В данной статье затрагиваются относительно малоизученные аспекты внутрипартийного противостояния в большевистской партии в середине 1920-х годов, имевшие при этом важное значение для понимания кардинального смысла политического соперничества тех лет.
Троцкий в 1925 году
Одним из «белых пятен» в истории внутрипартийной борьбы является период с января 1925 до апреля 1926 г. В этот период Л. Д. Троцкий не только отходит от политической борьбы, но и оказывает И. В. Сталину ряд важнейших услуг. Каковы были отношения между Сталиным и Троцким в обозначенный нами период?
Никаких достоверных источников по данной проблеме практически нет. Все мелкие хозяйственные и личные просьбы Троцкого удовлетворялись1 . Некоторыми фактами из взаимоотношений И. В. Сталина и Л. Д. Троцкого в тот период мы всё же располагаем. Троцкий сохранил своё место в Политбюро на январском (1925 г.) пленуме исключительно благодаря поддержке Сталина и его окружения2 . В мае 1925 г. Л. Д. Троцкий становится одновременно членом Президиума ВСНХ (председателем научно-технического отдела и начальником электротехнического управления отдела ВСНХ) и председателем Главного концессионного комитета3 .
В письме членам ЦК и ЦКК РКП(б) от 23 октября 1923 г. Троцкий обратился к истории со статьёй Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин?»:
«Как же, однако, отнеслось Политбюро к предложенному Лениным проекту реорганизации Рабкрина? Бухарин не решился печатать статью т. Ленина, который, со своей стороны, настаивал на её немедленном помещении… На немедленно созванном по моему предложению Политбюро все присутствовавшие: тт. Сталин, Молотов, Куйбышев, Рыков, Калинин, Бухарин были не только против плана т. Ленина, но и против самого напечатания статьи… Ввиду настойчивых требований т. Ленина о том, чтобы статья была ему показана в напечатанном виде, т. Куйбышев … предложил на указанном заседании Политбюро отпечатать в одном экземпляре специальный номер „Правды“ со статьёй т. Ленина для того, чтобы успокоить его, скрыв в то же время статью от партии…»4
Летом 1925 г. Л. Д. Троцкий вдруг резко меняет свои взгляды. В статье «По поводу книги Истмена „После смерти Ленина“» (июль 1925 г.) Троцкий пишет прямо противоположное:
«Не менее ложным является утверждение Истмена, будто ЦК хотел замолчать (т. е. не напечатать) статью Ленина о Рабкрине…»
Троцкий буквально разносит книгу американского журналиста Истмена, изобразившего ситуацию в РКП(б) в том же духе, что и сам Троцкий. Он встаёт теперь на совершенно иную позицию: никакого «ленинского завещания» не было, как не было и условий для раскола партии5 . Сразу после этого было решено печатать собрание сочинений Троцкого в 27 томах.
В 1925 г. Л. Д. Троцкий публично не выступал ни против брошенного Н. И. Бухариным лозунга «обогащайтесь», который в корне противоречил его воззрениям, ни против дальнейшего «закручивания гаек» внутри партии И. В. Сталиным. И на XIV съезде ВКП(б) в разгар острейшей борьбы между Сталиным и «новой оппозицией» Троцкий также не выступал, сохранив благожелательный для Сталина нейтралитет. В январе 1926 г. К. Е. Ворошилов прямо заявил, что Троцкий сохраняет своё место в политбюро за «молчание» в 1925 году, особенно в момент острой борьбы на XIV съезде партии6 .
С чем же связаны такие поразительные изменения во взглядах и поведении Л. Д. Троцкого? Никакого улучшения планирования, а тем более расширения внутрипартийной демократии, за что он так ратовал в 1923–1924 гг., не произошло. Наоборот, в партии и стране происходили обратные процессы.
В зарубежной и отечественной историографии широко распространилась версия о том, что в 1925 г. между Сталиным и Троцким было заключено тайное соглашение. Одни исследователи предполагают о сближении Троцкого со Сталиным ещё с момента публикации «Уроков Октября» осенью 1924 г., в которых удар наносился не по Сталину, а по Зиновьеву и Каменеву за их поведение накануне Октября7 . По другой версии, тайная встреча Троцкого со Сталиным произошла на Кавказе, где в начале 1925 г. жил Л. Д. Троцкий. Сталин решил противопоставить его Г. Е. Зиновьеву и Л. Б. Каменеву, сыграв на их личной неприязни, поскольку в это время уже существовали серьёзные разногласия между генсеком и его недавними союзниками по «тройке». Кроме того, И. В. Сталин боялся новых разоблачений со стороны Троцкого, касающихся уже его лично, поэтому он предложил Л. Д. Троцкому молчать в дальнейшем, а за это пообещал в скором времени пост председателя ВСНХ8 . И ещё одна гипотеза.
