~ 19 мин

«Жизнь — это стог сена, и каж­дый спе­шит отщип­нуть себе»

Голландская пого­ворка

Введение

В музей-​галерею Глазунова автор ста­тьи попал слу­чайно, и до того о нём ничего не знал. Но если этот совет­ский и рос­сий­ский худож­ник имеет гале­рею имени себя в сердце Москвы, напро­тив музея им. Пушкина и под боком храма Христа Спасителя — стало быть, худож­ник для страны нуж­ный, важ­ный и зна­чи­мость имеет. Со зна­чи­мо­сти выставка и начи­на­ется. Зрителя встре­чают фото­гра­фии Глазунова: со звёз­дами Европы 1960-​х; извест­ными пер­со­на­жами евро­пей­ской куль­туры; чле­нами Академии худо­жеств и про­чими важ­ными пер­со­нами нашей страны. Там же можно уви­деть начало карьеры Глазунова: теат­раль­ные костюмы и их эскизы; эскизы деко­ра­ций; рекон­струк­ции инте­рье­ров и гра­моту Юнеско. Поднимал совет­скую куль­туру на миро­вой уро­вень — стало быть, моло­дец, това­рищ худож­ник. К обра­зам этих деко­ра­ций он будет воз­вра­щаться в даль­ней­шем. По всей гале­рее — пей­зажи и порт­реты его автор­ства. Они хороши и кра­сивы, выпол­нены с высо­ким мастер­ством. Художник пре­красно овла­дел своим ремеслом. С его кано­нич­ной био­гра­фией можно озна­ко­миться по ссылке¹ .

Обзор творчества

Вьетнам, Никарагуа, Чили

Далее посе­ти­теля музея встре­чает «Вьетнамский зал». Он посвя­щён рабо­там Глазунова о Вьетнаме, где худож­ник был в коман­ди­ровке в 1967 году. В зале пред­став­лены зари­совки о жизни и быте вьет­нам­ских кре­стьян и пар­ти­зан в усло­виях войны с захват­чи­ком, остав­шимся за рам­ками рисун­ков, а также порт­реты мест­ных жите­лей, ком­му­ни­стов и совет­ских инструкторов.

Но два самых боль­ших полотна в этом зале не совсем о Вьетнаме.

Совершенно тёмно-​красное полотно: крас­ное небо, крас­ный город, крас­ная река и крас­ный берег, с теря­ю­щейся на нём оди­но­кой и тём­ной фигуре. Намёк на кровь или флаг Советского Союза, про­сто закат? А со вто­рого полотна на нас упорно гля­дят три вну­ши­тель­ные фигуры на фоне пожара в тем­ноте. Ленин, Свердлов и Дзержинский осве­щены пада­ю­щим слева тёмно-​красным све­том, выде­ля­ю­щим их из мрака. Видимо, рас­по­ря­ди­тели музея не могли оста­вить вьет­нам­ский зал пол­ным вос­хва­ле­ния борьбы за ком­му­низм без напо­ми­на­ния о дру­гой сто­роне медали. Возможно, автор ста­тьи сгу­щает краски.

В чилий­ском и ника­ра­гу­ан­ском зале нас встре­чают работы Глазунова, кото­рые он напи­сал во время коман­ди­ро­вок в эти страны в 1973 и 1983 годы. Опять зари­совки о жизни и борьбе мест­ных сто­рон­ни­ков соци­а­лизма, порт­реты этих бор­цов, и про­сто порт­реты коло­рит­ных оби­та­те­лей тех мест. Работы каче­ствен­ные, чего стоит «отец нации Альенде», репро­дук­цию порт­рета кото­рого, увы, в элек­трон­ном виде и нор­маль­ном каче­стве не найти. Впрочем, как и боль­шин­ство «вьет­нам­ских» и «лати­но­аме­ри­кан­ских» работ. Как бы то ни было, коман­ди­ро­воч­ные това­рищ худож­ник отра­бо­тал честно.

