~ 97 мин

Введение

Поднятый в этом мате­ри­але вопрос вовсе не явля­ется ото­рван­ным от прак­тики тео­ре­ти­зи­ро­ва­нием, т. к. в иной вари­а­ции дан­ное утвер­жде­ние активно пере­са­жи­ва­ется и на рус­скую почву. Обычно в виде утвер­жде­ния, что боль­ше­визм свя­зан сугубо с общин­ными тра­ди­ци­ями кре­стьян­ства, а фра­зео­ло­гия науч­ного ком­му­низма была лишь «марк­со­вой боро­дой рус­ской рево­лю­ции». Таким обра­зом, «не нуж­ный» нигде в Европе и Америке марк­сизм упал на пло­до­род­ную почву только в России, а, сле­до­ва­тельно, вся­кий ком­му­низм это сугубо наше, «род­ное».

Тезис о боль­ше­визме как сугубо рус­ском явле­нии или, в край­нем слу­чае, наци­о­нально огра­ни­чен­ной вари­а­ции марк­сизма, уже довольно стар, и лите­ра­туры, кото­рая раз­об­ла­чает дан­ный миф, полно. А вопрос о марк­сизме в США даже в совет­ское время оста­вался в узких рам­ках про­фес­си­о­наль­ной аме­ри­ка­ни­стики, кото­рая не имеет доста­точ­ного рас­про­стра­не­ния в обще­стве. В отли­чие от аме­ри­ка­но­фи­лии среди нашей либе­раль­ной моло­дёжи, кото­рая порою дохо­дит до абсо­лют­ной иде­а­ли­за­ции миро­вого геге­мона. Давайте же раз­би­раться, пони­мать и попу­ля­ри­зи­ро­вать в про­па­ган­дист­ской работе.

Формирование рабочего класса в контексте социально-​экономического развития США в XIX веке

«Различные формы соци­а­ли­сти­че­ской док­трины и прак­тики, появ­ляв­ши­еся и исче­зав­шие в тече­ние веков, столь раз­но­об­раз­ные по своим при­чи­нам, внеш­нему виду и резуль­та­там, все эти формы сле­дует изу­чать и объ­яс­нять при помощи спе­ци­фи­че­ских и слож­ных усло­вий соци­аль­ной жизни, в лоне кото­рой они воз­никли»¹ .

Да не осу­дит нас чита­тель, но дан­ная цитата без­условно верна, и для деталь­ного и обсто­я­тель­ного осве­ще­ния исто­рии аме­ри­кан­ского рабо­чего и ком­му­ни­сти­че­ского дви­же­ния необ­хо­димо про­яс­нить неко­то­рые осо­бен­но­сти эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия США того пери­ода. Без этого совер­шенно невоз­можно сорвать тот таин­ствен­ный покров «наци­о­наль­ных осо­бен­но­стей аме­ри­кан­цев», кото­рый якобы послу­жил при­вив­кой от соци­а­ли­сти­че­ских идей. В про­тив­ном слу­чае, отсылка к какому-​то спе­ци­фи­че­скому «аме­ри­кан­скому духу» так и рис­кует остаться для чита­теля набо­ром слов.

Особенности промышленного развития в США

Возникновение и наи­бо­лее актив­ное раз­ви­тие рабо­чего класса в США при­хо­дится, как и в боль­шин­стве запад­ных стран, на XIX в. И так же как и для Европы, для Америки XIX в. был веком про­мыш­лен­ного пере­во­рота. Правда, в отли­чие от Франции или Англии, «век» — это прак­ти­че­ски буквально.

Нижняя хро­но­ло­ги­че­ская гра­ница про­мыш­лен­ного пере­во­рота в США в оте­че­ствен­ной аме­ри­ка­ни­стике все­гда была вопро­сом спор­ным² . Это, если гово­рить с иро­нией, груст­ная тра­ди­ция нашей исто­ри­че­ской науки. Если кто-​то возь­мётся раз­би­рать вопрос о начале про­мыш­лен­ного пере­во­рота в России, то столк­нётся с тем же самым — почти все одно­значно фик­си­руют период его окон­ча­ния, но прийти к еди­ному мне­нию по поводу ниж­ней гра­ницы охот­ни­ков не так много.

Для США в каче­стве старта про­мыш­лен­ного пере­во­рота обычно назы­вают отры­вок где-​то между послед­ней тре­тью XVIII в. и сере­ди­ной (!) XIX века. На наш взгляд, более обос­но­ван­ной явля­ется точка зре­ния тех иссле­до­ва­те­лей, кото­рые отно­сят его гене­зис к началу XIX века³ , — пери­оду, кото­рый с соб­ственно фаб­рич­ным про­из­вод­ством можно свя­зы­вать с боль­шей уве­рен­но­стью, чем послед­нюю треть XVIII века. В то время рас­про­стра­не­ние машин в про­из­вод­стве было ещё слиш­ком узким, пред­при­я­тия, их исполь­зу­ю­щие, — неустой­чи­выми, а про­цесс про­из­вод­ства от сырья до гото­вого про­дукта даже в тек­стиль­ной про­мыш­лен­но­сти не был меха­ни­зи­ро­ван полностью.

Предлагаемый же неко­то­рыми иссле­до­ва­те­лями период сере­дины XIX в. как отметка начала про­мыш­лен­ного пере­во­рота⁴ нами не исполь­зу­ется в связи с тем, что фаб­рич­ная система в тек­стиль­ной про­мыш­лен­но­сти северо-​востока к тому вре­мени офор­ми­лась уже пол­но­стью и начала охва­ты­вать смеж­ные отрасли, уже успев суще­ственно повли­ять и на соци­аль­ную струк­туру обще­ства. Хотя, бес­спорно, гово­рить о завер­ше­нии про­мыш­лен­ной рево­лю­ции в США для этого пери­ода нельзя.

Но не могли же все эти точки зре­ния взяться из воз­духа, верно? Для исто­рии США суще­ствует локаль­ная про­блема, свя­зан­ная с тер­ри­то­ри­аль­ной нерав­но­мер­но­стью дан­ного про­цесса. Она была куда боль­шей, чем в иных стра­нах, и явля­лась глав­ным источ­ни­ком довольно спе­ци­фи­че­ского раз­ви­тия США. Мы ещё обсто­я­тельно пого­во­рим об этом чуть ниже. Пока же доста­точно знать, что отно­ся­щие начало про­мыш­лен­ного пере­во­рота в как можно более позд­ние сроки апел­ли­руют к тому факту, что пока на северо-​восточном побе­ре­жье шёл про­цесс ста­нов­ле­ния инду­стри­аль­ного обще­ства, основ­ная часть страны про­дол­жала жить руч­ным тру­дом и зем­ле­де­лием⁵ . Только во вто­рой поло­вине XIX в. тер­ри­то­ри­аль­ное рас­про­стра­не­ние поз­во­лило новому укладу охва­тить бóль­шую часть страны.

Это мне­ние мы не смогли при­нять по тем же при­чи­нам, что и пер­вое — нас инте­ре­суют именно каче­ствен­ные изме­не­ния, а не коли­че­ствен­ные. С этой точки зре­ния про­цессы, свя­зан­ные с инду­стри­аль­ным пере­во­ро­том, начали ока­зы­вать суще­ствен­ное, пусть и не реша­ю­щее, вли­я­ние на жизнь аме­ри­кан­ского обще­ства уже в начале XIX в.

Верхняя гра­ница хро­но­ло­гии дан­ного явле­ния (80–90-е гг. XIX в. — начало XX в.) уже куда более одно­значна в связи с нача­лом актив­ного про­цесса моно­по­ли­за­ции аме­ри­кан­ской про­мыш­лен­но­сти, фик­си­ру­е­мого в этот период⁶ . Возникновение моно­по­лий явно сви­де­тель­ствует о завер­шён­но­сти про­мыш­лен­ного пере­во­рота в обще­на­ци­о­наль­ных масштабах.

Качественный сдвиг выра­жался и в воз­ник­но­ве­нии совер­шенно новых явле­ний в соци­аль­ной струк­туре, не харак­тер­ных для капи­та­лизма пери­ода про­мыш­лен­ной рево­лю­ции. Например, «рабо­чей ари­сто­кра­тии»⁷ , что по оценке В. И. Ленина уже явля­ется сви­де­тель­ством о пере­ходе капи­та­лизма в новую эпоху, эпоху импе­ри­а­лизма⁸ .

Итак, очер­чен­ный нами период про­мыш­лен­ного пере­во­рота в США — с начала XIX в. и до рубежа XIX–XX вв. Согласитесь, что период выхо­дит весьма и весьма зна­чи­тель­ный. Практически целый век инду­стри­а­ли­за­ции. С чем же это свя­зано? Явно не с тем, что Соединённые Штаты были столь отста­лой стра­ной, что про­цесс ста­нов­ле­ния про­мыш­лен­ного про­из­вод­ства шёл воис­тину чере­па­шьими темпами.

На самом деле, вот тут и нахо­дится глав­ная осо­бен­ность социально-​экономического раз­ви­тия США в XIX веке, ока­зав­шая суще­ствен­ное вли­я­ние на раз­ви­тие рабо­чего дви­же­ния и исто­рию госу­дар­ства в целом. Это нерав­но­мер­ность про­мыш­лен­ного пере­во­рота в связи с посте­пен­ной коло­ни­за­цией мате­рика и гос­под­ством план­та­ци­он­ного раб­ства на юге.

Целый век про­мыш­лен­ного пере­во­рота — доста­точно дол­гий период для запад­ной страны, но если обра­щаться к источ­ни­кам, то на пер­вый взгляд, для подоб­ных суж­де­ний нет осно­ва­ний. Согласно пере­писи одного из сотруд­ни­ков Министерства тор­говли США, на 1810 год в стране функ­ци­о­ни­ро­вало 269 хлоп­ча­то­бу­маж­ных и 24 шер­стя­ных пред­при­я­тия⁹ , что, каза­лось бы, явно ука­зы­вает на круп­ную инду­стрию. Даже с учё­том того, что мно­гие иссле­до­ва­тели пред­по­чи­тают отно­сить эти пред­при­я­тия ско­рее к ману­фак­тур­ному про­из­вод­ству¹⁰ . К 1830 году про­мыш­лен­ная про­дук­ция в шер­стя­ной про­мыш­лен­но­сти смогла нагнать кустар­ное про­из­вод­ство и затем стала чрез­вы­чайно быстро его обго­нять¹¹ .

Казалось бы, всё это сви­де­тель­ствует в пользу того, что про­мыш­лен­ная рево­лю­ция в Соединённых Штатах уже к сере­дине века была близка к завер­ше­нию, но именно здесь можно про­сле­дить вли­я­ние выше­упо­мя­ну­той неравномерности.

Одной из важ­ней­ших осо­бен­но­стей про­мыш­лен­ного пере­во­рота в Америке было то, что, в то время как на Востоке росли круп­ные фаб­рики, на Запад пере­се­ленцы дви­га­лись, везя с собой руч­ную прялку и руч­ной ста­нок, т. е. в запад­ной черте посе­ле­ний воз­рож­да­лось мел­кое домаш­нее про­из­вод­ство¹² . К началу 60-​х годов явные при­знаки завер­ше­ния про­мыш­лен­ного пере­во­рота (напри­мер, про­из­вод­ство машин маши­нами) появи­лись только в наи­бо­лее раз­ви­тых северо-​восточных шта­тах. На Юге сохра­ня­лось рабо­вла­дель­че­ское план­та­ци­он­ное хозяй­ство, зна­чи­тель­ную же часть Запада ещё пред­сто­яло осво­ить¹³ .

Неравномерность фик­си­рует и ста­ти­стика. К 1850-​м годам на 1 рабо­чего при­хо­ди­лось 8 чело­век иных про­фес­сий в Новой Англии, 15 в цен­траль­ных шта­тах, 48 на западе страны и 82 на юге¹⁴ . Это под­твер­жда­ется и коли­че­ством пред­при­я­тий. К при­меру, на Юге даже к 1860 году было сосре­до­то­чено лишь 15 % про­мыш­лен­ных пред­при­я­тий страны и они про­из­во­дили лишь 8 % всей про­мыш­лен­ной про­дук­ции Америки¹⁵ .

Население США, заня­тое в про­мыш­лен­но­сти (в том числе и в кустар­ном домаш­нем про­из­вод­стве), соста­вило на 1859 год 1 311 246 чело­век¹⁶ . По дру­гим оцен­кам — 2,5 мил­ли­она чело­век¹⁷ . Для пони­ма­ния мас­шта­бов имеет смысл при­ве­сти резуль­таты пере­писи насе­ле­ния за 1860 год, согласно кото­рой на тот момент в стране про­жи­вало 31 443 321 чело­век, при­чём 4 мил­ли­она из них были рабами¹⁸ . Следовательно, к 1860 году чис­лен­ность про­мыш­лен­ных рабо­чих в целом по стране не только не пре­вы­шала число людей, заня­тых в сель­ском хозяй­стве на пра­вах фер­ме­ров, но даже и число план­та­ци­он­ных рабов на Юге.

Принимая во вни­ма­ние выше­из­ло­жен­ное, о завер­ше­нии про­мыш­лен­ного пере­во­рота на всей тер­ри­то­рии США даже к 1860-​м годам гово­рить нельзя, а вот кон­кретно на северо-​востоке он уже вошёл в завер­ша­ю­щую фазу, не усту­па­ю­щую раз­ви­тым евро­пей­ским государствам.

Решительный рывок в про­мыш­лен­ном раз­ви­тии США во вто­рой поло­вине XIX в. свя­зан, прежде всего, с побе­дой Севера в Гражданской войне и окон­ча­тель­ным утвер­жде­нием про­мыш­лен­ного пути раз­ви­тия страны в про­ти­во­вес аграр­ной ори­ен­ти­ро­ван­но­сти Юга. Помимо этого, победа над Конфедерацией зна­ме­но­вала не только окон­ча­тель­ную победу про­грес­сив­ной внут­ри­по­ли­ти­че­ской силы, но и пре­одо­ле­ние эко­но­ми­че­ской зави­си­мо­сти от Англии, что как раз и потре­бо­вало созда­ния насто­я­щей тяжё­лой индустрии.

Под сло­вом «насто­я­щей» под­ра­зу­ме­ва­ется «адек­ват­ной раз­ви­тию лег­кой про­мыш­лен­но­сти», т. к. к 1860 году про­мыш­лен­ное про­из­вод­ство, свя­зан­ное с аграр­ным сек­то­ром, ушло далеко впе­рёд по срав­не­нию с иными отрас­лями. Например, на всю тер­ри­то­рию США в 1855 г. при­хо­ди­лось 14434 кило­метра желез­ных дорог, и боль­шей частью на полосу восточ­ного побе­ре­жья, на западе их про­тя­жён­ность была около 1000 км¹⁹ . Такая дис­про­пор­ция — явное сви­де­тель­ство «коло­ни­аль­ного типа инфра­струк­туры» (от берега вглубь коло­нии), ори­ен­ти­ро­ван­ной только на экс­порт и пре­пят­ству­ю­щей раз­ви­тию внут­рен­них областей.

