Сергей Нечаев. В конце XIX века одно это имя вызывало ужас у правящего класса Российской империи. Для многих он был истинным героем-революционером. Именно он в 1869 году написал «Катехизис», название которого в полной мере отражает суть анархистско-религиозного манифеста. Широкую огласку приобрёл как сам документ, так и его составитель. Нечаевский процесс стал первым открытым процессом в Российской империи и вызвал всеобщий страх перед революционным движением, а Достоевский, поражённый судом и самим Нечаевым, написал роман «Бесы».
Для более полного исторического экскурса можно обратиться к данной статье. Мы не в полной мере согласны с выводами автора, однако он даёт подробный исторический контекст.
«Катехизис революционера» и сейчас служит на благо правящего класса и правых кругов1 . Хотя «Катехизис» и не приобрёл должной популярности, он явил собой олицетворение метафизичности не только мышления Нечаева, но и в целом анархистского движения.
Запугивая людей «страстным, повсеместным и беспощадным разрушением», анархизм очерняет революционные по сути идеи, заменяя их своими, революционными лишь по форме. Он ставит барьер непонимания между людьми и коммунистической идеей, порой подталкивая авантюристов к индивидуальному террору.
Ленин высоко ценил «организаторский талант, волю и энтузиазм» Нечаева. Тем не менее, и сам Ильич, и другие марксисты не раз подвергали критике анархистов. Вот, к примеру, что писал Троцкий по поводу терроризма в немецком журнале «Кампф» в 1911 году:
«Индивидуальный терроризм в наших глазах именно потому недопустим, что он принижает массу в её собственном сознании, примиряет её с её бессилием и направляет её взоры и надежды в сторону великого мстителя и освободителя, который когда-нибудь придёт и совершит своё дело».
Нечаевский «Катехизис» отражал ту теоретическую и практическую недееспособность, которая и теперь, спустя 150 лет, является главной чертой левого движения.
Теоретическая недееспособность проявляется в постоянных левых и правых уклонах, в шатаниях от леворадикальных идей Мао до социализма с китайской спецификой.
Практическая недееспособность — в непонимании ближайших задач и способов их реализации, в отсутствии требуемых организационных структур, в малой численности движения.
Сегодня, когда из перегноя старых псевдо-коммунистических организаций пробиваются первые ростки живого марксизма, необходимо составить портрет подлинного революционера.
Отношение революционера к самому себе
Открывается «Катехизис» своим наиболее известным тезисом:
«Революционер — человек обречённый. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени».
Однако насколько правдиво данное утверждение? Кем является революционер, если не живым человеком? Что же говорить о чувствах? Возьмём в пример чувство национальной гордости. Вспомним статью Ильича «О национальной гордости Великороссов»:
«Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину…»
Но не стоит путать национальную гордость марксиста с буржуазным патриотизмом. Последний — идеология закрепощения нации, направленная на защиту её господствующего класса. Народ, состоящий на девять десятых из пролетариев, не имеет ни материальной, ни интеллектуальной возможности выразить свой национальный интерес. Буржуазия, меньшая доля любой нации, навязывает всему остальному народу свои собственные интересы как интересы целой нации. Национальная гордость марксиста противоположна этой казённой идеологии:
«Мы полны чувства национальной гордости, и именно потому мы особенно ненавидим своё рабское прошлое… и своё рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествующие капиталистами, ведут нас на войну».
Эта национальная гордость направлена на осознание своего положения, ведь это — первый шаг к освобождению и борьбе. Не только революционная гордость становится двигателем борьбы, но и страсть, желание освободить рабочий класс:
«…мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы (то есть 9⁄10 её населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов».
Марксист должен быть свободен не от чувств и интересов вообще, а только от чувств и интересов такого рода, которые связывают его с буржуазными предрассудками, интересами господствующего класса.
Движет им не только возвышенное благородство, но и личная вовлечённость. Он на своей шкуре испытывает ворох острых противоречий, от которых стремится освободить и общество, и себя самого. Марксист испытывает на себе эксплуатацию, он видит несправедливость и восстаёт против неё. Но марксист не говорит про абстрактную несправедливость. Несправедливость в его мыслях конкретна — эксплуатация человека человеком. Им движет любовь к человечеству. Вспомним цитату команданте Че:
«Рискуя показаться смешным, хотел бы сказать, что истинным революционером движет великая любовь»2 .
Любовь, дружба, сострадание к ближнему — революционеру ничто человеческое не чуждо.
«Он в глубине своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями…»
Революционер — член общества, и сама его революционность — выражение общественных противоречий. Бороться с этими противоречиями можно, только неразрывно связав себя с обществом, преобразуя его практически. Чтобы переломить размеренный ход истории, марксист должен понимать её законы, изучить и осознать то самое общественное бытие, частью которого он является.
