~ 31 мин

О «Красных бри­га­дах» и про­чих воору­жён­ных ком­му­ни­сти­че­ских орга­ни­за­циях Италии и в нашей стране, и за рубе­жом напи­сано и ска­зано немало лжи. Поразительно, но самое мощ­ное город­ское пар­ти­зан­ское дви­же­ние Европы, на про­тя­же­нии деся­ти­ле­тий нахо­див­ше­еся под при­це­лом теле­ка­мер и поли­цей­ских вин­то­вок, имев­шее загра­нич­ные фили­алы и сотруд­ни­чав­шее с пале­стин­ским Сопротивлением, так и не полу­чило объ­ек­тив­ного осве­ще­ния и кри­ти­че­ской оценки.

Честные и прон­зи­тель­ные мему­ары, вроде тех, кото­рые оста­вил после себя экс-«бригадист» Просперо Галлинари, и доб­ро­со­вест­ные иссле­до­ва­ния исто­ри­ков и пуб­ли­ци­стов, искренне поже­лав­ших разо­браться в вопросе, зате­ря­лись среди тонны низ­ко­ка­че­ствен­ной жур­на­ли­стики, плак­си­вых рас­ка­я­ний отступ­ни­ков и рене­га­тов вроде Альберто Франческини, сен­са­ци­он­ных «раз­об­ла­че­ний», кон­спи­ро­ло­ги­че­ского бреда и буль­вар­ной пуб­ли­ци­стики, наце­лен­ных на дегу­ма­ни­за­цию и кри­ми­на­ли­за­цию облика бой­цов ком­му­ни­сти­че­ского подполья.

Отличилась в этом и совет­ская про­па­ганда эпохи Брежнева, немало «пора­бо­тав­шая» над обра­зом бой­цов ита­льян­ской город­ской гери­льи. Похищение Альдо Моро¹ в совет­ской прессе было рас­це­нено как «дра­ма­ти­че­ское собы­тие, направ­лен­ное на под­рыв рес­пуб­ли­кан­ского строя» («Правда», 17 марта 1978 г.), а акция «Красных бри­гад» ока­за­лась «тща­тельно раз­ра­бо­тан­ным пла­ном, к кото­рому при­частны силы меж­ду­на­род­ной реак­ции» (там же). На сле­ду­ю­щий день в «Известиях» заго­во­рили о «вар­вар­ском акте тер­ро­ри­стов» и «вылазке про­во­ка­то­ров», на вся­кий слу­чай доба­вив, что гене­раль­ный сек­ре­тарь ИКП тоже резко осу­дил преступление.

Вслед за реви­зи­о­нист­ской совет­ской прес­сой (и вто­ря­щей ей бур­жу­аз­ной запад­ной) заслу­жен­ный «тер­ро­ро­лог» В. В. Витюк в своём опусе «Под чужими зна­мё­нами»² , не жалея цве­та­стых эпи­те­тов, гово­рит о «тер­ро­ри­сти­че­ском шабаше» (с. 29), «тол­пах раз­нуз­дан­ных юнцов» (с. 40), «бан­дит­ских акциях» (там же), «кро­ва­вых буй­ствах» (с. 41), «лево­тер­ро­ри­сти­че­ском пожаре» (с. 42), «садист­ской коме­дии» (с. 91) [при­ме­ни­тельно к лик­ви­да­ции лидера Христианско-​демократической пар­тии А. Моро]. Не отста­вал в тональ­но­сти инвек­тив и его «еди­но­мыш­лен­ник» Светозар Эфиров, при­знан­ный «спе­ци­а­лист» по левому тер­ро­ризму. Верно, что ита­льян­ское сопро­тив­ле­ние не поро­дило таких ярких лиде­ров, тео­ре­ти­ков и прак­ти­ков город­ской гери­льи, как К. Маригелла или У. Майнхоф, имена кото­рых про­гре­мели по всему миру. Витюк не без зло­рад­ства вто­рит жур­на­ли­стам, что «Ренато Курчо — „исто­ри­че­ский лидер“ „Красных бри­гад“ — лич­ность довольно бес­цвет­ная, и только пресса при­дала ему репу­та­цию зна­чи­тель­ной фигуры» (с. 102). Сложным оста­ётся и вопрос отно­ше­ния «бри­га­ди­стов» к клас­си­че­ской стра­те­гии рево­лю­ци­он­ного марк­сизма, «коди­фи­ци­ро­ван­ной» Третьим Интернационалом.

Конечно, про­па­ган­дист­ские мате­ри­алы «бри­га­ди­стов» содер­жат неод­но­крат­ные заве­ре­ния о при­вер­жен­но­сти ленин­ской и ста­лин­ской линии на про­ле­тар­скую рево­лю­цию в эпоху импе­ри­а­лизма, о пони­ма­нии своей борьбы в русле «рево­лю­ци­он­ного аван­гарда», кото­рый про­воз­гла­шали «Красные бри­гады», а впо­след­ствии и отде­лив­ши­еся от них группы. Италия вос­при­ни­ма­лась ими как «сла­бое звено» импе­ри­а­лизма (для неё исполь­зо­вался акро­ним «SIM», «Stato Imperialista delle Multinazionali» — «импе­ри­а­ли­сти­че­ское госу­дар­ство корпораций»).

