* * *

Мёртвые уче­ния имеют свой­ство хва­тать за ноги живых, норовя зата­щить их в свою могилу. Так неод­но­кратно слу­ча­лось в исто­рии, так обстоит дело и теперь с не теря­ю­щим попу­ляр­но­сти в марк­сист­ской среде гно­сео­ло­гиз­мом — направ­ле­нием, кото­рое огра­ни­чи­вает пред­мет фило­со­фии мыш­ле­нием, позна­нием или мето­до­ло­гией позна­ния и исклю­чает онто­ло­гию как отно­си­тельно само­сто­я­тель­ную состав­ля­ю­щую фило­соф­ского зна­ния. Коллектив «Заря», кружки Engels, осколки «Вектора», «Рабкор», пост­со­вет­ская школа кри­ти­че­ского марк­сизма — все они отрав­ляют фило­со­фию диа­лек­ти­че­ского мате­ри­а­лизма поло­же­ни­ями Э. В. Ильенкова, игно­ри­руя ряд про­ти­во­ре­чий и гру­бых иска­же­ний основ марк­сист­ской фило­со­фии, про­из­ве­дён­ных Эвальдом Васильевичем и Ко. Мы много писали об этом в своих ста­тьях и замет­ках, отста­и­вая прин­ци­пи­ально иной взгляд на пред­мет фило­со­фии марк­сизма, о чём подроб­нее будет ска­зано ниже. Известный нашему чита­телю фило­соф Виталий Тутубалин выпу­стил обоб­ща­ю­щую моно­гра­фию. В ней он про­вёл глу­бо­кий срав­ни­тель­ный ана­лиз вообще всех волн пози­ти­визма и род­ствен­ных им тече­ний мысли с одной сто­роны и гно­сео­ло­гизма в его ильен­ков­ском изводе — с дру­гой. Именно об этой книге мы сего­дня и хотели бы поговорить.

«Пролегомены к кри­тике гно­сео­ло­гизма» являют собой пер­вый шаг к только пред­сто­я­щей совре­мен­ным марк­си­стам глу­бо­кой рефлек­сии отно­ше­ния между мате­ри­а­лиз­мом и эпистемологизмом/​гносеологизмом, уста­нов­ле­нию пред­мет­ных свя­зей между онто­ло­гией и гно­сео­ло­гией диа­лек­ти­че­ского мате­ри­а­лизма. Однако, прежде чем рас­ска­зать о книге, поз­волю себе ска­зать пару слов об авторе.

Тутубалин Виталий Александрович — чело­век неза­у­ряд­ного ума и энцик­ло­пе­ди­че­ских зна­ний, глу­боко раз­би­ра­ю­щийся не только в обла­сти фило­со­фии, но и в вопро­сах пси­хо­ло­гии, физио­ло­гии ВНД, это­ло­гии, кибер­не­тики, семи­о­тики и пр. Это явно счи­ты­ва­ется, когда он сво­бодно пере­хо­дит от кате­го­ри­аль­ного аппа­рата выше­озна­чен­ных сфер к фило­соф­ским обоб­ще­ниям и обратно. Читатель может убе­диться в этом не только по содер­жа­нию «Пролегоменов», но и загля­нув в его соб­ственно ака­де­ми­че­ские ста­тьи. Например, Некоторые социально-​онтологические аспекты когнитивно-​эволюционного под­хода¹ , К эври­сти­че­ской кон­цеп­ции субъ­екта в когнитивно-​эволюционном под­ходе² , Теория отра­же­ния и когнитивно-​эволюционный под­ход³ .

Трудно пере­оце­нить зна­чи­мость дея­тель­но­сти Виталия для нашего жур­нала — и, что даже важ­нее, для нас как кол­лек­тива. Обладая широ­чай­шими позна­ни­ями, Виталий все­гда был открыт к дис­кус­сии, давал крайне обсто­я­тель­ные ответы на вопросы това­ри­щей, каса­ю­щи­еся извест­ных ему тем, и даже в лич­ной пере­писке все­гда под­креп­лял свои тезисы пол­но­цен­ными ссыл­ками на мате­ри­алы, на кото­рых осно­вы­вал свою позицию. 