Не поняв законов бытия, революционер окружает себя иллюзиями, а его борьба становится сражением с ветряными мельницами. Жить в обществе и быть свободным от общества невозможно.
«Революционер презирает всякое доктринёрство и отказался от мирной науки, предоставляя её будущим поколениям. Он знает только одну науку, науку разрушения».
Нечаев таким образом постулирует разбойничью натуру революционера. Должен ли марксист быть таковым? Нет. Основа революционной деятельности — наука. Эта революционная наука — марксизм, описывающий мир системно и наиболее полно. Отторжение науки и идеализацию образа революционера-разбойника критиковали ещё Маркс и Энгельс:
«…он впервые превозносит здесь русского разбойника как тип подлинного революционера и проповедует русской молодёжи культ невежества под тем предлогом, что современная наука — это не что иное, как наука официальная (можно ли представить себе официальную математику, физику или химию?)…»3
«Социализм стал наукой, и теперь дело прежде всего в том, чтобы разработать её дальше во всех её частностях и взаимосвязях»4 .
Революционер должен изучать различные науки, чтобы составить адекватную картину мира, разработать революционную теорию. Без теории нам смерть.
Для успешной пропаганды и агитации необходимо постоянно учиться. Людей не убедишь пустой агиткой. Империализм изменился. Естественные науки шагнули далеко вперёд. Только на основании последних данных и переосмысления работ классиков можно действительно убедить людей. Поэтому долг марксиста — учиться, постоянно актуализировать свои знания во всех научных областях, а затем доносить их до людей.
«Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ея побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него всё, что способствует торжеству революции…»
Можно бесконечно презирать мнение окружающих и ссылаться на «не тот народ». Если массы не поднимутся на борьбу, всякий бунт потерпит крах.
Марксист не презирает людей за то, что они не понимают марксизм, за то, что они зашорены и ещё не научились самостоятельно мыслить, за то, что их сознание заражено буржуазной пропагандой. Марксист не выбирает, с каким народом работать.
От завоевания умов, общественного мнения и зависит успех классовой борьбы.
Для марксиста нравственно всё, что способствует торжеству коммунистической революции.
«Мы говорим: нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов»5 .
Но чтобы правильно определить, приближают твои действия бесклассовое общество или нет, нужно владеть теорией, быть марксистом, а не анархическим утопистом.
Марксист не сводит личные счёты с режимом, а организует массы на борьбу за интересы рабочего класса. Поэтому он обязан считаться с мнением трудящейся массы о себе и своих действиях. Не допуская при этом ни хвостизма, ни сектантского презрения к эксплуатируемым.
Революционер должен понимать, что буржуазное сознание — плод объективного исторического процесса. Однако революционер всеми силами должен менять это сознание, в том числе, с помощью агитации и пропаганды, устного и печатного слова.
«Революционер — человек обречённый. Беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества, он и от них не должен ждать для себя никакой пощады. Между ними и им существует тайная или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизнь и на смерть…»
Как и в случае с индивидуальным террором, здесь отдельно взятая личность противопоставляется всему обществу. Марксисту же необходимо понимать, что не личности творят историю, а массы, и в период революционной ситуации грамотный марксист должен опираться на поддержку народных масс.
6 и 7 параграфы «Катехизиса» фактически повторяют первый, слегка расширяя его. Поэтому перейдём к следующему разделу.
Отношение революционера к товарищам по революции
«Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционерным делом, как и он сам».
Истинным товарищем для марксиста-революционера является тот, кто:
- Обладает необходимым теоретическим знанием, желанием учиться и двигать теорию вперёд.
- Ставит общественное выше личного и посвящает своё время делу коммунизма: пишет статьи и заметки, создаёт кружки и базу для будущей партийной организации. Именно эти действия необходимы сейчас, на кружковом этапе.
Мы отрицаем упор на авторитеты и вождизм. Единственный критерий отбора кадров для нас — обладание научным мировоззрением. Из этого следует, что костяк организации формируется из наиболее теоретически подкованных товарищей. Они руководят организацией и направляют её по пути к бесклассовому обществу.
В «Теоретическом минимуме» мы пишем:
«Научный централизм не отрицает централизм демократический, а включает его в себя как предельный случай. Гипотетически, научное единомыслие членов партии, основанное на глубоком понимании марксизма, ведёт к ненужности такого демократического механизма, как принятие решений путём голосования».
Сталин писал в «Вопросах Ленинизма»:
«Партия есть единство воли, исключающее всякую фракционность и разбивку власти в партии»6 .
