Уртекст

Уртекст
~ 278 мин
Оглавление скрыть

Предисловие Lenin Crew

В музыке уртек­стом назы­вают особо подроб­ную нот­ную запись, где отра­жены все нюансы испол­не­ния про­из­ве­де­ния, кото­рые под­ра­зу­ме­ва­лись ком­по­зи­то­ром. В марк­со­вед­че­ской лите­ра­туре же назва­ние «Уртекст» закре­пи­лось за пред­став­лен­ными ниже чер­но­ви­ками фраг­мен­тов глав 2 и 3 «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» Карла Маркса, зна­чи­тельно более подроб­ными, нежели ито­го­вые опуб­ли­ко­ван­ные вари­анты этих текстов. 

Эти чер­но­вики были опуб­ли­ко­ваны на рус­ском языке во вто­рой части тома 46 2-​го изда­ния Собрания сочи­не­ний Маркса и Энгельса (вме­сте с «Экономическими руко­пи­сями 1857–1859 гг.»). Однако тек­сто­вый вари­ант этого тома, кото­рый выло­жен в Интернете, обры­ва­ется на «Указателе к семи тет­ра­дям»; в нём отсут­ствует «Уртекст», а также свя­зан­ные с ним тек­сты «Рефераты к моим соб­ствен­ным тет­ра­дям» и «Набросок плана тре­тьей главы». Полный вари­ант тома нам уда­лось найти лишь в фор­мате .djvu с нерас­по­знан­ным тек­стом. Дабы облег­чить гры­зу­щим гра­нит марк­сист­ской науки поиск мате­ри­ала, мы при­во­дим здесь текст недо­ста­ю­щего фраг­мента. Текст был рас­по­знан авто­ма­ти­че­скими сред­ствами, после чего ошибки рас­по­зна­ва­ния были исправ­лены вруч­ную. Типографика в тек­сте соот­вет­ствует оригиналу.

Сноски с гиперс­сыл­ками, при­ве­дён­ные в тек­сте, соот­вет­ствуют снос­кам внизу стра­ницы из ори­ги­наль­ного изда­ния. Цифрами без гиперс­сы­лок (102137) обо­зна­чены ком­мен­та­рии, в ори­ги­нале при­ве­дён­ные в конце книги; номера ком­мен­та­риев соот­вет­ствуют ори­ги­наль­ному изданию.

Из предисловия Института марксизма-​ленинизма при ЦК КПСС к тому 46 Собрания сочинений Маркса и Энгельса

Сорок шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содер­жит семь эко­но­ми­че­ских руко­пи­сей К. Маркса, создан­ных им в период с июля 1857 по март 1859 года: 1) «Бастиа и Кэри» (июль 1857 г.); 2) «Введение» (август 1857 г.); 3) «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии» (чер­но­вой набро­сок 1857—1858 годов) (октябрь 1857 — май 1858 г.); 4) «Указатель к семи тет­ра­дям», из кото­рых состоит руко­пись «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии» (июнь 1858 г.); 5) Фрагмент пер­во­на­чаль­ного тек­ста вто­рой главы пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» и начало тре­тьей главы (август — октябрь 1858 г.); 6) «Рефераты к моим соб­ствен­ным тет­ра­дям» (фев­раль 1859 г.); 7) Набросок плана главы о капи­тале (фев­раль — март 1859 г.).

Эти руко­писи были впер­вые пол­но­стью опуб­ли­ко­ваны на языке ори­ги­нала Институтом марксизма-​ленинизма при ЦК КПСС в 1939—1941 гг. в двух частях в изда­нии: К. Marx. «Grundrisse der Kritik der politischen Oekonomie (Rohentwurf)».

<…>

Прекратив в самом конце мая 1858 г. работу над руко­пи­сью 1857—1858 гг., Маркс при­нялся пере­чи­ты­вать ее, состав­ляя при этом «Указатель к семи тет­ра­дям», из кото­рых состоит руко­пись «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии». В пер­вом наброске «Указателя» содер­жится груп­пи­ровка мате­ри­ала для пер­вого выпуска труда Маркса, про­из­ве­ден­ная в той же самой после­до­ва­тель­но­сти, как это было сде­лано в письме к Лассалю от 11 марта 1858 года. В этом наброске «Указателя» Маркс впер­вые осу­ще­ствил рас­чле­не­ние главы о «Процессе про­из­вод­ства капи­тала». Второй набро­сок «Указателя» содер­жит груп­пи­ровку мате­ри­ала для главы «Деньги».

В соот­вет­ствии со схе­мой «Указателя» и пла­нами пер­вого выпуска сво­его труда (кото­рому он дал назва­ние «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии») Маркс с авгу­ста по октябрь 1858 г. создает пер­во­на­чаль­ный текст пер­вых двух глав («Товар» и «Деньги») и набра­сы­вает начало тре­тьей главы («Капитал»). До нас дошла лишь заклю­чи­тель­ная часть этой руко­писи, содер­жа­щая конец главы о день­гах и начало главы о капи­тале. Два раз­дела из пер­во­на­чаль­ного тек­ста вто­рой главы — «Проявление закона при­сво­е­ния в про­стом обра­ще­нии» и «Переход к капи­талу» — не вошли в окон­ча­тель­ный текст пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской экономии».

Рукопись этого пер­вого выпуска, содер­жав­шего две главы: «Товар» и «Деньги, или про­стое обра­ще­ние», была отправ­лена изда­телю в Берлин 26 января 1859 г., а в фев­рале 1859 г. Маркс уже при­сту­пил к работе над тре­тьей, основ­ной гла­вой («Капитал») и под этим углом зре­ния снова пере­чи­тал все тет­ради руко­пи­сей 1857—1858 гг., соста­вив к ним новый ука­за­тель, кото­рый полу­чил назва­ние: «Рефераты к моим соб­ствен­ным тет­ра­дям». На основе «Рефератов» Маркс в фев­рале — марте 1859 г. соста­вил подроб­ный план главы о капи­тале, содер­жав­ший то трех­член­ное деле­ние мате­ри­ала (Процесс про­из­вод­ства капи­тала, Процесс обра­ще­ния капи­тала, Капитал и при­быль), кото­рое наме­ти­лось у Маркса уже в про­цессе работы над руко­пи­сью «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии» и кото­рое Маркс впо­след­ствии поло­жил в основу струк­туры «Капитала». Кроме того, этот план содер­жал раз­дел «Разное», в кото­рый Маркс вклю­чил в основ­ном мате­риал по исто­рии эко­но­ми­че­ских теорий.

Набросок плана главы о капи­тале, завер­ша­ю­щий эко­но­ми­че­ские руко­писи Маркса 1857—1859 гг., послу­жил Марксу руко­во­дя­щей нитью, когда он в авгу­сте 1861 г. при­сту­пил к работе по непо­сред­ствен­ному напи­са­нию этой главы. В про­цессе этой работы Марксом в 1861—1863 гг. была создана обшир­ная руко­пись под общим заго­лов­ком «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии». Но уже 28 декабря 1862 г. Маркс сооб­щил Кугельману о своем наме­ре­нии опуб­ли­ко­вать про­дол­же­ние пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» в виде само­сто­я­тель­ной работы под загла­вием «Капитал», с под­за­го­лов­ком «К кри­тике поли­ти­че­ской экономии».

* * *

Настоящее изда­ние пред­став­ляет собой пер­вое пол­ное изда­ние эко­но­ми­че­ских руко­пи­сей К. Маркса 1857—1859 гг. на рус­ском языке. Издание постро­ено по строго хро­но­ло­ги­че­скому прин­ципу и состоит из двух частей. В первую часть вхо­дят: неза­кон­чен­ный очерк «Бастиа и Кэри», «Введение» и несколько более поло­вины руко­писи «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии». Вторая часть содер­жит вто­рую (мень­шую) поло­вину руко­писи «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии», «Указатель к семи тет­ра­дям», фраг­мент пер­во­на­чаль­ного тек­ста вто­рой главы пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» и начало тре­тьей главы, а также «Рефераты к моим соб­ствен­ным тет­ра­дям» и набро­сок плана главы о капитале.

Перевод эко­но­ми­че­ских руко­пи­сей К. Маркса 1857—1859 гг. сде­лан с тек­ста упо­мя­ну­того выше изда­ния этих руко­пи­сей на языке ори­ги­нала (К. Marx. «Grundrisse der Kritik der politischen Oekonomie». Moskau, 1939—1941). В текст изда­ния 1939—1941 гг., при сверке его с фото­ко­пи­ями руко­пи­сей, были вне­сены дво­я­кого рода поправки: 1) уточ­не­ния рас­шиф­ровки руко­пи­сей Маркса и 2) исправ­ле­ния явных опи­сок Маркса. Текст руко­пи­сей для при­да­ния им более обо­зри­мого харак­тера рас­чле­нен на раз­делы, кото­рые снаб­жены заго­лов­ками, взя­тыми из «Указателя к семи тет­ра­дям», из «Рефератов», из наброска плана главы о капи­тале, а также заго­лов­ками от редак­ции. Редакционные заго­ловки раз­де­лов, сфор­му­ли­ро­ван­ные на осно­ва­нии тек­ста соот­вет­ству­ю­щих частей руко­писи с мак­си­маль­ным исполь­зо­ва­нием тер­ми­нов и фор­му­ли­ро­вок самого Маркса, точно так же как и необ­хо­ди­мые пояс­не­ния в пере­воде тек­ста руко­пи­сей — даются в квад­рат­ных скоб­ках. В квад­рат­ных же скоб­ках даны цифры, обо­зна­ча­ю­щие тет­ради руко­пи­сей Маркса (рим­ские цифры или латин­ские буквы) и стра­ницы каж­дой тет­ради (араб­ские цифры). В связи с этим те квад­рат­ные скобки, кото­рые ино­гда встре­ча­ются в руко­пи­сях Маркса, заме­нены фигур­ными скоб­ками. Если текст руко­пи­сей дается без вся­ких пере­ста­но­вок, то номер тет­ради и стра­ницы ста­вится только один раз, в самом начале каж­дой стра­ницы руко­пи­сей. Если же текст печа­та­ется не под­ряд, а с теми или иными пере­ста­нов­ками, выте­ка­ю­щими из ука­за­ний Маркса, то номер тет­ради и стра­ницы руко­писи ста­вится как в начале отрывка, так и в конце его.

Большие труд­но­сти при под­го­товке насто­я­щего изда­ния пред­ста­вила задача дать точ­ный и в то же время удо­бо­чи­та­е­мый пере­вод тек­ста эко­но­ми­че­ских руко­пи­сей 1857—1859 годов. Текст руко­пи­сей во мно­гих местах лите­ра­турно не отра­бо­тан. Мысль Маркса нередко выра­жена в сокра­щен­ной и лишь начерно набро­сан­ной форме. Потребовалось немало уси­лий для того, чтобы найти адек­ват­ное выра­же­ние для пере­дачи под­лин­ного смысла ори­ги­нала. Хотя боль­шая часть руко­пи­сей напи­сана Марксом по-​немецки, но он часто поль­зу­ется для выра­же­ния своих мыс­лей англий­скими и фран­цуз­скими обо­ро­тами, а иной раз и цели­ком пере­хо­дит на англий­ский или фран­цуз­ский язык. При пере­воде руко­пи­сей на рус­ский язык все это надо было уни­фи­ци­ро­вать таким обра­зом, чтобы мысль Маркса, выра­жен­ная на раз­ных язы­ках, полу­чила одно­знач­ное и мак­си­мально точ­ное выра­же­ние в тек­сте рус­ского перевода.

Чрезмерно длин­ные абзацы в тек­сте руко­пи­сей раз­биты при пере­воде на более удоб­ные для чте­ния абзацы мень­ших раз­ме­ров. В отдель­ных слу­чаях, когда в тек­сте руко­пи­сей встре­ча­ются осо­бенно гро­мозд­кие фразы с вкрап­лен­ными в них побоч­ными заме­ча­ни­ями Маркса, эти заме­ча­ния даются в виде под­строч­ных сно­сок, чтобы не нару­шить связь основ­ного хода рассуждения.

Каждая из двух частей насто­я­щего изда­ния эко­но­ми­че­ских руко­пи­сей К. Маркса 1857—1859 гг. снаб­жена научно-​справочным аппа­ра­том, состо­я­щим из при­ме­ча­ний, ука­за­теля цити­ру­е­мой и упо­ми­на­е­мой лите­ра­туры, ука­за­теля рус­ских пере­во­дов цити­ру­е­мых Марксом книг, анно­ти­ро­ван­ного ука­за­теля имен. Кроме того, в конце вто­рой части насто­я­щего тома будет дан пред­мет­ный ука­за­тель к обеим частям тома. <…>

ФРАГМЕНТ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ТЕКСТА ВТОРОЙ ГЛАВЫ ПЕРВОГО ВЫПУСКА «К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» И НАЧАЛО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЫ

102

Написано в авгу­сте — октябре 1858 г.

Впервые опуб­ли­ко­вано ИМЛ
на языке ори­ги­нала в 1941 г.
в книге; К. Marx. Grundrisse der Kritik
der politischen Oekonomie. Anhang

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[ГЛАВА ВТОРАЯ. ДЕНЬГИ (окончание)]

[2) ДЕНЬГИ КАК СРЕДСТВО ОБМЕНА (ОКОНЧАНИЕ: ПЕРЕХОД ОТ ДЕНЕГ КАК СРЕДСТВА ОБМЕНА К ДЕНЬГАМ КАК СРЕДСТВУ ПЛАТЕЖА)]

[…] [B'—1] полу­чает. Все осо­бен­но­сти связи между обо­ими лицами стер­лись (здесь дело идет только о мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вой: о все­об­щем про­дукте обще­ствен­ного обра­ще­ния); стер­лись также все поли­ти­че­ские, пат­ри­ар­халь­ные и про­чие отно­ше­ния, про­ис­те­ка­ю­щие из осо­бен­но­стей этой связи. Оба [участ­ника обмена] отно­сятся друг к другу как абстрактно-​общественные лица, кото­рые пред­став­ляют друг перед дру­гом лишь мено­вую сто­и­мость как тако­вую. Деньги стали теперь един­ствен­ным nexus rerum1 между ними, деньги sans phrase2 . Крестьянин высту­пает перед поме­щи­ком уже не как кре­стья­нин со своим дере­вен­ским про­дук­том и со своим дере­вен­ским тру­дом, а как вла­де­лец денег; ибо в резуль­тате про­дажи непо­сред­ствен­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость отчуж­дена, при­няла через посред­ство обще­ствен­ного про­цесса индиф­фе­рент­ную форму. С дру­гой сто­роны, и поме­щик отно­сится к нему уже не как к неук­лю­жему инди­виду, про­из­во­дя­щему про­дукты в осо­бых жиз­нен­ных усло­виях, а как к такому инди­виду, про­дукт кото­рого — полу­чив­шая само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние мено­вая сто­и­мость, все­об­щий экви­ва­лент, деньги — не отли­ча­ется от про­дукта любого дру­гого лица. Так исче­зает та идил­ли­че­ская види­мость, кото­рая оку­ты­вала сделку в ее преж­ней форме.

Абсолютная монар­хия, кото­рая уже сама есть про­дукт раз­ви­тия бур­жу­аз­ного богат­ства, под­няв­ше­гося на несов­ме­сти­мую с преж­ними фео­даль­ными отно­ше­ни­ями сту­пень, нуж­да­ется соот­вет­ственно с той еди­но­об­раз­ной все­об­щей вла­стью, кото­рую она должна быть в состо­я­нии осу­ществ­лять во всех точ­ках пери­фе­рии, в мате­ри­аль­ном рычаге этой вла­сти — во все­об­щем экви­ва­ленте, в богат­стве в его посто­янно гото­вой к бою форме, в кото­рой оно совер­шенно не зави­сит от осо­бых мест­ных, нату­раль­ных, инди­ви­ду­аль­ных отно­ше­ний. Абсолютная монар­хия нуж­да­ется в богат­стве в форме денег. Система нату­раль­ных повин­но­стей и поста­вок нату­рой при­дает, в соот­вет­ствии с их осо­бым харак­те­ром, также и их исполь­зо­ва­нию харак­тер того или иного осо­бого исполь­зо­ва­ния. Только деньги спо­собны пре­вра­щаться непо­сред­ственно в любую осо­бую потре­би­тель­ную сто­и­мость. Поэтому абсо­лют­ная монар­хия активно содей­ствует пре­вра­ще­нию денег во все­об­щее сред­ство пла­тежа. Это пре­вра­ще­ние может быть достиг­нуто только путем при­ну­ди­тель­ного обра­ще­ния, застав­ля­ю­щего про­дукты обра­щаться по ценам ниже их сто­и­мо­сти. Превращение всех нало­гов в денеж­ные налоги — для абсо­лют­ной монар­хии вопрос жизни. Поэтому если на более ран­ней сту­пени раз­ви­тия пре­вра­ще­ние [фео­даль­ных] повин­но­стей в денеж­ные повин­но­сти пред­став­ля­ется людям как сбра­сы­ва­ние лич­ных отно­ше­ний зави­си­мо­сти, как победа бур­жу­аз­ного обще­ства, отку­па­ю­ще­гося за налич­ные деньги от меша­ю­щих ему пут, — про­цесс, кото­рый, с дру­гой сто­роны, с роман­ти­че­ской точки зре­ния, пред­став­ля­ется как замена пестро окра­шен­ных свя­зей чело­ве­че­ства жест­кими и без­душ­ными денеж­ными отно­ше­ни­ями, — то в эпоху под­ни­ма­ю­щейся абсо­лют­ной монар­хии, чье финан­со­вое искус­ство состоит в насиль­ствен­ном пре­вра­ще­нии това­ров в деньги, деньги, наобо­рот, под­вер­га­ются ата­кам со сто­роны самих бур­жу­аз­ных эко­но­ми­стов как вооб­ра­жа­е­мое богат­ство, в жертву кото­рому насиль­ственно при­но­сится богат­ство есте­ствен­ное. Поэтому если, напри­мер, Петти в день­гах как мате­рии для обра­зо­ва­ния сокро­вищ про­слав­ляет фак­ти­че­ски лишь все­об­щее энер­гич­ное стрем­ле­ние к обо­га­ще­нию, охва­тив­шее моло­дое бур­жу­аз­ное обще­ство в Англии, то Буагильбер при Людовике XIV раз­об­ла­чает деньги как все­об­щее про­кля­тие, кото­рое иссу­шает под­лин­ные источ­ники про­из­вод­ства богат­ства, так что только с низ­вер­же­нием этого идола могут быть воз­вра­щены преж­ние закон­ные права миру това­ров, явля­ю­ще­муся дей­стви­тель­ным богат­ством, и все­об­щему поль­зо­ва­нию им. Он еще не мог понять, что та же самая финан­со­вая чер­ная магия, кото­рая, чтобы добыть золото, бро­сила людей и товары в алхи­ми­че­скую реторту, одно­вре­менно с этим заста­вила испа­риться все тор­мо­зив­шие бур­жу­аз­ный спо­соб про­из­вод­ства отно­ше­ния и иллю­зии, чтобы в виде осадка оста­вить у себя про­стые денеж­ные отно­ше­ния, обы­ден­ные отно­ше­ния мено­вой стоимости.

«В фео­даль­ную эпоху пла­теж налич­ными не был един­ствен­ным nexus3 между чело­ве­ком и чело­ве­ком. Низший и выс­ший отно­си­лись друг к другу не только как поку­па­тель и про­да­вец, а мно­го­сто­ронне — как сол­дат и коман­дир, как лояль­ный под­дан­ный и госу­дарь и т. д. С окон­ча­тель­ным тор­же­ством денег насту­пили дру­гие вре­мена» (Th. Carlyle. Chartism. London, 1840, стр. 58).

Деньги — «без­лич­ная» соб­ствен­ность. В виде денег я могу носить с собой в кар­мане все­об­щее обще­ствен­ное могу­ще­ство, все­об­щую обще­ствен­ную связь, обще­ствен­ную суб­стан­цию. Деньги вкла­ды­вают обще­ствен­ную власть как вещь в руки част­ного лица, кото­рое и осу­ществ­ляет эту власть в каче­стве част­ного лица. Сама обще­ствен­ная связь, сам обще­ствен­ный обмен веществ высту­пают в день­гах как нечто совер­шенно внеш­нее, не име­ю­щее ника­кого инди­ви­ду­аль­ного отно­ше­ния к их вла­дельцу, а поэтому также и та власть, кото­рую осу­ществ­ляет это лицо, ока­зы­ва­ется чем-​то совер­шенно слу­чай­ным, внеш­ним для него.

[B'—2] Не забе­гая дальше впе­ред, ска­жем, что уже теперь ясно сле­ду­ю­щее: покупки на срок полу­чают чрез­вы­чайно широ­кое рас­про­стра­не­ние с раз­ви­тием кре­дит­ного дела. В той мере, в какой раз­ви­ва­ется кре­дит­ное дело, а зна­чит и осно­ван­ное на мено­вой сто­и­мо­сти про­из­вод­ство, та роль, кото­рую играют деньги как сред­ство пла­тежа, будет уси­ли­ваться за счет их роли как сред­ства обра­ще­ния, как ору­дия купли и про­дажи. В стра­нах с раз­ви­тым совре­мен­ным спо­со­бом про­из­вод­ства и, сле­до­ва­тельно, с раз­ви­тым кре­дит­ным делом, деньги в виде монеты на самом деле фигу­ри­руют почти исклю­чи­тельно в роз­нич­ной тор­говле и в мел­кой тор­говле между про­из­во­ди­те­лями и потре­би­те­лями, в то время как в сфере круп­ных тор­го­вых сде­лок они высту­пают почти исклю­чи­тельно в форме все­об­щего пла­теж­ного сред­ства. В той мере, в какой пла­тежи вза­имно пога­ша­ются, деньги тут высту­пают как исче­за­ю­щая форма, как всего лишь иде­аль­ная, мыс­ленно пред­став­ля­е­мая мера обме­ни­ва­е­мых вели­чин сто­и­мо­сти. Их телес­ное вме­ша­тель­ство огра­ни­чи­ва­ется саль­ди­ро­ва­нием отно­си­тельно незна­чи­тель­ных балан­сов4 .

Развитие денег как все­об­щего пла­теж­ного сред­ства идет рука об руку с раз­ви­тием более высо­кого, опо­сред­ство­ван­ного, в себя воз­вра­ща­ю­ще­гося и уже взя­того под обще­ствен­ный кон­троль обра­ще­ния, в кото­ром сни­ма­ется то исклю­чи­тель­ное зна­че­ние, кото­рое деньги имеют на основе про­стого метал­ли­че­ского обра­ще­ния, напри­мер в обра­зо­ва­нии сокро­вищ в соб­ствен­ном смысле слова. Но если теперь в резуль­тате вне­зап­ных потря­се­ний кре­дита вза­им­ные пога­ше­ния пла­те­жей пре­ры­ва­ются в своем тече­нии, если их меха­низм нару­ша­ется, то люди вдруг начи­нают тре­бо­вать денег как дей­стви­тель­ного все­об­щего сред­ства пла­тежа, и ста­вится тре­бо­ва­ние, чтобы богат­ство во всем его объ­еме суще­ство­вало в двой­ном виде: один раз — как товар, дру­гой раз — как деньги, так, чтобы оба эти спо­соба суще­ство­ва­ния вза­имно покры­ва­лись. В подоб­ные моменты кри­зи­сов деньги высту­пают как исклю­чи­тель­ное богат­ство, кото­рое про­яв­ляет себя как тако­вое не в вооб­ра­жа­е­мом только, как в моне­тар­ной, ска­жем, системе, а в актив­ном обес­це­не­нии вся­кого дей­стви­тель­ного веще­ствен­ного богат­ства. По отно­ше­нию к миру това­ров сто­и­мость суще­ствует тогда уже только в ее адек­ват­ной исклю­чи­тель­ной форме — как деньги.

Дальнейшее раз­ви­тие этого момента сюда не отно­сится. Что, однако, сюда отно­сится, это то, что в моменты соб­ственно денеж­ных кри­зи­сов про­яв­ля­ется про­ти­во­ре­чие, имма­нент­ное раз­ви­тию денег как все­об­щего пла­теж­ного сред­ства. Во время таких кри­зи­сов денег тре­буют не как меры [сто­и­мо­сти], ибо в каче­стве меры их телес­ное нали­чие без­раз­лично; их тре­буют также и не в каче­стве монеты, ибо в пла­те­жах они фигу­ри­руют не как монета; но их тре­буют в каче­стве полу­чив­шей само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние мено­вой сто­и­мо­сти, в каче­стве веще­ственно налич­ного все­об­щего экви­ва­лента, в каче­стве мате­ри­а­ли­зо­ван­ного выра­же­ния абстракт­ного богат­ства, в той именно форме, сло­вом, в кото­рой они явля­ются пред­ме­том обра­зо­ва­ния сокро­вищ в соб­ствен­ном смысле — в форме денег. Развитие денег как все­об­щего пла­теж­ного сред­ства таит в себе то про­ти­во­ре­чие, что мено­вая сто­и­мость при­няла формы, неза­ви­си­мые от ее спо­соба суще­ство­ва­ния в каче­стве денег, а с дру­гой сто­роны, ее спо­соб суще­ство­ва­ния в каче­стве денег поло­жен именно как окон­ча­тель­ный и един­ственно адекватный.

Вследствие вза­им­ного пога­ше­ния пла­те­жей, их вза­и­мо­уни­что­же­ния как поло­жи­тель­ных и отри­ца­тель­ных вели­чин, деньги, в каче­стве сред­ства пла­тежа, могут высту­пать как всего лишь иде­аль­ная форма това­ров, как это про­ис­хо­дит с ними в каче­стве меры и как они функ­ци­о­ни­руют при уста­нов­ле­нии цен. Коллизия про­ис­хо­дит оттого, что они, — вопреки согла­ше­нию, вопреки все­об­щей пред­по­сылке совре­мен­ной тор­говли, вся­кий раз когда нару­ша­ются меха­низм этих вза­им­ных пога­ше­ний и кре­дит­ная система, на кото­рой он отча­сти поко­ится, — вне­запно должны ока­заться налицо и быть выло­жен­ными в их реаль­ной форме.

Закон, согласно кото­рому масса нахо­дя­щихся в обра­ще­нии денег опре­де­ля­ется общей сум­мою цен нахо­дя­щихся в обра­ще­нии това­ров, теперь полу­чает сле­ду­ю­щее допол­не­ние: общей сум­мою5 при­хо­дя­щихся на дан­ный про­ме­жу­ток вре­мени пла­те­жей и их экономией.