Увы, сей­час Виталий по состо­я­нию здо­ро­вья не может вести столь актив­ную работу, как в про­шлые годы, но по мере сил раз­вёр­нуто отве­чает на запросы това­ри­щей, реко­мен­дует лите­ра­туру и участ­вует в обсуж­де­нии неко­то­рых вопро­сов тео­рии марк­сизма. Часть из них мы под­ни­мем и в этой рецензии.

* * *

Итак, моно­гра­фия. Как сле­дует из назва­ния, она заду­мы­ва­лась как ввод­ная работа, откры­ва­ю­щая широ­кий фронт тако­вых по систе­ма­ти­че­ской кри­тике гно­сео­ло­гизма. Книга состоит из двух частей. Первая пред­став­ляет собой сбор­ник ста­тей и заме­ток со стра­ниц жур­нала и паб­лика Lenin Crew в VK. Их содер­жа­ние оста­лось прак­ти­че­ски неиз­мен­ным, были вне­сены лишь неко­то­рые кос­ме­ти­че­ские допол­не­ния и уточ­не­ния, на кото­рые автор ука­зы­вает в снос­ках. Вторая и основ­ная часть книги пред­став­ляет чита­телю систе­ма­ти­че­ский срав­ни­тель­ный ана­лиз пони­ма­ния пред­мета и места фило­со­фии всеми вол­нами пози­ти­визма и гно­сео­ло­ги­че­ской шко­лой в СССР. И это срав­не­ние про­во­дится не по фор­маль­ным кри­те­риям в духе «у зайца два уха и у чело­века два уха» — нет, автор вскры­вает внут­рен­нюю логику, общую для пози­ти­ви­стов и гно­сео­ло­ги­стов. На широ­чай­шей дока­за­тель­ной базе демон­стри­ру­ется не фор­маль­ное, но содер­жа­тель­ное срод­ство воз­зре­ний тех и дру­гих. Помимо этого, в моно­гра­фии под­ни­ма­ется мно­же­ство дру­гих, свя­зан­ных про­блем исто­рии и насле­дия совет­ской фило­со­фии, места фило­со­фии в системе наук и т. д. Попытаемся кратко рас­крыть содер­жа­ние каж­дой из частей монографии.

* * *

Первая часть книги посвя­щена кри­тике совет­ского фило­софа Э. В. Ильенкова, его иска­же­ниям и спе­ку­ля­циям в обла­сти мате­ри­а­ли­сти­че­ской диа­лек­тики. Также она содер­жит ответы на апо­ло­ге­тику, раз­вёр­ну­тую его совре­мен­ными после­до­ва­те­лями и защит­ни­ками. И надо отдать долж­ное Эвальду Васильевичу: если бы не его труды, обо­зре­ва­е­мой нами работы не появи­лось бы на свет. Об этом пишет и сам автор: «В древ­но­сти кри­ти­ко­вав­ший Хрисиппа Карнеад не раз при­го­ва­ри­вал: «Не будь Хрисиппа — и меня бы не было». Видимо, не было бы Ильенкова — не было бы и этой книги»⁴ . 

Тутубалин выде­ляет сле­ду­ю­щие узло­вые пункты своей кри­тики: прин­цип тож­де­ства бытия и мыш­ле­ния, атри­бу­тив­ный харак­тер мыш­ле­ния по отно­ше­нию к мате­рии, пред­мет фило­со­фии. 

Виталий неод­но­кратно ука­зы­вает на не совсем чистые при­ёмы Ильенкова в работе с источ­ни­ками, изби­ра­тель­ное цити­ро­ва­ние и при­чуд­ли­вость интер­пре­та­ции Эвальдом Васильевичем тек­стов клас­си­ков. Автор моно­гра­фии обра­ща­ется к тези­сам клас­си­ков марк­сизма по обо­зна­чен­ным вопро­сам, но не выры­вает из кон­тек­ста удоб­ные ему фраг­менты. Напротив, вме­сто этого он рас­кры­вает широ­кий кон­текст выска­зы­ва­ний, про­во­дит их срав­ни­тель­ный ана­лиз, выяв­ляет общие для осно­ва­те­лей марк­сизма пози­ции. Вопрос о тож­де­стве бытия и мыш­ле­ния не явля­ется исклю­че­нием. Если Эвальд Васильевич дока­зы­вает это поло­же­ние, при­пи­сы­вая Фейербаху, Марксу, Энгельсу, Плеханову и Ленину совер­шенно лож­ные или пере­вёр­ну­тые с ног на голову пози­ции, то В. А. Тутубалин дока­за­тельно вскры­вает фаль­си­фи­ка­ции Ильенкова. Показав, как в дей­стви­тель­но­сти клас­сики отно­си­лись к вопросу о тож­де­стве бытия и мыш­ле­ния, как про­ис­хо­дила под­мена Ильенковым тео­рии отра­же­ния этим тож­де­ством, и почему это тож­де­ство ведёт к иде­а­лизму, Виталий при­хо­дит к зани­ма­тель­ному выводу: 