Портреты и иллюстрации

Портреты Глазунова можно условно раз­де­лить на две кате­го­рии. Первые — соб­ственно, порт­реты, про­дукты ремесла, испол­ня­ю­щие роль фото­гра­фии. Они пра­вильны и каче­ственны. Вторые — порт­реты худо­же­ствен­ные, с замыс­лом и каким посы­лом ауди­то­рии, зача­стую в тём­ных тонах. На них же зри­тель впер­вые столк­нётся с часто исполь­зу­е­мым худож­ни­ком при­ё­мом: когда к обыч­ному порт­рету при­со­во­куп­ля­ются очень боль­шие, слегка рас­ко­сые глаза, как на пра­во­слав­ной иконе. Степень «ико­но­пис­но­сти» глаз может варьи­ро­ваться. Особенно часто этот приём можно встре­тить на иллю­стра­циях Глазунова.

Среди иллю­стра­ций доста­точно каче­ствен­ных поло­тен, боль­шин­ство из кото­рых посвя­щено про­из­ве­де­ниям Достоевского, в мень­шей сте­пени — Куприну и Чехову. Большинство работ выпол­нены в тём­ных тонах и попро­сту чёрно-​белые, чем как бы под­чёр­ки­вают мрач­ность иллю­стри­ру­е­мых про­из­ве­де­ний. И тут-​то сим­па­тии худож­ника оче­видны как нигде. Чего стоят, напри­мер, изоб­ра­же­ния Алёши Карамазова — глаза ясные и пол­ные веры, лицо про­свё­щен­ное — ни дать ни взять, ангел во плоти. Да только за рам­ками полотна, как и у Достоевского, остался Алёша как человек-​персонаж, лью­щий слёзки и не дела­ю­щий ничего полез­ного² . Рядом можно уви­деть поэ­ти­че­ское изоб­ра­же­ние Раскольникова, да такое, что без под­писи и не узнать, что это тот самый Раскольников Достоевского. На зри­теля взи­рает герой со столь тон­кими чер­тами лица, что англий­ские лорды мигом при­знали бы в нём сво­его, хоть и слегка небри­того. В гла­зах и лице этого чело­века ничто не выдаёт сомне­ний в своей правоте, лишь уста­лость про­скаль­зы­вает. Очевидно, что полу­ре­ли­ги­оз­ный фата­лизм Достоевского/​Куприна худож­нику по вкусу.

Да и самого Достоевского Глазунов писать любил почти как икону. В раз­ных деко­ра­циях, но неиз­менно кано­ни­че­ского: с боро­дою, задумчиво-​мудрого и чём-​то печально осенённого.

Отдельно стоит упо­мя­нуть кар­тину «Тупейный худож­ник. Кладбище». Наверняка, чита­тели LC зна­комы с этим рас­ска­зом³ . И вот кар­тина. Но где в ней кон­фликт, где всё то, что пере­во­ра­чи­вает душу при чте­нии рас­сказа? Содержание совер­шенно выхо­ло­щено. Перед зри­те­лем неиз­менно каче­ствен­ный пей­заж и кра­си­вое небо, на фоне кото­рого сми­рен­ная жен­щина в пла­точке, маль­чик с оду­хо­тво­рён­ными глаз­ками и церк­вушка вда­леке. Только вот нет ничего из реа­ли­сти­че­ского рас­сказа Лескова о жизни кре­пост­ных кре­стьян. Но, может, автор ста­тьи опять зазря придирается?

Масштабные работы и лейтмотивы

Погром и раскулачивание

А далее посе­ти­теля гале­реи встре­чает цикл работ эпи­че­ского мас­штаба, вызы­ва­ю­щих аффек­том мысли о Босхе. Да только у Босха идей много и раз­ных, а Глазунов по всем полот­нам рас­те­ка­ется одной един­ствен­ной. Какой именно — вни­ма­тель­ный чита­тель вскоре поймёт.

Разделить мас­штаб­ные полотна можно условно на две кате­го­рии: 1) боль­ше­вики при­шли и всё испор­тили и 2) калей­до­скоп пер­со­на­жей и обра­зов. Начнём с пер­вой кате­го­рии. «Разгром церкви на пасху» являет нам небы­ва­лую во всех смыс­лах кар­тину. Раненые бело­гвар­дейцы, офи­церы, попы и про­сто «люди с хоро­шими лицами» под­вер­га­ются побо­ищу в про­цессе вак­ха­на­лии боль­ше­ви­ков. Лица «крас­ных» погром­щи­ков выра­жают все оттенки скот­ства и без­бо­жия. Тут и пла­кат «БОГА НѢТЪ», и голая жен­ская грудь, поро­ча­щая своим при­кос­но­ве­нием цер­ков­ное золо­тишко, и зло­веще при­ку­ри­ва­ю­щий крас­но­ар­меец в будё­новке (а ведь мог бы при­ку­ри­вать зага­дочно и геро­и­че­ски, как ника­ра­гу­а­нец…). Вся толпа этих пер­со­на­жей как будто вышла из ада, на что и наме­кает нам худож­ник — с помо­щью инфер­наль­ного света и огня, кото­рый вид­не­ется сквозь окна и двери храма.

