«Могло ли получиться?» Очерк общественной истории Польской народной республики

«Могло ли получиться?» Очерк общественной истории Польской народной республики
~ 135 мин
Оглавление скрыть

Введение

Реставрация капи­та­лизма в Польше в 1989 г. только усу­гу­била идей­ный раз­брод, суще­ству­ю­щий с дав­них пор в поль­ском рабо­чем дви­же­нии. Вместе с боль­шими изме­не­ни­ями обще­ствен­ной струк­туры, идей­ное шата­ние затруд­няет вос­ста­нов­ле­ние рево­лю­ци­он­ной марксистско-​ленинской пар­тии. Однако такая обста­новка не будет длиться вечно. Поэтому нужно, чтобы ком­му­ни­сты под­го­то­ви­лись к роли аван­гарда свое­вре­менно, до гря­ду­щих гло­баль­ных бурь.

Первая задача на этом пути — систе­ма­ти­за­ция опыта поль­ского ком­дви­же­ния, извле­че­ние уро­ков из соци­а­ли­сти­че­ского стро­и­тель­ства в ПНР. Это помо­жет выра­бо­тать пра­виль­ную стра­те­гию и сни­зит риск повто­ре­ния ста­рых оши­бок в буду­щем. Именно такая систе­ма­ти­за­ция явля­ется целью дан­ной ста­тьи, осно­ван­ной прежде всего на иссле­до­ва­ниях поль­ских исто­ри­ков из числа пар­тий­ных реви­зи­о­ни­стов (Анджей Верблан, Владислав Важневски и др.). Такой под­бор мате­ри­а­лов обос­но­ван тем, что 1) на фоне осталь­ного науч­ного сооб­ще­ства (обслу­жи­ва­ю­щего прежде всего реак­ци­он­ный Институт наци­о­наль­ной памяти) быв­шие пар­тийцы отли­ча­ются доб­ро­со­вест­но­стью и не фаль­си­фи­ци­руют исто­рию, 2) читателю-​коммунисту легче сде­лать соб­ствен­ные выводы в сопо­став­ле­нии с мне­нием ревизионистов.

Падение ПНР можно срав­нить с кру­ше­нием само­лёта, кото­рый вме­сто того, чтобы доле­теть до аэро­порта Коммунизм, поте­рял несу­щую силу и упал в Капитализм. Для уста­нов­ле­ния при­чины ката­строфы необ­хо­димо прежде всего про­сле­дить исто­рию полёта. Поэтому в первую голову попро­буем выяс­нить про­ис­хож­де­ние и сущ­ность идеи Народной Польши, отве­тим также на вопрос: почему поль­ские ком­му­ни­сты взяли его на своё воору­же­ние вме­сто пер­во­на­чаль­ного лозунга Польской совет­ской рес­пуб­лики. Затем пона­блю­даем за поли­ти­че­скими, эко­но­ми­че­скими и обще­ствен­ными пере­ме­нами, про­ис­хо­див­шими в ПНР, при учёте отно­ше­ний пра­вя­щей марксистско-​ленинской пар­тии с раз­ными клас­сами и сло­ями поль­ского обще­ства. Узнаем, к чему при­вела дина­мика этих процессов.

На пути к народной Польше

В пер­вой поло­вине XIX века поль­ские борцы за неза­ви­си­мость, при­дер­жи­ва­ю­щи­еся буржуазно-​демократических взгля­дов (Польское демо­кра­ти­че­ское обще­ство), после пора­же­ний национально-​освободительных вос­ста­ний (осо­бенно Ноябрьского вос­ста­ния 1830-1831 гг.) при­шли к выводу, что одной из глав­ных при­чин неудач явля­ется клас­со­вый эго­изм поль­ского дво­рян­ства (шляхты), его пре­не­бре­же­ние к инте­ре­сам и стрем­ле­ниям кре­стьян­ства и пле­беев, его отказ от идеи отмены кре­пост­ного права и сни­же­ния нало­го­вой нагрузки на горо­жан. В 40-​х годах XIX века Эдвард Дембовский, потом­ствен­ный дво­ря­нин, нахо­дя­щийся с уни­вер­си­тет­ских вре­мён под вли­я­нием Гегеля и фран­цуз­ских уто­пи­че­ских соци­а­ли­стов, выдви­нул кон­цеп­цию един­ства инте­ре­сов нации и посту­ли­ро­вал гря­ду­щее устра­не­ние фео­даль­ного и капи­та­ли­сти­че­ского гнёта вслед­ствие кре­стьян­ской рево­лю­ци­он­ной войны, кото­рая должна закон­читься созда­нием новой страны — Народной Польши1 . В сле­ду­ю­щих деся­ти­ле­тиях, с раз­ви­тием кре­стьян­ского и рабо­чего дви­же­ния на поль­ских зем­лях, взгляды Дембовского при­няло зна­чи­тель­ное число интел­ли­ген­тов дво­рян­ского про­ис­хож­де­ния, ищу­щих спо­соб сбли­зиться с мас­сами. При этом они счи­тали себя руко­во­ди­те­лями и бла­го­де­те­лями всех осталь­ных слоёв народа и были уве­рены, что раз всех поля­ков соеди­няет общий враг — прус­ский, австрий­ский и цар­ский захват­чик — то клас­со­вые анта­го­низмы должны усту­пить перед наци­о­наль­ным инте­ре­сом, а после полу­че­ния неза­ви­си­мо­сти Польша ста­нет народ­ной по опре­де­ле­нию, ибо народ-​суверен сам будет выби­рать своих пра­ви­те­лей. Вот почему такая поста­новка вопроса Народной Польши с самого начала вызы­вала край­нее сомне­ние со сто­роны пер­вых поль­ских марк­си­стов: Людвика Варыньского (при­го­во­рён­ного цариз­мом к каторге за созда­ние в 1882 г. пар­тии Великий Пролетариат) и его идей­ных пре­ем­ни­ков из Социал-​демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Марксисты счи­тали своей глав­ной зада­чей под­ня­тие рабо­чих на захват вла­сти в каж­дом из государств-​оккупантов, что должно в конеч­ном итоге при­не­сти пол­ную сво­боду всем угне­тён­ным нациям, в том числе и поль­ской. Они убе­ди­лись в соб­ствен­ной правоте, наблю­дая за тра­ги­че­скими собы­ти­ями Первой миро­вой войны, когда пра­вые социал-​демократы из Польской соци­а­ли­сти­че­ской Партии (ППС) вер­бо­вали поль­ских рабо­чих в Легионы Пилсудского, чтобы те, сра­жа­ясь за инте­ресы одной импе­ри­а­ли­сти­че­ской груп­пи­ровки (Австрии и Германии), уби­вали своих зем­ля­ков и бра­тьев по классу, сра­жа­ю­щихся на сто­роне Российской Империи.

Отношение коммунистов ко Второй Речи Посполитой

Победа соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­ции в России и пора­же­ние Германии спо­соб­ство­вали воз­рож­де­нию бур­жу­аз­ной Польши. Создание нового госу­дар­ства лидеры Антанты счи­тали необ­хо­ди­мым для подав­ле­ния рево­лю­ци­он­ных настро­е­ний поль­ских тру­дя­щихся, кото­рые под вли­я­нием рос­сий­ского и гер­ман­ского при­ме­ров начали фор­ми­ро­вать соб­ствен­ные органы рево­лю­ци­он­ной вла­сти. Поэтому 7 ноября 1918 г. дея­тель ППС Игнацы Дашиньский полу­чил от поль­ских состо­я­тель­ных эми­гран­тов, спло­чён­ных вокруг фран­цуз­ского пра­ви­тель­ства, раз­ре­ше­ние на про­кла­ми­ро­ва­ние в г. Люблин Временного народ­ного пра­ви­тель­ства Республики Польша. Когда насту­пил спад рево­лю­ци­он­ных настро­е­ний, стало понят­ным, что Дашиньский больше не нужен, из-​за чего он был вынуж­ден под­чи­ниться новому Начальнику госу­дар­ства — Пилсудскому, кото­рый успел перейти в лагерь побе­ди­те­лей. В декабре 1918 г. часть чле­нов ППС, разо­ча­ро­вав­шись в Пилсудском, соеди­ни­лась с дея­те­лями СДКПиЛ в Коммунистическую Рабочую Партию Польши (с 1925 — Коммунистическая Партия Польши), кото­рая в ответ на наци­о­на­ли­сти­че­скую дема­го­гию пра­вых социал-​демократов объ­явила своей бли­жай­шей зада­чей свер­же­ние бур­жу­аз­ного госу­дар­ства и уста­нов­ле­ние совет­ской вла­сти. Польским ком­му­ни­стам каза­лось тогда, что вот-​вот путём совет­ской Венгрии и Баварии пой­дут дру­гие моло­дые рес­пуб­лики, а миро­вая Коммуна не за горами. Однако их надежды не оправ­да­лись, а боль­шин­ство народа (в том числе и про­мыш­лен­ный рабо­чий класс) всё еще верило, что соб­ствен­ное госу­дар­ство в ско­ром вре­мени решит назрев­шие обще­ствен­ные проблемы.

Немаловажную роль сыг­рал факт, что пра­ви­тель­ство пошло на уступки рабо­чим и немед­ленно ввело вось­ми­ча­со­вой рабо­чий день, мини­маль­ную зар­плату и соци­аль­ное стра­хо­ва­ние. Уже во время войны Польши с Советской Россией в 1919-1920 гг. выяс­ни­лось, что туман­ные обе­ща­ния аграр­ной реформы и улуч­ше­ния тру­до­вого зако­но­да­тель­ства, а также постав­ле­ние во главе пра­ви­тель­ства «кре­стья­нина» (Винценты Витос, Польская кре­стьян­ская пар­тия) и «рабо­чего» (Енджей Морачевский, Польская соци­а­ли­сти­че­ская пар­тия) вполне доста­точны для моби­ли­за­ции народ­ных масс про­тив боль­ше­ви­ков, объ­яв­лен­ных «новым вопло­ще­нием царизма». Временный рево­лю­ци­он­ный коми­тет Польши, создан­ный в заня­том Красной Армией Белостоке и воз­глав­ля­е­мый такими дея­те­лями, как Ф. Дзержинский, Ю. Мархлевский, И. Уншлихт и Ф. Кон, не стал ката­ли­за­то­ром рево­лю­ци­он­ного подъ­ёма, а анти­во­ен­ная и интер­на­ци­о­на­ли­сти­че­ская пози­ции поль­ской ком­пар­тии послу­жили бур­жу­аз­ному пра­ви­тель­ству пред­ло­гом для её запрета. Следует доба­вить, что руко­вод­ство Комитета забе­жало впе­рёд в земель­ном вопросе и сразу при­сту­пило к осно­ва­нию сов­хо­зов, пере­пры­ги­вая этап рас­пре­де­ле­ния поме­щи­чьих земель между кре­стья­нами и даже кол­лек­ти­ви­за­цию. Такая поли­тика отпуг­нула крестьян-​середняков, кото­рые опа­са­лись, что будут вынуж­дены на «совет­ском фоль­варке» «пахать на комиссаров».

Опыт войны 1919-20 гг. не только не заста­вил поль­ских ком­му­ни­стов пере­осмыс­лить преж­нюю так­тику, но даже уже­сто­чил их пози­цию. В гла­зах руко­вод­ства и чле­нов пар­тии бур­жу­аз­ная Польша явля­лась лишь искус­ственно создан­ным пре­пят­ствием сли­я­нию рос­сий­ской и немец­кой рево­лю­ции в миро­вую Коммуну. Примечательно, что харак­тер­ное для поль­ского роман­тизма мес­си­ан­ское пред­став­ле­ние Польши как Христа-​Спасителя наро­дов обер­ну­лось здесь фигу­рой Польши-​Антихриста, кото­рая сво­ди­лась до обыч­ного лимит­рофа и куку­ше­чьего яйца Версальского дого­вора. С одной сто­роны, дове­дён­ные до край­но­сти взгляды Розы Люксембург в соче­та­нии с под­держ­кой наи­бо­лее левого направ­ле­ния в РКП(б) помогли пар­тии не попасть в ловушку бур­жу­аз­ного наци­о­на­лизма и попол­нить свои ряды пред­ста­ви­те­лями угне­та­е­мых наций (укра­ин­цев, бело­ру­сов и евреев). Но, с дру­гой сто­роны, это затруд­нило для КПП работу с этни­че­скими поля­ками, кото­рым каза­лось, что ком­му­ни­сты не в состо­я­нии пред­ло­жить им больше, чем социал-​демократы, в соци­аль­ной обла­сти, и что при этом ком­му­ни­сты готовы отдать тер­ри­то­рии соб­ствен­ной страны.

Хотя на пар­ла­мент­ских выбо­рах кан­ди­даты от КПП полу­чали от 120 тыс. до 900 тыс. голо­сов, дол­гое время ком­му­ни­сты не были спо­собны на хотя бы так­ти­че­ские союзы с целью лега­ли­за­ции своей пар­тии. Ожесточённая фрак­ци­он­ная борьба в КПП, будучи по боль­шей части отра­же­нием кон­флик­тов в рядах ВКП(б) и Коминтерна, про­яв­ля­лась ост­рыми зиг­за­гами пар­тий­ной линии и спо­соб­ство­вала инфиль­тра­ции КПП и дру­гих сек­ций Коминтерна поль­ской контр­раз­вед­кой. Один из этих зиг­за­гов при­вёл к тому, что КПП после­до­вала при­меру ППС и в мае 1926 г. без­ого­во­рочно под­дер­жала гос­пе­ре­во­рот Пилсудского, думая, что таким обра­зом предот­вра­тит угрозу захвата вла­сти фаши­стами. Преувеличивая при этом вли­я­ние и воз­мож­но­сти поль­ских поклон­ни­ков Муссолини и игно­ри­руя клас­со­вый харак­тер дви­же­ния «сана­ции», воз­глав­ля­е­мого Пилсудским. За это КПП под­верг­лась серьёз­ной кри­тике со сто­роны Коминтерна, в част­но­сти, обоих основ­ных оппо­нен­тов внутри миро­вого ком­му­ни­сти­че­ского дви­же­ния — Сталина и Троцкого.

В даль­ней­шем, сле­дуя линии Коммунистического Интернационала, КПП впала в дру­гую край­ность и в 1928 г. отрек­лась от любого сотруд­ни­че­ства с ППС, кото­рую теперь ком­му­ни­сты счи­тали социал-​фашистской. На съезде в 1932 г. КПП при­шла к выводу, что Германия и Польша стоят на пороге соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­ции, сле­до­ва­тельно, нет нужды во вза­и­мо­дей­ствии с дру­гими пар­ти­ями для вос­ста­нов­ле­ния в стране бур­жу­аз­ной демо­кра­тии2 . Эта так­тика только усу­гу­била изо­ля­цию КПП среди тру­дя­щихся масс и была отверг­нута руко­вод­ством лишь под вли­я­нием собы­тий в Германии, где победа Гитлера во мно­гом стала воз­мож­ной из-​за кон­фликта между КПГ и СДПГ и вызван­ной этим сла­бо­стью рабо­чего дви­же­ния. Поэтому в 1935 г. в КПП (как и во всем Коминтерне) побе­дила кон­цеп­ция постро­е­ния Народного фронта (напо­до­бие Франции и Испании) с уча­стием ППС и ради­каль­ного кре­стьян­ского дви­же­ния, наце­лен­ного на борьбу про­тив режима «сана­ции», кото­рый после смерти Пилсудского в 1934 г. ска­ты­вался в сто­рону ита­льян­ского фашизма. Целью Народного фронта была — из-​за его клас­со­вой спе­ци­фики — не совет­ская, а Народная Польша. Решение при­несло резуль­тат: пар­тии уда­лось рас­ши­рить своё вли­я­ние на про­грес­сив­ную часть интел­ли­ген­ции и в июле 1935 года3 заклю­чить дого­вор с ППС, а также уста­но­вить более тес­ные отно­ше­ния как с клас­со­выми проф­со­ю­зами, так и с ради­каль­ным кре­стьян­ским дви­же­нием. Самоизоляция КПП закон­чи­лась, а кан­ди­даты от Народного фронта, несмотря на фаль­си­фи­ка­ции выбо­ров «сана­цией» и анну­ли­ро­ва­ние части изби­ра­тель­ных лист­ков, вошли в органы само­управ­ле­ния круп­ных горо­дов, напри­мер, Лодзя. Во время граж­дан­ской войны в Испании КПП зани­ма­лась вер­бов­кой и пере­брос­кой доб­ро­воль­цев, из кото­рых была создана диви­зия имени Ярослава Домбровского. У КПП появи­лась воз­мож­ность навер­стать про­пу­щен­ное время и стать одной из дви­жу­щих сил поль­ского «анти­са­на­ци­он­ного» лагеря.

Польские коммунисты после роспуска партии

Удар по поль­ским ком­му­ни­стам был нане­сён с неожи­дан­ной сто­роны: совет­ское руко­вод­ство при­знало КПП самым сла­бым зве­ном Коминтерна, насы­щен­ным аген­тами поль­ской контр­раз­ведки и в силу этого созда­ю­щим опас­ность для дру­гих сек­ций Интернационала. В итоге в 1938 г. Коминтерн при­нял реше­ние о роспуске поль­ской ком­пар­тии, а её руко­во­ди­тели, нахо­див­ши­еся в СССР либо вызван­ные в Москву, были обви­нены в шпи­о­наже и под­верг­лись репрес­сиям, вплоть до рас­стрела. Среди поль­ских исто­ри­ков до сих пор нет еди­но­гла­сия в вопросе, насколько обос­но­ваны эти обви­не­ния. Однако при­зна­ётся, что соблю­де­ние пра­вил кон­спи­ра­ции в рядах КПП остав­ляло желать луч­шего, что при­во­дило к мас­со­вым аре­стам и спо­соб­ство­вало внед­ре­нию про­во­ка­то­ров, таких как Юзеф Миценмахер, кото­рый, будучи аген­том поль­ской поли­ции, в 1920-​х годах про­ник в пар­тию, а потом в нашу­мев­шей книге дал подроб­ное опи­са­ние своих при­клю­че­ний и всех внут­ри­пар­тий­ных кон­флик­тов. Этот факт поз­во­ляет стро­ить догадки о мас­штабе инфиль­тра­ции КПП аген­тами. Также воз­ни­кает вопрос — а не ока­за­лось ли лекар­ство намного хуже самой болезни? КПП нико­гда не была мно­го­чис­ленна (не более 16 тыс. чле­нов), и потому её дея­тели, как пра­вило, знали друг друга в лицо, и несмотря на рас­при, отно­ше­ния были дру­же­скими. Гибель това­ри­щей (осо­бенно при таких обсто­я­тель­ствах) нало­жила на них свой отпе­ча­ток: исходя из вос­по­ми­на­ний поль­ских ком­му­ни­стов, жив­ших на тер­ри­то­рии СССР (сбор­ник интер­вью, дан­ных Тересе Торанской, под загла­вием «Они»), можно сде­лать вывод, что травма 1938 года спо­соб­ство­вала закреп­ле­нию у них таких черт харак­тера, как педан­тич­ная осто­рож­ность, страх перед про­яв­ле­нием ини­ци­а­тивы, перед откры­тым обсуж­де­нием поли­ти­че­ских вопро­сов, а прежде всего — под­со­зна­тель­ное недо­ве­рие к совет­скому руко­вод­ству. Именно такие люди стали осно­вой пар­тий­ного и госу­дар­ствен­ного аппа­рата буду­щей ПНР. Парадоксально, но мно­гие члены КПП (напри­мер, Владислав Гомулка) уце­лели бла­го­даря тому, что во время чисток отбы­вали срок в поль­ских тюрьмах.

Польские ком­му­ни­сты, лишён­ные соб­ствен­ной пар­тии, понёс­шие кад­ро­вые и мораль­ные потери, обес­ку­ра­жен­ные советско-​немецким пак­том о нена­па­де­нии, не были в состо­я­нии сыг­рать во Второй миро­вой войне такой роли, как ком­пар­тии Италии, Франции или Югославии. Однако стоит под­черк­нуть, что во время обо­роны Польши в сен­тябре 1939 быв­шие члены КПП рис­ко­вали жиз­нью, сра­жа­ясь с захват­чи­ком (изве­стен, напри­мер, подвиг Маряна Бучека на ближ­них под­сту­пах к Варшаве), а затем начали само­сто­я­тельно вос­со­зда­вать пар­тий­ные струк­туры, напри­мер, вокруг нового бюл­ле­теня «Молот и Серп». Однако вплоть до конца июня 1941 дея­тель­ность ком­му­ни­стов под немец­кой окку­па­цией натал­ки­ва­лась на труд­но­сти, свя­зан­ные с дей­ству­ю­щим пак­том Молотова-​Риббентропа. Более бла­го­при­ят­ные усло­вия сло­жи­лись на тер­ри­то­рии, при­со­еди­нён­ной после 17 сен­тября 1939 г. к СССР, где мест­ные ком­му­ни­сты и беженцы из немец­кой зоны при­няли уча­стие в поли­ти­че­ской жизни, хотя мно­гие пред­по­чи­тали не хва­статься ста­жем в КПП. Тем не менее, совет­ский гос­ап­па­рат отно­сился к ним холодно, не желая быть обви­нён­ным немец­кой сто­ро­ной в покро­ви­тель­стве «поль­скому национализму».

Положение дел изме­ни­лось вслед­ствие напа­де­ния Германии на СССР и созда­ния анти­гит­ле­ров­ской коа­ли­ции. В конце июля 1941 эми­грант­ское пра­ви­тель­ство Второй Речи Посполитой в Лондоне (воз­глав­ля­е­мое про­тив­ни­ком «сана­ции» гене­ра­лом Владиславом Сикорским) согла­си­лось вос­ста­но­вить дипло­ма­ти­че­ские отно­ше­ния с Советским Союзом, разо­рван­ные 17 сен­тября 1939 г. Буржуазные поли­тики пред­по­ла­гали тогда, что Красная Армия не спра­вится с Вермахтом, а реша­ю­щий удар Гитлеру нане­сёт Великобритания. Тем вре­ме­нем — убеж­дал скеп­ти­ков Сикорский — стоит пока­зать совет­ским парт­нё­рам доб­рую волю с целью улуч­ше­ния поло­же­ния поль­ского насе­ле­ния в СССР. Чтобы Советский Союз не про­иг­рал слиш­ком быстро, раз­ведка воору­жён­ных сил эми­гра­ци­он­ного пра­ви­тель­ства (Армии Крайовой) до конца 1942 пере­да­вала Москве досто­вер­ные све­де­ния о дви­же­ниях немец­ких войск, в том числе о под­го­товке к наступ­ле­нию на Сталинград4 . Со своей сто­роны, чтобы улуч­шить отно­ше­ния с Великобританией, совет­ское руко­вод­ство согла­си­лось объ­явить общую амни­стию для всех поля­ков, пре­бы­ва­ю­щих в совет­ских тюрь­мах, лаге­рях или про­сто сослан­ных за Урал, а также сфор­ми­ро­вать из них армию, кото­рой дол­жен коман­до­вать гене­рал Андерс, назна­чен­ный эми­грант­ским пра­ви­тель­ством. Позже, из-​за скан­дала, свя­зан­ного с совет­скими затра­тами на содер­жа­ние армии Андерса, Москва неохотно дала согла­сие на эва­ку­а­цию армии в Персию и бри­тан­ские вла­де­ния на Ближнем Востоке. Из-​за пере­жи­того разо­ча­ро­ва­ния совет­ское руко­вод­ство решило уде­лять больше вни­ма­ния поль­ским ком­му­ни­стам и раз­ре­шило им 5 января 1942 воз­об­но­вить дея­тель­ность их пар­тии, отныне под назва­нием Польской рабо­чей пар­тии (ППР). Первым сек­ре­та­рём дей­ству­ю­щей в под­по­лье новой пар­тии стал Марцелий Новотко, кото­рый, ещё будучи чле­ном СДКПиЛ, орга­ни­зо­вал в 1918 Советы рабо­чих депу­та­тов в Мазовецком вое­вод­стве, а во вре­мена Второй Речи Посполитой мно­го­кратно нахо­дился в заклю­че­нии. Нейтральное назва­ние и очень уме­рен­ная про­грамма должны были убе­дить эми­грант­ское пра­ви­тель­ство и его сто­рон­ни­ков, что никто не пла­ни­рует сде­лать после­во­ен­ноую Польшу совет­ской рес­пуб­ли­кой. Действительно, пока был жив гене­рал Сикорский, поли­ти­че­ская стра­те­гия ППР оста­ва­лась при­ми­ри­тель­ной и наце­лен­ной на сбли­же­ние со всеми силами, в том числе и с пра­выми, кото­рые вели актив­ную борьбу с оккупантами.