[B'—3] Мы видели, что изме­не­ние в сто­и­мо­сти золота и серебра не затра­ги­вает их функ­ции меры сто­и­мо­стей, счет­ных денег. Это сто­и­мост­ное изме­не­ние при­об­ре­тает, напро­тив, реша­ю­щее зна­че­ние для денег в их функ­ции пла­теж­ного сред­ства. Что должно быть упла­чено, это — опре­де­лен­ное коли­че­ство золота или серебра, в кото­ром ко вре­меня заклю­че­ния кон­тракта была ове­ществ­лена опре­де­лен­ная сто­и­мость, т. е. опре­де­лен­ное рабо­чее время. Но золото и серебро, как и все дру­гие товары, меняют вели­чину своей сто­и­мо­сти с изме­не­нием тре­бу­е­мого для их про­из­вод­ства рабо­чего вре­мени, пони­жа­ются или повы­ша­ются в сто­и­мо­сти, когда умень­ша­ется или уве­ли­чи­ва­ется это рабо­чее время. Поэтому, в слу­чае, если реа­ли­за­ция про­дажи со сто­роны поку­па­теля про­изой­дет по вре­мени позд­нее, чем отчуж­де­ние про­дан­ного товара, воз­можно, что те же коли­че­ства золота или серебра могут содер­жать бо́льшую или мень­шую сто­и­мость, чем во время заклю­че­ния кон­тракта. Свое спе­ци­фи­че­ское каче­ство денег: быть все­гда реа­ли­зо­ван­ным и реа­ли­зу­е­мым все­об­щим экви­ва­лен­том, быть все­гда спо­соб­ными к обмену на все товары в меру своей соб­ствен­ной сто­и­мо­сти — золото и серебро сохра­няют неза­ви­симо от изме­не­ния вели­чины их сто­и­мо­сти. Последняя, однако, под­вер­жена тем же коле­ба­ниям, potentialiter6 , как и сто­и­мость вся­кого дру­гого товара. Будет ли, сле­до­ва­тельно, пла­теж про­из­ве­ден в дей­стви­тель­ном экви­ва­ленте, т. е. в пер­во­на­чально пред­по­ла­гав­шейся вели­чине, зави­сит от того, оста­лось или нет тем же самым тре­бу­е­мое для про­из­вод­ства дан­ного коли­че­ства золота или серебра рабо­чее время. Природа денег, как вопло­щен­ных в неко­то­ром осо­бом товаре, при­хо­дит здесь в кол­ли­зию с их функ­цией полу­чив­шей само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние мено­вой сто­и­мо­сти. Большие рево­лю­ции во всех эко­но­ми­че­ских отно­ше­ниях, кото­рые, напри­мер в XVI и XVII веке, были вызваны паде­нием сто­и­мо­сти бла­го­род­ных метал­лов, или подоб­ная же, но в мень­шем мас­штабе рево­лю­ция, про­ис­шед­шая в Древнеримской рес­пуб­лике в период между [пер­вым сереб­ря­ным дена­рием в 485 г. от осно­ва­ния Рима]7 и нача­лом вто­рой Пунической войны и вызван­ная повы­ше­нием сто­и­мо­сти меди, в кото­рой были выра­жены заклю­чен­ные пле­бе­ями дол­го­вые обя­за­тель­ства, — факты широко извест­ные. Показ вли­я­ния повы­ше­ния или паде­ния сто­и­мо­сти бла­го­род­ных метал­лов, мате­рии денег, на эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния пред­по­ла­гает ана­лиз самих этих отно­ше­ний и, сле­до­ва­тельно, в дан­ном месте еще неосу­ще­ствим.

Одно ясно само собой: паде­ние сто­и­мо­сти бла­го­род­ных метал­лов, т. е. денег, все­гда при­но­сит выгоду пла­тя­щему за счет того, кто полу­чает пла­теж; повы­ше­ние их сто­и­мо­сти — наоборот.

Полное ове­ществ­ле­ние [Versachlichung] обще­ствен­ного обмена веществ на основе мено­вых сто­и­мо­стей, пре­вра­ще­ние его в нечто совер­шенно внеш­нее рази­тель­ным обра­зом про­яв­ля­ется в зави­си­мо­сти всех соци­аль­ных отно­ше­ний от издер­жек про­из­вод­ства метал­ли­че­ских при­род­ных обра­зо­ва­ний, кото­рые как ору­дия про­из­вод­ства, как фак­торы в сози­да­нии богат­ства, не имеют реши­тельно ника­кого значения.

3) ДЕНЬГИ КАК МЕЖДУНАРОДНОЕ ПЛАТЕЖНОЕ И ПОКУПАТЕЛЬНОЕ СРЕДСТВО, КАК МИРОВАЯ МОНЕТА

Деньги — все­об­щий товар уже потому, что они явля­ются той все­об­щей фор­мой, кото­рую, иде­ально или реально, при­ни­мает каж­дый осо­бый товар.

Как сокро­вище и все­об­щее сред­ство пла­тежа, деньги ста­но­вятся все­об­щим сред­ством обмена на миро­вом рынке, все­об­щим това­ром не только по сво­ему поня­тию, но и по спо­собу суще­ство­ва­ния. Та осо­бая наци­о­наль­ная форма, кото­рую они при­об­ре­тают в их функ­ции монеты, совле­ка­ется с них в их бытии в каче­стве денег. В каче­стве денег они кос­мо­по­ли­тичны8 . Так как бла­го­даря вме­ша­тель­ству золота и серебра, — явля­ю­щихся потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью для потреб­но­сти в обо­га­ще­нии, абстракт­ным, от осо­бых потреб­но­стей неза­ви­си­мым богат­ством, — может иметь место соци­аль­ный обмен веществ также и в том слу­чае, если только одна нация [B'—4] имеет непо­сред­ствен­ную нужду в потре­би­тель­ных сто­и­мо­стях дру­гой, то золото и серебро ста­но­вятся чрез­вы­чайно дей­ствен­ными фак­то­рами в созда­нии миро­вого рынка, в рас­про­стра­не­нии соци­аль­ного обмена веществ через гра­ницы любых мест­ных, рели­ги­оз­ных, поли­ти­че­ских, расо­вых раз­ли­чий. Уже у древ­них обра­зо­ва­ние госу­дар­ством сокро­вищ имеет зна­че­ние в каче­стве резерв­ного фонда глав­ным обра­зом меж­ду­на­род­ных пла­теж­ных средств, в каче­стве все­гда гото­вого к дей­ствию экви­ва­лента на слу­чай неуро­жаев и в каче­стве источ­ника суб­си­дий во время войны (Ксенофонт 104). Важное зна­че­ние, при­над­ле­жав­шее аме­ри­кан­скому серебру как свя­зу­ю­щему звену с Америкой, из кото­рой оно как товар направ­ля­лось в Европу, чтобы экс­пор­ти­ро­ваться оттуда как сред­ство обмена в Азию, осо­бенно в Индию, и осесть там боль­шей частью в форме сокро­вищ, — яви­лось тем фак­том, с наблю­де­нием кото­рого свя­зано начало науч­ной борьбы вокруг моне­тар­ной системы, поскольку именно это при­вело к борьбе Ост-​Индской ком­па­нии про­тив суще­ство­вав­шего в Англии запрета на вывоз денег (см. Мисселдена9 ).

Так как золото и серебро в этом меж­ду­на­род­ном обще­нии слу­жат всего лишь сред­ством обмена, то они фак­ти­че­ски выпол­няют функ­цию монеты, но такой монеты, у кото­рой сорвана ее чеканка и кото­рая, суще­ствует ли она в форме монеты или в форме слитка, оце­ни­ва­ется только по сво­ему метал­ли­че­скому весу и не только пред­став­ляет сто­и­мость, но в то же время и явля­ется ею. То, что золото и серебро в этом опре­де­ле­нии миро­вой монеты, однако, отнюдь не обя­за­тельно опи­сы­вают кру­го­вое дви­же­ние, как они это делают в каче­стве соб­ственно монеты, а могут одно­сто­рон­ним обра­зом про­дол­жать дей­ство­вать так, что одна из обме­ни­ва­ю­щихся сто­рон оста­ется все­гда поку­па­те­лем, а дру­гая все­гда про­дав­цом, — это также одно из тех наблю­де­ний, кото­рые сразу же напра­ши­ва­лись людям в дет­ские годы бур­жу­аз­ного обще­ства. Отсюда та исклю­чи­тельно важ­ная роль, кото­рую откры­тие новых про­из­во­дя­щих золото и серебро земель играет в исто­рии раз­ви­тия миро­вого рынка как вширь, так и вглубь; ведь та потре­би­тель­ная сто­и­мость, кото­рую они про­из­во­дят, сразу же ста­но­вится все­об­щим това­ром, а с дру­гой сто­роны, воз­ла­гает на них вме­сте с воз­мож­но­стью — в силу абстракт­ной при­роды их про­дукта — немед­ленно также и необ­хо­ди­мость осу­ществ­лять осно­ван­ное на мено­вой сто­и­мо­сти общение.

Подобно тому как внутри дан­ного наци­о­наль­ного круга бур­жу­аз­ного обще­ства раз­ви­тие денег как пла­теж­ного сред­ства про­грес­си­рует вме­сте с раз­ви­тием про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний вообще, точно так же обстоит дело и с день­гами в их опре­де­ле­нии меж­ду­на­род­ного пла­теж­ного сред­ства. Но как в том более узком, так и в этом более широ­ком кругу их зна­че­ние высту­пает рази­тель­ным обра­зом лишь во время нару­ше­ния меха­низма вза­им­ных пога­ше­ний пла­те­жей. С 1825 г. раз­ви­тие денег в этом их опре­де­ле­нии так уси­ли­лось — это уси­ле­ние, есте­ственно, идет в ногу с рас­ши­ре­нием и интен­сив­но­стью меж­ду­на­род­ного обще­ния, — что даже наи­бо­лее выда­ю­щи­еся эко­но­ми­сты преды­ду­щей эпохи, напри­мер Рикардо, еще не имели ника­кого пред­став­ле­ния о том объ­еме, в каком налич­ные деньги могут потре­бо­ваться в каче­стве меж­ду­на­род­ного пла­теж­ного сред­ства для такой нации, как, напри­мер, Англия. Если для мено­вой сто­и­мо­сти в образе любого дру­гого товара пред­по­сыл­кой явля­ется осо­бая потреб­ность в той осо­бой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, в кото­рой вопло­щена мено­вая сто­и­мость, то для золота и серебра как абстракт­ного богат­ства такого огра­ни­че­ния не суще­ствует. Подобно тому бла­го­род­ному чело­веку, о кото­ром меч­тает поэт 105, золото (или серебро) пла­тит тем, что оно есть, а не тем, что оно делает. Возможность функ­ци­о­ни­ро­ва­ния в каче­стве поку­па­тель­ного и пла­теж­ного сред­ства, есте­ственно, все­гда содер­жится в золоте и серебре в скры­той форме. Как то поко­я­ще­еся, гаран­ти­ро­ван­ное бытие все­об­щего экви­ва­лента, в кото­ром они явля­ются сокро­ви­щем, они ни в одной стране не огра­ни­чены потреб­но­стью в них как в сред­стве обра­ще­ния, объ­е­мом, в кото­ром они тре­бу­ются как сред­ство обра­ще­ния, вообще ника­кой потреб­но­стью в их непо­сред­ствен­ном исполь­зо­ва­нии. Их сама по себе абстракт­ная и чисто соци­аль­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость, кото­рую они чер­пают из их функ­ции сред­ства обра­ще­ния, сама снова высту­пает как неко­то­рая осо­бая сто­рона исполь­зо­ва­ния их в каче­стве все­об­щего экви­ва­лента, мате­рии абстракт­ного богат­ства вообще. Из их осо­бой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти как метал­лов и, поэтому, как сырья для обра­ба­ты­ва­ю­щей про­мыш­лен­но­сти про­ис­те­кает сово­куп­ность раз­лич­ных функ­ций, кото­рые они пооче­редно могут выпол­нять внутри соци­аль­ного обмена веществ или в про­цессе выпол­не­ния кото­рых они сами при­ни­мают раз­лич­ную форму в каче­стве монеты, слитка и т. д. Тем самым они высту­пают как раз­лич­ные потре­би­тель­ные сто­и­мо­сти, обра­зу­ю­щие те формы, в кото­рых золото и серебро как абстракт­ное и потому адек­ват­ное бытие мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вой про­ти­во­стоит ее бытию в каком-​нибудь осо­бен­ном товаре.

Здесь мы должны рас­смат­ри­вать деньги только в их абстракт­ных опре­де­ле­ниях формы. Законы, регу­ли­ру­ю­щие рас­пре­де­ле­ние бла­го­род­ных метал­лов на миро­вом рынке, пред­по­ла­гают эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния в их наи­бо­лее кон­крет­ной форме, что еще ждет нас впе­реди. Так же обстоит дело и со всем тем обра­ще­нием денег, кото­рое они совер­шают как капи­тал, а не как все­об­щий товар или все­об­щий эквивалент.

На миро­вом рынке деньги все­гда — реа­ли­зо­ван­ная сто­и­мость. То, что их делает сто­и­мост­ной вели­чи­ною, лежит в их непо­сред­ствен­ной мате­ри­аль­но­сти, в весе бла­го­род­ного металла. Когда они высту­пают как монета, их потре­би­тель­ная сто­и­мость сов­па­дает с их исполь­зо­ва­нием в каче­стве всего лишь сред­ства обра­ще­ния и может быть поэтому заме­нена про­стым сим­во­лом. Как миро­вая монета, они фак­ти­че­ски демо­не­ти­зи­ру­ются. Тот внеш­ний харак­тер и то обособ­ле­ние в нечто само­сто­я­тель­ное по отно­ше­нию к инди­ви­дам и их инди­ви­ду­аль­ным вза­и­мо­от­но­ше­ниям, кото­рые [внеш­ний харак­тер и обособ­ле­ние] полу­чает в день­гах соци­аль­ная связь, явственно высту­пают наружу в золоте и серебре [B'—5] как миро­вой монете (как монета деньги имеют еще наци­о­наль­ный харак­тер). Первые про­воз­вест­ники поли­ти­че­ской эко­но­мии в Италии10 как раз и про­слав­ляют это пре­крас­ное изоб­ре­те­ние, кото­рое делает воз­мож­ным все­об­щий обмен веществ в обще­стве без того, чтобы члены обще­ства сопри­ка­са­лись друг с дру­гом инди­ви­ду­ально11 . Как монета деньги имеют наци­о­наль­ный, мест­ный харак­тер. Чтобы как золото и серебро слу­жить в каче­стве меж­ду­на­род­ного сред­ства обмена, они должны быть пере­плав­лены, а если они суще­ствуют в монет­ной форме, форма эта без­раз­лична, и монета сво­дится к ее чистому весу. В наи­бо­лее раз­ви­той меж­ду­на­род­ной системе обмена золото и серебро снова появ­ля­ются совер­шенно в той же форме, в кото­рой они фигу­ри­ро­вали уже в пер­во­на­чаль­ной мено­вой тор­говле. Золото и серебро в каче­стве сред­ства обмена, как и сам обмен, появ­ля­ются пер­во­на­чально не внутри узкого круга одной какой-​нибудь соци­аль­ной общины [eines gesellschaftlichen Gemeinwesens], а там, где она закан­чи­ва­ется, на ее гра­нице, в немно­го­чис­лен­ных точ­ках ее кон­такта с чужими общи­нами. Таким обра­зом, золото и серебро высту­пают поло­жен­ными в каче­стве товара как тако­вого, в каче­стве уни­вер­саль­ного товара, кото­рый повсе­местно сохра­няет свой харак­тер богат­ства. Со сто­роны этого опре­де­ле­ния формы их зна­че­ние оди­на­ково во всех местах. Таким обра­зом, они — мате­ри­аль­ный пред­ста­ви­тель все­об­щего богат­ства. Поэтому в мер­кан­ти­лист­ской системе золото и серебро счи­та­ются мерой могу­ще­ства раз­лич­ных обществ.

«Как только дра­го­цен­ные металлы ста­но­вятся пред­ме­том тор­говли, уни­вер­саль­ным экви­ва­лен­том всех вещей, они вме­сте с тем ста­но­вятся мерой могу­ще­ства отдель­ных наций». Отсюда мер­кан­ти­лист­ская система (Steuart. An Inquiry into the Principles of Political Oeconomy. Vol. I. Dublin, 1770, стр. 327).

Определение денег — слу­жить в каче­стве меж­ду­на­род­ного сред­ства обмена и пла­тежа — в дей­стви­тель­но­сти не явля­ется каким-​нибудь новым опре­де­ле­нием, кото­рое добав­ля­лось бы к их опре­де­ле­нию быть день­гами вообще, все­об­щим экви­ва­лен­том и потому — как сокро­ви­щем, так и пла­теж­ным сред­ством. В опре­де­ле­нии все­об­щего экви­ва­лента содер­жится опре­де­ле­ние денег как все­об­щего товара, в каче­стве како­вого, правда, деньги реа­ли­зу­ются только как миро­вая монета. Золото и серебро (как уже упо­мя­нуто) появ­ля­ются вообще в каче­стве денег впер­вые именно как меж­ду­на­род­ное сред­ство пла­тежа и обмена, и именно из этого их появ­ле­ния и абстра­ги­ру­ется поня­тие о них как все­об­щем товаре. То наци­о­наль­ное, поли­ти­че­ское огра­ни­че­ние, кото­рое деньги фор­мально полу­чают вообще как мера (в резуль­тате уста­нов­ле­ния единицы-​меры и деле­ния этой еди­ницы на части) и кото­рое в монете может рас­про­стра­ниться также и на ее содер­жа­ние в тех слу­чаях, когда выпус­ка­е­мые госу­дар­ством знаки сто­и­мо­сти заме­няют дей­стви­тель­ный металл, — все это исто­ри­че­ски воз­ни­кает позд­нее, чем та форма, в кото­рой деньги высту­пают как все­об­щий товар, как миро­вая монета. Но почему? Потому, что деньги здесь вообще высту­пают в их кон­крет­ной форме денег.

Быть мерой и быть сред­ством обра­ще­ния — это такие функ­ции денег, в про­цессе выпол­не­ния кото­рых они при­ни­мают осо­бые формы суще­ство­ва­ния только в резуль­тате позд­ней­шего обособ­ле­ния этих функ­ций в нечто само­сто­я­тель­ное. Возьмем, во-​первых, монету: пер­во­на­чально она не что иное, как опре­де­лен­ная весо­вая часть золота; штем­пель сюда добав­ля­ется как гаран­тия, как пока­за­тель веса, так что пока он еще ничего не меняет; штем­пель, явля­ю­щийся фор­маль­ным уве­дом­ле­нием о сто­и­мо­сти, пре­вра­ща­ется в само­сто­я­тель­ный знак, сим­вол сто­и­мо­сти и посред­ством самого́ меха­низма обра­ще­ния ста­но­вится вме­сто формы суб­стан­цией; здесь необ­хо­димо вме­ша­тель­ство госу­дар­ства, так как подоб­ный знак дол­жен быть гаран­ти­ро­ван полу­чив­шей само­сто­я­тель­ное бытие мощью обще­ства, госу­дар­ством. Но на самом деле деньги дей­ствуют в обра­ще­нии именно как деньги, как золото и серебро; быть моне­той — это всего лишь их функ­ция. В этой функ­ции они обособ­ля­ются и могут суб­ли­ми­ро­ваться в чистый знак сто­и­мо­сти, кото­рый в каче­стве тако­вого нуж­да­ется в зако­нами уста­нов­лен­ном и зако­нами вынуж­да­е­мом признании.

Во-​вторых, возь­мем меру. Денежные единицы-​меры и их под­раз­де­ле­ния в дей­стви­тель­но­сти пер­во­на­чально — всего лишь весо­вые части денег как металла; как деньги они обла­дают тою же единицей-​мерой, какой они обла­дают как вес. Разница только в сле­ду­ю­щем: коль скоро в наче­ка­нен­ных кусоч­ках металла, соот­вет­ству­ю­щих этому весо­вому под­раз­де­ле­нию, номи­наль­ная сто­и­мость начи­нает отры­ваться от реаль­ной сто­и­мо­сти, слу­жа­щие мерой под­раз­де­ле­ния золота и серебра как эолота и серебра отры­ва­ются от их слу­жа­щих мерой под­раз­де­ле­ний как денег; и в резуль­тате этого опре­де­лен­ные весо­вые части металла, поскольку они функ­ци­о­ни­руют как изме­ри­тели сто­и­мо­сти, полу­чают для этой своей функ­ции соб­ствен­ные наименования.

Так вот, в миро­вой тор­говле золото и серебро оце­ни­ва­ются только по сво­ему весу — без учета их чеканки; дру­гими сло­вами, от их монет­ного бытия абстра­ги­ру­ются. В меж­ду­на­род­ной тор­говле они высту­пают совер­шенно в той форме или в той бес­фор­мен­но­сти, в кото­рой они высту­пали пер­во­на­чально, и там, где они слу­жат в каче­стве сред­ства обмена, они, как это пер­во­на­чально было и во внут­рен­нем обра­ще­нии, слу­жат все­гда вме­сте с тем и как рав­но­цен­ная сто­и­мость, как реа­ли­зо­ван­ная цена, как дей­стви­тель­ный экви­ва­лент. Там, где, таким обра­зом, они слу­жат как монета, как всего лишь сред­ство обмена, они вме­сте с тем слу­жат и как пол­но­цен­ный пред­ста­ви­тель сто­и­мо­сти. А их дру­гие функ­ции оста­ются теми же, в кото­рых они вообще слу­жат как деньги, в форме сокро­вища (пони­ма­ется ли оно как надеж­ный по сво­ему мате­ри­алу запас жиз­нен­ных средств на буду­щее или как богат­ство вообще) или как все­об­щее пла­теж­ное сред­ство, не зави­ся­щее от непо­сред­ствен­ных потреб­но­стей обме­ни­ва­ю­щихся и удо­вле­тво­ря­ю­щее только их все­об­щую потреб­ность (или также отсут­ствие у них потреб­но­стей). В каче­стве поко­я­ще­гося адек­ват­ного экви­ва­лента, кото­рый может быть удер­жан от обра­ще­ния, потому что он не явля­ется пред­ме­том опре­де­лен­ной непо­сред­ствен­ной потреб­но­сти, деньги — это [B'—6] запас, обес­пе­че­ние жиз­нен­ными сред­ствами на буду­щее вообще: это та форма, в кото­рой вла­деет богат­ством чело­век, не име­ю­щий в дан­ный момент опре­де­лен­ных потреб­но­стей, т. е. та форма, в кото­рой люди вла­деют излиш­ком, не тре­бу­ю­щейся непо­сред­ственно в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти частью богат­ства и т. д. Это — в такой же мере обес­пе­че­ние буду­щих потреб­но­стей, в какой и выхо­дя­щая за пре­делы нуж­да­е­мо­сти форма богатства.

Итак, форма денег как меж­ду­на­род­ного сред­ства обмена и пла­тежа в дей­стви­тель­но­сти явля­ется не какой-​то их осо­бой фор­мой, а только одним из при­ме­не­ний их как денег; это — те их функ­ции, в кото­рых они наи­бо­лее бро­са­ю­щимся в глаза обра­зом функ­ци­о­ни­руют в своей про­стой и в то же время кон­крет­ной форме как деньги, как един­ство меры и сред­ства обра­ще­ния и вме­сте с тем как ни то, ни дру­гое. Это их самая пер­во­на­чаль­ная форма. Она высту­пает как осо­бая форма только рядом с той фор­мой обособ­ле­ния, кото­рую деньги могут при­нять в так назы­ва­е­мом внут­рен­нем обра­ще­нии как мера и монета.

В этом каче­стве золото и серебро играют важ­ную роль в созда­нии миро­вого рынка. Так, напри­мер, цир­ку­ля­ция аме­ри­кан­ского серебра с Запада на Восток; связь посред­ством метал­ли­че­ских денег между Америкой и Европой, с одной сто­роны, и между Америкой и Азией, Европой и Азией, с дру­гой сто­роны, с начала новой эпохи… В каче­стве миро­вой монеты деньги по суще­ству без­раз­личны к своей форме сред­ства обра­ще­ния, в то время как их мате­риал состав­ляет теперь всё. Они высту­пают не для обмена излишка, а для саль­ди­ро­ва­ния избытка в сово­куп­ном про­цессе меж­ду­на­род­ного обмена. Форма здесь непо­сред­ственно сов­па­дает с их функ­цией быть това­ром, в смысле повсе­местно име­ю­щего хож­де­ние товара, уни­вер­саль­ного товара.

Обращаются ли здесь деньги в виде наче­ка­нен­ных монет или в дру­гом виде, без­раз­лично. Мексиканские дол­лары, рус­ские импе­ри­алы — это всего лишь форма про­дукта южно­аме­ри­кан­ских и рус­ских руд­ни­ков. Точно таким же обра­зом слу­жит и англий­ский сове­рен, потому что он не опла­чи­вает сто­и­мость чеканки (Тук) 106.

Как отно­сятся золото и серебро к своим непо­сред­ствен­ным про­из­во­ди­те­лям в тех стра­нах, где они пред­став­ляют собою непо­сред­ствен­ный про­дукт, ове­ществ­ле­ние неко­то­рого осо­бого вида труда? В их руках золото и серебро про­из­во­дятся непо­сред­ственно как товар, т. е. как такая потре­би­тель­ная сто­и­мость, кото­рая для сво­его про­из­во­ди­теля потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти не имеет, а ста­но­вится тако­вой только в резуль­тате ее отчуж­де­ния, в резуль­тате того, что про­дукт бро­сают в обра­ще­ние. В руках про­из­во­ди­теля золота и серебра они могут высту­пать только как сокро­вище, потому что они не явля­ются про­дук­том обра­ще­ния, не извле­чены из него, а еще в него не всту­пили. Добытое золото и серебро надо непо­сред­ственно, в соот­вет­ствии с содер­жа­щимся в них рабо­чим вре­ме­нем, сперва обме­нять на дру­гие товары, рядом с кото­рыми они, однако, суще­ствуют как осо­бый товар. Но, с дру­гой сто­роны, так как золото и серебро вме­сте с тем имеют зна­че­ние про­дукта все­об­щего труда, оли­це­тво­ре­ния этого все­об­щего труда, чем они в каче­стве непо­сред­ствен­ного про­дукта не явля­ются, то они ста­вят сво­его про­из­во­ди­теля в то при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние, что тот сразу же высту­пает в каче­стве поку­па­теля, а не про­давца. Чтобы поль­зо­ваться добы­ва­е­мым золо­том как день­гами, его про­из­во­ди­тель дол­жен отчуж­дать от себя это золото как непо­сред­ствен­ный про­дукт, но вме­сте с тем он не нуж­да­ется в том опо­сред­ство­ва­нии, в кото­ром нуж­да­ется про­из­во­ди­тель вся­кого дру­гого товара. Даже в форме поку­па­теля он явля­ется продавцом.