Аналогичное зре­лище нас ждёт в «Раскулачивании». Опять мно­же­ство лиц. Опять черти-​большевики. Стреляют по детям на дере­вьях, осквер­няют икону посред­ством про­би­ва­ния оной своей чума­зой голо­вой. Опять оду­хо­тво­рён­ные голу­бо­гла­зые рус­ские люди стра­дают и сми­ренно ждут своей уча­сти. Отрешённо сто­я­щие герои знают что-​то непо­сти­жи­мое для «крас­ных» бандитов.

Возрождение и историческая Россия

Но прежде, чем перейти к «калей­до­ско­пам», стоит обра­тить вни­ма­ние на основ­ные сюжеты. Тема возрождения/​искупления под­ни­ма­ется в ряде поло­тен Глазунова. Их общий посыл один: в 1917-​м Россия поте­ряла связь с Богом, но в 1991-​м начала обре­тать её вновь. Процесс потери чита­тель уже лице­зрел на «Разгроме церкви на пасху»⁴ . Хронологически за этим сле­до­вал период «без­бож­ный», а то, как его пере­жи­вал рус­ский народ, изоб­ра­жено на полотне «Закат». Переживал народ это на лавочке с вод­кой и гар­мо­нью, с горе­чью и надеж­дой глядя на закат. О вче­раш­нем гре­хо­па­де­нии сви­де­тель­ствует рас­по­ло­жен­ная позади раз­ру­шен­ная церк­вушка. Но для даль­ней­шего воз­рож­де­ния необ­хо­димо сохра­не­ние «божьей искры», и она при­сут­ствует в доме возле церкви, посы­лая через запо­тев­шее стекло образ, напо­ми­на­ю­щий икону (или монашку), воз­можно, даже Богоматерь.

О воз­рож­де­нии повест­вует пара кар­тин: «Возвращение блуд­ного сына», «Возвращение». Посыл обеих схож до невоз­мож­но­сти. В пер­вой — Россия, отвер­гая «демона боль­ше­визма», воз­вра­ща­ется к Иисусу. Однако вто­рое несколько «тоньше», с намё­ком на «исто­ри­че­скую Россию», выра­жен­ным в варяж­ской ладье на Москве-​реке и Святом/​Иисусе, вновь выво­дя­щем голу­бо­гла­зого маль­чика на свет Божий. Там же зри­телю напо­ми­нают, после чего было воз­рож­де­ние, посред­ством рас­по­ло­жен­ной в углу кир­пич­ной сте­ночки с кро­во­то­ча­щими пуле­выми отверстиями.

Тема «исто­ри­че­ской России» неиз­бежно всплы­вает и на рас­смат­ри­ва­е­мых ниже «калей­до­ско­пах». К при­меру, в лице боро­да­того дедка с авто­ма­том, уве­шан­ного цар­скими меда­лями на пра­вой части мун­дира, и совет­скими — на левой. Но более рельефно эта идея выра­жена в полотне «Легенда о граде Китеже», где на фоне воз­вы­ша­ю­щихся стек­лян­ных высо­ток и крас­ных пла­ка­тов под водою зале­гает пра­во­слав­ный Китеж, как «рус­ский дух», всё еще ожи­да­ю­щий про­буж­де­ния от «крас­ного сна».