«Нетрудно заме­тить вообще, что “реши­тель­ное отбра­сы­ва­ние” иде­а­ли­сти­че­ского прин­ципа тож­де­ства мыш­ле­ния и бытия в пользу якобы мате­ри­а­ли­сти­че­ского прин­ципа тож­де­ства мыш­ле­ния и бытия очень похоже на отбра­сы­ва­ние “ста­рой”, “иде­а­ли­сти­че­ской”, “нехо­ро­шей” идеи бога в пользу “новой” его идеи, “мате­ри­а­ли­сти­че­ской” идеи бога-​практики, бога-​мышления, бога-​мыслящего-​тела-​и-​дела и т. п. И в конце кон­цов, если не поки­дать точку зре­ния гно­сео­ло­гизма, то оста­ёшься либо наедине с соб­ствен­ным (или обще­ствен­ным, как у Ильенкова/​Богданова — прим. Н. С.) мыш­ле­нием, пол­но­стью иден­тич­ным миру, либо на какой-​то сту­пени само­раз­ви­тия абсо­лют­ного духа, где опять-​таки дей­стви­тель­ный мир лишь отчуж­дён­ная, хотя и име­ю­щая право на мизер­ную само­сто­я­тель­ность область… мыш­ле­ния, абсо­люта»⁵ .

Вторым иссле­ду­е­мым поло­же­нием явля­ется вопрос о ста­тусе мыш­ле­ния: явля­ется ли оно моду­сом или же атри­бу­том материи? 

Поясним суть дела. Гносеологисты — и, в первую оче­редь, сам Ильенков — утвер­ждают, что мыш­ле­ние явля­ется атри­бу­том мате­рии. Атрибут — неотъ­ем­ле­мое, неуни­что­жи­мое свой­ство предмета/​материи, при­су­щее ему/​ей все­гда, на всех эта­пах его/​её раз­ви­тия. Если мыш­ле­ние — атри­бут мате­рии, зна­чит, мыш­ле­ние суще­ство­вало все­гда, наряду с про­тя­жён­но­стью или самим раз­ви­тием. Модус же — свой­ство, воз­ни­ка­ю­щее у вещи в опре­де­лён­ных усло­виях. Вся совре­мен­ная наука о мире (аст­ро­фи­зика, гео­ло­гия, антро­по­ло­гия и др.) утвер­ждает, что мно­гие мил­ли­арды лет мате­рии было попро­сту нечем мыс­лить, ибо не суще­ство­вало даже био­ло­ги­че­ской орга­ни­за­ции. Но Ильенков этот «момент» почему-​то обхо­дит сто­ро­ной; он выби­рает удоб­ную цитату Энгельса⁶ и на её осно­ва­нии строит соб­ствен­ную тео­рию. На наш взгляд, Виталий вскры­вает всю несо­сто­я­тель­ность любых изво­дов тео­рии атри­бу­тив­но­сти мыш­ле­ния по отно­ше­нию к мате­рии в целом. Нам оста­ётся только согла­ситься с ним и заклю­чить, что мыш­ле­ние есть свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной, а не всей материи. 

