Про­шлое ста­но­ви­лось буду­щим,
а буду­щее — про­шлым

Вик­тор Гюго

Введение

Лет трид­цать назад один моло­дой чело­век пел при­ме­ча­тель­ную песню, в кото­рой можно было услы­шать сле­ду­ю­щие строки:

«…За крас­ным вос­хо­дом розо­вый закат.
Ско­ван­ные одной, цепью свя­зан­ные одной,
Целью ско­ван­ные одной, цепью свя­зан­ные одной…»

Эта песня быстро нашла своих поклон­ни­ков — десятки тысяч людей под­пе­вали испол­ни­телю. Они, конечно, раз­били цепи, но не учли малень­кую, но очень важ­ную деталь: за зака­том с неумо­ли­мой необ­хо­ди­мо­стью сле­дует ночь. Как только послед­ние лучи солнца скры­лись за гори­зон­том, насту­пила кро­меш­ная тьма. Все, кто ранее вынуж­ден был дер­жаться тени, полу­чили пол­ную сво­боду дей­ствий. Ноч­ные твари не стали меш­кать и наки­нули цепи на сла­бо­ви­дя­щую толпу пора­зи­тельно быстро. Но эти кан­далы были во сто крат тяже­лее прошлых.

Если отбро­сить в сто­рону эти мета­форы, то мы пом­ним, как в 1990-е годы на тер­ри­то­рии быв­шего СССР ново­яв­лен­ные пред­при­ни­ма­тели уни­что­жали про­мыш­лен­ность и сель­ское хозяй­ство, кото­рые не соот­вет­ство­вали реа­лиям рынка, а их лакеи в пра­ви­тель­стве выпус­кали новые законы с целью уве­ко­ве­чить част­ную соб­ствен­ность. Народ быстро познал все «пре­ле­сти» пер­во­на­чаль­ного накоп­ле­ния капи­тала: стре­ми­тель­ное обни­ща­ние, без­ра­бо­тицу, дегра­да­цию сфер соци­аль­ного обес­пе­че­ния, поваль­ную кор­руп­цию, гос­под­ство кри­ми­нала и мно­гое дру­гое. В резуль­тате всего этого страна как бы отка­ти­лась назад в своём развитии.

Однако бур­жу­а­зия, взяв власть в свои руки, заня­лась не только лом­кой про­из­во­ди­тель­ных сил и сме­ной про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, но также начала уста­нав­ли­вать идео­ло­ги­че­скую геге­мо­нию. Бур­жу­аз­ная про­па­ганда наме­тила три основ­ные цели для дис­кре­ди­та­ции: Октябрь­скую соци­а­ли­сти­че­скую рево­лю­цию, Вели­кую Оте­че­ствен­ную войну и весь период между этими двумя собы­ти­ями. Гипер­бо­ли­зи­руя послед­ствия оши­бок совет­ского руко­вод­ства и очер­няя дости­же­ния соци­а­ли­сти­че­ского госу­дар­ства, бур­жу­а­зия убеж­дала людей в том, что «воз­вра­ще­ние в совет­ское про­шлое» не при­не­сёт ничего хоро­шего и борьба за луч­шую жизнь бессмысленна.

Радио, пресса, теле­ви­де­ние и книж­ные изда­тель­ства начали выва­ли­вать на обы­ва­теля инфор­ма­цию анти­ком­му­ни­сти­че­ского содер­жа­ния, кото­рая в луч­шем слу­чае была лишь слегка при­прав­лена реаль­ными фак­тами, а в худ­шем — пол­но­стью состо­яла изо лжи. В шко­лах, уни­вер­си­те­тах и в дру­гих заве­де­ниях, зани­ма­ю­щихся про­све­ще­нием, при­сту­пили к изме­не­нию про­грамм обу­че­ния, чтобы вос­пи­тать моло­дое поко­ле­ние наём­ных работ­ни­ков в соот­вет­ствии с непре­лож­ной исти­ной капи­та­лизма: «рабо­тай, поку­пай, уми­рай». Сомни­тель­ные лич­но­сти, ранее не допус­кав­ши­еся к три­буне, полу­чили слово и через него вну­шали рядо­вым граж­да­нам, что совет­ский период был сплош­ной ошиб­кой, а ком­му­ни­сти­че­ская идея — уто­пия. Таким обра­зом, бур­жу­а­зия фор­ми­ро­вала нуж­ное ей обще­ствен­ное созна­ние. Уда­лось ли ей достиг­нуть успе­хов на этом поприще? Опре­де­лённо, да. И не будем лука­вить: быст­рый успех пере­чис­лен­ных дей­ствий объ­яс­ня­ется не только их напо­ри­сто­стью и сла­жен­но­стью, но и под­го­тов­лен­но­стью целе­вой ауди­то­рии. На про­тя­же­нии всей исто­рии СССР в печать и на экраны про­ска­ки­вали работы как откро­венно бур­жу­аз­ного харак­тера, так и хорошо заву­а­ли­ро­ван­ные, а в послед­ние годы реви­зи­о­ни­сты из КПСС, при пас­сив­но­сти масс, сами активно насаж­дали бур­жу­аз­ную идеологию.

Конечно, чтобы пол­но­стью дока­зать всё выше­ска­зан­ное, нужно про­ве­сти широ­ко­мас­штаб­ное иссле­до­ва­ние с при­вле­че­нием мно­же­ства спе­ци­а­ли­стов из раз­ных сфер чело­ве­че­ского зна­ния, исполь­зо­ва­нием архив­ных дан­ных, сбо­ром ста­ти­стики и изу­че­нием пред­ше­ству­ю­щих науч­ных работ на дан­ную тема­тику. К несча­стью, у автора ста­тьи не име­ется необ­хо­ди­мых ресур­сов для такой работы, а для поверх­ност­ного и без­до­ка­за­тель­ного обзора нет жела­ния, поэтому было решено рас­смот­реть один зани­ма­тель­ный факт из обла­сти худо­же­ствен­ной лите­ра­туры, кото­рый наглядно про­де­мон­стри­рует, как меня­лось обще­ствен­ное созна­ние в Совет­ском Союзе и совре­мен­ной России.

Мы уже выяс­нили, что власть иму­щие не упу­стили шанс исполь­зо­вать худо­же­ствен­ную лите­ра­туру в своей про­па­ганде. Ранее запре­щён­ные книги начали изда­ваться огром­ными тира­жами, реа­би­ли­ти­ро­вали мно­же­ство бур­жу­аз­ных писа­те­лей, стали про­дви­гать модер­низм и пост­мо­дер­низм в массы, почти все про­из­ве­де­ния, при­над­ле­жа­щие к соц­ре­а­лизму, были изъ­яты из школь­ной про­граммы, а те, кото­рые уже полу­чили миро­вое при­зна­ние, начали тол­ко­вать в абстрактно-гума­ни­сти­че­ском ключе. Осо­бый ста­тус полу­чили назван­ные мною цели. Всё это закре­пили в офи­ци­аль­ных документах:

«Тра­ди­ции и нова­тор­ство в рус­ской лите­ра­туре на рубеже XIX–XX веков. Новые лите­ра­тур­ные тече­ния. Модер­низм.
Тра­ги­че­ские собы­тия эпохи (Пер­вая миро­вая война, рево­лю­ция, граж­дан­ская война, мас­со­вые репрес­сии, кол­лек­ти­ви­за­ция) и их отра­же­ние в рус­ской лите­ра­туре <и лите­ра­туре дру­гих наро­дов Рос­сии.> Кон­фликт чело­века и эпохи. Раз­ви­тие рус­ской реа­ли­сти­че­ской прозы, ее темы и герои. Госу­дар­ствен­ное регу­ли­ро­ва­ние и твор­че­ская сво­бода в лите­ра­туре совет­ского вре­мени. Худо­же­ствен­ная объ­ек­тив­ность и тен­ден­ци­оз­ность в осве­ще­нии исто­ри­че­ских собы­тий. Сатира в лите­ра­туре.
Вели­кая Оте­че­ствен­ная война и ее худо­же­ствен­ное осмыс­ле­ние в рус­ской лите­ра­туре <и лите­ра­туре дру­гих наро­дов Рос­сии>. Новое пони­ма­ние рус­ской исто­рии. Вли­я­ние „отте­пели“ 60-х годов на раз­ви­тие лите­ра­туры. „Лагер­ная“ тема в лите­ра­туре. „Дере­вен­ская“ проза. Обра­ще­ние к народ­ному созна­нию в поис­ках нрав­ствен­ного иде­ала в рус­ской лите­ра­туре <и лите­ра­туре дру­гих наро­дов Рос­сии.> Раз­ви­тие тра­ди­ци­он­ных тем рус­ской лирики (темы любви, граж­дан­ского слу­же­ния, един­ства чело­века и при­роды) [Выде­лено мной. — Г. Т.]»¹ .

Все эти тен­ден­ции можно наглядно пока­зать на при­мере совет­ского романа Н. А. Ост­ров­ского «Как зака­ля­лась сталь». Эта книга наи­бо­лее ярко отра­жает анта­го­ни­сти­че­ские инте­ресы про­ле­та­ри­ата и бур­жу­а­зии пер­вой трети ХХ века, а пере­мена отно­ше­ния людей к ней — изме­не­ния в обще­ствен­ном созна­нии. Но что побу­дило меня взять именно эту книгу в каче­стве иллюстрации?

При­знаться честно, автор этой ста­тьи, вос­пи­тан­ный рос­сий­ской систе­мой обра­зо­ва­ния, впер­вые узнал о книге Н. А. Ост­ров­ского из доку­мен­таль­ного фильма «Ходор­ков­ский» 2011 года, где гово­ри­лось, что Павка Кор­ча­гин явля­ется люби­мым лите­ра­тур­ным пер­со­на­жем одно­имён­ного капи­та­ли­ста. После про­чте­ния про­из­ве­де­ния, поверх­ност­ного озна­ком­ле­ния с исто­рией созда­ния и его даль­ней­шей судь­бой у меня воз­никли вопросы. Как могло полу­читься, что я нико­гда не слы­шал о самой попу­ляр­ной книге среди моло­дёжи СССР? Почему она сей­час забыта? И что это: мои сти­хий­ные рас­суж­де­ния, пол­ные субъ­ек­тив­но­сти, или заме­чен­ная зако­но­мер­ность? Именно от этого я начал оттал­ки­ваться в своём иссле­до­ва­нии. И по мере углуб­ле­ния в мате­риал передо мной воз­ни­кали новые про­блемы, тре­бу­ю­щие раз­ре­ше­ния, я откры­вал для себя детали, кото­рые меняли пер­во­на­чаль­ную кар­тину, работа напол­ня­лась фак­тами и инте­рес­ными подробностями.

В резуль­тате у меня полу­чи­лась ста­тья, в кото­рой я бы хотел осве­тить в оче­ред­ной раз сле­ду­ю­щий момент: обще­ствен­ное созна­ние дей­стви­тельно меня­ется под воз­дей­ствием как объ­ек­тив­ных фак­то­ров, так и субъ­ек­тив­ных. Для этого мы рас­смот­рим три вопроса.

1. Био­гра­фию писа­теля. Она под­ска­жет нам, почему Ост­ров­ский напол­нил своё про­из­ве­де­ние именно таким содер­жа­нием и облёк именно в такую форму.
2. Роман. Мы позна­ко­мимся с глав­ным героем и опи­сы­ва­е­мыми собы­ти­ями, уви­дим, по какому прин­ципу автор строит своё изло­же­ние, и пой­мём, какие тен­ден­ции обще­ствен­ного раз­ви­тия отоб­ра­жает. Попутно будут при­ве­дены доводы в пользу сле­ду­ю­щего утвер­жде­ния: «Как зака­ля­лась сталь» Н. А. Ост­ров­ского — пре­крас­ный при­мер того, каким дол­жен быть соци­а­ли­сти­че­ский реа­лизм в лите­ра­туре. Исходя из тео­рии лите­ра­туры, раз­ра­бо­тан­ной марк­си­стами, я про­де­мон­стри­рую силь­ные и сла­бые места книги.
3. Судьбу романа. Раз­бе­рёмся, каким обра­зом книга нашла дорогу к чита­телю и по какой при­чине ныне забыта в России.

Не будем мед­лить и при­сту­пим к изложению!

Об авторе

Изу­че­ние био­гра­фии писа­теля может помочь в пони­ма­нии при­чин, кото­рые под­толк­нули его к напи­са­нию худо­же­ствен­ных про­из­ве­де­ний, но важно пом­нить при этом, что жизнь автора явля­ется вспо­мо­га­тель­ным инстру­мен­том при ана­лизе его книг, ведь в первую оче­редь мы должны делать акцент на содер­жа­нии работы, а не на обсто­я­тель­ствах её созда­ния. Конечно, сле­дует учесть тот факт, что обще­ствен­ное бытие опре­де­ляет обще­ствен­ное созна­ние, а не наобо­рот, но это не зна­чит, что мы можем чисто меха­ни­че­ски выво­дить миро­воз­зре­ние лите­ра­тора из его жиз­нен­ной актив­но­сти и клас­со­вого поло­же­ния. Подоб­ный вуль­гар­ный мате­ри­а­лизм высме­и­вал ещё В. В. Маяковский:

«…Зазуб­рит фразу
(ишь, ребя­тьё!)
и ходит за ней,
как за няней.
Бытьё —
а у этого — еда и питьё,
опре­де­ляет созна­ние.
Пере­ли­сты­вая
авто­ров
на букву „эл“,
фами­лию
Лер­мон­това
встретя,
кри­тик выяс­няет,
что он ел
на пер­вое
и что — на тре­тье.
— Шам­пан­ское пил?
Выпи­вал, допу­стим.
Налёт бур­жу­аз­ный густ.
А его
любовь
к мари­но­ван­ной капу­сте
дока­зы­вает
поме­щи­чий вкус…»²

Важно пом­нить, что инди­ви­ду­аль­ное созна­ние — это сте­пень вовле­чён­но­сти инди­вида в обще­ствен­ное созна­ние, а оно, в свою оче­редь, отра­жает в себе про­ти­во­ре­чия обще­ствен­ного бытия, поэтому автор, да и любой дру­гой чело­век, может полу­чать в про­цессе позна­ния объ­ек­тив­ную истину, кото­рая анта­го­ни­стична его клас­со­вым инте­ре­сам. По этой при­чине, чтобы пра­виль­нее понять твор­че­ство писа­теля, при рас­смот­ре­нии его био­гра­фии в голове нужно удер­жи­вать весь ком­плекс кон­кретно-исто­ри­че­ских условий.

Стоит заме­тить, что изло­же­ние будет носить обзор­ный харак­тер, поэтому тут не будет мно­гих подроб­но­стей, кото­рые вы при жела­нии можете почерп­нуть из дру­гих источ­ни­ков, в том числе и из ука­зан­ных мною. Конечно, я поста­ра­юсь сохра­нить наи­бо­лее важ­ные факты. В дове­сок я буду ука­зы­вать раз­лич­ные точки зре­ния на неко­то­рые собы­тия в жизни писа­теля, и это вызвано рядом причин.

Пер­вая и самая баналь­ная при­чина — это невоз­мож­ность лично про­ве­рить мно­же­ство про­ти­во­ре­ча­щих друг другу фак­тов, при­во­ди­мых раз­лич­ными био­гра­фами. В жизни Н. А. Ост­ров­ского есть туман­ные места. Такая ситу­а­ция воз­никла из-за мно­же­ства фак­то­ров, как объ­ек­тив­ных (утрата важ­ных доку­мен­тов, смерть непо­сред­ствен­ных участ­ни­ков собы­тий), так и субъ­ек­тив­ных (недоб­ро­со­вест­ные иссле­до­ва­ния, «пере­пи­сы­ва­ние» исто­рии)³ .

Вто­рая при­чина — это недо­ступ­ность неко­то­рых источ­ни­ков, из-за чего о све­де­ниях, изло­жен­ных в них, я могу судить только исходя из кос­вен­ных дан­ных, при­во­ди­мых в дру­гих иссле­до­ва­ниях. Так, книги рос­сий­ской иссле­до­ва­тель­ницы Т. И. Анд­ро­но­вой не имеют широ­кого рас­про­стра­не­ния. Поэтому о её иссле­до­ва­ниях я могу судить исходя из ста­тьи⁴ , опуб­ли­ко­ван­ной на мемо­ри­аль­ном сайте Ост­ров­ского, живого жур­нала мос­ков­ского музея⁵ и выступ­ле­ния Анд­ро­но­вой на пре­зен­та­ции моно­гра­фии «„Слиш­ком мало оста­лось жить…“ Нико­лай Ост­ров­ский»⁶ .

И послед­няя при­чина — это моё лич­ное неже­ла­ние давать «пра­виль­ную» био­гра­фию, так как я пре­красно осо­знаю, что в био­гра­фии писа­теля есть места, кото­рые явля­ются на дан­ный момент дис­кус­си­он­ными, поэтому нельзя гово­рить о них как о чём-то окон­ча­тельно уста­нов­лен­ном. За время работы над ста­тьёй я про­чи­тал много недоб­ро­со­вестно выпол­нен­ных жиз­не­опи­са­ний, и если бур­жу­аз­ным интел­ли­ген­там можно про­стить подоб­ное пре­не­бре­же­ние к науч­ной дис­кус­сии (дей­стви­тельно, что с них взять, ведь они всего лишь лакеи капи­та­ли­стов), то для ком­му­ни­стов это непоз­во­ли­тель­ная рос­кошь, ведь «ком­му­ни­сту толпа, ослеп­лён­ная мифом, не нужна»⁷ .

«Жить только для семьи ­— это живот­ный эго­изм,
жить для одного чело­века — низость,
жить только для себя — позор»⁸ .

Досто­верно известно, что това­рищ Ост­ров­ский родился 29 сен­тября 1904 года в селе Вилия Волын­ской губер­нии (ныне Ровен­ская область, Укра­ина) в мно­го­дет­ной семье 54-лет­него унтер-офи­цера в отставке и моло­дой домо­хо­зяйки. Далее у био­гра­фов воз­ни­кают раз­но­гла­сия. Совет­ская сто­рона (Тре­губ, Вен­гров, Кара­ва­ева и дру­гие) утвер­ждает, что его отец был рабо­чим вино­ку­рен­ного завода, поэтому семья пре­бы­вала «в посто­ян­ных поис­ках хлеба и зара­ботка, в тяжё­лом труде»⁹ . А рос­сий­ская (Анд­ро­нова и работ­ники дру­гих музеев имени Ост­ров­ского) сооб­щает, что он был акциз­ным чинов­ни­ком и семей­ство не знало осо­бой нужды. Кому верить? В пользу пер­вой точки зре­ния гово­рит авто­био­гра­фия, кото­рую Ост­ров­ский при­слал вме­сте с рукописью:

«Родился в 1904 году, в рабо­чей семье»¹⁰ .

На что опи­ра­ется Т. И. Анд­ро­нова — мне допод­линно неиз­вестно, видимо, на архивы музеев Москвы и Шепе­товки, вос­по­ми­на­ния жите­лей и т. п. Из про­чи­тан­ных ста­тей на сай­тах музеев я понял, что вопрос о про­ис­хож­де­нии писа­теля пере­стал быть для них дис­кус­си­он­ным^{11 12} . При этом обе сто­роны при­во­дят фотографии:

Семья Ост­ров­ских

Семья Ост­ров­ских

Отец и мать писателя

Дом Ост­ров­ского

Я, конечно, не экс­перт в обла­сти быта сель­ских работ­ни­ков начала ХХ века, но инту­и­ция под­ска­зы­вает мне, что эти люди небедно жили для тех вре­мён: коли­че­ство фото­гра­фий, при­лич­ная одежда, непло­хой дом. Пер­вая вер­сия зву­чит кра­сиво: про­ле­тар­ский писа­тель, выхо­дец из семьи сель­ских рабо­чих. Вто­рая — чуть менее, но всё-таки стоит вспом­нить, что Марксу, Энгельсу, Ленину, Че Геваре, Мао Цзе­дуну и дру­гим рево­лю­ци­о­не­рам про­ис­хож­де­ние не помешало.

