В. Ф. Асмус: коррективы к образу

В. Ф. Асмус: коррективы к образу
~ 64 мин

Доктор фило­соф­ских наук Сергей Николаевич Корсаков уже зна­ком нашим чита­те­лям — мы раз­ме­щали интер­вью с ним, посвя­щён­ное исто­рии совет­ской фило­со­фии. Публикуемый сего­дня мате­риал С. Н. Корсакова посвя­щён одному из куми­ров рос­сий­ской либе­раль­ной интел­ли­ген­ции — фило­софу Валентину Фердинандовичу Асмусу (1894−1975). Мы не раз­де­ляем ради­кально «анти­ста­лин­ских» взгля­дов автора, однако дан­ная ста­тья полезна как с позна­ва­тель­ной точки зре­ния, так и иллю­стра­цией того факта, что наи­бо­лее непри­гляд­ные черты ста­лин­ского пери­ода активно под­дер­жи­ва­лись людьми с бур­жу­аз­ным созна­нием, лице­мерно «при­спо­со­бив­шимся» к эпохе соци­а­ли­сти­че­ского строительства.

В обще­ствен­ной жизни бывают слу­чаи, когда по про­ше­ствии неко­то­рого вре­мени после смерти чело­века он вдруг при­об­ре­тает сим­во­ли­че­ское зна­че­ние, ста­но­вится объ­еди­ня­ю­щим людей фак­то­ром. Происходит это обычно тогда, когда преж­ние кумиры рух­нули, и нужно их заме­стить кем-​то, чтобы не поте­рять ори­ен­та­цию совсем. Вот тут какая-​нибудь лич­ность и «вырас­тает» из про­шлого. При этом нового зна­ния о ней самой не при­ба­ви­лось, но выдви­гая её на пер­вый план, люди наде­ются решить свои сего­дняш­ние духовно-​ценностные про­блемы. Яркий при­мер — чество­ва­ние Г. К. Жукова в год 50-​летия Победы в 1995 г.: кон­ная ста­туя у Кремля, орден Жукова, худо­же­ствен­ный фильм о нём, состав­лен­ный из фраг­мен­тов озе­ров­ской эпо­пеи. В усло­виях пол­ного цен­ност­ного хаоса воз­никла потреб­ность хотя бы в каком-​то устой­чи­вом идеале.

Бывают подоб­ные ситу­а­ции и в фило­соф­ской жизни. В. Ф. Асмус и при жизни, и после смерти был ува­жа­е­мой фигу­рой в нашей и миро­вой фило­со­фии. Но он не имел ста­туса клас­сика, лич­но­сти, имев­шей некое исклю­чи­тель­ное зна­че­ние для фило­соф­ской жизни страны. Ситуация изме­ни­лась на рубеже 1980-​х — 1990-​х гг. В это время руши­лись мно­гие цен­ност­ные опоры. В этих усло­виях фигура В. Ф. Асмуса и была выдви­нута в каче­стве без­услов­ного образца. Начало этому поло­жила ста­тья Н. В. Мотрошиловой, где В. Ф. Асмус был назван Профессором с боль­шой буквы и были сфор­му­ли­ро­ваны основ­ные поло­же­ния нового пони­ма­ния места В. Ф. Асмуса в исто­рии нашей фило­со­фии. После этого был про­ве­дён «круг­лый стол» жур­нала «Вопросы фило­со­фии», посвя­щён­ный В. Ф. Асмусу, появился ряд ста­тей и вос­по­ми­на­ний, в кото­рых раз­ви­ва­лось это новое пони­ма­ние роли и зна­че­ния В. Ф. Асмуса, два сбор­ника, ему посвя­щён­ных. Наконец, на фило­соф­ском факуль­тете МГУ в его честь была уста­нов­лена мемо­ри­аль­ная доска. Почесть небы­ва­лая, а для совет­ского фило­софа — беспрецедентная.

Новый ста­тус фигуры В. Ф. Асмуса имеет две опоры. Первая — оценка его как спе­ци­а­ли­ста, про­фес­си­о­нала. В дан­ном слу­чае, это необ­хо­ди­мое, но недо­ста­точ­ное усло­вие. Никто не сомне­ва­ется в высо­чай­шем про­фес­си­о­на­лизме В. Ф. Асмуса. Его книги были и будут вве­де­нием в осво­е­ние мно­гих фило­соф­ских тем. В то же время, про­фес­си­о­на­лизм этот не пред­став­ляет собой чего-​то исклю­чи­тель­ного. Были спе­ци­а­ли­сты такого уровня и среди сверст­ни­ков В. Ф. Асмуса (Б. Э. Быховский, М. А. Дынник) и среди его млад­ших кол­лег (А. С. Богомолов, И. С. Нарский). Особое почи­та­ние В. Ф. Асмуса, выде­ле­ние его даже из пер­вого ряда фило­со­фов, имеет наряду с про­фес­си­о­наль­ной, также и, прежде всего, нрав­ствен­ную опору: он рас­смат­ри­ва­ется как некий нрав­ствен­ный обра­зец, как чело­век, кото­рый про­нёс через всю жизнь честь учё­ного, и на при­мере кото­рого надо гото­вить буду­щие поко­ле­ния фило­со­фов. Именно соче­та­ние этих двух осно­ва­ний, про­фес­си­о­наль­ного и нрав­ствен­ного, при реша­ю­щей роли послед­него, и опре­де­ляет суще­ству­ю­щий образ В. Ф. Асмуса. Сам же этот образ фун­ди­рует систему цен­ност­ных коор­ди­нат нашего фило­соф­ского сооб­ще­ства, он — одна из скреп­ля­ю­щих его кон­сен­сус­ных позиций.

Основное содер­жа­ние этого образа наи­бо­лее чётко было выра­жено Н. В. Мотрошиловой, и в даль­ней­шем прак­ти­че­ски без изме­не­ний вос­про­из­во­ди­лось всеми, кто писал о В. Ф. Асмусе. Утверждается, что он среди тех, кто «в самые тяжё­лые вре­мена, и, пре­тер­пев все пре­сле­до­ва­ния, все испы­та­ния, не посту­пи­лись ни честью, ни фило­соф­ской исти­ной»1 , что «он не раз, навер­ное, был на воло­сок от гибели или тюрьмы, но за жизнь и воз­мож­ность тру­диться не где-​нибудь, а в фило­со­фии, не пла­тил ни конъ­юнк­тур­ным при­спо­соб­ле­нием к „голым коро­лям“ всех ран­гов, ни чело­ве­че­ским досто­ин­ством»2 , потому, что был наде­лён «необо­ри­мой силой духа рос­сий­ских интел­ли­ген­тов»3 . В. Ф. Асмус «эле­мен­тар­ными, а, в сущ­но­сти, высо­кими золо­тыми пра­ви­лами чело­ве­че­ской и науч­ной нрав­ствен­но­сти имел муже­ство руко­вод­ство­ваться тогда, когда пра­вила пре­вра­ти­лись в исклю­че­ния и когда сле­до­ва­ние им стало делом про­сто опас­ным»4 . Наконец, сле­дует вывод, что «когда пра­вила ста­но­вятся исклю­че­ни­ями, а на место цен­но­стей взгро­мож­да­ются анти­цен­но­сти, когда сцена жизни пере­пол­ня­ется анти­пер­со­на­жами — осо­бенно важны люди, кото­рые реши­тельно берут на себя и после­до­ва­тельно испол­няют роль хра­ни­те­лей пра­вил, про­стых, ясных, для них незыб­ле­мых; В. Ф. Асмус был одним из таких людей»5 . Многочисленные ста­тьи на ту же тему дру­гих авто­ров настолько же усту­пают ста­тье Н. В. Мотрошиловой в содер­жа­тель­но­сти, насколько пре­вос­хо­дят её в пафосе оценок.

Может быть, и не сто­ило бы воз­ра­жать про­тив выска­зы­ва­е­мых на про­тя­же­нии уже более чет­верти века в уни­сон оце­нок, авто­рами кото­рых явля­ются наши веду­щие фило­софы, если бы не при­зыв Н. В. Мотрошиловой, с кото­рого она начала свою ста­тью о В. Ф. Асмусе:

«Объективная, чест­ная, нели­це­при­ят­ная, сло­вом — отве­ча­ю­щая тре­бо­ва­ниям вре­мени исто­рия оте­че­ствен­ной фило­со­фии совет­ского пери­ода до сих пор пока не напи­сана. А она очень нужна. Создание её — одно из самых важ­ных, но, пожа­луй, и наи­бо­лее труд­ных наших дел. Уж очень много пред­стоит снять насло­е­ний»6 .

Руководствуясь этим при­зы­вом, мы и решили пред­ло­жить вни­ма­нию чита­теля насто­я­щую ста­тью. В ней пой­дёт речь о том, что суще­ству­ю­щее пред­став­ле­ние о какой-​то осо­бой нрав­ствен­ной роли В. Ф. Асмуса в исто­рии нашей фило­со­фии явля­ется леген­дой. При этом, понятно, вся­кая легенда имеет свои осно­ва­ния. В дан­ном слу­чае — это обще­ние пре­по­да­ва­теля В. Ф. Асмуса со сту­ден­тами, кото­рые спу­стя годы вспо­ми­нают о нём. Все как один схо­дятся в том, что его отли­чало «жела­ние мак­си­мально помочь моло­дому кол­леге, наде­ляя его толи­кой своих гро­мад­ных зна­ний; его слу­ша­тель быстро убеж­дался в огром­ной доб­роте и без­упреч­ной интел­ли­гент­но­сти Валентина Фердинандовича»7 . Вот это обще­ние со зна­ю­щим и доб­ро­же­ла­тель­ным пре­по­да­ва­те­лем ста­но­вится точ­кой отсчёта для обоб­ще­ний. Так за послед­ние чет­верть века сфор­ми­ро­ва­лась легенда, при­чём — из бла­гих побуж­де­ний: хоте­лось ведь найти в исто­рии нашей фило­со­фии какой-​то идеал для почитания.

Изучение источ­ни­ков при­во­дит нас к совер­шенно иной трак­товке пове­де­ния В. Ф. Асмуса, чем обще­при­ня­тая. Мы, однако, не имеем в виду выстра­и­вать какую-​то целост­ную кар­тину, чтобы избе­жать домыс­лов, даже в мини­маль­ной сте­пени. Но спе­ци­а­ли­сты должны рас­по­ла­гать под­лин­ными фак­тами. Долг иссле­до­ва­теля — предъ­явить их. Поэтому мы огра­ни­чимся ком­мен­ти­ро­ва­нием отдель­ных лите­ра­тур­ных и архив­ных источ­ни­ков с тем, чтобы вне­сти кор­рек­тивы в суще­ству­ю­щий образ В. Ф. Асмуса.

«Жизнь по заводскому гудку»

Мы нач­нём с такого источ­ника, как вос­по­ми­на­ния В.Ф. Асмуса. Странно, что они до сих пор не при­вле­кали вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей, хотя со вре­мени их пер­вой пуб­ли­ка­ции про­шло более пят­на­дцати лет. Есть только эмо­ци­о­наль­ный отклик Н.В. Мотрошиловой 8 . Между тем, вос­по­ми­на­ния эти, конечно, дают инте­рес­ный мате­риал о лич­но­сти и жиз­нен­ном пути В.Ф. Асмуса.

Детские годы В.Ф. Асмус про­вёл в Донбассе в посёлке Константиновка, вырос­шем вокруг сте­коль­ных и хими­че­ских заво­дов, выстро­ен­ных здесь Бельгийским акци­о­нер­ным обще­ством. Наведывался он сюда и позже, когда жил в Киеве, где учился в реаль­ном учи­лище, чтобы стать инже­не­ром, как хотел его отец. Мир посёлка в клас­со­вом отно­ше­нии совер­шенно чётко делился на три части.

