~ 106 мин

«Русская интел­ли­ген­ция, может быть, более всех интел­ли­ген­ций мира обла­дала несрав­нен­ной чут­ко­стью сове­сти, высо­кой спо­соб­но­стью жерт­во­вать жиз­нью во имя идеи, дей­стви­тель­но­стью ради выс­ших духов­ных цен­но­стей. Но эта осо­бен­ность её часто отчуж­дала её от народа, уво­дила от реаль­но­сти исто­ри­че­ского быта к иде­аль­ным вер­ши­нам созна­ния, от опре­де­лён­но­сти насто­я­щего к фан­та­стике буду­щего.

Может быть, эта дог­ма­тич­ность, эта харак­тер­ная, по срав­не­нию с западно-​европейской, склон­ность рус­ской интел­ли­ген­ции к тео­рии, к отвле­чен­ному постро­е­нию есть пере­жи­ток рели­ги­оз­ного мыш­ле­ния, утра­тив­шего рели­ги­оз­ность, но сохра­нив­шего ещё при­вычку мыс­лить верою, а не кри­ти­че­ской мыс­лью. Во вся­ком слу­чае что меч­та­тель­ность, эта ост­рая жажда пре­об­ра­же­ния низ­мен­ной жизни чудо­твор­че­ством высо­кой мысли, непре­одо­лимо вле­ку­щая замкнуться на оди­но­кой высоте лич­ной мечты, хотя бы ценой тяже­лого и тра­ги­че­ского душев­ного кон­фликта. Особенно тягост­ный раз­лад пере­жи­вает тот, кто не умеет вопло­тить в жизнь усво­ен­ного им уче­ния, кто сознает непе­ре­хо­ди­мую без­дну между нова­тор­скими иде­а­лами и соб­ствен­ной жиз­нью, иду­щей по ста­рым путям»¹ . 

— Б. В. Казанский, 1918 год.

Мы осуж­даем тео­рию и прак­тику национал-​большевизма* вне зави­си­мо­сти от его вре­мен­ной, тер­ри­то­ри­аль­ной и наци­о­наль­ной при­над­леж­но­сти и жесто­чайше пре­се­каем любые попытки пози­тив­ного тол­ко­ва­ния «лево-​правого» пути внутри LC. Тем не менее, вынуж­дены при­знать, что пост­со­вет­ский национал-​большевизм был явле­нием, кото­рое охва­тило целое поко­ле­ние про­тестно настро­ен­ной оте­че­ствен­ной молодёжи.

*НБП при­знана экс­тре­мист­ской и запре­щена в РФ

Между раз­лич­ными поко­ле­ни­ями акти­ви­стов сего­дня суще­ствует опас­ный раз­рыв. Причина — пло­хая осве­дом­лён­ность млад­шего поко­ле­ния в дея­тель­но­сти стар­шего. Поэтому вся­кий, кто попол­няет ряды оте­че­ствен­ных левых сил, при­хо­дит будто на выжжен­ное поле со спе­ци­ально раз­ло­жен­ными для него граблями.

Такая ситу­а­ция чре­вата тем, что моло­дёжь без осмыс­ле­ния опыта своих пред­ше­ствен­ни­ков будет нести неоправ­дан­ные потери, соби­рая все грабли на себя. Конечно, пара интер­вью ни в коем слу­чае не закроет эту про­блему, но вне­сёт опре­де­лён­ный вклад в то, чтобы позна­ко­мить раз­ные поко­ле­ния друг с дру­гом и огра­дить млад­шее поко­ле­ние от повто­ре­ния оши­бок старшего. 

Юность на излёте безвременья

Действующие лица:

• [Алексей Громов] сек­ре­тарь гор­кома СКМ/ЛКСМ, участ­ник марк­сист­ского кружка Lenin Crew в Оренбурге.
• [Владимир Прибой] участ­ник марк­сист­ского кружка Lenin Crew в Оренбурге.
• [Евгения Касаурова] быв­шая акти­вистка Оренбургского отде­ле­ния НБП.

Чужие в своём поколении

[Прибой] Как долго ты состо­яла в НБП?

[Евгения] Я всту­пила в орга­ни­за­цию в фев­рале 2004 года, мне было шест­на­дцать. Формально я её и не поки­дала, но… как бы все всё пони­мают. Почти дошла до гау­ляй­тера. Мне пред­ла­гали, но я так и не всту­пила в должность.

[Прибой] Как роди­тели отнес­лись к тому, что ты всту­пила в НБП? Они, слу­чаем, не были теми, кого либе­раль­ная пресса име­но­вала «красно-​коричневыми»?

[Евгения] Нет, ты что! Я из типич­ной рос­сий­ской семьи, кото­рая была апо­ли­тична. Ну как апо­ли­тична — все­гда голо­со­вали за Ельцина… Не очень хорошо отнес­лись, ска­жем так. Высмеивали мои идеи. Хотя обида за них, за их поло­же­ние, — она в том числе и при­вела меня туда.

[Прибой] Кто вообще при­хо­дил в НБП? Что это за люди?

[Евгения] Это мар­ги­налы. Если по состо­я­нию души. А по соци­аль­ным путям — из каких семей… Да вся­кие раз­ные. Не могу кон­кретно прямо так определить. 

Только давай сразу дого­во­римся: без излиш­ней роман­ти­за­ции. Были среди нас и нар­ко­маны, и алко­го­лики, и вся­кие были. Со всеми выте­ка­ю­щими послед­стви­ями. Но это не зна­чит, что все были такие или что люди с этими поро­ками были какими-​то амо­ра­лами. Напротив, эти мар­ги­налы были зача­стую проще и чело­веч­нее, чем мно­гие так назы­ва­е­мые «при­лич­ные граждане».

[Прибой] НБП при­ни­мала в свои ряды нерус­ских или нет?

[Евгения] Принимала. Всё дей­стви­тельно было так, как декла­ри­ро­ва­лось. Русский — это тот, кто гово­рит на рус­ском языке, при­ни­мает рус­скую куль­туру, готов про­лить свою и чужую кровь за Россию. Ксенофобы были, я сама из их числа, но никто не мог нару­шать пра­вил. Я себе не поз­во­ляла, когда речь шла о партии.

[Прибой] А как про­хо­дил отбор, как вы узна­вали, под­хо­дит вам чело­век или нет?

[Евгения] Просто про­во­дили с ним опре­де­лён­ное время, после чего при­ни­мали кол­ле­ги­аль­ное решение.

[Прибой] Как вообще 16-​летнюю девушку в 2004 году уда­лось втя­нуть в поли­ти­че­скую орга­ни­за­цию? Через что? Почему НБ-​культура, а не t.A.T.u.?

[Евгения] Через неустро­ен­ность, через забро­шен­ность, оттор­же­ние от мира. Нашлись люди, кото­рые объ­яс­нили мне, что это не воз­раст и не слу­чай­ность. Что вино­вато госу­дар­ство, что оно уни­жает нас всех. Как-​то под­ки­ды­вали мне эти идеи, я начала ана­ли­зи­ро­вать, что и вправду ничтожно соц­обес­пе­че­ние, что маму мою через это уни­жают, это чув­ство обиды за роди­те­лей сыг­рало роль… У меня появи­лось осо­зна­ние, что я в чём-​то ущем­лена. Затем ты выхо­дишь на акцию про­те­ста, потом пони­ма­ешь, что можешь бороться системно. И пинать бер­цами тех, кто слу­шает t.A.T.u.

[Прибой] К тому вре­мени в Оренбурге уже была орга­ни­за­ция или ты была одной из основательниц?

[Громов] Родион уже был…

[Евгения] Да, здесь уже была гото­вая ячейка. Я оши­ва­лась в мест­ной нефор­маль­ной тусовке, не знала, куда при­стро­иться со сво­ими иде­ями, вот и попала в конеч­ном счете туда.

[Прибой] А какие в те вре­мена здесь были тусовки?

[Евгения] Рокеры, панки, аскеры вся­кие… Больше музы­каль­ные. Политических не было. Я слу­чайно в НБП попала, по боль­шому счету. Но там мне нашли применение.

[Прибой] С какого года суще­ство­вала ячейка?

[Евгения] Не могу ска­зать. С конца 90-​х точно были. В Оренбурге, кстати, была одна из мощ­ней­ших в феде­раль­ном мас­штабе групп. По КПД точно. Игорь Чулков у нас был, один из авто­ров актив­ных для «Лимонки». Он очень активно участ­во­вал в созда­нии агитационно-​пропагандистских артов в газету, в напи­са­нии статей…

[Громов] Оренбург, кстати, у нац­бо­лов даже зада­вал в чём-​то ритм организации.

[Евгения] Да, Оренбург в чём-​то повлиял на фор­ми­ро­ва­ние орга­ни­за­ции в феде­раль­ном мас­штабе. Оренбург — город вся­ких ссыль­ных, воль­но­дум­цев и про­чих пас­си­о­на­риев. Наверное, потому мы дали «хоро­шее» число полит­за­клю­чён­ных от пар­тии. В том числе луч­шая моя подруга, Люда Харламова, этого не избежала.

[Прибой] Как ты дума­ешь, пик дея­тель­но­сти НБП — это какие годы?

[Евгения] Думаю, что 2004, когда я при­шла. Тогда вот про­сто был вал людей, а сле­дом за ними и поток кру­тых акций не заста­вил себя ждать. Думаю, ещё до 2009 мы были на пике, нас замечали.

[Прибой] Региональная газета, кстати, была?

[Евгения] Нет, не было. При мне пла­ни­ро­ва­лась, но не сбылось.

[Прибой] Ко вре­мени тво­его при­хода чем зани­ма­лась орга­ни­за­ция, помимо акций пря­мого действия?

[Евгения] Танкист, так мы Тонких назы­вали, был орга­ни­за­то­ром орен­бург­ской рок-​группы «Горящий Сидней». Это был такой оско­лок НБ-​культуры в наших сте­пях. Он пред­ла­гал мне там жен­ский вокал, но, блин, мы не смогли запи­сать это в Москве в своё время. 

А так… Это вообще было нечто боль­шее, чем про­сто поли­ти­че­ские акции. Это, по боль­шому счёту, был образ жизни. Идея мар­ги­наль­ного образа жизни. Основная задача, я думаю, заклю­ча­лась именно в вос­пи­та­нии моло­дёжи в опре­де­лён­ном духе. В созда­нии чув­ства общ­но­сти, спаянности. 

В ощу­ще­нии того, что мы повя­заны и никуда друг от друга не денемся. В хоро­шем смысле слова. Давно уже нет пар­тии, а это так и оста­лось. Нацболам уже за трид­цать далеко, а они всё ещё вме­сте дер­жатся. Уже семьями.

Но для этого воз­раст дол­жен быть соот­вет­ству­ю­щий. Лимонов более зре­лых людей так бы не собрал. Потому и созы­вали вся­ких пубер­та­тов, и Лимонов умело играл на всех этих струнах.

[Прибой] Стремление жить теми иде­ями, кото­рые пропагандируешь?

[Евгения] Да. Были ещё ком­муны свое­об­раз­ные. Идейные обще­жи­тия, где каж­дый дви­гался друг от друга. Скорее даже сквоты. Да, как сквот. На Чичерина это было, где забро­шен­ная стройка была. Сейчас уже не вспомню адрес. Штаб же был на Луговой, у Родиона. Комната там была у него одна, вся обкле­ена «Лимонкой». Атмосферно. 

[Прибой] Но всё-​таки, воз­вра­ща­ясь к акциям… Хотя бы вот что запом­ни­лось более всего?

[Евгения] Захват Минфина. Туда выез­жали, я должна была участ­во­вать. Видишь шрам на под­бо­родке? Это оттуда. Точнее, исто­рия его полу­че­ния поме­шала мне участвовать. 

Я, к сожа­ле­нию, так за всю пар­тий­ную карьеру в захва­тах и не поучаст­во­вала. Хотя такой шанс был! Дурацкая исто­рия. Собирали нас на пло­щади, идти на захват, а одна дура на меня с ножом напала, давай мне лицо поло­со­вать. Своя, нац­болка. Личняк у нас был нере­шён­ный. Вот меня повезли в боль­ничку, и я всё пропустила. 

Алексей Тонких у нас ездил на захват при­ём­ной Президента. Собственно, к тому вре­мени, как я поехала на Минфин, он уже сидел. Наталья Чернова, Андрей Янушкин, Алёна Горячева… Сидели, сидели и сидели. 

Один из мар­шей на «Стратегию-​31» в Москве мне запом­нился особо. Как про­ры­вали кор­доны… Сейчас даже и не верится, как я, моло­дая девочка, вру­ко­паш­ную боро­лась с ОМОНом. Яркие вос­по­ми­на­ния. Потом все эти козьи тропы, когда от мусо­ров сваливаешь…

[Прибой] А орен­бург­ские акции?

[Евгения] Захват мэрии. Равиль Баширов… Но я не участ­во­вала. Захватили вход в зда­ние, выве­сили рас­тяжку «Мэрия закрыта за нена­доб­но­стью». Это был… Ох, может, 2005 год.

Вообще члены пар­тии раз­ных уров­ней отве­чали за раз­ное. Не все ходили на эти акции. Кто-​то и дру­гим занимался.

[Прибой] Кстати, вам когда-​нибудь дово­ди­лось общаться с теми людьми, про­тив кото­рых вы делали акции? Всё-​таки наш город не так велик. Было ли такое, что они к вам выхо­дили или при каких-​то ещё обсто­я­тель­ствах вы встре­ча­лись? Например, кто-​то из них ещё и пре­по­да­ва­тель в ВУЗе и пару у кого-​то ведёт?

[Евгения] Ты это здо­рово при­ду­мал, но нет, такого не было. И я сей­час, честно говоря, затруд­ня­юсь отве­тить, что было бы, про­изойди такое. Они не счи­тали нуж­ным искать с нами диа­лога, мы тоже не горели жела­нием. Зато мы с про­хо­жими все­гда охотно обща­лись. Более того, мы могли рабо­тать и, что назы­ва­ется, «по заяв­кам граж­дан». Если много на кого-​то жало­ва­лись из долж­ност­ных лиц или поли­ти­ков, то могли про­тив него акцию замутить.

[Прибой] Я слы­шал, что орен­бург­ское отде­ле­ние НБП в своё время было пре­иму­ще­ственно жен­ским. Это правда? Для совре­мен­ных поли­ти­че­ских дви­же­ний это вообще не характерно.

[Евгения] Правда. Ну так сло­жи­лось, что у нас в городе беше­ных баб было несколько больше, чем в сред­нем по России (сме­ётся).

[Прибой] К слову, о том, что у каж­дого был свой уча­сток работы. В ста­рых выпус­ках «Лимонки» я встре­чал ваши реги­о­наль­ные отчеты, и там упо­ми­на­ется, что вы добра­лись со своей агит­про­дук­цией вплоть до дере­вень, не говоря уж о горо­дах обла­сти. Очень мощно для вне­пар­ла­мент­ской пар­тии. Вот эти вещи и «акции пря­мого дей­ствия» — это раз­ные уровни?

[Евгения] Да, была своя иерар­хия. Региональная и феде­раль­ная. Не было такого — «что хочу, то и ворочу». Были гау­ляй­теры (дюже мне не нра­вится это слово!), были парт­сек­ре­тари. На армей­ский манер всё было. Люди отби­ра­лись на то или иное направление. 

Я лично была свя­зана с рас­про­стра­не­нием прессы, когда только при­шла. Но в Оренбурге, не по рай­о­нам. Каждую пят­ницу в цен­тре города я выхо­дила на раз­дачу газеты в опре­де­лён­ное время и место. Это назы­ва­лась «точка». Ходить на точку и рас­про­стра­нять газету было моей обя­зан­но­стью, я за это отве­чала. Если я не встану и не пойду, у меня будут про­блемы, с меня будут спра­ши­вать, как так вышло. Это была обязанность.

