«Ученик». Либеральная критика общества

«Ученик». Либеральная критика общества
~ 25 мин

Пролог

Современное рос­сий­ское кино по про­ис­хож­де­нию бывает двух видов: 1) фильмы, кото­рые финан­си­рует госу­дар­ство, 2) «неза­ви­си­мое кино» (взято в кавычки, так как неза­ви­си­мого кино в прин­ципе не суще­ствует, речь идёт лишь о том, что фильм снят без финан­со­вой под­держки и указки государства).

Классовый под­ход обя­зы­вает нас при ана­лизе любого про­из­ве­де­ния искус­ства в первую оче­редь обра­тить вни­ма­ние на тех, кто пла­тит, ведь именно они в итоге зака­зы­вают музыку. С этим пол­но­стью соли­да­рен Дмитрий Песков, кото­рый недавно выска­зался в том духе, что госу­дар­ство вправе зака­зы­вать тему, если выде­ляет деньги на какую-​то поста­новку1 . Либеральная интел­ли­ген­ция в таких слу­чаях начи­нает вопить о цен­зуре, тота­ли­та­ризме, про­дол­жая кор­миться из госу­дар­ствен­ных рук. Песков лишь при­знал это пуб­лично, чем, несо­мненно, внёс свой посиль­ный вклад в раз­ве­и­ва­ние мифа о сво­боде худож­ника в бур­жу­аз­ном обществе.

В этой связи пока­за­тельно нелов­кое выска­зы­ва­ние Армена Джигарханяна, кото­рый заявил, что цен­зура в России в неко­то­ром виде суще­ствует, так как театры «сами себя кор­мить не могут».

«Ни один пере­пол­нен­ный зал не про­кор­мит театр. Мы все вме­сте идём к кому-​то, мы при­гла­шаем на пре­мьеру, наде­ясь понра­виться, потому что, может быть, тогда немножко нам дадут»2 .

Для наших чита­те­лей уже давно не сек­рет, что в клас­со­вом обще­стве сфера искус­ства нахо­дится в пря­мой зави­си­мо­сти от инте­ре­сов пра­вя­щего класса. Другое дело, если пра­вя­щий класс и сам не един в своём мне­нии и в рам­ках него порой ужи­ва­ются про­ти­во­ре­чи­вые взгляды по вопро­сам, кото­рые не затра­ги­вают его корен­ных интересов.

Эта про­ти­во­ре­чи­вость про­яв­ля­ется и в кино, кото­рое выхо­дит при под­держке госу­дар­ства. С одной сто­роны, рос­сий­ское госу­дар­ство, как выра­зи­тель инте­ре­сов круп­ного моно­по­ли­сти­че­ского капи­тала, заин­те­ре­со­вано в укреп­ле­нии своей вла­сти, под­дер­жа­нии ста­биль­но­сти, отсюда стрем­ле­ние наса­дить идеи пат­ри­о­тизма, народ­ного един­ства, «тра­ди­ци­он­ные цен­но­сти» и «духов­ность». С дру­гой сто­роны, сферу кино­ин­ду­стрии исполь­зуют в каче­стве источ­ника рас­пила госу­дар­ствен­ных средств и лич­ного обо­га­ще­ния. При под­держке госу­дар­ства порой выхо­дят раз­вле­ка­тель­ные фильмы самого низ­кого каче­ства, в кото­рых декла­ри­ру­е­мые выше «цен­но­сти» не нахо­дят место или пока­заны таким обра­зом, что только дис­кре­ди­ти­руют себя в гла­зах дума­ю­щих людей.

«Независимое кино», без­условно, тоже под­чи­нено логике капи­та­ли­сти­че­ских обще­ствен­ных отно­ше­ний. Здесь мы не рас­смат­ри­ваем корот­ко­мет­раж­ные фильмы, зача­стую, сня­тые «на коленке», а гово­рим о пол­но­мет­раж­ном кино, для созда­ния кото­рого тре­бу­ются зна­чи­тель­ные финан­со­вые затраты. В тех усло­виях, в кото­рых нахо­дится совре­мен­ный оте­че­ствен­ный кине­ма­то­граф, невы­годно вкла­ды­вать деньги в «неза­ви­си­мое кино» ввиду его неоку­па­е­мо­сти. И уж если подоб­ные фильмы появ­ля­ются, зна­чит, идеи, озву­чен­ные в них, актуальны.