В дет­стве Нико­лай Алек­се­е­вич стал­ки­ва­ется с мно­го­чис­лен­ными наци­о­наль­но­стями, про­жи­ва­ю­щими на селе: рус­скими, укра­ин­цами, чехами (мать его была из семьи чеш­ских пере­се­лен­цев), поля­ками, латы­шами, евре­ями и дру­гими. Как и в любом селе­нии того вре­мени, юный Нико­лай видел раз­ные слои обще­ства: поме­щи­ков, кула­ков, чинов­ни­ков, кре­стьян, батра­ков и так далее. Ско­рее всего, в то время, когда рос Ост­ров­ский, среди людей ещё ходили раз­го­воры о собы­тиях 1905 года, ото­звав­шихся эхом и здесь. Напри­мер, био­граф Ост­ров­ского С. Тре­губ пишет о кре­стьян­ских бес­по­ряд­ках в тех местах и подав­ле­нии их каза­ками¹³ .

В 1913 году буду­щий рево­лю­ци­о­нер окон­чил цер­ковно-при­ход­скую школу с похваль­ным листом. В сле­ду­ю­щем году сель­ской идил­лии при­хо­дит конец: отца уволь­няют с работы, семья разо­ря­ется и при­хо­дится пере­ез­жать¹⁴ . После неко­то­рых ски­та­ний Ост­ров­ские ока­зы­ва­ются в городе Шепетовка.

Рабо­тать Нико­лай Алек­се­е­вич начал с две­на­дцати лет в буфете при желез­но­до­рож­ной стан­ции, где не пона­слышке узнает об экс­плу­а­та­ции и отвра­ти­тель­ных фор­мах кон­ку­рен­ции среди работ­ни­ков. В 1917–1918 годах учится в двух­класс­ном народ­ном учи­лище и завер­шает учёбу с отли­чием. Сме­нив несколько работ, Ост­ров­ский ста­но­вится помощ­ни­ком элек­тро­мон­тёра. В год Октябрь­ской рево­лю­ции он впер­вые зна­ко­мится с пред­ста­ви­те­лями пар­тии боль­ше­ви­ков, именно с этой пар­тией он впо­след­ствии свя­жет свою жизнь.

Стоит ска­зать, что за эти годы под­ро­сток не раз про­яв­ляет себя спра­вед­ли­вым и ответ­ствен­ным чело­ве­ком. Ост­ров­ский помо­гает окру­жа­ю­щим его людям, часто защи­щает сла­бых. Даже читая книги, он не может при­ми­риться с теми неспра­вед­ли­во­стями, кото­рые выпа­дают на долю пер­со­на­жей¹⁵ . Кстати, тогда же он читает романы «Овод» Вой­нич, «Андрей Кожу­хов» Степ­няка-Крав­чин­ского и повесть «Спар­так» Джо­ва­ньоли, кото­рые помо­гут дей­стви­тель­но­сти в фор­ми­ро­ва­нии созна­ния юного иска­теля правды.

Осе­нью 1918 года Нико­лай Ост­ров­ский посту­пает в Выс­шее Началь­ное учи­лище, где при­об­ща­ется к рус­ской и укра­ин­ской лите­ра­туре: Гоголю, Пуш­кину, Лер­мон­тову, Кры­лову и Шев­ченко. В Граж­дан­скую войну он выпол­нял вме­сте с бра­том пору­че­ния под­поль­ного рев­кома Шепе­товки: рас­кле­и­вал воз­зва­ния, был связ­ным и пере­да­вал собран­ную инфор­ма­цию. В мае 1919 года в городе уста­нав­ли­ва­ется власть Сове­тов, 20 июля пят­на­дца­ти­лет­ний Ост­ров­ский ста­но­вится чле­ном ком­со­мола, а уже 9 авгу­ста всту­пает доб­ро­воль­цем в ряды Крас­ной Армии¹⁶ .

И снова здесь воз­ни­кают туман­но­сти. Сам Ост­ров­ский в авто­био­гра­фии 1932 года утвер­ждает, что участ­во­вал в Граж­дан­ской войне. Однако есть дру­гая авто­био­гра­фия, най­ден­ная в 1960-х (как гово­рится в доку­мен­таль­ном фильме¹⁷ ), но пред­став­лен­ная в 1992 году, в кото­рой нет инфор­ма­ции об уча­стии в Граж­дан­ской войне¹⁸ . Есть ещё тре­тий вари­ант от 22 апреля 1934 года, где жизнь опи­сана бук­вально в несколь­ких пред­ло­же­ниях¹⁹ . Суще­ствует лич­ный листок Ост­ров­ского, кото­рый он запол­нил при поста­новке на пар­тий­ный учёт в 1924 году, где он ста­вит про­черк в графе об уча­стии в воен­ных дей­ствиях²⁰ .

Обна­ро­до­вав­шие вто­рой вари­ант Ю. Мицик и А. Хве­дась кате­го­рично заяв­ляют, что Ост­ров­ский в войне не участ­во­вал. Анд­ро­нова, ссы­ла­ясь на их авто­био­гра­фию, лич­ный листок и вос­по­ми­на­ния дирек­тора учи­лища, кото­рому до 1990-х якобы не давали гово­рить, делает вывод, что Ост­ров­ский в войне не участ­во­вал, а если и участ­во­вал, то эпи­зо­ди­че­ски, про­сто сбе­гая на фронт и при­мы­кая к частям. В общем, она сама ещё не опре­де­ли­лась. Совет­ская сто­рона, как мы поняли, утвер­ждает обрат­ное, повест­вуя об актив­ном уча­стии в Граж­дан­ской войне и при­водя мно­же­ство вос­по­ми­на­ний раз­лич­ных людей. Давайте раз­бе­рёмся, кто прав.

Во-пер­вых, вто­рой вари­ант авто­био­гра­фии крайне сомни­те­лен, так как не про­став­лена дата и текст напе­ча­тан на машинке. К тому же Ост­ров­скому не был свой­стве­нен «сур­жик», сле­до­ва­тельно, писал эту авто­био­гра­фию дру­гой чело­век. Во-вто­рых, очень сму­щает источ­ник (пра­во­слав­ный свя­щен­ник и никому не извест­ный исто­рик) и дата обна­ро­до­ва­ния. В-тре­тьих, утвер­жде­ние о том, что Ост­ров­ский совсем не участ­во­вал в войне, про­ти­во­ре­чит мно­же­ству вос­по­ми­на­ний, о чём гово­рят сотруд­ники Шепе­тов­ского музея:

«„Коли поча­лося нав­чання, Микола до школи не повер­нувся — в серпні (1919 р.) він пішов на фронт, не ска­завши про це нікому“ (Рожанівська М. Я.). Про це зга­ду­ють мати пись­мен­ника О. Й. Ост­ровська, вчи­тель Чор­но­пись­кий Д. Г. і одно­клас­ники Ост­ровсь­кого М. І. Нижня, Л. О. Бори­со­вич, С. Соро­чинська-Пронь. Шев­ченко М. С., боєць бро­не­поїзда „Чер­во­ний боєць“, який при­кри­вав від­ступ Тара­щансь­кої бри­гади з Шепе­тівки, зга­ду­вав, що зустрівся з Ост­ровсь­ким під Ново­град-Волинсь­ким»²¹ .

В-чет­вёр­тых, я заме­тил сле­ду­ю­щую деталь: в доку­мен­таль­ном фильме, где нам пока­зы­вают лич­ный листок, и в книге Кара­ва­е­вой номера парт­би­ле­тов не сов­па­дают (но это можно спи­сать на обмен парт­би­лета). И пятое — про­черк ничего, соб­ственно, не дока­зы­вает, ведь у Ост­ров­ского могло про­сто не быть доку­мен­тов, под­твер­жда­ю­щих уча­стие в Граж­дан­ской войне, как, напри­мер, у мно­гих крас­ных пар­ти­зан того вре­мени, а лич­ный листок — всё-таки офи­ци­аль­ный документ.

Какой вывод можно сде­лать? Если в вопросе о про­ис­хож­де­нии я скло­ня­юсь к вер­сии нынеш­них иссле­до­ва­те­лей, то здесь все­цело под­дер­жи­ваю био­гра­фов из СССР. На сто­роне тех, кто гово­рит, что Ост­ров­ский участ­во­вал в Граж­дан­ской войне, мно­же­ство убе­ди­тель­ных дока­за­тельств: авто­био­гра­фия Ост­ров­ского, его вос­по­ми­на­ния в пись­мах Пузы­рев­скому²² и некой Берен­фус²³ , мно­же­ство сви­де­тельств посто­рон­них лиц. А что у дру­гих? Авто­био­гра­фия, име­ю­щая сомни­тель­ное про­ис­хож­де­ние, листок да вос­по­ми­на­ния одного чело­века. К тому же, как мы убе­ди­лись, у совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей нет един­ства в этом вопросе. По моему мне­нию, ника­ких вер­сий быть не может: Ост­ров­ский дей­стви­тельно при­ни­мал уча­стие в Граж­дан­ской войне, и все эти ого­ворки Т. И. Анд­ро­но­вой про­сто нелепы.

Вер­нув­шись в город вме­сте со своей частью летом 1920 года, Ост­ров­ский успе­вает пора­бо­тать в рев­коме. 18 авгу­ста часть выдви­га­ется и уже на сле­ду­ю­щий день юноша полу­чает тяжё­лые ране­ния в живот и голову. Два месяца про­во­дит в гос­пи­тале, где едва не уми­рает. Из-за повре­ждён­ного пра­вого глаза больше не может при­ни­мать уча­стие в бое­вых дей­ствиях. Дан­ных, под­твер­жда­ю­щих эти обсто­я­тель­ства, я не нашёл, кроме кос­вен­ных сви­де­тельств у Я. Анша­ко­вой²⁴ , кото­рые пере­кли­ка­ются с дан­ными С. Тре­губа²⁵ .

Тот самый лич­ный листок

Парт­би­лет Ост­ров­ского²⁶

В 1921 году Нико­лай Ост­ров­ский пере­би­ра­ется в Киев, где будет сов­ме­щать работу в желез­но­до­рож­ных мастер­ских, дея­тель­ность в ком­со­моль­ской ячейке и учёбу. В октябре ком­со­мо­лец отправ­ля­ется на стро­и­тель­ство узко­ко­лейки для под­воза дров к замер­за­ю­щему городу²⁷ . Там он про­сту­дится, забо­леет тифом и сля­жет. В начале 1922 года воз­об­но­вит работу в мастер­ских и учёбу в элек­тро­тех­ни­че­ской школе. Вес­ной снова попа­дёт в боль­ницу на две недели, там же узнает о том, что болен анки­ло­зи­ру­ю­щим поли­арт­ри­том (или болез­нью Бех­те­рева — тяжё­лой болез­нью суста­вов, кото­рая вызы­вает силь­ней­шие боли), после чего уедет в Шепе­товку к матери²⁸ . На тот момент ему было всего восем­на­дцать лет.

Но Ост­ров­ский не сда­ётся. В 1923 году рабо­тает в Берез­дове, ста­но­вится полит­ру­ком рай­он­ного все­во­буча (все­об­щего воен­ного обу­че­ния), зани­ма­ется орга­ни­за­цией ком­со­моль­ских ячеек в сель­ской мест­но­сти. В погра­нич­ных рай­о­нах того вре­мени было тяжело рабо­тать: посто­янно при­хо­ди­лось бороться со вся­кого рода бан­ди­тиз­мом. Но со сво­ими зада­чами Ост­ров­ский справ­ля­ется хорошо, поэтому он быстро выдви­га­ется на пер­вый план. Ост­ров­ский, как и в дет­стве, не про­хо­дит мимо любой неспра­вед­ли­во­сти, это отра­жа­ется в его кри­тике тогдаш­них мест­ных руко­во­ди­те­лей, нажи­ва­ю­щихся на кон­тра­банде. Осо­бен­ное вни­ма­ние Нико­лай Алек­се­е­вич уде­лял учёбе: сам он нико­гда не пере­ста­вал учиться и от дру­гих тре­бо­вал того же. Напри­мер, высту­пая с докла­дом на губерн­ском съезде ком­со­мола, Ост­ров­ский обра­щает вни­ма­ние на плохую вос­пи­та­тель­ную работу с моло­дё­жью, при­шед­шей в ленин­ский набор в ком­со­мол и пар­тию²⁹ .

В 1924 году всту­пает в пар­тию, но уже в конце года два­дца­ти­лет­ний Ост­ров­ский остав­ляет ком­со­моль­скую дея­тель­ность из-за окон­ча­тельно подо­рван­ного здо­ро­вья. Так начи­на­ются его ски­та­ния по стране, так начи­на­ется его борьба со своим телом.

С 1924 по 1927 год Ост­ров­ский посе­тит мно­же­ство горо­дов: Харь­ков, Евпа­то­рию, Сла­вянск, Ново­рос­сийск, Москву, Крас­но­дар, Сочи. При­ютом ему будут слу­жить кли­ники и сана­то­рии, где он подру­жится с мно­же­ством людей, кото­рые все силы отдали постро­е­нию нового госу­дар­ства. В 1926 году Ост­ров­ский по совету вра­чей нач­нёт жить в Ново­рос­сий­ске, здесь он встре­тит свою буду­щую жену^{30 31} . В 1927 году жизнь нане­сёт оче­ред­ной удар — отни­мутся ноги, а боли, испы­ты­ва­е­мые буду­щим писа­те­лем, усилятся.

Всё это время он с жад­но­стью усва­и­вает худо­же­ствен­ные и науч­ные труды. Ост­ров­ский читает клас­си­ков не только рус­ской, но и миро­вой лите­ра­туры, зна­ко­мится с новыми писа­те­лями и поэтами: Фур­ма­но­вым, Мая­ков­ским, Сера­фи­мо­ви­чем, Свет­ло­вым, Феди­ным и так далее. Тогда же он осва­и­вает радио и посту­пает заочно в Ком­му­ни­сти­че­ский уни­вер­си­тет имени Я. М. Сверд­лова. И опять Ост­ров­скому не везёт, он начи­нает слеп­нуть, по этой при­чине врачи запре­щают ему читать. При этом Нико­лай Алек­се­е­вич ведёт полит­за­ня­тия для рабо­чих Ново­рос­сий­ского порта и город­ской моло­дёжи. Эти заня­тия про­из­во­дили неиз­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние на всех при­сут­ству­ю­щих. Даже лёжа в постели, он при­ни­мает уча­стие в раз­громе троц­кист­ско-зино­вьев­ской оппо­зи­ции и в раз­об­ла­че­нии чуж­дых пар­тии людей, кото­рые поль­зо­ва­лись слу­жеб­ным поло­же­нием для обу­строй­ства лич­ной жизни³² .

В июле 1928 года Ост­ров­ский пере­би­ра­ется в Сочи, где под конец года почти пол­но­стью теряет зре­ние. Осе­нью 1929 отправ­ля­ется в Москву, где ему делают опе­ра­цию на гла­зах. После оче­ред­ной неудачи в поединке с болез­нями он отка­зы­ва­ется от лече­ния и воз­вра­ща­ется в Сочи к матери, но пока без жены, кото­рая оста­ётся рабо­тать в сто­лице. В сен­тябре 1930 года Ост­ров­ский при­ни­мает реше­ние бороться до конца и пишет сво­ему другу:

«У меня есть план, име­ю­щий целью напол­нить жизнь содер­жа­нием, необ­хо­ди­мым для оправ­да­ния самой жизни»³³ .

Так начи­на­ется работа над рома­ном «Как зака­ля­лась сталь».

Он воз­вра­ща­ется в Москву. Там он сна­чала пишет само­сто­я­тельно, но строчки заез­жают друг на друга. Поэтому он начи­нает исполь­зо­вать «транс­па­рант» (кар­тонка с выре­зан­ными парал­лель­ными полос­ками для строк), чтобы устра­нить пре­пят­ствие. Но появи­лась новая про­блема — буквы всё равно сли­ва­лись, и текст ста­но­вился нечи­та­е­мым, из-за этого при­хо­ди­лось вме­сте с Ост­ров­ским раз­би­рать напи­сан­ное. Было при­нято реше­ние запи­сы­вать за ним. Этим зани­ма­лись его род­ствен­ники, дру­зья и дру­гие доб­ро­вольцы. Стоит отме­тить, что во время работы над рома­ном он не остав­ляет учёбы, осо­бен­ное вни­ма­ние уде­ляя лите­ра­тур­ному делу, для чего даже создаёт кружок.

После неко­то­рых труд­но­стей в апреле 1932 года пер­вая часть романа пуб­ли­ку­ется в жур­нале «Моло­дая гвар­дия», и Нико­лай Алек­се­е­вич снова пере­ез­жает в Сочи. 1 июня 1934 года Ост­ров­ского при­ни­мают в члены Союза совет­ских писа­те­лей СССР. А осе­нью выхо­дит в свет вто­рая часть книги «Как зака­ля­лась сталь».

В декабре 1934 года начи­на­ется работа над вто­рым рома­ном «Рож­дён­ные бурей», вес­ной 1935 года печа­та­ются пер­вые пять глав в жур­нале «Моло­дая гвардия».

Жизнь начи­нает бить клю­чом. Ост­ров­ского посе­щают совет­ские и ино­стран­ные писа­тели. У него берут интер­вью жур­на­ли­сты газет, жур­на­лов и буду­щие био­графы со всех стран мира. Ост­ров­ский всту­пает в пере­писку с мно­го­чис­лен­ными людьми, кото­рые узнают себя в его рома­нах. Он про­из­но­сит речи по радио и пишет ста­тьи. Рабо­тает над сце­на­рием фильма по его роману, вышед­шему в 1942 году. Несмотря на славу, захлест­нув­шую писа­теля, он не поте­ряет голову и ска­жет своей подруге Караваевой:

«Поду­май, в одной ста­тье назвали меня ни много ни мало… „вели­ким совет­ским клас­си­ком“… У людей всё в голове раз­вин­ти­лось…»³⁴

И всё это про­ис­хо­дило на фоне посто­янно ухуд­ша­ю­ще­гося здоровья.

Ост­ров­ский 1 октября 1935 года награж­да­ется орде­ном Ленина. В январе 1936 года закон­чена работа над вто­рой кни­гой. В конце октября он уез­жает в Москву, где и уми­рает 22 декабря в воз­расте 32 лет.

Корот­кая жизнь, не правда ли? Но сколько всего пере­жито. Вся био­гра­фия Ост­ров­ского про­ни­зана борь­бой: с вра­гами, с болез­нями, с самим собой. Конечно, и у него были минуты отча­я­ния, когда хоте­лось всё бро­сить, но он нахо­дил в себе силы, чтобы про­дол­жать бой.