Первая – хозя­ева, ново­яв­лен­ные Лопахины, заняв­шие быв­шую поме­щи­чью усадьбу – «эко­но­мию» с боль­шим дирек­тор­ским домом, пар­ком и садом, с мно­го­чис­лен­ными под­соб­ными «служ­бами». «Сюда попа­дали только по осо­бому при­гла­ше­нию дирек­тора или его жены» 9 .

Второй мир – слу­жа­щие адми­ни­стра­ции заво­дов, по-​современному говоря, мене­джеры, но ещё лучше их обо­зна­чить рус­ским сло­вом – при­каз­чики. К этой среде при­над­ле­жал и отец В.Ф. Асмуса. К этой кате­го­рии отно­си­лись также «Раневские», осколки поме­щи­чьих родов, закре­пив­ши­еся в своём новом каче­стве приживал.

Служащие акци­о­нер­ного обще­ства жили от дирек­тор­ского дома «на почти­тель­ном рас­сто­я­нии от него и даже до пово­рота к нему, в малень­ких доми­ках» 10 . Это было жильё, бес­платно предо­став­ля­е­мое дирек­цией своим при­каз­чи­кам. Бесплатно семьи слу­жа­щих полу­чали от адми­ни­стра­ции также хлеб, а уголь бес­платно при­во­зили с завода. Жилища слу­жа­щих обра­зо­вы­вали целую наново про­ло­жен­ную улицу, «состо­яв­шую сплошь из совер­шенно оди­на­ко­вых домов, отде­лён­ных друг от друга одним и тем же рас­сто­я­нием» 11 . Предусмотрен был и дру­гой вари­ант жилья для этой соци­аль­ной кате­го­рии: «кор­пус на десять двух­этаж­ных квар­тир» 12 . Семья В.Ф. Асмуса жила сна­чала в камен­ном домике на две квар­тиры, затем зани­мала одну из двух­этаж­ных квар­тир, в кото­рой было две боль­ших ком­наты на пер­вом этаже и четыре поменьше на вто­ром. Позади каж­дой квар­тиры имелся двор с ого­ро­дом и сад.

Отец В.Ф. Асмуса утром по завод­скому гудку отправ­лялся на службу в кон­тору завода, также по гудку при­хо­дил домой обе­дать. Мать вме­сте с детьми «почти каж­дый день» 13 ходила с пле­тё­ными сум­ками на базар за покуп­ками. Несмотря на это баланс семей­ного бюд­жета каж­дый месяц схо­дился. В доме име­лось фор­те­пи­ано, на кото­ром играл отец. Он же устра­и­вал для детей рож­де­ствен­ские ёлки с чудес­ными укра­ше­ни­ями и подарками.

Третий мир Константиновки – рабо­чие. Поистине, сво­его рода «парал­лель­ный мир». Когда Асмусы жили в отдель­ном доме, парал­лельно улице, где стоял их дом, «тяну­лась гро­мад­ная, обне­сён­ная тём­ным забо­ром, тер­ри­то­рия буты­лоч­ного завода; в лет­ние дни в тени длинного-​предлинного забора там и сям сидели груп­пами подростки-​рабочие, при­хо­див­шие сюда пого­во­рить или поиг­рать в карты» 14 . Когда семья пере­ехала в двух­этаж­ный кор­пус, «парал­лельно нашему дому поодаль по обеим сто­ро­нам дороги сто­яли такие же раз­ме­рами как наш, четыре кор­пуса, в них жила часть рабо­чих сте­коль­ного завода. При их домах не было (не пола­га­лось!) ника­ких дво­ров, ника­ких пали­сад­ни­ков, ника­ких мас­лин, ника­ких служб, кроме мусор­ных ям, в кото­рых изредка про­мыш­ляли сви­ньи» 15 .

Как жили рабо­чие, об этом В.Ф. Асмус не мог рас­ска­зать в вос­по­ми­на­ниях: не знал. Надо пола­гать, что в «парал­лель­ном мире» были не только подростки-​рабочие, но и ребята, под­хо­див­шие нашему герою по воз­расту. Но В.Ф. Асмус не был ни Томом Сойером, ни Вишенкой из ска­зоч­ной пове­сти Джанни Родари – сама мысль перейти дорогу, чтобы общаться и играть с детьми рабо­чих у него не возникала.

Мы можем вос­пол­нить этот про­бел. Существуют, конечно, иссле­до­ва­ния поло­же­ния рабо­чего класса в начале XX века в Донбассе, да и в той же Константиновке. Но мы посту­пим по-​другому – при­вле­чём ещё один широко извест­ный мему­ар­ный источ­ник. Это послед­ние вос­по­ми­на­ния Л.И. Брежнева, опуб­ли­ко­ван­ные при его жизни.

Их издали мас­со­вым тира­жом, зачи­ты­вали по Центральному теле­ви­де­нию. Они назы­ва­ются «Жизнь по завод­скому гудку».

Хотелось бы сразу отме­сти «сооб­ра­же­ния» о несе­рьёз­но­сти этого лите­ра­тур­ного источ­ника. Те, кто иро­ни­зи­ро­вал по поводу автор­ства мему­а­ров Л.И. Брежнева, мол­чали, когда кое-​кто из его пре­ем­ни­ков, с тру­дом соеди­няв­ший слова в пред­ло­же­ния, выпус­кал одну за дру­гой мему­ар­ные книги по 300-400 стра­ниц каж­дая. Кроме того, те, кто раз­ду­вал слухи вокруг мему­а­ров Л.И. Брежнева, не пред­став­ляли себе, как гото­ви­лись доку­менты такого поли­ти­че­ского и идейно-​воспитательного зна­че­ния. Во-​первых, целая группа под­би­рала факты, так что с точки зре­ния фак­то­гра­фи­че­ской точ­но­сти это тек­сты образ­цо­вые. Но помимо фак­тов в мему­а­рах рас­сы­паны оценки, и поли­ти­че­ские, и лич­ные. Они могли исхо­дить только от автора и ни от кого больше. Появлялись такие оценки в ходе надик­то­вок, кото­рые автор делал сво­ему помощ­нику. Помощник затем соби­рал группу спи­чрай­те­ров, кото­рая фор­ми­ро­вала текст, утвер­ждав­шийся автором.

Отец Л.И. Брежнева пере­ехал в Донбасс в том же 1900 году, что и отец В.Ф. Асмуса. Он посе­лился в таком же рабо­чем посёлке при заводе, при­над­ле­жав­шем бель­гий­скому, поль­скому и фран­цуз­скому капи­талу. Капиталистические отно­ше­ния раз­вер­ну­лись на Юге России, этой новой социально-​природной пло­щадке, в пре­дельно обна­жён­ной форме. «Наша семья жила в рабо­чей сло­бодке, кото­рая назы­ва­лась “Нижняя коло­ния”, - вспо­ми­нал Л.И. Брежнев… - Забота о духов­ных потреб­но­стях жите­лей исчер­пы­ва­лась тем, что в посёлке Каменском были две пра­во­слав­ные церкви, като­ли­че­ский костёл, люте­ран­ская кирха и еврей­ская сина­гога. Прочие “очаги куль­туры” начи­на­лись прямо у завод­ской про­ход­ной: трак­тир Стригулина, трак­тир Смирнова и ещё бес­счёт­ное коли­че­ство трак­ти­ров, казён­ных вин­ных лавок. А к юго-​западу от посёлка, в “Верхней коло­нии”, был совсем иной мир: сто­яли двух­этаж­ные про­стор­ные, бла­го­устро­ен­ные дома адми­ни­стра­ции завода. Даже дым, извер­гав­шийся из мно­го­чис­лен­ных труб – высо­ких и низ­ких, круг­лых и вось­ми­гран­ных, – отво­ра­чи­вал от них в сто­рону, тянулся почти все­гда к рабо­чей сло­боде. Потом-​то я понял, что тут учтена была роза вет­ров Приднепровья. По этой при­чине дым­ным было небо моего дет­ства, слой копоти покры­вал наши дома. Рабочим на тер­ри­то­рию “Верхней коло­нии” вход был строго-​настрого вос­пре­щён. Там све­тился по вече­рам элек­три­че­ский свет, туда под­ка­ты­вали про­лётки на дутых шинах, из них выхо­дили важ­ные дамы и гос­пода. Это была как бы дру­гая порода людей – сытая, холё­ная, высо­ко­мер­ная. Инженер, в фор­мен­ной фуражке, в пальто с бар­хат­ным ворот­ни­ком, нико­гда не подал бы руки рабо­чему, а тот, под­ходя к инже­неру или мастеру, обя­зан был сни­мать шапку. Мы, дети рабо­чих, лишь издали, из-​за решётки город­ского сада, могли смот­реть на фла­ни­ру­ю­щую под духо­вой оркестр “чистую пуб­лику”» 16 . Дети рабо­чих были важ­ным объ­ек­том экс­плу­а­та­ции для хозяев дон­бас­ских заво­дов, как ино­стран­цев, так и рус­ских. Ведь детей и под­рост­ков можно было годами дер­жать в уче­ни­ках и не пла­тить зар­платы день­гами. Приказчики и мастера за малей­шее непо­слу­ша­ние нака­зы­вали ребят 17 . А нужда гнала этих ребят с самого юного воз­раста на завод. «Я, как и дру­гие сыно­вья рабо­чих, знал, что вслед за отцом приду в цех, к живому огню. Об иной доле в посёлке не помыш­ляли», - рас­ска­зы­вал Л.И. Брежнев 18 .

Посёлок при заводе в Донбассе – иде­аль­ная среда для осо­зна­ния соци­аль­ных отно­ше­ний, настолько кон­трастно и кон­цен­три­ро­вано даны клас­со­вые про­ти­во­ре­чия. Особенно удобно позна­вать их со сред­ней соци­аль­ной пози­ции – слу­жа­щих адми­ни­стра­ции: есть и обра­зо­ва­ние, и досуг и бли­зость к заводу. Такие цен­но­сти, как стыд за своё более или менее при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние, долг перед наро­дом, сочув­ствие угне­тён­ным, стрем­ле­ние изме­нить обще­ствен­ные отно­ше­ния при­хо­дят к юному интел­ли­генту почти есте­ственно. Это путь тысяч рус­ских интел­ли­ген­тов сме­няв­ших друг друга поко­ле­ний: декаб­ри­стов, народ­ни­ков, марк­си­стов. Путь, хорошо типи­зи­ро­ван­ный В.Г. Короленко в «Истории моего совре­мен­ника: «Социальная неспра­вед­ли­вость была фак­том, бью­щим в глаза. От неё наи­бо­лее стра­дают те, кто наи­бо­лее тяжко трудится.

И все, без раз­ли­чия направ­ле­ний, при­знают, что в этих же мас­сах зреет, или уже созрело, какое-​то слово, кото­рое раз­ре­шает все сомне­ния. Вот что тогда было широко раз­лито в созна­нии всего рус­ского обще­ства и из чего наше поко­ле­ние сде­лало только наи­бо­лее после­до­ва­тель­ные и наи­бо­лее чест­ные выводы» 19 . Так появ­ля­лись не только рево­лю­ци­о­неры, но среда интел­ли­ген­ции, им сочув­ство­вав­шая, объ­еди­нён­ная общей систе­мой нрав­ствен­ных ценностей.

Как же соци­аль­ные анта­го­низмы начала XX века отра­зи­лись в созна­нии В.Ф. Асмуса? В его вос­по­ми­на­ниях почти нет их сле­дов. Можно при­ве­сти только два фраг­мента из текста.