И здесь мы пере­хо­дим к тре­тьей, самой важ­ной сто­роне кри­тики Тутубалина: к пред­мету фило­со­фии и её связи с дру­гими нау­ками. Гносеологисты утвер­ждают, что фило­со­фия должна огра­ни­чи­ваться изу­че­нием тео­ре­ти­че­ского мыш­ле­ния — или же, если дать выска­заться самому Ильенкову, пред­мет фило­со­фии есть: 

«…весь исто­ри­че­ски (диа­лек­ти­че­ски) раз­ви­ва­ю­щийся про­цесс объ­ек­тив­ного позна­ния мате­ри­аль­ного мира (мира естественно-​природных и социально-​исторических явле­ний) обще­ствен­ным чело­ве­ком, про­цесс отра­же­ния этого мира в созна­нии чело­века и чело­ве­че­ства. Процесс, резуль­та­том и целью кото­рого явля­ется объ­ек­тив­ная истина. Процесс, осу­ществ­ля­е­мый мил­ли­ар­дами людей сотен сме­ня­ю­щих друг друга поко­ле­ний. Процесс, на каж­дом шагу про­ве­ря­е­мый прак­ти­кой, экс­пе­ри­мен­том, фак­тами, осу­ществ­ля­ю­щийся в резуль­та­тах всей сово­куп­но­сти кон­крет­ных (“поло­жи­тель­ных”) наук и мате­ри­ально вопло­ща­ю­щийся не только и даже не столько в ней­ро­фи­зио­ло­ги­че­ских меха­низ­мах мозга, но и в виде тех­ники, про­мыш­лен­но­сти, в виде реаль­ных социально-​политических заво­е­ва­ний, созна­тельно осу­ществ­ля­е­мых рево­лю­ци­он­ными силами под руко­вод­ством сво­его аван­гарда — пар­тии»⁷ .

То есть фило­со­фия, согласно гно­сео­ло­ги­стам, изу­чает не мир сам по себе, а мир, отра­жён­ный в мыш­ле­нии. И фило­со­фии не оста­ётся ничего иного, кроме как иссле­до­вать исто­ри­че­ски сло­жив­ши­еся пред­став­ле­ния о мире, этапы позна­ния, столк­но­ве­ния про­ти­во­по­лож­ных точек зре­ния на мир и т. д. Акцент сме­ща­ется с диа­лек­тики бытия, с объ­ек­тив­ной диа­лек­тики на субъ­ек­тив­ную. 

Мы же стоим на иной точке зре­ния по поводу пред­мета фило­со­фии. Мы счи­таем, что объ­ект фило­со­фии — мир в целом, а пред­мет её изу­че­ния — все­об­щее в нём, вклю­чая все­об­щее в обще­стве и мыш­ле­нии. Под все­об­щим здесь пони­ма­ется не только абстрактно-​всеобщее, то есть харак­те­ри­стики, при­су­щие классу, сово­куп­но­сти, но и конкретно-​всеобщее, при кото­ром также учи­ты­ва­ются свой­ства еди­нич­ных пред­ме­тов и осо­бен­ного в их обоб­щён­ном и кон­цен­три­ро­ван­ном виде. 

Исходя из отлич­ного пони­ма­ния пред­мета, гно­сео­ло­ги­сты по-​иному пони­мают и связь фило­со­фии с поло­жи­тель­ными нау­ками. Они счи­тают, что фило­со­фии не сле­дует лезть со сво­ими выво­дами, «натур­фи­ло­соф­скими схе­мами» к учё­ным, навя­зы­вая науке свой дик­тат. Требование, кажется, вполне адек­ват­ное. Мы тоже счи­таем, что зна­ние все­об­щего не осво­бож­дает от зна­ния осо­бен­ного и еди­нич­ного, но между нашими пози­ци­ями и пози­ци­ями гно­сео­ло­ги­стов есть суще­ствен­ная раз­ница. Мы не только изу­чаем сту­пени тео­ре­ти­че­ского позна­ния, «под­ска­зы­вая» зашед­шим в тупик учё­ным диа­лек­ти­че­ское реше­ние про­блемы, но и фор­ми­руем целост­ную кар­тину мира в его все­об­щих свя­зях, струк­тур­ном раз­ви­тии и т. д. Или, как опи­сы­вает ком­пле­мен­тар­ную связь науки и фило­со­фии автор обо­зре­ва­е­мой нами работы:

«Философия – это наука о наи­бо­лее общем в мире (в при­роде, обще­стве и мыш­ле­нии)… К этому наи­бо­лее общему (индук­тивно и обоб­щая) и от него до уровня кон­крет­ных наук (дедук­тивно и огра­ни­чи­вая) в фило­со­фии можно и нужно дви­гаться, не уста­нав­ли­вая какого-​то “натур­фи­ло­соф­ского дик­тата”, но и не забы­вая о “пре­дельно мыс­ли­мом” – обо всём пред­мет­ном мире, кото­рый есть и наи­бо­лее под­хо­дя­щий исход­ный пункт, началь­ная кате­го­рия фило­со­фии»⁸ .