Данную ста­тью мы хотели бы посвя­тить одному из тех филь­мов, кото­рые типичны для так назы­ва­е­мого «неза­ви­си­мого кино». Речь пой­дёт о фильме Кирилла Серебренникова «Ученик». Премьера фильма состо­я­лась 13 мая 2016 года в рам­ках про­граммы «Особый взгляд» Каннского кино­фе­сти­валя, где фильм был удо­стоен Приза неза­ви­си­мой фран­цуз­ской прессы имени Франсуа Шале.

По сло­вам самого автора, бюд­жет фильма в раз­мере около 1 млн евро был собран в склад­чину сред­ним рос­сий­ским биз­не­сом3 .

М (ученик)?

Фильм по ряду при­чин сни­мался впо­пы­хах и фак­ти­че­ски вырос из пьесы Мариуса фон Майенбурга «Мученик», кото­рую Кирилл Серебренников поста­вил в театре «Гоголь-​центр», где он явля­ется худо­же­ствен­ным руко­во­ди­те­лем, ещё в 2014 году, есте­ственно, адап­ти­ро­вав её к рос­сий­ским реа­лиям. О харак­тере вне­сён­ных в ори­ги­нал пьесы изме­не­ний сложно судить, поскольку в нашем рас­по­ря­же­нии нет пер­во­ис­точ­ника, однако сам Серебренников ука­зы­вал на то, «что у Майенбурга в пьесе гипо­те­ти­че­ская ситу­а­ция — притча о том, что могло бы быть в Германии, если бы в школе про­изо­шла такая исто­рия»4 . Эта гипо­те­ти­че­ская ситу­а­ция в рос­сий­ских реа­лиях при сме­ще­нии акцен­тов начи­нает играть дру­гими крас­ками, за что и уце­пился Серебренников. При рас­смот­ре­нии содер­жа­тель­ной сто­роны фильма мы под­ра­зу­ме­ваем, что он отра­жает те или иные миро­воз­зрен­че­ские взгляды самого Серебренникова, их мы и будем анализировать.

Режиссёр при­зна­ётся, что пьеса Майенбурга «про чело­века, про его цен­ность, кото­рая важ­нее всех рели­ги­оз­ных и про­чих идей»5 .

С пер­вых минут фильма мы погру­жа­емся в атмо­сферу, харак­тер­ную для типич­ного про­вин­ци­аль­ного городка совре­мен­ной России. Мать-​одиночка, кото­рая рабо­тает на трёх рабо­тах, при­хо­дит домой и пыта­ется выяс­нить у сына-​старшеклассника Вениамина, почему он про­пус­кает уроки.

«Я объ­яв­ляю войну без­нрав­ствен­но­сти, ибо Господь гово­рит, что каж­дый, кто смот­рит на жен­щину с вожде­ле­нием, уже пре­лю­бо­дей­ство­вал с нею в сердце своём. И так как это грех, Людмила Ивановна [Директор школы. — Е. Р., М. Р.], я про­тив этого рас­пут­ства»,

— гово­рит Вениамин, когда его с мате­рью вызы­вают к дирек­тору «на ковёр».

Главный герой не ходит на уроки физ­куль­туры и пла­ва­ния из-​за своих рели­ги­оз­ных убеждений.

Интересный эпи­зод, повест­ву­ю­щий об атмо­сфере, кото­рая царит внутри класса, про­ис­хо­дит после уро­ков. Калеку с рож­де­ния, маль­чика Григория, у кото­рого одна нога немного короче дру­гой, несколько одно­класс­ни­ков заки­ды­вают в мусор­ный бак. В это время одна из одно­класс­ниц сни­мает всё это на видео. Охранник и вах­тёрша под­хо­дят к баку и гово­рят под­ростку, чтобы он уби­рался из него. Всё пока­зано гла­зами Вениамина, кото­рый про­сто стоит и наблюдает.

Всё, чем спо­со­бен помочь сво­ему заби­тому одно­каш­нику глав­ный герой, — это цитата из Библии:

«А им воз­дастся за то, что они с тобой делают. Уже и секира при корне дерев лежит: вся­кое дерево, не при­но­ся­щее доб­рого плода, сру­бают и бро­сают в огонь».