Первый – это «бель­гий­ский погром». Бельгийская адми­ни­стра­ция заво­дов для выпол­не­ния ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных работ пред­по­чи­тала выпи­сы­вать рабо­чих из Бельгии, а неква­ли­фи­ци­ро­ван­ных рабо­чих нани­мала на месте. Произошёл клас­си­че­ский слу­чай наци­о­наль­ного оформ­ле­ния клас­со­вого анта­го­низма: погром тол­пой из мест­ных тех домов, где жила бель­гий­ская «рабо­чая ари­сто­кра­тия». А они нахо­ди­лись там же, где и дом Асмусов, среди домов слу­жа­щих адми­ни­стра­ции. Семья Асмусов срочно поки­нула свой дом, хотя, как ока­за­лось потом, на него никто так и не поку­сился. В вос­по­ми­на­ниях В.Ф. Асмус опи­сы­вает эту ситу­а­цию совер­шенно в тех же выра­же­ниях, кото­рые он, видимо, слы­шал от роди­те­лей в самый день погрома: «Разница в оплате и жилищ­ных усло­виях была нема­лая, и это обсто­я­тель­ство порож­дало неко­то­рую непри­язнь между мест­ными рабо­чими и бель­гий­цами. Какие-​то тём­ные силы разо­жгли эту непри­язнь в насто­я­щую вражду» 20 . У южно­рус­ских рабо­чих была не «неко­то­рая непри­язнь», а нена­висть, для фор­ми­ро­ва­ния кото­рой не нужно было дей­ствий ника­ких тём­ных сил. Наоборот, если бы тут были «тём­ные силы» в лице рево­лю­ци­о­не­ров, они бы предот­вра­тили погром, объ­яс­нили бы поли­ти­че­ски невос­пи­тан­ной части рабо­чих, что такое клас­со­вая соли­дар­ность. Хоть В.Ф. Асмусу и при­шлось во время погрома пере­но­че­вать в поле, боль­шого впе­чат­ле­ния на него этот слу­чай не про­из­вёл. Лёжа в поле, он раз­мыш­лял о кажу­щемся суточ­ном вра­ще­нии звёзд вокруг Земли. Он мог бы осмыс­лить ситу­а­цию хотя бы потом, когда писал вос­по­ми­на­ния. Зачем вообще при­каз­чику Ф.Г.В. Асмусу бежать с семьёй в момент бель­гий­ского погрома? Из опа­се­ния, что погром­щики при­мут немца Асмуса за бель­гийца? Как бы погром­щики ни пере­пи­лись, они пре­красно знали, кто где из адми­ни­стра­ции живёт. Значит, дело было вовсе не в бель­гий­цах, а в нена­ви­сти ко всем, кто жил в чистень­ких доми­ках на этой сто­роне улицы.

Второй фраг­мент. С наступ­ле­нием тем­ноты В.Ф. Асмус раз­гля­ды­вал из окна завод напро­тив: «По вече­рам завод был очень живо­пи­сен. Под огром­ной аркой глав­ного цеха, где выду­ва­лись бутылки, всё время пере­дви­га­лись, то под­ни­ма­ясь, то опус­ка­ясь, огоньки, со сто­роны цеха доно­сился шум, и даже доле­тали – при попут­ном ветре – крики и воз­гласы рабо­тав­ших там людей. Вокруг кор­пуса завода была тьма, дорога к заводу была скудно осве­щена ред­кими дуго­выми фона­рями. Весь этот мир завод­ской жизни, про­те­кав­шей так близко от меня, казался мне ночью, когда я выгля­ды­вал через откры­тое в сто­рону завода окошко, непо­нят­ным, таин­ствен­ным и даже жут­ко­ва­тым. Утром испы­тан­ное впе­чат­ле­ние уле­ту­чи­ва­лось» 21 . Юного В.Ф. Асмуса заво­ра­жи­вают таин­ствен­ные огоньки в зда­нии завода, кото­рые кто-​то ночью зажи­гает, пере­дви­гает и при этом кри­чит. Он вос­при­ни­мает завод эсте­ти­че­ски. Чтобы вос­при­ни­мать ноч­ную смену на заводе или работ­ный дом эсте­ти­че­ски, нужен социально-​нравственный дальтонизм.

В.Ф. Асмус не осо­зна­вал, что его семья живёт за счёт рабо­чих, и, соот­вет­ственно, он в долгу перед ними. Жизнь в обста­новке клас­со­вых анта­го­низ­мов должна была бы сфор­ми­ро­вать из юного чело­века типич­ного рус­ского интел­ли­гента в ука­зан­ном выше смысле этого слова. Но ничего этого не про­изо­шло. Вот что уди­ви­тельно. Почему так полу­чи­лось? Видимо, вслед­ствие неко­то­рых лич­ност­ных качеств В.Ф. Асмуса. У него с дет­ства не было осо­бой потреб­но­сти в обще­нии с людьми 22 , он был мол­ча­лив и скры­тен 23 , у него «не воз­ни­кало потреб­но­сти поде­литься сво­ими впе­чат­ле­ни­ями: вос­при­я­тие сказки очер­чи­вало круг, отде­ляв­ший от окру­жав­шего меня мира, и из пре­де­лов этого круга не было жела­ния или потреб­но­сти выйти» 24 . В резуль­тате сфор­ми­ро­вался рус­ский интел­ли­гент в ином смысле этого слова, пер­со­наж, будто сошед­ший со стра­ниц «Вех», типаж кото­рого ещё только моде­ли­ро­вался авто­рами сборника.

«Скорбное учение» «меньшевиствующего идеализма»

Нужно ска­зать боль­шое спа­сибо Т.Д. Суходуб, нашед­шей первую опуб­ли­ко­ван­ную ста­тью В.Ф. Асмуса, и М.Н. Громову и Н.А. Куценко, пере­пе­ча­тав­ших эту ста­тью со своим ком­мен­та­рием. В 1919 г. в Киев вошла дени­кин­ская армия. Со стра­ниц газеты «Жизнь» её при­вет­ство­вала группа интел­ли­ген­тов. Среди них был В.Ф. Асмус, напе­ча­тав­шей в этой газете ста­тью с осуж­де­нием «скорб­ного уче­ния» марк­сизма. Конечно, этот факт важен для био­гра­фии В.Ф. Асмуса.

Не со всеми оцен­ками, дан­ными в ком­мен­та­рии кол­лег можно согла­ситься. Во-​первых, с высо­кой оцен­кой самого тек­ста как глу­бо­кого и фило­соф­ски содер­жа­тель­ного. Напомним, что это пер­вая проба пера стар­ше­курс­ника. Статья изоби­лует идео­ло­ги­че­скими штам­пами: здесь и бес­пло­дие эко­но­ми­че­ского мате­ри­а­лизма, и его неспо­соб­ность понять «рос­кош­ное цве­те­ние» куль­туры, и ирра­ци­о­наль­ная при­рода твор­че­ства, и отож­деств­ле­ние меха­ни­цизма с мате­ри­а­лиз­мом, и осуж­де­ние «нетер­пе­ния» рево­лю­ци­о­не­ров. В охра­ни­тель­ной пуб­ли­ци­стике эти сюжеты неод­но­кратно повто­ря­лись. Явственно чув­ству­ется вли­я­ние идей Бердяева о сво­боде и о твор­че­стве. В.Ф. Асмус ука­зы­вал в своих вос­по­ми­на­ниях, что в 1914-1916 гг. читал выхо­див­шие книги Бердяева Видимо, среди них были «Философия сво­боды» и «Смысл твор­че­ства» 25 . Марксизм объ­яв­ля­ется нетвор­че­ским и пас­сив­ным, попутно же доста­ётся Гегелю, в соеди­не­нии с Марксом даю­щему «чах­лые, ужа­са­юще бес­кров­ные, лишён­ные твор­че­ского семени плоды» 26 . Странная инвек­тива про­тив Гегеля на стра­ни­цах анти­марк­сист­ского пам­флета ста­но­вится понят­ной, если вспом­нить прин­ци­пи­аль­ное для Бердяева отож­деств­ле­ние отчуж­де­ния с опред­ме­чи­ва­нием, при кото­ром вся­кое овещ­не­ние рас­смат­ри­ва­ется как смерть твор­че­ства. Гегель ведь, напро­тив, в каче­стве под­линно твор­че­ского дея­ния рас­смат­ри­вал лишь пред­метно выра­жен­ное и вопло­щён­ное. Наш автор, когда пыта­ется вслед за Бердяевым как-​то содер­жа­тельно опре­де­лить вос­пе­ва­е­мую им духов­ность, при­нуж­ден поэтому огра­ни­читься такими харак­те­ри­сти­ками, как: «непред­ви­ден­ное, непо­сти­жи­мое», «новое, неча­янно обре­тён­ное в порыве твор­че­ского акта», име­ю­щее «внут­рен­ний сокро­вен­ный смысл», и рас­суж­дать о том, что «гря­дёт и будет вели­кое рож­де­ние и само­рас­кры­тие духа» 27 . На фоне подоб­ных сло­вес­ных узо­ров содер­жа­тель­ным в ста­тье можно при­знать после­до­ва­тель­ное отри­ца­ние иде­а­лов Просвещения, по отно­ше­нию к кото­рым марк­сизм есть част­ный слу­чай, а то и – наи­бо­лее после­до­ва­тель­ное их выра­же­ние, а также – непри­я­тие авто­ром прак­тики совет­ских культпросвет-учреждений.

«Разящего», «бес­по­щад­ного раз­об­ла­че­ния» 28 марк­сизма в ста­тье В.Ф. Асмуса нет, про­сто потому, что автор не зна­ком с пред­ме­том. Осуждение «эко­но­ми­че­ского мате­ри­а­лизма» никак не затра­ги­вает фило­со­фии марк­сизма. В своих вос­по­ми­на­ниях В.Ф. Асмус прямо писал, что марк­сизм в уни­вер­си­тете не пре­по­да­вался и не изу­чался: «Поразительно было в уни­вер­си­тет­ском пре­по­да­ва­нии фило­со­фии того вре­мени пол­ное умол­ча­ние о фило­со­фии марк­сизма. С ним даже не поле­ми­зи­ро­вали. Его про­сто “не заме­чали”, замал­чи­вали. Ни в одной лек­ции Гилярова, Зеньковского, а позже – Спекторского, Якубаниса мы ни разу не слы­шали даже имён самых выда­ю­щихся философов-​марксистов – ни Маркса, ни Энгельса, ни Плеханова, ни Ленина, не говоря уже о Лафарге, Каутском и про­чих поменьше ран­гом. Для самых учё­ных, самых обра­зо­ван­ных про­фес­со­ров историко-​филологического факуль­тета марк­сист­ских фило­со­фов как будто и вовсе не суще­ство­вало. Даже в кур­сах рус­ской исто­рии было иначе. У про­фес­сора М.В. Довнар-​Запольского, доцента П.П. Смирнова можно было обна­ру­жить неко­то­рое вли­я­ние исто­ри­че­ских идей Маркса и Энгельса или, по край­ней мере, исто­ри­че­ских идей рус­ского “легаль­ного” марк­сизма – идей П.Б. Струве, Туган-​Барановского и дру­гих, – но только не фило­соф­ских уче­ний марк­сизма. Последний пони­мался и учи­ты­вался только как поли­ти­че­ское, пуб­ли­ци­сти­че­ское уче­ние и как политико-​экономическая тео­рия» 29 . Остаётся само­об­ра­зо­ва­ние, но всё, что мы знаем о круге науч­ных инте­ре­сов моло­дого В.Ф. Асмуса, исклю­чает сколько-​нибудь замет­ное вни­ма­ние к марк­сист­ской фило­со­фии. Что же тогда отра­жает эта ста­тья В.Ф. Асмуса? Представление о марк­сизме той среды, в кото­рой он вра­щался в период её напи­са­ния, раз­де­ляя, конечно, тогда эти пред­став­ле­ния. Меняется время, меня­ется среда, меня­ются и представления.

