О т. н. «диаматике» и её расхождениях с диаматом
В 47 выпуске журнала «Прорыв» Иван Шевцов (А. Лбов) написал статью под названием «Диалектика объективных противоположностей бытия и субъективных противоречий в сознании». Чем интересен данный материал? Прежде всего, «оригинальной» трактовкой категории «противоречие» в системе диалектического материализма.
Читаем:
«Истина не может быть внутренне противоречивой, так как истина есть строгое соответствие сознания объективной реальности, а в реальности… никаких противоречий нет. Противоречие — целиком продукт сознания, это результат АБСТРАГИРОВАНИЯ от конкретных свойств единых вещей, когда одна ЧАСТЬ противоречит ДРУГОЙ ЧАСТИ в абстрактной форме. Объективно существующие противоположности — являются свойствами одного и того же общего, которое в абстрактной форме не может быть самопротиворечиво»1 .
Для того, чтобы показать полное расхождение автора с марксизмом в данном абзаце, в принципе достаточно и нескольких цитат из философских произведений классиков марксизма, но оставим их на потом. Для начала придётся разъяснить г-ну Шевцову основы диамата, который он так рьяно защищает на просторах левого рунета.
Источником и содержанием всякого движения и развития являются противоречия. Это предельная, фундаментальная сущность отношений между материальными объектами, которая отражает изменчивость действительного мира во всём его многообразии. Если рассматривать объект в статическом режиме, то никаких противоречий, конечно же, не обнаружится. Будет лишь противоположность различных свойств, но последовательный марксист-диалектик тем и отличается от различного рода идеалистов, метафизиков и эклектиков, что рассматривает мир в развитии, не ограничиваясь отдельными, никак не связанными между собой, выхваченными из окружающего мира фрагментами.
Есть ли в мире хоть один объект, который бы не претерпевал изменений? Такого объекта до сих пор не было обнаружено, но если г-н Шевцов может назвать что-то, что не находится в движении, то, что лишено диалектического противоречия, то ему следовало бы обнародовать своё открытие.
С одной стороны, истина является противоречивой хотя бы потому, что она является частью материального мира. С другой же стороны, истине присуща противоречивость в смысле противоположности объекта и субъекта. Классики марксизма-ленинизма выделяли три основных вопроса об истине:
- Каковы критерии истины?
- Существует ли объективная истина?
- Как соотносятся между собой относительная и абсолютная истина?
Ответом на первый вопрос в марксисткой философии является практика. Только практическая проверка наших представлений о действительности с самой действительностью может отделить истину от заблуждения. На второй вопрос марксистская философия отвечает утвердительно. Объективная истина существует, она доступна для человека и при этом не зависит от него. Третий вопрос несколько сложнее. Энгельс пишет, что абсолютная истина складывается из относительных истин. Абсолютная истина существует, но для человека она недостижима. Это положение демонстрирует вся история развития человеческой культуры и, в особенности, науки. Не бывает абсолютно ложных или абсолютно истинных утверждений, всякое утверждение, сколь бы устарелым, ложным, архаичным ни было, является продуктом определённых материальных условий и уже потому содержит в себе некое «рациональное» зерно. Так, например, религиозные представления о мире, несмотря на всю свою фантастичность и сверхъестественность, отражают, пусть и в скрытом, неявном, зашифрованном виде, реально существующие в классовом обществе противоречия. Данную мысль Энгельс высказал в достаточно афористичной форме в своей работе «Анти-Дюринг»:
«Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму неземных»2 .
Точно так же и научные представления никогда не смогут описать всю полноту и многообразие реального мира, хотя бы потому, что сознание человека конечно и охватить бесконечность бытия в его изменчивости и многообразии не способно. Человек неизбежно «прикасается» к абсолютной истине, познавая относительные истины, но достигнуть абсолютную истину невозможно. Можно лишь «двигаться» относительно неё, в прямом или противоположном направлении.
