~ 46 мин

Данный мате­риал был обна­ру­жен нами во вто­ром номере жур­нала «Альтернативы» за 2012 г. Это извест­ное в узких кру­гах изда­ние про­по­ве­дует «розо­вый дем­со­ци­а­лизм». Тем не менее, интер­вью , взя­тое Дмитрием Рублевым у участ­ника левого под­по­лья в СССР эпохи Брежнева, весьма познавательно. 

Во-​первых, дея­тель­ность групп, пытав­шихся «слева» бороться про­тив КПСС, начав­шей гнить задолго до Перестройки – тема сама по себе малоизученная. 

Во-​вторых, интер­вью хорошо пока­зы­вает, что «аль­тер­на­тив­ные левые» в СССР, увы, дегра­ди­ро­вали вме­сте со всем обще­ством. Из опи­са­ния одной из левых под­поль­ных орга­ни­за­ций, сде­лан­ного ее участ­ни­ком Андреем Резниковым, видно миро­воз­зре­ние левых дис­си­ден­тов, пред­став­ляв­шее собой кашу из обрыв­ков марк­сизма и вся­че­ских мел­ко­бур­жу­аз­ных иллю­зий анар­хист­ского толка. Одновременно оппо­зи­ци­о­неры увле­ка­лись раз­лич­ной «суб­куль­тур­щи­ной» вплоть до нар­ко­ма­нии, заим­ствуя в основ­ном только самые нега­тив­ные черты запад­ного лево­ра­ди­каль­ного дви­же­ния той эпохи. Типична и идей­ная эво­лю­ция Резникова – как и боль­шин­ство быв­ших левых дис­си­ден­тов, к Перестройке он попол­нил ряды анти­со­вет­ской тусовки, став про­тив­ни­ком уже не бреж­нев­ской КПСС, а ком­му­низма. Впрочем, вскоре за оппо­зи­ци­о­не­рами после­до­вала и боль­шая часть их быв­ших вра­гов из числа партийно-​комсомольских руко­во­ди­те­лей и сотруд­ни­ков КГБ. Так Резников и (если верить быв­шему левому дис­си­денту) пре­сле­до­вав­ший его группу Путин ока­за­лись по одну сто­рону бар­ри­кад, среди поклон­ни­ков Солженицына и сто­рон­ни­ков капитализма. 

Невеселая исто­рия левой оппо­зи­ции в позд­нем СССР, таким обра­зом, явля­ется частью исто­рии вре­мен­ного отступ­ле­ния ком­му­низма в конце XX века. Ни одно из тече­ний в ком­му­ни­сти­че­ском дви­же­нии не смогло дать науч­ные ответы на вызовы вто­рой поло­вины про­шлого сто­ле­тия, зако­но­мерно придя к раз­ру­ше­нию и мас­со­вому рене­гат­ству. Нам, ком­му­ни­стам нового века, необ­хо­димо учесть этот опыт для про­дол­же­ния борьбы, что невоз­можно без созда­ния совре­мен­ной тео­рии, кото­рая должна отбро­сить все виды как реви­зи­о­низма, так и догматизма.

---

История раз­лич­ных форм про­ти­во­сто­я­ния сло­жив­шейся в СССР поли­ти­че­ской и социально-​экономической системе и по сей день сохра­няет немало сюже­тов, лишь в незна­чи­тель­ной сте­пени затро­ну­тых иссле­до­ва­те­лями. Среди них – дея­тель­ность левых оппо­зи­ци­он­ных групп. Публикации исто­ри­че­ских доку­мен­тов и иссле­до­ва­тель­ские работы исто­ри­ков поз­во­ляют со всей уве­рен­но­стью сде­лать вывод о том, что под­поль­ные кружки и орга­ни­за­ции соци­а­ли­сти­че­ского толка в сере­дине 1950-​х – пер­вой поло­вине 80-​х гг. пред­став­ляли собой одно из рас­про­стра­нён­ных явле­ний в среде ина­ко­мыс­ля­щих.¹ Предлагаемая ими кри­тика совет­ской дей­стви­тель­но­сти с левых пози­ций была доста­точно опас­ным явле­нием для режима КПСС, поскольку раз­об­ла­чала лице­ме­рие мно­гих офи­ци­аль­ных идео­ло­гем, под­чёр­ки­вая их пол­ное или частич­ное несо­от­вет­ствие реа­лиям жизни совет­ских людей. При доста­точ­ной пест­роте идео­ло­гии этих групп и круж­ков, среди них пре­об­ла­дали марк­си­сты. Некоторые группы и их отдель­ные участ­ники тяго­тели к идеям анар­хи­стов и «новых левых». Об исто­рии одного из левых дис­си­дент­ских круж­ков, соче­тав­шего обе тен­ден­ции и пой­дёт речь в нашей пуб­ли­ка­ции. В тру­дах иссле­до­ва­те­лей он упо­ми­на­ется под назва­нием «Ленинградская школа» или «Левая оппо­зи­ция». Впрочем, не все участ­ники группы, как мы выяс­нили в ходе бесед с ними, при­знают эти назва­ния. Этот кру­жок воз­ник в Ленинграде, в начале 1970-​х гг., вокруг несколь­ких сту­ден­тов и школь­ни­ков (А. И. Резников, А. В. Скобов, А. С. Цурков, А. А. Фоменков). В 1970-​е годы мате­ри­алы о дея­тель­но­сти этой группы, пре­сле­до­ва­ниях её участ­ни­ков вла­стями, нередко пуб­ли­ко­ва­лись в «Хронике теку­щих собы­тий», сбор­нике «Вести из СССР», зву­чали в пере­да­чах на «Радио Свобода». На их дея­тель­ность обра­щали вни­ма­ние и левые изда­ния Западной Европы. Так, среди кол­лек­ции мате­ри­а­лов, хра­ня­щихся в лич­ном архиве исто­рика В. В. Дамье, можно найти мате­ри­алы о дан­ной группе, опуб­ли­ко­ван­ные в англий­ских и фран­цуз­ских левых изда­ниях, жур­нале бол­гар­ской анар­хист­ской эми­гра­ции «Изток».

Интервью с быв­шим участ­ни­ком «Левой оппо­зи­ции», А. И. Резниковым было запи­сано мной 1 июня 2010 года в Санкт-Петербурге. 

