Сергей Нечаев. В конце XIX века одно это имя вызы­вало ужас у пра­вя­щего класса Российской импе­рии. Для мно­гих он был истин­ным героем-​революционером. Именно он в 1869 году напи­сал «Катехизис», назва­ние кото­рого в пол­ной мере отра­жает суть анархистско-​религиозного мани­фе­ста. Широкую огласку при­об­рёл как сам доку­мент, так и его соста­ви­тель. Нечаевский про­цесс стал пер­вым откры­тым про­цес­сом в Российской импе­рии и вызвал все­об­щий страх перед рево­лю­ци­он­ным дви­же­нием, а Достоевский, пора­жён­ный судом и самим Нечаевым, напи­сал роман «Бесы».

Для более пол­ного исто­ри­че­ского экс­курса можно обра­титься к дан­ной ста­тье. Мы не в пол­ной мере согласны с выво­дами автора, однако он даёт подроб­ный исто­ри­че­ский контекст.

«Катехизис рево­лю­ци­о­нера» и сей­час слу­жит на благо пра­вя­щего класса и пра­вых кру­гов¹ . Хотя «Катехизис» и не при­об­рёл долж­ной попу­ляр­но­сти, он явил собой оли­це­тво­ре­ние мета­фи­зич­но­сти не только мыш­ле­ния Нечаева, но и в целом анар­хист­ского движения.

Запугивая людей «страст­ным, повсе­мест­ным и бес­по­щад­ным раз­ру­ше­нием», анар­хизм очер­няет рево­лю­ци­он­ные по сути идеи, заме­няя их сво­ими, рево­лю­ци­он­ными лишь по форме. Он ста­вит барьер непо­ни­ма­ния между людьми и ком­му­ни­сти­че­ской идеей, порой под­тал­ки­вая аван­тю­ри­стов к инди­ви­ду­аль­ному террору.

Ленин высоко ценил «орга­ни­за­тор­ский талант, волю и энту­зи­азм» Нечаева. Тем не менее, и сам Ильич, и дру­гие марк­си­сты не раз под­вер­гали кри­тике анар­хи­стов. Вот, к при­меру, что писал Троцкий по поводу тер­ро­ризма в немец­ком жур­нале «Кампф» в 1911 году:

«Индивидуальный тер­ро­ризм в наших гла­зах именно потому недо­пу­стим, что он при­ни­жает массу в её соб­ствен­ном созна­нии, при­ми­ряет её с её бес­си­лием и направ­ляет её взоры и надежды в сто­рону вели­кого мсти­теля и осво­бо­ди­теля, кото­рый когда-​нибудь при­дёт и совер­шит своё дело».

Нечаевский «Катехизис» отра­жал ту тео­ре­ти­че­скую и прак­ти­че­скую недее­спо­соб­ность, кото­рая и теперь, спу­стя 150 лет, явля­ется глав­ной чер­той левого движения. 

Теоретическая недее­спо­соб­ность про­яв­ля­ется в посто­ян­ных левых и пра­вых укло­нах, в шата­ниях от лево­ра­ди­каль­ных идей Мао до соци­а­лизма с китай­ской спецификой.

Практическая недее­спо­соб­ность — в непо­ни­ма­нии бли­жай­ших задач и спо­со­бов их реа­ли­за­ции, в отсут­ствии тре­бу­е­мых орга­ни­за­ци­он­ных струк­тур, в малой чис­лен­но­сти движения.

Сегодня, когда из пере­гноя ста­рых псевдо-​коммунистических орга­ни­за­ций про­би­ва­ются пер­вые ростки живого марк­сизма, необ­хо­димо соста­вить порт­рет под­лин­ного революционера.

Отношение революционера к самому себе

Открывается «Катехизис» своим наи­бо­лее извест­ным тезисом:

«Революционер — чело­век обре­чён­ный. У него нет ни своих инте­ре­сов, ни дел, ни чувств, ни при­вя­зан­но­стей, ни соб­ствен­но­сти, ни даже имени».