Иллюзорное пред­став­ле­ние о том, что деньги в каче­стве все­об­щего богат­ства, удо­вле­тво­ря­ю­щего все потреб­но­сти, можно выта­щить за уши непо­сред­ственно из земли или реч­ного русла, обна­ру­жи­ва­ется, напри­мер, в наив­ной форме в сле­ду­ю­щем эпизоде:

«В 760 году мно­же­ство бед­ных людей пере­се­ли­лось к югу от Праги с целью про­мы­вать там реч­ной золо­той песок, и три чело­века могли в один день добыть марку (½ фунта) золота; в резуль­тате этого наплыв людей к «при­ис­кам» был настолько велик, что в сле­ду­ю­щем году страну постиг голод («Abhandlung von dem Alterthume des böhmischen Bergwerks», von M. G. Körner. Schneeberg, 1758)» 107.

Когда деньги пере­даны в виде золота [или серебра], они в форме [золота или] серебра могут быть всюду пере­че­ка­нены в сред­ства обращения.

«Деньги все­гда обла­дают спо­соб­но­стью обме­ни­ваться на то, что они изме­ряют» (Bosanquet. Metallic, Paper, and Credit Currency. London, 1842, стр.100).

«Золото все­гда может купить дру­гие товары, тогда как дру­гие товары не все­гда могут купить золото…» «Необходимо иметь весьма зна­чи­тель­ное коли­че­ство дра­го­цен­ных метал­лов, при­ме­ни­мых и при­ме­ня­е­мых в каче­стве наи­бо­лее удоб­ного сред­ства уре­гу­ли­ро­ва­ния меж­ду­на­род­ных балан­сов» (Tooke. An Inquiry into the Currency Principle. 2nd edition. London, 1844, стр. 10, 13).

Золото и серебро в XVI веке, в период дет­ства бур­жу­аз­ного обще­ства, вызы­вали к себе исклю­чи­тель­ный инте­рес со сто­роны госу­дарств и зарож­дав­шейся поли­ти­че­ской эко­но­мии глав­ным обра­зом как меж­ду­на­род­ные деньги. Та спе­ци­фи­че­ская роль, кото­рую золото и серебро играют в меж­ду­на­род­ном обще­нии, снова совер­шенно ясна и снова при­зна­ется эко­но­ми­стами со вре­мени боль­ших отли­вов золота и кри­зи­сов 1825, 1839, 1847, 1857 годов. Здесь золото — абсо­лют­ное, исклю­чи­тель­ное меж­ду­на­род­ное сред­ство пла­тежа, высту­па­ю­щее в каче­стве само­до­вле­ю­щей сто­и­мо­сти, все­об­щего экви­ва­лента. Стоимость должна пере­да­ваться в звон­кой монете, она не может быть пере­дана ни в какой дру­гой форме товара.

«Можно рас­счи­ты­вать на то, что золото и серебро… по их при­бы­тии (к кре­ди­тору] почти в точ­но­сти реа­ли­зуют тре­бу­е­мую сумму»… «Золото и серебро обла­дают в таких слу­чаях бес­ко­неч­ным пре­иму­ще­ством перед всеми дру­гими това­рами бла­го­даря тому обсто­я­тель­ству, что они повсе­местно упо­треб­ля­ются как деньги».

(Фуллартон здесь, сле­до­ва­тельно, видит, что сто­и­мость пере­да­ется в золоте и серебре как день­гах, а не в това­рах, что [B'—7] это — спе­ци­фи­че­ская функ­ция их как денег, и поэтому он неправ, говоря, что они пере­да­ются как капи­тал, и внося тем самым уже при рас­смот­ре­нии денег не отно­ся­щи­еся сюда отно­ше­ния. Капитал может пере­да­ваться также и в форме риса, пряжи и т. п.)

«Обычно дого­ва­ри­ва­ются опла­чи­вать долги, внеш­ние и внут­рен­ние, не чаем, кофе, саха­ром или индиго, а моне­той; и поэтому пере­сылка денег либо в той самой валюте, кото­рая ука­зана в кон­тракте, либо в слит­ках, кото­рые могут быть быстро пре­вра­щены в ука­зан­ную монету на монет­ном дворе или на рынке той страны, куда пере­сы­ла­ются деньги, пред­став­ляет для отпра­ви­теля все­гда наи­бо­лее вер­ный, про­стой и точ­ный спо­соб уплаты, под­вер­га­ю­щий его риску иметь непри­ят­но­сти вслед­ствие недо­статка спpoca или коле­ба­ния цен» (Fullarton. On the Regulation of Currencies. 2nd edition. London, 1845, стр. 132—133).

«Всякий дру­гой пред­мет» (пред­став­ля­ю­щий инте­рес своей осо­бой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, не явля­ю­щийся день­гами) «может по сво­ему коли­че­ству или каче­ству ока­заться не соот­вет­ству­ю­щим обыч­ному спросу той страны, куда он пере­сы­ла­ется» (Tooke. An Inquiry into the Currency Principle. 2nd edition. London, 1844, стр. 10).

Упорное неже­ла­ние эко­но­ми­стов при­знать деньги в этом опре­де­ле­нии пред­став­ляет собой оста­ток ста­рой поле­мики про­тив моне­тар­ной системы.

Деньги, фигу­ри­ру­ю­щие в каче­стве все­об­щего меж­ду­на­род­ного поку­па­тель­ного и пла­теж­ного сред­ства, — отнюдь не новое их опре­де­ле­ние. Напротив, это лишь те же деньги в той уни­вер­саль­но­сти их про­яв­ле­ния, кото­рая соот­вет­ствует все­общ­но­сти их поня­тия; это их наи­бо­лее адек­ват­ный спо­соб суще­ство­ва­ния, в кото­ром они на деле являют себя как уни­вер­саль­ный товар.

В зави­си­мо­сти от раз­лич­ных функ­ций, выпол­ня­е­мых день­гами, одна и та же денеж­ная вели­чина [Geldstück] может менять свою пози­цию [Platz]. Сегодня она может быть моне­той, зав­тра, не меняя своей внеш­ней формы бытия, — день­гами, т. е. поко­я­щимся экви­ва­лен­том. Золото и серебро как кон­крет­ное суще­ство­ва­ние денег тем самым суще­ственно отли­ва­ются от знака сто­и­мо­сти, кото­рым они могут быть заме­нены во внут­рен­нем обра­ще­нии: золо­тые и сереб­ря­ные монеты могут быть пере­плав­лены в слитки и этим путем сохра­нить свою индиф­фе­рент­ную форму по отно­ше­нию к их мест­ному харак­теру в каче­стве монеты или, если они пре­вра­щены в деньги в виде монеты, слу­жить только как метал­ли­че­ский вес. Таким обра­зом они могут стать сырьем для пред­ме­тов рос­коши, или накап­ли­ваться как сокро­вище, или как меж­ду­на­род­ное сред­ство пла­тежа отправ­ляться за гра­ницу, где они снова спо­собны пре­вра­щаться в форму наци­о­наль­ной монеты, любой наци­о­наль­ной: монеты. Они сохра­няют свою сто­и­мость в любой из этих форм.

Со зна­ком сто­и­мо­сти этого не про­ис­хо­дит. Он только там знак, где он тако­вым счи­та­ется, а он счи­та­ется зна­ком только там, где за ним стоит госу­дар­ствен­ная власть. Поэтому он при­ко­ван к обра­ще­нию и не может впасть обратно в ту индиф­фе­рент­ную форму, в кото­рой золото и серебро все­гда сами явля­ются сто­и­мо­стью и имеют воз­мож­ность при­ни­мать любую наци­о­наль­ную чеканку или, в без­раз­ли­чии к этой послед­ней, слу­жить в своей непо­сред­ствен­ной форме бытия сред­ством обмена и мате­ри­а­лом для обра­зо­ва­ния сокро­вищ или же, нако­нец, пре­вра­щаться в товар. Золото и серебро не при­ко­ваны ни к одной из этих форм, а при­ни­мают любую из них, смотря по тому, как это обу­слов­лено потреб­но­стью или тен­ден­цией про­цесса обра­ще­ния. В той мере, в какой золото и серебро в каче­стве осо­бого товара не пере­ра­ба­ты­ва­ются в пред­меты рос­коши, они суще­ствуют прежде всего в соот­но­ше­нии с обра­ще­нием, но не только с внут­рен­ним, а с миро­вым обра­ще­нием; однако вме­сте с тем они все­гда суще­ствуют в само­сто­я­тель­ной форме, про­ти­вясь погло­ще­нию их обра­ще­нием. Монета, изо­ли­ро­ван­ная как тако­вая, т. е. как всего лишь знак сто­и­мо­сти, суще­ствует только бла­го­даря обра­ще­нию и только в нем. Даже накап­ли­ва­ясь, он [знак сто­и­мо­сти] может накап­ли­ваться только как монета, ибо его власть пре­кра­ща­ется на гра­ни­цах страны. За исклю­че­нием тех форм обра­зо­ва­ния сокро­вищ, кото­рые воз­ни­кают из самого про­цесса обра­ще­ния и, соб­ственно говоря, явля­ются лишь точ­ками покоя послед­него, а именно за исклю­че­нием обра­зо­ва­ния пред­на­зна­чен­ного для обра­ще­ния запаса монет или резерва для пла­те­жей, про­из­во­ди­мых в той же наци­о­наль­ной монете, здесь вообще не может быть речи об обра­зо­ва­нии сокро­вищ, т. е. об обра­зо­ва­нии сокро­вищ в соб­ствен­ном смысле слова, ибо у монеты как знака сто­и­мо­сти отсут­ствует суще­ствен­ный эле­мент обра­зо­ва­ния сокро­вищ — быть не всего лишь сим­во­ли­че­ской сто­и­мо­стью, а, помимо своей соци­аль­ной функ­ции, непо­сред­ствен­ным бытием самой сто­и­мо­сти и потому богат­ством, неза­ви­си­мым от той или иной опре­де­лен­ной обще­ствен­ной связи. Поэтому те законы, кото­рые обу­слов­ли­вают знак сто­и­мо­сти, чтобы он был таким зна­ком, не обу­слов­ли­вают метал­ли­че­ских денег, ибо они не при­ко­ваны к функ­ции монеты.

Ясно далее, что обра­зо­ва­ние сокро­вищ, т. е. изъ­я­тие денег из обра­ще­ния и соби­ра­ние их в опре­де­лен­ных пунк­тах, имеет мно­го­об­раз­ные формы: вре­мен­ное накоп­ле­ние, про­ис­те­ка­ю­щее из про­стого факта раз­де­ле­ния покупки и про­дажи, т. е. из непо­сред­ствен­ного меха­низма самого́ про­стого обра­ще­ния; накоп­ле­ние денег, про­ис­те­ка­ю­щее из функ­ции денег как пла­теж­ного сред­ства; нако­нец, соб­ственно обра­зо­ва­ние сокро­вищ, жела­ю­щее удер­жать и сохра­нить деньги как абстракт­ное богат­ство или хотя бы только как избы­ток налич­ного богат­ства над непо­сред­ствен­ной потреб­но­стью в нем и как гаран­тию на буду­щее или как то, что может затруд­нить воз­ник­но­ве­ние непро­из­воль­ных зато­ров в обра­ще­нии. Последние формы, при кото­рых [B'—8] само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние, адек­ват­ное бытие мено­вой сто­и­мо­сти рас­смат­ри­ва­ется уже только в своей непо­сред­ственно вещ­ной форме золота, в бур­жу­аз­ном обще­стве все более и более исче­зают. Современные формы обра­зо­ва­ния сокро­вищ, про­ис­те­ка­ю­щие из самого меха­низма обра­ще­ния и явля­ю­щи­еся усло­ви­ями выпол­не­ния день­гами своих функ­ций, полу­чают, наобо­рот, боль­шее раз­ви­тие, хотя они при­ни­мают раз­лич­ную форму, кото­рая под­ле­жит рас­смот­ре­нию в раз­деле о бан­ко­вом деле.

На основе про­стого метал­ли­че­ского обра­ще­ния обна­ру­жи­ва­ется, однако, что в резуль­тате раз­лич­ных опре­де­ле­ний, в кото­рых функ­ци­о­ни­руют деньги, или в резуль­тате про­цесса обра­ще­ния, этого обще­ствен­ного обмена веществ, налич­ное золото и серебро осе­дают в раз­лич­ных фор­мах в каче­стве поко­я­ще­гося сокро­вища, но при этом так, что хотя та часть денег, кото­рая суще­ствует в каче­стве такого сокро­вища, посто­янно меняет свои эле­менты и на поверх­но­сти обще­ства имеет место посто­ян­ная смена тех пор­ций денег, кото­рые выпол­няют ту или дру­гую функ­цию, пере­хо­дят из сокро­вищ в обра­ще­ние (внут­рен­нее или меж­ду­на­род­ное), из обра­ще­ния погло­ща­ются резер­ву­а­рами сокро­вищ или пере­плав­ля­ются в пред­меты рос­коши, — тем не менее функ­ци­о­ни­ро­ва­ние денег в каче­стве средств обра­ще­ния нико­гда не под­вер­га­ется огра­ни­че­нию вслед­ствие такого рода осе­да­ния денег в виде поко­я­щихся отло­же­ний. Вывоз или ввоз денег попе­ре­менно опу­сто­шает или напол­няет эти раз­лич­ные резер­ву­ары, как это про­ис­хо­дит и в резуль­тате повы­ше­ния или паде­ния общей суммы цен во внут­рен­нем обра­ще­нии — без того, чтобы тре­бу­е­мая для самого обра­ще­ния масса денег из-​за избытка золота и серебра уве­ли­чи­ва­лась сверх над­ле­жа­щего их коли­че­ства или падала ниже этого их коли­че­ства. То, что не тре­бу­ется как сред­ство обра­ще­ния, изы­ма­ется в виде сокро­вища; рав­ным обра­зом и сокро­вище, как только в нем воз­ни­кает потреб­ность, погло­ща­ется обра­ще­нием. Поэтому у наро­дов с чисто метал­ли­че­ским обра­ще­нием обра­зо­ва­ние сокро­вищ обна­ру­жи­ва­ется в раз­лич­ных фор­мах — от соби­ра­ния их отдель­ными лицами до соби­ра­ния их госу­дар­ством, хра­ня­щим свою госу­дар­ствен­ную казну. В бур­жу­аз­ном обще­стве этот про­цесс сво­дится к выпол­не­нию тре­бо­ва­ний сово­куп­ного про­цесса про­из­вод­ства и при­ни­мает дру­гие формы. Он высту­пает как осо­бое заня­тие, потреб­ность в кото­ром воз­никла в резуль­тате раз­де­ле­ния труда в сово­куп­ном про­цессе про­из­вод­ства и кото­рое на более наив­ных ста­диях раз­ви­тия совер­ша­ется частично как дело всех част­ных лиц, частично как госу­дар­ствен­ное дело. Основа, тем не менее, оста­ется та же; деньги в раз­лич­ных раз­ви­тых функ­циях и даже в функ­ции чисто при­зрач­ной функ­ци­о­ни­руют постоянно.

Это рас­смот­ре­ние чисто метал­ли­че­ского обра­ще­ния тем более важно, что все спе­ку­ля­ции эко­но­ми­стов по поводу более высо­ких, более опо­сред­ство­ван­ных форм обра­ще­ния зави­сят от точки зре­ния на про­стое метал­ли­че­ское обра­ще­ние. Разумеется 1), что когда мы гово­рим об уве­ли­че­нии или умень­ше­нии коли­че­ства золота и серебра, все­гда пред­по­ла­га­ется, что сто­и­мость золота и серебра оста­ется тою же, т. е. что тре­бу­е­мое для их про­из­вод­ства рабо­чее время не изме­ни­лось. Падение или повы­ше­ние вели­чины их сто­и­мо­сти в резуль­тате умень­ше­ния или уве­ли­че­ния тре­бу­е­мого для их про­из­вод­ства рабо­чего вре­мени отнюдь не пред­став­ляет собой какой-​либо отли­ча­ю­щей их от дру­гих това­ров осо­бен­но­сти, как бы это ни вре­дило их функ­ции пла­теж­ного сред­ства. 2) Те мотивы, кото­рые — помимо паде­ния и повы­ше­ния цен и помимо необ­хо­ди­мо­сти поку­пать товары у про­дав­цов, не нуж­да­ю­щихся во встреч­ном товаре (как это бывает в слу­чае голода и в воен­ное время) — застав­ляют откры­вать резер­ву­ары сокро­вищ или их снова напол­нять, т. е. мотивы, свя­зан­ные с [повы­ше­нием и сни­же­нием] про­цент­ной ставки, не могут быть рас­смот­рены здесь, где деньги еще рас­смат­ри­ва­ются только как деньги, а не как форма капитала.

Итак, нахо­дя­ща­яся в какой-​либо стране масса золота и серебра должна быть и все­гда будет, на основе про­стого метал­ли­че­ского обра­ще­ния и поко­я­щейся на налич­ных день­гах все­об­щей тор­говли, больше, чем масса золота и серебра, обра­ща­ю­щихся в каче­стве монеты, хотя коли­че­ствен­ное соот­но­ше­ние между той пор­цией денег, кото­рая функ­ци­о­ни­рует как деньги, и той, кото­рая функ­ци­о­ни­рует как монета, будет меняться, и те же самые деньги могут выпол­нять попе­ре­менно то ту, то дру­гую функ­цию, совер­шенно так же, как будут меняться в коли­че­ствен­ном отно­ше­нии и заме­нять друг друга каче­ственно те пор­ции денег, кото­рые слу­жат для внут­рен­него и меж­ду­на­род­ного обра­ще­ния. Однако масса золота и серебра явля­ется посто­ян­ным резер­ву­а­ром для обоих дви­же­ний обра­ще­ния, как отвод­ным, так и при­во­дя­щим кана­лом для них, при­чем при­во­дя­щим кана­лом она слу­жит именно в силу того, что она слу­жит отвод­ным каналом.

* * *

Как мено­вая сто­и­мость, каж­дый товар может быть раз­де­лен на любое коли­че­ство частей, как бы неде­лима ни была его потре­би­тель­ная сто­и­мость, напри­мер потре­би­тель­ная сто­и­мость дома. В своей цене товар суще­ствует как такая дели­мая мено­вая сто­и­мость, т. е. как сто­и­мость, оце­ни­ва­е­мая в день­гах. Так он может быть отчуж­даем любым обра­зом, часть за частью, за деньги. Хотя бы он был недви­жим и неде­лим, товар, таким обра­зом, может быть бро­шен в обра­ще­ние отдель­ными кусоч­ками бла­го­даря пере­даче дру­гому лицу права соб­ствен­но­сти [B'—9] на его частицы. Так деньги дей­ствуют раз­ла­га­ю­щим обра­зом на недви­жи­мую, неде­ли­мую собственность.

«Деньги — сред­ство раз­дро­бить вла­де­ние на бес­чис­лен­ные кусочки и по частям про­едать его путем обмена» (Bray. Labour’s Wrongs and Labour’s Remedy. Leeds, 1839, стр. 140—141) [Русский пере­вод, стр. 173].

Не будь денег, масса пред­ме­тов была бы неспо­собна к обмену, не под­ле­жала бы отчуж­де­нию, ибо только бла­го­даря день­гам эти пред­меты полу­чают неза­ви­си­мое от при­роды их потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти и ее отно­ше­ний существование.

«Когда непо­движ­ные и неиз­ме­ня­ю­щи­еся вещи стали объ­ек­том тор­говли среди людей в такой же сте­пени, как вещи подвиж­ные и создан­ные для обмена, вошли в упо­треб­ле­ние деньги в каче­стве пра­вила и меры (square), бла­го­даря чему все эти вещи полу­чили оценку и сто­и­мость» ([Misselden.] Free Trade, or The Meanes to make Trade florish. London, 622, стр. 21).

«Введение денег, кото­рые поку­пают всё, …при­во­дит к необ­хо­ди­мо­сти закон­ного отчуж­де­ния» (фео­даль­ных поме­стий) (John Dalrymple. An Essay towards a general history of Feudal Property in Great Britain. 4th edition. London, 1759, стр. 124).

* * *

На самом деле все опре­де­ле­ния, в кото­рых высту­пают деньги — изме­ри­тель сто­и­мо­сти, сред­ство обра­ще­ния и деньги как тако­вые — выра­жают лишь раз­лич­ные отно­ше­ния, в кото­рых инди­виды участ­вуют в сово­куп­ном про­из­вод­стве или отно­сятся к сво­ему соб­ствен­ному про­из­вод­ству как к обще­ствен­ному. Эти отно­ше­ния инди­ви­дов друг к другу высту­пают, однако, как обще­ствен­ные отно­ше­ния вещей.

* * *

«В 1593 г. кор­тесы сде­лали Филиппу II сле­ду­ю­щее пред­став­ле­ние: «Кортесы в Вальядолиде 1548 года про­сили ваше вели­че­ство не раз­ре­шать впредь ввоза в коро­лев­ство све­чей, стек­лян­ных това­ров, юве­лир­ных изде­лий, ножей и тому подоб­ных вещей, кото­рые при­во­зятся из-​за гра­ницы с целью обмена этих столь бес­по­лез­ных для чело­ве­че­ской жизни вещей на золото, как будто бы испанцы были индей­цами»» (Sempéré. Considérations sur les causes de la grandeur et de la décadence de la monarchie Espagnole. Tome premier. Paris, 1826, стр. 275—276).

«Все пря­чут и тайно зака­пы­вают свои деньги глу­боко в землю, в осо­бен­но­сти же языч­ники» (нема­го­ме­тане), «дер­жа­щие в своих руках почти всю тор­говлю и почти все деньги и одер­жи­мые верою, что золото и серебро, кото­рые они пря­чут в тече­ние своей жизни, будут слу­жить им после смерти» (François Bernier. Voyages contenant la description des Etats du Grand Mogol. Tome I. Paris, 1830, стр. 314). (При дворе Аурангзеба.)

«Они имеют одни мысли и пере­дают силу и власть свою зверю… никому нельзя будет ни поку­пать, ни про­да­вать, кроме того, кто имеет начер­та­ние или имя зверя, или число имени его» (Апокалипсис. Вульгата 108).

«Великий и конеч­ный резуль­тат тор­говли — не богат­ство вообще, а по пре­иму­ще­ству изоби­лие серебра и золота…, кото­рые непре­хо­дящи и не столь изме­ня­емы, как дру­гие товары, и пред­став­ляют собой богат­ство во все вре­мена и повсеместно».

(Их непре­хо­дя­щий харак­тер состоит, стало быть, не только в непре­хо­дя­щем харак­тере их мате­ри­ала, а в том, что они оста­ются богат­ством все­гда, т. е. все­гда пре­бы­вают в опре­де­ле­нии формы мено­вой стоимости.)

«Изобилие вина, зерна, птицы, мяса и т. д. есть богат­ство, но богат­ство только hic et nunc12 » (зави­сит от их осо­бен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти). «Поэтому про­из­вод­ство таких това­ров и резуль­таты такой тор­говли, кото­рые обес­пе­чи­вают страну золо­том и сереб­ром, выгод­нее чего-​либо иного» (Petty. Several Essays in Political Arithmetick. London, 1699, стр. 178—179).

«Только золото и серебро не пре­хо­дящи» (нико­гда не пере­стают быть мено­вой сто­и­мо­стью), «а во все вре­мена и во всех местах» (польза осо­бен­ных потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей обу­слов­лена вре­ме­нем и местом, как и сами потреб­но­сти, кото­рые они удо­вле­тво­ряют) «ценятся как богат­ство; все же про­чее есть лишь богат­ство pro hic et nunc13 » (там же, стр. 196).

«Богатство каж­дой нации заклю­ча­ется глав­ным обра­зом в ее уча­стии во внеш­ней тор­говле с миро­вым рын­ком (the whole commercial world), a не во внут­рен­ней тор­говле съест­ными при­па­сами, напит­ками и одеж­дой, при­но­ся­щими мало золота и серебра, уни­вер­саль­ного богат­ства (universal wealth)» (там же, стр. 242).

Подобно тому, как золото и серебро сами по себе явля­ются все­об­щим богат­ством, так и вла­де­ние ими высту­пает как про­дукт миро­вого обра­ще­ния, а не обра­ще­ния, огра­ни­чен­ного непо­сред­ствен­ными природно-​этническими свя­зями.
Может пока­заться стран­ным, что Петти, кото­рый назы­вает землю мате­рью, а труд отцом богат­ства 109, учит раз­де­ле­нию труда и вообще в дерзко гени­аль­ной манере всюду имеет в виду про­цесс про­из­вод­ства вме­сто отдель­ного про­дукта, — здесь все же, ока­зы­ва­ется, по-​видимому, пол­но­стью в плену языка и пред­став­ле­ний моне­тар­ной системы. [B'—10] Нельзя, однако, забы­вать, что исходя из его пред­по­сылки, как и из бур­жу­аз­ной пред­по­сылки вообще, золото и серебро явля­ются лишь адек­ват­ной фор­мой экви­ва­лента, кото­рый дол­жен при­сва­и­ваться все­гда только через отчуж­де­ние това­ров и, сле­до­ва­тельно, через труд. Заниматься про­из­вод­ством ради про­из­вод­ства, т. е. раз­ви­вать про­из­во­дя­щие богат­ство про­из­во­ди­тель­ные силы без оглядки на пре­делы непо­сред­ствен­ной нуж­да­е­мо­сти или непо­сред­ствен­ного потреб­ле­ния, — это тре­бо­ва­ние полу­чает у Петти такое выра­же­ние: про­из­во­дить и обме­ни­вать не ради пре­хо­дя­щих актов потреб­ле­ния, в кото­рых рас­тво­ря­ются все товары, а ради золота и серебра. Здесь Петти одно­вре­менно выра­жает и под­сте­ги­вает энер­гич­ную, бес­по­щад­ную, все­об­щую страсть англий­ской нации к обо­га­ще­нию в XVII веке.

