Философия диалектического материализма чрезвычайно важна для научной и политической работы коммунистов. Как бы некоторые ни пытались доказать, что марксизм изжил философию и заниматься ей не нужно, реальность говорит нам об обратном. Не имея философской базы, марксистская организация не может рассчитывать на успех.
Во-первых, без понимания диалектики нельзя осмыслить на глубоком уровне процессы, происходящие в природе и обществе. Здравый смысл, порой достаточный для простых умопостроений, здесь обыкновенно либо заходит в тупик, либо приводит исследователя к совершенно неверным выводам. Те, кто не разобрался с наиболее общими вопросами, как совершенно справедливо писал Ленин, натыкаются на них постоянно, ибо особенное есть единство единичного с общим. А итог — неспособность понять обстановку в обществе и ошибки в политических действиях, неумение отделить верное от неверного и недочёты в научном анализе…
Во-вторых, философское образование позволяет успешно противостоять в полемике тем, кто опирается на ложные философские системы: идеалистические, вульгарно-материалистические, псевдомарксистские и др.
В-третьих, философия сплачивает группу единым мировоззрением. Непросто пошатнуть группу, члены которой едины в решении ключевых вопросов.
При этом не должно быть иллюзии того, что философия, решая общие вопросы, автоматически решает и частные. Она даёт только базу для их решения: изучение конкретики необходимо всегда.
Материалистическое решение основного вопроса философии (ОВФ) — это не просто исходная точка, а результат предшествующего развития человеческой мысли. Это обстоятельство часто игнорируется, что ведёт к непониманию базовых философских категорий, а отсюда — к неправильному решению ОВФ. Понятие материи сужается до понятия вещества, идеальное редуцируется до момента материального, материальное редуцируется до момента идеального, а порой и то, и другое редуцируется до моментов третьей, более «широкой» категории, в роли которой могут выступать субстанция, информация, практика. Превращая решение ОВФ в формальность, сторонники марксизма на деле решают его по-разному.
Большая часть левых сегодня — это просто «верующие в материю», которые повторяют как заклинания цитаты классиков о первичности материи, при этом не умея их обосновать. Причина этому понятна. Изучение философии среди левых в лучшем случае ограничивается поверхностным, для галочки, изучением классиков, в худшем — учебниками по философии. Не зная и не понимая всей истории развития философии, нельзя понять содержание даже гегелевской «Науки Логики», не говоря уже о самых важных марксистских трудах.
Диалектический материализм в исторической перспективе является высшей стадией развития философии. Мы стоим на позициях диалектического материализма и считаем, что подменять его положения элементами других философских учений для марксиста недопустимо, не говоря уже о полном отказе от наработок этой школы в пользу, например, постструктурализма или фрейдомарксизма.
Маркс и Энгельс оставили после себя колоссальный корпус научных трудов по важнейшим областям знания об обществе и природе, но, к сожалению, так и не написали специальной монографии по диалектическому материализму. Ленин углубил и расширил основные положения диалектического материализма, но он тоже не оставил материалистической «Логики». После них также никто не создал такого труда.
Затем на волне революции внутри советской философии возникло много противоборствующих течений. Первое крупное противостояние развернулось в 20-е годы между «диалектиками» и «механистами». Борьба велась по линии ключевых вопросов философии, а потому была весьма ожесточённой. Разногласия между группами носили системный характер и определялись противоположной трактовкой соотношения философии и частных наук. Разная методология привела к разному пониманию структуры материального мира.
Механисты сводили социальные и биологические явления к физико-химическим процессам. В этом редукционистском подходе право на возможность познания мира было дано только частным наукам, а философии отводилась второстепенная роль — роль пассивного наблюдателя. В худшем случае философию вообще «выбрасывали за борт».
Диалектики же выступали против того, чтобы философия растворилась в естествознании, и выдвигали в противовес механистам своё понимание философии как науки о наиболее общих законах природы, истории и мышления.