Еврейский вопрос

Первый намёк на неод­но­знач­ность еврей­ского народа автор ста­тьи раз­гля­дел на кар­тине «Христос и Антихрист», где голу­бо­гла­зый Иисус сосед­ствует с каре­гла­зым Антихристом. Может, это заблуж­де­ние? Картина «Гимн героям» гово­рит об обрат­ном. В цен­тре ком­по­зи­ции обна­жён­ный герой «нор­ди­че­ской» внеш­но­сти дер­жит в руках отруб­лен­ную голову: куд­ря­вую, смуг­лую, с харак­тер­ным носом и гла­зами на выкате. Тем занят­нее, что этот же образ изна­чально был обыг­ран в эскизе «Давид и Голиаф», рус­ского типажа Давид и чуть менее еврей­ская голова Голиафа, с одним откры­тым карим гла­зом. Но даже русый Давид оста­ётся еврей­ским царём, так что лучше ему стать «Героем» безы­мян­ным. Еврейская тема мель­ком всплы­вает и на «калей­до­ско­пах»: кар­тина ялтинской/​тегеранской кон­фе­рен­ции, где за спи­нами Сталина, Черчилля, Рузвельта наряду с бри­тан­ским фла­гом особо ярко реет флаг госу­дар­ства Израиль. А чуть выше — огром­ная пира­мида со все­ви­дя­щим оком насы­лает на зри­теля рой истре­би­те­лей. Намёк на заговор?

Еврейство как мерило зла можно наблю­дать на при­мере Иуды. В «Гефсиманском саду», «Изгнании из Рая» (Рай — это Русь, если не ясно) и «Поцелуе Иуды», где оный изоб­ра­жён, сло­вами Монти Пайтона⁵ , «…мак­си­мально еврей­ским…». Хотя автор ста­тьи навер­няка зазря нагне­тает, ведь в Европе такая прак­тика при­ме­ня­ется давно: евреи-​пророки отбе­ли­ва­ются, зло­деи ста­но­вятся более еврей­скими или про­сто почер­нее, пусть даже это будет и скан­ди­нав­ский Локки.

Стоит вспом­нить и про голу­бые глаза. У Глазунова они — неиз­мен­ный атри­бут всего хоро­шего и рус­ского. Иисус, Давид, витязи, бело­гвар­дейцы и попы — все голу­бо­глазы как на под­бор. Даже Пушкин — и тот при­об­рел голу­бые глаза, утра­тив заодно свои эфи­оп­ские черты.

«Эпохи России» и её вариации

Вернёмся теперь к глав­ным полотнам-«калейдоскопам», чьи замах и мас­штаб велики и вну­ши­тельны. Логически эти полотна можно рас­по­ло­жить в такой после­до­ва­тель­но­сти: «Вечная Россия» — «Мистерия ХХ Века» — «Рынок Нашей Демократии» — «Россия, проснись!». На кар­ти­нах мы видим всё тех же инфер­наль­ных боль­ше­ви­ков, пре­крас­но­ли­ких бело­гвар­дей­цев и попов, толпу свя­тых и кня­зей (со сти­ли­зо­ван­ной «сла­вян­ской» сва­сти­кой на одеж­дах), про­чих царей и важ­ных пер­сон. Первая кар­тина из этого ряда наи­бо­лее ста­тична и слу­жит неким фун­да­мен­том для после­ду­ю­щих. «Мистерия ХХ Века» кра­сочно изоб­ра­жает зри­телю поли­ти­ков вре­мён краха СССР, ну, и для густоты — поли­ти­ков эпохи пред­ше­ству­ю­щей, тех же инфер­наль­ных боль­ше­ви­ков и чуть менее инфер­наль­ного Гитлера. В борьбе совет­ских и рос­сий­ских лозун­гов побеж­дают послед­ние, о чём гово­рит фигура воин­ствен­ного Ельцина, раз­ве­ва­ю­щийся флаг РФ и нож­ницы, режу­щие карту Советского Союза (нотки рефлексии?).

Далее на полотне «Рынок Нашей Демократии» можно лице­зреть резуль­тат дол­го­ждан­ного раз­вала Союза. Куча ярких обра­зов 1990-​х: про­сти­ту­ция, тор­говля детьми и орга­нами, алко­голь и нар­ко­тики, тор­же­ствен­ная оргия агрес­сив­ной аме­ри­кан­ской рекламы, наси­лу­ю­щей и моне­ти­зи­ру­ю­щей «рус­ские» образы. Есть и гру­стя­щий рус­ский Иисус.