Второе, в чём нельзя согла­ситься с авто­рами ком­мен­та­рия к ста­тье В.Ф. Асмуса, что наконец-​то обна­ру­жены «тща­тельно скры­вав­ши­еся» его истин­ные убеж­де­ния, кото­рые он про­нёс через всю жизнь, а именно, «веру в совсем иные цен­но­сти и иде­алы, не сов­ме­сти­мые с ком­му­ни­сти­че­ской идео­ло­гией» 30 . Подобные ретро­спек­тив­ные умо­за­клю­че­ния нена­дёжны. Представим себе фило­софа, у кото­рого есть работы 1) пер­вой поло­вины 1980-​х гг., 2) вто­рой поло­вины 1980-​х гг., 3) 1990-​х гг. Предположим исто­рика фило­со­фии, кото­рый гово­рит: работы 1990-​х гг. напи­саны вынуж­дено, а автор в это время мыс­лил также, как в пер­вой поло­вине 1980-​х. Оценка явно будет неадек­ват­ной. Во вто­рой поло­вине 1920-​х гг. В.Ф. Асмус при­над­ле­жал к дебо­рин­цам, т.е. к лево-​коммунистической по своим пози­циям школе геге­льян­ского нео­марк­сизма. Надо пред­по­ло­жить в В.Ф. Асмусе какое-​то изощ­рён­ное дву­ли­чие и лице­ме­рие, потреб­ное разве Штирлицу, если счи­тать, что в период работы с дебо­рин­цами он думал так же, как в ста­тье 1919 г. Хотя сопо­став­ле­ние тек­стов В.Ф Асмуса 1919 г. и пери­ода дебо­рин­ской школы невольно застав­ляют заду­маться об искрен­но­сти их автора. Об огром­ных мате­ри­аль­ных затра­тах, отпу­щен­ных боль­ше­ви­ками на раз­ви­тие духо­вой куль­туры, он гово­рит одними и теми же сло­вес­ными обо­ро­тами, но даёт при этом прямо про­ти­во­по­лож­ные оценки 31 . Благодарим А.Э. Савина за ука­за­ние на симп­то­ма­тич­ное в смысле анти­тезы место в книге В.Ф. Асмуса «Диалектика Канта» (М., 1930. С. 20). В книге, где, кстати, то и дело вос­тор­женно поми­на­ется А.М. Деборин.

Эволюция воз­зре­ний В.Ф. Асмуса была слож­ной. О том, что она вообще была, сви­де­тель­ствует факт, зафик­си­ро­ван­ный мно­гими мему­а­ри­стами. Когда в начале 1930-​х гг. Е.П. Ситковский ска­зал В.Ф. Асмусу, что хочет ему помочь и поэтому будет про­ра­ба­ты­вать его не как мень­ше­вист­ву­ю­щего иде­а­ли­ста, а как бур­жу­аз­ного иде­а­ли­ста, В.Ф. Асмус искренне оби­делся и отве­тил, что если уж его назы­вают иде­а­ли­стом, он пред­по­чи­тает быть своим, мень­ше­вист­ву­ю­щим, чем чужим, бур­жу­аз­ным. И хотя Е.П. Ситковский был прав, потому что мень­ше­вист­ву­ю­щих иде­а­ли­стов рас­стре­ли­вали, а бур­жу­аз­ных дер­жали как «спе­цов», В.Ф. Асмус, как гово­рят сви­де­тели, сохра­нил эту обиду на всю жизнь 32 . Стало быть, он в какой-​то и довольно нема­лой сте­пени иден­ти­фи­ци­ро­вал себя и свои фило­соф­ские взгляды с дебо­рин­ской школой.

При чте­нии вос­по­ми­на­ний о В.Ф. Асмусе, напи­сан­ных мно­гими нашими веду­щими фило­со­фами, пора­жает, что все авторы счи­тают своим дол­гом вспом­нить, что В.Ф. Асмуса пре­сле­до­вали как мень­ше­вист­ву­ю­щего иде­а­ли­ста, но при этом ни один не напи­сал, что В.Ф. Асмус был актив­ным и вер­ным сто­рон­ни­ком дебо­рин­ской школы. Непонятно, чего здесь больше: неве­же­ства в отно­ше­нии исто­рии совет­ской фило­со­фии 1920-​х гг., или же лукав­ства, боязни тем самым «бро­сить тень» на В.Ф. Асмуса. Коли так, наши фило­соф­ские лидеры невольно соли­да­ри­зи­ру­ются с М.Б. Митиным, кото­рый тоже счи­тал предо­су­ди­тель­ным «мень­ше­вист­ву­ю­щий иде­а­лизм» В.Ф. Асмуса.

Взаимоотношения В.Ф. Асмуса с дебо­рин­ской шко­лой тре­буют спе­ци­аль­ного изу­че­ния. Предварительно можно кон­ста­ти­ро­вать, что в фило­соф­ском миро­воз­зре­нии дебо­рин­цев В.Ф. Асмус нашёл близ­кие для себя мотивы. Может быть, это пока­жется стран­ным, но есть линии идей­ной пре­ем­ствен­но­сти даже между воз­зре­ни­ями, выра­жен­ными в ста­тье 1919 года и марк­сист­скими тек­стами В.Ф. Асмуса вто­рой поло­вины 1920-​х гг.

Своим появ­ле­нием в Москве и воз­мож­но­стью зани­маться здесь фило­со­фией В.Ф. Асмус обя­зан А.М. Деборину. А.М. Деборин был оза­бо­чен историко-​философским обос­но­ва­нием метода мате­ри­а­ли­сти­че­ской диа­лек­тики и стре­мился сам и через своих уче­ни­ков нахо­дить диа­лек­ти­че­ские идеи у фило­со­фов Нового вре­мени и немец­ких клас­си­че­ских фило­со­фов. И вдруг он видит книгу В.Ф. Асмуса, вышед­шую в 1924 г., под­за­го­ло­вок кото­рой гла­сит: «Очерк раз­ви­тия диа­лек­ти­че­ского метода в новей­шей фило­со­фии от Канта до Ленина». Большего сов­па­де­ния с замыс­лом А.М. Деборина нельзя и желать. Налицо гото­вый сто­рон­ник, кото­рого, к тому же, не надо обу­чать. Он – само­сто­я­тель­ный спе­ци­а­лист, гото­вый к работе. Косвенно о том, как А.М. Дебориным была вос­при­нята пер­вая книга В.Ф. Асмуса, можно судить по рецен­зии в жур­нале «Летописи марк­сизма». Правилом этого жур­нала было не ста­вить фами­лии авто­ров под рецен­зи­ями. Но изда­вался жур­нал Институтом Маркса и Энгельса, где А.М. Деборин был заме­сти­те­лем дирек­тора и заве­до­вал отде­лом фило­со­фии. В рецен­зии отме­чены те черты диа­лек­тики у Канта и Фихте из книги В.Ф. Асмуса, кото­рые сам А.М. Деборин выде­лял в своих рабо­тах по немец­кой клас­си­че­ской фило­со­фии. О Гегеле и Марксе и их диа­лек­тике ска­зано, что в книге В.Ф. Асмуса они «пред­став­лены в невуль­га­ри­зи­ро­ван­ном виде», и под­чёрк­нуто то обсто­я­тель­ство, что автор книги «сосре­до­то­чил своё вни­ма­ние на внут­рен­ней эво­лю­ции диа­лек­ти­че­ских систем» 33 . А.М. Деборин был очень рад и, как сви­де­тель­ствует его вдова Ирена Иезекиилевна, сохра­нил высо­кое мне­ние о В.Ф. Асмусе до конца своей жизни. Когда в январе 1927 г. А.М. Деборин внёс в Президиум Коммунистической ака­де­мии про­ект созда­ния Философской сек­ции, В.Ф. Асмус был назван среди дей­стви­тель­ных чле­нов сек­ции, хотя на тот момент ещё жил в Киеве 34 .

Но чтобы осу­ще­ствить пере­езд, во все вре­мена тре­бо­ва­лись уси­лия: нужно было решить быто­вые вопросы, полу­чить сво­бод­ные ставки, а для этого нужно было убе­дить тех, от кого это зави­село, что дан­ный чело­век нужен в Москве. Чтобы войти пол­но­прав­ным чле­ном в школу дебо­рин­цев, необ­хо­димо было при­нять бое­вое кре­ще­ние, пока­зать себя на деле, высту­пить в печати по наи­бо­лее акту­аль­ным вопро­сам. Для дебо­рин­цев в 1926 г. на повестке дня была борьба с меха­ни­стами, а наи­бо­лее акту­аль­ной про­бле­мой стала серьёз­ная попытка меха­ни­ста А.И. Варьяша выстро­ить всю исто­рию фило­со­фии Нового вре­мени в соот­вет­ствии с прин­ци­пами тече­ния меха­ни­стов. Наиболее веро­ятно, что В.Ф. Асмусу было пред­ло­жено высту­пить с раз­бо­ром книги А.И. Варьяша. Но сде­лал он это с готов­но­стью и искренне. Полемика В.Ф. Асмуса с А.И. Варьяшем про­ана­ли­зи­ро­вана З.А. Каменским. Мы можем опи­раться на его выводы. В.Ф. Асмус высмеял попытки А.И. Варьяша выве­сти поня­тия и тео­рии фило­со­фии Нового вре­мени из про­из­вод­ствен­ного про­цесса. Общественные потреб­но­сти вызы­вают к жизни фило­соф­ские тео­рии, писал В.Ф. Асмус, но они не опре­де­ляют содер­жа­ния самих тео­рий. В этом заклю­ча­ется невуль­гар­ное пони­ма­ние мате­ри­а­лизма в историко-​философской работе. Важно также учи­ты­вать воз­дей­ствие идей­ной тра­ди­ции, пред­ше­ству­ю­щего тео­ре­ти­че­ского мате­ри­ала на фор­ми­ро­ва­ние фило­соф­ской идеи 35 . От себя же доба­вим, что такие пози­ции ста­тьи 1919 г., как осуж­де­ние меха­ни­сти­че­ского под­хода к обще­ствен­ной, куль­тур­ной и фило­соф­ской жизни в каче­стве упро­щен­че­ства, как отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к пря­мому све­де­нию духов­ных про­цес­сов к эко­но­ми­че­ским отно­ше­ниям – в пол­ной мере при­сут­ствуют в кри­тике В.Ф. Асмуса, направ­лен­ной про­тив меха­ни­стов вообще и А.И. Варьяша в частности.

Выступление В.Ф. Асмуса про­тив А.И. Варьяша стало резо­нанс­ным, а сам В.Ф. Асмус пере­шёл в ряды пол­но­прав­ных дебо­рин­цев. Вот как он сам писал об этом: «Летом 1927 г. я полу­чил при­гла­ше­ние пере­ехать в Москву для работы в каче­стве пре­по­да­ва­теля в Институте крас­ной про­фес­суры. С пере­хо­дом осе­нью 1927 г. в Москву, моя лите­ра­тур­ная работа стала более инте­рес­ной» 36 . Высшая сте­пень дове­рия со сто­роны А.М. Деборина про­яви­лась в том, что в ИКП В.Ф. Асмус был при­гла­шён «в каче­стве руко­во­ди­теля семи­нара по Гегелю, а затем и лек­тора по исто­рии фило­со­фии» 37 . Кроме ИКП и Философской сек­ции Комакадемии А.М. Деборин предо­ста­вил В.Ф. Асмусу и воз­мож­ность пре­по­да­вать в МГУ 38 .