[Прибой] А были ли вещи, кото­рые совер­ша­лись при­ну­ди­тельно? Например: вот ты, ты и ты должны пойти на эту акцию. Возражения не принимаются.

[Евгения] Нет, нет. Это дела­лось на уровне вну­ше­ния. Если гово­рить грубо, то на каких-​то собра­ниях, через газету, тебе про­сто про­мы­вали мозги, что ты должен.

[Прибой] Ты сей­час это так и назы­ва­ешь? «Промывка мозгов»?

[Евгения] Сейчас да. Сейчас так и называю.

[Прибой] У тебя сей­час покач­ну­лась убеж­дён­ность в том, что тебе тогда говорили?

[Евгения] Да. Я пони­маю сей­час, что всё вот это «рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние» — всё это была ком­мер­че­ская организация.

[Прибой] Некоторые могут вос­при­нять это не так нега­тивно. В конце кон­цов, «рево­лю­цию не делают в белых перчатках».

[Евгения] Нет. Я и тогда, и сей­час даже всё же чело­век убеж­дён­ный в чём-​то в своей жизни, я так с прин­ци­пами не могу. Какими бы они ни были, эти прин­ципы. Это всё для меня откры­лось отно­си­тельно недавно. Там, в Бункере (прим.: штаб НБП), в те годы, это всё ещё каза­лось андерграундом.

[Прибой] А было ли такое, что вы брали чело­века в орга­ни­за­цию с наме­ре­нием исполь­зо­вать его «втём­ную»? То есть вы только делали вид, что он вам ровня, а на самом деле он не мог рас­счи­ты­вать на что-​то, кроме роли пехоты?

[Евгения] Такое тоже было. Приходит новень­кий — и мы можем поста­вить вопрос и в таком ключе, что он нам нужен, но только в каче­стве пушеч­ного мяса.

[Прибой] Неожиданно цинично для чело­века, кото­рому не нра­вится коммерциализация.

[Евгения] Вся поли­тика НБП такая. Но ста­тус «мясца», даже если он при­сва­и­вался чело­веку, не был каким-​то веч­ным, посто­ян­ным. Человек мог стать одним из нас, если выдер­жит то, что ему уготовили.

[Прибой] А что по поводу идео­ло­гии? Были люди, кото­рые все­рьёз по этому уго­рали, или так… Читал ли кто-​то реально Устрялова, Лимонова и прочих?

[Евгения] Лимонова точно читали все. Кропоткина почти все читали.

[Громов] У вас еди­ницы с этим были зна­комы.

[Евгения] Ну, зна­ешь, кого я знаю, все читали.

[Громов] Родион, Равиль Баширов – это столпы, они точно читали. Но остальные…

[Евгения] Нет, я буду спо­рить. Мало было людей, кото­рые не читали.

[Громов] И я тоже. Вы были мар­ги­налы, это всё у вас было так и сяк.

[Евгения] Ну вот смотри. Даже когда только при­хо­дил чело­век, его спра­ши­вали: что он читал, какие книги на него ока­зали вли­я­ние. Интеллектуально нераз­ви­тым нельзя было быть, но и при­ну­ди­ловки ника­кой не было. Всегда чело­век нагру­жался потом лите­ра­ту­рой, кото­рую дол­жен был про­честь. «Другую Россию» Лимонова — как Устав прямо, знать от корки до корки… Потом под­са­жи­ва­ешься и начи­на­ешь сам. Я вообще очень люблю пуб­ли­ци­стику. В пар­тии полю­била. Мне нра­вятся Герцен и Гиляровский. Когда вся суть в двух пред­ло­же­ниях — это талант. Из художки — Ремарк, Джек Лондон, Маркес. «Сто лет оди­но­че­ства» и «Полковнику никто не пишет» — одни из самых моих люби­мых про­из­ве­де­ний. Хемингуэя вот только тер­петь не могу.

[Громов] Я, един­ствен­ное, могу отдать долж­ное, что с вами было инте­ресно на «Апреле»² встре­чаться. С вами было о чём дискутировать.

[Прибой] А на какие темы поле­ми­зи­ро­вали и с кем?

[Громов] Туда даже пред­ста­ви­тели «Единой России» при­хо­дили. Но это было очень давно, когда они ещё видели смысл кому-​то что-​то объ­яс­нять. Все там были, вот нату­рально все, кого можно представить.

[Евгения] В 2004 году там даже либе­ра­лов не было. Были только непар­ла­мент­ские вроде нас.

[Громов] Ну я таких древ­них вре­мен не помню. На 2008-2009 год там уже были все, вообще все при­хо­дили. Потом всё снова затухло, ближе к Болотной.

[Прибой] А если кон­кретно гово­рить по поводу идео­ло­гии? Что полу­ча­лось в итоге? Как ты можешь опи­сать то, что полу­ча­лось в голове по итогу?

[Евгения] Не могу понять, кон­кре­ти­зи­руй, что ты хочешь спросить.

[Прибой] Ну, напри­мер, каким в вашем пред­став­ле­нии должно было быть государство?

[Евгения] Мы нико­гда не думали об этом. Ты дол­жен пони­мать, что идея НБП — это отсут­ствие идеи. Это не была пар­тия в при­выч­ном смысле слова. 

Хотя самое инте­рес­ное то, что в те годы мы верили, что какая-​то идея есть. Но время пока­зало, что это была иллю­зия. Даже идеи внят­ной не было. 

Максимум, на что нас хва­тало — это хули­ганка, за кото­рую нас под­во­дили под реаль­ные сроки. Само собой, вос­при­ни­мать серьёзно то, чем мы зани­ма­лись, сей­час нельзя.

[Прибой] Можно ли ска­зать, что это больше была субкультура?

[Евгения] Наверное. Например, это была все­гда опре­де­лен­ная музыка. «Банда четы­рёх», «ГУЛАГ», «Виселица»… Нас в Оренбурге, напри­мер, не вос­при­ни­мал никто как поли­ти­че­скую организацию.

[Прибой] Тогда как же вы хотели взять власть?

[Евгения] Никак. Никто и нико­гда не верил в это все­рьёз. Был движ ради движа, рево­лю­ция ради рево­лю­ции, а не ради конеч­ной цели, осу­ществ­ле­ния про­граммы… НБП была вообще не про это. 

Чего там было бы после рево­лю­ции? Мы ничего этого не пред­ла­гали. Кто такой Лимонов в мас­штабе гло­баль­ной поли­тики? Да никто. Может, у него были планы, что делать «потом», но не у нас это точно. Мы были класс­ные. Классные, как цир­ко­вые арти­сты. Как… шапито. За десять лет, что я состо­яла в НБП, разве доби­лись мы какого-​то реаль­ного соци­аль­ного про­гресса? Всё дер­жа­лось на роман­тике того, что мы вста­нем на бар­ри­кады, «Завершим реформы так: Сталин, Берия, ГУЛаг!»… А какие реформы? Как завер­шим? А что потом? Толком никто не пони­мал. Но мы готовы были на бар­ри­кады, на любой кипиш.

[Громов] Движение ради движения.

[Евгения] Да! 

[Громов] В этом и была глав­ная ваша ошибка.

[Евгения] Но нас боя­лись. Как ни пара­док­сально, только нас вла­сти и боя­лись внутри России. Я бы, кстати, и сей­час с удо­воль­ствием собрала орга­ни­за­цию голо­во­ре­зов, отби­тых людей, чисто на движ ради движа. Участвовать в поли­ти­че­ских вой­нах я не пла­ни­рую, менять в поли­ти­че­ском строе что-​то мне тоже уже позд­но­вато. Это вы сде­ла­ете, в край­нем слу­чае, сле­ду­ю­щее поколение.

[Прибой] К вопросу об отно­ше­нии к людям. Вот к этим «обы­ва­те­лям». Верно ли то, что вы нико­гда не вос­при­ни­мали их как само­сто­я­тель­ную силу? Мол, есть герои — вы, и толпа — все осталь­ные. И вот вы, такие храб­рые герои, сво­ими акци­ями пря­мого дей­ствия должны были пока­зать заби­тому «обы­ва­телю», как бороться, раз­бу­дить, рас­тол­кать его, под­нять на дей­ствие… И только вы это и могли сде­лать как бы.

[Евгения] Я рада, что мы наконец-​то пере­шли к этой теме. Нацболы пред­взято отно­си­лись к насе­ле­нию, к «обы­ва­телю»: «Я ведь такой сме­лый, интел­лек­ту­аль­ный, а вы все такие заби­тые этой вла­стью, откро­венно говоря. Но что вы из себя пред­став­ля­ете? Что вы можете? Но вме­сте с тем, я в тебя верю! Более того, я стра­даю за всех вас от этих мусо­ров и их зако­нов! Я даю вам воз­мож­ность исце­литься моим при­ме­ром, идём со мной! Я уни­что­жаю себя — и ты уни­чтожь себя!». 

Мало того, что мы верили в своё пре­вос­ход­ство: мы стре­ми­лись как можно больше людей при­об­щить к нему. Это не были про­сто акции пря­мого дей­ствия, мы сакраль­ный, почти рели­ги­оз­ный смысл вкла­ды­вали в то, что мы делаем. И этот смысл рази­тельно отли­чался от формы. 

Потому что по форме это было ком­ми­во­я­жёр­ство по прин­ципу «ну, купи губ­нушку, ну, купи её!». Вот мы так же, только с рево­лю­цией. Мы про­пи­хи­вали её, как товар. 

Но, повто­рюсь, не для того чтобы что-​то поиметь, а для того чтобы осчаст­ли­вить людей. Содержание было высо­ким. По край­ней мере, снизу мы дея­тель­ность НБП именно так и видели.

[Прибой] Никогда не было досадно, что вы идёте на такие жертвы, такие уси­лия при­кла­ды­ва­ете, а про­стые люди, ради кото­рых вы это дела­ете, шара­ха­ются от вас, как от прокажённых?

[Евгения] Нет. Кто не с нами, тот не спа­сён. Это же обы­ва­тели. Мы этим жили, мы жили так. Неуспех не мог нас оста­но­вить, потому что как оста­но­вить жизнь?

[Прибой] Несмотря на неста­биль­ность каких-​то идей­ных взгля­дов у НБП, она всё же как-​то эво­лю­ци­о­ни­ро­вала за годы сво­его суще­ство­ва­ния. Вот твое мне­ние: это руко­вод­ство меняло курс или напро­тив, ЦК был вынуж­ден под­стра­и­ваться под массы на местах? Можно ли ска­зать, что акти­ви­сты меняли облик орга­ни­за­ции так, что сами её созда­тели уже слабо кон­тро­ли­ро­вали этот про­цесс и могли только вяло реагировать?

[Евгения] Я думаю, что во мно­гом НБП напол­няли содер­жа­нием именно рядо­вые акти­ви­сты. Что бы там не заду­мы­вал Лимонов в момент осно­ва­ния пар­тии, по итогу вышло то, что туда при­несли люди с улиц. Это же национал-​большевизм — какой смысл вло­жишь, такой и будет. Потому — да, от низов очень мно­гое зави­село. Не думаю, что наверху кто-​то знал точ­ный век­тор движения.

Фланги

[Прибой] По поводу сотруд­ни­че­ства. Нацболы не отно­сили себя ни к пра­вым, ни к левым, но, на мой взгляд, к левым они все­гда были ближе. Или нет?

[Евгения] Нет, это не правда абсо­лютно. У нас и с теми, и с теми были отлич­ные отно­ше­ния. Оренбургское РНЕ нет-​нет, а давало нам людей на акции, хотя они и назы­вали нас “чер­тями крас­но­жо­пыми”. И на лич­ност­ном уровне было про­ти­во­сто­я­ние, дра­лись. Нацисты нахо­дили нас, выцеп­ляли, били по одному. Мы их тоже. Но поли­ти­че­ски мы могли обра­титься за помо­щью к ним. Это ско­рее было похоже на про­ти­во­сто­я­ние между бан­дами в квар­та­лах. Между собой мы куса­емся, но если кто чужой, то даём отпор вме­сте. Это было не поли­ти­че­ское про­ти­во­сто­я­ние. Не так, как с демократами.

[Громов] Лучше рас­скажи про то, как мы из ком­со­мола людей к вам отправ­ляли. Мы ведь если видели, что чело­век лучше под­хо­дит к ним — мы отправ­ляли к ним.

[Евгения] Ну да, с вашими тоже был офи­ген­ный союз. Я помню что из ком­со­мола к нам в том числе пере­хо­дили. Ты, это, как отдел кад­ров был у нас.

[Громов] Да, я сразу смот­рел по людям. Кого лучше к вам, кого лучше к нам. Не было такого, чтобы людей друг у друга зажимать.

[Прибой] Прямо даже как-​то не верится, учи­ты­вая совре­мен­ную ситу­а­цию с бит­вой за кадры: кто там у кого каких людей увёл…

[Евгения] Да, мы левым идеям нико­гда не противостояли…

[Прибой] А, в отли­чие от наци­стов, с левыми вы не дрались?

[Евгения] Да может быть. Всякое ведь бывало. Главное же в том, что ни там, ни там это не было на идей­ной почве. По пьянке — вполне возможно.

[Прибой] Как лично ты в своё время вос­при­няла союз с либе­ра­лами? Многие нац­болы рас­це­нили его как пре­да­тель­ство, отход от ради­ка­лизма, попытку легализоваться.

[Евгения] Отлично вос­при­няла, отлично! Они дают денег, помо­гают пра­во­вой защи­той. Они класс­ные ребята, хоть и (нецен­зурно). На мой взгляд, мы друг друга поль­зо­вали и это было хорошо.

[Прибой] Нацболы кри­чали: «Закончим все реформы так: Сталин, Берия, ГУЛаг». А когда их сажали, то тут же обра­ща­лись к пра­во­за­щит­ни­кам. Ты не видишь в этом противоречия?

[Евгения] Нет! Это классно! Правозащитники пред­ла­гают — мы поль­зу­емся! Всё здо­рово. И не им жало­ваться по этому поводу. Они с нас свою выгоду тоже имели.

[Прибой] То есть в НБП к этому отно­си­лись чисто потребительски?

[Евгения] Да, чисто потре­би­тель­ски. Ты пра­вильно всё пони­ма­ешь, это потре­би­тель­ское отношение.

[Прибой] А ты можешь при­ве­сти при­мер той самой выгоды, кото­рую вне­си­стем­ные либе­ралы от вас получали?

[Евгения] Например, как бое­вую силу нас исполь­зо­вали. На их акциях вся­ких мы в аван­гарде ОМОН ломали. Из того, что видно снизу, и этого доста­точно. Мы с либе­ра­лами под­ви­за­лись… Сейчас скажу, в 2010 году, навер­ное (при­ме­ча­ние: это был всё-​таки 2008 год). Не помню точно. Но точно помню, что была в охране Каспарова, когда был тот самый слу­чай с лета­ю­щим рези­но­вым членом.

[Прибой] Нацбольские бое­вики охра­няли Каспарова?

[Евгения] Да, но весьма скверно. Стояли в охране, должны были фик­си­ро­вать любые про­во­ка­ции. Но очень без­от­вет­ственно отнес­лись. Мы при­бух­нули и совер­шенно про­щёл­кали этот момент, когда к нему поле­тел этот член на лопа­стях (сме­ётся). Но было очень, очень забавно (сме­ётся). Мы обла­жа­лись, конечно (сме­ётся). Наша недо­ра­ботка, наша лажа.

[Прибой] Странное впе­чат­ле­ние. Ты гово­рила про серьёз­ную, воен­ную дис­ци­плину в орга­ни­за­ции и тут такое.