В то же время, в идео­ло­ги­че­ских исто­ках «бри­га­ди­стов», их интел­лек­ту­аль­ном «бэк­гра­унде», круге чте­ния оста­ётся немало тём­ных мест³ : ска­жем, среди акти­ви­стов ком­му­ни­сти­че­ского под­по­лья было немало веру­ю­щих като­ли­ков. Верно и то, что дви­же­ние, число актив­ных участ­ни­ков кото­рых насчи­ты­вало на пике своей актив­но­сти десятки тысяч чело­век, бро­сив­ших вызов всей поли­ти­че­ской системе бур­жу­аз­ного госу­дар­ства, допу­стило ряд серьёз­ных оши­бок и понесло неоправ­данно высо­кие, под­час невос­пол­ни­мые потери. Однако отри­ца­тель­ный резуль­тат — тоже резуль­тат, и совер­шенно оче­видно, что опыт людей, отча­янно боров­шихся с капи­та­ли­сти­че­ской систе­мой и успешно про­ти­во­сто­яв­ших под­ни­ма­ю­щим голову нео­фа­шист­ским груп­пи­ров­кам, достоин све­жего кри­ти­че­ского взгляда и самого вни­ма­тель­ного изучения.

В тени рас­ти­ра­жи­ро­ван­ных в бур­жу­аз­ной прессе лиде­ров ради­каль­ной ком­му­ни­сти­че­ской аль­тер­на­тивы, мно­гие из кото­рых ныне пере­ро­ди­лись в богем­ных фигур и без­зу­бых «граж­дан­ских» акти­ви­стов, оста­ются фигуры про­стых рабо­чих, пожерт­во­вав­ших своим лич­ным ком­фор­том, сво­бо­дой, а нередко и жиз­нью ради борьбы с бур­жу­аз­ным госу­дар­ством. И опыт уча­стия в реши­тель­ной и бес­ком­про­мисс­ной борьбе таких рабо­чих акти­ви­стов, разо­ча­ро­вав­шихся в бес­по­мощ­ных проф­со­юз­ных играх и дву­смыс­лен­ной поли­тике «Коммунистической пар­тии Италии», неко­гда одной из круп­ней­ших и вли­я­тель­ней­ших поли­ти­че­ских сил в Европе, тре­бует самого при­сталь­ного вни­ма­ния и серьёз­ного изу­че­ния. Наш очерк не пре­сле­дует цели дать раз­вёр­ну­тую кар­тину воору­жен­ной борьбы ита­льян­ских лево­ра­ди­ка­лов — мате­ри­а­лов по этой теме предо­ста­точно (и на вполне доступ­ных язы­ках). Вместо этого мы обра­тимся к исто­кам дви­же­ния, сле­дуя вехам поли­ти­че­ской био­гра­фии одного из его вид­ней­ших пред­ста­ви­те­лей — Просперо Галлинари⁴ .

«Человек — соци­аль­ное суще­ство, кото­рое живёт во вза­и­мо­дей­ствии с дру­гими соци­аль­ными суще­ствами. По этой при­чине я пола­гаю, что обще­ствен­ное бытие, име­ю­щее поли­ти­че­ское и куль­тур­ное про­ис­хож­де­ние, клас­со­вая при­над­леж­ность явля­ются осно­вами, под­но­гот­ной человека…»

Такими сло­вами Просперо Галлинари, тяжело боль­ной заклю­чён­ный, ни в чём не рас­ка­яв­шийся и так и не при­знав­ший бур­жу­аз­ное «пра­во­су­дие», пред­ва­рял свои вос­по­ми­на­ния, вышед­шие в свет в 2006 году, за шесть лет до своей смерти. Среди бой­цов ита­льян­ского воору­жён­ного ком­му­ни­сти­че­ского под­по­лья, пред­став­лен­ного в 1970-​80-​х годах целым спек­тром орга­ни­за­ций — «Красными бри­га­дами», «Первой линией», «Пролетарской авто­но­мией», «Вооружёнными про­ле­тар­скими ячей­ками» и дру­гими груп­пами — были самые раз­ные люди с раз­ным про­шлым. Здесь хва­тало выход­цев из кон­сер­ва­тив­ной мел­ко­бур­жу­аз­ной среды (Марио Моретти⁵ ), обра­зо­ван­ной уни­вер­си­тет­ской моло­дёжи, как пра­вило, сту­ден­тов гума­ни­тар­ных факуль­те­тов (выпуск­ни­ками уни­вер­си­тета в Тренто были «исто­ри­че­ские лидеры» «бри­га­ди­стов» Ренато Курчо и Маргерита Кагол), но было здесь и немало ради­ка­ли­зи­ро­вав­шихся проф­со­юз­ных акти­ви­стов и про­стых про­мыш­лен­ных рабо­чих севера Италии, что, кстати, не без досады при­зна­вали и их обли­чи­тели. Неслучайно, что пер­вая «атака», рас­тя­нув­ша­яся почти на четыре года, была наце­лена на «фаб­рику» — нерв­ный узел и квинт­эс­сен­цию про­ти­во­ре­чий капи­та­ли­сти­че­ской экономики.