Андрей Ильич Резников родился 03.08.1958 в Ленинграде. После окон­ча­ния школы в 1975 г. посту­пил на Математическо-​механический факуль­тет ЛГУ. В 1976 г. был отчис­лен оттуда в связи с воз­буж­де­нием уго­лов­ного дела по ст. 70 УК СССР. В 1976-1978 слу­жил рядо­вым в армии, затем рабо­тал в ВЦ Ленинградского Кораблестроительного инсти­тута. В 1980-1981 рабо­тал в гео­ло­ги­че­ской пар­тии на Горном Алтае, куда уехал в связи с угро­зой аре­ста. В 1981-1993 рабо­тал тех­ни­ком, инже­не­ром на кафедре кибер­не­тики Северо-​Западного заоч­ного поли­тех­ни­че­ского инсти­тута, в 1981-1986 учился там же заочно. Участвовал в раз­ра­ботке про­грамм­ных про­дук­тов для про­мыш­лен­но­сти, биз­неса, обще­ствен­ных орга­ни­за­ций, госу­дар­ствен­ных учре­жде­ний. В 1986-1993 учился на гео­гра­фи­че­ском факуль­тете ЛГУ, с 1993 рабо­тает там же инже­не­ром, асси­стен­том, стар­шим пре­по­да­ва­те­лем. В 2007 защи­тил кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию. Занимается изу­че­нием совре­мен­ной дина­мики ланд­шаф­тов Северо-​Запада, иссле­до­ва­ни­ями и орга­ни­за­цией особо охра­ня­е­мых при­род­ных тер­ри­то­рий. Женат, имеет 7 детей от двух бра­ков в воз­расте от 2 до 33 лет.

Дмитрий Рублёв. В период, когда раз­ви­ва­лось дис­си­дент­ское дви­же­ние в Советском Союзе, вас при­влекли марк­сист­ские, «новые левые» идеи. С чем это связано?

Андрей Резников. Диссидентское дви­же­ние здесь совер­шенно ни при чём, мы о нем про­сто не знали. Почему левые, марк­сист­ские идеи? Я бы ска­зал, это как само­за­рож­де­ние жизни… Насколько я пони­маю, в моло­дёж­ной среде спон­танно воз­ни­кают подоб­ные настро­е­ния, это было и будет попу­лярно. Как гово­рят: кто не был в моло­до­сти левым — у того нет сердца, а кто им остался в солид­ном воз­расте, у того нет головы. Думая об этом, я при­хожу к выводу, что это свое­об­раз­ный эле­мент взрос­ле­ния. Человек выхо­дит из семьи, там его любят и он ока­зы­ва­ется в этом «холод­ном» мире. Ему хочется, чтобы его так же любили… Это именно осо­бен­ность «новых левых». Если же мы имеем в виду левое дви­же­ние начала XX века, то там на пер­вом месте была идея спра­вед­ли­во­сти. А здесь — любовь. Таково было и моё пси­хо­ло­ги­че­ское состояние.

Дмитрий Рублёв. С чего для вас нача­лась дис­си­дент­ская дея­тель­ность в рам­ках вашей группы?

Андрей Резников. Наша дея­тель­ность нача­лась с того, что мы стали соби­раться, обсуж­дать тео­ре­ти­че­ские вопросы, потом решили изда­вать листовки и журнал.

Дмитрий Рублёв. В каком году вы позна­ко­ми­лись с Александром Скобовым и Аркадием Цурковым?

Андрей Резников. Дело в том, что мы учи­лись вме­сте в стар­ших клас­сах мате­ма­ти­че­ской школы. Мы туда посту­пили, навер­ное, в пред­по­след­ний класс. Это было при­бли­зи­тельно в 1974 году, в 1975-​м школу мы закончили.

Дмитрий Рублёв. Существует инфор­ма­ция, что 24 фев­раля 1976 года ваша группа про­вела свою первую акцию. Это было раз­бра­сы­ва­ние листо­вок с гале­реи Гостиного двора. Не могли бы вы рас­ска­зать подроб­нее об этом событии?

Андрей Резников. Да, мы раз­бро­сали при­мерно сотню листо­вок, но не с гале­реи, а бро­сали сверху в под­зем­ный пере­ход через Невский про­спект. Их содер­жа­ние напо­ми­нало то, что потом рефре­ном вошло в «Перестройку»: «так дальше жить нельзя» и т.п. Заканчивалась листовка сло­вами: «Да здрав­ствует сво­бода, демо­кра­тия, ком­му­низм!». Это дословно. Кроме меня в ней участ­во­вали Саша Фоменков и Саша Кузьмин. Он был младше Фоменкова по воз­расту. Его тоже задер­жи­вали. Мы с Фоменковым одно­вре­менно эти листовки бро­сали с двух сто­рон пере­хода, а Саша был внизу и смот­рел, как всё это про­ис­хо­дит, как реа­ги­рует народ.² В этот день было откры­тие съезда КПСС.³

Дмитрий Рублёв. Вы при­уро­чи­вали эту акцию к дню откры­тия съезда?

Андрей Резников. Да, при­уро­чи­вали именно к этому собы­тию. Мы хотели дать знак, что пора уже ком­му­низм стро­ить, как обе­щал Хрущёв, а его всё ещё нет, мы дви­жемся не к ком­му­низму, а от него и раз­ви­ваем такую ерунду, как хоз­рас­чёт, кото­рый нас явно уво­дит в сторону.

Дмитрий Рублёв. Хозрасчёт — это неотъ­ем­ле­мая часть идей «рыноч­ного соци­а­лизма». Эти идеи испо­ве­до­вал Ота Шик в Чехословакии, в СССР в неко­то­рой сте­пени — А. Косыгин, И. Либерман. Можно чуть попо­дроб­нее о вашем отно­ше­нии к рыноч­ному социализму?

Андрей Резников. Мы исхо­дили из того, что деньги, и вообще, рыноч­ные отно­ше­ния - это зло. И любое уси­ле­ние этого также — зло. Мы гово­рили о том, что надо вести дело к умень­ше­нию рыноч­ных отно­ше­ний, а не к их увеличению.

Дмитрий Рублёв. Коммунизм вы пред­став­ляли себе, как обще­ство без­го­су­дар­ствен­ное или с эле­мен­том государственности?

Андрей Резников. Скажем так. С посте­пен­ным отми­ра­нием госу­дар­ства. Мы счи­тали, что люди как-​то орга­ни­зу­ются сами. Формы, в кото­рых это про­изой­дёт, мы не могли назвать, но пола­гали, что, будучи лишён­ными бюро­кра­ти­че­ского пресса, люди сами най­дут этот путь.

Дмитрий Рублёв. В лите­ра­туре, посвя­щён­ной вашей группе, широко рас­про­стра­нена точка зре­ния, что вы были свя­заны с дви­же­нием хиппи. Насколько это верно?