[Евгения] Да ничего стран­ного. Нас гото­вили, мы были осна­щены, играли за горо­дом в «Зарницу», нас инструк­ти­ро­вали серьёзно, мы морально и физи­че­ски были готовы. Но при­е­хал народ с реги­о­нов, Шланг с Белоруссии при­е­хал, ещё там ребята. И мы решили отме­тить. Нельзя было про­штра­фиться, но мы про­штра­фи­лись. Это не было пра­ви­лом, про­сто так слу­чи­лось, что мы забу­хали и этот член ему поле­тел в рот… Нет, я не могу до сих пор без смеха рас­ска­зы­вать (сме­ётся). Нет, все дру­гие меро­при­я­тия мы достойно охра­няли. Но это запом­ни­лось особо. В охране Лимонова тоже была.

[Прибой] За что лично тебя посадили?

[Евгения] Нет, это не надо тро­гать. Идея там ни при чём. Я сидела за лич­ное. Оба раза.

[Прибой] Тогда давай про­сто пого­во­рим о тюрем­ных нра­вах. Как вообще нац­бо­лам в тюрь­мах? Я вижу у тебя тату в виде «лимонки». Сейчас в местах заклю­че­ния знают, что это обо­зна­чает? Что ты нацболка?

[Евгения] Безусловно! Знают, что ты сюда с опре­де­лён­ным бага­жом при­шла. Вместо парт­би­лета начали делать тату­и­ровки после запрета пар­тии. До того были бумаж­ные, с под­пи­сью Лимонова. Когда он сидел, Тишин рас­пи­сы­вался. А потом решили, что тату­и­ровка – это парт­би­лет, кото­рый все­гда с тобой. Но злая шутка в том, что когда в коло­нию при­ез­жа­ешь, они уже все кур­со­ван­ные, что это за вещь.

[Прибой] Как на зонах отно­си­лись к нац­бо­лам? Ведь дол­гое время не было полит­зе­ков в России в таких боль­ших коли­че­ствах — и вот они хлы­нули. Как лагер­ный мир на это реагировал?

[Евгения] За жен­скую могу ска­зать, что полит­зе­ков не сильно любят. Пусть я и за лич­ное сидела, но полит­зеки — это такой типаж людей: неважно, за что они сели. 

Политзеки склонны бороться с адми­ни­стра­цией. Среди осуж­дён­ных такое не при­вет­ству­ется (сме­ётся). Когда ты гово­ришь что-​то вроде «Мои права нару­шают, я сей­час напишу жалобу», то все заклю­чён­ные в коли­че­стве 70 чело­век встают про­тив тебя. Я была белой воро­ной, столк­ну­лась с таким непри­я­тием, что была вынуж­дена год и два месяца отбы­вать нака­за­ние вообще в оди­но­че­стве. Сначала в ШИЗО³ , а потом в СУОНе⁴ . И всё потому что с адми­ни­стра­цией я не нашла общего языка.

[Прибой] Я не совсем улав­ли­ваю. Не любит тебя адми­ни­стра­ция, а про­блема с зеками. Это как?

[Евгения] Да очень про­сто. Существуют глас­ные и неглас­ные дого­во­рён­но­сти между кри­ми­на­ли­те­том и адми­ни­стра­цией, как должно быть. О них не гово­рят вслух, но все знают, как они рабо­тают. Ни те, ни иные не пере­хо­дят черту. 

И тут кто-​то начи­нает высту­пать. Это ломает усто­яв­ши­еся отно­ше­ния, это выво­дит из себя и тех, и дру­гих. Ни в Перми, ни в Нижнем меня за такие вещи не любили.

[Прибой] А вообще заня­тия поли­ти­кой как-​то отра­зи­лись на твоей жизни? Ты чув­ство­вала какое-​то вни­ма­ние «орга­нов»?

[Евгения] Опера угро­жали забрать ребенка, отдать в дет­дом. Никак они не могли ко мне под­сту­питься иначе, а вот через ребёнка смогли… Вынудили под­пи­сать кон­тракт о сотруд­ни­че­стве. Давили очень сильно. 2008 или 2009 год это был. Я подругу, Елену Павлюк, забрала из дома, и в ту же ночь мы уехали в Москву. Я при­е­хала, рас­ска­зала это всё Аксёнову, он такой: «Ну ты не пер­вая и не послед­няя, кто в такой ситуации».

[Прибой] А что именно сило­вики от тебя хотели?

[Евгения] Сотрудничества. Чтобы я доно­сила о пла­нах. Хотели быть кур­со­ван­ными: кто с кем спит, кто с кем ест, какие планы. Просто информирование.

[Прибой] В Бункере это вос­при­няли нормально?

[Евгения] Конечно! Ведь речь была не о выпол­не­нии. Если бы я согла­си­лась рабо­тать, я бы фиг об этом ска­зала. Убежав в Москву, я укло­ни­лась от этого согла­ше­ния, ребёнка оста­вила родственникам.

[Громов] Когда ты город меня­ешь, тебя в дру­гое реги­о­наль­ное отде­ле­ние пере­дают по поли­цей­ской линии. Местные опера тебя по доку­мен­там отпус­кают типа и сто­лич­ным отдают.

[Евгения] Это тяжё­лый был выбор. Либо я зани­ма­юсь НБП, либо зани­ма­юсь ребён­ком. Может, это кощун­ственно, может, глупо, осуж­дать будут, но я тогда выбрала пар­тию, а не ребёнка. Но нас соби­рали пубер­та­тами ещё, мы вос­пи­таны так были, что ради рево­лю­ции ни семьи, ни матери не жалко. Настолько мы во всё это верили. Тем более горько осо­зна­вать, что, как я уже и гово­рила, и идеи-​то тол­ком не было.

Закат

[Прибой] А когда НБП в Оренбурге не стало? Ну то есть всё обру­ши­лось вме­сте с запре­том или какое-​то время ещё просуществовало?

[Евгения] В 2011 году я вер­ну­лась в Оренбург из Москвы — тут уже ничего не было, это точно могу ска­зать. Была борьба за кадры, кото­рую мы проиграли.

[Прибой] А как именно про­изо­шло крушение?

[Евгения] Прежде всего ушёл Родион. Отпустил бразды прав­ле­ния и…

[Громов] И нача­лась мел­кая грызня.

[Евгения] Как тако­вой, борьбы за власть не было. Кто уехал, кто умер. Чулков Игорь, напри­мер, мог бы стать лиде­ром. Но он ушёл от нас весьма тра­гично. После оче­ред­ного парт­со­бра­ния пошли отды­хать на речку, решил, будучи нетрез­вым, кому-​то что-​то дока­зать и пошёл в воду. Утонул. Здесь не надо ничему удив­ляться или ёрни­чать, это жизнь. Танкист, то есть Тонких, к тому вре­мени осво­бо­дился. Он, может, и хотел что-​либо сде­лать с орга­ни­за­цией, но уже не мог. Уехал в Москву. 

[Прибой] Куда делся Родион? То есть как он обос­но­вал своё решение?

[Евгения] Как и мно­гие, ушёл в быт. Надоело. Не нашлось достой­ного лидера, я счи­таю, вот потому нас и не стало. Был бы нуж­ный чело­век — и, быть может, мы и сей­час бы были в регионе.

[Громов] Я лично его, кстати, не знал. Я знал его по акциям, по пуб­ли­ка­циям в Интернете и в газете, но лично не знал. До сих пор бы хотел позна­ко­миться. Из быв­ших нац­бо­лов он пред­став­ляет наи­боль­шую ценность.

[Прибой] Как ты дума­ешь, почему, про­водя столь мощ­ные акции пря­мого дей­ствия, НБП так и не реши­лась перейти грань?

[Евгения] Я думаю, уго­лов­ный кодекс нас сдерживал.

[Прибой] Как бы тебе ска­зать… Вас и так сажали пач­ками. То есть велика ли тут была раз­ница с точки зре­ния УК?

[Евгения] Учитывая сроки дав­но­сти, могу ска­зать, что мы гото­ви­лись к тер­рору. По край­ней мере, неко­то­рые из нас были готовы и морально, и физи­че­ски, и по тех­ни­че­ской части. Я сама носи­лась с подоб­ной идеей после раз­грома отряда Приморских пар­ти­зан, но орга­ни­за­ция меня не под­дер­жала. И вообще, исто­рия с под­го­тов­кой вос­ста­ния в Северном Казахстане тебя не сму­щает? Недостаточный мас­штаб? Хотя я тогда только при­шла в пар­тию. Лимонова только-​только посадили.

[Громов] Вот, к слову, какими бы раз­гиль­дя­ями они не каза­лись, они были един­ствен­ной орга­ни­за­цией, кото­рая реально была под­го­тов­лена для таких вещей. Обеспечение их акций, прятки от сило­ви­ков — они их мно­гому научили. У них были и выезды, и вся про­чая фигня. Это были как учения.

[Прибой] Но вы же не рас­счи­ты­вали на победу, зачем вам это было нужно?

[Евгения] Мы рас­счи­ты­вали!

[Прибой] Но вы же не знали, что делать дальше!

[Громов] Но они были свято уве­рены в победе! (вски­ды­вает руку в нац­боль­ском приветствии)

[Евгения] Да!

[Прибой] Ясно… Просто если посмот­реть на тер­ро­ри­сти­че­ские дела конца 90-​х — начала 2000-​х, вроде дела НРА, Андрея Соколова и про­чих, то можно уви­деть, что ста­ли­нист­ские орга­ни­за­ции пере­хо­дили к тер­рору, а нац­болы нет.

[Евгения] Знаешь, вот с высоты про­жи­тых лет я, навер­ное, могу сей­час при­знать, что НБП — это была ещё и ком­мер­ция. Коммерция была там. Возможно, это ещё удер­жало орга­ни­за­цию от даль­ней­шей ради­ка­ли­за­ции. Ты дума­ешь, он (прим.: по-​видимому, речь о Лимонове) мог бы нас, по сути бес­при­зор­ни­ков, ото­рван­ных от семей, содер­жать в сто­лице, обу­чать и вообще финан­си­ро­вать дела пар­тии на свои кровные? 

Там было финан­си­ро­ва­ние. И это были либе­раль­ные орга­ни­за­ции. Они сей­час в этом нико­гда не созна­ются и пра­вильно сде­лают. Но спон­си­ро­вали нас именно либералы.

[Прибой] Ну это уже ближе к деся­тым нача­лось, во вто­рой поло­вине нуле­вых точно. А раньше?

[Евгения] Когда я при­шла в 2004 году, с нас ещё соби­рали какие-​то деньги, с низо­вых ячеек. Мы вкла­ды­ва­лись в пар­тию в 2004-2005 годах. Очень много.

[Прибой] А потом?

[Евгения] А потом деньги пошли из Москвы к нам, а не от нас к Москве.

[Прибой] Я так пони­маю, ника­кой КРК, ника­кой отчётности…

[Евгения] По край­ней мере, я такого не помню. Но вообще от отде­ле­ния наверх бумаги какие-​то мы запол­няли и отправ­ляли исправно. Кто их читал, зачем им они были нужны, чёрт его знает. Я за это не отвечала. 

[Прибой] Как отно­сишься к Захару Прилепину?

[Евгения] Я ува­жаю его как писа­теля. Он один из моих люби­мых писа­те­лей, но я вос­при­ни­маю его ско­рее как сочув­ству­ю­щего. Я нико­гда не вос­при­ни­мала его как члена НБП.

[Прибой] Какое у тебя сей­час отно­ше­ние к Эдуарду Вениаминовичу Лимонову?

[Евгения] Я очень ува­жи­тельно к нему отно­шусь, несмотря на то, что…

[Громов] Либералам про­дался ваш Эдуард Вениаминович, либералам.

[Евгения] Тебя вот вообще сей­час не спра­ши­вают. Я неод­но­значно отно­шусь к тому, что сей­час про­ис­хо­дит, но как чело­века я не могу его не ува­жать. Я слиш­ком много про­шла с этим име­нем, в про­шлые вре­мена он мно­гое дал всем нам. С ним мы фор­ми­ро­ва­лись как лич­но­сти. Он реально был нам как отец. По край­ней мере, мы так счи­тали, — что он вос­пи­тал в нас нечто зна­чи­мое. Я не могу его осуж­дать, так как не могу в прин­ципе осуж­дать роди­те­лей. Много гово­рят, типа «Лимонов сажает наших детей!». Но мало кто обра­щает вни­ма­ние, что он нас и ждал оттуда. В Москве его назы­вали «отцом», в Питере «дедом». Кого ещё в поли­ти­че­ской тусовке так лас­ково назы­вали или назы­вают сейчас?

[Прибой] Сформулируем вопрос так: «Разделяешь ли ты сего­дняш­ние поли­ти­че­ские воз­зре­ния Лимонова»?

[Евгения] Нет. Продать мил­ли­оны кни­жек, рабо­тать на Russia Today… Нет.

[Прибой] Звучит печально.

[Евгения] Я уже пере­жила эту депрессию.

[Прибой] Какова твоя пози­ция по Донбассу? За или против?

[Евгения] Я точно за их неза­ви­си­мость. Пусть живут по-​своему. Хотя все мы пони­маем, что при­со­еди­не­ние этой Новороссии в конеч­ном счете к кому-​нибудь неиз­бежно. Они сами по себе не выжи­вут. И то, что нац­болы там воюют — бога ради. Давайте. Рвите. Но никто там ничего не добьётся.

[Прибой] То есть ты счи­та­ешь, что это бес­смыс­лен­ная вещь?

[Евгения] Конечно. Я их под­дер­жи­ваю чисто морально. Но сама я бы туда не поехала. Я хочу гло­баль­ной рево­лю­ции. А это всё очень далеко от бар­ри­кад, к кото­рым нас готовили.

[Прибой] Как отно­си­лась в своё время к войне в Чечне?

[Евгения] Уж не помню, да я и при­шла в 2004. Всё равно, честно говоря. НБП — это такая орга­ни­за­ция, кото­рая встаёт на ту пози­цию, на кото­рую ей выгодно. Вряд ли там было что-​то прин­ци­пи­аль­ное. Все про­тив? Мы, зна­чит, за. Все за? Мы, зна­чит, про­тив. Если, конечно, не рабо­тает дру­гая логика выгоды. Главное чтобы движ был. Больше движа.

[Прибой] Следишь за совре­мен­ным движ­ня­ком? Левым, пра­вым… лево-правым?

[Евгения] Я не вос­при­ни­маю это всерьёз. 

[Прибой] А как ты отно­сишься к утвер­жде­нию, что НБП была фили­а­лом ФСБ и суще­ство­вала, только для того чтобы поста­вить актив­ность ради­каль­ной моло­дежи в кон­тро­ли­ру­е­мое русло? Я не утвер­ждаю, что она была такой заду­мана с самого осно­ва­ния, но, воз­можно, она обрела такие функ­ции со вре­ме­нем. Как ты считаешь?

[Евгения] Версия класс­ная. Но нет. Я знаю, что нет. Было бы офи­генно, честно говорю, если бы всё это кон­тро­ли­ро­вала ФСБ. Тем не менее, это не так.

[Прибой] Как ты дума­ешь, почему ради­калы схо­ди­лись под зна­мёна НБП, а не ком­му­ни­стов или анархистов?

[Евгения] А кому нужен весь этот про­пи­тан­ный наф­та­ли­ном офи­циоз, кото­рый про­ис­хо­дил в левых орга­ни­за­циях? Пусть даже это РКСМ(б). Сборы, собра­ния какие-​то… Мы брали сти­лем, мы брали дви­жу­хой, мы брали напо­ром. Левые этого дать не могли. Это был драйв, это движ, воз­мож­ность твор­че­ски себя реа­ли­зо­вать… Ну какая у левых орга­ни­за­ций тех лет могла быть твор­че­ская само­ре­а­ли­за­ция? Тыкать друг в друга паль­цами: «ты оппор­ту­нист» — «нет, ты оппортунист»?

