~ 107 мин

Статья одного из наших посто­ян­ных авто­ров, посвя­щён­ная кри­тике недавно вышед­шего «Манифеста науч­ного цен­тра­лизма». Этот мате­риал — при­мер кон­струк­тив­ной науч­ной кри­тики в адрес LC. Мы вос­при­ни­маем пози­тивно такую кри­тику и открыты для кон­струк­тив­ного спора. Несмотря на то, что ста­тья Владимира Прибоя затра­ги­вает только исто­ри­че­ские оценки пост­со­вет­ского левого дви­же­ния, выска­зан­ные в «Манифесте…», мы уве­рены, что мате­риал будет инте­ре­сен всем нашим чита­те­лям без исключения.

Статья пуб­ли­ку­ется в дис­кус­си­он­ном порядке. Возможно, далее после­дуют ответ­ные мате­ри­алы от наших това­ри­щей, несо­глас­ных с пози­цией Владимира Прибоя по вопро­сам, под­ня­тым в этом тексте.

UPD 28.12.2022: итог дис­кус­сии был под­ве­дён в ста­тье В. Сарматова «О про­мо­тав­шихся „отцах“" пост­со­вет­ского ком­му­низма».

Постановка проблемы

Пару меся­цев назад жур­нал Lenin Crew опуб­ли­ко­вал оче­ред­ной про­грамм­ный доку­мент, кото­рый, помимо харак­те­ри­стики «теку­щего момента», содер­жит в своей пер­вой, пред­ва­ри­тель­ной, части некое исто­ри­че­ское обос­но­ва­ние выдви­га­е­мой пози­ции. Я не буду пере­ска­зы­вать всё, но вот пара наи­бо­лее пока­за­тель­ных момен­тов спе­ци­ально для тех, кто не смот­рит на сноски во время чтения:

«Оглянись назад. Что сде­лали преды­ду­щие поко­ле­ния левой швали? Тридцать лет тусовки и игр в поли­тику. Тридцать лет пре­да­тель­ства рабо­чего класса».

«Вся исто­рия левого дви­же­ния послед­них трид­цати лет — это исто­рия пре­да­тель­ства ком­му­низма, пре­да­тель­ства рабо­чего класса. И буду­щее у него одно — лежать и догни­вать на свалке истории».

«Коммунисты должны выне­сти суро­вый урок из вели­кого исто­ри­че­ского позора пост­со­вет­ских левых».

Эти утвер­жде­ния, на мой взгляд, в корне неверны. Чтобы так гово­рить, нет доста­точ­ных осно­ва­ний, эти слова не отра­жают всей слож­но­сти проблемы. 

Особую ковар­ность этим исто­ри­че­ским оцен­кам при­даёт то, что лег­ко­вес­ные суж­де­ния о про­шлом в тек­сте щедро пере­ме­шаны с реаль­ными фак­тами дня сего­дняш­него, со спра­вед­ли­вой оцен­кой теку­щего момента. Перемешаны до сте­пени неот­де­ли­мо­сти. Но исто­ризма в таком под­ходе нет ни грана, это под­мена. Вольная или неволь­ная, но это так. Если чита­теля воро­тит от раз­брода, ком­мер­ци­а­ли­за­ции и тео­ре­ти­че­ской без­гра­мот­но­сти совре­мен­ных лева­ков, он авто­ма­ти­че­ски дол­жен ста­вить nihil над всем, что было после закры­тия зда­ния ЦК КПСС на Старой пло­щади, а не искать в этом про­шлом ответов. 

По моему мне­нию, авторы про­сто экс­тра­по­ли­руют своё нега­тив­ное отно­ше­ние к теку­щей ситу­а­ции в ком­му­ни­сти­че­ском дви­же­нии на прошлое.

Как волон­тёр Lenin Crew, сто­я­щий вне струк­туры, но активно с ней сотруд­ни­ча­ю­щий, сохра­няю надежду, что это не более, чем вре­мен­ная ошибка. Возможно, авто­ров мани­фе­ста сгу­било то, от чего в своё время постра­дало мно­же­ство талант­ли­вых пуб­ли­ци­стов: в погоне за крас­ным слов­цом при­шлось зайти так далеко, что вер­ного пути уже и не разглядеть.

Примечательно, что ряд посто­ян­ных чита­те­лей Lenin Crew и авто­ров жур­нала убеж­дали меня в том, что про­блема наду­мана. Изначально я хотел оста­вить этот и подоб­ные моменты за скоб­ками, но потом понял, что чита­телю при­дётся при­нять неиз­беж­ность моего непре­рыв­ного диа­лога с кол­лек­ти­вом LC. В поле­ми­че­ском мате­ри­але без этого нельзя. Однако не все­гда мои кри­ти­че­ские заме­ча­ния направ­лены именно в сто­рону авто­ров мани­фе­ста. Я обра­ща­юсь и к про­стым чита­те­лям, кото­рые по ходу повест­во­ва­ния могут воз­ра­зить мне по ряду пунк­тов, прямо не каса­ю­щихся основ­ной полемики. 

По мне­нию LC, ника­ких раз­но­гла­сий по вопросу нет. Значительная часть участ­ни­ков стоит на пози­циях, что изу­че­ние при­чин, по кото­рым левые 1990-​х и 2000-​х не смогли добиться успеха, по-​прежнему оста­ётся важ­ной темой. Необходимо понять, какая часть их неудач была обу­слов­лена объ­ек­тив­ными обсто­я­тель­ствами, а какая — субъ­ек­тив­ными фак­то­рами. Я соли­да­рен с такой оцен­кой, да вот беда — «Манифест…» прямо отве­чает на этот вопрос. В тек­сте явно ука­зы­ва­ется на то, что всё зави­село от субъ­ек­тив­ной пози­ции и все при­ня­тые реше­ния всех дей­ству­ю­щих лиц были пря­мым пре­да­тель­ством. Левому дви­же­нию в пост­со­вет­ской России дана без­апел­ля­ци­он­ная исто­ри­че­ская оценка. Свалка исто­рии, «шваль» и непре­рыв­ное пре­да­тель­ство — не иначе. Никаких дости­же­ний, только нега­тив. Это ска­зано пря­мым текстом.

Я ука­зы­вал на то, что при подоб­ном под­ходе изу­че­ние исто­рии ком­му­ни­сти­че­ского дви­же­ния в пост­со­вет­ское время на стра­ни­цах Lenin Crew рис­кует пре­вра­титься в реин­кар­на­цию самых буй­ных пере­ги­бов 1930-​х. Генеральная линия задана, тов. Троцкий — агент всех импе­ри­а­ли­сти­че­ских раз­ве­док сразу. Потому только и оста­ется изу­чать то, как именно он пре­да­вал рабо­чий класс и по скольку раз на дню. 

Меня уве­ряли, что я сам пере­ги­баю палку. Я же видел «успо­ка­и­ва­ю­щее» сооб­ще­ние одного из редак­то­ров о том, что исто­рия «тусо­вок» и «пре­да­тель­ства рабо­чего класса», видите ли, «тоже полезна». Вопрос о том, что она, эта исто­рия, может быть иной, даже не ста­вится. Не в том смысле, что про­шлое полно геро­ями, а «науч­ные цен­тра­ли­сты всё замал­чи­вают». Совсем нет. Просто, быть может, эти люди были жерт­вами сво­его вре­мени? Быть может, была там свет­лая тен­ден­ция, кото­рую затоп­тали, кото­рую забороли? 

Увы, курс зало­жен, това­рищи. 

«Краткий курс».

Было ещё, правда такое выска­зы­ва­ние: «вся­кий мани­фест дол­жен быть ёмким и крат­ким, потому более раз­вер­ну­тая, а зна­чит, более объ­ек­тив­ная оценка туда про­сто не поме­сти­лась». Короче говоря, к рез­ко­сти слога «обя­зы­вал жанр». Отметаю этот аргу­мент по двум при­чи­нам. Во-​первых, задумка писать кратко обя­зы­вает писать точно. Если за 30 лет без совет­ской вла­сти было в ком­му­ни­сти­че­ском дви­же­нии что-​то поло­жи­тель­ное, оно тоже должно было быть кратко и ёмко оха­рак­те­ри­зо­вано. Во-​вторых, беседы с авто­рами и редак­то­рами, на кото­рые я ещё буду ссы­латься, сви­де­тель­ствуют как раз о том, что «как слы­шится, так и пишется». Так что в «Манифесте…» мог быть поле­ми­че­ский запал, от кото­рого теперь неудобно отка­заться, но в вопросе нет моего недопонимания. 

Остальные част­но­сти поста­ра­емся разо­брать по ходу пьесы.

Курс LC — дело дей­стви­тель­ных чле­нов орга­ни­за­ции и редак­ции жур­нала. Конечное реше­ние по вопро­сам их редак­ци­он­ной поли­тики за ними. Я же хочу вос­поль­зо­ваться пло­щад­кой для того, чтобы выска­зать свои мысли на тему.

Во-​первых, чтобы пого­во­рить с редак­цией о про­блеме обсто­я­тельно, а не между делом, в лич­ных сооб­ще­ниях, кото­рые потом потеряются. 

Во-​вторых, чтобы объ­яс­нить свою пози­цию ещё и чита­те­лям, для кото­рых моё суж­де­ние о про­шлом, как мне кажется, не будет совсем уж безынтересным. 

В-​третьих, чтобы, оттал­ки­ва­ясь от чужой пози­ции, чётче сфор­му­ли­ро­вать пред­став­ле­ния об узло­вых про­бле­мах, над кото­рыми ещё пред­стоит рабо­тать всем нам.

Исторический контекст: декорации или глубокий фон?

Первый вопрос, кото­рый хочется поста­вить в связи с изло­жен­ным в «Манифесте науч­ного цен­тра­лизма», — это вопрос о кри­те­риях «левой швали». Не будем пере­хо­дить к эти­че­ским аргу­мен­там уровня «а судьи кто?». Вообще обой­демся в мате­ри­але без вся­кой этики, потому что наша цель — истина, а не охрана свет­лой памяти каких-​либо людей из про­шлого, пусть даже и очень заме­ча­тель­ных. Постараемся отве­тить на дру­гой вопрос — «а судить как?». 

Почему мы можем с уве­рен­но­стью утвер­ждать, что одно дви­же­ние было про­грес­сивно, имело буду­щее, пра­вильно пони­мало объ­ек­тив­ные тен­ден­ции, а дру­гое, напро­тив, тор­мо­зило про­грес­сив­ные пре­об­ра­зо­ва­ния, не пони­мало объ­ек­тив­ных тен­ден­ций и пре­да­вало, вольно или невольно, рабо­чий класс? Только по тому исто­ри­че­скому кон­тек­сту, в кото­ром рас­смат­ри­ва­е­мые орга­ни­за­ции дей­ство­вали. Политический курс зави­сит от рас­ста­новки клас­со­вых сил, послед­няя же зави­сит от осо­бен­но­стей эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия, всего хода раз­ви­тия капитализма.

Возьмём при­мер. Реставрация соци­а­лизма после 1991 года. Хотя бы в пре­де­лах России, не говоря уже обо всём быв­шем СССР. Были ли какие-​то объ­ек­тив­ные пред­по­сылки к тому, чтобы быстро осу­ще­ствить воз­врат к совет­ской модели соци­а­лизма, или же это была вред­ная, неосу­ще­стви­мая утопия? 

Если мы отве­чаем, что рестав­ра­ция была невоз­можна, то «экс­тре­мист­ские» тече­ния в пост­со­вет­ском ком­му­ни­сти­че­ском дви­же­нии должны рас­смат­ри­ваться не иначе, как вред­ный уклон, как заблуж­да­ю­щи­еся, увле­ка­ю­щие народ на лож­ный путь. Наиболее же вер­ной ока­зы­ва­ется так­тика тех, кто утвер­ждал, что капи­та­лизм — это все­рьёз и надолго, а потому рабо­тал на рас­кол нового класса соб­ствен­ни­ков, делая уступки в том числе и нарож­да­ю­щейся мел­кой буржуазии.

Если мы отве­чаем наобо­рот, то, напро­тив, все «уме­рен­ные» ком­му­ни­сти­че­ские дви­же­ния нельзя рас­смат­ри­вать как про­грес­сив­ные, вся­кая уступка новой вла­сти, вся­кое сми­ре­ние с новыми поряд­ками и уча­стие в осу­ществ­ле­нии этой пре­ступ­ной вла­сти было осо­знан­ным или неволь­ным пре­да­тель­ством инте­ре­сов рабо­чего класса. В то же время «непри­ми­ри­мые» сто­рон­ники рестав­ра­ции ста­но­вятся наи­бо­лее про­грес­сив­ной силой дан­ного пери­ода. И все сред­ства были хороши, и если есть за что «ругать», так это за недо­ста­точ­ность радикализма… 

Но даже тут есть загвоздка. А о каком пери­оде речь? Вот эта реаль­ность рестав­ра­ции, если она вообще была, — сколько она дли­лась? Мы гово­рим о пери­оде 1991−1993 годов? О пери­оде 1991−1996? А когда у нас вообще «ста­би­ли­за­ция» капи­та­лизма происходит?

Это всё не празд­ные вопросы «книж­ных чер­вей от марк­сизма», кото­рые «долой, их жизнь решит». Не поняв вовремя изме­не­ния объ­ек­тив­ных тен­ден­ций, пар­тия может легко уте­рять себя в новой эпохе, ни еди­ной бук­вой и ни еди­ным делом не изме­нив преж­ней про­грамме. Ветер исто­рии подует в паруса тех, чья так­тика ранее была изме­ной рабо­чему классу, но теперь стала ложиться на объ­ек­тив­ные тенденции. 

Трагедия тут в том, что и стра­те­ги­че­ские цели у новых лиде­ров могут лежать в сфере рефор­мизма, а не рево­лю­ци­он­но­сти. С дру­гой сто­роны, и пер­вая пар­тия из нашего при­мера может пра­вильно понять изме­нив­шу­юся обста­новку, пер­вой свер­нуть на новый курс, сде­лав необ­хо­ди­мые уступки и при этом, что архи­важно, про­дол­жать сле­до­вать к рево­лю­ции как стра­те­ги­че­ской цели. 

Значимость субъ­ек­тив­ного фак­тора тут и впрямь ста­но­вится велика, как и роль рево­лю­ци­он­ной тео­рии для пра­виль­ной оценки момента. Но вы нико­гда не смо­жете судить о субъ­ек­тив­ном фак­торе верно, не зная исто­ри­че­ского контекста.

Ещё один при­мер. Имела ли место в пост­со­вет­ской России борьба за раз­ные вари­анты раз­ви­тия капи­та­лизма? Если да, то каковы были аль­тер­на­тив­ные вари­анты и, самое глав­ное, какой из сце­на­риев в дол­го­сроч­ной пер­спек­тиве отве­чал инте­ре­сам ком­му­ни­сти­че­ских сил?

Ища ответы на эти мас­штаб­ные вопросы нашей совре­мен­ной исто­рии¹ , можно прийти к совер­шенно раз­ным выводам. 

Допустим, верен вывод о без­аль­тер­на­тив­но­сти раз­ви­тия капи­та­лизма в России. В таком слу­чае внут­ри­клас­со­вые столк­но­ве­ния самой бур­жу­а­зии, вроде октября 1993 года, должны были быть левым без­раз­личны. Участие в них, выхо­дит, только дис­кре­ди­ти­ро­вало ком­му­ни­сти­че­ское дви­же­ние и уво­дило рабо­чий класс в сто­рону, ведь в прин­ципе могло полу­читься только то, что мы видим сегодня. 

Если же мы делаем заклю­че­ние о нали­чии ряда про­ти­во­бор­ству­ю­щих сце­на­риев² , кото­рые могли быть более или менее бла­го­при­ятны для левых, кар­тина меня­ется. Здесь выхо­дит, что, когда воз­мож­ность рестав­ра­ции была упу­щена (если она вообще была), имело смысл побо­роться хотя бы за более «демо­кра­ти­че­ский» вари­ант капитализма.

Кому-​то в этих при­ме­рах всё ещё может не хва­тать «прак­тики». А зря, потому что всё это, если при­ло­жить к кон­крет­ным поли­ти­че­ским ситу­а­циям тех лет, вопросы так­тики, вопросы сою­зов и т. д. И эти вопросы одна­жды, хорошо или плохо, сти­хийно или осмыс­ленно, но уже решили совре­мен­ники тех собы­тий. Мы, воору­жен­ные послезна­нием, видя кар­тину пусть не вблизи, но зато на более широ­ком фоне, должны решить те же про­блемы ещё раз, с той же живо­стью, как если бы сами участ­во­вали в той борьбе. Не ради того, чтобы повли­ять на про­шлое, ибо это невоз­можно, но прежде всего ради нас самих, ради будущ­но­сти движения.

Чтобы отде­лить одно от дру­гого, правду от лжи, необ­хо­ди­мый поли­ти­че­ский манёвр от «пре­да­тель­ства рабо­чего класса», нужно пони­мать исто­ри­че­ский кон­текст всей эпохи, нужно пони­мать раз­ви­тие пост­со­вет­ского капи­та­лизма. Потому что любое обви­не­ние, бро­шен­ное той или иной ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии пост­со­вет­ского вре­мени, от КПРФ до [оче­ред­ная мик­ро­ско­пи­че­ская пар­тия, о кото­рой вы ничего не знали, пока слу­чайно не наткну­лись в этой ста­тье], может быть легко отбито тем, что гос­под­ство­вала та или иная объ­ек­тив­ная тен­ден­ция или её не было вовсе. 