«Через Леонида Серебрякова Хозяин даже предложил заключить „антизиновьевский“ союз полуразгромленной „оппозиции 1923 года“. Но Лев Троцкий и его окружение ответили решительным отказом. Максимум, на что можно было рассчитывать, это нейтралитет»9 .
Две последние версии не являются взаимоисключающими: Троцкий мог пойти на соглашение со Сталиным по некоторым вопросам, но при этом отказаться от борьбы против «новой оппозиции», сохранив нейтралитет.
Публикации такого рода базируются, по-видимому, на письмах Л. П. Серебрякова И. В. Сталину и Л. Д. Троцкого Л. П. Серебрякову в марте — апреле 1926 г., а также на воспоминаниях одного из видных представителей оппозиции И. Я. Врачева. Источники ясно указывают: конфиденциальные переговоры между Сталиным и Троцким велись10 11 12 . Но об их характере информация отсутствует.
Сам Л. Д. Троцкий позднее так объяснял причины компромисса:
«Поскольку вся руководящая группа оппозиции считала в то время нецелесообразным поднимать открытую политическую борьбу из-за частного вопроса об Истмене … Во всяком случае, моё тогдашнее заявление об Истмене может быть понятно только, как составная часть тогдашней нашей линии на соглашение и на умиротворение»13 .
С одной стороны, Троцкий объяснял своё поведение соображениями партийной лояльности, с другой — фактически признал, что в 1925 г. борьба была прекращена из-за её «нецелесообразности» в то время, то есть в тактических целях.
Мысль о том, что Л. Д. Троцкий пошёл на сближение с И. В. Сталиным из-за стремления ценой уступок сохранить единство партии, опровергается всей предыдущей борьбой Троцкого, а также тем, что уже весной 1926 г. он опять начинает вести ещё более жёсткую и неприкрытую борьбу со сталинским большинством ЦК. Истинные взгляды Сталина и Троцкого по многим вопросам были схожи. Однако «союз 1925 года» нельзя объяснить и идейной близостью. И для одного, и для другого личные отношения и политические амбиции оставались приоритетными.
Вероятно, вторая часть признаний Троцкого ближе к истине. Публикации и выступления «трибуна революции» в тот период иллюстрируют его выжидание: «что будет дальше?»14 Скорей всего, внутренне он согласился (по крайней мере, на определённое время) на возврат к прежним отношениям в Политбюро, существовавшим до начала борьбы в партии, на своеобразный статус-кво, при котором он вновь будет «равным среди равных» в когорте партийно-государственных вождей. Отсюда — его отказ от защиты собственных взглядов, исключительная послушность, ценой которых Л. Д. Троцкий и надеялся достичь желаемого. В 1925 — начале 1926 гг. Троцким движет одно: недоумение по поводу неопределённости и двусмысленности своего положения, граничившее подчас с апатией и безысходностью15 16 . Когда же надежды, искусно подаваемые Сталиным, сменились полным разочарованием в политике примирения, Троцкий вновь и на сей раз окончательно решил порвать с партийным большинством.
Вопрос о том, была ли между Сталиным и Троцким формальная договорённость, или Троцкий действовал самостоятельно, не является принципиальным. Пойдя на грубую фальсификацию истории РКП(б), отказавшись, по сути, от своих прежних взглядов, Л. Д. Троцкий наглядно продемонстрировал, что его борьба с большинством ЦК обусловливается прежде всего не серьёзными идейными разногласиями и стремлением направить строительство социализма по более верному пути, а тактическими соображениями, стремлениями усилить собственное влияние в руководстве партии17 .
Но этот ход Троцкого оказался неудачным. Беспринципность дорого обошлась ему в будущем, на новом витке внутрипартийной драмы. Он практически потерял и без того незначительную поддержку в партийных «низах», а на октябрьском объединённом (1927 г.) пленуме ЦК и ЦКК, когда в последний раз обсуждался вопрос о публикации «завещания», Сталин, зачитав выдержку из статьи Троцкого в «Большевике», заявил:
«Кажется, ясно? Это пишет Троцкий, а не кто-либо другой. На каком же основании теперь Троцкий, Зиновьев и Каменев блудят языком, утверждая, что партия и её ЦК „скрывают“ „завещание“ Ленина?»18
Комментарии здесь, как говорится, излишни…
«Взгляд со стороны»
Обращаясь к истории внутрипартийной борьбы в большевистской партии в середине 1920-х годов, необходимо осветить вопрос об отношении советского народа, а также оппонентов большевиков к перипетиям противостояния в руководстве коммунистической партии. Своеобразный «взгляд со стороны» подтверждает тезис об отсутствии кардинальных идеологических разногласий в партии и превалировании соперничества за власть между всеми противостоящими сторонами19 .
Партийная масса и внутрипартийная борьба
Противоборствующие стороны усматривали причины внутрипартийной борьбы в непреодолимых идейных противоречиях. Такие противоречия должны были всколыхнуть партийные «низы», рабоче-крестьянскую массу в целом, ибо ВКП(б) являлась правящей, государственной партией. Какое влияние оказала борьба в «верхах» на партию; какую роль сыграли её рядовые члены во внутрипартийном противоборстве? Секретные ежемесячные обзоры ГПУ политического положения в стране (составленные «не для печати», а значит, достоверно), письма граждан в высокие партийно-государственные инстанции, вождям СССР проливают свет на положение в массах.