[Прибой] А почему тогда не анархи?

[Евгения] Ага, ты найди их.

[Прибой] Были же объ­еди­не­ния. Журнал «Автоном», например…

[Евгения] Ты сам-​то его читал?

[Прибой] Честно говоря, нет.

[Евгения] А я была как-​то под­пи­сана. Чухня пол­ная. Неудивительно, что люди за ними не шли.

[Прибой] Ты согласна с утвер­жде­нием, что фирма Хуго Босса своим дизай­ном уни­формы при­вела в фашизм людей больше, чем «Mein Kampf»?

[Евгения] Да, вполне! Ты прямо снял у меня с языка, это при­кольно зву­чит. Я думала о чём-​то подоб­ном, но не могла подо­брать слова.

[Прибой] Не кажется ли тебе, что с НБП тоже самое? Что кра­си­вая обертка в виде книг, музыки, сим­во­лики при­вела людей больше, чем писа­ния Лимонова? А король-​то голый на самом деле?

[Евгения] Так вот к чему ты вёл (сме­ётся). Да, я согласна. Обложка тут была важ­нее, чем то, что под ней.

[Прибой] Что ты дума­ешь о «Другой России»? О тех, кто ещё пыта­ется, осо­бенно о моло­дых? Можно ли ска­зать, что в «Другой России» ищут легенду, кото­рой уже нет, и это тень от преж­ней НБП?

[Евгения] Да, так и есть. Когда идут в «Другую Россию», то обычно хотят при­кос­нуться к уже не суще­ству­ю­щей легенде. Люди ведутся на это, потому что хотят во что-​то верить. А Эдуард Вениаминович умеет вкусно пода­вать свои идеи. Хоть он и про­да­вец мыль­ных пузы­рей, но чер­тов­ски хороших.

Знаешь, что ещё хоте­лось бы ска­зать… Ты не думай, что мы были людьми, кото­рых про­сто набрали на один раз. Мы не были про­сто под­рост­ками. Нас рекру­ти­ро­вали, нам внед­ряли эти идеи. Они отби­рали нестан­дартно мыс­ля­щих и мы готовы были на всё ради рево­лю­ции, мы свято верили во всё это, что это пра­вильно и что это нужно делать.

Сейчас я уже пони­маю, что где-​то нас откро­венно исполь­зо­вали. Пускай. Я с под­рост­ко­вых лет в этом, я иначе жить не умею. Я искренне хотела и хочу этой рево­лю­ции. Хочу вот этого дви­же­ния. Я не говорю, что мне плохо. Я осо­знаю, как и почему меня использовали.

Нас взяли под­рост­ками, вос­пи­ты­вали в духе мили­та­ризма и веч­ной готов­но­сти к бар­ри­ка­дам, кото­рые так и не были постро­ены. Нас физи­че­ски и морально гото­вили к про­ти­во­сто­я­нию, кото­рое так и не нача­лось. Вся жизнь про­шла в подоб­ном ожи­да­нии. Наверное, поэтому мно­гие нац­болы плохо кон­чили. Пока наши ровес­ники учи­лись спа­сать свою шкуру и хорошо устра­и­ваться в жизни, мы гото­ви­лись к войне, кото­рая так и не насту­пила. И мы ничего, кроме этого, до сих пор не умеем.

[Прибой] Была надежда, что сей­час будет война, рево­лю­ция, ещё что-​то, а после этого — новая жизнь в новом мире. Потому всё теку­щее каза­лось несу­ще­ствен­ным, лишь предыс­то­рией. Так?

[Евгения] Нет, лично я нико­гда не рас­счи­ты­вала на какое-​то «после». Должен был быть бой, и мы должны были в нём уме­реть. Умереть в тюрьме, пове­ситься назло кара­те­лям. Это было за полож­няк. Никакого «после». «После» — для других.

[Прибой] Тебе не кажется, что подоб­ные чув­ства испы­ты­вали идей­ные ком­му­ни­сты после 1991 года?

[Евгения] Не знаю, но если так рас­су­дить, то вполне воз­можно. Но там была реаль­ная идея, кото­рая умерла. А тут — ничего, пшик…

[Прибой] Что бы ты могла посо­ве­то­вать тем, кто сего­дня всту­пает в какие-​то поли­ти­че­ские орга­ни­за­ции, зани­ма­ется чем-​то подобным?

[Евгения] Ничего. Что я могу посоветовать?

[Прибой] Ну не знаю, что-​нибудь с вер­шины сво­его опыта. Например, не верить опре­де­лён­ному типу вождей…

[Евгения] Нет. Да что я могу посо­ве­то­вать? У меня сыну 11 лет, ему скоро в этот воз­раст. Я уже пони­маю, что не удержу. Я ничего не могу сове­то­вать этим людям. Пусть совер­шают ошибки, это будет их опыт. Я не говорю, что это плохо, про­сто это мой опыт, чужому он не пригодится.

[Прибой] А отго­ва­ри­вать бы от вступ­ле­ния в совре­мен­ную «Другую Россию» стала кого-нибудь?

[Евгения] Нет. Но я про­сто бы пре­ду­пре­дила: филь­труйте, что вам гово­рят. Остальное бес­по­лезно. Либо в штыки вос­при­мут, либо край­ним оста­нешься. Возраст.

[Прибой] Ну, давай тогда локально, по сило­ви­кам, напри­мер. Что бы ты могла посоветовать?

[Евгения] Никогда не верить мусо­рам. Никогда.

[Хором, все вме­сте] Никогда! 

[Евгения] Они нико­гда не ска­жут тебе правду. Они будут тобою мани­пу­ли­ро­вать много хуже, чем твоё руко­вод­ство. Они от пер­вого до послед­него момента будут врать. Даже делая види­мость, что дают тебе какую-​то инфор­ма­цию, они дадут тебе то, что ты дол­жен по их мне­нию знать. Их нельзя недо­оце­ни­вать, они пони­мают, как с чело­ве­ком рабо­тать. Не то чтобы они тон­кие пси­хо­логи, но, как пра­вило, у них боль­шой жиз­нен­ный опыт. Совет тем, кто будет делать рево­лю­цию в буду­щем: не под­ви­заться с мусо­рами ни в коем случае.

Ну и, конечно, не изго­тав­ли­вать нехо­ро­шие вещи в домаш­них усло­виях! Помню, в Москве на квар­тире варили селитру с хной, пла­стит про­бо­вали тоже изго­то­вить… Этот столб огня в пото­лок я нико­гда не забуду (сме­ётся). И из окна пры­гать не вари­ант. И я с этим поло­тен­цем дым раз­го­нять… Еле от угар­ного газа спас­лись. Потолочная плитка пого­рела вообще под­чи­стую. В квар­тире на газу варить шашки вообще плохо. Но «Стратегия-​31» про­шла классно. 

[Прибой] Как ты дума­ешь, опыт НБП по шиф­ро­ва­нию от поли­ции — он реа­лен или нет? Или сей­час ты уже дума­ешь, что у них все­гда всё было схва­чено и это была не более чем игра?

[Евгения] Это был реаль­ный опыт. Его стоит изу­чить всем инте­ре­су­ю­щимся, это не мифи­че­ское. Нас кон­тро­лили, при­хо­ди­лось реально уклоняться.

[Громов] Их опыт про­ти­во­сто­я­ния сило­вым струк­ту­рам не про­сто ценен, он мегаценен.

[Евгения] А теперь ты мне ответь: у тебя изме­ни­лось отно­ше­ние к национал-​большевикам после этого интер­вью? Ты гово­рил мне, что, когда был под­рост­ком, иде­а­ли­зи­ро­вал нас. А теперь?

[Прибой] Я давным-​давно уже смотрю на это, как на тра­ге­дию. Но это часть нашей совре­мен­ной исто­рии, её никуда не выки­нешь, как бы кто ни отно­сился. Не пла­кать, но понимать.

[Евгения] А я бы ска­зала, что это трагикомедия.

[Прибой] Чем бы сей­час хотела зани­маться? Ну помимо работы?

[Евгения] Я думаю, что адап­та­цией лиц, вышед­ших из мест лише­ния сво­боды, быв­ших нар­ко­ма­нов. Этим людям важно снова научиться любить себя. Я после НБП уже выдох­лась, боль­шие и абстракт­ные идеи меня не вле­кут. Я хочу каких-​то реаль­ных пере­мен, кото­рых могу добиться сво­ими руками и сде­лать это здесь и сей­час. Но я не жалею, я горда тем, что состо­яла там и стала частью этой истории.

«История болезни» здорового человека

Действующие лица:

• [Владимир Прибой] участ­ник марк­сист­ского кружка Lenin Crew в Оренбурге.
• [Родион Волоснев] быв­ший лидер Оренбургского отде­ле­ния НБП.

Далёкое начало

[Прибой] Как вы при­шли к идеям НБП?

[Родион] История болезни, значит… 

В стар­ших клас­сах я совер­шенно не вос­при­ни­мал школь­ную лите­ра­туру. А вот то, что писал Лимонов, почему-​то заце­пило, и захо­те­лось мне узнать: почему же чело­век этим болеет? Такой воз­раст, такие потреб­но­сти. Да и была это вто­рая поло­вина 1990-​х, год 96-​ой или 97-​ой, дис­ба­ланс в стране был налицо, кре­нило её куда-​то не туда, всплыли совер­шенно иди­о­ти­че­ские пер­со­нажи во власти… 

К идеям как тако­вым никто не при­хо­дил. Нужна была содер­жа­тель­ная ком­па­ния, вот и всё. 

[Прибой] То есть скла­ды­ва­лось ощу­ще­ние, что с обще­ством что-​то не так?

[Родион] Да не то чтобы… Была твёр­дая уве­рен­ность, что ситу­а­цию можно изме­нить к луч­шему. Хотелось дей­ствия, пря­мого действия.

Тогда была атмо­сфера хоро­шего кон­такта. Просто ска­жем — нужна была банда, и кон­тин­гент под­хо­дил: Лимонов, Курёхин, Гарик Осипов (наш Оскар Уайльд 21 века) Барабанщики, Гейдар Джамаль , Сальников/​Мавромати ещё ряд людей…

Тогда при­вле­кали именно люди, да и сей­час я сто­рон­ник того, что новые поли­ти­че­ские банды могут ско­ла­чи­ваться только вокруг вот таких ярких лич­но­стей. На абстракт­ные тео­ре­ти­че­ские темы сей­час никто не клюнет.

В общем, куча пер­со­на­жей… Прилепин тот же. Он конечно серьезно заиг­рался. То, что он сей­час делает, мне даже не смешно.

[Прибой] Как всё это про­ис­хо­дило? Вы поехали в Москву спе­ци­ально или…

[Родион]

Нет, Москва и пар­тия изна­чально не были свя­заны. Я в Костроме три года учился заочно тогда, на сес­сии ездил через Москву.

Как-​то уви­дел в Москве «Лимонку». Уже тогда Лимонова читал, цити­ро­вал его поэ­зию на лавоч­ках девуш­кам, что давало опре­де­лён­ный эффект. А о том, что он как-​то поли­ти­зи­ро­вался, узнал чисто слу­чайно: взял газету «Лимонка» в рай­оне цен­тра, гля­нул — и «спо­ткнулся» об неё, что называется.

Вышел на кон­такт — там всё было на стра­ни­цах, — при­е­хал в Бункер. Там был как раз Кирилл Охапкин. Мы потом соби­рали за него под­писи, когда он сел за Севастопольские дела, «папа» попро­сил собрать 6000 под­пи­сей — его выстав­ляли на выборы от Оренбурга. Мы собрали одни из немно­гих. Собирали на всех сидя­щих — Аронов сидел, Тишин сидел, Бахур… Ну из звёзд пар­тий­ных тех вре­мен, чело­век 15 , пер­вых сидельцев .

Так вот, Кирилл Охапкин меня встре­чал в бун­кере и Тарас Рабко. Яркие пер­со­нажи были на то время: пафос­ные, рево­лю­ци­о­неры, в каму­фляже, бер­цах… Зашёл, пооб­ща­лись, «на звёзд» типа Лимонова и т.п. я не попал.

[Прибой] Каким тогда был Бункер?

[Родион] Не сквот. Штабчик, такой, зна­ешь, плохо ухо­жен­ный офис. Брутальный. Гранж-​Лофт город­ской такой, под­вал, окра­шен­ный в чёрно-​красные яркие цвета, индастриал-​вариант такой инте­рес­ный. По-​своему кра­сиво было сде­лано. Висели пла­ка­тики. Атмосферно. Спортзальчик даже был. Оставались, бок­си­ро­вали пери­о­ди­че­ски. Творческая атмосфера. 

[Прибой] В каких горо­дах тогда нахо­ди­лись самые силь­ные ячейки?

[Родион] Ёбург (Екатеринбург — прим. ред.), Питер, Нижний (Новгород — прим. ред.).

[Прибой] То есть вы пооб­ща­лись с людьми и решили, что в Оренбурге созда­дите похо­жую ячейку?

[Родион] Да, вроде того. Мне дали кон­такты, какие у них были вообще в Оренбурге. С тем я и при­е­хал обратно. Ну что тут было? Русский Национальный Собор был. Сбор «стариков-​жидоборцев».

[Прибой] Да, я наслы­шан. Была попытка у КПРФ ско­ло­тить возле себя ряд наци­о­на­ли­сти­че­ских организаций.

[Родион] Да, в Доме лите­ра­то­ров это, что ли, было. Они там по пятницам-​субботам соби­ра­лись, нажи­ра­лись и пошло-​поехало: «Ух, жиды! Некуда деваться!». Ещё какой-​то кон­такт был с ком­му­ни­стом… как его…

[Прибой] Никифоренко?

[Родион] Нет. Никифоренко — он офи­ци­оз­ный был такой. Регион у нас тра­ди­ци­онно «крас­ный», он тут был звезда, но нет, не его кон­такт… Дал кон­такт он мне того, кто в газете «Южный Урал» рабо­тал редак­то­ром, в цен­тре жил. Не помню…

А, нет. Вспомнил. Подольский. Да, через него я с ком­му­ни­стами пере­се­кался. Он, кстати, на ста­рого Тихонова был похож, на Штирлица.

На РНЕ выхо­дил тоже. Ребята были такие коло­рит­ные, в нор­ко­вых шап­ках, хозяй­ствен­ные. Тоже рас­про­стра­няли какую-​то газету парал­лельно с нами и… плитку укла­ды­вали. Почему-​то у них на это были под­ряды муни­ци­паль­ные. Интересно смот­реть на всё это было.

[Прибой] Кого-​то из них собрали?

[Родион] Просто обща­лись, взаимодействовали. 

[Прибой] Но никто из них под ваши зна­мена не перешёл?

[Родион] А зачем? Да не было вопро­сов с людьми, был вопрос с кон­так­тами. Я тогда был сво­бод­ный худож­ник и холод­ный фило­соф, так ска­жем. Я вообще не знал, что такое поли­тика — поли­тика мне была абсо­лютно по бара­бану. Но вот начи­тался «Лимонки» поти­хо­нечку, а там поли­тика… И захо­тел поли­ти­зи­ро­ваться как-​то. Да и Лимонов меня пора­зил. Он ушёл в поли­тику и так рьяно этим занялся…

Ну и дей­стви­тельно весё­лые были вре­мена, когда я в это оку­нулся. А когда почи­тал исто­рию — что в 93-​м про­изо­шло, в 91-​м… Хотя, каза­лось бы, я был совре­мен­ник всего этого, но до того эти собы­тия меня не трогали.

[Прибой] То есть до этого не инте­ре­со­вало всё?

[Родион] Да. Я вос­при­ни­мал это как обы­ва­тель, со стороны.