И здесь сле­дует отме­тить, как смешно выгля­дит опре­де­ле­ние гно­сео­ло­ги­стами места фило­со­фии в системе наук. В своих попыт­ках огра­дить науку от «дур­ной мета­фи­зики» они сами обхо­дят сто­ро­ной науч­ные дан­ные, прямо ука­зы­ва­ю­щие на тот факт, что чело­век суще­ство­вал не все­гда, что все­лен­ная мил­ли­арды лет раз­ви­ва­лась без малей­шего намёка на любое про­яв­ле­ние жизни. Атрибутивность мыш­ле­ния, о кото­рой гово­ри­лось выше, пока­жется мело­чью по срав­не­нию с тем, какие анти­на­уч­ные под­та­совки про­де­лы­вали Ильенков с това­ри­щами в Загорском интернате. 

Пара слов о самом экс­пе­ри­менте. На базе Загорского интер­ната для сле­по­глу­хо­не­мых детей был про­ве­дён экс­пе­ри­мент, кото­рый дол­жен был дока­зать все­мо­гу­ще­ство «марксистско-​ленинской педа­го­гики». Были ото­браны четыре вос­пи­тан­ника с целью дока­зать, будто бы сле­по­глу­хо­не­мота не явля­ется барье­ром для вос­пи­та­тель­ных воз­дей­ствий, и эта чет­вёрка смо­жет прак­ти­че­ски на рав­ных с нор­мо­ти­пич­ными сту­ден­тами закон­чить пси­хо­ло­ги­че­ский факуль­тет МГУ им. Ломоносова. Пресловутый Загорский экс­пе­ри­мент, так рьяно защи­ща­е­мый Ильенковым и его после­до­ва­те­лями, от и до игно­ри­ро­вал выводы таких наук, как: воз­раст­ная, диф­фе­рен­ци­аль­ная и нейро- пси­хо­ло­гии, дефек­то­ло­гия, ней­ро­фи­зио­ло­гия и пр. Более того, он был про­ве­дён с нару­ше­нием всех экс­пе­ри­мен­таль­ных норм⁹ . Но зато какая аура сфор­ми­ро­ва­лась вокруг него! Ныне покой­ный док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук Александр Суворов, один из участ­ни­ков про­екта, почти до самой смерти читал лек­ции о «пора­зи­тель­ных» резуль­та­тах экс­пе­ри­мента, якобы под­твер­див­шего истин­ность марк­сист­ской пси­хо­ло­гии, педа­го­гики и фило­со­фии в целом. Да, он дей­стви­тельно под­твер­дил, но не то и не так, как это обычно пред­став­ляют апо­ло­геты Загорска. Человек не tabula rasa, на кото­рой посред­ством соци­аль­ного воз­дей­ствия можно писать что угодно, неза­ви­симо от внут­рен­них усло­вий его раз­ви­тия, помо­гая ему раз­виться до каких угодно пре­де­лов, что пыта­лись дока­зать в Загорске. Эксперимент под­твер­дил лишь то, что при доста­точ­ном уровне сохран­но­сти сен­сор­ных систем или позд­ней почти пол­ной утрате их функ­ций, при долж­ном педа­го­ги­че­ском воз­дей­ствии можно ком­пен­си­ро­вать утра­чен­ные (частично) функ­ции и достичь доста­точно высо­кого уровня когни­тив­ного развития. 

Сам же Суворов, к при­меру, отри­цал такое явле­ние, как сен­зи­тив­ные пери­оды фор­ми­ро­ва­ния тех или иных функ­ций и структур: 

«Среди мифов, порож­дён­ных ста­ти­сти­че­ской софи­сти­кой и раз­об­ла­ча­е­мых Загорским экс­пе­ри­мен­том, нахо­дится и миф о сен­зи­тив­ных — бла­го­при­ят­ных — пери­о­дах раз­ви­тия. Не бла­го­при­ят­ные пери­оды, про­пуск коих якобы фата­лен, а бла­го­при­ят­ные усло­вия, кото­рые надо иссле­до­вать и спе­ци­ально созда­вать. Не воз­раст сам по себе создаёт те или иные про­блемы раз­ви­тия, а пассивность/​активность инди­вида, его лич­ные уси­лия или их отсут­ствие»¹⁰ . 

