Письмо Вере Засулич

Письмо Вере Засулич
~ 52 мин

Лондон, 8 марта 1881 г. 41, Мейтленд-​парк, Норд-Уэст


Дорогая граж­данка!

Болезнь нер­вов, пери­о­ди­че­ски воз­вра­ща­ю­ща­яся в тече­ние послед­них десяти лет, поме­шала мне раньше отве­тить на Ваше письмо от 16 фев­раля. Сожалею, что не могу дать Вам при­год­ный для опуб­ли­ко­ва­ния крат­кий ответ на вопрос, с кото­рым Вы изво­лили обра­титься ко мне. Несколько меся­цев тому назад я уже обе­щал Петербургскому коми­тету работу на ту же тему. Надеюсь, однако, что доста­точно будет несколь­ких строк, чтобы у Вас не оста­лось ника­кого сомне­ния отно­си­тельно недо­ра­зу­ме­ния по поводу моей мни­мой теории.

Анализируя про­ис­хож­де­ние капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, я говорю:

«В основе капи­та­ли­сти­че­ской системы лежит, таким обра­зом, пол­ное отде­ле­ние про­из­во­ди­теля от средств про­из­вод­ства… осно­вой всего этого про­цесса явля­ется экс­про­при­а­ция зем­ле­дель­цев. Радикально она осу­ществ­лена пока только в Англии… Но все дру­гие страны Западной Европы идут по тому же пути» («Капитал», франц. изд., стр. 315).

Следовательно, «исто­ри­че­ская неиз­беж­ность» этого про­цесса точно огра­ни­чена стра­нами Западной Европы. Причины, обу­сло­вив­шие это огра­ни­че­ние, ука­заны в сле­ду­ю­щем месте XXXII главы:

«Частная соб­ствен­ность, осно­ван­ная на лич­ном труде… вытес­ня­ется капи­та­ли­сти­че­ской част­ной соб­ствен­но­стью, осно­ван­ной на экс­плу­а­та­ции чужого труда, на труде наём­ном» (Там же, стр. 341).

В этом, совер­ша­ю­щемся на Западе, про­цессе дело идёт, таким обра­зом, о пре­вра­ще­нии одной формы част­ной соб­ствен­но­сти в дру­гую форму част­ной соб­ствен­но­сти. У рус­ских же кре­стьян при­шлось бы, наобо­рот, пре­вра­тить их общую соб­ствен­ность в част­ную соб­ствен­ность.

Анализ, пред­став­лен­ный в «Капитале», не даёт, сле­до­ва­тельно, дово­дов ни за, ни про­тив жиз­не­спо­соб­но­сти рус­ской общины. Но спе­ци­аль­ные изыс­ка­ния, кото­рые я про­из­вёл на осно­ва­нии мате­ри­а­лов, почерп­ну­тых мной из пер­во­ис­точ­ни­ков, убе­дили меня, что эта община явля­ется точ­кой опоры соци­аль­ного воз­рож­де­ния России, однако для того чтобы она могла функ­ци­о­ни­ро­вать как тако­вая, нужно было бы прежде всего устра­нить тле­твор­ные вли­я­ния, кото­рым она под­вер­га­ется со всех сто­рон, а затем обес­пе­чить ей нор­маль­ные усло­вия сво­бод­ного развития.

Имею честь, доро­гая граж­данка, оста­ваться пре­дан­ным Вам

Карл Маркс


Наброски ответа на письмо В. И. Засулич

Первый набросок

  1. Исследуя про­ис­хож­де­ние капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, я ска­зал, что в основе его «лежит пол­ное отде­ле­ние про­из­во­ди­теля от средств про­из­вод­ства» (стр. 315, стол­бец 1 фран­цуз­ского изда­ния «Капитала») и что «осно­вой всего этого про­цесса явля­ется экс­про­при­а­ция зем­ле­дель­цев. Радикально она осу­ществ­лена пока только в Англии… Но все дру­гие страны Западной Европы идут по тому же пути» (там же, стол­бец 2)1 .

Таким обра­зом, я точно огра­ни­чил «исто­ри­че­скую неиз­беж­ность» этого про­цесса стра­нами Западной Европы. А почему? Благоволите загля­нуть в XXXII главу, в кото­рой сказано:

«Уничтожение его, пре­вра­ще­ние инди­ви­ду­аль­ных и раз­дроб­лен­ных средств про­из­вод­ства в обще­ственно кон­цен­три­ро­ван­ные, сле­до­ва­тельно, пре­вра­ще­ние кар­ли­ко­вой соб­ствен­но­сти мно­гих в гигант­скую соб­ствен­ность немно­гих, эта мучи­тель­ная, ужас­ная экс­про­при­а­ция тру­дя­ще­гося народа — вот источ­ник, вот про­ис­хож­де­ние капи­тала… Частная соб­ствен­ность, осно­ван­ная на лич­ном труде… вытес­ня­ется капи­та­ли­сти­че­ской част­ной соб­ствен­но­стью, осно­ван­ной на экс­плу­а­та­ции чужого труда, на труде наём­ном» (стр. 341, стол­бец 2)2 .

Таким обра­зом, в конеч­ном счёте мы имеем здесь пре­вра­ще­ние одной формы част­ной соб­ствен­но­сти в дру­гую форму част­ной соб­ствен­но­сти. Но так как земля нико­гда не была част­ной соб­ствен­но­стью рус­ских кре­стьян, то каким обра­зом может быть к ним при­ме­нено это тео­ре­ти­че­ское обобщение?

  1. С точки зре­ния исто­ри­че­ской един­ствен­ный серьёз­ный аргу­мент, кото­рый при­во­дится в дока­за­тель­ство неиз­беж­ного раз­ло­же­ния общины рус­ских кре­стьян, состоит в сле­ду­ю­щем:
    Обращаясь к далё­кому про­шлому, мы встре­чаем в Западной Европе повсюду общин­ную соб­ствен­ность более или менее арха­и­че­ского типа; вме­сте с про­грес­сом обще­ства она повсюду исчезла. Почему же избег­нет она этой уча­сти в одной только России? Отвечаю: потому, что в России, бла­го­даря исклю­чи­тель­ному сте­че­нию обсто­я­тельств, сель­ская община, ещё суще­ству­ю­щая в наци­о­наль­ном мас­штабе, может посте­пенно осво­бо­диться от своих пер­во­быт­ных черт и раз­ви­ваться непо­сред­ственно как эле­мент кол­лек­тив­ного про­из­вод­ства в наци­о­наль­ном мас­штабе. Именно бла­го­даря тому, что она явля­ется совре­мен­ни­цей капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, она может усво­ить его поло­жи­тель­ные дости­же­ния, не про­ходя через все его ужас­ные пери­пе­тии. Россия живёт не изо­ли­ро­ванно от совре­мен­ного мира; вме­сте с тем она не явля­ется, подобно Ост-​Индии, добы­чей чуже­зем­ного завоевателя.

Если бы рус­ские поклон­ники капи­та­ли­сти­че­ской системы стали отри­цать тео­ре­ти­че­скую воз­мож­ность подоб­ной эво­лю­ции, я спро­сил бы их: разве для того, чтобы вве­сти у себя машины, паро­ходы, желез­ные дороги и т. п., Россия должна была, подобно Западу, пройти через дол­гий инку­ба­ци­он­ный период раз­ви­тия машин­ного про­из­вод­ства? Пусть заодно они объ­яс­нят мне, как это им уда­лось сразу вве­сти у себя весь меха­низм обмена (банки, кре­дит­ные обще­ства и т. п.), выра­ботка кото­рого потре­бо­вала на Западе целых веков?

Если бы в момент осво­бож­де­ния кре­стьян сель­ская община была сразу постав­лена в нор­маль­ные усло­вия раз­ви­тия, если бы затем гро­мад­ный госу­дар­ствен­ный долг, выпла­чи­ва­е­мый глав­ным обра­зом за счёт кре­стьян, вме­сте с дру­гими огром­ными сум­мами, предо­став­лен­ными через посред­ство госу­дар­ства (опять-​таки за счёт кре­стьян) «новым стол­пам обще­ства», пре­вра­щён­ным в капи­та­ли­стов,— если бы все эти затраты были упо­треб­лены на даль­ней­шее раз­ви­тие сель­ской общины, то никто не стал бы теперь раз­ду­мы­вать насчёт «исто­ри­че­ской неиз­беж­но­сти» уни­что­же­ния общины: все при­зна­вали бы в ней эле­мент воз­рож­де­ния рус­ского обще­ства и эле­мент пре­вос­ход­ства над стра­нами, кото­рые ещё нахо­дятся под ярмом капи­та­ли­сти­че­ского строя.

Другое обсто­я­тель­ство, бла­го­при­ят­ное для сохра­не­ния рус­ской общины (путем её раз­ви­тия), состоит в том, что она не только явля­ется совре­мен­ни­цей капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, но и пере­жила тот период, когда этот обще­ствен­ный строй сохра­нялся ещё в непри­кос­но­вен­но­сти; теперь, наобо­рот, как в Западной Европе, так и в Соединённых Штатах он нахо­дится в борьбе и с нау­кой, и с народ­ными мас­сами, и с самими про­из­во­ди­тель­ными силами, кото­рые он порож­дает3 . Словом, перед ней капи­та­лизм — в состо­я­нии кри­зиса, кото­рый окон­чится только уни­что­же­нием капи­та­лизма, воз­вра­ще­нием совре­мен­ных обществ к «арха­и­че­скому» типу общей соб­ствен­но­сти или, как гово­рит один аме­ри­кан­ский писа­тель, кото­рого никак нельзя запо­до­зрить в рево­лю­ци­он­ных тен­ден­циях и кото­рый поль­зу­ется в своих иссле­до­ва­ниях под­держ­кой вашинг­тон­ского пра­ви­тель­ства,— «новый строй», к кото­рому идёт совре­мен­ное обще­ство, «будет воз­рож­де­нием (а revival) в более совер­шен­ной форме (in a superior form) обще­ства арха­и­че­ского типа»4 . Итак, не сле­дует осо­бенно бояться слова «арха­и­че­ский»5 .

