~ 115 мин

Стержнем совре­мен­ной обще­ствен­ной жизни явля­ется клас­со­вая борьба. А в ходе этой борьбы каж­дый класс руко­вод­ству­ется своей идео­ло­гией. У бур­жу­а­зии есть своя идео­ло­гия – это так назы­ва­е­мый либе­ра­лизм. Есть своя идео­ло­гия и у про­ле­та­ри­ата – это, как известно, социализм.

Либерализм нельзя счи­тать чем-​то цель­ным и нераз­дель­ным: он под­раз­де­ля­ется на раз­лич­ные направ­ле­ния соот­вет­ственно раз­лич­ным про­слой­кам буржуазии.

Не явля­ется цель­ным и нераз­дель­ным и соци­а­лизм: в нем также име­ются раз­лич­ные направления.

Мы не ста­нем здесь зани­маться рас­смот­ре­нием либе­ра­лизма, – это лучше отло­жить на дру­гое время. Мы хотим озна­ко­мить чита­теля только с соци­а­лиз­мом и его тече­ни­ями. По нашему мне­нию, это для него будет более интересно.

Социализм делится на три глав­ных тече­ния: рефор­мизм, анар­хизм и марк­сизм. Реформизм (Бернштейн и др.), кото­рый счи­тает соци­а­лизм только отда­лен­ной целью и ничем больше, рефор­мизм, кото­рый фак­ти­че­ски отри­цает [c.294] соци­а­ли­сти­че­скую рево­лю­цию и пыта­ется уста­но­вить соци­а­лизм мир­ным путем, рефор­мизм, кото­рый про­по­ве­дует не борьбу клас­сов, а их сотруд­ни­че­ство, – этот рефор­мизм изо дня в день раз­ла­га­ется, изо дня в день теряет вся­кие при­знаки соци­а­лизма, и, по нашему мне­нию, рас­смот­ре­ние его здесь, в этих ста­тьях, при опре­де­ле­нии соци­а­лизма, не пред­став­ляет ника­кой надобности.

Совсем иное дело марк­сизм и анар­хизм: оба они в насто­я­щее время при­зна­ются соци­а­ли­сти­че­скими тече­ни­ями, оба ведут оже­сто­чен­ную борьбу между собой, оба они ста­ра­ются пред­ста­вить себя в гла­зах про­ле­та­ри­ата уче­ни­ями подлинно-​социалистическими, и, конечно, рас­смот­ре­ние и про­ти­во­по­став­ле­ние их друг другу будет для чита­теля гораздо более интересным.

Мы не при­над­ле­жим к тем людям, кото­рые при упо­ми­на­нии слова “анар­хизм” пре­зри­тельно отво­ра­чи­ва­ются и, мах­нув рукою, гово­рят: “Охота вам зани­маться им, даже и говорить-​то о нем не стоит!” Мы пола­гаем, что такая деше­вая “кри­тика” явля­ется и недо­стой­ной, и бесполезной.

Мы не при­над­ле­жим и к тем людям, кото­рые уте­шают себя тем, что у анархистов-​де “нет массы и поэтому они не так уж опасны”. Дело не в том, за кем сего­дня идет боль­шая или мень­шая “масса”, – дело в суще­стве уче­ния. Если “уче­ние” анар­хи­стов выра­жает истину, тогда оно, само собой разу­ме­ется, обя­за­тельно про­ло­жит себе дорогу и собе­рет вокруг себя массу. Если же оно несо­сто­я­тельно и постро­ено на лож­ной основе, оно долго не про­дер­жится и повис­нет в воз­духе. Несостоятельность же анар­хизма должна быть доказана.

Некоторые счи­тают, что у марк­сизма и у анар­хизма одни и те же прин­ципы, что между ними лишь [c.295] так­ти­че­ские раз­но­гла­сия, так что, по их мне­нию, совер­шенно невоз­можно про­ти­во­по­став­лять друг другу эти два течения.

Но это боль­шая ошибка.

Мы счи­таем, что анар­хи­сты явля­ются насто­я­щими вра­гами марк­сизма. Стало быть, мы при­знаем и то, что с насто­я­щими вра­гами надо вести и насто­я­щую борьбу. А поэтому необ­хо­димо рас­смот­реть “уче­ние” анар­хи­стов с начала и до конца и осно­ва­тельно взве­сить его со всех сторон.

Дело в том, что марк­сизм и анар­хизм постро­ены на совер­шенно раз­лич­ных прин­ци­пах, несмотря на то, что оба они высту­пают на арене борьбы под соци­а­ли­сти­че­ским фла­гом. Краеугольный камень анар­хизма – лич­ность, осво­бож­де­ние кото­рой, по его мне­нию, явля­ется глав­ным усло­вием осво­бож­де­ния массы, кол­лек­тива. По мне­нию анар­хизма, осво­бож­де­ние массы невоз­можно до тех пор, пока не осво­бо­дится лич­ность, ввиду чего его лозунг: “Все для лич­но­сти”. Краеугольным же кам­нем марк­сизма явля­ется масса, осво­бож­де­ние кото­рой, по его мне­нию, явля­ется глав­ным усло­вием осво­бож­де­ния лич­но­сти. То есть, по мне­нию марк­сизма, осво­бож­де­ние лич­но­сти невоз­можно до тех пор, пока не осво­бо­дится масса, ввиду чего его лозунг: “Все для массы”.

Ясно, что здесь мы имеем два прин­ципа, отри­ца­ю­щие друг друга, а не только так­ти­че­ские разногласия.

Цель наших ста­тей – сопо­ста­вить эти два про­ти­во­по­лож­ных прин­ципа, срав­нить между собой марк­сизм и анар­хизм и тем самым осве­тить их досто­ин­ства и недо­статки. При этом, мы счи­таем нуж­ным здесь же озна­ко­мить чита­теля с пла­ном ста­тей. [c.296]

Мы нач­нем с харак­те­ри­стики марк­сизма, попутно кос­немся взгля­дов анар­хи­стов на марк­сизм, а потом перей­дем к кри­тике самого анар­хизма. А именно: изло­жим диа­лек­ти­че­ский метод, взгляды анар­хи­стов на этот метод и нашу кри­тику; мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию, взгляды анар­хи­стов и нашу кри­тику (здесь же будет ска­зано о соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­ции, соци­а­ли­сти­че­ской дик­та­туре, программе-​минимум и вообще о так­тике); фило­со­фию анар­хи­стов и нашу кри­тику; соци­а­лизм анар­хи­стов и нашу кри­тику; так­тику и орга­ни­за­цию анар­хи­стов – и в заклю­че­ние дадим наши выводы.

Мы поста­ра­емся дока­зать, что анар­хи­сты как про­по­вед­ники соци­а­лизма мел­ких общин не явля­ются под­лин­ными социалистами.

Мы поста­ра­емся также дока­зать, что анар­хи­сты, поскольку они отри­цают дик­та­туру про­ле­та­ри­ата, не явля­ются и под­лин­ными революционерами…

Итак, при­сту­пим к делу.

I. Диалектический метод

В мире все дви­жется… Изменяется жизнь, рас­тут про­из­во­ди­тель­ные силы, рушатся ста­рые отношения.

К. Маркс

Марксизм – это не только тео­рия соци­а­лизма, это – цель­ное миро­воз­зре­ние, фило­соф­ская система, из кото­рой само собой выте­кает про­ле­тар­ский соци­а­лизм Маркса. Эта фило­соф­ская система назы­ва­ется диа­лек­ти­че­ским мате­ри­а­лиз­мом. [c.297]

Поэтому изло­жить марк­сизм – это зна­чит изло­жить и диа­лек­ти­че­ский материализм.

Почему эта система назы­ва­ется диа­лек­ти­че­ским материализмом?

Потому, что метод ее – диа­лек­ти­че­ский, а тео­рия – материалистическая.

Что такое диа­лек­ти­че­ский метод?

Говорят, что обще­ствен­ная жизнь нахо­дится в состо­я­нии непре­стан­ного дви­же­ния и раз­ви­тия, И это верно: жизнь нельзя счи­тать чем-​то неиз­мен­ным и застыв­шим, она нико­гда не оста­нав­ли­ва­ется на одном уровне, она нахо­дится в веч­ном дви­же­нии, в веч­ном про­цессе раз­ру­ше­ния и сози­да­ния. Поэтому в жизни все­гда суще­ствует новое и ста­рое, рас­ту­щее и уми­ра­ю­щее, рево­лю­ци­он­ное и контрреволюционное.

Диалектический метод гово­рит, что жизнь нужно рас­смат­ри­вать именно такой, какова она в дей­стви­тель­но­сти. Мы видели, что жизнь нахо­дится в непре­стан­ном дви­же­нии, сле­до­ва­тельно, мы должны рас­смат­ри­вать жизнь в ее дви­же­нии и ста­вить вопрос: куда идет жизнь? Мы видели, что жизнь пред­став­ляет кар­тину посто­ян­ного раз­ру­ше­ния и сози­да­ния, сле­до­ва­тельно, наша обя­зан­ность – рас­смат­ри­вать жизнь в ее раз­ру­ше­нии и сози­да­нии и ста­вить вопрос: что раз­ру­ша­ется и что сози­да­ется в жизни?

То, что в жизни рож­да­ется и изо дня в день рас­тет, – неодо­лимо, оста­но­вить его дви­же­ние впе­ред невоз­можно. То есть, если, напри­мер, в жизни рож­да­ется про­ле­та­риат как класс и он изо дня в день рас­тет, то как бы слаб и мало­чис­лен ни был он сего­дня, в конце кон­цов он все же побе­дит. Почему? Потому, что он рас­тет, уси­ли­ва­ется и идет впе­ред. Наоборот, то, что [c.298] в жизни ста­реет и идет к могиле, неиз­бежно должно потер­петь пора­же­ние, хотя бы оно сего­дня пред­став­ляло из себя бога­тыр­скую силу. То есть, если, напри­мер, бур­жу­а­зия посте­пенно теряет почву под ногами и с каж­дым днем идет вспять, то как бы сильна и мно­го­чис­ленна ни была она сего­дня, в конце кон­цов она все же потер­пит пора­же­ние. Почему? Да потому, что она как класс раз­ла­га­ется, сла­беет, ста­реет и ста­но­вится лиш­ним гру­зом в жизни.

Отсюда и воз­никло извест­ное диа­лек­ти­че­ское поло­же­ние: все то, что дей­стви­тельно суще­ствует, т.е. все то, что изо дня в день рас­тет, – разумно, а все то, что изо дня в день раз­ла­га­ется, – нера­зумно и, стало быть, не избег­нет поражения.

Пример. В вось­ми­де­ся­тых годах про­шлого сто­ле­тия в среде рус­ской рево­лю­ци­он­ной интел­ли­ген­ции воз­ник боль­шой спор. Народники утвер­ждали, что глав­ная сила, кото­рая может взять на себя “осво­бож­де­ние России”, – это мел­кая бур­жу­а­зия деревни и города. Почему? – спра­ши­вали их марк­си­сты. Потому, гово­рили народ­ники, что мел­кая бур­жу­а­зия деревни и города состав­ляет теперь боль­шин­ство и, кроме того, она бедна и живет в нищете.

Марксисты отве­чали: верно, что мел­кая бур­жу­а­зия деревни и города теперь состав­ляет боль­шин­ство и что она дей­стви­тельно бедна, но разве в этом дело? Мелкая бур­жу­а­зия уже давно состав­ляет боль­шин­ство, но до сих пор она без помощи про­ле­та­ри­ата ника­кой ини­ци­а­тивы в борьбе за “сво­боду” не про­яв­ляла. А почему? Да потому, что мел­кая бур­жу­а­зия как класс не рас­тет, наобо­рот, она изо дня в день раз­ла­га­ется и рас­па­да­ется на бур­жуа и про­ле­та­риев. С дру­гой сто­роны, разу­ме­ется, [c.299] и бед­ность не имеет тут реша­ю­щего зна­че­ния: “босяки” бед­нее мел­кой бур­жу­а­зии, но никто не ска­жет, что они могут взять на себя “осво­бож­де­ние России”.

Как видите, дело заклю­ча­ется не в том, какой класс сего­дня состав­ляет боль­шин­ство или какой класс бед­нее, – а в том, какой класс креп­нет и какой разлагается.

И так как про­ле­та­риат – это един­ствен­ный класс, кото­рый непре­рывно рас­тет и креп­нет, кото­рый дви­гает впе­ред обще­ствен­ную жизнь и соби­рает вокруг себя все рево­лю­ци­он­ные эле­менты, то наша обя­зан­ность – при­знать его глав­ной силой в совре­мен­ном дви­же­нии, стать в его ряды и сде­лать его пере­до­вые стрем­ле­ния сво­ими стремлениями.

Так отве­чали марксисты.

Очевидно, марк­си­сты диа­лек­ти­че­ски смот­рели на жизнь, тогда как народ­ники рас­суж­дали мета­фи­зи­че­ски, – они пред­став­ляли обще­ствен­ную жизнь застыв­шей на одной точке.

Так смот­рит диа­лек­ти­че­ский метод на раз­ви­тие жизни.

Но есть дви­же­ние и дви­же­ние. Было дви­же­ние в обще­ствен­ной жизни в “декабрь­ские дни”, когда про­ле­та­риат, разо­гнув спину, напа­дал на склады ору­жия и шел в атаку на реак­цию. Но обще­ствен­ным дви­же­нием надо назвать и дви­же­ние преды­ду­щих лет, когда про­ле­та­риат в усло­виях “мир­ного” раз­ви­тия огра­ни­чи­вался отдель­ными заба­стов­ками и созда­нием мел­ких профсоюзов.

Ясно, что дви­же­ние имеет раз­лич­ные формы.

И вот диа­лек­ти­че­ский метод гово­рит, что дви­же­ние имеет дво­я­кую форму: эво­лю­ци­он­ную и рево­лю­ци­он­ную. [c.300]

Движение эво­лю­ци­онно, когда про­грес­сив­ные эле­менты сти­хийно про­дол­жают свою повсе­днев­ную работу и вно­сят в ста­рые порядки мел­кие, коли­че­ствен­ные, изменения.

Движение рево­лю­ци­онно, когда те же эле­менты объ­еди­ня­ются, про­ни­ка­ются еди­ной идеей и устрем­ля­ются про­тив вра­же­ского лагеря, чтобы в корне уни­что­жить ста­рые порядки и вне­сти в жизнь каче­ствен­ные изме­не­ния, уста­но­вить новые порядки.

Эволюция под­го­тов­ляет рево­лю­цию и создает для нее почву, а рево­лю­ция завер­шает эво­лю­цию и содей­ствует ее даль­ней­шей работе.

Такие же про­цессы имеют место и в жизни при­роды. История науки пока­зы­вает, что диа­лек­ти­че­ский метод явля­ется под­линно науч­ным мето­дом: начи­ная с аст­ро­но­мии и кон­чая социо­ло­гией – везде нахо­дит под­твер­жде­ние та мысль, что в мире нет ничего веч­ного, что все изме­ня­ется, все раз­ви­ва­ется. Следовательно, все в при­роде должно рас­смат­ри­ваться с точки зре­ния дви­же­ния, раз­ви­тия. А это озна­чает, что дух диа­лек­тики про­ни­зы­вает всю совре­мен­ную науку.

Что же каса­ется форм дви­же­ния, что каса­ется того, что, согласно диа­лек­тике, мел­кие, коли­че­ствен­ные, изме­не­ния в конце кон­цов при­во­дят к боль­шим, каче­ствен­ным, изме­не­ниям, – то этот закон в рав­ной мере имеет силу и в исто­рии при­роды. Менделеевская “пери­о­ди­че­ская система эле­мен­тов” ясно пока­зы­вает, какое боль­шое зна­че­ние в исто­рии при­роды имеет воз­ник­но­ве­ние каче­ствен­ных изме­не­ний из изме­не­ний коли­че­ствен­ных. Об этом же сви­де­тель­ствует в био­ло­гии тео­рия нео­ла­мар­кизма, кото­рой усту­пает место нео­дар­ви­низм. [c.301]

Мы ничего не гово­рим о дру­гих фак­тах, с доста­точ­ной пол­но­той осве­щен­ных Ф. Энгельсом в его “Анти-​Дюринге”.

Таково содер­жа­ние диа­лек­ти­че­ского метода.

* * *

Как смот­рят анар­хи­сты на диа­лек­ти­че­ский метод? Всем известно, что родо­на­чаль­ни­ком диа­лек­ти­че­ского метода был Гегель. Маркс очи­стил и улуч­шил этот метод. Конечно, это обсто­я­тель­ство известно и анар­хи­стам. Они знают, что Гегель был кон­сер­ва­то­ром, и вот, поль­зу­ясь слу­чаем, они вовсю бра­нят Гегеля как сто­рон­ника “рестав­ра­ции”, они с увле­че­нием “дока­зы­вают”, что “Гегель – фило­соф рестав­ра­ции… что он вос­хва­ляет бюро­кра­ти­че­ский кон­сти­ту­ци­о­на­лизм в его абсо­лют­ной форме, что общая идея его фило­со­фии исто­рии под­чи­нена и слу­жит фило­соф­скому направ­ле­нию эпохи рестав­ра­ции”, и так далее и тому подоб­ное (см. “Нобати” № 6. Статья В. Черкезишвили).

То же самое “дока­зы­вает” в своих сочи­не­ниях извест­ный анар­хист Кропоткин (см., напри­мер, его “Науку и анар­хизм” на рус­ском языке).

Кропоткину в один голос вто­рят наши кро­пот­кинцы, начи­ная от Черкезишвили вплоть до Ш.Г. (см. номера “Нобати”).

Правда, об этом никто с ними не спо­рит, наобо­рот, каж­дый согла­сится с тем, что Гегель не был рево­лю­ци­о­не­ром. Сами Маркс и Энгельс раньше всех дока­зали в своей “Критике кри­ти­че­ской кри­тики”, что исто­ри­че­ские взгляды Гегеля в корне про­ти­во­ре­чат само­дер­жа­вию народа. Но, несмотря на это, анар­хи­сты [c.302] все же “дока­зы­вают” и счи­тают нуж­ным каж­дый день “дока­зы­вать”, что Гегель – сто­рон­ник “рестав­ра­ции”. Для чего они это делают? Вероятно, для того, чтобы всем этим дис­кре­ди­ти­ро­вать Гегеля и дать почув­ство­вать чита­телю, что у “реак­ци­о­нера” Гегеля и метод не может не быть “отвра­ти­тель­ным” и ненаучным.

Таким путем анар­хи­сты думают опро­верг­нуть диа­лек­ти­че­ский метод.

Мы заяв­ляем, что таким путем они не дока­жут ничего, кроме сво­его соб­ствен­ного неве­же­ства, Паскаль и Лейбниц не были рево­лю­ци­о­не­рами, но откры­тый ими мате­ма­ти­че­ский метод при­знан ныне науч­ным мето­дом. Майер и Гельмгольц не были рево­лю­ци­о­не­рами, но их откры­тия в обла­сти физики легли в основу науки. Не были рево­лю­ци­о­не­рами также Ламарк и Дарвин, но их эво­лю­ци­он­ный метод поста­вил на ноги био­ло­ги­че­скую науку… Почему же нельзя при­знать тот факт, что, несмотря на кон­сер­ва­тизм Гегеля, ему, Гегелю, уда­лось раз­ра­бо­тать науч­ный метод, име­ну­е­мый диалектическим?

Нет, этим путем анар­хи­сты не дока­жут ничего, кроме соб­ствен­ного невежества.

Пойдем дальше. По мне­нию анар­хи­стов, “диа­лек­тика – это мета­фи­зика”, а так как они “хотят осво­бо­дить науку от мета­фи­зики, фило­со­фию от тео­ло­гии”, то они и отвер­гают диа­лек­ти­че­ский метод (см. “Нобати” №№ 3 и 9. Ш.Г. См. также “Наука и анар­хизм” Кропоткина).

Ну и анар­хи­сты! Как гово­рится, “с боль­ной головы на здо­ро­вую”. Диалектика созрела в борьбе с мета­фи­зи­кой, в этой борьбе она стя­жала себе славу, а по мне­нию анар­хи­стов выхо­дит, что диа­лек­тика – это мета­фи­зика! [c.303]

Диалектика гово­рит, что в мире нет ничего веч­ного, в мире все пре­хо­дяще и измен­чиво, изме­ня­ется при­рода, изме­ня­ется обще­ство, меня­ются нравы и обы­чаи, меня­ются поня­тия о спра­вед­ли­во­сти, меня­ется сама истина, – поэтому-​то диа­лек­тика и смот­рит на все кри­ти­че­ски, поэтому-​то она и отри­цает раз навсе­гда уста­нов­лен­ную истину, сле­до­ва­тельно, она отри­цает и отвле­чен­ные “дог­ма­ти­че­ские поло­же­ния, кото­рые оста­ется только зазуб­рить, раз они открыты” (см. Ф. Энгельс, “Людвиг Фейербах”).