В.Ф. Асмус верно слу­жил дебо­рин­ской школе, высту­пал с её пози­ций. Но у него не могли сло­житься лич­ные отно­ше­ния с боль­шин­ством сто­рон­ни­ков этой школы. Слишком велики были раз­ли­чия. Деборинцы пред­став­ляли собой тот самый клас­си­че­ский тип неве­хов­ских интел­ли­ген­тов «ушед­ших в рево­лю­цию». Вряд ли могло бы най­тись вза­и­мо­по­ни­ма­ние, ска­жем, со Я.Э. Стэном, кото­рый сидел у белых в камере смерт­ни­ков, когда В.Ф. Асмус при­вет­ство­вал вступ­ле­ние белой армии в Киев. Помимо доб­рых отно­ше­ний с А.М. Дебориным, В.Ф. Асмус близко сошёлся только с одним диа­лек­ти­ком – с А.Я. Троицким. Но сбли­же­нию спо­соб­ство­вала ско­ро­теч­ная смер­тель­ная болезнь послед­него, о кото­рой было известно 39 .

В фило­соф­ском плане стать вполне своим среди дебо­рин­цев В.Ф. Асмусу, как мы пола­гаем, мешало его отно­ше­ние к Гегелю. Приверженность клас­си­че­скому логи­че­скому мыш­ле­нию, ярко выра­жен­ные сим­па­тии к Канту – это не то, что может помочь при­нять диа­лек­ти­че­скую логику. Весьма пока­за­тельны отдель­ные выска­зы­ва­ния В.Ф. Асмуса о Гегеле, сохра­нён­ные аспи­ран­тами. На вопрос А.И. Уёмова В.Ф. Асмус отве­тил: «Гегеля понять вообще невоз­можно. Можно его про­чи­тать и изло­жить. Можно напи­сать книгу о нём, но не понять» 40 . В.А. Смирнову В.Ф. Асмус прямо ска­зал: «Не увле­кай­тесь Гегелем; объ­ек­тивно писать о Гегеле не только Вы, но, пожа­луй, и Ваш сын ещё не смо­жет» 41 .

Для дебо­рин­цев Гегель был выс­шим авто­ри­те­том. Опираясь на его Логику они наде­я­лись выстро­ить мето­до­ло­гию мате­ри­а­ли­сти­че­ской диа­лек­тики. Весьма пока­за­тельны кри­ти­че­ские рецен­зии двух дебо­рин­цев, Г.К. Баммеля и Н.А. Карева на ту самую книгу В.Ф. Асмуса 1924 г. Высоко оце­нив в целом работу, про­де­лан­ную авто­ром книги, Г.К. Баммель, тем не менее, назвал книгу В.Ф. Асмуса при­ме­ром «недиа­лек­ти­че­ского под­хода к исто­рии диа­лек­тики» 42 . Суть заме­ча­ния Г.К. Баммеля в том, что в книге спо­соб изло­же­ния под­ме­няет путь иссле­до­ва­ния, раз­де­лять кото­рые научил Маркс в «Капитале». Логические пере­ходы хороши, писал Г.К. Баммель, когда они пред­ва­ри­тельно фун­ди­ро­ваны все­сто­рон­ним иссле­до­ва­нием обще­ствен­ных усло­вий раз­ви­тия мысли. Ещё жёстче выска­зался Н.А. Карев, кото­рый нашёл «устой­чи­вость в нашем исто­рике диа­лек­тики формально-​логических пред­рас­суд­ков и всё ещё неустой­чи­вость на нём его диа­лек­ти­че­ской одежды» 43 . Н.А. Карев точно уло­вил цен­траль­ный пункт рас­хож­де­ний: весь строй мысли В.Ф. Асмуса про­ти­вился тому, чтобы при­знать, что про­ти­во­ре­чия суще­ствуют не только в мыш­ле­нии, но и в самих вещах. Диалектика, писал Н.А. Карев, тре­бует при­зна­вать не только син­тез раз­лич­ных при­зна­ков, но и син­тез про­ти­во­по­лож­но­стей, при­зна­вать отри­ца­ние не только как логи­че­ский про­цесс, но как дви­жу­щий момент дей­стви­тель­ных про­цес­сов, видеть в фор­маль­ной логике момент диа­лек­тики постольку, поскольку она фик­си­рует отно­си­тель­ное само­со­хра­не­ние пред­мета в его раз­ви­тии. Н.А. Карев ука­зал на ошибку, харак­тер­ную для В.Ф. Асмуса, как мы видели, ещё со ста­тьи 1919 г.: отож­деств­ле­ние меха­ни­че­ского с мате­ри­аль­ным. В заклю­че­ние Н.А. Карев пои­ро­ни­зи­ро­вал над мане­рой изло­же­ния автора книги, ска­зав: он пишет местами очень неплохо, но только когда изла­гает мысли дру­гих, а не свои соб­ствен­ные. Кстати, эта оценка Н.А. Карева неожи­данно пере­кли­ка­ется с отно­си­тельно недав­ними вос­по­ми­на­ни­ями А.И. Уёмова, кото­рого, напро­тив, вос­хи­щала скру­пу­лёз­ная манера отве­тов В.Ф. Асмуса: «Бывало и так, что его соб­ствен­ное мне­ние оста­ва­лось неяс­ным, но вза­мен мы полу­чали пред­став­ле­ние о всей слож­но­сти про­блемы» 44 .

Несмотря на ука­зан­ные тре­ния, В.Ф. Асмус осо­знанно оста­вался среди диа­лек­ти­ков, хотя и вынуж­ден был зача­стую при­ни­мать то, что ему было не по душе. Прояснить истоки его пози­ции можно, обра­тив­шись к его выступ­ле­нию на Второй Всесоюзной кон­фе­рен­ции марксистско-​ленинских науч­ных учре­жде­ний в 1929 г. Он заявил, что счи­тает меха­ни­стов «тече­нием доста­точно силь­ным и опас­ным» 45 . Борьба диа­лек­ти­ков про­тив меха­ни­стов, по Асмусу, состав­ная часть «борьбы за под­ня­тие уровня нашей фило­соф­ской куль­туры» 46 . Позитивизм меха­ни­стов – есть лишь при­ми­тив­ная форма фило­соф­ской куль­туры, и надо стре­миться к тому, чтобы пре­одо­леть меха­ни­сти­че­скую разъ­еди­нён­ность познания.

В.Ф. Асмус при­над­ле­жал не к тем, кто про­во­дит свои идеи вопреки обсто­я­тель­ствам, а к тем, кто более или менее под­стра­и­ва­ется под гос­под­ству­ю­щие идеи. Подобный спо­соб суще­ство­ва­ния, вообще, типи­чен, и не дол­жен удив­лять тех, кто имел воз­мож­ность наблю­дать пре­вра­ще­ния, про­ис­хо­див­шие со мно­гими нашими фило­со­фами на рубеже 1980-​х – 1990-​х годов. Вместе с тем, у В.Ф. Асмуса был ряд идей­ных моти­вов, кото­рые он сохра­нял, умея соче­тать их с гос­под­ство­вав­шими миро­воз­зре­ни­ями, сме­няв­шими друг друга: здесь и при­вер­жен­ность раз­ви­тию куль­туры как целост­но­сти, и непри­я­тие меха­ни­сти­че­ского отно­ше­ния к мышлению.

«Свои посещения, по-​видимому, тщательно скрывает»

Наступил 1930 год. В фило­соф­ской жизни страны про­изо­шли серьёз­ные изме­не­ния. Главное из них: раз­гром ста­ли­ни­стами дебо­рин­ской школы и Института фило­со­фии. Открытая форма борьбы про­дол­жа­лась с апреля по октябрь 1930 г. В апреле же 1930 г. был аре­сто­ван А.Ф. Лосев.

Вот что пишет А.А. Тахо-​Годи в своей книге о А.Ф. Лосеве: «Не послед­нюю роль в аре­сте Лосева сыг­рал также Деборин. Лосев прямо утвер­ждал, что “вражда Деборина” к нему “как к фило­софу” носила “лич­ный харак­тер”, хотя сам Лосев с Дебориным не был зна­ком… Лосев даже думал пойти к Деборину с попыт­кой поми­риться. Но ему отсо­ве­то­вал, ука­зав на “без­на­дёж­ность такой попытки”, фило­соф Асмус, “чело­век, наи­бо­лее талант­ли­вый из дебо­рин­ской группы”. Этот “моло­дой профессор-​марксист” посе­щает Лосева, но свои посе­ще­ния он “из опа­се­ния пре­сле­до­ва­ния, по-​видимому, тща­тельно скры­вает”. Асмус при­шёл к Лосеву “по своей ини­ци­а­тиве”. Он зна­ком с тру­дами Лосева и хотел с ним лично позна­ко­миться. Асмус “пол­но­стью соли­да­рен” с фило­соф­скими взгля­дами Лосева, к рели­гии “отно­сится с ува­же­нием”. Возможно, что Асмус не один, но мно­гие “боятся выявить своё отно­ше­ние” к Лосеву, так как Деборин “за ними очень сле­дит”» 47 .

А.А. Тахо-​Годи утвер­ждает, что А.М. Деборин пре­сле­до­вал А.Ф. Лосева и был при­ча­стен к его аре­сту. Существует только одно выступ­ле­ние А.М. Деборина, где он гово­рил о А.Ф. Лосеве, мы ска­жем о нём ниже. Утверждения же, будто А.М. Деборин пре­сле­до­вал А.Ф. Лосева или «сле­дил», кто его посе­щает, явля­ются домыс­лами и осно­ваны на незна­нии ситу­а­ции в совет­ской фило­со­фии 1920-​х гг. А.М. Деборин боролся с меха­ни­стами, фило­соф­ским тече­нием, сто­рон­ники кото­рого счи­тали себя марк­си­стами, но при­дер­жи­ва­лись пози­ти­вист­ских взгля­дов. Если А.М. Деборин пола­гал необ­хо­ди­мым высту­пить про­тив какого-​то фило­софа пер­со­нально, он это делал, как напри­мер, когда он рас­кри­ти­ко­вал за ниги­ли­сти­че­ское отно­ше­ние к Канту близ­кого к меха­ни­стам И.А. Боричевского. Механисты же посто­янно заяв­ляли: Деборин и дебо­ринцы – не марк­си­сты и не мате­ри­а­ли­сты, они иде­а­ли­сты (отсюда потом Сталин и заим­ствует тер­мин «мень­ше­вист­ву­ю­щий иде­а­лизм»), ведь они борются с нами, с мате­ри­а­ли­стами, а про­тив насто­я­щих иде­а­ли­стов ника­кой борьбы не ведут. Каждый раз после этих обви­не­ний меха­ни­сты при­во­дили в при­мер А.Ф. Лосева, с кото­рым А.М. Деборин и дебо­ринцы не ведут борьбу. Обвинение это стало ходя­чим штам­пом, и А.М. Деборин был вынуж­ден на него отре­а­ги­ро­вать во вступ­ле­нии к сво­ему доклад фило­соф­ском форуме тех лет – на фило­соф­ском засе­да­нии Второй Всесоюзной кон­фе­рен­ции марксистско-​ленинских науч­ных учре­жде­ний в апреле 1929 г. Никакой идео­ло­ги­че­ской ругани его пас­саж о А.Ф. Лосеве не содер­жал. Приведя ряд цитат из книг А.Ф. Лосева, А.М. Деборин на осно­ва­нии про­ци­ти­ро­ван­ных выска­зы­ва­ний под­верг А.Ф. Лосева кри­тике наряду с Гегелем, своим люби­мым фило­со­фом: ни тот ни дру­гой не спо­собны после­до­ва­тельно про­ве­сти диа­лек­ти­че­ский метод, поскольку допус­кают суще­ство­ва­ние боже­ствен­ного абсо­люта и, сле­до­ва­тельно, мета­фи­зи­че­ски огра­ни­чи­вают раз­ви­тие миро­зда­ния. Понятно, что это выска­зы­ва­ние не удо­вле­тво­рило меха­ни­стов. Выступая в пре­ниях, А.И. Варьяш заявил: «Против “меха­ни­стов” (т.е. про­тив нас) направ­лено 95 про­цен­тов всего, что пишется по фило­соф­ским вопро­сам дебо­рин­цами. А про­тив иде­а­ли­стов ничего не пишется. Тов. Деборин сам ука­зал как на оче­ред­ную задачу, что нужно высту­пить про­тив Лосева и т.п. Но где вы высту­пали про­тив них?