Но тогда нужно было бы, по край­ней мере, знать эти после­до­ва­тель­ные изме­не­ния. Мы же ничего о них не знаем.

Историю раз­ло­же­ния пер­во­быт­ных общин (было бы оши­бочно ста­вить их всех на одну доску; подобно гео­ло­ги­че­ским обра­зо­ва­ниям и в этих исто­ри­че­ских обра­зо­ва­ниях есть ряд типов пер­вич­ных, вто­рич­ных, тре­тич­ных и т. д.) ещё пред­стоит напи­сать. До сих пор мы имели только скуд­ные наброски. Во вся­ком слу­чае, иссле­до­ва­ние пред­мета про­дви­ну­лось доста­точно далеко, чтобы можно было утвер­ждать: 1) что жиз­не­спо­соб­ность пер­во­быт­ных общин была неиз­ме­римо выше жиз­не­спо­соб­но­сти семит­ских, гре­че­ских, рим­ских и про­чих обществ, а тем более жиз­не­спо­соб­но­сти совре­мен­ных капи­та­ли­сти­че­ских обществ; 2) что при­чины их рас­пада выте­кают из эко­но­ми­че­ских дан­ных, кото­рые мешали им пройти извест­ную сту­пень раз­ви­тия, из исто­ри­че­ской среды, отнюдь не ана­ло­гич­ной исто­ри­че­ской среде совре­мен­ной рус­ской общины.

Читая исто­рии пер­во­быт­ных общин, напи­сан­ные бур­жу­аз­ными авто­рами, нужно быть насто­роже. Они не оста­нав­ли­ва­ются даже перед под­ло­гами. Например, сэр Генри Мейн, кото­рый был рев­ност­ным сотруд­ни­ком англий­ского пра­ви­тель­ства в деле насиль­ствен­ного раз­ру­ше­ния индий­ских общин, лице­мерно уве­ряет нас, что все бла­го­род­ные уси­лия пра­ви­тель­ства под­дер­жать эти общины раз­би­лись о сти­хий­ную силу эко­но­ми­че­ских законов!

Так или иначе эта община погибла в обста­новке непре­стан­ных войн, внеш­них и внут­рен­них; она умерла, веро­ятно, насиль­ствен­ной смер­тью. Когда гер­ман­ские пле­мена захва­тили Италию, Испанию, Галлию и т. д., община арха­и­че­ского типа тогда уже не суще­ство­вала. Однако её при­род­ная жиз­не­спо­соб­ность дока­зы­ва­ется двумя фак­тами. Есть отдель­ные экзем­пляры, кото­рые пере­жили все пери­пе­тии сред­них веков и сохра­ни­лись до наших дней, напри­мер, на моей родине — в Трирском округе. Но наи­бо­лее важно то, что она так ясно запе­чат­лела свои харак­тер­ные осо­бен­но­сти на сме­нив­шей её общине,— общине, в кото­рой пахот­ная земля стала част­ной соб­ствен­но­стью, между тем как леса, паст­бища, пустоши и пр. ещё оста­ются общин­ной соб­ствен­но­стью,— что Маурер6 , изу­чив эту общину вто­рич­ной фор­ма­ции, мог вос­ста­но­вить стро­е­ние её арха­и­че­ского про­то­типа. Благодаря пере­ня­тым у послед­него харак­тер­ным чер­там новая община, вве­дён­ная гер­ман­цами во всех поко­рён­ных стра­нах, стала в тече­ние всех сред­них веков един­ствен­ным оча­гом сво­боды и народ­ной жизни.

Если после эпохи Тацита мы ничего не знаем ни о жизни общины, ни о том, каким обра­зом и когда она исчезла, то нам изве­стен, по край­ней мере, бла­го­даря рас­сказу Юлия Цезаря7 , отправ­ной пункт этого про­цесса. В его время земля уже еже­годно пере­де­ля­лась между родами и кров­но­род­ствен­ными объ­еди­не­ни­ями [tribus des confederations] гер­ман­цев, но ещё не между инди­ви­ду­аль­ными чле­нами общины. Таким обра­зом, сель­ская община в Германии вышла из недр общины более арха­и­че­ского типа. Она была здесь про­дук­том спон­тан­ного раз­ви­тия, а вовсе не была при­вне­сена из Азии в гото­вом виде. Там — в Ост-​Индии — она также встре­ча­ется, и все­гда в каче­стве послед­него этапа или послед­него пери­ода арха­и­че­ской формации.

Чтобы судить о воз­мож­ных судь­бах сель­ской общины с точки зре­ния чисто тео­ре­ти­че­ской, т. е. пред­по­ла­гая посто­янно нор­маль­ные усло­вия жизни, мне нужно теперь отме­тить неко­то­рые харак­тер­ные черты, отли­ча­ю­щие «зем­ле­дель­че­скую общину» от более древ­них типов.

Прежде всего, всё более ран­ние пер­во­быт­ные общины поко­ятся на кров­ном род­стве своих чле­нов; раз­ры­вая эту силь­ную, но узкую связь, зем­ле­дель­че­ская община ока­зы­ва­ется более спо­соб­ной рас­ши­ряться и выдер­жи­вать сопри­кос­но­ве­ние с чужими.

Затем, внутри неё, дом и его при­да­ток — двор уже явля­ются част­ной соб­ствен­но­стью зем­ле­дельца, между тем как уже задолго до появ­ле­ния зем­ле­де­лия общий дом был одной из мате­ри­аль­ных основ преж­них форм общины.

Наконец, хотя пахот­ная земля оста­ётся общин­ной соб­ствен­но­стью, она пери­о­ди­че­ски пере­де­ля­ется между чле­нами зем­ле­дель­че­ской общины, так что каж­дый зем­ле­де­лец обра­ба­ты­вает сво­ими силами назна­чен­ные ему поля и при­сва­и­вает себе лично плоды этих полей, между тем как в более древ­них общи­нах про­из­вод­ство ведётся сообща и рас­пре­де­ля­ются только про­дукты. Этот пер­во­быт­ный тип коопе­ра­тив­ного или кол­лек­тив­ного про­из­вод­ства был, разу­ме­ется, резуль­та­том сла­бо­сти отдель­ной лич­но­сти, а не обоб­ществ­ле­ния средств производства.

Легко понять, что свой­ствен­ный «зем­ле­дель­че­ской общине» дуа­лизм может слу­жить для неё источ­ни­ком боль­шой жиз­нен­ной силы, потому что, с одной сто­роны, общая соб­ствен­ность и обу­слов­ли­ва­е­мые ею обще­ствен­ные отно­ше­ния при­дают проч­ность её устоям, в то время как част­ный дом, пар­цел­ляр­ная обра­ботка пахот­ной земли и част­ное при­сво­е­ние её пло­дов допус­кают раз­ви­тие лич­но­сти, несов­ме­сти­мое с усло­ви­ями более древ­них общин.

Но не менее оче­видно, что тот же дуа­лизм может со вре­ме­нем стать источ­ни­ком раз­ло­же­ния. Оставляя в сто­роне все вли­я­ния враж­деб­ной среды, уже одно посте­пен­ное накоп­ле­ние дви­жи­мого иму­ще­ства, начи­на­ю­ще­еся с накоп­ле­ния скота (допус­кая накоп­ле­ние богат­ства даже в виде кре­пост­ных), всё более и более зна­чи­тель­ная роль, кото­рую дви­жи­мое иму­ще­ство играет в самом зем­ле­де­лии, и мно­же­ство дру­гих обсто­я­тельств, неот­де­ли­мых от этого накоп­ле­ния, но изло­же­ние кото­рых отвлекло бы меня слиш­ком далеко,— всё это дей­ствует как эле­мент, раз­ла­га­ю­щий эко­но­ми­че­ское и соци­аль­ное равен­ство, и порож­дает в нед­рах самой общины столк­но­ве­ние инте­ре­сов, кото­рое сна­чала вле­чёт за собой пре­вра­ще­ние пахот­ной земли в част­ную соб­ствен­ность и кото­рое кон­ча­ется част­ным при­сво­е­нием лесов, паст­бищ, пусто­шей и пр., уже став­ших общин­ными при­дат­ками част­ной соб­ствен­но­сти. Именно поэтому «зем­ле­дель­че­ская община» повсюду пред­став­ляет собой новей­ший тип арха­и­че­ской обще­ствен­ной фор­ма­ции, и поэтому же в исто­ри­че­ском дви­же­нии Западной Европы, древ­ней и совре­мен­ной, период зем­ле­дель­че­ской общины явля­ется пере­ход­ным пери­о­дом от общей соб­ствен­но­сти к част­ной соб­ствен­но­сти, от пер­вич­ной фор­ма­ции к фор­ма­ции вто­рич­ной. Но зна­чит ли это, что при всех обсто­я­тель­ствах раз­ви­тие «зем­ле­дель­че­ской общины» должно сле­до­вать этим путём? Отнюдь нет. Ее кон­сти­ту­тив­ная форма допус­кает такую аль­тер­на­тиву: либо заклю­ча­ю­щийся в ней эле­мент част­ной соб­ствен­но­сти одер­жит верх над эле­мен­том кол­лек­тив­ным, либо послед­ний одер­жит верх над пер­вым. А priori воз­мо­жен и тот и дру­гой исход, но для каж­дого из них, очевидно,необходима совер­шенно раз­лич­ная исто­ри­че­ская среда8 . Всё зави­сит от исто­ри­че­ской среды, в кото­рой она нахо­дится (см. стр. 10)9 .