Метафизика же гово­рит нам совер­шенно дру­гое. Для нее мир есть нечто веч­ное и неиз­мен­ное (см. Ф. Энгельс, “Анти-​Дюринг”), он раз и навсе­гда опре­де­лен кем-​то или чем-​то, – вот почему у мета­фи­зи­ков все­гда на языке “веч­ная спра­вед­ли­вость” и “неиз­мен­ная истина”.

“Родоначальник” анар­хи­стов Прудон гово­рил, что в мире суще­ствует раз навсе­гда опре­де­лен­ная неиз­мен­ная спра­вед­ли­вость, кото­рая должна быть поло­жена в основу буду­щего обще­ства. В связи с этим Прудона назы­вали мета­фи­зи­ком. Маркс боролся про­тив Прудона с помо­щью диа­лек­ти­че­ского метода и дока­зы­вал, что раз в мире все изме­ня­ется, то должна изме­няться и “спра­вед­ли­вость”, и, сле­до­ва­тельно, “неиз­мен­ная спра­вед­ли­вость” – это мета­фи­зи­че­ский бред (см. К. Маркс, “Нищета фило­со­фии”). Грузинские же уче­ники мета­фи­зика Прудона твер­дят нам: “Диалектика Маркса – это метафизика”!

Метафизика при­знает раз­лич­ные туман­ные догмы, так напри­мер, “непо­зна­ва­е­мое”, “вещь в себе”, и в конце кон­цов пере­хо­дит в бес­со­дер­жа­тель­ное бого­сло­вие. В про­ти­во­по­лож­ность Прудону и Спенсеру Энгельс боролся про­тив этих догм при помощи диа­лек­ти­че­ского [c.304] метода (см. “Людвиг Фейербах”). А анар­хи­сты – уче­ники Прудона и Спенсера – гово­рят нам, что Прудон и Спенсер – уче­ные, а Маркс и Энгельс – метафизики!

Одно из двух: либо анар­хи­сты обма­ны­вают самих себя, либо не ведают, что говорят.

Во вся­ком слу­чае, несо­мненно то, что анар­хи­сты сме­ши­вают мета­фи­зи­че­скую систему Гегеля с его диа­лек­ти­че­ским методом.

Нечего и гово­рить, что фило­соф­ская система Гегеля, опи­ра­ю­ща­яся на неиз­мен­ную идею, явля­ется от начала до конца мета­фи­зи­че­ской. Но ясно также и то, что диа­лек­ти­че­ский метод Гегеля, отри­ца­ю­щий вся­кую неиз­мен­ную идею, явля­ется от начала до конца науч­ным и революционным.

Вот почему Карл Маркс, под­верг­ший мета­фи­зи­че­скую систему Гегеля уни­что­жа­ю­щей кри­тике, в то же время с похва­лой отзы­вался о его диа­лек­ти­че­ском методе, кото­рый, по сло­вам Маркса, “ни перед чем не пре­кло­ня­ется и по самому суще­ству сво­ему кри­ти­чен и рево­лю­ци­о­нен” (см. “Капитал”, т. I. Послесловие).

Вот почему Энгельс усмат­ри­вает боль­шое раз­ли­чие между мето­дом Гегеля и его систе­мой, “Человек, доро­жив­ший пре­иму­ще­ственно систе­мой Гегеля, мог быть довольно кон­сер­ва­тив­ным в каж­дой из этих обла­стей. Тот же, кто глав­ным счи­тал диа­лек­ти­че­ский метод, мог и в поли­тике и в рели­гии при­над­ле­жать к самой край­ней оппо­зи­ции” (см. “Людвиг Фейербах”).

Анархисты не видят этого раз­ли­чия и необ­ду­манно твер­дят, что “диа­лек­тика – это метафизика”.

Пойдем дальше. Анархисты гово­рят, что диа­лек­ти­че­ский метод – “хит­ро­спле­те­ние”, “метод софиз­мов”, [c.305] “логи­че­ского саль­то­мор­тале” см. “Нобати” № 8. Ш.Г.), “при помощи кото­рого оди­на­ково легко дока­зы­ва­ются и истина и ложь” (см. “Нобати” № 4. Статья В. Черкезишвили).

Итак, по мне­нию анар­хи­стов, диа­лек­ти­че­ский метод оди­на­ково дока­зы­вает истину и ложь.

На пер­вый взгляд может пока­заться, что обви­не­ние, выдви­ну­тое анар­хи­стами, не лишено осно­ва­ния. Послушайте, напри­мер, что гово­рит Энгельс о после­до­ва­теле мета­фи­зи­че­ского метода:

“…Речь его состоит из “да – да, нет – нет; что сверх того, то от лука­вого”. Для него вещь или суще­ствует или не суще­ствует, пред­мет не может быть самим собою и в то же время чем-​нибудь дру­гим; поло­жи­тель­ное и отри­ца­тель­ное абсо­лютно исклю­чают друг друга…” (см. “Анти-​Дюринг”. Введение).

Как же так! – горя­чатся анар­хи­сты. – Разве воз­можно, чтобы едини тот же пред­мет в одно и то же время был и хоро­шим и пло­хим?! Ведь это “софизм”, “игра слов”, ведь это зна­чит, что “вы хотите с оди­на­ко­вой лег­ко­стью дока­зать истину и ложь”!..

Однако, вду­ма­емся в суть дела.

Сегодня мы тре­буем демо­кра­ти­че­ской рес­пуб­лики. Можем ли мы ска­зать, что демо­кра­ти­че­ская рес­пуб­лика во всех отно­ше­ниях хороша или во всех отно­ше­ниях плоха? Нет, не можем! Почему? Потому, что демо­кра­ти­че­ская рес­пуб­лика хороша только с одной сто­роны, когда она раз­ру­шает фео­даль­ные порядки, но зато она плоха с дру­гой сто­роны, когда она укреп­ляет бур­жу­аз­ные порядки. Поэтому мы и гово­рим: поскольку демо­кра­ти­че­ская рес­пуб­лика раз­ру­шает фео­даль­ные порядки, постольку она хороша, – и мы боремся за нее, [c.306] но поскольку она укреп­ляет бур­жу­аз­ные порядки, постольку она плоха, – и мы боремся про­тив нее.

Выходит, что одна и та же демо­кра­ти­че­ская рес­пуб­лика в одно и то же время и “хороша” и “плоха” – и “да” и “нет”.

То же самое можно ска­зать о вось­ми­ча­со­вом рабо­чем дне, кото­рый в одно и то же время и “хорош”, поскольку он уси­ли­вает про­ле­та­риат, и “плох”, поскольку он укреп­ляет систему наем­ного труда.

Именно такие факты имел в виду Энгельс, когда он при­ве­ден­ными выше сло­вами харак­те­ри­зо­вал диа­лек­ти­че­ский метод.

Анархисты же не поняли этого, и совер­шенно ясная мысль пока­за­лась им туман­ным “софиз­мом”.

Конечно, анар­хи­сты вольны заме­чать или не заме­чать эти факты, они даже могут на пес­ча­ном берегу не заме­чать песка, – это их право. Но при чем тут диа­лек­ти­че­ский метод, кото­рый, в отли­чие от анар­хизма, не смот­рит на жизнь закры­тыми гла­зами, чув­ствует бие­ние пульса жизни и прямо гово­рит: коль скоро жизнь изме­ня­ется и нахо­дится в дви­же­нии, – вся­кое жиз­нен­ное явле­ние имеет две тен­ден­ции: поло­жи­тель­ную и отри­ца­тель­ную, из коих первую мы должны защи­щать, а вто­рую отвергнуть.

Пойдем еще дальше. По мне­нию наших анар­хи­стов, “диа­лек­ти­че­ское раз­ви­тие есть раз­ви­тие ката­стро­фи­че­ское, посред­ством кото­рого сна­чала пол­но­стью уни­что­жа­ется про­шлое, а затем совер­шенно обособ­ленно утвер­жда­ется буду­щее… Катаклизмы Кювье порож­да­лись неиз­вест­ными при­чи­нами, ката­строфы же Маркса – Энгельса порож­да­ются диа­лек­ти­кой” (см. “Набата” № 8. Ш.Г.). [c.307]

А в дру­гом месте тот же автор пишет: “Марксизм опи­ра­ется на дар­ви­низм и отно­сится к нему некри­ти­че­ски” (см. “Нобати” № 6).

Обратите вни­ма­ние!

Кювье отри­цает дар­ви­нов­скую эво­лю­цию, он при­знает только ката­клизмы, а ката­клизм – неожи­дан­ный взрыв, “порож­да­е­мый неиз­вест­ными при­чи­нами”. Анархисты гово­рят, что марк­си­сты при­мы­кают к Кювье и, сле­до­ва­тельно, отвер­гают дарвинизм.

Дарвин отри­цает ката­клизмы Кювье, он при­знает посте­пен­ную эво­лю­цию. И вот те же анар­хи­сты гово­рят, что “марк­сизм опи­ра­ется на дар­ви­низм и отно­сится к нему некри­ти­че­ски”, т.е. марк­си­сты отри­цают ката­клизмы Кювье.

Одним сло­вом, анар­хи­сты обви­няют марк­си­стов в том, что они при­мы­кают к Кювье, и в то же время упре­кают их в том, что они при­мы­кают к Дарвину, а не к Кювье,

Вот она – анар­хия! Как гово­рится: унтер-​офицерская вдова сама себя высекла! Ясно, что Ш.Г. из вось­мого номера “Нобати” забыл о том, что гово­рил Ш.Г. из шестого номера.

Который из них прав: вось­мой или шестой номер?

Обратимся к фак­там. Маркс говорит:

“На извест­ной сту­пени сво­его раз­ви­тия мате­ри­аль­ные про­из­во­ди­тель­ные силы обще­ства при­хо­дят в про­ти­во­ре­чие с суще­ству­ю­щими про­из­вод­ствен­ными отно­ше­ни­ями, или – что явля­ется только юри­ди­че­ским выра­же­нием этого – с отно­ше­ни­ями соб­ствен­но­сти… Тогда насту­пает эпоха соци­аль­ной рево­лю­ции”. Но “ни одна обще­ствен­ная фор­ма­ция не поги­бает раньше, чем разо­вьются все про­из­во­ди­тель­ные силы, для [c.308] кото­рых она дает доста­точно про­стора…” (см. К. Маркс, “К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии”. Предисловие).

Если при­ме­нить этот тезис Маркса к совре­мен­ной обще­ствен­ной жизни, то полу­чится, что между совре­мен­ными про­из­во­ди­тель­ными силами, име­ю­щими обще­ствен­ный харак­тер, и фор­мой при­сво­е­ния про­дук­тов, име­ю­щей част­ный харак­тер, суще­ствует корен­ной кон­фликт, кото­рый дол­жен завер­шиться соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­цией (см. Ф. Энгельс, “Анти-​Дюринг”. Вторая глава тре­тьего раздела).

Как видите, по мне­нию Маркса и Энгельса, рево­лю­цию порож­дают не “неиз­вест­ные при­чины” Кювье, а совер­шенно опре­де­лен­ные и жиз­нен­ные обще­ствен­ные при­чины, назы­ва­е­мые “раз­ви­тием про­из­во­ди­тель­ных сил”.

Как видите, по мне­нию Маркса и Энгельса, рево­лю­ция совер­ша­ется только тогда, когда доста­точно созреют про­из­во­ди­тель­ные силы, а не неожи­данно, как это думал Кювье.

Ясно, что между ката­клиз­мами Кювье и диа­лек­ти­че­ским мето­дом Маркса нет ничего общего.

С дру­гой сто­роны, дар­ви­низм отвер­гает не только ката­клизмы Кювье, но также и диа­лек­ти­че­ски поня­тое раз­ви­тие, вклю­ча­ю­щее рево­лю­цию, тогда как с точки зре­ния диа­лек­ти­че­ского метода эво­лю­ция и рево­лю­ция, коли­че­ствен­ное и каче­ствен­ное изме­не­ния, – это две необ­хо­ди­мые формы одного и того же движения.

Очевидно нельзя утвер­ждать и того, что “марк­сизм… некри­ти­че­ски отно­сится к дарвинизму”.

Выходит, что “Нобати” оши­ба­ется в обоих слу­чаях, как в шестом, так и в вось­мом номере.

Наконец, анар­хи­сты упре­кают нас в том, что “диа­лек­тика… не дает воз­мож­но­сти ни выйти [c.309] или выско­чить из себя, ни пере­прыг­нуть через самого себя” (см. “Нобати” № 8. Ш.Г.).

Вот это, гг. анар­хи­сты, сущая истина, тут вы, почтен­ные, совер­шенно правы: диа­лек­ти­че­ский метод дей­стви­тельно не дает такой воз­мож­но­сти. Но почему не дает? А потому, что “выска­ки­вать из себя и пере­пры­ги­вать через самого себя” – это заня­тие диких коз, диа­лек­ти­че­ский же метод создан для людей.

Вот в чем секрет!..

Таковы в общем взгляды анар­хи­стов на диа­лек­ти­че­ский метод.

Ясно, что анар­хи­сты не поняли диа­лек­ти­че­ского метода Маркса и Энгельса, – они выду­мали свою соб­ствен­ную диа­лек­тику и именно с нею и сра­жа­ются так беспощадно.

Нам же оста­ется только сме­яться, глядя на это зре­лище, ибо нельзя не сме­яться, когда видишь, как чело­век борется со своей соб­ствен­ной фан­та­зией, раз­би­вает свои соб­ствен­ные вымыслы и в то же время с жаром уве­ряет, что он разит противника.

II. Материалистическая теория

“Не созна­ние людей опре­де­ляет их бытие, а, наобо­рот, их обще­ствен­ное бытие опре­де­ляет их сознание” .

К. Маркс

С диа­лек­ти­че­ским мето­дом мы уже зна­комы. Что такое мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия? Все в мире изме­ня­ется, все в жизни раз­ви­ва­ется, но как про­ис­хо­дит это изме­не­ние и в каком виде совер­ша­ется это раз­ви­тие? [c.310]

Мы знаем, напри­мер, что земля неко­гда пред­став­ляла рас­ка­лен­ную огнен­ную массу, затем она посте­пенно остыла, затем воз­никли рас­те­ния и живот­ные, за раз­ви­тием живот­ного мира после­до­вало появ­ле­ние опре­де­лен­ного рода обе­зьян, и потом за всем этим после­до­вало появ­ле­ние человека.

Так про­ис­хо­дило в общем раз­ви­тие природы.

Знаем также и то, что и обще­ствен­ная жизнь также не сто­яла на одном месте. Было время, когда люди жили на первобытно-​коммунистических нача­лах; в то время они под­дер­жи­вали свое суще­ство­ва­ние пер­во­быт­ной охо­той, они бро­дили по лесам и так добы­вали себе, пищу. Наступило время, когда пер­во­быт­ный ком­му­низм сме­нился мат­ри­ар­ха­том, – в это время люди удо­вле­тво­ряли свои потреб­но­сти пре­иму­ще­ственно посред­ством пер­во­быт­ного зем­ле­де­лия. Затем мат­ри­ар­хат сме­нился пат­ри­ар­ха­том, когда люди под­дер­жи­вали свое суще­ство­ва­ние пре­иму­ще­ственно ско­то­вод­ством. Затем пат­ри­ар­хат сме­нился рабо­вла­дель­че­ским строем, – тогда люди под­дер­жи­вали свое суще­ство­ва­ние срав­ни­тельно более раз­ви­тым зем­ле­де­лием. За рабо­вла­дель­че­ским строем после­до­вало кре­пост­ни­че­ство, а потом за всем этим после­до­вал бур­жу­аз­ный строй.

Так про­ис­хо­дило в общем раз­ви­тие обще­ствен­ной жизни.

Да, все это известно… Но как совер­ша­лось это раз­ви­тие: созна­ние ли вызы­вало раз­ви­тие “при­роды” и “обще­ства”, или, наобо­рот, раз­ви­тие “при­роды” и “обще­ства” вызы­вало раз­ви­тие сознания?

Так ста­вит вопрос мате­ри­а­ли­сти­че­ская теория.

Некоторые гово­рят, что “при­роде” и “обще­ствен­ной жизни” пред­ше­ство­вала миро­вая идея, кото­рая потом [c.311] легла в основу их раз­ви­тия, так что раз­ви­тие явле­ний “при­роды” и “обще­ствен­ной жизни” явля­ется, так ска­зать, внеш­ней фор­мой, про­стым выра­же­нием раз­ви­тия миро­вой идеи.

Таково было, напри­мер, уче­ние иде­а­ли­стов, кото­рые со вре­ме­нем раз­де­ли­лись на несколько течений.

Другие же гово­рят, что в мире изна­чально суще­ствуют две друг друга отри­ца­ю­щие силы – идея и мате­рия, созна­ние и бытие, и что, в соот­вет­ствии с этим, явле­ния также делятся на два ряда – иде­аль­ный и мате­ри­аль­ный, кото­рые отри­цают друг друга и борются между собой, так что раз­ви­тие при­роды и обще­ства – это посто­ян­ная борьба между иде­аль­ными и мате­ри­аль­ными явлениями.

Таково было, напри­мер, уче­ние дуа­ли­стов, кото­рые со вре­ме­нем, подобно иде­а­ли­стам, раз­де­ли­лись на несколько течений.

Материалистическая тео­рия в корне отри­цает как дуа­лизм, так и идеализм.

Конечно, в мире суще­ствуют иде­аль­ные и мате­ри­аль­ные явле­ния, но это вовсе не озна­чает того, будто они отри­цают друг друга. Наоборот, иде­аль­ная и мате­ри­аль­ная сто­роны суть две раз­лич­ные формы одной и той же при­роды или обще­ства, их нельзя пред­ста­вить друг без друга, они суще­ствуют вме­сте, раз­ви­ва­ются вме­сте, и, сле­до­ва­тельно, у нас нет ника­кого осно­ва­ния думать, что они отри­цают друг друга.

Таким обра­зом, так назы­ва­е­мый дуа­лизм ока­зы­ва­ется несостоятельным.

Единая и неде­ли­мая при­рода, выра­жен­ная в двух раз­лич­ных фор­мах – в мате­ри­аль­ной и [c.312] иде­аль­ной; еди­ная и неде­ли­мая обще­ствен­ная жизнь, выра­жен­ная в двух раз­лич­ных фор­мах – в мате­ри­аль­ной и иде­аль­ной, – вот как мы должны смот­реть на раз­ви­тие при­роды и обще­ствен­ной жизни.

Таков монизм мате­ри­а­ли­сти­че­ской теории.

В то же время мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия отри­цает и идеализм.

Неправильна та мысль, будто иде­аль­ная сто­рона, и вообще созна­ние, в своем раз­ви­тии пред­ше­ствует раз­ви­тию мате­ри­аль­ной сто­роны. Еще не было живых существ, но уже суще­ство­вала так назы­ва­е­мая внеш­няя, “нежи­вая” при­рода. Первое живое суще­ство не обла­дало ника­ким созна­нием, оно обла­дало лишь свой­ством раз­дра­жи­мо­сти и пер­выми зачат­ками ощу­ще­ния. Затем у живот­ных посте­пенно раз­ви­ва­лась спо­соб­ность ощу­ще­ния, мед­ленно пере­ходя в созна­ние, в соот­вет­ствии с раз­ви­тием стро­е­ния их орга­низма и нерв­ной системы. Если бы обе­зьяна все­гда ходила на чет­ве­рень­ках, если бы она не разо­гнула спины, то пото­мок ее – чело­век – не мог бы сво­бодно поль­зо­ваться сво­ими лег­кими и голо­со­выми связ­ками и, таким обра­зом, не мог бы поль­зо­ваться речью, что в корне задер­жало бы раз­ви­тие его созна­ния. Или еще: если бы обе­зьяна не стала на зад­ние ноги, то пото­мок ее – чело­век – был бы вынуж­ден все­гда ходить на чет­ве­рень­ках, смот­реть вниз и оттуда чер­пать свои впе­чат­ле­ния; он не имел бы воз­мож­но­сти смот­реть вверх и вокруг себя и, сле­до­ва­тельно, поимел бы воз­мож­но­сти доста­вить сво­ему мозгу больше впе­чат­ле­ний, чем их имеет чет­ве­ро­но­гое живот­ное. Все это корен­ным обра­зом задер­жало бы раз­ви­тое чело­ве­че­ского сознания.