Диалектики убедительно показали несостоятельность метода механистов, который приводил к многочисленным ошибкам: к отрицанию объективного характера случайности и к мысли о том, что целое — всего лишь сумма частей. Но диалектики не смогли дать естественникам ничего, кроме осмысления уже полученных наукой данных. Задача же была в том, чтобы научиться применять диалектический метод на практике, использовать его предсказательную силу. Для этого было нужно две вещи: углубить связь философии с новейшими достижениями науки и разработать диалектико-материалистическую систему категорий. Но эти планы так и остались на бумаге: диалектики не вписались в политическую обстановку 30-х годов, которая требовала во всём подчиняться генеральной линии партии. Школа была уничтожена, многие из них не пережили Большой террор.
На смену диалектикам пришли молодые специалисты: Митин, Юдин, Ральцевич и другие. Вместо развития теории они занимались её подгонкой под линию партии, зачастую искажая при этом положения марксизма и доводя принцип партийности до абсурда.
В середине 50-х, когда контроль над философией ослаб, проблема соотношения философии и частных наук вновь получила своё развитие в конфликте между «онтологами» и «гносеологами». Это было второе крупное противостояние в советской философии, точка в котором так и не была поставлена: после развала СССР дискуссия была вытеснена из академической повестки вместе с марксизмом. Несмотря на кажущуюся схоластичность проблемы, разногласия между этими двумя течениями носили всесторонний характер.
Лейтмотивом этого противостояния был вопрос о предмете философии. Онтологи считали, что она должна заниматься изучением наиболее общих законов природы, общества и мышления. Гносеологи (или гносеологисты), напротив, полагали, что наиболее общие законы природы и общества должна изучать «наука в целом», то есть конкретные науки, а философию нужно если не отбросить как устаревшую концепцию «науки наук», то сильно ограничить. Лишь одну область они не сделали предметом частных наук и назначили предметом для новой, ограниченной философии. Этой областью оказалось познание, теоретическое отношение человека к миру, мышление, в некоторых случаях — исключительно научно-теоретическое, которое является в полной мере диалектическим.
Декларативно упраздняя онтологию как якобы ненужную «метафизику» или «натурфилософию», гносеологисты вынуждены, однако, высказываться по онтологическим вопросам, при этом нередко апеллируя к непоследовательно материалистическим и даже откровенно идеалистическим положениям:
Все эти положения приводят к идеалистическому взгляду на мир, так как исходят не из марксизма как такового, а из его ложных интерпретаций, подсказанных гегелевской и/или спинозистской философией.
Характерный для позитивизма и довольно часто для неокантианства, в советской философии гносеологизм был поддержан, например, директорами ИФ АН СССР Б. М. Кедровым, П. В. Копниным. Самым известным представителем советского гносеологизма был Э. В. Ильенков.
С критикой гносеологизма можно ознакомиться в наших статьях:
- Основной вопрос советской философии.
- Приключения одной философской школы.
- К критике гносеологизма в интерпретациях марксистской философии.
- Постскриптум к критике гносеологизма.
- Философия и психология на грани гносеологизма.
Сегодня идеи гносеологов достаточно популярны среди левых. Можно сказать, что большинство тех левых, кому есть дело до философии, — ильенковцы. Тому есть ряд причин:
Гносеологисты наследуют традицию академической трактовки марксизма, лишая его тем самым революционного содержания. Ошибки в философии неизбежно проявляются в искажённых версиях исторического материализма и политэкономии, которые ильенковцы пытаются протолкнуть под видом развития теории. Это было показано в наших статьях. Как следствие, гносеологизм при последовательном его использовании приводит и к политическим ошибкам. В частности, все известные нам организации гносеологистов — широколевые, так как они выбирают своим приоритетом не верность и обоснованность политической позиции, а некое «умение правильно мыслить».
Начинающие марксисты, наткнувшись на ильенковщину в начале своего развития, не понимают, с кем имеют дело. В итоге многие из тех, кто неравнодушен к марксистской теории, остаются вместе с гносеологистами и занимаются толкованиями ложной философии вместо участия в действительно полезной научной работе.
Задача марксистов — изучить и преобразовать действительность, и использовать здесь заведомо ошибочный метод мы не имеем права. Гносеологизм — тормоз развития марксистской философии, марксизма в частных науках, а следовательно, и коммунистического движения вообще. У коммунистов не может быть успешной политической практики без корректной теории. Поэтому борьба с гносеологизмом — одна из важных задач коммунистов.