Однако в начале 1943 насту­пил серьёз­ный кри­зис в отно­ше­ниях между Москвой и эми­грант­ским пра­ви­тель­ством. Его основ­ной при­чи­ной явля­лась смена ситу­а­ции на фронте, свя­зан­ная с побе­дой совет­ской армии под Сталинградом, кото­рая повы­шала веро­ят­ность раз­грома гит­ле­ров­ской Германии силами самого Советского Союза до при­хода союз­ни­ков, на кото­рых делала ставку поль­ская бур­жу­а­зия. Стремление эми­грант­ского пра­ви­тель­ства вбить клин между Москвой и Лондоном с Вашингтоном про­яви­лось в т. н. Катынском деле. В 1943 гит­ле­ров­ские вла­сти сооб­щили, что слу­чайно наткну­лись на останки поль­ских офи­це­ров, интер­ни­ро­ван­ных Советами осе­нью 1939 и якобы рас­стре­лян­ных НКВД в апреле 1940. Польские вла­сти в Лондоне сразу же согла­си­лись выслать своих деле­га­тов, кото­рые, в составе нахо­дя­ще­гося под кон­тро­лем нем­цев Красного кре­ста, должны были при­нять уча­стие в рас­сле­до­ва­нии дела на месте пре­ступ­ле­ния и «уста­нов­ле­нии винов­ных». Советское пра­ви­тель­ство, кото­рое после­до­ва­тельно утвер­ждало, что рас­стрел совер­шили сами немцы позд­ней осе­нью 1941, оце­нило пове­де­ние эми­грант­ского пра­ви­тель­ства как про­во­ка­цию и рас­торгло дипло­ма­ти­че­ские отношения.

В такой обста­новке ППР решила сузить свою поли­ти­че­скую плат­форму и огра­ни­читься моди­ци­фи­ро­ван­ной кон­цеп­цией Народного фронта по при­меру Франции 1936 года. Но его пер­спек­тивы оста­ва­лись неяс­ными. Один из вид­ней­ших поли­ти­ков КПП — Альфред Лампе — кон­ста­ти­ро­вал перед своей смер­тью в 1942 г.:

«Отсутствие пар­тии поль­ских ком­му­ни­стов в клю­че­вых годах 1938-1942, созда­ние ППР как про­дол­же­ния КПП лишь после напа­де­ния Германии на СССР, жёст­кая и бро­са­ю­ща­яся в глаза нехватка само­сто­я­тель­но­сти по отно­ше­нию к Советскому Союзу, наше тра­ди­ци­он­ное сек­тант­ство и узкий кру­го­зор, недо­ста­ток вели­ких идей и выда­ю­щихся дея­те­лей — всё это застав­ляет сомне­ваться в реша­ю­щей роли Польской рабо­чей пар­тии в буду­щем Народном фронте»5 .

В такой атмо­сфере неве­рия в соб­ствен­ные силы среди поль­ских ком­му­ни­стов в СССР фор­ми­ро­ва­лись два раз­ных мне­ния отно­си­тельно после­во­ен­ной Польши: группа офи­це­ров (Влодзимеж Сокорский, Якуб Правин) пред­ла­гала «орга­ни­зо­ван­ную демо­кра­тию», кото­рая, будучи на прак­тике воен­ной хун­той, реа­ли­зо­вы­вала бы про­грес­сив­ную общественно-​экономическую поли­тику (Данная идея сыг­рает ещё свою роль спу­стя сорок лет, но это уже тема для дру­гой ста­тьи). А фрак­ция «штат­ских» (Хилари Минц, Роман Замбровский) наста­и­вала на вос­ста­нов­ле­нии в Польше бур­жу­аз­ного пар­ла­мен­та­ризма, опи­ра­ю­ще­гося на либе­раль­ную кон­сти­ту­цию 1921 года, отме­нён­ную гос­пе­ре­во­ро­том Пилсудского в 1926 г., и выдви­гала аргу­мент, что ком­му­ни­сты на чест­ных выбо­рах будут спо­собны набрать доста­точ­ное коли­че­ство голо­сов для полу­че­ния соот­вет­ству­ю­щего пред­ста­ви­тель­ства в орга­нах власти.

Весной 1942 года в окку­пи­ро­ван­ной Польше ППР (руко­во­ди­мая Новотко, пере­бро­шен­ным сюда через линию фронта в составе ини­ци­а­тив­ной группы) создала свои пар­ти­зан­ские отряды — Гвардию Людову (ГЛ) — зада­чей кото­рых явля­лось раз­ру­ше­ние ком­му­ни­ка­ци­он­ных линий нем­цев и раз­гром окку­па­ци­он­ной адми­ни­стра­ции. Рост гит­ле­ров­ского тер­рора и нача­тое нем­цами мас­со­вое высе­ле­ние поль­ских кре­стьян содей­ство­вали уве­ли­че­нию чис­лен­но­сти ГЛ, кото­рая бла­го­даря при­со­еди­не­нию мно­же­ства мел­ких групп пре­об­ра­зо­ва­лась в Армию Людову (АЛ) и насчи­ты­вала уже 50-60 тыс. бой­цов, усту­пая только Крестьянским Батальонам (БХ — 160 тыс.) и пра­ви­тель­ствен­ной Армии Крайовой (АК — 250-350 тыс.)6 . Однако обрат­ной сто­ро­ной монеты был рост вли­я­ния группы Болеслава Молоеца (вете­рана граж­дан­ской войны в Испании), тре­бу­ю­щей, чтобы вин­товка (АЛ) управ­ляла пар­тией (ППР). Когда Молоецу и его людям не уда­лось осла­бить пози­ции Новотко, направ­ляя жалобы на него в Москву, они убили пер­вого сек­ре­таря и на корот­кое время в ноябре 1942 уста­но­вили кон­троль над ППР. После вос­ста­нов­ле­ния сорван­ной радио­связи с Москвой при­быв­шие оттуда сле­до­ва­тели ППР дошли до правды и каз­нили Молоеца. Новым гла­вой ком­пар­тии стал Павел Финдер (инженер-​химик, рабо­тав­ший в 20-​х годах в Сорбонне под руко­вод­ством Фридерика Жолио-​Кюри), а его заме­сти­те­лем — Владислав Гомулка (проф­со­юз­ный дея­тель неф­тя­ной отрасли, талант­ли­вый орга­ни­за­тор заба­сто­вок, полит­за­клю­чён­ный Второй Речи Посполитой).

11
Один из коман­ди­ров Армии Людовой ген. Михал Жимерский во время инспекции

В связи с гибе­лью премьер-​министра Сикорского в авиа­ка­та­строфе в Гибралтаре (июль 1943) и пере­та­сов­ками в эми­грант­ском пра­ви­тель­стве, ран­ней осе­нью 1943 Гомулка пред­ло­жил своим това­ри­щам создать струк­туру, кото­рая могла бы пре­тен­до­вать на роль органа вла­сти после осво­бож­де­ния Польши (как Национальная ассам­блея в рево­лю­ци­он­ной Франции). Он был твёрдо убеж­дён, что новый «лон­дон­ский» премьер-​министр Миколайчик из ПСЛ (кре­стьян­ская пар­тия) не будет воз­ра­жать, так как тот поль­зо­вался репу­та­цией лояль­ного к Черчиллю и гото­вого на зна­чи­тель­ные уступки СССР, чтобы не пор­тить отно­ше­ния в Большой Тройке7 .

Гомулка не сумел доне­сти сво­его плана до совет­ского руко­вод­ства, поскольку ноябрь (на этот раз 1943 г.) опять ока­зался зло­по­луч­ным для поль­ских ком­му­ни­стов. Павел Финдер и Малгожата Форнальская были аре­сто­ваны и убиты геста­пов­цами, а связь с Москвой снова обо­рва­лась на несколько недель. Став новым пер­вым сек­ре­та­рём, Гомулка не хотел откла­ды­вать сво­его реше­ния, чтобы ни одна из дру­гих пар­тий не пере­хва­тила ини­ци­а­тиву8 . Сначала он осу­ще­ствил пуб­ли­ка­цию про­грамм­ной декла­ра­ции ППР «За что сра­жа­емся?», где выдви­нул лозунг Народной Польши, где будут осу­ществ­лены аграр­ная реформа и наци­о­на­ли­за­ция про­мыш­лен­но­сти. Таким обра­зом, были созданы усло­вия, чтобы сде­лать сле­ду­ю­щий шаг: 31 декабря 1943 года на кон­спи­ра­тив­ной квар­тире в окку­пи­ро­ван­ной Варшаве состо­я­лось пер­вое засе­да­ние Крайовой Рады Народовой (КРН) — под­поль­ного пар­ла­мента и цен­тра кон­со­ли­да­ции левых сил для борьбы про­тив гит­ле­ров­цев. КРН объ­явила созда­ние во всей стране сети Советов, обра­ща­ясь к опыту поль­ских рабо­чих вре­мён рево­лю­ции 1905 года. Кроме того, свою леги­ти­ми­за­цию КРН чер­пала из кон­сти­ту­ции 1921 г. Следующим жестом в сто­рону бур­жу­аз­ных демо­кра­тов был посту­лат при­со­еди­не­ния к Польше всех земель, утра­чен­ных в про­шлые века в резуль­тате немец­кой экспансии.

1
Владислав Гомулка

Для совет­ского руко­вод­ства инфор­ма­ция об обра­зо­ва­нии КРН явля­лась неожи­дан­но­стью, пред­ве­щав­шей ослож­не­ния в отно­ше­ниях с союз­ни­ками и с поль­ским пра­ви­тель­ством в Лондонe9 . Шквал кри­тики обру­шился на Гомулку со сто­роны поль­ских ком­му­ни­стов, нахо­дя­щихся в Москве и объ­еди­нён­ных с согла­сия Димитрова сна­чала в Центральное бюро поль­ских ком­му­ни­стов (Якуб Берман, Кароль Сверчевский, Ванда Василевская), а потом в Союз поль­ских пат­ри­о­тов, кото­рый в мае 1943 начал орга­ни­зо­вать сле­ду­ю­щую поль­скую армию, на этот раз дру­же­ски настро­ен­ную по отно­ше­нию к совет­скому госу­дар­ству10 . В гла­зах эми­гра­ци­он­ных ком­му­ни­стов, соглас­ных на потен­ци­аль­ное согла­ше­ние между Москвой и тра­ди­ци­онно про­рус­скими наци­о­на­ли­стами из поль­ской Национально-​демократической пар­тии (энде­ции), пред­став­лен­ный Гомулкой план аграр­ной реформы и наци­о­на­ли­за­ции эко­но­мики был «чистой воды сек­тант­ством и суже­нием Народного фронта, затруд­ня­ю­щим ней­тра­ли­за­цию части бур­жу­а­зии и широ­ких слоёв мел­кой бур­жу­а­зии». Гомулка защи­щал свою про­грамму, утвер­ждая, что в стране нет такой бур­жу­аз­ной пар­тии, кото­рая согла­си­лась бы на реви­зию восточ­ной гра­ницы Польши. В ответ на кри­тику он попы­тался всё-​таки рас­ши­рить состав КРН за счёт более пра­вых груп­пи­ро­вок (что в 1948 году будет объ­яв­лено «непро­сти­тель­ной ошиб­кой»). Ввиду нарас­та­ю­щих раз­но­гла­сий с эми­грант­ским пра­ви­тель­ством Сталин счёл КРН своим козы­рем в пере­го­во­рах с запад­ными союз­ни­ками и в мае 1944 одно­значно под­дер­жал этот вре­мен­ный парламент.

Ввиду при­бли­жа­ю­ще­гося пора­же­ния гит­ле­ров­ской Германии усу­гу­бился кон­фликт в поль­ском пра­ви­тель­стве. Премьер-​министр Миколайчик был готов про­дол­жать пере­го­воры с Москвой, ибо верил, что такое пове­де­ние даст его команде воз­мож­ность вер­нуться на родину после окон­ча­ния войны. Однако ему со всё боль­шим тру­дом при­хо­ди­лось пре­одо­ле­вать сопро­тив­ле­ние внут­ри­пра­ви­тель­ствен­ной группы гене­рала Соснковского, убеж­дён­ной в том, что СССР наме­рен захва­тить Польшу, а зна­чит, надо делать ставку на раз­вя­зы­ва­ние тре­тьей миро­вой войны, в резуль­тате кото­рой США и Великобритания осво­бо­дят Польшу (а точ­нее, её остатки)11 . Эти поли­ти­че­ские раз­но­гла­сия нашли своё отра­же­ние в Армии Крайовой, где воз­никла фрак­ция реа­ли­стов, соглас­ных с мне­нием Миколайчика и пред­по­чи­та­ю­щих согла­ше­ние с Москвой, пока не поздно. Они не воз­ра­жали про­тив совет­ских тер­ри­то­ри­аль­ных пред­ло­же­ний и идеи широ­кого фронта демо­кра­ти­че­ских сил. Некоторые из пред­ста­ви­те­лей этой группы — свя­зан­ные с раз­вед­кой АК гене­рал Станислав Татар и пол­ков­ник Ежи Кирхмайер — пыта­лись в октябре 1943 начать в АК обсуж­де­ние своих кон­цеп­ций, но это было при­нято в штыки. Тогда они поняли, что должны соблю­дать осто­рож­ность, поскольку мест­ные бойцы АК, жела­ю­щие сотруд­ни­чать с Советской Армией, неслу­чайно попа­дали в застенки Гестапо либо гибли от рук неиз­вест­ных убийц12 .

Когда Советская Армия в ходе опе­ра­ции Багратион отбро­сила Вермахт и всту­пила на быв­шую тер­ри­то­рию Второй Речи Посполитой, зна­чи­тель­ная часть отря­дов АК ока­зала ей под­держку, хотя, напри­мер в Вильнюсе сотруд­ни­че­ство окон­чи­лось для пар­ти­зан не совсем хорошо (после осво­бож­де­ния города их интер­ни­ро­вали). События в Вильнюсе сде­лали вза­и­мо­от­но­ше­ния гораздо более напря­жён­ными и послу­жили аргу­мен­том для ярых анти­со­вет­чи­ков в руко­вод­стве АК. Зато с такими про­бле­мами не стал­ки­ва­лись Крестьянские Батальоны (БХ — воору­жён­ные силы пар­тии Стронництво Людовое), потому что, при­вле­чён­ные аграр­ной про­грам­мой Польской рабо­чей пар­тии (ППР), они сти­хийно ока­зы­вали бое­вую под­держку Армии Людовой (АЛ) и стре­ми­лись к тес­ному сотруд­ни­че­ству13 . Недоверие к Москве при­вело к тому, что коман­до­ва­ние АК затор­мо­зило свою борьбу про­тив немец­ких окку­пан­тов, наде­ясь, что СССР и Германия нане­сут друг другу наи­боль­ший ущерб. Снова при­об­рела попу­ляр­ность идея поль­ских наци­о­на­ли­стов о двух окку­пан­тах и извеч­ных вра­гах Польши. Однако раз­ви­тие собы­тий на фронте не оправ­дало надежд идео­ло­гов АК: рядо­вые бойцы, заме­тив, что немец­кий захват­чик пошат­нулся, заго­ре­лись ещё боль­шим жела­нием сра­жаться и при­няли уча­стие в нача­той Армией Людовой интен­си­фи­ка­ции бое­вых дей­ствий. Чтобы не поте­рять авто­ри­тет на местах, коман­до­ва­ние АК взяло курс на все­об­щее воору­жён­ное вос­ста­ние — «План Буря»14 . Но вскоре, под вли­я­нием крат­ко­сроч­ных поли­ти­че­ских каль­ку­ля­ций и без одоб­ре­ния Миколайчиком, решило огра­ни­чить вос­ста­ние Варшавой и, таким обра­зом, вынесло смерт­ный при­го­вор сто­лице и её жителям…

Сумерки эмигрантского правительства

С самого начала эми­грант­ское пра­ви­тель­ство в Лондоне было под­чи­нено инте­ре­сам запад­ных союз­ни­ков. Бывало, что лично Черчилль при­нуж­дал поль­ское пра­ви­тель­ство к пер­со­наль­ным пере­та­сов­кам. Также внут­рен­няя леги­тим­ность пра­ви­тель­ства, неспо­соб­ного кон­тро­ли­ро­вать боль­шин­ство пар­ти­зан­ских частей в Польше, ста­но­ви­лась всё более сомни­тель­ной. Западные союз­ники стре­ми­лись выиг­рать войну при наи­мень­ших соб­ствен­ных поте­рях, а поли­тика совет­ского руко­вод­ства каза­лась им опи­ра­ю­щейся лишь на гео­по­ли­тику, вме­сто идеи экс­порта рево­лю­ции. Поэтому уже вес­ной 1944 они были готовы согла­ситься с совет­ским тре­бо­ва­нием «дру­же­ствен­ных пра­ви­тельств в сосед­них госу­дар­ствах»15 . Правительство СССР, поду­мав, что полу­чило от союз­ни­ков зелё­ный свет, в согла­сии с поль­скими ком­му­ни­стами про­жи­ва­ю­щими в Москве, создало Польский коми­тет наци­о­наль­ного осво­бож­де­ния (ПКНО). Будучи лишь коми­те­том, а не пра­ви­тель­ством, он являлся дока­за­тель­ством того, что СССР готов в буду­щем одоб­рить такое пра­ви­тель­ство Польши, кото­рое полу­чит под­держку всей Большой Тройки16 . Самым боль­шим пре­иму­ще­ством ПКНО была хорошо воору­жён­ная, обу­чен­ная и име­ю­щая бое­вой опыт Первая Армия Войска поль­ского (коман­ду­ю­щий — гене­рал Зыгмунт Берлинг), вплоть до мая 1945 при­ни­ма­ю­щая уча­стие в оже­сто­чён­ных боях и взя­тии Берлина. Её сол­да­тами были прежде всего поль­ские жители восточ­ных земель Второй Речи Посполитой, узники лаге­рей и дру­гие поляки, репрес­си­ро­ван­ные совет­ской вла­стью. Не пылая любо­вью к совет­скому руко­вод­ству, они были, как пра­вило, глу­боко бла­го­дарны и лояльны поль­ским ком­му­ни­стам — созда­те­лям ПКНО — кото­рые вер­нули им смысл жизни (борьба про­тив немец­кого захват­чика) и обес­пе­чили поля­кам луч­шее поло­же­ние в совет­ском обще­стве. Отношения в Первой Армии между офи­це­рами и про­стыми рядо­выми были очень эга­ли­тарны, даже в срав­не­нии с совет­скими стан­дар­тами, но, тем не менее, полит­руки из ПКНО пред­по­чи­тали в своих докла­дах и раз­го­во­рах с сол­да­тами не упо­треб­лять слова «ком­му­низм», осо­бенно по отно­ше­нию к опи­са­нию буду­щей Польши17 . Поэтому раз­ра­бо­тан­ная ПКНО про­грамма реформ была даже гораздо более уме­рен­ной, чем тре­бо­ва­ния, выдви­га­е­мые социал-​демократами (ППС). Примечательно, что под­поль­ная ППР не имела ника­кого вли­я­ния на поли­ти­че­ские и орга­ни­за­ци­он­ные реше­ния ПКНО. Зачастую не была о них даже осве­дом­лена18 . Не исклю­чено, что это было «нака­за­ние» за свое­воль­ное созда­ние Гомулкой КРН. Главной кад­ро­вой опо­рой и поли­ти­че­ской базой ПКНО были несколько тысяч поль­ских ком­му­ни­стов — быв­ших чле­нов КПП, нахо­дя­щихся в СССР, заслу­жив­ших дове­рие совет­ского руко­вод­ства и вме­сте с тем имев­шие опре­де­лён­ную сво­боду дей­ствий. Сами выжив­шие члены КПП отно­си­лись к Сталину так же, как в своё время поль­ские яко­бинцы к Наполеону — как к ино­стран­ному вождю, став­шему дви­га­те­лем про­грес­сив­ных изме­не­ний в Польше. После 1956 боль­шин­ство из них стали реви­зи­о­ни­стами, а неко­то­рые открыто порвали с марксизмом-​ленинизмом19 . На осво­бож­дён­ных поль­ских тер­ри­то­риях ПКНО опи­рался на дея­те­лей пока немно­го­чис­лен­ной Польской рабо­чей пар­тии (5 тысяч чле­нов в авгу­сте 1944). Одновременно Комитет под­дер­жи­вали поли­тики дру­гих левых пар­тий и бес­пар­тий­ные «госу­дар­ствен­ники», руко­вод­ство­вав­ши­еся «поль­ским наци­о­наль­ным инте­ре­сом». Влияние послед­них выросло летом 1945 после фор­ми­ро­ва­ния Временного Правительства Национального Единства20 .

Когда Советская Армия при­бли­зи­лась к восточ­ному берегу Вислы, а 22 июля 1944 в осво­бож­дён­ном Люблине ПКНО обна­ро­до­вал свой Манифест, эми­грант­ское пра­ви­тель­ство сде­лало отча­ян­ную попытку сохра­нить свои пози­ции в меня­ю­щейся поли­ти­че­ской обста­новке. Вместо обще­на­род­ного вос­ста­ния на всей окку­пи­ро­ва­ной тер­ри­то­рии, кото­рое помогло бы Советской Армии, коман­до­ва­ние АК решило дать нем­цам бой в лево­бе­реж­ной Варшаве, чтобы заста­вить совет­ские вой­ска прийти на помощь повстан­цам и встре­тить их с пози­ции един­ствен­ного закон­ного «хозя­ина». Сначала совет­ское коман­до­ва­ние счи­тало све­де­ния о начав­шемся 1 авгу­ста вос­ста­нии бле­фом, ибо трудно было пове­рить, что АК решится на такой рис­ко­ван­ный шаг. Даже премьер-​министр Миколайчик, при­ни­мав­ший тогда уча­стие в мос­ков­ских пере­го­во­рах со Сталиным, выра­зил изум­ле­ние и бес­по­кой­ство по поводу сло­жив­шейся ситу­а­ции, тем более что его кол­леги по пра­ви­тель­ству всю под­го­товку дер­жали втайне от него. Командование АК рас­счи­ты­вало на ско­рый при­ход Советской Армии, а самому вос­ста­нию назна­чило роль поли­ти­че­ской демон­стра­ции. В самом худ­шем слу­чае — заве­ряли АКовцы — пора­же­ние бой­цов и гибель сто­лицы ста­нет бес­смерт­ным сим­во­лом, кото­рый про­из­ве­дёт впе­чат­ле­ние на весь мир21 . Немудрено, что они не под­го­то­ви­лись к сра­же­нию: пре­не­брегли даже воору­же­нием повстан­че­ских отря­дов (пред­по­ла­гали, что ору­жие будет добыто в бою), не говоря уже о логи­стике и пла­ни­ро­ва­нии опе­ра­ции. Однако Советская Армия, исто­щён­ная мно­го­ме­сяч­ным наступ­ле­нием, потер­пела пора­же­ние при попытке перейти Вислу на севере и на юге, в слу­чае успеха кото­рой совет­ские вой­ска зажали бы про­тив­ника в клещи. Лишь 11 сен­тября совет­ская 47-​я Армия сумела осво­бо­дить пра­во­бе­реж­ную часть сто­лицы. Первая армия Войска поль­ского также понесла тяжё­лые потери (3,7 тыс. сол­дат и офи­це­ров), пыта­ясь удер­жать пози­цию в лево­бе­реж­ном вар­шав­ском рай­оне Чернякув, и 22 сен­тября была отбро­шена немец­кой 9-​й армией. В тече­ние несколь­ких недель вос­ста­ние утра­тило харак­тер натиска на про­тив­ника и пре­об­ра­зи­лось в отча­ян­ную обо­рону. Немцы при­сту­пили к зара­нее запла­ни­ро­ван­ному сти­ра­нию поль­ской сто­лицы с лица земли и к истреб­ле­нию мир­ных жите­лей (в том числе с помо­щью огне­мё­тов). Эту бойню можно срав­нить лишь только с япон­скими звер­ствами в китай­ском Нанкине в 1937. Погибло 150-200 тысяч жите­лей Варшавы и 16-18 тысяч повстан­цев. Весь штаб Армии Людовой (АЛ), кото­рая при­няла уча­стие в вос­ста­нии, под­чи­нив­шись коман­до­ва­нию АК, погиб под немец­кими бом­бами. 2 октября 1944 коман­до­ва­ние АК капи­ту­ли­ро­вало перед СС-​обенгруппенфюрером Эрихом фон дем Бахом, но поста­ра­лось, чтобы и ста­тус воен­но­плен­ных не был рас­про­стра­нён на поли­ти­че­ских кон­ку­рен­тов — поль­ских ком­му­ни­стов, 2 тысячи кото­рых сра­жа­лись в вос­ста­нии, при этом чет­верть из них погибла в бою22 . Партизаны АЛ были вынуж­дены пря­таться в раз­ва­ли­нах и кана­лах, либо пере­прав­ляться под огнём непри­я­теля на пра­вый берег Вислы. Ещё более ужас­ная участь постигла выжив­ших вар­ша­вян, кото­рых немцы отпра­вили в конц­ла­геря и на при­ну­ди­тель­ные работы в Германию.