Период после граж­дан­ской войны стал «Золотым веком» для этого вида транс­порта, и к 1893 году про­тя­жён­ность желез­но­до­рож­ной сети была порядка 176 500 миль (около 284 тысяч кило­мет­ров)²⁰ . В 1860 году в США про­из­во­ди­лось менее 1 мил­ли­она тонн чугуна, в 1900 году — 13 789 тонн²¹ . В 1860 году добыча нефти соста­вила 500 тыс. бар­ре­лей, в 1900 — 63 620 тыс. бар­ре­лей²² . То же можно уви­деть и в маши­но­стро­е­нии, раз­ви­тие кото­рого глав­ным обра­зом сви­де­тель­ствует о завер­шён­но­сти про­мыш­лен­ного пере­во­рота. В 1892 году Генри Форд собрал свой пер­вый авто­мо­биль, а уже в 1900 про­из­во­дил их по 4 тысячи в год²³ .

Нельзя упус­кать из вида, что не одни лишь собы­тия граж­дан­ской войны при­вели к подоб­ному бур­ному росту про­мыш­лен­но­сти и к росту тяжё­лой инду­стрии в част­но­сти. США обла­дали огром­ным про­стран­ством — порядка 9 мил­ли­о­нов квад­рат­ных кило­мет­ров, на кото­рых в 1870 году про­жи­вало 39 818 449 чело­век²⁴ . Это давало очень низ­кую плот­ность насе­ле­ния для того вре­мени, рабо­чих рук не хва­тало даже с учё­том мигра­ции, что допол­ни­тельно под­стё­ги­вало аме­ри­кан­скую про­мыш­лен­ность к раз­ви­тию «про­из­вод­ства машин машинами».

Отсюда, к слову, идёт миф об аме­ри­кан­цах как «нации изоб­ре­та­те­лей». Это никак не свя­зано с каким-​то осо­бым духом или божьей волей. Хроническая про­блема США той эпохи — недо­ста­ток рабо­чих рук. Несколько забе­гая впе­рёд, отме­тим, что бес­кон­троль­ный исход насе­ле­ния от раб­ского труда на фаб­ри­ках в сто­рону Дикого Запада с его бес­край­ними зем­лями мало ком­пен­си­ро­вался про­цес­сами имми­гра­ции. Мигранты, собрав сколько-​нибудь зна­чи­мую сумму, также стре­ми­лись про­дви­нуться как можно запад­нее, сго­няя индей­цев с их земель и ста­но­вясь фер­ме­рами, т. е. мел­кими соб­ствен­ни­ками. Ведь лучше быть фер­ме­ром со своей зем­лёй, чем про­ле­та­рием без вся­кой соб­ствен­но­сти. Отсюда тот факт, что рабо­чие руки в Соединённых Штатах все­гда были дороги, а это под­стё­ги­вало про­цесс меха­ни­за­ции труда и ввода в строй новых образ­цов машин — рас­ходы меньше.

Изобретения были про­сто эко­но­ми­че­ски вос­тре­бо­ваны и нахо­дили пути к широ­кому внед­ре­нию куда быст­рее, чем в Европе, а потому сохра­ня­ю­ще­еся и по сей день тех­ни­че­ское пре­вос­ход­ство США над боль­шин­ством стран — резуль­тат вполне есте­ствен­ного исто­ри­че­ского раз­ви­тия, для этого была хоро­шая база. И. И. Полузнов изоб­рёл паро­вой дви­га­тель даже несколько раньше, чем Уатт, но в кре­пост­ной России много ли от него могло быть толку?

О доста­точно мощ­ном научно-​техническом раз­ви­тии США в то время могут сви­де­тель­ство­вать сле­ду­ю­щие факты: к 1900 г. в стране было уже около 1 355 000 теле­фо­нов, 2 774 элек­тро­стан­ции, а в 1893 году на пред­при­я­тии был испы­тан пер­вый элек­тро­мо­тор²⁵ , что сви­де­тель­ство­вало о ско­ром конце эпохи пара для Америки.

Никаких сомне­ний в завер­шён­но­сти про­мыш­лен­ной рево­лю­ции в этот период не остав­ляет и струк­тура наци­о­наль­ного дохода: 9 372 379 000 дол­ла­ров от про­мыш­лен­ного про­из­вод­ства про­тив 2 460 107 000 дол­ла­ров от про­дук­ции сель­ского хозяй­ства²⁶ .

К тому же, о завер­шён­но­сти про­мыш­лен­ного пере­во­рота в США к концу века сви­де­тель­ствует и чис­лен­ность уже прочно сфор­ми­ро­вав­ше­гося рабо­чего класса. Уже в 80-​е годы чис­лен­ность рабо­чих в одной только обра­ба­ты­ва­ю­щей про­мыш­лен­но­сти соста­вила порядка 4 730 000 чело­век²⁷ — это больше, чем чис­лен­ность рабо­чих в сере­дине века по всем отраслям.

Промышленная рево­лю­ция в США, как и любая дру­гая, не огра­ни­чи­ва­ется одним лишь коли­че­ствен­ным ростом пред­при­я­тий, отрас­лей и гео­мет­ри­че­ской про­грес­сией в росте про­дук­ции. Закономерным и весьма важ­ным послед­ствием про­мыш­лен­ного пере­во­рота явля­ется кон­цен­тра­ция про­из­вод­ства, даю­щая допол­ни­тель­ный рост про­из­во­ди­тель­но­сти и име­ю­щая далеко иду­щие соци­аль­ные последствия.

Фактически под «кон­цен­тра­цией» име­ется в виду зако­но­мер­ный итог кон­ку­рент­ной борьбы в рам­ках сво­бод­ного рынка — про­ис­хо­дило разо­ре­ние менее эффек­тив­ных про­из­во­ди­те­лей их более эффек­тив­ными сопер­ни­ками и пере­ход про­из­вод­ствен­ных мощ­но­стей пер­вых под руко­вод­ство побе­ди­те­лей. Это поз­во­ляло повы­сить эффек­тив­ность управ­ле­ния, сни­зить рас­ходы на рекламу, иметь больше воз­мож­но­стей для уни­что­же­ния сле­ду­ю­щего кон­ку­рента и не быть уни­что­жен­ным самому.

Кратко послед­ствия кон­цен­тра­ции про­из­вод­ства можно про­ил­лю­стри­ро­вать таким при­ме­ром: в 1880 году сель­ско­хо­зяй­ствен­ные машины выпус­кали 1934 пред­при­я­тия, из кото­рых до 1890 дожило только 910, и это не было при­зна­ком кри­зиса — обо­рот капи­тала и выпуск про­дук­ции у остав­шихся зна­чи­тельно выросли. То же можно наблю­дать и среди желе­зо­де­ла­тель­ных и ста­ле­ли­тей­ных заво­дов — коли­че­ство игро­ков на рынке умень­ши­лось на треть, а про­из­во­ди­тель­ность отрасли выросла на треть²⁸ .

Восьмидесятые годы XIX века также были пери­о­дом актив­ной моно­по­ли­за­ции всей аме­ри­кан­ской про­мыш­лен­но­сти. К концу 90-​х годов в США суще­ство­вало более четы­рёх­сот про­мыш­лен­ных, транс­порт­ных и ком­му­наль­ных тре­стов с капи­та­лом более 20 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров²⁹ .

Несмотря на внешне бла­го­по­луч­ную ста­ти­стику, дан­ное явле­ние имело два без­условно нега­тив­ных послед­ствия. Во-​первых, обра­зо­ва­ние моно­по­лий сви­де­тель­ство­вало о том, что внут­рен­ний рынок фак­ти­че­ски исчер­пан и аме­ри­кан­ские ком­па­нии ста­но­вятся заин­те­ре­со­ваны в поиске внеш­них рын­ков сбыта. Это яви­лось глав­ной пред­по­сыл­кой пере­хода к актив­ной внеш­ней экс­пан­сии. Сначала эко­но­ми­че­ской, а в слу­чае сопро­тив­ле­ния — и поли­ти­че­ской. Американо-​испанская война за Кубу — яркий тому при­мер, США и здесь ока­за­лись в числе лидеров.

Во-​вторых, наём­ные рабо­чие посте­пенно лиша­лись воз­мож­но­сти выбора рабо­то­да­теля. Колонизация Запада к концу века уже была завер­шена, а сокра­ще­ние игро­ков на рынке при­во­дило к тому, что в пре­де­лах своей отрасли одна моно­по­лия ста­но­ви­лась потре­би­те­лем рабо­чей силы со всей страны. В этих усло­виях рабо­чие не могли уйти от одного рабо­то­да­теля к дру­гому, не могли бежать дальше на Запад и были вынуж­дены рабо­тать на усло­виях, уста­нов­лен­ных моно­по­ли­стом. Это уси­ли­вало соци­аль­ное нера­вен­ство и напря­жён­ность в обще­стве. К 1900 году 2 % семей кон­тро­ли­ро­вали более ⅓, а 10 % всех семей вла­дели ¾ всего наци­о­наль­ного богат­ства страны³⁰ .

Лучше всего роль моно­по­лий на исходе XIX века иллю­стри­рует Генри Д. Ллойд:

«Небольшое коли­че­ство людей рас­по­ла­гает вла­стью, поз­во­ля­ю­щей им не допус­кать никого из посто­рон­них к снаб­же­нию насе­ле­ния всеми видами тепла, света и энер­гии, кото­рые при­ме­ня­ются в совре­мен­ной жизни и про­мыш­лен­но­сти, начи­ная со спи­чек и кон­чая локо­мо­ти­вами и элек­три­че­ством. <…> Вы не можете осво­бо­диться от этой зави­си­мо­сти, если заме­ните элек­три­че­ство газом и город­ской газо­про­вод нату­раль­ным газом; даже если вы от керо­сина перей­дёте к све­чам, то вы всё-​таки оста­не­тесь в их вла­сти»³¹ .

Подводя итоги, в ходе про­мыш­лен­ного пере­во­рота в США можно выде­лить как общее, так и осо­бен­ное, суще­ственно повли­яв­шее на после­ду­ю­щие собы­тия из исто­рии рабо­чего дви­же­ния и страны.

С точки зре­ния самого ста­ди­аль­ного хода про­мыш­лен­ной рево­лю­ции, раз­ви­тие её было вполне типич­ным для запад­ных стран. Период ману­фак­туры, начало пере­во­рота прежде всего в тек­стиль­ной отрасли, затем рост осталь­ных отрас­лей, закан­чи­ва­ю­щийся фор­ми­ро­ва­нием широ­кого слоя про­мыш­лен­ных рабо­чих и инду­стри­а­ли­за­цией — появ­ле­нием тяжё­лой про­мыш­лен­но­сти, свя­зан­ной с про­из­вод­ством «машин маши­нами». Однако осо­бое поло­же­ние в мире и само­быт­ную исто­рию в XX веке Соединённым Штатам, помимо свое­об­раз­ного гео­гра­фи­че­ского поло­же­ния и кли­мата, обес­пе­чат и сле­ду­ю­щие осо­бен­но­сти про­те­ка­ния про­мыш­лен­ного переворота.

Во-​первых, его «затяж­ной харак­тер». В зави­си­мо­сти от оце­нок, его дли­тель­ность опре­де­ляют в рай­оне 100 лет.

Во-​вторых, нерав­но­мер­ность про­те­ка­ния про­мыш­лен­ной рево­лю­ции. Если гово­рить о США в целом, то в сере­дине века дан­ный про­цесс в стране не был завер­шён, а если брать во вни­ма­ние только северо-​восточные Штаты, то там про­мыш­лен­ная рево­лю­ция завер­ши­лась раньше мно­гих евро­пей­ских государств.

В-​третьих, непре­рыв­ная коло­ни­за­ция т. н. «Дикого Запада» на про­тя­же­нии всего XIX в. в зна­чи­тель­ной сте­пени сгла­жи­вала кри­зисы, как эко­но­ми­че­ские, так и соци­аль­ные, спо­соб­ство­вала кажу­щейся неис­чер­па­е­мо­сти рас­ши­ре­ния внут­рен­него рынка.

Тем не менее, как и всем стра­нам, Соединённым Штатам не уда­лось избе­жать такого зако­но­мер­ного итога про­мыш­лен­ной рево­лю­ции, как появ­ле­ние все­силь­ных моно­по­лий, фак­ти­че­ски уни­что­жив­ших идеал сво­бод­ного рынка. Концентрация про­из­вод­ства в руках немно­гих спо­соб­ство­вала не только повы­ше­нию про­из­во­ди­тель­но­сти инду­стрии в целом, но и созда­нию моноп­со­нии на рынке труда в каж­дой отдель­ной отрасли, что неиз­бежно вело к ухуд­ше­нию поло­же­ния наём­ных рабо­чих и соци­аль­ным конфликтам.

Да, аме­ри­кан­ская исто­рия дей­стви­тельно спе­ци­фична отно­си­тельно евро­пей­ской. Но совсем не там и не в том, как это видят совре­мен­ные нис­про­вер­га­тели марксизма.

Положение наёмных рабочих в США на протяжении XIX века

Говоря о поло­же­нии про­мыш­лен­ных рабо­чих в Соединённых Штатах в годы про­мыш­лен­ного пере­во­рота, нужно учи­ты­вать две клю­че­вые осо­бен­но­сти в эко­но­ми­че­ском раз­ви­тии страны, ока­зав­шие огром­ное вли­я­ние на спе­ци­фику этого поло­же­ния в срав­не­нии с евро­пей­ским рабо­чим классом.

Первая — нали­чие огром­ного неосво­ен­ного земель­ного фонда на Западе, кото­рый уже был упо­мя­нут выше при рас­смот­ре­нии вопроса о спе­ци­фике про­мыш­лен­ного пере­во­рота. Теперь же его пред­стоит рас­смот­реть в кон­тек­сте вли­я­ния на бла­го­со­сто­я­ние рядо­вых наём­ных рабочих.

Вторая лишь вскользь затро­нута в преды­ду­щей части иссле­до­ва­ния, однако к вопросу о поло­же­нии наём­ных рабо­чих имеет самое непо­сред­ствен­ное отно­ше­ние. Речь идёт о мигра­ции и её вли­я­нии на рынок труда.