Деборин: На стра­ни­цах “Летописи марксизма”.

Варьяш: О Лосеве – ничего» 48 .

И дей­стви­тельно, в под­го­тов­лен­ной А.М. Дебориным резо­лю­ции кон­фе­рен­ции пункт о борьбе с зару­беж­ными иде­а­ли­стами был рас­шиф­ро­ван по пер­со­на­лиям, а в пункте о борьбе с иде­а­ли­стами «у нас» никто по фами­лии назван не был 49 . А.И. Варьяш не стал ждать, когда дебо­ринцы при­мутся за А.Ф. Лосева. 19 марта 1930 г. на засе­да­нии Секции есте­ство­зна­ния Комакадемии он сде­лал доклад «О фило­со­фии Лосева». В этой сек­ции пози­ции меха­ни­стов были сильны. Они высту­пали в пре­ниях, под­дер­жи­вали А.И. Варьяша 50 .

Случилось так, что спу­стя месяц после этого А.М. Деборин и его сто­рон­ники не только утра­тили гос­под­ству­ю­щие пози­ции в совет­ской фило­со­фии, но и пре­вра­ти­лись в объ­ект посто­ян­ной оже­сто­чён­ной систе­ма­ти­че­ской травли на собра­ниях и в пар­тий­ной печати. 20-24 апреля 1930 г. на сов­мест­ном засе­да­нии пар­тий­ных фрак­ций Института фило­со­фии Комакадемии и Московской орга­ни­за­ции Всесоюзного обще­ства воин­ству­ю­щих материалистов-​диалектиков М.Б. Митин и его ком­па­ния опи­ра­ясь на под­держку ЦК ВКП(б) выдви­нули про­тив дебо­рин­цев идео­ло­ги­че­ские обви­не­ния. События раз­ви­ва­лись стре­ми­тельно. Но пони­ма­ния пол­ного краха в эти месяцы у дебо­рин­цев ещё не насту­пило. Утопающий хва­та­ется за соло­минку. Чтобы отве­сти от себя обви­не­ния в иде­а­лизме, дебо­ринцы про­вели 21 мая 1930 г. засе­да­ние Института фило­со­фии, где Х.И. Гарбер высту­пил с докла­дом «Критика совре­мен­ной попов­щины (Лосев)» 51 . Забегая впе­рёд, ска­жем, что осуж­де­ние А.Ф. Лосева дебо­рин­цам не помогло. Всё было уже предрешено.

Современные иссле­до­ва­тели твор­че­ства А.Ф. Лосева даже пере­пе­ча­тали под­борку фраг­мен­тов этого доклада 52 . Следовало бы пере­пе­ча­тать цели­ком. Тогда труд­нее было бы спу­стя столько лет уни­жать и демо­ни­зи­ро­вать фигуру Х.И. Гарбера. Он заслу­жи­вает ува­же­ния как один из пио­не­ров фило­со­фии тех­ники в СССР и памяти как жертва ста­лин­ских репрес­сий. Кстати, могу сооб­щить спе­ци­а­ли­стам по твор­че­ству А.Ф. Лосева, что им оста­лась неиз­вест­ной ещё одна ста­тья Х.И. Гарбера, где речь идёт о А.Ф. Лосеве 53 .

Заседание 21 мая 1930 г. про­шло очень слабо. Х.И. Гарбер сето­вал на то, что почти никого не уда­лось при­влечь. Обычно на таких засе­да­ниях запи­сы­ва­лось в пре­ния свыше десятка ора­то­ров, ино­гда обсуж­де­ние доклада при­хо­ди­лось пере­но­сить на дру­гой день. На сей раз кроме самого Х.И. Гарбера только один сотруд­ник Института фило­со­фии сде­лал боль­шое, раз­вёр­ну­тое выступ­ле­ние, фак­ти­че­ски содо­клад. Коротко высту­пили также А.М. Деборин и Г.Ф. Дмитриев, но гово­рили они не о А.Ф. Лосеве, а пре­пи­ра­лись между собой на тему: как пони­мать пред­мет фило­со­фии. Доклад Х.И. Гарбера изве­стен чита­те­лям, он вскоре же был опуб­ли­ко­ван. А вот содо­клад мы можем про­чи­тать, бла­го­даря сохра­нив­шейся в архиве сте­но­грамме этого засе­да­ния. Выступил с ним В.Ф. Асмус. Как мы видели, он мог легко укло­ниться от уча­стия в засе­да­нии, тем более от выступ­ле­ния об аре­сто­ван­ном чело­веке, к кото­рому месяц назад бегал тай­ком. Но он этого делать не стал.

Приведём выдержки из выступ­ле­ния В.Ф. Асмуса: «Лосев, несо­мненно, вос­пи­тан­ник той группы реак­ци­он­ной бур­жу­аз­ной интел­ли­ген­ции, кото­рая впер­вые идейно сор­га­ни­зо­ва­лась в зна­ме­ни­том сбор­нике “Вехи”. Мы знаем, что в этом сбор­нике писали такие авторы, как Бердяев, Булгаков и т.д. В воё время Ленин отме­тил в своих рабо­тах яркую реак­ци­он­ную сущ­ность этой группы… Учение Лосева пред­став­ляет собой совер­шенно зако­но­мер­ный, я бы ска­зал, послед­ний логи­че­ский пре­дел, до кото­рого дошли мыс­ли­тели этого толка» 54 . «Внутреннее рели­ги­оз­ное созна­ние в пато­ло­ги­че­ском состо­я­нии, кото­рое при осо­бен­ном куль­ти­ви­ро­ва­нии рели­ги­оз­ной жизни, нагне­та­ясь с каж­дым днём, всё больше углуб­ля­ется – вот что харак­терно для этого типа мыш­ле­ния…». Этот «кви­е­тизм может пере­ли­ваться в извест­ную струю актив­но­сти, и тогда эти мыс­ли­тели ста­но­вятся воин­ству­ю­щими про­по­вед­ни­ками реак­ци­он­ных воз­зре­ний» 55 . У Лосева «совер­шенно оче­видно, что созер­ца­тель­ность, мисти­че­ское визи­о­нер­ство посто­янно чере­ду­ется с воин­ству­ю­щими выступ­ле­ни­ями на идео­ло­ги­че­ском фронте… Лосеву при­над­ле­жит опре­де­лён­ное место в той борьбе, кото­рую совре­мен­ная бур­жу­аз­ная мысль не только в СССР, но и на Западе, ведёт» 56 . «Я хотел бы кос­нуться обще­ствен­ной сто­роны выступ­ле­ний Лосева. Лосев не только издал каким-​то путём семь более или мене тол­стых книг, но он всем своим пове­де­нием пока­зы­вает, что он желает при­ни­мать опре­де­лён­ное уча­стие, по край­ней мере, иметь опре­де­лён­ное место в совре­мен­ной интел­лек­ту­аль­ной жизни. От работ­ни­ков ГИЗа вы можете слы­шать, что Лосев обра­ща­ется в ГИЗ с пред­ло­же­нием издать соб­ствен­ные работы, от сотруд­ни­ков Института фило­со­фии вы можете слы­шать, что он обра­ща­ется в Институт с пред­ло­же­нием делать пере­воды раз­лич­ных авто­ров. Мы не можем сто­ять на той точке зре­ния, что суще­ствуют спецы по фило­со­фии, кото­рым можно предо­став­лять опре­де­лён­ное место и работу разве только потому, что они обла­дают накоп­лен­ными ими спе­ци­аль­ными све­де­ни­ями. Если в насто­я­щее время мы не можем допус­кать такого порядка, чтобы на про­из­вод­стве инже­нер высту­пал только как спец, если мы тре­буем от каж­дого работ­ника, чтобы он вме­сте с нами рабо­тал, чтобы он пони­мал наши пер­спек­тивы работы и борьбы за ком­му­низм, то по отно­ше­нию к выступ­ле­ниям, про­из­ве­де­ниям Лосева мы должны ска­зать, что их сущ­ность делает невоз­мож­ным какое бы то ни было… 57 идео­ло­ги­че­ских и науч­ных спо­со­бов у Лосева» 58 .

По сча­стью, мы избав­лены от необ­хо­ди­мо­сти делать выводы по этому сюжету, так как можем про­сто повто­рить то, что напи­сано А.А. Тахо-​Годи о засе­да­нии 21 мая 1930 г. Во-​первых, она под­черк­нула, то обсто­я­тель­ство, что засе­да­ние про­во­ди­лось спу­стя месяц после аре­ста А.Ф. Лосева 59 . Во вто­рых, спра­вед­лив её вывод, что заоч­ная про­ра­ботка аре­сто­ван­ного фило­софа в Институте фило­со­фии повли­яла на суро­вость при­го­вора 60 . В ситу­а­ции отсут­ствия объ­ек­тив­ной вины при­го­вор мог коле­баться в диа­па­зоне от оправ­да­ния до рас­стрела. Следователи при­слу­ши­ва­лись к тому, какова тональ­ность обсуж­де­ния лич­но­сти заклю­чён­ного на собра­ниях и в печати. Это правда, и тому было много при­ме­ров, что даже фор­мула обви­не­ния пере­смат­ри­ва­лась в зави­си­мо­сти от того, какие идео­ло­ги­че­ские ква­ли­фи­ка­ции «про­ступ­ков» чело­века давали его быв­шие коллеги.

«…И то, как в телескоп, свет видишь в отдаленье»

Наступили годы «боль­шого тер­рора» и Московских про­цес­сов. Август 1936 года. Только что закон­чился пер­вый Московский про­цесс, по кото­рому рас­стре­ляли Зиновьева и Каменева. Вместе с ними были рас­стре­ляны и два фило­софа: пер­вый глав­ный редак­тор жур­нала «Под зна­ме­нем марк­сизма» В.А. Тер-​Ваганян и автор книги о Демокрите Р.В. Пикель. В раз­гаре мас­со­вая исте­рия собра­ний, на кото­рых осуж­дают вра­гов народа. В кажу­щемся хаосе, тем не менее, суще­ство­вали чётко про­пи­сан­ные типаж­ные модели, каноны поведения.