Варшава после подав­ле­ния вос­ста­ния 1944

Поражение вар­шав­ского вос­ста­ния при­вело к потере авто­ри­тета эми­грант­ским пра­ви­тель­ством среди широ­ких слоёв насе­ле­ния, а среди союз­ни­ков воз­никли неко­то­рые сомне­ния насчёт вме­ня­е­мо­сти их поль­ских парт­нё­ров. Для Миколайчика всё это стало толч­ком для начала сек­рет­ных пере­го­во­ров с ПКНО. Довольный их ходом, он в ноябре 1944 поки­нул пост эми­грант­ского премьер-​министра и вер­нулся на родину, чтобы бороться за поли­ти­че­ское вли­я­ние. Соперники не покла­дали рук: в конце 1944 ППР стала мас­со­вой пар­тией, насчи­ты­ва­ю­щей 22 тысячи чле­нов, мест­ные социал-​демократы из ППС (в отли­чие от сво­его эми­грант­ского ана­лога они под­дер­жи­вали Народный фронт) — 5 тысяч, пар­тия кре­стьян (Стронництво Людовое) — 8 тысяч. Наименьшая по чис­лен­но­сти пар­тия Народного фронта — Стронництво Демократическое — объ­еди­няла либе­раль­ную интел­ли­ген­цию и ремес­лен­ни­ков. Эти четыре пар­тии при­няли уча­стие в фор­ми­ро­ва­нии нового гос­ап­па­рата. Огромной силой ста­но­ви­лись проф­со­юзы, чис­лен­ность кото­рых в декабре 1944 достигла 100 тысяч чле­нов23 .

31 декабря 1944 КРН решила обра­зо­вать Временное Правительство, кото­рое в тече­ние несколь­ких меся­цев было при­знано Советским Союзом, Францией, Чехословакией и Югославией. Но США и Великобритания всё ещё делали ставку на эми­грант­ское пра­ви­тель­ство. Несмотря на эти пер­тур­ба­ции, Польша сумела войти в состав членов-​основателей ООН. 28 июня 1945 в осво­бож­дён­ной Варшаве была пред­при­нята сле­ду­ю­щая попытка созда­ния такого пра­ви­тель­ства, кото­рое было бы одоб­рено всеми стра­нами анти­гит­ле­ров­ской коа­ли­ции. Декретом пред­се­да­теля КРН Болеслава Берута было сфор­ми­ро­вано Временное Правительство Национального Единства, вице-​премьером кото­рого был назна­чен Миколайчик. В состав каби­нета вошли 6 мини­стров от ППР, 6 от ППС, 6 от СЛ и 2 от СД. На этот раз запад­ные союз­ники, срочно нуж­да­ю­щи­еся в совет­ской помощи в войне про­тив Японии, не воз­ра­жали. Однако зани­ма­е­мый пост совсем не удо­вле­тво­рял амби­ций Миколайчика, поль­зо­вав­ше­гося силь­ной под­держ­кой кула­че­ства и части серед­ня­ков. Поэтому он пытался пере­хва­тить власть в кре­стьян­ской пар­тии СЛ и выве­сти её из Народного фронта, а потом при­ве­сти к победе на пар­ла­мент­ских выбо­рах, преду­смот­рен­ных ялтин­ской кон­фе­рен­цией. После исклю­че­ния из СЛ Миколайчик создал соб­ствен­ную пар­тию — ПСЛ (Польское Народное Стронництво) — кото­рое, в отли­чие от сво­его дово­ен­ного ана­лога, зару­чи­лось под­держ­кой сред­ней и круп­ной бур­жу­а­зии, а также всех про­тив­ни­ков реформ Народного фронта.

Чтобы выиг­рать сорев­но­ва­ние с пар­тией Миколайчика, ППР ста­ра­лась всеми силами дока­зать, насколько она отли­ча­ется от ста­рой КПП. Под руко­вод­ством Гомулки пар­тия под­вергла пере­смотру свои взгляды на наци­о­наль­ный (благо всего народа стоит выше, чем инте­рес про­ле­та­ри­ата) и кре­стьян­ский вопрос (сохра­не­ние струк­туры деревни, сло­жив­шейся вслед­ствие аграр­ной реформы, и отказ от кол­лек­ти­ви­за­ции). Во время пер­вого съезда в декабре 1945 ППР объявила:

«Революционные пере­мены в Польше были свя­заны с национально-​освободительной борь­бой, что при­дало им анти­мо­но­по­ли­сти­че­ское направ­ле­ние, про­тив Германского Рейха и ино­стран­ной бур­жу­а­зии. Отсюда выте­кает прежде всего демо­кра­ти­че­ский харак­тер этих пере­мен»24 .

Главное, что ППР при­знала воз­мож­ность мед­лен­ного и эво­лю­ци­он­ного пере­хода от пра­ви­тель­ства Народного фронта к соци­а­лизму. Залогом успеха должно было стать непре­рыв­ное укреп­ле­ние гос­ап­па­рата с помо­щью «под­линно демо­кра­ти­че­ских» кад­ров и раз­ви­тие наци­о­на­ли­зи­ро­ван­ного народ­ного хозяйства.

Тем вре­ме­нем, Миколайчику шла карта: митинги с его уча­стием, при­вле­ка­ю­щие прежде всего город­скую мел­кую бур­жу­а­зию, пере­рас­тали в анти­го­су­дар­ствен­ные мани­фе­ста­ции, во время кото­рых выдви­га­лись лозунги репри­ва­ти­за­ции фаб­рик и поме­стий25 . Лидер ПСЛ, ссы­ла­ясь на рост попу­ляр­но­сти своей пар­тии (теперь став­шей при­кры­тием для реак­ци­он­ного под­по­лья), отверг пред­ло­же­ние пра­ви­тель­ства насчёт коа­ли­ции, предо­став­ля­ю­щей ПСЛ 20 % мест в буду­щем пар­ла­менте26 , поэтому руко­вод­ство Народного фронта решило выиг­рать время и отсро­чить про­ве­де­ние выбо­ров, чтобы сна­чала про­ве­сти рефе­рен­дум, поз­во­ля­ю­щий узнать насто­я­щий рас­клад клас­со­вых сил27 . Польским граж­да­нам были заданы три вопроса: Вы за или про­тив 1) устра­не­ния сената (выс­шей палаты пар­ла­мента), 2) закреп­ле­ния буду­щей кон­сти­ту­цией реформ Народного фронта (аграр­ной реформы и наци­о­на­ли­за­ции), 3) сохра­не­ния новой запад­ной гра­ницы госу­дар­ства? Конечно, пра­ви­тель­ство при­зы­вало голо­со­вать три­жды ДА, реак­ци­он­ное под­по­лье — три­жды НЕТ, а Миколайчик — отве­тить НЕТ лишь на пер­вый вопрос. Референдум был про­ве­дён 30 июня 1946 в усло­виях повы­шен­ной актив­но­сти воору­жён­ного под­по­лья и столк­но­ве­ний про­тив­ни­ков и сто­рон­ни­ков Народного фронта. Результаты рефе­рен­дума под­верг­лись фаль­си­фи­ка­ции со сто­роны пра­ви­тель­ства, однако по сей день исто­рики спо­рят об их мас­шта­бах, тем более что подоб­ным обра­зом дей­ство­вала и оппо­зи­ция — на неко­то­рых участ­ках слу­ча­лись напа­де­ния, порча либо под­мена бюл­ле­те­ней анти­ком­му­ни­сти­че­ским под­по­льем или наблю­да­те­лями от ППС. Официальные резуль­таты выгля­дели как огром­ная победа пра­ви­тель­ства, однако насто­я­щие итоги сви­де­тель­ство­вали и о росте вли­я­ния ПСЛ (хотя не настолько высо­ком, как ожи­дал Миколайчик). Лучшие для народ­ной вла­сти резуль­таты (как офи­ци­аль­ные, так и реаль­ные) были зафик­си­ро­ваны в про­мыш­лен­ных окру­гах и на новых запад­ных тер­ри­то­риях. Самые пло­хие — в тра­ди­ци­онно кле­ри­каль­ном и мещан­ском Кракове28 .

Плакат вре­мён рефе­рен­дума: сол­дат со сва­сти­кой сим­во­ли­зи­рует бой­цов Национальных воору­жён­ных сил (анти­ком­му­ни­стов, сотруд­ни­чав­ших с окку­пан­тами про­тив поль­ских левых пар­ти­зан, а после войны зани­ма­ю­щихся тер­ро­ром про­тив Народного фронта)

Парламентские выборы были назна­чены на 19 января 1947 года. Явка состав­ляла почти 90 %. Список Народного фронта (полу­чив­шего назва­ние Демократического Блока) полу­чил 80 % голо­сов, анти­пра­ви­тель­ствен­ная оппо­зи­ция — 20 %29 . Сейм назна­чил пре­зи­ден­том Болеслава Берута из ППР (ранее — пре­зи­дента КРН), а премьер-​министром — Юзефа Циранкевича из ППС. В том же году была при­нята «вре­мен­ная» кон­сти­ту­ция, похо­жая на либе­раль­ный основ­ной закон 1921 года. «Речь Посполитая Польша» стала парламентско-​президентской рес­пуб­ли­кой, не отвер­га­ю­щей част­ной соб­ствен­но­сти на сред­ства про­из­вод­ства. С этого нача­лись обще­ствен­ные пере­мены в направ­ле­нии соци­а­лизма, и только спу­стя 5 лет они будут закреп­лены новой «июль­ской» кон­сти­ту­цией 1952 года.

2
Болеслав Берут

Экономические реформы и новая рас­ста­новка клас­со­вых сил в деревне, а также исполь­зо­ва­ние «адми­ни­стра­тив­ных ресур­сов» дали пра­ви­тель­ству воз­мож­ность изо­ли­ро­вать и обез­вре­дить оппо­зи­ци­он­ную ПСЛ и пра­вых социал-​демократов из СП (Стронництво Труда). Такая небла­го­при­ят­ная обста­новка выну­дила Миколайчика счесть свою поли­ти­че­скую дея­тель­ность бес­пер­спек­тив­ной и тайно поки­нуть Польшу.

Следует учесть, что в после­во­ен­ные годы более ста тысяч чело­век вело воору­жён­ную борьбу про­тив нового поль­ского пра­ви­тель­ства и его сто­рон­ни­ков30 : часть была свя­зана с эми­грант­ским пра­ви­тель­ством (напр., неко­то­рые отряды Армии Крайовой несо­глас­ные с её само­ро­спус­ком 19.01.1945), дру­гие дей­ство­вали само­сто­я­тельно (извест­ные своим сотруд­ни­че­ством с нем­цами «Национальные воору­жён­ные силы»), актив­ность про­яв­ляла также УПА (укра­ин­ские наци­о­на­ли­сты совер­шили успеш­ное поку­ше­ние на гене­рала Сверчевского; они были ослаб­лены после 1948 бла­го­даря депор­та­ции укра­ин­ского насе­ле­ния на запад Польши в рам­ках опе­ра­ции «Висла») и немец­кие дивер­санты из «Вервольфа» (пока немцы не были высе­лены из страны). Проблемой были тоже бес­чис­лен­ные маро­дёры и банды демо­ра­ли­зо­ван­ных вой­ной под­рост­ков. В восточ­ной и южной Польше столк­но­ве­ния пере­росли почти в пол­но­цен­ную граж­дан­скую войну. Частым явле­нием в те вре­мена ста­но­ви­лись погромы еврей­ского насе­ле­ния, уце­лев­шего при Холокосте, ини­ци­и­ро­ван­ные като­ли­че­скими свя­щен­ни­ками под пред­ло­гом обви­не­ний в риту­аль­ных убий­ствах мало­лет­них хри­стиан (напри­мер, в Кельце в 1946 г.), но насто­я­щим моти­вом, осо­бенно для кре­стьян и люмпен-​пролетариата, была жажда наживы и жела­ние устра­нить сви­де­те­лей гра­бежа еврей­ского иму­ще­ства в период окку­па­ции. Евреи были вдо­ба­вок обви­нены во «врож­дён­ном боль­ше­визме» (лозунг дово­ен­ной про­па­ганды), о чём якобы сви­де­тель­ство­вало при­сут­ствие неко­то­рых из них в рядах гос­ап­па­рата и орга­нах без­опас­но­сти. Жертвами после­во­ен­ного кон­фликта стали 12 тысяч сол­дат, мили­ци­о­не­ров и чеки­стов, 10 тысяч мир­ных жите­лей (чле­нов пар­тий Народного фронта и сочув­ству­ю­щих новой вла­сти), 8 тысяч бой­цов реак­ци­он­ного под­по­лья31 . Некоторые совре­мен­ные исто­рики, ссы­ла­ясь на тот факт, что боль­шие потери понесло кре­стьян­ство (поскольку оно состав­ляло боль­шин­ство насе­ле­ния, а бои велись прежде всего в сель­ской и леси­стой мест­но­сти), отста­и­вают тезис о том, что это была кре­стьян­ская война, вспых­нув­шая из-​за отри­ца­тель­ного отно­ше­ния сель­ского насе­ле­ния к аграр­ной реформе. Однако со вре­ме­нем кон­фликт потух бла­го­даря раз­вер­нув­шейся инду­стри­а­ли­за­ции, мигра­ции насе­ле­ния из деревни в город и рас­колу в оппо­зи­ци­он­ных пар­тиях. Немаловажную роль сыг­рала серия амни­стий (в июле 1947 около 60 тысяч бой­цов согла­си­лось сло­жить ору­жие32 ) и репрес­сии про­тив тех, кто решил всё-​таки про­дол­жать борьбу. Но тогдаш­ние меры про­тив воору­жён­ной оппо­зи­ции не шоки­ро­вали насе­ле­ние, потому что оно жаж­дало прежде всего мира, ста­биль­но­сти и лич­ной без­опас­но­сти33 . Лучшим пока­за­те­лем спада актив­но­сти анти­ком­му­ни­сти­че­ских групп явля­ется свод­ная таб­лица, состав­лен­ная в 80-​х годах Юзефом Бушко из Ягеллонского Университета:

«Если во вто­рой поло­вине 1945 к под­по­лью при­над­ле­жало свыше 80 тысяч бой­цов, а в 1946 около 60 тысяч, то в 1947 это число упало до 46 тысяч, а в 1948 до 13 тысяч. В том же году в мас­штабе всей страны дей­ство­вали лишь несколько десят­ков банд, кото­рые посте­пенно пре­вра­ти­лись в обыч­ных бан­ди­тов, так что борьба с ними пере­стала быть поли­ти­че­ской про­бле­мой»34 .

Крестьяне и рабочие в первые годы перемен

Помимо поли­ти­че­ских собы­тий, осо­бен­ного вни­ма­ния заслу­жи­вает общественно-​экономическая ситу­а­ция после­во­ен­ных лет, ибо именно она пред­опре­де­лила клю­че­вые реше­ния вла­стей. Вследствие немец­кой окку­па­ции Польша поте­ряла 38 % наци­о­наль­ного состо­я­ния, в том числе 80 % вар­шав­ской инфра­струк­туры. Погибли 20 % насе­ле­ния, в т. ч. почти все поль­ские евреи. Было уни­что­жено или раз­граб­лено 43 % куль­тур­ного насле­дия (про­из­ве­де­ния искус­ства, музей­ные экс­по­наты, науч­ные и биб­лио­филь­ские кол­лек­ции и т. п.). Оккупанты пред­на­ме­ренно истре­били поло­вину науч­ных кад­ров и 30 % учи­те­лей35 . Поэтому перед новым поль­ским пра­ви­тель­ством встала задача быст­рого вос­ста­нов­ле­ния. В первую оче­редь — запуск уце­лев­ших фаб­рик и раз­ви­тие соб­ствен­ного про­из­вод­ства сель­ско­хо­зяй­ствен­ной про­дук­ции, чтобы не допу­стить голода. Ещё во вре­мена окку­па­ции Польская рабо­чая пар­тия выдви­нула лозунг о наци­о­на­ли­за­ции про­мыш­лен­но­сти, транс­порта и бан­ков, а также аграр­ной реформы, свя­зан­ной с пар­цел­ля­цией име­ний, пре­вы­ша­ю­щих по пло­щади 50 гек­та­ров. Эти лозунги обрели попу­ляр­ность среди про­ле­та­ри­ата и кре­стьян­ства (кото­рое не дожда­лось во Второй Речи Посполитой пол­ной реа­ли­за­ции своих аграр­ных тре­бо­ва­ний) и поэтому сразу же после осво­бож­де­ния стали мас­сово и сти­хийно вопло­щаться в жизнь самими заин­те­ре­со­ван­ными без согла­со­ва­ния с мест­ной адми­ни­стра­цией. В связи с этим в сен­тябре 1944 ПКНО издал декрет об аграр­ной реформе, кото­рый гаран­ти­ро­вал быв­шим поме­щи­кам пожиз­нен­ный чинов­ни­чий оклад, а кон­фис­ко­ван­ную землю раз­де­лял за сим­во­ли­че­скую плату между батра­ками и бед­ня­ками36 . Дополнением к реформе стала мас­со­вая коло­ни­за­ция, в том числе воен­ными, реги­о­нов, ото­шед­ших к Польше в резуль­тате пора­же­ния Германии. Как изме­нился облик поль­ской деревни после реформы? Крестьяне полу­чили в целом 6,1 млн гек­та­ров земель (в т. ч. 3,6 млн га на новой запад­ной тер­ри­то­рии). По всей веро­ят­но­сти, без после­во­ен­ных тер­ри­то­ри­аль­ных при­об­ре­те­ний вся аграр­ная реформа ока­за­лась бы под боль­шим вопро­сом, так как не хва­тило бы земли на всех кре­стьян. Новые хозяй­ства состав­ляли теперь 26 % всех суще­ству­ю­щих, а 8 % ста­рых были уве­ли­чены. Непосредственную выгоду от реформы полу­чили 34 % кре­стьян. Уменьшилась дис­про­пор­ция между хозяй­ствами, начали пре­об­ла­дать земель­ные участки вели­чи­ной от 5 до 20 гек­та­ров (они зани­мали теперь 68 % всех пашен)37 . Почти 5 тысяч поме­стий (12 % земель­ных уго­дий38 ) были пре­об­ра­зо­ваны в сов­хозы (ПГР), кото­рые сохра­ни­лись до 1989 года. Помещики пере­стали суще­ство­вать как класс.

Пролетарии тоже при­няли актив­ное уча­стие в уста­нов­ле­нии новых поряд­ков. В ходе осво­бож­де­ния от немец­кой окку­па­ции рабо­чие (осо­бенно т. н. «рабочие-​аристократы») забо­ти­лись о том, чтобы сохра­нить свои заводы от маро­дё­ров, но прежде всего от демон­тажа и пере­возки в СССР в каче­стве воен­ных репа­ра­ций (совет­ская сто­рона ссы­ла­лась на факт, что во время войны фаб­рики в Польше стали соб­ствен­но­стью Рейха). С этой целью на пред­при­я­тиях фор­ми­ро­ва­лись выбор­ные органы, зани­ма­ю­щи­еся про­из­вод­ством про­дук­ции и делами рабо­чих, — фабрично-​заводские коми­теты, в состав кото­рых вхо­дили мест­ные дея­тели ППР и ППС39 . Чтобы не отста­вать от раз­ви­тия собы­тий, в январе 1946 пра­ви­тель­ство издало декрет о наци­о­на­ли­за­ции пред­при­я­тий, где рабо­тало более 50 рабо­чих в смену. Правительство обя­за­лось выпла­тить вла­дель­цам ком­пен­са­цию в соот­вет­ствии со сво­ими финан­со­выми воз­мож­но­стями. Конечно, вся соб­ствен­ность, при­над­ле­жа­щая Третьему Рейху и немец­ким капи­та­ли­стам, была кон­фис­ко­вана поль­ским госу­дар­ством уже в июле 1944 в силу Манифеста ПКНО.

Преобразования соб­ствен­но­сти в городе и деревне уже в конце 1945 сде­лали воз­мож­ным вве­де­ние в эко­но­мику эле­мен­тов цен­тра­ли­зо­ван­ного пла­ни­ро­ва­ния. Поэтому в ноябре 1945 было создано Центральное бюро пла­ни­ро­ва­ния, кото­рое состо­яло по боль­шей части из чле­нов ППС и выда­ю­щихся дово­ен­ных эко­но­ми­стов40 . В сен­тябре 1946 был при­нят Трёхлетний план вос­ста­нов­ле­ния эко­но­мики на 1947-49 гг., целью кото­рого явля­лось повы­ше­ние потреб­ле­ния и жиз­нен­ного уровня масс выше дово­ен­ного. На капи­та­ло­вло­же­ния было выде­лено 20 % наци­о­наль­ного дохода. Послевоенная раз­руха заста­вила госу­дар­ство вос­поль­зо­ваться ино­стран­ными кре­ди­тами, прежде всего совет­скими. Свою роль в раз­ви­тии про­дук­ции сыг­рали родив­ши­еся в сере­дине 1947 года поль­ская вер­сия ста­ха­нов­ского дви­же­ния и моло­дёж­ные тру­до­вые бри­гады (Служба Польше)41 . Росту про­мыш­лен­ной про­дук­ции спо­соб­ство­вало быст­рое вос­ста­нов­ле­ние фаб­рик, поли­тика боль­ших инве­сти­ций и рост чис­лен­но­сти про­мыш­лен­ного про­ле­та­ри­ата (в 1949 его чис­лен­ность в 1,8 млн чело­век вдвое пре­вы­сила уро­вень 1937 года). Восстановление не сво­ди­лось лишь к про­стой рекон­струк­ции дово­ен­ного состо­я­ния, но пред­став­ляло собой транс­фор­ма­цию Польши в совре­мен­ное госу­дар­ство инду­стри­аль­ного типа. В 1937 году соот­но­ше­ние между про­мыш­лен­ным и сель­ско­хо­зяй­ствен­ным про­из­вод­ством состав­ляло 45,5 % про­тив 54,5 %, зато в конце 1948 года уже 64 % про­тив 36 %42 . Благодаря зна­чи­тель­ному эко­но­ми­че­скому потен­ци­алу новых запад­ных тер­ри­то­рий, даже по осто­рож­ным оцен­кам, план был пере­вы­пол­нен, а про­мыш­лен­ная про­дук­ция в пере­счёте на одного чело­века уве­ли­чи­лась на 66 % в срав­не­нии с 1938 г. Немного хуже дело обсто­яло с про­дук­цией сель­ского хозяй­ства, хотя уро­жай­ность на один гек­тар выросла, однако общее коли­че­ство скота сохра­ни­лось на преж­нем уровне.

Не обо­шлось без труд­но­стей. Из-​за нехватки това­ров на рынке появи­лись про­блемы со снаб­же­нием и рас­цвела спе­ку­ля­ция. В силу этого пра­ви­тель­ство ввело про­дук­то­вые кар­точки и создало доб­ро­воль­че­ские коми­теты по кон­тролю над ценами, кото­рые, однако, не решили про­блем. Хаос в тор­говле дал ново­яв­лен­ным биз­не­сме­нам воз­мож­ность рас­ку­пать про­дукты по рыноч­ным ценам, а про­да­вать их в разы дороже. В резуль­тате мно­гие пред­при­я­тия стали убы­точ­ными, а число новых мил­ли­о­не­ров росло. Минфин решился на явную и скры­тую деваль­ва­цию, а мини­стер­ство тор­говли начало летом 1947 «битву за тор­говлю»: повы­сило нало­го­об­ло­же­ние для част­ных тор­гов­цев и рас­ши­рило сеть коопе­ра­тив­ной и госу­дар­ствен­ной тор­говли. Были постро­ены мно­го­чис­лен­ные уни­вер­маги и мест­ные коопе­ра­тивы, облег­ча­ю­щие непо­сред­ствен­ный това­ро­об­мен между горо­дом и дерев­ней43 . Кооперация была под­чи­нена гос­плану, что вызвало него­до­ва­ние союз­ни­ков ППР по Народному фронту. Лишь сово­куп­ность всех пере­чис­лен­ных мер в конце 1948 поло­жила конец про­блеме дефи­цита. Социалистический сек­тор в опто­вой тор­говле вырос тогда до 85 %, а в роз­нич­ной тор­говле до 35 % от всего обо­рота44 .