Под­водя итог, мы ещё раз взгля­нем на жизнь писа­теля-рево­лю­ци­о­нера. Нико­лай Ост­ров­ский вос­пи­ты­вался на селе в семье с достат­ком, полу­чил хоро­шее вос­пи­та­ние и пер­во­на­чаль­ное обра­зо­ва­ние. Там же он впер­вые полу­чает пред­став­ле­ние об обще­ствен­ном устрой­стве, видя как окру­жа­ю­щим его людям при­хо­дится зара­ба­ты­вать себе на жизнь, и заме­чает, что поло­же­ние чело­века, по сути, не зави­сит от наци­о­наль­но­сти. Но в ско­ром вре­мени семья Ост­ров­ского и он сам попол­няют ряды город­ского про­ле­та­ри­ата. Юноша рабо­тает, учится и довольно активно участ­вует в обще­ствен­ной жизни. Когда в город вры­ва­ется Октябрь­ская рево­лю­ция, Нико­лай встре­чает её как подо­бает идей­ному чело­веку — под­дер­жи­вает не только сло­вом, но и делом, ведь ему теперь нечего терять, кроме своих цепей. Всту­пает в ряды ком­со­мола, а потом и пар­тии, где пре­красно справ­ля­ется с воз­ло­жен­ными на него зада­чами. После того, как запас здо­ро­вья иссяк, Ост­ров­ский не сдался, про­дол­жил жить пол­ной жиз­нью и нашёл себя на новом поприще — лите­ра­тур­ном, где добился фено­ме­наль­ных результатов.

Что тут ещё можно ска­зать? Мно­гие иссле­до­ва­тели схо­дятся во мне­нии, что к концу жизни он был моно­ли­тен в своих взгля­дах и непо­ко­ле­бимо убеж­дён в ком­му­ни­сти­че­ских иде­а­лах. Его жизнь может являться при­ме­ром раз­ви­тия исклю­чи­тельно острого про­ле­тар­ского миро­воз­зре­ния, и скла­ды­ва­ется впе­чат­ле­ние, что почти все обсто­я­тель­ства тол­кали его к марксизму.

Оста­ётся лишь кон­ста­ти­ро­вать факт того, что Ост­ров­ский про­жил жизнь в соот­вет­ствии со своей самой извест­ной цита­той. Перед смер­тью ему не было мучи­тельно больно за бес­цельно про­жи­тые годы, его не жёг позор за под­лень­кое и мелоч­ное про­шлое, и, уми­рая, он мог сказать:

«Вся жизнь и все силы были отданы самому пре­крас­ному в мире — борьбе за осво­бож­де­ние чело­ве­че­ства!»³⁵

Именно такому типу людей Мая­ков­ский посвя­тил свои строки:

«…Мы идём
сквозь револь­вер­ный лай,
чтобы,
уми­рая,
вопло­титься
в паро­ходы,
в строчки
и в дру­гие дол­гие дела…»³⁶

Он вопло­тился. И послед­нее. Про­чи­тав и про­слу­шав мно­же­ство мне­ний об Ост­ров­ском, среди кото­рых были и диа­мет­рально про­ти­во­по­лож­ные, я могу честно заявить, что мне не попа­лось ни одного, где бы отри­ца­лась та неис­ся­ка­е­мая энер­гия, с како­вой он «спе­шил жить».

О романе и литературном герое

Прежде, чем начать ана­лиз худо­же­ствен­ного про­из­ве­де­ния, необ­хо­димо опре­де­литься с теми тео­ре­ти­че­скими уста­нов­ками, из кото­рых мы будем исхо­дить. И не пере­жи­вайте, здесь не будет гро­мозд­ких кон­струк­ций наподобие:

«…отправ­ная точка ана­лиза — тезис об интер­тек­сту­аль­но­сти как худо­же­ствен­ной доми­нанте романа Н. Ост­ров­ского»³⁷ .

Вме­сто этого мы озна­ко­мимся с пред­став­ле­ни­ями клас­си­ков марк­сизма о лите­ра­туре и их раз­ви­тием в ХХ веке.

При­сту­пая к изло­же­нию, я вынуж­ден при­знать, что осно­во­по­лож­ники марк­сизма не оста­вили после себя целост­ного изло­же­ния своих взгля­дов на искус­ство вообще и лите­ра­туру в част­но­сти, поэтому нам доступны лишь их письма к лите­ра­то­рам³⁸ и обры­воч­ные суж­де­ния в их тру­дах³⁹ . Наи­боль­ший инте­рес пред­став­ляют сле­ду­ю­щие цитаты Энгельса:

1. «В Вашем Зикин­гене взята совер­шенно пра­виль­ная уста­новка: глав­ные дей­ству­ю­щие лица дей­стви­тельно явля­ются пред­ста­ви­те­лями опре­дё­лен­ных клас­сов и направ­ле­ний, а стало быть и опре­де­лён­ных идей сво­его вре­мени, и чер­пают мотивы своих дей­ствий не в мелоч­ных инди­ви­ду­аль­ных при­хо­тях, а в том исто­ри­че­ском потоке, кото­рый их несёт. Но даль­ней­ший шаг впе­рёд, кото­рый сле­до­вало бы сде­лать, заклю­ча­ется в том, чтобы эти мотивы более живо, активно и, так ска­зать, сти­хийно выдви­га­лись на пер­вый план ходом самого дей­ствия, а аргу­мен­ти­ру­ю­щие речи <…> напро­тив, ста­но­ви­лись бы все более излиш­ними. <…> Вы совер­шенно спра­вед­ливо высту­па­ете про­тив гос­под­ству­ю­щей ныне пло­хой инди­ви­ду­а­ли­за­ции, кото­рая сво­дится к мелоч­ному умни­ча­нью и состав­ляет суще­ствен­ный при­знак выды­ха­ю­щейся лите­ра­туры эпи­го­нов. Мне кажется, однако, что лич­ность харак­те­ри­зу­ется не только тем, что она делает, но и тем, как  она это делает; и в этом отно­ше­нии идей­ному содер­жа­нию драмы не повре­дило бы, по моему мне­нию, если бы отдель­ные харак­теры были бы несколько резче раз­гра­ни­чены и ост­рее про­ти­во­по­став­лены друг другу [1859 год, под­чёрк­нуто мной. — Г. Т., выде­лено Энгель­сом]»⁴⁰ .
   Если не вда­ваться в подроб­но­сти, то в письме Энгельс раз­би­рает пьесу Ф. Лас­саля о рыцар­ском вос­ста­нии Франца фон Зик­кин­гена. Он ука­зы­вает на поло­жи­тель­ные сто­роны драмы и раз­ви­вает их. Осо­бенно хоте­лось бы ука­зать на то, что Энгельс гово­рит о клас­со­вом под­ходе в изоб­ра­же­нии дей­стви­тель­но­сти, анта­го­низме между клас­сами и нена­доб­но­стью «инди­ви­ду­а­ли­за­ции», под кото­рой имеет в виду ситу­а­цию, когда автор под­ме­няет задачу изоб­ра­же­ния дей­стви­тель­но­сти выска­зы­ва­нием своих идей или суж­де­ний. Маркс тоже писал Лас­салю и гово­рил, что его драма недо­ста­точно реа­ли­стична, даже не соот­вет­ствует дей­стви­тель­но­сти, и что тема (исто­ри­че­ская кол­ли­зия), выбран­ная им, не под­хо­дит для его задумки⁴¹ .
2. «Но я думаю, что тен­ден­ция должна сама по себе выте­кать из поло­же­ния и дей­ствия, без того, чтобы на это особо ука­зы­ва­лось, и что писа­тель не обя­зан под­но­сить чита­телю в гото­вом виде буду­щее исто­ри­че­ское раз­ре­ше­ние изоб­ра­жа­е­мых им обще­ствен­ных кон­флик­тов. К тому же в наших усло­виях роман обра­ща­ется пре­иму­ще­ственно к чита­те­лям из бур­жу­аз­ных, т. е. не при­над­ле­жа­щих прямо к нам, кру­гов, а поэтому соци­а­ли­сти­че­ский тен­ден­ци­оз­ный роман цели­ком выпол­няет, на мой взгляд, своё назна­че­ние, прав­диво изоб­ра­жая реаль­ные отно­ше­ния, раз­ры­вая гос­под­ству­ю­щие услов­ные иллю­зии о при­роде этих отно­ше­ний, рас­ша­ты­вая опти­мизм бур­жу­аз­ного мира, все­ляя сомне­ния по поводу неиз­мен­но­сти основ суще­ству­ю­щего порядка, — хотя бы автор и не пред­ла­гал при этом ника­кого опре­де­лен­ного реше­ния и даже иной раз не ста­но­вился явно на чью-либо сто­рону [1885 год, под­чёрк­нуто мной — Г. Т.]»⁴² .
   Как мы пони­маем, Энгельс явля­ется сто­рон­ни­ком реа­лизма в лите­ра­туре, поэтому наста­и­вает на досто­вер­ном изоб­ра­же­нии дей­стви­тель­но­сти в её раз­ви­тии, но при этом он обо­зна­чает то, что автор «не обя­зан» демон­стри­ро­вать «раз­ре­ше­ние» обще­ствен­ных про­ти­во­ре­чий, и сове­тует писать таким обра­зом, чтобы тен­ден­ции в романе выте­кали из опи­сы­ва­е­мых обсто­я­тельств, а их про­ти­во­ре­чи­вость или раз­но­на­прав­лен­ность изоб­ра­жать более чётко, то есть не раз­мы­вать и не затушёвывать.
3. «В „Город­ской девушке“ рабо­чий класс фигу­ри­рует как пас­сив­ная масса, неспо­соб­ная помочь себе, не дела­ю­щая даже ника­ких попы­ток и уси­лий к тому, чтобы помочь себе. Все попытки вырвать её из тупой нищеты исхо­дят извне, сверху. <…> Рево­лю­ци­он­ный отпор рабо­чего класса угне­та­ю­щей его среде, его судо­рож­ные попытки, полу­со­зна­тель­ные или созна­тель­ные, добиться своих чело­ве­че­ских прав впи­саны в исто­рию и должны поэтому занять свое место в обла­сти реа­лизма. <…>
   Чем больше скрыты взгляды автора, тем это лучше для про­из­ве­де­ния искус­ства. Если я что-либо и могу под­верг­нуть кри­тике, то разве только то, что рас­сказ всё же недо­ста­точно реа­ли­сти­чен. На мой взгляд, реа­лизм пред­по­ла­гает, помимо прав­ди­во­сти дета­лей, прав­ди­вое вос­про­из­ве­де­ние типич­ных харак­те­ров в типич­ных обсто­я­тель­ствах. <…> Я счи­таю одной из вели­чай­ших побед реа­лизма, одной из наи­бо­лее цен­ных черт ста­рика Баль­зака то, что он при­нуж­дён был идти про­тив своих соб­ствен­ных клас­со­вых сим­па­тий и поли­ти­че­ских пред­рас­суд­ков, то, что он видел неиз­беж­ность паде­ния своих излюб­лен­ных ари­сто­кра­тов и опи­сы­вал их как людей, не заслу­жи­ва­ю­щих луч­шей уча­сти, и то, что он видел насто­я­щих людей буду­щего там, где их един­ственно и можно было найти. <…>
   И почём я знаю, не было ли у Вас доста­точ­ных осно­ва­ний для того, чтобы доволь­ство­ваться изоб­ра­же­нием пас­сив­ной сто­роны жизни рабо­чего класса, остав­ляя актив­ную сто­рону этой жизни для дру­гого про­из­ве­де­ния [1888 год; под­чёрк­нуто мной — Г. Т., выде­лено Энгель­сом]»⁴³ .
   Здесь изло­же­ние взгля­дов Энгельса на лите­ра­туру полу­чает неко­то­рое раз­ви­тие, он прямо ука­зы­вает на то, что необ­хо­димо изоб­ра­жать актив­ную сто­рону борьбы про­ле­та­ри­ата. Также тут стоит обра­тить вни­ма­ние на выска­зы­ва­ние о Баль­заке, кото­рым Энгельс демон­стри­рует позна­ва­тель­ную функ­цию лите­ра­туры, — отра­же­ние дей­стви­тель­но­сти во всём её мно­го­об­ра­зии, кото­рое спо­собно давать чело­веку объ­ек­тив­ную истину, неза­ви­симо от поло­же­ния, зани­ма­е­мого в системе обще­ствен­ного производства.

Линию пер­вых двух марк­си­стов про­дол­жает и Ленин в своей серии ста­тей по поводу вели­кого рус­ского клас­сика Льва Нико­ла­е­вича Тол­стого⁴⁴ . Он отмечает:

«Про­ти­во­ре­чия во взгля­дах Тол­стого, с этой точки зре­ния, — дей­стви­тель­ное зер­кало тех про­ти­во­ре­чи­вых усло­вий, в кото­рые постав­лена была исто­ри­че­ская дея­тель­ность кре­стьян­ства в нашей рево­лю­ции. С одной сто­роны, века кре­пост­ного гнёта и деся­ти­ле­тия фор­си­ро­ван­ного поре­фор­мен­ного разо­ре­ния нако­пили горы нена­ви­сти, злобы и отча­ян­ной реши­мо­сти. Стрем­ле­ние сме­сти до осно­ва­ния и казён­ную цер­ковь, и поме­щи­ков, и поме­щи­чье пра­ви­тель­ство, уни­что­жить все ста­рые формы и рас­по­рядки зем­ле­вла­де­ния, рас­чи­стить землю, создать на место поли­цей­ски-клас­со­вого госу­дар­ства обще­жи­тие сво­бод­ных и рав­но­прав­ных мел­ких кре­стьян, — это стрем­ле­ние крас­ной нитью про­хо­дит через каж­дый исто­ри­че­ский шаг кре­стьян­ства в нашей рево­лю­ции, и несо­мненно, что идей­ное содер­жа­ние писа­ний Тол­стого гораздо больше соот­вет­ствует этому кре­стьян­скому стрем­ле­нию, чем отвле­чён­ному „хри­сти­ан­скому анар­хизму“, как оце­ни­вают ино­гда „систему“ его взгля­дов [Выде­лено мной. — Г. Т.]»⁴⁵ .

Ленин здесь выска­зы­ва­ется о Тол­стом в том же ключе, что и Энгельс о Баль­заке. Он спе­ци­ально под­чёр­ки­вает, что про­ти­во­ре­чи­вые взгляды Тол­стого, выра­зив­ши­еся в его твор­че­стве, сов­ме­ща­ю­щие в себе кри­тику капи­та­лизма и абсо­лютно реак­ци­он­ные взгляды «непро­тив­ле­ния злу», явля­ются «зер­ка­лом» обще­ствен­ных про­ти­во­ре­чий, отра­же­нием инте­ре­сов и стра­хов угне­тён­ных и тём­ных кре­стьян­ских масс Рос­сии на рубеже ХIХ и ХХ веков. Ленин в первую оче­редь видел в Тол­стом не инди­ви­ду­аль­ную лич­ность с её непо­вто­ри­мым взгля­дом на мир, а чело­века с опре­де­лён­ной клас­со­вой при­над­леж­но­стью, кото­рая сфор­ми­ро­вана в резуль­тате позна­ния дей­стви­тель­но­сти. Таким обра­зом, Ленин ещё раз напо­ми­нает нам, что лите­ра­тура спо­собна давать объ­ек­тив­ную истину, но «пра­виль­ная оценка Тол­стого <…> воз­можна только с точки зре­ния социал-демо­кра­ти­че­ского про­ле­та­ри­ата», поэтому пере­до­вой про­ле­та­риат дол­жен разъ­яс­нять кри­тику бур­жу­аз­ного обще­ства, отсе­и­вая отста­лые и охра­ни­тель­ные взгляды от этой кри­тики⁴⁶ .

Лучше всего суще­ствен­ные моменты дан­ных ста­тей выра­зил М. Лифшиц:

«Клас­со­вая при­рода духов­ных явле­ний опре­де­ля­ется в своей основе не их субъ­ек­тив­ной окрас­кой, а глу­би­ной и вер­но­стью заклю­чён­ного в них пони­ма­ния дей­стви­тель­но­сти. Отсюда, из объ­ек­тив­ного мира, берётся и сама субъ­ек­тив­ная окраска клас­со­вой идео­ло­гии. Она явля­ется выво­дом, в боль­шей сте­пени выво­дом, чем исход­ным пунк­том. Чело­век, спо­соб­ный воз­вы­ситься до нена­ви­сти к угне­те­нию и лжи во всех про­яв­ле­ниях обще­ствен­ной жизни его эпохи, ста­но­вится идео­ло­гом рево­лю­ци­он­ного класса. Чело­век, цели­ком погру­жён­ный в своё осо­бое частич­ное бытие, в свою искон­ную огра­ни­чен­ность, все­гда оста­ётся под вла­стью идей, вер­нее, пред­рас­суд­ков, отве­ча­ю­щих инте­ре­сам реак­ци­он­ных клас­сов.
В про­ти­во­вес дог­ма­ти­че­скому марк­сизму Ленин сумел пока­зать, что клас­со­вое созна­ние не воз­ни­кает авто­ма­ти­че­ски. Идео­ло­гом опре­де­лён­ного класса не рож­да­ются, а ста­но­вятся. Так, про­ле­тар­ская идео­ло­гия, то есть марк­сизм, не явля­ется про­стым углуб­ле­нием пси­хо­ло­гии рабо­чего, и её нельзя счи­тать непо­сред­ствен­ным след­ствием фаб­рично-завод­ского быта. Истинно клас­со­вое созна­ние выра­ба­ты­ва­ется только из наблю­де­ния всех клас­сов обще­ства во всех про­яв­ле­ниях их умствен­ной, нрав­ствен­ной и поли­ти­че­ской жизни. Про­ле­тар­ская идео­ло­гия воз­ни­кает именно в этой сфере вза­и­мо­от­но­ше­ния раз­лич­ных клас­сов обще­ства, она явля­ется зако­но­мер­ным выво­дом из всей исто­ри­че­ской прак­тики чело­ве­че­ства, ито­гом раз­ви­тия фило­со­фии, поли­ти­че­ской эко­но­мии, соци­а­лизма»⁴⁷ .

В ста­тье «Пар­тий­ная орга­ни­за­ция и пар­тий­ная лите­ра­тура» Ленин выво­дит прин­цип пар­тий­но­сти в про­ле­тар­ской лите­ра­туре, гово­рит о том, что новая лите­ра­тура должна быть под­чи­нена про­ле­та­ри­ату и фор­ми­ро­вать клас­со­вое созна­ние⁴⁸ . Там же рас­суж­дает о сво­боде печати, но не о сво­боде в анар­хист­ско-инди­ви­ду­аль­ном смысле, когда каж­дый волен изда­вать свою реак­ци­он­ную писа­нину, а о сво­боде в смысле союза про­грес­сив­ного про­ле­та­ри­ата и писа­теля, когда пер­вый, обес­пе­чи­вая мате­ри­аль­ную основу для жизни вто­рого, волен запре­щать печа­тать бур­жу­аз­ные про­из­ве­де­ния или даже раз­ры­вать отно­ше­ния с подоб­ными лите­ра­то­рами. Тем самым, Ленин отвер­гает иллю­зии лите­ра­то­ров, счи­та­ю­щих, что в капи­та­ли­сти­че­ском обще­стве лите­ра­тор неза­ви­сим, — он ещё как зави­сим, только «от денеж­ного мешка, от под­купа, от содер­жа­ния», кото­рые пере­рас­пре­де­ля­ются ему из кар­мана тру­до­вого народа⁴⁹ . Дру­гая ста­тья «Об очистке языка» обра­щает вни­ма­ние на сни­же­ние вли­я­ния на массы из-за слиш­ком боль­шого коли­че­ства ино­стран­ных слов в газе­тах того вре­мени, кото­рые можно заме­нить рус­скими⁵⁰ . В своих мно­го­чис­лен­ных рабо­тах Ленин ука­зы­вал на орга­ни­за­ци­он­ные задачи про­ле­та­ри­ата и пар­тии при фор­ми­ро­ва­нии новой про­ле­тар­ской куль­туры, но тут же обра­щал вни­ма­ние, что она явля­ется ито­гом зако­но­мер­ного раз­ви­тия бур­жу­аз­ной куль­туры и вби­рает в себя луч­шие её достижения.