Один вари­ант – если ты «пар­тий­ный». В этом слу­чае ты обя­зан высту­пать на собра­ниях и при­вет­ство­вать уни­что­же­ние «вра­гов народа». Но если ты будешь только одоб­рять дей­ствия дру­гих, ты вскоре попа­дёшь под подо­зре­ние. Нет! Продолжение выступ­ле­ния должно быть выпол­нено в жанре пуб­лич­ного доноса. Ты дол­жен раз­об­ла­чить кого-​нибудь сам. Разоблачить и пуб­лично заклей­мить как врага народа. Не абстракт­ного врага, взя­того со стра­ниц газеты «Правда», а тво­его кол­легу. Проверка делом, повя­за­ние кро­вью, гаран­ти­рует тебе сви­де­тель­ство о бла­го­на­дёж­но­сти. Нравственные издержки такого пове­де­ния иску­па­ются высо­кой долж­но­стью, обще­ствен­ным при­зна­нием, дру­гими бла­гами жизни. Подобные поступки цени­лись наверху и пода­ва­лись про­чим в каче­стве при­ме­ров пра­виль­ного поведения.

Другой обще­ствен­ный ста­тус – дру­гие тре­бо­ва­ния и модель пове­де­ния. От бес­пар­тий­ного спе­ци­а­ли­ста никто не ста­нет тре­бо­вать пуб­лич­ных выступ­ле­ний и кро­ва­вого при­ча­стия, но за это он дол­жен от мно­гого отка­заться. Если это учё­ный, гума­ни­та­рий, он дол­жен пойти на 1) отказ от пуб­ли­ка­ций, 2) отказ от вся­ких форм обще­ствен­ного при­зна­ния. Прекрасным при­ме­ром подоб­ной линии пове­де­ния может слу­жить жизнь Б.А. Фохта. Он без­упречно соблю­дал вот этот канон соци­аль­ного пове­де­ния в том обще­стве. Он пре­по­да­вал латынь и логику в ИКП и пед­ин­сти­туте, печа­тал только свои пере­воды клас­си­ков фило­со­фии и нигде не высту­пал. Поэтому в том же деле Лосева он мог, в отли­чие от мно­гих бояв­шихся кол­лег, спо­койно, с досто­ин­ством гово­рить сле­до­ва­телю, что не знает за под­след­ствен­ным ника­кой вины. Соблюдал пра­вила игры и социум. Все знали, что Б.А. Фохт нео­кан­ти­а­нец, но он при этом счи­тался совет­ским фило­со­фом. После смерти он был похо­ро­нен на Новодевичьем клад­бище, и ста­тья о нём была вклю­чена в «Философскую энциклопедию».

Но может быть про­ме­жу­точ­ный вари­ант, когда хочется иметь и жиз­нен­ные блага, свя­зан­ные с одной моде­лью пове­де­ния, и репу­та­цию, кото­рая может выте­кать только из совсем дру­гого образа существования.

31 авгу­ста 1936 г. в редак­ции жур­нала «Знамя» состо­я­лось собра­ние актива совет­ских писа­те­лей. С докла­дом «Процесс троц­кист­ского цен­тра» высту­пил извест­ный ста­лин­ский тру­ба­дур Всеволод Вишневский. Да про­стит меня чита­тель, но все­рьёз пере­ска­зы­вать тот доклад нет ника­кой воз­мож­но­сти. Он был выдер­жан в клас­си­че­ской про­па­ган­дист­ской манере ста­лин­ских вре­мён, когда нагне­та­ется ужас и лепится миф о вце­пив­шейся в совет­скую страну зубами гидре, головы кото­рой: бело­гвар­дей­щина, троц­кизм и фашизм. При этом Всеволод Вишневский, как пола­га­ется, исправно пере­чис­лял в своём докладе «вре­ди­те­лей» и «вра­гов народа» «про­брав­шихся» в писа­тель­скую среду.

На собра­нии при­сут­ство­вал цвет тогдаш­ней лите­ра­туры и жур­на­ли­стики: Новиков-​Прибой, Соболев, Долматовский, Луговской, Шкловский, Вирта, Хацревин, Тарасенков и дру­гие. Многие из них высту­пали. Выступления были соот­вет­ству­ю­щие ситу­а­ции. Вирта рас­ска­зы­вал о своём новом романе: «Я сего­дня писал о троц­ки­стах и даже не знаю, стоит ли упо­треб­лять по отно­ше­нию к ним слово “люди”. Это не люди, а про­сто какие-​то дву­но­гие» 61 .

Хотя про­фес­сор МИФЛИ В.Ф. Асмус уже год как состоял чле­ном Союза совет­ских писа­те­лей, никто бы не заме­тил его отсут­ствия на этом собра­нии. Но он не только при­шёл, но и высту­пил. Приведём выдержки из стенограммы.

Начал он с того, что в свете недав­них собы­тий «надо все­мерно повы­сить свою бди­тель­ность», потому «что враг направ­ля­ется на такие участки идео­ло­ги­че­ской работы, как фило­со­фия, исто­рия, лите­ра­тура, кри­тика. Часть из людей, осуж­дён­ных по про­цессу и раз­об­ла­чён­ных, состо­яла когда-​то в рядах фило­со­фов… Это ни в коей сте­пени не может быть слу­чайно… Эти участки идей­ной борьбы явля­ются наи­бо­лее тон­кими и слож­ными. И вот этим искусно поль­зу­ется враг, ибо часто эта тон­кость и слож­ность тео­ре­ти­че­ских вопро­сов исто­рии, фило­со­фии, искус­ства, лите­ра­туры создают воз­мож­ность с боль­шей без­на­ка­зан­но­стью исполь­зо­вать целый ряд момен­тов для под­рыв­ной контр­ре­во­лю­ци­он­ной работы. Это объ­яс­ня­ется ещё и тем, что в этой обла­сти, оче­видно, было пони­же­ние бди­тель­но­сти» 62 . «И, нако­нец, в этой обла­сти – т. Вишневский об этом сего­дня пре­красно гово­рил – мы можем найти ряд людей, кото­рые вошли в нашу совет­скую жизнь из бур­жу­аз­ного мира, мира доре­во­лю­ци­он­ного, людей, кото­рые рабо­тают с нами, но до конца не идут и среди кото­рых враг ведёт свою работу. Вот если с этой точки зре­ния подойти к вопросу и вспом­нить, что сде­лала пар­тия в отно­ше­нии ста­рой интел­ли­ген­ции, то нужно ска­зать, что с этими людьми вози­лись чрез­вы­чайно много. С самого начала этим людям была предо­став­лена воз­мож­ность рабо­тать с нами» 63 .

Далее В.Ф. Асмус по всем пра­ви­лам жанра при­во­дит при­мер под­рыв­ной дея­тель­но­сти, раз­об­ла­чён­ной им лично. Работая летом того года над тео­ре­ти­че­скими источ­ни­ками фило­со­фии и эсте­тики рус­ского сим­во­лизма, «я рас­крыл псев­до­нимы, под кото­рыми Андрей Белый в жур­нале “Весы” высту­пал с остро­по­ли­ти­че­скими ста­тьями, направ­лен­ными про­тив рево­лю­ции… Я открыл ста­тью, в кото­рой Андрей Белый с боль­шой рез­ко­стью и остро­той высту­пает в защиту “Вех” и про­тив тех пуб­ли­ци­стов, кото­рые обру­ши­лись на этот сбор­ник контр­ре­во­лю­ци­он­ной бур­жу­аз­ной интел­ли­ген­ции… На стра­ни­цах этого же жур­нала под псев­до­ни­мом Аврели была поме­щена ста­тья про­тив Ленина по вопросу о сво­боде печати. По отдель­ным при­зна­кам, по точ­ному сов­па­де­нию фор­му­ли­ро­вок, име­ю­щихся в дру­гих ста­тьях, под­пи­сан­ных Бугаевым или Андреем Белым, можно судить о том, что за этим псев­до­ни­мом скры­вался Андрей Белый. Вот, зна­чит, с каким бага­жом эти люди вошли в рево­лю­цию» 64 . «Любопытно, что в своих мему­а­рах Андрей Белый даже не заик­нулся об этих своих про­из­ве­де­ниях… По-​поводу этих ста­тей он хра­нил мол­ча­ние, оче­видно не счи­тая воз­мож­ным оправ­дать эти свои пози­ции. И вот, това­рищи, разве мало среди нас людей, кото­рые ухо­дят в ячейку сво­его инди­ви­ду­аль­ного “я”, кото­рые хра­нят и копят в себе бережно груз своих воз­зре­ний… И разве не может рас­счи­ты­вать враг на то, что посред­ством этих людей он будет рас­ши­рять круг еди­ниц, посред­ством кото­рых он думает про­во­дить свою под­рыв­ную работу» 65 .

В.Ф. Асмус при­вёл в своём выступ­ле­нии фами­лию уже умер­шего чело­века. Но ста­лин­ский режим налов­чился пре­вра­щать во вра­гов народа и мерт­ве­цов, даже тех, чей прах поко­ился в Кремлёвской стене, вроде ака­де­мика М.Н. Покровского и коман­дарма С.С. Каменева. Репрессии же обычно рас­про­стра­ня­лись на чле­нов семьи. Было поня­тие ЧСИР: «член семьи измен­ника родины». Был лагерь АЛЖИР: Акмолинский лагерь жён измен­ни­ков родины. Обычной была прак­тика назна­че­ния этим жёнам восьми лет тюрем­ного заклю­че­ния. Андрей Белый умер, но была жива его вдова К.Н. Бугаева, кото­рая в 1931 г. уже аре­сто­вы­ва­лась ОГПУ за уча­стие в антро­по­соф­ском дви­же­нии. Её пол­шага отде­ляло от нового аре­ста, и только везе­ние спасло вдову поэта: в НКВД на слова Асмуса не обра­тили внимания.

Но выступ­ле­ние В.Ф. Асмуса достигло глав­ной цели: вли­я­тель­ные люди, при­сут­ство­вав­шие на собра­нии, его услы­шали и одоб­рили. В заклю­чи­тель­ном слове Всеволод Вишневский ска­зал: «Тов. Асмус сде­лал инте­рес­ное откры­тие о работе Андрея Белого. Вот Вам кон­крет­ное пред­ло­же­ние: дайте сей­час же, в тече­ние трёх-​пяти дней, боль­шую ста­тью в “Литературную газету”. Это Ваш долг, долг писа­теля. Это про­льёт свет на целую область лите­ра­тур­ной жизни. И хотя раньше гово­рили, что о мёрт­вых нужно гово­рить либо хорошо, либо ничего, но у нас уста­новка совер­шенно дру­гая. Я убеж­дён, что наш това­рищ и сорат­ник т. Асмус об этом напи­шет и высту­пит перед всей совет­ской обще­ствен­но­стью» 66 .

В 1937 г. В.Ф. Асмус опуб­ли­ко­вал ста­тью «Философия и эсте­тика рус­ского сим­во­лизма», в кото­рой ста­вил задачу «рас­крыть поли­ти­че­ский смысл фило­со­фии куль­туры сим­во­лизма» 67 . Он писал о том, что «линия “весов­ской” пуб­ли­ци­стики отча­сти сов­па­дает с линией “Вех”, отча­сти же прямо таки опе­ре­жает “Вехи”» 68 . В.Ф. Асмус нашёл у рус­ских сим­во­ли­стов «гадень­кую контр­ре­во­лю­ци­он­ную кле­вету» 69 и даже «про­об­разы совре­мен­ных фашист­ских идей» 70 . Но, пись­мен­ный текст был, конечно, зна­чи­тельно более обте­ка­е­мым, чем цити­ро­вав­ше­еся выступ­ле­ние на собра­нии актива жур­нала «Знамя».