А про­тив­ники утвер­ждают, что да. А кри­ти­ку­е­мая пар­тия — что нет. И так завя­зы­ва­ется пустая без­до­ка­за­тель­ная дема­го­гия, кото­рой до уровня дис­кус­сии не хва­тает самой мало­сти — зна­ния дей­стви­тель­но­сти. Зато вырван­ных из кон­тек­ста цитат — в изобилии.

Сам факт того, что наслед­ники без­вре­менно усоп­шей КПСС и сего­дня ещё подают при­знаки жизни, отча­сти свя­зан и с тем, что невоз­можно про­вер­нуть, как это было в начале XX века, «идео­ло­ги­че­ский раз­гром народ­ни­че­ства». Нет книги «Развитие капи­та­лизма в России» про пост­со­вет­ский период. Претендуют на зва­ние такой работы мно­гие изда­ния, но все выко­ван­ные до сего­дняш­него дня мечи без­на­дёжно тупы и зако­лоть ими кого-​то полу­чится едва ли. Возможно, на локаль­ных мате­ри­а­лах удастся про­ил­лю­стри­ро­вать какие-​то наи­бо­лее вопи­ю­щие вещи из исто­рии КПРФ, но не более³ .

«Манифест науч­ного цен­тра­лизма» подоб­ных дилемм не знает, хотя, каза­лось бы, обви­не­ния в недо­оценке тео­рии в отно­ше­нии LC зву­чат комич­нее всего. Тем не менее, вышед­ший доку­мент уже всех рас­су­дил. Его авто­рам не нужен кон­текст, чтобы выно­сить при­го­вор. Суд обой­дётся без рас­смот­ре­ния дела! 

Что самое инте­рес­ное, когда я ста­вил те же вопросы перед одним из авто­ров мани­фе­ста в пере­писке, по каж­дой из обо­зна­чен­ных выше про­блем мне был изло­жен крат­кий ответ. Вот его суть.

Во-​первых, рестав­ра­ция была воз­можна. Объективные её пред­по­сылки «оче­видны»: пока ещё не все заводы рас­про­дали на метал­ло­лом, а «крас­ный про­тест» был ещё на коне. Но левые в силу своей глу­по­сти и непод­го­тов­лен­но­сти этот потен­циал реа­ли­зо­вать не смогли.

Во-​вторых, аль­тер­на­тив­ность раз­ви­тия пост­со­вет­ского капи­та­лизма дей­стви­тельно имела место. И для левых даже была раз­ница, какой вари­ант раз­ви­тия побе­дит. Но тут мне всех карт в беседе не рас­крыли. Ну или я из беседы так и не понял, какой из вари­ан­тов был условно «лучше» или «хуже».

Вот это да! Я до сих пор людей за руку дер­гаю с вопро­сом о том, почему на совет­ских пред­при­я­тиях начи­нала падать фон­до­от­дача, а тут без меня уже весь пост­со­вет­ский капи­та­лизм раз­га­дали. Ай да молодцы! На ста­тьи не раз­ме­ни­вай­тесь, жду сразу монографию. 

А если серьёзно, то как мини­мум пер­вый пункт зву­чит очень даже похоже на правду. Но он нуж­да­ется в дока­за­тель­ствах, а их нет. И пока их нет, в оцен­ках надо быть акку­рат­нее. Это мне­ние, но не истина.

Может, правда, воз­ник­нуть зако­но­мер­ный вопрос: с какой стати тогда я берусь судить о про­ис­хо­див­ших в то время про­цес­сах? Спешу отме­тить, что также выска­зы­ваю не истину, но мне­ние. И не могу отнять того же права у оппо­нен­тов. Разница лишь в том, что моё мне­ние пока куда более аргу­мен­ти­ро­ванно, чем у авто­ров «Манифеста…»

Оставим в сто­роне вопрос о том, что выводы в доку­менте сде­ланы без опоры на какую-​либо про­ра­бо­тан­ную кон­цеп­цию раз­ви­тия пост­со­вет­ского левого дви­же­ния. Остановимся на том, что цель­ная кон­цеп­ция необ­хо­дима мне, как пыта­ю­ще­муся опро­верг­нуть пункт доку­мента. И… у меня её нет. Её не может быть без той основы, на кото­рой я оста­нав­ли­вался выше. 

Но я поста­ра­юсь хотя бы поста­вить вопросы, набро­сав кар­тину в самых общих чер­тах. Для меня про­блема хотя бы суще­ствует, а вот для авто­ров доку­мента — нет. Мои ошибки, а они будут, — это серьёз­ные про­махи, в то время как оппо­нен­там оши­биться будет трудно: ведь они не утвер­ждали ничего кон­крет­ного кроме того, что всё нужно отри­нуть. У них огром­ный «опе­ра­тив­ный про­стор» для обос­но­ва­ния этого тезиса пост­фак­тум. Или ухода от него.

Теоретическое бессилие как causa causārum

«То и дело слышу: Жорес не учёл, Герцен не сумел, Толстой недо­по­нял. Словно в исто­рии ору­до­вала ком­па­ния двоечников».

Из к/​ф «Доживём до понедельника»

В про­грамм­ных уста­нов­ках Lenin Crew лично меня все­гда при­вле­кала ори­ен­ти­ро­ван­ность именно на интел­лек­ту­а­ли­за­цию левого дви­же­ния. Ещё будучи акци­о­ни­стом, я уви­дел доста­точно, чтобы содро­гаться по сей день. Какая там онто­ло­гия и гно­сео­ло­гия! Были граж­дане, кото­рые и слов-​то таких не знали. Более того, они даже идео­ло­гию, в самом дур­ном смысле, то бишь набор дог­ма­тов, отка­зы­ва­лись усва­и­вать. Все попытки обу­чить их хоть чему-​то со сто­роны более опыт­ных това­ри­щей реши­тельно вос­при­ни­ма­лись в штыки, а сама идео­ло­гия име­но­ва­лась не иначе, как «иди­о­то­ло­гия». Людей не инте­ре­со­вали ни соци­а­лизм, ни марк­сизм, ни конеч­ная цель дей­ствий, ни даже их осмыс­лен­ность в насто­я­щем. «Движ» ради «движа», а там погля­дим. Живой флаг­шток для пике­тов с откры­ва­ю­щимся ртом, кото­рый ино­гда спра­ши­вал: «А когда уже будет „несанк­ция“»? Такого ино­гда даже к жур­на­ли­стам пус­кать было опасно. Рот открыл — уже всю акцию испор­тил. Обнять и плакать. 

И этот чело­век дол­жен быть аги­та­то­ром и про­па­ган­ди­стом своей идеи? Да он даже пред­став­ле­ния о ней не имеет! 

Меня успо­ка­и­вали, что это «прак­тик». Ему, мол, не надо. Какая для улич­ного поли­ти­че­ского акти­ви­ста (да-​да, именно улич­ного) может быть «прак­тика», кроме про­па­ганды и аги­та­ции, я не знаю до сих пор. А для неё прежде всего мозги нужны, мозги. А их нет. Возможно, име­лась в виду рас­клейка сти­ке­ров, изго­тов­ле­ние рас­тя­жек и про­чая раз­дача газет, но эти навыки при­хо­дят меньше, чем за год, даже к самому кри­во­ру­кому. А дальше? Как пока­зы­вает опыт — всё. Конец развития.

Я замечу, что это только одна сто­рона медали, самая тём­ная, да и то я при­вёл в при­мер вопи­ю­щую край­ность. Светлая сто­рона тоже была. Да, такие без­дари (хотя как люди они могли быть и весьма неплохи) состав­ляли массу. Но это была пре­хо­дя­щая масса, соби­рав­ша­яся вокруг опре­де­лен­ного ядра, «дино­зав­ров», тащив­ших на себе всё реги­о­наль­ное отде­ле­ние. И там было кем гор­диться: зача­стую те само­учки выгля­дели пер­спек­тив­нее «недо­учек» из совре­мен­ных круж­ков, коих рас­пло­ди­лась масса и кото­рые пред­став­ляют собой чуть более про­ка­чав­шийся тип акци­о­ни­стов, усво­ив­ших пару дема­го­ги­че­ских при­ё­мов. В числе «дино­зав­ров движа» же были люди, как пра­вило, ищу­щие и раз­но­сто­рон­ние. Тем более, что экс­тре­маль­ные ситу­а­ции, свя­зан­ные с улич­ной актив­но­стью, давали им опыт, кото­рого у мно­гих совре­мен­ных акти­ви­стов нет. В том числе и по под­дер­жа­нию дис­ци­плины, укреп­ле­нию спа­ян­но­сти коллектива.

Но без­об­ра­зие с людьми-​флагштоками тоже было. И на фоне подоб­ных вос­по­ми­на­ний даже пони­ма­ние марк­сизма как раз­но­вид­но­сти спи­но­зизма — уже про­гресс. Потому что ни о каком про­ти­во­сто­я­нии с офи­ци­аль­ной ака­де­ми­че­ской нау­кой, с реви­зией совет­ской исто­рии, с фило­соф­ским иде­а­лиз­мом, с ново­мод­ными эко­но­ми­че­скими кон­цеп­ци­ями речи про­сто не шло. Сейчас у нас тоже не то чтобы боль­шие успехи, но теперь хотя бы есть при­зна­ние проблемы.

Тем не менее, до абсурда можно дове­сти всё. Вот и в «Манифесте науч­ного цен­тра­лизма» субъ­ек­тив­ная глу­пость пост­со­вет­ских лева­ков выстав­лена в роли чуть ли не деми­урга исто­рии. В силу глу­по­сти не собра­лись в пар­тию (нет, не так, «в Партию», в духе доку­мента), в силу глу­по­сти, как выяс­ни­лось из пере­писки, не спра­ви­лись с рестав­ра­цией, в силу глу­по­сти пре­да­вали рабо­чий класс, в силу глу­по­сти избрали невер­ную так­тику (акци­о­низм)… Так и хочется вос­клик­нуть: и всё это сами?! И никто не помогал?!

А если серьёзно, то ста­вить вопрос надо так: могли ли пост­со­вет­ские левые быть кем-​то, кроме тех, кем они стали? 

Потому что в России XIX века рево­лю­ци­о­неру нельзя было опи­раться на что-​либо ещё, кроме как на насле­дие «рево­лю­ци­он­ных демо­кра­тов», нельзя было быть кем-​то, кроме как народ­ни­ком. Если вы попы­та­е­тесь обви­нить рево­лю­ци­о­не­ров той эпохи в том, что они не были диа­лек­ти­че­скими мате­ри­а­ли­стами и не вели за собой сталь­ные бата­льоны про­ле­та­ри­ата, то вам в ответ покру­тят паль­цем у виска. Ещё бы декаб­ри­стам такие тре­бо­ва­ния выдвинули!

В отно­ше­нии пост­со­вет­ских левых же про­блема будто бы отсут­ствует. После 70 лет совет­ской вла­сти ещё бы не быть рево­лю­ци­он­ным марк­си­стом! Марксизм уже суще­ствует, он более чем изве­стен, про­ле­та­риат вышел на обще­ствен­ную арену уже лет как 200 — зна­чит, про­блема закрыта. Тем не менее, реаль­ность может ока­заться сложнее.

Начнём с того, что суще­ство­вала объ­ек­тив­ная тен­ден­ция пере­рож­де­ния ком­му­ни­сти­че­ских пар­тий, кото­рая выра­жа­лась в мед­лен­ном, но вер­ном крене «вправо». Мировая тен­ден­ция. Приведём сви­де­тель­ства работ­ника Международного отдела ЦК КПСС К.Н. Брутенца. Обойдёмся несколь­кими боль­шими цита­тами, хотя по-​хорошему к «делу» надо под­шить всю главу «О меж­ду­на­род­ном отделе ЦК», если не всю книгу.

«Я при­шёл в Международный отдел, когда ком­му­ни­сти­че­ское дви­же­ние уже пере­ва­лило через пик сво­его вли­я­ния и всту­пало в полосу упадка. Задачу патро­ни­ро­ва­ния дви­же­ния при­хо­ди­лось решать в усло­виях нарас­та­ю­щих в нём труд­но­стей и раз­до­ров.
Во-​первых, хотя в ком­му­ни­сти­че­ском дви­же­нии все еще участ­во­вали мил­ли­оны людей, бес­ко­рыстно верив­ших в про­воз­гла­шён­ные иде­алы и при­но­сив­ших на их алтарь серьёз­ные лич­ные жертвы, а ино­гда и жизнь, хотя в нём было немало муже­ствен­ных и ярких лиде­ров „без страха и упрёка“, идео­ло­ги­че­ская основа дви­же­ния уже под­верг­лась замет­ной эро­зии и лиши­лась солид­ной доли своей при­вле­ка­тель­но­сти, а воз­ник­шие идео­ло­ги­че­ские нож­ницы ста­но­ви­лись всё шире. Достаточно, напри­мер, срав­нить наши пози­ции („мы — самая пере­до­вая сила в мире“, „аван­гард и глав­ный оплот борьбы за мир и демо­кра­тию, ком­му­низм, про­тив импе­ри­а­лизма“) и уста­новки Союза ком­му­ни­стов Югославии или грам­ши­ан­скую плат­форму Итальянской ком­пар­тии. Специфические под­ходы к рево­лю­ции, к воз­мож­но­сти и целе­со­об­раз­но­сти воору­жен­ного пути, пар­ти­зан­ской борьбы, к эко­но­ми­че­ским про­бле­мам были у кубин­цев. А что же гово­рить о Китайской ком­пар­тии! Уместно также задаться вопро­сом, насколько офи­ци­аль­ная идео­ло­гия оста­ва­лась под­лин­ным нер­вом дея­тель­но­сти той или иной пар­тии, а не была закли­на­нием, удо­сто­ве­ря­ю­щим при­над­леж­ность к опре­де­лен­ной поли­ти­че­ской силе.
Во-​вторых, хотя сохра­ня­лись более или менее общие про­грамм­ные уста­новки, рас­ту­щее раз­но­об­ра­зие усло­вий тре­бо­вало от каж­дой пар­тии серьёз­ного при­спо­соб­ле­ния к кон­крет­ной обста­новке.
В-​третьих, хотя суще­ство­вали опре­дё­лен­ные орга­ни­за­ци­он­ные связи и эле­менты вза­и­мо­по­мощи между ком­му­ни­сти­че­скими пар­ти­ями, свое­об­раз­ный про­цесс эро­зии про­ис­хо­дил и тут.
Наконец, в-​четвёртых, хотя интер­на­ци­о­на­лизм ещё оста­вался неким кон­сти­ту­и­ру­ю­щим дви­же­ние фак­то­ром, стал уже блек­нуть и он, отсту­пая перед наби­ра­ю­щими силу национал-​коммунистическими настро­е­ни­ями
<…>
Компартии „тре­тьего мира“ ока­за­лись не в состо­я­нии огра­дить себя от рас­ту­щего вли­я­ния наци­о­наль­ного момента, от наци­о­на­ли­сти­че­ской эйфо­рии в эпоху осво­бож­де­ния от коло­ни­а­лизма. Да и в раз­ви­тых стра­нах не все пар­тии смогли усто­ять перед соблаз­ном натя­нуть на себя наци­о­на­ли­сти­че­скую тогу, стре­мясь таким обра­зом ком­пен­си­ро­вать сла­бе­ю­щее при­тя­же­ние соб­ствен­ной идео­ло­гии. Антиинтернационалистический и наци­о­на­ли­сти­че­ский вирус вно­сили в дви­же­ние и пар­тии соци­а­ли­сти­че­ских стран, кото­рые прак­ти­че­ски утвер­ди­лись на национал-​коммунистических позициях».

Вряд ли столь мас­штаб­ный и все­объ­ем­лю­щий про­цесс вообще может быть объ­яс­нён чисто субъ­ек­тив­ными при­чи­нами, тем, что кто-​то чего-​то не дочи­тал, кто-​то кого-​то не научил или тем, что кто-​то вне­запно поглу­пел. Карен Брутенц, как чело­век непо­сред­ственно рабо­тав­ший на этом направ­ле­нии, видел всё куда более реально. И я скло­нен дове­рять его оценке; как мы уви­дим далее, она под­твер­жда­ется и иными источ­ни­ками. Здесь можно кое с чем поспо­рить, но оста­вим это на дру­гой раз. 