Марио Моретти, в юно­сти устро­ив­шийся тех­ни­ком в ита­льян­ский филиал «Сименс» в Милане и завя­зав­ший тес­ные связи с проф­со­юз­ными дея­те­лями, вспо­ми­нает своё про­ме­жу­точ­ное, под­ве­шен­ное поло­же­ние при­ви­ле­ги­ро­ван­ного звена в про­из­вод­ствен­ном про­цессе, не поз­во­ляв­шее ему, тем не менее, ассо­ци­и­ро­вать себя с инте­ре­сами соб­ствен­ника. В пер­вые годы суще­ство­ва­ния (1970-74 годы) «Красные бри­гады» дей­ство­вали в тени бур­ля­щего рабо­чего дви­же­ния севе­ро­и­та­льян­ских пред­при­я­тий (Pirelli, SIT-​Siemens, Sesto, Torino), где они имели неко­то­рый, пусть и крат­ко­вре­мен­ный, успех: ком­му­ни­сти­че­ски ори­ен­ти­ро­ван­ные рабо­чие, отно­сясь к «бри­га­ди­стам» с насто­ро­жен­ной, сдер­жан­ной сим­па­тией, спо­рили с их акти­ви­стами, не согла­ша­лись с ними, однако не выда­вали их и время от вре­мени рас­про­стра­няли их «лету­чие» листовки (volatini)⁶ , впер­вые появив­ши­еся на пред­при­я­тии SIT-​Siemens в Милане. Неслучайно Моретти прямо заяв­ляет, что «Красные Бригады по боль­шей части про­ис­хо­дят из фаб­рич­ной среды»⁷ . Можно также вспом­нить и тра­ги­че­скую судьбу гену­эз­ского рабо­чего Франческо Берарди, пре­дан­ного в 1979 году проф­со­юз­ным акти­ви­стом Гвидо Росса, кото­рый неза­мед­ли­тельно попла­тился за это жизнью.

Большая группа буду­щих «бри­га­ди­стов» про­ис­хо­дила из ком­му­ни­сти­че­ской моло­дёжи тра­ди­ци­онно левац­кого городка Реджио-​нель-​Эмилия. Среди них наи­боль­ший инте­рес пред­став­ляет опыт борьбы и поли­ти­че­ского ста­нов­ле­ния Просперо Галлинари — пред­ста­ви­теля деклас­си­ро­ван­ной моло­дёжи, выходца из среды сель­ского про­ле­та­ри­ата.

Здесь надо ска­зать, что в ита­льян­ской деревне дол­гое время, вплоть до сере­дины два­дца­того века, сохра­ня­лись сред­не­ве­ко­вые по своей сути аграр­ные отно­ше­ния: на юге (в Сицилии, Апулии и Калабрии) гос­под­ство­вали лати­фун­дии, встре­чав­ши­еся также и в округе Рима, на севере же быто­вала кабаль­ная аренда и исполь­щина. Вплоть до 1948 года в деревне повсе­местно встре­ча­лись уни­зи­тель­ные фео­даль­ные под­но­ше­ния «сеньорам»-арендодателям. Совсем юный Галлинари, родив­шийся в застой­ной аграр­ной про­вин­ции Реджио-​Эмилии, очень болез­ненно ощу­тил пони­же­ние ста­туса его родителей-​крестьян: будучи мел­кими сель­скими арен­да­то­рами, они пере­шли в кате­го­рию исполь­щи­ков — мед­за­д­ров. Совсем рано он ощу­тил и соци­аль­ные кон­тра­сты, раз­де­ляв­шие деревню. В юном воз­расте Галлинари стал вести хозяй­ство, рабо­тая на земле… Несмотря на всё это, поли­ти­че­ская жизнь ита­льян­ской про­вин­ции бур­лила. Реджио-​нель-​Эмилия, про­вин­ци­аль­ная сто­лица, тра­ди­ци­онно счи­та­лась «крас­ным» горо­дом. Галлинари, оче­видно, поль­зу­ясь поня­тий­ным аппа­ра­том Антонио Грамши, одного из осно­ва­те­лей Компартии Италии, гово­рит о насто­я­щей куль­тур­ной борьбе, кото­рую раз­вер­нули низо­вые орга­ни­за­ции КПИ про­тив «хри­сти­ан­ских демо­кра­тов», в кото­рую непо­сред­ственно были вовле­чены сель­ские и город­ские рабо­чие. В дело шли и такие нехит­рые при­ёмы, как орга­ни­за­ция празд­ни­ков и кино­по­ка­зов, в кото­рых ком­му­ни­сты бук­вально сра­жа­лись за рабо­чих и кре­стьян и отби­вали их у своих поли­ти­че­ских противников.

Пожалуй, самым важ­ным здесь было нали­чие опре­де­лён­ной рево­лю­ци­он­ной тра­ди­ции и бога­того опыта борьбы — пря­мого насле­дия ита­льян­ского Сопротивления вре­мён фашист­ского режима и нацист­ской окку­па­ции. В этой тра­ди­ции было вос­пи­тано мно­же­ство буду­щих бой­цов «Красных бри­гад» — выход­цев из Реджио-​Эмилии — сам Галлинари, Лауро Аццолини, Альберто Франческини, Роберто Оньибене, Тонино Пароли, Фабрицио Пелли.

Впоследствии «исто­ри­че­ский лидер» «Красных бри­гад» Альберто Франческини, всту­пив­ший в «Федерацию юных ком­му­ни­стов» в 15 лет, прямо утвер­ждал, что борьба «бри­га­ти­стов» была пря­мым про­дол­же­нием пар­ти­зан­ской борьбы Сопротивления. Без этой тра­ди­ции в прин­ципе невоз­можно понять неве­ро­ят­ный раз­мах лево­ра­ди­каль­ной борьбы в Италии, оста­вив­шей далеко позади гром­кие акции запад­но­гер­ман­ских левых.

Клич «Ag vol Lenin!» («Так хочет Ленин!»), раз­да­вав­шийся на мест­ных заво­дах ещё в 1920-​х годах, про­шёл жер­нова фашист­ского тер­рора, с лико­ва­нием раз­да­вался в кро­ва­вые месяцы 1943 года, когда каза­лось, что осво­бож­де­ние так близко, и был как нико­гда актуа­лен в после­во­ен­ное время.