Выходит, что для раз­ви­тия созна­ния необ­хо­димо то или иное стро­е­ние орга­низма и раз­ви­тие его нерв­ной системы. [c.313]

Выходит, что раз­ви­тию иде­аль­ной сто­роны, раз­ви­тию созна­ния, пред­ше­ствует раз­ви­тие мате­ри­аль­ной сто­роны, раз­ви­тие внеш­них усло­вий: сна­чала изме­ня­ются внеш­ние усло­вия, сна­чала изме­ня­ется мате­ри­аль­ная сто­рона, а затем соот­вет­ственно изме­ня­ется созна­ние, иде­аль­ная сторона.

Таким обра­зом, исто­рия раз­ви­тия при­роды в корне под­ры­вает так назы­ва­е­мый идеализм.

То же самое надо ска­зать и об исто­рии раз­ви­тия чело­ве­че­ского общества.

История пока­зы­вает, что если в раз­ные вре­мена люди про­ни­ка­лись раз­лич­ными мыс­лями и жела­ни­ями, то при­чина этого в том, что в раз­ные вре­мена люди по-​разному боро­лись с при­ро­дой для удо­вле­тво­ре­ния своих потреб­но­стей, и, в соот­вет­ствии с этим, по-​разному скла­ды­ва­лись их эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния. Было время, когда люди боро­лись с при­ро­дой сообща, на первобытно-​коммунистических нача­лах, тогда и их соб­ствен­ность была ком­му­ни­сти­че­ской, и поэтому они тогда почти не раз­ли­чали “мое” и “твое”, их созна­ние было ком­му­ни­сти­че­ским. Наступило время, когда в про­из­вод­ство про­никло раз­ли­че­ние “моего” и “тво­его”, – тогда и соб­ствен­ность при­няла част­ный, инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ский харак­тер, и поэтому созна­ние людей про­ник­лось чув­ством част­ной соб­ствен­но­сти. Наступает время, нынеш­нее время, когда про­из­вод­ство вновь при­ни­мает обще­ствен­ный харак­тер, сле­до­ва­тельно, скоро я соб­ствен­ность при­мет обще­ствен­ный харак­тер, – и именно поэтому созна­ние людей посте­пенно про­ни­ка­ется социализмом.

Простой при­мер. Представьте себе сапож­ника, кото­рый имел кро­хот­ную мастер­скую, но не выдер­жал [c.314] кон­ку­рен­ции с круп­ными хозя­е­вами, при­крыл мастер­скую и, ска­жем, нанялся на обув­ную фаб­рику в Тифлисе к Адельханову. Он посту­пил на фаб­рику Адельханову но не для того, чтобы пре­вра­титься в посто­ян­ного наем­ного рабо­чего, а с целью нако­пить денег, ско­ло­тить капи­та­лец, а затем вновь открыть свою мастер­скую. Как видите, у этого сапож­ника поло­же­ние уже про­ле­тар­ское, но созна­ние его пока еще не про­ле­тар­ское, оно насквозь мел­ко­бур­жу­аз­ное. Иначе говоря, мел­ко­бур­жу­аз­ное поло­же­ние этого сапож­ника уже исчезло, его нет больше, но его мел­ко­бур­жу­аз­ное созна­ние еще не исчезло, оно отстало от его фак­ти­че­ского положения.

Ясно, что и здесь, в обще­ствен­ной жизни, сна­чала изме­ня­ются внеш­ние усло­вия, сна­чала изме­ня­ется поло­же­ние людей, а затем соот­вет­ственно изме­ня­ется их сознание.

Но вер­немся к нашему сапож­нику. Как мы уже знаем, он пред­по­ла­гает нако­пить денег, а затем открыть свою мастер­скую. Работает про­ле­та­ри­зи­ро­ван­ный сапож­ник и видит, что ско­пить деньги – дело очень труд­ное, так как зара­ботка едва хва­тает даже на суще­ство­ва­ние. Кроме того, он заме­чает, что и откры­тие част­ной мастер­ской не так уж заман­чиво: плата за поме­ще­ние, капризы кли­ен­тов, без­де­не­жье, кон­ку­рен­ция круп­ных хозяев и тому подоб­ные хло­поты – вот сколько забот тер­зают част­ного мастера. Между тем про­ле­та­рий срав­ни­тельно более сво­бо­ден от таких забот, его не бес­по­коит ни кли­ент, ни плата за поме­ще­ние, он утром при­хо­дит на фаб­рику, “пре­спо­койно” ухо­дит вече­ром и в суб­боту так же пре­спо­койно кла­дет в кар­ман “получку”. Здесь-​то впер­вые и под­ре­зы­ва­ются кры­лья мел­ко­бур­жу­аз­ным меч­там нашего [c.315] сапож­ника, здесь впер­вые и зарож­да­ются у него в душе про­ле­тар­ские стремления.

Время идет, и наш сапож­ник видит, что денег не хва­тает на самое необ­хо­ди­мое, что ему крайне необ­хо­димо уве­ли­че­ние зара­бот­ной платы. В то же время он заме­чает, что его това­рищи пого­ва­ри­вают о каких-​то сою­зах и стач­ках. Здесь-​то и осо­знает наш сапож­ник, что для улуч­ше­ния сво­его поло­же­ния необ­хо­димо бороться с хозя­е­вами, а не откры­вать соб­ствен­ную мастер­скую. Он всту­пает в союз, вклю­ча­ется в ста­чеч­ное дви­же­ние и вскоре при­об­ща­ется к соци­а­ли­сти­че­ским идеям…

Таким обра­зом, за изме­не­нием мате­ри­аль­ного поло­же­ния сапож­ника в конце кон­цов после­до­вало изме­не­ние его созна­ния: сна­чала изме­ни­лось его мате­ри­аль­ное поло­же­ние, а затем, спу­стя неко­то­рое время, соот­вет­ственно изме­ни­лось и его сознание.

То же самое надо ска­зать о клас­сах и об обще­стве в целом.

В обще­ствен­ной жизни также сна­чала изме­ня­ются внеш­ние усло­вия, сна­чала изме­ня­ются мате­ри­аль­ные усло­вия, а затем в соот­вет­ствии с этим изме­ня­ются и мыш­ле­ние людей, их нравы, обы­чаи, их мировоззрение.

Поэтому Маркс говорит:

“Не созна­ние людей опре­де­ляет их бытие, а, наобо­рот, их обще­ствен­ное бытие опре­де­ляет их сознание”.

Если мате­ри­аль­ную сто­рону, внеш­ние усло­вия, бытие и дру­гие подоб­ные явле­ния мы назо­вем содер­жа­нием, тогда иде­аль­ную сто­рону, созна­ние и дру­гие подоб­ные явле­ния мы можем назвать фор­мой. Отсюда [c.316] воз­никло извест­ное мате­ри­а­ли­сти­че­ское поло­же­ние: в про­цессе раз­ви­тия содер­жа­ние пред­ше­ствует форме, форма отстает от содержания.

И так как, по мне­нию Маркса, эко­но­ми­че­ское раз­ви­тое явля­ется “мате­ри­аль­ной осно­вой” обще­ствен­ной жизни, ее содер­жа­нием, а юри­ди­че­ски – поли­ти­че­ское и религиозно-​философское раз­ви­тие явля­ется “идео­ло­ги­че­ской фор­мой” этого содер­жа­ния, его “над­строй­кой”, – то Маркс делает вывод: “С изме­не­нием эко­но­ми­че­ской основы более или менее быстро про­ис­хо­дит пере­во­рот во всей гро­мад­ной надстройке”.

Конечно, это вовсе не озна­чает, будто, по мне­нию Маркса, воз­можно содер­жа­ние без формы, как это поме­ре­щи­лось Ш.Г. (см. “Нобати” № 1. “Критика монизма”). Содержание без формы невоз­можно, но дело в том, что та или иной форма, ввиду ее отста­ва­ния от сво­его содер­жа­ния, нико­гда пол­но­стью не соот­вет­ствует этому содер­жа­нию, и, таким обра­зом, новое содер­жа­ние “вынуж­дено” вре­менно облечься в ста­рую форму, что вызы­вает кон­фликт между ними. В насто­я­щее время, напри­мер, обще­ствен­ному содер­жа­нию про­из­вод­ства не соот­вет­ствует форма при­сво­е­ния про­дук­тов про­из­вод­ства, кото­рая имеет част­ный харак­тер, и именно на этой почве про­ис­хо­дит совре­мен­ный соци­аль­ный “кон­фликт”.

С дру­гой сто­роны, та мысль, что созна­ние явля­ется фор­мой бытия, вовсе не озна­чает, будто созна­ние по своей при­роде есть та же мате­рия. Так думали только вуль­гар­ные мате­ри­а­ли­сты (напри­мер, Бюхнер и Молешотт), тео­рии кото­рых в корне про­ти­во­ре­чат мате­ри­а­лизму Маркса и кото­рых спра­вед­ливо высме­и­вал Энгельс в своем “Людвиге Фейербахе”, Согласно [c.317] мате­ри­а­лизму Маркса, созна­ние и бытие, идея и мате­рия – это две раз­лич­ные формы одного и того же явле­ния, кото­рое, вообще говоря) назы­ва­ется при­ро­дой или обще­ством. Стало быть, они и не отри­цают друг друга и в то же время не пред­став­ляют собой одного и того же явле­ния. Дело лишь в том, что в раз­ви­тии при­роды и обще­ства созна­нию, т.е. тому, что совер­ша­ется в нашей голове, пред­ше­ствует соот­вет­ству­ю­щее мате­ри­аль­ное изме­не­ние, т.е. то, что совер­ша­ется вне нас, – за тем или иным мате­ри­аль­ным изме­не­нием рано или поздно неиз­бежно после­дует соот­вет­ству­ю­щее иде­аль­ное изменение.

Прекрасно, ска­жут нам, может быть это и пра­вильно в отно­ше­нии исто­рии при­роды и обще­ства. Но каким обра­зом рож­да­ются в нашей голове в насто­я­щее время раз­лич­ные пред­став­ле­ния и идеи? Существуют ли в дей­стви­тель­но­сти так назы­ва­е­мые внеш­ние усло­вия, или же суще­ствуют только наши пред­став­ле­ния об этих внеш­них усло­виях? И если суще­ствуют внеш­ние усло­вия, то в какой мере воз­можно их вос­при­я­тие и познание?

По этому поводу мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия гово­рит, что наши пред­став­ле­ния, наше “я” суще­ствует лишь постольку, поскольку суще­ствуют внеш­ние усло­вия, вызы­ва­ю­щие впе­чат­ле­ния в нашем “я”. Тот, кто необ­ду­манно гово­рит, что не суще­ствует ничего, кроме наших пред­став­ле­ний, вынуж­ден отри­цать какие бы то [c.318] ни было внеш­ние усло­вия и, стало быть, отри­цать суще­ство­ва­ние осталь­ных людей, допус­кая суще­ство­ва­ние лишь сво­его “я”, что абсурдно и в корне про­ти­во­ре­чит осно­вам науки.

Очевидно, что внеш­ние усло­вия дей­стви­тельно суще­ствуют, эти усло­вия суще­ство­вали до нас и будут суще­ство­вать после нас, при­чем их' вос­при­я­тие и позна­ние воз­можно тем легче, чем чаще и силь­нее они будут воз­дей­ство­вать на наше сознание.

Что каса­ется того, каким обра­зом рож­да­ются в насто­я­щее время в нашей голове раз­лич­ные пред­став­ле­ния и идеи, то мы должны заме­тить, что здесь вкратце повто­ря­ется то же, что про­ис­хо­дит в исто­рии при­роды и обще­ства. И в дан­ном слу­чае пред­мет, нахо­дя­щийся вне нас, пред­ше­ство­вал нашему пред­став­ле­нию об этом пред­мете, и в дан­ном слу­чае наше пред­став­ле­ние, форма, отстает от пред­мета – от сво­его содер­жа­ния, Если я смотрю на дерево и вижу его, – это озна­чает лишь то, что еще до того, как в моей голове роди­лось пред­став­ле­ние о дереве, суще­ство­вало само дерево, кото­рое вызвало у меня соот­вет­ству­ю­щее представление…

Таково вкратце содер­жа­ние мате­ри­а­ли­сти­че­ской тео­рии Маркса.

Нетрудно понять, какое зна­че­ние должна иметь мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия для прак­ти­че­ской дея­тель­но­сти людей.

Если сна­чала изме­ня­ются эко­но­ми­че­ские усло­вия, а затем соот­вет­ственно изме­ня­ется созна­ние людей, то ясно, что обос­но­ва­ние того или иного иде­ала мы должны искать не в мозгу людей, не в их фан­та­зии, а в раз­ви­тии их эко­но­ми­че­ских усло­вий. Хорош и при­ем­лем только тот идеал, кото­рый создан на осно­ва­нии [c.319] изу­че­ния эко­но­ми­че­ских усло­вий. Негодны и непри­ем­лемы все те иде­алы, кото­рые не счи­та­ются с эко­но­ми­че­скими усло­ви­ями, не опи­ра­ются на их развитие.

Таков пер­вый прак­ти­че­ский вывод мате­ри­а­ли­сти­че­ской теории.

Если созна­ние людей, их нравы и обы­чаи опре­де­ля­ются внеш­ними усло­ви­ями, если негод­ность юри­ди­че­ских и поли­ти­че­ских форм зиждется на эко­но­ми­че­ском содер­жа­нии, то ясно, что мы должны спо­соб­ство­вать корен­ному пере­устрой­ству эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний, чтобы вме­сте с ними в корне изме­ни­лись нравы и обы­чаи народа и его поли­ти­че­ские порядки.

Вот что гово­рит об этом Карл Маркс:

“Не тре­бу­ется боль­шого ост­ро­умия, чтобы усмот­реть связь между уче­нием мате­ри­а­лизма… и соци­а­лиз­мом. Если чело­век чер­пает все свои зна­ния, ощу­ще­ния и проч. из чув­ствен­ного мира… то надо, стало быть, так устро­ить окру­жа­ю­щий мир, чтобы чело­век позна­вал в нем истинно-​человеческое, чтобы он при­вы­кал в нем вос­пи­ты­вать в себе чело­ве­че­ские свой­ства… Если чело­век несво­бо­ден в мате­ри­а­ли­сти­че­ском смысле, т. е. если он сво­бо­ден не вслед­ствие отри­ца­тель­ной силы избе­гать того или дру­гого, а вслед­ствие поло­жи­тель­ной силы про­яв­лять свою истин­ную инди­ви­ду­аль­ность, то должно не нака­зы­вать пре­ступ­ле­ния отдель­ных лиц, а уни­что­жить анти­со­ци­аль­ные источ­ники пре­ступ­ле­ния… Если харак­тер чело­века созда­ется обсто­я­тель­ствами, то надо, стало быть, сде­лать обсто­я­тель­ства чело­веч­ными” (см. “Людвиг Фейербах”, при­ло­же­ние “К. Маркс о фран­цуз­ском мате­ри­а­лизме XVIII века”).

Таков вто­рой прак­ти­че­ский вывод мате­ри­а­ли­сти­че­ской тео­рии. [c.320]

* * *

Как смот­рят анар­хи­сты на мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию Маркса и Энгельса?

Если диа­лек­ти­че­ский метод берет свое начало от Гегеля, то мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия явля­ется раз­ви­тием мате­ри­а­лизма Фейербаха, Это хорошо известно анар­хи­стам, и они пыта­ются исполь­зо­вать недо­статки Гегеля и Фейербаха для того, чтобы очер­нить диа­лек­ти­че­ский мате­ри­а­лизм Маркса и Энгельса. В отно­ше­нии Гегеля и диа­лек­ти­че­ского метода мы уже ука­зы­вали, что такие уловки анар­хи­стов не могут дока­зать ничего, кроме их соб­ствен­ного неве­же­ства. То же самое надо ска­зать и в отно­ше­нии их напа­док на Фейербаха и на мате­ри­а­ли­сти­че­скую теорию.

Вот, напри­мер, анар­хи­сты с боль­шим аплом­бом гово­рят нам, что “Фейербах был пан­те­и­стом…”, что он “обо­же­ствил чело­века. (См. “Нобати” № 7. Д. Деленди), что, “по мне­нию Фейербаха, чело­век есть то, что он ест…”, что отсюда Маркс якобы сде­лал такой вывод: “Следовательно, самым глав­ным и самым пер­вым явля­ется эко­но­ми­че­ское поло­же­ние…” (см. “Нобати” № 6. Ш.Г.).

Правда, в пан­те­изме Фейербаха, в обо­жеств­ле­нии им чело­века и в дру­гих подоб­ных его ошиб­ках никто не сомне­ва­ется. Наоборот, Маркс и Энгельс пер­вые вскрыли ошибки Фейербаха. Но анар­хи­сты, тем не менее, счи­тают нуж­ным снова “раз­об­ла­чить” уже раз­об­ла­чен­ные ошибки. Почему? Вероятно, потому, что, браня Фейербаха, кос­венно хотят очер­нить мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию Маркса и Энгельса. Конечно, если мы бес­при­страстно посмот­рим на дело, то, навер­ное, [c.321] най­дем, что у Фейербаха наряду с непра­виль­ными мыс­лями были и пра­виль­ные, точно так же, как это слу­ча­лось в исто­рии со мно­гими уче­ными. Но анар­хи­сты все же про­дол­жают “раз­об­ла­чать”…

Еще раз заяв­ляем, что подоб­ными улов­ками они не дока­жут ничего, кроме сво­его соб­ствен­ного невежества.

Интересно, что (как мы это уви­дим ниже) анар­хи­сты взду­мали кри­ти­ко­вать мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию пона­слышке, без вся­кого зна­ком­ства с нею. Вследствие этого они часто про­ти­во­ре­чат друг другу и опро­вер­гают друг друга, что, конечно, ста­вит наших “кри­ти­ков” в смеш­ное поло­же­ние. Вот, напри­мер, если послу­шать г-​на Черкезишвили, то ока­зы­ва­ется, что Маркс и Энгельс нена­ви­дели мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм, что их мате­ри­а­лизм был вуль­гар­ным, а не монистическим:

“Та вели­кая наука нату­ра­ли­стов с ее систе­мой эво­лю­ции, транс­фор­миз­мом и мони­сти­че­ским мате­ри­а­лиз­мом, кото­рую так сильно нена­ви­дит Энгельс… избе­гала диа­лек­тики” и т.д. (см. “Нобати” № 4. В. Черкезишвили).

Выходит, что есте­ствен­но­на­уч­ный мате­ри­а­лизм, кото­рый одоб­ряет Черкезишвили и кото­рый “нена­ви­дел” Энгельс, был мони­сти­че­ским мате­ри­а­лиз­мом, и, сле­до­ва­тельно, он заслу­жи­вает одоб­ре­ния, а мате­ри­а­лизм Маркса и Энгельса не явля­ется мони­сти­че­ским и, понятно, не заслу­жи­вает признания.

Другой же анар­хист гово­рит, что мате­ри­а­лизм Маркса и Энгельса явля­ется мони­сти­че­ским, а потому и заслу­жи­вает быть отвергнутым.

“Историческая кон­цеп­ция Маркса явля­ется ата­виз­мом Гегеля. Монистический мате­ри­а­лизм абсо­лют­ного [c.322] объ­ек­ти­визма вообще и эко­но­ми­че­ский монизм Маркса в част­но­сти невоз­можны в при­роде и оши­бочны в тео­рии… Монистический мате­ри­а­лизм явля­ется плохо при­кры­тым дуа­лиз­мом и ком­про­мис­сом между мета­фи­зи­кой и нау­кой…” (см. “Нобати” № 6. Ш.Г.).

Выходит, что мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм непри­ем­лем, Маркс и Энгельс не нена­ви­дят его, а, напро­тив, сами явля­ются мони­сти­че­скими мате­ри­а­ли­стами, – вслед­ствие чего мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм необ­хо­димо отвергнуть.

Кто в лес, кто по дрова! Поди раз­бе­рись, кто гово­рит правду: пер­вый или вто­рой! Сами еще не стол­ко­ва­лись между собой о досто­ин­ствах или недо­стат­ках мате­ри­а­лизма Маркса, сами еще не поняли, явля­ется ли он мони­сти­че­ским или нет, сами еще не разо­бра­лись в том, что более при­ем­лемо: вуль­гар­ный или мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм, – а уже оглу­шают нас своим бахваль­ством: мы раз­гро­мили, мол, марксизм.