Вот ещё одна цитата. Очень гро­мозд­кая, но, на мой взгляд, необходимая:

«Самой глу­бо­кой, „под­вод­ной“, и самой осно­ва­тель­ной при­чи­ной (кото­рую не осме­ли­ва­лись при­знать или назвать) стаг­на­ции или даже кри­зиса в ком­му­ни­сти­че­ском дви­же­нии слу­жило то, что всё более эфе­мер­ной, всё менее реа­ли­сти­че­ской ста­но­ви­лась его исход­ная цель — миро­вая соци­а­ли­сти­че­ская рево­лю­ция. И всё более сомни­тель­ной и всё менее прав­до­по­доб­ной — пер­спек­тива при­хода ком­пар­тий к вла­сти в резуль­тате соб­ствен­ных уси­лий, а не вме­ша­тель­ства соци­а­ли­сти­че­ских госу­дарств. Всё труд­нее было сохра­нять даже види­мость един­ства в дви­же­нии, где пред­став­лены пра­вя­щие пар­тии, руко­вод­ство­вав­ши­еся прежде всего госу­дар­ствен­ными инте­ре­сами и сооб­ра­же­ни­ями, пар­тии раз­ви­тых капи­та­ли­сти­че­ских стран, кото­рые оста­вили позади себя этап зре­ло­сти для рево­лю­ци­он­ных сдви­гов, и пар­тии раз­ви­ва­ю­щихся стран, кото­рые не созрели для соци­а­ли­сти­че­ской транс­фор­ма­ции.
Компартии, напомню, воз­никли на волне рево­лю­ци­он­ных выступ­ле­ний 1917–1923 годов как пар­тии про­ле­тар­ской рево­лю­ции. После того как рево­лю­ция побе­дила в России и потер­пела пора­же­ние на Западе, рабо­чее дви­же­ние в стра­нах раз­ви­того капи­та­лизма всё более при­об­ре­тало не те формы, на кото­рые пер­во­на­чально ори­ен­ти­ро­ва­лись ком­пар­тии. И всё более явным ста­но­ви­лось, что раз­ви­тие идёт не по тем схе­мам, кото­рые были созданы и счи­та­лись един­ственно пра­виль­ными.
Сопротивление рабо­чего класса капи­та­ли­сти­че­ской экс­плу­а­та­ции, бла­го­даря его воз­рос­шей орга­ни­зо­ван­но­сти и суще­ство­ва­нию соци­а­ли­сти­че­ской системы, дока­зало свою эффек­тив­ность, при­несло весо­мые плоды. В резуль­тате крепло стрем­ле­ние к реше­нию соци­аль­ных про­блем посред­ством реформ. Но тут в более выгод­ном поло­же­нии ока­зы­ва­лись не ком­му­ни­сти­че­ские, а социал-​реформистские пар­тии.
Трудности порож­да­лись и изме­не­нием соци­аль­ного состава насе­ле­ния, прежде всего рабо­чего класса, за счёт уве­ли­че­ния чис­лен­но­сти так назы­ва­е­мых „белых ворот­нич­ков“. Заметно выросла роль интел­ли­ген­ции, сту­ден­че­ства. Соответственно видо­из­ме­нялся, услож­нялся и состав ком­пар­тий. Серьёзной про­бле­мой для них, осо­бенно на Западе, стало про­грамм­ное тре­бо­ва­ние дик­та­туры про­ле­та­ри­ата. В обста­новке, когда обще­ство реши­тельно ори­ен­ти­ру­ется на демо­кра­ти­че­ские порядки, когда само слово „дик­та­тура“ вызы­вает ассо­ци­а­ции с наи­бо­лее оди­оз­ными фигу­рами недав­него про­шлого или насто­я­щего, сохра­не­ние этого лозунга в преж­нем или даже откор­рек­ти­ро­ван­ном виде само по себе уже отпу­ги­вало.
Массовые пар­тии стал­ки­ва­лись и с осо­быми внут­рен­ними про­бле­мами. Всё более обна­ру­жи­ва­лось, что для них не совсем под­хо­дят те орга­ни­за­ци­он­ные формы и методы, кото­рые годи­лись для кад­ро­вых пар­тий. Приходилось уже счи­таться, прежде всего на Западе, с раз­но­об­ра­зием мне­ний, взгля­дов: ведь дея­тель­ность ком­му­ни­стов при­об­ре­тала там пре­иму­ще­ственно откры­тый харак­тер.
У малых пар­тий на Западе эти слож­но­сти усу­губ­ля­лись тем, что они, имея весьма огра­ни­чен­ное пред­ста­ви­тель­ство в пар­ла­мен­тах либо вовсе не имея туда доступа, ока­зы­ва­лись в очень невы­год­ном поло­же­нии. Нередко люди, даже сочув­ство­вав­шие поли­тике ком­му­ни­стов, на выбо­рах за них не голо­со­вали, чтобы голоса „не про­па­дали зря“. А дли­тель­ное пре­бы­ва­ние в оппо­зи­ции, в атмо­сфере воин­ствен­ного анти­ком­му­низма вызы­вало у моло­дых (пре­иму­ще­ственно) чле­нов пар­тии разо­ча­ро­ва­ние и нетер­пе­ние, порож­дало левац­кие настро­е­ния.
Ситуация неко­то­рой изо­ля­ции могла даже порож­дать лож­ное чув­ство избран­но­сти, кото­рое явля­ется изнан­кой и спут­ни­ком вся­кого сек­тант­ства. Присутствуя на съезде Компартии США в 1986 году, я вынес впе­чат­ле­ние, что её акти­ви­сты (мно­гие из них за свою пар­тий­ную при­над­леж­ность под­вер­га­лись дис­кри­ми­на­ции, попла­ти­лись карье­рой) чуть ли не гор­дятся своим „изгой­ством“, ост­ра­киз­мом, кото­рому под­вер­га­ются и стену кото­рого не очень-​то и стре­мятся пробить».

Если пред­ста­вить всё это тезисно, то при­чи­нами подъ­ёма национал-​коммунизма являются:

1. Провал миро­вой рево­лю­ции и исчер­па­ние внут­рен­них ресур­сов для рево­лю­ци­он­ных пре­об­ра­зо­ва­ний, кото­рое, в свою оче­редь, было свя­зано, как ни пара­док­сально, с успе­хами рабо­чего дви­же­ния. Пламенный при­вет сто­рон­ни­кам «непо­сред­ствен­ного пере­рас­та­ния эко­но­ми­че­ской борьбы в политическую»!
2. Изменение соци­аль­ной струк­туры обще­ства и транс­фор­ма­ция рабо­чего класса при­вели к потере соци­аль­ной опоры. Таким обра­зом, идео­ло­ги­че­ская транс­фор­ма­ция была инстинк­тив­ной попыт­кой рас­ши­рить соци­аль­ную базу.
3. Схема пар­тии «ленин­ского типа» отлично пока­зала себя в усло­виях, когда ком­му­ни­сты нахо­ди­лись на неле­галь­ном поло­же­нии, но изме­не­ние этих усло­вий и иной фор­мат поли­ти­че­ского про­цесса тре­бо­вали новых орга­ни­за­ци­он­ных форм.

Как пока­зала исто­рия, было всего два вари­анта выхода из этой непри­ят­ной ситу­а­ции: изме­ниться, под­хва­тив «оппор­ту­ни­сти­че­ский вирус» национал-​коммунизма, евро­ком­му­низма или чего-​то ещё или остаться орто­док­сами, свято соблю­да­ю­щими преж­ние дог­маты. Если это так, фраг­мент про сек­тант­ство бле­стяще харак­те­ри­зует не только судьбу аме­ри­кан­ской ком­пар­тии, но и даль­ней­шую судьбу тысяч орга­ни­за­ций после 1989 года. В том числе и в России. 

Но это всё про мир в целом. Давайте ближе к нашим реалиям. 

В 2018 году на стра­ни­цах Lenin Crew вышла работа нашего поль­ского това­рища, Петра Биелло, посвя­щён­ная Польской Народной Республике. Я акцен­ти­рую вни­ма­ние на вто­рой части этого заме­ча­тель­ного труда, поскольку зна­чи­тель­ная часть повест­во­ва­ния там кон­цен­три­ру­ется на двух вещах, кото­рые редко кто берётся изу­чать в России. Во-​первых, это изме­не­ние соци­аль­ного состава рабо­чего класса в ПНР. Во-​вторых, это рас­сло­е­ние ПОРП (Польская объ­еди­нён­ная рабо­чая пар­тия) на «кос­мо­по­ли­ти­че­скую» и «наци­о­на­ли­сти­че­скую» фрак­ции, кото­рые боро­лись между собой, имели раз­лич­ную соци­аль­ную базу в поль­ском обще­стве, а в конеч­ном счёте — и раз­лич­ную поли­ти­че­скую будущ­ность после паде­ния Берлинской стены. 

Не буду пере­ска­зы­вать далее подробно, но отмечу, что всем инте­ре­су­ю­щимся исто­рией КПСС этот текст нужно про­честь обя­за­тельно. Почему? Потому что идео­ло­ги­че­ские мета­мор­фозы ПОРП очень и очень похожи на то, как, неви­димо для наблю­да­теля извне и снизу, рас­ка­лы­ва­лась КПСС. Причём на те же самые фрак­ции — «кос­мо­по­ли­тов», ори­ен­ти­ро­ван­ных на запад­ные цен­но­сти и реформу соци­а­лизма шести­де­сят­ни­ков, и «наци­о­на­ли­стов» из народ­ных низов, стре­мив­шихся транс­фор­ми­ро­вать обвет­шав­ший марксизм-​ленинизм во что-​то вроде новой наци­о­наль­ной идеи. С исконно рус­ским оттен­ком, разумеется.

Особенности поли­ти­че­ской системы не поз­во­ляли «офор­мить раз­вод» офи­ци­ально, и потому про­ти­во­бор­ству­ю­щие направ­ле­ния мысли и в СССР, и в Польше груп­пи­ро­ва­лись по жур­на­лам. Вот любо­пыт­ный момент из вос­по­ми­на­ний совет­ского исто­рика Генриха Иоффе, где он фор­му­ли­рует идео­ло­ги­че­скую плат­форму жур­нала «Молодая Гвардия», кото­рый в про­ти­во­вес либе­раль­ным изда­ниям вроде «Огонька» или «Нового мира» ста­нет чуть позже одним из глав­ных рупо­ров «анти­пе­ре­стро­еч­ных сил»:

«В 1972 году Яковлев стал пер­вым из веду­щих пар­тий­ных идео­ло­гов, высту­пив­шим про­тив под­ни­мав­шего голову вели­ко­дер­жав­ного шови­низма. Этот шови­низм про­воз­гла­шался тогда глав­ным обра­зом в жур­нале „Молодая гвар­дия“, кото­рый при­зы­вал власть опи­раться не на про­гнив­шую, обме­ща­нив­шу­юся, про­за­пад­ную интел­ли­ген­цию, а на про­стой, тру­до­вой народ, его наци­о­наль­ную само­быт­ность. С одной сто­роны, это пред­став­ляло опас­ность для пра­вя­щего режима мно­го­на­ци­о­наль­ной страны, но с дру­гой — бло­ки­ро­вало опас­ность дис­си­дент­ства, дей­стви­тельно ори­ен­ти­ро­вав­ше­гося на запад­ные цен­но­сти. В общем, в идео­ло­ги­че­ской сфере воз­рож­да­лось что-​то подоб­ное ста­рым спо­рам запад­ни­ков и славянофилов».

Да ведь всё это почти гото­вая идео­ло­ги­че­ская плат­форма того, что полу­чит в пуб­ли­ци­сти­че­ской лите­ра­туре мно­же­ство имён: «национал-​коммунизм», «совет­ский кон­сер­ва­тизм», «красно-​коричневые». А в общем и целом имя этому явле­нию — левый наци­о­на­лизм. Любопытно, что это явле­ние, зна­чи­мое для всей исто­рии пост­со­вет­ского ком­му­ни­сти­че­ского дви­же­ния, даже опре­де­лить одно­значно по сей день не удо­су­жи­лись. Собирательный образ опи­сы­ва­е­мого всем «быва­лым» поня­тен, но строго не определён.

Бесспорно, не все авторы «Молодой гвар­дии» вста­нут на эту плат­форму. Отсюда вышли и мно­гие вполне откро­вен­ные рус­ские наци­о­на­ли­сты, лишён­ные вся­кого намёка на левизну. Но отри­цать род­ство такой пози­ции с тем, какую идей­ную эво­лю­цию про­де­лают струк­туры раз­гром­лен­ной КПСС в пост­со­вет­ское время, невозможно.

Вот вам харак­тер­ное сви­де­тель­ство из зала Конституционного суда в 1992 году. Слушается «Дело КПСС». Выступает член ЦК КПСС (обра­тите на это вни­ма­ние!) А. А. Денисов. Что он гово­рит о себе? Во-​первых, он веру­ю­щий. Во-​вторых, он счи­тает, что К. Маркс извра­тил диа­лек­тику Гегеля, выки­нув оттуда «дух». В-​третьих, А. Денисов про­дол­жает счи­тать себя твер­до­ка­мен­ным ком­му­ни­стом⁴ . И нет никого, кто ему в этом возражает!

И он не один такой! Их даже не пар­тия. Их — пар­тии. И такие кадры не с неба сва­ли­лись. Они сфор­ми­ро­ва­лись внутри совет­ской системы и спо­койно про­шли свой карьер­ный путь до самых вер­шин, где всту­пили в схватку с «шестидесятниками-​реформистами» фор­мата А. Н. Яковлева. Самый харак­тер­ный при­мер — Г. А. Зюганов. А «Слово к народу», опуб­ли­ко­ван­ное в 1991 году?

«Мы зовём к себе рабо­чий люд, кото­рому нынеш­ние фари­сеи обе­щали изоби­лие и зара­ботки, а теперь изго­няют с заво­дов и шахт, обре­кают на голод, бес­пра­вие, на уны­лое сто­я­ние в оче­ре­дях за посо­бием, лом­тем хлеба, за мило­сты­ней бога­чей и хозяев.
Мы зовём к себе тру­до­лю­би­вых кре­стьян, измо­тан­ных неве­же­ствен­ной вла­стью, чьи нынеш­ние судьбы решают вче­раш­ние раз­ру­ши­тели дере­вень и творцы уто­пи­че­ских про­грамм, навя­зы­вая хле­бо­робу кабаль­ный обмен, обре­кая на запу­сте­ние пашни, на истреб­ле­ние уце­лев­ших, кор­мя­щих страну хозяйств.
Мы взы­ваем к инже­не­рам, чьими руками, умом и талан­том были созданы уни­каль­ная тех­ни­че­ская циви­ли­за­ция, мощ­ная инду­стрия, обес­пе­чив­шая бла­го­по­лу­чие и защиту народа, поз­во­лив­шая Родине взле­теть в кос­мос. Техника, кото­рая, устав рабо­тать, нуж­да­лась в модер­ни­за­ции и обнов­ле­нии, за шесть лет без­де­лья и раз­гла­голь­ство­ва­ний оста­но­ви­лась и рух­нула, и теперь мы — страна оста­нов­лен­ных пред­при­я­тий, умолк­нув­шей энер­ге­тики, исчез­нув­ших това­ров, рас­те­рян­ных обни­щав­ших инже­не­ров, отлу­чён­ных от твор­че­ства.
<…>
Мы обра­ща­емся к пар­тиям, боль­шим и малым, к либе­ра­лам и монар­хи­стам, к цен­тра­ли­стам и зем­цам, к пев­цам наци­о­наль­ной идеи. Мы обра­ща­емся к пар­тии — ком­му­ни­сти­че­ской, кото­рая несёт всю ответ­ствен­ность не только за победы и про­валы пред­ше­ству­ю­щих семи­де­сяти лет, но и за шесть послед­них тра­ги­че­ских, в кото­рые ком­пар­тия сна­чала ввела страну, а потом отка­за­лась от вла­сти, отдав эту власть лег­ко­мыс­лен­ным и неуме­лым пар­ла­мен­та­риям, рассо­рив­шим нас друг с дру­гом, напло­див­шим тысячи мерт­во­рож­ден­ных зако­нов, из коих живы лишь те, что отдают народ в кабалу, делят на части изму­чен­ное тело страны. Коммунисты, чью пар­тию раз­ру­шают их соб­ствен­ные вожди, побро­сав парт­би­леты, один за дру­гим мчатся в лагерь про­тив­ника — пре­дают, изме­няют, тре­буют для недав­них това­ри­щей висе­лицы, — пусть ком­му­ни­сты услы­шат наш зов!
<…>
Сплотимся же, чтобы оста­но­вить цеп­ную реак­цию гибель­ного рас­пада госу­дар­ства, эко­но­мики, лич­но­сти; чтобы содей­ство­вать укреп­ле­нию совет­ской вла­сти, пре­вра­ще­нию её в под­линно народ­ную власть, а не в кор­мушку для алчу­щих нуво­ри­шей, гото­вых рас­про­дать всё и вся ради своих нена­сыт­ных аппе­ти­тов; чтобы не дать раз­бу­ше­ваться зани­ма­ю­ще­муся пожару меж­на­ци­о­наль­ной розни и граж­дан­ской войны».

Это я ещё про­пу­стил фраг­мент с обра­ще­нием к РПЦ. Да, её тоже в конеч­ном счёте при­зы­вали содей­ство­вать «укреп­ле­нию совет­ской власти». 

Сейчас кажется, будто это чистой воды бред. Подобные тек­сты ожи­да­ешь уви­деть на стенке интернет-​фриков, не более. Но послед­ние как раз и есть уже мёрт­вый отго­ло­сок когда-​то живой поли­ти­че­ской дей­стви­тель­но­сти. Всё это когда-​то было все­рьёз! И не нужно от этого пле­ваться, нужно это пони­мать. Люди, при­ходя в наше дви­же­ние и видя такое про­шлое, сти­рают пот со лба с облег­че­нием, что они-​то дру­гие, что они-​то не имеют с такими момен­тами ничего общего. Но правда в том, что всё суще­ству­ю­щее ныне вышло вот из этой шинели, даже если рож­да­лось в про­ти­во­по­став­ле­ние. Сначала было это. Потом уже воз­никло всё осталь­ное. Понимая подоб­ную плат­форму про­шлого, мы лучше пони­маем и себя сегодняшних.