Подавляющее большинство крестьянской бедноты и часть середняков были недовольны сельхозналогом, существовавшим в деревне до осени 1926 г., который без учёта классовых различий был фактически одинаковым для всех социальных слоёв крестьянства. Вследствие такой политики бедняки во многих областях попросту голодали. Наряду с этим отмечалось экономическое усиление кулачества, а также рост его политического влияния в низовой кооперации и местных органах власти. Всё это вызывало обострение классового антагонизма в деревне, противоречий между крестьянством и рабочим классом. Значительная часть крестьян открыто говорила о том, что партия не выражает их интересы, о поправении Советской власти и т. п.20 В то же время новый сельскохозяйственный налог, экономически ударяющий по зажиточному населению деревни, был положительно встречен в бедняцко-середняцкой среде и, наоборот, обострил недовольство со стороны кулачества21 .
В рабочей массе в связи с низким уровнем жизни были распространены «антинэповские» настроения. Немало рабочих считало, что они оторваны от власти, эксплуатируются «новой буржуазией» и новой властью в лице бюрократии22 . Однако главная причина недовольства, забастовок рабочих в 20-е годы — низкая зарплата, задержки, сокращение рабочих мест, безработица, «ножницы» цен.
Как видно, значительная часть рабоче-крестьянской массы (той силы, на которую могла опираться Советская власть) солидаризировалась с левой оппозицией, прежде всего — с её экономической программой. (Точнее, оппозиция выражала настроения этих слоёв.) Чем тогда объясняется тот факт, что громадное большинство партии отвергло оппозицию? Аппаратные манипуляции, страх перед «оргвыводами», ограничение партийной демократии, бесспорно, сыграли в этом немаловажную роль. По итогам дискуссии 1923 г. за платформу оппозиции голосовало 40–50 тыс. человек (10 % членов партии) — больше, чем в любой из последующих дискуссий. При этом на XIII партконференцию не был избран с решающим голосом ни один из коммунистов-оппозиционеров23 . Только в период после XIV съезда и до 15 ноября 1927 г. за оппозиционную деятельность было привлечено к партийной ответственности более 2 тыс. человек24 . Не случайно поэтому, что во время последней внутрипартийной дискуссии в ноябре 1927 г. за оппозицию проголосовало 4 тыс. человек (0,6 % членов партии)25 . Однако сводить поддержку массами сталинского большинства исключительно к данным факторам представляется недостаточным.
Крикливые жесты, склонность к позёрству, покушение на единство партии — всё это отталкивало от оппозиции массы. Партия до невозможности устала от вечных, начиная с 1923 г., политических драк, а так как инициатором дискуссий было меньшинство, то, естественно, оно обвинялось в организации склоки. Рабочие и особенно крестьяне не поддержали оппозицию ещё и потому, что понимали: любые неурядицы «наверху» негативным образом отражаются на их положении. Стабильность — вот чего хотела масса, а победа большинства её обеспечивала. Сталинская доктрина построения социализма в СССР своими собственными силами окрыляла массы, вселяла в них неподдельную уверенность.
Кроме того, следует учитывать политическую неграмотность общей массы, её низкий образовательный и культурный уровень. К примеру, 66 % делегатов XIV съезда ВКП(б) имели низшее образование, 22 % — среднее, и только 5 % делегатов было с высшим26 27 , стало быть, порядка 7 % не имели никакого. Что же тогда говорить о рядовых членах партийных ячеек на местах?! Поэтому «низы» партии нередко были по-детски доверчивы к демагогии с высоких трибун и восприятию всевозможных фальсификаций (для которых у правящего большинства, естественно, имелось больше возможностей) и не были склонны к анализу программ оппонентов.
Раздвоенность восприятия (ещё вчера лидеры оппозиции — герои революции, а сегодня — чуть ли не контрреволюционеры), помноженная на политическое невежество, приводила подчас к курьёзам. На одном из комсомольских собраний стороннику оппозиции не дали возможности выступить, зато каждое появление Троцкого на экране в фильме о революции и гражданской войне встречалось той же аудиторией бурными аплодисментами28 .
События в верхнем партийном эшелоне в силу, мягко говоря, неискушённости общей массы в многочисленных теоретических и тактических нюансах, частностях (относительно которых, собственно, и шла острая борьба), вызывали у рядовых партийцев недоумение, растерянность, непонимание того, что происходит. В этом отношении характерно письмо крестьянина нижегородской губернии Троцкому (декабрь 1927 г.).