В 91-​м я в армии был. Служил здесь, в Оренбурге, в спортроте. Помню, как бегали эти сума­тош­ные гене­ралы и не знали, что делать. Вот это меня уже тогда пора­зило. Но всё равно каза­лось, что это не то, что вся эта поли­тика — гряз­ная тема. Балет запел — и вот эти гене­раль­чики бегают, шапки с них падают, они их поправ­ляют… Суетились как-​то, теле­фоны хва­тали, что-​то там зво­нили… Вот то же самое будет и сей­час. Вот про­сто чуть колос кач­нётся — и то же самое. Переобуются момен­тально и ОМОН, и СОБР, ну и Росгвардия.

Потом уже 93-​й. Я после армии рабо­тал тре­не­ром и мне, если честно, было по бара­бану. Я пони­мал, что боль­шие дядьки делят что-​то между собой, а так

[Прибой] А после вступ­ле­ния в НБП эти собы­тия уже по-​другому воспринимались?

[Родион] Да. Там уже более осо­знан­ное, под­го­тов­лен­ное отно­ше­ние выра­ба­ты­ва­лось. И кон­тин­гент инте­рес­ный, и люди все раз­ные. Все делятся своим мне­нием, плюс всё это помно­жено на худо­же­ствен­ную и эмо­ци­о­наль­ную почву. И сразу всё по-​другому вос­при­ни­ма­лось, и сразу почув­ство­вал, что уже раз­би­ра­юсь в этом.

[Прибой] Тогда, во вто­рой поло­вине 90-​х, как вам уда­лось ско­ло­тить орга­ни­за­цию? К чему вы при­сту­пили, когда позна­ко­ми­лись со всеми? И как это вообще: собрать людей, орга­ни­зо­вать их, куда-​то под­нять?.. И это област­ной, как я пони­маю, масштаб.

[Родион] Ну да. У нас в Бузулуке было отде­ле­ние, в Орске , Новотроицке, Гае, Бугуруслане . 

[Прибой] Как это всё возникало?

[Родион] Люди. Просто люди. Никакого эффек­тив­ного менедж­мента не было, как и чёт­кого плана. Личный пря­мой кон­такт и обще­ние. Именно это давало эффект. Встретились, пооб­ща­лись, чувака заце­пило, ему инте­ресно… Так же, как меня заце­пили люди в Бункере, я ста­рался цеп­лять пря­мым кон­так­том. Какую-​то роль в ско­ла­чи­ва­нии тусовки сыг­рал жур­нал «Из уст в уста». Вроде так назы­вался. Был жур­нал такой, кото­рый Тонких выпус­кал. Больше музы­каль­ного направ­ле­ния, но тоже нам помогал. 

[Прибой] Региональный?

[Родион] Да, наш, орен­бург­ский. Тебе надо будет как-​нибудь пооб­щаться с Тонких. Он исто­рию орен­бург­ского рока знает от и до. Не говоря о том, что он тоже стоял здесь, в сте­пях, у исто­ков движения. 

[Прибой] Глупо, конечно, но всё же спрошу. Интернет тогда был не помощник?

[Родион] Нет, конечно, лишь отчасти. 

[Прибой] А рас­про­стра­не­ние газеты давало какой-​то эффект в плане при­тока новых сторонников?

[Родион] Ну, ска­жем так, её читали. У нас точно были посто­ян­ные чита­тели, скла­ды­ва­лась своя тусовка. На фоне тусы под­тя­ги­ва­лись инте­рес­ные люди ино­гда. Стукачки тоже при­хо­дили вли­ваться именно на «точку», где мы рас­про­стра­няли газеты.

Но вообще глав­ным был импульс. Тогда люди легко друг друга нахо­дили. Своих было раз­гля­деть проще как-​то. По акциям, по каким-​то лич­ным кон­так­там вроде «друг знает друга» и так далее. Мы все про­сто были как бы одной породы, нас было ни с кем не пере­пу­тать. У нас было два сту­кача с УБОПа — так их за вер­сту было видно, все знали, кто они, потому что они про­сто не могли впи­саться в коллектив.

[Прибой] Не могли бы вы опи­сать кон­тин­гент, при­хо­див­ший в партию?

[Родион] Студенты, под­ростки, дев­чо­нок было много хоро­ших… Здоровый такой пока­за­тель, кстати.

[Прибой] (сме­ётся) Вы даже не пред­став­ля­ете, какую боль­ную для неко­то­рых кру­гов тему сей­час подняли!

[Прибой] Что делало «Лимонку» такой при­тя­га­тель­ной для моло­дежи тех лет? Дизайн?

[Родион] Нет… не дизайн. Разве что как эле­мент, воз­можно. Вот как сей­час берёт музы­кант? Тебя либо цеп­ляет, либо нет. Понимаете, был нерв, хоро­шее твор­че­ское начало.

[Прибой] А как орен­бург­ское отде­ле­ние вза­и­мо­дей­ство­вало с газе­той? Мне рас­ска­зы­вали про Игоря Чулкова… Много ли писали в газету?

[Родион] Да, Игорёк… Он был актив­ный пуб­ли­цист и один из авто­ров раз­лич­ной арт-​продукции в стиле НБ-искусства. 

Не то чтобы все активно писали, честно говоря. Например, инте­рес­ные вещи полу­ча­лись по резуль­та­там социо­ло­ги­че­ских опро­сов. НБП вообще была стес­нена в сред­ствах, и такие вот опросы очень сильно спа­сали ситу­а­цию. Доставали пресс-​карты и рабо­тали. Я тогда парал­лельно писал для одного изда­ния и мог достать нуж­ные доку­менты. Тогда же всё по бумаж­кам дела­лось, это сей­час интер­нет всё пере­вер­нул… Если их сей­час достать где-​то, эти опросы, то я уве­рен — много инте­рес­ного из них можно почерп­нуть. Не только об обще­стве тех лет, но и о нас. Потому что мы их состав­ляли — и потому что они одно­вре­менно были и сред­ством аги­та­ции, замас­ки­ро­ван­ным под исследование.

[Прибой] Как роди­тели отнес­лись к вашей пар­тий­ной деятельности?

[Родион] Сказали, что ничего хорошего.

[Прибой] А кем они были на тот момент?

[Родион] Мама у меня учи­тель­ни­цей всю жизнь была. Почти стан­дарт­ный пункт для всех нац­бо­лов, что мамы, как пра­вило, учи­теля. Человек зани­ма­ется чужими детьми, а свой остаётся…

[Прибой] А свой оста­ётся партии?

[Родион] Да… То есть нет. Свой оста­ётся предо­став­лен самому себе. 

А отец у меня в спорте был. Потом зани­мался биз­не­сом. А ещё позже снова в спор­тив­ной сфере, в Кувандыке. Но они с пони­ма­нием отнес­лись, хотя и без энту­зи­азма. Мол, надо ведь пере­бо­леть чем-​то таким в молодости.

[Прибой] И что дума­ете? Переболели сей­час или всё-​таки нет?

[Родион] Да ну как… Вот именно ту болезнь пере­бо­лел. А к вла­сти и сей­час так же отно­шусь абсо­лютно. То есть у меня абсо­лютно ничего не поме­ня­лось. Вот этой нац­боль­ской тео­ре­ти­за­ции уже нету, а то, что есть нор­маль­ные люди, адек­ват­ные, и есть иди­оты одно­кле­точ­ные, кото­рых надо одно­значно ото­дви­гать, бороться с ними как-​то — это со мной осталось.

Сейчас власть гоп­ни­ков. В 2000-​м кто-​то из пар­тий­ных хорошо ска­зал про ВВП — вождь гопников.

На подъёме

[Прибой] А когда вообще НБП в Оренбурге стали замечать?

[Родион] Ну вот как в 97-​м собра­лись… Два-​три чело­века пер­вых. Я, кстати, тогда на Русский Национальный Собор ещё ходил. Туда при­шёл ещё один пер­со­наж, кото­рый искал не седо­вла­сых «жидо­бор­цев», а как раз таких, как мы. Этот чело­век сей­час, кстати, в адми­ни­стра­ции города рабо­тает. Пошла тусо­вочка недо­воль­ных вот как-​то так потихоньку…

[Прибой] А полит­клуб «Апрель»?

[Родион] Нет, «Апрель» потом уже.

[Прибой] Ну он уже тогда функционировал.

[Родион] Он тогда функ­ци­о­ни­ро­вал, но мы потом в него оку­ну­лись. Тогда КПРФ-​ные, ком­со­моль­ские тусовки нас питали в основ­ном. Зиганшин, Никифоренко, Фролов… Про Фролова, кстати, только хоро­шее могу сказать.

[Прибой] О Фролове я наслы­шан. Да и видел его на несколь­ких митин­гах. Он то в Справедливой России был, то в Патриотах России…

[Родион] Ну он везде был не в силу своей измен­чи­во­сти такой, а потому что в оди­ночку боролся как мог. Хоть и гово­рят о нём, что шахматист-​интриган, но он мне запом­нился как нор­маль­ный, поря­доч­ный воен­ный. Он, кстати, в 93-​м году был там, у Белого Дома. Вот до сих пор я его слу­шаю, когда воз­мож­ность пред­став­ля­ется. Адекватные вещи говорит.

[Прибой] Ну это, в прин­ципе, как в Заксобе област­ном есть депу­тат от КПРФ, с кото­рым мы пери­о­ди­че­ски по дороге с работы или на работу на один авто­бус попа­даем. Люди даже не верят, что такое воз­можно: депу­тат такого уровня — и в обще­ствен­ном транс­порте. Он тоже пери­о­ди­че­ски рас­ска­зы­вает, как дела идут, как он что-​то вроде пыта­ется, да всё тор­мо­зят… Благородно, но бесплодно.

[Родион] Я по той же при­чине из НБП и ушёл. Надо не раз­би­вать лбину, а похит­рее дей­ство­вать, более нестан­дартно. Да и авто­ри­теты поли­ти­че­ские для меня сей­час сме­ни­лись… Я сей­час больше инте­ре­су­юсь Григорием Перельманом, Лобачевским, Батыгиным … чем совре­мен­ными политиками.

[Прибой] Были ли у НБП тео­ре­тики? Вообще кто-​то вос­при­ни­мал выра­ботку новой док­трины всерьёз?

[Родион] Равиль Баширов. Перелопатил всего МЭЛ-​а, читал много лите­ра­туры вплоть до «тре­тьего пути». Вообще он в этом плане был самый гра­мот­ный това­рищ, вам когда-​нибудь обя­за­тельно нужно пого­во­рить с ним. Вот он за идео­ло­ги­че­ские вопросы все­гда хотел знать больше других.

О себе скажу так: моё базо­вое пред­став­ле­ние — это книги Лимонова, и из раз­ных ста­тей «Лимонки» я много чего для себя почерп­нул нуж­ного и важ­ного. Газета в этом плане воспитывала.

[Прибой] Как вообще была постро­ена повсе­днев­ная работа?

[Родион] Тут смотря где — по обла­сти или по городу. Вот в целом по городу что? Раз в неделю собра­ние, там утвер­жда­ется план на неделю. «Точка» газет­ная со стен­дом, акции пла­ни­руем. Иногда только на неделю, ино­гда напе­рёд. Сейчас сложно ска­зать, какие методы работы были типич­ными, это был «моз­го­вой штурм». Если какое вне­зап­ное собы­тие, то надо было уметь реа­ги­ро­вать срочно.

[Прибой] Массовая раз­дача газет когда-​нибудь при­но­сила эффект?

[Родион] Это тоже было, но на чисто фор­маль­ном уровне — какого-​то осо­бого эффекта я не наблю­дал… Все импульсы пере­да­ва­лись от чело­века к чело­веку, газета тут была как повод. Увидел — заце­пило — вступил.

[Прибой] Кстати, Женя гово­рила про сквот…

[Родион] При мне сквота не было, может, потом… …а-​ля тре­тье поко­ле­ние Фасбиндера 

[Прибой] Так всё-​таки была ли НБП субкультурой?

[Родион] Да, в боль­шей сте­пени. Но для всех по-​разному. Оглядываясь назад, пони­ма­ешь, что граж­дан­ское сабо­ти­ро­ва­ние при­несло намного больше резуль­та­тов, чем вся эта исто­рия с поли­ти­че­скими пар­ти­ями. Это я не только про нас, я про совре­мен­ную исто­рию России в целом. А что НБП? Тусовкой начи­на­лась, тусов­кой и кон­чи­лась… Но и взяли мы оттуда немало.

[Прибой] Женя упо­ми­нала дис­ци­пли­ни­ро­ван­ность в орен­бург­ском отделении.

[Родион] По-​всякому. Были и раз­гиль­дяи, и мани­лов­щины было предо­ста­точно. Но по срав­не­нию с иными реги­о­нами у нас было в каком-​то смысле и вправду отно­си­тельно не плохо.. Опора на наши кадры была надеж­ная. Хвалюсь, конечно, но что правда, то правда… пока­зало время. 

[Прибой] Использовала ли пар­тия людей «втём­ную»?

[Родион] Нет. Если дело было серьёз­ное, то гово­рили откро­венно: «Вася, хочешь поси­деть? Устроим». Ни упрё­ков, ни намё­ков. Все знали, куда шли, все знали, кого на что посылают.

[Прибой] В плане финан­сов при­хо­дило ли что-​то от Бункера?

[Родион] Газеты, вся­кая агит­про­дук­ция. Денег из цен­тра… не слали. 

[Прибой] А вот если не счи­тать акции НБП, то из чего состо­яла повсе­днев­ная дея­тель­ность? Были какие-​то рутин­ные вещи типа рас­кле­и­ва­ния стикеров?

[Родион] Да, разу­ме­ется. Чёрт возьми, смот­ришь на совре­мен­ные тех­но­ло­гии и дума­ешь: как же проще всё стало-то!

[Прибой] Сейчас, в прин­ципе, один удач­ный репост может сде­лать ауди­то­рию в 200 000 чело­век. Такой охват ника­кой маку­ла­туре не снился.

[Родион] В те вре­мена, конечно, не хва­тало вот этого. Всех этих тех­ни­че­ских средств. Навальный*? Реальности мало. Для узкого круга это пой­дёт. Может, у меня сей­час такой взгляд на это, но хип­стер­ская псев­до­ин­тел­лек­ту­аль­ность оттор­гает людей со здо­ро­выми рефлек­сами. От этого немного подташнивает.

*вклю­чен в спи­сок тер­ро­ри­стов и экстремистов

[Прибой] Когда орга­ни­за­ция состав­ляла план работы на неделю, что там вообще это было?

[Родион] На выход­ных какая-​то акция была. День нации, напри­мер. Да что угодно, любое собы­тие. Всегда ста­ра­лись спла­ни­ро­вать эле­мент лёг­кого безу­мия. Есть сей­час Кирилл Лоскутов — акци­о­нист Новосибирский…

[Прибой] Монстрация?

[Родион] Да. Вот типа этого у нас и было. Ну вот, День нации… А какой нации? Как его вообще «отме­чать»? Нас в луч­шем слу­чае пять­де­сят чело­век. И вот пять­де­сят чело­век идут со слож­ным лицом, с пла­ка­тами серьёз­ными, с лозун­гами… Пятьдесят чело­век. На «День нации». В Оренбурге. Это всё кли­ни­кой попа­хи­вает, не нахо­дишь? Ну и, чтоб кли­ни­кой не попа­хи­вало, делали со щепот­кой абсурда, с лозун­гами типа: «Лучше (нецен­зурно) на рее, чем акула в трюме».

[Прибой] Привлекали внимание?