Андрей Резников. У нас воз­никла такая форма объ­еди­не­ния, как ком­муна. Мы жили на окра­ине Ленинграда в доме, кото­рый сов­местно сни­мали.⁴ В ком­муне было много хиппи. Относились мы к ним хорошо.

Дмитрий Рублёв. А себя вы к хиппи не относили?

Андрей Резников. Нет, хотя это было близко нам. Мы были тео­ре­тики, а они — прак­тики всё же.

Дмитрий Рублёв. Что из себя пред­став­ляла ваша моло­дёж­ная коммуна?

Андрей Резников. Это были пол­дома, где жили посто­янно 5-7 чело­век, а во время раз­ных хипов­ских тусо­вок оста­нав­ли­ва­лись до 20 чело­век, кото­рые потом посте­пенно «рас­са­сы­ва­лись» У меня тогда ока­за­лось почему-​то больше денег, чем у дру­гих и я одно время обя­зался обес­пе­чи­вать их всех хле­бом и ливер­ной кол­ба­сой. Но не потя­нул финан­со­вую нагрузку. Сжирали очень много. В боль­шой ком­нате на пер­вом этаже были нары, на вто­ром – несколько ком­нат с обыч­ной обста­нов­кой. Мы посто­янно что-​то обсуж­дали. В ком­муне оста­нав­ли­ва­лись вся­кие воло­са­тые люди, кто авто­сто­пом ездил. Их тогда не назы­вали «хиппи», гово­рили - «воло­са­тые». Наркотики у них бывали. Я помню, делали какой-​то экс­тракт из конопли. Меня послали ночью за утю­гом, ска­зали: «Притащи срочно утюг». Я пошёл в дру­гую поло­вину дома, как самый при­лич­ный, и про­сил утюг — ска­зал, что нужно к утру брюки погладить.

Дмитрий Рублёв. Проводились ли у вас в ком­муне кружки, семи­нары по изу­че­нию теории?

Андрей Резников. Да, мы часто соби­ра­лись, обсуж­дали эти вопросы. Но я хочу ска­зать, что далеко не все там были в составе «левой оппо­зи­ции». Просто была нефор­маль­ная моло­дёжь. Иногда при­ез­жали роди­тели заби­рать своих детей — было несколько таких эпизодов.

Дмитрий Рублёв. Если гово­рить о каких-​то ваших идей­ных пред­по­чте­ниях того вре­мени, идеи каких левых тео­ре­ти­ков вам были близки? Читая лите­ра­туру, напи­сан­ную о вашей группе, можно узнать, что её участ­ники инте­ре­со­ва­лись иде­ями Кон-​Бендита, Троцкого, Бакунина, Кропоткина, и, есте­ственно «клас­си­ков» - Маркса, Энгельса. Из этих тео­ре­ти­ков кто был лично вам наи­бо­лее близок?

Андрей Резников. Кто такой Кон-​Бендит - до сих пор не знаю, не помню совер­шенно. Идеи Маркса и Ленина мы про­хо­дили в школе, и есте­ственно как-​то исполь­зо­вали эти зна­ния. Бакунина и Кропоткина читали постольку, поскольку это было опуб­ли­ко­вано… Западных авто­ров мы не читали.

Дмитрий Рублёв. Ну а Маркузе?

Андрей Резников. Он был недо­сту­пен, он не ходил в сам­из­дате. При этом вы помножьте ещё на то, что мы не вла­дели язы­ками, и уже потому в ори­ги­на­лах не могли читать загра­нич­ную лите­ра­туру. В тех же биб­лио­те­ках в ори­ги­нале, на ино­стран­ных язы­ках какие-​то вещи были доступны, а рус­ские изда­ния лежали в спецхранах.

Дмитрий Рублёв. Ну а чьи идеи были вам наи­бо­лее близки?

Андрей Резников. Идеи Маркса.

Дмитрий Рублёв. Существует точка зре­ния, что идеи, испо­ве­ду­е­мые вашей груп­пой, несли в себе опре­де­лён­ный эле­мент анар­хизма. Каково было в вашей группе отно­ше­ние к анархизму?

Андрей Резников. Скорее, поло­жи­тель­ное. Но назы­вать себя анар­хи­стами мы не стали, назы­вали коммунистами.

Дмитрий Рублёв. Александр Валерьевич Скобов в беседе со мной упо­ми­нал, что у вас в группе читали «Этику» Кропоткина, а также - одну из книг Жана Грава.⁵

Андрей Резников. Да, эту книгу Кропоткина помню. Грава не помню, не читал.

Дмитрий Рублёв. Ощущали ли вы какое-​то вли­я­ние эти­че­ских или соци- ально-​политических идей Кропоткина?

Андрей Резников. Да, как раз о вли­я­нии эти­че­ских идей Кропоткина на мои взгляды того вре­мени можно говорить.

Дмитрий Рублёв. Если гово­рить о рево­лю­ции, как о некоем ком­плексе идей… Вы высту­пали за нена­силь­ствен­ную борьбу, вы лично и осталь­ные члены группы. Или всё же вы раз­де­ляли идеи насиль­ствен­ной рево­лю­ци­он­ной борьбы? Были ли какие-​то раз­но­гла­сия на этой почве?

Андрей Резников. Я сей­час не могу вспом­нить всё, что было ска­зано в дис­кус­сиях по этому поводу, но мне каза­лись логичны с этой точки зре­ния идеи Ленина, что рево­лю­ция это все­гда некое пре­ры­ва­ние вла­сти… На сколько я помню, он гово­рил, что рево­лю­ция может быть свя­зана с воору­жён­ной борь­бой, если свер­га­е­мые сильно сопро­тив­ля­ются. Тогда воз­ни­кает необ­хо­ди­мость воору­жён­ной борьбы. Но такая необ­хо­ди­мость может и не воз­ник­нуть. Мы счи­тали, рево­лю­ция ещё не под­ра­зу­ме­вает воору­жён­ную борьбу, но допускает.

Дмитрий Рублёв. Какие формы орга­ни­за­ции в то время вы счи­тали наи­бо­лее при­ем­ле­мыми для рево­лю­ци­он­ного дви­же­ния в СССР? «Пролетарскую пар­тию» по типу боль­ше­вист­ской? Или же, как, напри­мер, анар­хи­сты, при- зна­вали феде­ра­цию децен­тра­ли­зо­ван­ных групп? Или же высту­пали за мас­со­вые моло­дёж­ные сту­ден­че­ские дви­же­ния, как те же «новые левые»?

Андрей Резников. Мы гово­рили ско­рее о феде­ра­ции децен­тра­ли­зо­ван­ных групп, идею демо­кра­ти­че­ского цен­тра­лизма мы не поддерживали.