Да, да, если у гг. анар­хи­стов и впредь один будет так усердно гро­мить взгляды дру­гого, то, нечего и гово­рить, буду­щее будет при­над­ле­жать анархистам…

Не менее сме­хо­тво­рен и тот факт, что неко­то­рые “зна­ме­ни­тые” анар­хи­сты, несмотря на свою “зна­ме­ни­тость”, еще не озна­ко­ми­лись с раз­лич­ными направ­ле­ни­ями в науке. Они, ока­зы­ва­ется, не знают, что в науке есть раз­ные виды мате­ри­а­лизма, что между ними име­ются боль­шие раз­ли­чия: есть, напри­мер, вуль­гар­ный мате­ри­а­лизм, отри­ца­ю­щий зна­че­ние иде­аль­ной сто­роны и ее воз­дей­ствие на мате­ри­аль­ную сто­рону, но есть и так назы­ва­е­мый мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм – мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия Маркса, – кото­рый научно рас­смат­ри­вает вза­и­мо­от­но­ше­ние иде­аль­ной и мате­ри­аль­ной [c.323] сто­рон. А анар­хи­сты сме­ши­вают эти раз­ные виды мате­ри­а­лизма, не видят даже явных раз­ли­чий между ними и в то же время с боль­шим аплом­бом заяв­ляют: мы воз­рож­даем науку!

Вот, напри­мер, П. Кропоткин в своих “фило­соф­ских” рабо­тах само­уве­ренно заяв­ляет, что ком­му­ни­сти­че­ский анар­хизм опи­ра­ется на “совре­мен­ную мате­ри­а­ли­сти­че­скую фило­со­фию”, однако он ни одним сло­вом не пояс­няет, на какую же “мате­ри­а­ли­сти­че­скую фило­со­фию” опи­ра­ется ком­му­ни­сти­че­ский анар­хизм: на вуль­гар­ную, мони­сти­че­скую, или какую-​либо дру­гую. Он оче­видно не знает, что между раз­лич­ными тече­ни­ями мате­ри­а­лизма суще­ствует корен­ное про­ти­во­ре­чие, он не пони­мает, что сме­ши­вать друг с дру­гом эти тече­ния – зна­чит не “воз­рож­дать науку”, а про­яв­лять пря­мое неве­же­ство (см. Кропоткин, “Наука и анар­хизм”, а также “Анархия и ее философия”).

То же самое нужно ска­зать и о гру­зин­ских уче­ни­ках Кропоткина. Послушайте:

“По мне­нию Энгельса, а также и по мне­нию Каутского, Маркс ока­зал чело­ве­че­ству боль­шую услугу тем, что он…”, между про­чим, открыл “мате­ри­а­ли­сти­че­скую кон­цеп­цию. Верно ли это? Не думаем, ибо внаем… что все исто­рики, уче­ные и фило­софы, кото­рые при­дер­жи­ва­ются того взгляда, будто обще­ствен­ный меха­низм при­во­дится в дви­же­ние гео­гра­фи­че­скими, климатически-​теллурическим и, кос­ми­че­ским и, антро­по­ло­ги­че­скими и био­ло­ги­че­скими усло­ви­ями, – все они явля­ются мате­ри­а­ли­стами” (см. “Нобати” № 2).

Выходит, что между “мате­ри­а­лиз­мом” Аристотеля и Гольбаха или между “мате­ри­а­лиз­мом” Маркса и Молешотта нет ника­кого раз­ли­чия! Вот так кри­тика! [c.324] И вот люди, обла­да­ю­щие такими позна­ни­ями, заду­мали обно­вить науку! Недаром гово­рят: “Беда, коль пироги нач­нет печь сапожник!..”

Далее. Наши “зна­ме­ни­тые” анар­хи­сты где-​то про­слы­шали, что мате­ри­а­лизм Маркса – это “тео­рия желудка”, и упре­кают нас, марксистов:

“По мне­нию Фейербаха, чело­век есть то, что он ест. Эта фор­мула маги­че­ски подей­ство­вала на Маркса и Энгельса”, вслед­ствие чего Маркс сде­лал тот вывод, что “самым глав­ным и самым пер­вым явля­ется эко­но­ми­че­ское поло­же­ние, про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния…” Затем анар­хи­сты фило­со­фи­че­ски нас поучают: “Сказать, что един­ствен­ным сред­ством для этой цели (обще­ствен­ной жизни) явля­ется еда и эко­но­ми­че­ское про­из­вод­ство, было бы ошиб­кой… Если бы глав­ным обра­зом, мони­сти­че­ски, едой и эко­но­ми­че­ским поло­же­нием опре­де­ля­лась идео­ло­гия, – то неко­то­рые обжоры были бы гени­ями” (см. “Нобати” № 6. Ш.Г.).

Вот как легко, ока­зы­ва­ется, опро­верг­нуть мате­ри­а­лизм Маркса и Энгельса. Достаточно услы­шать от какой-​нибудь инсти­тутки улич­ные сплетни по адресу Маркса и Энгельса, доста­точно эти улич­ные сплетни с фило­соф­ским аплом­бом повто­рить на стра­ни­цах – какой-​то “Нобати”, чтобы сразу заслу­жить славу “кри­тика” марксизма!

Но ска­жите, гос­пода: где, когда, на какой пла­нете и какой Маркс ска­зал, что “еда опре­де­ляет идео­ло­гию”? Почему вы не при­вели ни еди­ной фразы, ни еди­ного слова из сочи­не­ний Маркса в под­твер­жде­ние вашего заяв­ле­ния? Правда, Маркс гово­рил, что эко­но­ми­че­ское поло­же­ние людей опре­де­ляет их созна­ние, их идео­ло­гию, но кто вам ска­зал, что еда и эко­но­ми­че­ское [c.325] поло­же­ние – одно и то же? Неужели вы не зна­ете, что физио­ло­ги­че­ское явле­ние, каким явля­ется, напри­мер, еда, в корне отли­ча­ется от социо­ло­ги­че­ского явле­ния, каким явля­ется, напри­мер, эко­но­ми­че­ское поло­же­ние людей? Смешивать между собой эти два раз­лич­ных явле­ния про­сти­тельно, ска­жем, какой-​нибудь инсти­тутке, но как могло слу­читься, что вы, “сокру­ши­тели социал-​демократии”, “воз­ро­ди­тели науки”, так без­за­ботно повто­ря­ете ошибку институток?

Да и как это еда может опре­де­лять обще­ствен­ную идео­ло­гию? А ну-​ка вду­май­тесь в свои же слова: еда, форма еды не изме­ня­ется, и в ста­рину люди так же ели, раз­же­вы­вали и пере­ва­ри­вали пищу, как и теперь, а идео­ло­гия все время изме­ня­ется. Античная, фео­даль­ная, бур­жу­аз­ная, про­ле­тар­ская – вот, между про­чим, какие формы имеет идео­ло­гия. Мыслимо ли, чтобы то, что не изме­ня­ется, опре­де­ляло собой то, что все время изменяется?

Пойдем дальше. По мне­нию анар­хи­стов, мате­ри­а­лизм Маркса “есть тот же парал­ле­лизм…” Или еще: “мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм явля­ется плохо при­кры­тым дуа­лиз­мом и ком­про­мис­сом между мета­фи­зи­кой и нау­кой…” “Маркс впа­дает в дуа­лизм потому, что он изоб­ра­жает про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния как мате­ри­аль­ное, а чело­ве­че­ские стрем­ле­ния и волю – как иллю­зию и уто­пию, кото­рая не имеет зна­че­ния, хотя и суще­ствует” (см. “Нобати” № 6. Ш.Г.).

Во-​первых, мони­сти­че­ский мате­ри­а­лизм Маркса не имеет ничего общего с бес­тол­ко­вым парал­ле­лиз­мом. С точки зре­ния этого мате­ри­а­лизма, мате­ри­аль­ная сто­рона, содер­жа­ние, необ­хо­димо пред­ше­ствует иде­аль­ной сто­роне, форме. Параллелизм же отвер­гает этот взгляд [c.326] и реши­тельно заяв­ляет, что ни мате­ри­аль­ная, ни иде­аль­ная сто­рона не пред­ше­ствует одна дру­гой, что обе они раз­ви­ва­ются вме­сте, параллельно.

Во-​вторых, хотя бы даже на самом деле “Маркс изоб­ра­жал про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния как мате­ри­аль­ное, а чело­ве­че­ские стрем­ле­ния и волю как иллю­зию и уто­пию, не име­ю­щую зна­че­ния”, – разве это озна­чает, что Маркс – дуа­лист? Дуалист, как известно, при­пи­сы­вает рав­ное зна­че­ние иде­аль­ной и мате­ри­аль­ной сто­ро­нам как двум про­ти­во­по­лож­ным прин­ци­пам. Но если, по вашим сло­вам, Маркс ста­вит выше мате­ри­аль­ную сто­рону и, наобо­рот, не при­дает зна­че­ния иде­аль­ной сто­роне как “уто­пии”, то тогда откуда же вы выудили, г-​да “кри­тики”, дуа­лизм Маркса?

В-​третьих, какая может быть связь между мате­ри­а­ли­сти­че­ским мониз­мом и дуа­лиз­мом, когда и ребе­нок знает, что монизм исхо­дит из одного прин­ципа – при­роды или бытия, име­ю­щего мате­ри­аль­ную и иде­аль­ную формы, тогда как дуа­лизм исхо­дит из двух прин­ци­пов – мате­ри­аль­ного и иде­аль­ного, кото­рые, согласно дуа­лизму, отри­цают друг друга?

В-​четвертых, когда это Маркс “изоб­ра­жал чело­ве­че­ские стрем­ле­ния и волю как уто­пию и иллю­зию”? Правда, Маркс объ­яс­нял “чело­ве­че­ские стрем­ле­ния и волю” эко­но­ми­че­ским раз­ви­тием, и когда стрем­ле­ния неко­то­рых каби­нет­ных людей не соот­вет­ство­вали эко­но­ми­че­ской обста­новке, он назы­вал их уто­пи­че­скими. Но разве это озна­чает, что, по мне­нию Маркса, чело­ве­че­ские стрем­ле­ния вообще явля­ются уто­пи­че­скими? Неужели и это тре­бует пояс­не­ний? Неужели вы не читали слов Маркса: “Человечество ста­вит себе все­гда только такие задачи, кото­рые оно может раз­ре­шить” (см. [c.327] пре­ди­сло­вие к “К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии”), т.е., вообще говоря, чело­ве­че­ство не пре­сле­дует уто­пи­че­ских целей. Ясно, что наш “кри­тик” либо не пони­мает того, о чем он гово­рит, либо умыш­ленно иска­жает факты.

В-​пятых, кто вам ска­зал, будто, по мне­нию Маркса и Энгельса, “чело­ве­че­ские стрем­ле­ния и воля не имеют зна­че­ния”? Почему вы не ука­зы­ва­ете, где они об этом гово­рят? Разве в “Восемнадцатом брю­мера Луи Бонапарта”, в “Классовой борьбе во Франции”, в “Гражданской войне во Франции” и в дру­гих подоб­ных бро­шю­рах Маркс не гово­рит о зна­че­нии “стрем­ле­ний и воли”? Почему же тогда Маркс ста­рался в соци­а­ли­сти­че­ском духе раз­вить “волю и стрем­ле­ния” про­ле­та­риев, для чего он вел про­па­ганду среди них, если он не при­да­вал зна­че­ния “стрем­ле­ниям и воле”? Или, о чем гово­рит Энгельс в своих извест­ных ста­тьях за 1891-94 годы, как не о “зна­че­нии воли и стрем­ле­ний”? Правда, по мне­нию Маркса, “воля и стрем­ле­ния” людей чер­пают свое содер­жа­ние из эко­но­ми­че­ского поло­же­ния, но разве это зна­чит, что сами они не ока­зы­вают ника­кого вли­я­ния на раз­ви­тие эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний? Неужели анар­хи­стам так трудно понять столь про­стую мысль?

Еще одно “обви­не­ние” гг. анар­хи­стов: “нельзя пред­ста­вить форму без содер­жа­ния…”, поэтому нельзя ска­зать, что “форма сле­дует за содер­жа­нием (отстает от содер­жа­ния. К.) …они “сосу­ще­ствуют”… В про­тив­ном слу­чае монизм явля­ется абсур­дом” (см. “Нобати” № 1. Ш.Г.).

Опять наш “уче­ный” запу­тался малость. Что содер­жа­ние немыс­лимо без формы, – это пра­вильно. Но пра­вильно также и то, что суще­ству­ю­щая форма [c.328] нико­гда пол­но­стью не соот­вет­ствует суще­ству­ю­щему содер­жа­нию: пер­вая отстает от вто­рого, новое содер­жа­ние в извест­ной мере все­гда обле­чено в ста­рую форму, вслед­ствие чего между ста­рой фор­мой и новым содер­жа­нием все­гда суще­ствует кон­фликт. Именно на этой почве про­ис­хо­дят рево­лю­ции) и в этом выра­жа­ется, между про­чим, рево­лю­ци­он­ный дух мате­ри­а­лизма Маркса. “Знаменитые” же анар­хи­сты этого не поняли, в чем, разу­ме­ется, повинны они сами, а не мате­ри­а­ли­сти­че­ская теория.

Таковы взгляды анар­хи­стов на мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию Маркса и Энгельса, если только их вообще можно назвать взглядами.

III. Пролетарский социализм

Мы теперь зна­комы с тео­ре­ти­че­ским уче­нием Маркса: зна­комы с его мето­дом, зна­комы также и с его теорией.

Какие прак­ти­че­ские выводы мы должны сде­лать из этого учения?

Какова связь между диа­лек­ти­че­ским мате­ри­а­лиз­мом и про­ле­тар­ским социализмом?

Диалектический метод гово­рит, что только тот класс может быть до конца про­грес­сив­ным, только тот класс может раз­бить ярмо раб­ства, кото­рый рас­тет изо дня в день, все­гда идет впе­ред и неустанно борется за луч­шее буду­щее. Мы видим, что един­ствен­ный класс, кото­рый неуклонно рас­тет, все­гда идет впе­ред и борется за буду­щее, – это город­ской и сель­ский про­ле­та­риат. Следовательно, мы должны слу­жить про­ле­та­ри­ату и на него воз­ла­гать свои надежды. [c.329]

Таков пер­вый прак­ти­че­ский вывод из тео­ре­ти­че­ского уче­ния Маркса.

Но слу­же­ние слу­же­нию рознь. Пролетариату “слу­жит” и Бернштейн, когда он про­по­ве­дует ему забыть о соци­а­лизме. Пролетариату “слу­жит” и Кропоткин, когда он пред­ла­гает ему рас­пы­лен­ный, лишен­ный широ­кой про­мыш­лен­ной базы, общин­ный “соци­а­лизм”. Пролетариату слу­жит и Карл Маркс, когда он зовет его к про­ле­тар­скому соци­а­лизму, опи­ра­ю­ще­муся на широ­кую базу совре­мен­ной круп­ной промышленности.

Как мы должны посту­пать, чтобы наша работа шла на пользу про­ле­та­ри­ату? Каким обра­зом мы должны слу­жить пролетариату?

Материалистическая тео­рия гово­рит, что тот или иной идеал может ока­зать про­ле­та­ри­ату пря­мую услугу только в том слу­чае, если этот идеал не про­ти­во­ре­чит эко­но­ми­че­скому раз­ви­тию страны, если он пол­но­стью соот­вет­ствует тре­бо­ва­ниям этого раз­ви­тия, Экономическое раз­ви­тие капи­та­ли­сти­че­ского строя пока­зы­вает, что совре­мен­ное про­из­вод­ство при­ни­мает обще­ствен­ный харак­тер, что обще­ствен­ный харак­тер про­из­вод­ства в корне отри­цает суще­ству­ю­щую капи­та­ли­сти­че­скую соб­ствен­ность, сле­до­ва­тельно, наша глав­ная задача – содей­ство­вать свер­же­нию капи­та­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­сти и уста­нов­ле­нию соци­а­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­сти. А это озна­чает, что уче­ние Бернштейна, кото­рый про­по­ве­дует забыть о соци­а­лизме, в корне про­ти­во­ре­чит тре­бо­ва­ниям эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия, – оно при­не­сет про­ле­та­ри­ату вред.

Экономическое раз­ви­тие капи­та­ли­сти­че­ского строя пока­зы­вает далее, что совре­мен­ное про­из­вод­ство с каж­дым днем рас­ши­ря­ется, оно не укла­ды­ва­ется в пре­де­лах [c.330] отдель­ных горо­дов и губер­ний, непре­станно ломает эти пре­делы и охва­ты­вает тер­ри­то­рию всего госу­дар­ства, – сле­до­ва­тельно, мы должны при­вет­ство­вать рас­ши­ре­ние про­из­вод­ства и при­знать осно­вой буду­щего соци­а­лизма не отдель­ные города и общины, а целую я неде­ли­мую тер­ри­то­рию всего госу­дар­ства, кото­рая в буду­щем, конечно, будет все более и более рас­ши­ряться, А это озна­чает, что уче­ние Кропоткина” замы­ка­ю­щее буду­щий соци­а­лизм в рамки отдель­ных горо­дов и общин, про­ти­во­ре­чит инте­ре­сам мощ­ного рас­ши­ре­ния про­из­вод­ства)– оно при­не­сет про­ле­та­ри­ату вред.

Бороться за широ­кую соци­а­ли­сти­че­скую жизнь, как за глав­ную цель, – вот как мы должны слу­жить пролетариату.

Таков вто­рой прак­ти­че­ский вывод из тео­ре­ти­че­ского уче­ния Маркса.

Ясно, что про­ле­тар­ский соци­а­лизм явля­ется пря­мым выво­дом из диа­лек­ти­че­ского материализма.

Что такое про­ле­тар­ский социализм?

Современный строй явля­ется капи­та­ли­сти­че­ским. Это зна­чит, что мир раз­де­лен на два про­ти­во­по­лож­ных лагеря, на лагерь неболь­шой горстки капи­та­ли­стов и лагерь боль­шин­ства, – про­ле­та­риев. Пролетарии рабо­тают день и ночь, но тем не менее они оста­ются по-​прежнему бед­ными. Капиталисты не рабо­тают, но тем не менее они богаты. И это про­ис­хо­дит не потому, что про­ле­та­риям, будто бы, похва­тает ума, а капи­та­ли­сты гени­альны, – а потому, что капи­та­ли­сты заби­рают плоды труда про­ле­та­риев, потому, что капи­та­ли­сты экс­плу­а­ти­руют пролетариев.

Почему плоды труда про­ле­та­риев заби­рают именно капи­та­ли­сты, а не сами про­ле­та­рии? Почему [c.331] капи­та­ли­сты экс­плу­а­ти­руют про­ле­та­риев, а не про­ле­та­рии – капиталистов?

Потому, что капи­та­ли­сти­че­ский строй зиждется на товар­ном про­из­вод­стве: здесь все при­ни­мает вид товара, везде гос­под­ствует прин­цип купли-​продажи. Здесь вы можете купить не только пред­меты потреб­ле­ния, не только про­дукты пита­ния, но также и рабо­чую силу людей, их кровь, их совесть. Капиталисты знают все это и поку­пают рабо­чую силу про­ле­та­риев, нани­мают их. А это озна­чает, что капи­та­ли­сты ста­но­вятся хозя­е­вами куп­лен­ной ими рабо­чей силы. Пролетарии же теряют право на эту про­дан­ную рабо­чую силу. То есть то, что выра­ба­ты­ва­ется этой рабо­чей силой, не при­над­ле­жит уже про­ле­та­риям, а при­над­ле­жит только капи­та­ли­стам и идет в их кар­ман. Возможно, что про­дан­ная вами рабо­чая сила про­из­во­дит за день това­ров на 100 руб­лей, но это вас не каса­ется и не при­над­ле­жит вам, это каса­ется только капи­та­ли­стов и при­над­ле­жит им, – вы должны полу­чить только свою днев­ную зара­бот­ную плату, кото­рая, может быть, будет доста­точ­ной для удо­вле­тво­ре­ния ваших необ­хо­ди­мых потреб­но­стей, – если вы, конечно, будете жить эко­номно. Короче: капи­та­ли­сты поку­пают рабо­чую силу про­ле­та­риев, они нани­мают про­ле­та­риев, и именно поэтому капи­та­ли­сты заби­рают плоды труда про­ле­та­риев, именно поэтому капи­та­ли­сты экс­плу­а­ти­руют про­ле­та­риев, а не про­ле­та­рии капиталистов.

Но почему именно капи­та­ли­сты поку­пают рабо­чую силу про­ле­та­риев? Почему про­ле­та­рии нани­ма­ются капи­та­ли­стами, а не капи­та­ли­сты – пролетариями?