А вот вися­щая рядом кар­тина «Россия, проснись!». Она даёт зри­телю пози­тив­ную повестку. Против царя­щей вак­ха­на­лии вос­стаёт Воин, под фла­гом РФ и «За Святую Русь». Пылающий ангель­ский «меч Армагеддона», видимо, дол­жен под­чёр­ки­вать Библейскую мощь и неот­вра­ти­мость этого подъ­ёма. Другой вопрос — насколько эта песня «рус­ского наци­о­наль­ного», этот при­зыв борьбы за всё хоро­шее под зна­ме­нем «свя­той Руси» кон­струк­тивны? Все осталь­ные народы России к такому лозунгу должны остаться в луч­шем слу­чае равнодушными.

Однако Глазунова вол­нует не только судьба России, но и Европы. Этому посвя­щены два крайне инте­рес­ных полотна: «Закат Европы» и «Похищение Европы». На пер­вой кар­тине изоб­ра­жена Венеция, чело­век в пес­си­ми­сти­че­ский кар­на­валь­ной маске и, соб­ственно, гибель Европы — в лице негра в шапке с крас­ной звез­дой, напо­ми­на­ю­щей о будё­новке; мерз­кого типа кари­ка­тур­ного ази­ата; негра с цве­том кожи, напо­ми­на­ю­щим гута­лин, и мерз­кой ухмыл­кой. В ниж­нем левом углу — фла­жок США.

В «Похищении Европы» обыг­ры­ва­ется древ­не­гре­че­ский сюжет, в кото­ром Зевс в облике быка похи­щает Европу. Но в кар­тине олим­пий­ский бог при­во­зит её пря­ми­ком в бухту Нью-​Йорка. На берегу их встре­чают аме­ри­кан­ские пре­зи­денты, на одежде кото­рых масон­ские сим­волы, рядом — звёзды аме­ри­кан­ской поп-​культуры. Чтобы смысл полотна был поня­тен даже самому непро­све­щён­ному зри­телю, на фоне худож­ник изоб­ра­зил извест­ную пира­миду со все­ви­дя­щим оком. И тут ста­но­вится очень инте­ресно, ибо этим полот­ном Глазунов явно вышел за рамки «либе­раль­ного» миро­воз­зре­ния. Стандартный для 90-​х анти­со­ве­тизм, в кон­тек­сте его рели­ги­оз­ных, анти­се­мит­ских, расист­ских и анти­аме­ри­кан­ских пас­са­жей, играет новыми крас­ками, при­ни­мая фашист­ские очертания.

Заканчивая обзор твор­че­ства Глазунова, стоит перейти к неболь­шому обзору био­гра­фии худож­ника. Он полу­чил отлич­ное обра­зо­ва­ние и овла­дел ремеслом в СССР, честно отра­ба­ты­вал деньги в коман­ди­ров­ках, парал­лельно делая себе имя порт­ре­ти­ста. Развал Союза поло­жил начало его новому взлёту как худож­ника. Советская власть под­вер­га­ется обли­че­нию на каж­дом вто­ром его полотне, голу­бо­гла­зые герои начи­нают резать куд­ря­вые смуг­лые головы, а рели­ги­оз­ные мотивы всё чаще встре­ча­ются в рабо­тах худож­ника. В чём при­чина такого кон­тра­ста? Только лишь в день­гах и новом заказчике?