Однако насколько прав­диво дан­ное утвер­жде­ние? Кем явля­ется рево­лю­ци­о­нер, если не живым чело­ве­ком? Что же гово­рить о чув­ствах? Возьмём в при­мер чув­ство наци­о­наль­ной гор­до­сти. Вспомним ста­тью Ильича «О наци­о­наль­ной гор­до­сти Великороссов»:

«Чуждо ли нам, вели­ко­рус­ским созна­тель­ным про­ле­та­риям, чув­ство наци­о­наль­ной гор­до­сти? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину…»

Но не стоит путать наци­о­наль­ную гор­дость марк­си­ста с бур­жу­аз­ным пат­ри­о­тиз­мом. Последний — идео­ло­гия закре­по­ще­ния нации, направ­лен­ная на защиту её гос­под­ству­ю­щего класса. Народ, состо­я­щий на девять деся­тых из про­ле­та­риев, не имеет ни мате­ри­аль­ной, ни интел­лек­ту­аль­ной воз­мож­но­сти выра­зить свой наци­о­наль­ный инте­рес. Буржуазия, мень­шая доля любой нации, навя­зы­вает всему осталь­ному народу свои соб­ствен­ные инте­ресы как инте­ресы целой нации. Национальная гор­дость марк­си­ста про­ти­во­по­ложна этой казён­ной идеологии:

«Мы полны чув­ства наци­о­наль­ной гор­до­сти, и именно потому мы осо­бенно нена­ви­дим своё раб­ское про­шлое… и своё раб­ское насто­я­щее, когда те же поме­щики, спо­спе­ше­ству­ю­щие капи­та­ли­стами, ведут нас на войну».

Эта наци­о­наль­ная гор­дость направ­лена на осо­зна­ние сво­его поло­же­ния, ведь это — пер­вый шаг к осво­бож­де­нию и борьбе. Не только рево­лю­ци­он­ная гор­дость ста­но­вится дви­га­те­лем борьбы, но и страсть, жела­ние осво­бо­дить рабо­чий класс:

«…мы больше всего рабо­таем над тем, чтобы её тру­дя­щи­еся массы (то есть 9⁄10 её насе­ле­ния) под­нять до созна­тель­ной жизни демо­кра­тов и соци­а­ли­стов».

Марксист дол­жен быть сво­бо­ден не от чувств и инте­ре­сов вообще, а только от чувств и инте­ре­сов такого рода, кото­рые свя­зы­вают его с бур­жу­аз­ными пред­рас­суд­ками, инте­ре­сами гос­под­ству­ю­щего класса.

Движет им не только воз­вы­шен­ное бла­го­род­ство, но и лич­ная вовле­чён­ность. Он на своей шкуре испы­ты­вает ворох ост­рых про­ти­во­ре­чий, от кото­рых стре­мится осво­бо­дить и обще­ство, и себя самого. Марксист испы­ты­вает на себе экс­плу­а­та­цию, он видит неспра­вед­ли­вость и вос­стаёт про­тив неё. Но марк­сист не гово­рит про абстракт­ную неспра­вед­ли­вость. Несправедливость в его мыс­лях кон­кретна — экс­плу­а­та­ция чело­века чело­ве­ком. Им дви­жет любовь к чело­ве­че­ству. Вспомним цитату коман­данте Че:

«Рискуя пока­заться смеш­ным, хотел бы ска­зать, что истин­ным рево­лю­ци­о­не­ром дви­жет вели­кая любовь»² .

Любовь, дружба, состра­да­ние к ближ­нему — рево­лю­ци­о­неру ничто чело­ве­че­ское не чуждо.