Победа в борьбе с фашист­ским режи­мом отнюдь не при­вела к смене общественно-​политического и эко­но­ми­че­ского строя. Сильны были право-​консервативные круги. Ведущие пози­ции в про­мыш­лен­но­сти по-​прежнему при­над­ле­жали таким моно­по­ли­стам, как FIAT и «Монтекатини». В 1946 году к управ­ле­нию авто­мо­биль­ной ком­па­нией FIAT вер­нулся Витторио Валлетта, отстра­нён­ный от прав­ле­ния в 1945 году за кол­ла­бо­ра­ци­о­низм и сим­па­тии к фашист­скому режиму. Следующим тре­вож­ным сиг­на­лом стало поку­ше­ние на лидера КПИ Пальмиро Тольятти в 1948 году. Несмотря на вспых­нув­шую волну гнева и воз­му­ще­ния, ком­му­ни­сты и быв­шие пар­ти­заны по-​прежнему тер­пе­ливо ждали дирек­тив сверху, а пар­тия, сверху донизу про­пи­тан­ная духом согла­ша­тель­ства и рефор­мизма, невоз­му­тимо тре­бо­вала «сохра­нять спо­кой­ствие», лице­мерно пред­ла­гая разой­тись по домам или вер­нуться к работе на бур­жу­аз­ных заводах.

Постепенно в среде про­мыш­лен­ного и сель­ского про­ле­та­ри­ата нарас­тало горь­кое ощу­ще­ние пре­дан­ного Сопротивления и рас­ту­щее разо­ча­ро­ва­ние в преж­них мето­дах борьбы, кото­рые, несмотря на отно­си­тельно высо­кую дис­ци­пли­ни­ро­ван­ность и орга­ни­зо­ван­ность дви­же­ния, не только не дали сколько-​нибудь ощу­ти­мых поли­ти­че­ских резуль­та­тов, но и обер­ну­лись пря­мыми репрес­си­ями. Это при­вело к гибели мно­гих акти­ви­стов, уволь­не­ниям и мно­го­чис­лен­ным аре­стам рабо­чих. До пере­оценки лич­но­сти П. Тольятти, его роли в сво­ра­чи­ва­нии рево­лю­ци­он­ной линии КПИ, «двое­ду­шия» и пре­да­тель­ской пози­ции пар­тии было ещё далеко: лишь спу­стя деся­ти­ле­тия члены «Красных бри­гад», уже нахо­дясь в заклю­че­нии и под­водя итоги своей деся­ти­лет­ней борьбы, не про­сто обви­нят КПИ в реви­зи­о­низме, согла­ша­тель­стве и череде ком­про­мис­сов с пра­во­ли­бе­раль­ным режи­мом, но и объ­явят пар­тию ни много ни мало «тор­го­вым посред­ни­ком» между ита­льян­ской бур­жу­а­зией и стра­нами «социал-​империализма» (так пре­зри­тельно «бри­га­ди­сты» отзы­ва­лись о Восточном блоке). Тем не менее, новые вея­ния не заста­вили себя долго ждать уже в конце 1950-​х и осо­бенно в начале 1960-​х годов. И для этого потре­бо­ва­лась смена поко­ле­ний. Неслучайно Галлинари заяв­ляет, что линия раз­лома в пар­тии пер­во­на­чально про­хо­дила между руко­во­дя­щими кад­рами и моло­дыми активистами.

Важную роль в этом сыг­рала меж­ду­на­род­ная ситу­а­ция. Итальянские ком­му­ни­сти­че­ские силы того вре­мени (не в при­мер нынеш­ним!) даже в про­вин­ции бла­го­даря орга­нам печати чутко реа­ги­ро­вали на изме­не­ния в мире. Ощущалось рас­ту­щее разо­ча­ро­ва­ние в забю­ро­кра­ти­зи­ро­ван­ном СССР, с содро­га­нием и живым инте­ре­сом сле­дили за раз­ма­хом ком­му­ни­сти­че­ской, анти­ко­ло­ни­аль­ной и анти­им­пе­ри­а­ли­сти­че­ской борьбы на Кубе, в Конго, Анголе, Алжире.

В то же время, КПИ, опа­са­ясь изо­ля­ции, позорно под­дер­жи­вала более-​менее дру­же­ские отно­ше­ния с Французской ком­му­ни­сти­че­ской пар­тией, чья пози­ция по Алжиру была, по сути, чудо­вищ­ным пре­да­тель­ством декла­ри­ру­е­мых прин­ци­пов интер­на­ци­о­на­лизма и под­держки анти­им­пе­ри­а­ли­сти­че­ской борьбы коло­ни­аль­ных наро­дов⁸ .