Данные слова можно в полной мере отнести лишь к будущему костяку партии, который строится на основе кружков, объединённых вокруг марксистского издания. Только такая организация, впоследствии, может достигнуть единства идейной позиции. Создание такой партии — задача современных марксистов.
Как следует из вышесказанного, основным для товарищества революционеров являются наука, общее стремление к истине, совместная практика агитации и пропаганды. Именно научно-коммунистическое знание является «самым страшным снарядом, когда-либо пущенным в голову буржуазии».
«О солидарности революционеров и говорить нечего. В ней вся сила революционного дела. Товарищи-революционеры, стоящие на одинаковой степени революционного понимания и страсти, должны, по возможности, обсуждать все крупные дела вместе и решать их единодушно. В исполнении таким образом решённого плана каждый должен рассчитывать, по возможности, на себя. В выполнении ряда разрушительных действий каждый должен делать сам и прибегать к совету и помощи товарищей только тогда, когда это для успеха необходимо».
Первая половина 9 пункта Катехизиса, посвящённая солидарности революционеров и совместному решению текущих задач, в целом, правильна. Однако вторая половина параграфа ошибочна: человек может стать революционером лишь в товариществе, в партии. Иначе это будут кустарщина и битвы с ветряными мельницами. Нельзя выработать теорию в одиночку, заперевшись в кабинете. В одиночку, без партии, нельзя организовать борьбу. Всякое наше дело — дело коллективное. Умение работать в коллективе, в общем русле, в товариществе — один из важнейших навыков марксиста.
Один в поле не воин. Марксист без товарищей не поднимет широкие массы на борьбу. Идеализация единоличного подхода к революции и революционному делу в корне неприемлима.
Марксист-революционер, даже если он руководитель партии или редактор интернет-журнала, ни в коем случае не должен превозносить себя среди других товарищей. Каждый из товарищества должен иметь возможность влиять на судьбу организации, если он владеет теорией и показал свои способности на практике.
Отношение революционера к обществу
«Принятие нового члена, заявившего себя не на словах, на деле, товариществом не может быть решено иначе, как единодушно».
В целом, данный тезис верен и для марксиста-революционера. Однако на кружковом этапе планка принятия снижается до «я хочу учиться» и принятия самых общих принципов. Впоследствии эта планка должна постепенно повышаться в соответствии с конкретной исторической ситуацией. Нельзя забывать также и о концепции научного централизма, так как именно она позволит избежать ухода в оппортунизм, вступления в партию людей, мало знакомых с марксистской наукой.
«Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором — всё и все должны быть ему равно ненавистны».
Цель марксиста — не уничтожить само человечество, а низвергнуть то, что его сковывает — капитализм. Человеческая история хранит в себе богатства, которые пролетариат должен вырвать из рук буржуазии. Пусть современная наука, культура, искусство и служат пока что интересам капитала, они станут базой для будущего всестороннего развития общества.
«С целью беспощадного разрушения революционер может, и даже часто должен, жить в обществе, притворяясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны проникнуть всюду, во все высшия и средние <сословия>, в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократский, военный, в литературу, в третье отделение и даже в зимний дворец».
В целом, данное утверждение верно: революционная мысль должна проникать во все слои общества. Марксист — не тайный агент и не притворщик, не чужеродный элемент общества, а его наиболее прогрессивная часть. И идея, которую он распространяет, не только разрушительная, но прежде всего созидательная. Одно без другого помыслить нельзя. Борьба и единство противоположностей — вот основная мысль марксистской революционной идеи. Если берёшься рушить старый строй — будь добр сделать позитивную программу действий, образ будущего. Что предлагается строить на месте развалин? Тут не обойтись без науки. А анархист наукой голову не забивает, он отвечает в духе тургеневского Базарова:
«Это уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить».
Пункты Катехизиса с 15 по 21 подлежат единому анализу, так как данные тезисы извращают революционную идею, а также способствуют апологетике политических убийств и разрушения.
«Здесь анархия превращается уже во всеобщее всеразрушение; революция — в ряд убийств, сначала индивидуальных, затем массовых; единственное правило поведения — возвеличенная иезуитская мораль; образец революционера — разбойник. Здесь мысль и наука решительно запрещаются молодёжи как мирские занятия, способные внушить ей сомнение во всеразрушительной ортодоксии»7 .
Так Маркс и Энгельс характеризовали те действия, что предлагали в отношении народа Бакунин и Нечаев, и которых сейчас придерживаются анархисты. Каждый отдельный анархист может не отождествлять свои взгляды с этими идеями, однако единая, глубинная суть анархизма такова.
Вместо науки — вера в «стихийность народных масс», вместо обученного революционера — эмоциональный бунтарь, вместо созидательной цели революции — разрушение само по себе, с очень наивным и расплывчатым созидательным смыслом.