Говоря о пер­вой осо­бен­но­сти, нужно пони­мать, что бла­го­даря ей, в отли­чие от Европы, мно­же­ство про­ле­та­ри­зо­ван­ных сель­ских жите­лей или без­ра­бот­ных не скап­ли­ва­лись в горо­дах, созда­вая взры­во­опас­ную массу. Они ухо­дили на Дикий Запад, где снова ста­но­ви­лись мел­кими соб­ствен­ни­ками или ремес­лен­ни­ками. Это в зна­чи­тель­ной сте­пени тор­мо­зило обра­зо­ва­ние устой­чи­вых форм орга­ни­зо­ван­ного рабо­чего дви­же­ния, при­да­вало столк­но­ве­ниям между рабо­чими и пред­при­ни­ма­те­лями спо­ра­ди­че­ский харак­тер, осо­бенно если речь идёт о пер­вой поло­вине XIX века. По сути своей это был некий вен­тиль, «открыв» кото­рый, можно было в период кри­зи­сов резко сни­зить армию без­ра­бот­ных и умень­шить соци­аль­ные про­ти­во­ре­чия. Также это поз­во­ляло под­дер­жи­вать некую иллю­зию того, что тяжё­лое мате­ри­аль­ное поло­же­ние каж­дого отдель­ного рабо­чего носит вре­мен­ный харак­тер и легко попра­вимо в рам­ках суще­ству­ю­щей обще­ствен­ной системы.

Один из авто­ри­тет­ных эко­но­ми­стов сво­его вре­мени, Мишель Шевалье, в 40-​х годах XIX в. писал:

«В Европе коа­ли­ция рабо­чих может озна­чать только одно из двух: повысьте нашу зара­бот­ную плату, а если вы этого не сде­ла­ете, мы возь­мёмся за ору­жие, что озна­чает граж­дан­скую войну. В Европе не может быть ника­кой дру­гой поста­новки вопроса. В Америке же, напро­тив, такая коа­ли­ция озна­чает: повысьте нашу зара­бот­ную плату или мы уйдём на Запад»³² .

Можно при­ве­сти проч­ные эко­но­ми­че­ские доводы в пользу спра­вед­ли­во­сти этого утвер­жде­ния. На западе страны зар­плата рабо­чих была при­мерно в 1,5 раза выше, чем на восточ­ном побе­ре­жье³³ . Явное сви­де­тель­ство того, что сво­бод­ных от своей соб­ствен­но­сти рабо­чих рук там было ещё меньше, чем на Востоке.

Если гово­рить о воз­врате к фер­мер­ству, то только за период от при­ня­тия закона о гом­сте­дах (в 1862 году этот закон поста­но­вил, что вся­кий обра­ба­ты­ва­ю­щий землю запад­нее опре­де­лён­ной черты раз­ме­ром менее 160 акров в тече­ние 5 лет дол­жен счи­таться её пол­но­прав­ным соб­ствен­ни­ком) до конца века граж­да­нам было отдано 81 млн га земли³⁴ .

Именно эта внут­рен­няя коло­ни­за­ция поз­во­ляет нам вслед за В. И. Лениным делать выводы о том, что в Америке «рабо­чий класс, бла­го­даря оби­лию сво­бод­ных земель, занял пер­вое место по высоте жиз­нен­ного уровня»³⁵ .

Об этом кос­венно могут гово­рить сви­де­тель­ства лич­ного про­ис­хож­де­ния, отно­ся­щи­еся к пер­вой поло­вине века. Например, остав­лен­ные всё тем же фран­цуз­ским эко­но­ми­стом Мишелем Шевалье. Тот отме­чает «впе­чат­ле­ние общего доволь­ства своим поло­же­нием у народа этой страны»³⁶ . Также под­твер­жде­ние о более высо­ком жиз­нен­ном уровне насе­ле­ния США в срав­не­нии со Старым све­том най­дём мы и у аме­ри­кан­ского марк­си­ста Иосифа Вейдемейера:

«Американская почва про­из­во­дит в высо­кой мере раз­вра­ща­ю­щее дей­ствие на народ, и в то же время он здесь испол­ня­ется высо­ко­ме­рием, над­мен­но­стью, как если бы он был намного выше своих собра­тьев в Старом Свете»³⁷ .

Данное поло­же­ние дел могло быть вызвано только состо­я­нием посто­ян­ного бег­ства резерв­ной армии труда на Запад, осо­бенно в период про­мыш­лен­ных кри­зи­сов. Такой воз­мож­но­сти у евро­пей­ских наём­ных рабо­чих быть не могло. А посто­ян­ное умень­ше­ние резерв­ной армии труда озна­чает паде­ние пред­ло­же­ния на рынке рабо­чей силы. Американским пред­при­ни­ма­те­лям рабо­чие руки обхо­ди­лись дороже, чем евро­пей­ским. О чём, мы соб­ственно, уже и гово­рили, объ­яс­няя высо­кую тех­ни­че­скую осна­щён­ность аме­ри­кан­ской промышленности.

Но как бы ни был уро­вень жизни высок в срав­не­нии с Европой — в усло­виях Америки он всё равно был недо­ста­точ­ным. В Массачусетсе сере­дины XIX в. сред­не­ста­ти­сти­че­ской семье для снос­ной жизни тре­бо­ва­лось порядка 754 долл. 72 ц. в год и более того, даже такие цифры счи­та­ются зани­жен­ными³⁸ . Совсем плохо при­хо­ди­лось при­мерно 84 тыся­чам мало­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных рабо­чих, кото­рые в зави­си­мо­сти от штата полу­чали в рай­оне 370 дол­ла­ров в год³⁹ . Это давало повод для воз­ник­но­ве­ния тру­до­вых конфликтов.

Тем более что суще­ство­вала и вто­рая осо­бен­ность, кото­рую мы уже упо­ми­нали и к кото­рой пора вер­нуться. Речь об имми­гра­ции. Она поз­во­ляла капи­та­ли­стам восточ­ного побе­ре­жья США суще­ственно сгла­жи­вать посто­ян­ный отток рабо­чей силы на Запад и в каком-​то смысле исполь­зо­вать при­ез­жих про­тив «корен­ных» рабо­чих. К. Маркс в пер­вом томе капи­тала очень ёмко оха­рак­те­ри­зо­вал этот процесс:

«…колос­саль­ный и непре­рыв­ный поток людей, из года в год направ­ля­ю­щийся в Америку, остав­ляет на Востоке Соединённых Штатов застой­ные осадки, так как волна эми­гра­ции из Европы быст­рее выбра­сы­вает людей на рынок труда востока Соединённых Штатов, чем дру­гая волна успе­вает уне­сти их на Запад»⁴⁰ .

Именно они попол­няли исто­щав­шу­юся в резуль­тате внут­рен­ней коло­ни­за­ции резерв­ную армию труда и про­из­во­дили своим при­бы­тием свое­об­раз­ный дем­пинг на рынке рабо­чей силы.

И пра­ви­тель­ство, чув­ствуя инте­рес пред­при­ни­ма­те­лей в напол­не­нии рынка труда, вся­че­ски под­дер­жи­вало мигра­цию. В 1864 г. была даже осно­вана «Американская эми­гра­ци­он­ная ком­па­ния», целью кото­рой был поиск рабо­чих для оформ­ле­ния кон­трак­тов на работу в Соединённых Штатах⁴¹ .

Положение этих мигран­тов было тяже­лее, чем поло­же­ние корен­ных рабо­чих. Основную их часть в 40–50-е состав­ляли чер­но­ра­бо­чие, хотя число ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных спе­ци­а­ли­стов отно­си­тельно общего числа мигран­тов с раз­ви­тием про­мыш­лен­ного пере­во­рота росло⁴² . Если в пред­ше­ству­ю­щее деся­ти­ле­тие (1870-​е г.) в США при­бы­вали глав­ным обра­зом высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные рабо­чие из Англии и Германии, то в 80-​е годы в связи с меха­ни­за­цией про­мыш­лен­но­сти потре­бо­ва­лось зна­чи­тель­ное коли­че­ство мало­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных, кото­рые при­ез­жали из Австро-​Венгрии, России, Италии и состав­ляли всё боль­шую часть мигран­тов⁴³ .

Существование в исто­рии США внут­рен­ней коло­ни­за­ции вкупе с имми­гра­цией поро­дило ту тен­ден­цию, что «корен­ное» аме­ри­кан­ское насе­ле­ние встало на путь фер­мер­ства, а «тяжё­лая работа по найму, поло­же­ние пожиз­нен­ного про­ле­та­рия боль­шей частью выпало на долю мигран­тов»⁴⁴ . Это под­твер­ждают и цифры. К 1900 году белые рабо­чие, родив­ши­еся в США, не состав­ляли даже поло­вины рабо­чего класса⁴⁵ . И даже те «корен­ные аме­ри­канцы» что оста­ва­лись рабо­чими, были в ином поло­же­нии, по срав­не­нию с мигрантами.

В. И. Ленин писал, что «Империализм имеет тен­ден­цию и среди рабо­чих выде­лить при­ви­ле­ги­ро­ван­ные раз­ряды и отко­лоть их от широ­кой массы про­ле­та­ри­ата»⁴⁶ . В силу выше­обо­зна­чен­ной спе­ци­фики социально-​экономического раз­ви­тия гра­ница этого рас­кола про­шла почти в акку­рат по наци­о­наль­ной и расо­вой гра­нице. Используя мно­го­мил­ли­он­ную массу мигран­тов пре­иму­ще­ственно в каче­стве чер­но­ра­бо­чих, аме­ри­кан­ская бур­жу­а­зия уже в конце XIX в. созда­вала более бла­го­при­ят­ные усло­вия для корен­ных аме­ри­кан­ских рабо­чих. Из этой части лучше опла­чи­ва­е­мых, в основ­ном ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных рабо­чих и сло­жи­лась рабо­чая ари­сто­кра­тия⁴⁷ .

В итоге можно выде­лить два спе­ци­фи­че­ских для Америки момента — более бла­го­по­луч­ное поло­же­ние аме­ри­кан­ских рабо­чих отно­си­тельно евро­пей­ских и их при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние отно­си­тельно белых мигран­тов и «цвет­ного» населения.

Собственно, нужно ли гово­рить, что именно здесь мы видим корень столь острого для Америки «расо­вого вопроса». Зажиточные белые и нахо­дя­щи­еся на самом дне соци­аль­ной пира­миды мигранты. Можно пред­по­ло­жить, что сей­час мно­гие из потом­ков тех, «ста­рых» мигран­тов поза­про­шлого века давно уже нашли более высо­кую нишу в аме­ри­кан­ском обще­стве, но в целом поло­же­ние, ско­рее всего, оста­лось преж­ним. Тем более забавно, что объ­ек­тив­ное эко­но­ми­че­ское про­ти­во­ре­чие гасится не путём дей­ствен­ных пре­об­ра­зо­ва­ний, а тон­нами толе­рант­но­сти и само­би­че­ва­ния, кото­рое по сути ничуть не меняет ситу­а­ции⁴⁸ .

Вообще, именно отсюда идёт и опро­вер­га­е­мый нами миф о чисто «при­воз­ном» харак­тере марк­сизма в США. Якобы, на аме­ри­кан­ской земле такое явно появиться и при­житься не могло, потому «вред­ную секту» сюда при­везли мигранты. Почва для такого утвер­жде­ния была в том, что как наи­бо­лее угне­тён­ная часть насе­ле­ния, именно недав­ние мигранты были склонны под­па­дать под вли­я­ние соци­а­ли­сти­че­ских идей. Отсюда и воз­ни­кает та кажи­мость чуже­род­но­сти этого явле­ния. На самом деле, глав­ная пред­по­сылка вос­при­я­тия соци­а­ли­сти­че­ских уче­ний нахо­ди­лись на само́й аме­ри­кан­ской земле — вполне себе офор­мив­ше­еся про­ти­во­ре­чие между тру­дом и капиталом.

Состояние дел в поло­же­нии рабо­чего класса не исчер­пы­ва­лось одними лишь поло­жи­тель­ными сто­ро­нами. Высокий уро­вень зара­бот­ной платы ещё не явля­ется одно­знач­ным мар­ке­ром хоро­ших усло­вий труда, а тот факт, что послед­ние были во мно­гом схожи с евро­пей­скими, отме­чали и ино­стран­ные совре­мен­ники⁴⁹ . Как уже упо­ми­на­лось выше, при­ем­ле­мый уро­вень жизни тре­бо­вал около 754 дол­ла­ров, в то время как глава семьи в сред­нем полу­чал около 558 дол­ла­ров. Эта раз­ница, поз­во­ля­ю­щая обес­пе­чить при­ем­ле­мый уро­вень жизни, дости­га­лась посред­ством того, что на работу утром соби­ра­лась вся семья — не только совер­шен­но­лет­ние муж­чины, но зача­стую и жен­щины, и дети. В работе Ю. Кучинского, посвя­щён­ной исто­рии усло­вий труда в США, упо­мя­нуто сле­ду­ю­щее заяв­ле­ние на сенат­ской комиссии:

«Портной без жены и в боль­шин­стве слу­чаев без детей — ничто»⁵⁰ .

Причём, несмотря на раз­ви­тие страны, тен­ден­ция к исполь­зо­ва­нию на тяжё­лом про­из­вод­стве жен­ского и дет­ского труда сохра­ня­лась на про­тя­же­нии всего XIX века и более того — к исходу века только росла.

В 1832 году дети состав­ляли ⅖ всего числа фаб­рич­ных рабо­чих, в Род-​Айленде и вовсе — коли­че­ство детей до 12 лет, заня­тых на про­из­вод­стве, лишь немно­гим не дотя­ги­вало до поло­вины от всех рабо­чих в реги­оне⁵¹ . В 1870 году по всей стране было занято на про­из­вод­стве более 730 тыс. детей от 10 до 15 лет, в 1900 году — уже 1 мил­лион 750 тысяч⁵² .

То же самое можно про­на­блю­дать и в исполь­зо­ва­нии жен­ского труда. В 1836 году зара­бот­ную плату полу­чали порядка 140 тысяч жен­щин⁵³ . В 1860 году по резуль­тату вось­мой пере­писи насе­ле­ния их было уже 270 897 чело­век⁵⁴ . В 1871 году это число гало­пи­ру­ю­щими тем­пами дошло до 1 836 288 чело­век, а в 1880 — до 2 647 157 человек.

Эта тен­ден­ция роста свя­зана, прежде всего, со всё более воз­рас­та­ю­щей меха­ни­за­цией труда, зна­чи­тельно упро­ща­ю­щей про­из­вод­ствен­ный про­цесс и поз­во­ля­ю­щей без вреда для каче­ства конеч­ного про­дукта вовле­кать в него людей мень­шей физи­че­ской силы и ква­ли­фи­ка­ции. Как отме­чал один англий­ский исследователь:

«Введение авто­ма­ти­че­ских машин, кото­рые в зна­чи­тель­ной обла­сти (про­мыш­лен­но­сти) лик­ви­ди­ро­вали высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ный чело­ве­че­ский труд, сти­му­ли­ро­ва­лось наплы­вом… зна­чи­тель­ного коли­че­ства дешё­вого труда»⁵⁵ .