Сле­ду­ю­щий шаг в раз­ви­тии дан­ных взгля­дов был сде­лан уже при пере­ходе к соци­а­лизму. К тому вре­мени совет­ская власть уже доби­лась неко­то­рых успе­хов в обла­сти рас­про­стра­не­ния куль­туры: начала про­во­дить лик­без, постро­ила боль­шое коли­че­ство обра­зо­ва­тель­ных и про­све­ти­тель­ных учре­жде­ний, под­го­то­вила мно­же­ство кад­ров, печа­тала науч­ную и худо­же­ствен­ную лите­ра­туру огром­ными тира­жами. В пер­вой поло­вине 1930-х годов А. В. Луна­чар­ский, М. Горь­кий и дру­гие фор­ми­руют новое направ­ле­ние в лите­ра­туре — соци­а­ли­сти­че­ский реализм.

Луна­чар­ский в своём докладе на 2-м пле­нуме Орг­ко­ми­тета Союза писа­те­лей СССР 12 фев­раля 1933 года под­во­дит неко­то­рый итог мно­го­лет­нему фор­ми­ро­ва­нию новой про­ле­тар­ской куль­туры⁵¹ . Он выво­дит основ­ные прин­ципы соци­а­ли­сти­че­ского реа­лизма в искус­стве, осо­бое вни­ма­ние уде­ляя литературе.

По Луна­чар­скому, соци­а­ли­сти­че­ский реа­лизм явля­ется син­те­зом реа­лизма и роман­тизма. Только в отли­чие от бур­жу­аз­ного реа­лизма, кото­рый опи­сы­вал дей­стви­тель­ность ста­ти­че­ски, без дви­же­ния, тем самым утвер­ждая сло­жив­ше­еся поло­же­ние вещей (поло­жи­тель­ный реа­лизм, кото­рый пред­став­лял круп­ную бур­жу­а­зию), соц­ре­а­лизм дол­жен пока­зы­вать жизнь в раз­ви­тии, дина­ми­че­ски, рас­ша­ты­вая сло­жив­шийся миро­по­ря­док. В этом моменте соц­ре­а­лизм плавно вби­рает в себя дости­же­ния роман­тизма, только вме­сто мистики и иде­а­лизма он изоб­ра­жает актив­ную сто­рону жизни, про­грес­сив­ные направ­ле­ния обще­ствен­ного раз­ви­тия. Тем самым, соц­ре­а­лизм пока­зы­вает дей­стви­тель­ность не только с отри­ца­тель­ной сто­роны, как это делали пред­ста­ви­тели мел­кой бур­жу­а­зии в лите­ра­туре (отри­ца­тель­ный реа­лизм), но и поло­жи­тель­ной, утвер­ждая новое. Стоит отме­тить, что поло­жи­тель­ный и отри­ца­тель­ный реа­лизм — это два полюса про­ти­во­ре­чия, и между ними есть гра­да­ции, поэтому можно встре­тить про­из­ве­де­ния, кото­рые, напри­мер, не только кри­ти­куют капи­та­ли­сти­че­ское обще­ство, но и утвер­ждают мел­ко­бур­жу­аз­ное виде­ние мира.

Соци­а­ли­сти­че­ский реа­лизм не дол­жен при этом пока­зы­вать, будто жизнь раз­ви­ва­ется меха­ни­сти­че­ски, без уча­стия воли субъ­екта и масс. Писа­тель-соц­ре­а­лист дол­жен изоб­ра­жать чело­века как творца окру­жа­ю­щего мира и самого себя, улав­ли­вать гене­зис лич­но­сти в ходе про­цес­сов пре­об­ра­зо­ва­ния обще­ства. Осо­бое вни­ма­ние необ­хо­димо уде­лять клас­со­вой борьбе, кото­рая явля­ется дви­га­те­лем про­гресса. При этом лите­ра­тор не дол­жен забы­вать об эмо­ци­о­наль­ной состав­ля­ю­щей про­из­ве­де­ния, изоб­ра­же­ние дей­стви­тель­но­сти не должно быть сухим, бес­страст­ным, холод­ным, потому что борьба за жизнь все­гда напол­нена любо­вью и нена­ви­стью, вос­тор­гом и печа­лью, сме­хом и грустью.

Луна­чар­ский ука­зы­вает на идейно-вос­пи­та­тель­ную функ­цию лите­ра­туры, он гово­рит, что она должна при­ви­вать клас­со­вую созна­тель­ность рабо­чим и кре­стья­нам. При соци­а­лизме лите­ра­тура должна фор­ми­ро­вать нового чело­века и бороться, тем самым, с капи­та­ли­сти­че­скими тен­ден­ци­ями. Худож­нику необ­хо­димо не только пока­зы­вать дей­стви­тель­ность какая она есть, он дол­жен помо­гать разо­браться в ней, давать ори­ен­та­цию на лучшее.

При этом Луна­чар­ский сове­тует разо­браться в мате­ри­а­ли­сти­че­ской диа­лек­тике, чтобы отоб­ра­же­ние дей­стви­тель­но­сти было наи­бо­лее пол­ным. Но пони­мая, что соци­а­ли­сти­че­ское госу­дар­ство ещё молодо, что только недавно нача­лось актив­ное про­све­ще­ние масс и что в лите­ра­туру при­шло много моло­дых и неопыт­ных писа­те­лей, он при­зы­вает их писать пока как умеют. Новые писа­тели будут учиться на своих ошиб­ках, будут посте­пенно позна­вать марк­сизм через твор­че­ское изу­че­ние объ­ек­тив­ной реаль­но­сти и само­об­ра­зо­ва­ние. Глав­ное, чтобы они были всей душой за про­ле­та­риат — от чувств к разуму. Пус­кай их про­из­ве­де­ния будут нести сти­хий­ный и эмо­ци­о­наль­ный харак­тер, но они будут выра­жать правду.

Луна­чар­ский под­чёр­ки­вает, что правда — это не «зад­ний двор рево­лю­ции», не кон­цен­тра­ция вни­ма­ния на ошиб­ках моло­дого, ещё, быть может, неуме­лого про­ле­та­ри­ата, это не пес­си­ми­сти­че­ское нытьё мещан­ства, пере­хо­дя­щее в контр­ре­во­лю­цию. Правда — это раз­ви­ва­ю­ща­яся дей­стви­тель­ность во всём её мно­го­об­ра­зии, поэтому с точки зре­ния соц­ре­а­лизма одно­сто­рон­нее изоб­ра­же­ние есть «ирре­аль­ность, ложь, под­мена жизни мерт­ве­чи­ной»⁵² .

В резуль­тате в 1934 году на пер­вом Все­со­юз­ном съезде совет­ских писа­те­лей был сфор­ми­ро­ван устав Союза совет­ских писа­те­лей, где записали:

«Соци­а­ли­сти­че­ский реа­лизм, явля­ясь основ­ным мето­дом совет­ской худо­же­ствен­ной лите­ра­туры и лите­ра­тур­ной кри­тики, тре­бует от худож­ника прав­ди­вого, исто­ри­че­ски-кон­крет­ного изоб­ра­же­ния дей­стви­тель­но­сти в её рево­лю­ци­он­ном раз­ви­тии. При этом прав­ди­вость и исто­ри­че­ская кон­крет­ность худо­же­ствен­ного изоб­ра­же­ния дей­стви­тель­но­сти должны соче­таться с зада­чей идей­ной пере­делки и вос­пи­та­ния тру­дя­щихся в духе соци­а­лизма»⁵³ .

Там же сфор­ми­ро­ваны цели и задачи Союза писа­те­лей, кото­рые вклю­чают в себя: актив­ное уча­стие писа­те­лей в стро­и­тель­стве соци­а­лизма, вос­пи­та­ние новых про­ле­тар­ских писа­те­лей в СССР и за рубе­жом, раз­ви­тие лите­ра­туры брат­ских наро­дов, твор­че­ское сорев­но­ва­ние, тео­ре­ти­че­ская раз­ра­ботка про­блем соц­ре­а­лизма и созда­ние про­из­ве­де­ний высо­кого худо­же­ствен­ного значения.

М. Горь­кий, будучи одним из пер­вых пред­ста­ви­те­лей соц­ре­а­лизма, в своих ста­тьях активно про­па­ган­ди­ро­вал соци­а­ли­сти­че­ский реа­лизм в лите­ра­туре, но при этом он выде­лял и его про­блемы⁵⁴ .

Про­блем было на самом деле много и почти все они воз­ни­кали вслед­ствие того, что страна была ещё доста­точно молода и раз­ви­ва­лась семи­миль­ными шагами: низ­кий уро­вень обра­зо­ван­но­сти моло­дых писа­те­лей, неже­ла­ние ста­рых лите­ра­то­ров учиться писать по-новому и пере­да­вать опыт, пас­сив­ность, иде­а­лизм, пре­сло­ву­тое ковер­ка­нье языка, непра­виль­ное пони­ма­ние прин­ци­пов соц­ре­а­лизма и т. д.

Горь­кий давал советы начи­на­ю­щим лите­ра­то­рам, кото­рые пере­да­вали при­мерно следующее.

1. Озна­ко­миться и взять всё самое луч­шее у клас­си­ков миро­вой и оте­че­ствен­ной лите­ра­туры. Зани­маться само­об­ра­зо­ва­нием: опи­са­ние любого дела, любого объ­екта должно отра­жать его сущ­ность, а не носить поверх­ност­ный харак­тер. Учиться писать ёмко, кратко и кра­сиво. Речь должна быть гра­мотна, слог поня­тен каж­дому и нельзя засо­рять язык сло­вами-пара­зи­тами, матом и дру­гим⁵⁵ . Не скры­вать под вити­е­ва­той фор­мой бед­ное содержание.
2. Активно участ­во­вать в обще­ствен­ной жизни. Не зани­мать пози­цию пас­сив­ного наблю­да­теля, а тво­рить дей­стви­тель­ность вме­сте с рабо­чими и кре­стья­нами. Позна­ко­миться со своей ауди­то­рией, встре­чаться с чита­те­лями и выслу­ши­вать их, делиться опы­том с моло­дыми лите­ра­то­рами и т. п.
3. Отоб­ра­жать дей­стви­тель­ность со всех сто­рон в её рево­лю­ци­он­ном раз­ви­тии. Горь­кий наста­и­вает на каче­ствен­ном и пол­ном изоб­ра­же­нии мер­зо­стей капи­та­лизма и экс­плу­а­та­ции чело­века чело­ве­ком. Он аргу­мен­ти­ро­вал это тем, что новый чита­тель, вырос­ший при соци­а­лизме, может услы­шать о них только из чужих уст, но при этом он дол­жен знать об опас­но­стях, кото­рые они несут, и быть готов встре­тить их во все­ору­жии. Отсюда выте­кает воз­мож­ность изоб­ра­же­ния отри­ца­тель­ных или неопре­де­лив­шихся героев⁵⁶ .

Ино­стран­ный кол­лега Горь­кого Ральф Фокс, англий­ский ком­му­нист, кото­рого трудно упрек­нуть в пас­сив­ном отно­ше­нии к жизни, так как он сло­жил голову на граж­дан­ской войне в Испа­нии, в своей книге «Роман и народ» изла­гает при­мерно те же мысли. Това­рищ Фокс кон­ста­ти­рует факт того, что совре­мен­ный ему англий­ский роман нахо­дится в упадке, а писа­тели пере­жи­вают кри­зис миро­воз­зре­ния. Для того чтобы пре­одо­леть сло­жив­шу­юся ситу­а­цию, Фокс реко­мен­дует писа­те­лям активно участ­во­вать в обще­ствен­ной жизни и зани­маться позна­нием окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти, рас­кры­вая внут­рен­ние про­ти­во­ре­чия и их про­яв­ле­ния вовне. При напи­са­нии же худо­же­ствен­ных про­из­ве­де­ний Фокс сове­тует уде­лять больше вни­ма­ния смыслу напи­сан­ного, а не пытаться создать иде­аль­ную, но бес­со­дер­жа­тель­ную форму. По Фоксу, в «новом реа­лизме» необ­хо­димо воз­ро­дить геро­и­че­ский и эпи­че­ский харак­тер, создать трёх­мер­ную раз­ви­ва­ю­щу­юся лич­ность, созда­ю­щую себя через вза­и­мо­дей­ствие с миром. Он, вслед за Энгель­сом, счи­тает, что писа­тель дол­жен чер­пать вдох­но­ве­ние в рабо­чем классе и его аван­гарде — рево­лю­ци­о­не­рах, при этом он про­тив любого навя­зы­ва­ния взглядов:

«Миро­воз­зре­ние не сле­дует про­по­ве­до­вать, оно должно выте­кать совер­шенно есте­ственно из самих обсто­я­тельств и харак­те­ров»⁵⁷ .

Как мы видим, марк­сист­ские взгляды раз­ви­ва­лись с тече­нием вре­мени. Меня­лись обсто­я­тель­ства — меня­лись задачи и сред­ства их раз­ре­ше­ния. Энгельс и Фокс обра­ща­лись к бур­жу­аз­ным писа­те­лям, поэтому они под­чёр­ки­вали, что писа­тель не дол­жен про­по­ве­до­вать своё миро­воз­зре­ние, что взгляды должны выте­кать из самих обсто­я­тельств. Ленин, Луна­чар­ский и Горь­кий, не отвер­гая этого поло­же­ния, допол­няли новыми, кото­рые носили уже более соци­а­ли­сти­че­ский харак­тер, больше под­хо­дили для про­ле­тар­ского госу­дар­ства, нежели бур­жу­аз­ного. Но в целом новое направ­ле­ние в лите­ра­туре выте­кало из ста­рых, а в тео­рии марк­сист­ской лите­ра­туры обры­вов не было.

Я попы­та­юсь под­ве­сти итог всему выше­ска­зан­ному и опре­де­лить основ­ные черты про­грес­сив­ного направ­ле­ния в лите­ра­туре или соци­а­ли­сти­че­ского реализма:

1. Изоб­ра­же­ние дей­стви­тель­но­сти во всём её мно­го­об­ра­зии через рас­кры­тие про­ти­во­ре­чий обще­ствен­ного раз­ви­тия и демон­стра­ции наи­бо­лее про­грес­сив­ной тен­ден­ции, зарож­да­ю­щейся в нед­рах ста­рого мира;
2. Глав­ным героем дол­жен быть такой тип чело­века, кото­рый активно вза­и­мо­дей­ствует с обще­ством и при­ро­дой, познаёт их сущ­ность и на осно­ва­нии полу­чен­ных зна­ний меняет мир во благо всего человечества;
3. Соче­та­ние содер­жа­ния и формы, доступ­но­сти и высо­кой худо­же­ствен­ной ценности.

А теперь, на осно­ва­нии дан­ных черт мы про­ана­ли­зи­руем роман Н. А. Ост­ров­ского «Как зака­ля­лась сталь» и его глав­ного героя.

Самое же глав­ное — не про­спал горя­чих дней, нашёл
своё место в желез­ной схватке за власть, и на баг­ря­ном
зна­мени рево­лю­ции есть и его несколько капель крови.

Как зака­ля­лась сталь

Павел Кор­ча­гин снис­кал любовь мил­ли­о­нов людей в СССР, осо­бенно моло­дого воз­раста. Но каким обра­зом он добился такого неве­ро­ят­ного успеха? В чём сек­рет? В струк­туре тек­ста, как счи­тают совре­мен­ные иссле­до­ва­тели?⁵⁸ Или в био­гра­фии созда­теля романа, как скла­ды­ва­ется впе­чат­ле­ние при чте­нии совет­ских книг и ста­тей про Ост­ров­ского?⁵⁹ Или же дело в содер­жа­нии?⁶⁰

Все, кто про­чёл роман «Как зака­ля­лась сталь» и озна­ко­мился с жиз­нью Ост­ров­ского, поду­мают, что это авто­био­гра­фия — и будут не правы. Роман авто­био­гра­фи­чен, но это не авто­био­гра­фия. В нём при­сут­ствует мно­же­ство исто­рий из жизни Ост­ров­ского, но все они пере­кро­ены таким обра­зом, чтобы повест­во­ва­ние имело более цель­ную струк­туру, чем та, кото­рая была бы, если писа­тель опи­сал свою жизнь. Отли­чий на самом деле много: у Павки не было отца, а у Ост­ров­ского был; Тоня Тума­нова — это образ, спи­сан­ный с несколь­ких деву­шек, и встречи на стро­и­тель­стве узко­ко­лейки не было; вто­рая любовь Павки, това­рищ Рита Усти­но­вич, не суще­ство­вала в жизни и была соби­ра­тель­ным обра­зом актив­ной участ­ницы ком­со­мола того вре­мени. И так почти во всём. С пер­вого взгляда дей­стви­тельно кажется, что роман точь-в-точь повто­ряет судьбу автора, но если разо­браться, то выяв­ля­ется масса отли­чий, кото­рые обра­зуют новое качество.

И это новое каче­ство — типич­ность обра­зов и их дей­ствий в сло­жив­шихся обсто­я­тель­ствах. Ост­ров­ский не про­сто писал свою био­гра­фию, он её пере­ра­ба­ты­вал. Он уло­вил ту линию, кото­рая про­хо­дила через жизнь пер­вой волны «комсы». Там, где автор чув­ство­вал, что пере­жи­того лично им не хва­тает, он при­ме­нял худо­же­ствен­ный вымы­сел для более яркого и пол­ного отоб­ра­же­ния дей­стви­тель­но­сти, но это не было про­сто фан­та­зией — это был кон­цен­три­ро­ван­ный обще­ствен­ный опыт. Из мно­же­ства раз­но­род­ных фак­тов Ост­ров­ский отби­рал тот мате­риал, кото­рый бы более точно пере­да­вал закономерность.

Можно поду­мать, что начи­на­ю­щему писа­телю это уда­лось сти­хийно, бес­со­зна­тельно, но нет. Мы уже знаем, что Ост­ров­ский усердно зани­мался изу­че­нием всей пред­ше­ству­ю­щей лите­ра­туры и совре­мен­ных ему воз­зре­ний (осо­бен­ное вни­ма­ние было уде­лено Горь­кому) о том, каким обра­зом необ­хо­димо писать.

В своей речи от 16 мая 1935 года Ост­ров­ский выска­зы­вает ту мысль, кото­рую я при­вёл выше:

«В печати нередко появ­ля­ются ста­тьи, рас­смат­ри­ва­ю­щие мой роман „Как зака­ля­лась сталь“ как доку­мент — авто­био­гра­фи­че­ский доку­мент, то есть исто­рию жизни Нико­лая Ост­ров­ского. Это, конечно, не совсем верно. Роман — это в первую оче­редь худо­же­ствен­ное про­из­ве­де­ние, и в нём я исполь­зо­вал также и своё право на вымы­сел. В основу романа поло­жено немало фак­ти­че­ского мате­ри­ала. Но назвать эту вещь доку­мен­том нельзя. Будь это доку­мент, он носил бы дру­гую форму»⁶¹ .