«Вы вместе с ним [Лениным. — С. Ч.] прямо и смело смотрели в глаза смерти за дело угнетённых и обездоленных рабочих и крестьян. Вы, не падая духом, упорно боролись со всеми невзгодами и лишениями. И вот, когда только что прошла эта борьба не на жизнь, а на смерть за укрепление Советской власти со своими врагами, когда вся страна стала только оправляться от ран всеобщей разрухи — стала вкрадываться разруха внутри нашей партии. Ведь вы, или как вас называют — оппозиционеры, нам, бедноте, не враги, ведь и на вас были покушения и клеветы со стороны капиталистических государств и организаций».
И далее автор письма просит Троцкого разъяснить причины всего происшедшего29 .
Далеко не все члены партии, оперативно «перестроившись» в духе фракционной нетерпимости, считали своих недавних товарищей по общему делу чуть ли не «врагами народа». Интуитивно масса воспринимала и тех, и других вождей как «своих». Смятение вызывал и следующий факт: даже в тяжелейшие годы гражданской войны партия, несмотря на все внутренние разногласия, сохраняла сплочённость и организационное единство, а теперь, в условиях мирного времени, когда положение постепенно улучшается — всё больше вязнет в расколах. Не разбираясь в тонкостях толкования той или иной ленинской формулировки, в общем подходе, в идеологии партийцы не видели различий в программах и лозунгах соперничавших лидеров. Поэтому интерес в партячейках к политическим дебатам на уровне ЦК и Политбюро был весьма незначительным. В источниках того времени, за исключением официальной хроники, крайне редко упоминается о внутрипартийной борьбе как факторе влияния на уровне заводов, артелей, первичек и т. п., как предмете обсуждения в массах30 .
При этом сам процесс соперничества и его итоги оказали глубокое негативное воздействие на партию. Организационные репрессии, окончательная ликвидация внутрипартийной демократии привели к тому, что рядовые члены партии стали послушно голосующими «винтиками». Партийные массы были полностью устранены от управления партией и страной.
Взгляд эмиграции
Оценки русской эмиграцией политической борьбы в большевистской партии 20-х годов, несомненно, представляют научный интерес. Во-первых, «антисоветская карта» была одним из козырей в противостоянии в «верхах» ВКП(б). Обе противоборствующие стороны (сталинцы — особенно) обвиняли своих оппонентов в тождественности или, в лучшем случае, близости их взглядов, предложений, концепций с идеями противников Советской власти; в том, что они своими выступлениями и действиями «льют воду на мельницу врагов». Во-вторых, взгляд «со стороны» поможет ярче высветить скрытые пружины противостояния в партии большевиков, четче выделить спектр предпосылок, ее породивших…
В «Письме к съезду» В. И. Ленин с тревогой замечал:
«…Конечно, белогвардеец в „Русской мысли“ … был прав, когда, во-первых, ставил ставку по отношению к игре против Советской России на раскол нашей партии и когда, во-вторых, ставил ставку для этого раскола на серьёзнейшие разногласия в партии»31 .
Ещё до начала открытой борьбы за власть (а под «серьёзнейшими разногласиями» Ленин понимал личные отношения, соперничество «вождей») такая борьба рассматривалась не только как детонатор активизации всех антибольшевистских сил, но и в качестве движущей силы саморазложения коммунистического режима.
Действительно, умеренная антисоветская оппозиция (прежде всего, в лице меньшевиков и эсеров) с радостью восприняла появление оппозиции, расколы в РКП(б) как фактор ликвидации коммунистической диктатуры.
«Будем благодарны оппозиции за то, что она так красочно нарисовала картину ужасающей моральной клоаки, которая именуется РКП… Будем ей благодарны за то, что ее работа облегчает дело всех тех, кто в свержении советской власти видит задачу социалистической партии»32 .
«Ликвидация большевистской диктатуры началась. Она составляет содержание нового фазиса русской революции, который отмечен непрерывными кризисами внутри диктаторствующей партии и, вероятно, в недалёком будущем породит и ряд политических кризисов в стране»33 .
Однако совершенно неверным было бы утверждать, что русские социалисты поддерживали большевистскую оппозицию. В её деятельности они принимали сам факт развязывания (а точнее — оглашения) ею внутриполитической борьбы, а также требования внутрипартийной демократии, которые, помимо воли вождей оппозиции (что деятели эмиграции неоднократно подчёркивали), должны расшатать устои большевистской власти. При этом меньшевики и эсеры не обнаруживали ни малейшей склонности ориентироваться на внутрибольшевистское меньшинство. Главный «грех» оппозиции — сохранение идеологических форм большевизма: призывы к демократии исключительно внутри партии, утопичная экономическая платформа34 35 .
Одновременно социал-демократы хвалили Центральный Комитет ВКП(б) за «экономический реализм, уступки крестьянству, фактический отказ от коминтерновских утопий»36 . Суть успехов правящего большинства трактовалась следующим образом:
«Сталин может торжествовать победу капиталистического реализма над коммунистическим утопизмом, победу мужика над Коминтерном, победу жизни над начётничеством»37 .