Шевцов утверждает, что противоречия — это результат абстрагирования от конкретных свойств и противопоставление в абстрактной форме двух частей, которые он называет противоположностями. Перед нами явное непонимание разницы между диалектическим и формально-логическим противоречием. Напомню, что формально-логическое противоречие, сформулированное Аристотелем, звучит так: «два несовместимых друг с другом суждения не могут быть одновременно истинными, по крайней мере одно из них обязательно ложно». Справедливо ли это утверждение для описания действительного мира? Нет. Ещё Гегель доказал, что формальная логика не годится для описания мира в его непрерывном развитии. А = А есть лишь момент развития, тогда как в реальности А всегда равно А и одновременно с этим А всегда не равно А. Такова упрощённая схема конкретного тождества. Однако это вовсе не означает, что диалектика заменяет или «отменяет» необходимость существования формальной логики. Диалектика лишь указывает на её место в процессе познания и, соответственно, на область её применения в тех или иных науках (математика, информатика, логика).
«Изучение Гегеля должно бы подсказывать, что процесс познания — это и есть снятие противоречия, возникающего в сознании при изучении всех свойств предмета. По Гегелю, в абсолютном духе (в нашем случае, истине) нет никакой противоречивости»3 .
Если в самом начале автор демонстрировал непонимание диалектического противоречия, то в данном абзаце перед нами уже игнорирование формальной логики. Или противоречий нет, или они снимаются — одно из двух. Если их нет, то и снятию ничего не подлежит.
«Кант потому и остался Кантом, что не смог решать вопрос снятия антиномий, для Канта противоречие абсолютно и уходит корнями в непознаваемое, если несколько утрировать. Изученное противоречие есть снятое, потому требование антиномичности для науки — это требование „вечного невежества“»4 .
Кант тоже исходил из требования непротиворечивости теории, но, будучи последовательным (пусть и заблуждающимся) в данном вопросе, решил данную проблему за счёт признания парных категорий «тезис — антитезис» заведомо ложными. Шевцов же, смешивая формально-логическое и диалектическое противоречия, безосновательно делает вывод, что противоречия (естественно, не указывая при этом, какие именно) всего лишь находятся в голове, и за счёт изучения каким-то образом снимаются. Гегель же неоднократно в своих трудах упоминал важность категории противоречия, которой так сторонились его предшественники, как движущей силы всякого развития.
«Научный централизм, требующий самостоятельного, последовательного, философски непротиворечивого знания, добросовестной работы в первую очередь над собой для познания истины закономерно не может в среде пробавляющихся задами буржуазной идеи о конкуренции как панацеи всего и вся, вызывать хоть какой-то симпатии»5 .
Философски (диалектически) непротиворечивое знание есть догма, и ничего общего с наукой такое знание не имеет. А значит, не имеет ничего общего и с научным централизмом.
Слабые места в философии Энгельса на примере категории «диалектическое противоречие»
Энгельс в своей незаконченной работе «Диалектика природы» помимо примеров диалектического противоречия из естественных наук демонстрирует всеобщие законы объективного мира в… математике:
«Если уже простое механическое перемещение содержит в себе противоречие, то тем более содержат его высшие формы движения материи, а в особенности органическая жизнь и её развитие. …жизнь, прежде всего, состоит в том именно, что живое существо в каждый данный момент является тем же самым и всё-таки иным. Следовательно, жизнь есть также существующее в самих вещах и процессах, беспрестанно само себя порождающее и разрешающее себя противоречие, и как только это противоречие прекращается, прекращается и жизнь, наступает смерть. Точно так же мы видели, что и в сфере мышления мы не можем избегнуть противоречий и что, например, противоречие между внутренне неограниченной человеческой способностью познания и её действительным осуществлением только в отдельных, внешне ограниченных и ограниченно познающих людях, — что это противоречие разрешается в бесконечном — по крайней мере, практически для нас — ряде последовательных поколений, разрешается в бесконечном поступательном движении, …одним из главных оснований высшей математики является противоречие… Но уже и низшая математика кишит противоречиями» 6 .