Всё это было охарактеризовано классиками как «казарменный коммунизм», не имеющий никакого отношения к настоящему коммунизму.
Отношение товарищества к народу
«У товарищества ведь <нет> другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, то есть чернорабочего люда. Но, убеждённые в том, что это освобождение и достижение этого счастья возможно только путём всесокрушающей народной революции…»
Дело революции — не освобождение абстрактного «народа», никогда не существовавшего, а освобождение пролетариата. И революционерам XXI века, как и прежде, нужно не просто освободить народ, но и направить его на смену капиталистических общественных отношений коммунистическими, а не на бессмысленный бунт.
«Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции, порядки и классы в России».
Наивные мысли анархистов о немедленном уничтожении государственности были разбиты Лениным ещё в работе «Государство и революция».
С тех пор утопический характер анархизма подтверждён практикой. Анархист мыслит метафизически, считая, что государство может быть уничтожено в один момент. Революция, хотя бы поначалу, происходит в одной или нескольких странах. Как она должна защищать себя от интервенции, если не при помощи государства? Как она должна бороться с внутренней реакцией? Как добиться достаточного развития экономики и общественного сознания, если отменить государство со дня на день? Отмирание государства — проект долгий и сложный, который можно выполнить только при помощи пролетарского государства. Метафизику эта мысль кажется парадоксальной и противоречивой, но в том-то и дело, ведь сама реальность полна противоречий. Лишь социалистическая революция путём установления диктатуры пролетариата может впоследствии уничтожить все эксплуататорские классы, а вместе с ними и машину угнетения — государство. Только осознав диалектику исторического развития и проанализировав все ошибки прошлого, современные марксисты смогут довести своё дело до конца.
«Товарищество поэтому не намерено навязывать народу какую бы то ни было организацию сверху. Будущая организация без сомнения вырабатывается из народного движения и жизни. Но это — дело будущих поколений. Наше дело — страстное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение».
Буржуазия без труда организуется в систему — к её услугам полиция, суды, армия, парламенты и министерства. Она выражает свои интересы идеологически и политически — не счесть наёмных теоретиков, идеологов, политиков, пропагандистов.
Пролетариат, если он хочет победы, не может обойтись без партийной организованности, без собственной теории, агитации и пропаганды.
Стихийная борьба рабочих никогда не приводила ни к чему, кроме экономизма, а в отдельных случаях такая борьба инициировала сильнейшую реакцию вплоть до фашизма.
А непонимание теории — первая причина всех практических ошибок. Именно организация в лице партии-авангарда рабочего класса способна поднять пролетариат до политических требований, направить его на построение коммунистического общества. Лишь под её научным руководством возможно созидание нового мира.
Вывод
Нечаевщина — это болезнь, вызванная умственной слабостью, отсутствием научного мировоззрения и опыта. Непонимание общественных законов, неспособность повлиять на окружающий мир, теоретические и практическое бессилие порождают нигилизм, презрение к обществу, непонимание диалектики разрушения и созидания. Подхватить эту болезнь может каждый, а симптомы её встречаются даже у тех, кто далёк от анархизма.
Идеи Нечаева — исторический тупик, выход из которого — бесславная и бессмысленная смерть на эшафоте. Сегодня такие идеи приведут молодых деятелей революции на нары, и гордится им придётся не своими достижениями, а статусом политзека, «жертвы режима».
Как избежать этого тупика? Только основательное понимание законов окружающего мира поможет избавиться от утопических анархистских иллюзий. Нам нужны не борцы-анархисты, а подготовленные кадры, владеющие теорией на высоком уровне. Задача сегодняшнего дня — поставить воспитание таких кадров на поток, заложить фундамент будущей партии.
Решить задачу подготовки кадров на данном этапе могут только кружки. Сегодня в подвалах и полуподвалах вызревает новое поколение марксистов. Вгрызаясь в пожелтевшие томики и расширяя свои ряды, они достигают идейного единства и создают организационную основу для будущей партии.
В дополнение прилагаем небольшой список литературы с критикой анархизма.
Примечания
- Вот пример попытки отделить «правильный анархизм» от Нечаева, а его самого сблизить с большевиками. ↩
- Эрнесто Че Гевара. «Социализм и человек на Кубе». ↩
- К. Маркс и Ф. Энгельс. «Альянс социалистической демократии и международное товарищество рабочих». ↩
- Ф. Энгельс. «Развитие социализма от утопии к науке». ↩
- В. И. Ленин. «Задачи союзов молодёжи». ↩
- И. В. Сталин. «Вопросы Ленинизма». 11-е изд. — М.: Госполитиздат, 1945. С. 182. ↩
- К. Маркс и Ф. Энгельс. «Альянс социалистической демократии и международное товарищество рабочих». ↩