Дмитрий Рублёв. Признавали ли вы дик­та­туру про­ле­та­ри­ата и как в целом ваша группа пред­став­ляла себе новое, ком­му­ни­сти­че­ское обще­ство, кото­рое должно было насту­пить после новой революции?

Андрей Резников. По нашим пред­став­ле­ниям дик­та­тура про­ле­та­ри­ата у нас в стране уже была. Наша основ­ная идея сво­ди­лась к сле­ду­ю­щему: в СССР суще­ство­вал соци­а­лизм, как строй… Социализм пере­жил себя, как когда-​то капи­та­лизм и дол­жен быть свергнут.

Дмитрий Рублёв. Существующий в СССР строй вы харак­те­ри­зо­вали, как социалистический?

Андрей Резников. Да, мы счи­тали, что в СССР построен соци­а­лизм… В отли­чии от офи­ци­аль­ной кон­цеп­ции, где ука­зы­ва­лось, что соци­а­лизм сам по себе мирно пере­рас­тёт в ком­му­низм. Мы пола­гали, что в этой фор­ма­ции суще­ствует свой соб­ствен­ный пра­вя­щий класс - бюро­кра­тия. Мы счи­тали, что его необ­хо­димо свергнуть.

Дмитрий Рублёв. В лите­ра­туре о вашей группе гово­рится, что вы оце­ни­вали строй СССР, как государственно-​монополистический капи­та­лизм — капи­та­лизм с еди­ной госу­дар­ствен­ной моно­по­лией. Насколько это верно?

Андрей Резников. Считалось, что это при­мерно одно и то же, поскольку ещё Ленин писал, что государственно-​монополистический капи­та­лизм выхо­дит из недр част­ного кон­ку­рент­ного капи­та­лизма, а затем после заво­е­ва­ния вла­сти рево­лю­ци­он­ной пар­тией пере­рас­тает в социализм.

Дмитрий Рублёв. Как вы пред­став­ляли себе ком­му­ни­сти­че­ское общество?

Андрей Резников. Мы его пред­став­ляли, конечно, довольно слабо. Через какой-​то пере­ход­ный про­цесс после свер­же­ния бюро­кра­тии, кото­рая в этот момент управ­ляет обще­ством, через ста­нов­ле­ние сво­бод­ного демо­кра­ти­че­ского обще­ства и народ­ной вла­сти над про­из­вод­ством. Товарно-​денежные и госу­дар­ствен­ные отно­ше­ния должны были отме­реть. По нашим пред­став­ле­ниям, к вла­сти должна была прийти груп­пи­ровка, кото­рая возь­мёт курс на их поэтап­ное упразднение.

Дмитрий Рублёв. Вы гово­рите о «народ­ной вла­сти»… Как вы себе пред­став­ляли этот строй, кото­рый был бы пере­ход­ным пери­о­дом к коммунизму?

Андрей Резников. По нашим пред­став­ле­ниям обя­за­тель­ной должна была быть «про­из­вод­ствен­ная демо­кра­тия», мы допус­кали и власть Советов. Но поми­луйте, мы с вами сей­час нахо­димся уже в совер­шенно ином воз­расте. Нам тогда было по 17 лет и мы такого подроб­ного ана­лиза не делали.

Дмитрий Рублёв. Если ори­ен­ти­ро­ваться на опыт борьбы рус­ских рево­лю­ци­о­не­ров — обра­щали ли вы свой инте­рес к борьбе «Народной воли», анар­хи­стов, эсе­ров, левых эсе­ров, троцкистов?

Андрей Резников. Вы име­ете в виду тер­ро­ри­сти­че­ские действия?

Дмитрий Рублёв. Нет, не обя­за­тельно, я имею в виду рус­скую рево­лю­ци­он­ную тра­ди­цию в самом широ­ком смысле этого слова.

Андрей Резников. Русскую рево­лю­ци­он­ную тра­ди­цию мы, в целом, ува­жали. А что каса­ется мето­дов борьбы — мы тогда орга­ни­зо­вы­ва­лись, мы искали тех, кто нам бли­зок и до каких-​то мас­со­вых дей­ствий не дошло.

Дмитрий Рублёв. В 1960-​е годы в моло­дёж­ном левом дви­же­нии мно­гих стран мира были попу­лярны идеи Мао Цзедуна. Был ли в вашей группе инте­рес к маоизму?

Андрей Резников. Очень выбо­рочно. В неко­то­ром смысле поклон­ни­ком Мао был Цурков. Во вся­ком слу­чае, он что-​то такое читал и цити­ро­вал. Мне эти идеи не были близки.

Дмитрий Рублёв. У инте­ре­су­ю­щихся левыми иде­ями совет­ских людей был очень попу­ля­рен спо­соб зна­ко­миться с иде­ями Мао Цзедуна, Троцкого и дру­гих левых оппо­нен­тов пра­вя­щей пар­тии через издан­ную в СССР кри­ти­че­скую, про­па­ган­дист­скую лите­ра­туру. Из книг при этом брали инфор­ма­тив­ную часть, а всё «руга­тель­ное» отсеивалось.

Андрей Резников. Да, разу­ме­ется, только через кри­тику мы об этих идеях и узна­вали. У меня было полно книг под загла­вием «кри­тика бур­жу­аз­ных кон­цеп­ций…», или «мел­ко­бур­жу­аз­ных», если речь шла о левых идеях. Насколько я пони­маю, их и писали для этого. По другому-​то писать было нельзя.

Дмитрий Рублёв. Слушали ли вы раз­лич­ные «голоса» и может быть не только «Радио сво­бода», но и какие-​то ещё иные радио­стан­ции? Например, Албанское радио, китай­ское радио­ве­ща­ние на СССР, юго­слав­ское радио.

Андрей Резников. Да, «голоса» мы слу­шали, и в первую оче­редь не «РС», а «Голос Америки» и BBC. Но уже после 1979 года. В то время это стало уже неотъ­ем­ле­мой частью жизни оппо­зи­ци­он­ного интел­ли­гента. Передавали друг другу спо­собы борьбы с глу­шил­ками. В 1975 — 1976 годах прак­ти­че­ски не слу­шали. Китайское радио на рус­ском слу­шал наш Цурков, кото­рый был, в каком-​то смысле, поклон­ни­ком Мао. Албанское радио ловили как хохму, там было всё очень смешно. Слушать его было невоз­можно, как сей­час — севе­ро­ко­рей­ское. Китайское я как-​то тоже не мог слу­шать, мне это было непри­ятно. А вот Цурков мне ино­гда рас­ска­зы­вал те вещи, кото­рые он там слы­шал. Он не вполне счи­тал себя мао­и­стом, но счи­тал Китай при­ме­ром обще­ства, где бюро­кра­тия не кос­неет, а рево­лю­ция про­дол­жа­ется в сто­рону ком­му­низма. Так он считал.