Если коп­нуть ещё глубже, то на совет­ской почве эти идео­ло­ги­че­ские посылы были сфор­му­ли­ро­ваны даже много ранее. Подобная идео­ло­гия своей исход­ной базой имеет «пат­ри­о­ти­че­ский раз­во­рот» ста­лин­ской эпохи и фор­ми­ро­ва­ние «совет­ского пат­ри­о­тизма» как ком­про­мисс­ного сур­ро­гата, кото­рый дол­жен был стать широ­кой плат­фор­мой, при­зван­ной спло­тить совет­ское насе­ле­ние, в том числе и ущем­лён­ное новой вла­стью, перед лицом агрес­сора. Один из осно­ва­те­лей Lenin Crew, Виталий Сарабеев, посвя­тил этому целую массу мате­ри­а­лов.

Особенности работы Петра Биелло в том, что он, помимо про­чего, попы­тался найти социально-​экономические корни ренес­санса подоб­ной идео­ло­гии, про­сле­дить транс­фор­ма­ци­он­ные про­цессы в дина­мике на поль­ском мате­ри­але. В России это поле и по сей день не пахано.

Можно только в самых общих чер­тах отме­тить, что мно­гое из напи­сан­ного в СССР по поводу уто­пи­че­ского соци­а­лизма будто бы смот­рит в буду­щее, а не в про­шлое. Взять хотя бы вот этот момент:

«…син­кре­ти­че­ские идео­ло­ги­че­ские обра­зо­ва­ния, с харак­тер­ным для них осо­бым состо­я­нием созна­ния и мыш­ле­ния, при кото­ром «уче­ния» и «тео­рии», вклю­ча­ю­щие эле­менты объ­ек­тивно анта­го­ни­сти­че­ских идео­ло­гий, субъ­ек­тивно вос­при­ни­ма­ются как внут­ренне непро­ти­во­ре­чи­вые, одно­знач­ные, логи­че­ски строй­ные системы. При этом опять-​таки сле­дует иметь в виду, что эти син­кре­ти­че­ские обра­зо­ва­ния явля­ются осо­бой ста­дией, фор­мой борьбы, а не сосу­ще­ство­ва­ния вос­хо­дя­щих и нис­хо­дя­щих пото­ковПод пото­ками име­ются в виду под­ни­ма­ю­ще­еся созна­ние наби­ра­ю­щего силу класса и уга­са­ю­щее созна­ние преж­него геге­мона. — В. П.»⁵ .

Читаешь будто бы не про Томаса Мора, а про шествие с рас­тяж­кой «Коммунизм — бес­смерт­ное уче­ние Христа» или про попытки НБП сле­пить коммуно-​фашизм как жиз­не­спо­соб­ный гибрид.

Во вре­мена «холод­ной войны» подъем инте­реса совет­ских иссле­до­ва­те­лей к уто­пи­че­скому соци­а­лизму был свя­зан с тем, что в стра­нах тре­тьего мира подоб­ные дале­кие от марк­сизма, син­кре­ти­че­ские «соци­а­лизмы с наци­о­наль­ной спе­ци­фи­кой» имели успех, с кото­рым при­хо­ди­лось счи­таться⁶ . К тому же ряд совре­мен­ных авто­рам евро­пей­ских немарк­сист­ских соци­а­ли­сти­че­ских док­трин носил на себе опре­де­лен­ный след уто­пи­че­ских постро­е­ний⁷ . Возможно, чтобы понять себя вче­раш­них, рос­сий­ским левым надо смот­реть куда-​то туда.

Сейчас кто-​то резонно спро­сит: а разве всё это важно? В левом дви­же­нии суще­ствует огром­ное мно­же­ство мел­ко­бур­жу­аз­ных тече­ний и их раз­бор далеко не все­гда сооб­ра­зен с тре­бо­ва­ни­ями момента. Отвечу так: хочет этого кто-​то или нет, но «дер­жав­ная» вер­сия ком­му­ни­сти­че­ской идео­ло­гии сыг­рала веду­щую роль в про­ти­во­сто­я­нии рыноч­ным рефор­мам в России и по сути была гла­вен­ству­ю­щей для зна­чи­тель­ного исто­ри­че­ского периода.

Вот при­мер. Если верить утвер­жде­ниям рос­сий­ского историка-​аграрника Виктора Данилова, срыв рыноч­ных реформ в рос­сий­ском сель­ском хозяй­стве про­изо­шёл пре­иму­ще­ственно из-​за соци­аль­ных про­те­стов. Это, к слову, под­твер­ждал и тогдаш­ний глава пра­ви­тель­ства И. С. Силаев⁸ . Когда я взялся подроб­нее за эту тему, то обна­ру­жил, что ни для кого из совре­мен­ни­ков не было сек­ре­том, что за всеми этими про­те­стами стоят хорошо ско­ор­ди­ни­ро­ван­ные аграр­ные стач­комы, вид­ное место в руко­вод­стве кото­рых зани­мали быв­шие сек­ре­тари из уже запре­щён­ной КПСС, и что кури­ро­вали их депутаты-​аграрники, состав­ляв­шие костяк мало­чис­лен­ной, но бое­вой группы «Коммунисты России» в Верховном Совете. Это мы ещё не вспо­ми­наем, что именно «совет­ским кон­сер­ва­то­рам» уда­лось предот­вра­тить деком­му­ни­за­цию в России. Без уси­лий этих смеш­ных дедов в тол­стых рого­вых очках зна­чи­тель­ная часть их пат­ла­тых моло­дых кри­ти­ков с томи­ками экзи­стен­ци­а­ли­стов вообще бы сей­час пальцы не гнула. Для любых левых в этой стране всё было бы «покруче». 

Можно сколь угодно сме­яться над основ­ными посту­ла­тами этой ста­ли­нист­ской эклек­тики с её анти­се­ми­тиз­мом, зацик­лен­но­стью на культе лич­но­сти, апел­ля­цией к «тра­ди­ци­он­ным совет­ским цен­но­стям» (!) в про­ти­во­вес «сата­нин­скому западу», но, когда рух­нула Берлинская стена и нео­ли­бе­ра­лизм вырвался на про­сторы Советского Союза, пер­вым под руку для ответ­ного удара попался именно левый наци­о­на­лизм. Только он смог де-​факто стать после­до­ва­тель­ным про­тив­ни­ком про­ис­хо­див­ших про­цес­сов. Не в абсо­лют­ном отно­ше­нии, конечно, а отно­си­тельно осталь­ных анти­пе­ре­стро­еч­ных течений.

Образование совре­мен­ных рос­сий­ских марк­сист­ских орга­ни­за­ций и дви­же­ний, в том числе попытка вырваться-​таки на круж­ко­вый этап дви­же­ния, нераз­рывно свя­зана с упад­ком этого левого наци­о­на­лизма. Неужели кто-​то наивно думает, что, будь эта мас­со­вая идео­ло­гия про­те­ста по-​прежнему в силе, имей она под собой ту же мощ­ную базу, всё суще­ству­ю­щее сей­час левое про­стран­ство появи­лось с той же силой и неизбежностью? 

Да мы бы сей­час до сих пор вынуж­дены были дока­зы­вать, что «этот ваш марк­сизм» не явля­ется раз­но­вид­но­стью сио­низма! Ряд вопро­сов, кото­рые сей­час кажутся такими важ­ными и реально будо­ра­жат умы, про­сто не воз­никли бы.

Весь рост инте­реса к тео­ре­ти­че­ским вопро­сам, к орто­док­саль­ному марк­сизму, наблю­да­ется в связи с тем, что «совет­ский кон­сер­ва­тизм» неиз­бежно изжи­вает себя. Он рабо­тал до тех пор, пока его «дер­жав­ные» лозунги накла­ды­ва­лись на рас­ту­щую соци­аль­ную неспра­вед­ли­вость. Требования «силь­ного госу­дар­ства», тер­ри­то­ри­аль­ной экс­пан­сии, воз­вра­ще­ния к еди­ной идео­ло­гии вза­мен «раз­вра­ща­ю­щей сво­боды», репрес­сий про­тив «вра­гов народа» и в первую оче­редь мафии в гла­зах красно-​коричневых были необ­хо­ди­мыми пред­по­сыл­ками воз­врата к соци­аль­ному равен­ству, обоб­ществ­ле­нию соб­ствен­но­сти, к рестав­ра­ции, в конце-​концов. Но жизнь рас­по­ря­ди­лась иначе, и нашего совре­мен­ника уже не надо убеж­дать в наив­но­сти этих суж­де­ний. Наше госу­дар­ство стало силь­ным, начало внеш­не­по­ли­ти­че­скую экс­пан­сию, а поли­ти­че­ский режим закру­тил гайки и навя­зы­вает обще­ству еди­ную идео­ло­гию. Но бла­го­по­лу­чие импе­рии ока­за­лось обратно про­пор­ци­о­наль­ным бла­го­по­лу­чию её граждан.

И тут левый наци­о­на­лизм начали раз­ры­вать цен­тро­беж­ные тен­ден­ции. С одной сто­роны, после­до­ва­тель­ность тре­бо­вала при­знать спра­вед­ли­вость нового госу­дар­ствен­ного курса и под­дер­жать его хотя бы во внеш­не­по­ли­ти­че­ских успе­хах. Но это озна­чало отка­заться от тре­бо­ва­ний соци­аль­ного пере­устрой­ства обще­ства, поскольку вся­кая «рево­лю­ци­он­ность» теперь могла быть вос­при­нята как рас­ша­ты­ва­ние с тру­дом добы­того «вели­чия», а внеш­не­по­ли­ти­че­ские успехи, не будучи объ­ек­том кри­тики, ещё больше укреп­ляли режим, поз­во­ляя уси­ли­вать нажим на всех угне­тён­ных и обез­до­лен­ных внутри страны. Здесь не могло быть ника­ких вари­ан­тов, кроме как окон­ча­тельно уйти «вправо» или «влево». 

Кто-​то может думать, что я под­ра­зу­ме­ваю здесь собы­тия 2014 года как вполне кон­крет­ную точку, но на деле всё опи­сан­ное выше есть про­цесс. Его рамки нуж­да­ются в уточ­не­нии, но ясно то, что он и по сей день не завер­шён. Причём это про­цесс куда более глу­боко детер­ми­ни­ро­ван­ный, оно не «само упало». Что-​то про­ис­хо­дило с обще­ством на базис­ном уровне, с капитализмом.

Авторы мани­фе­ста сами заме­чают это, но будто бы обры­ва­ются на полуслове:

«В эпоху, когда шумели сво­ими выход­ками отмо­розки Лимонова, а Удальцов ещё был молод и изве­стен только в левой тусовке, на того, кто гово­рил о важ­но­сти раз­ви­тия тео­рии, смот­рели с недо­уме­нием. Ещё пять-​десять лет назад было модно назы­вать рево­лю­ци­он­ной прак­ти­кой танцы с крас­ным буб­ном вокруг зауряд­ного тру­до­вого или соци­аль­ного кон­фликта».

Вчитайтесь в эти слова. То есть была какая-​то услов­ная «эпоха», кото­рая «не наша», в смысле — не теку­щий момент. Ориентировочно пять-​десять лет назад она ещё была. А сей­час? По кон­тек­сту напра­ши­ва­ется, что её не стало. «Стала» какая-​то дру­гая. А вот там, судя по даль­ней­шему тек­сту доку­мента, с одной сто­роны, всё по-​прежнему плохо, а с дру­гой… тоже плохо. Но зачем тогда было про­ти­во­по­став­лять? Чему в тек­сте про­ти­во­по­став­ле­ние? Кажется, осо­зна­ние того, что обста­новка изме­ни­лась, есть, но при­зна­ние этого не впи­шется в общий пафос.

А вме­сте с тем, рас­ту­щий упа­док национал-​коммунизма есть рож­де­ние для всех ныне про­ти­во­бор­ству­ю­щих групп, а его смерть — залог буду­щего. Если кто-​то хочет думать, что субъ­ек­тив­ный фак­тор, про­стое уси­лие воли где-​нибудь в 1995 или в 2005 году могло при­ве­сти к подоб­ным же послед­ствиям, то он очень сильно оши­ба­ется. Утверждениям о том, что «30 лет здесь до нас ничего не росло», можно лишь с улыб­кой про­ти­во­по­ста­вить: «Да нет, про­сто вас здесь все эти 30 лет не росло». И не могло вырасти. Почва была не та.

Позволю себе отвлечься на ещё один аргу­мент — о том, что все вот эти вот «красно-​коричневые» — вообще «не наша исто­рия». Все их победы, мол, локальны и пре­хо­дящи, в целом же «совет­ских кон­сер­ва­то­ров» ждал про­вал, а их успех, будь он воз­мо­жен, дал бы нечто дру­гое, но «не соци­а­лизм». А вот если бы в дви­же­нии руко­вод­ство­ва­лись более пра­виль­ными воз­зре­ни­ями, а вот эта группа в 15 чело­век, кото­рая при­дер­жи­ва­лась «труш­ного» марк­сизма… Да какими ещё «более пра­виль­ными», если мы исхо­дим из того, что посте­пен­ный подъём инте­реса к орто­док­саль­ному марк­сизму исто­ри­че­ски обу­слов­лен? Если отве­том будет то, что поиск новых орга­ни­за­ци­он­ных прин­ци­пов, как и акти­ви­за­цию раз­ра­ботки тео­ре­ти­че­ских про­блем, можно было сде­лать мас­со­вым явле­нием воле­вым уси­лием неза­ви­симо от кон­крет­ной исто­ри­че­ской обста­новки, то всё плохо. Так каким же «более пра­виль­ным» путём все они должны были идти? 

Успехи Четвёртого интер­на­ци­о­нала (чита­ю­щим текст троц­ки­стам просьба выбрать по вкусу из всех отко­лов) по осно­ва­нию в России оче­ред­ных сект самого пра­виль­ного марк­сизма на фоне «красно-​коричневых» не впе­чат­ляют. С чем этих послед­них вообще можно срав­ни­вать? Левое дис­си­дент­ство? Многочисленные «кос­плеи» фана­тов мая 68-​го и новых левых? Или кто там был ближе всего к «труш­ному» марк­сизму? Любые «истинно марк­сист­ские группы», какой бы ори­ен­та­ции они ни при­дер­жи­ва­лись и кем бы ни были осно­ваны, гля­дели они на запад или на восток, в 1990-​е и даже в 2000-​е были пес­чин­ками в срав­не­нии с пото­ком. Как и орто­док­саль­ные марк­си­сты совет­ской школы, кото­рые бес­сильно пле­лись в хво­сте этой огром­ной волны, обслу­жи­вая идео­ло­ги­че­ски КПРФ или РКРП, не имея суще­ствен­ного само­сто­я­тель­ного вли­я­ния. Да, все они вели раз­ра­ботку каких-​то про­блем в ещё бумаж­ных тео­ре­ти­че­ских жур­на­лах, кото­рые сей­час даже не все­гда можно найти, но совре­мен­ная чис­лен­ность ауди­то­рии и уро­вень вни­ма­ния им и не сни­лись. И дело не только в появ­ле­нии широ­ко­по­лос­ного Интернета. Самое дви­же­ние было не то. 

Возникновение орто­док­саль­ных марк­сист­ских групп раз­лич­ного толка, про­ти­во­по­став­ля­ю­щих себя так или иначе «национал-​коммунизму» путём пере­са­жи­ва­ния на рус­скую почву каких-​то зару­беж­ных док­трин или чего-​то ещё, было спо­ра­ди­че­ским, слу­чай­ным. Они не остав­ляли сле­дов, не остав­ляли жиз­не­спо­соб­ных «потом­ков», были в выс­шей мере неустой­чивы орга­ни­за­ци­онно и ничтожны в поли­ти­че­ском плане. И это луч­шее сви­де­тель­ство того, что время их тогда ещё не пришло. 

История про­сила подо­ждать. Даже сего­дня, воз­можно, ещё рано.

Ведущей тен­ден­цией вре­мени была именно эта идео­ло­гия левого наци­о­на­лизма, в тех или иных край­но­стях, от рекон­струк­ции ста­лин­ского «совет­ского пат­ри­о­тизма» в РКРП и «Трудовой России» до более осно­ва­тель­ного реви­зи­о­низма в виде «крас­ного поч­вен­ни­че­ства» в КПРФ. Только такая идео­ло­гия могла моби­ли­зо­вать насе­ле­ние на про­тест. Сюда же мы должны отне­сти и НБП, кото­рая цели­ком укла­ды­ва­ется в обо­зна­чен­ную выше схему раз­ви­тия. Это, кстати, ещё один аргу­мент в копилку того, что НБП, несмотря на само­иден­ти­фи­ка­цию, по край­ней мере, в про­шлом, была явле­нием левого поли­ти­че­ского спектра. 

Сейчас, как мне кажется, «Другая Россия» ста­но­вится как раз тем оскол­ком «национал-​коммунизма», кото­рый всё более после­до­ва­тельно выби­рает пра­вую дорожку. Но если мы ска­жем, что они уже тогда, были «пра­вые», то вообще весь левый наци­о­на­лизм — явле­ние, несмотря на назва­ние, сугубо пра­вое. Добро пожа­ло­вать в мир А. Тарасова, где левых в пост­со­вет­ской России на начало 2010-​х вообще нет и не было… И не было никого, кто бы это опроверг! 

Уличный акционизм: pro et contra

Начнём совсем изда­лека. Была ли у ком­му­ни­сти­че­ских сил в пост­со­вет­ской России соци­аль­ная база? Речь не о «национал-​коммунизме», а об орто­док­саль­ном марк­сизме. Между про­чим, это важно не только для пони­ма­ния так­тики, но и для объ­яс­не­ния тео­ре­ти­че­ских провалов. 