  1. Россия — един­ствен­ная евро­пей­ская страна10 , в кото­рой «зем­ле­дель­че­ская община» сохра­ни­лась в наци­о­наль­ном мас­штабе до наших дней. Она не явля­ется, подобно Ост-​Индии, добы­чей чуже­зем­ного заво­е­ва­теля. В то же время она не живёт изо­ли­ро­ванно от совре­мен­ного мира. С одной сто­роны, общая земель­ная соб­ствен­ность даёт ей воз­мож­ность непо­сред­ственно и посте­пенно пре­вра­щать пар­цел­ляр­ное и инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ское зем­ле­де­лие в зем­ле­де­лие кол­лек­тив­ное, и рус­ские кре­стьяне уже осу­ществ­ляют его на лугах, не под­вер­га­ю­щихся раз­делу. Физическая кон­фи­гу­ра­ция рус­ской почвы бла­го­при­ят­ствует при­ме­не­нию машин в широ­ком мас­штабе. Привычка кре­стья­нина к артель­ным отно­ше­ниям облег­чает ему пере­ход от пар­цел­ляр­ного хозяй­ства к хозяй­ству коопе­ра­тив­ному, и, нако­нец, рус­ское обще­ство, так долго жив­шее на его счёт, обя­зано предо­ста­вить ему необ­хо­ди­мые авансы для такого пере­хода11 . С дру­гой сто­роны, одно­вре­мен­ное суще­ство­ва­ние запад­ного про­из­вод­ства, гос­под­ству­ю­щего на миро­вом рынке, поз­во­ляет России вве­сти в общину все поло­жи­тель­ные дости­же­ния, добы­тые капи­та­ли­сти­че­ским строем, не про­ходя сквозь его кав­дин­ские уще­лья12 . Если бы пред­ста­ви­тели «новых стол­пов обще­ства» стали отри­цать тео­ре­ти­че­скую воз­мож­ность ука­зан­ной эво­лю­ции совре­мен­ной сель­ской общины, их можно было бы спро­сить, должна ли была Россия, подобно Западу, пройти через дол­гий инку­ба­ци­он­ный период раз­ви­тия машин­ного про­из­вод­ства, чтобы добраться до машин, паро­хо­дов, желез­ных дорог и т. п. Их можно было бы также спро­сить, как им уда­лось сразу вве­сти у себя весь меха­низм обмена (банки, акци­о­нер­ные обще­ства и пр.), выра­ботка кото­рого потре­бо­вала на Западе целых веков.

Есть одна харак­тер­ная черта у рус­ской «зем­ле­дель­че­ской общины», кото­рая слу­жит источ­ни­ком её сла­бо­сти и небла­го­при­ятна для неё во всех отно­ше­ниях. Это — её изо­ли­ро­ван­ность, отсут­ствие связи между жиз­нью одной общины и жиз­нью дру­гих, этот лока­ли­зо­ван­ный мик­ро­косм, кото­рый не повсюду встре­ча­ется как имма­нент­ная харак­тер­ная черта этого типа, но кото­рый повсюду, где он встре­ча­ется, воз­двиг над общи­нами более или менее цен­тра­ли­зо­ван­ный дес­по­тизм. Объединение север­ных рус­ских рес­пуб­лик13 дока­зы­вает, что эта изо­ля­ция, кото­рая пер­во­на­чально вызвана была, по-​видимому, обшир­ным про­тя­же­нием тер­ри­то­рии, была в зна­чи­тель­ной сте­пени закреп­лена поли­ти­че­скими судь­бами, пере­жи­тыми Россией со вре­мён мон­голь­ского наше­ствия. Ныне этот недо­ста­ток весьма легко устра­ним. Следовало бы про­сто заме­нить волость14 , учре­жде­ние пра­ви­тель­ствен­ное, собра­нием выбор­ных от кре­стьян­ских общин, кото­рое слу­жило бы эко­но­ми­че­ским адми­ни­стра­тив­ным орга­ном, защи­ща­ю­щим их интересы.

Обстоятельством весьма бла­го­при­ят­ным, с точки зре­ния исто­ри­че­ской, для сохра­не­ния «зем­ле­дель­че­ской общины» путем её даль­ней­шего раз­ви­тия слу­жит то, что она не только явля­ется совре­мен­ни­цей запад­ного капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, что поз­во­ляет ей при­сво­ить себе его плоды без того, чтобы под­чи­ниться его modus operandi15 , но что она пере­жила уже период, когда капи­та­ли­сти­че­ский строй оста­вался ещё неза­тро­ну­тым; теперь, наобо­рот, как в Западной Европе, так и в Соединённых Штатах он нахо­дится в борьбе и с тру­дя­щи­мися мас­сами, и с нау­кой, и с самими про­из­во­ди­тель­ными силами, кото­рые он порож­дает,— сло­вом, пере­жи­вает кри­зис, кото­рый окон­чится уни­что­же­нием капи­та­лизма и воз­вра­ще­нием совре­мен­ных обществ к выс­шей форме «арха­и­че­ского» типа кол­лек­тив­ной соб­ствен­но­сти и кол­лек­тив­ного производства.

Разумеется, эво­лю­ция общины совер­ша­лась бы посте­пенно, и пер­вым шагом в этом направ­ле­нии было бы созда­ние для неё нор­маль­ных усло­вий на её нынеш­ней основе.

Но ей про­ти­во­стоит земель­ная соб­ствен­ность, дер­жа­щая в своих руках почти поло­вину — при­том луч­шую — земель, не счи­тая земель госу­дар­ствен­ных. Именно поэтому сохра­не­ние «сель­ской общины» путём её даль­ней­шей эво­лю­ции сов­па­дает с общим дви­же­нием рус­ского обще­ства, воз­рож­де­ние кото­рого может быть куп­лено только этой ценой.

Даже с чисто эко­но­ми­че­ской точки зре­ния Россия может выйти из аграр­ного кри­зиса только путём раз­ви­тия своей сель­ской общины; попытки выйти из него при помощи капи­та­ли­сти­че­ской аренды на англий­ский лад были бы тщетны: эта система про­тивна всем соци­аль­ным усло­виям страны16 .

Оставляя в сто­роне все бед­ствия, угне­та­ю­щие в насто­я­щее время рус­скую «сель­скую общину», и при­ни­мая во вни­ма­ние лишь форму её стро­е­ния и её исто­ри­че­скую среду, нужно при­знать, что с пер­вого же взгляда оче­видно, что одна из её основ­ных харак­тер­ных черт — общая соб­ствен­ность на землю — обра­зует есте­ствен­ную основу кол­лек­тив­ного про­из­вод­ства и при­сво­е­ния. Помимо того, при­вычка рус­ского кре­стья­нина к артель­ным отно­ше­ниям облег­чила бы ему пере­ход от пар­цел­ляр­ного хозяй­ства к хозяй­ству кол­лек­тив­ному, кото­рое он в извест­ной мере ведёт уже на не под­вер­га­ю­щихся раз­делу лугах, при осу­ши­тель­ных рабо­тах и дру­гих пред­при­я­тиях, пред­став­ля­ю­щих общий интерес.

Но для того, чтобы кол­лек­тив­ный труд мог заме­нить в самом зем­ле­де­лии труд пар­цел­ляр­ный, источ­ник част­ного при­сво­е­ния, нужны две вещи: эко­но­ми­че­ская потреб­ность в таком пре­об­ра­зо­ва­нии и мате­ри­аль­ные усло­вия для его осуществления.

Что каса­ется эко­но­ми­че­ской потреб­но­сти, то она даст себя почув­ство­вать самой «сель­ской общине», как только послед­няя будет постав­лена в нор­маль­ные усло­вия, т. е. как только с неё будет снято лежа­щее на ней бремя и как только она полу­чит нор­маль­ное коли­че­ство земли для воз­де­лы­ва­ния. Прошло то время, когда рус­скому зем­ле­де­лию тре­бо­ва­лись лишь земля и её пар­цел­ляр­ный зем­ле­де­лец, воору­жен­ный более или менее пер­во­быт­ными ору­ди­ями. Это время про­шло с тем боль­шей быст­ро­той, что угне­те­ние зем­ле­дельца исто­щает его почву и делает послед­нюю непло­до­род­ной. Ему нужен теперь коопе­ра­тив­ный труд, орга­ни­зо­ван­ный в широ­ком мас­штабе. И при­том, разве кре­стья­нин, кото­рому не хва­тает17 самого необ­хо­ди­мого для обра­ботки его двух или трех деся­тин18 , ока­жется в луч­шем поло­же­нии, когда коли­че­ство его деся­тин удесятерится?

Но обо­ру­до­ва­ние, удоб­ре­ние, агро­но­ми­че­ские методы и пр. — все необ­хо­ди­мые для кол­лек­тив­ного труда сред­ства — где их найти? Именно здесь-​то и ска­жется круп­ное пре­вос­ход­ство рус­ской «сель­ской общины» над арха­и­че­скими общи­нами того же типа. Она одна сохра­ни­лась в Европе в широ­ком, наци­о­наль­ном мас­штабе. Она нахо­дится бла­го­даря этому в исто­ри­че­ской среде, в кото­рой суще­ству­ю­щее одно­вре­менно с ней капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство предо­став­ляет ей все усло­вия кол­лек­тив­ного труда. Она имеет воз­мож­ность исполь­зо­вать все поло­жи­тель­ные дости­же­ния капи­та­ли­сти­че­ского строя, не про­ходя сквозь его кав­дин­ские уще­лья. Физическая кон­фи­гу­ра­ция рус­ских земель бла­го­при­ят­ствует сель­ско­хо­зяй­ствен­ной обра­ботке при помощи машин, орга­ни­зу­е­мой в широ­ком мас­штабе и осу­ществ­ля­е­мой коопе­ра­тив­ным тру­дом. Что же каса­ется пер­во­на­чаль­ных орга­ни­за­ци­он­ных издер­жек, интел­лек­ту­аль­ных и мате­ри­аль­ных, — то рус­ское обще­ство обя­зано предо­ста­вить их «сель­ской общине», за счёт кото­рой оно жило так долго и в кото­рой оно ещё должно искать свой «источ­ник возрождения».

Лучшим дока­за­тель­ством того, что такое раз­ви­тие «сель­ской общины» соот­вет­ствует направ­ле­нию исто­ри­че­ского про­цесса нашего вре­мени, слу­жит роко­вой кри­зис, пре­тер­пе­ва­е­мый капи­та­ли­сти­че­ским про­из­вод­ством в евро­пей­ских и аме­ри­кан­ских стра­нах, в кото­рых оно наи­бо­лее раз­ви­лось,— кри­зис, кото­рый кон­чится уни­что­же­нием капи­та­лизма и воз­вра­ще­нием совре­мен­ного обще­ства к выс­шей форме наи­бо­лее арха­и­че­ского типа — к кол­лек­тив­ному про­из­вод­ству и кол­лек­тив­ному присвоению.