Начиная с 1964 года, по вос­по­ми­на­ниям Галлинари, наблю­дался рас­ту­щий инте­рес к воору­жён­ной борьбе в Индокитае, в первую оче­редь, во Вьетнаме, одна­жды уже побе­див­шем в тяжё­лой и нерав­ной войне с фран­цуз­ским коло­ни­а­лиз­мом. Ультраправый тер­рор в Испании, Греции и США моби­ли­зо­вал силы «Федерации юных ком­му­ни­стов» Реджио в мани­фе­ста­циях про­тив расизма и фашизма. И, самое важ­ное, тра­ги­че­ские собы­тия 1960-​х годов, рас­ши­ряя, обо­га­щая гори­зонт стра­те­ги­че­ского мыш­ле­ния ком­му­ни­стов, пред­ла­гали «ключ» к про­чте­нию воз­мож­ных сце­на­риев раз­ви­тия ситу­а­ции у себя дома, на ита­льян­ской почве. Рос инте­рес к лич­но­стям Че Гевары, Малколма Икса. Интерес к осво­бо­ди­тель­ным и анти­ко­ло­ни­аль­ным дви­же­ниям среди бри­га­ти­стов не уга­сал и в сле­ду­ю­щих деся­ти­ле­тиях: в буду­щем они вни­ма­тельно изу­чали опыт тупа­ма­рос, иран­ских соци­а­ли­стов, бой­цов эритрей­ского сопро­тив­ле­ния. Большое впе­чат­ле­ние на ком­му­ни­стов ока­зало рож­де­ние каче­ствен­ного меж­ду­на­род­ного марк­сист­ского жур­нала «Monthly Review» в самом сердце импе­ри­а­ли­сти­че­ской реак­ции — в США. Наконец, рас­кол ком­му­ни­сти­че­ского мира во главе с его клю­че­выми игро­ками — СССР, Китаем и Кубой — стал уже свер­шив­шимся фак­том и при­учал, волей-​неволей, мыс­лить само­сто­я­тельно, а не ждать дирек­тив от бес­по­мощ­ных пар­тий­ных струк­тур, кото­рые заняли сдер­жан­ную и насто­ро­жен­ную пози­цию по отно­ше­нию к осво­бо­ди­тель­ным дви­же­ниям в стра­нах Третьего мира. Знаковым момен­том стала смерть Пальмиро Тольятти в авгу­сте 1964 года. Лучио Коллетти, извест­ный ита­льян­ский марк­сист, впо­след­ствии пере­шед­ший на нео­ли­бе­раль­ные пози­ции, поки­нул пар­тию в этом же году, при­знав, что в 1956-64 году и совет­ский режим, и запад­ные ком­му­ни­сти­че­ские пар­тии, насквозь бюро­кра­ти­зи­ро­ван­ные и кон­сер­ва­тив­ные, ока­за­лись неспо­соб­ными к пере­стройке и воз­врату к прин­ци­пам рево­лю­ци­он­ного марк­сизма ⁹ . В 1965 году китай­ские ком­му­ни­сты в своей резо­лю­ции при­знали прин­ци­пи­аль­ные рас­хож­де­ния с линией Пальмиро Тольятти. Галлинари при­зна­ётся, воз­можно, не без неко­то­рого пре­уве­ли­че­ния, что эта резо­лю­ция стала, сво­его рода, «свя­щен­ным тек­стом», в кото­ром его поко­ле­ние искало ответы на живо­тре­пе­щу­щие вопросы рево­лю­ци­он­ной борьбы на самом Западе¹⁰ . Эти изме­не­ния про­ни­кали в среду ком­му­ни­стов Реджио как через офи­ци­аль­ные пар­тий­ные каналы, так и через те тре­вож­ные све­де­ния о под­ни­ма­ю­щем голову фашизме и угрозе госу­дар­ствен­ного пере­во­рота, кото­рые в те месяцы рас­про­стра­ня­лись и цир­ку­ли­ро­вали по стране. Испания и Греция были слиш­ком близко — не только в пря­мом, но и в пере­нос­ном смысле. «Свист сабель» («rumore di sciabole») носился по стране. И это были не пустые слова. Ещё в 1960 крат­ко­вре­менно суще­ство­вав­ший каби­нет оди­оз­ного поли­тика Фернандо Тамброни, отли­чив­ше­гося авто­ри­тар­ными и фашист­скими тен­ден­ци­ями и открыто поста­вив­шего на нео­фа­шист­ское «Итальянское соци­аль­ное дви­же­ние» (ИСД), пред­при­нял ряд кро­ва­вых мер про­тив манифестантов-​коммунистов, про­те­сто­вав­ших про­тив про­ве­де­ния съезда ИСД в Генуе. В июле того же года в Реджио-​Эмилии были убиты пятеро мани­фе­стан­тов. Всё это оста­вило неиз­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние как на быв­ших пар­ти­за­нах Сопротивления, так и на моло­дом поко­ле­нии. Более того, немало акти­ви­стов были пора­жены выжи­да­тель­ной и трус­ли­вой поли­ти­кой КПИ. В 1962 году собы­тия повто­ри­лись в Турине: на пьяцца Статуто ито­гом заба­стовки про­мыш­лен­ных рабо­чих стали оже­сто­чён­ные столк­но­ве­ния с поли­цией. Как и сле­до­вало ожи­дать, и в этот раз КПИ и СПИ осу­дили наси­лие, воз­ло­жив вину на неких «про­во­ка­то­ров», внед­рив­шихся в рабо­чую среду. 9 октября 1963 года стачка стро­и­тель­ных рабо­чих пере­росла в оже­сто­чён­ные столк­но­ве­ния с десят­ками постра­дав­ших и аре­сто­ван­ных. 33 рабо­чих были осуж­дены на два года тюрьмы. В сле­ду­ю­щем году в Баттипалье (пров. Салерно, юж. Италия) сель­ско­хо­зяй­ствен­ные рабо­чие и кре­стьяне, обви­нён­ные в захвате земли, были жестоко разо­гнаны поли­цией. Наконец, в 1967 году стали известны планы госу­дар­ствен­ного пере­во­рота, гото­вив­ше­гося в 1964 году пре­зи­ден­том Антонио Сеньи в сотруд­ни­че­стве с коман­ду­ю­щим кара­би­не­рами Джованни де Лоренцо, ита­льян­скими и аме­ри­кан­скими спец­служ­бами, свя­зан­ными с так назы­ва­е­мой опе­ра­цией «Гладио»¹¹ . Раскалывалась и сама КПИ. В 1965-66 годах наблю­дался выра­жен­ный раз­лад между «левым кры­лом» во главе с Пьетро Инграо, став­шим впо­след­ствии непри­ми­ри­мым кри­ти­ком совет­ского «реаль­ного соци­а­лизма» и поло­вин­ча­того рефор­мизма КПИ, и «пра­вым» кры­лом, в кото­ром выде­лялся «исто­ри­че­ский лидер» КПИ Джорджио Амендола. На XI пар­тий­ном кон­грессе 1966 года пред­ска­зу­емо побе­дила пра­во­цен­трист­ская линия. Но всё это про­хо­дило в тени высо­ких сто­лич­ных каби­не­тов. В глу­боко про­вин­ци­аль­ном Реджио борьба про­те­кала иначе. Галлинари в этой связи вспо­ми­нает пока­за­тель­ный слу­чай. 15 октября 1967 года, вскоре после гибели леген­дар­ного Эрнесто Гевары, он решил про­явить соли­дар­ность: выве­сив на бал­коне своей пар­тий­ной сек­ции все най­ден­ные на скла­дах зна­мёна, в том числе флаги КПИ и ФМИК, он запу­стил на про­иг­ры­ва­теле рево­лю­ци­он­ные песни. Доверив ключи сво­ему сослу­живцу, взяв с него обе­ща­ние сме­нить пла­стинки, Просперо вер­нулся к работе. Как и сле­до­вало ожи­дать, мест­ный пар­тий­ный сек­ре­тарь взбе­сился и пове­лел снять все флаги, вдо­ба­вок заявив, что не ему, Галлинари, решать, за кого борется и по кому скор­бит пар­тия. Ведь Че Гевара, даром что при­знан­ный ком­му­нист, был ещё и троц­ки­стом (!) и аван­тю­ри­стом. И ника­кие споры тут не помогли: он-​то ведь сек­ре­тарь, а Галлинари всё ещё мальчишка.