Потому, что глав­ной осно­вой капи­та­ли­сти­че­ского строя явля­ется част­ная соб­ствен­ность на ору­дия и [c.332] сред­ства про­из­вод­ства. Потому, что фаб­рики, заводы, земля и ее недра, леса, желез­ные дороги, машины и дру­гие сред­ства про­из­вод­ства пре­вра­щены в част­ную соб­ствен­ность неболь­шой горстки капи­та­ли­стов. Потому, что про­ле­та­рии лишены всего этого. Вот почему капи­та­ли­сты нани­мают про­ле­та­риев, чтобы пустить в ход фаб­рики и заводы, – в про­тив­ном слу­чае их ору­дия и сред­ства про­из­вод­ства не при­но­сили бы ника­кой при­были. Вот почему про­ле­та­рии про­дают свою рабо­чую силу капи­та­ли­стам, – в про­тив­ном слу­чае они умерли бы с голоду.

Все это про­ли­вает свет на общий харак­тер капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства. Во-​первых, само собой понятно, что капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство не может быть чем-​то еди­ным и орга­ни­зо­ван­ным: оно сплошь раз­дроб­лено на част­ные пред­при­я­тия отдель­ных капи­та­ли­стов. Во-​вторых, ясно также и то, что пря­мой целью этого раз­дроб­лен­ного про­из­вод­ства явля­ется не удо­вле­тво­ре­ние потреб­но­стей насе­ле­ния, а про­из­вод­ство това­ров для про­дажи с целью уве­ли­че­ния при­были капи­та­ли­стов. Но так как вся­кий капи­та­лист стре­мится к уве­ли­че­нию своей при­были, то каж­дый из них ста­ра­ется про­из­во­дить как можно больше това­ров, вслед­ствие чего рынок быстро пере­пол­ня­ется, цены на товары падают – и насту­пает общий кризис.

Таким обра­зом, кри­зисы, без­ра­бо­тица, пере­рывы в про­из­вод­стве, анар­хия про­из­вод­ства и тому подоб­ное явля­ются пря­мым резуль­та­том неор­га­ни­зо­ван­но­сти совре­мен­ного капи­та­ли­сти­че­ского производства.

И если этот неор­га­ни­зо­ван­ный обще­ствен­ный строй пока еще не раз­ру­шен, если он пока еще крепко про­ти­во­стоит ата­кам про­ле­та­ри­ата, то это прежде всего [c.333] объ­яс­ня­ется тем, что его защи­щает капи­та­ли­сти­че­ское госу­дар­ство, капи­та­ли­сти­че­ское правительство.

Такова основа совре­мен­ного капи­та­ли­сти­че­ского общества.

* * *

Нет сомне­ния в том, что буду­щее обще­ство будет постро­ено на совер­шенно иной основе.

Будущее обще­ство – обще­ство соци­а­ли­сти­че­ское. Это озна­чает прежде всего то, что там не будет ника­ких клас­сов: не будет ни капи­та­ли­стов, ни про­ле­та­риев, – не будет, стало быть, и экс­плу­а­та­ции. Там будут только кол­лек­тивно рабо­та­ю­щие труженики.

Будущее обще­ство – обще­ство соци­а­ли­сти­че­ское. Это озна­чает также и то, что там вме­сте с экс­плу­а­та­цией будут уни­что­жены товар­ное про­из­вод­ство и купля-​продажа, поэтому там не будет места поку­па­те­лям и про­дав­цам рабо­чей силы, нани­ма­те­лям и нани­ма­ю­щимся, – там будут только сво­бод­ные труженики.

Будущее обще­ство – обще­ство соци­а­ли­сти­че­ское. Это озна­чает, нако­нец, то, что там вме­сте с наем­ным тру­дом будет уни­что­жена вся­кая част­ная соб­ствен­ность на ору­дия и сред­ства про­из­вод­ства, там не будет ни бедняков-​пролетариев, ни богачей-​капиталистов, – там будут только тру­же­ники, кол­лек­тивно вла­де­ю­щие всей зем­лей и ее недрами, всеми лесами, всеми фаб­ри­ками и заво­дами, всеми желез­ными доро­гами и т.д. [c.334]

Как видите, глав­ная цель буду­щего про­из­вод­ства – непо­сред­ствен­ное удо­вле­тво­ре­ние потреб­но­стей обще­ства, а не про­из­вод­ство това­ров для про­дажи ради уве­ли­че­ния при­были капи­та­ли­стов. Здесь не будет места для товар­ного про­из­вод­ства, борьбы за при­были и т.д.

Ясно также и то, что буду­щее про­из­вод­ство будет соци­а­ли­сти­че­ски орга­ни­зо­ван­ным, высо­ко­раз­ви­тым про­из­вод­ством, кото­рое будет учи­ты­вать потреб­но­сти обще­ства и будет про­из­во­дить ровно столько) сколько нужно обще­ству. Здесь не будет места ни рас­пы­лен­но­сти про­из­вод­ства, ни кон­ку­рен­ции, ни кри­зи­сам, ни безработице.

Там, где нет клас­сов, там, где нет бога­тых и бед­ных, – там нет надоб­но­сти и в госу­дар­стве, там нет надоб­но­сти и в поли­ти­че­ской вла­сти, кото­рая при­тес­няет бед­ных и защи­щает бога­тых. Стало быть, в соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве не будет надоб­но­сти в суще­ство­ва­нии поли­ти­че­ской власти.

Поэтому Карл Маркс гово­рил еще в 1846 году:

“Рабочий класс поста­вит, в ходе раз­ви­тия, на место ста­рого бур­жу­аз­ного обще­ства такую ассо­ци­а­цию, кото­рая исклю­чает классы и их про­ти­во­по­лож­ность; не будет уже ника­кой соб­ственно поли­ти­че­ской вла­сти…” (см. “Нищета философии”).

Поэтому Энгельс гово­рил в 1884 году:

“Итак, госу­дар­ство суще­ствует не извечно. Были обще­ства, кото­рые обхо­ди­лись без него, кото­рые поня­тия не имели о госу­дар­стве и госу­дар­ствен­ной вла­сти. На опре­де­лен­ной сту­пени эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия, кото­рая необ­хо­димо свя­зана была с рас­ко­лом обще­ства на классы, госу­дар­ство стало… необ­хо­ди­мо­стью. Мы при­бли­жа­емся теперь быст­рыми шагами к такой сту­пени раз­ви­тия про­из­вод­ства, на кото­рой суще­ство­ва­ние этих клас­сов не только пере­стало быть необ­хо­ди­мо­стью, но ста­но­вится пря­мой поме­хой про­из­вод­ству. Классы исчез­нут так же неиз­бежно, как неиз­бежно они в про­шлом воз­никли. С исчез­но­ве­нием клас­сов [c.335] исчез­нет неиз­бежно и госу­дар­ство. Общество, кото­рое по-​новому орга­ни­зует про­из­вод­ство на основе сво­бод­ной и рав­ной ассо­ци­а­ции про­из­во­ди­те­лей, отпра­вит всю госу­дар­ствен­ную машину туда, где ей будет тогда насто­я­щее место: в музей древ­но­стей, рядом с прял­кой и с брон­зо­вым топо­ром” (см. “Происхождение семьи, част­ной соб­ствен­но­сти и государства”).

В то же время, само собой понятно, что для веде­ния общих дел, наряду с мест­ными бюро, в кото­рых будут сосре­до­то­чи­ваться раз­лич­ные све­де­ния, соци­а­ли­сти­че­скому обще­ству необ­хо­димо будет цен­траль­ное ста­ти­сти­че­ское бюро, кото­рое должно соби­рать све­де­ния о потреб­но­стях всего обще­ства и затем соот­вет­ственно рас­пре­де­лять раз­лич­ную работу между тру­дя­щи­мися. Необходимы будут также кон­фе­рен­ции и) в осо­бен­но­сти, съезды, реше­ния кото­рых будут без­условно обя­за­тель­ными до сле­ду­ю­щего съезда для остав­шихся в мень­шин­стве товарищей.

Наконец, оче­видно, что сво­бод­ный и това­ри­ще­ский труд дол­жен повлечь за собой такое же това­ри­ще­ское и пол­ное удо­вле­тво­ре­ние всех потреб­но­стей в буду­щем соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве. А это озна­чает, что если буду­щее обще­ство потре­бует от каж­дого сво­его члена ровно столько труда, сколько он может дать, то оно, в свою оче­редь, должно будет каж­дому предо­ста­вить столько про­дук­тов, сколько ему нужно. От каж­дого по его спо­соб­но­стям, каж­дому по его потреб­но­стям! – вот на какой основе дол­жен быть создан буду­щий кол­лек­ти­ви­сти­че­ский строй. Разумеется, на пер­вой сту­пени соци­а­лизма, когда к новой жизни при­об­щатся еще не при­вык­шие к труду эле­менты, про­из­во­ди­тель­ные силы также не будут доста­точно раз­виты и будет [c.336] еще суще­ство­вать “чер­ная” и “белая” работа, – осу­ществ­ле­ние прин­ципа – “каж­дому по его потреб­но­стям”, – несо­мненно, будет сильно затруд­нено, ввиду чего обще­ство вынуж­дено будет вре­менно стать на какой-​то дру­гой, сред­ний путь. Но ясно также и то, что когда буду­щее обще­ство вой­дет в свое русло, когда пере­житки капи­та­лизма будут уни­что­жены с кор­нем, – един­ствен­ным прин­ци­пом, соот­вет­ству­ю­щим соци­а­ли­сти­че­скому обще­ству, будет выше­ука­зан­ный принцип.

Поэтому Маркс гово­рил в 1875 году:

“На выс­шей фазе ком­му­ни­сти­че­ского (т.е. соци­а­ли­сти­че­ского) обще­ства, после того как исчез­нет пора­бо­ща­ю­щее чело­века под­чи­не­ние его раз­де­ле­нию труда; когда исчез­нет вме­сте с этим про­ти­во­по­лож­ность умствен­ного и физи­че­ского труда; когда труд пере­ста­нет быть только сред­ством для жизни, а ста­нет сам пер­вой потреб­но­стью жизни; когда вме­сте с все­сто­рон­ним раз­ви­тием инди­ви­ду­у­мов вырас­тут и про­из­во­ди­тель­ные силы… лишь тогда можно будет совер­шенно пре­одо­леть узкий гори­зонт бур­жу­аз­ного права, и обще­ство смо­жет напи­сать на своем зна­мени: “Каждый по спо­соб­но­стям, каж­дому по потреб­но­стям”” (см. “Критика Готской программы”).

Такова в общем кар­тина буду­щего соци­а­ли­сти­че­ского обще­ства по тео­рии Маркса.

Все это хорошо. Но мыс­лимо ли осу­ществ­ле­ние соци­а­лизма? Можно ли пред­по­ло­жить, что чело­век сумеет вытра­вить в себе свои “дикие привычки”?

Или еще: если каж­дый будет полу­чать по потреб­но­стям, то можно ли пред­по­ло­жить, что уро­вень про­из­во­ди­тель­ных сил соци­а­ли­сти­че­ского обще­ства будет для этого доста­точ­ным? [c.337]

Социалистическое обще­ство пред­по­ла­гает доста­точно раз­ви­тые про­из­во­ди­тель­ные силы и соци­а­ли­сти­че­ское созна­ние людей, их соци­а­ли­сти­че­ское про­све­ще­ние. Развитию совре­мен­ных про­из­во­ди­тель­ных сил пре­пят­ствует суще­ству­ю­щая капи­та­ли­сти­че­ская соб­ствен­ность, но, если иметь в виду, что в буду­щем обще­стве не будет этой соб­ствен­но­сти, – то само собой ясно, что про­из­во­ди­тель­ные силы вде­ся­теро воз­рас­тут. Не сле­дует также забы­вать того обсто­я­тель­ства, что в буду­щем обще­стве сотни тысяч нынеш­них дар­мо­едов, а также без­ра­бот­ные возь­мутся за дело и попол­нят ряды тру­дя­щихся, что сильно про­дви­нет раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил. Что каса­ется “диких” чувств и взгля­дов людей, то они не так уж вечны, как это неко­то­рые пред­по­ла­гают: было время, время пер­во­быт­ного ком­му­низма, когда чело­век не при­зна­вал част­ной соб­ствен­но­сти; насту­пило время, время инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, когда част­ная соб­ствен­ность овла­дела чув­ствами и разу­мом людей; насту­пает новое время, время соци­а­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, – и что же уди­ви­тель­ного, если чув­ства и разум людей про­ник­нутся соци­а­ли­сти­че­скими стрем­ле­ни­ями. Разве бытие не опре­де­ляет собой “чув­ства” и взгляды людей?

Но где дока­за­тель­ства неиз­беж­но­сти уста­нов­ле­ния соци­а­ли­сти­че­ского строя? Неизбежно ли за раз­ви­тием совре­мен­ного капи­та­лизма после­дует соци­а­лизм? Или, говоря иначе: откуда мы знаем, что про­ле­тар­ский соци­а­лизм Маркса не явля­ется лишь слад­кой меч­той) фан­та­зией? Где науч­ные дока­за­тель­ства этого?

История пока­зы­вает, что форма соб­ствен­но­сти нахо­дится в пря­мой зави­си­мо­сти от формы про­из­вод­ства, вслед­ствие чего с изме­не­нием формы про­из­вод­ства рано [c.338] или поздно неиз­бежно меня­ется и форма соб­ствен­но­сти. Было время, когда соб­ствен­ность имела ком­му­ни­сти­че­ский харак­тер, когда леса и поля, в кото­рых бро­дили пер­во­быт­ные люди, при­над­ле­жали всем, а не отдель­ным лицам. Почему тогда суще­ство­вала ком­му­ни­сти­че­ская соб­ствен­ность? Потому, что про­из­вод­ство было ком­му­ни­сти­че­ским, труд был общий, кол­лек­тив­ный, – все тру­ди­лись сообща и не могли обой­тись друг без друга. Наступило дру­гое время, время мел­ко­бур­жу­аз­ного про­из­вод­ства, когда соб­ствен­ность при­няла инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ский (част­ный) харак­тер, когда все то, что необ­хо­димо чело­веку (за исклю­че­нием, конечно, воз­духа, сол­неч­ного света и т.п.), было при­знано част­ной соб­ствен­но­стью. Почему про­изо­шло такое изме­не­ние? Потому, что про­из­вод­ство стало инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ским, каж­дый стал тру­диться сам на себя, забив­шись в свой угол. Наконец, насту­пает время, время круп­ного капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, когда сотни и тысячи рабо­чих соби­ра­ются под одной кров­лей, на одной фаб­рике и заняты общим тру­дом. Здесь вы не уви­дите ста­рой работы в оди­ночку, когда каж­дый тянул в свою сто­рону, – здесь каж­дый рабо­чий и все рабо­чие каж­дого цеха тесно свя­заны по работе как с това­ри­щами из сво­его цеха, так и с дру­гими цехами. Достаточно оста­но­виться какому-​нибудь цеху, чтобы рабо­чие всей фаб­рики оста­лись без дела. Как видите, про­цесс про­из­вод­ства, труд, уже при­нял обще­ствен­ный харак­тер, при­об­рел соци­а­ли­сти­че­ский отте­нок. И так про­ис­хо­дит не только на отдель­ных фаб­ри­ках, но и в целых отрас­лях и между отрас­лями про­из­вод­ства: доста­точно заба­сто­вать рабо­чим желез­ной дороги, чтобы про­из­вод­ство очу­ти­лось в тяже­лом поло­же­нии, доста­точно [c.339] оста­но­виться про­из­вод­ству нефти и камен­ного угля, чтобы спу­стя неко­то­рое время закры­лись целые фаб­рики и заводы. Ясно, что здесь про­цесс про­из­вод­ства при­нял обще­ствен­ный, кол­лек­ти­ви­сти­че­ский харак­тер. И так как обще­ствен­ному харак­теру про­из­вод­ства не соот­вет­ствует част­ный харак­тер при­сво­е­ния, так как совре­мен­ный кол­лек­ти­ви­сти­че­ский труд неиз­бежно дол­жен при­ве­сти к кол­лек­тив­ной соб­ствен­но­сти, то само собой ясно, что соци­а­ли­сти­че­ский строй с такой же неиз­беж­но­стью после­дует за капи­та­лиз­мом, как за ночью сле­дует день.

Так обос­но­вы­вает исто­рия неиз­беж­ность про­ле­тар­ского соци­а­лизма Маркса.

* * *

История гово­рит нам, что тот класс или та соци­аль­ная группа, кото­рая играет глав­ную роль в обще­ствен­ном про­из­вод­стве и кото­рая дер­жит в своих руках глав­ные функ­ции про­из­вод­ства, с тече­нием вре­мени неиз­бежно должна стать хозя­и­ном этого про­из­вод­ства. Было время, время мат­ри­ар­хата, когда жен­щины счи­та­лись хозя­е­вами про­из­вод­ства. Чем объ­яс­нить это? Тем, что в тогдаш­нем про­из­вод­стве, в пер­во­быт­ном зем­ле­де­лии, жен­щины в про­из­вод­стве играли глав­ную роль, они выпол­няли глав­ные функ­ции, тогда как муж­чины бро­дили поло­сам в поис­ках зверя. Наступило время, время пат­ри­ар­хата, когда гос­под­ству­ю­щее поло­же­ние в про­из­вод­стве пере­шло в руки муж­чин. Почему про­изо­шло такое изме­не­ние? Потому, что в тогдаш­нем про­из­вод­стве, ско­то­вод­че­ском хозяй­стве, где глав­ными ору­ди­ями про­из­вод­ства были копье, аркан, лук и стрела, глав­ную роль играли муж­чины… Наступает [c.340] время, время круп­ного капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, когда про­ле­та­рии начи­нают играть глав­ную роль в про­из­вод­стве, когда все глав­ные про­из­вод­ствен­ные функ­ции пере­хо­дят в их руки, когда без них про­из­вод­ство не может суще­ство­вать ни одного дня (вспом­ним все­об­щие стачки), когда капи­та­ли­сты не только не нужны для про­из­вод­ства, но даже мешают ему. А что это озна­чает? Это озна­чает, что либо совер­шенно должна раз­ру­шиться вся­кая обще­ствен­ная жизнь, либо про­ле­та­риат, рано или поздно, но неиз­бежно, дол­жен стать хозя­и­ном совре­мен­ного про­из­вод­ства, его един­ствен­ным соб­ствен­ни­ком, его соци­а­ли­сти­че­ским собственником.

Современные про­мыш­лен­ные кри­зисы, кото­рые поют отход­ную капи­та­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­сти и реши­тельно ста­вят вопрос: либо капи­та­лизм, либо соци­а­лизм, – делают этот вывод совер­шенно оче­вид­ным, наглядно вскры­вают пара­зи­тизм капи­та­ли­стов и неиз­беж­ность победы социализма.

Вот как еще обос­но­вы­вает исто­рия неиз­беж­ность про­ле­тар­ского соци­а­лизма Маркса.

Не на сен­ти­мен­таль­ных чув­ствах, не на отвле­чен­ной “спра­вед­ли­во­сти”, не на любви к про­ле­та­ри­ату, а на при­ве­ден­ных выше науч­ных осно­ва­ниях стро­ится про­ле­тар­ский социализм.

Вот почему про­ле­тар­ский соци­а­лизм назы­ва­ется также “науч­ным социализмом”.

Энгельс еще в 1877 году говорил:

“Если бы наша уве­рен­ность отно­си­тельно надви­га­ю­ще­гося пере­во­рота в совре­мен­ном спо­собе рас­пре­де­ле­ния про­дук­тов труда… опи­ра­лась только на созна­ние, что этот спо­соб рас­пре­де­ле­ния неспра­вед­лив и что [c.341] спра­вед­ли­вость должна же когда-​нибудь вос­тор­же­ство­вать, то наше дело обсто­яло бы плохо и нам при­шлось бы долго ждать…” Самое глав­ное в этом деле заклю­ча­ется в том, что “порож­ден­ные совре­мен­ным капи­та­ли­сти­че­ским спо­со­бом про­из­вод­ства про­из­во­ди­тель­ные силы и создан­ная им система рас­пре­де­ле­ния хозяй­ствен­ных благ при­шли в вопи­ю­щее про­ти­во­ре­чие с этим самым спо­со­бом про­из­вод­ства, при­том в такой сте­пени, что необ­хо­дим пере­во­рот в спо­собе про­из­вод­ства и рас­пре­де­ле­ния, кото­рый устра­нил бы все клас­со­вые раз­ли­чия, если хотят избе­жать гибели всего совре­мен­ного обще­ства. На этом ося­за­тель­ном мате­ри­аль­ном факте… а не на пред­став­ле­ниях того или дру­гого каби­нет­ного мыс­ли­теля о пра­вом и непра­вом, осно­вана уве­рен­ность в победе совре­мен­ного соци­а­лизма” (см. “Анти-​Дюринг”).