Образы

Большой недо­ста­ток фильма в том, что образы в нём ходульны и схе­ма­тичны. При про­смотре зри­тель до послед­него наде­ется, что не только Вениамин и Елена Львовна будут пока­заны живыми людьми, но и осталь­ные герои — дирек­тор школы, мама Вени, отец Всеволод. Даже одно­класс­ник Григорий, кото­рый во вто­рой поло­вине фильма ста­но­вится как бы двой­ни­ком Вениамина, его вто­рым Я, сове­стью, пока­зан шаб­лонно и очень кон­турно, без напол­не­ния и развития.

«У меня был нор­маль­ный труд­ный под­ро­сток, а теперь он, зна­ете, сду­рел»,

— обра­ща­ется мама Вени к попу, прося его помочь раз­ре­шить сло­жив­шийся конфликт.

Но поп, есте­ственно, не нахо­дит дру­гого ответа, кроме при­зыва к молитве.

«Человек, кото­рый молится, живёт дольше. Научно дока­зано»,

— эта фраза попа была бы иде­ально впи­сана в сце­на­рий какого-​нибудь пошлого и без­вкус­ного совре­мен­ного рос­сий­ского сери­ала в коме­дий­ном жанре, но поскольку она при­сут­ствует в фильме, кото­рый пре­тен­дует на зва­ние «умного кино», то это выгля­дит очень странно.

Критика РПЦ через Библию

Глазами Вениамина мы видим, как поп (отец Всеволод) освя­щает спорт­зал. Камера сле­дит за тем, что про­ис­хо­дит, как бы отстра­нённо. За попом ходит несколько чело­век, как стадо за пас­ту­хом, из одного конца спорт­зала в дру­гой. Когда всё закан­чи­ва­ется, слу­жи­тель культа уби­рает свой немно­го­чис­лен­ный инвен­тарь в пакет. Среди про­чего — тон­кую бро­шюрку. Этот эпи­зод, кстати, повто­ря­ется в фильме несколько раз.

— Что я хотел тебе ска­зать, что пре­красно тебя пони­маю.
— Что вы пони­ма­ете?
— Ну с тем, что ты про­те­сту­ешь, что ты не согла­сен со шко­лой, как вас учат.
— Так вы часть этого?
— Ну не совсем, не совсем. Я тут как в гостях, а мой дом — Церковь.
— Это ваши про­блемы уже. Я могу идти?
— Послушай, послу­шай, Веня! Церковь нуж­да­ется в таких людях, как ты.
— Вы совер­шенно не зна­ете, что я за чело­век.
— Знаю, я вижу. Ты из тех, кото­рые живут ради веры.
— Я не живу ради веры. Я за неё умру.
— Золотые слова! Но так сразу уми­рать не обя­за­тельно. Есть много путей, чтобы слу­жить богу.
— Но вы же зна­ете, что это не так. Вы хорошо устро­и­лись, да? Вы зна­ете, что дру­гие рели­гии насме­ха­ются над нами из-​за этого? Что в дру­гих рели­гиях есть воины, муче­ники, само­убийцы, кото­рые отдают жизнь за свою веру. Ничего подоб­ного сего­дня не делает ни один хри­сти­а­нин. И всё потому, что вы не чита­ете Библию. Вы сле­пили себе такого удоб­ного бога, кото­рый всё про­щает, и успо­ко­и­лись. А Господь гово­рит: «Не думайте, что Я при­шел при­не­сти мир на землю; не мир при­шел Я при­не­сти, но меч, ибо Я при­шел раз­де­лить чело­века с отцом его, и дочь с мате­рью её, и невестку со све­кро­вью её. И враги чело­веку — домаш­ние его». И ещё: «Врагов же моих — гово­рит, — тех, кои не хотели, чтоб я цар­ство­вал над ними, при­ве­дите сюда и избейте предо мною». 

Поп при­гла­шает Вениамина прийти послу­шать про­по­ведь и пыта­ется дать ему ту самую тон­кую бро­шюрку, на что стар­ше­класс­ник отве­чает, что у него есть Библия и ему не нужно усе­чён­ное Священное Писание, а если уж и про­по­ве­до­вать, то в Чечне или Афганистане.

«— Да мне не нужна цер­ковь, что в ней хоро­шего? Бабки с вёд­рами, тор­говля свеч­ками, поп на „Мерседесе“, может быть?
— А ну-​ка не бого­хуль­ствуй! Церковь — это храм Господа.
Господу нужно это золото [Показывает на крест свя­щен­ника. — Е. Р., М. Р.] или, может, эти квад­рат­ные метры? В Библии ска­зано:
Бог, сотво­рив­ший мир и всё, что в нём, Он, будучи Господом неба и земли, не в руко­тво­рен­ных хра­мах живёт“». 