[Родион] Ну да, изоб­ра­жали весен­нее обостре­ние, гово­рили абстрактно о несо­вер­шен­стве чело­ве­че­ской при­роды, пере­во­дили это в дзен хоро­ший. Это чуть-​чуть цеп­ляло. А изоб­ра­жать из себя моно­лит­ную, серьёз­ную поли­ти­че­скую силу, кото­рая с сего­дня на зав­тра весь мир пере­вер­нёт, идя колон­ной в пять­де­сят человек… 

В этом плане улич­ные акции сде­лали шаг назад. Я и сего­дня вижу: соби­ра­ется кучка под­рост­ков, да все тще­душ­ные такие, почти жено­по­доб­ные, и пошло: «Мы — рус­ские!», «Нация…». Кто нация? Вы, что ли, нация? Это изна­чально смешно смот­рится. Клиника. НБП ста­ра­лась прежде всего не быть такой поли­ти­че­ской кли­ни­кой, как все эти наци­о­на­ли­сты, вер­ные большевики-​ленинцы раз­лива Нины Андреевой и про­чие подоб­ные. Лучше всего это уда­ва­лось через безу­мие. Хотя ино­гда не получалось. 

А вообще реа­ги­ро­вали по ситу­а­ции. Приезжало туло­вище из Москвы — надо было реа­ги­ро­вать. Пытались его встре­тить, кон­кретно выска­зать ему, что мы о нём думаем. Выборы на носу? Надо думать… 

[Прибой] Тактика «герои и толпа» — это про НБП? Вот это вос­при­я­тие, что граж­дане — лишь пас­сив­ные наблю­да­тели нашей геро­и­че­ской борьбы с вла­стями за их, граж­дан, свет­лое будущее?

[Родион] Я пони­маю, о чем ты, хотя по-​другому бы выра­зил. Я такое отно­ше­ние к народу все­гда вос­при­ни­мал как ком­плексы отдель­ных пер­со­на­жей — вся эта страсть полу­чить солид­ных люлей, сесть на 5-10 лет, а потом рвать на себе рубаху, что стра­дал за чело­ве­че­ство… Но если серьёзно, то, дей­стви­тельно, все­гда было 5 % хариз­ма­тич­ных, и было обще­ство. Личности дви­гают исто­рию. По-​другому нельзя… Чем боль­шую граж­дан­скую актив­ность это мень­шин­ство смо­жет раз­ве­сти, тем больше шан­сов, что что-​то изменится.

[Прибой] Можете ли вы рас­ска­зать что-​то об эпи­зо­дах внут­ри­пар­тий­ной борьбы? НБП ведь не была монолитна.

[Родион] Шахматы и про­чие интриги при­сут­ство­вали в пол­ном объ­ёме. Почему погибла наша пар­тия? Да потому что она стала одно­род­ной с обще­ством, кото­рое наме­ре­ва­лась изме­нить, и все обще­ствен­ные болезни стали её болез­нями. В чём была пре­лесть той, ста­рой НБП? Мы дер­жа­лись стаей, даже пси­хо­ло­гия отдыха была дру­гой. Что там, застоль­ные шутки были с опре­де­лён­ной внут­рен­ней эсте­ти­кой — чужаки в такой среде про­сто не могли не выде­ляться, выпадали.

[Прибой] Не могли бы вы в таком слу­чае попо­дроб­нее рас­ска­зать о «шах­ма­ти­стах»?

[Родион] Что каса­ется кон­флик­тов, то был демон­стра­тив­ный уход А. Г. Дугина. Георгий Осипов совер­шенно гени­ально Дугина опи­сал как пер­со­нажа своей книге «Товары для Родшильда» … Крюк Коржов! После ухода Александра Гельевича был Попков Роман, а после него много кто ещё… И каж­дый счи­тал себя JesusChrist-​ом. Но кон­фликты почти все­гда были лич­ной поло­вой тра­ге­дией, там боль­шой идей­но­сти не было. 

[Прибой] Насколько сильно мест­ное отде­ле­ние кон­тро­ли­ро­ва­лось ЦК? Какова была роль цен­тра в жизни мест­ной ячейки?

[Родион] Я сам был в ЦК. Спорили с реше­ни­ями часто, но авто­ри­тет Лимонова был беспрекословен.

[Прибой] Могла ли орга­ни­за­ция в целом поле­веть или попра­веть в пер­спек­тиве из-​за дав­ле­ния снизу? Вообще насколько кто и кем управ­лял? ЦК под­стра­и­вался под настро­е­ния на местах, чтобы удер­жать власть, или дик­то­вал свою волю низам?

[Родион] Я был как на верх­нем ярусе управ­ле­ния, так и внизу. Было бы надо поле­веть — поле­вели бы, было бы надо попра­веть — попра­вели бы… 

Если какие-​то раз­но­гла­сия всё-​таки воз­ни­кали, то ста­ра­лись обго­ва­ри­вать всё по пунк­там. Да и не сто­яло такого вопроса. Действовали по ситу­а­ции. Левость, пра­вость — роли не играло.

[Прибой] Какое отно­ше­ние было у НБП к войне в Чечне?

[Родион] У Лимонова по этому вопросу была своя позиция- пол­ного отде­ле­ния от России гра­ни­цей. Лично я все­гда счи­тал это ком­мер­че­ским про­ек­том. Чужая война. Я про­тив войны ничего не имею, но для меня было оче­видно, что это были прежде всего бабки, вот и всё… Что можно ещё ска­зать? Вообще раз­ви­тие страны вижу в здо­ро­вом сепа­ра­тизме. Чтобы на местах всё реша­лось, а не в Центре. 

[Прибой] Как сей­час отно­си­тесь к ДНР?

[Родион] Да никак не отно­шусь, ВВП решает свои ком­плексы не пол­ной цен­но­сти, а стра­дать при­хо­дится мир­ному населению.

[Прибой] Но как же ста­рый нац­боль­ский лозунг? «Наши МиГи сядут в Риге, наши танки вста­нут в Праге!»?

[Родион] (Смеётся) Нет, я под этим не под­пи­сы­ва­юсь! Уж от этого точно отре­ка­юсь… Сегодня не вижу оттуда ника­кой угрозы. По духу я ско­рее кос­мо­по­лит… А пара­зиты есть везде, и на Западе, и у нас. Хоть у нас их и больше. 

Силовики

[Прибой] А вообще какие у НБП были яркие акции за время суще­ство­ва­ния? У кого ни спра­ши­ваю, не могу добиться — какие были акции, кото­рые прямо выстре­лили? Захват мэрии в 2005-м…

[Родион] Например с хоро­шим эффек­том была акция, когда тер­акт в Беслане был. Или не Беслан? По-​моему это собы­тие. «Наши» тогда уже начи­нали за нами охо­титься, к слову. И вот они про­во­дили какой-​то митинг… Я помню, мне достав­ляло эсте­ти­че­ское удо­воль­ствие сте­баться над ними и вообще при­во­дить их в чувство.

Короче говоря, это была акция в акции. Они, дви­же­ние «Наши», про­во­дили меро­при­я­тие по типу «Ударим по тер­ро­ризму». Автопробегом или… Чем там обычно уда­ряют по тер­ро­ризму? Они собрали народ, собрали прессу. Это было у памят­ника Пушкину и Далю в цен­тре города. И вот они там тол­кают свою туфту про спло­че­ние в тяжё­лый час, а мы парал­лельно на зда­нии выве­ши­ваем бан­нер «Путин — тер­ро­рист № 1» и сверху засы­паем толпу соот­вет­ству­ю­щими листов­ками с ком­мен­та­ри­ями. Так их акция пре­вра­ти­лась в нашу, и вся пресса…

[Прибой] Всё вни­ма­ние на вас.

[Родион] Скажем так: они уже не могли игнорировать.

[Прибой] Что вам за это было? Время и повод были такими, что без­на­ка­зан­ным это оста­вить не могли.

[Родион] Их лидер мне СМС-​ки слал с угро­зами физи­че­ской рас­правы. Было весело наблю­дать его мора­лизм, зная, что этот «агнец» на нар­коте сидит.

[Прибой] Это была реаль­ная угроза?

[Родион] Мне по моим кана­лам дали понять, что он реально хотел запла­тить какому-​то кри­ми­на­ли­тету сред­ней руки, чтобы меня «нака­зать». В общем, мыши­ная возня …

[Прибой] А сило­вые струк­туры прес­со­вали после этого?

[Родион] Прессовали все­гда, это общее место. У нас любая акция начи­на­лась все­гда с того, что надо было…

[Прибой] Выбраться из дома. Знакомая ситуация.

[Родион] Да… Банально выйти из дома прежде всего. Потому что изна­чально, если что-​то наме­ча­лось, пасли уже от дома. Весь УБОП. Тогда ещё нами УБОП зани­мался, это потом уже его рас­пи­лили на вся­кие «Центры». Я всю эту игру назы­вал «казаки-​разбойники». Нам было не осо­бенно инте­ресно, но и им было откро­венно скучно, плюс им надо было погоны зара­ба­ты­вать. Вот и вся борьба.

А кто были эти, в пого­нах, про­ти­во­сто­я­щие нам? Да про­стые ребята. Просто гоп­ники со Степного, на кото­рых ты все­гда можешь наткнуться, воз­вра­ща­ясь домой. Только этим дали корочки, машину слу­жеб­ную и ска­зали, что они теперь за пра­вое дело. Сказали: вот это пло­хие ребята. И вот они, как могли, за нами гоня­лись, пыта­лись… Когда диа­лог пря­мой захо­дил, это было про­сто смешно.

[Прибой] Не могли свя­зать двух слов?

[Родион] Ну не то, что двух слов… Они что-​то гово­рили, но там у всех на лице было напи­сано: «Половая тра­ге­дия, помно­жен­ная на дет­ские ком­плексы и уда­рен­ная сверху о то, что они рабо­тают в этой системе». Там жуть, про­сто жуть. Ребята тогда мне рас­ска­зы­вали, да и сей­час пери­о­ди­че­ски, где, что да как… Это нечто. Вот у одного было пого­няло «Кухонный бок­сёр» — любил бить жену и так само­ре­а­ли­зо­вы­вался. Но я сразу хочу отме­тить, что тут речь только об УБОП. Рядовые менты в боль­шин­стве слу­чаев — нор­маль­ные люди.

[Прибой] Про кото­рого вы рас­ска­зы­вали — это кто-​то из…

[Родион] Да, кто-​то из тех УБОПовцев, что нас пери­о­ди­че­ски пасли. Не только они нас знали как облуп­лен­ных. Мы их тоже. Но я кон­кретно уже не помню никого из прямо ярких. Не было среди них ярких, они все были более-​менее на одно лицо… Ну помню Васю…

[Прибой] Васю Иванова? О нём ещё рас­ска­зы­вали в то время, когда я сам выхо­дил на улич­ные акции. Сейчас он вроде бы началь­ник мест­ного Центра «Э». По-​моему май­ора получил.

[Родион] А начи­нал он как опе­ра­тив­ник, внед­рён­ный в НБП. Это сей­час он Василий Игоревич. А тогда он был Вася. Вася Иванов, рас­кры­ва­ю­щий группу опас­ных поли­ти­че­ских мар­ги­на­лов, кото­рая даже не пря­чется. Он думал, что он Штирлиц на зада­нии, а на деле все отно­си­тельно быстро стали в нём подо­зре­вать, что он… ну того… Но мы его, несмотря на это, взяли в Москву, на Съезд. Он был среди нас на явоч­ной квар­тире. Мы знали, что он сту­чит, но мы нор­мально обща­лись с ним. Показывали ему, что ника­ких скла­дов с ору­жием и ящи­ков дина­мита не име­ется. Мы как бы давали понять вла­стям, заки­ды­вали им обратно инфор­ма­цию, что всё нор­мально — дышите, выды­хайте, ника­кого кри­ми­нала нет. Но то, что он так высоко под­нялся — это, конечно, симптом.

[Прибой] ФСБ и Центр «Э», а ранее УБОП — в какой сте­пени они вами зани­ма­лись? Кто-​то больше, кто-​то меньше?

[Родион] Ой, ФСБ себя белой костью счи­тают. Они нис­хо­дить до такого не ста­нут, они как бы гло­баль­ными вещами зани­ма­ются, гло­баль­ными. В основ­ном УБОП, а потом, после реор­га­ни­за­ции — Центр «Э».

[Прибой] То есть ФСБ редко всту­пала в игру?

[Родион] Только то, что преду­смот­рено на уровне инструк­ций. На каж­дом меро­при­я­тии, напри­мер, при­сут­ство­вал пред­ста­ви­тель ФСБ. Это был наш кура­тор, кото­рый обя­за­тельно дол­жен был всё смот­реть и всё кури­ро­вать, а потом хму­рить брови и гово­рить, пре­ду­пре­ждать: «Вот здесь, (нецен­зурно), шаг вправо, шаг влево — вы начи­на­ете нашу Конституцию шатать». Также пред­ста­ви­тель УБОПа все­гда был. Между ними, есте­ственно, иерар­хия была. ФСБ-​шники — круть кру­тая, потом УБОПовцы и потом шелу­понь вся­кая, кото­рую они сами не шибко ува­жали. Рядовые сотруд­ники, которые…

[Прибой] По разнарядке?

[Родион] По раз­на­рядке. Типа участ­ко­вых: по месту их посы­лают отсле­дить ситуацию.

[Прибой] Кстати, такой вопрос. Почему вы всё-​таки не стали соот­вет­ство­вать их ожи­да­ниям? Казалось бы, столько горя­чих голов в орга­ни­за­ции, были посадки… Почему не пере­шли к более реши­тель­ным мерам, так скажем?

[Родион] Ну сажали на при­ем­ле­мые года, так ска­жем, погре­баль­ных сро­ков не было. Но ходили все­гда на грани, это да. Были, конечно, тон­кие намёки в этом плане — заки­ды­ва­ние ово­щами, фрук­тами, вот это всё. Просто пред­ставь, что в этот момент в руках чело­века был бы не поми­дор, а гра­ната. Мы вполне наглядно пока­зы­вали оче­ред­ной морде, что его жизнь при нашем жела­нии могла бы обо­рваться в этот момент. Но вот грань переходить…

Нет, не было у нас нико­гда нуж­ного числа сто­рон­ни­ков Каляева. Царя убить, подо­рвать… Зачем это всё? Это про­сто не к нам. У нас задача была, на самом деле, очень про­стая: деса­кра­ли­за­ция суще­ству­ю­щей вла­сти. И сей­час я этим тоже зани­ма­юсь, но в част­ном порядке. Мы хотели, чтобы прежде всего сам народ пони­мал, что пра­вят гоп­ники, обык­но­вен­ные одно­кле­точ­ные… Что можно про­сто взять всё в свои руки эле­мен­тарно. Выбраться на низо­вых уров­нях в тот же гор­со­вет, что нужно идти в поли­тику нор­маль­ным, здо­ро­вым людям. Эта деса­кра­ли­за­ция про­сто не нуж­да­лась в каких-​то насиль­ствен­ных дей­ствиях — в таком слу­чае она могла только оттолк­нуть. По тем вре­ме­нам мы давали понять, что они, наверху, совсем не боги. И вот это была основ­ная задача НБП — дать понять, что такие же люди в этих каби­не­тах сидят, как и мы. Чтоб не было этой кре­пост­ной, вжив­шейся в Россию тра­ди­ции — перед вла­стью падать и «ку!» делать.

Я больше скажу: тер­рор и сей­час не тре­бу­ется. Сейчас совер­шать насиль­ствен­ные дей­ствия в поли­тике — это зна­чит в первую оче­редь совер­шать их над собой. Это и к вла­стям тоже относится.

[Прибой] Случай в Архангельске. Что дума­ете по поводу само­под­рыва Миши Жлобицкого в при­ём­ной ФСБ?