Дмитрий Рублёв. В своё время Руди Дучке писал, что при­ме­ни­тельно к рус­ской рево­лю­ции Мао Цзе-​дун — это Ленин, кото­рый в 1921 году отпра­вился бы в Кронштадт, чтобы воз­гла­вить восстание.

Андрей Резников. Наверное, Аркадий это именно так вос­при­ни­мал. Я то не мог. Меня сму­щали издержки куль­тур­ной рево­лю­ции, вся­кие хун­вей­бины. Не могу ска­зать, чтобы мне это сильно нра­ви­лось. У меня было слож­ное отно­ше­ние. Во вся­ком слу­чае, одна из цитат «Великого корм­чего» ходила между нами, что «только плывя про­тив тече­ния бур­ной реки, можно вос­пи­тать под­линно рево­лю­ци­он­ный харак­тер». В виде одной цитаты это у нас присутствовало.

Дмитрий Рублёв. А какие-​то бро­шюры Мао Цзедуна на рус­ском языке имели распространение?

Андрей Резников. Да, китай­ские бро­шюры, цитат­ники на рус­ском языке, ходили среди нас. Где их доста­вали, я не могу сказать.

Дмитрий Рублёв. Если гово­рить о народ­ных дви­же­ниях, клю­че­вых для исто­рии анти­боль­ше­вист­ской повстан­че­ской борьбы в России - о вос­ста­нии в Кронштадте, на Тамбовщине, о Махновщине — вы как-​то этим интересовались?

Андрей Резников. Материалы о Кронштадтских собы­тиях мы читали. Мы спо­рили о них, исхо­дили из пред­став­ле­ний о том, что капи­та­лизм сме­нила сле­ду­ю­щая ста­дия — соци­а­лизм (он же в нашем пони­ма­нии — государственно-​монополистический капи­та­лизм), а затем насту­пит какая-​то сле­ду­ю­щая ста­дия. Мы оце­ни­вали дей­ствия сил, боров­шихся с боль­ше­ви­ками с точки зре­ния, ведут они назад или впе­рёд. Помню, насчёт крон­штадт­ских дел мы долго спорили.

Дмитрий Рублёв. У анар­хи­стов была идея «тре­тьей рево­лю­ции» и Кронштадтское вос­ста­ние они рас­смат­ри­вали с пози­ции борьбы за под­лин­ную власть Советов. Это было близко вашему пониманию?

Андрей Резников. Да, при­мерно так мы и пони­мали это дви­же­ние. В то же время, напри­мер, Тамбовское кре­стьян­ское дви­же­ние для нас было, ско­рее, как Вандея, т.е. контр­ре­во­лю­ци­он­ное. Аналогия в этом вопросе была с Вандеей. Хотя, я тогда глу­боко не вни­кал в это дело.

Дмитрий Рублёв. Ну а как вы отно­си­лись к Махновщине?

Андрей Резников. Махно мы очень ува­жали. Среди нас был один чело­век, не из нас троих, кото­рый очень любил Махно, рас­ска­зы­вал о нём. Не помню сей­час его фами­лию. У него даже была какая-​то лите­ра­тура о Махно, издан­ная какими-​то мах­нов­цами. Он гово­рил, что были изданы записки чело­века, кото­рый слу­жил в штабе Махно.⁶ Александр гово­рил, что читал какие-​то вос­по­ми­на­ния махновцев.

Дмитрий Рублёв. Оказало ли на вас какое-​то вли­я­ние вен­гер­ское вос­ста­ние 1956-​го года, в ходе кото­рого дей­ство­вало мас­со­вое дви­же­ние рабо­чих сове­тов? Испытали ли вы вли­я­ние сту­ден­че­ского и рабо­чего заба­сто­воч­ного дви­же­ния в Польше в 1960-​е — 70-​е годы? И нако­нец, можно ли гово­рить о каком-​то вли­я­нии на ваши взгляды чехо­сло­вац­ких собы­тий 1968-​го года, «соци­а­лизма с чело­ве­че­ским лицом»?

Андрей Резников. Я не ска­зал бы, что мы сильно вдох­нов­ля­лись иде­ями этих дви­же­ний. Вообще, мы об этих идеях не знали. Скорее, мы вос­при­ни­мали подав­ле­ние этих дви­же­ний Советским Союзом, как позор, как момент, очень тяжё­лый для нас пси­хо­ло­ги­че­ски. Но нельзя ска­зать, что мы как-​то вдох­нов­ля­лись иде­ями Дубчека. Этого не было. Знали, что мы их зада­вили, и от этого было очень стыдно и неприятно.

Дмитрий Рублёв. Каково было ваше отно­ше­ние к левым бое­вым орга­ни­за­циям 1960-​х — 70-​х годов, к той же РАФ, к RZ⁷ напри­мер? Знали ли вы о них что то?

Андрей Резников. Вы зна­ете, отно­си­лись с боль­шим инте­ре­сом. Портрет Патриции Херст, залож­ницы, кото­рая пере­шла на сто­рону левых тер­ро­ри­стов, где-​то у меня висел. Был такой при­вле­ка­тель­ный образ, сим­па­тич­ная девица. К этим орга­ни­за­циям мы отно­си­лись, ско­рее, поло­жи­тельно. Это была роман­тика, как у Савинкова.

Дмит­рий Рублёв. С 1978 года вы изда­вали жур­нал «Перспективы». Что он из себя пред­став­лял, сколько номе­ров вышло и каково было ваше уча­стие в этом журнале?

Андрей Резников. Я писал тео­ре­ти­че­ские ста­тьи. Вышло несколько номе­ров, порядка трёх. Сколько было экзем­пля­ров — я не помню, мы их пере­пе­ча­ты­вали на машинке. Последние экзем­пляры были зако­паны в Эстонии, в рай­оне Тарту. Возможно, они уже сгнили, хотя были запа­ко­ваны в поли­эти­лен. Мы туда поехали на какую-​то хипов­скую тусовку на запад­ном берегу Чудского озера⁸ и взяли эти экзем­пляры. Тусовку стала раз­го­нять мили­ция. Мы решили зако­пать журналы.

Дмитрий Рублёв. В каком году нача­лись аре­сты чле­нов вашей группы, с чего это началось?