«Он в глу­бине сво­его суще­ства, не на сло­вах только, а на деле, разо­рвал вся­кую связь с граж­дан­ским поряд­ком и со всем обра­зо­ван­ным миром, и со всеми зако­нами, при­ли­чи­ями, обще­при­ня­тыми условиями…» 

Революционер — член обще­ства, и сама его рево­лю­ци­он­ность — выра­же­ние обще­ствен­ных про­ти­во­ре­чий. Бороться с этими про­ти­во­ре­чи­ями можно, только нераз­рывно свя­зав себя с обще­ством, пре­об­ра­зуя его прак­ти­че­ски. Чтобы пере­ло­мить раз­ме­рен­ный ход исто­рии, марк­сист дол­жен пони­мать её законы, изу­чить и осо­знать то самое обще­ствен­ное бытие, частью кото­рого он является.

Не поняв зако­нов бытия, рево­лю­ци­о­нер окру­жает себя иллю­зи­ями, а его борьба ста­но­вится сра­же­нием с вет­ря­ными мель­ни­цами. Жить в обще­стве и быть сво­бод­ным от обще­ства невозможно.

«Революционер пре­зи­рает вся­кое док­три­нёр­ство и отка­зался от мир­ной науки, предо­став­ляя её буду­щим поко­ле­ниям. Он знает только одну науку, науку разрушения».

Нечаев таким обра­зом посту­ли­рует раз­бой­ни­чью натуру рево­лю­ци­о­нера. Должен ли марк­сист быть тако­вым? Нет. Основа рево­лю­ци­он­ной дея­тель­но­сти — наука. Эта рево­лю­ци­он­ная наука — марк­сизм, опи­сы­ва­ю­щий мир системно и наи­бо­лее полно. Отторжение науки и иде­а­ли­за­цию образа революционера-​разбойника кри­ти­ко­вали ещё Маркс и Энгельс:

«…он впер­вые пре­воз­но­сит здесь рус­ского раз­бой­ника как тип под­лин­ного рево­лю­ци­о­нера и про­по­ве­дует рус­ской моло­дёжи культ неве­же­ства под тем пред­ло­гом, что совре­мен­ная наука — это не что иное, как наука офи­ци­аль­ная (можно ли пред­ста­вить себе офи­ци­аль­ную мате­ма­тику, физику или химию?)…»³

«Социализм стал нау­кой, и теперь дело прежде всего в том, чтобы раз­ра­бо­тать её дальше во всех её част­но­стях и вза­и­мо­свя­зях»⁴ .

Революционер дол­жен изу­чать раз­лич­ные науки, чтобы соста­вить адек­ват­ную кар­тину мира, раз­ра­бо­тать рево­лю­ци­он­ную тео­рию. Без тео­рии нам смерть.

Для успеш­ной про­па­ганды и аги­та­ции необ­хо­димо посто­янно учиться. Людей не убе­дишь пустой агит­кой. Империализм изме­нился. Естественные науки шаг­нули далеко впе­рёд. Только на осно­ва­нии послед­них дан­ных и пере­осмыс­ле­ния работ клас­си­ков можно дей­стви­тельно убе­дить людей. Поэтому долг марк­си­ста — учиться, посто­янно акту­а­ли­зи­ро­вать свои зна­ния во всех науч­ных обла­стях, а затем доно­сить их до людей.

«Он пре­зи­рает обще­ствен­ное мне­ние. Он пре­зи­рает и нена­ви­дит во всех ея побуж­де­ниях и про­яв­ле­ниях нынеш­нюю обще­ствен­ную нрав­ствен­ность. Нравственно для него всё, что спо­соб­ствует тор­же­ству революции…» 

Можно бес­ко­нечно пре­зи­рать мне­ние окру­жа­ю­щих и ссы­латься на «не тот народ». Если массы не под­ни­мутся на борьбу, вся­кий бунт потер­пит крах.

Марксист не пре­зи­рает людей за то, что они не пони­мают марк­сизм, за то, что они зашо­рены и ещё не научи­лись само­сто­я­тельно мыс­лить, за то, что их созна­ние зара­жено бур­жу­аз­ной про­па­ган­дой. Марксист не выби­рает, с каким наро­дом работать.