Это, конечно, не озна­чает того, что раз капи­та­лизм раз­ла­га­ется, то соци­а­ли­сти­че­ский строй можно уста­но­вить в любое время, – когда только захо­тим, Так думают только анар­хи­сты и дру­гие мел­ко­бур­жу­аз­ные идео­логи. Социалистический идеал не явля­ется иде­а­лом всех клас­сов. Это идеал только про­ле­та­ри­ата, и в осу­ществ­ле­нии его непо­сред­ственно заин­те­ре­со­ваны не все классы, а только про­ле­та­риат. А это зна­чит, что пока про­ле­та­риат состав­ляет неболь­шую часть обще­ства, до тех пор уста­нов­ле­ние соци­а­ли­сти­че­ского строя невоз­можно. Гибель ста­рой формы про­из­вод­ства, даль­ней­шее укруп­не­ние капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства и про­ле­та­ри­за­ция боль­шин­ства обще­ства – вот какие усло­вия необ­хо­димы для осу­ществ­ле­ния соци­а­лизма, Но этого еще не доста­точно. Большинство обще­ства может быть уже про­ле­та­ри­зи­ро­вано, но соци­а­лизм, тем [c.342] не менее, может еще не осу­ще­ствиться. И это потому, что для осу­ществ­ле­ния соци­а­лизма, кроме всего этого, необ­хо­димо еще клас­со­вое созна­ние, спло­че­ние про­ле­та­ри­ата и уме­ние руко­во­дить своим соб­ствен­ным делом. Для при­об­ре­те­ния же всего этого, в свою оче­редь, необ­хо­дима так назы­ва­е­мая поли­ти­че­ская сво­бода, т.е. сво­бода слова, печати, ста­чек и сою­зов, сло­вом, сво­бода клас­со­вой борьбы. Политическая же сво­бода обес­пе­чена не везде оди­на­ково. Поэтому про­ле­та­ри­ату не без­раз­лично, в каких усло­виях ему при­дется вести борьбу: в самодержавно-​крепостнических (Россия), монархически-​конституционных (Германия), крупно буржуазно-​республиканских (Франция) или в демократически-​республиканских усло­виях (кото­рых тре­бует рос­сий­ская социал-​демократия). Наилучшим обра­зом и наи­бо­лее полно поли­ти­че­ская сво­бода обес­пе­чена в демо­кра­ти­че­ской рес­пуб­лике, разу­ме­ется, поскольку она вообще может быть обес­пе­чена при капи­та­лизме. Поэтому все сто­рон­ники про­ле­тар­ского соци­а­лизма обя­за­тельно доби­ва­ются вве­де­ния демо­кра­ти­че­ской рес­пуб­лики как наи­луч­шего “моста” к социализму.

Вот почему марк­сист­ская про­грамма в совре­мен­ных усло­виях делится на две части: программу-​максимум, ста­вя­щую целью соци­а­лизм, и программу-​минимум, име­ю­щую целью про­ло­жить путь к соци­а­лизму через демо­кра­ти­че­скую республику.

* * *

Как дол­жен дей­ство­вать про­ле­та­риат, на какой путь он дол­жен стать для того, чтобы созна­тельно осу­ще­ствить свою про­грамму, сверг­нуть капи­та­лизм и постро­ить соци­а­лизм? [c.343]

Ответ ясный: про­ле­та­риат не смо­жет достиг­нуть соци­а­лизма при­ми­ре­нием с бур­жу­а­зией, – он обя­за­тельно дол­жен стать на путь борьбы, и эта борьба должна быть клас­со­вой борь­бой, борь­бой всего про­ле­та­ри­ата про­тив всей бур­жу­а­зии. Либо бур­жу­а­зия с ее капи­та­лиз­мом, либо про­ле­та­риат с его соци­а­лиз­мом! Вот на чем должны осно­вы­ваться дей­ствия про­ле­та­ри­ата, его клас­со­вая борьба.

Но клас­со­вая борьба про­ле­та­ри­ата имеет мно­го­об­раз­ные формы. Классовой борь­бой явля­ется, напри­мер, стачка – все равно, будет она частич­ной или все­об­щей. Классовой борь­бой явля­ются, несо­мненно, бой­кот, сабо­таж. Классовой борь­бой явля­ются также мани­фе­ста­ции, демон­стра­ции, уча­стие в пред­ста­ви­тель­ных учре­жде­ниях и пр. – все равно, будут ли это общие пар­ла­менты или мест­ные само­управ­ле­ния. Все это раз­лич­ные формы одной и той же клас­со­вой борьбы. Мы не будем здесь выяс­нять, какая из форм борьбы имеет боль­шее зна­че­ние для про­ле­та­ри­ата в его клас­со­вой борьбе, заме­тим только, что в свое время и на своем месте каж­дая из них без­условно нужна про­ле­та­ри­ату, как необ­хо­ди­мое сред­ство для раз­ви­тия его само­со­зна­ния и орга­ни­зо­ван­но­сти. А само­со­зна­ние и орга­ни­зо­ван­ность необ­хо­димы про­ле­та­ри­ату, как воз­дух. Но сле­дует также заме­тить и то, что для про­ле­та­ри­ата все эти формы борьбы явля­ются только под­го­то­ви­тель­ными сред­ствами, что ни одна из этих форм, отдельно взя­тая, не пред­став­ляет собой реша­ю­щего сред­ства, при помощи кото­рого про­ле­та­риат сумеет раз­ру­шить капи­та­лизм. Нельзя раз­ду­шить капи­та­лизм только все­об­щей стач­кой: все­об­щая стачка может под­го­то­вить только неко­то­рые усло­вия [c.344] для раз­ру­ше­ния капи­та­лизма. Немыслимо, чтобы про­ле­та­риат мог сверг­нуть капи­та­лизм только своим уча­стием в пар­ла­менте: при помощи пар­ла­мен­та­ризма могут быть под­го­тов­лены только неко­то­рые усло­вия для свер­же­ния капитализма.

В чем же заклю­ча­ется то реша­ю­щее сред­ство, при помощи кото­рого про­ле­та­риат сверг­нет капи­та­ли­сти­че­ский строй?

Таким сред­ством явля­ется соци­а­ли­сти­че­ская революция.

Забастовки, бой­кот, пар­ла­мен­та­ризм, мани­фе­ста­ция, демон­стра­ция – все эти формы борьбы хороши, как сред­ства, под­го­тав­ли­ва­ю­щие и орга­ни­зу­ю­щие про­ле­та­риат. Но ни одно из этих средств не в состо­я­нии уни­что­жить суще­ству­ю­щего нера­вен­ства. Необходимо, чтобы все эти сред­ства сосре­до­то­чи­лись в одном глав­ном и реша­ю­щем сред­стве, необ­хо­димо про­ле­та­ри­ату под­няться и пове­сти реши­тель­ную атаку на бур­жу­а­зию, чтобы до осно­ва­ния раз­ру­шить капи­та­лизм. Именно таким глав­ным и реша­ю­щим сред­ством явля­ется соци­а­ли­сти­че­ская революция.

Социалистическую рево­лю­цию нельзя рас­смат­ри­вать, как неожи­дан­ный и крат­ко­вре­мен­ный удар, это дли­тель­ная борьба про­ле­тар­ских масс, кото­рые нано­сят бур­жу­а­зии пора­же­ние и захва­ты­вают ее пози­ции. И так как победа про­ле­та­ри­ата в то же время будет гос­под­ством над побеж­ден­ной бур­жу­а­зией, так как во время столк­но­ве­ния клас­сов пора­же­ние одного класса озна­чает гос­под­ство дру­гого, – то пер­вой сту­пе­нью соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­ции будет поли­ти­че­ское гос­под­ство про­ле­та­ри­ата над бур­жу­а­зией. [c.345]

Социалистическая дик­та­тура про­ле­та­ри­ата, захват вла­сти про­ле­та­ри­а­том – вот чем должна начаться соци­а­ли­сти­че­ская революция.

А это зна­чит, что пока бур­жу­а­зия пол­но­стью не побеж­дена, пока богат­ство у нее не будет кон­фис­ко­вано, про­ле­та­риат обя­за­тельно дол­жен иметь в своем рас­по­ря­же­нии воен­ную силу, у него обя­за­тельно должна быть своя “про­ле­тар­ская гвар­дия”, с помо­щью кото­рой он отра­зит контр­ре­во­лю­ци­он­ные атаки уми­ра­ю­щей бур­жу­а­зии, точно так же, как это было у париж­ского про­ле­та­ри­ата во время Коммуны.

Социалистическая же дик­та­тура про­ле­та­ри­ата необ­хо­дима для того, чтобы при ее помощи про­ле­та­риат мог экс­про­при­и­ро­вать бур­жу­а­зию, чтобы при ее помощи кон­фис­ко­вать у всей бур­жу­а­зии землю, леса, фаб­рики и заводы, машины, желез­ные дороги и т.д.

Экспроприация бур­жу­а­зии – вот к чему должна при­ве­сти соци­а­ли­сти­че­ская революция.

Таково то глав­ное про­ща­ю­щее сред­ство, при помощи кото­рого про­ле­та­риат низ­верг­нет совре­мен­ный капи­та­ли­сти­че­ский строй.

Поэтому Карл Маркс еще в 1847 году говорил:

“…Первым шагом в рабо­чей рево­лю­ции явля­ется пре­вра­ще­ние про­ле­та­ри­ата в гос­под­ству­ю­щий класс… Пролетариат исполь­зует свое поли­ти­че­ское гос­под­ство для того, чтобы вырвать у бур­жу­а­зии шаг за шагом весь капи­тал, цен­тра­ли­зо­вать все ору­дия про­из­вод­ства в руках… про­ле­та­ри­ата, орга­ни­зо­ван­ного как гос­под­ству­ю­щий класс…” (см. “Коммунистический манифест”).

Вот каким путем дол­жен идти про­ле­та­риат, если он хочет осу­ще­ствить соци­а­лизм. [c.346]

Из этого общего прин­ципа выте­кают и все осталь­ные так­ти­че­ские взгляды. Забастовки, бой­кот, демон­стра­ции, пар­ла­мен­та­ризм только постольку имеют зна­че­ние, поскольку они спо­соб­ствуют орга­ни­за­ция про­ле­та­ри­ата, укреп­ле­нию и рас­ши­ре­нию его орга­ни­за­ций для совер­ше­ния соци­а­ли­сти­че­ской революции.

* * *

Итак, для осу­ществ­ле­ния соци­а­лизма необ­хо­дима соци­а­ли­сти­че­ская рево­лю­ция, а соци­а­ли­сти­че­ская рево­лю­ция должна начаться дик­та­ту­рой про­ле­та­ри­ата, т.е. про­ле­та­риат дол­жен захва­тить в свои руки поли­ти­че­скую власть, чтобы при ее помощи экс­про­при­и­ро­вать буржуазию.

Но для всего этого необ­хо­димы орга­ни­зо­ван­ность про­ле­та­ри­ата, спло­че­ние про­ле­та­ри­ата, его объ­еди­не­ние, созда­ние креп­ких про­ле­тар­ских орга­ни­за­ций и их непре­рыв­ный рост.

Какие формы должны при­нять орга­ни­за­ции пролетариата?

Самые рас­про­стра­нен­ные и мас­со­вые орга­ни­за­ции – это про­фес­си­о­наль­ные союзы и рабо­чие коопе­ра­тивы (пре­иму­ще­ственно производственно-​потребительские коопе­ра­тивы). Цель сою­зов – борьба (глав­ным обра­зом) про­тив про­мыш­лен­ного капи­тала за улуч­ше­ние поло­же­ния рабо­чих в рам­ках совре­мен­ного капи­та­лизма. Цель коопе­ра­ти­вов – борьба (глав­ным обра­зом) про­тив тор­го­вого капи­тала за рас­ши­ре­ние потреб­ле­ния рабо­чих путем сни­же­ния цен на пред­меты пер­вой необ­хо­ди­мо­сти, разу­ме­ется, в рам­ках того же капи­та­лизма. Как проф­со­юзы, так и коопе­ра­тивы без­условно необ­хо­димы про­ле­та­ри­ату как сред­ства, орга­ни­зу­ю­щие [c.347] про­ле­тар­скую массу. Поэтому, с точки зре­ния про­ле­тар­ского соци­а­лизма Маркса и Энгельса, про­ле­та­риат дол­жен ухва­титься за обе эти формы орга­ни­за­ции, укре­пить и уси­лить их, – конечно, поскольку это поз­во­ляют суще­ству­ю­щие поли­ти­че­ские условия.

Но одни только про­фес­си­о­наль­ные союзы и коопе­ра­тивы не могут удо­вле­тво­рить орга­ни­за­ци­он­ных нужд борю­ще­гося про­ле­та­ри­ата. И это потому, что упо­мя­ну­тые орга­ни­за­ции не могут выйти за рамки капи­та­лизма, ибо целью их явля­ется улуч­ше­ние поло­же­ния рабо­чих в рам­ках капи­та­лизма. Но рабо­чие хотят пол­ного осво­бож­де­ния от капи­та­ли­сти­че­ского раб­ства, они хотят раз­бить эти самые рамки, а не только вра­щаться в рам­ках капи­та­лизма. Следовательно, нужна еще такая орга­ни­за­ция, кото­рая собе­рет вокруг себя созна­тель­ные эле­менты рабо­чих всех про­фес­сий, пре­вра­тит про­ле­та­риат в созна­тель­ный класс и поста­вит своей глав­ней­шей целью раз­гром капи­та­ли­сти­че­ских поряд­ков, под­го­товку соци­а­ли­сти­че­ской революции.

Такой орга­ни­за­цией явля­ется социал-​демократическая пар­тия пролетариата.

Эта пар­тия должна быть клас­со­вой пар­тией, совер­шенно неза­ви­си­мой от дру­гих пар­тий, – и это потому, что она есть пар­тия класса про­ле­та­риев, осво­бож­де­ние кото­рых может совер­шиться только их же соб­ствен­ными руками.

Эта пар­тия должна быть рево­лю­ци­он­ной пар­тией, --– и это потому, что осво­бож­де­ние рабо­чих воз­можно только рево­лю­ци­он­ным путем, при помощи соци­а­ли­сти­че­ской революции.

Эта пар­тия должна быть интер­на­ци­о­наль­ной пар­тией, двери пар­тии должны быть открыты для каж­дого [c.348] созна­тель­ного про­ле­та­рия, – и это потому, что осво­бож­де­ние рабо­чих – это не наци­о­наль­ный, а соци­аль­ный вопрос, име­ю­щий оди­на­ко­вое зна­че­ние как для пролетария-​грузина, так и для рус­ского про­ле­та­рия и для про­ле­та­риев дру­гих наций.

Отсюда ясно, что чем тес­нее спло­тятся про­ле­та­рии раз­лич­ных наций, чем осно­ва­тель­нее раз­ру­шатся воз­двиг­ну­тые между ними наци­о­наль­ные пере­го­родки, тем силь­нее будет пар­тия про­ле­та­ри­ата, тем больше будет облег­чена орга­ни­за­ция про­ле­та­ри­ата в один нераз­дель­ный класс.

Поэтому необ­хо­димо, насколько это воз­можно, про­ве­сти в орга­ни­за­циях про­ле­та­ри­ата прин­цип цен­тра­лизма в про­ти­во­по­лож­ность феде­ра­лист­ской раз­дроб­лен­но­сти, – все равно, будут ли этими орга­ни­за­ци­ями пар­тия, союзы или кооперативы.

Ясно также и то, что все эти орга­ни­за­ции должны стро­иться на демо­кра­ти­че­ской основе, разу­ме­ется, поскольку этому не поме­шают какие-​либо поли­ти­че­ские и иные условия.

Каковы должны быть вза­и­мо­от­но­ше­ния между пар­тией, с одной сто­роны, и коопе­ра­ти­вами и сою­зами – с дру­гой? Должны ли эти послед­ние быть пар­тий­ными или бес­пар­тий­ными? Решение этого вопроса зави­сит от того, где и в каких усло­виях при­хо­дится бороться про­ле­та­ри­ату. Во вся­ком слу­чае, несо­мненно, что и союзы и коопе­ра­тивы раз­ви­ва­ются тем пол­нее, чем в более дру­же­ствен­ных отно­ше­ниях они нахо­дятся с соци­а­ли­сти­че­ской пар­тией про­ле­та­ри­ата. И это потому, что обе эти эко­но­ми­че­ские орга­ни­за­ции, если они не стоят близко к креп­кой соци­а­ли­сти­че­ской пар­тии, нередко мель­чают, пре­дают забве­нию общеклас­со­вые инте­ресы [c.349] в пользу узко про­фес­си­о­наль­ных инте­ре­сов и тем при­но­сят боль­шой вред про­ле­та­ри­ату. Поэтому необ­хо­димо при всех слу­чаях обес­пе­чить идейно-​политическое вли­я­ние пар­тии на союзы и коопе­ра­тивы. Только при этом усло­вии упо­мя­ну­тые орга­ни­за­ции пре­вра­тятся в ту соци­а­ли­сти­че­скую школу, кото­рая орга­ни­зует в созна­тель­ный класс рас­пы­лен­ный на отдель­ные группы пролетариат.

Таковы в общем харак­тер­ные черты про­ле­тар­ского соци­а­лизма Маркса и Энгельса.

* * *

Как смот­рят на про­ле­тар­ский соци­а­лизм анархисты?

Прежде всего необ­хо­димо знать, что про­ле­тар­ский соци­а­лизм пред­став­ляет не про­сто фило­соф­ское уче­ние. Он явля­ется уче­нием про­ле­тар­ских масс, их зна­ме­нем, его почи­тают и перед ним “пре­кло­ня­ются” про­ле­та­рии мира. Следовательно, Маркс и Энгельс явля­ются не про­сто родо­на­чаль­ни­ками какой-​либо фило­соф­ской “школы” – они живые вожди живого про­ле­тар­ского дви­же­ния, кото­рое рас­тет и креп­нет с каж­дым днем. Кто борется про­тив этого уче­ния, кто хочет его “нис­про­верг­нуть”, тот дол­жен хорошо учесть все это, чтобы зря не рас­ши­бить себе лоб в нерав­ной борьбе. Это хорошо известно гг. анар­хи­стам. Поэтому в борьбе с Марксом и Энгельсом они при­бе­гают к совер­шенно необыч­ному, сво­его рода новому оружию.

Что же это за новое ору­жие? Новое ли это иссле­до­ва­ние капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства? Опровержение ли это “Капитала” Маркса? Конечно, нет! Или, быть может, они, воору­жив­шись “новыми фак­тами” и “индук­тив­ным” мето­дом, “научно” опро­вер­гают [c.350] “еван­ге­лие” социал-​демократии – “Коммунистический мани­фест” Маркса и Энгельса? Опять же нет! Так что же пред­став­ляет собой это необык­но­вен­ное средство?

Это – обви­не­ние Маркса и Энгельса в “лите­ра­тур­ном воров­стве”! Что бы вы думали? Оказывается, у Маркса и Энгельса нет ничего сво­его, науч­ный соци­а­лизм есть выдумка, и это потому, что “Коммунистический мани­фест” Маркса – Энгельса от начала до конца “укра­ден” из “Манифеста” Виктора Консидерана. Это, конечно, очень смешно, но “несрав­нен­ный вождь” анар­хи­стов В. Черкезишвили с таким аплом­бом повест­вует нам эту забав­ную исто­рию, а некий Пьер Рамус, этот лег­ко­мыс­лен­ный “апо­стол”” Черкезишвили, и наши домо­ро­щен­ные анар­хи­сты с таким рве­нием повто­ряют это “откры­тие”, что стоит хотя бы вкратце оста­но­виться на этой “исто­рии”.

Послушайте-​ка Черкезишвили:

“Вся тео­ре­ти­че­ская часть “Коммунистического мани­фе­ста”, а именно пер­вая и вто­рая главы… взяты у В. Консидерана. Следовательно, “Манифест” Маркса и Энгельса – эта биб­лия легаль­ной рево­лю­ци­он­ной демо­кра­тии – пред­став­ляет собой лишь неук­лю­жую пере­фра­зи­ровку “Манифеста” В. Консидерана. Маркс и Энгельс при­сво­или не только содер­жа­ние “Манифеста” Консидерана, но… поза­им­ство­вали даже отдель­ные заго­ловки” (см. сбор­ник ста­тей Черкезишвили, Рамуса и Лабриолы, издан­ный на немец­ком языке под назва­нием: “Происхождение “Коммунистического мани­фе­ста””, стр. 10).