Конкретика по поводу диалектических противоречий в математике также есть в его работе «Анти-Дюринг«:
«Возьмём любую алгебраическую величину, обозначим её а. Если мы подвергнем её отрицанию, то получим −а (минус а). Если же мы подвергнем отрицанию это отрицание, помножив −а на −а, то получим +, т. е. первоначальную положительную величину, но на более высокой ступени, а именно во второй степени. Здесь тоже не имеет значения, что к тому же самому a2 мы можем прийти и тем путём, что умножим положительное а на само себя и таким образом также получим a2. Ибо отрицание, уже подвергшееся отрицанию, так крепко пребывает в a2, что последнее при всех обстоятельствах имеет два квадратных корня, а именно +а и −а. И эта невозможность отделаться от отрицания, уже подвергшегося отрицанию, от отрицательного корня, содержащегося в квадрате, получает весьма осязательное значение уже в квадратных уравнениях»7 .
Являются ли научными данные примеры? Очевидно, что нет. Математические операции (сложение, вычитание, умножение, деление и пр.) занимаются соотношениями исключительно количественных определённостей. «X» есть абстракция и ничего более, при последовательном суммировании x с самим собой мы не получим переход в новое качество, ибо для этого иксу необходимо иметь внутреннюю диалектическую противоречивость, иметь некое качество. Но качественная определённость была сознательно выведена за пределы математического аппарата на заре возникновения человечества, в ходе трудовой деятельности.
Первые математические операции в незрелой форме возникли ещё в первобытном обществе в результате ведения хозяйства:
«При обмене между первобытными племенами обмениваемые предметы просто раскладывались в два ряда, так что взаимно однозначное соответствие между ними устанавливалось фактически. Именно так описывает Дж. Морган обмен угрей на коренья у австралийских племён. Затем появляются своего рода эталоны счёта — естественные, как пять пальцев на руке, или искусственные, как специально приспособленные для этой цели палочки или камешки. Именно возникновение множества-эталона, символизирующего какое-нибудь конкретное число, привело к возникновению понятия числа»8 .
Стоит также отметить, что возникновение так называемого «множества-эталона», то есть предельной абстракции, было достаточно длительным процессом в развитии народов. В древности люди не различали категории качества и количества.
«Исторически развитие мышления шло от конкретных наглядно-образных форм к формам более отвлечённым. Чем менее развито мышление, тем большую роль играют в нём образы — понятия. Об этом свидетельствует почти полное отсутствие родовых и обилие конкретных, образных понятий в языке первобытных племён. У саами есть специальное слово для обозначения однолетнего оленя и другое слово для обозначения оленя шестилетнего. У них двадцать слов для обозначения льда, одиннадцать — для холода, сорок одно — для снега во всех его видах, двадцать шесть глаголов для выражения мороза и т. д. В языке туземцев западной Австралии имеются названия для всех естественных особенностей форм земной поверхности: каждого возвышения, каждого болота, каждой извилины реки и т. д., но нет самого слова „река“»9 .
«В этот период человеческого мышления количественные представления ещё не могли возникнуть. Схватывалась одна сторона — абсолютное различие явлений либо их тождество, т. е. складывались первичные эмпирические представления о количественном различии или сходстве явлений. Качественные и количественные различия не расчленялись в мышлении. Количественные градации воспринимались как самостоятельные качества»10 .
«Во Флориде „на куа“ означает „десять яиц“, „на банара“ — „десять корзин с продовольствием“. На Фиджи „бола“ означает „сто челноков“, „коро» — „сто кокосовых орехов“. В меланезийских языках при подсчёте людей или предметов в каждом конкретном случае употребляют не просто число, а включают число в особое выражение, характеризующее этот случай»11 .
По мере расширения и усложнения производственной деятельности, человеческое мышление открывало более общие свойства предметного мира. Сама необходимость в форме трудовой деятельности подталкивала людей использовать абстрактные величины, которые «совершенствовались» вплоть до открытия числа и операций над ним. Этот исторический опыт отразился в науке под названием «математика», которая уже не допускала таких «архаизмов», как смешивание качества и количества. Её предметом уже являлись количественная определённость и геометрические формы.