Всё это тол­кало к пар­тий­ным и вне­пар­тий­ным деба­там, само­сто­я­тель­ному чте­нию и напря­жён­ной и непре­рыв­ной улич­ной борьбе, не пре­кра­щав­шейся ни днём, ни ночью. Вспоминая эти годы, Галлинари при­зна­ётся, что не раз засы­пал со сво­ими пер­выми кни­гами, зачи­тан­ными до дыр, — с «Манифестом…» К. Маркса, «Железной пятой» Дж. Лондона, «Матерью» Горького, кото­рые, по его соб­ствен­ным сло­вам, так же впи­саны в тра­ди­цию ита­льян­ского Сопротивления, как и «Монте-​Роза спу­сти­лась в Милан» Пьетро Секкьи. Частная жизнь юного Просперо про­хо­дила в тес­ном обще­нии с сорат­ни­ками по борьбе — нередко более стар­шего воз­раста, чем он сам, сту­ден­тами и рабо­чими. Юный Галлинари, тру­див­шийся по семь дней в неделю, стес­нялся своих натру­же­ных, мозо­ли­стых рук, своей юно­ше­ской пол­ноты, был робок с жен­щи­нами и вынуж­ден был еже­дневно про­ти­во­сто­ять урод­ли­вому соци­аль­ному расизму, есте­ствен­ному для кос­ной про­вин­ци­аль­ной среды, где нередко можно было услы­шать наказы мате­рей, уве­ще­вав­ших своих доче­рей ни в коем слу­чае «…en spusar mai un cuntadein!» («нико­гда не выхо­дить замуж за кре­стья­нина»). В сем­на­дцать лет он был горд счи­тать себя «крестьянином-​коммунистом». Оказавшись в среде сту­ден­тов про­фес­си­о­наль­ного учи­лища, вни­ма­ю­щих его идеям, он чув­ство­вал, как его борьба, труд и огра­ни­чен­ный, но реаль­ный поли­ти­че­ский опыт пред­став­ляли зна­чи­мость для этих моло­дых людей. Раскол между ста­рыми и моло­дыми чле­нами пар­тии посте­пенно пере­ста­вал ощу­щаться как про­стой поко­лен­че­ский раз­рыв — ведь речь шла о серьёз­ных поли­ти­че­ских раз­но­гла­сиях. С момента кон­фликта с пар­тий­ным сек­ре­та­рём это стало, нако­нец, ясно и самому Галлинари. КПИ, жив­шая про­шлым днём, мифом о Сопротивлении, в повсе­днев­ной борьбе, по его сло­вам, шла по пути бес­ко­неч­ных усту­пок и ком­про­мис­сов. А в ушах Галлинари в то же время раз­да­ва­лись слова Че: «десять, сто, тысяча Вьетнамов!». Через Реджио той же осе­нью 1967 года про­шёл «марш мира» про­тив севе­ро­аме­ри­кан­ской агрес­сии во Вьетнаме, кото­рый впер­вые вклю­чил в себя пред­ста­ви­те­лей «непар­ла­мент­ских» левых — гева­ри­стов и троц­ки­стов из Четвёртого Интернационала. Галлинари вовле­ка­ется в про­па­ган­дист­скую работу, про­де­лы­вая 30-40 кило­мет­ров в день, чтобы высту­пать на фаб­рич­ных сове­тах, школь­ных ассам­блеях, в теат­рах. В то же время офи­ци­аль­ная повестка КПИ и «Федерации юных ком­му­ни­стов», при­зы­вав­шая к сов­мест­ным (с демо­хри­сти­а­нами) и под­чёрк­нуто «мир­ным» акциям про­те­ста про­тив поли­тики США в Индокитае, с одними лишь зажжён­ными све­чами и без фла­гов и сим­во­лики, начи­нала откро­венно раз­дра­жать акти­ви­стов. В конце кон­цов, слу­чился откры­тый кон­фликт, гра­ни­ча­щий с про­во­ка­цией. В поездке за город, на холмы, куда юные акти­ви­сты отпра­ви­лись в конце лета, рас­пе­вая рево­лю­ци­он­ные песни, почти на вер­шине горы Кусна моло­дые ком­му­ни­сты столк­ну­лись с непред­ви­ден­ным пре­пят­ствием: дорогу им пре­гра­дило стадо, ведо­мое двумя пас­ту­хами. Галлинари с това­ри­щами задался резон­ным вопро­сом, что делало стадо на горе, где почти не рас­тёт трава, и бед­ным живот­ным при­хо­ди­лось обгла­ды­вать скуд­ные ростки и коре­нья? Но самым пора­зи­тель­ным было дру­гое: в одном из «пас­ту­хов» без труда узнали акти­ви­ста КПИ из Реджио. Несмотря на испор­чен­ный отдых, моло­дые люди не подали вида, но сомне­ний теперь не оста­ва­лось: пар­тий­ные функ­ци­о­неры все­рьёз взя­лись за моло­дёжь, гото­вясь чинить низо­вой, не под­кон­троль­ной пар­тии дея­тель­но­сти самые мелоч­ные препятствия.