От заво­е­ва­ния умов, обще­ствен­ного мне­ния и зави­сит успех клас­со­вой борьбы.

Для марк­си­ста нрав­ственно всё, что спо­соб­ствует тор­же­ству ком­му­ни­сти­че­ской революции.

«Мы гово­рим: нрав­ствен­ность это то, что слу­жит раз­ру­ше­нию ста­рого экс­плу­а­та­тор­ского обще­ства и объ­еди­не­нию всех тру­дя­щихся вокруг про­ле­та­ри­ата, сози­да­ю­щего новое обще­ство ком­му­ни­стов»⁵ .

Но чтобы пра­вильно опре­де­лить, при­бли­жают твои дей­ствия бес­клас­со­вое обще­ство или нет, нужно вла­деть тео­рией, быть марк­си­стом, а не анар­хи­че­ским утопистом.

Марксист не сво­дит лич­ные счёты с режи­мом, а орга­ни­зует массы на борьбу за инте­ресы рабо­чего класса. Поэтому он обя­зан счи­таться с мне­нием тру­дя­щейся массы о себе и своих дей­ствиях. Не допус­кая при этом ни хво­стизма, ни сек­тант­ского пре­зре­ния к эксплуатируемым.

Революционер дол­жен пони­мать, что бур­жу­аз­ное созна­ние — плод объ­ек­тив­ного исто­ри­че­ского про­цесса. Однако рево­лю­ци­о­нер всеми силами дол­жен менять это созна­ние, в том числе, с помо­щью аги­та­ции и про­па­ганды, уст­ного и печат­ного слова.

«Революционер — чело­век обре­чён­ный. Беспощадный для госу­дар­ства и вообще для всего сословно-​образованного обще­ства, он и от них не дол­жен ждать для себя ника­кой пощады. Между ними и им суще­ствует тай­ная или явная, но непре­рыв­ная и непри­ми­ри­мая война на жизнь и на смерть…»

Как и в слу­чае с инди­ви­ду­аль­ным тер­ро­ром, здесь отдельно взя­тая лич­ность про­ти­во­по­став­ля­ется всему обще­ству. Марксисту же необ­хо­димо пони­мать, что не лич­но­сти тво­рят исто­рию, а массы, и в период рево­лю­ци­он­ной ситу­а­ции гра­мот­ный марк­сист дол­жен опи­раться на под­держку народ­ных масс.

6 и 7 пара­графы «Катехизиса» фак­ти­че­ски повто­ряют пер­вый, слегка рас­ши­ряя его. Поэтому перей­дём к сле­ду­ю­щему разделу.

Отношение революционера к товарищам по революции

«Другом и милым чело­ве­ком для рево­лю­ци­о­нера может быть только чело­век, заявив­ший себя на деле таким же рево­лю­ци­о­нер­ным делом, как и он сам».

Истинным това­ри­щем для марксиста-​революционера явля­ется тот, кто:

1. Обладает необ­хо­ди­мым тео­ре­ти­че­ским зна­нием, жела­нием учиться и дви­гать тео­рию вперёд.
2. Ставит обще­ствен­ное выше лич­ного и посвя­щает своё время делу ком­му­низма: пишет ста­тьи и заметки, создаёт кружки и базу для буду­щей пар­тий­ной орга­ни­за­ции. Именно эти дей­ствия необ­хо­димы сей­час, на круж­ко­вом этапе.

Мы отри­цаем упор на авто­ри­теты и вождизм. Единственный кри­те­рий отбора кад­ров для нас — обла­да­ние науч­ным миро­воз­зре­нием. Из этого сле­дует, что костяк орга­ни­за­ции фор­ми­ру­ется из наи­бо­лее тео­ре­ти­че­ски под­ко­ван­ных това­ри­щей. Они руко­во­дят орга­ни­за­цией и направ­ляют её по пути к бес­клас­со­вому обществу.