  1. Чтобы быть в состо­я­нии раз­ви­ваться, необ­хо­димо прежде всего жить, а ведь ни для кого не сек­рет, что в дан­ное время жизнь «сель­ской общины» нахо­дится в опасности.

Чтобы экс­про­при­и­ро­вать зем­ле­дель­цев19 , нет необ­хо­ди­мо­сти изгнать их с их земель, как это было в Англии и в дру­гих стра­нах; точно так же нет необ­хо­ди­мо­сти уни­что­жить общую соб­ствен­ность посред­ством указа. Попробуйте сверх опре­де­лён­ной меры отби­рать у кре­стьян про­дукт их сель­ско­хо­зяй­ствен­ного труда — и, несмотря на вашу жан­дар­ме­рию и вашу армию, вам не удастся при­ко­вать их к их полям! В послед­ние годы Римской импе­рии про­вин­ци­аль­ные деку­ри­оны20 — не кре­стьяне, а земель­ные соб­ствен­ники — бро­сали свои дома, поки­дали свои земли, даже про­да­вали себя в раб­ство, только бы изба­виться от соб­ствен­но­сти, кото­рая стала лишь офи­ци­аль­ным пред­ло­гом для бес­по­щад­ного и без­жа­лост­ного вымогательства.

С самого так назы­ва­е­мого осво­бож­де­ния кре­стьян рус­ская община постав­лена была госу­дар­ством в ненор­маль­ные эко­но­ми­че­ские усло­вия, и с тех пор оно не пере­ста­вало угне­тать её с помо­щью сосре­до­то­чен­ных в его руках обще­ствен­ных сил. Обессиленная его фис­каль­ными вымо­га­тель­ствами, ока­зав­ша­яся бес­по­мощ­ной, она стала объ­ек­том экс­плу­а­та­ции со сто­роны тор­говца, поме­щика, ростов­щика. Это угне­те­ние извне обост­рило уже про­ис­хо­див­шую внутри общины борьбу инте­ре­сов и уско­рило раз­ви­тие в ней эле­мен­тов раз­ло­же­ния. Но это еще не всё. За счёт кре­стьян госу­дар­ство выпе­сто­вало те отрасли запад­ной капи­та­ли­сти­че­ской системы, кото­рые, нисколько не раз­ви­вая про­из­вод­ствен­ных воз­мож­но­стей сель­ского хозяй­ства, осо­бенно спо­соб­ствуют более лег­кому и быст­рому рас­хи­ще­нию его пло­дов непро­из­во­ди­тель­ными посред­ни­ками. Оно спо­соб­ство­вало, таким обра­зом, обо­га­ще­нию нового капи­та­ли­сти­че­ского пара­зита, кото­рый выса­сы­вал и без того оску­дев­шую кровь из «сель­ской общины»21 .

…Словом, госу­дар­ство ока­зало своё содей­ствие уско­рен­ному раз­ви­тию тех­ни­че­ских и эко­но­ми­че­ских средств, наи­бо­лее спо­соб­ных облег­чить и уско­рить экс­плу­а­та­цию зем­ле­дельца, т. е. наи­бо­лее мощ­ной про­из­во­ди­тель­ной силы России, и обо­га­тить «новые столпы общества».

  1. Это сте­че­ние раз­ру­ши­тель­ных вли­я­ний, если только оно не будет раз­бито мощ­ным про­ти­во­дей­ствием, должно есте­ственно при­ве­сти к гибели сель­ской общины.

Но спра­ши­ва­ется: почему все эти инте­ресы (вклю­чая круп­ные про­мыш­лен­ные пред­при­я­тия, нахо­дя­щи­еся под пра­ви­тель­ствен­ной опе­кой), кото­рым так выгодно нынеш­нее поло­же­ние сель­ской общины, почему стали бы они стре­миться умыш­ленно убить курицу, несу­щую для них золо­тые яйца? Именно потому, что они чув­ствуют, что «это совре­мен­ное поло­же­ние» не может про­дол­жаться, что, сле­до­ва­тельно, нынеш­ний спо­соб экс­плу­а­та­ции уже не годится. Бедственное поло­же­ние зем­ле­дельца уже исто­щило землю, кото­рая ста­но­вится бес­плод­ной. Хорошие уро­жаи чере­ду­ются с голод­ными годами. Средние цифры за послед­ние десять лет пока­зы­вают не только застой, но даже паде­ние сель­ско­хо­зяй­ствен­ного про­из­вод­ства. Наконец, впер­вые России при­хо­дится вво­зить хлеб, вме­сто того чтобы выво­зить его. Следовательно, нельзя терять вре­мени. Нужно с этим покон­чить. Нужно создать сред­ний сель­ский класс из более или менее состо­я­тель­ного мень­шин­ства кре­стьян, а боль­шин­ство кре­стьян пре­вра­тить про­сто в про­ле­та­риев. С этой-​то целью пред­ста­ви­тели «новых стол­пов обще­ства» и выстав­ляют самые раны, нане­сён­ные общине, как есте­ствен­ные симп­томы её дряхлости.

Так как столь­ким раз­лич­ным инте­ре­сам и, в осо­бен­но­сти, инте­ре­сам «новых стол­пов обще­ства», вырос­ших под бла­го­же­ла­тель­ной к ним вла­стью Александра II, выгодно было нынеш­нее поло­же­ние «сель­ской общины», — для чего же им созна­тельно доби­ваться её смерти? Почему их пред­ста­ви­тели выстав­ляют нане­сен­ные ей раны как неопро­вер­жи­мое дока­за­тель­ство её есте­ствен­ной дрях­ло­сти? Почему хотят они убить курицу, несу­щую золо­тые яйца?

Просто потому, что бла­го­даря эко­но­ми­че­ским фак­там, ана­лиз кото­рых завёл бы меня слиш­ком далеко, пере­стало быть тай­ной, что нынеш­нее поло­же­ние общины не может больше про­дол­жаться, что про­сто в силу хода вещей нынеш­ний спо­соб экс­плу­а­та­ции народ­ных масс уже не годится. Следовательно, нужно что-​то новое, и это новое, пре­под­но­си­мое в самых раз­но­об­раз­ных фор­мах, сво­дится посто­янно к сле­ду­ю­щему: уни­что­жить общин­ную соб­ствен­ность, дать более или менее состо­я­тель­ному мень­шин­ству кре­стьян сло­житься в сель­ский сред­ний класс, а огром­ное боль­шин­ство пре­вра­тить про­сто в пролетариев.

С одной сто­роны, «сель­ская община» почти дове­дена до края гибели; с дру­гой — её под­сте­ре­гает мощ­ный заго­вор, чтобы нане­сти ей послед­ний удар. Чтобы спа­сти рус­скую общину, нужна рус­ская рево­лю­ция. Впрочем, те, в чьих руках поли­ти­че­ские и соци­аль­ные силы, делают все воз­мож­ное, чтобы под­го­то­вить массы к такой катастрофе.

И в то время как обес­кров­ли­вают и тер­зают общину, обес­пло­жи­вают её землю, лите­ра­тур­ные лакеи «новых стол­пов обще­ства» иро­ни­че­ски ука­зы­вают на нане­сён­ные ей раны как на симп­томы её есте­ствен­ной и неоспо­ри­мой дрях­ло­сти и уве­ряют, что она уми­рает есте­ствен­ной смер­тью и что сокра­тить её аго­нию было бы доб­рым делом. Речь идёт здесь, таким обра­зом, уже не о про­блеме, кото­рую нужно раз­ре­шить, а просто-​напросто о враге, кото­рого нужно сокру­шить. Чтобы спа­сти рус­скую общину, нужна рус­ская рево­лю­ция. Впрочем, рус­ское пра­ви­тель­ство и «новые столпы обще­ства» делают всё воз­мож­ное, чтобы под­го­то­вить массы к такой ката­строфе. Если рево­лю­ция про­изой­дет в над­ле­жа­щее время, если она сосре­до­то­чит все живые силы страны, чтобы обес­пе­чить сво­бод­ное раз­ви­тие сель­ской общины, послед­няя вскоре ста­нет эле­мен­том воз­рож­де­ния рус­ского обще­ства и эле­мен­том пре­вос­ход­ства над стра­нами, кото­рые нахо­дятся под ярмом капи­та­ли­сти­че­ского строя.

Второй набросок

  1. Я пока­зал в «Капитале», что пре­вра­ще­ние фео­даль­ного про­из­вод­ства в про­из­вод­ство капи­та­ли­сти­че­ское имело отправ­ным пунк­том экс­про­при­а­цию про­из­во­ди­теля и в осо­бен­но­сти, что «осно­вой всего этого про­цесса явля­ется экс­про­при­а­ция зем­ле­дель­цев» (стр. 315 фран­цуз­ского изда­ния). Я про­дол­жаю:
    «Радикально она (экс­про­при­а­ция зем­ле­дель­цев) осу­ществ­лена пока только в Англии… Все дру­гие страны Западной Европы идут по тому же пути» (там же)22 .

Стало быть, я точно огра­ни­чил эту «исто­ри­че­скую неиз­беж­ность» «стра­нами Западной Европы». Чтобы не оста­вить ника­кого сомне­ния отно­си­тельно моей мысли, я говорю на стра­нице 341:

«Частная соб­ствен­ность, как про­ти­во­по­лож­ность обще­ствен­ной, кол­лек­тив­ной соб­ствен­но­сти, суще­ствует лишь там, где… внеш­ние усло­вия труда при­над­ле­жат част­ным лицам. Но в зави­си­мо­сти от того, явля­ются ли эти част­ные лица работ­ни­ками или нера­бот­ни­ками, изме­ня­ется форма част­ной соб­ствен­но­сти».