Вопрос, каза­лось бы, абсурд­ней­ший. Буржуазия не суще­ствует без про­ле­та­ри­ата, а для про­ле­та­ри­ата уни­что­же­ние бур­жу­а­зии есть одно­вре­менно и уни­что­же­ние сво­его про­ле­тар­ского состо­я­ния. Тем не менее, это далеко не всё, ибо исто­ри­че­ски известны пре­це­денты, когда нали­чие широ­кого слоя про­ле­та­риев ещё не гаран­ти­ро­вало не только нали­чия высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ного рабо­чего дви­же­ния или поли­ти­че­ского успеха марк­сизма (это ещё ладно), но даже и широ­кого рас­про­стра­не­ния доктрины.

Например, в Соединённых Штатах Америки марк­си­сты дол­гое время не имели суще­ствен­ных успе­хов, хотя мест­ный про­ле­та­риат уже в XIX веке был мно­го­чис­лен. Причина в непроч­ной клас­со­вой струк­туре, кото­рая не поз­во­ляла сло­житься именно что потом­ствен­ному про­ле­та­ри­ату. Выражаясь язы­ком совре­мен­ных моно­гра­фий, кото­рый не без­упре­чен с точки зре­ния нашей мето­до­ло­гии, но зато поня­тен каж­дому, кто откры­вал учеб­ник обще­ст­во­зна­ния в совре­мен­ной рос­сий­ской школе, меж­по­ко­лен­ная и даже внут­ри­по­ко­лен­ная мобиль­ность была очень велика. Подробнее рас­пи­сы­вать не буду, я в 2018 году не зря посвя­тил этому боль­шой материал. 

Сейчас же обра­тимся к работе «Оргвопрос» всем нам извест­ного Александра Тарасова. Lenin Crew нико­гда не при­зна­вал в Тарасове тео­ре­тика, но все­гда при­зна­вал его талант как левого пуб­ли­ци­ста и гра­мот­ного кри­тика дви­же­ния. Я нахо­жусь на тех же пози­циях и, более того, мно­гие его оценки и суж­де­ния отно­си­тельно раз­ви­тия левого дви­же­ния в РФ раз­де­лять не могу. Но есть один момент, кото­рый сфор­му­ли­ро­ван про­сто с фили­гран­ной точ­но­стью. Итак, две цитаты:

«Важной экономико-​социальной при­чи­ной пора­же­ния „Народной воли“ было то, что период её дея­тель­но­сти при­шёлся на поре­фор­мен­ную Россию, когда после отмены кре­пост­ного права в стране ещё не сло­жи­лась новая клас­со­вая струк­тура, не завер­ши­лось клас­со­об­ра­зо­ва­ние — и, таким обра­зом, ещё не кон­сти­ту­и­ро­вался окон­ча­тельно тот угне­тен­ный класс, кото­рый был менее дру­гих заин­те­ре­со­ван в капи­та­лизме, на кото­рый должна была опи­раться рево­лю­ци­он­ная воору­жен­ная пар­тия и чьи инте­ресы она должна была пред­став­лять. Поэтому „Народная воля“ про­сто не могла ещё успешно про­ана­ли­зи­ро­вать клас­со­вую струк­туру рос­сий­ского обще­ства, не могла пере­ори­ен­ти­ро­ваться с кре­стьян­ства на про­ле­та­риат (сле­до­ва­тельно, и с народ­ни­че­ства на марк­сизм), не могла найти свою мас­со­вую базу (хотя на прак­тике, несмотря на посто­ян­ные тео­ре­ти­че­ские апел­ля­ции к кре­стьян­ству, „Народная воля“ вела основ­ную про­па­ганду и чер­пала основ­ные силы из „народ­ных низов“ именно в среде город­ских рабочих)». 

И теперь:

«В стра­нах „новой пери­фе­рии“ про­хо­дит про­цесс деин­ду­стри­а­ли­за­ции и вовле­че­ния этих стран — на невы­год­ных для них усло­виях — в систему гло­баль­ного капи­та­лизма. Это озна­чает, что начав­шийся 20 лет назад про­цесс клас­со­об­ра­зо­ва­ния не завер­шён и не будет завер­шён, пока ука­зан­ные выше про­цессы не достиг­нут сво­его логи­че­ского конца, пока страны „новой пери­фе­рии“ окон­ча­тельно не зай­мут своё место в системе гло­баль­ного капи­та­лизма, в системе миро­вого раз­де­ле­ния труда, пока не сло­жится вос­про­из­во­дя­ща­яся из поко­ле­ния в поко­ле­ние новая клас­со­вая струк­тураВыделение моё. — В. П.. До тех пор, пока это не слу­чится, левые в стра­нах „новой пери­фе­рии“ могут быть лишь, как когда-​то в ана­ло­гич­ной ситу­а­ции „Народная воля“, аван­гар­дом армии без самой армии».

Это всё напи­сано в 2012 году. Теперь мы с вами откры­ваем кол­лек­тив­ную моно­гра­фию Института социо­ло­гии РАН под назва­нием «Социальная мобиль­ность в услож­ня­ю­щемся обще­стве: объ­ек­тив­ные и субъ­ек­тив­ные аспекты». Читаем:

«Тенденции мобиль­но­сти сви­де­тель­ствуют о том, что в обще­стве нарас­тают про­цессы закры­то­сти соци­аль­ных групп, сти­му­ли­ру­ю­щие нера­вен­ство. На про­цессы углуб­ле­ния нера­вен­ства суще­ствен­ное вли­я­ние ока­зы­вают соци­аль­ные инсти­туты и их совре­мен­ное состо­я­ние»⁹ . 

И тут же:

«Классовая струк­тура совре­мен­ного рос­сий­ского обще­ства тяго­теет к прак­ти­кам вос­про­из­вод­ства. С каж­дым поко­ле­нием пере­се­че­ние меж­клас­со­вых гра­ниц ста­но­вится всё более труд­ным деломВыделение моё. — В. П., а тра­ек­то­рия заня­то­сти всё чаще напо­ми­нает роди­тель­скую»¹⁰ .

Это — 2019 год. К концу 10-​х годов XXI века мы ещё только подо­шли к тем про­цес­сам, кото­рые, по мне­нию А. Тарасова, дадут левым в России проч­ную соци­аль­ную базу. Мы в самом начале пути! У нас, пусть и по совсем иным при­чи­нам, чем в США XIX века, жёст­кая клас­со­вая струк­тура, свя­зан­ная с окон­ча­тель­ной поля­ри­за­цией обще­ства, ещё фор­ми­ру­ется. Точнее, даже так: нет каче­ственно опре­де­лён­ного состава именно что угне­тён­ного класса. Буржуазия-​то в «новой России» кон­со­ли­ди­ро­ва­лась довольно быстро, в том числе в силу своей немногочисленности.

И это та тен­ден­ция, кото­рая суще­ствует, но самим насе­ле­нием всё ещё не отре­флек­си­ро­вана. Население рас­те­рянно про­дол­жает сту­чаться в уже наглухо запе­ча­тан­ные двери и про­дол­жает вести себя так, будто они вот-​вот откроются.

«Бытующие во всех соци­аль­ных груп­пах модели пове­де­ния и образцы мобиль­но­сти по-​прежнему трак­туют суще­ству­ю­щую ситу­а­цию как откры­тую, предо­став­ля­ю­щую выход­цам из раз­ных клас­сов оди­на­ко­вые воз­мож­но­сти соци­аль­ного про­дви­же­ния, что в реаль­ной жизни, в их опыте и прак­ти­ках окру­жа­ю­щих не нахо­дит под­твер­жде­ния»¹¹ .

Долго ли ждать ещё? Тема отдель­ного раз­го­вора. Судя по дина­мике — ещё поряд­ком. Но, с дру­гой сто­роны, как писал один поэт, «Срубленные головы стре­ми­тельно умнеют». А «рубить» ещё будут.

Если опи­раться на это, лично мне совер­шенно оче­видно, чего хочет кол­лек­тив Lenin Crew от совре­мен­ных левых. Бросить кос­плеи вся­кого рода, пре­кра­тить при­ни­мать жела­е­мое за дей­стви­тель­ное (спо­ра­ди­че­ские тру­до­вые кон­фликты за какое-​то мощ­ное рабо­чее дви­же­ние) и начать пла­но­мер­ную под­го­товку «офи­цер­ского состава» для армии, кото­рая только фор­ми­ру­ется? Всё по плану дис­си­ден­ству­ю­щего деда из жур­нала «Saint-​Juste». Хорош ли план? Лучше, чем импро­ви­за­ции с неяс­ной пер­спек­ти­вой в духе «мы хоть что-​то делаем». Правильный ли план? Спросите что полегче.

Но, вни­ма­ние, вопрос: чего авторы «Манифеста…» хотят от левых за преды­ду­щие 30 лет? В 1995 году? В 2005 году? Революцию? Революционную тео­рию? Партию, воору­жён­ную рево­лю­ци­он­ной тео­рией? Я поня­тия не имею, сразу или нет при­шёл к выска­зан­ным в «Оргвопросе» идеям сам Александр Тарасов, но даже если так, то не мне вам объ­яс­нять, что идеи и изоб­ре­те­ния, опе­ре­жа­ю­щие время, очень часто обре­чены на дол­гое забве­ние, будучи непо­ня­тыми. И это не слу­чай­ность, свя­зан­ная с чьей-​то бла­гой или злой волей, это закономерность. 

Не стре­ляйте в пиа­ни­ста, он играет, как умеет. В усло­виях отсут­ствия проч­ной соци­аль­ной базы левые при­ме­няли те идео­ло­ги­че­ские сред­ства моби­ли­за­ции про­те­ста, кото­рые могли. Выбирали так­тику сооб­разно воз­мож­но­стям, а точ­нее, их отсут­ствию. В конце кон­цов, ори­ен­ти­ро­ва­лись на иде­алы про­шлого (неважно какого — 20-​х, 30-​х, 70-​х), потому что только они и были реальны. Левые, от ори­ен­ти­ро­ван­ных на запад­ный марк­сизм до орто­док­сов, бро­са­ю­щие этим пред­ше­ствен­ни­кам обви­не­ния в ретро­град­стве, про­сто ищут дешё­вой попу­ляр­но­сти. Что в те годы, что сей­час. И очень печально, что нахо­дят её. 

Идеал какого-​то нового буду­щего с соци­а­ли­сти­че­ской пер­спек­ти­вой, несмотря на то, что зву­чал лучше, чем «Товарищи! Давайте назад в СССР», был в те годы фик­цией. Потому что в то время не было никого, кто мог бы стать носи­те­лем нового иде­ала. Мы и сей­час лишь на пороге.

А про­блема носталь­гии как поли­ти­че­ского ресурса в том, что её высо­кий уро­вень абсо­лютно ничего не гаран­ти­рует, она может быть вообще не свя­зана с угро­зой пост­ком­му­ни­сти­че­скому порядку¹² . 

Можно ли смот­реть на пере­ход к круж­ко­вому этапу, как на про­стое субъ­ек­тив­ное уси­лие? Не должны ли были насту­пить какие-​то пред­по­сылки для пере­хода на этот этап? Разложение и упа­док «совет­ского кон­сер­ва­тизма», напри­мер? Стабилизация капи­та­лизма? Стабилизация клас­со­вой струк­туры? Ну хоть что-​нибудь! Или всё дер­жится на воле «атлан­тов» от марксизма?

Давайте на фоне всего этого посмот­рим на улич­ный акци­о­низм все­рьёз, как на так­тику. Поможет нам в том моно­гра­фия Д. В. Громова «Уличные акции (моло­дёж­ный поли­ти­че­ский акти­визм в России)». При этом надо сразу ого­во­риться: автор не заин­те­ре­со­ван в том, в чём так отча­янно заин­те­ре­со­ваны мы, то есть в рас­смот­ре­нии явле­ния в исто­ри­че­ском кон­тек­сте. Совсем напро­тив, поли­ти­че­ские акции и их ана­то­мия инте­ре­суют Громова сами по себе, как закон­чен­ное явление.

Начнём с опре­де­ле­ния. Согласно Д. В. Громову, «Уличные акции — одна из форм поли­ти­че­ского дей­ствия; к их числу отно­сятся демон­стра­ции, шествия, митинги, пикеты, пер­фо­мансы, хэп­пе­нинги и т. д. <…> Под акци­о­низ­мом в нашей книге пони­ма­ется прак­тика спе­ци­фи­че­ских груп­по­вых и инди­ви­ду­аль­ных дей­ствий, направ­лен­ных на фор­ми­ро­ва­ние какого-​либо инфор­ма­ци­он­ного посыла и име­ю­щих черты теат­ра­ли­зо­ван­ной пре­зен­та­ции»¹³ .

Особого вни­ма­ния, на мой взгляд, заслу­жи­вает упо­ми­на­ние того, что акци­о­низм — это осо­бая поли­ти­че­ская так­тика¹⁴ . В самом деле, давайте посмот­рим с неко­то­рыми ввод­ными на все вот эти сим­во­ли­че­ские дей­ствия — захваты зда­ний, заки­ды­ва­ния дея­те­лей про­дук­тами и теат­ра­ли­зо­ван­ные пред­став­ле­ния перед журналистами.

Во-​первых, при­мем утвер­жде­ние А. Тарасова о том, что про­цессы скла­ды­ва­ния клас­со­вой струк­туры в России не завер­шены сей­час и уж тем более не были завер­шены тогда. Желающие спо­рить — спорьте. Доказательство мас­со­вой соци­аль­ной базы для рос­сий­ских левых году в 2005?.. Без вся­кой иро­нии, это будет даже инте­ресно почитать.

Во-​вторых, отме­тим, что сами по себе акци­о­ни­сты в России — это ничтож­ное мень­шин­ство. Грозная и, каза­лось бы, мега­по­пу­ляр­ная НБП, сумев­шая оста­вить свой след даже в виде так назы­ва­е­мой НБ-​культуры, — это даже на самом пике дея­тель­но­сти всего лишь 10 тысяч чело­век по России!¹⁵ Сразу уточню, что автору этой моно­гра­фии я верю больше, чем циф­рам пред­ста­ви­те­лей пар­тии. Хотя, без­условно, есть и дру­гая ста­ти­стика. Назывались и такие цифры: НБП — 22 тыс. чело­век, АКМ — 5 тыс., СКМ — 28 тыс.¹⁶ Учитывая тот факт, что в послед­ней струк­туре я мог непо­сред­ственно наблю­дать, как дела­ется подоб­ная ста­ти­стика, тут у меня есть боль­шие сомне­ния, при­чём не только в послед­нем слу­чае, а во всех. В то время ещё были шансы про­биться на реги­стра­цию через Минюст, у СКМ вообще реги­стра­ция была строго обя­за­тельна, и «накру­чи­ва­лось» всё только так. К тому же все­гда есть раз­ница между людьми, кото­рым про­сто выданы парт­би­леты, и людьми, кото­рые реально дер­жат на себе реги­о­наль­ное отде­ле­ние каж­дый день. 

А теперь учтём ещё и тот факт, что для ком­му­ни­стов рас­смот­ре­ние «взрос­лых орга­ни­за­ций» и при­со­во­куп­ле­ние их к чис­лен­но­сти «моло­дё­жек» в рас­смат­ри­ва­е­мый период почти лишено смысла, т.к. в 2000-​х дви­же­ние ока­за­лось в огром­ной «демо­гра­фи­че­ской яме»¹⁷ . К слову, это почти не осмыс­лен­ное левыми явле­ние, в том числе и в плане вли­я­ния на раз­ви­тие тео­рии. Коммунисты в России нуле­вых — либо «пио­неры», либо «пен­си­о­неры». Даже те орга­ни­за­ции, кото­рые не пози­ци­о­ни­ро­вали себя как чья-​то «моло­дёжка», на деле редко объ­еди­няли людей сред­них лет. Кому тут было мысль впе­рёд двигать? 

Это, конечно, не самая глав­ная при­чина, но одна из них. Одно из объ­ек­тив­ных обсто­я­тельств. Людей сред­него воз­раста, про­чув­ство­вав­ших весь упа­док реаль­ного соци­а­лизма, ком­му­ни­сти­че­ские идеи почти не тро­гали. Это накла­ды­ва­лось на то, что речь о 2000-​х, когда про­изо­шло сни­же­ние общей поли­ти­че­ской актив­но­сти и никого ничто уже не тро­гало вообще.

Так что повто­рим ещё раз: мы ведём речь о ничтож­ном мень­шин­стве. Причём и отно­си­тельно чис­лен­но­сти рос­сий­ской моло­дежи. И оте­че­ствен­ные, и ино­стран­ные наблю­да­тели заме­чали, что рос­сий­ская моло­дёжь 2000-​х — жут­кие поли­ти­че­ские кон­фор­ми­сты¹⁸ . Кстати, это тоже мало кем под­ни­ма­е­мый вопрос. Выросшие при авто­ри­тар­ном, а то и тота­ли­тар­ном, по неко­то­рым оцен­кам, режиме, «совет­ские люди» были более склонны втя­ги­ваться в поли­ти­че­ский про­цесс и в раз­лич­ных фор­мах про­яв­лять себя как граж­дане. В то же время их дети, пер­вые питомцы «сво­бод­ной России», с охо­той дегра­ди­ро­вали до «насе­ле­ния». Готовые сопро­тив­ляться хоть в каких-​то фор­мах на базе хоть какой-​то идео­ло­гии были исклю­че­нием из ряда вон.