[Родион] Это отча­я­ние, такое его выра­же­ние. Выражение лич­ного отча­я­ния. Ментально мы лет на шесть­де­сят от Америки отстаём, к нам сей­час при­хо­дит то, чем они болеют уже давно…после самэр оф лаф при­хо­дит Чарли…

[Прибой] То есть, по-​вашему, этот слу­чай ближе по смыслу к Колумбайну, к «Керченскому стрелку», чем к политике?

[Родион] Да, это такое выра­же­ние отча­я­ния отдель­ного чело­века. Это не поли­ти­че­ская тен­ден­ция. Если бы он любил не анар­хи­стов про­шлого века, а что-​нибудь ещё, он бы иначе свой жест рас­кра­сил. Просто всех раз­ные вещи напря­гают, вот его напрягла эта система, навер­ное. А она умеет напря­гать, поверь, я знаю… 

[Прибой] Необычное мне­ние. Что ещё можете ска­зать о сило­ви­ках? Возможно, что-​то общее, от себя?

[Родион] Как-​то я уже рас­ска­зы­вал тебе: пер­вый наш кура­тор по линии ФСБ был ещё такой, совет­ский. Суперадекватный, обра­зо­ван­ный и еще не ком­мер­че­ский . Видно, что чело­век ещё в той системе рабо­тал. И по-​всякому он к нам под­хо­дил — мог угро­жать гра­мотно, мог задаб­ри­вать. Хорошим местом в ВУЗе, рабо­той, забо­той… Знал, кто мы есть на самом деле и какова сте­пень угрозы. Действовал адек­ватно ей. Просто душка. Ушёл на пенсию…наверное теперь лите­ра­тур­ный критик. 

[Прибой] Советский кадр?

[Родион] Да, совет­ский кадр… Из тех, что ещё учи­лись на самом деле. А потом пошло Вовино поко­ле­ние — ком­мер­че­ские, кото­рые сей­час в бан­ках рабо­тают в служ­бах без­опас­но­сти. Но почему-​то на пол­ставки ещё и страну охра­няют. Эти уже про­сто щёки раз­ду­вали, а на деле в сто­рону бан­ди­тов смот­рели. Хотели, как у них: чтобы тёлки, тачки, бабки… У них тоже усы по стан­дарту, заты­ло­чек акку­ратно, как у Шуры Балаганова, выбри­тый, кан­то­ван­ный… Но это уже ком­мерсы. Они уже на нас погоны делали. Выслуживались, с экс­тре­миз­мом боро­лись, обез­вре­жи­вали… «Это же начало тер­ро­ризма!». На нас они приподнялись.

И вот сле­ду­ю­щие, так ска­жем, тре­тье поко­ле­ние, кото­рое я застал в начале 2010-​х: там вообще про­сто караул. Их когда-​то в песоч­нице оби­дели и теперь им нужна какая-​то кон­торка, корочки, чтоб они потом всех оби­жали. Просто дет­ские ком­плексы, пере­рос­шие в «я ото­мщу за моё дет­ство всем». Там ни под­го­товки, ничего. Чистая злоба. Озлобленность по типу «Вы что тут НАШУ страну раз­ру­ша­ете?!». С 2006-​го пошла дегра­да­ция пол­ная… Пустились в свои игры: «казаки-​разбойники» за бабки. До смеш­ного дохо­дило: если наши хотели собраться, закры­вали окна и выклю­чали свет, то им, геби­стам, мере­щи­лось поку­ше­ние на пре­зи­дента как мини­мум! Вот такую цепочку могли выстро­ить! Эротические фан­та­зии, воз­ве­дён­ные в культ, не иначе.

[Прибой] (сме­ётся) Понятно.

[Родион] Они смеш­ные. Они откро­венно смеш­ные. Первые «ком­мер­че­ские» ещё чуть-​чуть хап­нули от совет­ских чего-то…

[Прибой] Навыки есть, но уже не профи.

[Родион] Они не профи, есте­ственно, но лучше, чем ничего. А это уже всё, приплыли.

[Прибой] Насколько сильно НБП кон­тро­ли­ро­ва­лась ФСБ или иными сило­ви­ками? И кон­тро­ли­ро­ва­лась ли вообще?

[Родион] Пытались конечно, но не кон­тро­ли­ро­ва­лась. Главная линия наших отно­ше­ний с любыми сило­ви­ками — они на нас погоны делали. До сих пор с неко­то­рыми обща­юсь и они сами при­знают, что нац­болы им в своё время карьеру сде­лали. А для меня это вроде как юно­ше­ское раз­вле­че­ние было — адре­на­лин хоро­ший, обще­ние с инте­рес­ными людьми. Они, сило­вики, всё пыта­лись нас кон­тро­ли­ро­вать, заста­вить им отчёты писать, доно­сить. И с УБОПом беседы были. Сидишь, бывало, а это одно­кле­точ­ное пыта­ется тебя «рас­ко­лоть», но по ходу беседы с ног сби­ва­ются уже они. Теннис! 

Друзья и враги

[Прибой] Что по сотруд­ни­че­ству, по сов­мест­ным акциям?

[Родион] Сотрудничали и с ком­му­ни­стами, и с пра­выми. С «Комитетом про­тив пыток»… «Яблоко», СПС, опять-​таки. В прин­ципе, все обща­лись, пони­мали, что не надо на кого-​то там делиться. Сагитов, был такой пер­со­наж, кото­рый воз­глав­лял Общественную палату — ну она и сей­час есть, но сей­час время дру­гое — так вот, он нас туда даже как-​то приглашал.

[Прибой] Какие отно­ше­ния были с силами на левом и на пра­вом флан­гах? Был ли крен в какую-​то из сторон?

[Родион] Я вообще отка­зы­ва­юсь от гра­да­ции вроде «пра­вые» или «левые». С РНЕ мест­ным обща­лись, когда оно ещё суще­ство­вало. Впрочем, нико­гда не пони­мал их огол­те­лого наци­о­на­лизма, всей этой гор­до­сти за свою белую зад­ницу. Блокировались и с левыми, хотя и там не без при­ве­тов — та же шари­ков­щина, её у левых много… В общем, обща­лись со всеми.

С Никифоренко рабо­тали, пер­вым после­со­вет­ским сек­ре­та­рем обкома КПРФ. Вот он был болев­ший за дело чело­век, он ещё дей­стви­тельно во что-​то верил. Но спе­ци­фич­ный такой дед, тоже надо пони­мать. Дитя сво­его вре­мени. Я помню: одна­жды он и ещё кто-​то, поль­зу­ясь своим депу­тат­ским ста­ту­сом, вывели наших людей из серьез­ного меси­лова с мили­цией в Москве. Мы бы тогда серьёзно под сроки могли бы попасть, если бы не они.

[Прибой] Проводились ли сов­мест­ные акции?

[Родион] Да, конечно же. Но не все­гда искренне. Иногда мы откро­венно зара­ба­ты­вали деньги. Нужна про­во­ка­ция к выбо­рам? Да чего бы и нет. Обобрать кого-​нибудь из бени­фе­ци­а­ров рос­сий­ского бюд­жета на выбо­рах — это совер­шенно дру­гие эмо­ции. Работали на заказ, да ещё с чув­ством силь­ного эсте­ти­че­ского удо­вле­тво­ре­ния, с выдум­кой… Такие деньги при­но­сят удовольствие. 

[Прибой] Как в НБП оце­ни­вали сотруд­ни­че­ство с либе­ра­лами, начав­ше­еся в конце 2000-х?

[Родион] Гибко. Лично я был за кипиш, любой кипиш. Если мы впи­са­лись в этот, то почему бы и нет? Надо пони­мать, что, заклю­чив этот союз, мы кон­такта живого ни с кем не теряли. Продолжали помо­гать ком­му­ни­стам, напри­мер. Понимая, конечно, их кана­ли­зи­ру­ю­щую роль.

[Прибой] «Закончим все реформы так — Сталин, Берия, ГУЛаг»! Никому в то время не каза­лось, что кри­чать подоб­ное, а потом соби­рать деньги в защиту полит­за­клю­чен­ных, это вот как-​то что-​то не то…

[Родион] Вполне нор­маль­ное явле­ние, не вижу здесь ника­кого противоречия…

[Прибой] То есть это был чистой воды эпатаж?

[Родион] Да, конечно.

[Прибой] А что по поводу вра­гов? Давайте подроб­нее оста­но­вимся на про­крем­лёв­ских орга­ни­за­циях: дви­же­ние «Наши», «Молодая Гвардия Единой России» (МГЕР), кото­рые созда­ва­лись изна­чально в про­ти­во­вес таким «деструк­тив­ным» дви­же­ниям как ваше. На сего­дняш­ний день один комис­сар «Наших» уехала в США по грин-​карте. Второй высо­ко­по­став­лен­ный «нашист», сде­лав­ший карьеру до депу­тата ГД от «Единой России», совсем недавно ука­тил с семьей в ФРГ. Как вам новости?

[Родион] Это изна­чально было понятно. Только очень отби­тый или наив­ный чело­век мог верить в то, что люди, чью вер­ность поку­пают день­гами, спо­собны стать опо­рой этой страны. Даже слова не подбираются… 

[Прибой] Я только Шкилёва помню из своей юно­сти. Он воз­глав­лял мест­ное отде­ле­ние МГЕР в те вре­мена. И всех «мла­до­га­дов» мы тогда в дове­сок ещё назы­вали «шки­лята». Они в долгу не оставались.

[Родион] А это не тот Шкилёв, кото­рый на «Эхе Москвы» что-​то комментирует?

[Прибой] Комментировал. Сейчас вроде нет, он уже в полит­тех­но­логи ушёл при каком-​то мест­ном депу­тате от ЕР. Но да, раньше он как бы в каче­стве про­ти­во­веса ком­мен­ти­ро­вал ново­сти на мест­ном «Эхе». Это созда­вало некий запал дис­кус­си­он­но­сти в студии.

[Родион] Ну да, я вроде слы­шал, что он на «Эхе Москвы» умни­чает. Они такие пер­со­нажи, если честно, смеш­ные и мне не инте­рес­ные были. Они будто бы откуда-​то из мира рос­си­ян­ского сред­ней полосы гла­мура при­хо­дили в поли­тику. Человек бабульки по-​другому не умеет зара­ба­ты­вать — без рук, без башки, — а лёг­кое бабло рубить хочется. И пле­вать, что на фоне всей этой мер­зо­сти. Лёгкие деньги. Молодёжь туда такая и шла, любя­щая слад­кое. Вообще пер­со­нажи эти нашего вре­мени не заслу­жи­вают… Собака Павлова. Поставили тарелку — слюна потекла. 

[Прибой] Но всё-​таки не видите ли вы неко­то­рую иро­нию исто­рии? «Враги России» в виде нац­бо­лов, про­шед­шие лагеря, обще­ствен­ное пре­зре­ние, все про­скрип­ци­он­ные списки и даже не преду­смот­рен­ные зако­нами пре­сле­до­ва­ния, оста­лись здесь. До конца. Навсегда. И, всеми отверг­ну­тые, уми­рали стоя здесь, в каме­рах или выбро­шен­ные вре­ме­нем на скалы быта. А «гор­дость и надежда России», «кад­ро­вый резерв страны», облас­кан­ные госу­дар­ством «пра­виль­ные» девочки и маль­чики, ока­зы­ва­ется, все­гда в своём сердце имели родину про запас.

[Родион] Да, зна­ешь, я как-​то сей­час более дзе­ни­че­ски к этому отно­шусь. Ирония, понятно, есть… Но концовка-​то всё равно будет одна. Да и земля-​то круглая.

Дело в том, что я знаю, как закан­чи­ва­ется всё это. Мы там имели свои глаза и уши. Я знаю изнутри все их чело­ве­че­ские радо­сти и горе­сти. Вот эти лёг­кие деньги, кото­рые дава­лись им по щелчку паль­цев, кото­рые они отра­ба­ты­вали на тот момент своим ура-​патриотизмом, — они им сча­стья в конеч­ном счёте не при­но­сили и не при­не­сут. Все эти жиз­нен­ные блага и радо­сти закан­чи­ва­лись очень тра­гично и для них, и для их близ­ких. Деньги ведь пах­нут на самом деле, серьёзно.

Мы тоже могли зара­ба­ты­вать на поли­тике. В период выбо­ров мы спо­койно раз­во­дили на бабки тол­сто­пу­зень­ких депу­та­ти­ков, играя какую-​то роль. Но эти деньги дей­стви­тельно при­но­сили радость: за что взя­лись — делали честно, не бра­лись за всё под­ряд, и мы все­гда стре­ми­лись к твор­че­ской жилке, кото­рая в том числе и наши идеи про­дви­нет. Мы не выму­чи­вали это из себя ради каких-​то благ, постро­е­ния карьеры и так далее. Эти деньги могли под­во­дить нас под нака­за­ние, если акция была на грани фола, но они были в радость. А там они им доста­ва­лись легко и легально, но я отлично помню, кто там на нар­коте был, у кого были жут­кие поло­вые тра­ге­дии… Ребята были несчаст­ли­вые, так ска­жем. И они сей­час, в прин­ципе, нака­заны жизнью.На лбу ущерб­нось напечатанна.

[Прибой] Какие-​то методы дав­ле­ния на вас со сто­роны моло­деж­ных про­крем­лёв­ских орга­ни­за­ций использовались?

[Родион] Мы были на тот момент уже настолько задав­лены УБОПом, что вся эта шелу­понь нам не упи­ра­лась никуда. Мне было смешно на них смот­реть — я пони­мал, что они бабульки какие-​то рубят там, между собой их пилят и их застав­ляют что-​то изоб­ра­жать — тяв­кать на нас. Вот как мел­кая собака на тебя бежит, пыта­ется уку­сить тебя за щико­лотку — ну да, это непри­ятно, но это не зна­чит, что мир перевернулся.

Они пыта­лись на акциях каких-​то встать — мы, допу­стим, выхо­дили к УВД, когда Люде под­бро­сили нар­ко­тики. Пикет про­во­дили. А они парал­лельно выстро­и­лись в пикет и скан­ди­ро­вали «Наркоманов к ответу!». Это к вопросу о том, как им доста­ва­лись их деньги. «Лучшие граж­дане России» полу­чали зачёты в своих инсти­ту­тах и купюры на кар­ман­ные рас­ходы, при­зы­вая упря­тать чело­века за решётку. Это к вопросу о лозунге «Закончим все реформы так: Сталин, Берия, ГУЛаг!». 

Мы эпа­ти­ро­вали ауди­то­рию, в то время как люди, гото­вые за бро­шен­ную кость отпра­вить незна­ко­мого им чело­века в лагеря — это была реаль­ность, кото­рая вот прямо под носом про­ис­хо­дила и бла­го­слов­ля­лась теми же людьми, кото­рые ввели Солженицына в школь­ный курс лите­ра­туры, чтобы «жить не по лжи». 

По сути это было страшно, а по форме — смешно и дёшево. Ребята про­сто при­ми­тивно зара­ба­ты­вали бабки.

[Прибой] А вам известны слу­чаи в реги­о­нах, когда эта кон­фрон­та­ция пере­рас­тала в серьёз­ную улич­ную войну?

[Родион] Да, конечно. Но это в более круп­ных горо­дах. Помню, при­ез­жал с сыном в Москву. Параллельно сов­ме­стили два дела: у него сборы были, а я по пар­тий­ным това­ри­щам про­шёлся. И да, мы когда по ули­цам ходили, то нас серьезно пре­ду­пре­ждали, что были слу­чаи напа­де­ния. Нанимали отби­тых фут­боль­ных фана­тов, высле­жи­вали, пыта­лись бить НБПшников. 

[Прибой] То есть «Наши» и «Молодая Гвардия» отда­вали наси­лие на такой свое­об­раз­ный аутсорсинг?

[Родион] Да. В основ­ном фут­боль­ным фана­там или кри­ми­на­ли­тету сред­ней руки. Сами они ни на что спо­собны не были. Ну какие из них бое­вые еди­ницы? Было бабло — они пыта­лись что-​то там изображать.