Таким обра­зом, про­цесс, кото­рый я ана­ли­зи­ро­вал, заме­нил форму част­ной и раз­дроб­лен­ной соб­ствен­но­сти работ­ни­ков капи­та­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­стью ничтож­ного мень­шин­ства (1. с., стр. 342), заме­нил один вид соб­ствен­но­сти дру­гим. Как можно это при­ме­нять к России, где земля не явля­ется и нико­гда не была «част­ной соб­ствен­но­стью» зем­ле­дельца? Стало быть, един­ствен­ное заклю­че­ние, кото­рое они имели бы право выве­сти из хода вещей на Западе, сво­дится к сле­ду­ю­щему: чтобы уста­но­вить у себя капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство, Россия должна начать с уни­что­же­ния общин­ной соб­ствен­но­сти и с экс­про­при­а­ции кре­стьян, т. е. широ­ких народ­ных масс. Впрочем, как раз этого и желают рус­ские либе­ралы23 ; но явля­ется ли их жела­ние более осно­ва­тель­ным, чем жела­ние Екатерины II наса­дить на рус­ской почве запад­ный цехо­вой строй сред­них веков?24

Итак, экс­про­при­а­ция зем­ле­дель­цев на Западе при­вела к «пре­вра­ще­нию част­ной и раз­дроб­лен­ной соб­ствен­но­сти работ­ни­ков» в част­ную и кон­цен­три­ро­ван­ную соб­ствен­ность капи­та­ли­стов. Но это всё же — замена одной формы част­ной соб­ствен­но­сти дру­гой фор­мой част­ной соб­ствен­но­сти. В России же речь шла бы, наобо­рот, о замене капи­та­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­стью соб­ствен­но­сти коммунистической.

Конечно, если капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство должно вос­тор­же­ство­вать в России, то огром­ное боль­шин­ство кре­стьян, т. е. рус­ского народа, должно быть пре­вра­щено в наём­ных рабо­чих и, сле­до­ва­тельно, экс­про­при­и­ро­вано путём пред­ва­ри­тель­ного уни­что­же­ния его ком­му­ни­сти­че­ской соб­ствен­но­сти. Но, во вся­ком слу­чае, запад­ный пре­це­дент здесь ровно ничего не дока­зы­вает!25

  1. Русские «марк­си­сты», о кото­рых Вы гово­рите, мне совер­шенно неиз­вестны. Русские, с кото­рыми я под­дер­жи­ваю лич­ные отно­ше­ния, при­дер­жи­ва­ются, насколько мне известно, совер­шенно про­ти­во­по­лож­ных взглядов.
  1. С точки зре­ния исто­ри­че­ской един­ствен­ный серьёз­ный аргу­мент в дока­за­тель­ство неиз­беж­ного раз­ло­же­ния общин­ного зем­ле­вла­де­ния в России состоит в сле­ду­ю­щем: общин­ная соб­ствен­ность суще­ство­вала повсюду в Западной Европе, в ходе обще­ствен­ного про­гресса она повсюду исчезла — каким же обра­зом могла бы она избег­нуть той же уча­сти в России?

Прежде всего, в Западной Европе смерть общин­ного зем­ле­вла­де­ния и рож­де­ние капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства отде­лены друг от друга гро­мад­ным про­ме­жут­ком вре­мени26 , охва­ты­ва­ю­щим целый ряд после­до­ва­тель­ных эко­но­ми­че­ских рево­лю­ций и эво­лю­ции, из кото­рых капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство явля­ется лишь наи­бо­лее близ­кой к нам. С одной сто­роны, оно чудес­ным обра­зом раз­вило обще­ствен­ные про­из­во­ди­тель­ные силы27 , но, с дру­гой сто­роны, оно ока­за­лось несов­ме­сти­мым с теми самыми силами, кото­рые оно порож­дает. Его исто­рия есть отныне лишь исто­рия анта­го­низ­мов, кри­зи­сов, кон­флик­тов, бед­ствий. В конце кон­цов оно пока­зало всем, за исклю­че­нием тех, кто слеп в силу своей заин­те­ре­со­ван­но­сти, свой чисто пре­хо­дя­щий харак­тер. Народы, у кото­рых оно наи­бо­лее раз­ви­лось, как в Европе, так и в Америке, стре­мятся лишь к тому, чтобы раз­бить его оковы28 , заме­нив капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство про­из­вод­ством коопе­ра­тив­ным и капи­та­ли­сти­че­скую соб­ствен­ность — выс­шей фор­мой арха­и­че­ского типа соб­ствен­но­сти, т. е. соб­ствен­но­стью ком­му­ни­сти­че­ской29 .

Если бы Россия была изо­ли­ро­вана от мира, если бы она должна была сама, сво­ими силами, добиться тех эко­но­ми­че­ских заво­е­ва­ний, кото­рых Западная Европа доби­лась, лишь пройдя через длин­ный ряд эво­лю­ции — от пер­во­быт­ных общин до нынеш­него её состо­я­ния, то не было бы, по край­ней мере в моих гла­зах, ника­кого сомне­ния в том, что с раз­ви­тием рус­ского обще­ства общины были бы неиз­бежно осуж­дены на гибель. Но поло­же­ние рус­ской общины совер­шенно отлично от поло­же­ния пер­во­быт­ных общин Запада. Россия — един­ствен­ная страна в Европе, в кото­рой общин­ное зем­ле­вла­де­ние сохра­ни­лось в широ­ком наци­о­наль­ном мас­штабе, но в то же самое время Россия суще­ствует в совре­мен­ной исто­ри­че­ской среде, она явля­ется совре­мен­ни­цей более высо­кой куль­туры, она свя­зана с миро­вым рын­ком, на кото­ром гос­под­ствует капи­та­ли­сти­че­ское производство.

Усваивая поло­жи­тель­ные резуль­таты этого спо­соба про­из­вод­ства, она полу­чает воз­мож­ность раз­вить и пре­об­ра­зо­вать ещё арха­и­че­скую форму своей сель­ской общины, вме­сто того чтобы её раз­ру­шить (отмечу мимо­хо­дом, что форма ком­му­ни­сти­че­ской соб­ствен­но­сти в России есть наи­бо­лее совре­мен­ная форма арха­и­че­ского типа, кото­рый, в свою оче­редь, про­шёл через целый ряд эволюции).

Если поклон­ники капи­та­ли­сти­че­ской системы в России ста­нут отри­цать воз­мож­ность такой ком­би­на­ции, пусть они дока­жут, что, для того чтобы вве­сти у себя машины, она вынуж­дена была пройти через инку­ба­ци­он­ный период машин­ного про­из­вод­ства! Пусть они объ­яс­нят мне, каким обра­зом могли они вве­сти у себя, можно ска­зать, в несколько дней, меха­низм обмена (банки, кре­дит­ные обще­ства и т. п.), выра­ботка кото­рого потре­бо­вала на Западе целых веков?30

  1. Архаическая, или пер­вич­ная, фор­ма­ция зем­ного шара состоит из целого ряда напла­сто­ва­ний раз­лич­ных пери­о­дов, из кото­рых одни ложи­лись на дру­гие. Точно так же арха­и­че­ская обще­ствен­ная фор­ма­ция откры­вает нам ряд раз­лич­ных эта­пов, отме­ча­ю­щих собой после­до­ва­тельно сме­ня­ю­щие друг друга эпохи. Русская сель­ская община при­над­ле­жит к самому новому типу в этой цепи. Земледелец уже вла­деет в ней на пра­вах част­ной соб­ствен­но­сти домом, в кото­ром он живёт, и ого­ро­дом, кото­рый явля­ется его при­дат­ком. Вот пер­вый раз­ла­га­ю­щий эле­мент арха­и­че­ской формы, не извест­ный более древним типам. С дру­гой сто­роны, послед­ние поко­ятся все на отно­ше­ниях кров­ного род­ства между чле­нами общины, между тем как тип, к кото­рому при­над­ле­жит рус­ская община, уже сво­бо­ден от этой узкой связи. Это откры­вает более широ­кий про­стор для её раз­ви­тия. Изолированность сель­ских общин, отсут­ствие связи между жиз­нью одной общины и жиз­нью дру­гих, этот лока­ли­зо­ван­ный мик­ро­косм не повсюду встре­ча­ется как имма­нент­ная харак­тер­ная черта послед­него из пер­во­быт­ных типов, но повсюду, где он встре­ча­ется, он все­гда воз­дви­гает над общи­нами цен­тра­ли­зо­ван­ный дес­по­тизм. Мне пред­став­ля­ется, что в России эта изо­ли­ро­ван­ность, пер­во­на­чально обу­слов­лен­ная огром­ным про­тя­же­нием тер­ри­то­рии, явля­ется фак­том, кото­рый легко будет устра­нить, как только пра­ви­тель­ствен­ные путы будут сброшены.

Подхожу теперь к суще­ству вопроса. Незачем скры­вать, что арха­и­че­ский тип, к кото­рому при­над­ле­жит рус­ская община, таит в себе внут­рен­ний дуа­лизм, кото­рый, при нали­чии опре­де­лён­ных исто­ри­че­ских усло­вий, может повлечь за собой её гибель. Собственность на землю общая, но каж­дый кре­стья­нин, подобно мел­кому запад­ному кре­стья­нину, обра­ба­ты­вает своё поле сво­ими соб­ствен­ными силами. Общинная соб­ствен­ность, пар­цел­ляр­ная обра­ботка земли — это соче­та­ние, полез­ное в эпохи более отда­лён­ные, ста­но­вится опас­ным в наше время31 . С одной сто­роны, дви­жи­мое иму­ще­ство, эле­мент, игра­ю­щий всё более и более важ­ную роль в самом зем­ле­де­лии, всё силь­нее диф­фе­рен­ци­рует иму­ще­ствен­ное поло­же­ние чле­нов общины и вызы­вает в ней, осо­бенно под фис­каль­ным дав­ле­нием госу­дар­ства, борьбу инте­ре­сов; с дру­гой сто­роны, утра­чи­ва­ется эко­но­ми­че­ское пре­иму­ще­ство общин­ного зем­ле­вла­де­ния как базы коопе­ра­тив­ного и согла­со­ван­ного труда. Но не нужно забы­вать, что в исполь­зо­ва­нии не под­вер­га­ю­щихся раз­делу лугов рус­ские кре­стьяне уже при­ме­няют кол­лек­тив­ный образ дей­ствий, что их при­вычка к артель­ным отно­ше­ниям зна­чи­тельно облег­чила бы им пере­ход от пар­цел­ляр­ной обра­ботки к обра­ботке кол­лек­тив­ной, что физи­че­ская кон­фи­гу­ра­ция рус­ской почвы бла­го­при­ят­ствует соеди­нен­ной обра­ботке с при­ме­не­нием машин в широ­ком мас­штабе и что, нако­нец, рус­ское обще­ство, так долго жив­шее на счёт сель­ской общины, обя­зано аван­си­ро­вать ей пер­во­на­чаль­ные сред­ства, необ­хо­ди­мые для этого изме­не­ния. Разумеется, речь идёт только о посте­пен­ном изме­не­нии, кото­рое нужно было бы начать с того, чтобы поста­вить общину в нор­маль­ное поло­же­ние на ее нынеш­ней основе.