Да, конечно, были и про­власт­ные «Наши», кото­рые одна­жды собрали аж 60 тыс. чело­век на одну акцию¹⁹ , а заяв­ляли о себе и того больше и громче, но все мы пони­маем, что они имели адми­ни­стра­тив­ный ресурс (не все­гда дав­ле­ние, ещё и поощ­ре­ние) и деньги. К тому же член­ство там могло потом помочь в про­дви­же­нии по карьер­ной лест­нице. Так что это нельзя рас­смат­ри­вать как чисто поли­ти­че­скую активность.

В-​третьих, нужно учи­ты­вать харак­тер самого поли­ти­че­ского режима в России. Приватизация не при­вела к созда­нию широ­кого слоя мел­ких соб­ствен­ни­ков, она стала осно­вой для чудо­вищ­ного соци­аль­ного рас­сло­е­ния. Итогом рыноч­ных реформ стало фор­ми­ро­ва­ние узкой про­слойки круп­ных соб­ствен­ни­ков, кото­рые не без кон­флик­тов, но всё же раз­де­лили сферы вли­я­ния в стране, а из страха перед ограб­лен­ной и уни­жен­ной мас­сой народа отго­ро­ди­лись от неё кор­до­ном сило­ви­ков и бюро­кра­тии. Всё, что было с нами в пост­со­вет­ское время, — лишь про­дол­же­ние и кон­кре­ти­за­ция того вели­кого пере­дела собственности. 

«Государство рас­по­ло­жи­лось в России как окку­па­ци­он­ная армия» — рас­хо­жее народ­ное твор­че­ство, отлично харак­те­ри­зу­ю­щее теку­щий момент. Многим ком­му­ни­сти­че­ским кри­ти­кам новых рос­сий­ских поряд­ков каза­лось, что всё дело в том, что Россия — то ли коло­ния Запада, то ли полу­ко­ло­ния… На деле если Россия и явля­ется коло­нией, то внут­рен­ней. Колонией того неболь­шого числа «евро­пе­и­зи­ро­ван­ных монголо-​татар», жизнь кото­рых сосре­до­то­чена в стра­нах золо­того мил­ли­арда и чьи отпрыски уже и забыли, как выгля­дит родина. Наши «заоке­ан­ские хозя­ева» пре­красно гово­рят по-​русски и раз­вер­нули здесь огром­ную армию бас­ка­ков для обес­пе­че­ния всех своих капри­зов и нужд за счёт бес­прав­ного населения.

Всё пере­чис­лен­ное выше — не сто­рон­няя лирика, это имеет непо­сред­ствен­ное отно­ше­ние к делу. Когда основ­ная часть насе­ле­ния не вос­при­ни­ма­ется даже как элек­то­рат, с ней не может быть диа­лога. Этих людей не пыта­ются как-​то инте­гри­ро­вать в ту куцую казён­ную поли­ти­че­скую систему, кото­рую уда­лось постро­ить. Даже чрез­мер­ная актив­ность руч­ных пар­тий вроде КПРФ уже бывает нака­зу­ема. Люди в стране — не субъ­ект поли­ти­че­ской системы, они — её объ­ект, такая же вещь, как и цифры, кото­рыми их пере­чис­ляет Росстат. Любая их низо­вая ини­ци­а­тива — подо­зри­тельна. Любая попытка обра­титься к ним «через голову» госу­дар­ствен­ной машины — нака­зу­ема. Они — не граж­дане, они — насе­ле­ние. 

Это суще­ственно отли­чает акци­о­низм пост­со­вет­ский от, напри­мер, французского.

Д. В. Громов при­зна­ётся, что не имел воз­мож­но­сти про­ве­сти пол­но­цен­ное срав­ни­тель­ное иссле­до­ва­ние. Но он отме­тил главное. 

На Западе самые жёст­кие бес­по­рядки, кото­рые устра­и­вают те же анти­г­ло­ба­ли­сты, вос­при­ни­ма­ются как нор­маль­ная часть поли­ти­че­ской куль­туры. Участие в них само по себе, без совер­ше­ния кон­кретно обо­зна­чен­ных пре­ступ­ле­ний, не нака­зу­емо. Такая дея­тель­ность для госу­дар­ства и обще­ства при­зна­ётся «без­опас­ной», нор­маль­ной частью пар­тий­ных игр взрос­лых дядь, деля­щих порт­фели²⁰ . Так оно, в общем-​то, и есть. Уличный про­тест как милый досуг для моло­дежи — бес­плод­ность, за кото­рую его кри­ти­куют и ныне, при­чем справедливо.

Русский акци­о­низм в силу осо­бых наци­о­наль­ных усло­вий обо­ра­чи­вался совсем иным. Он отли­чался не только нена­силь­ствен­но­стью и в целом мень­шей агрес­сив­но­стью, чем евро­пей­ский, но также и тем, что наше госу­дар­ство реа­ги­рует на него, как беше­ное. Это и созда­ние про­пра­ви­тель­ствен­ных «моло­дё­жек» (Молодая Гвардия, Россия моло­дая, Наши, Идущие вме­сте — и это ещё даже не весь спи­сок)²¹ , в том числе с «дру­жи­ной» на слу­чай сило­вых дей­ствий²² , и сами «неопо­знан­ные» сило­вые дей­ствия²³ . 

Мы уже не гово­рим о пре­сле­до­ва­ниях участ­ни­ков подоб­ных акций в обыч­ной жизни. Для евро­пейца, ушед­шего с анти­г­ло­ба­лист­ского про­те­ста, шоу закан­чи­ва­ется. Есть про­тест, а есть нор­маль­ная жизнь. В России чело­век, вышед­ший на улицу про­те­сто­вать, на всю жизнь оста­ётся вне закона, с пят­ном на био­гра­фии, он «взят на каран­даш». Государство вос­при­ни­мает уча­стие в подоб­ном как нечто преступное.

Причём инте­ре­сен тот факт, что когда слу­чи­лась «оран­же­вая рево­лю­ция» на Украине, то её опыт заим­ство­вала не оппо­зи­ция, а власть, ибо «анти­о­ран­жист­ские» про­крем­лёв­ские орга­ни­за­ции были слеп­лены в том числе по лека­лам цвет­ных рево­лю­ций. Но, опять-​таки, это была «реак­ция без рево­лю­ции». Подробнее мы рас­суж­дали об этом явле­нии здесь. В 2000-​х уже ни одна поли­ти­че­ская сила не была доста­точно боль­шой, чтобы угро­жать власти.

Значительная часть кри­ти­ков акци­о­низма сосре­до­та­чи­ва­лась на том, что акти­ви­сты борются с этой вла­стью абсо­лютно без­дум­ным и бес­пер­спек­тив­ным спо­со­бом. Бинго! На самом деле, опи­ра­ясь на дан­ные Д. В. Громова, можно заклю­чить, что объ­ек­тивно рус­ский акци­о­низм вообще не наце­лен на борьбу с вла­стью, что бы о нём ни думали даже сами совре­мен­ники. Эта так­тика, по край­ней мере, на рус­ской почве, была направ­лена не на то, чтобы напу­гать госу­дар­ство, нада­вить на него или к чему-​то при­ну­дить. Акционизм — не тер­рор. Столкновение с госу­дар­ством, как ни странно, явля­ется побоч­ным эффек­том. Да, оно при­даёт дей­ствиям экс­тре­маль­но­сти, оно вклю­ча­ется в акцию как момент спек­такля, уси­ли­ва­ю­щий общий дра­ма­тизм. Но это тоже лишь сред­ство, поскольку глав­ное — не про­сто «попасть под дубинки», а заста­вить пред­ста­ви­те­лей вла­сти пока­зать истин­ное лицо²⁴ . В усло­виях упадка про­тестной актив­но­сти наси­лие, на кото­рое акти­ви­сты прямо про­во­ци­ро­вали власть (послед­няя не слиш­ком стра­дала, за неё пере­жи­вать не стоит), прямо имело своей целью повы­сить инфор­ма­ци­он­ную отдачу от дей­ствия²⁵ .

Но что же тогда акци­о­низм имеет своей целью? Он направ­лен, как ни странно, на массы, на насе­ле­ние в целом. Это спо­соб агитации. 

Обработав огром­ный фак­ти­че­ский мате­риал, Д. В. Громов кон­ста­ти­рует, что глав­ный адре­сат всех этих теат­ра­ли­зо­ван­ных поли­ти­зи­ро­ван­ных пред­став­ле­ний с фла­гами и пла­ка­тами — народ. Кто-​то ска­жет: это неправда, глав­ный «зри­тель» выхо­док поли­ти­зи­ро­ван­ной моло­дёжи тех лет — это раз­лич­ные оппо­зи­ци­он­ные изда­ния. Кто-​то может даже вспом­нить при­меры, когда акции отме­ня­лись, если жур­на­ли­сты отка­зы­ва­лись их осве­щать. И это правда. Как и то, что в реаль­но­сти СМИ высту­пают именно в той роли, в кото­рой их желают видеть сами про­те­сту­ю­щие — как сред­ства аги­та­ции в их руках. Большинство узло­вых момен­тов в дея­тель­но­сти акци­о­нист­ской орга­ни­за­ции завя­зано на СМИ постольку, поскольку это шанс обра­тится к широ­ким слоям насе­ле­ния²⁶ .

В этом плане пока­за­те­лен ком­мен­та­рий А. Соколова к его акции по под­рыву памят­ника Николаю II на Ваганьковском клад­бище. Дело сна­чала было ква­ли­фи­ци­ро­вано как ван­да­лизм, затем как тер­ро­ризм (да, тер­ро­ризм ночью на клад­бище, чему вы удив­ля­е­тесь?), потом снова как ван­да­лизм, а затем и вовсе как при­чи­не­ние вреда иму­ще­ству част­ного лица. Подробнее можно про­чи­тать в ста­тье А. Тарасова. 

«Сегодня чело­век может гово­рить всё, что угодно, потому что ника­кой реак­ции не будет. Можно кри­чать, что уби­вают в Чечне, что зар­плату не выпла­чи­вают по пол­года, и никто не услы­шит. Поэтому все мол­чат. Поэтому в итоге всё выплес­ки­ва­ется на улицы или выли­ва­ется в октябрь 1993 года. … В поли­тике того, что тише взрыва дина­мита, никто не слы­шит. Это, я счи­таю, сего­дня един­ствен­ный спо­соб обра­титься к кон­крет­ным людям и к обще­ствен­но­сти»²⁷ .

То есть здесь прямо ука­зано, что всё зате­яно сугубо в про­па­ган­дист­ских целях, обра­щено к людям. Это весьма стран­ный спо­соб борьбы с госу­дар­ством — ван­да­лизм с целью при­влечь вни­ма­ние СМИ. Отгадка про­ста: госу­дар­ство здесь фигу­ри­рует постольку, поскольку…

Между про­чим, всё это 1997 год, ни о каком вли­я­нии уже сло­жив­шейся тра­ди­ции на созна­ние тогда еще юного отрока речи не идёт. НБП только-​только про­вела первую свою «акцию захвата» на крей­сере «Аврора». По сути говоря, идея при­хо­дит во мно­гие головы одно­вре­менно, неза­ви­симо друг от друга, про­би­вает себе путь явоч­ным поряд­ком. Это уже тенденция.

Безусловно, были и те, кем дви­гали иные мотивы:

«Для мно­гих ради­ка­лов борьба ста­но­вится само­це­лью, а деталь­ное поли­ти­че­ское и социально-​экономическое пози­ци­о­ни­ро­ва­ние при этом ока­зы­ва­ется излиш­ним»²⁸ .

Да, все­гда можно взять эту сто­рону, гипер­тро­фи­ро­вать её и закрыть тему. Но это как если бы в буду­щем, вспо­ми­ная 2010-​2020-​е, кри­тики этого вре­мени судили бы всю «круж­ков­щину» по группе «Рабочий путь». Можно и иде­а­ли­зи­ро­вать всех ради­ка­лов 2000-​х. Но для нас смысл дол­жен быть в том, чтобы найти объ­ек­тив­ную истину.

Ещё о про­па­ганде. Д. В. Громов в своей моно­гра­фии кон­ста­ти­рует то, в чём у меня до сих пор не полу­ча­ется убе­дить целый ряд «ста­рых акти­ви­стов», а именно то, что листовки и газеты в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­чаев были бес­по­лезны и не играли суще­ствен­ной роли в рас­ши­ре­нии орга­ни­за­ций по срав­не­нию с гром­кими акци­ями. Создание и рас­про­стра­не­ние печат­ной маку­ла­туры носило ско­рее сим­во­ли­че­ский харак­тер²⁹ . Фактическая ори­ен­та­ция орга­ни­за­ций на улич­ный акци­о­низм допол­ни­тельно под­твер­ждает этот вывод. То, что отри­ца­лось на сло­вах, при­зна­ва­лось по ходу самой жизни. Даже сленг поли­ти­че­ских ради­ка­лов 2000-​х — и тот кру­тится в основ­ном вокруг акци­о­низма. Больше ничего в нём отра­же­ния не нашло. Маленькая, но очень харак­тер­ная деталь³⁰ . 

Далее — сама форма про­те­ста. Вот уж что точно было объ­ек­том самых страш­ных напа­док. Какое отно­ше­ние эти выки­дыши «совре­мен­ного искус­ства» имеют к поли­ти­че­ской борьбе? В книге Д. В. Громова этой связи уде­лено осо­бое вни­ма­ние. Тот факт, что поли­ти­че­ский «улич­ный акци­о­низм» в России и «улич­ный акци­о­низм» как раз­но­вид­ность совре­мен­ного искус­ства близки — вовсе не слу­чай­ность, это даже отра­жено в опре­де­ле­нии, кото­рое он им даёт. На мой взгляд, один из интер­вью­и­ру­е­мых мной ранее акти­ви­стов НБП доста­точно ёмко пояс­нил этот факт:

«Ну да, изоб­ра­жали весен­нее обостре­ние, гово­рили абстрактно о несо­вер­шен­стве чело­ве­че­ской при­роды, пере­во­дили это в дзен хоро­ший. Это чуть-​чуть цеп­ляло. А изоб­ра­жать из себя моно­лит­ную, серьёз­ную поли­ти­че­скую силу, кото­рая с сего­дня на зав­тра весь мир пере­вер­нёт, идя колон­ной в пять­де­сят чело­век…
В этом плане улич­ные акции сде­лали шаг назад. Я и сего­дня вижу: соби­ра­ется кучка под­рост­ков, да все тще­душ­ные такие, почти жено­по­доб­ные, и пошло: „Мы — рус­ские!“, „Нация…“ Кто нация? Вы, что ли, нация? Это изна­чально смешно смот­рится. Клиника. НБП ста­ра­лась прежде всего не быть такой поли­ти­че­ской кли­ни­кой, как все эти наци­о­на­ли­сты, вер­ные большевики-​ленинцы раз­лива Нины Андреевой и про­чие подоб­ные. Лучше всего это уда­ва­лось через безу­мие. Хотя ино­гда не полу­ча­лось».

Только сов­ме­ще­ние поли­ти­че­ской повестки и улич­ного искус­ства поз­во­ляло быстро и эффек­тивно решить целый ряд задач. Во-​первых, дей­ство­вать малыми силами, «за народ, но без народа». Во-​вторых, при­влечь вни­ма­ние СМИ экс­тра­ва­гант­ной фор­мой, потому что тогда на про­тест нельзя будет закрыть глаза, ссы­ла­ясь на его мар­ги­наль­ность и ничтож­ность. В-​третьих, ком­пен­си­ро­вать чудо­вищно низ­кую эффек­тив­ность агит­про­дук­ции. По вос­по­ми­на­ниям автора дан­ных строк, в подоб­ных акци­о­нист­ских орга­ни­за­циях на реги­о­наль­ном уровне далеко не все­гда нахо­дился хоть один чело­век, при­шед­ший «из-​за пар­тий­ной газеты», но почти вся­кий при­быв­ший был заин­те­ре­со­ван через инфор­ма­цию о той или иной про­ве­дён­ной акции. 

По-​прежнему оста­ётся вопрос, какое отно­ше­ние всё это дей­ствие имело к поли­тике. Понятно, что обра­щаться к народу через голову госу­дар­ства… Но зачем? Возникает это недо­уме­ние, к слову, не только у левых, но и у самых пре­дан­ных поклон­ни­ков подоб­ных орга­ни­за­ций, кото­рые, как известно, нахо­дятся по ту сто­рону бар­ри­кад. В отзыве на смерть Э. Лимонова один из быв­ших сотруд­ни­ков Оренбургского УБОПа, не цити­руя наше интер­вью с быв­шими акти­ви­стами Оренбургского НБП Е. Касауровой и Р. Волосневым прямо, тем не менее, обра­тился к дан­ному мате­ри­алу. Мы, конечно, рады, что, оце­ни­вая поли­ти­че­скую обста­новку в России, вы чита­ете луч­шее, но ссылки всё же надо оставлять. 