Мно­гие нынеш­ние кри­тики упре­кают его в про­ти­во­ре­чи­во­сти помыс­лов из-за сле­ду­ю­щих слов:

«В книге дана правда без вся­ких откло­не­ний. Ведь её писал не писа­тель. Я до этого не напи­сал ни одной строки. Я не только не был писа­те­лем, я не имел ника­кого отно­ше­ния к лите­ра­туре или газет­ной работе. Книгу писал коче­гар, став­ший руко­во­дя­щим ком­со­моль­ским работ­ни­ком. Руко­во­дило одно — не ска­зать неправды»⁶² .

Но правда для Ост­ров­ского имеет тот же смысл, что и для Энгельса: правда — это объ­ек­тив­ная истина, кото­рая отра­жает закономерность.

В ста­тье «За чистоту языка», напи­сан­ной в под­держку Горь­кого, Ост­ров­ский реши­тельно выска­зы­ва­ется про­тив извра­ще­ния языка в литературе:

«Архи­тек­тор, прежде чем постро­ить изум­ля­ю­щее своей кра­со­той и сти­лем зда­ние, кроме любви к сво­ему искус­ству и таланта, годами учился тех­нике стро­и­тель­ства, азбуке архи­тек­туры. Думаю, не оши­бусь, если выскажу пред­по­ло­же­ние, что мно­гие из нас, моло­дых писа­те­лей, не овла­дели азбу­кой лите­ра­туры. <…> Но, полу­чив право ещё в уче­ни­че­ском пери­оде печа­таться, неиз­бежно внося в лите­ра­туру сырой полу­фаб­ри­кат, моло­дой писа­тель не имеет права забы­вать, что страна даёт ему аванс за счёт его таланта, искорки кото­рого вспы­хи­вают в его про­из­ве­де­ниях среди бес­по­мощ­ных, дет­ских нагро­мож­де­ний и что этот аванс он дол­жен вер­нуть. Опла­тить этот счёт можно лишь одним — ростом, на основе боль­шой и упор­ной учёбы, овла­де­нием тех­ни­кой, а для этого нужна учёба, учёба и еще раз учёба»⁶³ .

И ещё много цитат Ост­ров­ского можно исполь­зо­вать как дока­за­тель­ство того, что он не без­думно опи­сы­вал свою жизнь, а про­ду­мы­вал каж­дую деталь в своём про­из­ве­де­нии. Ост­ров­ский много вре­мени посвя­тил исто­ри­че­ской состав­ля­ю­щей опи­сы­ва­е­мых собы­тий, поэтому даты, при­ве­дён­ные в романе, абсо­лютно реальны. Его чер­но­вики пока­зы­вают те твор­че­ские муче­ния, кото­рые испы­ты­вал автор при под­боре слов для пере­дачи своих мыс­лей. А пер­вые редак­ции романа вообще опро­вер­гают миф⁶⁴ о том, что Ост­ров­скому помо­гали при напи­са­нии книги, ведь в одной из них такой помощ­ник, а именно редак­тор Ревекка Шпунт, вычерк­нула тот самый эпи­зод посе­ще­ния брат­ского клад­бища Пав­кой. Благо, впо­след­ствии автор был услы­шан, и сцена вер­ну­лась обратно в роман.

Но вер­нёмся к Кор­ча­гину. Типич­ный ли он участ­ник собы­тий тех вре­мён? Несо­мненно. Павка Кор­ча­гин вопло­щает в себе образ юного про­ле­та­рия начала ХХ века, за своё корот­кое «дет­ство» он успе­вает позна­ко­миться со мно­гими «пре­ле­стями» цар­ской Рос­сии: рели­ги­оз­ным лице­ме­рием, изну­ри­тель­ным тру­дом, наси­лием над работ­ни­ками, про­сти­ту­цией и обще­ствен­ным нера­вен­ством. Мно­же­ство буду­щих ком­со­моль­цев загля­нули «в самую глу­бину жизни, на её дно, в коло­дезь».

Но он не был бро­шен на про­из­вол судьбы. Его окру­жал про­ле­та­риат, кото­рый с каж­дым годом спла­чи­вался всё больше и больше: мать, брат, дру­зья и рабо­чие со всего города. Ост­ров­ский пре­красно изоб­ра­зил ту спло­чён­ность про­ле­та­ри­ата, кото­рая впо­след­ствии помогла побе­дить в Граж­дан­ской войне. Брат Артём не оста­ётся в сто­роне, когда видит, что Павка сби­ва­ется с пути, он активно при­ни­мает уча­стие в его жизни и даже мстит за брата. Не бро­сают его и судо­мойки, когда он устра­и­ва­ется на первую в своей жизни работу. Там же он при­об­ре­тает друга. Несмотря на неко­то­рую суро­вость этих уро­ков, они играют важ­ную роль в ста­нов­ле­нии Павки как личности.

«…Павка, будь чело­ве­ком»,

— гово­рит Артём.

Писа­тель точно под­ме­чает про­ти­во­ре­чи­вость про­цесса орга­ни­за­ции про­ле­та­ри­ата в класс. С одной сто­роны — брат Артём, с дру­гой — мат­рос-боль­ше­вик Жух­рай, и оба ока­зали боль­шое вли­я­ние на Корчагина.

Пер­вый рису­ется нам как чело­век, кото­рый долго идёт к ком­му­ни­сти­че­ской идео­ло­гии, с боль­шими труд­но­стями. Про­яв­ля­ется это в его поступ­ках. Артём, ква­ли­фи­ци­ро­ван­ный рабо­чий, кото­рый забо­тится о своей семье, но при этом эта забота мешает его классу: ломает вин­товку Павки, не участ­вует в борьбе, женится на кре­стьянке. Но под воз­дей­ствием обсто­я­тельств и более опыт­ных това­ри­щей у него всё-таки про­сы­па­ется клас­со­вая созна­тель­ность, и он дей­ствует: не про­пус­кает нем­цев к пар­ти­за­нам, всту­пает в пар­тию после смерти Ленина. Такими же Ост­ров­ский рисует ста­рика-маши­ни­ста Поли­тов­ского и его помощ­ника Брузжака.

Жух­рай же оли­це­тво­ряет собой образ ста­рого боль­ше­вика, кото­рый вынес в своей жизни немало и сумел сде­лать пра­виль­ные выводы. Фёдор Жух­рай — рево­лю­ци­он­ный мат­рос, сим­вол Октябрь­ской рево­лю­ции, чело­век, кото­рый не колеб­лется в при­ня­тии реше­ний. Жух­рай и дру­гие ком­му­ни­сты пред­стают настав­ни­ками, они пере­дают ему полу­чен­ные зна­ния и опыт, направ­ляя в пра­виль­ное русло юно­ше­ский энту­зи­азм Павки. Кор­ча­гин выно­сит пра­виль­ные уроки из их сове­тов. Он не сда­ётся ни при каких обсто­я­тель­ствах и не уны­вает в труд­ные минуты. Павке пере­да­ётся от них уме­ние увлечь за собой и орга­ни­зо­вать дело как можно лучше.

Эти две сто­роны про­ти­во­ре­чия отоб­ра­жают те дей­стви­тель­ные слож­но­сти, кото­рые пре­одо­ле­вал про­ле­та­риат на своём пути к вла­сти, и даже когда её взял. Одна часть уже была клас­сово созна­тельна, а дру­гая ещё нахо­ди­лась в плену капи­та­ли­сти­че­ских пере­жит­ков. Пер­вые активно при­зы­вали рабо­чих осо­знать свою про­грес­сив­ную роль и взять власть в руки, вто­рые же боя­лись раз­бить цепи, чтобы вздох­нуть пол­ной гру­дью. Но такие, как Артём, не выби­рали себе роль обузы. Они были вос­пи­таны при цар­ской вла­сти, где рабо­чий полу­чал копейки за ужас­ный 12–14 часо­вой труд и вынуж­ден был жить в мате­ри­аль­ной и куль­тур­ной нищете, созда­ва­е­мой пра­ви­тель­ством, поли­цией и попами.

Заслуга Ост­ров­ского состоит в том, что он не про­сто создал типич­ный образ, а пока­зал его в раз­ви­тии. Если в самом начале перед нами маль­чик, пере­пол­нен­ный сти­хий­но­стью и мстя­щий в духе наро­до­воль­цев, то посте­пенно он вырас­тает в ком­му­ни­ста с холод­ной голо­вой и горя­чим серд­цем. Сти­хий­ное вос­при­я­тие дей­стви­тель­но­сти пере­хо­дит в свою про­ти­во­по­лож­ность — научно-тео­ре­ти­че­ское миро­воз­зре­ние. Пер­вое отбра­сы­ва­ется, но сохра­ня­ется та основа, на кото­рой выросло вто­рое, — непри­ми­ри­мость по отно­ше­нию к мер­зо­стям капи­та­ли­сти­че­ского обще­ства, достав­шимся в наслед­ство про­ле­тар­скому государству.

Автор выво­дит нрав­ствен­ность Кор­ча­гина из клас­со­вой борьбы и пока­зы­вает нам связь между нрав­ствен­но­стью и идей­но­стью. Павка от начала и до конца своей жизни при­дер­жи­ва­ется прин­ципа спра­вед­ли­во­сти и с каж­дым пере­жи­тым собы­тием выно­сит нечто новое, тем самым раз­ви­вая этот прин­цип. Для Павки спра­вед­ли­вость — не пустая фраза, а идей­ное ору­жие про­ле­та­ри­ата, кото­рое должно слу­жить в клас­со­вой борьбе. Он видит, что офи­ци­анты, кото­рые, по сути, явля­ются ничтож­ными алко­го­ли­ками и игро­ма­нами, полу­чают боль­шую зар­плату, чем рабо­чие, за чей счёт живёт чело­ве­че­ство. Ему нена­вистно поло­же­ние вещей, кото­рое застав­ляет жен­щин отда­ваться за деньги. Он не пони­мает, почему заби­рают про­давца книг, кото­рый давал ему почи­тать книги. И он не сидит сложа руки, когда выда­ётся воз­мож­ность уда­рить — он бьёт что есть мочи.

Пер­вые поступки Павки инту­и­тивны. Он отни­мает ружьё у маль­чика, кото­рый несёт уже вто­рое, потом кра­дёт револь­вер у немец­кого офи­цера, неоправ­данно рискуя своей жиз­нью и близ­кими. На пер­вый взгляд, он посту­пает непра­вильно, отби­рая у сла­бого и под­став­ляя род­ных, но если поду­мать, то он делает это не из лич­ных свое­ко­рыст­ных инте­ре­сов, а из клас­со­вых. Это абсо­лютно вер­ные поступки в усло­виях надви­га­ю­щейся Граж­дан­ской войны, ору­жие было необ­хо­димо для уста­нов­ле­ния дик­та­туры пролетариата.

«Экс­плу­а­ти­ру­е­мый класс, не стре­мя­щийся к тому, чтобы иметь ору­жие, уметь им вла­деть и знать воен­ное дело, был бы лакей­ским клас­сом»,

— отме­чал Ленин⁶⁵ .

Наби­ра­ясь опыта, видя те ужасы, кото­рые тво­рят немцы, а потом и банды пет­лю­ров­цев, он кор­рек­ти­рует свои поступки, и они ста­но­вятся всё более и более спра­вед­ли­выми, они всё больше соот­вет­ствуют клас­со­вым инте­ре­сам. Павка быстро при­ни­мает вер­ное реше­ние — осво­бо­дить Жух­рая. Всту­пает в ком­со­мол, ухо­дит доб­ро­воль­цем на войну. Но на фронте вновь про­яв­ля­ется сти­хий­ность — Кор­ча­гин само­вольно пере­хо­дит из части в часть для того, чтобы участ­во­вать в сра­же­ниях. После рас­ста­ётся с Тоней, кото­рая впала в инди­ви­ду­а­лизм. Зани­ма­ется само­об­ра­зо­ва­нием и орга­ни­за­цией работы ком­со­мола. Участ­вует в стро­и­тель­стве узко­ко­лейки, про­яв­ляя само­от­вер­жен­ность в труде. Всё это — раз­ви­тие лич­но­сти через противоречия.

Писа­тель не про­сто так встав­ляет рас­сказ от лица бойца Крас­ной Армии о рас­праве над насиль­ни­ками с харак­тер­ной фра­зой, выле­та­ю­щей из уст латыша⁶⁶ :

«Кро­вью знамя кра­шено, а эти — позор всей армии».

А потом впле­тает в струк­туру романа повест­во­ва­ние осво­бож­дён­ного из тюрьмы ком­со­мольца о звер­ствах белых над ком­му­ни­стами, при этом вводя поста­нов­ле­ние Ревво­ен­со­вета о недо­пу­сти­мо­сти жесто­кого обра­ще­ния с пленными:

«Рабоче-кре­стьян­ская страна любит свою Крас­ную Армию. Она гор­дится ею. Она тре­бует, чтобы на зна­мени её не было ни одного пятна».

Павка осмыс­ли­вает этот при­каз, и губы его шепчут:

«Ни одного пятна».

Здесь про­яв­ля­ется истин­ный про­ле­тар­ский гуманизм.

Павка совсем не жесток, как сей­час думают. Он тро­га­тельно при­вя­зан к близ­ким, спо­со­бен радо­ваться жизни, любить. Про­сто Кор­ча­гин отдаёт себе отчёт в том, что он не дол­жен жалеть врага, ведь его жалость может сыг­рать с ним злую шутку. Кто, если не он? Он не из тех, кто гово­рит: «Про­щай, оружие!»

Ост­ров­ский говорил:

«Я делаю это для того, чтобы в пред­сто­я­щей схватке, если нам её навя­жут, ни у кого из моло­дёжи не дрог­нула рука»⁶⁷ .

Про­чи­тав эту фразу, я окон­ча­тельно уяс­нил для себя про­ле­тар­ский гума­низм, кото­рый хотел пока­зать писа­тель. Мне вспом­ни­лись строки Свет­лова, напи­сан­ные в 1943 году, в кото­рых ото­зва­лась ком­му­ни­сти­че­ски поня­тая справедливость:

«…Я не дам свою родину вывезти
За про­стор чуже­зем­ных морей!
Я стре­ляю — и нет спра­вед­ли­во­сти
Спра­вед­ли­вее пули моей!
Нико­гда ты здесь не жил и не был!..
Но раз­бро­сано в снеж­ных полях
Ита­льян­ское синее небо,
Застек­лён­ное в мерт­вых гла­зах…»⁶⁸

Павка и его дру­зья берут вин­товку в руки, чтобы при­бли­зить тот момент, когда в мире не будет войн и наси­лия, а не для того, чтобы удо­вле­тво­рить свои садист­ские наклон­но­сти. Конечно, сей­час это недо­ка­зу­емо, но думаю, роман «Как зака­ля­лась сталь» сыг­рал опре­де­лён­ную роль в том, что совет­ские сол­даты, мно­гие из кото­рых поте­ряли своих близ­ких из-за зверств наци­стов во время Вели­кой Оте­че­ствен­ной войны, всту­пив на земли Гер­ма­нии, не стали пре­да­ваться раз­нуз­дан­ной жесто­ко­сти, не стали сжи­гать деревни и уни­что­жать города.

Здесь стоит ска­зать о това­ри­щах Павки и дру­гих вто­ро­сте­пен­ных героях, появ­ля­ю­щихся в романе. Л. Аннис­кий пра­вильно под­ме­чает следующее:

«Они всё время либо под­ме­няют, либо готовы под­ме­нить Павку во внеш­нем дей­ствии. В пер­вой части таких спут­ни­ков — трое. Сна­чала Климка (в чер­но­вых вари­ан­тах пове­сти именно Климка под­слу­ши­вает, как Про­хошка оби­жает Фросю, потом этот эпи­зод пере­бро­шен Павлу). Затем — Серёжа Бруз­жак, как бы начи­на­ю­щий роман Павла и Риты. И нако­нец — Иван Жар­кий, дово­ё­вы­ва­ю­щий за Павла под Пере­ко­пом, когда сам Кор­ча­гин лежит изра­нен­ный в гос­пи­тале. Такие же двой­ники — во вто­рой части: Лиси­цын дуб­ли­рует Павла в Берез­дове, Пан­кра­тов — в сце­нах борьбы с оппо­зи­цией, Эбнер — в болезни. Впро­чем, кроме этих шести явных, в пове­сти есть ещё доб­рых два десятка пер­со­на­жей, отда­лённо повто­ря­ю­щих жиз­нен­ный путь Кор­ча­гина. И это — ника­кая не „сла­бость формы“, как писали кри­тики, огор­чён­ные и удив­лен­ные такими сюжет­ными „изли­ше­ствами“. Это закон»⁶⁹ .

Дей­стви­тельно, это не «сла­бость формы». Это выра­же­ние геро­изма и само­от­вер­жен­но­сти пер­вого поко­ле­ния стро­и­те­лей соци­а­лизма, всех тех, кто в реаль­но­сти «штур­мо­вал небеса». Они были аван­гар­дом, пер­выми, кто при­ни­мал бой, а Павка и его спут­ники — всего лишь лите­ра­тур­ные пер­со­нажи, наи­бо­лее полно выра­жа­ю­щие их новые чело­ве­че­ские каче­ства и сущ­ность. Ост­ров­ский, таким обра­зом, вво­дит массы в опи­са­ние исто­ри­че­ских собы­тий, ору­дует не один герой, не двое, не трое, а дей­ствуют группы, кол­лек­тивы, классы. И так не только с поло­жи­тель­ными пер­со­на­жами. Отец Васи­лий, пол­ков­ник Голуб, ата­ман Пав­люк, Лещин­ские, Орлик — враги тру­до­вого народа; Туфта, Чужа­нин, Дубава, Раз­ва­ли­хин, Файло — лиш­ние люди в пар­тии и ком­со­моле. Тем самым Ост­ров­ский чётко про­ри­со­вы­вает инте­ресы, при­су­щие раз­ным клас­сам и сословиям.

И кроме пере­чис­лен­ных есть ещё много пер­со­на­жей, всего их около 200 на 250 эпи­зо­дов⁷⁰ . Мас­со­вость! Люди и собы­тия про­ле­тают так стре­ми­тельно, что не успе­ва­ешь удер­жать всё в голове. Так же про­ис­хо­дит с Пав­кой, когда он после смотра роется в своей памяти в поис­ках Чужа­нина. Кто из чита­те­лей не бывал в подоб­ной ситу­а­ции? Смот­ришь на чело­века и чув­ству­ешь, что где-то его уже видел. Но где?

Эти поза­бы­тые люди появ­ля­ются и снова фигу­ри­руют в нашей жизни, чтобы потом снова кануть в небы­тие. Темп жизни с каж­дым про­жи­тым годом наби­рает обо­роты, и не уда­ётся запом­нить всё пере­жи­тое и всех при­част­ных. И этот уско­ря­ю­щийся ритм отоб­ра­жён в книге не только при помощи ввода, вывода и воз­вра­ще­ния вто­ро­сте­пен­ных пер­со­на­жей, но и уве­ли­че­нием числа сме­ня­ю­щихся собы­тий во вто­рой части, кото­рые про­ис­хо­дят именно с Кор­ча­ги­ным. Сна­чала раз­вёр­ты­ва­ются эпо­халь­ные собы­тия, в кото­рых участ­вует мно­же­ство лиц, потом совер­ша­ется плав­ный пере­ход к лич­но­сти самого Павки. «От все­об­щего к еди­нич­ному, от абстракт­ного к кон­крет­ному, от про­стого к слож­ному», — так бы выра­зи­лись фило­софы. В пер­вой части Кор­ча­гин рабо­тает в буфете, потом помощ­ни­ком коче­гара, далее ста­но­вится сол­да­том и помо­гает Жух­раю в ЧК. Во вто­рой: комс­орг в желез­но­до­рож­ных мастер­ских, стро­и­тель узко­ко­лейки, воен­ком и рай­ком на гра­нице. И тут неко­то­рым кажется, что жизнь Павла как бы обры­ва­ется. Неиз­ле­чимо болен в два­дцать лет, врачи про­гно­зи­руют пара­лич всего тела. Кор­ча­гин, дей­стви­тельно, полу­чает страш­ный удар, от кото­рого на секунду теря­ется, но собрав­шись с силами, он про­дол­жает бороться. После сана­то­риев и боль­ниц он пыта­ется стать жур­на­ли­стом, женится, пишет книгу, парал­лельно ведя кружки. Жизнь не закан­чи­ва­ется, она про­дол­жает идти, ведь Кор­ча­гин не сдался.