  1. Оставляя в сто­роне всё более или менее тео­ре­ти­че­ские вопросы, нет надоб­но­сти гово­рить Вам, что в насто­я­щее время самому суще­ство­ва­нию рус­ской общины угро­жает опас­ность со сто­роны дей­ству­ю­щих заодно про­тив неё мощ­ных инте­ре­сов. Известный род капи­та­лизма, вскорм­лен­ный за счёт кре­стьян при посред­стве госу­дар­ства, про­ти­во­стоит общине; он заин­те­ре­со­ван в том, чтобы её раз­да­вить. В инте­ре­сах поме­щи­ков также создать из более или менее состо­я­тель­ных кре­стьян сред­ний сель­ско­хо­зяй­ствен­ный класс и пре­вра­тить бед­ных зем­ле­дель­цев, т. е. массу их, в про­стых наём­ных рабо­чих, это вам даст дешё­вый труд. Да и как может сопро­тив­ляться община, раз­дав­лен­ная вымо­га­тель­ствами госу­дар­ства, ограб­лен­ная тор­гов­цами, экс­плу­а­ти­ру­е­мая поме­щи­ками, под­ры­ва­е­мая изнутри ростовщиками!

Жизни рус­ской общины угро­жает не исто­ри­че­ская неиз­беж­ность, не тео­рия, а угне­те­ние госу­дар­ством и экс­плу­а­та­ция про­ник­шими в неё капи­та­ли­стами, взра­щён­ными за счёт кре­стьян тем же государством.

Третий набросок

Дорогая граж­данка,

Чтобы осно­ва­тельно разо­брать постав­лен­ные в Вашем письме от 16 фев­раля вопросы, мне при­шлось бы углу­биться в детали и пре­рвать сроч­ные работы. Но и крат­кого изло­же­ния, кото­рое я имею честь Вам послать, будет, наде­юсь, доста­точно, чтобы рас­се­ять все недо­ра­зу­ме­ния по поводу моей мни­мой теории.

  1. Анализируя про­ис­хож­де­ние капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, я говорю:
    «В основе капи­та­ли­сти­че­ской системы лежит, таким обра­зом, пол­ное отде­ле­ние про­из­во­ди­теля от средств про­из­вод­ства… осно­вой всего этого про­цесса явля­ется экс­про­при­а­ция зем­ле­дель­цев. Радикально она осу­ществ­лена пока только в Англии… Но все дру­гие страны Западной Европы идут по тому же пути» («Капитал», фран­цуз­ское изд., стр. 315).

Таким обра­зом, «исто­ри­че­ская неиз­беж­ность» этого пути точно огра­ни­чена стра­нами Западной Европы. Основания для такого огра­ни­че­ния ука­заны в сле­ду­ю­щем месте XXXII главы:

«Частная соб­ствен­ность, осно­ван­ная на лич­ном труде… вытес­ня­ется капи­та­ли­сти­че­ской част­ной соб­ствен­но­стью, осно­ван­ной на экс­плу­а­та­ции чужого труда, на труде наём­ном» (там же, стр. 341).

В этом запад­ном пути раз­ви­тия речь идёт, стало быть, о пре­вра­ще­нии одной формы част­ной соб­ствен­но­сти в дру­гую форму част­ной соб­ствен­но­сти. У рус­ских кре­стьян при­шлось бы, наобо­рот, пре­вра­тить их общую соб­ствен­ность в част­ную соб­ствен­ность. Признают или отвер­гают неиз­беж­ность этого пре­вра­ще­ния, доводы за или про­тив этого не имеют ника­кого отно­ше­ния к моему ана­лизу про­ис­хож­де­ния капи­та­ли­сти­че­ского строя. Самое боль­шее, из этого ана­лиза можно было бы сде­лать лишь тот вывод, что при совре­мен­ном поло­же­нии огром­ного боль­шин­ства рус­ских кре­стьян их пре­вра­ще­ние в мел­ких соб­ствен­ни­ков было бы лишь про­ло­гом к их быст­рой экспроприации.

  1. Наиболее серьёз­ный аргу­мент, выдви­га­е­мый про­тив рус­ской общины, сво­дится к сле­ду­ю­щему:
    Проследите про­цесс воз­ник­но­ве­ния запад­ных обществ — и вы повсюду встре­тите общин­ную соб­ствен­ность на землю; с про­грес­сом обще­ства она повсюду усту­пила место част­ной соб­ствен­но­сти; сле­до­ва­тельно, она не может избег­нуть той же уча­сти в одной лишь России.

Я уде­ляю этому доводу вни­ма­ние лишь постольку, поскольку он осно­вы­ва­ется на евро­пей­ском опыте. Что каса­ется, напри­мер, Ост-​Индии, то все, за исклю­че­нием разве сэра Г. Мейна и дру­гих людей того же пошиба, знают, что там уни­что­же­ние общин­ной соб­ствен­но­сти на землю было лишь актом англий­ского ван­да­лизма, тол­кав­шим тузем­ный народ не впе­рёд, а назад.

Не все пер­во­быт­ные общины постро­ены по одному и тому же образцу. Наоборот, они пред­став­ляют собой ряд соци­аль­ных обра­зо­ва­ний, отли­ча­ю­щихся друг от друга и по типу, и по дав­но­сти сво­его суще­ство­ва­ния и обо­зна­ча­ю­щих фазы после­до­ва­тель­ной эво­лю­ции. Один из типов, кото­рый при­нято назы­вать зем­ле­дель­че­ской общи­ной, и являет собой рус­ская община. Её экви­ва­лент на Западе — гер­ман­ская община, воз­ник­но­ве­ние кото­рой отно­сится к весьма недав­нему вре­мени. Она ещё не суще­ство­вала в эпоху Юлия Цезаря и уже не суще­ство­вала, когда гер­ман­ские пле­мена поко­ряли Италию, Галлию, Испанию и т. д. В эпоху Юлия Цезаря уже про­из­во­дился еже­год­ный пере­дел пахот­ной земли между груп­пами, между родами и кров­но­род­ствен­ными объ­еди­не­ни­ями, но ещё не между инди­ви­ду­аль­ными семьями общины; веро­ятно, и обра­ботка велась груп­пами, сообща. На самой гер­ман­ской почве эта община более древ­него типа пре­об­ра­зо­ва­лась путём спон­тан­ного раз­ви­тия в зем­ле­дель­че­скую общину в том виде, в каком она опи­сана Тацитом. С того вре­мени мы её теряем из виду. Она погибла неза­метно в обста­новке непре­стан­ных войн и пере­се­ле­ний; воз­можно, она умерла насиль­ствен­ной смер­тью. Но её при­род­ная жиз­не­спо­соб­ность дока­зана двумя неоспо­ри­мыми фак­тами. Некоторые раз­роз­нен­ные экзем­пляры этого образца пере­жили все пери­пе­тии сред­них веков и сохра­ни­лись до наших дней, напри­мер на моей родине, в Трирском округе. Но самое важ­ное то, что печать этой «зем­ле­дель­че­ской общины» так ясно выра­жена в новой общине, из неё вышед­шей, что Маурер, изу­чив послед­нюю, мог вос­ста­но­вить и первую. Новая община, в кото­рой пахот­ная земля явля­ется част­ной соб­ствен­но­стью зем­ле­дель­цев, в то время как леса, паст­бища, пустоши и пр. оста­ются ещё общей соб­ствен­но­стью, была вве­дена гер­ман­цами во всех поко­рён­ных стра­нах. Благодаря харак­тер­ным осо­бен­но­стям, поза­им­ство­ван­ным у её про­то­типа, она на про­тя­же­нии всего сред­не­ве­ко­вья была един­ствен­ным оча­гом сво­боды и народ­ной жизни.

«Сельская община» встре­ча­ется также в Азии, у афган­цев и др., но она повсюду пред­став­ляет собой самый новый тип общины и, так ска­зать, послед­нее слово арха­и­че­ской обще­ствен­ной фор­ма­ции. Чтобы отме­тить этот факт, я и оста­но­вился на неко­то­рых дета­лях, каса­ю­щихся гер­ман­ской общины.

Теперь нам нужно рас­смот­реть наи­бо­лее харак­тер­ные черты, отли­ча­ю­щие «зем­ле­дель­че­скую общину» от общин более древних.

  1. Все дру­гие общины поко­ятся на отно­ше­ниях кров­ного род­ства между их чле­нами. В них допус­ка­ются лишь кров­ные или усы­нов­лен­ные род­ствен­ники. Их струк­тура есть струк­тура гене­а­ло­ги­че­ского древа. «Земледельческая община» была пер­вым соци­аль­ным объ­еди­не­нием людей сво­бод­ных, не свя­зан­ных кров­ными узами.
  1. В зем­ле­дель­че­ской общине дом и его при­да­ток — двор были част­ным вла­де­нием зем­ле­дельца. Общий дом и кол­лек­тив­ное жилище были, наобо­рот, эко­но­ми­че­ской осно­вой более древ­них общин, задолго до ста­нов­ле­ния пас­ту­ше­ской и зем­ле­дель­че­ской жизни. Конечно, встре­ча­ются зем­ле­дель­че­ские общины, в кото­рых дома, хотя и пере­стали слу­жить кол­лек­тив­ным жили­щем, пери­о­ди­че­ски меняют вла­дель­цев. Индивидуальное поль­зо­ва­ние соче­та­ется, таким обра­зом, с общей соб­ствен­но­стью. Но такие общины носят ещё печать сво­его про­ис­хож­де­ния: они нахо­дятся в состо­я­нии пере­ход­ном от общины более арха­и­че­ской к зем­ле­дель­че­ской общине в соб­ствен­ном смысле.
  1. Пахотная земля, неот­чуж­да­е­мая и общая соб­ствен­ность, пери­о­ди­че­ски пере­де­ля­ется между чле­нами зем­ле­дель­че­ской общины, так что каж­дый соб­ствен­ными силами обра­ба­ты­вает отве­дён­ные ему поля и уро­жай при­сва­и­вает еди­но­лично. В общи­нах более древ­них работа про­из­во­дится сообща, и общий про­дукт, за исклю­че­нием доли, откла­ды­ва­е­мой для вос­про­из­вод­ства, рас­пре­де­ля­ется посте­пенно, сораз­мерно надоб­но­сти потребления.