Так вот, нас инте­ре­сует немного дру­гой фраг­мент, так ска­зать, о более общих вещах:

«Разумеется, при этом нац­болы УБОПовцев назы­вали не иначе как души­те­лями сво­боды. Милиция, по их мне­нию, не давала зани­маться им поли­ти­кой.
А было ли это поли­ти­кой?
Никогда не забуду радост­ный, пре­ис­пол­нен­ный адре­на­лина визг одной из деву­шек, кото­рую пыта­лись пре­про­во­дить в мили­цей­ский УАЗик после оче­ред­ной несанк­ци­о­ни­ро­ван­ной акции с пла­ка­том прямо у Дома Советов. Радостный, слы­шите? визг. „У-​и-​и-​и!“ Загружать её моим кол­ле­гам при­шлось туф­лями впе­рёд. Было и забавно, и непо­нятно, поли­тика это или уже не очень».

Всем сто­я­щим на подоб­ной пози­ции, а их и среди левых оппо­зи­ци­о­не­ров немало, отвечу так, как счи­таю на дан­ный момент: нет, это не было поли­ти­кой в смысле борьбы за власть. Саму цель «раз­бу­дить народ» как поли­ти­че­ское дей­ствие ещё воз­можно так рас­смат­ри­вать, но это лишь один аспект. В целом же — нет. Сами участ­ники таких рево­лю­ци­он­ных, ква­зи­ре­во­лю­ци­он­ных, анти­ре­во­лю­ци­он­ных и мно­гих дру­гих орга­ни­за­ций могли думать что угодно. Но по факту — нет, это была не политика. 

Но это не их вина, не их глу­пость. Реальность такова, что в России нет поли­тики в смысле борьбы за власть. И не было в их время. 

В нашей стране это про­сто уго­ловно нака­зу­емо — бороться за власть. В России можно бороться с муни­ци­па­ли­те­тами за скверы, с рабо­то­да­те­лями за зар­плату (с чего мно­гие левые акти­ви­сты прямо тащатся), можно бороться с феми­низ­мом, можно за феми­низм, за права кошек и собак, с застрой­щи­ком за доль­щи­ков… За что угодно, но только не за власть. 

Регионы железно завя­заны на центр. Настолько, что в стране не оста­лось обе­щан­ного когда-​то феде­ра­лизма. Все ветви вла­сти стали при­дат­ком одной — испол­ни­тель­ной. Выборы давно ничего не решают, ни мест­ные, ни феде­раль­ные. Первые — в силу того, что прав у этого само­управ­ле­ния оста­лось — на одной ножке посто­ять, и уже по сути всё равно, кто побе­дит. Вторые же — потому что на феде­раль­ном уровне власть завя­зана на один-​единственный пост. 

Даже не надо при­бе­гать к аргу­мен­там, что выборы везде фаль­си­фи­ци­руют. Это попро­сту не имеет зна­че­ния. За власть в России нельзя бороться, её нельзя даже на время подер­жать, за неё можно в луч­шем слу­чае подер­жаться с поз­во­ле­ния. Вот так вот «и забавно, и непонятно…»

В этой связи, на мой взгляд, осуж­дать подоб­ные акци­о­нист­ские дви­же­ния нельзя. Потому что, по-​детски играя в про­тест и пыта­ясь бес­плодно «раз­бу­дить народ, раз­бу­дить обы­ва­теля, под­го­то­вить его к поли­тике», они, тем не менее, отка­за­лись играть в поли­тику по-​взрослому. Разве та, «взрос­лая» поли­тика — это не глу­пая игра? Борьба между «пар­ла­мент­скими систем­ными» и «непар­ла­мент­скими систем­ными», изоб­ра­жа­ю­щими бур­ную оппо­зи­ци­он­ную дея­тель­ность про­тив руки, кото­рая их кор­мит? И где же было больше серьёз­но­сти? По край­ней мере, улич­ная моло­дёжь под­го­тав­ли­вала буду­щее, кото­рое будет их отри­цать. Наше будущее.

Вот и в Д. В. Громов отме­чал пора­зи­тель­ную «нев­стра­и­ва­е­мость» подоб­ных дви­же­ний в поли­ти­че­скую кар­тину. Да, неко­то­рые участ­ники «взрос­лели», уходя в офи­ци­оз­ное поле, неко­то­рые извест­ные поли­тики исполь­зо­вали улич­ных ради­ка­лов как трам­плин. Но факт в том, что их самих так и не уда­лось никуда инте­гри­ро­вать³¹ . Они все­гда оста­ва­лись непо­нят­ным раз­дра­жа­ю­щим фак­то­ром, кото­рый стре­ми­лись поста­вить вне закона. Это не счи­тая орды про­пра­ви­тель­ствен­ной моло­дёжи, кото­рую кор­мили и поили прак­ти­че­ски только ради про­ти­во­сто­я­ния им, сла­бой кучке тех, кто был обре­чён проснуться, но так и не понял, как раз­бу­дить остальных.

Потенциал без будущего

Имели ли все эти тело­дви­же­ния рево­лю­ци­он­ный потен­циал? Я убеж­дён, что нет. По край­ней мере, для ком­му­ни­сти­че­ского сег­мента акци­о­низма это более, чем оче­видно. Взять хотя бы про­вал пре­сло­ву­той «встра­и­ва­е­мо­сти» в протест.

По наблю­де­ниям автора моно­гра­фии³² , беготня левых за любым тру­до­вым кон­флик­том, до кото­рого они могут дотя­нуться, стала мас­со­вым явле­нием после 2005 года, когда еди­но­жды это сра­бо­тало во время про­те­стов про­тив моне­ти­за­ции льгот. С тех пор это стало люби­мым досу­го­вым меро­при­я­тием подоб­ных пар­тий и дви­же­ний. Кстати, наряду с АКМ, СКМ и троц­ки­стами, активно этим зани­ма­лась и НБП. Ещё один, пусть и не фун­да­мен­таль­ный, но довольно-​таки весо­мый аргу­мент в пользу её левизны на тот период. Из пра­вых «встра­и­ва­нием» зани­ма­лось активно только ДПНИ, но там кон­фликты были, конечно, со своей спецификой.

С одной сто­роны, по тек­сту вроде бы можно сде­лать вывод о том, что какое-​то вли­я­ние на сами про­те­сты это имело. Вот ещё один факт, нами пока совсем не оце­нён­ный. Такая вот «забы­тая сто­рона эко­но­мизма»: про­те­сты ста­но­ви­лись более орга­ни­зо­ван­ными, так как акти­ви­сты теперь были более под­ко­ваны юри­ди­че­ски и более склонны ради­ка­ли­зи­ро­вать обста­новку. Как это ока­зало вли­я­ние на то же рабо­чее дви­же­ние как неза­ви­си­мое, само­сто­я­тель­ное явле­ние? Ещё пред­стоит выяснить.

Нет ника­ких сомне­ний в том, что тре­бо­ва­ния про­те­сту­ю­щих при такой под­держке выпол­ня­лись, а вот тре­бо­ва­ния про­грамм, за кото­рые якобы дра­лись поли­ти­че­ские акти­ви­сты — нет, ибо все, кому была ока­зана посиль­ная помощь, про­сто рас­хо­ди­лись по домам. В этом плане я цели­ком раз­де­ляю кри­тику LC про­тив экономизма. 

Впрочем, как ука­зы­вал Громов, вла­сти уже к началу 2010-​х годов нашли при­вивку от подоб­ного, демон­стра­тивно идя навстречу тем, чьи тре­бо­ва­ния носили вер­но­под­дан­ни­че­ский харак­тер, и игно­ри­руя тех, кто начи­нал раз­го­ва­ри­вать с фла­гом напе­ре­вес. Это спо­соб­ство­вало тому, что зало­гом успеха стало отсут­ствие вме­ша­тель­ства поли­ти­че­ских сил, а не наобо­рот. То есть и то, что было, отняли.

Сейчас этому явле­нию стре­мятся дать вто­рое рож­де­ние. На мой взгляд, больше на эмо­циях — «надо же что-​то делать, ну надо же делать, ну что вы сидите, делать надо…», — чем руко­вод­ству­ясь реаль­ной обста­нов­кой и здра­вым смыслом. 

Западные книжки по проф­со­юз­ному орга­най­зингу — это заме­ча­тельно, но я не заме­чал, чтобы кто-​то все­рьёз стре­мился выстро­ить модель исто­рии пост­со­вет­ского рабо­чего дви­же­ния и дей­ство­вать, оттал­ки­ва­ясь от неё. А без этого нельзя утвер­ждать, что про­ис­хо­дит что-​то совер­шенно новое, что имеет рево­лю­ци­он­ный потен­циал, а не явля­ется меха­ни­че­ским повто­ре­нием опыта преды­ду­щих лет, когда к любой заба­стовке при­ста­вали на уровне «вашему про­те­сту флаг не нужен?». 

Хотя такое изу­че­ние на уровне ком­пи­ля­тив­ной обра­ботки уже сде­лан­ных спе­ци­а­ли­стами иссле­до­ва­ний — вполне выпол­ни­мая задача. Небольшой кол­лек­тив, име­ю­щий обра­зо­ва­ние, упра­вится за год. У Lenin Crew на дан­ный момент таких сво­бод­ных ресур­сов нет, но и задача-​то должна по идее быть архи­важ­ней­шей не для «высо­ко­ло­бых тео­ре­ти­ков», а как раз для тех, кто сей­час ломится в цеха. Как мне кажется, отпу­ги­вает их не столько объём работы и отсут­ствие кад­ров, сколько пред­ви­де­ние вот этого башлачёвского:

«Но ветки колю­чие обер­нутся ост­рыми рогат­ками.
Да корни могу­чие запле­тутся гроз­ными загадками».

Ведь на самом деле такие пар­тии и дви­же­ния про­яв­ляют «анти­ис­то­ризм» ещё боль­ший, чем авторы «Манифеста науч­ного цен­тра­лизма». Получается, по их мне­нию, в 1990-​х или в 2000-​х годах никто ничего подоб­ного их «проф­ор­га­най­зингу» не делал? Никто вообще ничем не зани­мался — и только они одни при­шли в конце 2010-​х на этот ваш YouTube, бро­сили шапку у порога, и давай «реаль­ными делами зани­маться» на собран­ные донаты? Сейчас пой­дут клочки по зако­улоч­кам… Да уж нет, что-​то под­ска­зы­вает, что тропы все хоже­ные. И «Демократия — это власть», как только обрела рус­ский пере­вод, стала настоль­ной мно­гим юно­шам и девуш­кам по всей стране и во всех орга­ни­за­циях. Те, кто с блес­ком в гла­зах сего­дня пере­ска­зы­вают оче­ред­ные напо­лео­нов­ские планы о том, «как нам под­нять проф­со­юзы», не знают сво­его вчера. Ветераны РКРП, пожа­луй, могут посме­яться из про­шлого над этими жал­кими попыт­ками натя­нуть на какой-​нибудь мел­кий тру­до­вой кон­фликт поли­ти­че­скую обёртку. Они воро­чали тыся­чами, десят­ками тысяч.

А всё это в том числе и потому, что не напи­сали у нас ника­кой внят­ной исто­рии левого дви­же­ния, да и сего­дня она не пишется тол­ком. Вот и полу­ча­ется сплош­ное «колесо сан­сары». Прошёл цикл в 10 лет, «дино­завры» во всём разо­ча­ро­ва­лись, разо­шлись, при­шло «племя моло­дое, незна­ко­мое» — и давай соби­рать грабли пред­ше­ствен­ни­ков по новому кругу. 

А ведь бить эко­но­мизм, имея на руках осмыс­ле­ние всех про­шлых пора­же­ний, было бы много легче. Исходя из этого, я пони­маю, почему отсут­ствие этой исто­рии поли­ти­че­ски выгодно людям, нося­щимся взад-​вперед с буб­не­жом «надо же что-​то делать, ну надо же делать, ну что вы сидите, делать надо…» Почему рядом с этими людьми ока­зался и LC, мне не ясно.

Ладно, чёрт с ним, с эко­но­миз­мом. Рассмотрим отсут­ствие рево­лю­ци­он­ного потен­ци­ала с дру­гой сто­роны. Акционистская так­тика не только никуда не вела, но и обла­дала неко­то­рым деструк­тив­ным вли­я­нием на пар­тии и дви­же­ния, её избрав­шие. Если точ­нее, она суще­ственно вли­яла на гео­гра­фию их дей­ствия и вза­и­мо­от­но­ше­ния поли­ти­че­ского цен­тра с реги­о­наль­ными отде­ле­ни­ями. Ориентация на «сто­лицы» делала реги­оны не субъ­ек­тами, кото­рые фор­ми­руют поли­тику цен­траль­ных орга­нов своей орга­ни­за­ции, а бес­по­мощ­ным хво­стом цен­траль­ного аппарата.

На мой взгляд, это порож­дало осо­бый тип «интел­ли­гент­ской» пар­тии. Её плат­форму при­ду­мы­вали 2-3 чело­века в сто­ли­цах, нахо­ди­лось несколько реги­о­нов, соглас­ных при­со­еди­ниться для веса, и так полу­чался Съезд. Потом дея­тель­ность пар­тии в реги­о­нах сво­ди­лась к инфор­ма­ци­он­ной под­держке цен­тра и судо­рож­ному «про­сту­ки­ва­нию» осталь­ных реги­о­нов на пред­мет людей, жела­ю­щих создать у себя отде­ле­ние. Чтобы опять-​таки обслу­жи­вать центр, в то время как обрат­ная связь была делом сим­во­ли­че­ским. Главное, как оче­ред­ной ЦК себя чув­ствует, а в про­вин­ции самые цен­тра­ли­зо­ван­ные «ленин­ские» пар­тии живут и дей­ствуют чуть ли не на пра­вах авто­но­ми­стов. Москва далеко, Москва только фото­от­чё­тами инте­ре­су­ется и арбит­ра­жем в кон­флик­тах. О том, чтобы «все­рос­сий­ская» пар­тия дей­стви­тельно была учре­ждена «всей Россией», речи даже не шло.

Почему так? Во-​первых, в сто­ли­цах живее ещё остав­ша­яся поли­ти­че­ская жизнь, здесь больше пово­дов для акций. Во-​вторых, легче при­влечь вни­ма­ние СМИ³³ . В-​третьих, легче тер­ри­то­ри­ально собрать кулак в одном месте. Всё это при­во­дило к тому, что луч­шие ресурсы отвле­ка­лись на боль­шие города. Регионы «без­лю­дели» акти­ви­стами. В 2006 году подав­ля­ю­щее число чле­нов мос­ков­ского отде­ле­ния НБП состав­ляли не корен­ные моск­вичи, а ино­го­род­ние сту­денты и при­ез­жие!³⁴ . Это каса­лось не одних только нац­бо­лов, это была целая демо­гра­фи­че­ская тен­ден­ция³⁵ . История о том, как поли­ти­че­ский акти­вист уехал в Москву и закре­пился там — стан­дарт­ная часть поли­ти­че­ской био­гра­фии мно­гих «лева­ков» тех лет. Обратных при­ме­ров, как «левак» закон­чил МГУ, но отка­зался от карьеры, чтобы уехать в зату­ха­ю­щий моно­го­род «поды­мать народ», — это не то что ред­кость, это нонсенс.

И после этого кто-​то смеет утвер­ждать, что цель этих объ­еди­не­ний была — про­ле­тар­ская или какая-​либо ещё рево­лю­ция? Как метко заме­тил один из авто­ров Lenin Crew, мос­ков­ские «эко­но­ми­сты» выгля­дят довольно забавно: это люди с копе­еч­ными газе­тами на жёл­той бумаге, кото­рые аги­ти­руют бороться за свои права людей из рабо­чей ари­сто­кра­тии, полу­ча­ю­щих по 50 000 руб­лей руб­лей в месяц и более, вме­сто того чтобы геро­и­че­ски поехать в про­вин­цию, где в дей­стви­тель­но­сти якобы нахо­дится их нищен­ству­ю­щая соци­аль­ная база. Революция! Но неда­леко от МКАД…

Депрессивные моно­го­рода и забы­тые сёла³⁶ , где дей­стви­тельно поко­ле­ни­ями зреют «гроз­дья гнева», нико­гда не были целью рос­сий­ских неси­стем­ных левых. Единственная рево­лю­ция, в кото­рую они реально верили и на кото­рой реально хотели погреть руки — рево­лю­ция бар­хат­ная. Потому что теат­ра­ли­зо­ван­ный спек­такль с риту­аль­ными жерт­во­при­но­ше­ни­ями в сто­лице может сопро­вож­дать только пере­дачу вла­сти от одного сег­мента пра­вя­щей элиты к дру­гому. Но, как пока­зал при­мер Киева, левых туда не зовут.

Ни за кем из этих орга­ни­за­ций не было народа, это бес­спорно. Более того, встань он каким-​то чудом за ними — не думаю, что их вожди при­ду­мали бы, что с ним делать. Протесты зимы 2011-2012 годов, когда число про­те­сту­ю­щих резко под­ско­чило, а также вырос их сред­ний воз­раст, тому пока­за­тель. Уже это изме­не­ние, весо­мое, но не поку­ша­ю­ще­еся на «кар­на­валь­ную» суть собы­тий, при­вело к дез­ори­ен­та­ции ста­рых вожа­ков. Достаточно вспом­нить зна­ме­ни­тую фразу Э. Лимонова: «У меня украли рево­лю­цию». Всё, что мог ска­зать вождь самой успеш­ной акци­о­нист­ской банды в России³⁷ . 