То есть зри­тель видит, что попа бьют по сути его же ору­жием. Здесь нужно пони­мать, что в самом тек­сте Библии очень много про­ти­во­ре­чий, и можно одну и ту же мысль пода­вать с раз­ных сторон.

Уроки биологии

Посмотрим, как орга­ни­зо­ван учеб­ный про­цесс в школе гла­зами режис­сёра. На урок био­ло­гии учи­тель­ница Елена Львовна при­но­сит целый мешок мор­кови, раз­даёт уче­ни­кам и объ­яв­ляет, что сего­дня речь пой­дёт о спо­со­бах защиты от забо­ле­ва­ний, пере­да­ю­щихся поло­вым путём. Разумеется, в классе раз­да­ётся смех. Вениамин, форма про­те­ста кото­рого выра­жена в рели­ги­оз­ных фор­мах, хочет дове­сти эту ситу­а­цию до абсурда: он раз­де­ва­ется догола и начи­нает цити­ро­вать отрывки из Библии, при этом кри­ти­куя не столько «нетра­ди­ци­он­ную» подачу мате­ри­ала со сто­роны учи­тель­ницы, сколько сам педа­го­ги­че­ский прин­цип. Здесь мы видим про­ти­во­ре­чие между рели­гией и пози­ти­вист­ской нау­кой, кото­рая дол­гое время была харак­терна для стран Западной Европы.

«Я боюсь вообще себе пред­ста­вить, что будет дальше. Что, нас будут учить сно­шаться? Как будет выгля­деть экза­мен? „Так, дети, при­го­то­ви­лись, достаньте свои члены“»,

— дово­дит до пре­дела это про­ти­во­ре­чие Вениамин, и в этом слу­чае он, без­условно, прав.

Как известно, пози­ти­ви­сты в своих фило­соф­ских изыс­ка­ниях все­гда пыта­лись отде­лить науку от т. н. мета­фи­зики, то есть раз­лич­ных фило­соф­ских вопро­сов, будь то вопрос о пер­вич­но­сти мате­рии или созна­ния, или же раз­ного рода эти­че­ские вопросы.

С этой целью в начале ХХ века в Венском фило­соф­ском кружке пред­ло­жили метод вери­фи­ка­ции, пре­вра­тив­шийся в прин­цип вери­фи­ци­ру­е­мо­сти. Суть этого метода заклю­ча­лась в том, что науч­ными или же осмыс­лен­ными суж­де­ни­ями при­зна­ва­лись такие, кото­рые можно было повто­рить в экс­пе­ри­менте, что фак­ти­че­ски при­рав­ни­ва­лось к инди­ви­ду­аль­ному чув­ствен­ному опыту экс­пе­ри­мен­та­тора. Теперь всё, что не вхо­дило в этот опыт, объ­яв­ля­лось мета­фи­зи­кой или бес­смыс­лен­ным суж­де­нием, не име­ю­щим отно­ше­ние к науке. В такие суж­де­ния попали не только рели­ги­оз­ные кон­цеп­ции, но и основ­ной вопрос фило­со­фии: отно­ше­ние мате­рии к сознанию.

Но помимо этого, в раз­ряд мета­фи­зи­че­ских попали и вопросы этики. Действительно, раз­лич­ные выска­зы­ва­ния отно­си­тельно добра или зла, мораль­но­сти того или иного поступка не могут быть вери­фи­ци­ру­емы, т. е. про­ве­рены в инди­ви­ду­аль­ном субъ­ек­тив­ном опыте. Следовательно, эти выска­зы­ва­ния не имеют смысла, они не истинны и не ложны. Задача их — в выра­же­нии эмо­ций. В даль­ней­шем дан­ная кон­цеп­ция полу­чила назва­ние эмо­ти­визм (англ. emotive — вызы­ва­ю­щий эмо­ции). Согласно этой тео­рии, иссле­до­ва­тель не дол­жен пытаться понять тот или иной эти­че­ский посту­пок, а всего лишь его опи­сы­вать, если быть точ­нее, опи­сы­вать суж­де­ния об этом поступке, опре­де­лён­ные язы­ко­вые выска­зы­ва­ния. В ходе подоб­ного логи­че­ского ана­лиза эмо­ти­ви­сты при­хо­дят к выводу, что зна­ние фак­тов не обя­зы­вает нас к тому, чтобы иметь опре­де­лен­ную мораль­ную точку зре­ния отно­си­тельно того или иного поступка, т. е. предо­став­ляет пол­ную сво­боду мораль­ного выбора, эда­кий эти­че­ский релятивизм.