Но вер­нёмся к нрав­ствен­но­сти и идей­но­сти Павки. Эта связь про­яв­ля­ется не только в борьбе Павки с вра­гами, но и в его внут­рен­них уста­нов­ках. Кор­ча­гин кри­ти­кует все пере­житки ста­рого обще­ства. Он под­ни­мает вопрос в желез­но­до­рож­ных мастер­ских о каче­стве работы:

«…на хозя­ина рабо­тали лучше, на капи­та­ли­ста рабо­тали исправ­нее»⁷¹ .

Ост­ров­ский демон­стри­рует подоб­ными эпи­зо­дами те про­блемы, кото­рые при­сут­ство­вали в жизни страны, оттого выска­зы­ва­ния сего­дняш­них кри­ти­ков, что роман одно­сто­ро­нен — без­осно­ва­тельны. Про­сто писа­тель не из того рода людей, кото­рые любят праздно тре­пать язы­ком и ука­зы­вать на всем оче­вид­ные оплош­но­сти. Ост­ров­ский — прак­тич­ный чело­век, по этой при­чине он пред­по­чи­тал ана­ли­зи­ро­вать ошибки и дей­ство­вать на основе полу­чен­ного опыта.

Прак­ти­чен и его пер­со­наж. Юноша кри­ти­кует не только сло­вом, но и делом: орга­ни­зо­вы­вает людей на уборку поме­ще­ний, ударно тру­дится и ведёт полит­учёбу. При этом он не сто­рон­ник тео­рии малых дел и мыс­ли­шек по типу: «начни с себя». Кор­ча­гин тре­бует исклю­че­ния из ком­со­мола людей, кото­рые систе­ма­ти­че­ски пор­тят инвен­тарь, куп­лен­ный на сред­ства тру­дя­щихся. Он пони­мает, что таким людям не место в «комсе». Павке всё равно, что они «сами по себе непло­хие», для него глав­ное, чтобы они были хоро­шими коммунистами.

Кор­ча­гин не огра­ни­чи­ва­ется только кри­ти­кой, он зани­ма­ется и само­кри­ти­кой. В книге нам про­де­мон­стри­ро­вана его непре­одо­ли­мая тяга к зна­ниям. Если выда­ётся сво­бод­ная минута, он посвя­щает её изу­че­нию нового, так как пони­мает, что без тео­ре­ти­че­ского осмыс­ле­ния дей­стви­тель­но­сти — никуда. Читает Кор­ча­гин посто­янно, и почти все­гда не один: на при­вале после оче­ред­ного боя, на «вече­рах», на полит­за­ня­тиях, где ведётся про­ра­ботка тре­тьего тома «Капи­тала»⁷² . Павка с яро­стью бро­са­ется не только на вра­гов, но и на свои вред­ные при­вычки. Он пони­мает, что его матер­щина есть та самая тем­нота, в кото­рой так долго дер­жали тру­до­вой народ, поэтому ста­ра­ется всеми силами изжить её. А когда он бро­сает курить, он произносит:

«Чело­век управ­ляет при­выч­кой, а не наобо­рот»,

— пока­зы­вая осталь­ным, что не наме­рен давать себе поблажки.

Павка — не иде­аль­ный пер­со­наж, у него есть недо­статки, но его глав­ное отли­чие в том, что он с ними нещадно борется.

Нрав­ствен­ность Павки про­яв­ля­ется и в быту. Он не гонится за изли­ше­ствами в одежде, но у него есть твёр­дое пони­ма­ние, что чело­век дол­жен выгля­деть опрятно. Они с дру­зьями орга­ни­зуют малень­кую ком­муну, где делают ремонт и под­дер­жи­вают чистоту. А его отно­ше­ние к жен­щи­нам? Любому чело­веку, кото­рый читал вни­ма­тельно про­из­ве­де­ние, понятно, что в книге «Как зака­ля­лась сталь» нет и намёка на асек­су­аль­ность и пури­тан­ство — эти пош­ло­сти Кор­ча­гину при­пи­сали люди, кото­рым непо­нятна его мораль. Драка Павки с Файло про­ис­хо­дит из-за того, что Кор­ча­гин не может стер­петь потре­би­тель­ского отно­ше­ния к женщине.

«Я не могу понять, нико­гда не при­ми­рюсь с тем, что рево­лю­ци­о­нер-ком­му­нист может быть в то же время и похаб­ней­шей ско­ти­ной и него­дяем»,

— это его слова отно­си­тельно таких как Файло.

В раз­го­воре с Цве­та­е­вым насчёт Анны Кор­ча­гин злится из-за пошлого чув­ства соб­ствен­но­сти пер­вого. Он не счи­тает жен­щин сла­бее, осо­бенно в умствен­ном плане. Для Павки жен­щина — не вещь, кото­рой можно овла­деть для полу­че­ния удо­воль­ствия, а това­рищ, друг, напарник.

И в романе изоб­ра­жа­ются те чув­ства, кото­рые он испы­ты­вал к жен­щи­нам. Три любви Кор­ча­гина можно оха­рак­те­ри­зо­вать тремя гла­го­лами: ошибся, упу­стил, решил. Пер­вая любовь Павки — Тоня Тума­нова из отно­си­тельно бога­той семьи, дочь глав­ного лес­ни­чего. Мы сразу пони­маем, что она не пара Кор­ча­гину, что это дет­ская любовь, участ­ни­ков кото­рой раз­ве­дут жиз­нен­ные обсто­я­тель­ства соот­вет­ственно их поло­же­нию в обще­стве. Это и про­ис­хо­дит. Тоня — хоро­шая девушка, но она слиш­ком при­выкла к раз­ме­ренно одно­об­раз­ному мещан­скому укладу жизни, поэтому не в состо­я­нии при­нять идей­ность Павла. Кор­ча­гин сам поды­то­жи­вает эту любовь:

«У тебя нашлась сме­лость полю­бить рабо­чего, а полю­бить идею не можешь».

И мещан­ство Тони, то есть её соб­ствен­ная «идея», под­твер­жда­ется встре­чей на узко­ко­лейке: одета с иго­лочки, жената на боль­шом чело­веке, сты­дится подать руку «обо­рванцу».

В Риту Усти­но­вич Павка влюб­ля­ется в про­цессе работы. Они бок о бок борются за умы моло­дых людей, орга­ни­зо­вы­вая учёбу и работу в ком­со­моле. Она ста­но­вится сна­чала дру­гом, а потом уже в Павке про­сы­па­ются чув­ства к ней. Но Кор­ча­гин боится пока­зать эту любовь, ведь Рита — вопло­ще­ние само­сто­я­тель­ной, умной и актив­ной девушки. Усти­но­вич ровно такая, какой должна быть жен­щина после эман­си­па­ции. Да и для Кор­ча­гина обще­ствен­ное благо пре­выше лич­ного, ведь он пони­мает истину, выска­зан­ную Марк­сом: «чело­век есть сово­куп­ность обще­ствен­ных отно­ше­ний». Сле­до­ва­тельно, активно рабо­тая над пре­об­ра­зо­ва­нием обще­ства, при­внося в него что-то новое, изме­няя к луч­шему, — чело­век ста­но­вится счаст­ли­вым. И не рев­ность играет в Павке, когда он при­ни­мает её брата за мужа. Нет. Он про­сто не хочет мешать их отно­ше­ниям, потому что знает, что у Риты есть право выбора. И, быть может, их дружба посте­пенно бы пере­росла в нечто боль­шее, если не «смерть» Павки на бумаге⁷³ и даль­ней­шее заму­же­ство Риты.

Тре­тья любовь Кор­ча­гина — это взве­шен­ное реше­ние. Он, уже раз­би­тый физи­че­ски, хочет сде­лать «нашего чело­века» из Таи Кацюм, девушки, кото­рая вос­пи­ты­ва­лась отцом-тира­ном и сла­бо­ха­рак­тер­ной мате­рью. Он рас­ка­лы­вает семью, ведя за собой угне­тён­ных к луч­шей жизни: мать и две сестры. А потом при­ни­ма­ется рабо­тать над Таей. И его пред­ло­же­ние руки и сердца Тае зву­чит одно­вре­менно про­сто и разумно:

«— Я не тре­бую от тебя сего­дня ответа, Тая. Ты обо всём крепко поду­май. Тебе непо­нятно, как это без раз­ных там уха­жи­ва­ний гово­рят такие вещи. Все эти анти­мо­нии никому не нужны, я тебе даю руку, девочка, вот она. Если ты на этот раз пове­ришь, то не обма­нешься. У меня есть много того, что нужно тебе, и наобо­рот. Я уже решил: союз наш заклю­ча­ется до тех пор, пока ты не вырас­тешь в насто­я­щего, нашего чело­века, а я это сде­лаю, иначе грош мне цена в боль­шой базар­ный день. До тех пор мы союза рвать не должны. А вырас­тешь — сво­бодна от вся­ких обя­за­тельств. Кто знает, может так статься, что я физи­че­ски стану совсем раз­ва­ли­ной, и ты помни, что и в этом слу­чае не свяжу твоей жизни.
Помол­чав несколько секунд, он про­дол­жал тепло, лас­ково: — Сей­час же я пред­ла­гаю тебе дружбу и любовь».

«Дружбу и любовь», — дружба не про­сто так на пер­вом месте. Жен­щина — това­рищ, друг, сестра. Он в первую оче­редь хочет помочь Тае, тем самым помо­гая и себе, пере­дать опыт и зна­ния, вопло­титься в дру­гом чело­веке. Осо­бое вни­ма­ние Кор­ча­гин уде­ляет сво­боде Таи. Это союз, а не каторга. И его слова «до тех пор мы союза рвать не должны» — всего лишь совет. Кор­ча­гин чётко пони­мает, что девушка вправе при­ни­мать реше­ния само­сто­я­тельно. Ост­ров­ский рисует нам пер­вые формы той любви, о кото­рой Энгельс гово­рил в «Про­ис­хож­де­нии семьи, част­ной соб­ствен­но­сти и государства»:

«Таким обра­зом, то, что мы можем теперь пред­по­ло­жить о фор­мах отно­ше­ний между полами после пред­сто­я­щего уни­что­же­ния капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, носит по пре­иму­ще­ству нега­тив­ный харак­тер, огра­ни­чи­ва­ется в боль­шин­стве слу­чаев тем, что будет устра­нено. Но что при­дет на смену? Это опре­де­лится, когда вырас­тет новое поко­ле­ние: поко­ле­ние муж­чин, кото­рым нико­гда в жизни не при­дётся поку­пать жен­щину за деньги или за дру­гие соци­аль­ные сред­ства вла­сти, и поко­ле­ние жен­щин, кото­рым нико­гда не при­дётся ни отда­ваться муж­чине из каких-либо дру­гих побуж­де­ний, кроме под­лин­ной любви, ни отка­зы­ваться от бли­зо­сти с люби­мым муж­чи­ной из боязни эко­но­ми­че­ских послед­ствий. Когда эти люди появятся, они отбро­сят ко всем чер­тям то, что согласно нынеш­ним пред­став­ле­ниям им пола­га­ется делать; они будут знать сами, как им посту­пать, и сами выра­бо­тают соот­вет­ственно этому своё обще­ствен­ное мне­ние о поступ­ках каж­дого в отдель­но­сти, — и точка [Выде­лено мной. — Г. Т.]»⁷⁴ .

Выше­при­ве­дён­ный эпи­зод про­ис­хо­дит сразу после сцены, где Павка раз­мыш­ляет о своей жизни. Эта запо­ми­на­ю­ща­яся сцена выра­жает мно­гое, её раз­бор может уме­ститься на десятки стра­ниц, но обой­дёмся без этого. Я скажу лишь сле­ду­ю­щее. В ней Кор­ча­гин, кото­рого мед­ленно изнутри уни­что­жает болезнь, кото­рый только что полу­чил отказ в работе жур­на­ли­ста, комс­орга, думает о своём про­шлом и буду­щем. Павка делает раз­бор своей жизни, видит пра­виль­ные и непра­виль­ные поступки, но при­хо­дит к выводу, что в целом он делал всё верно. Он пола­гает, что уже поте­рял спо­соб­ность бороться, что уже не может помочь пар­тии, что ста­нет обу­зой для това­ри­щей, кото­рые рвутся вперёд.

И его посе­щает мысль о само­убий­стве. Я, как и мно­гие дру­гие, вспом­нил в этот момент Мар­тина Идена, кото­рый, как и Павка, был рабо­чим, кото­рый тоже пре­одо­лел много пре­пят­ствий на своём пути, кото­рый являлся, по сути, твор­цом своей жизни. Только один вопло­тил глу­пую идею в реаль­ность, а дру­гой посчи­тал это «бумаж­ным геро­из­мом», не сталь­ным. Кор­ча­гину было ради чего жить, а Идену — нет. Павка при­нял реше­ние про­дол­жать борьбу за чело­ве­че­ство до конца. Для этого он погру­жа­ется в книги — для того, чтобы разить врага на лите­ра­тур­ном поприще. Его ружьём ста­но­вится перо, а пулями — слова.

В даль­ней­шем его не оста­но­вят ни отняв­ши­еся ноги, ни сле­пота, Павка про­дол­жит идти к цели — созда­нию книги, кото­рая рас­ска­жет правду о былом. Самое глав­ное, что при этом его всё так же окру­жают люди: род­ствен­ники, дру­зья, рабо­чие, ком­со­мольцы и члены пар­тии, кото­рые помо­гают ему пре­одо­леть все трудности.

В обез­дви­жен­ном Кор­ча­гине содер­жится непо­ко­ле­би­мая воля, при­об­ре­тён­ная в схват­ках с вра­гом. В нём пре­бы­вает идей­ная целост­ность, кото­рая выко­вана в кузне клас­со­вой борьбы. У него есть чут­кий ум, кото­рый при­хо­дил в тече­ние мно­го­лет­него изу­че­ния дей­стви­тель­но­сти. Кор­ча­гин в конце жизни напо­ми­нает Нуар­тье де Виль­фора, быв­шего яко­бинца, а потом бона­пар­ти­ста, из романа А. Дюма «Граф Монте-Кри­сто». Ста­рик Нуар­тье охва­чен пара­ли­чом более силь­ным, чем Павка — он не в состо­я­нии гово­рить. Но при этом он сохра­няет ясное мыш­ле­ние и жела­ние дей­ство­вать. Что их объ­еди­няет? Они оба рево­лю­ци­о­неры, они оба осо­знают, что раз­ви­тие осу­ществ­ля­ется через борьбу про­ти­во­по­лож­но­стей, поэтому при­ни­мают сто­рону про­грес­сив­ной силы и бьются до конца, не жалея себя.

Павел Кор­ча­гин не был рож­дён ком­му­ни­стом. Он им стал в резуль­тате кро­пот­ли­вого труда по пре­об­ра­зо­ва­нию окру­жа­ю­щего мира и самого себя. Как и все люди, Кор­ча­гин совер­шал ошибки и под­да­вался сти­хий­но­сти в мыш­ле­нии, но это про­ис­хо­дило не из-за того, что ему было лень открыть книжку, а по при­чине тех усло­вий, в кото­рые он был постав­лен в начале жизни: ужас­ный труд, недо­ступ­ность обра­зо­ва­ния, рели­ги­оз­ная про­па­ганда⁷⁵ . Да и потом было много при­чин, по кото­рым он не мог окон­ча­тельно покон­чить со сво­ими недо­стат­ками: Граж­дан­ская война, упа­док на про­из­вод­стве, необ­хо­ди­мость работы с насе­ле­нием и т. п. И подо­рван­ное здо­ро­вье Павки — это не «жертва на алтарь рево­лю­ции», а послед­ствия реше­ний, при­ня­тых в кон­крет­ных обсто­я­тель­ствах. Ост­ров­ский так опи­сы­вал это:

«— Вот дай тебе кру­жок и ещё что-нибудь, и Лев при слу­чае ска­жет:
„Что вы его вью­чите?“
А сам гово­рит:
„Лучше год про­жить на горя­чей работе, чем пять про­зя­бать на боль­нич­ном поло­же­нии“.
Беречь людей, видно, смо­жем тогда, когда соци­а­лизм построим.
— Это верно. Я тоже голо­сую за год жизни про­тив пяти лет про­зя­ба­ния, но и здесь мы ино­гда пре­ступно щедры на трату сил. И в этом, я теперь понял, не столько геро­ич­но­сти, сколько сти­хий­но­сти и без­от­вет­ствен­но­сти. Я только теперь стал пони­мать, что не имел ника­кого права так жестоко отно­ситься к сво­ему здо­ро­вью. Ока­за­лось, что геро­ики в этом нет. Может быть, я ещё про­дер­жался бы несколько лет, если бы не это спар­тан­ство. Одним сло­вом, дет­ская болезнь левизны — вот одна из основ­ных опас­но­стей для моего поло­же­ния.
„Вот гово­рит же, а поставь его на ноги — забу­дет всё на свете“,
— поду­мал Воль­мер, но смол­чал».

Писа­тель не сме­ётся над своим героем, как это может пока­заться, наобо­рот, он под­ме­чает неко­то­рую власть обсто­я­тельств над чело­ве­ком. Гипо­те­ти­че­ски Павка мог поло­жить свой парт­би­лет на стол со сло­вами: «Вот билет, возь­мите, пожа­луй­ста, из-за этого кусочка кар­тона не пожерт­вую здо­ро­вьем!», но он пре­красно пони­мал, что от его дей­ствий зави­сит очень мно­гое. Он про­сто не мог посту­пить по-другому.

Но я так увлёкся поло­жи­тель­ными сто­ро­нами романа, что забыл о недо­стат­ках. Есть ли они? Да, опре­де­лённо. Часть лите­ра­то­ров счи­тает, что со сто­роны формы роман сла­бо­ват. Хотя неко­то­рые из них утвер­ждают, что такой стиль и тех­ника изло­же­ния — нечто неотъ­ем­ле­мое и каче­ственно новое в лите­ра­туре и нельзя было писать исходя из ста­рых кано­нов. Я же, со своей сто­роны, скло­ня­юсь ко вто­рому, но пони­маю, что, ско­рее всего в буду­щем, когда лите­ра­туры подоб­ного рода ста­нет больше, этот прин­цип будет раз­вит и появятся новые тео­ре­ти­че­ские изыс­ка­ния, кото­рые ука­жут на минусы пер­вых про­из­ве­де­ний соц­ре­а­лизма. Недо­статки содер­жа­тель­ной сто­роны сле­ду­ю­щие. Отри­ца­тель­ные пер­со­нажи про­ри­со­ваны одно­боко, зача­стую их моти­ва­ция не рас­кры­ва­ется, а при­пи­сана авто­ром. Пове­де­ние «неопре­де­лив­шихся» пер­со­на­жей объ­яс­ня­ется через детали, кото­рые понятны чита­телю того вре­мени, но сего­дня боль­шая часть людей не уви­дит при­чин мета­ний Дубавы, потому что Ост­ров­ский хотел про­де­мон­стри­ро­вать дет­скую болезнь «левизны». Но здесь также, по моему мне­нию, при­сут­ствует несо­зна­тель­ная поли­ти­че­ская конъ­юнк­тура при опи­са­нии внут­ри­пар­тий­ной борьбы на местах. Мы уже пост­фак­тум знаем, что пар­тий­ная оппо­зи­ция отра­жала не только инте­ресы мещан и мел­кой бур­жу­а­зии, как гла­сит «Крат­кий курс исто­рии ВКП(б)», но и про­ле­та­ри­ата в целом, что под­твер­ди­лось заим­ство­ва­нием ста­лин­ской группы поло­же­ний из про­граммы «левой» оппозиции.