Для справки ска­жем, что сен­зи­тив­ные пери­оды — это наи­бо­лее бла­го­при­ят­ные пери­оды для фор­ми­ро­ва­ния тех или иных выс­ших пси­хи­че­ских функ­ций. Они обу­слов­лены онто­ге­не­ти­че­скими зако­но­мер­но­стями фор­ми­ро­ва­ния опре­де­лён­ных отделов/​блоков мозга. Сензитивные пери­оды необ­ра­тимы, т. е. если в про­цессе вос­пи­та­ния ребёнка упу­стить период раз­ви­тия той или иной функ­ции, она либо не сфор­ми­ру­ется совсем, либо разо­вьётся мини­мально и будет тор­мо­зить и огра­ни­чи­вать раз­ви­тие более слож­ных выс­ших пси­хи­че­ских функ­ций. Объективность суще­ство­ва­ния сен­зи­тив­ных пери­о­дов научно дока­зана в самом широ­ком спек­тре пси­хо­ло­гий, физио­ло­гии ВНД, ней­ро­мор­фо­ло­гии и род­ствен­ных обла­стях зна­ний. Хорош же у гно­сео­ло­ги­стов спо­соб избе­га­ния дик­тата фило­со­фии над нау­ками! Добавим сюда тот факт, что Ильенков счи­тал мозг лишь внеш­ним усло­вием для мыш­ле­ния¹¹ . Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, вот тебе и под­лин­ный союз фило­со­фии с науками.

Интересно только знать: отчего это осталь­ные вос­пи­тан­ники Загорского интер­ната не посту­пили в ВУЗ, не достигли таких же высо­ких резуль­та­тов раз­ви­тия? Может, оттого как раз, что они были лишены зре­ния и слуха с рож­де­ния или в ран­нем пост­на­таль­ном пери­оде, в отли­чие от той самой «чет­вёрки»? Может, оттого, что педа­го­ги­че­ские воз­дей­ствия на них ока­зы­ва­лись без учёта упу­щен­ных сен­зи­тив­ных пери­о­дов? Оставим эти вопросы для само­сто­я­тель­ного раз­мыш­ле­ния наших чита­те­лей, лишь поре­ко­мен­дуем к озна­ком­ле­нию книгу руко­во­ди­теля Загорского интер­ната Мещерякова А. И. «Слепоглухонемые дети». Из неё вы можете узнать исто­рии вос­пи­тан­ни­ков, кото­рым «повезло» чуточку меньше, и вокруг кото­рых не сло­жи­лось той легенды о чет­вёрке, окон­чив­шей МГУ.

* * *

Так что же должна изу­чать фило­со­фия: все­об­щее в при­роде, обще­стве и мыш­ле­нии или только мыш­ле­ние? Что может пред­ло­жить нау­кам фило­со­фия, огра­ни­чи­ва­ю­ща­яся обла­стью «чистой мысли»? Получив раз­вёр­ну­тые ответы на эти вопросы в пер­вой (ста­рой) части «Пролегоменов», чита­тель может углу­биться в про­бле­ма­тику, открыв вто­рую часть. Она нано­сит кри­ти­че­ский урон по всему кон­структу гно­сео­ло­гизма как пре­тен­дента на исклю­чи­тель­ное и окон­ча­тель­ное гос­под­ство в марк­сист­ской философии. 

Во вто­рой части работы обо­зре­ва­ются бук­вально все суще­ству­ю­щие направ­ле­ния пози­ти­визма, фено­ме­но­ло­гизма и про­чего анти­он­то­ло­гизма по их отно­ше­нию к пред­мету фило­со­фии. Некоторые тек­сты пере­ве­дены на рус­ский язык впер­вые самим авто­ром. Более того, им были уточ­нены кон­но­та­ция ряда кате­го­рий антич­ной фило­со­фии и пере­вод неко­то­рых обще­при­ня­тых поло­же­ний тек­стов Нового вре­мени. Насколько колос­саль­ный по мас­шта­бам кор­пус мате­ри­а­лов для сво­его иссле­до­ва­ния при­влёк Виталий Тутубалин, можно узнать, загля­нув в спи­сок литературы.