Андрей Резников. Аресты нача­лись в 1976 году, когда мы рас­про­стра­няли листовки. Тогда меня аре­сто­вали одного. Я поси­дел немного, и затем отпу­стили — сперва под под­писку, потом дело свер­нули, пере­дали в комис­сию по несо­вер­шен­но­лет­ним. Я учился на мат­мехе ЛГУ и меня исклю­чили. Я потом в армию попал. Там писал «глу­бо­кие» тео­ре­ти­че­ские ста­тьи. В армии у меня в конце кон­цов нашли эти мате­ри­алы, поэтому до конца я не дослу­жил, так как меня отпра­вили на пси­хи­ат­ри­че­скую экс­пер­тизу, комис­со­вали за несколько меся­цев до окон­ча­ния службы. А вто­рая исто­рия была в 1978 году. Когда я вер­нулся из армии, летом 1978 года мы решили про­ве­сти съезд левых рево­лю­ци­он­ных групп. Даже собрали для этого какой-​то народ. И тогда аре­сто­вали и Скобова, и Цуркова. Мы все отпра­ви­лись туда с раз­ных направ­ле­ний, ну и всех похватали.

Дмитрий Рублёв. То есть — съезд почти состоялся?

Андрей Резников. Да, все поехали. Там даже в камере хра­не­ния на Финляндском вок­зале было обо­ру­до­ва­ние, палатки, литература.

Дмитрий Рублёв. А где пла­ни­ро­вали про­во­дить съезд?

Андрей Резников. Это место на Карельском пере­шейке, кило­мет­ров сто от Питера, под Выборгом.

Дмитрий Рублёв. Из каких реги­о­нов были участ­ники пред­по­ла­гав­ше­гося съезда?

Андрей Резников. Из Москвы кто-​то дол­жен был при­е­хать, насколько я слы­шал. Но с людьми из Москвы я не общался, и потому ничего о них не знаю, знаю только, что Андрей Бесов при­е­хал. Из Горького был Павленков. Родители у него были дис­си­ден­тами демо­кра­ти­че­ского толка. А он про­никся левыми иде­ями. Дело в том, что мы к тому вре­мени уже позна­ко­ми­лись с неко­то­рыми людьми из демо­кра­ти­че­ского дви­же­ния. Родители у него были демо­кра­тами, а сам он назы­вал себя левым.

Дмитрий Рублёв. Был ли у него какой-​то кружок?

Андрей Резников. Он гово­рил, что кру­жок был. Более точно не знаю. Он гово­рил, что явля­ется лиде­ром кружка. Кружок был левым, но более точно я сей­час об их идеях ничего ска­зать не могу.

Дмитрий Рублёв. Во время допро­сов в 1978—1979 годах вам и дру­гим участ­ни­кам группы пред­ла­гали эми­гри­ро­вать из СССР. Правда ли это?

Андрей Резников. Да. Там была инте­рес­ная исто­рия. Насколько я понял, пред­ла­гали всем нам. Я немного здесь свою интер­пре­та­цию пред­ложу. Когда была опе­ра­ция по пре­се­че­нию этого съезда, никого не аре­сто­вали, всех стали вызы­вать на допросы. Стали всем пред­ла­гать эми­гри­ро­вать. Первому пред­ло­жили Цуркову, потому что он еврей. Он с радо­стью согла­сился. И после этого он был сразу же аре­сто­ван. Скобов отка­зы­вался, но затем его как-​то убе­дили и он гово­рит: «мне наме­кают, я согла­шусь». Он согла­сился. И после этого его аре­сто­вали тоже. Мне очень сильно пред­ла­гали. Я был на допросе в КГБ, меня оттуда при­вели под кон­воем в ОВИР. В ОВИРе была смеш­ная кар­тина: сидят груст­ные евреи в оче­реди, а тут меня без оче­реди под кон­воем про­во­дят в ком­нату, пока­зы­вают вызов и гово­рят: «Соглашайтесь, вас вызы­вают!» Я говорю: «нет! Ни за что!» Они гово­рят: «Ну, вы же пони­ма­ете, будут непри­ят­но­сти». И всё, я не стал ничего писать, ска­зал, что это про­во­ка­ция и у меня нет таких род­ствен­ни­ков и зна­ко­мых, кото­рые ука­заны в вызове. Я пола­гаю, что это была про­верка с их сто­роны. Ведь меня един­ствен­ного не аре­сто­вали. Я, как есте­ствен­ник, улав­ли­ваю зако­но­мер­ность: этих людей аре­сто­вали после того, как они согла­си­лись на эмиграцию.

Дмитрий Рублёв. Склоняли ли участ­ни­ков группы к сотруд­ни­че­ству во время допросов?

Андрей Резников. Предлагали Хавину, но без­ре­зуль­татно. Позже он был аре­сто­ван… погиб в заклю­че­нии. Мне не предлагали.

Дмитрий Рублёв. В лите­ра­туре упо­ми­на­ется некая демон­стра­ция в знак про­те­ста про­тив аре­ста чле­нов вашей группы, кото­рая про­изо­шла 5 декабря 1978 года на пло­щади перед Казанским собо­ром. Упоминается, что в ней участ­во­вали 300 человек.

Андрей Резников. Нет, это точно неправда. Такая демон­стра­ция была в декабре, в день вос­ста­ния декаб­ри­стов, 14 декабря 1978 года. И перед этим всех пред­по­ла­га­е­мых участ­ни­ков «закры­вали». И, кстати говоря, в этом «закры­ва­нии» под вся­кими пред­ло­гами (напри­мер, за «хули­ган­ство»), меня задер­жи­вал, насколько я пони­маю, нынеш­ний премьер-​министр России.⁹

Дмитрий Рублёв. Вы уве­рены, что это был он? Вас задер­жали на этой демонстрации?