Вообще «нэповская» экономическая политика, проводившаяся большевистским ЦК (особенно, в 1925 г.) и интерпретировавшаяся противниками коммунизма как «курс на кулака», «курс на укрепление капиталистического хозяйства», приветствовалась. Не случайно, что многие меньшевики, работавшие в середине 20-х годов в советских хозяйственных органах, хотя и не испытывали симпатий к Сталину, выступали против оппозиции38 39 .
Но и о просталинских настроениях в левоэмигрантских кругах говорить абсолютно безосновательно. При всём одобрении экономических мероприятий, проводимых сталинско-бухаринской группой, указывалось, что сочетание экономического «либерализма» и однопартийной диктатуры — это термидор, который логически ведёт к бонапартизму40 41 . Квинтэссенцию меньшевистского отношения к борьбе в ЦК ВКП(б) можно выразить следующей цитатой:
«На [XIV. — С. Ч.] съезде Сталинская клика победила клику Зиновьевскую. Но и побеждённым, и победителям одинаково нанесена неизлечимая рана. Вся партия в целом поколеблена в своей устойчивости»42 .
Все «симпатии» «Социалистического вестника» в данном фрагменте на поверхности.
Хорошо информированные о закулисных интригах среди большевистской верхушки, социалисты в общем верно оценивали характер внутрипартийной борьбы, её причины, возможности противоборствующих сторон. Касаясь соотношения сил, один из лидеров РСДРП Р. Абрамович отмечал:
«Она [Оппозиция. — С. Ч.] не может победить уже по одному тому, что сама не знает, чего хочет, что у нее нет никакой положительной, творческой программы. Сильные в своей критике, непоколебимые, когда вскрывают „оборотную сторону“ „безраздельной диктатуры“ и „монополии легальности“, оппозиционеры начинают беспомощно лепетать и произносить нечленораздельные звуки, когда твердокаменные „аппаратчики“ начинают их допрашивать с пристрастием об их положительных требованиях»43 .
Вопрос об идейных разногласиях в ВКП(б) также поднимался на страницах левоэмигрантской печати. Приветствуя идеологические трения среди большевистских лидеров, которые вели к более быстрому и глубокому ослаблению партии, нежели чисто организационные склоки, одновременно, социалисты отмечали, что все лидеры ВКП(б) строят свои концепции, исходя исключительно из большевистской идеологии. А ожесточённый характер противостояния объясняли не идейной поляризацией сторон, а борьбой за партийно-государственную власть.
«…Большевики всех окрасок — и большинство, и оппозиция, — несмотря на глубокую непримиримость их вражды, всё же объединены ещё общностью основ миросозерцания и одинаково исповедывают символ веры диктаториального … коммунизма. <…> Идейно-программные разногласия, раздирающие большевизм, вызываются лишь различной оценкой, с точки зрения коммунистической идеологии и определяемых ею целей, тех условий, которые сложились в России…»44
Объективное в целом освещение внутриполитических коллизий в СССР эсеро-меньшевистская печать порой «разбавляла» непроверенными фактами, слухами и явными небылицами. Так, на протяжении второй половины 1925 г. в «Социалистическом вестнике» регулярно публиковались сообщения о том, что Л. Д. Троцкий вошёл «третьим» в сталинско-бухаринский «дуумвират», постепенно возвращает себе былую власть и вскоре заменит Ф. Э. Дзержинского на посту председателя ВСНХ.
В отличие от меньшевиков и эсеров, сменовеховцы рассматривали НЭП как термидор, обусловленный объективными причинами, который всецело ими одобрялся. Внутрипартийные отношения большевиков разрабатывались в контексте этого «перерождения». Отсюда — поддержка «правильных» действий И. В. Сталина и Н. И. Бухарина, которые, конечно, несознательно, но бесповоротно толкают страну на новый путь развития. Н. Устрялов прямо заключал:
«…Мы сейчас [Осенью 1926 г. — С. Ч.] не только „против Зиновьева“, но и определенно „за Сталина“» 45 .
В правоэмигрантских кругах тема внутрипартийной борьбы в СССР разрабатывалась менее основательно. Лидеры правой эмиграции в своих построениях не придавали ей решающего значения. Они не солидаризировались с социалистами в том, что это соперничество послужит одной из главных причин краха большевизма, и не разделяли энтузиазма устряловцев на предмет мирного и безболезненного, внутреннего перерождения Советов. Белогвардейцы — от П. Милюкова до П. Струве — больше ориентировались на борьбу с Советской властью извне (будь то антисоветские выступления в самом СССР, будь то вооружённое вмешательство из-за рубежа)46 .
Тем не менее, печать изобиловала информацией и оценками внутрипартийной коллизии в СССР.