Но это в Реджио. А в стране в это время нача­лись захваты уни­вер­си­те­тов — сна­чала в Тренто, «куз­нице» лево­ра­ди­каль­ной моло­дёжи, затем в Пизе, а после, зимой 1967-68 годов — и в дру­гих учеб­ных цен­трах. Симптоматичными стали заго­ловки в духе «В Италии как во Вьетнаме», — так была оза­глав­лена глава в работе извест­ного лево­ра­ди­каль­ного изда­теля и пуб­ли­ци­ста Джанджакомо Фельтринелли¹² , посвя­щён­ной опас­но­сти госу­дар­ствен­ного пере­во­рота в Италии. Ренато Курчо, буду­щий лидер «бри­га­ди­стов», цити­рует бра­зиль­ского рево­лю­ци­о­нера Марсело ди Андради, вос­при­ни­мав­шего лаби­ринты город­ского асфальта как бли­жай­шие джунгли для гери­льи, а воору­жён­ную борьбу — как «маги­страль­ный путь борьбы клас­со­вой». Постепенно при­хо­дило осо­зна­ние того, что преж­ние методы борьбы с необ­хо­ди­мо­стью должны быть пере­смот­рены; всё чаще раз­да­ва­лись голоса в пользу военно-​политической аль­тер­на­тивы. Как и по всей Европе, 1968-​й год был озна­ме­но­ван всплес­ком рабо­чего и сту­ден­че­ского дви­же­ния. Самое важ­ное, что на три­бу­нах и пло­щад­ках, у мик­ро­фо­нов была нала­жена связь, диа­лог рабо­чих и сту­ден­тов. Бастовали рабо­чие турин­ского FIAT, сту­денты захва­ты­вали уни­вер­си­теты и пере­хо­дили к реши­тель­ным дей­ствиям. 1 марта 1968 года на Валле Джулия в Риме слу­чи­лось насто­я­щая битва между поли­цией и уни­вер­си­тет­ской моло­дё­жью: сотни постра­дав­ших (вклю­чая 148 поли­цей­ских и 478 сту­ден­тов), четы­рёх аре­сто­ван­ных и 228 задер­жан­ных, восемь сго­рев­ших поли­цей­ских машин… Прогремевший по всему миру «68-​й год» при­шёл в Реджио только в сле­ду­ю­щем, 1969-​м, в год гран­ди­оз­ной проф­со­юз­ной моби­ли­за­ции про­мыш­лен­ных рабо­чих, когда на весь мир про­гре­мели собы­тия «жар­кой осени»¹³ . В фев­рале 1969 года пла­ни­ро­вался визит Никсона и ожи­да­емо обост­ри­лись анти­аме­ри­кан­ские настро­е­ния. Повсеместно зву­чали харак­тер­ные лозунги: «Вон Италию из НАТО, вон НАТО из Италии!». Ощущались эти настро­е­ния и в Эмилии-​Романье, ведь отно­си­тельно неда­леко, в местечке Мирамаре близ Римини, нахо­ди­лась аме­ри­кан­ская воен­ная база. Именно Мирамаре избрали местом своей мани­фе­ста­ции ком­му­ни­сты. Сюда съе­ха­лась моло­дёжь из Тренто, Пизы, Милана, Турина, Рима. Всем им было, что ска­зать аме­ри­кан­цам: Вьетнам, собы­тия в Латинской Америке, от контр­ре­во­лю­ци­он­ной высадки в Заливе Свиней до убий­ства Че Гевары, оже­сто­чали ком­му­ни­сти­че­ских акти­ви­стов и тол­кали их к реши­тель­ным дей­ствиям. Потасовки и столк­но­ве­ния с поли­цией были неза­мед­ли­тельно рас­це­нены мест­ными пред­ста­ви­те­лями КПИ как резуль­тат дея­тель­но­сти про­во­ка­то­ров, что сильно разо­злило мани­фе­стан­тов, схлест­нув­шихся с пар­тий­ными функ­ци­о­не­рами. Попытки нала­дить диа­лог ни к чему не при­во­дили. Новое поко­ле­ние, вдох­нов­ляв­ше­еся Че Геварой и Мао, и кос­ные пар­тий­ные функ­ци­о­неры гово­рили на раз­ных язы­ках и совер­шенно не слы­шали друг друга. Невнятные слова пар­тий­ных бюро­кра­тов об «ита­льян­ском пути» к соци­а­лизму больше никого не устра­и­вали. Теракт в Милане на Пьяцца Фонтана 12 декабря 1969 года, унёс­ший жизни сем­на­дцати чело­век, в кото­ром поли­цей­ские вла­сти неза­мед­ли­тельно обви­нили «анар­хо­и­дов», стал точ­кой невоз­врата¹⁴ . Спустя 25 лет сомне­ний у ком­му­ни­сти­че­ской моло­дёжи больше не оста­ва­лось. Больше ника­ких иллю­зий по поводу при­роды этого буржуазно-​полицейского госу­дар­ства. Причём про­яс­ни­лось в голове не только у ком­му­ни­стов: даже уме­рен­ные соци­а­ли­сты и либе­раль­ные демо­краты все­рьёз заго­во­рили об угрозе фашист­ского путча на манер Греции. Оживлялись тео­ре­ти­че­ские дис­кус­сии, заново были открыты и про­чи­таны Люксембург, Троцкий, Лукач, вос­хи­ща­лись Че Геварой и китай­ской «куль­тур­ной рево­лю­цией». Массово появ­ля­лись лету­чие листовки, газеты левой ори­ен­та­ции, кото­рые нередко, как это обычно бывает, огра­ни­чи­ва­лись 1-2 номе­рами. На левом фланге сти­хийно зарож­да­ются мно­го­чис­лен­ные объ­еди­не­ния «вне­пар­ла­мент­ской левой»: «Борьба про­дол­жа­ется», «Рабочая власть», «Служить народу», «Манифест», «Рабочий аван­гард», «Пролетарская левая» и т. д. Среди этих лево­ра­ди­каль­ных объ­еди­не­ний был и пря­мой пред­ше­ствен­ник «Красных бри­гад» — милан­ский «Городской поли­ти­че­ский кол­лек­тив» (Collettivo Politico Metropolitano, ГПК), пер­вым (в авгу­сте 1970 года) объ­явив­ший о пере­ходе к воору­жён­ной борьбе. И неслу­чайно, что именно в Реджио-​Эмилии в том же месяце восемь­де­сят деле­га­тов «Пролетарской левой» и ГПК объ­еди­ня­ются для обсуж­де­ния и коор­ди­ни­ро­ва­ния дей­ствий в рам­ках новой стратегии.

