Идейный и организационный разброд среди тех, кто называет себя коммунистами, в нашей стране продолжается уже тридцать лет.
Первопричина этому — очень низкая марксистская грамотность членов КПСС и отсутствие внутри неё течения, которое бы боролось с теоретической деградацией партии и объединяло вокруг себя действительных марксистов.
В девяностых многие люди, разорённые стремительным развитием капитализма и разочарованные новой властью, ещё сохраняли веру в коммунистов, так как надеялись, что те помогут им вернуться к сытой, уверенной и спокойной жизни. Эта поддержка питала левых иллюзиями: им казалось, что народ скоро прозреет, пойдёт за ними на баррикады и вернёт Советскую власть.Надеясь в этой обстановке привлечь на свою сторону массы, те, кто называл себя коммунистами, уповали на профсоюзную борьбу и уличные акции. При этом они пренебрегали теоретическим анализом сложившейся ситуации, которая не имела аналогов в истории. Они не пытались построить коммунистическую партию на научных марксистских началах — и неудивительно, что никакой реставрации социализма тогда не вышло.
Когда же в путинской России вместе с повышением цен на нефть материальное положение большей части пролетариев стало улучшаться, массовая поддержка левых организаций сошла на нет. Активисты же продолжили проводить свои ритуалы, не имея даже иллюзии результатов. Изменить свою стратегию они так и не сумели.
В 2014 году события на Украине всколыхнули всё российское общество, и в стране стали появляться новые левые организации, которые теперь в основном работали не на улицах, а в интернете. Но и этому поколению было не у кого учиться, кроме разве что описанных выше «ветеранов движения», — и всё приходилось делать самим, методом проб и ошибок. Теперь, в 2021, мы видим в России несколько десятков несистемных левых групп, каждая из которых в чём-нибудь не сходится с другими. При этом все они занимаются не тем, чем надо — и корень этого лежит в массовой необразованности. Элементарная грамотность у левых за последние десять лет, конечно, подросла, однако, несмотря на общий рост интереса к теории и виток развития кружкового движения, практическая деятельность почти не изменилась.
Активизм как основная форма деятельности — махание флагами, митинги, шествия, одиночные пикеты и прочие развлечения. Бездумная калька с тех времён, когда коммунисты имели массовую поддержку. Для агитации сегодня он, как показывает многолетняя практика, практически бесполезен. Как демонстрация силы политическим противникам активизм сейчас и подавно никуда не годится, ведь этой самой силы, то есть массовой поддержки, у коммунистов сегодня нет.
Реформизм — вера в то, что к социализму можно прийти через участие в выборах и мирные преобразования. Буржуазное государство может пойти на уступки в пределах социал-демократической повестки, но оно не даст посягнуть на свои экономические основы.
Хвостизм — преклонение перед стихийным движением масс, подмена вопроса «что это даст коммунизму?» вопросом «чем вам помочь?» Это следствие непонимания задач коммунистической агитации. Сюда относится помощь обманутым дольщикам, работа в органах студенческого самоуправления и т. д. Задача дольщиков иногда решается, а задача коммунистов — нет.
Экономизм, проповедь того, что экономическая борьба якобы неизменно перетекает в политическую и даже является единственным путём к ней. Левые считают, что помогать рабочим выбивать повышение зарплаты — это и есть революционная практика. При этом вся общественная практика ещё с давних времён показывает, что рабочие способны бороться за зарплату и условия труда без коммунистов. Но к коммунистическим идеям такая борьба сама по себе не приводит. В лучшем случае она лишь уменьшает степень общественной пассивности. Так как экономизм по сей день распространён, он оттягивает от действительно полезной работы множество людей. Поэтому экономизм — весьма опасный тормоз для коммунистического движения.
Кружковый фетишизм — относительно свежее явление. Марксистские кружки сами по себе полезны, ведь они помогают новичкам систематически учиться марксизму. Однако во многих случаях кружковая деятельность превращается в самоцель. В кружки пытаются привлечь как можно больше людей, открыть как можно больше отделений, не следя за качеством образования; учёба ведется ради самой учёбы без привлечения людей к какой-либо реальной работе. Программы обучения также составляются бездумно: одни кружководы зазывают новичков читать Гегеля, не понимая ни реальной цели чтения такой специализированной литературы, ни недостаточности для неё теоретического уровня рядового члена кружка; другие набивают программу историческими экскурсами, забывая о марксистской теории как таковой; третьи берут первые попавшиеся учебники, не проверив их заранее на ошибки… В итоге такие кружки превращаются просто в способ социализации молодёжи.