Вни­ма­тель­ный чита­тель заме­тит, что в изло­жен­ной мною марк­сист­ской точке зре­ния на лите­ра­туру при­сут­ствует пункт о недо­пу­сти­мо­сти навя­зы­ва­ния авто­ром своих убеж­де­ний. И поэтому встаёт зако­но­мер­ный вопрос: а не навя­зы­вает ли Ост­ров­ский своё миро­воз­зре­ние? Вряд ли. Можно ли рас­ска­зать о жизни моло­дого ком­му­ни­ста, не рас­ска­зав об идеях, кото­рыми он руко­вод­ству­ется в своих поступ­ках? А выве­сти типич­ный харак­тер ком­со­мольца, не упо­мя­нув о пар­тии? Или отоб­ра­зить Рос­сию 10-х и 20-х годов про­шлого сто­ле­тия, не упо­мя­нув про соци­а­лизм? Нет, нельзя. Таким обра­зом, автор спра­вился со своей зада­чей, и тен­ден­ция выте­кает из кон­кретно-исто­ри­че­ских усло­вий, в кото­рых дей­ствует Павка Корчагин.

Соот­вет­ствует ли роман всем осталь­ным пунк­там? Да, соот­вет­ствует, выше­при­ве­дён­ные доводы под­твер­ждают это. В целом Ост­ров­скому уда­лось создать лите­ра­тур­ное про­из­ве­де­ние и героя, согла­су­ю­щихся с тре­бо­ва­ни­ями соци­а­ли­сти­че­ского реа­лизма, поэтому роман «Как зака­ля­лась сталь» и имел колос­саль­ный успех.

Павка — это худо­же­ствен­ный пер­со­наж, сим­во­ли­зи­ру­ю­щий тех пар­ней и деву­шек, кото­рые совер­шали Октябрь­скую рево­лю­цию и стро­или пер­вое в мире госу­дар­ство рабо­чих и кре­стьян на облом­ках ста­рой Рос­сии. И Нико­лай Ост­ров­ский поста­вил им за их заслуги «памят­ник неру­ко­твор­ный», создав Кор­ча­гина и ухва­тив истин­ный облик комсомольца.

О судьбе книги

Труд­но­сти и невзгоды, кото­рые про­шло про­из­ве­де­ние по дороге к сердцу чита­теля, все­гда воз­буж­дает пыт­ли­вый ум иссле­до­ва­теля. Зача­стую, зная содер­жа­ние и исто­рию книги, можно понять состо­я­ние обще­ствен­ного созна­ния в раз­ные моменты исто­рии. Это видно на при­мере мно­гих худо­же­ствен­ных сочи­не­ний раз­ных эпох. Напри­мер, поэма «Энди­мион» Китса не была при­знана его совре­мен­ни­ками, а сей­час она счи­та­ется чуть ли не клас­си­кой англий­ской лите­ра­туры. Или, наобо­рот, «Овод» Вой­нич, кото­рого когда-то читали и в англо­языч­ном мире, теперь для боль­шин­ства тамош­них оби­та­те­лей канул в Лету.

Набор лите­ра­тур­ных про­из­ве­де­ний, с кото­рым «необ­хо­димо озна­ко­миться каж­дому», так или иначе, меня­ется от одного исто­ри­че­ского пери­ода к дру­гому. И кроме двух выше­при­ве­дён­ных при­ме­ров можно отыс­кать сотни авто­ров как худо­же­ствен­ной, так и науч­ной лите­ра­туры, кото­рых «вспом­нили» или «забыли». И на вопрос: «Почему так про­ис­хо­дит?» — ответ дан ещё клас­си­ками марк­сизма. Всё пре­дельно про­сто: меня­ется мате­ри­аль­ная жизнь людей — меня­ется созна­ние. Конечно, это не про­ис­хо­дит авто­ма­ти­че­ски, так как мате­ри­аль­ная жизнь людей сама про­ти­во­ре­чива, и созна­ние не явля­ется пас­сив­ным участ­ни­ком, но соци­аль­ная форма мате­рии явля­ется тем фун­да­мен­том, на кото­ром дер­жится зда­ние чело­ве­че­ской куль­туры. Поэтому нет ничего уди­ви­тель­ного в том, что сего­дня назы­вают бес­смерт­ной клас­си­кой одни про­из­ве­де­ния, а через лет пять­де­сят вычёр­ки­вают из списка поло­вину из них, заме­нив новыми или, быть может, ещё более ста­рыми, чем отбро­шен­ные. Подоб­ная судьба постигла и книгу Ост­ров­ского, но таков изви­ли­стый путь дви­же­ния к абсо­лют­ной истине.

Из био­гра­фии Ост­ров­ского мы пом­ним, что в апреле 1932 года пер­вая часть романа была опуб­ли­ко­вана в жур­нале «Моло­дая гвар­дия», но давайте вер­нёмся чуть-чуть назад к моменту окон­ча­ния работы над романом.

Ост­ров­ский окон­чил работу над руко­пи­сью в ноябре 1931. Пер­выми его судьями были род­ствен­ники, дру­зья и члены мест­ного ком­со­мола, всем она понра­ви­лась. Послед­ние читали её пять часов под­ряд, а потом вынесли резо­лю­цию: «Одоб­рено»⁷⁶ .

С изда­тель­ствами же не всё так про­сто. В пер­вый раз его руко­пись забра­ко­вали с помет­кой «выве­ден­ные типы нере­альны». Но друг Ост­ров­ского Феде­нев, ста­рый боль­ше­вик, не верит в это, поэтому сам лично несёт руко­пись в изда­тель­ство и пере­даёт её новому рецен­зенту М. Коло­сову, тот, про­чи­тав, посе­щает писа­теля, где гово­рит с ним о недо­стат­ках руко­писи и необ­хо­ди­мо­сти испра­вить. Ост­ров­ский сде­лал это само­сто­я­тельно. После исправ­ле­ний руко­пись была снова пере­дана в изда­тель­ство, где её пообе­щали опуб­ли­ко­вать, что и сде­лали, печа­тая её с апреля по сен­тябрь в жур­нале «Моло­дая гвар­дия». В декабре 1932 пер­вая часть выхо­дит отдель­ным изданием.

Лите­ра­тур­ные жур­налы долго не реа­ги­ро­вали на роман и автора. Широ­кая извест­ность к Ост­ров­скому при­шла после пуб­ли­ка­ции ста­тьи «Муже­ство»⁷⁷ М. Коль­цова в газете «Правда» от 17 апреля 1935 года. В своей ста­тье Коль­цов слиш­ком много уде­ляет вни­ма­ния Ост­ров­скому, про­из­ве­де­ние же задви­гает на зад­ний план. Видимо, с неё пой­дет та тен­ден­ция, кото­рая про­су­ще­ство­вала на про­тя­же­нии всей после­ду­ю­щей исто­рии СССР, — искать сек­рет успеха книги в био­гра­фии писа­теля. Хотя Н. Вен­гров отме­чал, что поли­ти­че­ский смысл све­де­ния романа к авто­био­гра­фии заклю­ча­ется в отри­ца­нии его худо­же­ствен­ной цен­но­сти⁷⁸ .

Но сотни тысяч моло­дых людей с упо­е­нием читают книгу ещё до этой ста­тьи. Таким обра­зом, речи о том, что роман «насаж­дался сверху» — глу­пость. Ком­со­мольцы про­ра­ба­ты­вают и обсуж­дают Ост­ров­ского в своих ячей­ках. В биб­лио­те­ках за кни­гой обра­зу­ются оче­реди в сотни чело­век. Они тре­буют издать больше книг и пред­ла­гают снять фильм. Моло­дёжь шлёт письма Ост­ров­скому, где хва­лит книгу и при­зна­ётся, что узнала себя и те собы­тия, к кото­рым была причастна.

Летом 1935 года взры­ва­ется вул­кан кри­тики. Ост­ров­ского и его про­из­ве­де­ние обсуж­дают все: отри­ца­тель­ные отзывы уто­пают в волне поло­жи­тель­ных. Тогда же роман изда­ётся пол­но­стью, парал­лельно его печа­тают мест­ные изда­тель­ства по всей стране. Роман пере­во­дят сна­чала на языки наро­дов СССР, а потом и на иностранные.

Тре­губ пишет следующее:

«Боль­шая и уди­ви­тель­ная судьба выпала на долю его книг. Пер­вая часть романа „Как зака­ля­лась сталь“ уви­дела свет в 1932 году, вто­рая — два года спу­стя. Тираж книги состав­лял 10 тысяч экзем­пля­ров. А в 1936 году, в год смерти писа­теля, вышло уже 62-е изда­ние, и общий тираж достиг двух мил­ли­о­нов экзем­пля­ров. К 1950 году тираж „Как зака­ля­лась сталь“ и „Рож­дён­ные бурей“ при­бли­жался к шести мил­ли­о­нам»⁷⁹ .

Ему вто­рит Аннинский:

«Внешне — побед­ное шествие: к сере­дине 30-х — два мил­ли­она, к сере­дине 50-х — пять мил­ли­о­нов, к сере­дине 60-х — десять мил­ли­о­нов экзем­пля­ров… и далее в той же про­грес­сии»⁸⁰ .

К 1986 году в СССР это число дости­гает 36 мил­ли­о­нов⁸¹ . На дан­ный момент издано 60 мил­ли­о­нов книг Ост­ров­ского по всему миру, в одном Китае только 15 мил­ли­о­нов экзем­пля­ров. Но успех книги заклю­ча­ется не только в статистике.

Био­графы при­во­дят десятки исто­рий, под­твер­жда­ю­щих попу­ляр­ность книги и самого автора среди людей, осо­бенно в 1930-е, 1940-е и 1950-е годы. Её рас­про­стра­няли под­поль­щики-ком­му­ни­сты в Польше, Швей­ца­рии, Чехии, Бол­га­рии, Лат­вии. Тысячи бой­цов читали роман в око­пах Вели­кой Оте­че­ствен­ной войны. Книга печа­та­лась доб­ро­воль­цами в бло­кад­ном Ленин­граде. В днев­ни­ках моло­до­гвар­дей­цев най­дены записи о Кор­ча­гине. Даже в далё­кой Африке Кор­ча­гин все­лял уве­рен­ность людям в свои силы.

Но как гово­рил Герак­лит Эфес­ский, «всё течёт, всё меня­ется». И у Аннин­ского мы видим крат­кий отчёт об изме­не­нии вос­при­я­тия книги и её автора:

«Судьба его книги не менее голо­во­кру­жи­тельна, чем его соб­ствен­ная судьба. В 30-е годы гово­рили: сек­рет в био­гра­фии автора. В 40-е и 50-е: всё дело в писа­тель­ском мастер­стве⁸² . В 60-е: ни в одной дру­гой книге не вопло­тился с такой ярко­стью роман­ти­че­ский дух 20-х. Теперь, на рубеже начав­шихся 90-х, гово­рят: Ост­ров­ский — порож­де­ние ста­ли­низма, модель фана­ти­че­ской одер­жи­мо­сти, „вин­тик машины“ … если не тот самый топор, от кото­рого в то время летели щепки»⁸³ .

Дру­гие иссле­до­ва­тели под­твер­ждают слова Аннин­ского^{84 85} .

Стоит отме­тить, что книга Аннин­ского очень про­ти­во­ре­чива. С одной сто­роны, он не может отри­цать того факта, что роман Ост­ров­ского стал клас­си­кой совет­ской лите­ра­туры, поэтому ста­ра­ется не допу­стить рез­ких выска­зы­ва­ний по поводу собы­тий, опи­сан­ных в романе. Но с дру­гой сто­роны, он как бы при­ни­жает содер­жа­ние, заяв­ляя, что огром­ную роль сыг­рала форма или лите­ра­тур­ная тех­ника писа­теля. Сей­час же, в про­грамме на теле­ка­нале «Куль­тура» «Игра в бисер»⁸⁶ , Аннин­ский ско­рее при­мкнул к ради­ка­лам 1990-х.

Как мы видим, чем больше пар­тий­ное руко­вод­ство при­вно­сило рыноч­ных эле­мен­тов в эко­но­мику, тем силь­нее меня­лось отно­ше­ние к герою былых врё­мен. Это не уди­ви­тельно, ведь в нед­рах пар­тии и ком­со­мола, чле­ном кото­рых когда-то был Ост­ров­ский, зарож­да­лась нынеш­няя бур­жу­а­зия, и кто-то дол­жен был обслу­жи­вать её инте­ресы. Такие люди, есте­ственно, нашлись среди тех, кому раньше не давали слова.

После собы­тий 1991 года книгу кри­ти­куют со всех сто­рон, пишется мно­же­ство ста­тей, где обли­чают одного из глав­ных рево­лю­ци­о­не­ров совет­ской лите­ра­туры. Для дис­кре­ди­та­ции про­из­ве­де­ния созда­ётся мно­же­ство мифов, кото­рые в основ­ном направ­лены на лич­ность писа­теля, вот неко­то­рые из них.

1. Н. Ост­ров­ский не участ­во­вал в Граж­дан­ской войне (опро­вер­же­ние дано в био­гра­фи­че­ской части этой статьи).
2. Роман созда­вался груп­пой про­фес­си­о­наль­ных писа­те­лей (факты био­гра­фии Ост­ров­ского, чер­но­вики и пер­вые редак­ции пол­но­стью опро­вер­гают такие пред­став­ле­ния⁸⁷ ).
3. Н. Ост­ров­ский болел сифи­ли­сом (не суще­ствует ника­ких дока­за­тельств этого, наобо­рот, все при­знаки ука­зы­вают на болезнь Бехтерева).
4. Н. Ост­ров­ский нико­гда не при­ни­мал уча­стия в стро­и­тель­стве узко­ко­лейки в Боярке (архив­ные дан­ные уте­ряны, но суще­ствуют вос­по­ми­на­ния участ­ни­ков стро­и­тель­ства^{88 89} ).
5. Опи­са­ние стро­и­тель­ства узко­ко­лейки в книге напол­нено пустым пафо­сом, ведь можно было сде­лать куда быст­рее и легче (в романе ско­рее нару­ша­ется тех­но­ло­гия стро­и­тель­ства, то есть необ­хо­димо было потра­тить куда больше ресур­сов, сил и вре­мени⁹⁰ ).

Тогда же роман уби­рают из школь­ной про­граммы, ведь Кор­ча­гин боролся про­тив свя­того права част­ной собственности.

Если верить сайту livelib.ru, то в 1990-е книгу не издают. После зати­шья книга печа­та­ется в 2002 году и потом ещё несколько раз, актив­ность при­хо­дится на 2010-е годы, когда закан­чи­ва­ются «жир­ные вре­мена»⁹¹ . В 2012 книгу добав­ляют в спи­сок «100 книг для школь­ни­ков», созда­ние кото­рого ини­ци­и­ро­вал В. В. Путин, но в школь­ную про­грамму так и не ввели, а, сле­до­ва­тельно, роман не суще­ствует для моло­дого поко­ле­ния. Вот, что пока­зы­вает ста­ти­стика, собран­ная с раз­лич­ных сайтов:

Хорошо это или плохо? Много или мало? Оценка, вроде, непло­хая, но стоит заме­тить, что среди отзы­вов при­сут­ствует неко­то­рое коли­че­ство от людей, кото­рые читали книгу ещё в далё­ком дет­стве, сле­до­ва­тельно, это отра­жа­ется и на оценке. Для срав­не­ния, если мы откроем топ-100 на livelib.ru, то уви­дим, что пер­вый в списке «Гарри Пот­тер и узник Азка­бана» имеет оценку 4,697 и число про­го­ло­со­вав­ших 34488 (на 02.01.2017)⁹³ . Но обра­тимся к чему-нибудь менее попу­ляр­ному, к при­меру, «Соля­рис» С. Лема, кото­рый 8803 чита­теля оце­нили на 4,319. Уже можно понять, что коли­че­ство про­го­ло­со­вав­ших сме­хо­творно для книги в десятки мил­ли­о­нов экзем­пля­ров по всему миру.

Раз­бе­рёмся с отзы­вами и рецен­зи­ями, кото­рые пишут люди на выше­при­ве­дён­ных сай­тах и мно­же­стве дру­гих. В основ­ном, они пере­кли­ка­ются с отзы­вами лите­ра­ту­ро­ве­дов, только здесь они не рас­тя­нуты на десятки стра­ниц. Сразу бро­са­ется в глаза то, что поло­жи­тель­ных отзы­вов в целом больше, чем отри­ца­тель­ных. В поло­жи­тель­ных обычно вос­хи­ща­ются геро­из­мом, искрен­но­стью, силой духа, бес­ком­про­мисс­но­стью и пат­ри­о­тиз­мом («книга про­ни­зана пат­ри­о­тич­но­стью и любо­вью к Родине») Кор­ча­гина, но в них же жалу­ются на излиш­нюю про­па­ганду ком­му­ни­сти­че­ской идеологии.

Ней­траль­ные отзывы вслед за поло­жи­тель­ными при­знают, что про­из­ве­де­ние чита­ется с боль­шим инте­ре­сом, пишут о пат­ри­о­тизме и геро­изме, при этом ука­зы­вают на поли­ти­зи­ро­ван­ность, иде­а­лизм, асек­су­аль­ность, наив­ность и т. д. Встре­ча­ются те, кто не пони­мает Кор­ча­гина и зада­ётся вопросом:

«Зачем всё это было нужно?»

В рецен­зиях попа­да­ются довольно зани­ма­тель­ные строки:

«Да, у нас в стране были „эпи­че­ские вре­мена“, но „вели­кие идеи“ и про­чее в наше праг­ма­тич­ное время должны остаться в про­шлом».

Отри­ца­тель­ные отзывы в каком-то плане соби­рают в себе рос­сий­скую кри­тику 1990-х годов. Обычно в них при­сут­ствуют обви­не­ния в фана­тизме, бес­че­ло­веч­но­сти, глу­по­сти, пури­тан­стве и про­па­ганде, хотя послед­нее исполь­зуют и сами раз­об­ла­чи­тели, уходя от обсуж­де­ния книги к обы­ден­ной анти­со­вет­ской мифо­ло­гии. Неко­то­рые жалу­ются на то, что книга слаба в худо­же­ствен­ном плане, и на неправ­до­по­доб­ность опи­сы­ва­е­мых событий:

«В ней много пре­уве­ли­че­ний, несо­сты­ко­вок, воз­вы­шен­ных фраз, кото­рыми нор­маль­ные люди раз­го­ва­ри­вать не могли».