Диалектика или ещё раз о базисе и надстройке

Глазунов зани­мался рекон­струк­цией инте­рье­ров, созда­нием деко­ра­ций и костю­мов для теат­раль­ных поста­но­вок на тему Руси и доре­во­лю­ци­он­ной России. Как и боль­шая часть совет­ской интел­ли­ген­ции, он зачи­ты­вался Достоевским, Куприным и Чеховым, увле­ка­ясь фата­ли­сти­че­ским пси­хо­ло­гиз­мом и шар­мом той эпохи в целом. Надев свои костюмы на актё­ров на фоне своих же деко­ра­ций, худож­ник пове­рил в реаль­ность про­ис­хо­дя­щего. Он начал испы­ты­вать тоску по своей вир­ту­аль­ной Руси, в кото­рой всё было хорошо. И оче­видно, кто это «хорошо» у России отнял. Благо, насту­пила Перестройка и совет­ской интел­ли­ген­ции попу­лярно объ­яс­нили, что всему виной боль­ше­вики. Союза не стало, а Глазунов остался недо­во­лен: рас­цвет пре­ступ­но­сти, раз­руха, втор­же­ние «аме­ри­кан­щины» плюс мас­со­вый исход пре­крас­ных рус­ских дев в про­сти­тутки. И надо бы дать этому без­об­ра­зию бой, но худож­ник смог выда­вить из себя лишь «за Святую Русь». Глазунов так ничего и не понял, по сути, оста­ва­ясь до самой смерти иде­а­ли­стом. Что харак­терно, он про­шёл тот же самый путь, что и режис­сёр Станислав Говорухин⁶ . От вир­ту­аль­ного образа золо­того века России — в «Россию, кото­рую мы поте­ряли», через при­зыв сбро­сить тяж­кие крас­ные оковы в «Так жить нельзя» — к «Великой кри­ми­наль­ной рево­лю­ции», в кото­рой режис­сёр рас­пи­сался в своей несо­сто­я­тель­но­сти свя­зать дол­го­ждан­ный раз­вал Союза с насту­пив­шим кол­лап­сом. Примером мас­со­во­сти такого явле­ния в куль­тур­ной среде и массе интел­ли­ген­ции могут слу­жить народ­ные арти­сты СССР, кото­рые сего­дня пус­кают слёзы на камеру и про­сят похо­ро­нить Ленина⁷ ; герои совет­ской кос­мо­нав­тики, тор­гу­ю­щие лицом в Альфа-​Банке⁸ или тро­га­тельно убеж­да­ю­щие пере­име­но­вать Тутаев в Романово-​Борисоглебск⁹ . Пути этих людей неслу­чайно похожи, и не они созда­вали «тренд». Они лишь оли­це­тво­ре­ние и отра­же­ние той идео­ло­ги­че­ской меша­нины, кото­рая была в голо­вах совет­ских граж­дан, осо­бенно совет­ской интел­ли­ген­ции. Огромная масса пове­рила в «победы вопреки» и убе­дила себя в том, что дер­жала фигу в кар­мане все годы совет­ской вла­сти, пове­рила не на ров­ном месте и точно не за 30 аме­ри­кан­ских сребреников.

При изме­не­нии в базисе неиз­бежно насту­пят пере­мены в над­стройке, а с ней изме­ня­ется искус­ство — как отра­же­ние дви­же­ний в над­стройке. Всё это воз­вра­щает к при­чине — отказу КПСС от марк­сист­ского курса на стро­и­тель­ство ком­му­низма и неиз­бежно выте­ка­ю­щему из этого дрейфу в сто­рону рестав­ра­ции капи­та­лизма. В свою оче­редь, это и обу­сло­вило про­фа­на­цию про­цесса обра­зо­ва­ния и про­па­ганды ком­му­низма в СССР. Определённую роль в рас­про­стра­не­нии в совет­ском обще­стве людей, подоб­ных Глазунову, и свое­вре­менно не свёр­ну­тый «пат­ри­о­ти­че­ский пово­рот» Сталина¹⁰ . Вот так «глу­хие тео­ре­ти­че­ские вопросы», не решён­ные пар­тией, кото­рая пере­стала быть ком­му­ни­сти­че­ской, отда­ются эхом в веч­ность посред­ством «калей­до­ско­пов» Глазунова в цен­тре Москвы — гвоз­дей, заби­тых талант­ли­вым совет­ским плот­ни­ком в гроб совет­ской родины.

Заключение

Автор ста­тьи не ста­вил цель сде­лать обзор всего твор­че­ства худож­ника Ильи Глазунова, равно как найти каж­дое про­яв­ле­ние анти­ком­му­низма в его полот­нах. Это чита­тель может сде­лать и сам. Главное было в том, чтобы пока­зать эво­лю­цию — от талант­ли­вого совет­ского худож­ника к реак­ци­он­ному рос­сий­скому «творцу», ука­зы­вая при­том на объ­ек­тив­ные зако­но­мер­но­сти и при­чины таких миро­воз­зрен­че­ских изме­не­ний. Также необ­хо­димо было напом­нить о необ­хо­ди­мо­сти изу­чать прак­тику (осо­бенно неудач­ную) ком­му­ни­стов про­шлого и выра­ба­ты­вать тео­рию для буду­щего. Автор при­зы­вает отли­чать искус­ство про­грес­сив­ное от реак­ци­он­ного, пони­мать, какие идеи стоят за тем или иным про­из­ве­де­нием, а также кто и, глав­ное, зачем это искус­ство выстав­ляет напо­каз и несёт в массы.