В «Теоретическом мини­муме» мы пишем:

«Научный цен­тра­лизм не отри­цает цен­тра­лизм демо­кра­ти­че­ский, а вклю­чает его в себя как пре­дель­ный слу­чай. Гипотетически, науч­ное еди­но­мыс­лие чле­нов пар­тии, осно­ван­ное на глу­бо­ком пони­ма­нии марк­сизма, ведёт к ненуж­но­сти такого демо­кра­ти­че­ского меха­низма, как при­ня­тие реше­ний путём голо­со­ва­ния».

Сталин писал в «Вопросах Ленинизма»:

«Партия есть един­ство воли, исклю­ча­ю­щее вся­кую фрак­ци­он­ность и раз­бивку вла­сти в пар­тии»⁶ .

Данные слова можно в пол­ной мере отне­сти лишь к буду­щему костяку пар­тии, кото­рый стро­ится на основе круж­ков, объ­еди­нён­ных вокруг марк­сист­ского изда­ния. Только такая орга­ни­за­ция, впо­след­ствии, может достиг­нуть един­ства идей­ной пози­ции. Создание такой пар­тии — задача совре­мен­ных марксистов.

Как сле­дует из выше­ска­зан­ного, основ­ным для това­ри­ще­ства рево­лю­ци­о­не­ров явля­ются наука, общее стрем­ле­ние к истине, сов­мест­ная прак­тика аги­та­ции и про­па­ганды. Именно научно-​коммунистическое зна­ние явля­ется «самым страш­ным сна­ря­дом, когда-​либо пущен­ным в голову бур­жу­а­зии».

«О соли­дар­но­сти рево­лю­ци­о­не­ров и гово­рить нечего. В ней вся сила рево­лю­ци­он­ного дела. Товарищи-​революционеры, сто­я­щие на оди­на­ко­вой сте­пени рево­лю­ци­он­ного пони­ма­ния и стра­сти, должны, по воз­мож­но­сти, обсуж­дать все круп­ные дела вме­сте и решать их еди­но­душно. В испол­не­нии таким обра­зом решён­ного плана каж­дый дол­жен рас­счи­ты­вать, по воз­мож­но­сти, на себя. В выпол­не­нии ряда раз­ру­ши­тель­ных дей­ствий каж­дый дол­жен делать сам и при­бе­гать к совету и помощи това­ри­щей только тогда, когда это для успеха необходимо».

Первая поло­вина 9 пункта Катехизиса, посвя­щён­ная соли­дар­но­сти рево­лю­ци­о­не­ров и сов­мест­ному реше­нию теку­щих задач, в целом, пра­вильна. Однако вто­рая поло­вина пара­графа оши­бочна: чело­век может стать рево­лю­ци­о­не­ром лишь в това­ри­ще­стве, в пар­тии. Иначе это будут кустар­щина и битвы с вет­ря­ными мель­ни­цами. Нельзя выра­бо­тать тео­рию в оди­ночку, запе­рев­шись в каби­нете. В оди­ночку, без пар­тии, нельзя орга­ни­зо­вать борьбу. Всякое наше дело — дело кол­лек­тив­ное. Умение рабо­тать в кол­лек­тиве, в общем русле, в това­ри­ще­стве — один из важ­ней­ших навы­ков марксиста.

Один в поле не воин. Марксист без това­ри­щей не под­ни­мет широ­кие массы на борьбу. Идеализация еди­но­лич­ного под­хода к рево­лю­ции и рево­лю­ци­он­ному делу в корне неприемлима.

Марксист-​революционер, даже если он руко­во­ди­тель пар­тии или редак­тор интернет-​журнала, ни в коем слу­чае не дол­жен пре­воз­но­сить себя среди дру­гих това­ри­щей. Каждый из това­ри­ще­ства дол­жен иметь воз­мож­ность вли­ять на судьбу орга­ни­за­ции, если он вла­деет тео­рией и пока­зал свои спо­соб­но­сти на практике.

Отношение революционера к обществу

«Принятие нового члена, заявив­шего себя не на сло­вах, на деле, това­ри­ще­ством не может быть решено иначе, как единодушно».