И именно подоб­ный реля­ти­визм при­во­дит к кон­фликту между учи­тель­ни­цей био­ло­гии и глав­ным героем. С одной сто­роны, наука в лице Елены Львовны, кото­рая гово­рит о том, что исполь­зо­ва­ние пре­зер­ва­тива сни­жает риск раз­лич­ных забо­ле­ва­ний и бере­мен­но­сти, но совер­шенно забы­вает об эти­че­ской сто­роне поло­вых отно­ше­ний, ведь это нена­уч­ный вопрос с точки зре­ния пози­ти­визма. Поэтому, с дру­гой сто­роны, вполне есте­ственно воз­ни­кает про­ти­во­вес в лице Вениамина, кото­рый пыта­ется вос­пол­нить недо­ста­ток эти­че­ского вос­пи­та­ния и про­све­ще­ния ради­каль­ным путём — гру­бой апо­ло­ге­ти­кой православия.

И в подоб­ной ситу­а­ции этот кон­фликт невоз­можно раз­ре­шить. Единственным выхо­дом явля­ется науч­ное пони­ма­ние вопро­сов педа­го­гики, этики и морали, раз­ви­тое в тру­дах выда­ю­щихся совет­ских педагогов-​марксистов А. С. Макаренко, В. А. Сухомлинского и др.

На вто­ром уроке био­ло­гии глав­ный герой про­те­стует про­тив пре­по­да­ва­ния в школе тео­рии эво­лю­ции Дарвина. Одевшись в костюм обе­зьяны, Вениамин пры­гает по классу и сры­вает урок. В каби­нет вры­ва­ется дирек­тор со своей помощницей.

«Елена Львовна: Мы здесь не Библию изу­чаем, а Дарвина, тео­рию эво­лю­ции.
Вениамин (сни­мая маску обе­зьяны): И очень зря, потому что мы не от обе­зьян про­изо­шли.
Директор школы: Почему бы не обсу­дить эту тему с батюш­кой?
Елена Львовна: Зачем?
Директор школы: Ну как зачем? Чтобы пре­по­дать детям обе гипо­тезы тео­рии тво­ре­ния, чтобы дети выбрали ту, кото­рая им нра­вится больше.
Елена Львовна: Людмила Ивановна, есть только одна науч­ная вер­сия, и она дока­зана [Выделено нами. — Е. Р., М. Р.], пони­ма­ете? И отец Всеволод не в состо­я­нии эту вер­сию ком­пе­тентно изло­жить, и дело вообще не в тво­ре­нии, как вы гово­рите, потому что никто ничего не сотво­рял. Мир нахо­дится в посто­ян­ном раз­ви­тии и не был сотво­рён за семь дней после Большого взрыва во всём раз­но­об­ра­зии видов и так далее».

Консервативный поворот

Одному из соав­то­ров дан­ной ста­тьи не так давно посчаст­ли­ви­лось побы­вать на меро­при­я­тии под назва­нием «Православный учи­тель». Казалось бы, уже сложно чему-​то удив­ляться, но совре­мен­ная рос­сий­ская дей­стви­тель­ность пре­под­но­сит все новые непри­ят­ные сюр­призы. Учитель, кото­рый скла­ды­вает руки «лодоч­кой», как мать героя фильма, в надежде поце­ло­вать руку намест­ника бога на земле, — это не страш­ный сон, а реаль­ность, дан­ная нам в ощу­ще­ниях. Человеку, кото­рый с упо­е­нием читал труды А. С. Макаренко, видеть это очень непри­ятно. Однако здесь нельзя впа­дать в исте­рику, как это сде­лал автор фильма. Характерная черта «неза­ви­си­мого» (читай — либе­раль­ного) кино в том, что отра­жа­ется только внеш­няя сто­рона какого-​то явле­ния, но не затра­ги­ва­ется сущностная.