Андрей Резников. Нет, людей пре­вен­тивно вязали. В день нака­нуне я вышел за хле­бом в булоч­ную. Неожиданно какая-​то тётка начала виз­жать: «Он меня бьёт!». На меня наки­ну­лись, стали бить, валить на землю. Я потом уви­дел фото­гра­фию, по кото­рой его опо­знал — такой малень­кий был дядька. С неко­то­рой веро­ят­но­стью, но довольно высо­кой. И потом — он же сам при­зна­вался в раз­лич­ных интер­вью, как они пре­се­кали эту демон­стра­цию по декаб­ри­стам. Эту исто­рию о демон­стра­ции в декабре 1978 года лучше про­чи­тать в вос­по­ми­на­ниях у Путина. Он писал, насколько я помню, при­мерно сле­ду­ю­щее: когда КГБ об этом узнало, в этот день было орга­ни­зо­вано тор­же­ствен­ное воз­ло­же­ние вен­ков к памят­нику послами ино­стран­ных госу­дарств. Площадь была оцеп­лена, послы воз­ла­гали цветы, за оцеп­ле­ние никого не пус­кали.¹⁰ Это ровно те методы, кото­рыми пре­пят­ствуют совре­мен­ным «мар­шам».¹¹ Это во-​первых. А во-​вторых, он не напи­сал, что людей «вин­тили» на под­хо­дах, по домам и так далее. Ну так вот. Меня быстро ней­тра­ли­зо­вали и поса­дили на сколько то суток. А там брили всех наголо. Ну и мне ска­зали: «Ну куда ты, сей­час побреют тебя, как обыч­ного хули­гана!» Запихали куда-​то в оди­ночку, ну и там я сидел. Было два таких эпи­зода. Вот когда с Путиным — взяли довольно чётко, чисто и гладко. А когда без Путина, это был вто­рой раз — без­об­ра­зие было пол­ное. Напали на нас с женой, стали бить. Я тогда отби­вался какими-​то пал­ками, люди стали выска­ки­вать из домов, ведь поздно было, вече­ром. Люди хотели помочь, моя жена стала кри­чать «Помогите, бьют!». Они выско­чили помо­гать. Тут она ска­зала, что это КГБ. И сразу все разошлись.

Дмитрий Рублёв. Что была за исто­рия, когда некая группа под назва­нием «пра­вые хри­сти­ане» стала вас преследовать?

Андрей Резников. Угроз не было. Ситуация была такая. У нас был осо­бый этни­че­ский состав: Скобов был рус­ским, Цурков — чистый еврей, а я напо­ло­вину еврей. Скобов ещё со школы общался с какими-​то веру­ю­щими, пра­во­слав­ными людьми, монар­хи­стами. Когда аре­сто­вали Скобова, я тогда один остался на сво­боде, сразу ко мне при­шёл наш общий зна­ко­мый Саша Чистяков и стал гово­рить, что, мол, вы нашего загно­били и под­ста­вили вме­сто себя и тому подоб­ное. Собственно, из-​за Скобова и были основ­ные пре­тен­зии, если вы об этом эпи­зоде. Но в даль­ней­шем мы разо­бра­лись в ситу­а­ции и ника­ких суще­ствен­ных кон­флик­тов уже не было.

Дмитрий Рублёв. После аре­стов 1978—1979 годов вы как-​то про­дол­жали дея­тель­ность в рам­ках «Левой оппо­зи­ции», дис­си­дент­ского дви­же­ния в целом?

Андрей Резников. Во-​первых, вокруг меня все сели, наша группа пере­стала суще­ство­вать, и я остался один. Во-​вторых, у меня зна­чи­тельно рас­ши­рился кру­го­зор, поскольку в связи с аре­стами участ­ни­ков нашей группы на меня вышли люди из демо­кра­ти­че­ского дис­си­дент­ского дви­же­ния. Моя дея­тель­ность после 1979 года стала транс­фор­ми­ро­ваться в пра­во­за­щит­ную, иссле­до­ва­тель­скую дея­тель­ность. Я стал изу­чать исто­рию оппо­зи­ци­он­ных дви­же­ний в совет­ское время. Я про­дол­жал счи­тать себя левым, но был асси­ми­ли­ро­ван в демо­кра­ти­че­ское пра­во­за­щит­ное дви­же­ние. В 1980 году была Олимпиада, меня по вся­ким пово­дам дёр­гали, несколько раз задер­жи­вали. К Олимпиаде дис­си­ден­тов сажали — об этом посто­янно шли сооб­ще­ния в пере­да­чах запад­ных радио­стан­ций. Это было очень тяжё­лое время. У меня дома жил Хавин с женой. Он бало­вался нар­ко­ти­ками, но дома не дер­жал ничего. Было два обыска. В пер­вый раз при­шла мили­ция. Мы успели какие-​то бумаги спу­стить в туа­лет. Волнений было больше по поводу бумаг. Они про­вели обыск, ничего осо­бен­ного не нашли, изъ­яли только запис­ные книжки и оста­вили квар­тиру. На сле­ду­ю­щий день опять при­шли сотруд­ники мили­ции, захо­дят за шкаф и оттуда сразу достают какие-​то паке­тики. Хавина аре­сто­вали. В этой ситу­а­ции, когда и нар­ко­тики и Олимпиада, я решил бежать. У меня были зна­ко­мые гео­логи, поехал на Алтай. Там можно было устро­иться на работу прямо на месте. На Алтае я про­жил два года и там посте­пенно ото­шёл от левых убеждений.

Дмитрий Рублёв. В 1975—1979 годах в Ленинграде была попытка дея­тель­но­сти группы Стасевича, Михайлова и Кочневой, назы­вав­ших себя «Движение рево­лю­ци­он­ных ком­му­на­ров». Знаете ли вы что то о них?

Андрей Резников. Мне об этом кто-​то гово­рил уже пост­фак­тум. Я узна­вал об этих людях, когда они были уже аре­сто­ваны. Передавал через род­ствен­ни­ков деньги. До их аре­ста мы ничего не знали.

Дмитрий Рублёв. В издан­ных мате­ри­а­лах по вашей группе упо­ми­на­ются раз­лич­ные люди, напри­мер, Алексей Хавин, Александр Фоменков, Ирина Лопотухина, Александр Хавкин, Андрей Бесов. Хотелось бы услы­шать побольше о них. какова их даль­ней­шая судьба?

Андрей Резников. Хавин был ско­рее ближе к хиппи и дей­стви­тельно немного упо­треб­лял нар­ко­тики, таб­летки. По взгля­дам он был … хиппи … Ну какие тут поли­ти­че­ские взгляды!¹² Он напи­сал для «Перспектив» о спон­тан­ной демон­стра­ции, кото­рая про­изо­шла в Ленинграде после отмены рок-​концерта, запла­ни­ро­ван­ного на Дворцовой пло­щади. Власти чего- то испу­га­лись и в послед­ний момент кон­церт отме­нили. Хавин в ней участ­во­вал, позна­ко­мился ещё с какими-​то воло­са­тыми людьми. Возможно, он ещё что-​то писал для нашего жур­нала. Сейчас не помню уже… Всякого дёр­гали за то, в чём сла­бина была, и поэтому его поса­дили за нар­ко­тики. Его отец был извест­ный учё­ный, про­фес­сор, мате­ма­тик. Он рабо­тал на мат­мехе, я у него учился. Отец за него хло­по­тал. Его осво­бо­дили, потом опять поса­дили. Здесь, в Ленинграде, общался он не с нар­ко­ма­нами, а именно с хиппи. А попал на нар­ко­ти­че­скую зону, где нар­ко­ма­нов соби­рали вме­сте. Там его при­стра­стие пошло дальше. Потом он опять сел и где-​то на зоне погиб.