3
Болеслав Берут награж­дает орде­нами стро­и­те­лей Варшавы

Восстановление не было бы воз­мож­ным без лик­ви­да­ции без­гра­мот­но­сти и без дачи насе­ле­нию обра­зо­ва­ния. В мае 1945 ППР выдви­нула лозунг все­об­щего, обя­за­тель­ного и бес­плат­ного обра­зо­ва­ния. Молодёжные пар­тий­ные струк­туры орга­ни­зо­вали под­го­то­ви­тель­ные курсы, име­ю­щие целью облег­че­ние доступа рабо­чей и кре­стьян­ской моло­дёжи в выс­шие учеб­ные заве­де­ния. Расходы на раз­ви­тие системы обра­зо­ва­ния выросли с 7 млрд зло­тых в 1946 до 36 млрд зло­тых в 1948. Они были пред­на­зна­чены прежде всего для вос­ста­нов­ле­ния и раз­ви­тия сети сред­них школ, вузов и профессионально-​технических учи­лищ. В 1937/38 учеб­ном году школу посе­щало лишь 44 % детей школь­ного воз­раста, зато в 1946/47 уже 57 %, а в 1950/51 около 81 %, и этот пока­за­тель про­дол­жал расти. Число сту­ден­тов в 1948/49 достигло 104 тыс., что рав­ня­лось удво­ен­ному дово­ен­ному коли­че­ству. В 1945-49 гг. ука­зом пра­ви­тель­ства были изданы мно­го­мил­ли­он­ные тиражи дешё­вых про­из­ве­де­ний клас­си­ков поль­ской и миро­вой лите­ра­туры. В 1949 общий тираж книж­ных изда­тельств пред­став­лял собой 250 % тиража 1937 года. Число биб­лио­тек в пер­вых годах новой Польши уве­ли­чи­лось с 934 в 1946 до 3,9 тыс в 1949. К сожа­ле­нию, вплоть до сере­дины 1949 г. про­цесс лик­ви­да­ции без­гра­мот­но­сти шёл мед­ленно из-​за нехватки кад­ров с выс­шим обра­зо­ва­нием. Радио, книги, пресса и кино рас­про­стра­няли теперь идеи, кото­рые до войны были пред­став­лены маловли­я­тель­ной груп­пой про­грес­сив­ной интел­ли­ген­ции. Целью писа­те­лей и арти­стов стало теперь сде­лать рабо­чих и кре­стьян не только потре­би­те­лями куль­туры, но и её твор­цами45 .

К сожа­ле­нию, стре­ми­тель­ное ухуд­ше­ние меж­ду­на­род­ной ситу­а­ции после 1948 года поло­жило конец пери­оду после­во­ен­ной пере­дышки и нало­жило свой отпе­ча­ток на эко­но­ми­че­скую и поли­ти­че­скую жизнь страны.

Подготовка к шестилетке

В фев­рале 1948 отве­ча­ю­щий за управ­ле­ние наци­о­наль­ной эко­но­ми­кой министр Хилари Минц обви­нил Центральное бюро пла­ни­ро­ва­ния в «немарк­сист­ском методе» и потре­бо­вал отставки её пред­се­да­теля — социал-​демократа. Вместо Бюро была сфор­ми­ро­вана Государственная комис­сия эко­но­ми­че­ского пла­ни­ро­ва­ния (ПКПГ), воз­глав­ля­е­мая Минцом, и наряду с ней 22 спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных эко­но­ми­че­ских мини­стер­ства. Такое гигант­ское рас­ши­ре­ние адми­ни­стра­ции в сово­куп­но­сти с огра­ни­че­нием доступа даже пра­ви­тель­ствен­ным жур­на­ли­стам к дан­ным о поло­же­нии на пред­при­я­тиях (под пред­ло­гом сохра­не­ния госу­дар­ствен­ной тайны) затруд­нило самим руко­во­ди­те­лям озна­ком­ле­ние с под­лин­ными эко­но­ми­че­скими пока­за­те­лями и, сле­до­ва­тельно, — свое­вре­мен­ную кор­рек­ти­ровку курса46 . Следующим побоч­ным резуль­та­том дан­ной поли­тики ока­за­лось нарас­та­ние кон­фликта между цен­траль­ным управ­лен­че­ским аппа­ра­том и дей­ству­ю­щими с 1944 года фабрично-​заводскими коми­те­тами47 . После 1948 г. назна­чен­ные мини­стер­ством дирек­торы пере­няли боль­шин­ство пол­но­мо­чий, при­над­ле­жа­щих раньше коми­те­там рабо­чих, что уско­рило про­цесс при­ня­тия реше­ний, но при­вело к отстра­не­нию широ­ких масс про­ле­та­ри­ата от непо­сред­ствен­ного вли­я­ния на управ­ле­ние стра­ной и про­ло­жило дорогу к рабо­чему бунту 1956 года.

В июле 1950 г. Сейм одоб­рил Шестилетний план (на 1950-55 гг.), пред­по­ла­га­ю­щий раз­ви­тие тяжё­лой про­мыш­лен­но­сти и созда­ние тех­но­ло­ги­че­ской базы для буду­щего про­из­вод­ства пред­ме­тов широ­кого потреб­ле­ния. Запросы маши­но­стро­е­ния, метал­лур­гии и жилищ­ного стро­и­тель­ства стали гла­вен­ство­вать над потреб­но­стями сель­ского хозяй­ства. Масштаб всех капи­та­ло­вло­же­ний, преду­смот­рен­ных шести­лет­ним пла­ном, соста­вил 240 млн зло­тых и намного пре­вы­сил 62 млн зло­тых, выде­лен­ных трёх­лет­ним пла­ном48 . Однако в 1952 г., когда мно­гое ука­зы­вало на то, что холод­ная война может пре­вра­титься в горя­чую, в план были вне­сены зна­чи­мые изме­не­ния, под­чи­нив­шие всю эко­но­мику запро­сам военно-​промышленного ком­плекса. Тогдашний пар­тий­ный идео­лог Роман Верфель вспоминает:

«Как только я узнал про эти нехо­ро­шие поправки, побе­жал к мини­стру Минцу и спро­сил его, откуда это реше­ние. Он мне объ­яс­нил, что мы должны рас­счи­ты­вать на самое пло­хое, поскольку через год-​другой может вспых­нуть миро­вая война и поэтому эко­но­мику необ­хо­димо пере­ве­сти на воен­ные рельсы»49 .

Но всё-​таки в 1953/54 гг. пра­ви­тель­ство было вынуж­дено вне­сти изме­не­ния, ибо план ока­зался завышен.

Нужды промышленности и возможности сельского хозяйства

Основным барье­ром для про­мыш­лен­ного раз­ви­тия ока­за­лась дис­про­пор­ция между про­из­вод­ствен­ной мощ­но­стью фаб­рик и их сырье­вым обес­пе­че­нием. В итоге в послед­ние годы шести­лет­него плана зна­чи­тель­ная часть пред­при­я­тий исполь­зо­вала лишь поло­вину сво­его потен­ци­ала, а вме­сто запла­ни­ро­ван­ных 210 новых круп­ных заво­дов уда­лось постро­ить только 131 (62 %)50 . Чрезмерные капи­та­ло­вло­же­ния в про­мыш­лен­ность за счёт сель­ского хозяй­ства (спад затрат на сель­ское хозяй­ство с 11,5 % бюд­жета в 1950 г. до 7,3 % в 1953 г.) замед­лили меха­ни­за­цию этой отрасли и сде­лали невоз­мож­ным запла­ни­ро­ван­ный рост уро­жая. Вдобавок они усу­гу­били дис­про­пор­цию в эко­но­ми­че­ском раз­ви­тии. На этот отри­ца­тель­ный баланс сель­ско­хо­зяй­ствен­ного про­из­вод­ства нало­жи­лась мас­со­вая мигра­ция из пере­на­се­лён­ных дере­вень в города, осо­бенно наплыв моло­дёжи на заводы и в школы. Из-​за отказа от мас­со­вой кол­лек­ти­ви­за­ции все эти фак­торы при­вели в 1951 г. к про­до­воль­ствен­ному кри­зису в горо­дах. Стали необ­хо­димы обя­за­тель­ные закупки про­до­воль­ствия госу­дар­ством по невы­год­ной для кре­стьян цене. Административное при­нуж­де­ние, со своей сто­роны, отбило у жите­лей деревни охоту к улуч­ше­нию про­дук­ции, поэтому пра­ви­тель­ство было вынуж­дено пойти на уступки. В январе 1953 г. была либе­ра­ли­зо­вана тор­говля товар­ными излиш­ками, а попытки кол­лек­ти­ви­за­ции на местах объ­яв­лены «нару­ше­нием линии партии».

ЦК Польской объ­еди­нён­ной рабо­чей пар­тии, создан­ной в 1948 г. в резуль­тате объ­еди­не­ния ППР и ППС, обес­по­ко­ен­ный сла­быми тем­пами раз­ви­тия сель­ского хозяй­ства и това­ров народ­ного потреб­ле­ния, на вто­ром съезде пар­тии в марте 1954 г. реши­тельно отка­зался от любых пла­нов кол­лек­ти­ви­за­ции и пони­зил капи­та­ло­вло­же­ния в тяжё­лую про­мыш­лен­ность и жилищ­ное стро­и­тель­ство. Председатель ЦК Болеслав Берут винов­ни­ками в кон­фликте с кре­стьян­ством при­знал неких «люк­сем­бур­ги­стов», якобы недо­лю­би­ли­ва­ю­щих мужи­ков, кото­рые «ведь тоже при­над­ле­жат к классу тру­дя­щихся вме­сте с про­ле­та­ри­а­том»51 . Возложение ответ­ствен­но­сти на дей­ству­ю­щих с дово­ен­ных вре­мён в поль­ской ком­пар­тии сто­рон­ни­ков Розы Люксембург поз­во­лило ПОРП избе­жать кро­ва­вой охоты на ведьм, к кото­рой могли бы при­ве­сти обви­не­ния во вре­ди­тель­стве широко пони­ма­е­мых «троц­ки­стов». Польские ком­му­ни­сты хорошо пом­нили 1938 год и не хотели его повторения.

Чтобы в буду­щем не допус­кать про­до­воль­ствен­ных кри­зи­сов, госу­дар­ствен­ное руко­вод­ство сде­лало ставку на раз­ви­тие сети сов­хо­зов (ПГР) и поощ­ре­ние кре­стьян­ства к росту про­из­вод­ства про­дук­ции посред­ством нало­го­вых льгот. Заслуживает вни­ма­ния факт, что в 1950-56 годах неболь­шая, но всё же замет­ная группа кре­стьян решила при­нять уча­стие в кол­хоз­ном дви­же­нии: число кол­хо­зов уве­ли­чи­лось с 2 тысяч до почти 11 тысяч и пред­став­ляло собой 6 % хозяйств. После 1956 г. боль­шин­ство из них было рас­фор­ми­ро­вано по при­казу правительства.

Местные пар­тий­ные и госу­дар­ствен­ные органы в деревне нахо­ди­лись под дав­ле­нием про­ти­во­ре­чи­вых дирек­тив сверху. С одной сто­роны, они были вынуж­дены давать отчёт о числе пла­ново создан­ных кол­хо­зов, с дру­гой сто­роны, в сто­лице тре­бо­вали, чтобы про­цесс их фор­ми­ро­ва­ния про­ис­хо­дил на доб­ро­воль­ных нача­лах. На прак­тике ока­зы­ва­лось, что сопро­тив­ле­ние кре­стьян­ства делало невоз­мож­ным выпол­не­ние плана без ока­за­ния дав­ле­ния52 . Тем вре­ме­нем началь­ство вело себя непо­сле­до­ва­тельно, ибо нака­зы­вало как за «пере­гибы» (поста­нов­ле­ния ЦК ПОРП по делу «нару­ше­ния соци­а­ли­сти­че­ской закон­но­сти» при фор­ми­ро­ва­нии кол­хо­зов в Грыфинском и Любельском уез­дах в 1951 и 1953 годах), так и за соблю­де­ние закон­но­сти («излиш­нюю тер­пи­мость по отно­ше­нию к клас­со­вому врагу»). Поэтому пар­тий­ные дея­тели на местах отно­си­лись к кре­стья­нам по-​разному, и это отно­ше­ние меня­лось со вре­ме­нем. Так как сами началь­ники были выход­цами из раз­лич­ных клас­сов, а не только про­ле­тар­ского, то они посте­пенно вросли кор­нями в мест­ную среду, пере­няли спо­соб мыш­ле­ния и иерар­хию цен­но­стей кула­ков53 .

Любопытно, что годы спу­стя быв­шие пар­тий­ные руко­во­ди­тели вспо­ми­нали вопрос кол­лек­ти­ви­за­ции очень по-​разному. Например, Якуб Берман говорит:

«Действительно, после 1948 мы стре­ми­лись к инду­стри­а­ли­за­ции, но не ценою кон­фликта с кре­стьян­ством, только что укреп­лён­ным аграр­ной рефор­мой. Поэтому были допу­щены раз­лич­ные формы кол­лек­ти­ви­за­ции, чтобы у кре­стья­нина был сво­бод­ный выбор и даже воз­мож­ность поки­нуть кол­хоз. Мы были заин­те­ре­со­ваны в том, чтобы сам чело­век мог убе­диться, насколько труд в кол­хозе облег­чает его повсе­днев­ную жизнь, делает воз­мож­ным вось­ми­ча­со­вой рабо­чий день и отпуск. Наша модель была рас­счи­тана на одно-​два поко­ле­ния. Со вре­ме­нем, по при­меру Венгрии, мы желали уве­ли­чить раз­мер при­уса­деб­ного участка. Правда — мы ока­за­лись слиш­ком мяг­кими, но по-​другому посту­пить не могли, поскольку без вовле­че­ния масс и моло­дёж­ного энту­зи­азма кол­лек­ти­ви­за­ция не могла удасться. А мы про­сто боя­лись актив­но­сти масс. Сегодня (1981 г.) я знаю, что нельзя пола­гаться лишь на част­ных зем­ле­дель­цев, ибо тогда они про­сто возь­мут нас за горло, как сей­час, когда пра­ви­тель­ство вынуж­дено им щедро пла­тить, чтобы купить хлеб для города. Кроме того, я часто говорю с кре­стья­нами и знаю, что мел­кие и сред­ние фер­меры над­ры­ва­ются, чтобы обра­бо­тать свои раз­дроб­лен­ные участки. Эта раз­дроб­лен­ность явля­ется самой боль­шой бедою поль­ского сель­ского хозяй­ства, поскольку здесь нет шан­сов на раци­о­наль­ное управ­ле­ние. Зато в тех немно­го­чис­лен­ных кол­хо­зах, кото­рые суще­ствуют по сей день, люди дей­стви­тельно живут лучше, чем част­ные хозя­ева»54 .

У Романа Верфелья было дру­гое мнение:

«Коллективизация в Польше окон­чи­лась неуда­чей, потому что мы не при­ло­жили ста­ра­ний и не спе­шили с нею. Мы про­сто знали, что кол­хозы в СССР рабо­тают нехо­рошо. Система цен, пред­ло­жен­ная при покупке госу­дар­ством кол­хоз­ной про­дук­ции, явля­лась фор­мой пер­вич­ной акку­му­ля­ции капи­тала с целью уско­ре­ния инду­стри­а­ли­за­ции, а ведь она была вовсе ненуж­ной. Потери, кото­рые она при­несла совет­скому сель­скому хозяй­ству, намного пре­вы­сили пользу от неё. В Венгрии, Чехословакии и ГДР кол­лек­ти­ви­за­ция при­несла хоро­шие резуль­таты, поскольку осно­вы­ва­лась на экви­ва­лент­ном обмене между горо­дом и дерев­ней. У нас в 50-​е годы не было на это финан­со­вых средств. Впрочем, хотя у нас было на это доста­точно сил, но мы не счи­тали нуж­ным обло­жить кре­стьян такой данью. Мы созна­тельно оття­ги­вали время»55 .

Интересно, что ни один из собе­сед­ни­ков не ска­зал пря­мым тек­стом, что перед лицом надви­га­ю­щейся миро­вой войны было бы нера­зумно со сто­роны пра­ви­тель­ства настро­ить враж­дебно про­тив самого себя более поло­вины насе­ле­ния страны (и боль­шин­ство армии). Временный отказ от кол­лек­ти­ви­за­ции (он был даже кос­венно закреп­лён в 12-​й ста­тье Июльской кон­сти­ту­ции 1952 г.) в обста­новке пер­вой поло­вины 50-​х годов явля­ется разум­ным, однако нетро­ну­тая струк­тура деревни со вре­ме­нем стала резер­ву­а­ром товарно-​денежных отно­ше­ний, рож­да­ю­щим бур­жу­а­зию и тор­мо­зя­щим любые пере­мены в сто­рону устра­не­ния раз­ницы между горо­дом и дерев­ней, то есть раз­ви­тие обще­ства в направ­ле­нии коммунизма.

Новый польский рабочий класс

Просчёты в эко­но­мике надо было исправ­лять уве­ли­че­нием затрат чело­ве­че­ского труда. Если в 1950-52 гг. основ­ным фак­то­ром роста про­из­вод­ства явился сам факт заня­то­сти, то с 1953 г. бóль­шую роль начала играть про­из­во­ди­тель­ность труда и удли­не­ние рабо­чего дня. Занятость вне сель­ского хозяй­ства выросла больше, чем пред­по­ла­га­лось гос­пла­ном, уве­ли­чив­шись в 1952-53 гг. на 1,9 млн чело­век вме­сто 1,5 млн. Индустриализация не только раз­гру­зила пере­на­се­лён­ную деревню, но и при­вела к излишку рабо­чей силы в про­мыш­лен­но­сти. Последствием стала боль­шая текучка кад­ров. Например, число рабо­чих, уво­лен­ных по соб­ствен­ному жела­нию в январе 1953 г., состав­ляет в целом по стране 37,7 % муж­чин и 32 % жен­щин. Часть тру­дя­щихся поки­дала свои заводы свое­вольно, дру­гие были уво­лены дис­ци­пли­нарно56 57 . Наивысшие пока­за­тели были зафик­си­ро­ваны в про­мыш­лен­ном сердце Польши — Силезии — где в 1954 текучка кад­ров среди шах­тё­ров (осо­бенно забой­щи­ков) достигла 62 %, в это время уголь добы­вали также сол­даты из Войск шах­тёр­ского кор­пуса и обыч­ные заклю­чён­ные. Этот пока­за­тель не изме­нился даже после 1956 года, что объ­яс­ня­ется сле­ду­ю­щим обра­зом: на началь­ном этапе фор­ми­ро­ва­ния рабо­чих кол­лек­ти­вов уход рабо­чего явля­ется самым про­стым и надёж­ным спо­со­бом поки­нуть фаб­рику, усло­вия труда на кото­рой он счи­тает непри­ем­ле­мыми. Эта форма голо­со­ва­ния ногами напо­ми­нает иссле­до­ва­те­лям пове­де­ние пред­ков про­ле­та­ри­ата — кре­стьян, выби­ра­ю­щих уход от пло­хого помещика.

Пролетариат был вполне спо­со­бен, конечно, в опре­де­лён­ных рам­ках, заста­вить вла­сти счи­таться с его куль­тур­ными при­выч­ками, даже если они не соот­вет­ство­вали тре­бо­ва­ниям про­цесса про­из­вод­ства. Примером может послу­жить мас­со­вое отсут­ствие рабо­чих в дни цер­ков­ных празд­ни­ков (офи­ци­ально отме­нён­ных госу­дар­ством), в канун этих празд­ни­ков и даже по слу­чаю мест­ных хра­мо­вых празд­ни­ков. 12 и 15 мая 1952 на транс­порт­ном заводе в г. Мелец на работу не при­шло 1,5 тыс. рабо­чих, а 24 декабря 1951 на тек­стиль­ных фаб­ри­ках в Лодзи — несколько сотен чело­век58 . Характерно, что вла­сти про­сто при­ни­мали эти факты к све­де­нию и не при­вле­кали рабо­чих к ответ­ствен­но­сти, поскольку хотели избе­жать кон­флик­тов на рели­ги­оз­ной почве. Нередко на заво­дах дирек­торы, в союзе с пар­тий­ной орга­ни­за­цией и фабрично-​заводским коми­те­том, успешно сопро­тив­ля­лись завы­шен­ным нор­мам про­из­вод­ства, навя­зан­ным мини­стер­ством. Они также сов­местно пре­се­кали госу­дар­ствен­ные попытки раз­вить на заводе дви­же­ние удар­ни­ков труда, опа­са­ясь, что уста­нов­лен­ные рекорды на сле­ду­ю­щий год ста­нут обя­за­тель­ной нор­мой59 .

Война, окку­па­ция и мас­со­вая мигра­ция корен­ным обра­зом изме­нили облик поль­ского про­ле­та­ри­ата. Быстрое вос­ста­нов­ле­ние страны и её инду­стри­а­ли­за­ция ещё в 1947 г. поло­жили конец без­ра­бо­тице, однако новый про­ле­та­риат про­ис­хо­дил прежде всего из кре­стьян, в первую оче­редь, из бед­ня­ков60 . Хенрык Слабек — спе­ци­а­лист по исто­рии поль­ских обще­ствен­ных пере­мен — в своём докладе «Польские рабо­чие в свете их соб­ствен­ных сви­де­тельств и ста­ти­стик в 1945-89 гг.» впер­вые под­черк­нул роль полу­про­ле­та­рия (польск. хло­бо­робóот­ник) в эко­но­мике того вре­мени. По при­чине отказа пра­ви­тель­ства от кол­лек­ти­ви­за­ции и в силу сохра­не­ния арха­ич­ной струк­туры деревни часть кре­стьян была вынуж­дена всё своё время уде­лять мел­кому хозяй­ству, а глав­ным источ­ни­ком полу­че­ния дохо­дов стали для них тяжё­лые и не тре­бу­ю­щие ква­ли­фи­ка­ции работы на город­ских заво­дах. Они были обре­ме­нены про­бле­мой про­езда на работу и даже у станка думали прежде всего о своём мел­ком хозяй­стве. В их пове­де­нии долго сохра­ня­лись дере­вен­ские нравы. С одной сто­роны, полу­про­ле­та­рии уве­ли­чили чис­лен­ность рабо­чего класса, но с дру­гой сто­роны, в зна­чи­тель­ной мере сни­зили его общее каче­ство и клас­со­вое созна­ние. С тече­нием лет эта осо­бен­ная группа тру­дя­щихся всё-​таки полу­чила новые ква­ли­фи­ка­ции, при­няла город­ской образ жизни, потя­ну­лась к обра­зо­ва­нию и куль­туре, стала актив­ной частью обще­ства. Со вре­ме­нем полу­про­ле­та­риев ста­но­ви­лось всё больше и больше, в 1970 году их доля выросла до 25 % всех жите­лей, тогда как клас­си­че­ские рабо­чие состав­ляли 20 %61 .

Приток выход­цев из деревни при­вёл к воз­ник­но­ве­нию зна­чи­тель­ных дис­про­пор­ций между коли­че­ством низ­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных рабо­чих и инженерно-​технических кад­ров (рабо­чей ари­сто­кра­тии, быв­шей до войны глав­ной опо­рой для ППС). Разница в зар­плате и соци­аль­ном поло­же­нии сразу при­вела к кон­флик­там внутри завод­ских кол­лек­ти­вов, к дез­ор­га­ни­за­ции про­из­вод­ства, к пони­же­нию про­из­во­ди­тель­но­сти труда. В 1956 г. на этой почве на заво­дах про­изо­шли сило­вые столк­но­ве­ния, но об этом позже. Правительство было вынуж­дено в пер­вой поло­вине 50-​х годов вве­сти общую тру­до­вую повин­ность для спе­ци­а­ли­стов из раз­ных обла­стей (инже­не­ров, тех­ни­ков, вра­чей, бух­гал­те­ров, трак­то­ри­стов и даже выпуск­ни­ков сред­них школ и вузов) и уста­но­вить денеж­ный штраф за уход с пред­при­я­тия62 . Одним из резуль­та­тов боль­шой мигра­ции в города стал пере­из­бы­ток завод­ской адми­ни­стра­ции. Обнаруживались фаб­рики, где управ­лен­че­ской дея­тель­но­стью зани­ма­лось 45 % всего пер­со­нала, в то время, как мак­си­маль­ным лими­том было 10-20 %. Однако заня­тые в адми­ни­стра­ции с боль­шой неохо­той воз­вра­ща­лись за ста­нок, ибо этот про­цесс был свя­зан с необ­хо­ди­мо­стью пере­ква­ли­фи­ка­ции и счи­тался фор­мой дегра­да­ции. Тем более, что раньше рабочие-​передовики в награду повы­ша­лись по службе на управ­лен­че­ские и дирек­тор­ские долж­но­сти63 .