Чтобы понять то или иное явле­ние соци­аль­ного порядка в совре­мен­ном мире, необ­хо­димо видеть его суть. Без этого невоз­можно пра­вильно и адек­ватно рас­крыть его содержание.

Антирелигиозная тема в фильме только кажется основ­ной. Через неё автор направ­ляет свою кри­тику дальше — на рос­сий­ское обще­ство в целом. Школа, а вме­сте с ней и учи­теля с уче­ни­ками, — это соби­ра­тель­ный образ всего рос­сий­ского обще­ства, на кото­рое, по сло­вам самого автора, «напол­зает безу­мие»6 . Основная часть обще­ства (одно­класс­ники) про­блему не заме­чает, дистан­ци­ру­ется, живёт своей жиз­нью. Власти (в лице дирек­тора школы и попа) такое пове­де­ние Вени не угро­жает, напро­тив, оно в их инте­ре­сах, поэтому власть оправ­ды­вает его, при­зна­вая нор­мой. Более того, власть объ­яв­ляет вра­гами тех, кто эту про­блему пыта­ется решить или, по край­ней мере, заявить о ней. Эта автор­ская ана­ло­гия вполне отра­жает реаль­ность, однако о при­чи­нах этого «напол­за­ю­щего безу­мия» и такого отно­ше­ния вла­сти мы ничего из фильма не узнаём. А ведь именно здесь мы пере­хо­дим от явле­ния к сущности.

Дело в том, что в 1990-​е, в эпоху пер­во­на­чаль­ного накоп­ле­ния капи­тала в РФ, полу­чило широ­кое рас­про­стра­не­ние мисти­че­ское мыш­ле­ние. Хаос и анар­хия обще­ствен­ного бытия, вызван­ные раз­граб­ле­нием соци­а­ли­сти­че­ской обще­ствен­ной соб­ствен­но­сти, рыноч­ной кон­ку­рент­ной борь­бой, в умах обы­ва­тель­ству­ю­щих про­ле­та­риев и моло­дых мел­ких бур­жуа созда­вали ощу­ще­ние гос­под­ства неве­до­мых внеш­них сил, кото­рые трак­то­ва­лись в мисти­че­ском ключе. Сегодня, когда рос­сий­ский капи­та­лизм пере­шёл в государственно-​монополистическую ста­дию, в обще­ствен­ном созна­нии от субъективно-​идеалистического совер­шился шаг к объективно-​идеалистическому мыш­ле­нию. Место гада­лок, кол­ду­нов и про­чих экс­тра­сен­сов на рынке духов­ных услуг теперь прочно заняла кор­по­ра­ция РПЦ. «Безумие» никуда не делось, оно было монополизировано.

Процесс этот в общем явля­ется про­яв­ле­нием тен­ден­ции капи­тала к моно­по­ли­за­ции. Отражение этого про­цесса в бур­жу­аз­ной науке полу­чило назва­ние «кон­сер­ва­тив­ный поворот».

Консервативный пово­рот в России обу­слов­лен объ­ек­тив­ными при­чи­нами, среди кото­рых: 1) пере­ход вла­сти от западно-​ориентированного капи­тала к наци­о­наль­ному; 2) обостре­ние межим­пе­ри­а­ли­сти­че­ских про­ти­во­ре­чий в мире.

В этих усло­виях госу­дар­ство, как выра­зи­тель инте­ре­сов круп­ного наци­о­наль­ного капи­тала, для обес­пе­че­ния клас­со­вого гос­под­ства начи­нает уси­ленно насаж­дать тра­ди­ци­он­ные цен­но­сти: наци­о­на­лизм, пат­ри­о­тизм, пра­во­сла­вие, ведь для победы в кон­ку­рент­ной борьбе необ­хо­димо вну­шить насе­ле­нию идеи един­ства, спло­чён­но­сти, создать образ врага, чтобы напра­вить недо­воль­ство вовне. Это по понят­ным при­чи­нам не нра­вится либе­ра­лам и, в част­но­сти, Кириллу Серебренникову. Да и сами при­чины про­ис­хо­дя­щего режис­сёр видит не в суще­ство­ва­нии част­но­соб­ствен­ни­че­ских отно­ше­ний, кото­рые закре­пи­лись в России, пре­тер­пев опре­де­лён­ные мета­мор­фозы, а в пре­сло­ву­том рос­сий­ском «мен­та­ли­тете», на кото­рый так любят ссы­латься и либе­ралы, и национал-​патриоты, видя в нём, в одном слу­чае, корень всех бед этой страны, а в дру­гом — силу и уни­каль­ность России-матушки.