Понятно, что дуа­лизм, свой­ствен­ный строю зем­ле­дель­че­ской общины, может слу­жить для неё источ­ни­ком боль­шой жиз­нен­ной силы. Освобождённая от креп­ких, но тес­ных уз кров­ного род­ства, она полу­чает проч­ную основу в общей соб­ствен­но­сти на землю и в обще­ствен­ных отно­ше­ниях, из неё выте­ка­ю­щих, и в то же время дом и двор, явля­ю­щи­еся исклю­чи­тель­ным вла­де­нием инди­ви­ду­аль­ной семьи, пар­цел­ляр­ное хозяй­ство и част­ное при­сво­е­ние его пло­дов спо­соб­ствуют раз­ви­тию лич­но­сти, несов­ме­сти­мому с орга­низ­мом более древ­них общин.

Но что менее оче­видно, что со вре­ме­нем тот же дуа­лизм может стать заро­ды­шем раз­ло­же­ния. Помимо вся­кого рода раз­ру­ши­тель­ных вли­я­ний, при­хо­дя­щих извне, община носит в своих соб­ствен­ных нед­рах эле­менты своей гибели. Частная земель­ная соб­ствен­ность уже про­никла в неё в виде дома с его сель­ским дво­ром, кото­рый может пре­вра­титься в кре­пость, откуда под­го­тов­ля­ется наступ­ле­ние на общую землю. Это уже бывало. Но самое суще­ствен­ное, это — пар­цел­ляр­ный труд как источ­ник част­ного при­сво­е­ния. Он даёт почву для накоп­ле­ния дви­жи­мого иму­ще­ства, напри­мер скота, денег, а ино­гда даже рабов или кре­пост­ных. Эта дви­жи­мая соб­ствен­ность, не под­да­ю­ща­яся кон­тролю общины, объ­ект инди­ви­ду­аль­ных обме­нов, в кото­рых хит­рость и слу­чай играют такую боль­шую роль, будет всё силь­нее и силь­нее давить на всю сель­скую эко­но­мику. Вот эле­мент, раз­ла­га­ю­щий пер­во­быт­ное эко­но­ми­че­ское и соци­аль­ное равен­ство. Он вно­сит чуже­род­ные эле­менты, вызы­вая в нед­рах общины столк­но­ве­ние инте­ре­сов и стра­стей, спо­соб­ное подо­рвать общую соб­ствен­ность сперва на пахот­ные земли, а затем и на леса, паст­бища, пустоши и пр., кото­рые, будучи одна­жды пре­вра­щены в общин­ные при­датки част­ной соб­ствен­но­сти, со вре­ме­нем доста­нутся последней.

Земледельческая община, будучи послед­ней фазой пер­вич­ной обще­ствен­ной фор­ма­ции, явля­ется в то же время пере­ход­ной фазой ко вто­рич­ной фор­ма­ции, т. е. пере­хо­дом от обще­ства, осно­ван­ного на общей соб­ствен­но­сти, к обще­ству, осно­ван­ному на част­ной соб­ствен­но­сти. Вторичная фор­ма­ция охва­ты­вает, разу­ме­ется, ряд обществ, осно­вы­ва­ю­щихся на раб­стве и крепостничестве.

Но зна­чит ли это, что исто­ри­че­ский путь зем­ле­дель­че­ской общины дол­жен неиз­бежно при­ве­сти к этому исходу? Вовсе нет. Её врож­дён­ный дуа­лизм допус­кает аль­тер­на­тиву: либо соб­ствен­ни­че­ское начало одер­жит в ней верх над нача­лом кол­лек­тив­ным, либо же послед­нее одер­жит верх над пер­вым. Всё зави­сит от исто­ри­че­ской среды, в кото­рой она находится.

Отвлечёмся на момент от бед­ствий, кото­рые давят рус­скую общину, и при­смот­римся только к её воз­мож­ной эво­лю­ции. Положение её совер­шенно осо­бое, не име­ю­щее пре­це­ден­тов в исто­рии. Во всей Европе она одна только явля­ется орга­ни­че­ской, гос­под­ству­ю­щей фор­мой сель­ской жизни огром­ной импе­рии. Общая соб­ствен­ность на землю предо­став­ляет ей есте­ствен­ную базу кол­лек­тив­ного при­сво­е­ния, а её исто­ри­че­ская среда — суще­ство­ва­ние одно­вре­менно с ней капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства — обес­пе­чи­вает ей в гото­вом виде мате­ри­аль­ные усло­вия для коопе­ра­тив­ного труда, орга­ни­зо­ван­ного в широ­ком мас­штабе. Она может, сле­до­ва­тельно, вос­поль­зо­ваться всеми поло­жи­тель­ными при­об­ре­те­ни­ями, сде­лан­ными капи­та­ли­сти­че­ской систе­мой, не про­ходя сквозь её кав­дин­ские уще­лья. С помо­щью машин, для кото­рых так бла­го­при­ятна физи­че­ская кон­фи­гу­ра­ция рус­ской почвы, она смо­жет посте­пенно заме­нить пар­цел­ляр­ную обра­ботку ком­би­ни­ро­ван­ной обра­бот­кой. Будучи пред­ва­ри­тельно при­ве­дена в нор­маль­ное состо­я­ние в её тепе­реш­ней форме, она может непо­сред­ственно стать отправ­ным пунк­том той эко­но­ми­че­ской системы, к кото­рой стре­мится совре­мен­ное обще­ство, и зажить новой жиз­нью, не при­бе­гая к само­убий­ству32 .

Сами англи­чане сде­лали подоб­ные же попытки в Ост-​Индии: они достигли лишь того, что рас­стро­или тузем­ное зем­ле­де­лие, уча­стили и усу­гу­били бед­ствия голод­ных годов.

Ну, а про­кля­тие, кото­рое тяго­теет над общи­ной, — её изо­ли­ро­ван­ность, отсут­ствие связи между жиз­нью одной общины и жиз­нью дру­гих общин, этот лока­ли­зо­ван­ный мик­ро­косм, кото­рый лишал её до насто­я­щей поры вся­кой исто­ри­че­ской ини­ци­а­тивы? Он исчез­нет среди все­об­щего потря­се­ния рус­ского общества.

Привычка рус­ского кре­стья­нина к артели осо­бенно облег­чит ему пере­ход от труда пар­цел­ляр­ного к труду коопе­ра­тив­ному, кото­рый он, впро­чем, уже при­ме­няет до неко­то­рой сте­пени при косьбе на общин­ных лугах и в таких кол­лек­тив­ных пред­при­я­тиях, как осушка болот и т. д. Мелкое зем­ле­вла­де­ние совер­шенно арха­и­че­ского типа — пред­мет муче­ний совре­мен­ных агро­но­мов — в свою оче­редь, тол­кает к этому. Если в какой-​нибудь мест­но­сти вы уви­дите пахот­ную землю со сле­дами борозд, при­да­ю­щих ей вид шах­мат­ной доски, состо­я­щей из малень­ких полей, можете не сомне­ваться — это вла­де­ние исчез­нув­шей зем­ле­дель­че­ской общины! Её члены, не пройдя курса наук по тео­рии земель­ной ренты, поняли, что оди­на­ко­вое коли­че­ство зем­ле­дель­че­ского труда, затра­чен­ное на полях, раз­лич­ных по сво­ему есте­ствен­ному пло­до­ро­дию и место­по­ло­же­нию, даёт и раз­лич­ный доход. С целью урав­нять шансы сво­его груда они раз­де­лили землю на опре­де­лён­ное коли­че­ство участ­ков, гра­ницы кото­рых опре­де­ля­лись при­род­ными и эко­но­ми­че­скими отли­чи­ями почвы, затем все эти более обшир­ные участки снова рас­кро­или на мел­кие участки соот­вет­ственно числу зем­ле­дель­цев. После этого каж­дый полу­чил долю в каж­дом участке. Такой поря­док, прак­ти­ку­ю­щийся и доныне в рус­ской общине, без­условно про­ти­во­ре­чит агро­но­ми­че­ским тре­бо­ва­ниям. Помимо про­чих неудобств он вызы­вает бес­по­лез­ную затрату сил и вре­мени. Тем не менее, он бла­го­при­ят­ствует пере­ходу к кол­лек­тив­ной обра­ботке, кото­рой, каза­лось бы, на пер­вый взгляд, так про­ти­во­ре­чит. Парцеллы…33

Нашли ошибку? Выделите фраг­мент тек­ста и нажмите Ctrl+Enter.