В целом, дан­ный тезис верен и для марксиста-​революционера. Однако на круж­ко­вом этапе планка при­ня­тия сни­жа­ется до «я хочу учиться» и при­ня­тия самых общих прин­ци­пов. Впоследствии эта планка должна посте­пенно повы­шаться в соот­вет­ствии с кон­крет­ной исто­ри­че­ской ситу­а­цией. Нельзя забы­вать также и о кон­цеп­ции науч­ного цен­тра­лизма, так как именно она поз­во­лит избе­жать ухода в оппор­ту­низм, вступ­ле­ния в пар­тию людей, мало зна­ко­мых с марк­сист­ской наукой.

«Он не рево­лю­ци­о­нер, если ему чего-​нибудь жаль в этом мире. Если он может оста­но­виться перед истреб­ле­нием поло­же­ния, отно­ше­ния или какого-​либо чело­века, при­над­ле­жа­щего к этому миру, в кото­ром — всё и все должны быть ему равно ненавистны».

Цель марк­си­ста — не уни­что­жить само чело­ве­че­ство, а низ­верг­нуть то, что его ско­вы­вает — капи­та­лизм. Человеческая исто­рия хра­нит в себе богат­ства, кото­рые про­ле­та­риат дол­жен вырвать из рук бур­жу­а­зии. Пусть совре­мен­ная наука, куль­тура, искус­ство и слу­жат пока что инте­ре­сам капи­тала, они ста­нут базой для буду­щего все­сто­рон­него раз­ви­тия общества.

«С целью бес­по­щад­ного раз­ру­ше­ния рево­лю­ци­о­нер может, и даже часто дол­жен, жить в обще­стве, при­тво­ря­ясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны про­ник­нуть всюду, во все выс­шия и сред­ние <сосло­вия>, в купе­че­скую лавку, в цер­ковь, в бар­ский дом, в мир бюро­крат­ский, воен­ный, в лите­ра­туру, в тре­тье отде­ле­ние и даже в зим­ний дворец».

В целом, дан­ное утвер­жде­ние верно: рево­лю­ци­он­ная мысль должна про­ни­кать во все слои обще­ства. Марксист — не тай­ный агент и не при­твор­щик, не чуже­род­ный эле­мент обще­ства, а его наи­бо­лее про­грес­сив­ная часть. И идея, кото­рую он рас­про­стра­няет, не только раз­ру­ши­тель­ная, но прежде всего сози­да­тель­ная. Одно без дру­гого помыс­лить нельзя. Борьба и един­ство про­ти­во­по­лож­но­стей — вот основ­ная мысль марк­сист­ской рево­лю­ци­он­ной идеи. Если берёшься рушить ста­рый строй — будь добр сде­лать пози­тив­ную про­грамму дей­ствий, образ буду­щего. Что пред­ла­га­ется стро­ить на месте раз­ва­лин? Тут не обой­тись без науки. А анар­хист нау­кой голову не заби­вает, он отве­чает в духе тур­ге­нев­ского Базарова:

«Это уже не наше дело… Сперва нужно место рас­чи­стить».

Пункты Катехизиса с 15 по 21 под­ле­жат еди­ному ана­лизу, так как дан­ные тезисы извра­щают рево­лю­ци­он­ную идею, а также спо­соб­ствуют апо­ло­ге­тике поли­ти­че­ских убийств и разрушения.

«Здесь анар­хия пре­вра­ща­ется уже во все­об­щее все­раз­ру­ше­ние; рево­лю­ция — в ряд убийств, сна­чала инди­ви­ду­аль­ных, затем мас­со­вых; един­ствен­ное пра­вило пове­де­ния — воз­ве­ли­чен­ная иезу­ит­ская мораль; обра­зец рево­лю­ци­о­нера — раз­бой­ник. Здесь мысль и наука реши­тельно запре­ща­ются моло­дёжи как мир­ские заня­тия, спо­соб­ные вну­шить ей сомне­ние во все­раз­ру­ши­тель­ной орто­док­сии»⁷ .