«…Советчина приближается к своему неизбежному концу… Внутренние раздоры в коммунистической партии вскрыли полное крушение … псевдо-марксистской идеологии, известной под наименованием „ленинизма“…»47
Внутрипартийное соперничество, а также НЭП, хотят того большевики или нет, неминуемо ведут к «размагничиванию» партии, её краху. При анализе непосредственной механики борьбы в ВКП(б) белая эмиграция была настроена более пессимистично. Всё то, что происходит у большевиков — это мелкие личностные дрязги, тактические увёртки, борьба за власть. В правых кругах отрицалась возможность окончательного раскола большевистских «верхов» и, тем более крутых мер по отношению к оппозиции: Сталин хорошо помнит уроки Французской революции и знает, к чему приведут репрессии против своих соратников48 49 .
Правая эмиграция освещала события в Советском Союзе непоследовательно и противоречиво. Мысли о внутреннем, идейном единстве всех большевиков, поверхностном характере их борьбы переплетались с явными домыслами о расстреле в начале 1925 г. восьми военнослужащих московского гарнизона за отказ участвовать в антитроцкистской демонстрации и т. п.50 51
В конце 1927 г. в западной буржуазной прессе распространились выдержки из т. н. «статей Сталина», где говорилось о примирении Советской власти с православной церковью, возвращении зарубежным капиталистам нефтяных владений в СССР, отказе от мировой революции. И. В. Сталин решительно отмежевался от этих фальсификаций52 . Примечательны направленность подложных статей и их временной контекст, в силу чего Сталин вынужден был официально опровергать зарубежные источники.
Партийные склоки внушали надежды и уверенность и внутренним противникам Советов. В сознании зажиточных крестьян вырисовывалась такая картина:
«По священному писанию в 1927 году обязательно должна быть война, которая охватит весь мир, этой войной будут уничтожены все неверующие, в том числе и красные <…> теперь легко сшибить большевиков потому, что партия раскололась на два лагеря, к тому же вожди умирают, или их бьют, как в Польше полпреда Войкова…»53
На основании приведённых источников мы можем опровергнуть ещё один миф (активно внедрявшийся в сознание членов партии) внутрипартийной борьбы — о сходстве взглядов одной из противоборствующих сторон с контрреволюционерами, ориентации противников Советской республики на одну из противоборствующих группировок.
Враги большевизма положительно оценивали и политику уступок крестьянству, проводимую правящем большинством, и требования оппозиции о расширении внутрипартийной демократии, считая, что и то, и другое объективно ведёт к разложению и гибели коммунизма. Похвала и в адрес ЦК, и в адрес оппозиции обуславливалась конъюнктурными соображениями, стратегической целью ликвидации коммунистического режима в СССР. В этом и заключается смысл отдельных, фрагментарных совпадений в позициях антисоветской эмиграции и той или иной противоборствовавшей большевистской фракции. Ни о какой программной, идейной близости не может быть и речи!
Лидеры русской эмиграции усматривали для себя громадное значение в самом процессе политических склок в ВКП(б) как факторе ослабления и низвержения партии. Неоспоримые достоинства этого процесса и механизм его использования прекрасно описал один из кадетских лидеров В. Маклаков.
«Но рядом с этими убеждёнными коммунистами [Оппозицией. — С. Ч.] пошли все те, которые разочаровались уже в интегральном коммунизме, которые хотели бы гораздо скорее, чем это делала знаменитая „тройка“ [Сталин, Зиновьев, Каменев. — С. Ч.], переходить на буржуазные рельсы; все эти люди, не имея общей определённой программы, или, по крайней мере, не решаясь её защищать, спрятались под формальный флаг демократизма <…> Все эти люди отлично понимают, что когда им дадут высказаться, то с прежним коммунизмом будет покончено, и не могли не нарадоваться, что Троцкий вместе с ними. Наконец, все недовольные тем, что делается в России, господством коммунистической партии, советским режимом, словом, все те, которые радовались всякому расколу и непорядку в среде господствующего меньшинства <…> вся настоящая контрреволюция, которая бы повесила Троцкого на другой день после его успеха, всё-таки … стала за него тогда, когда он выступал как враг их общего дела»54 .
Противники большевизма в большинстве своём не питали особых иллюзий относительно трансформации партийной идеологии как одного из последствий борьбы в партии. Все лидеры большевизма, по их мнению, были одинаково привержены ленинской доктрине, а их борьба между собой была обусловлена в первую очередь личными мотивами. Уже по окончании внутрипартийной смуты один из наиболее проницательных и непредвзятых философов и публицистов русской эмиграции Г. Федотов отмечал, что разведённые борьбой «по разные стороны баррикад» вожди большевиков сохраняли (в то время) верность своей идеологии.
«По-видимому, Сталин и Троцкий оказались единственными из стаи Ленина, которые не пожелали „гнить“. Их не прельщало превращение в демократических министров или в национальных героев революционной России. Они одни предпочли бы смерть бесславию термидора»55 .
Несмотря на преувеличение степени разложения и отрицательных последствий раскола в ВКП(б), противники большевиков оказались правы. Внутрипартийная борьба и особенно её последствия (генезис тоталитаризма) стали одной из причин краха коммунистической партии, хотя и происшедшего значительно позже и в иной форме, нежели это прогнозировалось антиподами коммунизма.