Именно в дан­ный момент мы пере­жи­ваем окон­ча­тель­ное укреп­ле­ние вла­сти в руках наци­о­наль­ного капи­тала, сви­де­тель­ством чему явля­ется оче­ред­ной кор­руп­ци­он­ный скан­дал и бес­пре­це­дент­ный для новей­шей исто­рии России арест мини­стра эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия Алексея Улюкаева, пред­ста­ви­теля западно-​ориентированного капи­тала в России7 . И уж совсем сим­во­лич­ным собы­тием, пол­но­стью соот­вет­ству­ю­щим духу фильма, стало реше­ние заве­сти уго­лов­ные дела по ста­тье об оскорб­ле­нии чувств веру­ю­щих на защит­ни­ков парка «Торфянка», кото­рые высту­пали про­тив стро­и­тель­ства там оче­ред­ного храма8 .

Тоталитарная диктатура

Этот кон­сер­ва­тив­ный пово­рот, про­пу­щен­ный в созна­нии Серебренникова сквозь призму либе­раль­ных взгля­дов, пред­став­ля­ется как воз­вра­ще­ние России к тота­ли­та­ризму, а глав­ным симп­то­мом этого воз­вра­ще­ния явля­ется рели­ги­оз­ность, кото­рая, как болезнь, пора­жает умы насе­ле­ния страны. Эту мысль автора выра­зила учи­тель­ница био­ло­гии в финаль­ной сцене фильма. Она говорит:

«Да я един­ствен­ная здесь, кто вме­ня­е­мая, един­ствен­ная, кто сопро­тив­ля­ется. Вас всех оку­тали тума­ном, и вы оту­пели. Этот парень зара­зил вас псевдо-​пророческим кли­ку­ше­ством».

Дальше она вопрошает:

«Это что такое — ува­же­ние к рели­гии!? Это есть пас­тырь, а мы все овцы? Он сидит наверху, а мы все внизу? Это кто его выбрал? Нет, его как раз-​таки никто не выби­рал! Это пре­крас­ная мысль, когда есть отец, кото­рый за всеми при­смат­ри­вает, но эта мысль пре­красна, пока мы дети, пока мы не выросли. Отец, кото­рый всё видит, кото­рый бес­кон­трольно карает, кото­рый ирра­ци­о­на­лен и жесток. Вы что, не пони­ма­ете, что это всё ТОТАЛИТАРНАЯ ДИКТАТУРА!»

Иронически пере­фра­зи­руя реплику из давно забы­той пьесы «Шлагетер» Ханса Йоста, мы можем сказать:

«Когда я слышу „тота­ли­тар­ная дик­та­тура“, рука моя тянется к писто­лету».

Эти слова — мар­кер, по кото­рым без­оши­бочно можно опре­де­лить либе­раль­ного творца. Эти слова — идео­ло­ги­че­ское ору­жие, кото­рое было создано для борьбы с СССР в годы Холодной войны.

«Смотрите, в вашем соци­а­ли­сти­че­ском госу­дар­стве нет сво­боды слова, везде цен­зура, идео­ло­ги­че­ский дик­тат одной поли­ти­че­ской пар­тии, про­слав­ле­ние вождей, а пол­страны сидит в ГУЛАГе. В нашем бур­жу­аз­ном обще­стве тоже есть про­блемы, но у каж­дого есть выбор, мы можем сво­бодно выра­жать свою точку зре­ния, писать и гово­рить всё, что думаем»,

— такими и подоб­ными мифами кор­мили обы­ва­теля несколько деся­ти­ле­тий, пока­зы­вая кра­си­вую кар­тинку зажи­точ­ной жизни отдель­ных слоёв обще­ства в стра­нах, где не было соци­а­ли­сти­че­ской революции.

Уже тогда для дума­ю­щих людей было оче­вид­ным, что это — либо пря­мая ложь, либо полу­правда. Стоит учи­ты­вать и такой момент, что анти­ком­му­ни­сти­че­ская про­па­ганда ложи­лась на бла­го­дат­ную почву, поскольку во вто­рой поло­вине XX века руко­вод­ство СССР начало делать роб­кие шаги в сто­рону капи­та­лизма, сда­вая одно заво­е­ва­ние Октябрьской рево­лю­ции за другим.