Помимо выше­пе­ре­чис­лен­ного, вто­рая часть книги обес­пе­чи­вает погру­же­ние в кон­текст совет­ской и пост­со­вет­ской борьбы с анти­он­то­ло­гиз­мом в марк­сизме. Мало и этого, Виталий защи­щает от напа­док домарк­со­вых мате­ри­а­ли­стов, кото­рых име­нуют «вуль­гар­ными» не за то, за что сле­дует. Кабанису, Бюхнеру и Молешотту при­пи­сы­вают отож­деств­ле­ние мыш­ле­ния с физио­ло­ги­че­скими про­цес­сами, но автор «Пролегоменов» вно­сит ясность по этому вопросу, вос­ста­нав­ли­вая историко-​философскую справедливость. 

Изучив сотни моно­гра­фий, бро­шюр, ста­тей энцик­ло­пе­дий и пр., соот­неся воз­зре­ния пози­ти­ви­стов всех мастей с пози­цией гно­сео­ло­ги­стов от марк­сизма, Виталий Тутубалин при­хо­дит к неуте­ши­тель­ному для совре­мен­ных адеп­тов Ильенкова выводу: исклю­че­ние онто­ло­гии как отно­си­тельно само­сто­я­тель­ной обла­сти фило­со­фии ведёт прямо в объ­я­тья даже не Гегеля, а Канта или Конта. Любопытно, что такую точку зре­ния раз­де­ляет сим­па­ти­зи­ру­ю­щий Ильенкову круп­ней­ший зна­ток совет­ской фило­со­фии д. ф. н. Корсаков С. Н. Он прямо гово­рит: «Э. В. Ильенков, неза­ви­симо от того, что он думал о себе сам, пол­но­стью при­над­ле­жал мэйн­стриму “кан­тов­ского” и “мето­до­ло­ги­че­ского” пово­рота в миро­вой фило­со­фии»¹² .

И, дабы не вос­про­из­во­дить все аргу­менты автора «Пролегоменов», ука­жем на самый суще­ствен­ный аспект, пре­се­ка­ю­щий анти­он­то­ло­ги­че­ский поход Ильенкова, гно­сео­ло­ги­стов, прак­си­стов и иже с ними, наме­чен­ный в сле­ду­ю­щем тезисе Тутубалина: 

«Увы, у Гегеля живой чело­век так и не ста­нет на место субъ­екта, и Ленин, обра­тив­ший вни­ма­ние на такое мно­го­обе­ща­ю­щее ignoratio elenchi [под­мена тезиса — прим. LC], пишет уже свой бес­спорно мате­ри­а­ли­сти­че­ский текст: “мир не удо­вле­тво­ряет чело­века, и чело­век своим дей­ствием решает изме­нить его”. Именно живой чело­век, а не “поня­тие”, “созна­ние”, “мыш­ле­ние”, “дея­тель­ность”, “прак­тика”, “кол­лек­тив­ный опыт”, “социально-​трудовая актив­ность”, “пред­ре­во­лю­ци­он­ная геге­мо­ния”, “рево­лю­ци­он­ная прак­тика”, “клас­со­вое созна­ние”, “струк­туры про­из­вод­ства”, “машин­ные жела­ния”, “актанты гибрид­ного мира” и т. п. гипо­ста­зи­ро­ван­ные сущ­но­сти, пре­вра­щён­ные из моду­сов в атри­буты и суб­стан­ции»¹³ . 