Совре­мен­ные бур­жу­аз­ные СМИ, есте­ственно, не забы­вают под­пи­ты­вать нега­тив­ное отно­ше­ние к роману «Как зака­ля­лась сталь». Не будем далеко ходить и возь­мём всё ту же теле­пе­ре­дачу «Игра в бисер» на канале «Куль­тура». За сто­лом сидят исклю­чи­тельно интел­ли­генты: писа­тели Михаил Вел­лер и Алек­сандр Мели­хов, лите­ра­тур­ный кри­тик Лев Аннин­ский, поэт и пре­по­да­ва­тель лите­ра­туры Инна Кабыш. Когда я при­сту­пал к про­смотру, то пола­гал, что при­гла­сят кого-нибудь, кто выска­жется в защиту, но этого не сде­лали. Зву­чат те же слова, слы­шан­ные нами от рецен­зен­тов в интер­нете, но подан­ные в более утон­чён­ной форме. Стоит при­знать, что веду­щий ока­зался самым адек­ват­ным среди собрав­шихся, заме­тив следующее:

«Кор­ча­гин — лиш­ний чело­век в этом кон­тек­сте [Исто­ри­че­ском. — Г. Т.]».

М. Вел­лер, кото­рый поло­жил начало глу­пым рас­суж­де­ниям про стро­и­тель­ство узко­ко­лейки в своей книге «Пир духа»⁹⁴ , мечется из сто­роны в сто­рону, сна­чала утвер­ждая, что книга Ост­ров­ского не имеет худо­же­ствен­ной цен­но­сти, потом, когда осталь­ные не под­дер­жали такое мне­ние, заявил:

«Много вели­ких книг напи­саны плохо!»

Конъ­юнк­тур­щик, да и только. В конце пере­дачи лите­ра­торы, видимо, осо­зна­ю­щие неко­то­рую неста­биль­ность в стране, выра­жают опа­се­ния, что книга может стать попу­ляр­ной в буду­щем. Или дру­гой при­мер. Жур­на­лист газеты «Част­ный кор­ре­спон­дент» даже не удо­су­жи­ва­ется озна­ко­миться с кни­гой, прежде чем писать откро­венно лжи­вую ста­тью⁹⁵ . Жёл­тая газе­тёнка «Мос­ков­ский ком­со­мо­лец» берёт интер­вью у пле­мян­ницы Ост­ров­ского⁹⁶ . Есте­ственно, она рас­ска­зы­вает, «как всё было на самом деле». Хотя она роди­лась через два года после смерти Ост­ров­ского, но кому нужна правда? И таких ново­стей и ста­тей гуляет по интер­нету множество.

Нам уже понятно, как фор­ми­ру­ется нега­тив­ное отно­ше­ние к книге и к вре­мен­ному про­ме­жутку, кото­рый в ней опи­сан. Давайте же раз­бе­рёмся, откуда берутся ноги у кон­цен­тра­ции вни­ма­ния чита­теля на воле, геро­изме и пат­ри­о­тизме. С пер­вого взгляда, герой Ост­ров­ского всем этим дей­стви­тельно обла­дает, но совре­мен­ный чита­тель не свя­зы­вает всё выше­пе­ре­чис­лен­ное с исто­ри­че­ским кон­тек­стом, так как либо не знает исто­рии, либо потому, что счи­тает, что нет связи между само­от­вер­жен­но­стью Кор­ча­гина и иде­ями, кото­рых он при­дер­жи­ва­ется. Обе призмы вос­при­я­тия в чита­теле сфор­ми­ро­ваны окру­жа­ю­щей сре­дой ещё до того, как он возь­мёт Ост­ров­ского в руки, но всё-таки не стоит допус­кать даже мысли в голове людей о при­чине и след­ствии, поэтому дру­гая часть СМИ зани­ма­ется сме­ще­нием вни­ма­ния чита­теля на более удоб­ные и полез­ные темы. Чтобы не быть голо­слов­ным, при­веду ста­тью «Три­умф воли. Почему Нико­лая Ост­ров­ского срав­ни­вали с Хри­стом» из газеты «Аргу­менты и факты»⁹⁷ . Одно назва­ние чего стоит! Откры­вая, мы видим опро­вер­же­ние факта непо­пу­ляр­но­сти книги на осно­ва­нии коли­че­ства издан­ных экзем­пля­ров, по боль­шей части в ХХ веке… Един­ствен­ное, что этим они дока­зали — эту былую попу­ляр­ность. Дальше идёт при­зна­ние заслуг Ост­ров­ского и его книги, фик­си­ру­ется вни­ма­ние на его борьбе с болез­нями, про взгляды автора если и упо­ми­на­ется, то пред­став­ля­ется это так:

«Время такое было — все были ком­му­ни­стами».

А в конце выда­ётся абзац, сме­ши­ва­ю­щий всё на свете:

«Его глав­ной чер­той было прав­до­лю­бие. Он был внут­ренне заря­жен на поиск спра­вед­ли­во­сти»,

— так ото­звался об Ост­ров­ском кри­тик Лев Аннинский.

Очень рус­ская черта. И, как ни странно это зву­чит в отно­ше­нии про­ле­тар­ского писа­теля и ком­му­ни­ста, очень хри­сти­ан­ская. Неда­ром писа­тель Андре Жид, наве­стив­ший Ост­ров­ского, сказал:

«Я видел совре­мен­ного Иисуса Хри­ста, кото­рый сам напи­сал рево­лю­ци­он­ное Еван­ге­лие [Выде­лено мной. — Г. Т.]».

Ост­ров­ский выстав­ля­ется про­сто хоро­шим рус­ским мужи­ком, а для того, чтобы в оче­ред­ной раз свя­зать ком­му­низм и хри­сти­ан­ство, при­во­дится цитата «друга» СССР.

Опрос среди высо­ко­по­став­лен­ных лиц в 2014 по поводу воз­вра­ще­ния Ост­ров­ского в школь­ную про­грамму, опуб­ли­ко­ван­ный в «Пар­ла­мент­ской газете», демон­стри­рует, чьи инте­ресы обслу­жи­вают СМИ⁹⁸ . Там пишут, что трое из шести высо­ко­по­став­лен­ных чинов­ни­ков отри­ца­тельно отно­сятся к этому пред­ло­же­нию, двое не про­тив и гово­рят о пат­ри­о­ти­че­ском вос­пи­та­нии, и ещё один, член пар­тии КПРФ, выска­зы­ва­ется сле­ду­ю­щим образом:

«Про­из­ве­де­ния таких авто­ров, как Нико­лай Ост­ров­ский, должны оста­ваться в школь­ной про­грамме, если мы хотим, чтобы наша страна и наше обще­ство не ока­за­лись окон­ча­тельно под дей­ствием анти­рос­сий­ских, анти­со­вет­ских, анти­гу­ман­ных и анти­хри­сти­ан­ских идей [Выде­лено мной. — Г. Т.]».

Хоть мы и наблю­даем неко­то­рые про­ти­во­ре­чия среди пред­ста­ви­те­лей бур­жу­а­зии, но боль­шая часть пони­мает, чем гро­зит воз­вра­ще­ние в учеб­ники по лите­ра­туре такого пер­со­нажа, как Павка Кор­ча­гин, кото­рый не ува­жал вось­мую и девя­тую ста­тьи Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Федерации.

Конечно, встре­ча­ются попытки засту­питься за книгу, но дела­ется это в основ­ном энту­зи­а­стами, и их мне­ние не полу­чает широ­кой огласки в СМИ. Сле­дует ска­зать, что зача­стую эти попытки носят эмо­ци­о­наль­ный харак­тер, по этой при­чине при­во­ди­мые контр­ар­гу­менты кажутся неубе­ди­тель­ными. Правда, попа­да­ются и силь­ные работы, кото­рые в основ­ном пред­став­лены на сай­тах, посвя­щён­ных твор­че­ству писа­теля⁹⁹ . Пред­ста­ви­тели защиты в луч­шем слу­чае иден­ти­фи­ци­руют себя как левые, а обычно про­сто как носталь­ги­ру­ю­щие по совет­скому прошлому.

Сего­дня изу­че­ние романа идёт с пост­мо­дер­нист­ских пози­ций. О. И. Мат­ви­енко, внёс­шая вклад в раз­вен­ча­ние мифов 1990-х, в своей дис­сер­та­ции утверждает:

«Чита­тель романа Ост­ров­ского активно выяв­лял в образ­ной струк­туре тек­ста „Как зака­ля­лась сталь“ арха­и­че­ские ходы мифо­ло­ги­че­ской фан­та­зии, несмотря на отсут­ствие мифо­ло­ги­че­ских имён и книж­ных реми­нис­цен­ций потому, что мифи­че­ский спо­соб вос­при­я­тия дей­стви­тель­но­сти автора и чита­теля сов­па­дал абсо­лютно»¹⁰⁰ .

В попытке убе­жать от идео­ло­гии, иссле­до­ва­тель­ница берёт на воору­же­ние субъ­ек­тивно-иде­а­ли­сти­че­скую кон­цеп­цию и рас­смат­ри­вает роман так, будто ника­кой объ­ек­тив­ной истины писа­тель отра­зить не может, а может лишь предо­ста­вить набор мифов, кото­рые чита­тель уже знает. По той же дорожке идут её кол­леги^{101 102} .

Мы озна­ко­ми­лись с исто­рией изме­не­ния отно­ше­ния мас­со­вого чита­теля к книге Н. А. Ост­ров­ского «Как зака­ля­лась сталь». Можно с уве­рен­но­стью ска­зать, что под вли­я­нием пере­мен в мате­ри­аль­ной жизни людей транс­фор­ми­ро­ва­лась и оценка книги, в первую оче­редь, — со сто­роны лите­ра­то­ров, а за ними пере­стра­и­ва­лись и массы. Чем дальше страна ухо­дила от соци­а­лизма, тем силь­нее меня­лось отно­ше­ние к Ост­ров­скому и пер­со­нажу его книги П. Кор­ча­гину. Пер­во­на­чально книга имела немыс­ли­мую попу­ляр­ность, осо­бенно среди моло­дёжи, такое отно­ше­ние сохра­ня­лось вплоть до конца 70-х годов ХХ века. С при­вне­се­нием рынка в эко­но­мику страны отно­ше­ние начи­нает пре­об­ра­зо­вы­ваться. В 1973 году, напри­мер, сни­ма­ется одно­имён­ный мно­го­се­рий­ный фильм, где уже во вто­рой сцене Павка выстав­ля­ется ско­рее свя­тым муче­ни­ком, чем убеж­дён­ным рево­лю­ци­о­не­ром. В 80-е годы мы видим неко­то­рый пере­смотр про­из­ве­де­ния: мно­же­ство ста­тей напи­саны эмо­ци­о­нально без какой-либо науч­ной про­ра­ботки, роман раз­би­рают с точки зре­ния обще­че­ло­ве­че­ских цен­но­стей¹⁰³ . Сам по себе раз­бор худо­же­ствен­ного про­из­ве­де­ния не несёт ничего пло­хого, но когда кри­ти­куют с субъ­ек­тивно-иде­а­ли­сти­че­ских пози­ций — это сви­де­тель­ствует о псевдонаучности.

Момен­том пере­лома ста­но­вится 1991 год. Именно после раз­вала СССР начи­на­ется откры­тое наступ­ле­ние на всё совет­ское, под раз­дачу попа­дает и роман Ост­ров­ского, печа­та­ются все бур­жу­аз­ные кри­тики, кото­рые ранее не могли выска­заться. Новый гос­ап­па­рат капи­та­ли­стов при­ни­мает реше­ние убрать «Как зака­ля­лась сталь» из школь­ной про­граммы для того, чтобы книга была забыта мас­со­вым чита­те­лем. Это и про­ис­хо­дит. Сей­час Ост­ров­ский если и чита­ется, то вос­при­ни­ма­ется апо­ли­тично, без при­вязки к ком­му­ни­сти­че­ской идео­ло­гии. Павка Кор­ча­гин — это, в первую оче­редь, про­сто герой былой эпохи, люди видят в нём лишь моло­дого чело­века, кото­рый смог пре­одо­леть мно­же­ство труд­но­стей, а его стой­кость зача­стую свя­зы­ва­ется с абстракт­ной силой духа. Это объ­яс­ня­ется как объ­ек­тив­ными фак­то­рами (РФ — реги­о­наль­ный импе­ри­а­лист), так и субъ­ек­тив­ными (рабо­чее дви­же­ние отсут­ствует, бур­жу­аз­ная геге­мо­ния в СМИ и обра­зо­ва­тель­ных учреждениях).

Но стоит отме­тить, что боль­шин­ство озна­ко­мив­шихся с кни­гой людей отно­сятся ско­рее поло­жи­тельно, чем отри­ца­тельно. Это гово­рит нам о том, что чита­тель в целом видит в Павке при­мер для под­ра­жа­ния. Так что не зря гос­пода лите­ра­торы боятся воз­вра­ще­ния Кор­ча­гина в строй.

Заключение

Мно­гим кажется, что Павка Кор­ча­гин и его дру­зья канули в про­шлое вме­сте с совет­ской эпо­хой. Они гово­рят: «Огля­ни­тесь вокруг! Бед­но­сти больше нет! Люди не уми­рают от голода, не рабо­тают по 12−14 часов, у них есть одежда и крыша над голо­вой. Рево­лю­ции не будет». Да, дей­стви­тельно, про­из­во­ди­тель­ность труда рас­тёт, и сего­дня мно­гие люди в Рос­сии имеют тот мини­мум, кото­рый обес­пе­чи­вает их суще­ство­ва­ние. Но бед­ность никуда не исчезла, потому что бед­ность — это поня­тие отно­си­тель­ное, кото­рое выяв­ля­ется, напри­мер, посред­ством срав­не­ния дохо­дов насе­ле­ния¹⁰⁴ . Доход есть коли­че­ство полу­ча­е­мых денег, те же, в свою оче­редь, заклю­чают в себе, как гово­рил Маркс, обще­ствен­ную силу, кото­рая откры­вает перед её вла­дель­цем все воз­мож­но­сти чело­ве­че­ства. Чем больше чело­веку доступно этих самых воз­мож­но­стей (или денег) — тем он богаче, а чем меньше — тем бед­нее. И, несмотря на то, что с ростом про­из­во­ди­тель­но­сти труда¹⁰⁵ раз­рыв между бога­тыми и бед­ными, по идее, дол­жен умень­шаться — этого не про­ис­хо­дит, он, наобо­рот, уве­ли­чи­ва­ется с каж­дым годом¹⁰⁶ . Бога­тые бога­теют, а бед­ные бед­неют¹⁰⁷ , а в Рос­сии тем более^{108 109} .

Нера­вен­ство будет расти и далее, пока суще­ствует част­ная соб­ствен­ность, ведь чем быст­рее идёт меха­ни­за­ция, авто­ма­ти­за­ция и робо­ти­за­ция, тем быст­рее уве­ли­чи­ва­ется без­ра­бо­тица, тем силь­нее дав­ле­ние на тех, кому уда­лось сохра­нить работу, сле­до­ва­тельно, остав­ши­еся будут согласны рабо­тать за всё мень­шее коли­че­ство денег, пред­ло­жен­ных вла­дель­цами средств про­из­вод­ства. А тех­но­ло­ги­че­ский про­гресс затра­ги­вает как мате­ри­аль­ную, так и нема­те­ри­аль­ную сферы производства.

Сего­дня всё боль­шее коли­че­ство моло­дых людей в Рос­сии чув­ствуют это. Они рас­ко­ше­ли­ва­ются на обра­зо­ва­ние, потому что оно уве­ли­чи­вает их шансы тру­до­устро­иться, пла­тят деньги за про­из­вод­ствен­ную прак­тику, дабы полу­чить диплом, готовы рабо­тать за мизер­ную плату несколько лет с наме­ре­нием при­об­ре­сти опыт. Они же с целью уве­ли­чить свою цен­ность в гла­зах обще­ства берут кре­диты на теле­фоны и машины, тра­тят зар­плату на одежду, чтобы потом эко­но­мить на еде, жилье и меди­цин­ском обслу­жи­ва­нии. Моло­дёжь любит забыться за про­смот­ром сери­а­лов, тан­цами в клу­бах или упо­треб­ле­нием нар­ко­ти­ков. Кажется, что боль­шая часть из них пас­сивна, аморфна и не опасна, но даже с их опья­нён­ных губ ино­гда сры­ва­ются строки:

«…Выбор без вари­ан­тов всё, что ты нам дал
Люди без надежды это нищета
Теперь при­шло время пла­тить по сче­там
Ведь выбор без вари­ан­тов всё, что ты нам дал…»

У этих людей будут дети, кото­рые заста­нут мир в ещё худ­шем поло­же­нии, чем сей­час. Буду­щее поко­ле­ние будет видеть, как их роди­тели рабо­тают на износ. Они будут слы­шать от своих учи­те­лей, сма­хи­ва­ю­щих на попа Васи­лия: «Ты что у нас самый умный? Вон из класса!» Будут драться с Лещин­скими — над­мен­ными детиш­ками из бога­тень­ких семей. Будут и у них свои пре­крас­ные Тони Тума­новы, завле­ка­ю­щие в мещан­ский рай. И они снова пой­дут на штурм. Меня­ется только форма, а содер­жа­ние всё то же.

Павка и его дру­зья — это буду­щее. Рано или поздно они вер­нутся. Вер­нутся под новыми зна­мё­нами, под дру­гими име­нами, в совсем непо­хо­жих одеж­дах, но одно у них оста­нется тем же ­— идеи.

И ты спро­сишь: «А мне что делать? Ждать, пока они вер­нутся?» Нет, ты можешь стать тем самым мат­ро­сом-боль­ше­ви­ком Жух­раем, кото­рый ворвётся в их жизнь, или полит­ру­ком Кра­ме­ром, кото­рый будет сдер­жи­вать их порывы, а, может быть, даже Лени­ным, ука­зы­ва­ю­щим вер­ный путь. Но для этого недо­ста­точно даже очень боль­шого жела­ния, необ­хо­димо, пока поз­во­ляет обста­новка, уде­лять время само­об­ра­зо­ва­нию, раз­ви­вать диа­лек­ти­че­ское мыш­ле­ние, зани­маться научно-тео­ре­ти­че­ской про­ра­бот­кой про­блем­ных мест в марк­сизме и исто­ри­че­ского опыта, рас­про­стра­нять ком­му­ни­сти­че­ские идеи среди людей. Это тре­бу­ется для того, чтобы в буду­щем не допу­стить непри­ят­ных ситу­а­ций, опи­сан­ных в романе, предо­сте­речь новое поко­ле­ние рево­лю­ци­о­не­ров от излиш­ней горяч­но­сти и «левизны» и под­ве­сти, как можно лучше, массы к новой революции.

Р. S. Доро­гой чита­тель! Я при­зы­ваю тебя про­честь этот роман. Если ты хочешь стать ком­му­ни­стом, то ты тем более дол­жен его про­честь, а потом реко­мен­до­вать всем осталь­ным, разъ­яс­няя зало­жен­ный в нём смысл. Конечно, ты будешь встре­чать нега­тив и кри­тику, но я спе­ци­ально под­го­то­вил этот мате­риал, чтобы ты был во все­ору­жии. Если есть воз­мож­ность — читайте его кол­лек­тивно, раз­би­райте, вду­мы­вай­тесь. Ведь Ост­ров­ский дей­стви­тельно зало­жил в нём мно­же­ство вер­ных мыслей.

Писа­тель пока­зал, каким дол­жен быть насто­я­щий коммунист.

Бери при­мер с Павки!