Реальные зар­платы в пер­вые после­во­ен­ные годы были более уни­фи­ци­ро­ваны, чем во Второй Речи Посполитой. Сначала отме­чался их рост, что не могло не радо­вать новых жите­лей горо­дов. Но во время шести­лет­него плана стала заметна стаг­на­ция, а в 1952-53 гг. наблю­да­лось вре­мен­ное пони­же­ние оплаты труда на 16-19 % по срав­не­нию с 1951 г. Трудящиеся, кото­рые наде­я­лись на повы­ше­ние уровня жизни, пере­жили глу­бо­кое разо­ча­ро­ва­ние, что также при­вело к выступ­ле­ниям рабо­чих в 1956 году64 . Рост рас­хо­дов на воору­же­ние в соче­та­нии с мел­ко­бур­жу­аз­ной струк­ту­рой деревни вело к паде­нию дохо­дов масс. В 1952-55 гг. пра­ви­тель­ство пере­стало даже вести ста­ти­стику семей­ных бюд­же­тов. Первые иссле­до­ва­ния, сде­лан­ные после этого пере­рыва, пока­зали, что с дефи­ци­том бюд­жета в начале 1956 года столк­ну­лось 50-60 % рабо­чих семьей65 . Чтобы улуч­шить своё поло­же­ние, рабо­чие под­ра­ба­ты­вали на дру­гих пред­при­я­тиях, обра­ща­лись за помо­щью к род­ным, живу­щим в деревне, либо совер­шали мел­кие кражи на заво­дах. Семьи тру­дя­щихся в 1955-56 гг. тра­тили поло­вину своих дохо­дов на покупку про­до­воль­ствия, в то время, как ана­ло­гич­ный пока­за­тель во Франции состав­лял тогда 37 %, а в Дании 28 %. В 1955 г. в Польше зара­бот­ная плата у 33 % рабо­та­ю­щих на пол­ную ставку (2 мил­ли­она чело­век) была ниже сред­ней зар­платы, состав­ля­ю­щей 800 зло­тых в месяц. Зато сред­няя пен­сия (в т. ч. по инва­лид­но­сти) состав­ляла в 1955 г. несколько десят­ков про­цен­тов сред­ней зар­платы66 .

4
Инженеры и архи­тек­торы из Бюро вос­ста­нов­ле­ния столицы

Итоги шестилетнего плана

Вследствие шести­летки были созданы совер­шенно новые отрасли про­мыш­лен­но­сти: про­из­вод­ство кораб­лей, авто­мо­би­лей, само­лё­тов и радио­тех­ники. Новые запад­ные тер­ри­то­рии были пол­но­стью инте­гри­ро­ваны с осталь­ной частью страны. Одним из самых боль­ших начи­на­ний, сопро­вож­да­ю­щихся огром­ным энту­зи­аз­мом моло­дёжи, было созда­ние вблизи реак­ци­он­ного Кракова метал­лур­ги­че­ского ком­би­ната Нова Хута, что изме­нило клас­со­вое соот­но­ше­ние сил в городе в пользу рабочих.

Преобразования пер­вой поло­вины 50-​х годов поло­жили конец эко­но­ми­че­ской отста­ло­сти Польши, но мас­штабы и темпы инве­сти­ций на неко­то­рое время пони­зили уро­вень жизни в деревне (паде­ние сель­ско­хо­зяй­ствен­ного про­из­вод­ства) и в городе (госу­дар­ство не было пока в состо­я­нии заме­нить част­ных тор­гов­цев, ослаб­лен­ных «бит­вой за тор­говлю»). Обнаружилось также отсут­ствие коор­ди­на­ции между мини­стер­ствами и отрас­лями эко­но­мики. Одни отрасли были по умол­ча­нию при­знаны луч­шими в срав­не­нии с дру­гими. Президент Берут предупреждал:

«Раз основ­ным эко­но­ми­че­ским зако­ном соци­а­лизма явля­ется про­пор­ци­о­наль­ное и рав­но­мер­ное раз­ви­тие народ­ного хозяй­ства, то, допус­кая дис­про­пор­ции, мы не только нару­шаем этот закон, но и помо­гаем воз­ро­диться пара­зи­ти­че­ским и капи­та­ли­сти­че­ским эле­мен­там. Предоставляем им эко­ло­ги­че­скую нишу»67 .

В гла­зах пар­тий­ных исто­ри­ков вре­мён заката ПНР, «эко­но­ми­че­ская стра­те­гия начала 50-​х годов ста­вила себе цель de facto повто­рить модель раз­ви­тия капи­та­ли­сти­че­ских стран вре­мён про­мыш­лен­ной рево­лю­ции, отвер­гая, однако, кон­ку­рент­ную борьбу и разо­ре­ние мел­ких про­из­во­ди­те­лей». Критики в рядах позд­ней ПОРП жалели также, что творцы шести­лет­него плана (и лично министр Минц) не пред­ви­дели в своё время роли, кото­рую сыг­рали ЭВМ и новые откры­тия в обла­сти химии68 .

5
22 июля 1949 — откры­тие шоссе Восток-Запад

Культура 1948-1955 годов

В шести­лет­нем плане рас­ходы на обра­зо­ва­ние и куль­туру достигли 17 млрд зло­тых в срав­не­нии с 4 млрд, затра­чен­ными на выпол­не­ние преды­ду­щего трёх­лет­него плана. Быстрое про­мыш­лен­ное раз­ви­тие тре­бо­вало мно­го­чис­лен­ных кад­ров. Поэтому было открыто 29 новых вузов. В учеб­ном году 1955/56 коли­че­ство выпуск­ни­ков в пере­счёте на коли­че­ство насе­ле­ния уве­ли­чи­лось в 3,5 раза (а выпуск­ни­ков школ про­фес­си­о­наль­ного обу­че­ния — в 4 раза) в срав­не­нии с дово­ен­ным пери­о­дом. Таким обра­зом, в конце шести­лет­него плана нехватка обра­зо­ван­ных кад­ров пере­стала быть такой острой, как в его начале.

В связи с под­го­тов­кой к воз­мож­ной миро­вой войне уве­ли­чился офи­цер­ский состав армии. Если в 1945 г. вос­пи­тан­ники нового Войска Польского состав­ляли 33 % всех офи­це­ров, то в 1949 — уже 69 %. Благодаря раз­ви­тию воен­ных учи­лищ, в 1958 году по край­ней мере 11 % офи­це­ров имело выс­шее обра­зо­ва­ние. Очень строго соблю­дался клас­со­вый кри­те­рий при вер­бовке в армию: в 1950 г. дети рабо­чих и кре­стьян состав­ляли 64 %, а в 1957 — уже 86 % всех сол­дат, что должно было, по мне­нию пра­ви­тель­ства, сни­зить риск воен­ного переворота.

В 1955 году число биб­лио­тек в срав­не­нии с 1948 г. уве­ли­чи­лось в 2 раза, коли­че­ство книг в биб­лио­те­ках — в 5 раз, кино­те­ат­ров — в 4 раза, а теат­ров и музы­каль­ных учре­жде­ний — с 84 до 118. Также в 1955 году было издано 7,2 тыс. книг тира­жом в 95,7 млн экзем­пля­ров. Для срав­не­ния, в 1949 г. было издано 4,6 тыс. книг тира­жом в 73 млн экзем­пля­ров. Отмечался бур­ный рост люби­тель­ского театра и ансам­блей песни и пляски: их число в рабо­чей среде выросло с 4,8 тыс. в 1948 году до 10,5 тыс. в 1953, а в среде кре­стьян — с 2 тыс. до 10 тыс69 .

Стандарты совет­ской прозы 30-​40-​х годов встре­тили, как пра­вило, пас­сив­ное сопро­тив­ле­ние среди поль­ских дея­те­лей куль­туры, пред­по­чи­та­ю­щих чер­пать вдох­но­ве­ние из тра­ди­ций род­ного про­грес­сив­ного реа­лизма XIX сто­ле­тия. Вместо про­из­вод­ствен­ных рома­нов они рас­ска­зы­вали чита­те­лям судьбу дово­ен­ных чле­нов КПП («Сувенир из цел­лю­лозы») либо — как начи­на­ю­щий писа­тель Станислав Лем в романе «Астронавты» — захва­ты­ва­ю­щие при­клю­че­ния буду­щих поко­ри­те­лей кос­моса. Конечно, были исклю­че­ния — неко­то­рые дебю­танты решили в своём твор­че­стве при­укра­сить пол­ную лише­ний после­во­ен­ную жизнь, но они не имели боль­шой попу­ляр­но­сти. Зато в поэ­зии талант вели­ких поэтов Второй Речи Посполитой (Владислав Броневский, Юлиан Тувим, Ян Бжехва, Антони Слонимский, Константы Галчиньский) плавно соче­тался с тема­ти­кой борьбы за соци­а­ли­сти­че­ские пре­об­ра­зо­ва­ния и побу­дил юных поэтов (Вислава Шимборская) к поис­кам соб­ствен­ного стиля. «Борьба с кос­мо­по­ли­тиз­мом» и «низ­ко­по­клон­ство перед Западом» не затро­нуло Польшу, поскольку 1) поль­ские интел­ли­генты все­гда счи­тали род­ную куль­туру неотъ­ем­ле­мой (а по их мне­нию — самой цен­ной) частью запад­ной куль­туры, 2) с пер­вых лет пра­ви­тель­ства Народного фронта неко­то­рые эле­менты фра­зео­ло­гии бур­жу­аз­ного наци­о­на­лизма (ссылки на про­грес­сив­ные тра­ди­ции поль­ского народа) были успешно под­чи­нены зада­чам соци­а­ли­сти­че­ского стро­и­тель­ства, 3) после созда­ния в 1948 госу­дар­ства Израиль в Польше оста­лись только те евреи, кото­рые выбрали пол­ную ассимиляцию.

В резуль­тате шести­лет­него плана была окон­ча­тельно иско­ре­нена без­гра­мот­ность: пол­мил­ли­она взрос­лых полу­чило сер­ти­фи­кат окон­ча­ния курса началь­ного этапа обу­че­ния. Символом науч­ного раз­ви­тия стало созда­ние в октябре 1951 года (впер­вые в исто­рии) Польской ака­де­мии наук, а также постройка совет­скими рабо­чими и архи­тек­то­рами (Лев Руднев) нового сим­вола Варшавы — Дворца куль­туры и науки имени Сталина.

Политические события 1948-1955 годов

Насколько неспо­кой­ным был этот период, сви­де­тель­ствует крат­кий пере­чень дат: с марта по сен­тябрь 1946 года бри­тан­ские (Уинстон Черчилль) и аме­ри­кан­ские поли­тики (глава госдепа Джеймс Бирнс) пуб­лично отка­за­лись при­знать новую запад­ную гра­ницу Польши70 ; в мае 1947 ком­му­ни­сты были сняты с постов мини­стров коа­ли­ци­он­ных пра­ви­тельств Италии и Франции; в сен­тябре 1947 на кон­фе­рен­ции в поль­ской Шклярской Порембе был сфор­ми­ро­ван Коминформ; в Греции вспых­нула граж­дан­ская война; между совет­ским и юго­слав­ским руко­вод­ством воз­ник серьёз­ный кон­фликт; совет­ской сто­ро­ной была объ­яв­лена бло­када запад­ного Берлина; в апреле 1948 Конгресс США при­нял План Маршалла; к концу 1948 года во всех стра­нах народ­ной демо­кра­тии про­ле­тар­ские пар­тии объ­еди­ни­лись; в апреле 1949 было создано НАТО; в сен­тябре 1949 была создана ФРГ, нача­лась её реми­ли­та­ри­за­ция; в том же месяце начало веща­ние Радио «Свободная Европа»; в октябре 1949 был создан СЭВ; в июне 1950 нача­лась корей­ская война, кото­рая в любой момент могла перейти в тре­тью миро­вую войну (лишь в июле 1953 заклю­чено пере­ми­рие); в июле 1950 в силу Згожелецкого согла­ше­ния ново­об­ра­зо­ван­ная ГДР при­знала восточ­ную гра­ницу Польши; в ответ на вступ­ле­ние ФРГ в НАТО (8 мая 1955), страны соци­а­лизма сфор­ми­ро­вали Организацию Варшавского дого­вора (14 мая 1955).

В фев­рале 1947 после ослаб­ле­ния легаль­ной оппо­зи­ции и раз­грома воору­жён­ного под­по­лья борьба пере­ме­сти­лась внутрь Народного фронта. До этого ППР, ППС, СЛ и СД были в союзе про­тив Миколайчика и его пар­тии ПСЛ. Когда общий враг был раз­бит, на пер­вый план выдви­ну­лось стрем­ле­ние части ППС во главе с Осубкой-​Моравским заме­нить пер­со­наль­ный состав мини­стерств, воз­глав­ля­е­мых пред­ста­ви­те­лями раз­ных пар­тий коа­ли­ци­он­ного пра­ви­тель­ства. Вызывающее пове­де­ние Осубки вызвало него­до­ва­ние со сто­роны ППР, и в сен­тябре группа Замбровского пред­ло­жила пар­тий­ному руко­вод­ству порвать отно­ше­ния с социал-​демократами и рас­ко­лоть Народный фронт. Берут и Гомулка не согла­си­лись и убе­дили това­ри­щей в необ­хо­ди­мо­сти во что бы то ни стало сохра­нить Народный фронт, чтобы предот­вра­тить фран­цуз­ский и ита­льян­ский сце­на­рии. В своём днев­нике Берут написал:

«Мои дру­зья, пожа­луй, черес­чур нетер­пе­ливы. А ведь наши „соци­а­ли­сты“ в разы более про­грес­сивны, чем их запад­ные ана­логи. Конечно, это наша, а не их заслуга. Тем не менее, мы должны замять кон­фликт и про­дви­нуть дальше про­ект народ­ной демо­кра­тии»71 .

Ещё до войны, побе­див фрак­цию «левых ком­му­ни­стов», КПП выдви­нула пред­ло­же­ние о заклю­че­нии согла­ше­ние с ППС про­тив насту­па­ю­щей фаши­за­ции режима «сана­ции». Эта ини­ци­а­тива нашла своё про­дол­же­ние в сотруд­ни­че­стве ППР с частью мест­ной ППС в усло­виях немец­кой окку­па­ции. Однако в своей про­грамме ППР пошла дальше, при­звав в январе 1942 года к пол­ному объ­еди­не­нию обеих пар­тий. Открытым оста­вался вопрос, чья поли­ти­че­ская и эко­но­ми­че­ская про­грамма ста­нет осно­вой буду­щего объ­еди­не­ния. 1948 год дол­жен был при­не­сти ответ.

Падение Гомулки и репрессии

Исследователи под­чёр­ки­вают, что с самого начала в, каза­лось бы, еди­ной ППР сосу­ще­ство­вали раз­лич­ные поли­ти­че­ские кон­цеп­ции: Гомулки и руко­во­ди­те­лей ком­му­ни­сти­че­ской эми­гра­ции в СССР. Оба лагеря одоб­ряли совет­скую поли­тику фор­си­ро­ван­ной инду­стри­а­ли­за­ции и урба­ни­за­ции. Тогда эта модель была довольно попу­лярна в осталь­ном мире из-​за успе­хов инду­стри­а­ли­за­ции и победы Советского Союза в войне. Оба лагеря были также согласны с тем, что вре­мен­ное отсут­ствие у ком­му­ни­стов попу­ляр­но­сти среди поль­ского обще­ства пока что не исклю­чает поли­ти­че­ский плю­ра­лизм и застав­ляет ППР опе­реть свою леги­тим­ность на тер­ри­то­ри­аль­ные при­об­ре­те­ния, после­во­ен­ное вос­ста­нов­ле­ние раз­ру­шен­ной страны, лик­ви­да­цию без­ра­бо­тицы и совер­ше­ние рево­лю­ции в обра­зо­ва­нии, а не на итоги изби­ра­тель­ного про­цесса. Большинство «ста­рой гвар­дии КПП» счи­тало совет­скую модель неким эта­ло­ном, вре­менно отсту­пить от кото­рого можно лишь только по так­ти­че­ским сооб­ра­же­ниям. Гомулка, напро­тив, реши­тельно исклю­чал воз­мож­ность про­ве­де­ния кол­лек­ти­ви­за­ции, стре­мился к вне­клас­со­вым сою­зам и авто­но­мии по отно­ше­нию к СССР. Для повы­ше­ния обще­ствен­ной леги­тим­но­сти народ­ного пра­ви­тель­ства он наста­и­вал в 1948 году, чтобы ПОРП, рож­дён­ная из сли­я­ния ППР и ППС, при­знала социал-​демократический наци­о­наль­ный под­ход более пра­виль­ным, чем марксистско-ленинский.

Обострившиеся про­ти­во­ре­чия между двумя лини­ями в ППР нашли свою раз­вязку на пле­нуме ЦК в июне 1948 года. Дело заклю­ча­лось в рефе­рате, под­го­тов­лен­ном Гомулкой на слу­чай при­бли­жа­ю­ще­гося объ­еди­не­ния обеих пар­тий. В основе ПОРП должны лежать тра­ди­ции ППС, вме­сто «наци­о­наль­ного ниги­лизма» и «кос­мо­по­ли­тизма», свой­ствен­ного якобы СДКПиЛ и КПП. Годы спу­стя сви­де­тель того засе­да­ния Эдвард Охаб говорил:

«По мне­нию Гомулки, дово­ен­ный под­ход поль­ских ком­му­ни­стов был глу­боко оши­боч­ным, так как неза­ви­си­мость страны все­гда явля­ется глав­ной цен­но­стью, под­чи­нить кото­рой сле­дует все про­чие цели. Признал пра­виль­ным выбор, сде­лан­ный Пилсудским и его леги­о­не­рами, кото­рые во время пер­вой миро­вой войны сра­жа­лись на сто­роне Австро-​Венгрии и Германии»72 .

Когда Гомулка встре­тил общее эмо­ци­о­наль­ное сопро­тив­ле­ние (боль­шин­ство участ­ни­ков пле­нума при­над­ле­жало к орга­ни­за­циям, кото­рые пер­вый сек­ре­тарь под­верг кри­тике), он начал уси­ленно оправ­ды­ваться, что его доклад был только кра­си­вым жестом, сде­лан­ным в сто­рону союз­ни­ков из Народного фронта, и праг­ма­ти­че­ским посту­ла­том, кото­рый дол­жен уско­рить про­цесс объ­еди­не­ния и при­влечь к ПОРП чест­ных социал-​демократов. Следующим оча­гом кон­фликта был отказ Гомулки от про­екта кол­лек­ти­ви­за­ции сель­ского хозяй­ства как пер­во­оче­ред­ной задачи. Здесь поли­тик ссы­лался на самого Сталина, кото­рый якобы во время лич­ных бесед реко­мен­до­вал осто­рожно под­хо­дить к этому вопросу, под­чёр­ки­вая, что Советский Союз при­сту­пил к этому про­екту лишь через десять лет после победы рево­лю­ции. Намного позже Якуб Берман уверял:

«Мы начали ссо­риться с Гомулкой, так как не хотели верить, что тоже не желаем кол­лек­ти­ви­за­ции, кон­фликта с цер­ко­вью, осуж­де­ния Югославии и уча­стия в Коминформе в его тогдаш­нем фор­мате. Нам тоже Сталин сове­то­вал в 1946 году: „У меня не было выбора в вопросе про­ве­де­ния кол­лек­ти­ви­за­ции, но у вас выбор есть“»73 .

Кроме того, Гомулка выдви­нул тезис, что по мере раз­ви­тия соци­а­ли­сти­че­ского стро­и­тель­ства, клас­со­вая борьба не обост­ря­ется, а наобо­рот — осла­бе­вает. Он при­зна­вал, что народно-​демократический строй не устра­няет клас­со­вых про­ти­во­ре­чий, но сужает их сферу, ибо нет больше ни поме­щи­ков, ни круп­ных капи­та­ли­стов, а само раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил авто­ма­ти­че­ски предот­вра­щает потен­ци­аль­ные обще­ствен­ные конфликты.

Гомулка, уви­дев, какой скан­дал вызвало его выступ­ле­ние, в письме оппо­нен­там при­знался в ошибке и поки­нул сто­лицу под пред­ло­гом поездки в отпуск для улуч­ше­ния состо­я­ния здо­ро­вья. Но самое отре­че­ние ока­за­лось уже недо­ста­точ­ным, поскольку память о деле Тито была настолько свежа в ком­пар­тии, что для осталь­ного руко­вод­ства ППР (в осо­бен­но­сти для быв­ших сотруд­ни­ков Гомулки) поли­тика юго­слав­ского лидера сразу ассо­ци­и­ро­ва­лась с пове­де­нием Гомулки в период окку­па­ции, когда он пока­зался им слиш­ком уступ­чи­вым по отно­ше­нию к эми­грант­скому пра­ви­тель­ству. Характерно, что раньше това­рищи по пар­тии упре­кали Гомулку в чрез­мер­ном суже­нии Народного фронта, а теперь счи­тали дан­ную так­тику его бес­прин­цип­ным рас­ши­ре­нием. Гомулка был обви­нён ещё в том, что во время кон­фликта между ВКП(б) и Компартией Югославии пытался взять на себя посред­ни­че­ство (но без резуль­тата). Первому сек­ре­тарю напом­нили также о том, что он долго не хотел вступ­ле­ния ППР в Коминформ, и лишь дав­ле­ние со сто­роны Политбюро соб­ствен­ной пар­тии заста­вило его согла­ситься (Гомулка при­зна­вал, что опа­са­ется угрозы воз­вра­ще­ния меж­ду­на­род­ного ком­дви­же­ния к слиш­ком цен­тра­ли­зо­ван­ным мето­дам руко­вод­ства, кото­рыми ранее была лик­ви­ди­ро­вана КПП)74 . В сен­тябре 1948, на сле­ду­ю­щем пле­нуме, Гомулку обви­нили в право-​националистическом уклоне и лишили долж­но­сти Первого сек­ре­таря (этот пост занял пре­зи­дент Берут). Однако репрес­сии по отно­ше­нию к защит­ни­кам Гомулки в рядах ЦК были на удив­ле­ние мяг­кими: боль­шин­ство было выве­дено из чле­нов ЦК, став кан­ди­да­тами в члены ЦК, а Мечислав Мочар (выда­ю­щийся коман­дир пар­ти­зан­ской АЛ, поклон­ник доми­на­ции «вин­товки» над пар­тией, в буду­щем сопер­ник Гомулки и архи­тек­тор анти­се­мит­ской кам­па­нии 1968 года) был вскоре пере­ве­дён на пост вое­воды в городе Ольштын. Сам Гомулка пока оста­вался чле­ном ЦК, но без вли­я­ния на политику.

Как акти­ви­сты пар­тии отре­а­ги­ро­вали на собы­тия в руко­вод­стве ППР? Как сооб­щал Замбровский, после­ду­ю­щие засе­да­ния вое­вод­ских орга­нов пар­тии «дока­зали, что на местах вообще никто не в курсе дел, не имеет ни малей­шего поня­тия о право-​националистическом уклоне Гомулки, Югославии и нашем отно­ше­нии к СССР». По сей день много исто­ри­ков, выход­цев из ПОРП, счи­тает боль­шой заслу­гой Гомулки то, что несмотря на вре­мен­ное пора­же­ние в 1948 году, его преж­няя поли­тика поме­шала «совет­ской уни­фор­ми­за­ции Польши» и кол­лек­ти­ви­за­ции, а также помогла като­ли­че­ской церкви сохра­нить своё вли­я­ние на обще­ство и поли­тику75 .

Руководство ППР при­шло к выводу, что раз в ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии стал воз­мож­ным такой уклон, то тем хуже обстоит дело у социал-​демократов. ППР стала наста­и­вать, чтобы ППС исклю­чила «клас­сово чуж­дые эле­менты, скры­ва­ю­щи­еся под мас­кой работ­ни­ков умствен­ного труда, ремес­лен­ни­ков и сво­бод­ных про­фес­сий» (Протокол засе­да­ния ЦК ППР от 7 сен­тября 1948). На завер­ша­ю­щем этапе объ­еди­не­ния пар­тий была про­ве­дена боль­шая чистка ППС, вслед­ствие кото­рой чис­лен­ность социал-​демократов сни­зи­лась с 700 тыс. чел. (январь 1948) до 531 тыс. (декабрь 1948). Часть дея­те­лей ППС пере­шла в ППР, насчи­ты­ва­ю­щую в конце 1948 года уже мил­лион чле­нов. Конечно, чистка затро­нула также ППР, кото­рая в октябре 1948 оста­но­вила приём новых кан­ди­да­тов, а затем исклю­чила 24 тысячи «гомул­ков­цев» (10 тыс. рабо­чих, 8 тыс. кре­стьян и 6 тыс. интел­ли­ген­тов)76 .