Впрочем, со времён появления нашего издания доля поражённых этими болезнями несколько уменьшилась: кроме прочего, сказалось распространение интернета, в котором стала оседать основная часть энергии молодёжи. Но от идеологических проблем это не избавило. Самые распространённые из них — эти:
Широколевость, включая разного рода объединительные проекты. Признавая на словах, что истина одна и без единой линии действий ничего не получится, на деле многие организации в погоне за количеством берут в свои ряды всех подряд. Некоторые искренне верят, что основная причина политического бессилия левых заключается в их разобщённости. Они думают, что левым мешают объединиться только вождизм и сектантство, а теоретические и политические разногласия можно легко преодолеть.
Политическое сектантство, то есть отстаивание ошибочных позиций вопреки любой аргументации. Особенно в нашей стране распространены сталинизм и троцкизм в худших их формах. Проблема тут не в Сталине и не в Троцком, а именно в некритическом восприятии их действий и их наследия. На какую-либо конструктивную деятельность сектанты в массе своей не способны, они могут только перемывать кости тем, кто не соответствует их единственно верному учению.
Рабочелюбство, которое встречается в двух видах. Первый, более умеренный, вариант — убеждённость в том, что только фабрично-заводской пролетариат и прочие работники физического труда способны быть авангардом революции, нередко идущая в паре с выражением явного презрения к работникам труда умственного. Второй, более абсурдный, — убеждённость в том, что рабочий обладает классовым чутьём, которое позволяет ему делать безошибочные суждения об обществе, экономике и политике.
Патриотическийуклон: вместо строительства более прогрессивного общества такие «коммунисты» делают своей целью принести благо именно своему народу. Политические последствия таких взглядов — поддержка «своих» в конфликтах буржуазных группировок, как у многих оппортунистов во время Первой мировой и конфликта на Донбассе; выступление против прокоммунистической стороны конфликта на стороне «своего» буржуазного правительства, как у левых сионистов во время Шестидневной войны; в случае больших народов — шовинистическая национальная политика, которая приводит к тому, что национальные меньшинства начинают относиться к коммунистам как к врагам.
Утопическое (основанное лишь на морали и эстетике) восприятие марксизма. Типичные для новичков абстрактные лозунги о справедливости, свободе и равенстве порой стоят выше марксистской теории и у «ветеранов». Но на абстрактной морали последовательную позицию не построишь: справедливость и свобода у каждого из борющихся классов своя, свобода для одного класса есть несвобода для другого. Неудивительно, что в ситуациях открытого классового столкновения, а иногда и без них, этические социалисты нередко становятся антикоммунистами, увидев, что методы борьбы отнюдь не всегда бывают гуманными: тому есть многочисленные примеры в истории революционного движения, в частности, именно так деградировали Юлий Мартов и некоторые другие экс-марксисты дореволюционной России. Человек с такими взглядами, конечно, может быть полезен как исполнитель, но ничего серьёзного доверить ему нельзя, особенно руководство СМИ или группой коммунистов.
Полный или частичный отказ от марксизма в пользу его «творческого переосмысления», к примеру, подмена диалектического материализма ложными философскими теориями (структурализмом, позитивизмом, экзистенциализмом и др.) или современная монетарная теория (MMT) вместо трудовой теории стоимости.
При этом мы сейчас говорили о людях, которые хотя бы на словах объявляют политическую борьбу своей целью, пусть даже и отдалённой. А ведь есть и такие, которые заняты исключительно производством левого развлекательного контента (видео, музыки и мемов). Это уже откровенное паразитирование на идеях: хоть через этот контент кто-то и может заинтересоваться марксизмом, но в основном потребляют этот контент сами левые, на которых он и рассчитан.
Мы не первый год подчёркиваем: мы не часть «левого движения», каким оно является в современной РФ. Конечно, признающий хотя бы азбучные истины марксизма нам ближе, чем отвергающий их, но этого всё-таки мало. Господство различных форм оппортунизма среди тех, кто называет себя коммунистами, вынуждает нас жёстко отделять себя от других групп как в теоретическом, так и в политическом отношении. Мы не считаем ни одну из левых организаций «братской», все наши взаимодействия носят сугубо тактический характер. При этом мы не отрицаем, что в них есть и те, кто стоит на близких к нам позициях. Этих людей мы стараемся направить на верный путь своими работами, и с теми, кто осознает свои ошибки, мы всегда готовы сотрудничать.