Оставляли желать луч­шего и усло­вия труда этих неза­щи­щён­ных кате­го­рий насе­ле­ния. В 1825 году в Массачусетсе про­дол­жи­тель­ность рабо­чего дня среди детей состав­ляла 12–13 часов, рабо­чий день жен­щин по стране состав­лял от 12 до 15 часов, фила­дель­фий­ская газета «Свободная печать ремес­лен­ни­ков» в 1830 году отме­чала, что 14-​часовой день для штата счи­та­ется нор­мой⁵⁶ .

Можно воз­ра­зить, что в плане про­дол­жи­тель­но­сти рабо­чего дня такая ситу­а­ция харак­терна для всех стран, про­хо­див­ших про­мыш­лен­ную рево­лю­цию, и со вре­ме­нем поло­же­ние улуч­ша­ется бла­го­даря орга­ни­зо­ван­ному про­те­сту рабо­чих и наи­бо­лее про­грес­сив­ных слоёв обще­ства, однако тако­вые изме­не­ния в США на про­тя­же­нии XIX века не произошли.

В срав­не­нии с нача­лом века, в 80-​е годы XIX века про­дол­жи­тель­ность рабо­чего дня изме­ни­лась незна­чи­тельно: ниж­няя планка опу­сти­лась до 10 часов в день, верх­няя оста­лась на преж­нем уровне в 15 часов⁵⁷ .

К концу века ¾ жилых поме­ще­ний в Нью-​Йорке были не при­годны для про­жи­ва­ния⁵⁸ . И более того, обла­да­ние этим ава­рий­ным жильём было рос­ко­шью. Например, только 5 % рабо­чих в типо­граф­ской отрасли могли поз­во­лить себе при­об­ре­сти соб­ствен­ное жильё, а по осталь­ным отрас­лям цифра была ещё меньше. Рабочие в США вто­рой поло­вины XIX века — в абсо­лют­ном боль­шин­стве арен­да­торы. Даже высо­ко­опла­чи­ва­е­мые рабо­чие могли поз­во­лить себе только аренду, пусть даже и более ком­фор­та­бель­ного жилища⁵⁹ . Ситуация ещё более усу­губ­ля­лась, если рабо­то­да­тель и арен­до­да­тель были одним и тем же человеком.

Во избе­жа­ние нарас­та­ния соци­аль­ной напря­жён­но­сти какие-​то меры по улуч­ше­нию поло­же­ния низ­ших слоёв насе­ле­ния про­во­ди­лись: как и по ини­ци­а­тиве пра­ви­тель­ства, так и по ито­гам мас­со­вых про­те­стов самих рабочих.

В 1850-​х годах в Нью-​Джерси, Огайо, Род-​Айленде, Нью-​Йорке, Калифорнии и Коннектикуте были при­няты законы о 10-​часовом рабо­чем дне⁶⁰ . К 1867 в шести шта­тах был при­нят закон о 8-​часовом рабо­чем дне, но про­изо­шло это лишь после бур­ной борьбы «Ассоциации рабо­чей реформы», и по факту закон выпол­нялся редко⁶¹ .

Однако же эти победы и уступки были пре­хо­дя­щими. Целостной системы соци­аль­ного стра­хо­ва­ния, ком­пен­са­ций при трав­ма­тизме на про­из­вод­стве и даже пен­сий для инва­ли­дов и пре­ста­ре­лых в США на про­тя­же­нии всего XIX века попро­сту не суще­ство­вало⁶² . В этом плане Америка отста­вала не только от Великобритании, но даже от Пруссии Бисмарка.

Более того, даже на пороге XX века во мно­гих шта­тах проф­со­юзы, как и отдель­ные, неор­га­ни­зо­ван­ные выступ­ле­ния про­тив рабо­то­да­теля, оста­ва­лись вне закона: в Чикаго, к при­меру, подоб­ные дей­ствия кара­лись штра­фом до 500 дол­ла­ров или тюрем­ным заклю­че­нием до двух лет⁶³ . В то же время для пред­при­ни­ма­те­лей при­ни­ма­лось самое сво­бод­ное в мире законодательство.

Во вто­рой поло­вине XIX века в боль­шин­стве шта­тов были при­няты законы, отме­няв­шие огра­ни­че­ние на пре­дель­ные раз­меры капи­та­лов кор­по­ра­ций, поз­во­ляв­шие им выпус­кать акции без ука­за­ния их номи­наль­ной сто­и­мо­сти и в целом упро­щав­шие хозяй­ствен­ную дея­тель­ность в юри­ди­че­ском плане⁶⁴ .

И напро­тив, когда штат Иллинойс в 1887 попы­тался огра­ни­чить дея­тель­ность желез­но­до­рож­ных моно­по­лий, Верховный суд США отме­нил этот зако­но­да­тель­ный акт. А через год, когда меж­штат­ная тор­го­вая комис­сия всё-​таки решила огра­ни­чить желез­но­до­рож­ные тарифы, Верховный суд счёл, что это вхо­дит в пол­но­мо­чия Конгресса США, и запре­тил подоб­ное «само­управ­ство»⁶⁵ . Та же судьба постигла закон Шермана, кото­рый в интер­пре­та­ции судов стал исполь­зо­ваться про­тив проф­со­юз­ных объ­еди­не­ний и почти не задел пред­при­ни­ма­те­лей, остав­ляя им лазейку в виде изме­не­ния формы соб­ствен­но­сти и воз­мож­но­сти дока­зать «разум­ность» дей­ствий моно­по­лии⁶⁶ .

Подытоживая выше­из­ло­жен­ные осо­бен­но­сти поло­же­ния рабо­чих в Америке XIX века, стоит, прежде всего, отме­тить их более бла­го­по­луч­ное поло­же­ние по срав­не­нию с рабо­чими Старого Света, свя­зан­ное с суще­ство­ва­нием фено­мена Дикого Запада, а также рез­кую диф­фе­рен­ци­а­цию на «корен­ных» и мигран­тов, раз­ница между кото­рыми была довольно разительна.

Вместе с тем, такое кажу­ще­еся бла­го­по­лу­чие не было под­креп­лено ника­кими иными гаран­ти­ями, кроме измен­чи­вой конъ­юнк­туры на рынке труда. Непреходящая нищета наём­ного рабо­чего Старого Света была хотя бы гаран­ти­ро­вана, в то время как за оке­а­ном его поло­же­ние, как в тру­до­спо­соб­ном состо­я­нии, так и после его утраты, обес­пе­чи­ва­лось только сте­че­нием обсто­я­тельств и лич­ной ини­ци­а­ти­вой, а судьба после утраты тру­до­спо­соб­но­сти не обес­пе­чи­ва­лась никем и ничем.

Более того, поль­зу­ясь подоб­ным поло­же­нием и руко­вод­ству­ясь док­три­ной невме­ша­тель­ства госу­дар­ства в эко­но­ми­че­ские про­цессы, пра­ви­тель­ство Соединённых Штатов пла­но­мерно «раз­вя­зы­вало руки» пред­при­ни­ма­те­лям в своей дея­тель­но­сти, в том числе и по отно­ше­нию к тру­до­вым конфликтам.

Если гово­рить о социально-​экономическом раз­ви­тии США XIX в. с точки зре­ния фор­ми­ро­ва­ния рабо­чего класса и раз­ви­тия рабо­чего дви­же­ния в целом, то разум­нее начать с той спе­ци­фики, кото­рая отли­чает эти про­цессы от евро­пей­ских, т. к. она довольно существенна.

Особенности про­мыш­лен­ного пере­во­рота ока­зали бла­го­твор­ное вли­я­ние на финан­со­вое поло­же­ние наём­ных рабо­чих Америки отно­си­тельно Европы и вме­сте с тем лишили их необ­хо­ди­мого опыта борьбы за свои соци­аль­ные права. Более того, они подо­рвали сами пред­по­сылки его накопления.

Наличие сво­бод­ных земель на Диком Западе при­учило аме­ри­кан­ских рабо­чих к мысли о том, что поло­же­ние их вре­менно и при­об­ре­те­ние ста­туса соб­ствен­ника — лишь вопрос вре­мени, свя­зан­ный с пере­ез­дом на Запад. И в тече­ние боль­шей части века это дей­стви­тельно было так.

Стало быть, тру­до­вые про­блемы явля­ются лич­ным делом каж­дого, от них можно убе­жать либо на Запад, либо вверх по карьер­ной лест­нице. Подобная увязка гео­гра­фи­че­ского пере­ме­ще­ния с пере­ме­ще­нием по соци­аль­ной лест­нице ока­зала пагуб­ное вли­я­ние на фор­ми­ро­ва­ние рабо­чего дви­же­ния в США — она выра­ба­ты­вала убеж­де­ние, что вме­сто улуч­ше­ния сво­его поло­же­ния здесь и сей­час пер­спек­тив­нее сми­риться с суще­ству­ю­щей обще­ствен­ной систе­мой. В каком-​то смысле идея лич­ного успеха, «аме­ри­кан­ской мечты», стала куль­тур­ным сте­рео­ти­пом, активно под­дер­жи­ва­е­мым обще­ством и по сей день. И как мы видим, её воз­ник­но­ве­ние куда про­за­ич­нее, нежели нали­чие какого-​то осо­бого «духа».

Поднимая вопросы усло­вий, упо­мя­нем, что при­вле­че­ние огром­ного коли­че­ства мигран­тов, а также посто­ян­ные пере­ме­ще­ния внутри страны суще­ственно затруд­няли фор­ми­ро­ва­ние про­ле­та­ри­ата как устой­чи­вой группы, пере­да­ю­щей своё соци­аль­ное поло­же­ние фак­ти­че­ски по наследству.

Складывание обще­на­ци­о­наль­ного рабо­чего дви­же­ния было затруд­нено и нерав­но­мер­но­стью про­мыш­лен­ного пере­во­рота на тер­ри­то­рии страны.

Учитывая, что аме­ри­кан­ским пред­при­ни­ма­те­лям, в связи со сла­бой плот­но­стью насе­ле­ния в столь огром­ной стране и недо­ста­точ­но­стью даже самых боль­ших пото­ков мигра­ции, при­об­ре­те­ние рабо­чих рук обхо­ди­лось дороже, чем евро­пей­ским, может пока­заться, что иные осо­бен­но­сти ниве­ли­ру­ются вовсе и рабо­чее дви­же­ние в США имело самые сла­бые пред­по­сылки, а то и вовсе яви­лось «при­воз­ным» явлением.

Однако факты гово­рят обрат­ное. Более успеш­ные в срав­не­нии с работ­ни­ками Старого света, аме­ри­канцы также в пол­ной мере, а порою и в боль­шей сте­пени, смогли ощу­тить на себе ненор­ми­ро­ван­ный рабо­чий день, отсут­ствие соци­аль­ных гаран­тий и губи­тель­ные усло­вия труда на про­из­вод­стве. Но что самое глав­ное — все послед­ствия про­мыш­лен­ных кри­зи­сов и моно­по­ли­за­ции про­из­вод­ства, веду­щей к обра­зо­ва­нию моно­по­лии на рынке труда по отраслям.

Избыточность рынка труда при нали­чии гос­под­ству­ю­щей моно­по­лии в отрасли при­во­дила к рез­кому сни­же­нию зара­бот­ной платы, но ни в коем слу­чае не цен, что явля­лось пря­мой и самой глав­ной пред­по­сыл­кой для всех тру­до­вых кон­флик­тов в стра­нах капи­та­лизма вне зави­си­мо­сти от про­чей специфики.

А пер­спек­тива посте­пен­ного исчер­па­ния воз­мож­но­стей внут­рен­ней коло­ни­за­ции, кото­рая поз­во­ляла вполне эко­но­ми­че­скими мето­дами пере­ме­щать избы­точ­ную массу рабо­чей силы в менее осво­ен­ный регион и избе­гать соци­аль­ного взрыва, напро­тив, созда­вала пред­по­сылки для пре­одо­ле­ния тех спе­ци­фи­че­ски аме­ри­кан­ских нега­тив­ных момен­тов, свя­зан­ных с неопыт­но­стью и расо­вой раз­об­щён­но­стью движения.

Отсутствие этого «предо­хра­ни­тель­ного кла­пана» гро­зило посте­пен­ным сни­же­нием зара­бот­ной платы до обще­ев­ро­пей­ского уровня, а также ослаб­ле­нием потока мигра­ции, что созда­вало пер­спек­тиву уско­ре­ния кон­со­ли­да­ции уже при­быв­ших. Так оно, во мно­гом, и произошло.

Зарождение и развитие рабочего движения в Соединённых Штатах

Экономическая борьба рабочих за улучшение условий труда

Как уже было отме­чено выше, из-​за фено­мена сво­бод­ных земель на западе страны рабо­чее дви­же­ние в США имело мас­штабы мень­шие, нежели в стра­нах Европы. Как писал К. Маркс:

«Для зна­чи­тель­ной части аме­ри­кан­ского народа поло­же­ние наём­ного рабо­чего пред­став­ля­ется лишь пере­ход­ным состо­я­нием, из кото­рого рабо­чий рас­счи­ты­вает навер­няка выйти в тече­ние более или менее корот­кого срока»⁶⁷ .

Однако меха­низм внут­рен­ней коло­ни­за­ции не был пана­цеей, т. к. про­цесс пере­се­ле­ния сам по себе тре­бо­вал неко­то­рой обес­пе­чен­но­сти: денег на дорогу, на покупку земли и на выжи­ва­ние до пер­вого уро­жая, если речь шла о воз­вра­ще­нии к фер­мер­ству⁶⁸ . Вполне есте­ственно, что суще­ство­вал опре­де­лён­ный слой людей, кото­рому эти меро­при­я­тия были не по кар­ману уже в начале века, и они были вынуж­дены всту­пать в борьбу за своё бла­го­по­лу­чие здесь и сейчас.

Рабочее дви­же­ние в начале века было пред­став­лено в основ­ном рабо­чими сою­зами таких тер­ри­то­рий, как Новая Англия, Пенсильвания, Делавэр, Нью-​Йорк, Нью-​Джерси и Огайо, т. е. северо-​востока страны, откуда до сво­бод­ных земель было доста­точно далеко, и где уже была раз­ви­тая инду­стрия и непре­рыв­ный поток мигран­тов. Вместе с тем рабо­чие пар­тии того вре­мени были довольно раз­дроб­лены (в 20–30-е годы таких орга­ни­за­ций в этих шта­тах было порядка 60) и каче­ственно они собой пред­став­ляли пре­иму­ще­ственно орга­ни­за­ции ремес­лен­ни­ков, непо­сред­ственно про­мыш­лен­ные рабо­чие состав­ляли зна­чи­тель­ную часть чле­нов рабо­чих сою­зов только в Новой Англии⁶⁹ . Иллюстрацией неод­но­род­но­сти может слу­жить уже одно только наиме­но­ва­ние «Комитет ново­ан­глий­ской ассо­ци­а­ции фер­ме­ров, ремес­лен­ни­ков и дру­гих рабо­чих людей».