То же самое повто­ряет дру­гой анар­хист, П. Рамус:

“Можно реши­тельно утвер­ждать, что глав­ное их (Маркса – Энгельса) про­из­ве­де­ние (“Коммунистический [c.351] мани­фест”) про­сто кража (пла­гиат), бес­со­вест­ная кража, но они спи­сали его не слово в слово, как посту­пают обык­но­вен­ные воры, а украли только мысли и тео­рии…” (см. там же, стр. 4).

То же самое повто­ряют и наши анар­хи­сты в “Нобати”, “Муша”, “Хма” и т.д.

Итак, ока­зы­ва­ется, науч­ный соци­а­лизм с его тео­ре­ти­че­скими осно­вами “укра­ден” из “Манифеста” Консидерана.

Существуют ли какие-​либо осно­ва­ния для подоб­ного утверждения?

Кто такой В. Консидеран?

Кто такой Карл Маркс?

В. Консидеран, умер­ший в 1893 году, был уче­ни­ком уто­пи­ста Фурье и остался неис­пра­ви­мым уто­пи­стом, кото­рый видел “спа­се­ние Франции” в при­ми­ре­нии классов.

Карл Маркс, умер­ший в 1883 году, был мате­ри­а­ли­стом, вра­гом уто­пи­стов, он видел залог осво­бож­де­ния чело­ве­че­ства в раз­ви­тии про­из­во­ди­тель­ных сил и в борьбе классов.

Что общего между ними?

Теоретической осно­вой науч­ного соци­а­лизма явля­ется мате­ри­а­ли­сти­че­ская тео­рия Маркса – Энгельса. С точки зре­ния этой тео­рии, раз­ви­тие обще­ствен­ной жизни пол­но­стью опре­де­ля­ется раз­ви­тием про­из­во­ди­тель­ных сил. Если за помещичье-​крепостническим строем после­до­вал бур­жу­аз­ный строй, то “виной” этому было то, что раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил сде­лало неиз­беж­ным воз­ник­но­ве­ние бур­жу­аз­ного строя. Или еще: если за совре­мен­ным бур­жу­аз­ным строем неиз­бежно после­дует соци­а­ли­сти­че­ский строй это потому, [c.352] что этого тре­бует раз­ви­тие совре­мен­ных про­из­во­ди­тель­ных сил. Отсюда про­ис­те­кает исто­ри­че­ская необ­хо­ди­мость раз­ру­ше­ния капи­та­лизма и уста­нов­ле­ния соци­а­лизма. Отсюда же про­ис­те­кает то марк­сист­ское поло­же­ние, что свои иде­алы мы должны искать в исто­рии раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил, а не в голо­вах людей.

Такова тео­ре­ти­че­ская основа “Коммунистического мани­фе­ста” Маркса – Энгельса (см. “Коммунистический мани­фест”, главы I, II).

Говорит ли что-​либо подоб­ное “Демократический мани­фест” В. Консидерана? Стоит ли Консидеран на мате­ри­а­ли­сти­че­ской точке зрения?

Мы утвер­ждаем, что ни Черкезишвили, ни Рамус, ни наши “ноба­ти­сты” не при­во­дят из “Демократического мани­фе­ста” Консидерана ни одного заяв­ле­ния, ни одного слова, кото­рое бы под­твер­ждало, что Консидеран был мате­ри­а­ли­стом и эво­лю­цию обще­ствен­ной жизни осно­вы­вал на раз­ви­тии про­из­во­ди­тель­ных сил. Наоборот, мы очень хорошо знаем, что Консидеран изве­стен в исто­рии соци­а­лизма как идеалист-​утопист (см. Поль Луи, “История соци­а­лизма во Франции”).

Так что же побуж­дает этих стран­ных “кри­ти­ков” к пустой бол­товне, зачем берутся они за кри­тику Маркса и Энгельса, если они неспо­собны даже отли­чить иде­а­лизм от мате­ри­а­лизма? Неужели для того, чтобы людей насмешить?..

Тактической осно­вой науч­ного соци­а­лизма явля­ется уче­ние о непри­ми­ри­мой клас­со­вой борьбе, ибо это – луч­шее ору­жие в руках про­ле­та­ри­ата. Классовая борьба про­ле­та­ри­ата – это то ору­жие, при помощи кото­рого он заво­юет поли­ти­че­скую власть и затем экс­про­при­и­рует бур­жу­а­зию для уста­нов­ле­ния соци­а­лизма. [c.353]

Такова так­ти­че­ская основа науч­ного соци­а­лизма, изло­жен­ного в “Манифесте” Маркса – Энгельса.

Говорится ли что-​либо подоб­ное в “Демократическом мани­фе­сте” Консидерана? Признает ли Консидеран клас­со­вую борьбу луч­шим ору­жием в руках пролетариата ?

Как видно из ста­тей Черкезишвили и Рамуса (см. ука­зан­ный выше сбор­ник), в “Манифесте” Консидерана об этом нет ни слова, – в нем лишь отме­ча­ется борьба клас­сов как печаль­ный факт. Что же каса­ется клас­со­вой борьбы, как сред­ства раз­ру­ше­ния капи­та­лизма, то вот что гово­рит об этом Консидеран в своем “Манифесте”:

“Капитал, труд и таланты – вот три основ­ных эле­мента про­из­вод­ства, три источ­ника богат­ства, три колеса про­мыш­лен­ного меха­низма… Три класса, кото­рые пред­став­ляют их, имеют “общие инте­ресы”; их задача состоит в том, чтобы заста­вить машины рабо­тать на капи­та­ли­стов и на народ… Перед ними… вели­кая цель объ­еди­не­ния всех клас­сов един­ством нации…” (см. бро­шюру К. Каутского “Коммунистический мани­фест – пла­гиат”, стр. 14, где при­во­дится это место из “Манифеста” Консидерана).

Все классы, соеди­няй­тесь! – вот какой лозунг про­воз­гла­шает В. Консидеран в своем “Демократическом манифесте”.

Что общего между этой так­ти­кой при­ми­ре­ния клас­сов и так­ти­кой непри­ми­ри­мой клас­со­вой борьбы Маркса – Энгельса, кото­рые реши­тельно при­зы­вают: про­ле­та­рии всех стран, соеди­няй­тесь про­тив всех анти­про­ле­тар­ских классов!

Конечно, нет ничего общего! [c.354]

Так что за вздор мелют эти гг. Черкезишвили и их лег­ко­мыс­лен­ные под­го­лоски! Не при­ни­мают ли они нас за покой­ни­ков? Неужели они думают, что мы не выве­дем их на чистую воду?!

Наконец, инте­ресно еще одно обсто­я­тель­ство. В. Консидеран про­жил до 1893 года. В 1843 году он издал свой “Демократический мани­фест”. В конце 1847 года Маркс и Энгельс напи­сали свой “Коммунистический мани­фест”. С тех пор “Манифест” Маркса – Энгельса неод­но­кратно пере­из­да­вался на всех евро­пей­ских язы­ках. Всем известно, что Маркс и Энгельс своим “Манифестом” создали эпоху. Несмотря на это, нигде, ни разу ни Консидеран, ни его дру­зья не заяв­ляли, при жизни Маркса и Энгельса, что Маркс и Энгельс украли “соци­а­лизм” из “Манифеста” Консидерана. Не странно ли это, читатель?

Так что же побуж­дает этих “индук­тив­ных” выско­чек… изви­ните, – “уче­ных” – бол­тать чепуху? От чьего имени они гово­рят? Неужели они лучше Консидерана знают его “Манифест”? Или, может быть, они пола­гают, что В. Консидеран и его сто­рон­ники не читали “Коммунистического манифеста”?

Однако довольно… Довольно, так как и сами анар­хи­сты не обра­щают серьез­ного вни­ма­ния на дон­ки­хот­ский поход Рамуса – Черкезишвили: слиш­ком уж оче­ви­ден бес­слав­ный конец этого сме­хо­твор­ного похода, чтобы уде­лять ему много внимания…

Перейдем к кри­тике по существу.

* * *

Анархисты одер­жимы одним неду­гом: они очень любят “кри­ти­ко­вать” пар­тии своих про­тив­ни­ков, но [c.355] не дают себе труда хоть сколько-​нибудь озна­ко­миться с этими пар­ти­ями. Мы видели, что анар­хи­сты так именно и посту­пили, “кри­ти­куя” диа­лек­ти­че­ский метод и мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию социал-​демократов (см. главы I и II). Они так же посту­пают и тогда, когда каса­ются тео­рии науч­ного соци­а­лизма социал-демократов,

Возьмем хотя бы сле­ду­ю­щий факт. Кому не известно, что между эсе­рами и социал-​демократами суще­ствуют прин­ци­пи­аль­ные рас­хож­де­ния. Кому не известно, что пер­вые отри­цают марк­сизм, мате­ри­а­ли­сти­че­скую тео­рию марк­сизма, его диа­лек­ти­че­ский метод, его про­грамму, клас­со­вую борьбу, – тогда как социал-​демократы все­цело опи­ра­ются на марк­сизм? Для того, кто хоть краем уха слы­шал о поле­мике между “Революционной Россией” (орган эсе­ров) и “Искрой” (орган социал-​демократов), само собой должно стать оче­вид­ным это прин­ци­пи­аль­ное раз­ли­чие. Но что вы ска­жете о тех “кри­ти­ках”, кото­рые не видят этого раз­ли­чия и кри­чат, будто и эсеры и социал-​демократы явля­ются марк­си­стами? Так, напри­мер, анар­хи­сты утвер­ждают, что “Революционная Россия” и “Искра” – оба эти органа явля­ются марк­сист­скими орга­нами (см. сбор­ник анар­хи­стов “Хлеб и воля”, стр. 202).

Таково “зна­ком­ство” анар­хи­стов с прин­ци­пами социал-демократии!

После этого, само собой ясно, насколько осно­ва­тельна их “науч­ная критика”…

Рассмотрим и эту “кри­тику”.

Главное “обви­не­ние” анар­хи­стов состоит в том, что они не при­знают социал-​демократов под­лин­ными соци­а­ли­стами, вы – не соци­а­ли­сты, вы – враги соци­а­лизма, твер­дят они. [c.356]

Вот что пишет об этом Кропоткин:

“…Мы при­хо­дим к дру­гим заклю­че­ниям, чем боль­шин­ство эко­но­ми­стов… социал-​демократической школы… Мы… дохо­дим до воль­ного ком­му­низма, тогда как боль­шин­ство соци­а­ли­стов (под­ра­зу­ме­вай и социал-​демократов. Автор.) дохо­дит до госу­дар­ствен­ного капи­та­лизма и кол­лек­ти­визма” (см. Кропоткин, “Современная наука и анар­хизм”, стр. 74-75).

В чем же заклю­ча­ется “госу­дар­ствен­ный капи­та­лизм” и “кол­лек­ти­визм” социал-демократов?

Вот что пишет об этом Кропоткин:

“Немецкие соци­а­ли­сты гово­рят, что все накоп­лен­ные богат­ства должны быть сосре­до­то­чены в руках госу­дар­ства, кото­рое предо­ста­вит их рабо­чим ассо­ци­а­циям, орга­ни­зует про­из­вод­ство и обмен и будет сле­дить за жиз­нью и рабо­той обще­ства” (см. Кропоткин, “Речи бун­тов­щика”, стр. 64).

И дальше:

“В своих про­ек­тах… кол­лек­ти­ви­сты делают… двой­ную ошибку, Они хотят уни­что­жить капи­та­ли­сти­че­ский строй, и вме­сте с тем сохра­няют два учре­жде­ния, кото­рые состав­ляют осно­ва­ние этого строя: пред­ста­ви­тель­ное прав­ле­ние и наем­ный труд” (см. “Завоевание хлеба”, стр. 148)… “Коллективизм, как известно… сохра­няет… наем­ный труд. Только… пред­ста­ви­тель­ное пра­ви­тель­ство… ста­но­вится на место хозя­ина…” Представители этого пра­ви­тель­ства “остав­ляют за собою право упо­треб­лять в инте­ре­сах всех при­ба­воч­ную цен­ность, полу­ча­е­мую от про­из­вод­ства. Кроме того, в этой системе уста­нав­ли­вают раз­ли­чие… между тру­дом рабо­чего и тру­дом чело­века обу­чав­ше­гося: труд чер­но­ра­бо­чего, на взгляд кол­лек­ти­ви­ста, – труд про­стой, [c.357] тогда как ремес­лен­ник, инже­нера уче­ный и пр. зани­ма­ются тем, что Маркс назы­вает тру­дом слож­ным, и имеют право на выс­шую зара­бот­ную плату” (там же, стр. 52). Таким обра­зом рабо­чие будут полу­чать необ­хо­ди­мые им про­дукты не по их потреб­но­стям, а по “про­пор­ци­о­нально ока­зан­ным обще­ству услу­гам” (см. там же, стр. 157).

То же самое, только с боль­шим аплом­бом, повто­ряют и гру­зин­ские анар­хи­сты. Среди них осо­бенно выде­ля­ется своей бес­ша­баш­но­стью г-​н Baton. Он пишет:

“Что такое кол­лек­ти­визм социал-​демократов? Коллективизм, или, вер­нее говоря, госу­дар­ствен­ный капи­та­лизм, осно­вы­ва­ется на сле­ду­ю­щем прин­ципе: каж­дый дол­жен рабо­тать столько, сколько хочет, или столько, сколько опре­де­лит госу­дар­ство, полу­чая в виде воз­на­граж­де­ния сто­и­мость сво­его труда това­ром…” Значит, здесь “необ­хо­димо зако­но­да­тель­ное собра­ние… необ­хо­дима (также) испол­ни­тель­ная власть, т.е. мини­стры, вся­кие адми­ни­стра­торы, жан­дармы и шпи­оны, воз­можно, и вой­ско, если будет слиш­ком много недо­воль­ных” (см. “Нобати” № 5, стр. 68-69).

Таково пер­вое “обви­не­ние” г-​д анар­хи­стов про­тив социал-демократии.

* * *

Итак, из рас­суж­де­ний анар­хи­стов сле­дует, что:

1. По мне­нию социал-​демократов, соци­а­ли­сти­че­ское обще­ство невоз­можно якобы без пра­ви­тель­ства, кото­рое в каче­стве глав­ного хозя­ина будет нани­мать рабо­чих и обя­за­тельно будет иметь “мини­стров… жан­дар­мов, шпи­о­нов”. 2. В соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве, по мне­нию социал-​демократов, не будет якобы уни­что­жено [c.358] деле­ние на “чер­ную” и “белую” работу, там будет отверг­нут прин­цип: “каж­дому по его потреб­но­стям” – и будет при­зна­ваться дру­гой прин­цип: “каж­дому по его заслугам”.

На этих двух пунк­тах постро­ено “обви­не­ние” анар­хи­стов про­тив социал-демократии.

Имеет ли это “обви­не­ние”, выдви­га­е­мое гг. анар­хи­стами, какое-​либо основание?

Мы утвер­ждаем: все, что гово­рят в дан­ном слу­чае анар­хи­сты, явля­ется либо резуль­та­том недо­мыс­лия, либо недо­стой­ной сплетней.

Вот факты.

Еще в 1846 году Карл Маркс гово­рил: “Рабочий класс поста­вит, в ходе раз­ви­тия, на место ста­рого бур­жу­аз­ного обще­ства такую ассо­ци­а­цию, кото­рая исклю­чает классы и их про­ти­во­по­лож­ность; не будет уже ника­кой соб­ственно поли­ти­че­ской вла­сти…” (см. “Нищета философии”).

Спустя год ту же мысль выска­зали Маркс и Энгельс в “Коммунистическом мани­фе­сте” (“Коммунистический мани­фест”, глава II).

В 1877 году Энгельс писал: “Первый акт, в кото­ром госу­дар­ство высту­пит дей­стви­тель­ным пред­ста­ви­те­лем всего обще­ства – обра­ще­ние средств про­из­вод­ства в обще­ствен­ную соб­ствен­ность, – будет его послед­ним само­сто­я­тель­ным дей­ствием в каче­стве госу­дар­ства. Вмешательство госу­дар­ствен­ной вла­сти в обще­ствен­ные отно­ше­ния ста­нет мало-​помалу излиш­ним и пре­кра­тится само собою… Государство не “отме­ня­ется”, оно отми­рает” (“Анти-​Дюринг”).

В 1884 году тот же Энгельс писал: “Итак, госу­дар­ство суще­ствует не извечно. Были обще­ства, кото­рые обхо­ди­лись без него, кото­рые поня­тия не имели о [c.359] госу­дар­стве… На опре­де­лен­ной сту­пени эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия, кото­рая необ­хо­димо свя­зана была с рас­ко­лом обще­ства на классы, госу­дар­ство стало… необ­хо­ди­мо­стью. Мы при­бли­жа­емся теперь быст­рыми шагами к такой сту­пени раз­ви­тия про­из­вод­ства, на кото­рой суще­ство­ва­ние этих клас­сов не только пере­стало быть необ­хо­ди­мо­стью, но ста­но­вится пря­мой поме­хой про­из­вод­ству. Классы исчез­нут так же неиз­бежно, как неиз­бежно они в про­шлом воз­никли. С исчез­но­ве­нием клас­сов исчез­нет неиз­бежно и госу­дар­ство. Общество, кото­рое по-​новому орга­ни­зует про­из­вод­ство на основе сво­бод­ной и рав­ной ассо­ци­а­ции про­из­во­ди­те­лей, отпра­вит всю госу­дар­ствен­ную машину туда, где ей будет тогда насто­я­щее место: в музей древ­но­стей, рядом с прял­кой и с брон­зо­вым топо­ром” (см. “Происхождение семьи, част­ной соб­ствен­но­сти и государства”).

То же самое Энгельс повто­ряет в 1891 году (см. Введение к “Гражданской войне во Франции”).

Как видите, по мне­нию социал-​демократов, соци­а­ли­сти­че­ское обще­ство – это такое обще­ство, в кото­ром не будет места так назы­ва­е­мому госу­дар­ству, поли­ти­че­ской вла­сти с ее мини­страми, губер­на­то­рами, жан­дар­мами, поли­цей­скими и сол­да­тами. Последним эта­пом суще­ство­ва­ния госу­дар­ства будет период соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­ции, когда про­ле­та­риат захва­тит в свои руки госу­дар­ствен­ную власть и создаст свое соб­ствен­ное пра­ви­тель­ство (дик­та­туру) для окон­ча­тель­ного уни­что­же­ния бур­жу­а­зии. Но когда бур­жу­а­зия будет уни­что­жена, когда будут уни­что­жены классы, когда утвер­дится соци­а­лизм, тогда не нужно будет ника­кой поли­ти­че­ской вла­сти, – и так назы­ва­е­мое госу­дар­ство отой­дет в область исто­рии. [c.360]

Как видите, ука­зан­ное “обви­не­ние” анар­хи­стов пред­став­ляет сплетню, лишен­ную вся­кого основания.

Что каса­ется вто­рого пункта “обви­не­ния”, то об этом Карл Маркс гово­рит следующее:

“На выс­шей фазе ком­му­ни­сти­че­ского (т. е. соци­а­ли­сти­че­ского) обще­ства, после того как исчез­нет пора­бо­ща­ю­щее чело­века под­чи­не­ние его раз­де­ле­нию труда; когда исчез­нет вме­сте с этим про­ти­во­по­лож­ность умствен­ного и физи­че­ского труда; когда труд… ста­нет сам пер­вой потреб­но­стью жизни; когда вме­сте с все­сто­рон­ним раз­ви­тием инди­ви­ду­у­мов вырас­тут и про­из­во­ди­тель­ные силы… лишь тогда можно будет совер­шенно пре­одо­леть узкий гори­зонт бур­жу­аз­ного права, и обще­ство смо­жет напи­сать на своем зна­мени: “Каждый по спо­соб­но­стям, каж­дому по потреб­но­стям”” (“Критика Готской программы”).

Как видите, по мне­нию Маркса, выс­шая фаза ком­му­ни­сти­че­ского (т. е. соци­а­ли­сти­че­ского) обще­ства – это такой строй) в кото­ром деле­ние на “чер­ную” и “белую” работу и про­ти­во­ре­чие между умствен­ным и (физи­че­ским тру­дом пол­но­стью устра­нены, труд урав­нен и в обще­стве гос­под­ствует под­линно ком­му­ни­сти­че­ский прин­цип: от каж­дого по его спо­соб­но­стям, каж­дому по его потреб­но­стям. Здесь нет места наем­ному труду.

Ясно, что и это “обви­не­ние” лишено вся­кого основания.

Одно из двух: либо г-​да анар­хи­сты и в глаза не видели выше­ука­зан­ных работ Маркса и Энгельса и зани­ма­ются “кри­ти­кой” пона­слышке, либо они зна­комы с ука­зан­ными тру­дами Маркса и Энгельса, но заве­домо лгут.