Отметим, прежде всего, свой­ствен­ное день­гам извра­ще­ние: из сред­ства они ста­но­вятся целью и ведут к дегра­да­ции про­чих товаров:

«Естественным пред­ме­том тор­говли явля­ется товар (Merchandize), а искус­ствен­ным — деньги… Хотя деньги и по при­роде вещей, и по вре­мени появ­ля­ются после товара, тем не менее они, как ими теперь поль­зу­ются» (в их нынеш­нем при­ме­не­нии) «пре­вра­ти­лись в самое главное».

Так пишет Мисселден, лон­дон­ский купец, в своем сочи­не­нии «Free Trade, or the Meanes to make Trade florish». London, 1622 (стр. 7). Он срав­ни­вает обмен ран­гами между день­гами и това­ром с судь­бой двух сыно­вей древ­него Иакова, кото­рый пра­вую руку воз­ло­жил на млад­шего сына, а левую — на стар­шего 110 (там же).

Противоположность между день­гами как сокро­ви­щем и това­рами, мено­вая сто­и­мость кото­рых пре­кра­щает свое суще­ство­ва­ние по выпол­не­нии ими своей цели в каче­стве потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей, и тео­рия воздержания:

«Всеобщая отда­лен­ная при­чина нашего недо­статка в день­гах заклю­ча­ется в боль­шом изли­ше­стве в потреб­ле­нии нашим коро­лев­ством ино­зем­ных това­ров, кото­рые вме­сто того, чтобы быть для нас commodities, ока­зы­ва­ются для нас discommodities14 , так как они лишают нас соот­вет­ствен­ного коли­че­ства сокро­вищ (treasure), кото­рые в про­тив­ном слу­чае вво­зи­лись бы вме­сто этих пустя­ков (toys)… Мы потреб­ляем у себя в слиш­ком боль­шом изоби­лии вина из Испании, Франции, Рейнской про­вин­ции, Леванта; изюм из Испании, коринку из Леванта, лино­ба­тист» (сорт тон­кого полотна) «и кем­брики» (дру­гие сорта его же) «из Геннегау15 и Нидерландов, шел­ко­вые изде­лия из Италии, сахар и табак из Вест-​Индии, пря­но­сти из Ост-​Индии; все это нам не так уж необ­хо­димо и, тем не менее, поку­па­ется за звон­кую монету… Уже ста­рый Катон гово­рил: Patrem familias vendacem, non emacem esse oportet16 » ([Misselden.] Free Trade. London, 1622, стр. 11—13).

«Чем более воз­рас­тает запас в това­рах, тем более умень­ша­ется запас, суще­ству­ю­щий в виде сокро­вища (in treasure)» (там же, стр. 23).

О без­воз­врат­ном обра­ще­нии на миро­вом рынке, осо­бенно в тор­говле с Азией:

«Количество денег умень­ша­ется в резуль­тате тор­говли с нехри­сти­ан­скими стра­нами, с Турцией, Персией и Ост-​Индией. Эта тор­говля ведется боль­шей частью на налич­ные деньги, однако совер­шенно иначе, чем тор­говля внутри хри­сти­ан­ского мира. Ибо, хотя тор­говля в пре­де­лах хри­сти­ан­ского мира ведется на налич­ные деньги, деньги все еще оста­ются заклю­чен­ными в гра­ни­цах этого мира. Действительно, в тор­говле между хри­сти­ан­скими стра­нами суще­ствуют тече­ния и про­ти­во­те­че­ния, при­ливы и отливы денег, потому что ино­гда в одном месте име­ется денег больше, в дру­гом месте меньше, в зави­си­мо­сти от того, что одна страна испы­ты­вает недо­ста­ток, а дру­гая имеет избы­ток: деньги при­хо­дят, ухо­дят и обра­ща­ются в кругу хри­сти­ан­ских наро­дов, но оста­ются все­гда в его пре­де­лах. А те деньги, кото­рые выво­зятся для тор­говли с нехри­сти­ан­скими наро­дами в выше­ука­зан­ные страны, все­гда только рас­хо­ду­ются (issued) и нико­гда не воз­вра­ща­ются назад» (там же, стр. 19—20).

Подобным же обра­зом, как и Мисселден, жалу­ется ста­рей­ший немец­кий политико-​эконом д-​р Мартин Лютер:

«Нельзя отри­цать, что купля и про­дажа — вещь нуж­ная, без кото­рой нельзя обой­тись; и можно поку­пать по-​христиански, осо­бенно вещи, слу­жа­щие потреб­но­стям и при­ли­чию, ибо и пат­ри­архи поку­пали и про­да­вали таким обра­зом скот, шерсть, хлеб, масло, молоко и про­чие блага. Это — дары бога, кото­рый их достав­ляет из земли и оде­ляет ими людей. Но внеш­няя тор­говля, кото­рая из Калькутты [B'—11] и Индии и т. д. при­во­зит товары вроде дра­го­цен­ных шел­ков, золо­тых изде­лий и пря­но­стей, слу­жа­щих рос­коши, а не пользе, и выса­сы­вает из страны и из насе­ле­ния деньги, не должна была бы допус­каться, если бы мы имели еди­ное прав­ле­ние и госу­даря. Но об этом я не хочу теперь писать; ибо я пола­гаю, что в конце кон­цов, когда мы больше не будем иметь денег, эта тор­говля пре­кра­тится сама собой, равно как и щеголь­ство и обжор­ство: ведь ника­кие писа­ния и поуче­ния не помо­гут, пока нас не при­ну­дит нужда и нищета.

По попу­ще­нию божию мы, немцы, должны отда­вать свое золото и серебро в чужие страны, обо­га­щать весь мир, а сами оста­ваться нищими. Англия имела бы меньше золота, если бы Германия остав­ляла ей ее сукно, и король пор­ту­галь­ский также имел бы меньше, если бы мы остав­ляли ему его пря­но­сти. Если ты под­счи­та­ешь, сколько денег без надоб­но­сти и при­чин выво­зится из немец­ких госу­дарств на одну только франк­фурт­скую ярмарку, то ты уди­вишься, каким обра­зом в немец­ких зем­лях оста­ется еще хоть один грош. Франкфурт — это сереб­ря­ная и золо­тая дыра, через кото­рую из немец­кой земли выте­кает все то, что только созда­ется и рас­тет, чека­нится и пре­вра­ща­ется в монету у нас; если бы эта дыра была заткнута, не при­хо­ди­лось бы теперь слы­шать жалоб, что повсюду одни только долги и нет денег, что все деревни и города разо­рены ростов­щи­че­скими дол­гами. Но пусть все идет, как должно идти: мы, немцы, должны остаться нем­цами; мы не отсту­пим; ведь мы должны» («Bücher vom Kaufhandel und Wucher», 1524) 111.

Буагильбер, зани­ма­ю­щий совер­шенно такое же зна­чи­тель­ное место во фран­цуз­ской поли­ти­че­ской эко­но­мии, как Петти в англий­ской, один из наи­бо­лее страст­ных про­тив­ни­ков моне­тар­ной системы, напа­дает на деньги в тех раз­лич­ных фор­мах, в кото­рых они высту­пают как исклю­чи­тель­ная сто­и­мость в про­ти­во­по­лож­ность дру­гим това­рам, как сред­ство пла­тежа (у Буагильбера осо­бенно в нало­гах) и как сокро­вище. (Специфическое бытие сто­и­мо­сти в день­гах про­яв­ля­ется как отно­си­тель­ное отсут­ствие сто­и­мо­сти, дегра­да­ция дру­гих товаров.)

Все при­во­ди­мые ниже цитаты из сочи­не­ний Буагильбера взяты из собра­ния его сочи­не­ний в изда­нии Эжена Дэра: «Economistes financiers du XVIII-​e siècle. Paris, 1843».

«Так как золото и серебро не явля­ются и нико­гда не были богат­ством в самих себе и так как они имеют цен­ность лишь отно­си­тель­ную и лишь постольку, поскольку они могут достав­лять необ­хо­ди­мые для жизни вещи, для кото­рых они слу­жат всего лишь зало­гом и оцен­кой, то без­раз­лично, име­ются ли они в боль­шем или в мень­шем коли­че­стве, если только они могут про­из­во­дить те же резуль­таты» («Le Détail de la France», 1697 год, глава VII пер­вой части [в изда­нии Дэра стр. 178]).

Количество денег не затра­ги­вает наци­о­наль­ного богат­ства, «если только их доста­точно для того, чтобы под­дер­жи­вать суще­ству­ю­щие цены необ­хо­ди­мых для жизни това­ров» (там же, глава XVIII вто­рой части, стр. 209).

(Буагильбер, сле­до­ва­тельно, фор­му­ли­рует здесь закон, что масса средств обра­ще­ния опре­де­ля­ется ценами, а не наоборот.)

То, что деньги пред­став­ляют собой всего лишь форму самого товара, обна­ру­жи­ва­ется в опто­вой тор­говле, где обмен про­ис­хо­дит без вме­ша­тель­ства денег, после того как «товары оце­нены»; «деньги — только путь и сред­ство, между тем как полез­ные для жизни товары пред­став­ляют конеч­ную цель» (там же, стр. 210).

Деньги должны быть только сред­ством обра­ще­ния, должны быть все­гда мобиль­ными; они нико­гда не должны ста­но­виться сокро­ви­щем, чем-​то непо­движ­ным; они должны нахо­диться «в непре­рыв­ном дви­же­нии, а это воз­можно только до тех пор, пока они обла­дают подвиж­но­стью…; но как только они ста­но­вятся непо­движ­ными,.. все погибло» (там же, глава XIX вто­рой части, стр. 213).

В про­ти­во­по­лож­ность той финан­со­вой поли­тике, для кото­рой един­ствен­ным объ­ек­том были деньги, Буагильбер утверждает:

«Финансовая наука явля­ется лишь углуб­лен­ным зна­нием инте­ре­сов сель­ского хозяй­ства и тор­говли» (там же, глава VIII тре­тьей части, стр. 241).

Буагильбер в самом деле обра­щает вни­ма­ние только на веще­ствен­ное содер­жа­ние богат­ства, на потреб­ле­ние, на потре­би­тель­ную стоимость:

«Истинное богат­ство [состоит в] пол­ном удо­вле­тво­ре­нии не только потреб­но­стей жизни, но и потреб­но­стей в излишке и во всем том, что может доста­вить удо­воль­ствие чув­ствам» («Dissertation sur la nature des richesses, de l’argent et des tributs», в изда­нии Дэра стр. 403).

«Из этих метал­лов» (золота и серебра) «сде­лали… идола и, пре­не­бре­гая целью и наме­ре­нием, ради кото­рых они были вве­дены в тор­говлю, — а именно, чтобы они слу­жили зало­гом при обмене и вза­им­ной пере­даче това­ров [B'—12],… их почти отстра­нили от выпол­не­ния этой службы и пре­вра­тили в боже­ства, кото­рым при­но­сили и каж­до­дневно про­дол­жают при­но­сить в жертву больше благ, дра­го­цен­но­стей и даже жиз­ней чело­ве­че­ских, чем сле­пая древ­ность когда-​либо при­но­сила в жертву тем лож­ным боже­ствам, кото­рые столь дол­гое время состав­ляли весь культ и всю рели­гию для боль­шин­ства наро­дов» (там же, стр. 395). «Нищета наро­дов про­ис­хо­дит только оттого, что быв­шего раба сде­лали гос­по­ди­ном или, вер­нее, тира­ном» (там же). Эту «узур­па­цию» необ­хо­димо сло­мить и «вос­ста­но­вить есте­ствен­ное поло­же­ние вещей» (там же).

С появ­ле­нием абстракт­ной жажды обо­га­ще­ния «тот­час был нане­сен боль­шой удар по той экви­ва­лент­но­сти, в кото­рой они» (деньги) «должны нахо­диться по отно­ше­нию ко всем дру­гим това­рам, чтобы в любой момент быть гото­выми орга­ни­зо­вать их обмен» (там же, стр. 399). «Вот, стало быть, раб тор­говли, став­ший ее гос­по­ди­ном… Та лег­кость, кото­рую предо­став­ляют деньги для совер­ше­ния любых пре­ступ­ле­ний, все более и более уве­ли­чи­вает полу­ча­е­мые при помощи денег доходы, по мере того как кор­руп­ция овла­де­вает серд­цами; и не под­ле­жит сомне­нию, что почти все зло­де­я­ния были бы изгнаны из госу­дар­ства, если бы из него можно было изгнать этот роко­вой металл» (стр. 399).

Обесценивание това­ров для пре­вра­ще­ния их в деньги (про­дажа их ниже их сто­и­мо­сти) — вот при­чина всей нищеты (см. главу V, цит. соч.). И в этом смысле он говорит:

«Деньги… сде­ла­лись пала­чом всех вещей» (там же, стр. 413).

Буагильбер срав­ни­вает финан­со­вое искус­ство выко­ла­чи­ва­ния денег с

«пере­гон­ным кубом, в кото­ром пре­вра­щают в пар чудо­вищ­ное коли­че­ство благ и това­ров, чтобы извлечь этот роко­вой экс­тракт» (там же, стр. 419).

Путем обес­це­не­ния бла­го­род­ных метал­лов «сами товары будут вос­ста­нов­лены в их спра­вед­ли­вой сто­и­мо­сти» (там же, стр. 422). «Деньги… объ­яв­ляют войну… всему роду чело­ве­че­скому» (там же, стр. 417).

(В таком же духе выска­зы­ва­ется и Плиний, «Historia Naturalis», книга XXXIII, глава II17 .)

В про­ти­во­по­лож­ность этому:

Деньги как миро­вая монета:

«Сношения наро­дов между собой рас­про­стра­ни­лись по всему зем­ному шару до такой сте­пени, что, можно ска­зать, весь мир сде­лался как бы одним горо­дом, в кото­ром про­ис­хо­дит непре­рыв­ная ярмарка всех това­ров, где каж­дый чело­век, сидя дома, может посред­ством денег при­об­ре­тать и насла­ждаться всем, что в дру­гом месте про­из­во­дится зем­лей, живот­ными и чело­ве­че­ским мастер­ством. Удивительное изоб­ре­те­ние!» (Montanari (Geminiano). «Della Moneta»; напи­сано около 1683 года. В изда­нии Кустоди: Parte Antica. Tomo III, стр. 40).

«Из какой страны он, из какого пле­мени? Он — богач» (Athenaeus. Deipnosophistae, книга IV, пара­граф 49).

О копа­нии золота в руд­ни­ках гово­рит Димитрий Фалерский:

«Алчность наде­ется выта­щить из недр земли самого Плутона» (там же, книга VI, пара­граф 23). «От денег берет свое начало ску­пость… Постепенно она раз­го­ре­лась неисто­вым обра­зом: это уже не ску­пость, а страсть к золоту» (Plinius, Historia Naturalis, книга XXXIII, глава III, пара­граф XIV).

«Ведь нет у смерт­ных ничего на свете,
Что хуже денег. Города они
Крушат, из дому выго­няют граж­дан,
И учат бла­го­род­ные сердца
Бесстыдные поступки совер­шать,
И ука­зуют людям, как зло­дей­ства
Творить, тол­кая их к делам без­бож­ным»
(Софокл. Антигона [стихи 301—307]).

Деньги как чисто абстракт­ное богат­ство — в кото­ром уга­сает вся­кая осо­бен­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость, а стало быть, и вся­кое инди­ви­ду­аль­ное отно­ше­ние между вла­дель­цем и това­ром — попа­дают также и во власть отдель­ного лица как абстракт­ной лич­но­сти, отно­сясь к его инди­ви­ду­аль­но­сти совер­шенно чуж­дым и внеш­ним обра­зом. Но вме­сте с тем они дают ему все­об­щую власть в каче­стве его част­ной вла­сти. Это про­ти­во­ре­чие изоб­ра­жено, напри­мер, Шекспиром:

[B'—13]

«Что вижу? Золото? Ужели правда?
Сверкающее, жел­тое…
Тут золота доста­точно вполне,
Чтоб чер­ное успешно сде­лать белым,
Уродство — кра­со­тою, зло — доб­ром,
Трусливого — отваж­ным, старца — юным,
И низость — бла­го­род­ством. Так зачем
Вы дали мне его? Зачем, о боги?
От вас самих оно жре­цов отторг­нет18 ,
Подушку выта­щит из-​под голов
У тех, кто уми­рает. О, я знаю,
Что этот жел­тый раб нач­нет немедля
И свя­зы­вать и рас­тор­гать обеты;
Благославлять, что про­клято; про­казу
Заставит обо­жать, воз­вы­сит вора,
Ему даст титул и почет все­об­щий
И на ска­мью сена­то­ров поса­дит.
Увядшим вдо­вам жени­хов оты­щет!
Разъеденная язвами блуд­ница,
Та, от кото­рой даже сами стены
Больничные бы отшат­ну­лись, — ста­нет
Цветущей, све­жей и бла­го­ухан­ной,
Как май­ский день. Металл про­кля­тый, прочь!
Ты, шлюха чело­ве­че­ства…»
(Шекспир. Тимон Афинский [акт IV, сцена III]).

То, что за всё отда­ется и за что отда­ется всё, высту­пает как все­об­щее сред­ство кор­руп­ции и проституции.

«Они имеют одни мысли и пере­дают силу и власть свою зверю… И никому нельзя будет ни поку­пать, ни про­да­вать, кроме того, кто имеет начер­та­ние или имя зверя, или число имени его» (Апокалипсис 112).

4) БЛАГОРОДНЫЕ МЕТАЛЛЫ КАК НОСИТЕЛИ ДЕНЕЖНОГО ОТНОШЕНИЯ

Буржуазный про­цесс про­из­вод­ства пер­во­на­чально овла­де­вает метал­ли­че­ским обра­ще­нием как пере­дан­ным ему в гото­вом виде орга­ном, кото­рый, хотя посте­пенно и пре­об­ра­зо­вы­ва­ется, но все­гда сохра­няет свою основ­ную кон­струк­цию. Поэтому вопрос, почему золото и серебро, а не дру­гие товары слу­жат денеж­ным мате­ри­а­лом, выхо­дит за пре­делы бур­жу­аз­ной системы. Мы поэтому в самом сум­мар­ном виде отме­тим лишь наи­бо­лее суще­ствен­ные пункты. Ответ заклю­ча­ется про­сто в том, что спе­ци­фи­че­ские при­род­ные свой­ства бла­го­род­ных метал­лов, т. е. их свой­ства как потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей, соот­вет­ствуют тем эко­но­ми­че­ским функ­циям, кото­рые делают их спо­соб­ными пре­иму­ще­ственно перед всеми дру­гими това­рами быть носи­те­лями денеж­ных функций.

Подобно самому́ рабо­чему вре­мени, тот пред­мет, кото­рый при­зван играть роль его спе­ци­фи­че­ского вопло­ще­ния, дол­жен обла­дать спо­соб­но­стью пред­став­лять чисто коли­че­ствен­ные раз­ли­чия, что пред­по­ла­гает каче­ствен­ную тож­де­ствен­ность, одно­род­ность. Это — пер­вое усло­вие для функ­ци­о­ни­ро­ва­ния товара в каче­стве изме­ри­теля сто­и­мо­сти. Если, напри­мер, я оце­ни­ваю все товары в быках, кожах, зерне и т. д., то я дол­жен на самом деле изме­рять их в иде­аль­ных сред­них быках, сред­них кожах, сред­нем зерне, так как бык от быка, зерно от зерна, кожа от кожи каче­ственно отли­ча­ются, в потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти экзем­пля­ров одного и того же рода име­ется раз­ли­чие. Это тре­бо­ва­ние отсут­ствия каче­ствен­ных раз­ли­чий, неза­ви­симо от вре­мени и места, а стало быть, тре­бо­ва­ние равен­ства при рав­ном коли­че­стве, явля­ется пер­вым тре­бо­ва­нием с этой стороны.

Вторым тре­бо­ва­нием, также выте­ка­ю­щим из необ­хо­ди­мо­сти пред­став­лять только коли­че­ствен­ное раз­ли­чие, явля­ется лег­кая дели­мость и после­ду­ю­щая соеди­ни­мость частей, так чтобы, в зави­си­мо­сти от вели­чины сто­и­мо­сти [B'—14] товара, все­об­щий экви­ва­лент можно было резать на части, не нанося тем самым ущерба его потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Золото и серебро как про­стые тела, у кото­рых имеет место чисто коли­че­ствен­ное деле­ние, могут быть дове­дены до одной и той же сте­пени чистоты. Качественная тож­де­ствен­ность. Одинаковая дели­мость и обрат­ная соеди­ни­мость частей.

О золоте можно даже ска­зать, что оно явля­ется древ­ней­шим извест­ным чело­веку метал­лом, пер­вым откры­тым им метал­лом. Сама при­рода, в вели­ких золо­то­мой­ках — в реках, берет на себя труд тех­но­ло­гии, и, таким обра­зом, со сто­роны чело­века для отыс­ка­ния золота не тре­бу­ется ни науки, ни раз­ви­тых ору­дий про­из­вод­ства, а только самый гру­бый труд.

«Драгоценные металлы одно­родны по своим физи­че­ским каче­ствам, так что оди­на­ко­вые их коли­че­ства должны быть настолько тож­де­ственны, чтобы не было ника­ких осно­ва­ний пред­по­честь одно из них дру­гому. Иначе обстоит дело с оди­на­ко­выми коли­че­ствами скота и оди­на­ко­выми коли­че­ствами зерна» 113.

Золото вме­сте с тем встре­ча­ется в более чистом виде, чем все дру­гие металлы: в само­род­ной, кри­стал­ли­че­ской форме, отдель­ными кус­ками; оно «отде­лено от обычно встре­ча­ю­щихся тел», бывает редко сплав­лено с дру­гими, кроме серебра, телами. Золото «обособ­ленно, индивидуализировано».

«Золото сильно отли­ча­ется почти от всех дру­гих метал­лов тем, что оно встре­ча­ется в при­роде в своем метал­ли­че­ском состо­я­нии» (дру­гие металлы встре­ча­ются в мине­ра­лах — в хими­че­ском своем бытии). «Железо и медь, олово, сви­нец и серебро обычно встре­ча­ются в хими­че­ском соеди­не­нии с кис­ло­ро­дом, серой, мышья­ком или угле­ро­дом; а те ред­кие исклю­чи­тель­ные слу­чаи, когда эти металлы встре­ча­ются в хими­че­ски чистом или, как раньше гово­рили, в дев­ствен­ном состо­я­нии, можно ско­рее при­во­дить как мине­ра­ло­ги­че­ские курьезы, чем как обыч­ные явле­ния. Между тем золото все­гда встре­ча­ется в само­род­ном или метал­ли­че­ском состо­я­нии… Затем золото, обра­зо­вав­ше­еся в гор­ных поро­дах, легко под­вер­гав­шихся атмо­сфер­ному вли­я­нию, встре­ча­ется среди их облом­ков… Откалывающиеся частицы этих гор­ных пород… уно­сятся пото­ками в долины и бла­го­даря посто­ян­ному воз­дей­ствию про­точ­ной воды пре­вра­ща­ются в гальку… Золото из-​за сво­его удель­ного веса осе­дает. Встречается, сле­до­ва­тельно, в рус­лах рек и нанос­ных грун­тах. Речное золото — пер­вое золото, кото­рое было най­дено». (Речной про­мывке люди научи­лись раньше, чем руд­ному делу.)

…«Золото чаще всего встре­ча­ется в чистом виде или, во вся­ком слу­чае, настолько чистом, что сразу можно уста­но­вить его метал­ли­че­скую при­роду как в реч­ных отло­же­ниях, так и в квар­це­вых жилах… Реки — это, по сути дела, боль­шие при­род­ные золо­то­мойки, уно­ся­щие сразу все более лег­кие и более мел­кие частицы, тогда как более тяже­лые или застре­вают, наты­ка­ясь на есте­ствен­ные пре­пят­ствия, или оста­ются там, где тече­ние ослаб­ляет свою силу или быст­роту… Почти во всех, а может быть и во всех стра­нах Европы, Африки и Азии с… древ­них вре­мен золото в боль­шем или мень­шем коли­че­стве про­мы­ва­лось про­стыми спо­со­бами из золо­то­нос­ных рос­сы­пей и т. д.» [«Lectures on Gold for the instruction of emigrants about to proceed to Australia». Delivered at the Museum of Practical Geology. London, 1852, стр. 171—172, 8, 12, 94].

Промывка золота и золо­то­ис­ка­тель­ство — совер­шенно про­стые работы, в то время как раз­ра­ботка руд­ни­ков (а сле­до­ва­тельно, и золо­тых руд­ни­ков) — заня­тие, тре­бу­ю­щее при­ме­не­ния капи­тала и боль­шего коли­че­ства смеж­ных наук и искусств, чем какая-​либо дру­гая отрасль про­мыш­лен­но­сти. (Промывка руды обес­пе­чи­ва­ется природой.)

Меновая сто­и­мость как тако­вая пред­по­ла­гает общую суб­стан­цию и сведе́ние всех раз­ли­чий к чисто коли­че­ствен­ным раз­ли­чиям. В функ­ции денег как меры все сто­и­мо­сти сво­дятся прежде всего про­сто к раз­лич­ным коли­че­ствам изме­ря­ю­щего товара. Это и имеет место в слу­чае с бла­го­род­ными метал­лами, кото­рые, таким обра­зом, высту­пают в каче­стве при­род­ной суб­стан­ции мено­вой сто­и­мо­сти как таковой.

«Металлы имеют ту осо­бен­ность, что только в них все отно­ше­ния сво­дятся к одному, кото­рое есть их коли­че­ство, так как они не обла­дают от при­роды каче­ствен­ным раз­ли­чием ни по своей внут­рен­ней струк­туре, ни по внеш­ней форме и фак­туре» (Galiani. Della Moneta, стр. 126—127).

(Одинаковость каче­ства во всех частях света; допус­кают мель­чай­шее деле­ние и точ­ное отмеривание.)

Это только коли­че­ствен­ное раз­ли­чие столь же важно и для денег как сред­ства обра­ще­ния (монета) и сред­ства пла­тежа, так как деньги, любой отдель­ный экзем­пляр их, не обла­дают инди­ви­ду­аль­но­стью, а важно то, что воз­вра­ще­нию под­ле­жит про­сто оди­на­ко­вое коли­че­ство того же мате­ри­ала, но не тот же самый экземпляр:

«Деньги [при зай­мах] воз­вра­ща­ются только по сво­ему роду19 ; этот факт… отли­чает это ору­дие от всех дру­гих, …ука­зы­вает на при­роду ока­зы­ва­е­мых им услуг, ясно демон­стри­рует уни­каль­ное свое­об­ра­зие его функ­ций» (Opdyke. A Treatise on Political Economy. New York, 1851, стр. 267).