Если срав­ни­вать это состо­я­ние с Германией, то даже там ситу­а­ция по неко­то­рым пара­мет­рам обсто­яла куда лучше. Прежде всего, в том плане, что дви­же­ние фаб­рич­ных рабо­чих там пол­но­стью обосо­би­лось от орга­ни­за­ций ремес­лен­ни­ков, рабо­та­ю­щих в рам­ках ману­фак­тур. В 1826, 1828 и 1830 годах уже известны само­сто­я­тель­ные выступ­ле­ния фаб­рич­ных рабо­чих, без уча­стия ремес­лен­ни­ков, при­чём с гео­гра­фией от Рейна до Силезии⁷⁰ .

Однако не стоит упус­кать из вни­ма­ния и то, что несмотря на мень­шую орга­ни­за­ци­он­ную раз­ви­тость, рабо­чие США в тот период были куда более созна­тельны и после­до­ва­тельны в своих тре­бо­ва­ниях, чем их собра­тья на континенте.

К при­меру, в Германии рабо­чие впер­вые выдви­нули лозунги, отлич­ные от стан­дарт­ного повы­ше­ния зара­бот­ной платы (а именно: о сокра­ще­нии рабо­чего дня и огра­ни­че­нии при­ме­не­ния машин), только в 1848 году⁷¹ . А в Соединённых Штатах уже в 20-​е годы рабо­чая пар­тия Нью-​Йорка пред­ста­вила в своей газете «Защитник рабо­чего» довольно целост­ную про­грамму дви­же­ния, содер­жа­щую, помимо выше­пе­ре­чис­лен­ного, тре­бо­ва­ния об уни­что­же­нии моно­по­лий, отмене аре­стов за долги и выде­ле­ние каж­дому «гом­стеда», т. е. земель­ного надела (спе­ци­фи­че­ски аме­ри­кан­ское тре­бо­ва­ние)⁷² .

Для аме­ри­кан­ского рабо­чего дви­же­ния харак­терно воз­ник­но­ве­ние уже на ран­них эта­пах его пере­до­вых форм, соче­та­ю­щихся с мед­лен­ным коли­че­ствен­ным раз­ви­тием⁷³ . Им уда­лось куда раньше, чем в Европе, создать пер­вый обще­на­ци­о­наль­ный союз тред-​юнионов, про­су­ще­ство­вав­ший, правда, всего 2 года (с 1834 по 1836). Последняя дата явля­ется одно­вре­менно пиком и нача­лом рез­кого спада дви­же­ния. Отдельно стоит отме­тить, что, в отли­чие от этих ещё не проч­ных объ­еди­не­ний, куда более осно­ва­тельно фор­ми­ру­ются союзы пред­при­ни­ма­те­лей для борьбы с рабо­чими орга­ни­за­ци­ями⁷⁴ .

В 50-​е годы начи­на­ется новый подъём дви­же­ния, во мно­гом ком­пен­си­ру­ю­щий ран­нее отста­ва­ние. К 1860 году было обра­зо­вано 27 проч­ных и посто­ян­ных наци­о­наль­ных тред-​юнионов в раз­лич­ных отрас­лях⁷⁵ . За два года (1853–1854 гг.) в стране про­изо­шло более 400 ста­чек⁷⁶ . Для срав­не­ния, в той же Германии за весь период с 1848 по 1865 год про­шло всего лишь 29 круп­ных ста­чек, не пре­сле­ду­е­мых судом, и около 50, нару­ша­ю­щих закон о коа­ли­циях⁷⁷ .

При уча­стии марк­си­стов про­изо­шла ещё одна попытка орга­ни­за­ции в рам­ках страны рабо­чего союза всех спе­ци­аль­но­стей. Американский рабо­чий союз (АРС) суще­ство­вал с 1853 по 1857 год и был лишь немно­гим более живу­чим, чем ана­ло­гич­ная орга­ни­за­ция пер­вой поло­вины века. Несмотря на то, что руко­во­дя­щее марк­сист­ское звено ясно выра­зило в про­грамме свои стрем­ле­ния к «орга­ни­за­ции рабо­чего класса в тесно спло­чён­ную и само­сто­я­тель­ную поли­ти­че­скую пар­тию для про­воз­гла­ше­ния и осу­ществ­ле­ния прав рабо­чих»⁷⁸ , одним из пунк­тов про­граммы было поло­же­ние о неза­ви­си­мо­сти союза от уже суще­ству­ю­щих поли­ти­че­ских пар­тий⁷⁹ . С учё­том того, что пер­вый упо­мя­ну­тый пункт про­граммы так и не был выпол­нен, АРС может рас­смат­ри­ваться как орга­ни­за­ция с чисто эко­но­ми­че­скими задачами.

Весьма тре­вож­ным симп­то­мом на дан­ном этапе являлся тот факт, что АРС был пре­иму­ще­ственно орга­ни­за­цией рабочих-​мигрантов, поэтому марк­си­стам при­шлось про­де­лы­вать зна­чи­тель­ную работу для пре­одо­ле­ния расист­ских предубеж­де­ний⁸⁰ .

В период Реконструкции Юга наблю­да­ется рез­кий всплеск актив­но­сти рабо­чих орга­ни­за­ций. Даже несмотря на стре­ми­тель­ное паде­ние уровня жизни в период войны и уже под­ни­мав­шу­юся про­блему вза­и­мо­от­но­ше­ния «корен­ных» и «цвет­ных», люди рабо­чего про­ис­хож­де­ния состав­ляли почти поло­вину всех сол­дат Севера, а одна из Нью-​йоркских проф­со­юз­ных газет писала:

«Истина, кото­рая должна быть хорошо усво­ена каж­дым рабо­чим в Соединённых Штатах, состоит в том, что раб­ство чёр­ного чело­века ведёт к раб­ству белого чело­века»⁸¹ .

Окончательно кон­фликт этот так и не был пре­одо­лён, что ещё не раз повре­дит дви­же­нию в буду­щем, но в созна­нии людей про­изо­шёл некий переворот.

Иллюстрацией этого явля­ется тот факт, что суще­ство­вав­ший в эти годы Национальный рабо­чий союз (НРС) (оче­ред­ная попытка создать меж­от­рас­ле­вой союз в рам­ках всей страны, пред­при­ня­тая во вто­рой поло­вине 60-​х) стал пер­вой наци­о­наль­ной рабо­чей орга­ни­за­цией, при­няв­шей афро­аме­ри­кан­цев в каче­стве деле­га­тов⁸² . Прошёл ряд сов­мест­ных заба­сто­вок «чёр­ных» и «белых» рабо­чих, однако зна­чи­тель­ная часть белых пере­се­лен­цев отно­си­лась к уча­стию людей дру­гих рас в дви­же­нии по-​прежнему отри­ца­тельно, что сохра­няло тен­ден­цию к его рас­колу по расо­вому при­знаку и стало при­чи­ной созда­ния обособ­лен­ного от НРС, хотя и дру­же­ствен­ного Национального союза цвет­ных рабо­чих (также про­су­ще­ство­вал всего несколько лет)⁸³ .

Произошло неко­то­рое замед­ле­ние каче­ствен­ного роста. К 70-​м годам число наци­о­наль­ных сою­зов уве­ли­чи­лось лишь на 3 союза, соста­вив в общей слож­но­сти 30 наци­о­наль­ных тред-​юнионов⁸⁴ . Однако именно в этот период достиг­нут успех в созда­нии обще­на­ци­о­наль­ного объ­еди­не­ния, кото­рое, с учё­том пери­ода упадка, про­су­ще­ство­вало почти до сере­дины XX века — «Орден рыца­рей труда» (ОРТ).

Активнее про­дви­га­лось новое тре­бо­ва­ние — вве­де­ние 8-​часового рабо­чего дня, чему спо­соб­ство­вала дея­тель­ность орга­ни­за­ции «Ассоциация рабо­чей реформы»⁸⁵ . Как уже упо­ми­на­лось ранее, ей уда­лось добиться огра­ни­че­ния рабо­чего дня в несколь­ких шта­тах, хотя эти законы и не все­гда исполнялись.

К тому же, граж­дан­ская война невольно дала рабо­чим опыт более агрес­сив­ных и реши­тель­ных дей­ствий, что изме­нило харак­тер борьбы в кри­зис­ные 70-е.

В те годы можно наблю­дать орга­ни­за­ци­он­ное ослаб­ле­ние дви­же­ния: из 30 наци­о­наль­ных проф­со­ю­зов к концу кри­зиса сохра­ни­лось только 8–9 с чис­лом чле­нов не более 50 тыс. чело­век⁸⁶ . Резкое паде­ние уровня дохо­дов и огром­ная без­ра­бо­тица (3 млн чело­век по стране)⁸⁷ делали невоз­мож­ным под­дер­жа­ние про­фес­си­о­наль­ных сою­зов на преж­нем уровне, осо­бенно с учё­том того, что каж­дый из отрас­ле­вых проф­со­ю­зов был сам по себе: упо­мя­ну­тые выше попытки создать обще­на­ци­о­наль­ное объ­еди­не­ние потер­пели фиа­ско. Однако более мел­кие струк­туры (вроде проф­со­ю­зов города или штата) сохра­ня­лись в зна­чи­тель­ном коли­че­стве — их было порядка 1500, правда, только 10 из них были меж­на­ци­о­наль­ными, что в зна­чи­тель­ной сте­пени ослаб­ляло дви­же­ние⁸⁸ .

Организационное ослаб­ле­ние, тем не менее, не поме­шало ради­ка­ли­за­ции дви­же­ния, до сих пор для аме­ри­кан­ского тред-​юнионизма не характерной.

Например, в 70-​х гор­няки по всей стране вхо­дили в тай­ное обще­ство, ква­ли­фи­ци­ро­ван­ное вла­стями как тер­ро­ри­сти­че­ское. Известно оно было как «Древний орден гибер­ни­ан­цев», или «Молли Магуайерс», в конце кон­цов, раз­гром­лен­ное вла­стями, кото­рые каз­нили 19 наи­бо­лее актив­ных участ­ни­ков⁸⁹ . Особенности наиме­но­ва­ния свя­заны с пре­иму­ще­ствен­ным член­ством ирланд­цев, кото­рые активно мигри­ро­вали в США в тот период. Ещё один «аргу­мент» в копилку «завоз­ного» харак­тера соци­а­лизма в США, кото­рый, как мы уже разо­бра­лись, ока­зался абсо­лютно несо­сто­я­те­лен, в связи с тем, что мигранты ока­за­лись про­сто самым уяз­ви­мым зве­ном в системе, кото­рая была цели­ком и пол­но­стью выстро­ена самими американцами.

Но наи­бо­лее ярким про­яв­ле­нием этого нового ради­ка­лизма стала заба­стовка желез­но­до­рож­ных рабо­чих по при­чине суще­ствен­ного сни­же­ния зара­бот­ной платы (сна­чала на 25 %, затем ещё на 10 %), начав­ша­яся в июле 1877 и вскоре тер­ри­то­ри­ально охва­тив­шая всю страну, а также пере­ки­нув­ша­яся и на дру­гие отрасли⁹⁰ .

В про­цессе рас­ши­ре­ния про­те­ста собы­тия при­об­ре­тали черты граж­дан­ской войны: штаты Мэриленд, Пенсильвания и Западная Виргиния были объ­яв­лены на осад­ном поло­же­нии; помимо при­вле­че­ния армии был объ­яв­лен набор 75 тысяч доб­ро­воль­цев для подав­ле­ния вол­не­ний. За пер­вые три дня обще­на­ци­о­наль­ной заба­стовки как рабо­чие, так и пра­ви­тель­ство имели десятки уби­тых и ране­ных⁹¹ .

Однако в том же году дви­же­ние было подав­лено, тре­бо­ва­ния басту­ю­щих остав­лены без удо­вле­тво­ре­ния, на участ­ни­ков обру­ши­лись судеб­ные пре­сле­до­ва­ния. Это пора­же­ние наглядно пока­зало, что обще­на­ци­о­наль­ная заба­стовка не может побе­дить без обще­на­ци­о­наль­ной орга­ни­за­ции всех проф­со­ю­зов. В упо­мя­ну­тое время попытки созда­ния подоб­ной орга­ни­за­ции не были успеш­ными, но в после­ду­ю­щий период их будет сразу две.

Все эти собы­тия, полу­чив­шие назва­ние Great Railroad Strike (Великая желез­но­до­рож­ная заба­стовка), нало­жи­лись на два дру­гих обсто­я­тель­ства, кото­рые фак­ти­че­ски обес­пе­чили «взрыв» в раз­ви­тии рабо­чего дви­же­ния 80–90-х годов: исчер­па­ние фонда обще­ствен­ных земель на Западе и начало актив­ной моно­по­ли­за­ции про­мыш­лен­но­сти. О том, что обра­зо­ва­ние моно­по­лий порож­дает моноп­со­нию на рынке труда в каж­дой отрасли и суще­ственно сни­жает мобиль­ность рабо­чих, поз­во­ляет дик­то­вать им более жёст­кие усло­вия труда, было ска­зано уже не раз. Упоминая о сво­бод­ных зем­лях Дикого Запада как о тор­мозе для раз­ви­тия рабо­чего дви­же­ния, а точ­нее, о пре­кра­ще­нии его дей­ствия, Ф. Энгельс в фев­рале 1886 года писал:

«Большой предо­хра­ни­тель­ный кла­пан, кото­рый пре­пят­ство­вал обра­зо­ва­нию посто­ян­ного класса про­ле­та­риев, фак­ти­че­ски пере­стал дей­ство­вать»⁹² .

Резкий рост дви­же­ния заме­тен как в коли­че­ствен­ном так и в каче­ствен­ном плане. Говоря о коли­че­ствен­ном аспекте, виден, прежде всего, рез­кий рост ста­чеч­ной актив­но­сти: в 1881 году про­шло 477 заба­сто­вок, кото­рые охва­тили более 130 тысяч участ­ни­ков, а в 1886 году заба­сто­вок было уже 1572, а число их участ­ни­ков пере­ва­лило за 600 тысяч чело­век⁹³ .

Во мно­гом рост дви­же­ния был вызван и тем, что моно­по­лию скло­нить к согла­ше­нию было труд­нее, чем отдель­ного дельца. В 1882 году в шести шта­тах четыре месяца еди­но­вре­менно басто­вали 40 тысяч чело­век, заня­тых в ста­ле­ли­тей­ной про­мыш­лен­но­сти, и не смогли добиться успеха⁹⁴ . Раздираемому расо­выми и соци­аль­ными про­ти­во­ре­чи­ями дви­же­нию тягаться с тре­стами наци­о­наль­ных мас­шта­бов было трудно.