Марксист, который всерьёз занимается философией, всегда будет не только диалектическим материалистом, но и последовательным сторонником одного из направлений в нём. В советской философии нам ближе всего онтологическое направление, берущее начало в школе «диалектиков» А. М. Деборина. В рамках этого направления мы особо выделяем Ленинградскую онтологическую школу В. П. Тугаринова и Пермскую онтологическую школу В. В. Орлова. Представители онтологического направления верно решили несколько взаимосвязанных вопросов: о предмете философии, о соотношении философии и частных наук, о соотношении онтологии и гносеологии. В то же время и их позиции верны не во всём: к примеру, антропный принцип, признаваемый Орловым и некоторыми представителями его школы, мы считаем нужным отбросить.
Наша позиция заключается в том, что философия — это наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления. Все другие науки, кроме философии, изучают только часть материального мира, поэтому называются частными. Философия использует их достижения для поиска закономерностей, общих для всех наук. Наиболее общие законы являются предметом исследования только философии, но, будучи открытыми, они становятся достоянием всех наук, и находят в каждой области, изучаемой частной наукой, свою частную форму. Эта кооперация позволяет развиваться как частным наукам, так и самой философии.
Итак, какие задачи стоят перед современными марксистами на философском фронте?
Во-первых, необходимо детально изучить историю и наследие советской философии. Нужно расчистить исследовательское поле как от мифов советского времени, так и от грязи, которую на диамат обильно льют бывшие профессора марксизма-ленинизма.
По этой теме есть обзорные работы: «Подавление философии в СССР (20-е — 30-е)» Иегошуа Яхота, «Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе» Лорена Грэхема, «Введение в науку философии. Книга 6. Трудная судьба философии диалектического материализма (конец XIX — начало XXI в.)» Юрия Семёнова, а также доклад Сергея Корсакова «Мифы и истины в истории русской философии». В этих работах много ценной информации об истории советской философии, но с философскими взглядами самих авторов по отдельным вопросам согласиться нельзя.
Современные марксисты должны обработать всё написанное их предшественниками, взять из этого всё ценное и отбросить ложное. Иначе мы будем обречены на бесконечное переоткрытие старых наработок и повторение старых ошибок.
Для нас, носителей русского языка, первоочерёдным является исследование наработок советской философии. Особенного внимания заслуживают вышеупомянутые диалектики, лидером которых был А. Деборин, Пермская и Ленинградская онтологические школы.
Во-вторых, необходимо разработать диалектико-материалистическую систему категорий. Решить задачу такого масштаба непросто, это требует больших затрат умственного труда, но в этом направлении нужно работать, а не успокаивать себя тем, что это под силу только НИИ или гениям.
В-третьих, для пропаганды марксизма среди учёных нужно регулярно демонстрировать связь философии с частными науками, в том числе с новейшими их достижениями, показывать связь между сегодняшним методологическим кризисом и проблемами в научной сфере. А связь эта вполне реальна: ученые, предоставленные сами себе, а на деле — буржуазным идеологам, теряют понимание всеобщей связи явлений и зацикливаются в узких границах предмета своей диссертации. На словах отказываясь от философии, ученые вслепую перенимают поверхностные лозунги буржуазных философов. Нужно говорить и о том, что сама философия развивается вместе с другими науками: без осмысления новейших опытных данных и теоретических выводов частных наук она превращается в жонглирование абстракциями.
В-четвёртых, необходимо продолжать борьбу на философском фронте. И в период существования СССР, и после его развала западная философская мысль не стояла на месте. Буржуазные философы продолжали развивать теории, по сути сводящиеся либо к той или иной вариации идеализма, либо, в лучшем случае, к вульгарному материализму. Когда западные философы обращали свой взор на марксизм, они преподносили его в извращённом или неполном виде, искажая его сущность.
Все эти теории, несмотря на их реакционность, зачастую находят популярность у современных левых. Для борьбы с этими веяниями необходимо тщательно изучить ключевые работы западных философов, относящихся к (пост)аналитической и (пост)континентальной традициям, включая «западных марксистов». Мы должны показывать, что марксистская философия — единственно верная, демонстрировать, что для развития науки нужен диалектический материализм, что популярная сегодня буржуазная философия не способна заменить его. Кроме того, критическое осмысление западной философии, особенно авторов и работ, причисляемых к «западному марксизму», поможет нам отделить их продуктивные наработки от того, что де-факто враждебно марксистской философии.