Различие функ­ций, выпол­ня­е­мых день­гами, поз­во­ляет этим функ­циям пред­ста­вить чере­до­ва­ние опре­де­лен­но­стей форм денег чувственно-​осязательным обра­зом. Различию функ­ций, кото­рые деньги выпол­няют в каче­стве все­об­щего товара, монеты, сырья для пред­ме­тов рос­коши, мате­ри­ала для накоп­ле­ния и т. д., соот­вет­ствует то, что золото и серебро все­гда могут быть путем пере­плавки снова при­ве­дены в их чисто метал­ли­че­ское состо­я­ние, а из этого состо­я­ния — точно так же в любое дру­гое, т. е. что золото и серебро в отли­чие от дру­гих това­ров не при­ко­ваны к опре­де­лен­ной потре­би­тель­ной форме, кото­рая им при­да­ется. Они могут пере­хо­дить из сли­точ­ной формы в монет­ную и т, д. и наобо­рот, не теряя своей сто­и­мо­сти как сырье, [B'—15] не нанося ущерба про­цес­сам про­из­вод­ства и потребления.

Перед дру­гими това­рами золото и серебро имеют как сред­ство обра­ще­ния то пре­иму­ще­ство, что их боль­шому при­род­ному удель­ному весу — свой­ству пред­став­лять отно­си­тельно боль­шую тяжесть в неболь­шом объ­еме — соот­вет­ствует эко­но­ми­че­ский удель­ный вес: свой­ство заклю­чать (ове­ществ­лять) в неболь­шом объ­еме отно­си­тельно боль­шое коли­че­ство рабо­чего вре­мени, т. е. боль­шую мено­вую сто­и­мость. Последнее, есте­ственно, свя­зано с тем, что они отно­си­тельно редко встре­ча­ются как при­род­ные объ­екты. Вследствие их неболь­шого объ­ема — лег­кость транс­пор­ти­ровки, пере­дачи и т. д. Одним сло­вом, лег­кость реаль­ного обра­ще­ния, что, есте­ственно, явля­ется пер­вым усло­вием для их эко­но­ми­че­ской функ­ции сред­ства обращения.

Наконец, как поко­я­ще­еся бытие сто­и­мо­сти, как мате­риал для обра­зо­ва­ния сокро­вищ золото и серебро отли­ча­ются своей отно­си­тель­ной нераз­ру­ша­е­мо­стью, дол­го­веч­но­стью, неокис­ля­е­мо­стью в воз­духе («сокро­вище, кото­рого не ест ни тля, ни ржа» 114), туго­плав­ко­стью, а спе­ци­ально золото — своей нерас­тво­ря­е­мо­стью в кис­ло­тах, за исклю­че­нием сво­бод­ного хлора (цар­ская водка, смесь азот­ной и соля­ной кис­лоты). В каче­стве одного из глав­ных момен­тов, нако­нец, сле­дует отме­тить эсте­ти­че­ские свой­ства золота и серебра, дела­ю­щие их непо­сред­ствен­ными выра­же­ни­ями избытка, укра­ше­ний, рос­коши, сти­хий­ных празд­нич­ных настро­е­ний, — сло­вом, выра­же­нием богат­ства как тако­вого. Яркий цвет, ков­кость, спо­соб­ность под­да­ваться обра­ботке при помощи инстру­мен­тов, а также при­год­ность для укра­ше­ний и для дру­гих целей. Золото и серебро явля­ются в извест­ной сте­пени само­род­ным све­том, добы­ва­е­мым из самой пре­ис­под­ней. Помимо ред­ко­сти золота и серебра, их бо́льшая мяг­кость по срав­не­нию с желе­зом и даже медью (в зака­лен­ном виде, в каком упо­треб­ляли ее древ­ние) делает их непод­хо­дя­щими для исполь­зо­ва­ния в каче­стве ору­дий про­из­вод­ства. Между тем потре­би­тель­ная сто­и­мость метал­лов в зна­чи­тель­ной мере свя­зана с их ролью в непо­сред­ствен­ном про­цессе про­из­вод­ства. Золото и серебро так же исклю­чены из него, как и вообще они не пред­став­ляют собой необ­хо­ди­мых пред­ме­тов потребления.

«Деньги должны обла­дать непо­сред­ствен­ной» (потре­би­тель­ной) «сто­и­мо­стью, но осно­ван­ной на искус­ствен­ной потреб­но­сти. Их мате­риал не дол­жен быть без­условно необ­хо­ди­мым для суще­ство­ва­ния чело­века, ибо все коли­че­ство денег, кото­рое исполь­зу­ется как монета» (вообще как деньги, также и в форме сокро­вища), «не может упо­треб­ляться для инди­ви­ду­аль­ного потреб­ле­ния: оно все­гда должно нахо­диться в обра­ще­нии» (Н. Storch. Cours d’Economie Politique. Tome II, Paris, 1823, стр. 113—114).

(Также и та часть, кото­рая накоп­ля­ется в виде сокро­вища, не может при­ме­няться «инди­ви­ду­ально», ибо накоп­ле­ние сокро­вища состоит в том, чтобы сохра­нять его нетронутым.)

Это, сле­до­ва­тельно, — одна сто­рона, сооб­разно с кото­рой при­рода потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти золота и серебра сво­дится к тому, чтобы быть чем-​то излиш­ним, не вхо­дить ни в удо­вле­тво­ре­ние непо­сред­ствен­ной нуж­да­е­мо­сти как пред­мет потреб­ле­ния, ни в непо­сред­ствен­ный про­цесс про­из­вод­ства как его агент. Это как раз та сто­рона, сооб­разно с кото­рой потре­би­тель­ная сто­и­мость денег не должна всту­пать в кол­ли­зию с их функ­цией сокро­вища (денег) или сред­ства обра­ще­ния, иначе говоря, потреб­ность в них как в инди­ви­ду­аль­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти не должна всту­пать в кол­ли­зию с обу­слов­лен­ной обра­ще­нием, самим обще­ством, потреб­но­стью в них как день­гах в каком-​либо из их опре­де­ле­ний. Это только отри­ца­тель­ная сторона.

Поэтому Петр Мученик, кото­рый, по-​видимому, был боль­шим люби­те­лем шоко­лада, поле­ми­зи­руя про­тив денег, гово­рит о меш­ках какао, слу­жив­ших, как и неко­то­рые дру­гие пред­меты, день­гами у мексиканцев:

«О, счаст­ли­вая монета, кото­рая достав­ляет роду люд­скому при­ят­ный и полез­ный напи­ток и обе­ре­гает своих обла­да­те­лей от адской язвы ску­по­сти, так как ее нельзя ни зако­пать в землю, ни долго сохра­нять» («De Orbe Novo») 115.

С дру­гой сто­роны, золото и серебро не только в отри­ца­тель­ном смысле пред­став­ляют собой нечто излиш­нее, т. е. явля­ются такими пред­ме­тами, без кото­рых можно обой­тись, — но их эсте­ти­че­ские свой­ства делают их мате­ри­а­лом рос­коши, укра­ше­ний, блеска, делают их поло­жи­тель­ными фор­мами излишка или сред­ствами удо­вле­тво­ре­ния потреб­но­стей, выхо­дя­щих за пре­делы повсе­днев­но­сти и про­стой есте­ствен­ной необ­хо­ди­мо­сти. Поэтому они обла­дают потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью сами по себе, неза­ви­симо от их функ­ци­о­ни­ро­ва­ния в каче­стве денег. Но подобно тому, как они явля­ются есте­ствен­ными пред­ста­ви­те­лями чисто коли­че­ствен­ных отно­ше­ний, — в силу оди­на­ко­во­сти их каче­ства, — так и в их инди­ви­ду­аль­ном потреб­ле­нии они явля­ются непо­сред­ствен­ными есте­ствен­ными пред­ста­ви­те­лями избытка и потому богат­ства как тако­вого, как из-​за их при­род­ных эсте­ти­че­ских свойств, так и из-​за их дороговизны.

Ковкость — одно из свойств, дела­ю­щих золото и серебро при­год­ными как мате­риал для юве­лир­ных изде­лий. Ослепительный блеск. Меновая сто­и­мость, это прежде всего — пред­на­зна­чен­ный для обмена изли­шек необ­хо­ди­мых потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей. Этот изли­шек обме­ни­ва­ется на излиш­нее как тако­вое, т. е. выхо­дя­щее из круга непо­сред­ствен­ной нуж­да­е­мо­сти; на празд­нич­ное в про­ти­во­по­лож­ность буд­нич­ному. Потребительная сто­и­мость как тако­вая выра­жает прежде всего отно­ше­ние инди­вида к при­роде; мено­вая сто­и­мость наряду с потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью — его гос­под­ство над потре­би­тель­ными сто­и­мо­стями дру­гих людей, его соци­аль­ное отно­ше­ние: даже пер­во­на­чально здесь опять-​таки высту­пают цен­но­сти празд­нич­ного, выхо­дя­щего за пре­делы непо­сред­ствен­ной нужды потребления.

Белый цвет серебра, отра­жа­ю­щий все све­то­вые лучи в их пер­во­на­чаль­ном сме­ше­нии; красно-​желтый цвет золота, кото­рый погло­щает све­то­вые лучи всех цве­тов пада­ю­щего на него сме­шан­ного света и отра­жает только крас­ный цвет.

Здесь доба­вить то, что ска­зано ранее о стра­нах, добы­ва­ю­щих золото и серебро20 .

(Гримм в своей «Geschichte der deutschen Sprache» пока­зы­вает связь между назва­ни­ями золота и серебра и их цве­том 116.)

[B'—16] Мы видели, что золото и серебро не удо­вле­тво­ряют тому тре­бо­ва­нию, кото­рое предъ­яв­ля­ется к ним как к само­сто­я­тельно обосо­бив­шейся мено­вой сто­и­мо­сти, как к непо­сред­ственно суще­ству­ю­щим день­гам, — быть неиз­ме­ня­ю­щейся сто­и­мост­ной вели­чи­ной. Их при­рода как осо­бен­ного товара всту­пает здесь в кон­фликт с их функ­цией денег. Однако, как заме­тил уже Аристотель 117, они обла­дают сто­и­мо­стью более посто­ян­ной вели­чины, чем в сред­нем осталь­ные товары.

Для метал­ли­че­ского обра­ще­ния как тако­вого, не говоря уже о все­об­щем вли­я­нии вздо­ро­жа­ния или уде­шев­ле­ния бла­го­род­ных метал­лов на все эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния, осо­бое зна­че­ние имеют коле­ба­ния в соот­но­ше­нии сто­и­мо­сти золота и серебра, так как они, в одной и той же стране или в раз­лич­ных стра­нах, посто­янно слу­жат рядом друг с дру­гом как денеж­ный мате­риал. Чисто эко­но­ми­че­ские при­чины этих изме­не­ний сто­и­мо­сти — заво­е­ва­ния и дру­гие поли­ти­че­ские пере­во­роты, ока­зы­вав­шие боль­шое вли­я­ние на отно­си­тель­ную сто­и­мость бла­го­род­ных метал­лов в древ­нем мире, лежат за пре­де­лами чисто эко­но­ми­че­ского рас­смот­ре­ния — должны быть све­дены к изме­не­ниям в рабо­чем вре­мени, тре­бу­ю­щемся для про­из­вод­ства оди­на­ко­вых коли­честв этих метал­лов. Само же это рабо­чее время зави­сит, с одной сто­роны, от тех отно­си­тель­ных коли­честв, в кото­рых золото и серебро встре­ча­ются в при­роде, а с дру­гой — от боль­шей или мень­шей труд­но­сти, кото­рую пред­став­ляет добы­ва­ние их в виде чистого металла. Из ранее ска­зан­ного уже ясно, что золото, добы­ва­ние кото­рого либо из рек, либо на нанос­ной земле не тре­бует ни рудо­коп­ных работ, ни хими­че­ских или меха­ни­че­ских при­спо­соб­ле­ний, несмотря на его бо́льшую абсо­лют­ную ред­кость, было открыто раньше серебра и дол­гое время, несмотря на его бо́льшую абсо­лют­ную ред­кость, оста­ва­лось по срав­не­нию с сереб­ром в обес­це­нен­ном поло­же­нии. Поэтому утвер­жде­ние Страбона, что у одного араб­ского пле­мени 10 фун­тов золота отда­ва­лись за 1 фунт железа и 2 фунта золота за 1 фунт серебра21 , отнюдь не кажется неправ­до­по­доб­ным. С дру­гой сто­роны, ясно, что по мере того как раз­ви­ва­ется про­из­во­ди­тель­ная сила обще­ствен­ного труда, тех­но­ло­гия, и, сле­до­ва­тельно, про­стой труд ста­но­вится дороже, а одно­вре­менно с этим пер­во­на­чаль­ные поверх­ност­ные источ­ники добычи золота исся­кают и кора Земли все более рас­ка­пы­ва­ется, — отно­си­тельно более ред­кое или более частое место­на­хож­де­ние обоих метал­лов будет ока­зы­вать суще­ствен­ное вли­я­ние на про­из­во­ди­тель­ность труда, и сто­и­мость золота отно­си­тельно серебра будет повы­шаться. (Однако не абсо­лют­ное коли­че­ствен­ное соот­но­ше­ние, в кото­ром оба металла встре­ча­ются в при­роде, хотя оно и явля­ется суще­ствен­ным момен­том в тре­бу­ю­щемся для их про­из­вод­ства рабо­чем вре­мени, а само это рабо­чее время все­гда опре­де­ляет их отно­си­тель­ную сто­и­мость. Поэтому, хотя по дан­ным [мине­ра­ло­гов] париж­ской Академии наук (1840 г.) коли­че­ствен­ное отно­ше­ние серебра к золоту оце­ни­ва­лось как 52 : 1, их сто­и­мост­ное соот­но­ше­ние было лишь 15 : 1.)

На опре­де­лен­ной сту­пени раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ной силы обще­ствен­ного труда все более реша­ю­щее зна­че­ние при­об­ре­тает попе­ре­мен­ное откры­тие новых золо­тых или сереб­ря­ных место­рож­де­ний, и золото по срав­не­нию с сереб­ром имеет шансы на то, что оно будет открыто не только в руд­ни­ках, но и на нанос­ной земле. Поэтому весьма веро­ятно, что теперь снова будет иметь место обрат­ное дви­же­ние в сто­и­мост­ном соот­но­ше­нии этих метал­лов, т. е. паде­ние сто­и­мо­сти золота по срав­не­нию с сереб­ром. Открытие сереб­ря­ных руд­ни­ков зави­сит от тех­ни­че­ского про­гресса и от общего уровня циви­ли­за­ции. Если эти усло­вия налицо, любые пере­мены в откры­тии бога­тых сереб­ря­ных или золо­тых место­рож­де­ний ста­но­вятся реша­ю­щими. В целом мы нахо­дим повто­ре­ние того же самого дви­же­ния в изме­не­нии сто­и­мост­ного соот­но­ше­ния между золо­том и сереб­ром. Два пер­вые дви­же­ния начи­на­ются с отно­си­тель­ного обес­це­не­ния золота и кон­ча­ются повы­ше­нием его сто­и­мо­сти. Последнее дви­же­ние начи­на­ется с повы­ше­ния сто­и­мо­сти золота и, видимо, берет курс на вос­ста­нов­ле­ние его пер­во­на­чаль­ного мень­шего сто­и­мост­ного отно­ше­ния к серебру. В древ­ней Азии золото отно­си­лось к серебру как 6 : 1 или как 8 : 1 (в зако­нах Ману отно­ше­ние еще ниже) (так в Китае и Японии послед­нее отно­ше­ние суще­ство­вало еще в начале XIX века); 10 : 1, отно­ше­ние во вре­мена Ксенофонта, может рас­смат­ри­ваться как обыч­ное для сред­него пери­ода древ­но­сти. В эпоху позд­него Рима — ввод Карфагеном в экс­плу­а­та­цию испан­ских сереб­ря­ных руд­ни­ков сыг­рал в древ­но­сти при­мерно такую же роль, как откры­тие Америки в Новое время — отно­ше­ние при­бли­зи­тельно такое же, как после откры­тия Америки, т. е. 17 или 15 : 1, хотя мы часто встре­чаем в Риме и более силь­ное обес­це­не­ние серебра.

Для сред­не­ве­ко­вья сред­нее соот­но­ше­ние может быть уста­нов­лено снова, как и во вре­мена Ксенофонта, в виде 10 : 1, хотя именно в этот период мест­ные откло­не­ния чрез­вы­чайно велики. Среднее соот­но­ше­ние в после­ду­ю­щие после откры­тия Америки века состав­ляет 15 : 1 или 18 : 1. Открытие новых источ­ни­ков золота делает веро­ят­ным, что отно­ше­ние снова пони­зится до 10 : 1 или 8 : 1, или что, во вся­ком слу­чае, в сто­и­мост­ном соот­но­ше­нии обоих метал­лов будет иметь место дви­же­ние, обрат­ное тому, кото­рое имело место начи­ная с [B'—17] XVI века. Всякому более деталь­ному углуб­ле­нию в этот спе­ци­аль­ный вопрос здесь еще не место.

5) ПРОЯВЛЕНИЕ ЗАКОНА ПРИСВОЕНИЯ В ПРОСТОМ ОБРАЩЕНИИ

Экономические отно­ше­ния инди­ви­дов, явля­ю­щихся субъ­ек­тами обмена, под­ле­жат здесь рас­смот­ре­нию в том про­стом виде, в каком они высту­пают в изоб­ра­жен­ном выше про­цессе обмена, без обра­ще­ния к более раз­ви­тым про­из­вод­ствен­ным отно­ше­ниям. Экономические опре­де­ле­ния формы как раз и обра­зуют ту опре­де­лен­ность, в кото­рой инди­виды всту­пают в обще­ние друг с дру­гом (про­ти­во­стоят друг другу).

«Работник имеет исклю­чи­тель­ное право на сто­и­мость, явля­ю­щу­юся резуль­та­том его труда» (Cherbuliez. Richesse ou pauvreté. Paris, 1841, стр. 48).

Субъекты про­цесса обмена высту­пают прежде всего как соб­ствен­ники това­ров. Так как на основе про­стого обра­ще­ния суще­ствует ведь только один метод, с помо­щью кото­рого каж­дый чело­век ста­но­вится соб­ствен­ни­ком какого-​нибудь товара, а именно, посред­ством нового экви­ва­лента, то пред­ше­ству­ю­щая обмену соб­ствен­ность на товар, т. е. соб­ствен­ность на товар, при­сво­ен­ный не посред­ством обра­ще­ния, соб­ствен­ность на такой товар, кото­рый, наобо­рот, только еще дол­жен всту­пить в обра­ще­ние, — такая соб­ствен­ность на товар высту­пает как непо­сред­ственно воз­ни­ка­ю­щая из труда ее вла­дельца, а труд высту­пает как пер­во­на­чаль­ный спо­соб при­сво­е­ния. Товар как мено­вая сто­и­мость есть только про­дукт [труда], опред­ме­чен­ный [ове­ществ­лен­ныйтруд. При этом он явля­ется прежде всего пред­мет­но­стью того, чей труд в нем пред­став­лен; его соб­ствен­ным, им самим про­из­ве­ден­ным, пред­мет­ным бытием для дру­гих. В про­стой про­цесс обмена, как он рас­кры­ва­ется в раз­лич­ные моменты обра­ще­ния, не попа­дает, правда, про­из­вод­ство това­ров. Они ско­рее пред­по­ла­га­ются как гото­вые потре­би­тель­ные сто­и­мо­сти. Они должны быть налицо прежде, чем начи­на­ется обмен: одно­вре­менно, как это про­ис­хо­дит при купле и про­даже, или по край­ней мере к обу­слов­лен­ному сроку, как это про­ис­хо­дит в форме того обра­ще­ния, где деньги фигу­ри­руют как сред­ство пла­тежа. Одновременно или нет, в обра­ще­ние они всту­пают все­гда как име­ю­щи­еся налицо. Процесс воз­ник­но­ве­ния това­ров, а сле­до­ва­тельно, и пер­во­на­чаль­ный про­цесс их при­сво­е­ния, лежит поэтому вне обра­ще­ния. Но так как чужой экви­ва­лент может быть при­своен только посред­ством обра­ще­ния, т. е. посред­ством отчуж­де­ния соб­ствен­ного экви­ва­лента, то необ­хо­димо, чтобы в каче­стве пер­во­на­чаль­ного про­цесса при­сво­е­ния пред­по­ла­гался соб­ствен­ный труд, а обра­ще­ние высту­пало бы по сути дела лишь как вза­им­ный обмен тру­дом, вопло­тив­шимся в раз­но­об­раз­ных продуктах.

Труд и соб­ствен­ность на резуль­тат соб­ствен­ного труда высту­пают, сле­до­ва­тельно, как основ­ная пред­по­сылка, без кото­рой не состо­я­лось бы вто­рич­ное при­сво­е­ние посред­ством обра­ще­ния. Основанная на соб­ствен­ном труде соб­ствен­ность обра­зует, внутри обра­ще­ния, базис для при­сво­е­ния чужого труда. В самом деле, если мы вни­ма­тельно рас­смот­рим про­цесс обра­ще­ния, то уви­дим, что его пред­по­сыл­кой явля­ется то, что обме­ни­ва­ю­щи­еся высту­пают как соб­ствен­ники мено­вых сто­и­мо­стей, т. е. опре­де­лен­ных коли­честв рабо­чего вре­мени, мате­ри­а­ли­зо­ван­ного в потре­би­тель­ных сто­и­мо­стях. Как они стали соб­ствен­ни­ками этих това­ров, это — про­цесс, про­ис­хо­дя­щий за спи­ной про­стого обра­ще­ния и закан­чи­ва­ю­щийся до того, как оно нач­нется. Частная соб­ствен­ность есть пред­по­сылка обра­ще­ния, но сам про­цесс при­сво­е­ния не обна­ру­жи­ва­ется, не про­яв­ля­ется внутри обра­ще­ния; он ско­рее ему пред­по­слан. В самом обра­ще­нии, в про­цессе обмена, как он высту­пает на поверх­но­сти бур­жу­аз­ного обще­ства, каж­дый дает, только беря, и берет, только давая. Чтобы делать то или дру­гое, он дол­жен иметь. Процедура, с помо­щью кото­рой он поста­вил себя в поло­же­ние име­ю­щего, не обра­зует ни одного из момен­тов самого обра­ще­ния. Только как част­ные соб­ствен­ники мено­вой сто­и­мо­сти, будь то в форме товара или в форме денег, субъ­екты явля­ются субъ­ек­тами обра­ще­ния. Как они стали част­ными соб­ствен­ни­ками, т. е. как они при­сво­или себе ове­ществ­лен­ный труд, это — такое обсто­я­тель­ство, кото­рое, по-​видимому, вообще не отно­сится к рас­смот­ре­нию про­стого обра­ще­ния. Однако, с дру­гой сто­роны, пред­по­сыл­кой обра­ще­ния явля­ется товар. А так как с точки зре­ния обра­ще­ния чужие товары, т. е. чужой труд может быть при­своен только через отчуж­де­ние соб­ствен­ного труда, то с этой точки зре­ния пред­ше­ству­ю­щий обра­ще­нию [B'—18] про­цесс при­сво­е­ния товара высту­пает по необ­хо­ди­мо­сти как при­сво­е­ние через труд. Так как товар в каче­стве мено­вой сто­и­мо­сти пред­став­ляет собой лишь ове­ществ­лен­ный труд, а с точки зре­ния обра­ще­ния, кото­рое само есть лишь дви­же­ние мено­вой сто­и­мо­сти, чужой ове­ществ­лен­ный труд может быть при­своен только путем обмена экви­ва­лента, — то товар дей­стви­тельно может быть только ове­ществ­ле­нием соб­ствен­ного труда, и подобно тому как послед­ний на самом деле пред­став­ляет собой фак­ти­че­ский про­цесс при­сво­е­ния про­дук­тов при­роды, этот соб­ствен­ный труд высту­пает также и как юри­ди­че­ское осно­ва­ние соб­ствен­но­сти. Обращение пока­зы­вает лишь, как это непо­сред­ствен­ное при­сво­е­ние, через посред­ство опре­де­лен­ной обще­ствен­ной опе­ра­ции, пре­вра­щает соб­ствен­ность на соб­ствен­ный труд в соб­ствен­ность на обще­ствен­ный труд.

Поэтому все эко­но­ми­сты нового вре­мени, в более эко­но­ми­че­ской или более юри­ди­че­ской манере, про­воз­гла­шают соб­ствен­ный труд пер­во­на­чаль­ным осно­ва­нием соб­ствен­но­сти, а соб­ствен­ность на резуль­тат соб­ствен­ного труда — основ­ной пред­по­сыл­кой бур­жу­аз­ного обще­ства (Шербюлье — см. выше. См. также А. Смита). Сама эта пред­по­сылка поко­ится на пред­по­сылке мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вого эко­но­ми­че­ского отно­ше­ния, кото­рое гос­под­ствует над всей сово­куп­но­стью отно­ше­ний про­из­вод­ства и обще­ния, — сама, сле­до­ва­тельно, явля­ется исто­ри­че­ским про­дук­том бур­жу­аз­ного обще­ства, обще­ства раз­ви­той мено­вой стоимости.

С дру­гой сто­роны, так как при рас­смот­ре­нии более кон­крет­ных эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний, чем те, кото­рые пред­став­лены про­стым обра­ще­нием, полу­ча­ются, по-​видимому, законы, про­ти­во­ре­ча­щие [ука­зан­ному закону при­сво­е­ния], то все экономисты-​классики, до Рикардо вклю­чи­тельно, хотя и любят остав­лять за этим, про­ис­те­ка­ю­щим из самого́ бур­жу­аз­ного обще­ства, воз­зре­нием право назы­ваться все­об­щим зако­ном, но его в стро­гом смысле реаль­ность изго­няют в те золо­тые вре­мена, когда еще не было ника­кой соб­ствен­но­сти. Так ска­зать, во вре­мена, пред­ше­ству­ю­щие эко­но­ми­че­скому гре­хо­па­де­нию, как это полу­ча­ется, напри­мер, у Буагильбера.