В июле 1948 сво­его рода гене­раль­ной репе­ти­цией перед объ­еди­не­нием про­ле­тар­ских пар­тий стало соеди­не­ние моло­дёж­ных орга­ни­за­ций, свя­зан­ных со всеми пар­ти­ями Народного фронта, в еди­ный Союз поль­ской моло­дёжи (ЗМП). Наконец, 15 декабря 1948 во время тор­же­ствен­ного объ­еди­ни­тель­ного съезда ППР и ППС была создана Польская объ­еди­нён­ная рабо­чая пар­тия (ПЗПР), пер­вым сек­ре­та­рём кото­рой избрали Болеслава Берута. В новой внеш­ней (рост напря­жён­но­сти и угроза миро­вой войны) и внут­рен­ней (акти­ви­за­ция под­поль­ных групп, управ­ля­е­мых Западом) ситу­а­ции бразды прав­ле­ния начали дер­жать три опыт­ных дея­теля ком­дви­же­ния: Якуб Берман (идео­ло­гия, гос­бе­зо­пас­ность, дипло­ма­тия), Роман Замбровский (пар­тий­ный аппа­рат, моло­дёж­ные орга­ни­за­ции, проф­со­юзы, мест­ное само­управ­ле­ние, сотруд­ни­че­ство с дру­гими пар­ти­ями, сель­ское хозяй­ство) и Хилари Минц (управ­ле­ние экономикой).

По мне­нию Важневского, тогда нача­лось «изме­не­ние харак­тера и функ­ций госу­дар­ства, уси­ле­ние репрес­сив­ной роли, что по замыслу руко­вод­ства должно было сло­мить сопро­тив­ле­ние капи­та­ли­сти­че­ских эле­мен­тов и про­ло­жить дорогу раз­ви­тию соци­а­ли­сти­че­ских отно­ше­ний. Началось время огра­ни­че­ния внут­ри­пар­тий­ной демо­кра­тии, нару­ше­ния соци­а­ли­сти­че­ской закон­но­сти и игно­ри­ро­ва­ния союз­ни­ков по Народному фронту»77 . Партии СЛ отве­дена теперь роль лишь посред­ника между ПОРП и част­ными зем­ле­дель­цами, а пар­тии СД — между ПОРП и город­ской мел­кой бур­жу­а­зией. Профсоюзы пре­вра­ти­лись в одно­сто­рон­нее ору­дие, уве­дом­ля­ю­щее рабо­чих о пла­нах и ожи­да­ниях госу­дар­ствен­ного руко­вод­ства. Хотя ини­ци­а­тива тру­дя­щихся в обла­сти раци­о­на­ли­за­ции про­из­вод­ства поощ­ря­лась и пере­до­вые рабо­чие полу­чали денеж­ные награды, но вла­сти давали почув­ство­вать, что взгляды масс на вопросы эко­но­ми­че­ской и госу­дар­ствен­ной поли­тики не будут учтены правительством.

Побочным эффек­том дела Гомулки стало при­об­ре­те­ние само­сто­я­тель­но­сти Министерством госу­дар­ствен­ной без­опас­но­сти (его слу­жа­щие полу­чили пре­зри­тель­ную кличку «убэцы») и фор­ми­ро­ва­ние в его рам­ках в марте 1949 осо­бого отдела (Десятый депар­та­мент) по борьбе с вра­же­ской аген­ту­рой и фрак­ци­о­ни­стами («анти­пар­тий­ными груп­пами») внутри ПОРП.

В ноябре 1949 г. на осно­ва­нии собран­ных обви­не­ний в право-​националистическом уклоне из ЦК ПОРП были исклю­чены Гомулка и его бли­жай­шие сотруд­ники — Зенон Клишко и Марян Спыхальски. Последний был даже аре­сто­ван в мае 1950 как участ­ник анти­го­су­дар­ствен­ного заго­вора. Следователи, при­ме­няя наси­лие, без­ре­зуль­татно ста­ра­лись добиться от него пока­за­ний, кото­рые могли бы ском­про­ме­ти­ро­вать Гомулку. Сам Гомулка был взят под стражу в июле 1951 года, но до сня­тия с него обви­не­ний в декабре 1954 всё огра­ни­чи­лось лишь домаш­ним аре­стом. Рождается вопрос: почему дело Гомулки не окон­чи­лось поль­ским ана­ло­гом про­цесса Сланского (Чехословакия) и кро­ва­вой рас­пра­вой с «анти­пар­тий­ной груп­пой»? Ответ, пожа­луй, заклю­ча­ется в пого­лов­ном неже­ла­нии кад­ров ПОРП повто­рить печаль­ный опыт КПП. Кроме того, никто из руко­вод­ства пар­тии не верил, что Гомулка явля­ется шпи­о­ном, и поэтому никто не спе­шил поса­дить быв­шего Первого сек­ре­таря и его пра­вых укло­ни­стов на ска­мью под­су­ди­мых (как это про­ис­хо­дило в дру­гих стра­нах народ­ной демо­кра­тии — Венгрии, Болгарии, Румынии и Чехословакии). По мне­нию неко­то­рых иссле­до­ва­те­лей, про­цесс Гомулки дол­жен был иметь откры­тый харак­тер, а извест­ный своим твёр­дым харак­те­ром и упрям­ством поли­тик (быв­ший полит­за­клю­чён­ный) не пре­ми­нул бы вос­поль­зо­ваться таким слу­чаем. Следовательно, команда Берута решила пере­ждать период напря­же­ния78 .

Арест сде­лал Гомулку ещё более недо­вер­чи­вым как к спец­служ­бам, так и к соб­ствен­ным това­ри­щам, быв­шим чле­нам КПП, кото­рые тоже высту­пили про­тив него, будучи искренне уве­рен­ными в наци­о­на­ли­сти­че­ских взгля­дах сво­его сек­ре­таря. Проф. Верблан не сомне­ва­ется, что они были правы, однако, взгляды Гомулки счи­тает его досто­ин­ством. Сам Гомулка нико­гда не стре­мился мстить своим оппо­нен­там и на задан­ный в конце 1956 года вопрос: «Из чистых ли побуж­де­ний Берут, Минц и Берман боро­лись про­тив вас?», — отве­тил «Да»79 .

«Правые» в ПОРП дей­стви­тельно не стали жерт­вами нового 1938 года, зато жестоко обо­шлись с теми, кто со вре­мён окку­па­ции при­дер­жи­вался взгляда, что вин­товка должна руко­во­дить пар­тией. Руководители ПОРП счи­тали такую фра­зео­ло­гию непро­сти­тель­ной, так как она напо­ми­нала им прак­тику дово­ен­ной дик­та­туры офи­це­ров «сана­ции», кото­рые пыта­лись уза­ко­нить подоб­ный поря­док, при­кры­ва­ясь соб­ствен­ной пар­тией ББВР. Остриё репрес­сий было направ­лено про­тив левых вете­ра­нов граж­дан­ской войны в Испании, поскольку пра­ви­тель­ство хорошо пом­нило, что именно их лидер — Болеслав Молоец — был при­ча­стен к убий­ству Первого сек­ре­таря ППР Павла Финдера. Летом 1951 года начался боль­шой про­цесс про­тив гене­ра­лов и офи­це­ров Войска Польского, обви­ня­е­мых в пла­ни­ро­ва­нии воен­ного пере­во­рота. Главным под­су­ди­мым (гене­ралу Станиславу Татару и пол­ков­нику Ежи Кирхмайеру) при­пом­нили, что они во время войны рабо­тали в раз­ведке Армии Крайовой, сле­до­ва­тельно, их при­со­еди­не­ние к Народному фронту не явля­ется ни искрен­ним, ни слу­чай­ным. В целом, в резуль­тате чистки в армии в 1951-54 годах было аре­сто­вано 92 чело­века (в т. ч. 83 офи­цера), из кото­рых 19 были каз­нены80 . Остальных (напри­мер, Татара и Кирхмайера) при­го­во­рили к пожиз­нен­ному заклю­че­нию или мно­го­лет­ней тюрьме, а после 1956 г. осво­бо­дили и реабилитировали.

Вышеописанные репрес­сии про­ис­хо­дили в атмо­сфере рас­ту­щего меж­ду­на­род­ного напря­же­ния, свя­зан­ного с Холодной вой­ной и интен­си­фи­ка­цией дивер­си­он­ной и шпи­он­ской дея­тель­но­сти раз­ве­док стран НАТО, что нахо­дит своё под­твер­жде­ние в рас­сек­ре­чен­ных доку­мен­тах. Следует обра­тить вни­ма­ние, что под­су­ди­мыми в боль­шин­стве слу­чаев ста­но­ви­лись люди, био­гра­фия кото­рых либо неко­то­рые её эпи­зоды дей­стви­тельно оста­ва­лись неяс­ными, а мас­штаб репрес­сий не вылился в форму «боль­шого тер­рора». Немаловажным фак­то­ром роста актив­но­сти кара­тель­ного аппа­рата были обще­ствен­ные кон­фликты и напря­же­ние, свя­зан­ные с боль­шими пере­ме­нами в струк­туре самого соци­ума (инду­стри­а­ли­за­ция, мигра­ции насе­ле­ния, замена ста­рых форм его пове­де­ния новыми и т. п.).

Взгляд партийных историков на период «ошибок и искажений социализма»

Многое о позд­ней ПОРП гово­рит объ­яс­не­ние, кото­рое историки-​партийцы 80-​х годов давали репрес­сиям трид­ца­ти­лет­ней дав­но­сти. Например, Важневски корень зла видит в пре­сло­ву­том «люк­сем­бур­гизме СДКПиЛ и части КПП». Он отри­цает нали­чие в пар­тии право-​националистического уклона, а вину за кон­фликт 1948 года воз­ла­гает на отрыв ком­му­ни­сти­че­ских эми­гран­тов в СССР (Берман, Минц, Замбровский) от дея­те­лей, нахо­див­шихся в окку­пи­ро­ван­ной Польше (Гомулка), намного лучше пони­мав­ших «чая­ния народа». Эти нехо­ро­шие эми­гранты «обма­нули неко­то­рых чле­нов ППР» (напр., Берута и Мияла) и при­ну­дили к покло­не­нию Сатане… про­стите… Сталину. В поиске моти­вов дей­ствий эми­гран­тов Важневски при­бе­гает к пси­хо­ло­ги­за­ции: «сфор­ми­ро­ван­ный в бур­жу­аз­ных и обы­ва­тель­ских семьях мен­та­ли­тет» и «сле­пая вера в соб­ствен­ную мис­сию совер­ше­ния миро­вой рево­лю­ции»81 . Такова была точка зре­ния не только Важневского, но и подав­ля­ю­щего боль­шин­ства кад­ров уми­ра­ю­щей ПОРП. Какие собы­тия повли­яли на фор­ми­ро­ва­ние этого миро­воз­зре­ния, иссле­дуем в сле­ду­ю­щей статье.

Надо доба­вить, что для пар­тий­ных идео­ло­гов конца Народной Польши было удобно искать непо­сред­ствен­ную при­чину эко­но­ми­че­ского кри­зиса 80-​х годов в… шести­лет­нем плане. Ибо:

«Эта поли­тика поз­во­лила мел­ко­бур­жу­аз­ным эле­мен­там обре­сти вли­я­ние в госу­дар­стве и в пар­тии, резуль­та­том чего стали: анти­се­мит­ские, анти­ин­тел­ли­гент­ские и анти­кре­стьян­ские тен­ден­ции в эко­но­ми­че­ской поли­тике и сфере управ­ле­ния. Разрастались новые клас­со­вые анта­го­низмы. Благодаря раз­ви­тию и само­умно­же­нию бюро­кра­тии росла новая пара­зи­ти­че­ская обще­ствен­ная про­слойка, кото­рая при­сва­и­вала себе не столько сред­ства про­из­вод­ства, сколько струк­туру соци­а­ли­сти­че­ского госу­дар­ства и в про­цессе деле­ния обще­ствен­ного дохода иска­жала прин­цип обще­ствен­ной соб­ствен­но­сти. Именно эта группа, согласно сво­ему инте­ресу, совер­шила акт идео­ло­ги­че­ской и орга­ни­за­ци­он­ной дивер­сии, при­вела пар­тию к потере её идео­ло­ги­че­ского само­со­зна­ния. Борьба марксистско-​ленинских сил в пар­тии помогла огра­ни­чить объём иска­же­ний соци­а­лизма, но до их устра­не­ния было ещё далеко»82 .

Настолько далеко, что с каж­дым годом прав­ле­ния анти­ста­лин­ской фрак­ции вме­сто умень­ше­ния эти иска­же­ния про­дол­жали расти. Странное сов­па­де­ние. Немудрено, что в одной и той же науч­ной работе Важневски мечет громы и мол­нии на «троц­ки­стов из „Солидарности“» и ста­лин­ских недо­бит­ков в ПОРП. Непоследовательность в выдви­же­нии тези­сов, нехватка внут­рен­ней связи в умо­за­клю­че­ниях, харак­тер­ное для ска­зок повест­во­ва­ние (непре­ду­мыш­лен­ная паро­дия на «Краткий курс исто­рии ВКП(б)»?), отсут­ствие марк­сист­ского ана­лиза вза­и­мо­от­но­ше­ний базиса и над­стройки с раз­ви­тием ПНР — все эти недо­статки сви­де­тель­ствуют об уровне самых выда­ю­щихся умов в позд­ней ПОРП. Поэтому нетрудно дога­даться, что пред­став­ляла собой осталь­ная масса её кадров.

«Оттепель» и удар по органам госбезопасности

Профессор Анджей Верблан выдви­нул тезис, что в про­ти­во­по­лож­ность всем осталь­ным поли­ти­че­ским кри­зи­сам вре­мён ПНР, име­ю­щим две состав­ля­ю­щие, — иду­щую снизу (мас­со­вое обще­ствен­ное сопро­тив­ле­ние) и сверху (борьба груп­пи­ро­вок внутри пра­вя­щей пар­тии), — в кри­зисе 1954-57 годов (с куль­ми­на­цией в октябре 1956) глав­ную роль сыг­рала обста­новка в рядах ПОРП. Вследствие поли­ти­че­ских вол­не­ний в пар­тий­ном руко­вод­стве уже во вто­рой поло­вине 1954 в рядах ПОРП начала фор­ми­ро­ваться откры­тая оппо­зи­ция, кото­рая ини­ци­и­ро­вала про­цесс пере­мен, втя­ги­вая в него свя­зан­ную с пар­тией моло­дёжь, интел­ли­ген­цию и в послед­нюю оче­редь с боль­шой осто­рож­но­стью — рабо­чий класс83 .

Польским собы­тиям октября 1956 года пред­ше­ство­вал совет­ский март 1953 года, когда после смерти Сталина в пар­тий­ном руко­вод­стве побе­дила линия Берии, кото­рый объ­явил амни­стию и фак­ти­че­ски дал раз­ре­ше­ние на поли­ти­че­скую и эко­но­ми­че­скую либе­ра­ли­за­цию. Несмотря на ско­рое паде­ние Берии и при­ход к вла­сти группы Хрущёва, реформы были про­дол­жены. Пользуясь вре­мен­ным хао­сом в СССР, поль­ское руко­вод­ство ста­ра­лось выра­бо­тать соб­ствен­ную стра­те­гию и так­тику. Лучшим при­ме­ром попытки группы Берута про­во­дить неза­ви­си­мую от Москвы поли­тику явля­ется реше­ние на предо­став­ле­ние пра­ви­тель­ству права на под­бор кад­ров римско-​католической церкви (пер­вые планы под­чи­нить свя­щен­ни­ков госу­дар­ству и создать некий вари­ант англи­кан­ской церкви были сфор­му­ли­ро­ваны ещё в XVI веке про­грес­сив­ной частью поль­ского дво­рян­ства под вли­я­нием Реформации). Пока Сталин и Берия были живы, такие пред­ло­же­ния Берута все­гда под­вер­га­лись кри­тике, поскольку они счи­тали ненуж­ным рас­тор­же­ние дого­вора, заклю­чён­ного в 1950 поль­ским пре­зи­ден­том и при­ма­сом Стефаном Вышинским. Но теперь, имея сво­боду дей­ствий, Болеслав Берут пошёл на пря­мое столк­но­ве­ние с гла­вой поль­ской церкви, но встре­тив сопро­тив­ле­ние Вышинского, при­ка­зал заклю­чить оппо­нента в мона­стыре с целью лик­ви­да­ции этого сопро­тив­ле­ния84 (кон­фликты между госу­дар­ством и цер­ко­вью в Польше не были ред­ко­стью, стоит напом­нить о сопер­ни­че­стве между поль­ским коро­лём Болеславом Смелым и бис­ку­пом Станиславом в XI веке, что, однако, для обоих окон­чи­лось печально). Следующим шагом на пути под­чи­не­ния церкви Народному фронту было созда­ние с помо­щью Болеслава Пясецкого (дово­ен­ный идео­лог поль­ского фашизма, в конце войны начал лояльно отно­ситься к новой Народной Польше, по всей веро­ят­но­сти, пове­рил, что скоро ком­му­ни­сты возь­мут на воору­же­ние не только фра­зео­ло­гию, но и идео­ло­гию наци­о­на­лизма и кор­по­ра­ти­визма, чем напо­ми­нал рус­ских сме­но­ве­хов­цев) орга­ни­за­ции PAX (лат. Мир), груп­пи­ру­ю­щей католиков-​государственников и дви­же­ния церковников-​патриотов, кото­рая, однако, не сумела полу­чить зна­чи­тель­ную под­держку со сто­роны веру­ю­щих. Вершина кон­фликта с цер­ко­вью при­шлась на осень 1953 г., когда группу свя­щен­ни­ков во главе с кра­ков­ским бис­ку­пом Чеславом Качмарком при­го­во­рили к заклю­че­нию по обви­не­нию в шпи­о­наже в пользу ЦРУ и Ватикана, под­рыв­ной дея­тель­но­сти и хра­не­нии ору­жия. Если при­смот­реться к дея­тель­но­сти римско-​католической церкви во время Холодной войны (в Италии, Венгрии, Литовской и Украинской ССР) и к поли­тике Ватикана вре­мён Кароля Войтылы (Иоанн Павел II) по отно­ше­нию к Польше, можно только сожа­леть, что планы поль­ского руко­вод­ства по под­рыву вли­я­ния церкви обер­ну­лись неудачей.

Ещё в ноябре 1953 во мно­гих лите­ра­тур­ных жур­на­лах начали пуб­ли­ко­ваться циклы обли­чи­тель­ных ста­тей, вышед­ших из-​под пера широко извест­ных пар­тий­ных лите­ра­то­ров (Тадеуш Конвицки, Зыгмунт Калужиньски, юный поэт Адам Важык), до того без­ого­во­рочно вос­хва­ляв­ших новый строй85 . В куль­тур­ной и ака­де­ми­че­ской среде про­ис­хо­дили вол­не­ния, кото­рые в начале 1956 года при­няли форму сво­бод­ных дис­кус­сий на общественно-​политические темы.

Особое удив­ле­ние вызвало Министерство пуб­лич­ной без­опас­но­сти (МБП, «убецы»), кото­рое пер­вым начало про­па­ган­ди­ро­вать лозунг наци­о­наль­ного суве­ре­ни­тета и про­грамму исправ­ле­ния соци­а­лизма. Но это их не спасло. Летом 1953 г. с согла­сия пре­зи­дента Берута нача­лась чистка в поль­ской гос­бе­зо­пас­но­сти. В то время, как в совет­скую тюрьму попали быв­шие главы поль­ской воен­ной контр­раз­ведки (гене­рал Дмитрий Павлович Вознесенский и пол­ков­ник Антон Денисович Скульбашевский), за поль­ской решёт­кой ока­зался пол­ков­ник Юзеф Ружаньский из МБП86 . Зато были амни­сти­ро­ваны быв­шие бойцы Армии Крайовой и дру­гие полит­за­клю­чён­ные. Началась их инте­гра­ция в обще­ствен­ную жизнь (в т. ч. бла­го­даря новому союзу вете­ра­нов: Союз бор­цов за сво­боду и демократию).

Большой обще­ствен­ный резо­нанс имел также побег на Запад в самом конце 1953 года Юзефа Святло, — замглавы извест­ного 10-​го Департамента МБП, — кото­рый в эфире Радио Свободная Европа начал обли­чать «адский тан­дем Сталин-​Берут», якобы при­нуж­дав­ший несчаст­ного Ружаньского фаб­ри­ко­вать лож­ные обви­не­ния про­тив неви­нов­ных людей87 . Когда Берут узнал об этих сен­са­циях, он задался вопро­сом, по какой при­чине с виду бди­тель­ное МБП оста­ва­лось сле­пым к без­за­ко­ниям в соб­ствен­ном департаменте.

«МБП все­гда избе­гало пар­тий­ного кон­троля под пред­ло­гом хра­не­ния тайны след­ствия. Однако ока­за­лось, что оно само пер­вым нуж­да­ется в кон­троле»88 .

Итогами про­ве­дён­ной Берутом и Берманом чистки стала лик­ви­да­ция МБП в декабре 1954 г.89 и при­вле­че­ние мно­гих его чле­нов к уго­лов­ной ответ­ствен­но­сти в тече­ние сле­ду­ю­щих двух лет90 . Станислав Радкевич, ответ­ствен­ный за кон­троль над МБП, был пони­жен в долж­но­сти до мини­стра совхозов.

Фракционная борьба в ПОРП

Фракции, кото­рые сфор­ми­ро­ва­лись в конце 1953 года в ПОРП, были названы от мест в Варшаве, где соби­ра­лись их члены. Большинство из них имело стаж в КПП.

Натолинцы — пред­по­ла­гали про­дол­же­ние близ­ких отно­ше­ний с хру­щёв­ским СССР и счи­тали соци­а­лизм вполне при­ем­ле­мым обще­ствен­ным строем. Ответственность за ошибки и иска­же­ния воз­ла­гали на отдель­ные лич­но­сти, кото­рые пре­дали свои иде­алы и должны поне­сти нака­за­ние. По их мне­нию, при­чи­ной всех отри­ца­тель­ных явле­ний в ПНР был ста­ли­низм — анти­со­ци­а­ли­сти­че­ская ересь, навя­зан­ная всей пар­тии и стране узкой груп­пой дог­ма­ти­ков (Берут, Берман, Минц). Немудрено, что в гла­зах Хрущёва нато­линцы пред­став­ляли собой «здо­ро­вые эле­менты в пар­тии» и заслу­жи­вали совет­скую под­держку. Члены этой фрак­ции были выход­цами из класса рабо­чих и кре­стьян (отсюда оппо­ненты про­звали их хамами), и поэтому их объ­ек­тив­ный клас­со­вый инте­рес тре­бо­вал даль­ней­шего суще­ство­ва­ния пра­ви­тель­ства Народного фронта. Видные дея­тели: Виктор Клосевич (пред­се­да­тель Центрального совета проф­со­ю­зов) и Александер Завадский. Некоторые исто­рики отно­сят к фрак­ции также Казимежа Мияля (в 60-​х годах под вли­я­нием советско-​китайской поле­мики пере­шёл на пози­ции мао­изма и попы­тался вос­со­здать КПП, но об этом позже), однако сам Мияль опро­вер­гал эти слухи91 .

Пулавяне — рефор­ми­сты, жела­ю­щие пол­ной неза­ви­си­мо­сти от совет­ского вли­я­ния. Частично явля­лись «разо­ча­ро­вав­ши­мися ста­ли­ни­стами», поскольку, будучи вид­ными госу­дар­ствен­ными дея­те­лями, стал­ки­ва­лись с обви­не­ни­ями в при­част­но­сти к ошиб­кам пери­ода 1948-1953. Поэтому выдви­гали лозунг мак­си­маль­ной демо­кра­ти­за­ции обще­ства (по их мне­нию, дик­та­тура про­ле­та­ри­ата сво­ди­лась к прин­ципу выбор­но­сти руко­вод­ства пар­тии её чле­нами), либе­ра­ли­за­ции в обла­сти куль­туры и науки (тер­пи­мость к анти­марк­сист­ским тен­ден­циям) и смяг­че­ния цен­зуры. Требовали, чтобы страна вышла из изо­ля­ции и начала активно участ­во­вать в работе меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций. В обла­сти эко­но­мики одоб­ряла силь­ное рабо­чее само­управ­ле­ние на заво­дах и вве­де­ние рыноч­ных меха­низ­мов по всему народ­ному хозяй­ству. Взгляды пула­вян не кажутся неожи­дан­ными, если учи­ты­вать их клас­со­вое про­ис­хож­де­ние — город­ская мел­кая бур­жу­а­зия и интел­ли­ген­ция. По при­чине этни­че­ской при­над­леж­но­сти части из них про­тив­ники в пар­тий­ном аппа­рате начали име­но­вать пула­вян фрак­цией евреев («Żydy»). К пула­вя­нам при­над­ле­жали Леон Касман (глав­ный редак­тор пар­тий­ной газеты «Трибуна Народа»), Романа Гранас (дирек­тор Центральной пар­тий­ной школы), Стефан Сташевски (руко­во­ди­тель ПОРП в сто­лице), Роман Замбровский, Эдвард Охаб и мно­гие быв­шие социал-​демократы из ППС (Юзеф Циранкевич, Адам Рапацкий)92 .