Так Маркс и Энгельс харак­те­ри­зо­вали те дей­ствия, что пред­ла­гали в отно­ше­нии народа Бакунин и Нечаев, и кото­рых сей­час при­дер­жи­ва­ются анар­хи­сты. Каждый отдель­ный анар­хист может не отож­деств­лять свои взгляды с этими иде­ями, однако еди­ная, глу­бин­ная суть анар­хизма такова.

Вместо науки — вера в «сти­хий­ность народ­ных масс», вме­сто обу­чен­ного рево­лю­ци­о­нера — эмо­ци­о­наль­ный бун­тарь, вме­сто сози­да­тель­ной цели рево­лю­ции — раз­ру­ше­ние само по себе, с очень наив­ным и рас­плыв­ча­тым сози­да­тель­ным смыслом.

Всё это было оха­рак­те­ри­зо­вано клас­си­ками как «казар­мен­ный ком­му­низм», не име­ю­щий ника­кого отно­ше­ния к насто­я­щему коммунизму.

Отношение товарищества к народу

«У това­ри­ще­ства ведь <нет> дру­гой цели, кроме пол­ней­шего осво­бож­де­ния и сча­стья народа, то есть чер­но­ра­бо­чего люда. Но, убеж­дён­ные в том, что это осво­бож­де­ние и дости­же­ние этого сча­стья воз­можно только путём все­со­кру­ша­ю­щей народ­ной революции…»

Дело рево­лю­ции — не осво­бож­де­ние абстракт­ного «народа», нико­гда не суще­ство­вав­шего, а осво­бож­де­ние про­ле­та­ри­ата. И рево­лю­ци­о­не­рам XXI века, как и прежде, нужно не про­сто осво­бо­дить народ, но и напра­вить его на смену капи­та­ли­сти­че­ских обще­ствен­ных отно­ше­ний ком­му­ни­сти­че­скими, а не на бес­смыс­лен­ный бунт.

«Спасительной для народа может быть только та рево­лю­ция, кото­рая уни­что­жит в корне вся­кую госу­дар­ствен­ность и истре­бит все госу­дар­ствен­ные тра­ди­ции, порядки и классы в России».

Наивные мысли анар­хи­стов о немед­лен­ном уни­что­же­нии госу­дар­ствен­но­сти были раз­биты Лениным ещё в работе «Государство и рево­лю­ция».

С тех пор уто­пи­че­ский харак­тер анар­хизма под­твер­ждён прак­ти­кой. Анархист мыс­лит мета­фи­зи­че­ски, счи­тая, что госу­дар­ство может быть уни­что­жено в один момент. Революция, хотя бы пона­чалу, про­ис­хо­дит в одной или несколь­ких стра­нах. Как она должна защи­щать себя от интер­вен­ции, если не при помощи госу­дар­ства? Как она должна бороться с внут­рен­ней реак­цией? Как добиться доста­точ­ного раз­ви­тия эко­но­мики и обще­ствен­ного созна­ния, если отме­нить госу­дар­ство со дня на день? Отмирание госу­дар­ства — про­ект дол­гий и слож­ный, кото­рый можно выпол­нить только при помощи про­ле­тар­ского госу­дар­ства. Метафизику эта мысль кажется пара­док­саль­ной и про­ти­во­ре­чи­вой, но в том-​то и дело, ведь сама реаль­ность полна про­ти­во­ре­чий. Лишь соци­а­ли­сти­че­ская рево­лю­ция путём уста­нов­ле­ния дик­та­туры про­ле­та­ри­ата может впо­след­ствии уни­что­жить все экс­плу­а­та­тор­ские классы, а вме­сте с ними и машину угне­те­ния — госу­дар­ство. Только осо­знав диа­лек­тику исто­ри­че­ского раз­ви­тия и про­ана­ли­зи­ро­вав все ошибки про­шлого, совре­мен­ные марк­си­сты смо­гут дове­сти своё дело до конца.