Такова судьба пер­вого “обви­не­ния”. [c.361]

* * *

Второе “обви­не­ние” анар­хи­стов заклю­ча­ется в том, что они отри­цают рево­лю­ци­он­ность социал-​демократии. Вы – не рево­лю­ци­о­неры) вы отри­ца­ете насиль­ствен­ную рево­лю­цию, вы хотите уста­но­вить соци­а­лизм только посред­ством изби­ра­тель­ных бюл­ле­те­ней, – гово­рят нам г-​да анархисты.

Послушайте:

“…Социал-​демократы… любят декла­ми­ро­вать на тему “рево­лю­ция”, “рево­лю­ци­он­ная борьба”, “борьба с ору­жием в руках”… Но если вы, по про­стоте душев­ной, попро­сите у них ору­жия, они вам тор­же­ственно пода­дут биле­тик для подачи голоса при выбо­рах…” Они уве­ряют, что “един­ственно целе­со­об­раз­ная так­тика, при­лич­ная рево­лю­ци­о­не­рам, – мир­ный и легаль­ный пар­ла­мен­та­ризм с при­ся­гой вер­но­сти капи­та­лизму, уста­нов­лен­ной вла­сти и всему суще­ству­ю­щему бур­жу­аз­ному строю” (см. сбор­ник “Хлеб и воля”, стр. 21, 22–23).

То же самое гово­рят гру­зин­ские анар­хи­сты, разу­ме­ется, с еще боль­шим аплом­бом. Возьмите хотя бы Baton’a, кото­рый пишет:

“Вся социал-​демократия… открыто заяв­ляет, что борьба при помощи вин­товки и ору­жия явля­ется бур­жу­аз­ным мето­дом рево­лю­ции и что только посред­ством изби­ра­тель­ных бюл­ле­те­ней, только посред­ством все­об­щих выбо­ров, пар­тии могут завла­деть вла­стью и затем через пар­ла­мент­ское боль­шин­ство и зако­но­да­тель­ство пре­об­ра­зо­вать обще­ство” (см. “Захват госу­дар­ствен­ной вла­сти”, стр. 3–4).

Так гово­рят г-​да анар­хи­сты о марксистах.

Имеет ли это “обви­не­ние” какое-​либо осно­ва­ние? [c.362]

Мы заяв­ляем, что анар­хи­сты и здесь про­яв­ляют свое неве­же­ство и страсть к сплетням.

Вот факты.

Карл Маркс и Фридрих Энгельс еще в конце 1847 года писали:

“Коммунисты счи­тают пре­зрен­ным делом скры­вать свои взгляды и наме­ре­ния. Они открыто заяв­ляют, что их цели могут быть достиг­нуты лишь путем насиль­ствен­ного нис­про­вер­же­ния всего суще­ству­ю­щего обще­ствен­ного строя. Пусть гос­под­ству­ю­щие классы содро­га­ются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соеди­няй­тесь!” (см. “Манифест ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии”. В неко­то­рых легаль­ных изда­ниях в пере­воде про­пу­щено несколько слов).

В 1850 году, в ожи­да­нии нового выступ­ле­ния в Германии. Карл Маркс писал тогдаш­ним немец­ким товарищам:

“Оружие и бое­вые при­пасы ни под каким пред­ло­гом они не должны сда­вать… рабо­чие должны… орга­ни­зо­ваться в виде само­сто­я­тель­ной про­ле­тар­ской гвар­дии, с коман­ди­ром и гене­раль­ным шта­бом…” И это “должны иметь в виду во время и после пред­сто­я­щего вос­ста­ния” (см. “Кёльнский про­цесс”. Обращение Маркса к коммунистам)[188].

В 1851–52 годах Карл Маркс и Фридрих Энгельс писали: “…Раз вос­ста­ние начато, надо дей­ство­вать с вели­чай­шей реши­тель­но­стью и пере­хо­дить в наступ­ле­ние. Оборона есть смерть вся­кого воору­жен­ного вос­ста­ния… Надо захва­тить про­тив­ника врас­плох, пока его вой­ска еще раз­роз­нены; надо еже­дневно доби­ваться [c.363] новых, хотя бы и неболь­ших, успе­хов… надо при­ну­дить непри­я­теля к отступ­ле­нию, раньше чем он мог собрать свои вой­ска про­тив тебя. Одним сло­вом, дей­ствуй по сло­вам вели­чай­шего из извест­ных до сих пор мастера рево­лю­ци­он­ной так­тики, Дантона: сме­лость, сме­лость и еще раз сме­лость” (“Революция и контр­ре­во­лю­ция в Германии”).

Мы думаем, что здесь речь идет не только об “изби­ра­тель­ных бюллетенях”.

Наконец, вспом­ните исто­рию Парижской Коммуны, вспом­ните, как мирно дей­ство­вала Коммуна, когда она, удо­воль­ство­вав­шись побе­дой в Париже, отка­за­лась от напа­де­ния на Версаль, на это гнездо контр­ре­во­лю­ции. Как вы дума­ете: что гово­рил тогда Маркс? Призывал ли он пари­жан на выборы? Одобрял ли он бес­печ­ность париж­ских рабо­чих (весь Париж был в руках рабо­чих), одоб­рял ли он их вели­ко­душ­ное отно­ше­ние к побеж­ден­ным вер­саль­цам? Послушайте Маркса:

“Какая гиб­кость, какая исто­ри­че­ская ини­ци­а­тива, какая спо­соб­ность само­по­жерт­во­ва­ния у этих пари­жан! После шести­ме­сяч­ного голо­да­ния… они вос­стают под прус­скими шты­ками… История не знает еще при­мера подоб­ного геро­изма! Если они ока­жутся побеж­ден­ными, виной будет не что иное, как их “вели­ко­ду­шие”. Надо было сей­час же идти на Версаль, как только Винуа, а вслед за ним и реак­ци­он­ная часть париж­ской Национальной гвар­дии бежали из Парижа. Момент был упу­щен из-​за совест­ли­во­сти. Не хотели начи­нать граж­дан­ской войны, как будто бы чудо­вищ­ный выро­док Тьер не начал ее уже своей попыт­кой обез­ору­жить Париж!” (“Письма к Кугельману”). [c.364]

Так думали и дей­ство­вали Карл Маркс и Фридрих Энгельс.

Так думают и дей­ствуют социал-демократы.

А анар­хи­сты все твер­дят: Маркса и Энгельса и их после­до­ва­те­лей инте­ре­суют только изби­ра­тель­ные бюл­ле­тени, – они не при­знают насиль­ствен­ных рево­лю­ци­он­ных действий!

Как видите, это “обви­не­ние” также пред­став­ляет собой сплетню, вскры­ва­ю­щую неве­же­ство анар­хи­стов насчет суще­ства марксизма.

Такова судьба вто­рого “обви­не­ния”.

* * *

Третье “обви­не­ние” анар­хи­стов заклю­ча­ется в том, что они отри­цают народ­ный харак­тер социал-​демократии, изоб­ра­жают социал-​демократов бюро­кра­тами и утвер­ждают, что социал-​демократический план дик­та­туры про­ле­та­ри­ата есть смерть для рево­лю­ции, при­чем поскольку социал-​демократы стоят за такую дик­та­туру, они на деле хотят уста­но­вить не дик­та­туру про­ле­та­ри­ата, а свою соб­ствен­ную дик­та­туру над пролетариатом.

Послушайте г. Кропоткина:

“Мы, анар­хи­сты, про­из­несли окон­ча­тель­ный при­го­вор над дик­та­ту­рой… Мы знаем, что вся­кая дик­та­тура, как бы честны ни были ее наме­ре­ния, ведет к смерти рево­лю­ции. Мы знаем… что идея дик­та­туры есть не что иное, как зло­вред­ный про­дукт пра­ви­тель­ствен­ного фети­шизма, кото­рый… все­гда стре­мился уве­ко­ве­чить раб­ство” (см. Кропоткин, “Речи бун­тов­щика”, стр. 131). Социал-​демократы при­знают не только рево­лю­ци­он­ную дик­та­туру, но они “сто­рон­ники дик­та­туры над [c.365] про­ле­та­ри­а­том… Рабочие инте­ресны для них постольку, поскольку они явля­ются дис­ци­пли­ни­ро­ван­ной армией в их руках… Социал-​демократия стре­мится, посред­ством про­ле­та­ри­ата, забрать в свои руки госу­дар­ствен­ную машину” (см. “Хлеб и воля”, стр. 62, 63).

То же самое гово­рят гру­зин­ские анархисты:

“Диктатура про­ле­та­ри­ата в пря­мом смысле совер­шенно невоз­можна) так как сто­рон­ники дик­та­туры явля­ются госу­дар­ствен­ни­ками и их дик­та­тура будет не сво­бод­ной дея­тель­но­стью всего про­ле­та­ри­ата, а уста­нов­ле­нием во главе обще­ства той же пред­ста­ви­тель­ной вла­сти, кото­рая суще­ствует и ныне” (см. Baton, “Захват госу­дар­ствен­ной вла­сти”, стр. 45). Социал-​демократы стоят за дик­та­туру не для того, чтобы содей­ство­вать осво­бож­де­нию про­ле­та­ри­ата, но для того, чтобы… “своим гос­под­ством уста­но­вить новое раб­ство” (см. “Нобати” № 1, стр. 5. Baton).

Таково тре­тье “обви­не­ние” гг. анархистов.

Не тре­бу­ется много труда, чтобы раз­об­ла­чить эту оче­ред­ную кле­вету анар­хи­стов, рас­счи­тан­ную на обман читателя.

Мы не будем здесь зани­маться раз­бо­ром глу­боко оши­боч­ного взгляда Кропоткина, согласно кото­рому вся­кая дик­та­тура – смерть для рево­лю­ции. Об этом мы пого­во­рим потом, когда будем раз­би­рать так­тику анар­хи­стов. Сейчас мы хотим кос­нуться только лишь самого “обви­не­ния”.

Еще в конце 1847 года Карл Маркс и Фридрих Энгельс гово­рили, что для уста­нов­ле­ния соци­а­лизма про­ле­та­риат дол­жен заво­е­вать поли­ти­че­скую дик­та­туру, чтобы при помощи этой дик­та­туры отра­зить контр­ре­во­лю­ци­он­ные атаки бур­жу­а­зии и отобрать у нее сред­ства [c.366] про­из­вод­ства, что эта дик­та­тура должна быть дик­та­ту­рой не несколь­ких лиц, а дик­та­ту­рой всего про­ле­та­ри­ата, как класса:

“Пролетариат исполь­зует свое поли­ти­че­ское гос­под­ство для того, чтобы вырвать у бур­жу­а­зии шаг за шагом весь капи­тал, цен­тра­ли­зо­вать все ору­дия про­из­вод­ства в руках… про­ле­та­ри­ата, орга­ни­зо­ван­ного как гос­под­ству­ю­щий класс…” (см. “Коммунистический манифест”).

То есть дик­та­тура про­ле­та­ри­ата будет дик­та­ту­рой всего класса про­ле­та­ри­ата над бур­жу­а­зией, а не гос­под­ством несколь­ких лиц над пролетариатом.

В даль­ней­шем они повто­ряют эту же мысль почти во всех своих про­из­ве­де­ниях, как, напри­мер, в “Восемнадцатом брю­мера Лун Бонапарта”, в “Классовой борьбе во Франции”, в “Гражданской войне во Франции”, в “Революции и контр­ре­во­лю­ции в Германии”, в “Анти-​Дюринге” и в дру­гих своих работах.

Но это не все. Для уяс­не­ния того, как пони­мали Маркс и Энгельс дик­та­туру про­ле­та­ри­ата, для уяс­не­ния того, насколько осу­ще­стви­мой они счи­тали эту дик­та­туру, для всего этого очень инте­ресно знать их отно­ше­ние к Парижской Коммуне. Дело в том, что дик­та­тура про­ле­та­ри­ата встре­чает наре­ка­ния не только среди анар­хи­стов, но среди город­ских мел­ких бур­жуа, в том числе вся­ких мяс­ни­ков и трак­тир­щи­ков – среди всех тех, кого Маркс и Энгельс назы­вали фили­сте­рами. Вот что гово­рит Энгельс о дик­та­туре про­ле­та­ри­ата, обра­ща­ясь к таким филистерам:

“В послед­нее время немец­кий фили­стер опять начи­нает испы­ты­вать спа­си­тель­ный ужас при сло­вах: дик­та­тура про­ле­та­ри­ата. Хотите ли знать, мило­сти­вые [c.367] госу­дари, что такое эта дик­та­тура? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была дик­та­тура про­ле­та­ри­ата” (см. “Гражданская война во Франции”. Введение Энгельса).

Как видите, Энгельс пред­став­лял себе дик­та­туру про­ле­та­ри­ата в виде Парижской Коммуны.

Ясно, что вся­кий, кто хочет узнать, что такое в пред­став­ле­нии марк­си­стов дик­та­тура про­ле­та­ри­ата, тот дол­жен озна­ко­миться с Парижской Коммуной. Обратимся и мы к Парижской Коммуне. Если ока­жется, что Парижская Коммуна дей­стви­тельно была дик­та­ту­рой отдель­ных лиц над про­ле­та­ри­а­том, – тогда долой марк­сизм, долой дик­та­туру про­ле­та­ри­ата! Но если мы уви­дим, что Парижская Коммуна на самом деле была дик­та­ту­рой про­ле­та­ри­ата над бур­жу­а­зией, – тогда… тогда от всей души посме­емся над анар­хист­скими сплет­ни­ками, кото­рым в борьбе с марк­си­стами ничего не оста­ется делать, как выду­мы­вать сплетни.

История Парижской Коммуны имеет два пери­ода: пер­вый период, когда делами в Париже руко­во­дил извест­ный “Центральный коми­тет”, и вто­рой период, когда по исчер­па­нии пол­но­мо­чий “Центрального коми­тета” руко­вод­ство делами было пере­дано только что избран­ной Коммуне. Что пред­став­лял собой “Центральный коми­тет”, из кого он состоял? Перед нами лежит “Народная исто­рия Парижской Коммуны” Артура Арну, кото­рая, по сло­вам Арну, кратко отве­чает на этот вопрос. Борьба еще только начи­на­лась, когда около 300.000 париж­ских рабо­чих, орга­ни­зо­вав­шись в роты и бата­льоны, избрали из своей среды деле­га­тов. Так был состав­лен “Центральный коми­тет”. [c.368]

“Все эти граж­дане (члены “Центрального коми­тета”), выбран­ные частич­ными выбо­рами своих рот или бата­льо­нов, – гово­рит Арну, – были известны только тем неболь­шим груп­пам, чьими деле­га­тами они явля­лись. Что это за люди, каковы они и что они хотят делать?” Это было “ано­ним­ное пра­ви­тель­ство, состо­я­щее почти исклю­чи­тельно из про­стых рабо­чих и мел­ких слу­жа­щих, три чет­верти имен кото­рых не были известны за пре­де­лами их улицы или кон­торы… Традиция была нару­шена. Нечто неожи­дан­ное про­изо­шло в мире. Там не было ни одного члена пра­вя­щих клас­сов. Вспыхнула рево­лю­ция, кото­рая не была пред­став­лена ни адво­ка­том, ни депу­та­том, ни жур­на­ли­стом, ни гене­ра­лом. Вместо них рудо­коп из Крезо, пере­плет­чик, повар и т.д.” (см. “Народная исто­рия Парижской Коммуны”, стр. 107).

Артур Арну продолжает:

“Мы, – заяв­ляли члены “Центрального коми­тета”, – неиз­вест­ные органы, послуш­ное ору­дие в руках ата­ко­ван­ного народа… Мы… слу­жи­тели народ­ной воли, мы тут, чтобы быть его эхом, чтобы доста­вить ему тор­же­ство. Народ хочет Коммуны и мы оста­немся, чтобы при­сту­пить к выбо­рам Коммуны. Ни больше, ни меньше. Эти дик­та­торы не под­ни­ма­лись выше и не спус­ка­лись ниже толпы. Чувствовалось, что они живут с ней, в ней, посред­ством нее, что они сове­ту­ются с ней каж­дую секунду, что они слу­шают и пере­дают то, что слы­шат, стре­мясь только в сжа­той форме… пере­дать мне­ния трех­сот тысяч чело­век” (см. там же, стр. 109).

Так вела себя Парижская Коммуна в пер­вый период сво­его существования.

Такова была Парижская Коммуна. [c.369]

Такова дик­та­тура пролетариата.

Перейдем теперь ко вто­рому пери­оду Коммуны, когда вме­сто “Центрального коми­тета” дей­ство­вала Коммуна. Говоря об этих двух пери­о­дах, про­дол­жав­шихся два месяца, Арну вос­тор­женно вос­кли­цает, что это была под­лин­ная дик­та­тура народа. Послушайте:

“Величественное зре­лище, кото­рое пред­став­лял этот народ в тече­ние двух меся­цев, дает нам силу и надежду… смот­реть в глаза буду­щему. В тече­ние этих двух меся­цев в Париже была истин­ная дик­та­тура, самая пол­ная и бес­спор­ная, дик­та­тура не одного чело­века, а всего народа, – един­ствен­ного гос­по­дина поло­же­ния… Эта дик­та­тура про­дол­жа­лась более двух меся­цев без пере­рыва, с 18-​го марта по 22-​ое мая (1871 г.)…” Сама по себе “…Коммуна явля­лась только мораль­ной вла­стью и не имела дру­гой мате­ри­аль­ной силы, кроме все­об­щего сочув­ствия… граж­дан, народ явился вла­сти­те­лем, един­ствен­ным вла­сти­те­лем, сам создал свою поли­цию и маги­стра­туру…” (см. там же, стр. 242, 244).

Так харак­те­ри­зует Парижскую Коммуну член Коммуны, актив­ный участ­ник ее руко­паш­ных боев, Артур Арну.

Так же харак­те­ри­зует Парижскую Коммуну дру­гой ее член и такой же актив­ный ее участ­ник, Лиссагарэ (см. его книгу “История Парижской Коммуны”).

Народ как “един­ствен­ный вла­сти­тель”, “не дик­та­тура одного чело­века, а всего народа” – вот чем была Парижская Коммуна.

“Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была дик­та­тура про­ле­та­ри­ата”, – вос­кли­цал Энгельс к свер­ле­нию фили­сте­ров. [c.370]

Вот, ока­зы­ва­ется, что такое дик­та­тура про­ле­та­ри­ата в пред­став­ле­нии Маркса и Энгельса.

Как видите, гг. анар­хи­сты так же зна­комы с дик­та­ту­рой про­ле­та­ри­ата, с Парижской Коммуной, с марк­сиз­мом, кото­рый то и дело они “кри­ти­куют”, как мы с вами, чита­тель, – с китай­ской грамотой.

Ясно, что дик­та­тура бывает дво­я­кого рода. Бывает дик­та­тура мень­шин­ства, дик­та­тура неболь­шой группы, дик­та­тура Треповых и Игнатьевых, направ­лен­ная про­тив народа. Во главе такой дик­та­туры стоит обычно кама­ри­лья, при­ни­ма­ю­щая тай­ные реше­ния и затя­ги­ва­ю­щая петлю на шее у боль­шин­ства народа.

Марксисты явля­ются вра­гами такой дик­та­туры, при­чем они борются про­тив такой дик­та­туры гораздо более упорно и само­от­вер­женно, чем наши крик­ли­вые анархисты.

Есть дик­та­тура и дру­гого рода, дик­та­тура про­ле­тар­ского боль­шин­ства, дик­та­тура массы, направ­лен­ная про­тив бур­жу­а­зии, про­тив мень­шин­ства. Здесь во главе дик­та­туры стоит масса, здесь нет места ни кама­ри­лье, ни тай­ным реше­ниям, здесь все дела­ется открыто, на улице, на митин­гах, – и это потому, что это – дик­та­тура улицы, массы, дик­та­тура, направ­лен­ная про­тив вся­ких угнетателей.

Такую дик­та­туру марк­си­сты под­дер­жи­вают “обе­ими руками”, – и это потому, что такая дик­та­тура есть вели­че­ствен­ное начало вели­кой соци­а­ли­сти­че­ской революции.

Гг. анар­хи­сты спу­тали эти две вза­имно друг друга отри­ца­ю­щие дик­та­туры и потому-​то очу­ти­лись в смеш­ном поло­же­нии: они борются не с марк­сиз­мом, [c.371] а со своей соб­ствен­ной фан­та­зией, они сра­жа­ются не с Марксом и Энгельсом, а с вет­ря­ными мель­ни­цами, как это делал в свое время бла­жен­ной памяти Дон-Кихот…

Такова судьба тре­тьего “обви­не­ния”.