Как утвер­ждает про­фес­сор Верблан, фрак­ция рефор­ми­стов доби­лась такого вли­я­ния в пар­тий­ном истеб­лиш­менте, что с конца 1954 года начала вли­ять на боль­шин­ство поли­ти­че­ских и кад­ро­вых реше­ний. Прежде всего, они забо­ти­лись о том, чтобы пра­ви­тель­ство пол­но­стью рас­пра­ви­лось с «нару­ши­те­лями соци­а­ли­сти­че­ской закон­но­сти» из МБП. Пулавяне пер­выми потре­бо­вали отказа от совет­ских стан­дар­тов и посред­ством моло­дёж­ных жур­на­лов поощ­ряли борьбу про­тив пере­жит­ков ста­ли­низма в обще­стве. Во время кри­зиса 1956 года заклю­чили союз с Гомулкой и помогли ему побе­дить93 .

Познанский июнь

Бунт рабо­чих познань­ских пред­при­я­тий не был непо­сред­ствен­ной при­чи­ной Октября 1956 года. Также он не был ни так­ти­че­ской игрой пар­тий­ных фрак­ций, ни тем более совет­ской про­во­ка­цией. В Познани сосре­до­то­чи­лись все недо­статки и про­блемы, вызван­ные мили­та­ри­за­цией эко­но­мики во время шести­лет­него плана94 . Причины недо­воль­ства надо искать в ухуд­ше­нии усло­вий труда, свя­зан­ном с быст­рыми тем­пами роста тяжё­лой про­мыш­лен­но­сти. Не хва­тало полу­фаб­ри­ка­тов, зап­ча­стей, инстру­мен­тов, средств без­опас­но­сти и гиги­ены, вслед­ствие чего нередко слу­ча­лись про­стои про­из­вод­ства. Завышенные нормы про­дук­ции стали при­чи­ной пони­же­ния каче­ства изде­лий и уве­ли­че­ния числа несчаст­ных слу­чаев у станка. Продовольственное снаб­же­ние тоже остав­ляло желать луч­шего. Однако лишь вве­де­ние налога на аккорд­ные ставки, кото­рый нанёс удар по зар­пла­там самых эффек­тив­ных рабо­чих (ибо ранее они полу­чали больше денег), пере­пол­нило чашу тер­пе­ния95 .

6
Познань, июнь 1956: «Требуем хлеба»

Переговоры, кото­рые велись непре­рывно с 1954 года между деле­га­тами рабо­чих и Министерством тяжё­лой про­мыш­лен­но­сти, не при­несли ника­ких резуль­та­тов. Поэтому 28 июня 1956, когда тру­дя­щи­еся узнали, что оче­ред­ная деле­га­ция, отправ­лен­ная в сто­лицу, не доби­лась успеха, они решили орга­ни­зо­вать мани­фе­ста­цию у пра­ви­тель­ствен­ных зда­ний в Познани. С ини­ци­а­ти­вой вышли рабо­чие Металлопромышленного Завода, Ремонтного завода ж/​д подвиж­ного состава, а также Городского транс­порт­ного пред­при­я­тия96 . Ранним утром они обра­зо­вали шествие, иду­щее в центр города, соби­рая по пути тру­дя­щихся осталь­ных пред­при­я­тий. У зда­ний муни­ци­паль­ных вла­стей и Воеводского коми­тета ПОРП собра­лось около 100 тысяч чело­век. Поскольку никто из началь­ни­ков не вышел к собрав­шимся и не пред­ло­жил им начать пере­го­воры (ибо город­ской сек­ре­тарь ПОРП с сотруд­ни­ками спря­тался в зда­нии Госбезопасности97 ), разъ­ярён­ные рабо­чие раз­гро­мили оба зда­ния. Потом часть мани­фе­стан­тов разо­шлась по свои фаб­ри­кам, а осталь­ные взяли штур­мом тюрьму, где (как ходили слухи) были заклю­чены рабо­чие деле­гаты. В резуль­тате было осво­бож­дено около двух­сот уго­лов­ни­ков и ото­брано ору­жие у над­зи­ра­те­лей. Потом при­шло время для раз­грома зда­ний суда и про­ку­ра­туры. Третья группа раз­гра­била Центр Общественных Страховок (ЗУС) и попы­та­лась захва­тить город­ское отде­ле­ние Госбезопасности (с декабря 1954 до конца 1956 заме­няла лик­ви­ди­ро­ван­ное МБП). Началась стрельба, так как ата­ку­ю­щие рас­по­ла­гали зна­чи­тель­ным коли­че­ством ору­жия из неле­галь­ных арсе­на­лов, от кри­ми­наль­ного под­по­лья и добы­тым у мили­ци­о­не­ров и над­зи­ра­те­лей. От пуль погибли двое слу­чай­ных про­хо­жих, а толпа лин­че­вала одного офи­цера Госбезопасности98 . Правительство, опа­са­ясь эска­ла­ции вол­не­ний, стя­нуло к Познани 10 тысяч сол­дат из всей страны. Когда воору­жён­ные демон­странты были вытес­нены из зда­ния Госбезопасности, они заняли крыши близ­ле­жа­щих жилых домов, откуда начали хао­ти­че­скую пальбу по сол­да­там и мир­ным жите­лям, лишь усу­гу­бив панику. Вследствие этого погибло больше людей, чем во время атаки на зда­ние Госбезопасности99 .

Армия сумела наве­сти поря­док лишь позд­ней ночью. В итоге выступ­ле­ний погибло на месте либо от ран 57 чело­век (49 мир­ных жите­лей, 4 сол­дата, 3 функ­ци­о­нера Госбезопасности, 1 мили­ци­о­нер). Больше 80 % жертв были слу­чай­ными (в т. ч. 15 несо­вер­шен­но­лет­них). Большинство уби­тых не участ­во­вало в столк­но­ве­ниях — пуля настигла их, когда они шли на работу, за покуп­ками или сто­яли среди улич­ных зевак. Около 650 чело­век было ранено. Интересно, что ране­ния у 120 из них не имели огне­стрель­ного харак­тера, а были полу­чены во время раз­во­ро­вы­ва­ния мага­зи­нов (пере­ломы, ране­ния от раз­би­тых выста­воч­ных стё­кол)100 . Почти 88 чело­век были аре­сто­ваны, но боль­шин­ство отпу­щено сразу после допроса. В сен­тябре 1956 нача­лись про­цессы над 135 участ­ни­ками бес­по­ряд­ков, но октябрь 1956 их отме­нил. Тем вре­ме­нем, мате­ри­аль­ные потери были огромны: были раз­граб­лены или раз­ру­шены несколько десят­ков мага­зи­нов, част­ных квар­тир и даже ясли, не говоря уже о 32 трам­вай­ных ваго­нах — боль­шин­ство кото­рых нахо­ди­лось далеко от места столк­но­ве­ний. Ничего уди­ви­тель­ного, что июнь 1956 стал трав­мой для жите­лей Познаня и неожи­дан­но­стью для вла­стей101 .

7
Штурм тюрьмы в Познани

Власти сде­лали выводы из про­ис­шед­шего в Познани. В июле 1956 зар­платы рабо­чих были повы­шены, усло­вия труда улуч­шены, а деньги из налога на аккорд­ные ставки были воз­вра­щены тру­дя­щимся. Вопреки утвер­жде­ниям неко­то­рых поль­ских исто­ри­ков, более осто­рож­ные иссле­до­ва­тели под­чёр­ки­вают, что июнь 1956 г. корен­ным обра­зом отли­чался от собы­тий в Венгрии, поскольку не имел ни управ­ля­ю­щего цен­тра, ни вождей. Стихийность и отсут­ствие коор­ди­на­ции пред­ре­шили его судьбу102 . Однако не исклю­чено, что нако­пив­ше­еся недо­воль­ство со сто­роны масс могло бы в буду­щем выра­зиться в кро­ва­вом пол­но­мас­штаб­ном вос­ста­нии под анти­ком­му­ни­сти­че­скими лозун­гами, если бы в пар­тий­ном руко­вод­стве в октябре 1956 года не насту­пила кад­ро­вая смена и кор­рек­ти­ровка преж­него курса103 .

Польский октябрь 1956 года

Чем на самом деле явился октябрь 1956 года? Идеологическим мифом пар­тий­ных реви­зи­о­ни­стов? Проявлением борьбы за вли­я­ние в руко­вод­стве ПОРП? Стихийным обще­ствен­ным дви­же­нием? Сколько исто­ри­ков, столько и отве­тов. Но в одном вопросе все они согласны: октябрь 1956 был нача­лом про­цесса посте­пен­ного отхода от марксистско-​ленинской тео­рии и прак­тики, зако­но­мер­ным резуль­та­том чего стала гибель ПНР в 1989 году. Октябрь 1956 года обу­слов­лен как собы­ти­ями на меж­ду­на­род­ной арене, так и дей­стви­ями пра­ви­тель­ства, обще­ства и цер­ков­ных иерар­хов104 .

Когда в 1954 г. Гомулка был осво­бож­дён от домаш­него аре­ста, всем стало ясно, что он в конце кон­цов вер­нётся к своей преж­ней долж­но­сти, чтобы пре­тво­рять в жизнь соб­ствен­ную поли­ти­че­скую про­грамму («соци­а­лизм с поль­ской спе­ци­фи­кой»). Поэтому даже новый Первый сек­ре­тарь Эдвард Охаб (заняв­ший долж­ность после смерти Берута в марте 1956 г.) вос­при­ни­мался совет­скими парт­нё­рами как вре­мен­ный руко­во­ди­тель, манев­ри­ру­ю­щий между пар­тий­ными фрак­ци­ями «либе­ра­лов» («пула­вян») и «кон­сер­ва­то­ров» („нато­линь­цев»). После познан­ских собы­тий в июне 1956 именно голос Гомулки стал реша­ю­щим на пар­тий­ных собра­ниях, тем более, что осталь­ные члены руко­вод­ства, не имея сво­его мне­ния по поводу необ­хо­ди­мой так­тики в дан­ный момент, с облег­че­нием согла­си­лись с пред­ло­же­ни­ями Гомулки105 .

Подавление вол­не­ний в Познани не раз­ря­дило атмо­сферы в стране. Летом 1956 уже не только пресса, но и заводы стали сре­до­то­чием рефор­мист­ских настро­е­ний. На мно­гих фаб­ри­ках сфор­ми­ро­ва­лись отряды рабо­чей мили­ции с бело-​красными повяз­ками (пря­мая ссылка на фабрично-​заводские коми­теты 1944-45 гг.)106 . Во главе дви­же­ния нахо­дился авто­мо­биль­ный завод в г. Жерань (при­го­род Варшавы), где в митин­гах при­ни­мали уча­стие сту­денты, жур­на­ли­сты и даже «ком­со­мольцы» (Союз поль­ской моло­дёжи). Один из мест­ных чле­нов ПОРП признавал:

«Больше чув­ствую, чем пони­маю, что вообще здесь про­ис­хо­дит»107 .

Столичное отде­ле­ние ПОРП, нахо­див­ше­еся под вли­я­нием либе­раль­ной фрак­ции, под­дер­жи­вало фор­ми­ро­ва­ние фабрично-​заводских коми­те­тов и фор­си­ро­вало идею назна­че­ния дирек­то­ров посред­ством голо­со­ва­ния всего завод­ского кол­лек­тива вме­сто при­сы­ла­ния их мини­стер­ством. Рабочие под­да­лись вли­я­нию моло­дёжи из интел­ли­гент­ских семьей (отнюдь не в послед­ний раз) и мас­сово под­дер­жали сту­ден­тов, митин­го­вав­ших в октябре 1956 года у зда­ния Варшавского поли­тех­ни­че­ского инсти­тута (30 тыс. чело­век), а потом согла­си­лись войти в состав деле­га­ции, направ­лен­ной к пра­ви­тель­ству, наряду с глав­ным редак­то­ром либе­раль­ного жур­нала «По про­сту» (рус. Просто-​напросто) и сек­ре­та­рём завод­ского коми­тета ПОРП на Жерани108 .

8
Октябрь 1956. Митинг на авто­за­воде в г. Жерань (сего­дня — район Варшавы). Оратор — Лехослав Гозьдзик — сек­ре­тарь завод­ского коми­тета ПОРП

Войско Польское одним из пер­вых под­да­лось атмо­сфере празд­ника и радост­ного ожи­да­ния какого-​то пере­лома (состав армии был по боль­шей части кре­стьян­ским и не мог не вос­про­из­во­дить настро­е­ний этого класса). Поэтому на митинге в Военной тех­ни­че­ской ака­де­мии был выдви­нут лозунг:

«Армия с наро­дом, народ с армией».

После недол­гих коле­ба­ний к сту­ден­там, тру­дя­щимся и сол­да­там при­мкнула мили­ция109 .

Ход собы­тий в Польше настолько обес­по­коил совет­ское руко­вод­ство, что сам Хрущёв с сотруд­ни­ками неожи­данно посе­тил пле­нум ЦК ПОРП в октябре 1956 г., потре­бо­вал немед­ленно при­оста­но­вить засе­да­ние и в то же время про­ве­сти пер­со­наль­ные пере­ста­новки в составе пре­зи­ди­ума. Чтобы при­дать своим сло­вам вес, он отдал при­каз совет­ским частям, бази­ру­ю­щимся в Польше, высту­пить в поход на Варшаву. Однако этот жест гро­зил тем, что ситу­а­ция быстро вый­дет из-​под кон­троля, поскольку Войско Польское начало гото­виться к отра­же­нию пред­по­ла­га­е­мой совет­ской атаки. Руководители ПОРП из обеих фрак­ций вре­менно при­шли к согла­сию и сов­местно убе­дили Хрущёва отме­нить при­каз (вой­ска оста­но­ви­лись 100 км от Варшавы) и сесть за стол пере­го­во­ров. Козырем в руках пра­ви­тель­ства ПНР и лично Гомулки ока­за­лась полу­чен­ная несколько меся­цев назад под­держка со сто­роны руко­вод­ства Компартии Китая для «само­сто­я­тель­ного реше­ния Польшей её внут­рен­них про­блем». Вследствие пере­го­во­ров, кото­рые дли­лись всю ночь, Гомулка убе­дил Хрущёва, что поль­ское пра­ви­тель­ство поль­зу­ется настолько силь­ной под­держ­кой широ­ких масс, что само­сто­я­тельно сумеет овла­деть ситу­а­цией. Хрущёв пове­рил, что Гомулке нужно время для победы над пар­тий­ными «либе­ра­лами» («Я ему дове­ряю как ком­му­ни­сту!»). 24 октября лидер КПСС, воз­вра­ща­ясь в Москву, при­ка­зал совет­ским частям вер­нуться на базы110 .

После вести о том, что «наш това­рищ Веслав про­гнал мос­ка­лей», 24 октября 1956 года на пло­щади у Дворца куль­туры и науки в Варшаве собра­лась полу­мил­ли­он­ная толпа, чтобы выра­зить свою под­держку Гомулке (а по сути, той пере­мене курса, кото­рую он обе­щал). Митинги состо­я­лись и в дру­гих горо­дах Польши, но повсюду про­шли спо­койно, без экс­цес­сов. Одним из пер­вых реше­ний нового Первого сек­ре­таря было осво­бож­де­ние из мона­стыря при­маса Стефана Вышинского, кото­рого он убе­дил в пра­виль­но­сти своей про­граммы по постро­е­нию соци­а­лизма в Польше. Взамен огром­ного уве­ли­че­ния авто­но­мии церкви Вышинский ока­зал под­держку Гомулке и посред­ством цер­ков­ного аппа­рата помог успо­ко­ить своих при­хо­жан. Действительно, нико­гда больше госу­дар­ство не поз­во­лило себе вме­шаться в дела церкви так, как это было в 1953-55 гг. (несмотря на кон­фликт в 1966-68 гг.). Гомулке уда­лось также в ноябре 1956 добиться от Москвы пере­смотра тор­го­вых рас­чё­тов между обе­ими стра­нами, анну­ли­ро­ва­ния поль­ской задол­жен­но­сти, репа­три­а­ции 30 тыс. поля­ков, живу­щих в СССР, и опре­де­ле­ния ста­туса совет­ских войск в Польше. Во внут­рен­ней поли­тике пер­вым сиг­на­лом нового курса стала фра­зео­ло­гия наци­о­наль­ного един­ства и при­ми­ре­ния, под пред­ло­гом кото­рой было амни­сти­ро­вано свыше 35 тыс. политзаключённых-​антикоммунистов. Многие из них (осо­бенно вете­раны Армии Крайовой) начали при­со­еди­няться к Союзу бор­цов за сво­боду и демо­кра­тию, в неко­то­рых местах своей чис­лен­но­стью они пре­вы­сили левых вете­ра­нов и вошли в состав руко­вод­ства этой орга­ни­за­ции. Немудрено, что анти­ком­му­ни­сти­че­ски настро­ен­ные поль­ские эми­гранты на Западе с боль­шой надеж­дой встре­тили пере­мены октября 1956 г. Ян Новак-​Езёраньски, вид­ный сотруд­ник Радио Свободная Европа, даже убе­дил своих аме­ри­кан­ских кура­то­ров, чтобы они на неко­то­рое время оста­но­вили кри­тику нового руко­вод­ства ПОРП111 .

Октябрь 1956 и жители деревни

Октябрь 1956 года озна­чал для кре­стьян окон­ча­тель­ный отказ от кол­лек­ти­ви­за­ции. В своей речи на Пленуме ЦК ПОРП (19-21 октября 1956 года) Гомулка объявил:

«Необходимо раз­ре­шить лик­ви­да­цию тех кол­хо­зов, у кото­рых нет усло­вий для даль­ней­шего раз­ви­тия и кото­рые позо­рят идею про­из­вод­ствен­ного коопе­ра­тива»112 .

Кулачество только того и ждало. Начался про­цесс стре­ми­тель­ного уни­что­же­ния рост­ков соци­а­лизма в деревне. В период с ноября 1956 по январь 1957 коли­че­ство кол­хо­зов умень­ши­лось с 10,2 тыс. до 1,9 тыс. Были отме­чены само­суды и изби­е­ния людей, свя­зан­ных с госу­дар­ствен­ным аппа­ра­том. Сельские члены ПОРП начали скры­вать свою пар­тий­ную при­над­леж­ность. Во мно­гих дерев­нях про­тив дея­те­лей ПОРП высту­пил её союз­ник — Объединённая кре­стьян­ская пар­тия. На сес­сию одного из сель­со­ве­тов около г. Лодзь при­были мест­ные члены ЗСЛ, воору­жён­ные топо­рами, гото­вые уби­вать ком­му­ни­стов113 . В луч­шем слу­чае зажи­точ­ные кре­стьяне огра­ни­чи­ва­лись отзы­вом всего сель­со­вета и назна­че­нием своих людей. Крестьянская война не вспых­нула, так как серед­няки и кулаки были убеж­дены, что вер­нув­шийся к вла­сти Владислав Гомулка пред­став­ляет их клас­со­вые инте­ресы. Понятно, что перед выез­дом Гомулки на мос­ков­ские пере­го­воры в ноябре 1956 ЦК ПОРП полу­чил тысячи писем от кре­стьян со всей страны, умо­ля­ю­щих их люби­мого Веслава (псев­до­ним Гомулки со вре­мён войны) никуда не уез­жать, ибо «мос­кали убьют его как Берута» (ходили слухи, что в начале 1956 года во время 20-​го Съезда КПСС пре­бы­ва­ю­щий в Москве пре­зи­дент Берут был отрав­лен, однако эта легенда не нашла под­твер­жде­ния в буду­щем). Крестьянки при­но­сили Гомулке сухой паёк на вок­зал, чтобы он не кушал в СССР «отрав­лен­ную еду», люди с рыда­нием ложи­лись на рельсы, чтобы поезд с их идо­лом не смог уехать в страну «извеч­ного врага»114 . Женщина из деле­га­ции от реги­она Подлясе, на засе­да­нии прав­ле­ния Союза кре­стьян­ской вза­и­мо­по­мощи (9-10 ноября 1956) сказала:

«Наши мужики гово­рят, что това­рищ Гомулка — насто­я­щий народ­ный герой, кото­рый наконец-​то покон­чит с нашей кре­стьян­ской горь­кой уча­стью!»115

Октябрь 1956 и жители города

Символом пере­мен на пред­при­я­тиях стали фабрично-​заводские коми­теты, лега­ли­зо­ван­ные 19 октября 1956 года. Таким обра­зом пар­тия ста­ра­лась напра­вить сти­хий­ное фор­ми­ро­ва­ние орга­нов рабо­чего само­управ­ле­ния в при­ем­ле­мое для госу­дар­ства русло, чтобы укре­пить пози­цию дирек­то­ров и, тем самым, избе­жать хаоса на про­из­вод­стве. 28 ноября 1956 года был вве­дён запрет на фор­ми­ро­ва­ние коми­те­тов в госу­дар­ствен­ных управ­ле­ниях и инсти­ту­тах116 . Тем вре­ме­нем, на заво­дах пер­выми жерт­вами агрес­сии рабо­чих (раз­дра­жён­ных ухуд­ше­нием усло­вий жизни и труда в пер­вой поло­вине деся­ти­ле­тия) стали члены ПОРП, а также инже­неры и управ­ля­ю­щие. Во избе­жа­ние непри­ят­но­стей, мно­гие мастера, тех­ники и инже­неры пред­по­чи­тали неко­то­рое время не выхо­дить на работу117 . Ненависть рабо­чих направ­ля­лась также про­тив немно­го­чис­лен­ных евреев, ещё до войны пред­став­ля­е­мых про­па­ган­дой как пятая колонна сове­тов, а теперь обви­ня­е­мых (напри­мер, дея­те­лями пар­тий­ной фрак­ции консерваторов-​натолиньцев) в при­част­но­сти к репрес­сиям пери­ода «иска­же­ний соци­а­лизма». Через 12 лет игра на анти­се­мит­ских настро­е­ниях сыг­рает злую шутку с пар­тий­ным руко­вод­ством и чуть не при­ве­дёт к вла­сти явных наци­о­на­ли­стов из группы Мечислава Мочара — сто­рон­ника доми­ни­ро­ва­ния вин­товки над пар­тией. Но всему своё время.

Конфликты внутри рабо­чих кол­лек­ти­вов обост­ри­лись, когда над про­ле­та­ри­а­том нависла угроза без­ра­бо­тицы, при­чи­ной кото­рой стали пра­ви­тель­ствен­ная кам­па­ния по борьбе с бюро­кра­тиз­мом, сокра­ще­ние шта­тов в армии и орга­нах гос­бе­зо­пас­но­сти, но прежде всего глу­бо­кая смена про­филя про­мыш­лен­ного про­из­вод­ства вслед­ствие нор­ма­ли­за­ции меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний. Трудящиеся, осо­бенно т. н. рабо­чая ари­сто­кра­тия (хорошо опла­чи­ва­е­мые ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные рабо­чие город­ского про­ис­хож­де­ния) тре­бо­вали от дирек­ции, чтобы уволь­няли в первую оче­редь полу­про­ле­та­риев («Они готовы рабо­тать за низ­кую зар­плату, поскольку так или иначе уча­сток их про­кор­мит», «пре­не­бре­гают рабо­той», «отби­рают хлеб у город­ских тру­дяг») и жен­щин («Их место в доме при детях»)118 . Потребность в рабо­чей силе во время фор­си­ро­ван­ной инду­стри­а­ли­за­ции была столь вели­кой, что жен­щин начали нани­мать на «тра­ди­ци­онно муж­ские» про­фес­сии (трак­то­рист, камен­щик и т. п.), что вызы­вало него­до­ва­ние у свя­щен­ни­ков и рабочих-​мужчин. Однако, бла­го­даря эко­но­ми­че­ской поли­тике вре­мён Шестилетнего плана, для мно­гих жен­щин работа стала не только источ­ни­ком дохода, но и открыла им воз­мож­ность поки­нуть свой «терем», утвер­диться в своей пол­но­цен­но­сти как чело­веку труда и граж­да­нину, а также укре­пить авто­ри­тет в семье. С октября 1956 года жен­щины были вынуж­дены рабо­тать гораздо больше, чем раньше, за более низ­кую зар­плату, либо выйти замуж за хорошо опла­чи­ва­е­мого рабо­чего119 . Поэтому поль­скую отте­пель ассо­ци­и­ро­вали с дегра­да­цией и пося­га­тель­ством на их права, несмотря на то, что пра­ви­тель­ство Народного фронта раз­ре­шило «в уте­ше­ние» делать аборты (раньше они были в боль­шин­стве слу­чаев запре­щены из-​за стрем­ле­ния вла­стей к попол­не­нию демо­гра­фи­че­ских потерь, вызван­ных войной).