Финал

[Прибой] Как запрет ска­зался на организации?

[Родион] Ну всё, нас начали щемить по всем фронтам.

[Прибой] Ну так до этого тоже прес­со­вали. В чём различие?

[Родион] В 90-​е, если чело­век сам не шёл на ста­тью, то ничего осо­бен­ного не было. Подавали заявки, ходили на митинги. Не было такого, чтобы лишить работы, закрыть за адми­ни­стра­тивку. А потом при­шёл смот­ря­щий, как его… С его пери­ода пошла вот эта озлоб­лен­ность. Они начали по работе, по финан­сам бить. А после запрета они пол­но­стью ста­ра­лись бло­ки­ро­вать все дей­ствия. Взять те же про­те­сты про­тив моне­ти­за­ции льгот. Народа много тогда соби­ра­лось — и как нам не быть? Нас брали ещё на под­хо­дах. Да с такой «эро­ти­кой», будто самого Шамиля Басаева ловят. Ну смешно про­сто. Это игрушки всё были. Им хоте­лось тоже быть взрос­лыми, спа­сать обще­ство от кого-нибудь…

Вообще из смеш­ного клас­си­кой воз­дей­ствия стали беседы. Из страш­ного — невоз­мож­ность зара­ба­ты­вать деньги. Кто зани­мался биз­не­сом, даже самым мел­ким ИП — пере­кры­вали воз­дух пол­но­стью. Устраиваешься на работу по найму? Делали зво­но­чек началь­ству, а там всё… Заработать лиш­ний рубль было тогда невоз­можно. Мы жили, занимая.

[Прибой] Применялось ли к акти­ви­стам физи­че­ское воздействие?

[Родион] Пытки сложно было при­ме­нить, потому что озву­чи­вали сразу всё. Старались как-​то хитро: вызы­вали на добровольно-​принудительные беседы, прес­со­вали неза­конно добы­тым ком­про­ма­том, ста­ра­лись в целом по жизни кош­ма­рить. Пугали: «Мы вас то, мы вас сё…». Пытались под­ве­сти под уго­ло­вочку мел­кими хит­ро­стями, под­ста­вить как-​то: Люде нар­ко­тики под­ки­ды­вали, меня перед выбо­рами как-​то… О, вот ещё исто­рия. Хорошо всё раскрывает.

Это был год 2006-​й. Я дол­жен был на вок­зале кого-​то встре­тить, поехал на машине со стар­шим сыном. Из машины выхожу на вок­зал — прямо вот только выхожу, ногу из салона пере­ки­нул, — какой-​то гопарь идёт мне навстречу, зама­хи­ва­ется, пыта­ется меня уда­рить. Я пони­маю, что под­става пол­ная, прямо момен­тально ухожу от удара, сажусь в машину и закры­ва­юсь. А на это их план, по-​видимому, рас­счи­тан не был. Уже из-​за всех углов сотруд­ники на пло­щадь выле­тают. Я им говорю: «Я в машине сижу, он пытался меня уда­рить». Но это всё было бес­по­лезно, конечно. План про­ва­лился, но они про­дол­жали делать вид, будто бы всё идёт по плану. Машину рас­ка­чи­вают, пыта­ются дверь выло­мать — ребёнка напу­гали до жути.

Причём я даже знаю, кто был авто­ром этого иди­от­ского плана. Это был сынулька одного выше­сто­я­щего папки — пол­ков­ничка одного. И вот этот сынулька пытался себе погоны сде­лать, стать героем. Вот он эту про­во­ка­цию орга­ни­зо­вы­вал. Не помню фами­лию, тоже туло­вище без­ли­кое. На «Р», что ли, начи­на­ется? Он там назва­ни­вал по теле­фону, явки, пароли выяс­нял, изоб­ра­жал из себя Эркюля Пуаро… Посадили на время выбо­ров, на 5 суток, короче. Вот такими мето­дами рабо­тали. И так обычно со всеми.

[Прибой] Как, по-​вашему, так полу­чи­лось, что вы не вос­при­ни­мали свою дея­тель­ность до конца все­рьёз, а вла­сти вос­при­ни­мали её очень даже все­рьёз? Создаётся ощу­ще­ние, что НБП была больше суб­куль­тура, чем…

[Родион] Ну да, да.

[Прибой] Вы не боро­лись за власть каким-​либо обра­зом, то есть это было больше суб­куль­тур­ное движение?

[Родион] Ну не ска­зать, что не ста­вило. Были такие позывы, роман­ти­че­ские позывы, что рево­лю­ция когда-​то про­изой­дёт, что-​то слу­чится… В общем, роман­ти­зи­ро­вали, сидели в бун­кере, вече­рами дол­гими и зим­ними, попи­вая алкоголь. 

[Прибой] Так был план «Как нам обу­стро­ить Россию»?

[Родион] Конечно. Между собой обсуж­дали, что и как можно было бы сде­лать лучше. Например, в 1999-​м, а Ельцин тогда был уже ника­кой, каза­лось, что вот-​вот должно что-​то слу­читься. Вот уйдёт царь, будет вакуум вла­сти и нач­нутся потря­се­ния. А тут, вон, не слу­чи­лось… Хотя, с дру­гой сто­роны, быть может, оно и слу­чи­лось по сути. Аферисты, гоп­ники при­шли к вла­сти. Такая рево­лю­ция и про­изо­шла по сути. Может, уместно ска­зать «кулу­арно про­изо­шла». Сейчас читаю про Юмашева, про то, как вот эта вся пле­яда Ельцинская сей­час в ино­стран­ной прессе отбе­ли­ва­ется, поти­хо­нечку пере­обу­ва­ется, что это не они Путина ста­вили. Это тоже при­знаки того, что скоро кач­нётся ситуация…

И сей­час ощу­ще­ние такое же, как было ближе к 1999-​му. Вот недавно виделся со зна­ко­мой, кото­рая сей­час на «Эхе Москвы». В преж­нее время мы оба рабо­тали в социо­ло­гии. Это довольно инте­рес­ная ниша была. И вообще, социо­ло­гия тогда меня при­вле­кала: реаль­ные вещи узнать в про­цент­ном соот­но­ше­нии, настрой народа, насколько он глуп и туп, а может, напро­тив — умён, насколько он поко­рен и когда бывает настроен агрес­сивно. Так вот, она того же мне­ния: даже в верх­них эше­ло­нах люди поти­хо­нечку гото­вятся пере­обу­ваться, пере­кра­и­ваться. И у меня дет­ское такое ощу­ще­ние, как в боль­нице перед выпис­кой. Болеешь — две недели лежишь, допу­стим, и вот послед­ние три дня уже настали. Всё те же непри­ят­ные про­це­дуры, уколы… Но эти три дня послед­ние оста­лись, ты зна­ешь, что скоро выпи­шут. Вот есть сей­час подоб­ное ощу­ще­ние, что скоро выписка.

[Прибой] Как Оренбургская ячейка НБП при­шла в упа­док? Из-​за чего, по-​вашему, погибло отде­ле­ние и пар­тия в целом?

[Родион] Я не могу ска­зать, что орга­ни­за­ция при­шла в упа­док. Когда я зани­мался, что-​то было. Когда я ото­шёл от дел — тут я уже наблю­да­тель со стороны. 

[Прибой] То есть лично у вас было ощу­ще­ние нуле­вого КПД от того, что вы делаете?

[Родион] Ну как бы на 2006 год я уже понял, что сей­час тема не работает.

[Прибой] То есть был КПД, а потом он ушёл? Или вы про­сто осо­знали, что его нико­гда и не было?

[Родион] Он был, но в опре­де­лён­ный момент ушёл. Это же не чистая мате­ма­тика, сложно гово­рить чётко: «вот досюда был, а потом пере­стал». В 1997—2002 были ещё темы — мы рабо­тали, обще­ство было настро­ено. Потом… Ну да, может быть, я больше узнал, больше понял: то, что мы делаем сей­час — оно не сра­бо­тает. Я, ска­жем так, не ушёл, а начал по-​другому под­хо­дить к поли­тике, потому что поли­ти­че­ская борьба такая офи­ци­аль­ная и откры­тая не при­но­сит ника­кого эффекта. Я при­шёл к такому выводу и честно пред­ва­ри­тельно об этом всех опо­ве­стил. Подготовил замену— Равиль, Люда. Они начали зани­маться. Я сразу ска­зал, что я дистан­ци­ру­юсь, буду рабо­тать парал­лельно с дру­гими людьми. Но потом, когда был уже год 2008-​й где-​то и ВВП весь кис­ло­род пере­крыл, я понял, что будет то, что сей­час за окном про­ис­хо­дит. И эти замо­розки уже надолго.

Я спрыг­нул с этой темы. Дальше мне было не по пути. Партия была уже не та, это была уже не та НБП, в кото­рую я при­хо­дил. Я видел в НБП и её аль­ян­сах рево­лю­ци­он­ный потен­циал. Мы рас­счи­ты­вали тогда создать импульс к каким-​то пози­тив­ным изме­не­ниям… Теперь болезнь запу­стили. Я смотрю на совре­мен­ную поли­ти­че­скую элиту и вижу, что это одно­кле­точ­ные суще­ства, это какое-​то при­род­ное явле­ние без­дум­ное. Дождь про­шёл, снег рас­таял, чинов­ник рот открыл… Не более.

Но не только власть изме­ни­лась. Что я ещё хочу заме­тить, так это то, что моло­дёжь уже дру­гая. Сегодня мен­тально обще­ство сво­бод­нее ста­но­вится. И люди моло­дые, хоть и не такие актив­ные, может быть, сво­бод­нее нас преж­них. И весь этот инфор­ма­ци­он­ный шум, кото­рый от вла­стей идет, моло­дёжь уже так не вос­при­ни­мает. На пер­спек­тиву это не может не радовать.

[Прибой] Женя упо­ми­нала ком­мер­ци­а­ли­за­цию как то, что испор­тило партию.

[Родион] Ну я не хочу в таком ключе гово­рить, будто бы из про­ти­во­ре­чия ей, от её интер­вью оттал­ки­ваться… Каждый вынес из нашего общего про­шлого что-​то своё. Но про­сто не могу не заме­тить, что Женя попала в НБП уже довольно позд­но­вато. Надо пони­мать, что каж­дый шёл туда за чем-​то своим, а в те вре­мена у нас вообще стало много слу­чай­ного народу. Видал я этих пер­со­на­жей — жертвы миро­устрой­ства. Я изна­чально не был «садо-​мазо», чтобы обя­за­тельно «вин­тили», «били», «сажали»… Но были и такие поли­ти­че­ские типажи. А я жизнь люблю, и смысла в этом нико­гда не видел. Потом прес­со­вать стали ещё силь­нее. Много сильнее. 

[Прибой] И под дав­ле­нием вла­стей дви­же­ние само выдох­лось? И поэтому вы решили уйти?

[Родион] Нет, я уже объ­яс­нил, почему я ушёл. И я по этому поводу не оправ­ды­ва­юсь, и не собираюсь. 

[Прибой] Да нет, мы всё пони­маем. Об этом могут гово­рить могут только рав­ные, про­шед­шие один и тот же путь.

[Родион] Когда в 2000-​м при­шёл ВВП, мы до послед­него трясли обще­ствен­ность. Перечитываю свои тек­сты тех лет, что я писал в «Лимонку» и дру­гие изда­ния, сей­час и вижу: что тогда пред­ска­зы­вал, всё, в общем-​то, сбы­лось. Вот это «про­из­вод­ство ломов и ван­ту­зов» в эко­но­мике, пре­зи­дент с мен­таль­но­стью вах­тёра жен­ского обще­жи­тия… Поэтому даже сей­час готов под­пи­саться под каж­дым своим сло­вом, кото­рое тогда было ска­зано. Но что каса­ется позд­ней НБП, уже ближе к концу нуле­вых, то тут уже… Это были уже два раз­ных движения. 

[Прибой] На вашей семье отра­зи­лось уча­стие в НБП?

[Родион] Пытались мел­кие гадо­сти делать, ски­ды­вать какую-​то инфор­ма­цию. Мелкие пако­сти. Слава богу, ничего серьёз­ного не было. Сын зато больше видел жизни реаль­ной, на съезды мотался, с «Папой» зна­ком. Лимонов мне тогда по здо­ро­вому по зави­до­вал, когда пер­вый раз уви­дел сына. Потом и у него родился через какое-​то время. 

[Прибой] А что по поводу «Другой России»? Это имеет сей­час какой-​то смысл? Или это «тол­ки­ни­сты от поли­тики», рекон­стру­и­ру­ю­щие «ту самую» НБП?

[Родион] Да, да! Вот «тол­ки­ни­сты от поли­тики» — это самое то выра­же­ние. Была легенда, было какое-​то дей­ство, а теперь идёт погоня за мифом. Как казаки. Я, кстати, сам из каза­ков. У меня оба деда — мах­ро­вые казаки. Вот они были казаки. Сейчас каза­че­ство — это клоунада.

Но я отмечу, что сей­час осуж­дать такое прямо одно­значно и сурово не готов. Может, этим тоже надо пере­бо­леть. Может быть, надо побыть тол­ки­ни­стом, чтобы перейти на какую-​то сту­пень дальше. Но всё равно… Вот я смот­рел недавно видео: идёт Толя Тишин, уже такой поста­рев­ший поряд­ком, ещё пару лиц зна­ко­мых лет десять назад… Орут: «…Русский город!.. Русский город! Съёмка 2014-​го или 2012-​го года. …Trainspotting 2 про­сто. То есть нет, уже… Не цеп­ляет. Всё хорошо в своё время. По тем вре­ме­нам, да, всё напол­нено было эмо­ци­ями, дей­стви­тель­ным содер­жа­нием. Сейчас это уже вто­рично, если даже не третично.

[Прибой] Как вы отно­си­тесь к тому, что сей­час делает Лимонов?

[Родион] Папа — а для кого-​то и дедушка — очень много нам дал… Ну что можно ска­зать? Папа всё ещё антро­по­ло­ги­че­ски адек­ва­тен и мною ува­жаем. Поймите, вся пре­лесть той НБП была в кон­тин­генте. Это было одно­род­ное сооб­ще­ство, кото­рое стре­ми­лось к каким-​то инте­рес­ным целям. Это были люди, кото­рые искали методы. 

[Прибой] Вы ведь сле­дите за тем, что в поли­тике происходит?

[Родион] В глу­бо­кий анде­гра­унд не углуб­ля­юсь. Ни левый, ни пра­вый. Мне взрос­лых дядек инте­ресно послу­шать — Белковского, Соловья, Быкова… 

[Прибой] Какие советы дали бы начи­на­ю­щим поли­ти­че­ским акти­ви­стам? Каких оши­бок можно избежать?

[Родион] Творческого под­хода, живого ума.

А вообще надо искать для дви­же­ния какие-​то новые формы, по-​другому никак. Ошибки все­гда будут, не бой­тесь их совер­шать. Всё-​таки твор­че­ский под­ход дол­жен быть прежде всего. И чтобы дей­ствие при­но­сило удовольствие. 

Вот я вспо­ми­наю, что мы делали, и испы­ты­ваю удо­воль­ствие. И тогда мне это было в радость. А когда пере­стало при­но­сить удо­воль­ствие, я этим пере­стал зани­маться. Всё должно при­но­сить удо­воль­ствие — это самое важ­ное. Не потому что вет­ре­ность должна быть, а про­сто когда в этом теря­ется нерв, когда теря­ется содер­жа­ние, тогда твоя дея­тель­ность начи­нает напо­ми­нать тол­ки­низм от поли­тики или вот это ряже­ное неоказачество…

[Прибой] Уже не то…

[Родион] «Кризис вер­баль­но­сти» — одним словом…