В газет­ном отчёте о собра­нии выступ­ле­ние В.Ф. Асмуса было отме­чено [Омский, 1936]. Всеволод Вишневский похва­лил В.Ф. Асмуса и в печати: «Литературовед т. Асмус на активе жур­нала “Знамя” сде­лал сооб­ще­ние о том, что им открыт ряд неиз­вест­ных работ Андрея Белого, под­пи­сан­ных раз­лич­ными псев­до­ни­мами. Эти работы носят харак­тер чистей­шей контр­ре­во­лю­ци­он­ной поле­мики» 71 . Всеволод Вишневский высоко оце­нил ини­ци­а­тиву В.Ф. Асмуса, кото­рый теперь стал вполне про­ве­рен­ным чело­ве­ком. Кого попало, ведь, не позо­вут читать лек­цию чле­нам правительства.

Всеволод Вишневский до конца жизни счи­тал В.Ф. Асмуса чело­ве­ком бла­го­на­дёж­ным и «сорат­ни­ком». В 1947 г. он обра­тился к В.Ф. Асмусу с твор­че­ским пред­ло­же­нием: раз­ра­бо­тать тему об отно­ше­нии еврея Маркса и немца Энгельса к России: как они рус­ский народ сна­чала нена­ви­дели, а потом полю­били. Больная тема для ста­ли­ни­стов. Закончить доку­мен­таль­ное повест­во­ва­ние надо было тем, что «родился на корен­ных рус­ских зем­лях, на Волге – Ленин». «Беритесь за эту работу! Пишите…», - при­зы­вал Всеволод Вишневский В.Ф. Асмуса 72 . Но писа­тель вскоре тяжело забо­лел, а фило­соф укло­нился от выпол­не­ния поли­ти­че­ски опас­ного задания.

Вывод из всей этой исто­рии можно сде­лать такой. Хотелось регу­лярно пуб­ли­ко­ваться, хоте­лось иметь высо­ко­ка­че­ствен­ный теле­скоп, полу­чен­ный при содей­ствии Молотова (Асмус любил рас­смат­ри­вать небо), хоте­лось слыть чело­ве­ком, о кото­ром сам вождь вспом­нил и при­звал под­учить своих сатра­пов логике, хоте­лось быть лау­ре­а­том Сталинской пре­мии. Скорее всего, наш герой все эти знаки обще­ствен­ного при­зна­ния рас­смат­ри­вал в каче­стве обе­ре­гов для себя и своей семьи. Это его дей­стви­тельно бес­по­ко­ило. А что будет с теми, чьи имена при­дётся попутно назвать – нет. Ругать «бур­жу­аз­ный иде­а­лизм» в ста­тьях и кни­гах – это одно, а скарм­ли­вать кол­лег Левиафану, чтобы гаран­ти­ро­вать соб­ствен­ное бла­го­по­лу­чие – совсем другое.

На про­тя­же­нии насто­я­щей ста­тьи мы строго сле­до­вали лите­ра­тур­ным и архив­ным источ­ни­кам, ино­гда ком­мен­ти­руя их, но, не откло­ня­ясь далеко от доку­мен­таль­ного мате­ри­ала в сферу оце­нок и домыс­лов. Напоследок хоте­лось бы выска­зать всего лишь одно оце­ноч­ное суж­де­ние. Ведь когда вплот­ную зани­ма­ешься каким-​то пер­со­на­жем, поне­воле скла­ды­ва­ется своё мне­ние о нём. Известно, что Б.Л. Пастернак и В.Ф. Асмус дру­жили. Поэт пода­рил другу свой пере­вод «Фауста», над­пи­сав, что дарит её «чело­веку фау­стов­ского мира, при­зва­ния и фау­стов­ской складки» 73 Мне пред­став­ля­ется, что поэт ошибся в оценке сво­его друга. Тот был выра­зи­те­лем не фау­стов­ского, а ваг­не­ров­ского начала74 . Если исхо­дить из этого, мно­гие факты про­шлого легко под­да­дутся объяснению.

Список литературы

  • Алексей Федорович Лосев, 2007 – Алексей Федорович Лосев: Из твор­че­ского насле­дия; Современники о мыс­ли­теле. М.: Русскiй мiръ, 2007. 776 с.
  • АРАН, Ф. 351. Оп. 2. Д. 22 – Архив РАН. Ф. 351. Оп. 2. Д. 22.
  • АРАН, Ф. 355. Оп. 1а. Д. 1 – Архив РАН. Ф. 355. Оп. 1а. Д. 1.
  • АРАН, Ф. 355. Оп. 2. Д. 101 – Архив РАН. Ф. 355. Оп. 2. Д. 101.
  • Асмус, 1926 – (Без автора) Рец. на кн.: Асмус В.Ф. Диалектический мате­ри­а­лизм и логика. Киев: Сорапкооп, 1924. 225 с. // Летописи марк­сизма. 1926. № 1. С. 98-100.
  • Асмус, 1928 – Асмус В.Ф. Памяти А.Я. Троицкого // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1928. № 4. С. 195-198.
  • Асмус, 1937 – Асмус В.Ф. Философия и эсте­тика рус­ского сим­во­лизма // Литературное наслед­ство. М.: Журнально-​газетное объ­еди­не­ние, 1937. Т. 27-28. С. 1-53.
  • Баммель, 1925 – Баммель Г.К. Рец. на кн.: Асмус В.Ф. Диалектический мате­ри­а­лизм и логика. Киев: Сорабкооп, 1924. 225 с. // Печать и рево­лю­ция. 1925. № 5-6. С. 439-331.
  • Брежнев, 1983 – Брежнев Л.И. Воспоминания. М.: Политиздат, 1983. 320 с.
  • Валентин Фердинандович Асмус, 2010 – Валентин Фердинандович Асмус / Под ред. В.А. Жучкова и И.И. Блауберг. М.: РОССПЭН, 2010. 480 с.
  • Вишневский, 1936 – Вишневский В.В. Наши дела // Литературная газета. 1936. 5 сентября.
  • Гарбер, 1930а – Гарбер Х.И. Против воин­ству­ю­щего мисти­цизма А.Ф. Лосева // Вестник Коммунистической ака­де­мии. 1930. № 37-38. С. 124-144.
  • Гарбер, 1930б – Гарбер Х.И. Современный рус­ский иде­а­лизм // Бюллетень заочно-​консультационного отде­ле­ния Института крас­ной про­фес­суры. 1930. № 5-6. С. 57-74.
  • Гарбер, 2007 – Гарбер Х.И. Против воин­ству­ю­щего мисти­цизма А.Ф. Лосева // Алексей Федорович Лосев: Из твор­че­ского насле­дия; Современники о мыс­ли­теле. М.: Русскiй мiръ, 2007. С. 545-546.
  • Гулыга, 1984 – Гулыга А.В. Валентин Фердинандович Асмус // Асмус В.Ф. Историко-​философские этюды. М.: Мысль, 1984. С. 301-304.
  • Карев, 1925 – Карев Н.А. Рец. на кн.: Асмус В.Ф. Диалектический мате­ри­а­лизм и логика. Киев: Сорабкооп, 1924. 225 с. // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1925. № 3. С. 247-252.
  • Каменский, 2001 – Каменский З.А. История фило­со­фии как наука в России XIX-XX вв. М.: Эслан, 2011. 332 с.
  • Короленко, 1976 – Короленко В.Г. История моего совре­мен­ника. Т. 1-2. Л.: Художественная лите­ра­тура, 1976. 552 с.
  • Мартыненко, 1985 – Мартыненко Г.А. Комкор Дмитрий Жлоба. М.: Воениздат, 1985. 176 с.
  • Омский, 1936 – Омский В. В редак­ции жур­нала «Знамя» // Литературная газета. 1936. 5 сентября.
  • РГАЛИ, Ф. 631. Оп. 16. Д. 51 – Российский госу­дар­ствен­ный архив лите­ра­туры и искус­ства. Ф. 631. Оп. 16. Д. 51.
  • РГАЛИ, Ф. 1038. Оп. 1. Д. 2260 – Российский госу­дар­ствен­ный архив лите­ра­туры и искус­ства. Ф. 631. Оп. 16. Д. 51.
  • РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 100. Д. 95904 – Российский госу­дар­ствен­ный архив социально-​политической исто­рии. Ф. 17. Оп. 100. Д. 95904.
  • Современные про­блемы, 1929 – Современные про­блемы фило­со­фии марк­сизма. М.: Издательство Коммунистической ака­де­мии, 1929. 200 с.
  • Тахо-​Годи, 2007 – Тахо-​Годи А.А. Лосев. Изд. 2-​е, испр. и доп. М.: Молодая гвар­дия, 2007. 532 с.

Нашли ошибку? Выделите фраг­мент тек­ста и нажмите Ctrl+Enter.

Примечания

  1. Валентин Фердинандович Асмус, 2010, с. 61.
  2. Там же, с. 62−63.
  3. Там же, с. 63.
  4. Там же, с. 63.
  5. Там же, с. 63.
  6. Там же, с. 61.
  7. Там же, с. 18.
  8. там же, с. 66
  9. там же, с. 241
  10. там же, с. 241
  11. там же, с. 232
  12. там же, с. 239
  13. там же, с. 244
  14. там же, с. 233
  15. там же, с. 239
  16. Брежнев, 1983, с. 10-11
  17. Мартыненко, 1985, с. 7-8
  18. Брежнев, 1983, с. 8
  19. Короленко, 1976, с. 387
  20. Валентин Фердинандович Асмус, 2010, с. 236-237
  21. там же, с. 242
  22. там же, с. 233
  23. там же, с. 236
  24. там же, с. 250
  25. там же, с. 322
  26. там же, с. 359
  27. там же, с. 355, 360, 357
  28. там же, с. 351
  29. там же, с. 322-323
  30. там же, с. 348
  31. См.: там же, с. 356
  32. там же, с. 14
  33. Асмус, 1926, с. 99
  34. АРАН, Ф. 355. Оп. 1а. Д. 1
  35. Каменский, 2001, с. 139-142
  36. РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 100. Д. 95904, л. 10
  37. Гулыга, 1984, с. 301
  38. РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 100. Д. 95904, л. 4-​об
  39. Асмус, 1928, с. 198
  40. Валентин Фердинандович Асмус, 2010, с. 73
  41. там же, с. 157
  42. Баммель, 1925, с. 440
  43. Карев, 1925, с. 251
  44. Валентин Фердинандович Асмус, 2010, с. 74
  45. Современные про­блемы, 1929, с. 172
  46. там же, с. 172
  47. Тахо-​Годи, 2007, с. 137
  48. Современные про­блемы, 1929, с. 96
  49. там же, с. 197
  50. АРАН, Ф. 351. Оп. 2. Д. 22
  51. Гарбер, 1930а
  52. Гарбер, 2007
  53. См.: Гарбер, 1930б
  54. АРАН, Ф. 355. Оп. 2. Д. 101, л. 14
  55. там же, л. 15
  56. там же, л. 15-​об.
  57. два слова нрзб
  58. там же, л. 16-​16-​об.
  59. Алексей Федорович Лосев, 2007, с. 724
  60. там же, с. 15
  61. РГАЛИ, Ф. 631. Оп. 16. Д. 51, л. 30
  62. там же, л. 45
  63. там же, л. 46
  64. там же, л. 47
  65. там же, л. 48
  66. там же, л. 92
  67. Асмус, 1937, с. 4
  68. там же, с. 6
  69. там же, с. 7
  70. там же, с. 6
  71. Вишневский, 1936
  72. РГАЛИ, Ф. 1038. Оп. 1. Д. 2260, л. 1-​об.
  73. Валентин Фердинандович Асмус, 2010, с. 9
  74. Вагнер – пер­со­наж поэмы «Фауст» И.В. Гете, каби­нет­ный ученый-​эгоист, про­ти­во­по­лож­ность энту­зи­асту науки Фаусту, стре­мя­ще­муся при­но­сить пользу людям.