Александр Фоменков. Он тогда был несколько младше нас, учился в школе. Он был моим зна­ко­мым по турист­ской дея­тель­но­сти. Участвовал в нашей группе, читал довольно много, вдум­чи­вый был маль­чик. Потом его вме­сте с нами дёр­гали, исклю­чили из школы — он закан­чи­вал вечер­нюю. Политической дея­тель­но­стью после этого он больше не зани­мался. Он счи­тал себя марк­си­стом, нахо­дился под моим влиянием. 

Ирина Лопотухина. Сейчас она уже Цуркова. Цурковы и Лопотухины были очень друж­ные боль­шие еврей­ские семьи. Она обща­лась с Аркадием и вышла за него замуж, когда он нахо­дился в заклю­че­нии. Дома у Ирины также соби­рался вся­кий оппо­зи­ци­он­ный народ. Её потом также аре­сто­вали уже по 190-​й ста­тье за сбор­ник анек­до­тов. Она помо­гала нам пере­пе­ча­ты­вать и раз­мно­жать «Перспективы». Ещё она изда­вала на печат­ной машинке сбор­ник поли­ти­че­ских анек­до­тов. Фактически это был тот слу­чай, когда сажали за «кле­вет­ни­че­ские» анекдоты. 

Александра Хавкина я очень плохо помню. Был такой чело­век. Но ничего не могу пояснить. 

Москвич Андрей Бесов был про­грам­ми­стом. Через кого мы позна­ко­ми­лись, я уже не помню. Мы обсуж­дали с ним раз­лич­ные про­блемы. Он чело­век немного фило­соф­ского плана. Имел какие-​то про­блемы с пси­хи­ат­рией, был на учёте. Когда он при­е­хал на этот съезд, после задер­жа­ния ему сде­лали экс­трен­ную гос­пи­та­ли­за­цию в пси­хи­ат­ри­че­скую боль­ницу. Ему кололи раз­ные пре­па­раты, я наве­щал его. Потом он уехал в Москву. Он потом снова про­яв­лялся. Довольно серьёзно отно­сился к сво­ему пси­хи­че­скому состо­я­нию. Он гово­рит: «Доктор, мне кажется, за мной сле­дят!» А ему отве­чают: «А почему вам так кажется?» «Да вот что то хожу — за мной машины ездят, люди ходят. У меня мания пре­сле­до­ва­ния, навер­ное». Врач отве­чает: «Ну, так навер­ное, дей­стви­тельно сле­дят, вы так не беспокойтесь».

Дмитрий Рублёв. Информация о вашей группе как-​то посту­пала за рубеж. Очень много писали в зару­беж­ных левых изда­ниях и о вашей группе и не только о вашей, в анар­хист­ских и троц­кист­ских жур­на­лах, про­сто в пра­во­за­щит­ных изда­ниях. По каким кана­лам шла информация?

Андрей Резников. «Левая оппо­зи­ция» не шла какими-​то осо­быми путями. Информация шла по обыч­ным дис­си­дент­ским кана­лам. У нас не было соб­ствен­ных кон­так­тов именно с левыми за гра­ни­цей. До репрес­сий никому не было известно о нас. После репрес­сий в Ленинграде нас под­дер­жи­вал Вениамин Иофе. Он пере­да­вал инфор­ма­цию. Затем Арсений Рогинский активно пере­да­вал инфор­ма­цию. Он тогда жил в Питере.

Дмитрий Рублёв. За рубе­жом о вашей группе выхо­дили ста­тьи Вадима Нечаева в изда­ниях «Liberation», «Labour Focus on Eastern Europe» и так далее. Как эти мате­ри­алы ока­за­лись в печати?

Андрей Резников. Сейчас не могу точно вспом­нить, был такой чело­век. Он зво­нил мне по теле­фону из Франции и брал что-​то вроде интер­вью. Я ему что-​то рас­ска­зы­вал. Он был зна­ком нашим матё­рым дис­си­ден­там. Я с ними кон­суль­ти­ро­вался. Они ска­зали, что есть такой чело­век. Мне его поре­ко­мен­до­вали, ска­зали, что с ним можно гово­рить, но с неко­то­рой осто­рож­но­стью. Марина и Вадим Нечаевы зво­нили мне несколько раз в 1978 году, когда наших аре­сто­вали. Это меж­ду­на­род­ная связь, её несколько раз пре­ры­вали, она про­слу­ши­ва­лась. Тогда были при­няты какие-​то кон­спи­ра­тив­ные формы связи и то, что вот так прямо позво­нили из Парижа, было очень странно.

Дмитрий Рублёв. Впоследствии Александр Скобов всту­пил в СМОТ, при­нял уча­стие в попытке создать неза­ви­си­мый проф­союз в СССР. Принимали ли вы уча­стие в этой попытке?

Андрей Резников. К тому вре­мени я счи­тал себя в боль­шей сте­пени иссле­до­ва­те­лем. Я изу­чал их дея­тель­ность и помо­гал в ситу­а­циях, когда их аре­сто­вы­вали, поскольку сотруд­ни­чал в фонде Солженицына. Передавал им деньги, орга­ни­зо­вы­вал наём адвокатов.

Дмитрий Рублёв. Значительная часть чле­нов СМОТ нахо­ди­лась под вли­я­нием НТС, идео­ло­гии соли­да­ризма. Вы как то ощу­щали на себе её влияние?

Андрей Резников. Я в этот период начал читать «Посев». Но я его вос­при­ни­мал, как довольно оди­оз­ное изда­ние. Мне это было непо­нятно. Там в то время были видны идеи эми­гра­ции, эми­грант­ской жизни. Они мне были совер­шенно непо­нятны. Я был незна­ком с вопро­сом. Они же изда­вали и вполне инте­рес­ные лите­ра­тур­ные изда­ния, книги, кото­рые я читал с удовольствием.

Да, один из людей, кото­рый меня укреп­лял в период моих сомне­ний в левых идеях… Неудачно, впро­чем, укреп­лял, был Глеб Павловский. Он был в ссылке в Коми и там был Аркадий Цурков, также в ссылке. К Аркадию я ездил в гости при­мерно в 1984 или 1985 годах, когда он вышел из тюрьмы. И Глеб, когда я при нём назы­вал себя «в про­шлом марк­си­стом», гово­рил: «ну как же ты так можешь, ведь надо же твёрдо сто­ять на своих идеях, что же это такое?» То есть — он меня обви­нял в том, что я меняю свои идеи. Иногда я на него сей­час смотрю и думаю: вот этот чело­век учил меня быть твёр­дым в убеждениях!