Примечания

  1. См. «Капитал», т. I, гл. 24, пара­граф 1 «Тайна пер­во­на­чаль­ного накоп­ле­ния» (насто­я­щее изда­ние, т. 7). О раз­но­чте­ниях в текстах см. при­ме­ча­ние 54 (К письму Маркса в редак­цию жур­нала «Отечественные записки»).
  2. См. «Капитал», т. I, гл. 24, пара­граф 7 «Историческая тен­ден­ция капи­та­ли­сти­че­ского накоп­ле­ния» (насто­я­щее изда­ние, т. 7).
  3. В руко­писи далее зачёрк­нуто:
    «Одним сло­вом, он пре­вра­тился в арену кри­ча­щих анта­го­низ­мов, кон­флик­тов и пери­о­ди­че­ских бед­ствий, всё более и более пока­зы­вая даже наи­бо­лее ослеп­лён­ным свою неспо­соб­ность,— он явля­ется пре­хо­дя­щей систе­мой про­из­вод­ства, осуж­дён­ной на исчез­но­ве­ние вслед­ствие воз­вра­ще­ния обще­ства…» — Ред.
  4. Morgan L. H. Ancient Society or Researches in the Lines of Human Progress from Savagery, through Barbarism to Civilization. London, 1877, p. 522 (Mopган Л. Г. Древнее обще­ство, или Исследование линий чело­ве­че­ского про­гресса от дико­сти через вар­вар­ство к циви­ли­за­ции. Лондон, 1877, с. 522).
  5. В. И. Засулич в своём письме Марксу упо­ми­нает его после­до­ва­те­лей в России, кото­рые назы­вали сель­скую общину «арха­и­че­ской фор­мой».
  6. Maurer G. L. Geschichte der Markenverfassung in Deutschland. Erlangen, 1856 (Maypep Г. Л. «История мар­ко­вого устрой­ства в Германии». Эрланген, 1856).
  7. Имеются в виду сочи­не­ния Тацита «Германия» и Цезаря «Записки о галль­ской войне».
  8. Данная фраза напи­сана Марксом на с. 8 его руко­писи с точ­ным ука­за­нием места (аd *****), куда она должна быть отне­сена. Вариант этой фразы содер­жится также на с. 9 руко­писи, где он, по-​видимому, оши­бочно не вычерк­нут.
  9. Маркс, по-​видимому, отсы­лает к с. 10 руко­писи дан­ного наброска, к сле­ду­ю­щему тек­сту:
    «Лучшим дока­за­тель­ством… и кол­лек­тив­ному при­сво­е­нию» (см. насто­я­щий том, с. 66).
  10. Перед этим абза­цем в руко­писи зачёрк­нуто:
    «Переходя теперь к зем­ле­дель­че­ской общине в России, я в дан­ный момент не при­ни­маю во вни­ма­ние все те невзгоды, кото­рые ее душат. Я рас­смат­ри­ваю только её спо­соб­ность к раз­ви­тию в буду­щем, и её сущ­ност­ная форма и её исто­ри­че­ское усло­вие…»
  11. В руко­писи далее зачёрк­нуто:
    «Необходимо, конечно, начать с того, чтобы при­ве­сти общину в нор­маль­ное состо­я­ние на её нынеш­ней основе, с дру­гой сто­роны, потому, что кре­стья­нин повсюду явля­ется про­тив­ни­ком черес­чур кру­тых пере­мен».
  12. В Кавдинском уще­лье близ древ­не­рим­ского города Кавдия в 321 г. до н. э., во время вто­рой Самнитской войны (327–304 до н. э.), сам­ниты (пле­мена, насе­ляв­шие гор­ную область в сред­них Апеннинах) нанесли пора­же­ние рим­ским леги­о­нам. Разоружённые и полу­раз­де­тые рим­ские воины были про­гнаны «под ярмом», состо­яв­шим из двух копий, воткну­тых в землю и соеди­нён­ных вверху тре­тьим, что счи­та­лось наи­боль­шим позо­ром для побеж­дён­ной армии. Отсюда выра­же­ние «пройти через Кавдинское уще­лье», т. е. под­верг­нуться край­нему уни­же­нию.
  13. Имеется в виду вклю­че­ние Пскова и Новгорода в состав Русского цен­тра­ли­зо­ван­ного госу­дар­ства в конце XV — начале XVI в.
  14. Это слово напи­сано Марксом по-​русски.
  15. «Образу дей­ствия».
  16. Данный абзац взят из тре­тьего наброска письма В. Засулич, в кото­ром чёт­кой помет­кой «аd 12 []» Маркс ука­зал на необ­хо­ди­мость пере­носа дан­ного абзаца на с. 12 пер­вого наброска, а на с. 12 зна­ком [] отме­тил и кон­крет­ное место вставки. Далее на с. 12 руко­писи сле­дует зачёрк­ну­тый текст:
    «И только при усло­вии общего вос­ста­ния можно сло­мить изо­ля­цию сель­ской общины, отсут­ствие связи жизни одной общины с жиз­нью ей подоб­ных, одним сло­вом, огра­ни­чен­ный мик­ро­косм, кото­рый лишает её исто­ри­че­ской ини­ци­а­тивы…»
  17. В тек­сте далее зачёрк­нуто:
    «…необ­хо­ди­мый капи­тал, инвен­тарь, лошади и дру­гие необ­хо­ди­мые тех­ни­че­ские сред­ства, недо­ста­ю­щие для обра­ботки 2-​х или 3-​х деся­тин».
  18. Русское слово «деся­тина» напи­сано Марксом латин­скими бук­вами; деся­тина равна при­бли­зи­тельно 1,92 га.
  19. Перед этим абза­цем, на с. 7 руко­писи Маркса, вычерк­нута фраза:
    «Если мы перей­дём от тео­рии к реаль­но­сти, то никто не смо­жет отри­цать того, что сего­дня рус­ская община стал­ки­ва­ется со скры­тым про­ти­во­дей­ствием могу­ще­ствен­ных сил и инте­ре­сов. Помимо бес­пре­рыв­ной экс­плу­а­та­ции со сто­роны госу­дар­ства, кото­рое за счёт и на сред­ства кре­стьян уко­ре­няет у себя опре­де­лён­ную часть капи­та­ли­сти­че­ской системы — финансы, биржу, банк, желез­но­до­рож­ные стро­и­тель­ные спе­ку­ля­ции, тор­говлю».
  20. Декурионы — в эпоху позд­ней рим­ской импе­рии осо­бое сосло­вие, в кото­рое вклю­ча­лись сред­ние зем­ле­вла­дельцы про­вин­ций. Декурионы ведали рас­пре­де­ле­нием и сбо­ром пода­тей и испол­няли дру­гие адми­ни­стра­тив­ные обя­зан­но­сти. При вступ­ле­нии в долж­ность они вно­сили зна­чи­тель­ные суммы, а затем были обя­заны про­из­во­дить траты на обще­ствен­ные нужды и отве­чать за недо­имки нало­гов соб­ствен­ным иму­ще­ством. Обязанности деку­ри­о­нов в IV в. Стали наслед­ствен­ной повин­но­стью, от кото­рой избав­ляли смерть или разо­ре­ние.
  21. Фрагмент тек­ста со слов «За счёт кре­стьян» и до слов «из „сель­ской общины“» пере­не­сён Марксом на дан­ную, седь­мую стра­ницу руко­писи со с. 10 со зна­ком вставки (аd р. 7).
  22. См. «Капитал», т. I, гл. 24, пара­граф 7 «Историческая тен­ден­ция капи­та­ли­сти­че­ского накоп­ле­ния» (насто­я­щее изда­ние, т. 7).
  23. В руко­писи далее зачёрк­нуто:
    «…кото­рые хотят заве­сти у себя капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство и, будучи после­до­ва­тель­ными, пре­вра­тить огром­ную массу кре­стьян в про­стых наём­ных рабо­чих».
  24. Стремление Екатерины II вве­сти цехо­вое устрой­ство нашло отра­же­ние в издан­ной 21 апреля 1785 г. Грамоте на права и выгоды горо­дам Российской импе­рии, в кото­рую было вклю­чено осо­бое ремес­лен­ное поло­же­ние, подробно опре­де­ляв­шее цехо­вое устрой­ство. Запись в цехи всех город­ских ремес­лен­ни­ков была обя­за­тель­ная, вне­це­хо­вое ремесло запре­ща­лось.
  25. Зачёркнутый вари­ант дан­ной фразы:
    «…абсо­лютно не дока­зы­вает „исто­ри­че­ской неиз­беж­но­сти“ этого про­цесса».
  26. Далее в руко­писи зачёрк­нуто:
    «Гибель общин­ной соб­ствен­но­сти в дан­ном слу­чае не ведёт к рож­де­нию капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства».
  27. Далее в руко­писи зачёрк­нуто:
    «С дру­гой сто­роны, хотя оно воз­никло только вчера, но уже обна­ру­жило свой чисто пере­ход­ный харак­тер, а также несов­ме­сти­мость между самим собой и жиз­нью обще­ства».
  28. Далее в руко­писи зачёрк­нуто:
    «…капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства и капи­та­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­сти, кото­рая ему соот­вет­ствует и при­сва­и­вает пози­тив­ные резуль­таты капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, воз­вра­ща­ясь к выс­шей форме арха­и­че­ского типа».
  29. Словом «communiste» Маркс заме­нил пер­во­на­чаль­ное «collective».
  30. В руко­писи далее зачёрк­нуто:
    «Хотя капи­та­ли­сти­че­ский строй на Западе кло­нится к упадку и при­бли­жа­ется время, когда он ста­нет лишь „арха­и­че­ской“ фор­ма­цией, эти рус­ские поклон­ники…»
  31. Здесь в руко­писи несколько зачёрк­ну­тых вари­ан­тов: «ста­но­вясь эле­мен­том стаг­на­ции», «осо­бенно под фис­каль­ным гнё­том госу­дар­ства», «осо­бенно в обще­стве, где обмен стал уже ком­мер­че­ским по пре­иму­ще­ству».
  32. В руко­писи далее зачёрк­нуто:
    «Но ей про­ти­во­стоит земель­ная соб­ствен­ность, дер­жа­щая в своих ког­тях почти поло­вину земель — при­том луч­шую, не говоря уже о госу­дар­ствен­ных зем­лях. Именно поэтому сохра­не­ние сель­ской общины путём её даль­ней­шей эво­лю­ции сов­па­дает с общим дви­же­нием рус­ского обще­ства, воз­рож­де­ние кото­рого может быть только этой ценой. Даже с точки зре­ния только эко­но­ми­че­ской жизни Россия тщетно стала бы пытаться выбраться из сво­его тупика вве­де­нием капи­та­ли­сти­че­ской аренды англий­ского типа, столь про­тив­ной всем обще­ствен­ным усло­виям страны».
  33. На этом руко­пись обры­ва­ется.