Таким обра­зом, мы при­шли бы к тому стран­ному резуль­тату, что истина о законе при­сво­е­ния бур­жу­аз­ного обще­ства должна была бы быть пере­не­сена в то время, когда еще не суще­ство­вало самого́ бур­жу­аз­ного обще­ства, а основ­ной закон соб­ствен­но­сти — в то время, когда еще не было соб­ствен­но­сти. Эта иллю­зия легко объ­яс­нима. Первоначальное про­из­вод­ство поко­ится на пер­во­быт­ных общи­нах, внутри кото­рых част­ный обмен высту­пает лишь как совер­шенно поверх­ност­ное, игра­ю­щее побоч­ную роль исклю­че­ние. С исто­ри­че­ским же раз­ло­же­нием этих общин сразу же насту­пают отно­ше­ния гос­под­ства и раб­ства, отно­ше­ния наси­лия, кото­рые нахо­дятся в кри­ча­щем про­ти­во­ре­чии с крот­ким товар­ным обра­ще­нием и соот­вет­ству­ю­щими ему отно­ше­ни­ями. Но как бы то ни было, про­цесс обра­ще­ния, как он про­яв­ля­ется на поверх­но­сти обще­ства, не знает ника­кого дру­гого спо­соба при­сво­е­ния, и если в даль­ней­шем ходе иссле­до­ва­ния воз­ник­нут про­ти­во­ре­чия, то они, так же как и этот закон пер­во­на­чаль­ного при­сво­е­ния через труд, должны быть выве­дены из раз­ви­тия самой мено­вой стоимости.

Поскольку закон при­сво­е­ния через соб­ствен­ный труд есть пред­по­сылка, и пред­по­сылка не про­из­воль­ная, а выте­ка­ю­щая из рас­смот­ре­ния самого обра­ще­ния, то в обра­ще­нии само собой рас­кры­ва­ется осно­ван­ное на этом законе цар­ство бур­жу­аз­ной сво­боды и бур­жу­аз­ного равенства.

Если при­сво­е­ние това­ров через соб­ствен­ный труд высту­пает как пер­вая необ­хо­ди­мость, то вто­рая необ­хо­ди­мость — это обще­ствен­ный про­цесс, посред­ством кото­рого этот про­дукт сна­чала дол­жен быть поло­жен как мено­вая сто­и­мость и в каче­стве тако­вой снова пре­вра­щен в потре­би­тель­ную сто­и­мость для инди­ви­дов. После при­сво­е­ния через труд, или ове­ществ­ле­ния труда, отчуж­де­ние про­дукта труда, или пре­вра­ще­ние его в обще­ствен­ную форму, высту­пает как бли­жай­ший сле­ду­ю­щий закон. Обращение — это такое дви­же­ние, в кото­ром соб­ствен­ный про­дукт пола­га­ется как мено­вая сто­и­мость (деньги), т. е. как обще­ствен­ный про­дукт, а обще­ствен­ный про­дукт — как соб­ствен­ный (как инди­ви­ду­аль­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость, пред­мет инди­ви­ду­аль­ного потребления).

Понятно теперь также и следующее:

Другой пред­по­сыл­кой обмена, каса­ю­щейся дви­же­ния в целом, явля­ется та пред­по­сылка, что субъ­екты обмена про­из­во­дят, будучи под­чи­нены раз­де­ле­нию обще­ствен­ного труда. Обмениваемые друг на друга товары явля­ются ведь на самом деле не чем иным, как тру­дом, ове­ществ­лен­ным в раз­лич­ных потре­би­тель­ных сто­и­мо­стях, т. е. ове­ществ­лен­ным раз­лич­ными спо­со­бами, явля­ются на самом деле лишь пред­мет­ным бытием раз­де­ле­ния труда, ове­ществ­ле­нием каче­ственно раз­лич­ных видов труда, отве­ча­ю­щих раз­лич­ным систе­мам потреб­но­стей. Когда я про­из­вожу товар, пред­по­сыл­кой для этого явля­ется то, что мой про­дукт хотя и обла­дает потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, но не для меня, что он для меня явля­ется не непо­сред­ствен­ным жиз­нен­ным сред­ством (в самом широ­ком смысле), а непо­сред­ствен­ной мено­вой сто­и­мо­стью; жиз­нен­ным сред­ством для меня он ста­но­вится только после того, как при­мет в день­гах форму все­об­щего обще­ствен­ного про­дукта и смо­жет тогда быть реа­ли­зо­ван в любой форме чужого, каче­ственно раз­лич­ного труда. Я про­из­вожу поэтому только тогда для себя, когда я про­из­вожу для обще­ства, каж­дый член кото­рого, в дру­гом кругу, опять же рабо­тает для меня.

[B'—19] Ясно далее, что пред­по­сылка о том, что обме­ни­ва­ю­щи­еся про­из­во­дят мено­вые сто­и­мо­сти, пред­по­ла­гает не только раз­де­ле­ние труда вообще, но и его спе­ци­фи­че­ски раз­ви­тую форму. Например, в Перу труд тоже был раз­де­лен; раз­де­лен он был и в неболь­ших само­до­вле­ю­щих (selfsupporting) индий­ских общи­нах. Но это — такое раз­де­ле­ние труда, кото­рое пред­по­ла­гает не только не осно­ван­ное на мено­вой сто­и­мо­сти, а, наобо­рот, более или менее прямо кол­лек­тив­ное [gemeinschaftliche] про­из­вод­ство. Основная пред­по­сылка, что субъ­екты обра­ще­ния про­из­вели мено­вые сто­и­мо­сти, про­дукты, непо­сред­ственно поло­жен­ные в обще­ствен­ной опре­де­лен­но­сти мено­вой сто­и­мо­сти,— а это зна­чит также, что они про­из­вели эти про­дукты в рам­ках под­чи­не­ния раз­де­ле­нию труда опре­де­лен­ной исто­ри­че­ской формы, — вклю­чает в себя массу дру­гих пред­по­сы­лок, выте­ка­ю­щих не из воли инди­вида и не из его непо­сред­ствен­ного есте­ства, а из исто­ри­че­ских усло­вий и отно­ше­ний, в силу кото­рых инди­вид уже нахо­дит себя обще­ствен­ным инди­ви­дом, опре­де­ля­е­мым обще­ством; эта пред­по­сылка вклю­чает в себя также и отно­ше­ния, нахо­дя­щие свое выра­же­ние в дру­гих про­из­вод­ствен­ных свя­зях инди­ви­дов, отли­ча­ю­щихся от тех про­стых свя­зей, в кото­рых они про­ти­во­стоят друг другу в обра­ще­нии.

Обменивающийся инди­вид про­из­вел товар, и при­том — для това­ро­про­из­во­ди­те­лей. Это обсто­я­тель­ство содер­жит в себе два момента. С одной сто­роны, он про­из­вел как неза­ви­си­мый част­ный инди­вид, по соб­ствен­ной ини­ци­а­тиве, исходя только из своей соб­ствен­ной потреб­но­сти и своих соб­ствен­ных спо­соб­но­стей, из самого себя и для самого себя, не как член пер­во­быт­ной общины и не как такой инди­вид, кото­рый участ­вует в про­из­вод­стве непо­сред­ственно как обще­ствен­ный инди­вид и поэтому также и к сво­ему про­дукту не отно­сится как к непо­сред­ствен­ному источ­нику суще­ство­ва­ния. С дру­гой сто­роны, однако, он про­из­вел мено­вую сто­и­мость, такой про­дукт, кото­рый только посред­ством опре­де­лен­ного обще­ствен­ного про­цесса, опре­де­лен­ного мета­мор­фоза ста­но­вится про­дук­том для него самого. Следовательно, он про­из­вел уже в такой связи, при таких усло­виях про­из­вод­ства и отно­ше­ниях обще­ния, кото­рые воз­никли лишь в резуль­тате неко­то­рого исто­ри­че­ского про­цесса, но для него самого высту­пают как необ­хо­ди­мость при­роды. Независимость инди­ви­ду­аль­ного про­из­вод­ства, таким обра­зом, допол­ня­ется обще­ствен­ной зави­си­мо­стью, кото­рая нахо­дит соот­вет­ству­ю­щее ей выра­же­ние в раз­де­ле­нии труда.

Частный харак­тер про­из­вод­ства про­из­во­дя­щего мено­вые сто­и­мо­сти инди­вида сам высту­пает как исто­ри­че­ский про­дукт. Изоляция этого инди­вида, его обособ­ле­ние в виде само­сто­я­тель­ной точки внутри про­из­вод­ства обу­слов­лены раз­де­ле­нием труда, кото­рое, в свою оче­редь, поко­ится на целом ряде эко­но­ми­че­ских усло­вий, со всех сто­рон обу­слов­ли­ва­ю­щих инди­вида в его свя­зях с дру­гими инди­ви­дами и в его соб­ствен­ном спо­собе существования.

Английский фер­мер и фран­цуз­ский кре­стья­нин в эко­но­ми­че­ском отно­ше­нии зани­мают оди­на­ко­вое поло­же­ние, поскольку про­да­ва­е­мым ими това­ром явля­ются про­дукты зем­ле­де­лия. Но кре­стья­нин про­дает только неболь­шой изли­шек про­дук­ции своей семьи. Главную часть он потреб­ляет сам, отно­сится, сле­до­ва­тельно, к боль­шей части сво­его про­дукта не как к мено­вой сто­и­мо­сти, а как к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, непо­сред­ствен­ному жиз­нен­ному сред­ству. Напротив, англий­ский фер­мер пол­но­стью зави­сит от про­дажи сво­его про­дукта, т. е. зави­сит от него как товара и, сле­до­ва­тельно, от обще­ствен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти сво­его про­дукта. Его про­из­вод­ство, стало быть, во всем его объ­еме захва­чено и опре­де­лено мено­вой сто­и­мо­стью. Отсюда ясно, какое в выс­шей сте­пени раз­лич­ное раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил труда, его раз­де­ле­ния, какие раз­лич­ные отно­ше­ния инди­ви­дов внутри про­из­вод­ства тре­бу­ются для того, чтобы, напри­мер, зерно про­из­во­ди­лось только как мено­вая сто­и­мость и, сле­до­ва­тельно, цели­ком посту­пало в обра­ще­ние; какие эко­но­ми­че­ские про­цессы тре­бу­ются для того, чтобы из фран­цуз­ского кре­стья­нина сде­лать англий­ского фермера.

Адам Смит в своем ана­лизе мено­вой сто­и­мо­сти еще допус­кает ту ошибку, что он нераз­ви­тую форму мено­вой сто­и­мо­сти, в кото­рой она высту­пает еще всего лишь как изли­шек над про­из­ве­ден­ной для соб­ствен­ного суще­ство­ва­ния про­из­во­ди­теля потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, фик­си­рует как ее адек­ват­ную форму, между тем как это — только одна из форм ее исто­ри­че­ского появ­ле­ния внутри ею еще как все­об­щей фор­мой не охва­чен­ной системы про­из­вод­ства. В бур­жу­аз­ном же обще­стве мено­вая сто­и­мость должна рас­смат­ри­ваться как гос­под­ству­ю­щая форма, при кото­рой исче­зает вся­кое непо­сред­ствен­ное отно­ше­ние про­из­во­ди­те­лей к своим про­дук­там как потре­би­тель­ным сто­и­мо­стям; все про­дукты высту­пают как про­дукты для тор­говли. Возьмем рабо­чего на совре­мен­ной фаб­рике, напри­мер на сит­це­вой. Если бы он не про­из­вел мено­вой сто­и­мо­сти, то он вообще не про­из­вел бы ничего, так как он не может поло­жить руку ни на одну-​единственную чувственно-​уловимую потре­би­тель­ную сто­и­мость и ска­зать: это — мой про­дукт. Чем мно­го­сто­рон­нее ста­но­вится система обще­ствен­ных потреб­но­стей и чем одно­сто­рон­нее — про­из­вод­ство отдель­ного инди­вида, т. е. чем больше раз­ви­ва­ется обще­ствен­ное раз­де­ле­ние труда, тем более реша­ю­щее зна­че­ние при­об­ре­тает про­из­вод­ство про­дукта как мено­вой сто­и­мо­сти, или харак­тер про­дукта как мено­вой стоимости.

Анализ спе­ци­фи­че­ской формы раз­де­ле­ния труда, усло­вий про­из­вод­ства, на кото­рых оно осно­вы­ва­ется, эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний чле­нов обще­ства, к кото­рым сво­дятся эти усло­вия про­из­вод­ства, пока­зал бы, что вся система бур­жу­аз­ного про­из­вод­ства явля­ется пред­по­сыл­кой для того, чтобы мено­вая сто­и­мость высту­пала на его поверх­но­сти как про­стой исход­ный пункт, а про­цесс обмена — в том виде, в каком он рас­кры­ва­ется в про­стом обра­ще­нии — как про­стой, но охва­ты­ва­ю­щий как все про­из­вод­ство, так и все потреб­ле­ние обще­ствен­ный обмен веществ. Оказалось бы, сле­до­ва­тельно, что уже дру­гие, более слож­ные и в боль­шей или мень­шей сте­пени стал­ки­ва­ю­щи­еся со сво­бо­дой и неза­ви­си­мо­стью инди­ви­дов про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния, их эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния явля­ются пред­по­сыл­кой для того, чтобы они как сво­бод­ные част­ные про­из­во­ди­тели в про­стых отно­ше­ниях поку­пок и про­даж про­ти­во­сто­яли друг другу в про­цессе обра­ще­ния, фигу­ри­ро­вали как его неза­ви­си­мые субъ­екты. Однако с точки зре­ния про­стого обра­ще­ния эти отно­ше­ния стерты. Рассматривая само про­стое обра­ще­ние, мы видим, что раз­де­ле­ние труда высту­пает в нем фак­ти­че­ски лишь в том резуль­тате (его пред­по­сылке), что субъ­екты обмена про­из­во­дят раз­лич­ные товары, соот­вет­ству­ю­щие раз­лич­ным потреб­но­стям, и что если каж­дый зави­сит от про­из­вод­ства всех, то все зави­сят от про­из­вод­ства каж­дого, вза­имно друг друга допол­няя, и, таким обра­зом, про­дукт каж­дого отдель­ного инди­вида — в меру своей сто­и­мост­ной вели­чины — через посред­ство про­цесса обра­ще­ния явля­ется сред­ством для уча­стия в про­дук­ции обще­ствен­ного [B'—20] про­из­вод­ства вообще.

Продукт — это мено­вая сто­и­мость, ове­ществ­лен­ный все­об­щий труд, хотя непо­сред­ственно он пред­став­ляет собой ове­ществ­ле­ние лишь неза­ви­си­мого част­ного труда индивида.

То, что товар сна­чала дол­жен быть отчуж­ден, эта при­ну­ди­тель­ность для инди­вида, пока­зы­ва­ю­щая, что его непо­сред­ствен­ный про­дукт для него про­дук­том не явля­ется, а тако­вым ста­но­вится только в обще­ствен­ном про­цессе про­из­вод­ства и эту все­об­щую и все же внеш­нюю форму при­нять дол­жен; то, что про­дукт осо­бен­ного труда дол­жен себя под­твер­дить обще­ственно как ове­ществ­ле­ние труда все­об­щего, при­ни­мая форму такой вещи (денег), кото­рая исклю­чи­тельно пред­по­ла­га­ется как непо­сред­ствен­ная пред­мет­ность все­об­щего труда, а рав­ным обра­зом и то, что этим же самым про­цес­сом этот все­об­щий обще­ствен­ный труд пола­га­ется как внеш­няя вещь, как деньги,— все эти опре­де­ле­ния обра­зуют глав­ную пру­жину, бие­ние пульса самого обра­ще­ния. Проистекающие отсюда обще­ствен­ные отно­ше­ния полу­ча­ются поэтому непо­сред­ственно из рас­смот­ре­ния про­стого обра­ще­ния, а не лежат за ним, как эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния, заклю­чен­ные в раз­де­ле­нии труда.

Чем под­твер­ждает инди­вид свой част­ный труд как все­об­щий труд и про­дукт этого част­ного труда как все­об­щий обще­ствен­ный про­дукт? Особенным содер­жа­нием сво­его труда, его осо­бен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, явля­ю­щейся пред­ме­том потреб­но­сти дру­гого инди­вида, так что этот послед­ний усту­пает за него как за экви­ва­лент свой соб­ствен­ный про­дукт. (То, что этот экви­ва­лент дол­жен при­нять форму денег, это — пункт, кото­рый мы иссле­дуем позд­нее, пока­зав, что это пре­вра­ще­ние товара в деньги само обра­зует суще­ствен­ный момент про­стого обра­ще­ния.) Индивид, сле­до­ва­тельно, под­твер­ждает свой част­ный труд как все­об­щий труд тем, что его труд пред­став­ляет собой опре­де­лен­ную осо­бен­ность в общей сово­куп­но­сти обще­ствен­ного труда, неко­то­рую особо ее вос­пол­ня­ю­щую отрасль. Коль скоро труд обла­дает содер­жа­нием, опре­де­ля­е­мым обще­ствен­ной свя­зью, — это и есть веще­ствен­ная опре­де­лен­ность и пред­по­сылка, — он высту­пает как все­об­щий труд. Форма все­общ­но­сти труда под­твер­жда­ется реаль­но­стью его как члена сово­куп­но­сти всех видов труда, реаль­но­стью его как осо­бен­ного спо­соба суще­ство­ва­ния обще­ствен­ного труда.

Индивиды про­ти­во­стоят друг другу только как соб­ствен­ники мено­вых сто­и­мо­стей, как такие инди­виды, кото­рые дали себе пред­мет­ное бытие друг для друга посред­ством сво­его про­дукта, товара. Без этого объ­ек­тив­ного опо­сред­ство­ва­ния они, с точки зре­ния про­ис­хо­дя­щего внутри обра­ще­ния соци­аль­ного обмена веществ, не имеют друг к другу ника­кого отно­ше­ния. Друг для друга они суще­ствуют только вещно, что в денеж­ном отно­ше­нии, в кото­ром сама их общая сущ­ность [Gemeinwesen] высту­пает по отно­ше­нию ко всем как внеш­няя и потому слу­чай­ная вещь, только лишь полу­чило свое даль­ней­шее раз­ви­тие. То, что обще­ствен­ная связь, воз­ни­ка­ю­щая в резуль­тате столк­но­ве­ния неза­ви­си­мых инди­ви­дов, высту­пает по отно­ше­нию к ним одно­вре­менно и как вещ­ная необ­хо­ди­мость, и как чисто внеш­няя связь, как раз и выра­жает их неза­ви­си­мость, для кото­рой обще­ствен­ное бытие явля­ется хотя и необ­хо­ди­мо­стью, но и не более, чем сред­ством, и, сле­до­ва­тельно, самим инди­ви­дам пред­став­ля­ется как нечто внеш­нее, а в день­гах — даже как чувственно-​осязаемая вещь. Они про­из­во­дят в обще­стве и для обще­ства, как обще­ствен­ные [gesellschaftliche] суще­ства, но вме­сте с тем это высту­пает как всего лишь сред­ство опред­ме­тить их инди­ви­ду­аль­ность. Так как они, с одной сто­роны, не под­чи­нены какой-​либо пер­во­быт­ной общине [Gemeinwesen], а с дру­гой сто­роны, не явля­ются созна­тельно обще­ствен­ными [gemeinschaftliche] суще­ствами, под­чи­ня­ю­щими себе обще­ствен­ную связь [Gemeinwesen], то эта обще­ствен­ная связь по отно­ше­нию к ним как к неза­ви­си­мым субъ­ек­там неиз­бежно должна суще­ство­вать как тоже неза­ви­си­мая, внеш­няя, слу­чай­ная вещ­ность [Sachliches]. Это как раз и явля­ется усло­вием для того, чтобы они как неза­ви­си­мые част­ные лица вме­сте с тем нахо­ди­лись в неко­то­рой обще­ствен­ной связи.

Так как, сле­до­ва­тельно, раз­де­ле­ние труда (в кото­ром могут быть резю­ми­ро­ваны те обще­ствен­ные усло­вия про­из­вод­ства, при кото­рых инди­виды про­из­во­дят мено­вые сто­и­мо­сти) в про­стом про­цессе обмена, в обра­ще­нии, высту­пает только как 1) не-​производство непо­сред­ствен­ных жиз­нен­ных средств самим инди­ви­дом, его пря­мым тру­дом, 2) как бытие все­об­щего обще­ствен­ного труда как сти­хийно сло­жив­шейся сово­куп­но­сти, кото­рая рас­па­да­ется на целый круг осо­бен­но­стей, так именно, что субъ­екты обра­ще­ния обла­дают допол­ня­ю­щими друг друга това­рами и что каж­дый субъ­ект удо­вле­тво­ряет какую-​нибудь сто­рону обще­ствен­ной сово­куп­ной потреб­но­сти инди­вида, в то время как сами эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния, воз­ни­ка­ю­щие из этого опре­де­лен­ного раз­де­ле­ния труда, стерты, — то мы при ана­лизе мено­вой сто­и­мо­сти не дали даль­ней­шего ана­лиза раз­де­ле­ния труда, а только при­няли его как иден­тич­ный с мено­вой сто­и­мо­стью факт, кото­рый на самом деле в форме дея­тель­но­сти, в обособ­лен­ном труде, лишь выра­жает то, что раз­лич­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость това­ров — а без нее не суще­ство­вало бы ни обмена, ни мено­вой сто­и­мо­сти — выра­жает в вещ­ной форме. По сути дела Адам Смит (так же как до него дру­гие эко­но­ми­сты, Петти, Буагильбер, ита­льянцы), выска­зы­ва­ясь о раз­де­ле­нии труда как о кор­ре­ля­тив­ном с мено­вой сто­и­мо­стью, гово­рил то же самое. А Стюарт раньше всех дру­гих ура­зу­мел раз­де­ле­ние труда и про­из­вод­ство мено­вых сто­и­мо­стей как нечто иден­тич­ное и, похвально отли­ча­ясь от дру­гих эко­но­ми­стов, понял это как форму обще­ствен­ного про­из­вод­ства и обще­ствен­ного обмена веществ, опо­сред­ство­ван­ную осо­бым исто­ри­че­ским процессом.

То, что А. Смит гово­рит о про­из­во­ди­тель­ной силе раз­де­ле­ния труда, это — совер­шенно чуже­род­ная точка зре­ния, не отно­ся­ща­яся к делу ни здесь, ни там, где он ее выска­зал, и, кроме того, она отно­сится к опре­де­лен­ной сту­пени раз­ви­тия ману­фак­туры и совер­шенно не годится для совре­мен­ной фаб­рич­ной системы вообще.

То раз­де­ле­ние труда, с кото­рым мы имеем дело здесь, это — сти­хий­ное и сво­бод­ное раз­де­ле­ние внутри обще­ства, взя­того как целое, раз­де­ле­ние труда, обна­ру­жи­ва­ю­щее себя как про­из­вод­ство мено­вых сто­и­мо­стей, а не раз­де­ле­ние труда внутри фаб­рики; не его рас­чле­не­ние и ком­би­ни­ро­ва­ние в отдельно взя­той отрасли про­из­вод­ства, а обще­ствен­ное, как бы без уча­стия инди­ви­дов воз­ни­ка­ю­щее раз­де­ле­ние самих этих отрас­лей про­из­вод­ства. Разделение труда внутри обще­ства соот­вет­ство­вало бы прин­ципу раз­де­ле­ния труда [B'—21] внутри фаб­рики ско­рее в еги­пет­ской, чем в совре­мен­ной системе. Отталкивание друг от друга раз­лич­ных отрас­лей обще­ствен­ного труда и пре­вра­ще­ние их в сво­бод­ные, друг от друга неза­ви­си­мые и лишь внут­рен­ней необ­хо­ди­мо­стью (а не так, как в том раз­де­ле­нии — путем созна­тель­ного рас­чле­не­ния и созна­тель­ного ком­би­ни­ро­ва­ния рас­чле­нен­ных момен­тов) соеди­нен­ные в сово­куп­ность и един­ство, это — совер­шенно раз­лич­ные вещи, опре­де­ля­е­мые совер­шенно раз­лич­ными зако­нами раз­ви­тия, как бы ни было велико соот­вет­ствие между опре­де­лен­ной фор­мой обще­ствен­ного раз­де­ле­ния труда и опре­де­лен­ной фор­мой раз­де­ле­ния труда внутри предприятия.

Если А. Смит недо­ста­точно глу­боко ухва­тил ту про­стую форму раз­де­ле­ния труда, в кото­рой оно есть лишь актив­ная форма мено­вой сто­и­мо­сти, и ту дру­гую его форму, в кото­рой оно пред­став­ляет собой опре­де­лен­ную про­из­во­ди­тель­ную силу труда, то еще меньше он разо­брался в той форме, в кото­рой эко­но­ми­че­ские анта­го­низмы про­из­вод­ства, — те каче­ствен­ные обще­ствен­ные опре­де­лен­но­сти, под­чи­ня­ясь кото­рым инди­виды про­ти­во­стоят друг другу как капи­та­лист и наем­ный рабо­чий, про­мыш­лен­ный капи­та­лист и ран­тье, арен­да­тор и полу­ча­тель земель­ной ренты и т. д., — сами высту­пают как эко­но­ми­че­ские формы опре­де­лен­ного спо­соба раз­де­ле­ния труда.

Если инди­вид про­из­во­дит непо­сред­ствен­ные сред­ства суще­ство­ва­ния для самого себя, как это, напри­мер, боль­шей частью имеет место в стра­нах, где про­дол­жают суще­ство­вать пер­во­быт­ные зем­ле­дель­че­ские отно­ше­ния, то его про­из­вод­ство не имеет обще­ствен­ного харак­тера, и его труд не явля­ется обще­ствен­ным. Если инди­вид про­из­во­дит как част­ный инди­вид — в этом слу­чае сама эта его пози­ция явля­ется отнюдь не про­дук­том при­роды, а утон­чен­ным резуль­та­том неко­то­рого обще­ствен­ного про­цесса, — то обще­ствен­ный харак­тер обна­ру­жи­ва­ется в том, что в содер­жа­нии сво­его труда инди­вид опре­де­ля­ется обще­ствен­ной свя­зью и рабо­тает только как ее член, т. е. для удо­вле­тво­ре­ния потреб­но­стей всех дру­гих инди­ви­дов, — сле­до­ва­тельно, для него суще­ствует обще­ствен­ная зави­си­мость, — но сам он зани­ма­ется тем или иным тру­дом по сво­ему выбору; его осо­бен­ное отно­ше­ние к осо­бен­ному труду обще­ственно не опре­де­ля­ется; его выбор опре­де­ля­ется есте­ствен­ным обра­зом в силу его при­род­ных даро­ва­ний, склон­но­стей, при­род­ных усло­вий про­из­вод­ства, в кото­рые он ока­зался постав­лен­ным, и т. д.; так что на самом деле обособ­ле­ние труда, обще­ствен­ное рас­чле­не­ние его на сово­куп­ность всех осо­бен­ных отрас­лей высту­пает со сто­роны инди­вида таким обра­зом, что его соб­ствен­ная духов­ная и при­род­ная осо­бен­ность при­дает себе вме­сте с тем форму обще­ствен­ной осо­бен­но­сти. Из его соб­ствен­ной при­роды и ее осо­бен­ных пред­по­сы­лок для него выте­кает осо­бен­ность его труда — прежде всего его опред­ме­чи­ва­ние, — кото­рую, однако, он рас­смат­ри­вает одно­вре­менно как обслу­жи­ва­ние неко­то­рой осо­бен­ной системы потреб­но­стей и осу­ществ­ле­ние неко­то­рой осо­бен­ной отрасли обще­ствен­ной деятельности.