Особенно шири­лась в тот период борьба за 8-​часовой рабо­чий день. В 1883 году это тре­бо­ва­ние выдви­нули 14 899 заба­стов­щи­ков, в 1885 — 17 053, в 1886⁹⁵ , в связи с орга­ни­зо­ван­ной боль­шими ассо­ци­а­ци­ями все­об­щей заба­стов­кой за 8-​часовой рабо­чий день, их число выросло до 198 тысяч чело­век⁹⁶ . Как упо­ми­на­лось ранее, законы о 8-​часовом рабо­чем дне суще­ство­вали в ряде шта­тов с 60-​х, но даже в палате пред­ста­ви­те­лей при­зна­вали, что это «мёрт­вая буква»⁹⁷ .

Что каса­ется каче­ствен­ного роста, то про­хо­дит вто­рая, после Great Railroad Strike 1877 года, обще­на­ци­о­наль­ная заба­стовка 1886 года за 8-​часовой рабо­чий день, бла­го­даря Чикагским собы­тиям заявив­шая о себе на весь мир. К сожа­ле­нию, и она, бла­го­даря коле­ба­ниям в выс­шем звене ОРТ и дей­ствиям пра­ви­тель­ства в союзе с пред­при­ни­ма­те­лями, потер­пела пора­же­ние — 8-​часовой рабо­чий день так и не был закреп­лён⁹⁸ .

Столь мощ­ный подъём был невоз­мо­жен без нали­чия еди­ного коор­ди­на­ци­он­ного цен­тра. Как уже упо­ми­на­лось, их в этот период и до конца XIX века было два: Орден рыца­рей труда, суще­ство­вав­ший ещё с 60-​х, но вышед­ший из под­по­лья только в 1878 году, и Американская феде­ра­ция труда (АФТ), воз­ник­шая как про­ти­во­вес ОРТ в 1886 году (с 1881 до 1886 — Федерация тред-​юнионов и рабо­чих сою­зов США и Канады).

В ОРТ при­ни­ма­лись рабо­чие вне зави­си­мо­сти от цвета кожи и ква­ли­фи­ка­ции. Несмотря на отказ руко­вод­ства от заба­стовки как метода и от тре­бо­ва­ния 8-​часового рабо­чего дня как пункта про­граммы (что впо­след­ствии орден и похо­ро­нило), в кри­ти­че­ский момент рядо­вые ассам­блеи сыг­рали в дви­же­нии клю­че­вую роль⁹⁹ .

Характерно, что в отли­чие от боль­шин­ства проф­со­ю­зов, «рыца­рем труда» могли стать и жен­щины. Основные тре­бо­ва­ния ОРТ: рав­ная оплата труда муж­чин и жен­щин, запре­ще­ние дет­ского труда, юри­ди­че­ское при­зна­ние тред-​юнионов¹⁰⁰ .

Что каса­ется АФТ — это была орга­ни­за­ция высо­ко­опла­чи­ва­е­мой белой рабо­чей ари­сто­кра­тии, куда не допус­ка­лись мно­гие кате­го­рии имми­гран­тов и жен­щины¹⁰¹ . Набрать попу­ляр­ность АФТ уда­лось бла­го­даря лишь одному-​единственному пункту своей про­граммы (кото­рая в целом была менее ради­кальна, чем у ОРТ) — под­держке 8-​часового рабо­чего дня¹⁰² , т. е. боль­шей поли­ти­че­ской даль­но­вид­но­сти. АФТ активно про­дви­гала идео­ло­гию «клас­со­вого сотруд­ни­че­ства» и отри­цала тот факт, что у рабо­чего класса могут быть какие-​то спе­ци­фи­че­ские поли­ти­че­ские интересы.

Вопрос о про­дол­жи­тель­но­сти рабо­чего дня стал роко­вым для реше­ния о том, какая орга­ни­за­ция будет лиди­ро­вать. В 90-​е годы начи­на­ется упа­док ОРТ и подъём АФТ¹⁰³ , кото­рый нега­тивно ска­зался на коор­ди­на­ции протеста.

Сделавшее шаг назад после собы­тий в Чикаго, к сере­дине 90-​х годов XIX века, в связи с новым вит­ком тяжё­лого эко­но­ми­че­ского кри­зиса, дви­же­ние вышло на преж­ний уро­вень: к 1894 году коли­че­ство заба­сто­вок и число их участ­ни­ков снова вышло на уро­вень 1886 года¹⁰⁴ , однако новой обще­на­ци­о­наль­ной заба­стовки уже не случилось.

С начала 1890-​х АФТ про­во­дила курс на отказ от все­об­щей заба­стовки как метода, а дви­же­ние за 8-​часовой рабо­чий день было све­дено к аги­та­ции среди обще­ства в целом, бла­го­даря чему бла­го­по­лучно «заглохло»¹⁰⁵ . Позиция АФТ, зача­стую отка­зы­ва­ю­щей в под­держке заба­стов­кам, орга­ни­зо­ван­ным не «по дирек­тиве сверху», была одним из фак­то­ров, при­вед­ших к пора­же­нию Пульмановской и Гомстедской ста­чек¹⁰⁶ , а также фак­ти­че­ской лик­ви­да­ции круп­ней­ших проф­со­ю­зов страны: Американского желез­но­до­рож­ного союза (АЖС) и Ассоциации рабо­чих ста­ле­ли­тей­ной и желе­зо­де­ла­тель­ной про­мыш­лен­но­сти. Это при­вело к ряду рас­ко­лов. Например, после победы заба­стовки гор­но­ра­бо­чих на западе страны, кото­рым АФТ в под­держке отка­зала, в 1893 была создана неза­ви­си­мая Западная феде­ра­ция гор­но­ра­бо­чих, к кото­рой при­со­еди­ни­лись все недо­воль­ные дея­тель­но­стью офи­ци­оз­ной феде­ра­ции труда ради­калы из дру­гих отрас­лей, обра­зо­вав в 1899 году Западный рабо­чий союз¹⁰⁷ .

Подводя итог раз­ви­тию эко­но­ми­че­ской борьбы рабо­чих США за свои права, нужно при­знать, что отста­вав­шее в начале века по ряду пара­мет­ров от евро­пей­ского, аме­ри­кан­ское дви­же­ние к концу века вышло на обще­ми­ро­вой уро­вень, чему спо­соб­ство­вало исчер­па­ние сво­бод­ных земель на Западе и фор­ми­ро­ва­ние устой­чи­вого слоя потом­ствен­ных наём­ных рабочих.

Но на про­тя­же­нии века так и не были пре­одо­лены расо­вые пред­рас­судки внутри рабо­чего дви­же­ния, что поз­во­лило «рабо­чей ари­сто­кра­тии» взять руко­вод­ство дви­же­нием в свои руки и в зна­чи­тель­ной сте­пени све­сти его к рефор­мист­ским ини­ци­а­ти­вам в инте­ре­сах узкой про­слойки высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных белых рабочих.

Также ска­зы­вался и факт его более позд­него раз­ви­тия. Тресты, поста­вив себе на службу госу­дар­ствен­ные струк­туры, соб­ствен­ные орга­ни­за­ции и наём­ни­ков, орга­ни­зо­ва­лись раньше и сумели в каком-​то смысле пере­хва­тить ини­ци­а­тиву, что к концу века про­яви­лось через регу­ляр­ные пора­же­ния бастующих.

Как мы видим, «спе­ци­фи­че­ски аме­ри­кан­ское» поло­же­ние рабо­чих в США к концу века посте­пенно ниве­ли­ру­ется, его формы борьбы мало отли­ча­ются от запад­ных. Но в отли­чие от Европы, рабо­чее дви­же­ние в США несло ущерб не столько от клас­со­вого про­тив­ника, сколько от соб­ствен­ных дей­ствий. Дав в исто­ри­че­ском мас­штабе слиш­ком боль­шую «фору» рабо­то­да­телю и нахо­дясь в плену расист­ских пред­рас­суд­ков, оно не смогло ско­ор­ди­ни­ро­ваться даже на доста­точно ради­каль­ной форме эко­но­мизма, в резуль­тате чего сле­ду­ю­щий и послед­ний взлёт ждал его только в эпоху империализма.

Политические организации рабочих и социалистические партии

Пропаганда соци­а­ли­сти­че­ских идей и вообще при­вле­че­ние рабо­чих к поли­ти­че­ской борьбе вне курса двух­пар­тий­ной системы суще­ственно затруд­ня­лось спе­ци­фи­че­скими усло­ви­ями, кото­рые сохра­няли для боль­шин­ства насе­ле­ния воз­мож­ность стать мел­ким бур­жуа в тече­ние почти всего XIX века.

Однако, как было пока­зано выше, про­ти­во­сто­я­ние между наём­ными рабо­чими и пред­при­ни­ма­те­лями суще­ство­вало даже в самые ран­ние пери­оды про­мыш­лен­ного пере­во­рота, на что должны были реа­ги­ро­вать и вла­сти. Как пра­вило, госу­дар­ствен­ная машина США делала свой выбор в пользу предпринимателей.

Это про­яв­ля­лось уже в самые ран­ние пери­оды. В 1834–1835 годах на стройке Балтимор-​Вашингтонской желез­ной дороги к орга­ни­за­то­рам заба­стовки была при­ме­нена смерт­ная казнь, вес­ной 1837 для подав­ле­ния вол­не­ний в Нью-​Йорке были при­ме­нены пра­ви­тель­ствен­ные вой­ска¹⁰⁸ . В 1830 г. объ­еди­не­ние пред­при­ни­ма­те­лей доби­лось уго­лов­ного пре­сле­до­ва­ния 20 басто­вав­ших порт­ных согласно арха­ич­ному, но ещё дей­ство­вав­шему на тот момент закону XVIII века «о заго­во­рах»¹⁰⁹ .

Как уже упо­ми­на­лось, еди­ной системы соци­аль­ного зако­но­да­тель­ства в стране не суще­ство­вало даже тогда, когда подоб­ные зако­но­да­тель­ные акты были при­няты Бисмарком в Германии и, после Морозовской стачки, в России. А это был уже поли­ти­че­ский вопрос.

«Для бед­ных законы не писаны. Законы пишутся бога­тыми и, конечно, для бога­тых»,

— было ска­зано в обра­ще­нии «Общества рабо­чего люда» штата Делавэр в 1829 году¹¹⁰ .

Это сви­де­тель­ствует о том, что даже на заре века наём­ные рабо­чие в США пре­красно осо­зна­вали пороч­ность госу­дар­ствен­ной системы. Реакция госу­дар­ства на столк­но­ве­ние с пред­при­ни­ма­те­лями учила тому, что зача­стую для эко­но­ми­че­ской победы нужны и поли­ти­че­ские перемены.

Однако уже было отме­чено, что схватки между рабо­чими и рабо­то­да­те­лями на заре про­мыш­лен­ного пере­во­рота, в силу аме­ри­кан­ской спе­ци­фики, были довольно редки. Следовательно, подоб­ная мысль не могла быть при­нята боль­шин­ством наём­ных рабо­чих. Потому видится вполне обос­но­ван­ным заме­ча­ние, что рабо­чее дви­же­ние даже в сере­дине века носило всё ещё эко­но­ми­че­ский харак­тер, не выходя на поли­ти­че­ское поле как само­сто­я­тель­ный игрок¹¹¹ .

Но уже в пер­вой поло­вине века суще­ство­вали опре­де­лён­ные дви­же­ния, кото­рые в борьбе за поли­ти­че­ские пре­об­ра­зо­ва­ния стре­ми­лись опи­раться в основ­ном на рабочих.

Прежде всего, это уто­пи­сты, сто­рон­ники уче­ний Оуэна и Фурье. В Америке их при­вле­кала воз­мож­ность отно­си­тельно легко при­об­ре­сти землю для орга­ни­за­ции своих сель­ско­хо­зяй­ствен­ных коммун.

В 1825 году была осно­вана «Новая гар­мо­ния» и ещё несколько более мел­ких посе­ле­ний оуэни­тов, но про­су­ще­ство­вали они недолго. Хоть сам Оуэн вёл довольно актив­ную про­па­ган­дист­скую дея­тель­ность в США и даже высту­пал перед кон­грес­сом¹¹² . Но осо­бого успеха уче­ние Оуэна не имело, т. к. рабо­чих от него оттал­ки­вало отри­ца­ние тре­бо­ва­ния 10-​часового рабо­чего дня¹¹³ .

А вот фурье­ри­сты были доста­точно попу­лярны в США на про­тя­же­нии 40-​х годов: их чис­лен­ность дохо­дила до 200 тысяч чело­век¹¹⁴ . Что каса­ется экс­пе­ри­мен­таль­ных обществ после­до­ва­те­лей Фурье, то их было более 40 с круп­ней­шими цен­трами в шта­тах Огайо, Нью-​Джерси и Массачусетсе и суще­ство­вали они в сред­нем по 5–6 лет¹¹⁵ .

Движения эти про­шли довольно бес­плодно для сво­его вре­мени, но ока­зали вли­я­ние на сле­ду­ю­щие поко­ле­ния левых в стране. По край­ней мере, в 1971 году Коммунистическая пар­тия США при­зна­вала, что «истоки и тра­ди­ции аме­ри­кан­ского ком­му­низма ухо­дят сво­ими кор­нями в пер­вые годы суще­ство­ва­ния нашей страны, в уто­пи­че­ские коло­нии XIX века…»¹¹⁶

Только в 50-​х годах в Соединённых Штатах появ­ля­ются пер­вые марк­сист­ские орга­ни­за­ции, пре­иму­ще­ственно из имми­гран­тов, кото­рые были осно­ваны участ­ни­ками собы­тий 1848 года: Иосифом Вейдемейером, Фридрихом Зорге, Адольфом Клуссом, Абрамом Якоби.

В прин­ципе, часто именно на этом и строят свою аргу­мен­та­цию пра­вые исто­рики — вот они, рас­про­стра­ни­тели «крас­ной чумы», при­е­хав­шие из-​за оке­ана. Но как мы уже не раз гово­рили, все эти люди могли при­везти с собой лите­ра­туру, но не могли при­везти с собой клас­со­вых столк­но­ве­ний и нера­вен­ства — всё это уже было на аме­ри­кан­ской земле.

В новых усло­виях основ­ной их целью стало рас­про­стра­не­ние марк­сист­ского уче­ния, борьба с расиз­мом, под­держка або­ли­ци­о­низма, а также про­ти­во­сто­я­ние мел­ко­соб­ствен­ни­че­ским иллю­зиям, свя­зан­ным с полу­че­нием гом­стеда¹¹⁷ .

Первой подоб­ной орга­ни­за­цией стала «Пролетарская лига», осно­ван­ная в 1853 году. Ей уда­лось создать уже упо­ми­нав­шийся непроч­ный АРС, издать ряд работ как Маркса и Энгельса, так и соб­ствен­ных¹¹⁸ .

В 1857 году был осно­ван Коммунистический клуб Нью-​Йорка, кото­рый оста­вил, правда, мень­ший прак­ти­че­ский след в дви­же­нии в связи с тем, что в луч­шие годы его чис­лен­ность дости­гала всего 50 чело­век¹¹⁹ .