Ошибался Энгельс или сознательно упрощал для наглядности некоторые положения диамата, трудно сказать. Скорее всего, он хотел продемонстрировать всеобщность законов диалектики во всех сферах науки и общественной жизни, но, будучи одним из первопроходцев диалектического материализма, к сожалению, не мог до конца последовательно проводить этот метод. Ленин подметил этот момент в одном из фрагментов «Философских тетрадей»:
«Раздвоение единого и познание противоречивых частей его (см. цитату из Филона о Гераклите в начале III части („О познании“) Лассалевского „Гераклита“) есть суть (одна из „сущностей“, одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики. Так именно ставит вопрос и Гегель (Аристотель в своей „Метафизике“ постоянно бьётся около этого и борется с Гераклитом respective с гераклитовскими идеями. Правильность этой стороны содержания диалектики должна быть проверена историей науки. На эту сторону диалектики обычно (например, у Плеханова) обращают недостаточно внимания: тождество противоположностей берётся как сумма примеров [„например, зерно“; „например, первобытный коммунизм“. Тоже у Энгельса. Но это „для популярности“ …], а не как закон познания (и закон объективного мира). В математике + и −. Дифференциал и интеграл»12 .
В данном абзаце он указывает на чрезвычайную важность категории «противоречие» в системе диалектического материализма, но, вместе с тем, предупреждает, что упрощённые представления («для популярности») типа примера с плюсом и минусом, дифференциалом и интегралом не отражают в достаточной мере законы объективного мира. К этому утверждению можно лишь добавить, что математические операции не отражают всю глубину и изменчивость действительного мира по причине своей принадлежности к формальной логике.
Конспектируя второй отдел «Науки Логики» он также подчёркивает рассуждения Гегеля о роли и значении числа:
«Чем богаче определенностью, а тем самым и отношениями, становятся мысли, тем, с одной стороны, более запутанным, а с другой, более произвольным и лишённым смысла становится их изображение в таких формах, как числа»13 .
Но поскольку конспект под названием «Философские тетради» вышел лишь в 1933 году, а для его понимания требовался серьёзный уровень философской подготовки, то предостережения Ильича оказались попросту проигнорированы. Иначе как объяснить то, что некритически усвоенные примеры Энгельса нашли своё отражение во многих советских учебниках, философских работах видных коммунистических деятелей (Мао Цзэдун «Относительно противоречия», Морис Корнфорт «Диалектический материализм» и др.)?
Если диалектическая логика начнёт раскрывать себя через законы мышления, то такая философская система будет замкнутой, ибо доказательная база этой логики будет выводиться… из голых абстракций. В такой системе категории будут ссылаться друг на друга, образовывая «порочный круг». Следовательно, такая философия станет оторванной от общественной жизни и естествознания, перестанет развиваться и неизбежно превратится в набор догматов.
Данная проблема является весьма важной для науки, поскольку буржуазная философия совершала и совершает нападки на слабые, недостаточно проработанные места в диалектическом материализме. Антикоммунисты вроде Карла Поппера активно спекулировали на данной ошибке Энгельса, чтобы выставить весь диалектический материализм набором демагогии и софистики. И именно нам, коммунистам, необходимо развивать марксистско-ленинскую философию, переосмысляя, систематизируя и обогащая её опытными данными современного естествознания, чтобы быть всегда на острие классовой борьбы.
Примечания
- Лбов А. Диалектика объективных противоположностей бытия и субъективных противоречий в сознании [Электронный ресурс] // Прорыв. 2016. №1 (47). ↩
- Энгельс Ф. Анти-Дюринг [Электронный ресурс]. ↩
- Лбов А. Указ. соч. ↩
- Лбов А. Указ. соч. ↩
- Лбов А. Указ. соч. ↩
- Энгельс Ф. Диалектика природы. 1953. ↩
- Энгельс Ф. Анти-Дюринг [Электронный ресурс]. ↩
- Юшкевич А. История математики с древнейших времен до начала нового времени. В 3-х томах. М.: Наука, 1970. Т. 1. ↩
- Шляхтенко С. Качество и количество Л.: Издательство Ленинградского университета, 1968. ↩
- Там же. ↩
- Там же. ↩
- Ленин В. Философские тетради // Полное собрание сочинений (5-е изд). М.: Политиздат, 1973. Т. 29. ↩
- Там же. ↩