«Товарищество поэтому не наме­рено навя­зы­вать народу какую бы то ни было орга­ни­за­цию сверху. Будущая орга­ни­за­ция без сомне­ния выра­ба­ты­ва­ется из народ­ного дви­же­ния и жизни. Но это — дело буду­щих поко­ле­ний. Наше дело — страст­ное, пол­ное, повсе­мест­ное и бес­по­щад­ное разрушение».

Буржуазия без труда орга­ни­зу­ется в систему — к её услу­гам поли­ция, суды, армия, пар­ла­менты и мини­стер­ства. Она выра­жает свои инте­ресы идео­ло­ги­че­ски и поли­ти­че­ски — не счесть наём­ных тео­ре­ти­ков, идео­ло­гов, поли­ти­ков, пропагандистов.

Пролетариат, если он хочет победы, не может обой­тись без пар­тий­ной орга­ни­зо­ван­но­сти, без соб­ствен­ной тео­рии, аги­та­ции и пропаганды.

Стихийная борьба рабо­чих нико­гда не при­во­дила ни к чему, кроме эко­но­мизма, а в отдель­ных слу­чаях такая борьба ини­ци­и­ро­вала силь­ней­шую реак­цию вплоть до фашизма.

А непо­ни­ма­ние тео­рии — пер­вая при­чина всех прак­ти­че­ских оши­бок. Именно орга­ни­за­ция в лице партии-​авангарда рабо­чего класса спо­собна под­нять про­ле­та­риат до поли­ти­че­ских тре­бо­ва­ний, напра­вить его на постро­е­ние ком­му­ни­сти­че­ского обще­ства. Лишь под её науч­ным руко­вод­ством воз­можно сози­да­ние нового мира.

Вывод

Нечаевщина — это болезнь, вызван­ная умствен­ной сла­бо­стью, отсут­ствием науч­ного миро­воз­зре­ния и опыта. Непонимание обще­ствен­ных зако­нов, неспо­соб­ность повли­ять на окру­жа­ю­щий мир, тео­ре­ти­че­ское и прак­ти­че­ское бес­си­лие порож­дают ниги­лизм, пре­зре­ние к обще­ству, непо­ни­ма­ние диа­лек­тики раз­ру­ше­ния и сози­да­ния. Подхватить эту болезнь может каж­дый, а симп­томы её встре­ча­ются даже у тех, кто далёк от анархизма.

Идеи Нечаева — исто­ри­че­ский тупик, выход из кото­рого — бес­слав­ная и бес­смыс­лен­ная смерть на эша­фоте. Сегодня такие идеи при­ве­дут моло­дых дея­те­лей рево­лю­ции на нары, и гор­диться им при­дётся не сво­ими дости­же­ни­ями, а ста­ту­сом полит­зека, «жертвы режима». 

Как избе­жать этого тупика? Только осно­ва­тель­ное пони­ма­ние зако­нов окру­жа­ю­щего мира помо­жет изба­виться от уто­пи­че­ских анар­хист­ских иллю­зий. Нам нужны не борцы-​анархисты, а под­го­тов­лен­ные кадры, вла­де­ю­щие тео­рией на высо­ком уровне. Задача сего­дняш­него дня — поста­вить вос­пи­та­ние таких кад­ров на поток, зало­жить фун­да­мент буду­щей партии.

Решить задачу под­го­товки кад­ров на дан­ном этапе могут только кружки. Сегодня в под­ва­лах и полу­под­ва­лах вызре­вает новое поко­ле­ние марк­си­стов. Вгрызаясь в пожел­тев­шие томики и рас­ши­ряя свои ряды, они дости­гают идей­ного един­ства и создают орга­ни­за­ци­он­ную основу для буду­щей партии.

В допол­не­ние при­ла­гаем неболь­шой спи­сок лите­ра­туры с кри­ти­кой анархизма.