Создание соб­ствен­ной пар­тии, как и поли­ти­за­ция проф­со­юз­ного дви­же­ния, марк­си­стам тогда не уда­лись. Однако им уда­лось вне­сти свой прак­ти­че­ский вклад в дости­же­ние вто­ро­сте­пен­ных целей дви­же­ния, кото­рые кос­венно спо­соб­ство­вали его раз­ви­тию в буду­щем, как, напри­мер, борьба с раб­ством. Во время граж­дан­ской войны марк­си­сты попол­нили ряды армии севе­рян: Вейдемейер стал коман­ди­ром полка, Якоби дослу­жился до лей­те­нанта, Роберт Роза полу­чил зва­ние май­ора, а Август Виллих смог стать даже бри­гад­ным гене­ра­лом¹²⁰ .

После граж­дан­ской войны в Соединённых Штатах воз­ни­кает сек­ция I Интернационала. К 1872 году эта орга­ни­за­ция имела по стране 30 отде­ле­ний, объ­еди­ня­ю­щих 5 тыс. чело­век¹²¹ , что было довольно непло­хим резуль­та­том в тех условиях.

Марксисты в тот период не имели цель­ной про­граммы Реконструкции, осо­бенно в отно­ше­нии негров на Юге¹²² , т. е. не имели про­граммы по самому живо­тре­пе­щу­щему вопросу тех лет.

С ого­вор­ками поли­ти­че­ской орга­ни­за­цией того пери­ода можно счи­тать и Национальный союз рабо­чих. В 1867 году эта орга­ни­за­ция решила при­со­еди­ниться к I Интернационалу, однако имела менее ради­каль­ную про­грамму: НРС высту­пала только про­тив финан­со­вой оли­гар­хии. Самостоятельной пар­тией в итоге не стала и при­шла в упа­док уже в 70-​х¹²³ .

Подъём после­во­ен­ного рабо­чего дви­же­ния, а также собы­тия, свя­зан­ные с подав­ле­нием обще­на­ци­о­наль­ной заба­стовки 1877 года (Great Railroad Strike), стали про­ло­гом к разо­ча­ро­ва­нию части рабо­чих в спо­соб­но­сти добиться реа­ли­за­ции своих эко­но­ми­че­ских тре­бо­ва­ний через суще­ству­ю­щие госу­дар­ствен­ные инсти­туты, и это под­тал­ки­вало их к мысли об изме­не­нии поли­ти­че­ской системы в стране. Маркс писал об этом следующее:

«Этот пер­вый взрыв про­тив воз­ник­шей после граж­дан­ской войны associated capital оли­гар­хии будет, конечно, подав­лен, но, весьма веро­ятно, может послу­жить в Соединённых Штатах исход­ным пунк­том для обра­зо­ва­ния серьёз­ной рабо­чей пар­тии»¹²⁴ .

К тому же, чем ближе к концу века, тем более при­бли­жа­лось собы­тие, о кото­ром Энгельс писал Фридриху Зорге в начале 90-​х годов XIX в.:

«Лишь тогда, когда земля — обще­ствен­ный земель­ный фонд — цели­ком ока­жется в руках спе­ку­лян­тов и когда, сле­до­ва­тельно, коло­ни­за­ция встре­чает всё боль­шие пре­пят­ствия или ста­но­вится попри­щем для мошен­ни­че­ства, <…> лишь тогда, когда появится поко­ле­ние корен­ных аме­ри­кан­ских рабо­чих, кото­рым нечего больше будет ждать от спе­ку­ля­ции, лишь тогда мы обре­тём в Америке твёр­дую почву под ногами»¹²⁵ .

Сочетание всех этих усло­вий: начало пер­вой обще­на­ци­о­наль­ной заба­стовки, жёст­кая пра­ви­тель­ствен­ная реак­ция на неё, а также при­бли­жа­ю­ще­еся исчер­па­ние сво­бод­ных земель, — при­вели к более проч­ному выходу дви­же­ния в поли­ти­че­ское поле.

В 70-​е годы было доста­точно локаль­ных рабо­чих пар­тий. Это и «Рабочая пар­тия Иллинойса», и «Социальная пар­тия Нью-​Йорка» и мно­жа­щи­еся сек­ции I Интернационала¹²⁶ , однако обще­на­ци­о­наль­ная рабо­чая пар­тия появи­лась в США только в 1876 году — это Социалистическая рабо­чая пар­тия (СРП, до 1877 года — Рабочая пар­тия Соединённых Штатов).

В пар­тии боро­лись две тен­ден­ции: марк­сист­ская, тре­бу­ю­щая пере­хода к соци­а­лизму рево­лю­ци­он­ным путём и при­зы­ва­ю­щая вся­че­ски спо­соб­ство­вать отста­и­ва­нию рабо­чими их эко­но­ми­че­ских тре­бо­ва­ний, и лас­са­льян­ская, кото­рая счи­тала, что все­об­щее изби­ра­тель­ное право даст рабо­чим коли­че­ствен­ный пере­вес на выбо­рах и сде­лает воз­мож­ным пере­ход к соци­а­лизму мир­ным путём, а эко­но­ми­че­скую борьбу под­дер­жи­вать не нужно¹²⁷ .

В резуль­тате борьбы тен­ден­ций в про­грамму был вне­сён пункт борьбы за все­об­щее изби­ра­тель­ное право со сто­роны лас­са­льян­цев¹²⁸ и пункт о под­держке эко­но­ми­че­ской борьбы со сто­роны марк­си­стов¹²⁹ . Однако без вни­ма­ния в про­грамме оста­лась пози­ция отно­си­тельно расо­вых и наци­о­наль­ных про­блем в стране¹³⁰ , хотя с дру­гой сто­роны Энгельс упре­кал СРП в том, что она более близка имми­гран­там, чем более корен­ным пере­се­лен­цам¹³¹ .

В то же время, харак­те­ри­зуя поло­же­ние СРП, всё тот же Энгельс отме­чал, что подоб­ное поло­же­ние вещей, с учё­том спе­ци­фики аме­ри­кан­ского раз­ви­тия и фор­ми­ро­ва­ния про­ле­та­ри­ата, на пер­вых эта­пах вполне терпимо:

«Гораздо важ­нее, чтобы дви­же­ние рас­про­стра­ня­лось, гар­мо­ни­че­ски раз­ви­ва­лось, пустило корни и охва­тило, насколько воз­можно, весь аме­ри­кан­ский про­ле­та­риат, чем то, чтобы оно уже с самого начала шло и раз­ви­ва­лось на без­упречно пра­виль­ной тео­ре­ти­че­ской основе»¹³² .

С коли­че­ствен­ной точки зре­ния пар­тия и в таком состо­я­нии имела непло­хие темпы роста: с 1500 чело­век в 1883 году до 4000 в 1885 году¹³³ .

В 80-​е годы про­изо­шёл пер­вый крат­ко­вре­мен­ный рас­цвет анар­хизма в США, печально завер­шив­шийся собы­ти­ями в Чикаго. Основной базой для фор­ми­ро­ва­ния анар­хист­ских орга­ни­за­ций стали имми­гранты и люди, поки­нув­шие СРП в связи с недо­ста­точ­ной ради­каль­но­стью дей­ствий пар­тии¹³⁴ . В 1883 году в Питтсбурге был создан «Чёрный интер­на­ци­о­нал», кото­рый сумел ока­зать крат­ко­вре­мен­ное, но мощ­ное вли­я­ние на рабо­чее дви­же­ние в стране, т. к. анар­хи­сты счи­тали поли­ти­че­скую борьбу (т. е. борьбу про­тив госу­дар­ства) делом всех соци­аль­ных групп, а рабо­чий вопрос — вопро­сом чисто эко­но­ми­че­ским, кото­рый и нужно решать эко­но­ми­че­скими мето­дами вроде стачки, что в гла­зах проф­со­ю­зов выстав­ляло их в выгод­ном свете отно­си­тельно СРП¹³⁵ .

За столь корот­кий срок своей дея­тель­но­сти они смогли объ­еди­нить 13 проф­со­ю­зов (к 1886 году их число воз­росло до 20) в устой­чи­вую орга­ни­за­цию — Центральный рабо­чий союз (ЦРС)¹³⁶ .

К слову, собы­тия в Чикаго, погу­бив­шие анар­хист­скую тен­ден­цию, кос­венно спо­соб­ство­вали отходу СРП от лас­са­льян­ских взгля­дов отно­си­тельно воз­мож­но­сти пар­ла­мент­ского реше­ния рабо­чего вопроса — в 1889 году руко­во­дя­щие органы пар­тии были очи­щены от сто­рон­ни­ков этого направ­ле­ния¹³⁷ .

Однако это не при­вело к уси­ле­нию пар­тии, т. к. доста­точно дол­гая изо­ля­ция от пря­мого уча­стия в рабо­чем дви­же­нии при­вела к уси­ле­нию вли­я­ния АФТ, кото­рая кате­го­ри­че­ски отри­цала любую поли­ти­че­скую борьбу рабочих.

Итогом стала непо­сле­до­ва­тель­ная поли­тика Социалистической пар­тии, кото­рая коле­ба­лась от попы­ток пере­стро­ить АФТ изнутри через сотруд­ни­че­ство до отри­ца­ния любого согла­ша­тель­ства с непо­ли­ти­зи­ро­ван­ными проф­со­ю­зами. Критика чисто эко­но­ми­че­ской борьбы, ука­за­ние на невоз­мож­ность закреп­ле­ния её резуль­та­тов без при­об­ре­те­ния поли­ти­че­ской вла­сти только раз­дра­жала рабо­чих: на фоне пора­же­ний Пульмановской и Гомстедской ста­чек это выгля­дело как при­зыв отка­заться от них в прин­ципе. А Социалистический аль­янс проф­со­юз­ных орга­ни­за­ций и рабо­чих сою­зов, под­кон­троль­ный СРП, ока­зался мерт­во­рож­дён­ным¹³⁸ .

Неспособность не только заво­е­вать дове­рие, но даже сохра­нить тот его уро­вень, что был в начале пути, при­вела к тому, что Социалистическая рабо­чая пар­тия в 1899 году рас­ко­ло­лась на 2 фрак­ции: соб­ственно СРП и Социал-​демократическую пар­тию¹³⁹ .

Таким обра­зом, раз­лич­ные поли­ти­че­ские орга­ни­за­ции рабо­чих, суще­ство­вав­шие в США на про­тя­же­нии XIX века, отли­ча­лись своей недол­го­вре­мен­ной исто­рией, орга­ни­за­ци­он­ной сла­бо­стью, идео­ло­ги­че­ской неустой­чи­во­стью и, в боль­шин­стве своём, ото­рван­но­стью от эко­но­ми­че­ской сто­роны рабо­чего движения.

В обще­на­ци­о­наль­ном мас­штабе они воз­никли только в 60–70-е годы и были отра­же­нием как раз­ви­тия капи­та­лизма в стране в целом, так и рабо­чего дви­же­ния в част­но­сти. От послед­него же они при­об­рели прак­ти­че­ски все болезни. Всё это при­вело к спаду и дез­ор­га­ни­за­ции поли­ти­че­ской сто­роны дви­же­ния к концу XIX века, для пре­одо­ле­ния кото­рого уже в XX веке («крас­ные» 1930-​е в США) пона­до­бится несколько десятилетий.

Характеризуя раз­ви­тие рабо­чего дви­же­ния в США в целом, как с эко­но­ми­че­ской, так и с поли­ти­че­ской сто­роны, нужно отме­тить, что чисто проф­со­юз­ное дви­же­ние на аме­ри­кан­ской земле было куда проч­нее и ста­рее, нежели поли­ти­че­ское. Последнее отста­вало в своём раз­ви­тии почти на полвека.

Обеим сто­ро­нам дви­же­ния были при­сущи оди­на­ко­вые язвы: деле­ние на белую «рабо­чую ари­сто­кра­тию» и иммигрантов-​чернорабочих (в поли­ти­че­ском дви­же­нии это было выра­жено в ори­ен­ти­ро­ван­но­сти столь круп­ной орга­ни­за­ции, как СРП, в основ­ном на мигран­тов), пагуб­ное для дви­же­ния вли­я­ние сво­бод­ных земель.

Также весьма важ­ным явля­ется тот факт, что дез­ор­га­ни­за­ци­он­ное вли­я­ние было вза­им­ным. С одной сто­роны, борьба проф­со­юз­ных орга­ни­за­ций между собой, извест­ные слож­но­сти в фор­ми­ро­ва­нии еди­ного коор­ди­на­ци­он­ного цен­тра в мас­шта­бах страны, накла­ды­вали опре­де­лён­ный отпе­ча­ток на раз­ви­тие поли­ти­че­ских пар­тий и дви­же­ний, с дру­гой сто­роны, невоз­мож­ность этих дви­же­ний опре­де­литься со своей пози­цией (или вовсе отказ от при­зна­ния, что наём­ные рабо­чие должны выдви­гать какие-​то спе­ци­фи­че­ские тре­бо­ва­ния в поли­тике) не поз­во­ляли добиться каких-​либо подви­жек на поли­ти­че­ском поле. А сло­жив­ша­яся система госу­дар­ствен­ной вла­сти, между тем, активно спо­соб­ство­вала пора­же­нию обще­на­ци­о­наль­ных ста­чек и весьма успешно «тушила» проф­со­юз­ное дви­же­ние, без кото­рого, как без необ­хо­ди­мой основы, поли­ти­че­ские орга­ни­за­ции рабо­чих теряли связь с действительностью.

Все это спо­соб­ство­вало тому, что за XIX век рабо­чее дви­же­ние не смогло добиться выпол­не­ния даже своей объ­ек­тив­ной «программы-​минимум» вроде созда­ния системы соци­аль­ного обес­пе­че­ния и утвер­жде­ния в стране 8-​часового рабо­чего дня не только в обще­на­ци­о­наль­ных мас­шта­бах, но даже в рам­ках отдель­ных штатов.

Выводы

Как и ожи­да­лось, утвер­жде­ния о мерт­во­рож­дён­но­сти марк­сизма на аме­ри­кан­ской земле ока­за­лись несколько пре­уве­ли­чены. Да, сла­бость мест­ных левых нико­гда не была осо­бым сек­ре­том, но она вполне объ­яс­нима мест­ной спе­ци­фи­кой, кото­рая прак­ти­че­ски пол­но­стью ниве­ли­ру­ется к концу сто­ле­тия, и ситу­а­ция с рабо­чим вопро­сом ста­но­вится во мно­гом «стан­дарт­ной» для запад­ных стран. Вместе с тем, суще­ство­ва­ние этого началь­ного пери­ода, когда высо­ко­раз­ви­тая инду­стри­аль­ная тер­ри­то­рия имела в каче­стве резерва для отступ­ле­ния (точ­нее даже для наступ­ле­ния) огром­ные пло­до­род­ные почвы, а про­стое тер­ри­то­ри­аль­ное пере­ме­ще­ние пре­вра­ща­лось в мощ­ный соци­аль­ный лифт, серьёзно под­ко­сило будущ­ность левых в США.