Разделение труда, пони­ма­е­мое в этом смысле как обще­ствен­ное вос­про­из­вод­ство осо­бен­ной инди­ви­ду­аль­но­сти, кото­рая тем самым пред­став­ляет собой звено во все­об­щем раз­ви­тии чело­ве­че­ства и одно­вре­менно дает инди­виду воз­мож­ность, посред­ством его осо­бен­ной дея­тель­но­сти, поль­зо­ваться все­об­щим про­из­вод­ством, делает его спо­соб­ным ко все­сто­рон­нему обще­ствен­ному потреб­ле­нию, — такое пони­ма­ние, как оно выте­кает из точки зре­ния про­стого обра­ще­ния, явля­ясь, сле­до­ва­тельно, под­твер­жде­нием сво­боды инди­ви­дов, а не ее отри­ца­нием, все еще имеет хож­де­ние в бур­жу­аз­ной поли­ти­че­ской экономии.

Это при­род­ное раз­ли­чие инди­ви­дов и их потреб­но­стей обра­зует мотив для их обще­ствен­ного объ­еди­не­ния как обме­ни­ва­ю­щихся. С самого начала они про­ти­во­стоят друг другу в акте обмена как такие лица, кото­рые вза­имно при­знают друг друга соб­ствен­ни­ками, как такие лица, воля кото­рых про­ни­зы­вает их товары, при­чем вза­им­ное при­сво­е­ние через посред­ство вза­им­ного отчуж­де­ния про­ис­хо­дит только по их общей воле, т. е. по суще­ству посред­ством кон­тракта. Сюда вхо­дит юри­ди­че­ское поня­тие лица, а также сво­боды, кото­рая содер­жится в этом поня­тии. Поэтому в рим­ском праве servus22 пра­вильно опре­де­лен как такой чело­век, кото­рый не может при­об­ре­тать путем обмена.

Далее. В созна­нии обме­ни­ва­ю­щихся субъ­ек­тов все это пред­став­лено таким обра­зом, что в сделке каж­дый явля­ется само­це­лью только для самого себя; что каж­дый явля­ется только сред­ством для дру­гого; нако­нец, что вза­и­мо­за­ви­си­мость, состо­я­щая в том, что каж­дый явля­ется одно­вре­менно и сред­ством, и целью, и при­том дости­гает соб­ствен­ной цели, только ста­но­вясь сред­ством для дру­гого, а сред­ством для дру­гого ста­но­вится лишь постольку, поскольку дости­гает своей цели, — что эта вза­и­мо­за­ви­си­мость есть необ­хо­ди­мый факт, пред­по­ла­га­е­мый в каче­стве есте­ствен­ного усло­вия обмена, но что она, как тако­вая, без­раз­лична для обоих субъ­ек­тов обмена и пред­став­ляет для каж­дого из них инте­рес лишь постольку, поскольку она явля­ется его инте­ре­сом. Это озна­чает, что обще­ствен­ный инте­рес, высту­па­ю­щий как содер­жа­ние всего акта обмена в целом, хотя и при­сут­ствует как факт в созна­нии обеих сто­рон, но, как тако­вой, не явля­ется моти­вом, а суще­ствует, так ска­зать, лишь за спи­ной рефлек­ти­ро­ван­ных в самих себя отдель­ных инте­ре­сов. Субъект, правда, если захо­чет, может еще уте­шать себя созна­нием того, что удо­вле­тво­ре­ние его инди­ви­ду­аль­ного инте­реса, не счи­та­ю­ще­гося с инте­ре­сами дру­гих, как раз и явля­ется осу­ществ­ле­нием сня­того инди­ви­ду­аль­ного инте­реса, удо­вле­тво­ре­нием все­об­щего инте­реса. Из самого акта обмена каж­дый из субъ­ек­тов воз­вра­ща­ется в самого себя как конеч­ная цель всего про­цесса, как доми­ни­ру­ю­щий субъ­ект. Тем самым, сле­до­ва­тельно, реа­ли­зо­вана пол­ная сво­бода субъ­екта. Добровольная сделка; отсут­ствие наси­лия с чьей-​либо сто­роны; ста­нов­ле­ние сред­ством для дру­гого только в каче­стве сред­ства для самого себя, или само­цели; нако­нец, созна­ние того, что все­об­щий или обще­ствен­ный инте­рес есть именно лишь все­сто­рон­ность эго­и­сти­че­ского интереса.

Если, таким обра­зом, обра­ще­ние со всех своих сто­рон явля­ется осу­ществ­ле­нием инди­ви­ду­аль­ной сво­боды, то про­цесс обра­ще­ния, рас­смат­ри­ва­е­мый как тако­вой, т. е. в опре­де­ле­ниях его эко­но­ми­че­ской формы, обра­зует пол­ную реа­ли­за­цию обще­ствен­ного равен­ства (отно­ше­ния сво­боды не каса­ются непо­сред­ственно эко­но­ми­че­ских опре­де­ле­ний формы обмена, а имеют отно­ше­ние либо к его юри­ди­че­ской форме, либо к содер­жа­нию, потре­би­тель­ным сто­и­мо­стям или потреб­но­стям как тако­вым). Субъекты как субъ­екты обра­ще­ния суть прежде всего обме­ни­ва­ю­щи­еся, и то, что каж­дый из них поло­жен в этом опре­де­ле­нии, т. е. в одном и том же опре­де­ле­нии, как раз и состав­ляет их обще­ствен­ное опре­де­ле­ние. Они в самом деле про­ти­во­стоят друг другу только как субъ­ек­ти­ви­ро­ван­ные мено­вые сто­и­мо­сти, т. е. как живые экви­ва­ленты, как рав­но­цен­ные. Как тако­вые они не только равны: между ними нет даже [B''—1] ника­кого несход­ства. Они про­ти­во­стоят друг другу только как вла­дельцы мено­вых сто­и­мо­стей и как нуж­да­ю­щи­еся в обмене, как агенты одного и того же все­об­щего без­раз­лич­ного соци­аль­ного труда. И при­том они обме­ни­вают мено­вые сто­и­мо­сти рав­ной вели­чины, ибо пред­по­ла­га­ется, что имеет место обмен экви­ва­лен­тов. Равенство того, что каж­дый дает и берет, явля­ется здесь кате­го­ри­че­ским момен­том самого про­цесса. Как они про­ти­во­стоят друг другу в каче­стве субъ­ек­тов обмена, так они и под­твер­ждают себя в акте этого обмена. Как тако­вой он и явля­ется лишь таким под­твер­жде­нием. Они пола­га­ются как обме­ни­ва­ю­щи­еся и потому рав­ные, а их товары (объ­екты) — как экви­ва­ленты. Свое пред­мет­ное бытие они обме­ни­вают лишь как рав­но­цен­ное. Они сами рав­но­ве­лики по сто­и­мо­сти и в акте обмена выяв­ляют себя как рав­но­цен­ные и без­раз­лич­ные по отно­ше­нию друг к другу. Эквиваленты пред­став­ляют собой опред­ме­чи­ва­ние одного субъ­екта для дру­гого; это зна­чит, что они сами рав­но­ве­лики по сто­и­мо­сти и в акте обмена выяв­ляют себя как рав­но­цен­ные и без­раз­лич­ные друг для друга. Субъекты в обмене ока­зы­ва­ются рав­но­цен­ными друг другу лишь посред­ством экви­ва­лен­тов и выяв­ляют себя как рав­но­цен­ные посред­ством пере­дачи дру­гому той пред­мет­но­сти, в кото­рой один суще­ствует для дру­гого. Так как они суще­ствуют друг для друга только как субъ­екты экви­ва­лент­но­сти, то как рав­но­цен­ные они в то же время рав­но­душны друг к другу. Существующие между ними про­чие раз­ли­чия их не каса­ются. Их инди­ви­ду­аль­ная осо­бен­ность в про­цесс не вхо­дит. Вещественное раз­ли­чие в потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти их това­ров пога­шено в иде­аль­ном бытии товара как цены, и поскольку это веще­ствен­ное раз­ли­чие явля­ется моти­вом обмена, постольку они вза­имно явля­ются друг для друга потреб­но­стью (каж­дый пред­став­ляет потреб­ность дру­гого), при­чем эта потреб­ность может быть удо­вле­тво­рена только рав­ным коли­че­ством рабо­чего вре­мени. Это при­род­ное раз­ли­чие явля­ется осно­вой их соци­аль­ного равен­ства, пола­гает их как субъ­ек­тов обмена. Если бы субъ­ект A имел ту же потреб­ность, что и субъ­ект B, и если бы его товар удо­вле­тво­рял ту же потреб­ность, что и товар субъ­екта B, то между ними не суще­ство­вало бы ника­кого отно­ше­ния, поскольку речь идет об отно­ше­ниях эко­но­ми­че­ских (с точки зре­ния осу­ществ­ля­е­мого ими про­из­вод­ства). Взаимное удо­вле­тво­ре­ние их потреб­но­стей, через посред­ство веще­ствен­ного раз­ли­чия их труда и их товара, пре­вра­щает их равен­ство в напол­нен­ное соци­аль­ным содер­жа­нием отно­ше­ние, а их осо­бен­ный труд в осо­бен­ный спо­соб суще­ство­ва­ния соци­аль­ного труда вообще.

Когда обмен опо­сред­ству­ется день­гами, то деньги настолько далеки от того, чтобы упразд­нить это отно­ше­ние равен­ства, что они в дей­стви­тель­но­сти явля­ются его реаль­ным выра­же­нием. Прежде всего, поскольку деньги функ­ци­о­ни­руют в каче­стве цено­по­ла­га­ю­щего эле­мента, меры, функ­ция денег также и по форме как раз в том и состоит, чтобы пола­гать товары каче­ственно иден­тич­ными, выра­жать их иден­тич­ную соци­аль­ную суб­стан­цию, где имеет место только коли­че­ствен­ное раз­ли­чие. В обра­ще­нии тогда и в самом деле товар каж­дого высту­пает как то же самое [что и товар дру­гого], полу­чает ту же самую обще­ствен­ную форму сред­ства обра­ще­ния, в кото­рой вся­кая осо­бен­ность про­дукта пога­шена и вла­де­лец каж­дого товара ста­но­вится вла­дель­цем ося­за­емо субъ­ек­ти­ви­ро­ван­ного общезна­чи­мого товара. Здесь при­ме­нимо в соб­ствен­ном смысле выра­же­ние, что деньги non olet23 . Реализовал ли талер, нахо­дя­щийся у кого-​нибудь в руках, цену навоза или шелка, по нему совер­шенно нельзя заме­тить, и вся­кое инди­ви­ду­аль­ное раз­ли­чие, поскольку талер функ­ци­о­ни­рует как талер, в руках его вла­дельца пога­шено. Причем эта пога­шен­ность — все­сто­рон­няя, так как все товары пре­вра­ща­ются в монету. Обращение в опре­де­лен­ный момент пола­гает каж­дого не только рав­ным дру­гому, но и как то же самое, и дви­же­ние обра­ще­ния состоит в том, что каж­дый попе­ре­менно, с точки зре­ния соци­аль­ной функ­ции, ста­но­вится на место дру­гого. В обра­ще­нии, правда, обме­ни­ва­ю­щи­еся про­ти­во­стоят друг другу также и каче­ственно как поку­па­тель и про­да­вец, как товар и деньги, но, во-​первых, они меня­ются местами, и про­цесс состоит как в уста­нов­ле­нии нера­вен­ства, так и в сня­тии этого нера­вен­ства, так что послед­нее высту­пает лишь фор­мально. Покупатель ста­но­вится про­дав­цом, про­да­вец — поку­па­те­лем, и каж­дый может стать поку­па­те­лем только в каче­стве про­давца. Формальное раз­ли­чие суще­ствует для всех субъ­ек­тов обра­ще­ния одно­вре­менно в виде тех соци­аль­ных мета­мор­фо­зов, через кото­рые они должны пройти. К тому же товар, взя­тый иде­ально как цена, пред­став­ляет собой деньги в такой же мере, как и про­ти­во­сто­я­щие ему деньги. В день­гах, когда сами они обра­ща­ются так, что они появ­ля­ются в руках то одного, то дру­гого и без­раз­личны к месту сво­его появ­ле­ния, равен­ство выра­жено веще­ственно, а раз­ли­чие лишь фор­мально. Поскольку рас­смат­ри­ва­ется про­цесс обмена, каж­дый высту­пает по отно­ше­нию к дру­гому как вла­де­лец сред­ства обра­ще­ния, как сами деньги. Особые нату­раль­ные раз­ли­чия, имев­ши­еся в това­рах, пога­шены и непре­станно пога­ша­ются обращением.

Когда мы вообще рас­смат­ри­ваем соци­аль­ное отно­ше­ние инди­ви­дов внутри их эко­но­ми­че­ского про­цесса, мы про­сто должны при­дер­жи­ваться опре­де­ле­ний формы самого этого про­цесса. Различие же в обра­ще­нии суще­ствует только как раз­ли­чие между това­ром и день­гами, и обра­ще­ние рав­ным обра­зом пред­став­ляет собой непре­стан­ное исчез­но­ве­ние этого раз­ли­чия. Равенство высту­пает здесь как соци­аль­ный про­дукт, как и вообще мено­вая сто­и­мость пред­став­ляет собой соци­аль­ное бытие.

Так как деньги явля­ются только реа­ли­за­цией мено­вой сто­и­мо­сти, а раз­ви­тая система мено­вых сто­и­мо­стей — денеж­ной систе­мой, то денеж­ная система дей­стви­тельно может быть только реа­ли­за­цией этой системы равен­ства и свободы.

В потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти товара для обме­ни­ва­ю­ще­гося заклю­чена осо­бен­ная, инди­ви­ду­аль­ная сто­рона про­из­вод­ства (труда); но в его товаре как мено­вой сто­и­мо­сти все товары оди­на­ково высту­пают как ове­ществ­ле­ние обще­ствен­ного, лишен­ного раз­ли­чий труда вообще, а их вла­дельцы — как рав­но­до­стой­ные, рав­но­цен­ные функ­ци­о­неры обще­ствен­ного процесса.

[B''—2] Ранее уже было пока­зано, что поскольку деньги высту­пают в их тре­тьей функ­ции, постольку они как все­об­щий мате­риал для кон­трак­тов, все­об­щее пла­теж­ное сред­ство, сни­мают вся­кое спе­ци­фи­че­ское раз­ли­чие между раз­лич­ными рабо­тами, пола­гают их рав­ными. Они пола­гают всех рав­ными перед день­гами, однако деньги явля­ются только их соб­ствен­ной ове­ществ­лен­ной обще­ствен­ной свя­зью. Когда они высту­пают как мате­риал для накоп­ле­ния и обра­зо­ва­ния сокро­вищ, на пер­вый взгляд равен­ство могло бы пока­заться сня­тым, поскольку появ­ля­ется воз­мож­ность, что один инди­вид больше обо­га­тится, будет иметь больше чеков на про­дукты все­об­щего про­из­вод­ства, чем дру­гой. Однако [в про­стом обра­ще­нии] ни один инди­вид не может извлечь деньги за счет дру­гого. Он может взять в форме денег только то, что он дает в форме товара. Один поль­зу­ется содер­жа­нием богат­ства, дру­гой овла­де­вает его все­об­щей фор­мой. Если один бед­неет, а дру­гой обо­га­ща­ется, то это — дело их доб­рой воли, их береж­ли­во­сти, тру­до­лю­бия, морали и т. д., и это отнюдь не выте­кает из самих тех эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний, из тех отно­ше­ний обще­ния, в кото­рых инди­виды про­ти­во­стоят друг другу в обра­ще­нии. Даже насле­до­ва­ние и тому подоб­ные юри­ди­че­ские отно­ше­ния, кото­рые могут про­длить воз­ни­ка­ю­щие таким путем нера­вен­ства, не нано­сят соци­аль­ному равен­ству ника­кого ущерба. Если пер­во­на­чаль­ное поло­же­ние инди­вида A не нахо­дится в про­ти­во­ре­чии с ука­зан­ными отно­ше­ни­ями обще­ния, то про­ти­во­ре­чие это уж конечно не может воз­ник­нуть из того, что инди­вид B при­хо­дит на место инди­вида A и уве­ко­ве­чи­вает пер­во­на­чаль­ное поло­же­ние. Напротив, здесь соци­аль­ный закон при­об­ре­тает силу за пре­де­лами есте­ствен­ных гра­ниц жизни инди­вида: про­ис­хо­дит упро­че­ние этого соци­аль­ного закона в про­ти­во­вес слу­чай­ному дей­ствию при­роды, воз­дей­ствие кото­рой как тако­вое было бы, наобо­рот, уни­что­же­нием сво­боды инди­вида. К тому же, так как в рас­смат­ри­ва­е­мом отно­ше­нии инди­вид пред­став­ляет собой лишь оли­це­тво­ре­ние денег, то в этом каче­стве он так же бес­смер­тен, как сами деньги. Наконец, дея­тель­ность, направ­лен­ная на обра­зо­ва­ние сокро­вищ, это — геро­и­че­ская идио­син­кра­зия, фана­ти­че­ский аске­тизм, кото­рый, конечно, не насле­ду­ется так, как насле­ду­ется кровь. Так как обме­ни­ва­ются только экви­ва­ленты, то наслед­ник дол­жен бро­сить деньги снова в обра­ще­ние, чтобы реа­ли­зо­вать их в виде пред­мета потреб­ле­ния. Если он этого не делает, то он про­сто про­дол­жает быть полез­ным чле­ном обще­ства и брать у него не больше, чем он ему дает. Природа вещей, однако, такова, что рас­то­чи­тель­ность затем, по выра­же­нию Стюарта, как «при­ят­ный левел­лер» 118 снова вырав­ни­вает нера­вен­ство, так что оно само появ­ля­ется лишь мимо­летно.

Поэтому полу­чив­ший в обра­ще­нии раз­ви­тие про­цесс обмена мено­выми сто­и­мо­стями не только ува­жает сво­боду и равен­ство, но и явля­ется их реаль­ным бази­сом, а они явля­ются его про­дук­том. Как чистые идеи они пред­став­ляют собой иде­а­ли­зи­ро­ван­ные выра­же­ния раз­лич­ных момен­тов обмена мено­выми сто­и­мо­стями; будучи раз­виты в юри­ди­че­ских, поли­ти­че­ских и соци­аль­ных отно­ше­ниях, они лишь вос­про­из­ве­дены в дру­гих сте­пе­нях. Это под­твер­ди­лось также и исто­ри­че­ски. Дело не только в том, что три­един­ство соб­ствен­но­сти, сво­боды и равен­ства на этой основе было тео­ре­ти­че­ски впер­вые сфор­му­ли­ро­вано ита­льян­скими, англий­скими и фран­цуз­скими эко­но­ми­стами XVII и XVIII веков. Они и реа­ли­зо­ва­лись впер­вые только в совре­мен­ном бур­жу­аз­ном обще­стве. Древний мир, кото­рому мено­вая сто­и­мость не слу­жила бази­сом про­из­вод­ства и кото­рый, наобо­рот, погиб вслед­ствие ее раз­ви­тия, про­из­вел сво­боду и равен­ство совер­шенно про­ти­во­по­лож­ного и по суще­ству всего лишь локаль­ного содер­жа­ния. С дру­гой сто­роны, так как в древ­нем мире в кругу сво­бод­ных раз­ви­лись по край­ней мере моменты про­стого обра­ще­ния, то понятно и то, что в Риме, и осо­бенно в импе­ра­тор­ском Риме, исто­рия кото­рого явля­ется именно исто­рией раз­ло­же­ния антич­ного обще­ствен­ного строя, были раз­виты опре­де­ле­ния юри­ди­че­ского лица, субъ­екта про­цесса обмена, и раз­ра­бо­тано, в его основ­ных опре­де­ле­ниях, право бур­жу­аз­ного обще­ства, кото­рое, однако, прежде всего с необ­хо­ди­мо­стью было выдви­нуто на пер­вый план как право воз­ни­ка­ю­щего про­мыш­лен­ного обще­ства в про­ти­во­вес средневековью.

Отсюда воз­ни­кает заблуж­де­ние тех соци­а­ли­стов, в осо­бен­но­сти фран­цуз­ских, кото­рые хотят дока­зать, будто соци­а­лизм пред­став­ляет собой осу­ществ­ле­ние бур­жу­аз­ных идей, фран­цуз­ской рево­лю­цией не откры­тых, а только исто­ри­че­ски пущен­ных в обо­рот, и тщатся про­де­мон­стри­ро­вать, что мено­вая сто­и­мость пер­во­на­чально (во вре­мени) или по сво­ему поня­тию (в ее адек­ват­ной форме) пред­став­ляет собой систему все­об­щей сво­боды и все­об­щего равен­ства, но была иска­жена день­гами, капи­та­лом и т. д. Или же они утвер­ждают, что исто­рия до сих пор делала лишь неудач­ные попытки осу­ще­ствить сво­боду и равен­ство в форме, соот­вет­ству­ю­щей их истин­ной при­роде, и что вот теперь они, Прудон напри­мер, открыли пана­цею, бла­го­даря кото­рой под­лин­ная исто­рия этих отно­ше­ний должна быть постав­лена на место их иска­жен­ной исто­рии. Система мено­вых сто­и­мо­стей, а еще больше система денеж­ных отно­ше­ний, дей­стви­тельно явля­ется систе­мой сво­боды и равен­ства. Но те про­ти­во­ре­чия, кото­рые появ­ля­ются при более глу­бо­ком ана­лизе этой системы, пред­став­ляют собой имма­нент­ные ей про­ти­во­ре­чия, услож­не­ния самой этой соб­ствен­но­сти, самой этой сво­боды и самого этого равен­ства, кото­рые при слу­чае пере­хо­дят в свою про­ти­во­по­лож­ность. Пожелание, чтобы, напри­мер, мено­вая сто­и­мость из формы товара и денег не раз­ви­ва­лась в форму капи­тала или чтобы труд, про­из­во­дя­щий мено­вую сто­и­мость, не раз­ви­вался в наем­ный труд, столь же бла­го­на­ме­ренно, сколь и глупо. От бур­жу­аз­ных апо­ло­ге­тов этих соци­а­ли­стов отли­чает, с одной сто­роны, ощу­ще­ние про­ти­во­ре­чий системы, а с дру­гой — уто­пизм, непо­ни­ма­ние необ­хо­ди­мого раз­ли­чия между реаль­ной и иде­аль­ной струк­ту­рой бур­жу­аз­ного обще­ства и выте­ка­ю­щее отсюда жела­ние пред­при­нять совер­шенно излиш­нее дело: пре­тво­рить опять в дей­стви­тель­ность само иде­аль­ное выра­же­ние, про­свет­лен­ное и [B''—3] самой дей­стви­тель­но­стью как тако­вой из себя отбра­сы­ва­е­мое рефлек­ти­ро­ван­ное отоб­ра­же­ние [этой же действительности].

Этому взгляду, с дру­гой сто­роны, про­ти­во­по­став­ля­ется пош­лый довод, что про­ти­во­ре­чия в этом, поко­я­щемся на рас­смот­ре­нии про­стого обра­ще­ния, воз­зре­нии, воз­ни­ка­ю­щие, как только мы пере­хо­дим к более кон­крет­ным ста­диям про­цесса про­из­вод­ства, спус­ка­ясь с поверх­но­сти в его глу­бину, в дей­стви­тель­но­сти явля­ются про­стой види­мо­стью. Здесь в самом деле утвер­жда­ется и с помо­щью абстра­ги­ро­ва­ния от спе­ци­фи­че­ской формы более раз­ви­тых сфер обще­ствен­ного про­цесса про­из­вод­ства, более раз­ви­тых эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний дока­зы­ва­ется, что все эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния пред­став­ляют собой лишь иные и еще раз иные назва­ния для все одних и тех же отно­ше­ний про­стого обмена, товар­ного обмена и соот­вет­ству­ю­щих им опре­де­ле­ний соб­ствен­но­сти, сво­боды и равен­ства. Таким обра­зом, напри­мер, из обы­ден­ного опыта заим­ству­ется, что наряду с день­гами и това­ром отно­ше­ния мено­вой сто­и­мо­сти высту­пают еще в форме капи­тала, про­цента, земель­ной ренты, зара­бот­ной платы и т. д. С помо­щью про­цесса весьма деше­вень­кой абстрак­ции, про­из­вольно отбра­сы­ва­ю­щей то одну, то дру­гую сто­рону спе­ци­фи­че­ского отно­ше­ния, это послед­нее сво­дится к абстракт­ным опре­де­ле­ниям про­стого обра­ще­ния, и таким обра­зом дока­зы­ва­ется, что эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния, в кото­рых нахо­дятся инди­виды в тех более раз­ви­тых сфе­рах про­цесса про­из­вод­ства, явля­ются лишь отно­ше­ни­ями про­стого обра­ще­ния и т. д.

В этом духе и состря­пал свою эко­но­ми­че­скую тео­ди­цею — «Harmonies économiques» — г-​н Бастиа. В про­ти­во­вес клас­си­че­ской поли­ти­че­ской эко­но­мии Стюарта, Смита, Рикардо, кото­рые нахо­дят в себе силу бес­по­щадно изоб­ра­жать про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния в их чистой форме, эта бес­по­мощ­ная напы­щен­ная бол­товня выдает себя за шаг впе­ред [по срав­не­нию с клас­си­ками]. Между тем Бастиа не явля­ется изоб­ре­та­те­лем этого гар­мо­ни­че­ского воз­зре­ния, он, напро­тив, заим­ство­вал его у аме­ри­канца Кэри.