Надо ска­зать, что и сей­час эти идео­ло­гемы про­дол­жают активно исполь­зо­ваться в борьбе между кон­ку­ри­ру­ю­щими груп­пи­ров­ками пра­вя­щего класса. С одной сто­роны, они при­званы дис­кре­ди­ти­ро­вать про­грес­сив­ный харак­тер Октябрьской рево­лю­ции и опыт постро­е­ния пер­вого в мире соци­а­ли­сти­че­ского госу­дар­ства. С дру­гой сто­роны, либе­ралы, выра­зи­тели инте­ре­сов про­за­пад­ной бур­жу­а­зии, исполь­зуют их для дис­кре­ди­та­ции государственно-​монополистического капи­та­лизма в России.

Исход

В нашей исто­рии напол­за­ю­щему безу­мию про­ти­во­стоит только один чело­век — школь­ный пси­хо­лог и учи­тель био­ло­гии, она ста­ра­ется не сойти с ума. Её глав­ная задача — вос­пи­та­ние детей, она пони­мает, что их надо учить, за них надо бороться, нельзя ухо­дить. Самое глав­ное — это не вера, не борьба рели­ги­оз­ных тече­ний, а под­ростки, кото­рые ста­но­вятся лич­но­стями. Ради них всё и стоит делать.

Однако поскольку созда­тели фильма явля­ются носи­те­лями бур­жу­аз­ного миро­воз­зре­ния, школь­ный учи­тель (на сто­роне кото­рой, без­условно, сим­па­тии режис­сёра), про­ти­во­стоя мра­ко­бе­сию, повто­ряет либе­раль­ные штампы, кото­рые немало послу­жили тому, чтоб ситу­а­ция в рос­сий­ском обще­стве стала такой, какая она сейчас.

После куль­ми­на­ци­он­ной сцены в каби­нете дирек­тора Елена Львовна, оша­ра­шен­ная, спус­ка­ется по лест­нице и видит перед собой при­зрак уби­того Вениамином одно­класс­ника, кото­рый как бы пре­ду­пре­ждает её. Она воз­вра­ща­ется в каби­нет, берёт моло­ток, два гвоздя и при­би­вает свои туфли к полу.

«Я никуда отсюда не уйду, потому что я здесь на своём месте, а вы — нет»,

— повто­ряет несколько раз учительница.

Этой чисто теат­раль­ной сце­ной, пере­не­сён­ной на теле­экран, режис­сёр хочет пока­зать своё воз­му­ще­ние совре­мен­ной шко­лой с её неве­же­ством, неком­пе­тент­но­стью и конформизмом.

Подводя итоги, мы можем спро­сить: явля­ется ли дан­ный фильм и про­блемы, кото­рые отра­жены в нём, акту­аль­ными? Ответ будет поло­жи­тель­ным. На наших гла­зах боль­шин­ство насе­ле­ния пост­со­вет­ской России погру­жа­ется в реак­ци­он­ное болото, в мас­со­вом созна­нии гос­под­ствует ирра­ци­о­на­лизм, бур­жу­аз­ный пат­ри­о­тизм, раз­лич­ные рели­ги­оз­ные пред­рас­судки. Этот взры­во­опас­ный кок­тейль льётся в головы обы­ва­те­лей с теле­ви­зи­он­ных экра­нов бур­ной рекой, и подоб­ные фильмы изрядно спо­соб­ствуют этому.

Однако, как мы уже выяс­нили, фильм пока­зы­вает лишь вер­шину айс­берга, только поверх­ностно осве­тив явле­ние, сущ­ность же оста­ётся сокры­той от зри­теля. Оно и понятно: либе­раль­ная кри­тика нико­гда не смо­жет перейти эту черту, ибо дальше её ждет истина более высо­кого порядка, кото­рую она не смо­жет переварить.

Ограничиваясь по боль­шей части лишь кон­ста­та­цией суще­ству­ю­щего поло­же­ния вещей, чем попыт­кой хоть какого-​то ана­лиза, Серебренников остав­ляет зри­теля блуж­дать в потём­ках, обре­кая его насту­пать на одни и те же грабли. Ведь если вопрос постав­лен неверно, на него и отве­тить пра­вильно нельзя.

Нашли ошибку? Выделите фраг­мент тек­ста и нажмите Ctrl+Enter.