Именно этому Соединённые Штаты обя­заны своим «избав­ле­нием» от вируса ком­му­низма, а не каким-​то мета­фи­зи­че­ским циви­ли­за­ци­он­ным различиям.

Несмотря на пора­зи­тель­ный взлёт в годы «Великой депрес­сии» (кото­рый, однако, за рам­ками рас­смот­ре­ния), после Второй миро­вой войны мак­кар­тизм и постро­е­ние системы нео­ко­ло­ни­а­лизма с при­су­щим ей выно­сом про­из­вод­ства не оста­вили мест­ным левым ника­ких шан­сов на мас­со­вость, а проф­со­юзы пре­вра­ти­лись в согла­ша­тель­ские струк­туры, зани­ма­ю­щи­еся чисто эко­но­ми­че­скими вопросами.

Но мне хоте­лось бы ска­зать ещё несколько слов, каса­ю­щихся неко­то­рых наи­бо­лее общих исто­ри­че­ских параллелей.

Прежде всего хоте­лось бы ого­во­рить про­блему «фрон­тира» (т. е. услов­ной гра­ницы между уже коло­ни­зи­ро­ван­ными и ещё не коло­ни­зи­ро­ван­ными зем­лями). Как мы видим, фено­мен «Дикого Запада» ока­зал суще­ствен­ное вли­я­ние на исто­рию Соединённых Штатов. В рос­сий­ской исто­рии тоже был «фрон­тир», только иду­щий на восток. Его вли­я­ние на исто­рию нашего госу­дар­ства иссле­до­вано довольно слабо, хотя оно, с высо­кой долей веро­ят­но­сти, было совер­шенно иным.

Если уж мы берёмся пере­ло­па­чи­вать оте­че­ствен­ную исто­рию в поис­ках отве­тов на вопросы дня сего­дняш­него, то не мешало бы обра­тить вни­ма­ние и на это явле­ние. Вполне воз­можно, оно спо­собно вос­пол­нить неко­то­рые про­белы по поводу того, почему в XX в. всё про­изо­шло так, как про­изо­шло. Не ска­зать, что это самый живо­тре­пе­щу­щий вопрос совре­мен­ной левой тео­рии, но потен­ци­ально, если интел­лек­ту­аль­ные силы нашего дви­же­ния будут расти, вполне воз­можно, что и не такой уж праздный.

Как мне кажется, неко­то­рая ана­ло­гия с Россией, но уже эпохи 90-​х, есть и в той неста­биль­но­сти соци­аль­ной базы, кото­рую смогли ощу­тить на себе и пост­со­вет­ские левые.

Для эпохи пер­во­на­чаль­ного накоп­ле­ния в «новой России» харак­те­рен столь же высо­кий уро­вень мобиль­но­сти, что и для США тех лет. Хотя особо твер­до­ло­бые това­рищи могут утвер­ждать и дальше, что после рас­пада Союза все двери мигом ока­за­лись зако­ло­чены и вообще «ничего здесь больше не росло», но на деле мы видим мас­со­вый исход насе­ле­ния из одних соци­аль­ных групп в другие.

В России 90-​х поло­же­ние рабо­чего было столь же про­ти­во­ре­чи­вым, как и аме­ри­кан­ского в поза­про­шлом сто­ле­тии, с той лишь раз­ни­цей, что «наш», наобо­рот, имел неплохую систему соци­аль­ного и тру­до­вого зако­но­да­тель­ства, ата­виз­мом достав­шу­юся от совет­ской вла­сти, но с дру­гой сто­роны, его спут­ни­ком была колос­саль­ная мате­ри­аль­ная нищета. И, тем не менее, что аме­ри­кан­ский рабо­чий далё­кого про­шлого, что рос­сий­ский про­ле­та­рий 90-​х не имели ника­кого жела­ния вос­ста­вать и менять поли­ти­че­скую систему.

Вот вос­по­ми­на­ния питер­ского левого акти­ви­ста Дмитрия Жвании:

«Я всё силь­нее разо­ча­ро­вы­вался в марк­сизме. Не в Марксе — глу­бо­ком и пара­док­саль­ном мыс­ли­теле, — а именно в марк­сизме. Если ска­зать одним пред­ло­же­нием, то суть марк­сизма про­ста: люди все­гда стре­мятся жить сыт­нее и богаче. Отнимите у людей хлеб, пере­станьте пла­тить им деньги за труд, и очень скоро вы полу­чите рево­лю­цию. Но в 1990-​х в России хлеб отняли у целой страны, зар­платы не пла­тили годами, а ни о какой рево­лю­ции никто не желал даже слы­шать»¹⁴⁰ .

Оставим вуль­га­ри­за­цию и кол­ко­сти в сто­рону марк­сизма, кото­рый, без­условно, очень обес­по­коен сво­ими оче­ред­ными похо­ро­нами. В конце кон­цов, Жвания, с его идео­ло­ги­че­скими прыж­ками с шеста на шест (если не ска­зать крепче) в ходе поли­ти­че­ской карьеры, в итоге ока­зался в стане поклон­ни­ков Бердяева. Но в каче­стве сви­де­тель­ства эпохи вос­по­ми­на­ния питер­ского бун­таря очень зани­ма­тельны уже тем, что вот таких вот сто­нов, вроде «рево­лю­ци­о­неры бьются, а быдло не ценит», в книге более чем доста­точно. В самом деле, в пост­со­вет­ское время левые в России знали всего два суще­ствен­ных подъ­ёма: выборы 1996 года и куда более каче­ственно высо­кий, «Рельсовую войну» 1998 года. Последнее выступ­ле­ние было более-​менее мас­со­вым и являло собой до сих пор непо­вто­ри­мый при­мер выдви­же­ния рабо­чими поли­ти­че­ских лозун­гов, пусть даже и ограниченных.

А нет ли в подоб­ном поло­же­нии вещей неко­то­рой парал­лели? Ведь Россию 90-​х и США пери­ода про­мыш­лен­ной рево­лю­ции объ­еди­няет такая вещь, как нали­чие мощ­ных соци­аль­ных лиф­тов. Как уже гово­ри­лось, в США путь из про­ле­та­риев в соб­ствен­ники имел самое насто­я­щее про­стран­ствен­ное изме­ре­ние — на Запад. Постсоветская Россия таким фено­ме­ном не обла­дала, но гово­рить о поломке соци­аль­ных лиф­тов после пора­же­ния совет­ской вла­сти крайне неверно. Напротив, они ока­за­лись мак­си­мально открыты: ОПГ, мошен­ни­че­ство, раз­во­ро­вы­ва­ние госу­дар­ствен­ного и быв­шего пар­тий­ного иму­ще­ства, чел­ноч­ная тор­говля на рын­ках, откры­тие ларька… Тысяча и одна воз­мож­ность для людей, жела­ю­щих делать деньги и жела­ю­щих создать свой биз­нес. В био­гра­фии почти каж­дого чело­века, пере­жив­шего 90-​е, есть своя исто­рия того, как и он пытался «начать дело». Наш «Дикий Запад» имел отнюдь не про­стран­ствен­ное изме­ре­ние, но нельзя ска­зать, что его вообще не было.

Здесь даже не важен тот факт, что боль­шин­ство наших сограж­дан в тот период «под­ни­ма­лись» и хва­тали лёг­кие деньги лишь для того, чтобы снова упасть, важен лишь факт, что пока есть шанс стать соб­ствен­ни­ком, рабу легче пред­ста­вить себя рабо­вла­дель­цем, чем свободным.

«Порой даже было забавно раз­го­ва­ри­вать с отно­си­тельно моло­дыми ИТРовцами, част­ными гостями питер­ского „гайд-​парка“ у Казанского собора. Дужка очков пере­мо­тана про­во­ло­кой, штаны с пузы­рями на коле­нях, рубашка в стиле „бобочка“, обычно с пят­ном от жир­ной пищи, стоп­тан­ные сан­да­лии надеты на дыря­вые носки, жёл­тые раз­воды под­мыш­ками, худо­соч­ный, коз­ли­ная боро­дёнка, волосы жид­кие, немы­тые, чуть длин­ней, чем при­нято, гово­рит сплош­ные общие места. И при этом огром­ное само­мне­ние, высо­ко­ме­рие, уве­рен­ность в пони­ма­нии судеб мира!
— Коммунизм, неважно какой, анар­хи­че­ский или боль­ше­вист­ский, — это швон­де­ров­щина! Отнять всё и поде­лить — вот чего вы доби­ва­е­тесь! — обычно гово­рили такие типы. — Коллективизм при­во­дит к без­от­вет­ствен­но­сти. Нужно отдать всё част­ни­кам, раз­ре­шить част­ное про­из­вод­ство, част­ные мага­зины. Законы эко­но­мики — Господи, пой­мите же это, нако­нец! — сродни зако­нам при­роды, спрос рож­дает пред­ло­же­ние. Кроме того, част­ная соб­ствен­ность — это основа демо­кра­тии. Посмотрите на циви­ли­зо­ван­ный мир! А кол­лек­тив­ная соб­ствен­ность — основа тота­ли­та­ризма.
— А как быть с дик­тор­скими режи­мами Пиночета, Стресснера, Самосы, Чон Ду Хвана? Они не были про­тив част­ной соб­ствен­но­сти, а очень даже за.
Обычно „тех­ни­че­ский интел­ли­гент“ снис­хо­ди­тельно улы­бался и агрес­сивно отве­чал:
„Эти дик­та­туры были нужны, чтобы защи­тить циви­ли­за­цию от ком­му­ни­сти­че­ской заразы“.
Дать тебе в торец, что ли? Но, нет. Ты же клоун. Вот мы над тобой и посме­ёмся.
— А вы сами-​то что-​то не больно сма­хи­ва­ете на капи­та­ли­ста.
— Но я готов им стать»¹⁴¹ .

Разительное сход­ство с фило­со­фией аме­ри­кан­цев, кото­рую Ильф и Петров могли наблю­дать в Америке пери­ода Великой депрессии:

«Человек выпал из обще­ства. Естественно, он нахо­дит, что обще­ствен­ный строй надо изме­нить. Что же надо сде­лать?
— Надо отобрать у бога­тых людей их богат­ства.
Мы стали слу­шать его ещё вни­ма­тель­ней. Он сер­дито уда­рил боль­шим гряз­ным кула­ком по спинке сиде­нья и повто­рил:
— Отобрать деньги! Да, да! Отобрать деньги и оста­вить им только по пять мил­ли­о­нов! Безработным дать по кусочку земли, чтоб они могли добы­вать хлеб и есть его, а им оста­вить только по пять мил­ли­о­нов.
Мы спро­сили, не много ли это — по пять мил­ли­о­нов.
Но он был твёрд.
— Нет, надо им всё-​таки оста­вить по пять мил­ли­о­нов. Меньше нельзя.
— Кто же отбе­рёт эти богат­ства?
— Отберут! Рузвельт отбе­рёт. Пусть только выбе­рут вто­рой раз пре­зи­ден­том. Он это сде­лает.
— А если кон­гресс не поз­во­лит?
— Ну, кон­гресс согла­сится! Ведь это спра­вед­ли­вая штука. Как же можно не согла­ситься? Тут дело ясное.
Он был так увле­чён этой при­ми­тив­ной идеей, ему так хоте­лось, чтобы вдруг, сама собой, исчезла неспра­вед­ли­вость, чтобы всем стало хорошо, что даже не желал думать о том, как всё это может про­изойти. Это был насто­я­щий ребё­нок, кото­рому хочется, чтобы всё было сде­лано из шоко­лада. Ему кажется, что стоит только попро­сить доб­рого Санта Клауса, как всё вол­шебно изме­нится. Санта Клаус при­мчится на своих кар­тон­ных, посе­реб­рён­ных оле­нях, устроит тёп­лую снеж­ную пургу — и всё обра­зу­ется. Конгресс согла­сится. Рузвельт веж­ливо отбе­рёт мил­ли­арды, а богачи с крот­кими улыб­ками эти мил­ли­арды отда­дут.
Миллионы аме­ри­кан­цев нахо­дятся во вла­сти таких дет­ских идей.
<…>
Во Флагстафе мы попро­ща­лись с нашим попут­чи­ком.
Когда он вылез из авто­мо­биля, мы уви­дели, до какой сте­пени бед­но­сти дошёл этот чело­век. Его дрян­ное пальто было в пуху, зеле­но­ва­тые щёки были давно не бриты, а в ушах ско­пи­лась пыль Пенсильвании, Канзаса, Оклахомы. Когда он про­щался, на его скорб­ном лице появи­лась опти­ми­сти­че­ская улыбка.
— Скоро всё пой­дет хорошо, — ска­зал он. — А им — по пять мил­ли­о­нов, и ни цента больше.
Когда мы выез­жали из Флагстафа, держа путь на Грэнд-​кэньон, мистер Адамс ска­зал:
— Ну, как вы дума­ете, почему этот несчаст­ный чело­век всё-​таки хочет оста­вить мил­ли­о­не­рам по пяти мил­ли­о­нов? Не зна­ете? Ну, так я вам скажу. В глу­бине души он ещё наде­ется, что сам когда-​нибудь ста­нет мил­ли­о­не­ром. Американское вос­пи­та­ние — это страш­ная вещь, сэры!»

Вряд ли такие идеи могли быть пло­дом меха­ни­че­ского пере­носа. Всё это — резуль­тат нали­чия вполне себе рабо­чих соци­аль­ных лиф­тов, когда пер­спек­тива обре­те­ния соб­ствен­но­сти либо реальна, либо кажется реаль­ной. Но даже послед­нее должно иметь под собой объ­ек­тив­ные при­чины в исто­рии или современности.

Всё это имеет зна­че­ние куда более глу­бо­кое, чем кажется. Левые в России при­выкли к тому, что в их раз­ви­тии есть доре­во­лю­ци­он­ный период раз­ви­тия и совет­ский. Всё осталь­ное — это «сей­час». Но правда в том, что «сей­час» давно уже про­шло. У ком­му­ни­стов на пост­со­вет­ском про­стран­стве есть уже доста­точно длин­ная пост­со­вет­ская исто­рия, кото­рую они про­сто не заме­чают и никак не осмыс­ли­вают, хотя мно­гие ответы на вопросы о наших успе­хах и неуда­чах после 1991 года нахо­дятся именно там.

Конечно, на подоб­ном уровне при­ве­дён­ные мною ана­ло­гии не очень убе­ди­тельны, воз­можно, что даже не пра­во­мерны. Скорее всего, что раз­би­раться в этом пред­стоит всем нам в тече­ние довольно дли­тель­ного времени.