Октябрь 1956 года при­нёс с собой вре­мен­ный рост потреб­ле­ния (за счёт инве­сти­ций), рост зар­плат и воз­рож­де­ние рабо­чего само­управ­ле­ния. Но когда актив­ность масс пошла на спад, всё вер­ну­лось на круги своя, поскольку состо­я­ние эко­но­мики в десять лет после окон­ча­ния войны ещё не поз­во­ляло достичь уровня жизни, срав­ни­мого с почти нетро­ну­тыми раз­ру­хой наи­бо­лее бога­тыми капи­та­ли­сти­че­скими стра­нами. С конца 1956 года отме­ча­ется инте­рес­ная зако­но­мер­ность: дети рабо­чих, кото­рым в преды­ду­щем деся­ти­ле­тии пра­ви­тель­ство обес­пе­чило воз­мож­ность полу­че­ния выс­шего обра­зо­ва­ния (сти­пен­ди­аль­ная система, пре­мия за клас­со­вое про­ис­хож­де­ние), начали посте­пенно терять госу­дар­ствен­ную под­держку и усту­пать место в вузах моло­дёжи из семей «потом­ствен­ных интел­ли­ген­тов», кото­рым уже никто не ста­вил в упрёк при­над­леж­ность к реак­ци­он­ному под­по­лью120 . Неудивительно, что в то время, как рабо­чие всё больше разо­ча­ро­вы­ва­лись в Гомулке, дея­тели куль­туры были вполне довольны. Ведь раз и навсе­гда был отбро­шен соц­ре­а­лизм, а на месте закры­того жур­нала «По про­сту» был создан еже­не­дель­ник «Политыка», кото­рый вос­пи­тал целое поко­ле­ние новой буржуазно-​либеральной интел­ли­ген­ции. В ака­де­ми­че­ской среде в разы выросло зна­че­ние запад­ной социо­ло­гии и анти­марк­сист­ской фило­со­фии, вос­хо­дя­щими све­ти­лами кото­рых стали такие быв­шие ста­ли­ни­сты, как Зигмунт Бауман и Лешек Колаковский121 .

9
Польские сту­денты с транс­па­ран­том «Руки прочь от Венгрии»

Пока не при­шло разо­ча­ро­ва­ние, зна­чи­тель­ная часть обще­ства решила при­нять уча­стие в рефор­ми­ро­ва­нии страны. Стремительно выросло коли­че­ство част­ных писем в ЦК ПОРП (с 26 тыс. в 1956 г. до 160 тыс. в 1957 г.). Во мно­гих слу­чаях это были уже не жалобы на дей­ствия мест­ных вла­стей и не лич­ные просьбы, а мне­ния и пред­ло­же­ния по вопро­сам «боль­шой поли­тики»122 . Массы стре­ми­лись про­явить актив­ность и ини­ци­а­тиву, что нахо­дило своё отра­же­ние в боль­шом коли­че­стве новых или ста­рых, но вос­со­здан­ных обще­ствен­ных орга­ни­за­циях — от клу­бов като­ли­че­ской интел­ли­ген­ции до ска­у­тинга (хар­цер­ство) и бла­го­тво­ри­тель­ных фон­дов. В самом начале 1957 года поль­ское МВД (МСВ) зафик­си­ро­вало 143 нере­ги­стри­ро­ван­ных обще­ства и ассо­ци­а­ции. В преды­ду­щий период 1951-56 гг. офи­ци­ально заре­ги­стри­ро­вано лишь 65 орга­ни­за­ций, на про­тя­же­нии лишь двух лет (1957-58) реги­стра­цию полу­чили 296 обществ123 .

Смена общественных настроений

До 1956 года обще­ствен­ное созна­ние ещё пом­нило о нега­тив­ных сто­ро­нах дово­ен­ного капи­та­лизма и окку­па­ции. Поэтому, несмотря на поли­ти­че­ские экс­цессы и репрес­сии, пра­ви­тель­ство Народного фронта полу­чило огром­ную под­держку. Ведь после­во­ен­ные пере­мены (вроде лик­ви­да­ции излиш­него насе­ле­ния в деревне, предо­став­ле­ния широ­ких воз­мож­но­стей и т. п.) имели мно­го­чис­лен­ных бене­фи­ци­а­ров. Однако с 1956 года память о дово­ен­ной реаль­но­сти быстро сла­бела, осо­бенно в городе. Вследствие этого изме­ни­лось пони­ма­ние обще­ствен­ного пре­стижа: для рабо­чих при­ме­ром для под­ра­жа­ния стал тот тру­дя­щийся, кото­рый стре­мится сде­лать карьеру и добиться повы­ше­ния соци­аль­ного ста­туса, а в деревне — зажи­точ­ный кре­стья­нин («креп­кий хозяин»), зани­ма­ю­щий выс­шую сту­пень иерар­хи­че­ской лест­ницы. Впрочем, кре­стьяне (состав­ля­ю­щие вме­сте с полу­про­ле­та­ри­ями почти поло­вину насе­ле­ния) вплоть до конца ПНР оста­ва­лись глав­ной опо­рой пра­ви­тель­ства и нико­гда не бун­то­вали (в отли­чие от рабо­чих), так как пар­тий­ное руко­вод­ство в октябре 1956 года вер­нуло им право на суще­ство­ва­ние как осо­бого класса мел­ких соб­ствен­ни­ков, живу­щего за счёт горо­жан124 . По мере повы­ше­ния уровня обра­зо­ва­ния, у всех групп насе­ле­ния росли стрем­ле­ния повы­сить свой мате­ри­аль­ный и обще­ствен­ный ста­тус, всё явствен­ней про­яв­ля­лось кри­ти­че­ское отно­ше­ние к поли­тике пра­ви­тель­ства. Начали обо­зна­чаться пер­вые очаги буду­щего бунта, наце­лен­ного на пол­ную и сию­ми­нут­ную реа­ли­за­цию тех мер, кото­рые ассо­ци­и­ро­ва­лись с соци­а­лиз­мом125 .

Корректировка экономического курса

Гомулка про­дол­жил нача­тое ещё при жизни Берута повы­ше­ние зар­платы. В 1956-60 гг. сред­няя реаль­ная зар­плата в обоб­ществ­лён­ном сек­торе народ­ного хозяй­ства выросла на 22 % (на около 3,7 % в год), а сред­ние пен­сии и посо­бия по инва­лид­но­сти в 1958 г. были повы­шены до уровня, по край­ней мере, 38 % от сред­ней зар­платы. Однако пен­си­о­не­рам огра­ни­чи­вали воз­мож­ность под­ра­ба­ты­вать, поскольку госу­дар­ство стре­ми­лось обес­пе­чить пред­ста­ви­те­лей после­во­ен­ного демо­гра­фи­че­ского пика рабо­чими местами. Следовательно, пожи­лым людям при­хо­ди­лось обра­щаться за помо­щью к своим семьям либо в осо­бые госу­дар­ствен­ные учре­жде­ния126 .

Октябрь 1956 года при­нёс корен­ные пере­мены в жилищ­ном вопросе. Раньше только госу­дар­ство зани­ма­лось стро­и­тель­ством и управ­ле­нием жилищ­ным фон­дом. Люди, при­бы­ва­ю­щие в раз­ру­шен­ные вой­ной города, в первую оче­редь нуж­да­лись в поме­ще­ниях с потол­ком или кры­шей над голо­вой, где могли бы жить. Запросы горо­жан пре­вы­шали воз­мож­но­сти уце­лев­шей инфра­струк­туры, осо­бенно в Варшаве. Поэтому с 1945 года адми­ни­стра­ция полу­чила право засе­лять жиль­цов в любые квар­тиры неза­ви­симо от того, кому они при­над­ле­жали, глав­ное, чтобы соот­но­ше­ние пло­щади квар­тиры в пере­чис­ле­нии на коли­че­ство квар­ти­ран­тов было меньше лимита, уста­нов­лен­ного для дан­ного города. Низкая плата поз­во­ляла квар­ти­ро­съём­щи­кам сэко­но­мить деньги, однако затраты на ремонт тоже ока­зы­ва­лись низ­кими, что затруд­няло содер­жа­ние зда­ний в хоро­шем состо­я­нии127 . В марте 1957 года пра­ви­тель­ство при­няло реше­ние ока­зать широ­кую помощь част­ному и коопе­ра­тив­ному жилищ­ному стро­и­тель­ству. Государство пере­стало непо­сред­ственно вме­ши­ваться в жилищ­ный вопрос, а в 1958 г. пра­вила, опре­де­ля­ю­щие плот­ность насе­ле­ния, были либе­ра­ли­зо­ваны. Всё это стало воз­мож­ным бла­го­даря стре­ми­тель­ному раз­ви­тию квар­ти­ро­стро­е­ния. В период 1950-55 гг. было постро­ено всего 402,5 тыс. квар­тир (67 тыс. в год), но, тем не менее, из-​за мас­штаба мигра­ции сель­чан в города (1,8 млн чел. в 1951-55 гг.) и есте­ствен­ного при­ро­ста насе­ле­ния дефи­цит квар­тир про­дол­жал сохра­няться. Следовательно, на одну “избу” (так назы­ва­лась норма жилья на одного чело­века) при­хо­ди­лось 1,7 чело­века. Лишь в 1957 г. поло­же­ние зна­чи­тельно улуч­ши­лось, а в период 1956-60 постро­ено уже почти 622 тыс. квар­тир (124 тыс. в год). Поэтому на одну «избу» при­хо­ди­лось теперь только 1,3 чело­века. Однако об изме­не­ниях в повсе­днев­ной жизни город­ского насе­ле­ния лучше сви­де­тель­ствует факт, что в 1955 г. отдель­ная убор­ная име­лась лишь в  квар­тир. Остальные имели общую убор­ную, рас­по­ло­жен­ную в кори­доре на каж­дом этаже. Зато в 1970 г. (послед­нем году руко­вод­ства Гомулки) уже 55 % квар­тир имели отдель­ную убор­ную128 .

Октябрь, чреватый последствиями

Ханна Свида-​Земба, иссле­ду­ю­щая период «поль­ского ста­ли­низма», ука­зала в своих рабо­тах на — по её мне­нию — поло­жи­тель­ные послед­ствия Октября 1956 года. Такие, как исчез­но­ве­ние идео­ло­ги­за­ции обще­ствен­ной жизни, предо­став­ле­ние людям сво­боды быть собой, отступ­ле­ние пар­тии от попы­ток вос­пи­та­ния своих чле­нов. Человек смог, нако­нец, погру­зиться все­цело в соб­ствен­ную без­опас­ную лич­ную жизнь129 . Другой исто­рик — проф. Анджей Валицки — под­черк­нул, что нача­тые тогда пере­мены яви­лись боль­шим шагом в сто­рону свободы:

«Не ком­му­ни­сти­че­ской сво­боды, пони­ма­е­мой как созна­тель­ный кон­троль над общей судь­бой бла­го­даря устра­не­нию зави­си­мо­сти от сле­пых рыноч­ных сил и клас­со­вого гос­под­ства бур­жу­а­зии, а либе­раль­ной сво­боды, кото­рая осво­бож­дает совесть и лич­ную жизнь каж­дого инди­ви­ду­ума от обще­ствен­ного кон­троля»130 .

Слова и дей­ствия Гомулки сви­де­тель­ствуют о том, что он не верил в попу­ляр­ность идей ком­му­низма в Польше. Поэтому хло­по­тал прежде всего о наци­о­наль­ной леги­ти­ми­за­ции ПНР, под­чёр­ки­вая вопросы тер­ри­то­рии госу­дар­ства и гео­по­ли­тики, при этом защи­щал осо­бен­ность поль­ской модели (в т. ч. пере­вес част­ного сек­тора в сель­ском хозяй­стве) и созна­тельно отбро­сил цель созда­ния бес­клас­со­вого буду­щего. Он хотел мак­си­мально рас­тя­нуть дорогу к непо­нят­ному для него ком­му­низму, и поэтому с 1956 года ПОРП пере­стала тре­бо­вать от своих чле­нов хотя бы поверх­ност­ного зна­ния марксизма-​ленинизма131 . Характерным для боль­шин­ства граж­дан ПНР стало соче­та­ние под­держки вла­стей (по край­ней мере, пас­сив­ной) с отсут­ствием уча­стия в ком­му­ни­сти­че­ской дея­тель­но­сти. Таково было усло­вие при­зна­ния ПОРП наци­о­наль­ной пар­тией мел­кой бур­жу­а­зией, кре­стьян­ством и цер­ко­вью132 . Гомулка, бла­го­даря своим право-​националистическим взгля­дам (кото­рые в 1948 сто­или ему долж­но­сти Первого сек­ре­таря), в 1956 году на волне охва­тив­шей весь соци­а­ли­сти­че­ский блок деста­ли­ни­за­ции сна­чала полу­чил широ­кую под­держку со сто­роны боль­шин­ства слоёв поль­ского обще­ства: не только тех, кто под­дер­жи­вал соци­а­лизм и хотел его улуч­ше­ния, а и тех, кто желал рестав­ра­ции капи­та­лизма. С тече­нием вре­мени все они разо­ча­ро­ва­лись в новом лидере, ибо он решился вме­сто шага впе­рёд или отката назад про­сто уве­ко­ве­чить теку­щее состо­я­ние. В сле­ду­ю­щей части мы рас­смот­рим, к чему это привело.

10
Октябрь 1956 — речь Гомулки перед Дворцом куль­туры в цен­тре Варшавы

Краткие выводы

В самой идее Народного фронта лежал залог как после­во­ен­ной победы поль­ских ком­му­ни­стов, так и буду­щих про­блем, с кото­рыми они столк­ну­лись из-​за своих посто­ян­ных усту­пок коа­ли­ци­он­ным парт­нё­рам (пред­став­ля­ю­щим на самом деле инте­ресы мел­ко­бур­жу­аз­ной сти­хии). В то время, как до 1956 года поль­ские ста­ли­ни­сты пред­по­ла­гали догнать Советский Союз в эко­но­ми­че­ском и куль­тур­ном плане (но при этом свою роль видели в коман­до­ва­нии мас­сами, а не в сотруд­ни­че­стве с ними), право-​националистические укло­ни­сты, наобо­рот, про­воз­гла­шали «поль­скую дорогу к соци­а­лизму», кото­рая была про­яв­ле­нием хво­стизма и капи­ту­ля­цией перед мел­кой бур­жу­а­зией (осо­бенно в деревне) и пред­ла­гали заме­нить дик­та­туру про­ле­та­ри­ата рас­плыв­ча­тым лозун­гом «народ­ной вла­сти» под руко­вод­ством «пар­тии всего народа».

«Сталинисты» убеж­дены, что реша­ю­щую роль в стро­и­тель­стве соци­а­лизма играет раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил, под кото­рым они под­ра­зу­ме­вали тех­ни­че­ский про­гресс, якобы авто­ма­ти­че­ски вызы­ва­ю­щий повы­ше­ние соци­а­ли­сти­че­ского созна­ния масс. Поэтому они не опа­са­лись при­нять на воору­же­ние пат­ри­о­ти­че­скую фра­зео­ло­гию и над­клас­со­вую трак­товку исто­рии страны ради укреп­ле­ния вли­я­ния среди раз­ных слоёв насе­ле­ния, что дово­ен­ным поль­ским ком­му­ни­стам каза­лось бы немыс­ли­мым. Но этот шаг не остался без послед­ствий, поскольку клас­со­вые враги, поль­зу­ясь наци­о­на­ли­сти­че­ской рито­ри­кой, сумели пред­ста­вить клю­че­вые эле­менты совет­ской модели чуж­дыми поль­скому мен­та­ли­тету (зато «типич­ными для рус­ской нации») и навя­зать пар­тии свою повестку, что ста­нет осо­бенно замет­ным в 1960-​х годах.

Отступления от марксистско-​ленинской поли­тики, вызван­ные клас­со­вой при­ро­дой пра­ви­тель­ства Народного фронта, начали угро­жать Польской народ­ной рес­пуб­лике пре­вра­ще­нием в самое сла­бое звено соци­а­ли­сти­че­ского лагеря. Тем более, что поль­ские ком­му­ни­сты, демо­ра­ли­зо­ван­ные совет­ской «деста­ли­ни­за­цией», пред­по­чли лёг­кую стра­те­гию (стро­и­тель­ство «реаль­ного соци­а­лизма») стрем­ле­нию к созда­нию бес­клас­со­вого обще­ства (в кото­ром уже нет места госу­дар­ству, в т. ч. и польскому).

Piotr Biełło (тов. Петер)

Библиография

Фильмография

Нашли ошибку? Выделите фраг­мент тек­ста и нажмите Ctrl+Enter.

Примечания

  1. Józef Andrzej Gierowski, Historia Polski 1764-1864, Warszawa 1985, s. 230.
  2. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 295-296.
  3. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 311.
  4. Andrzej Sowa, AK bliżej i dalej Moskwy (wywiad), Tygodnik Przegląd, 19.03.2017.
  5. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 11.
  6. Andrzej Kawalec, Zapomniana Armia Ludowa, Tygodnik Przegląd, 13.09.2009.
  7. Andrzej Werblan, Gomułki «zamach stanu», Tygodnik Przegląd, 11.01.2004.
  8. Andrzej Werblan, Gomułki «zamach stanu», Tygodnik Przegląd, 11.01.2004.
  9. Andrzej Werblan, Gomułki «zamach stanu», Tygodnik Przegląd, 11.01.2004.
  10. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985
  11. Andrzej Sowa, AK bliżej i dalej Moskwy (wywiad), Tygodnik Przegląd, 19.03.2017.
  12. Andrzej Sowa, AK bliżej i dalej Moskwy (wywiad), Tygodnik Przegląd, 19.03.2017.
  13. Andrzej Sowa, AK bliżej i dalej Moskwy (wywiad), Tygodnik Przegląd, 19.03.2017.
  14. Andrzej Sowa, AK bliżej i dalej Moskwy (wywiad), Tygodnik Przegląd, 19.03.2017.
  15. Andrzej Werblan, Alternatywa dla Londynu i… Moskwy, Tygodnik Przegląd, 25.07.2004.
  16. Andrzej Werblan, Dlaczego Gomułka przegrał ze Stalinem, Tygodnik Przegląd, 13.02.2005.
  17. Andrzej Werblan, Dlaczego Gomułka przegrał ze Stalinem, Tygodnik Przegląd, 13.02.2005.
  18. Andrzej Werblan, Alternatywa dla Londynu i… Moskwy, Tygodnik Przegląd, 25.07.2004.
  19. Andrzej Werblan, Dlaczego Gomułka przegrał ze Stalinem, Tygodnik Przegląd, 13.02.2005.
  20. Andrzej Werblan, Dlaczego Gomułka przegrał ze Stalinem, Tygodnik Przegląd, 13.02.2005.
  21. Andrzej Sowa, Kto wydał wyrok na miasto (wywiad), Tygodnik Przegląd, 1.08.2016.
  22. Andrzej Kawalec, Zapomniana Armia Ludowa, Tygodnik Przegląd, 13.09.2009.
  23. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 21.
  24. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 36.
  25. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 425.
  26. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s.430.
  27. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 37.
  28. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 38.
  29. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 39.
  30. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 33.
  31. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 33.
  32. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 33.
  33. Andrzej Werblan, Naród nie może zginąć (wywiad), Tygodnik Przegląd, 27.10.2014.
  34. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 433.
  35. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 46.
  36. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 41.
  37. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 42.
  38. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 421.
  39. Jan Kancewicz, Robotnicy zawsze byli oszukiwani, Tygodnik Przegląd, 26.02.2006.
  40. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 43.
  41. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 437.
  42. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 438.
  43. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 46.
  44. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s. 437.
  45. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 48-49.
  46. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 70-71.
  47. Jan Kancewicz, Robotnicy zawsze byli oszukiwani, Tygodnik Przegląd, 26.02.2006.
  48. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 71.
  49. Teresa Torańska, Oni, Warszawa 1990, s. 301.
  50. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 72.
  51. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 74.
  52. Dariusz Jarosz, Różne oblicza PRL, Tygodnik Przegląd, 15.10.2001.
  53. Dariusz Jarosz, Różne oblicza PRL, Tygodnik Przegląd, 15.10.2001.
  54. Teresa Torańska, Oni, Warszawa 1990, s. 110-115.
  55. Teresa Torańska, Oni, Warszawa 1990, s. 306.
  56. Dariusz Jarosz, Różne oblicza PRL, Tygodnik Przegląd, 15.10.2001.
  57. Dariusz Jarosz, Różne oblicza PRL, Tygodnik Przegląd, 15.10.2001.
  58. Dariusz Jarosz, Różne oblicza PRL, Tygodnik Przegląd, 15.10.2001.
  59. Dariusz Jarosz, Różne oblicza PRL, Tygodnik Przegląd, 15.10.2001.
  60. Jan Kancewicz, Robotnicy zawsze byli oszukiwani, Tygodnik Przegląd, 26.02.2006.
  61. Jan Kancewicz, Robotnicy zawsze byli oszukiwani, Tygodnik Przegląd, 26.02.2006.
  62. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 77.
  63. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 78.
  64. Jan Kancewicz, Robotnicy zawsze byli oszukiwani, Tygodnik Przegląd, 26.02.2006.
  65. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  66. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  67. Centralne Archiwum KC PZPR, sygn. Akt. 254, 1955 r. [za:] Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989.
  68. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 78.
  69. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 79-80.
  70. Józef Buszko, Historia Polski 1864-1948, Warszawa 1985, s.432.
  71. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989. s. 53.
  72. Teresa Torańska, Oni, Warszawa 1990, s. 110.
  73. Teresa Torańska, Oni, Warszawa 1990, s. 110.
  74. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989. s. 57.
  75. Andrzej Werblan, Dlaczego Gomułka przegrał ze Stalinem, Tygodnik Przegląd, 13.02.2005.
  76. ładysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 71, 62.
  77. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 63.
  78. Andrzej Werblan, Naród nie może zginąć (wywiad), Tygodnik Przegląd, 27.10.2014.
  79. Andrzej Werblan, Naród nie może zginąć (wywiad), Tygodnik Przegląd, 27.10.2014.
  80. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 65.
  81. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 61.
  82. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 81.
  83. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  84. Andrzej Werblan, Naród nie może zginąć (wywiad), Tygodnik Przegląd, 27.10.2014.
  85. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  86. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  87. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  88. Rękopis CA KC PZPR, sygn. 254 [za:] Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 66-67.
  89. Władysław Ważniewski, Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej 1944-1985. Zarys Historii, Warszawa 1989, s. 319.
  90. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  91. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  92. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  93. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  94. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  95. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  96. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  97. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  98. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  99. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  100. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  101. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  102. Łukasz Jastrząb, Mit o powstaniu 1956 roku, Tygodnik Przegląd, 2.07.2006.
  103. Andrzej Werblan, Naród nie może zginąć (wywiad), Tygodnik Przegląd, 27.10.2014.
  104. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  105. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  106. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  107. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  108. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  109. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  110. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  111. Paweł Dybicz, Polski Październik ‘56, Tygodnik Przegląd, 24.10.2016.
  112. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  113. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  114. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  115. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  116. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  117. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  118. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  119. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  120. Jan Kancewicz, Robotnicy zawsze byli oszukiwani, Tygodnik Przegląd, 26.02.2006.
  121. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  122. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  123. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  124. Andrzej Werblan, PRL bez teczek, Tygodnik Przegląd, 14.06.2009.
  125. Krzysztof Wasilewski, Pokolenie ‘56, Tygodnik Przegląd, 23.10.2011.
  126. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  127. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  128. Dariusz Jarosz, Więcej wolności we własnym domu, Tygodnik Przegląd, 31.10.2016.
  129. Andrzej Walicki, Historyczny sens Polskiego Października, Tygodnik Przegląd, 29.10.2006.
  130. Andrzej Walicki, Historyczny sens Polskiego Października, Tygodnik Przegląd, 29.10.2006.
  131. Andrzej Walicki, Historyczny sens Polskiego Października, Tygodnik Przegląd, 29.10.2006.
  132. Andrzej Walicki, Historyczny sens Polskiego Października, Tygodnik Przegląd, 29.10.2006.