Можно рас­крыть эту мысль чуть дальше и чуть направ­лен­нее. Ведь, уце­пив­шись за пер­вый¹⁴ и пятый¹⁵ тезисы о Фейербахе, гно­сео­ло­ги­сты, прак­ти­ци­сты и про­чие мето­до­ло­ги­сты впа­дают в отри­ца­ние неза­ви­си­мой от чело­века сущ­но­сти бытия. Ставя прак­тику во главу угла, они лишают бытие само­сто­я­тель­ной сущ­но­сти, соб­ственно того, что чело­век и познаёт. Ведь ему оста­ётся позна­ние только соб­ствен­ной прак­тики, а не того объ­ек­тив­ного, суще­ству­ю­щего до, вне и неза­ви­симо от чело­ве­че­ского созна­ния пред­мета, на кото­рый прак­тика направ­лена. В этом вопросе Ильенков и гно­сео­ло­ги­сты сбли­жа­ются как с пози­ти­ви­стами, устре­мив­шими свой взор на опыт как на «тре­тью реаль­ность», так и с фено­ме­но­ло­гами, не зна­ю­щими мира, как он есть, но зна­ю­щими какой-​нибудь язык, его опи­сы­ва­ю­щий: «Бытие, кото­рое может быть понято, есть язык» (Гадамер). 

А суще­ство дела как раз-​таки и заклю­ча­ется в том, что мы изу­чаем не прак­тику как нечто тре­тье, к чему «един­ствен­ному мы имеем доступ», а само мате­ри­аль­ное бытие во всём его бес­ко­неч­ном мно­го­об­ра­зии посред­ством прак­тики. И те же кате­го­рии суб­стан­ции, атри­бута, модуса, отра­же­ния, раз­ви­тия, каче­ства, меры и пр. есть все­об­щие харак­те­ри­стики объ­ек­тив­ного мира, на кото­рых зиждется диалектико-​материалистическое миро­воз­зре­ние, без кото­рых ника­кого пол­но­цен­ного позна­ния и быть не может. Мира, а не прак­тики или мышления.

Именно в этом поло­же­нии заклю­ча­ется суть прак­ти­че­ского зна­че­ния всех пере­чис­лен­ных «отвле­чён­ных» вопро­сов. Ибо вер­ное пони­ма­ние пре­дельно общих вопро­сов о свой­ствах и зако­нах мира обес­пе­чи­вает более адек­ват­ную оценку и част­ных аспек­тов в жизни каж­дого человека.

Поднятые в моно­гра­фии вопросы и дан­ные на них ответы — не игра ума фило­со­фов на зар­плате, а тео­ре­ти­че­ский ком­пас для марк­си­ста, помо­га­ю­щий на прак­тике не сбиться с вер­ного пути.

* * *

Вместо заклю­че­ния хоте­лось бы ска­зать сле­ду­ю­щее. Книга Тутубалина — колос­саль­ный труд, про­де­лан­ный чело­ве­ком потря­са­ю­щей глу­бины позна­ния и дока­за­тель­ной спо­соб­но­сти. Этот труд тре­бует вни­ма­тель­ного и кро­пот­ли­вого изу­че­ния, обсуж­де­ния и пред­мет­ной кри­тики, к чему мы, соб­ственно, и при­зы­ваем наших чита­те­лей. Здесь было ска­зано уже доста­точно, поэтому послед­нее слово сле­дует предо­ста­вить самому автору:

«Разумеется, абсо­лют­ного раз­де­ле­ния онто­ло­гии и гно­сео­ло­гии нет. Есть их отно­си­тель­ная само­сто­я­тель­ность при зави­си­мо­сти вто­рой от пер­вой. Онтология опре­де­лён­ным обра­зом отвле­ка­ется от про­цесса позна­ния мира, в то время как гно­сео­ло­гия это позна­ние и изу­чает. Онтология лишь упо­ми­нает кате­го­рии образа, мыш­ле­ния, созна­ния, иде­аль­ного, тео­рии и т. п. как модуса мате­рии, огра­ни­чи­ва­ясь этим обоб­щён­ным ста­ту­сом пере­чис­лен­ных фено­ме­нов (в каче­стве реше­ния основ­ного вопроса фило­со­фии) и сосре­до­то­чи­ва­ясь на отно­ше­нии этого модуса как целого к дру­гим моду­сам и атри­бу­там мате­рии, а также на отно­ше­нии этих дру­гих атри­бу­тов между собой; тогда, соб­ственно говоря, и про­ис­хо­дит это “отвле­че­ние”. Гносеологии же деле­ги­ру­ются пол­но­мо­чия более деталь­ного иссле­до­ва­ния выше­упо­мя­ну­того модуса — иссле­до­ва­ния, при кото­ром из дис­курса не исче­зают, мягко говоря, “упо­ми­на­ния” и “ссылки” на кате­го­рии онто­ло­гии»¹⁶ .