Но я не думаю, что они при этом были абсо­лютно бес­плод­ными. Во всём этом был обще­де­мо­кра­ти­че­ский потен­циал. Эти моло­дые люди, захва­ты­ва­ю­щие при­ём­ную Президента, при­ко­вы­ва­ю­щие себя наруч­ни­ками к решёт­кам, пер­выми в России заго­во­рили об угрозе всё нарас­та­ю­щего авто­ри­та­ризма. Заговорили тогда, когда ещё никто не верил. Они кри­чали, пыта­ясь обра­тить на это вни­ма­ние обще­ства. Если бы им уда­лось докри­чаться— хотя сомни­тельно, что такой шанс вообще был, — то ника­кой рево­лю­ции бы не про­изо­шло, но теку­щая поли­ти­че­ская эпоха была бы легче.

Но нет, эти люди были про­игно­ри­ро­ваны два­жды. Впервые — совре­мен­ни­ками, кото­рые ока­за­лись глухи к их при­зы­вам, пусть это было есте­ственно и в какой-​то сте­пени неиз­бежно. Но самое страш­ное, что они игно­ри­ру­ются и сего­дня, когда мы уже все­рьёз обсуж­даем, сколько у нас оста­лось легаль­но­сти: на двух ногах ещё сто­ять, или уже на одной ножке? Кажется, уж сей­час бы нам отдать этим людям долж­ное… Не при­нять их за при­мер и идеал — именно что отдать долж­ное, разо­браться в них со всеми их плю­сами и мину­сами. Но они и тут кру­гом виновны, теперь уже со сто­роны «своих».

Акционизм 2000-​х надо осмыс­лить в кон­тек­сте сво­его вре­мени, а не глядя на совре­мен­ных его пред­ста­ви­те­лей. О них, впро­чем, тоже ска­жем пару слов. 

Конечно же, сего­дня акци­о­низм себя без­воз­вратно изжил. 

Во-​первых, изжила себя его идей­ная база. Даже если мы ведём речь о каких-​то левых пар­тиях и дви­же­ниях, не свя­зан­ных с национал-​коммунизмом, его раз­ло­же­ние кос­венно цеп­ляет и их. Потому что дви­же­ние в целом интел­лек­ту­а­ли­зи­ру­ется, ищет новые спо­собы аги­та­ции и про­па­ганды, выхо­дя­щие за пре­делы хлёст­кого лозунга, кра­си­вого жеста и так далее. Отрицая вея­ния вре­мени на сло­вах, на деле мно­гие орга­ни­за­ции уже обза­ве­лись круж­ками по само­об­ра­зо­ва­нию. Вот это клас­си­че­ское «в дверь про­гнали, но тянем через окно». Левые в России, кото­рые при­знают свои ошибки, — это вообще нечто пора­зи­тель­ное, так что удив­ляться двой­ным стан­дар­там не стоит. Правда, фор­маль­ный завод круж­ков, никак не свя­зан­ный с реаль­ной пере­строй­кой работы орга­ни­за­ции, ничего не дал. Как в басне «Мартышка и очки», уж кру­ти­лись они с этими круж­ками, кру­ти­лись… А потом такие: «Всё про кружки лишь мне налгали, а проку на-​волос нет в них».

Во-​вторых, пол­но­стью исчезло то, ради чего суще­ство­вал ста­рый акци­о­низм и почему он ещё мог стре­лять. Независимые СМИ, гото­вые осве­щать про­тест, исчезли³⁸ , либо сме­нили фор­мат, уйдя в интер­нет. Да, конечно, остался этот самый интер­нет, но его могу­чие воз­мож­но­сти на деле сильно огра­ни­чены. Интернет-​пользователь, как пра­вило, сам кон­стру­и­рует своё инфор­ма­ци­он­ное про­стран­ство из ряда источ­ни­ков, кото­рые непре­рывно «резо­ни­руют» друг с дру­гом³⁹ . Левый под­пи­шется на левых, пра­вый — на пра­вых, апо­ли­тич­ный — на паб­лики про кино и машины. Все трое рискуют нико­гда не пере­сечься. В интер­нете «сами» каж­дого из них най­дут только реклама и порнография. 

Да даже внутри одного идей­ного про­стран­ства куча про­блем! Предположим, я не слежу никак, ни через сайты, ни через соц­сети за «Коллективным дей­ствием» (спе­ци­ально взял уже не суще­ству­ю­щую орга­ни­за­цию, ибо при­мер с уже суще­ству­ю­щей гаран­ти­рует появ­ле­ние её пред­ста­ви­те­лей с пре­тен­зи­ями, хотя я говорю без под­тек­ста). Практика пока­зы­вает, что её дея­тель­ность вообще может остаться мне неиз­вест­ной, потому что она не «резо­ни­рует» ни с одним из спе­ци­фи­че­ски левых СМИ, на кото­рое я подписан. 

Более того, у нас даже среди левых до сих пор акту­ально что-​то в духе «Откуда это ста­тья? С Политштурма? Да они же (сталинисты/​троцкисты/​догматики/​ревизионисты/​нужная харак­те­ри­стика), я даже читать не буду». Рассматривать в таких усло­виях Интернет как аль­тер­на­тиву ста­рым СМИ озна­чает быть пре­дельно наив­ным. Это так не рабо­тает и не думаю, что субъ­ек­тив­ные уси­лия по фор­ми­ро­ва­нию каких-​то пло­ща­док и инфор­ма­ци­он­ных кла­сте­ров что-​то изме­нят. Очень кра­сочно и неза­ви­симо от книги Д. В. Громова об этом напи­сал ближе к концу 2010-​х на Sensus novus ста­рый питер­ский левак Дмитрий Жвания.

В-​третьих, окон­ча­тельно умер прин­цип «юри­ди­че­ской неуяз­ви­мо­сти». В «Уличных акциях» Громова неод­но­кратно акцен­ти­ру­ется вни­ма­ние на зако­но­по­слуш­но­сти рос­сий­ских акти­ви­стов, отлич­ной осве­дом­лён­но­сти о зако­нах, стрем­ле­нию исполь­зо­вать «дыры» в них себе во благо. Знание закона, опора на него могли спа­сти акти­ви­ста от пре­сле­до­ва­ний и про­блем, обес­пе­чить успеш­ное про­ве­де­ние акции. В слу­чае же выхода за пре­делы закон­но­сти акти­вист чётко знал, что именно он нару­шает, на что идёт. Да, этот прин­цип и раньше рабо­тал далеко не все­гда, всё же пра­вила уста­нав­ли­вает само госу­дар­ство⁴⁰ , но это была игра хотя бы с услов­ными правилами. 

Сегодня же можно кон­ста­ти­ро­вать, что про­стран­ство вза­и­мо­дей­ствия с вла­стями ста­но­вится всё более непред­ска­зу­емо⁴¹ . Что нор­мально, что на грани, а что за гра­нью? Какое из выска­зы­ва­ний можно трак­то­вать как экс­тре­мизм, а какое явля­ется допу­сти­мым? Какая из раз­ме­щён­ных в соци­аль­ных сетях кар­ти­нок при­ве­дёт к тюрем­ному сроку, а какая допу­стима? Что можно под­ве­сти под оправ­да­ние тер­ро­ризма? Судебная прак­тика послед­них несколь­ких лет при­во­дит в смя­те­ние даже не свой стро­го­стью или жесто­ко­стью, а абсо­лют­ной непред­ска­зу­е­мо­стью. И госу­дар­ство даже не стре­мится к какому-​то внят­ному уже­сто­че­нию, пред­по­чи­тая остав­лять отно­си­тельно мяг­кие законы на бумаге, но право трак­товки в каж­дом кон­крет­ном слу­чае по факту.

Для Громова это было оче­видно ещё в 2012, но, по моим субъ­ек­тив­ным впе­чат­ле­ниям, тогда подоб­ная пози­ция была ещё мар­ги­нальна. А вот в 2020 году никому ничего объ­яс­нять, я думаю, не нужно. Когда-​то фаер был хули­ган­ством, сей­час могут при­пи­сать и тер­ро­ризм — смотря какой кон­текст. Юридической неуяз­ви­мо­сти в ста­ром смысле больше нет.

В-​четвёртых, поте­рян прин­цип «инфор­ма­ци­он­ной неуяз­ви­мо­сти». Никакие «эзо­повы языки» уже не рабо­тают, поса­дят и за намёк. Интернет кон­тро­ли­ру­ется вла­стями, а методы слежки за чело­ве­ком через онлайн раз­ви­ва­ются семи­миль­ными шагами. То, что сей­час суще­ствует в сети, суще­ствует там постольку, поскольку ему поз­во­ляют суще­ство­вать. Благодаря, а не вопреки. В этом плане автор книги даже пред­ста­вить не мог, насколько незна­чи­тельны те про­блемы, что он опи­сы­вал тогда, ещё в те годы⁴² . Сейчас всё хуже, много хуже. Описания про­блем улич­ных акти­ви­стов из 2012 года вызы­вают даже неко­то­рую носталь­гию в духе «вот было время…»

Такова реаль­ность, кото­рую можно при­нять или отри­нуть, но уйти от неё не полу­чится. Можно ли про­дол­жать зани­маться улич­ным акци­о­низ­мом в 2020 году, назы­вая его «рево­лю­ци­он­ной прак­ти­кой», хотя он даже в луч­шие свои годы не был таковым?

Конечно, можно!

Можно про­ве­сти акцию про­те­ста за права учи­те­лей. Можно рас­кле­ить листовки, сти­керы и сде­лать репо­сты на доступ­ных двух с поло­ви­ной пло­щад­ках в реги­оне — и на цен­траль­ной, где много под­пис­чи­ков, кото­рые, конечно же, сорвутся на дру­гой конец страны ради полу­ча­со­вого митинга (нет, про­сто пиар). Можно прийти в загон­чик с метал­ло­де­тек­то­рами, обу­стро­ен­ный поли­цией. Среди вас будет даже три учи­теля. Один — член орга­ни­за­ции. Вторая — сту­дентка мест­ного педа, по зна­ком­ству при­шла. Третий — про­сто из слу­чайно про­хо­див­ших. Можно сде­лать по итогу фото­от­чёт и рас­кру­тить его на сайте вашей пар­тии и в доступ­ном ей медиа­про­стран­стве. Главное — не забыть акцен­ти­ро­вать вни­ма­ние на том, что среди про­те­сту­ю­щих было аж три реаль­ных учи­теля, а в отде­ле­нии помимо этого есть ещё двое про­мыш­лен­ных рабо­чих, один — даже член проф­со­юза. А то вдруг кто-​то поду­мает — навер­няка завист­ники — что вы от народа оторваны… 

Всё это можно. Можно делать это годами, даже прямо ссы­ла­ясь на «слав­ные тра­ди­ции 2005 года». Но правда ли это нужно? 

Деды и бабки из КПСС, выхо­дя­щие на тра­ди­ци­он­ные хоро­воды у мест­ного памят­ника Ленину, тоже думают, что их форма про­те­ста по сей день дико акту­альна. Когда-​то я откро­венно сме­ялся: «Насколько нужно впасть в маразм, чтобы не заме­чать, сколь это убого?» И вот я дожил до того момента, когда те «матё­рые улич­ные акти­ви­сты», кто ещё не ушел, стали мужи­ками с огром­ными залы­си­нами и пив­ными живо­тами. Вот они с тем же буб­не­жом пле­тутся на те же пло­щади и зани­ма­ются кос­плеем 2000-​х в 2020 году, обзы­вая «ком­нат­ным рево­лю­ци­о­не­ром» вся­кого, кто не хочет раз­да­вать их убо­гие газеты… Уже не смеюсь.

Вывод

Безусловно, всё ком­му­ни­сти­че­ское дви­же­ние должно искать новые формы и рабо­тать над уси­ле­нием своей идей­ной плат­формы. Но я остался волон­тё­ром орга­ни­за­ции не только в силу неспо­соб­но­сти выне­сти оче­ред­ной виток внут­рен­них раз­но­гла­сий, но и в силу того, что те про­грамм­ные доку­менты, под кото­рыми я уве­ренно под­пи­сы­вался в 2017 году, в том виде, в кото­ром они суще­ствуют сей­час, не рабо­тают. Кружки не стали ни мас­со­вой куз­ни­цей авто­ров для жур­нала, ни про­то­ти­пами пар­тии, орга­ни­зо­ван­ной по про­из­вод­ствен­ному прин­ципу. Обычная акци­о­нист­ская пар­тия по тер­ри­то­ри­аль­ному прин­ципу — а кому и зачем она нужна? Дешевле всту­пить в суще­ству­ю­щую, благо выбор богат. 

Несмотря на то, что я оста­юсь соли­дар­ным с жур­на­лом по поводу вопро­сов фило­со­фии и тесно свя­зан с кол­лек­ти­вом лично, воз­мож­ность отсто­ять вари­ант про­граммы дей­ствий Lenin Crew я остав­ляю своим това­ри­щам. И искренне желаю им в этом успехов.

И как раз потому мне больно видеть вопи­ю­щие ошибки. Ведь тот же Ленин, помимо кри­тики пред­ше­ствен­ни­ков, и при­том бес­по­щад­ной кри­тики, пони­мал, сколь опа­сен раз­рыв рево­лю­ци­он­ной тра­ди­ции. Потому что в своё время пред­при­ни­ма­лись попытки выста­вить тот же боль­ше­визм как про­дол­же­ние худ­ших черт неча­ев­щины, как ошибку, слу­чай­ность по отно­ше­нию ко всему раз­ви­тию рево­лю­ци­он­ного дви­же­ния. Сейчас рево­лю­ци­он­ная тра­ди­ция тоже под ата­кой. Либеральная и кон­сер­ва­тив­ная про­фес­сура рав­ным обра­зом стре­мятся дока­зать, что декаб­ри­сты — не рево­лю­ци­о­неры, что рас­про­стра­не­ние марк­сизма прямо не сле­до­вало из раз­ви­тия капи­та­лизма в России и бес­пло­дия народ­ни­че­ства. Революционную исто­рию рас­чле­няют, как бы невзна­чай под­водя к тому, что нет её как еди­ной тра­ди­ции, нет в осле­пи­тель­ных вспыш­ках бунта ника­кой еди­ной зако­но­мер­но­сти. Каждый раз всё начи­на­лось заново и один раз про­сто сов­пало с «систем­ным кри­зи­сом империи».

Планы эти вполне могут полу­чить отпор со сто­роны совре­мен­ных левых. Но то, что кажется абсо­лютно ясным для дел давно минув­ших дней, почему-​то не укла­ды­ва­ется в голове отно­си­тельно совре­мен­но­сти. Зачем ока­зы­ваем услугу либе­ра­лам и кон­сер­ва­то­рам? Всегда, какие бы иска­же­ния с совет­ской исто­ри­че­ской нау­кой ни про­ис­хо­дили, ядром всего изло­же­ния рос­сий­ской исто­рии было рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние. К вече­вым тра­ди­циям Новгорода и Пскова в про­ти­во­вес Москве после дея­тель­но­сти одного уса­того люби­теля Ивана IV, понятно, не тяну­лись. Но все кре­стьян­ские войны, все после­ду­ю­щие дво­рян­ские и раз­но­чин­ские этапы — всё это была исто­рия огром­ной страны «снизу и слева» в про­ти­во­вес «исто­рии госу­дар­ства Российского», кото­рая исконно писа­лась «сверху и справа». У пост­со­вет­ской России такой исто­рии, по мне­нию авто­ров «Манифеста…», нет даже потенциально. 

То, что она сей­час не напи­сана — это само собой. Я знаю, что такое «дви­же­ние мол­ча­ли­вых», но не знаю, что такое «дви­же­ние глу­хо­не­мых». И кто были эти люди, тысячи людей, кото­рые, будучи осме­яны и отверг­нуты обы­ва­те­лями, шарили руками в кро­меш­ной тьме, жутко оши­ба­лись, но всё же пыта­лись нащу­пать путь к осво­бож­де­нию народа в эпоху пер­вых Макдональдсов и WAP-Интернета?

И я бы даже больше ска­зал. Та орга­ни­за­ция, кото­рая пре­тен­дует на то, что нашла новую орга­ни­за­ци­он­ную форму для всего дви­же­ния, более дру­гих должна быть заин­те­ре­со­вана в реше­нии вопро­сов совре­мен­ной исто­рии. Потому что она должна дока­зать, что её рецепт, во-​первых, осно­ван на реаль­ном опыте послед­них лет, во-​вторых, отве­чает на теку­щие запросы дви­же­ния. Что он с жиз­нью свя­зан! То же и в про­грамм­ных момен­тах. Как в свое время писал Ильич о пред­ше­ствен­ни­ках боль­ше­визма, «Марксисты должны, отверг­нув все реак­ци­он­ные черты их про­граммы, не только при­нять обще­де­мо­кра­ти­че­ские пункты, но и про­ве­сти их точ­нее, глубже и дальше»⁴³ . Для этого их надо знать.

Вместо этого — отказ от темы. Констатация того, что в КПСС был ДЦ и она пошла ко дну, а потому нужен НЦ — это недо­ста­точ­ный аргу­мент, даже если вывод абсо­лютно верен. Потому что поезд этот уже ушёл. Между кра­хом КПСС и днём сего­дняш­ним — про­пасть. Не потому что много вре­мени про­шло коли­че­ственно, целых 30 лет. Потому что каче­ственно рос­сий­ский капи­та­лизм, а сле­дом за ним — и левое дви­же­ние, пусть и сти­хийно, но уже пере­жило ряд трансформаций. 

Организация — лишь сред­ство, она может быть любой, лишь бы цель дости­га­лась. А это тре­бует, чтобы инстру­мент был адек­ва­тен обстановке.