В пер­вых же меся­цах 1969 года группа еди­но­мыш­лен­ни­ков (в их числе и Галлинари) нахо­дит при­ста­нище (т. н. «Аппартаменто») на верх­нем этаже одного из домов Реджио на улице Сан Пьетро, непо­да­лёку от цен­траль­ного коми­тета мест­ной пар­тий­ной орга­ни­за­ции. Здесь, в сво­бод­ной обста­новке, хотя и бес­си­стемно, активно изу­ча­лись Мао, Фанон и Че, бурно обсуж­да­лись насущ­ные поли­ти­че­ские вопросы, чита­лись новые, доселе незна­ко­мые ком­му­ни­сти­че­ской моло­дёжи вещи, ска­жем, зна­ме­ни­тые «Красные тет­ради», выпус­кав­ши­еся в 1961-66 гг. Раньеро Панциери, извест­ным тео­ре­ти­ком «опе­ра­изма», а также тек­сты дру­гого зна­ме­ни­того опе­ра­и­ста — Марио Тронти. Переосмысливались собы­тия недав­него про­шлого, до того извест­ные буду­щим бри­га­ди­стам лишь в пере­ска­зах офи­ци­оз­ных пар­тий­ных газет «Унита» и «Ринашита». От фруст­ра­ции и бес­силь­ной злобы через вдум­чи­вый ана­лиз дей­стви­тель­но­сти моло­дые акти­ви­сты при­хо­дили к фор­ми­ро­ва­нию соб­ствен­ной, само­сто­я­тель­ной пози­ции, новой поли­ти­че­ской иден­тич­но­сти и новой ком­му­ни­сти­че­ской стра­те­гии. Здесь, в «Аппартаменто» в Реджио, пере­се­ка­лись пути моло­дёжи из «Федерации юных ком­му­ни­стов», соци­а­ли­сти­че­ских орга­ни­за­ций, анар­хи­стов и като­ли­ков из «One Way», близ­ких к лати­но­аме­ри­кан­ской «тео­ло­гии осво­бож­де­ния». И в то же время для мно­гих посе­ще­ние этого чер­дака ста­но­ви­лось точ­кой невоз­врата: они попро­сту исклю­ча­лись из пар­тии. Но далеко не всех этот факт по-​настоящему рас­стра­и­вал. Так рож­да­ется «Рабоче-​студенческий поли­ти­че­ский кол­лек­тив». До воору­жён­ной поли­тики оста­ются счи­тан­ные месяцы. Для юного Просперо Галлинари и его еди­но­мыш­лен­ни­ков и сорат­ни­ков насто­я­щая борьба только начинается.