Литература
- Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923–1927 гг. М.,1990. Т. 1.
- Большевик. 1925. № 16.
- Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. М.,1996.
- Валентинов Н. НЭП и кризис партии. Нью-Йорк,1991.
- Васецкий Н. А. Троцкий. М.,1992.
- Возрождение. 1927. 24 мая.
- Воля России. 1927. № 11–12.
- Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918–1932 гг. М.,1997.
- Известия ЦК КПСС. 1990. № 5.
- Кун М. Бухарин: его друзья и враги. М.,1992.
- Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45.
- Назаров О. Г. Внутрипартийная борьба в большевистской партии (1923–1927). (Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук.) М.,1995.
- Последние новости. 1925. 24 января.
- Последние новости. 1927. 31 октября.
- РГАСПИ. Ф. 17, оп. 71, д. 22, л. 10.
- РГАСПИ. Ф. 17, оп. 87, д. 177, л. 3, 74, 75, 77; д. 181, л. 3.
- РГАСПИ. Ф. 17, оп. 87, д. 200-А, л. 117.
- РГАСПИ. Ф. 326, оп. 2, д. 4, л. 96–101.
- Роговин В. З. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. М.,1992.
- Родина. 1996. № 10.
- Руль. 1925. 24 января.
- Руль. 1926. 5, 10, 17 января.
- Социалистический вестник. 1924. № 1.
- Социалистический вестник. 1925. № 2.
- Социалистический вестник. 1925. № 10.
- Социалистический вестник. 1925. № 19.
- Социалистический вестник. 1926. № 1.
- Социалистический вестник. 1926. № 17–18.
- Социалистический вестник. 1927. № 20.
- Сталин И. В. Соч. Т. 10.
- Старцев В. И. От «необъятной власти» к единовластию в партии (1922–1929) // Политическое образование. 1989. № 11.
- Устрялов Н. В. Под знаком революции. Харбин, 1927.
- Федотов Г. П. Судьба и грехи России. СПб. Т. 1. 1991.
- Цакунов С. В. В лабиринте доктрины. М.,1994.
- Черняков С. Вопросы догматизма. Теория и политика в истории внутрипартийной борьбы в большевистской партии в 1923–1927 гг. // Альтернативы. 2019. № 1.
- XIV съезд ВКП(б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчёт. М.-Л.,1926.
Примечания
- Назаров О. Г. Внутрипартийная борьба в большевистской партии (1923–1927). (Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук.) М.,1995, с. 233. ↩
- XIV съезд ВКП(б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчёт. М.-Л.,1926, с. 502. ↩
- Валентинов Н. НЭП и кризис партии. Нью-Йорк, 1991, с. 197–198. ↩
- Известия ЦК КПСС. 1990. № 5, с. 172. ↩
- Большевик. 1925. № 16, с. 68. ↩
- Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923–1927 гг. М.,1990. Т. 1, с. 172–173. ↩
- Назаров О. Г. Внутрипартийная борьба в большевистской партии (1923–1927). (Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук.) М.,1995, с. 81–82. ↩
- Валентинов Н. НЭП и кризис партии. Нью-Йорк,1991. с. 197–198, 223–227. ↩
- Кун М. Бухарин: его друзья и враги. М.,1992, с. 157. ↩
- Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. М.,1996, с. 324–325. ↩
- Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923–1927 гг. М.,1990. Т. 1, с. 187–188. ↩
- Цакунов С. В. В лабиринте доктрины. М.,1994, с. 169. ↩
- Роговин В. З. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. М.,1992, с. 206. ↩
- Подобное поведение Л. Д. Троцкого просматривалось и ранее, в 1922–1923 гг. Троцкий, с одной стороны, был на стороне В. И. Ленина относительно монополии внешней торговли, идей, изложенных Лениным в статье «Как нам реорганизовать Рабкрин», в «грузинском вопросе»; с другой — заигрывал в этих вопросах с большинством Политбюро, проявлял непоследовательность, нерешительность, половинчатость; не оказывал В. И Ленину должной поддержки. (Логинов В. Т. Заветы Ильича. Сим победивши. М.,2017. С. 438, 457–458, 471–478.) Из контекста действий и мыслей Троцкого на протяжении тех лет ясно, что подобная «солидарность» с Лениным в указанных вопросах обуславливалась не различием точек зрения, поиском компромисса и проч., а собственной игрой в разгоравшейся внутрипартийной борьбе. Мотивы Л. Д. Троцкого до конца не ясны; вероятно, он ожидал выздоровления В. И. Ленина, относившегося к нему в последние годы жизни с явной симпатией, и пока не хотел обострять отношения с правящей группировкой, явно демонстрировать свою враждебность к ней. ↩
- РГАСПИ. Ф. 326, оп. 2, д. 4, л. 96–101. ↩
- Васецкий Н. А. Троцкий. М.,1992, с. 225–226. ↩
- То, что Л. Д. Троцкий стремился к личной власти не меньше, чем И. В. Сталин, подтверждается даже его ближайшими сторонниками. В письме Троцкому от 12 августа 1927 г. А. А. Иоффе констатировал, что борьба за власть, фракционные методы её ведения, зажим демократии при принятии решений характерны для оппозиции так же, как и для ЦК. (Архив Троцкого… Т. 4. С. 80–81.) ↩
- Сталин И. В. Соч. Т. 10, с. 175. ↩
- Черняков С. Вопросы догматизма. Теория и политика в истории внутрипартийной борьбы в большевистской партии в 1923–1927 гг. // Альтернативы. 2019. № 1, с. 82–103. ↩
- РГАСПИ. Ф. 17, оп. 87, д. 177, л. 3, 74, 75, 77; д. 181, л. 3. ↩
- РГАСПИ. Ф. 17, оп. 87, д. 200-А, л. 117. ↩
- Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918–1932 гг. М.,1997, с. 202–203. ↩
- Роговин В. З. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. М.,1992, с. 140, 145. ↩
- Васецкий Н. А. Троцкий. М., 1992, с. 245. ↩
- Старцев В. И. От «необъятной власти» к единовластию в партии (1922–1929) // Политическое образование. 1989. № 11, с. 73. ↩
- XIV съезд ВКП(б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчёт. М.-Л.,1926, с. 810. ↩
- В партийной среде Москвы и Ленинграда, особенно в студенческой, служащей и военной среде, влияние левой оппозиции было большим, чем в партии в целом. Это объясняется, в первую очередь, более высоким уровнем образования и доступа к оппозиционным документам и выступлениям. Кроме того, именно среди интеллигенции, в молодёжных, студенческих кругах призывы к внутрипартийной демократии, широкого привлечения на руководящие должности молодые кадры находили отклик. ↩
- Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. М., 1996, с. 356. ↩
- Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918–1932 гг. М., 1997, с. 200. ↩
- Подчеркнём, что в данном случае мы имеем в виду объективный интерес, объективные идейные разногласия. Политическая жизнь партсобраний 20-х годов была насыщена спорами; и многие большевики искренне верили, что они голосуют за линию ЦК по идейным соображениям. Но подобные диспуты и подобное восприятие искусно инспирировалось «сверху», что, в силу указанных причин, находило благодатную почву в массах. А отсутствие реальных идейных противоречий в партии сохранило ее относительную устойчивость и стабильность, вопреки катаклизмам и постепенной трансформации, на значительно больший срок, чем предполагали оппозиция и противники большевизма. Отсюда понятие «раскол» применимо, главным образом, к партийной верхушке, а не ко всей организации в целом. ↩
- Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 344. ↩
- Валентинов Н. НЭП и кризис партии. Нью-Йорк, 1991, с. 77. ↩
- Социалистический вестник. 1925. № 2, с. 3. ↩
- Социалистический вестник. 1926. № 17–18, с. 6. ↩
- Воля России. 1927. № 11–12, с. 201. ↩
- Социалистический вестник. 1926. № 17–18, с. 4. ↩
- Социалистический вестник. 1926. № 1, с. 16. ↩
- Социалистический вестник. 1925. № 10, с. 1. ↩
- Валентинов Н. НЭП и кризис партии. Нью-Йорк, 1991, с. 78–82. ↩
- Социалистический вестник. 1925. № 19, с. 3–5. ↩
- Социалистический вестник. 1927. № 20, с. 5. ↩
- Социалистический вестник. 1926. № 1, с. 1–2. ↩
- Социалистический вестник. 1924. № 1, с. 4. ↩
- Воля России. 1927. № 11–12, с. 188. ↩
- Устрялов Н. В. Под знаком революции. Харбин, 1927, с. 239. ↩
- Данный вывод не следует экстраполировать на более поздний период. В 30-е годы, когда поворот Сталина к державной идеологии обозначился более отчётливо, часть националистической русской эмиграции приветствует советского вождя, победившего «антинациональный троцкизм». При этом сталинская диктатура рассматривалась не в качестве идеала, а как «мостик», ведущий к национальной империи. (Одна из первых работ в этом ключе: Дмитриевский С. Сталин. Стокгольм,1931. С. 14–17, 311.) ↩
- Возрождение. 1927. 24 мая. ↩
- Руль. 1926. 5, 10, 17 января. ↩
- Последние новости. 1927. 31 октября. ↩
- Последние новости. 1925. 24 января. ↩
- Руль. 1925. 24 января. ↩
- Сталин И. В. Соч. Т. 10, с. 372–375. ↩
- РГАСПИ. Ф. 17, оп. 71, д. 22, л. 10. ↩
- Родина. 1996. № 10, с. 61. ↩
- Федотов Г. П. Судьба и грехи России. СПб. Т. 1. 1991, с. 228. ↩