Кэри, в воз­зре­ниях кото­рого исто­ри­че­ским фоном слу­жил только Новый свет, пред­ста­ви­те­лем кото­рого он явля­ется, в весьма мно­го­том­ных тру­дах сво­его пер­вого пери­ода дока­зы­вал суще­ство­ва­ние эко­но­ми­че­ской «гар­мо­нии», повсюду еще явля­ю­щейся сведе́нием [всех эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний] к абстракт­ным опре­де­ле­ниям про­стого про­цесса обмена, тем, что он повсюду объ­яс­нял иска­же­ния этих про­стых отно­ше­ний, с одной сто­роны, вме­ша­тель­ством госу­дар­ства, а с дру­гой сто­роны — воз­дей­ствием Англии на миро­вой рынок. Сами по себе гар­мо­нии суще­ствуют. Однако в неа­ме­ри­кан­ских стра­нах они иска­жены госу­дар­ством, а в самой Америке — той наи­бо­лее раз­ви­той фор­мой, в кото­рой эти отно­ше­ния высту­пают, их реаль­но­стью в форме миро­вого рынка, в форме Англии24 . Чтобы вос­ста­но­вить их в силе, Кэри не нахо­дит дру­гого сред­ства, как при­звать в конце кон­цов на помощь раз­об­ла­чен­ного им дья­вола, госу­дар­ство, и поста­вить его — т. е. покро­ви­тель­ствен­ные пошлины — у врат гар­мо­ни­че­ского рая в каче­стве ангела-​хранителя. Так как он все же — иссле­до­ва­тель, а не бел­ле­трист, как Бастиа, то в своем послед­нем труде 119 он вынуж­ден был пойти дальше. Развитие Америки за послед­ние 18 лет нанесло его гар­мо­ни­че­скому воз­зре­нию такой удар, что при­чину иска­же­ния самих по себе все еще крепко удер­жи­ва­е­мых им «есте­ствен­ных» «гар­мо­ний» он теперь ско­рее усмат­ри­вает не во внеш­нем воз­дей­ствии госу­дар­ства, а — в тор­говле! Результат поис­тине уди­ви­тель­ный: тор­же­ственно про­воз­гла­сить мено­вую сто­и­мость осно­вой гар­мо­ни­че­ского про­из­вод­ства, а затем заявить, что раз­ви­тая форма обмена, тор­говля, уни­что­жает эту мено­вую сто­и­мость в ее имма­нент­ных зако­нах25 ! Именно в такой, пол­ной отча­я­ния форме выска­зы­вает Кэри свое запоз­да­лое суж­де­ние о том, что раз­ви­тие гар­мо­ни­че­ской мено­вой сто­и­мо­сти — дисгармонично.

6) ПЕРЕХОД К КАПИТАЛУ

[B''—4] Возьмем теперь про­цесс обра­ще­ния в его сово­куп­но­сти.

Рассмотрим прежде всего фор­маль­ный харак­тер про­стого обращения.

Действительно, обра­ще­ние пред­став­ляет собой всего лишь фор­маль­ный про­цесс, в кото­ром опо­сред­ству­ются оба момента — потре­би­тель­ная и мено­вая сто­и­мость, непо­сред­ственно сов­па­да­ю­щие и непо­сред­ственно рас­па­да­ю­щи­еся в товаре, непо­сред­ствен­ным един­ством кото­рых он явля­ется. Товар попе­ре­менно меняет каж­дое из этих двух опре­де­ле­ний. Если товар поло­жен в каче­стве цены, то, хотя он пред­став­ляет собой также и мено­вую сто­и­мость, реаль­ным, однако, явля­ется его бытие в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти; его бытие в каче­стве мено­вой сто­и­мо­сти явля­ется лишь его отно­ше­нием [к дру­гим това­рам], его иде­аль­ным бытием. В день­гах, хотя он и пред­став­ляет собой также и потре­би­тель­ную сто­и­мость, реаль­ным, однако, явля­ется его бытие в каче­стве мено­вой сто­и­мо­сти, так как потре­би­тель­ная сто­и­мость, когда она высту­пает как все­об­щая, явля­ется лишь идеальной.

В товаре мате­риал обла­дает ценой; в день­гах мено­вая сто­и­мость обла­дает материалом.

Рассмотреть сле­дует обе формы обра­ще­ния: Т — Д — Т и Д — Т — Д.

Товар, обме­нен­ный при посред­стве денег на дру­гой товар, выхо­дит из обра­ще­ния, для того чтобы быть потреб­лен­ным в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Его опре­де­ле­ние как мено­вой сто­и­мо­сти и, сле­до­ва­тельно, как товара угасло. Теперь он — потре­би­тель­ная сто­и­мость как тако­вая. Если же само­сто­я­тель­ность по отно­ше­нию к обра­ще­нию товар при­об­ре­тает в форме денег, то он уже пред­став­ляет собой только лишен­ную суб­стан­ции все­об­щую форму богат­ства и ста­но­вится бес­по­лез­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, золо­том, сереб­ром, когда он не вхо­дит снова в обра­ще­ние в каче­стве поку­па­тель­ного или пла­теж­ного сред­ства. Действительно, есть про­ти­во­ре­чие в том, что полу­чив­шая само­сто­я­тель­ность мено­вая сто­и­мость, т. е. абсо­лют­ная форма суще­ство­ва­ния мено­вой сто­и­мо­сти, должна быть той фор­мой, в кото­рой мено­вая сто­и­мость изы­ма­ется из обмена. Единственная эко­но­ми­че­ская реаль­ность, кото­рою обла­дает в обра­ще­нии обра­зо­ва­ние сокро­вищ, явля­ется для функ­ции денег как сред­ства обра­ще­ния (в обеих фор­мах — поку­па­тель­ного и пла­теж­ного сред­ства) вспо­мо­га­тель­ной реаль­но­стью — обра­зо­ва­ние резер­ву­а­ров, даю­щих воз­мож­ность рас­ши­рять и сокра­щать коли­че­ство денег, нахо­дя­щихся в обра­ще­нии (т. е. функ­ция денег как все­об­щего товара).

В обра­ще­нии имеют место два момента. Во-​первых, друг на друга обме­ни­ва­ются экви­ва­ленты, т. е. рав­ные сто­и­мост­ные вели­чины; вме­сте с тем, однако, опре­де­ле­ния обеих сто­рон меня­ются местами. Меновая сто­и­мость, фик­си­ро­ван­ная в виде денег, исче­зает (для соб­ствен­ника денег), как только они реа­ли­зуют себя в товаре как потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти; а содер­жа­ща­яся в товаре потре­би­тель­ная сто­и­мость исче­зает (для соб­ствен­ника товара), как только его цена реа­ли­зует себя в день­гах. Посредством про­стого акта обмена каж­дый из обоих пред­ме­тов обмена — товар и деньги — может поте­рять свое опре­де­ле­ние в пользу дру­гого только тогда, когда он реа­ли­зует себя в этом дру­гом. Ни один из них не может сохра­нить одно опре­де­ле­ние, пере­ходя в другое.

Если рас­смат­ри­вать обра­ще­ние в себе самом, оно пред­став­ляет собой опо­сред­ство­ва­ние зара­нее дан­ных про­ти­во­по­лож­ных друг другу момен­тов. Но само оно не создает этих момен­тов. Поэтому оно само должно быть опо­сред­ство­вано в своем целом, как сово­куп­ный про­цесс опо­сред­ство­ва­ния. Непосредственное бытие обра­ще­ния ока­зы­ва­ется поэтому чистой види­мо­стью. Обращение есть внеш­нее про­яв­ле­ние про­цесса, про­те­ка­ю­щего позади обра­ще­ния. Теперь обра­ще­ние под­верг­нуто отри­ца­нию в каж­дом из своих момен­тов: как товар, как деньги и как отно­ше­ние обоих друг к другу, как их про­стой обмен, обращение.

Повторение про­цесса как со сто­роны денег, так и со сто­роны товара не выте­кает из усло­вий самого обра­ще­ния. Акт не может раз­го­реться вновь сам от себя. Таким обра­зом, обра­ще­ние в себе самом не несет прин­ципа сво­его само­воз­об­нов­ле­ния. Оно исхо­дит из пред­по­слан­ных, а не из создан­ных им самим момен­тов. Необходимо, чтобы товары посто­янно всё снова, при­том извне, бро­са­лись в обра­ще­ние, как топ­ливо под­бра­сы­ва­ется в огонь. Иначе обра­ще­ние индиф­фе­рентно уга­сает. Обращение угасло бы в день­гах как индиф­фе­рент­ном резуль­тате про­цесса; деньги, — поскольку они уже не нахо­ди­лись бы в связи с това­рами, ценами, обра­ще­нием, — пере­стали бы быть день­гами и выра­жать про­из­вод­ствен­ное отно­ше­ние; от них оста­лось бы только их метал­ли­че­ское суще­ство­ва­ние, а их эко­но­ми­че­ское суще­ство­ва­ние было бы уничтожено.

Деньгам как «все­об­щей форме богат­ства», как полу­чив­шей само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние мено­вой сто­и­мо­сти про­ти­во­стоит целый мир дей­стви­тель­ного богат­ства. Деньги — чистая абстрак­ция этого дей­стви­тель­ного богат­ства; поэтому зафик­си­ро­ван­ное в них, оно — лишь вооб­ра­жа­е­мая вели­чина. Там, где все­об­щее богат­ство пред­став­ля­ется суще­ству­ю­щим в совер­шенно мате­ри­аль­ной, ося­за­е­мой форме, оно суще­ствует лишь в моей голове, явля­ется чистой химе­рой. В каче­стве мате­ри­аль­ного пред­ста­ви­теля все­об­щего богат­ства деньги полу­чают реаль­ное суще­ство­ва­ние только тогда, когда они снова бро­са­ются в обра­ще­ние, когда они исче­зают в обмен на осо­бен­ные виды богат­ства. В обра­ще­нии деньги дей­стви­тельны все­гда лишь тогда, когда они выда­ются. Если же я хочу удер­жать их у себя, то они неза­метно пре­вра­ща­ются в чистый при­зрак богат­ства. Расходование денег есть един­ственно воз­мож­ный спо­соб утвер­дить их как богат­ство. Растворение накоп­лен­ного богат­ства в пре­хо­дя­щих актах потреб­ле­ния есть его реа­ли­за­ция. Теперь деньги снова могут быть накоп­лены дру­гими инди­ви­дами, но тогда тот же про­цесс начи­на­ется сыз­нова. Самостоятельность денег по отно­ше­нию к обра­ще­нию есть лишь види­мость. Поэтому деньги в своем опре­де­ле­нии завер­шен­ной мено­вой сто­и­мо­сти сни­мают себя.

В про­стом обра­ще­нии мено­вая сто­и­мость в ее денеж­ной форме высту­пает как про­стая вещь, для кото­рой обра­ще­ние явля­ется лишь внеш­ним дви­же­нием или кото­рая как субъ­ект инди­ви­ду­а­ли­зи­ро­вана в осо­бен­ной мате­рии. Далее, само обра­ще­ние высту­пает [B''—5] как всего лишь фор­маль­ное дви­же­ние: реа­ли­за­ция цен това­ров, обмен (в конеч­ном счете) друг на друга раз­лич­ных потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей. В каче­стве исход­ного пункта обра­ще­ния пред­по­ло­жены: мено­вая сто­и­мость товара и товары раз­лич­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Точно так же за рам­ками обра­ще­ния нахо­дятся и изъ­я­тие из него товара потреб­ле­нием, т. е. уни­что­же­ние товара как мено­вой сто­и­мо­сти, и изъ­я­тие денег, при­об­ре­те­ние ими само­сто­я­тель­но­сти, что опять-​таки озна­чает неко­то­рую дру­гую форму их уни­что­же­ния. Определенная цена (изме­рен­ная в день­гах мено­вая сто­и­мость, т. е. сама мено­вая сто­и­мость, сто­и­мост­ная вели­чина) пред­по­слана обра­ще­нию; обра­ще­ние только дает ей в день­гах фор­маль­ное бытие. Но воз­ни­кает она не в обращении.

Простое обра­ще­ние, явля­ю­ще­еся лишь обме­ном товара и денег (обме­ном това­ров в опо­сред­ство­ван­ной форме) — именно потому, что оно есть лишь опо­сред­ству­ю­щее дви­же­ние между зара­нее дан­ными исход­ными пунк­тами — может (вплоть до обра­зо­ва­ния сокро­вищ) исто­ри­че­ски суще­ство­вать без того, чтобы мено­вая сто­и­мость уже охва­тила, будь то на всей поверх­но­сти или в глу­бине, про­из­вод­ство какого-​нибудь народа. Вместе с тем, однако, в ходе исто­ри­че­ского раз­ви­тия обна­ру­жи­ва­ется, как само обра­ще­ние при­во­дит к бур­жу­аз­ному, т. е. пола­га­ю­щему мено­вые сто­и­мо­сти, про­из­вод­ству и создает себе базис, отлич­ный от того, из кото­рого это обра­ще­ние непо­сред­ственно исхо­дило. Обменивание излиш­ков есть обще­ние, созда­ю­щее обмен и мено­вую сто­и­мость. Однако это обще­ние рас­про­стра­ня­ется только на сам акт обмена и про­те­кает рядом с самим про­из­вод­ством. А вот если появ­ле­ния посред­ни­ков, доби­ва­ю­щихся обмена (лом­бардцы, нор­манны и т. д.), повто­ря­ются и раз­ви­ва­ется регу­ляр­ная тор­говля, при кото­рой про­из­во­дя­щие народы ведут еще только, так ска­зать, пас­сив­ную тор­говлю, поскольку тол­чок к дея­тель­но­сти, созда­ю­щей обмен, дается извне, а не порож­да­ется внут­рен­ним строем про­из­вод­ства, — то изли­шек про­из­вод­ства дол­жен уже быть не про­сто слу­чай­ным излиш­ком, появ­ля­ю­щимся время от вре­мени, а посто­янно повто­ря­ю­щимся излиш­ком, и таким обра­зом про­дукт сам при­об­ре­тает тен­ден­цию ори­ен­ти­ро­ваться на обра­ще­ние, на созда­ние мено­вых стоимостей.

Вначале на про­из­вод­ство ока­зы­ва­ется вли­я­ние, ско­рее, веще­ствен­ного харак­тера. Круг потреб­но­стей рас­ши­ря­ется; целью явля­ется удо­вле­тво­ре­ние новых потреб­но­стей, а отсюда — бо́льшая регу­ляр­ность и уве­ли­че­ние про­из­вод­ства. Сама орга­ни­за­ция про­из­вод­ства внутри страны уже моди­фи­ци­ро­вана обра­ще­нием и мено­вой сто­и­мо­стью, но они еще не охва­тили про­из­вод­ства ни по всей его поверх­но­сти, ни во всей его глу­бине. Это и есть так назы­ва­е­мое циви­ли­зи­ру­ю­щее воз­дей­ствие внеш­ней тор­говли. В какой мере дви­же­ние, порож­да­ю­щее мено­вую сто­и­мость, затра­ги­вает всю сово­куп­ность про­из­вод­ства — это зави­сит тогда частично от интен­сив­но­сти ука­зан­ного воз­дей­ствия извне, частично от сте­пени внут­рен­него раз­ви­тия. Например, в Англии XVI века в резуль­тате раз­ви­тия нидер­ланд­ской про­мыш­лен­но­сти боль­шое тор­го­вое зна­че­ние при­об­рело англий­ское про­из­вод­ство шер­сти, а с дру­гой сто­роны, воз­росла потреб­ность осо­бенно в нидер­ланд­ских и ита­льян­ских това­рах. Чтобы иметь теперь больше шер­сти как мено­вой сто­и­мо­сти для экс­порта, пахот­ные земли пре­вра­ща­лись в паст­бища для овец, была раз­ру­шена система мел­кой аренды и про­изо­шел весь тот насиль­ствен­ный эко­но­ми­че­ский пере­во­рот, кото­рый опла­ки­вает (раз­об­ла­чает) Томас Мор.

Таким обра­зом, сель­ское хозяй­ство утра­тило харак­тер труда, осу­ществ­ля­е­мого ради потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти (как непо­сред­ствен­ного источ­ника суще­ство­ва­ния), а обмен его излиш­ков утра­тил харак­тер чего-​то до тех пор без­раз­лич­ного и внеш­него по отно­ше­нию к внут­рен­ней струк­туре зем­ле­дель­че­ских отно­ше­ний. В неко­то­рых мест­но­стях сель­ское хозяй­ство само стало все­цело опре­де­ляться обра­ще­нием и пре­вра­щаться в про­из­вод­ство, созда­ю­щее исклю­чи­тельно мено­вые сто­и­мо­сти. Тем самым не только изме­нился спо­соб про­из­вод­ства, но и под­верг­лись раз­ло­же­нию все соот­вет­ство­вав­шие ему ста­рые, тра­ди­ци­он­ные отно­ше­ния наро­до­на­се­ле­ния и про­из­вод­ства, все преж­ние эко­но­ми­че­ские отно­ше­ния. Таким обра­зом, здесь пред­по­сыл­кой обра­ще­ния было про­из­вод­ство, имев­шее дело с мено­вой сто­и­мо­стью только в форме избытка, излишка над потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью; но оно усту­пило место такому про­из­вод­ству, кото­рое может суще­ство­вать только в связи с обра­ще­нием, про­из­вод­ству, непо­сред­ствен­ным объ­ек­том кото­рого явля­ется созда­ние мено­вой сто­и­мо­сти. Это — при­мер исто­ри­че­ского пере­хода про­стого обра­ще­ния в капи­тал26 , в мено­вую сто­и­мость как форму, гос­под­ству­ю­щую над производством.

Движение затра­ги­вает, таким обра­зом, только излишки про­дук­тов про­из­вод­ства, направ­лен­ного на созда­ние непо­сред­ствен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, и про­те­кает только внутри этих гра­ниц. Чем меньше вся внут­рен­няя эко­но­ми­че­ская струк­тура обще­ства еще охва­чена мено­вой сто­и­мо­стью, тем больше они [участ­ники обмена] высту­пают как внеш­ние, про­ти­во­по­лож­ные друг другу пункты обра­ще­ния, зара­нее дан­ные и пас­сивно к нему отно­ся­щи­еся. Все дви­же­ние как тако­вое высту­пает по отно­ше­нию к ним обособ­ленно как посред­ни­че­ская тор­говля, носи­тели кото­рой, напри­мер семиты в про­ме­жут­ках антич­ного мира, евреи, лом­бардцы и нор­манны в про­ме­жут­ках сред­не­ве­ко­вого обще­ства, попе­ре­менно пред­став­ляют по отно­ше­нию к ним раз­лич­ные моменты обра­ще­ния — деньги и товар. Эти тор­го­вые народы и явля­ются посред­ни­ками обще­ствен­ного обмена веществ.

Мы здесь, однако, не имеем дела с исто­ри­че­ским пере­хо­дом обра­ще­ния в капи­тал. Простое обра­ще­ние явля­ется, ско­рее, абстракт­ной сфе­рой бур­жу­аз­ного про­цесса про­из­вод­ства в целом, кото­рая посред­ством своих соб­ствен­ных опре­де­ле­ний пока­зы­вает себя как момент, [B''—6] как всего лишь форму про­яв­ле­ния неко­то­рого лежа­щего позади обра­ще­ния, из него выте­ка­ю­щего и его про­из­во­дя­щего более глу­бо­кого про­цесса — про­мыш­лен­ного капитала.

Простое обра­ще­ние, с одной сто­роны, явля­ется обме­ном налич­ных това­ров и лишь опо­сред­ство­ва­нием этих про­ти­во­по­лож­ных друг другу момен­тов, лежа­щих вне обра­ще­ния и ему пред­по­слан­ных. Вся дея­тель­ность огра­ни­чена здесь дея­тель­но­стью обмена и пола­га­нием тех фор­маль­ных опре­де­ле­ний, через кото­рые про­хо­дит товар как един­ство мено­вой и потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. В каче­стве такого един­ства товар был пред­по­слан, или какой-​либо опре­де­лен­ный про­дукт был това­ром только как непо­сред­ствен­ное един­ство обоих этих опре­де­ле­ний. В дей­стви­тель­но­сти товар явля­ется таким един­ством, това­ром, не в поко­я­щемся (неиз­мен­ном) бытии, а только в обще­ствен­ном дви­же­нии обра­ще­ния, в кото­ром оба опре­де­ле­ния товара — быть потре­би­тель­ной и мено­вой сто­и­мо­стью — рас­пре­де­ля­ются между раз­ными сто­ро­нами. Для про­давца товар ста­но­вится мено­вой сто­и­мо­стью, для поку­па­теля — потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью. Для про­давца он явля­ется сред­ством обмена, т. е. про­ти­во­по­лож­но­стью непо­сред­ствен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, вслед­ствие того, что он явля­ется потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью для дру­гого; дру­гими сло­вами, для про­давца он — под­верг­ша­яся отри­ца­нию непо­сред­ствен­ная, инди­ви­ду­аль­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость; с дру­гой сто­роны, однако, в цене товара выра­жена его вели­чина как сред­ства обмена, его поку­па­тель­ная сила. Для поку­па­теля товар ста­но­вится потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью в резуль­тате того, что реа­ли­зу­ется его цена, т. е. что его иде­аль­ное бытие реа­ли­зу­ется как деньги. Только в резуль­тате того, что поку­па­тель реа­ли­зует товар для дру­гого в опре­де­ле­нии чистой мено­вой сто­и­мо­сти, товар для него самого ста­но­вится това­ром в опре­де­ле­нии потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Сама потре­би­тель­ная сто­и­мость высту­пает дво­я­ким обра­зом: в руках про­давца — как всего лишь осо­бен­ное мате­ри­а­ли­зо­ван­ное выра­же­ние мено­вой сто­и­мо­сти, как суще­ство­ва­ние мено­вой сто­и­мо­сти, а для поку­па­теля — в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти как тако­вой, т. е. в каче­стве пред­мета, удо­вле­тво­ря­ю­щего осо­бен­ные потреб­но­сти; для них обоих товар высту­пает как цена. Один из них, однако, хочет реа­ли­зо­вать товар как цену, как деньги; дру­гой реа­ли­зует деньги в товаре.

Для бытия товара как сред­ства обмена спе­ци­фично, что потре­би­тель­ная сто­и­мость высту­пает 1) как сня­тая непо­сред­ствен­ная (инди­ви­ду­аль­ная) потре­би­тель­ная сто­и­мость, т. е. как потре­би­тель­ная сто­и­мость для дру­гих, для обще­ства; 2) как мате­ри­а­ли­зо­ван­ное выра­же­ние мено­вой сто­и­мо­сти для вла­дельца товара.

Раздвоение и чере­до­ва­ние товара в обоих опре­де­ле­ниях: товар и деньги — глав­ное содер­жа­ние обра­ще­ния. Но товар не про­сто про­ти­во­стоит день­гам; его мено­вая сто­и­мость высту­пает в нем иде­ально как деньги; как цена он пред­став­ляет собой иде­аль­ные деньги, деньги же по отно­ше­нию к нему — только реаль­ность его соб­ствен­ной цены. В товаре мено­вая сто­и­мость высту­пает еще как иде­аль­ное опре­де­ле­ние, как иде­аль­ное при­рав­ни­ва­ние к день­гам; затем он полу­чает в день­гах как монете абстракт­ное, одно­сто­рон­нее, но мимо­лет­ное суще­ство­ва­ние в каче­стве всего лишь сто­и­мо­сти; затем сто­и­мость уга­сает в потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти куп­лен­ного товара. С того момента, когда товар ста­но­вится про­стой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, он пере­стает быть това­ром. Его бытие в каче­стве мено­вой сто­и­мо­сти угасло. До тех же пор, пока он нахо­дится в обра­ще­нии, он все­гда поло­жен дво­яко: не только в том опре­де­ле­нии, что он суще­ствует как товар по отно­ше­нию к день­гам, но и в том, что он все­гда суще­ствует как товар, обла­да­ю­щий ценой, обла­да­ю­щий мено­вой сто­и­мо­стью, изме­рен­ной в единице-​мере мено­вых стоимостей.

Движение товара про­хо­дит через раз­лич­ные моменты, когда он пред­став­ляет собой цену, ста­но­вится моне­той и, нако­нец, пре­вра­ща­ется в потре­би­тель­ную сто­и­мость. Товар пред­по­слан в каче­стве потре­би­тель­ной и мено­вой сто­и­мо­сти, ибо только так он явля­ется това­ром. Однако он осу­ществ­ляет эти опре­де­ле­ния фор­мально в обра­ще­нии, и при­том так, что, во-​первых, как уже гово­ри­лось, он про­хо­дит через раз­лич­ные опре­де­ле­ния; а во-​вторых, так, что в про­цессе обмена его бытие как потре­би­тель­ной и мено­вой сто­и­мо­сти все­гда рас­пре­де­ля­ется между двумя сто­ро­нами, двумя полю­сами [Extreme] обмена. В обра­ще­нии его двой­ствен­ная при­рода рас­чле­ня­ется, и он обре­тает свое ста­нов­ле­ние в каж­дом из пред­по­слан­ных в нем усло­вий только в резуль­тате этого фор­маль­ного про­цесса. Единство обоих опре­де­ле­ний высту­пает как бес­по­кой­ное, про­хо­дя­щее через опре­де­лен­ные моменты и вме­сте с тем все­гда дву­сто­рон­нее дви­же­ние. Это един­ство обоих опре­де­ле­ний высту­пает все­гда только в этой обще­ствен­ной вза­и­мо­связи [Verhältnis], так что раз­лич­ные опре­де­ле­ния товара на самом деле явля­ются лишь чере­ду­ю­щи­мися отно­ше­ни­ями [Beziehungen], в кото­рых нахо­дятся друг к другу субъ­екты обмена во время про­цесса обмена. Это вза­и­мо­от­но­ше­ние субъ­ек­тов обмена высту­пает, однако, как объ­ек­тив­ное отно­ше­ние, в кото­рое они ста­вятся содер­жа­нием обмена, его обще­ствен­ной опре­де­лен­но­стью, неза­ви­симо от их воли. В цене, монете, а также в день­гах эти обще­ствен­ные отно­ше­ния высту­пают как отно­ше­ния для этих субъ­ек­тов внеш­ние, их себе под­чи­ня­ю­щие. Отрицание товара в одном его опре­де­ле­нии все­гда явля­ется его реа­ли­за­цией в дру­гом опре­де­ле­нии. Как цена он уже иде­ально под­вергся отри­ца­нию в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти и поло­жен как мено­вая сто­и­мость. Как реа­ли­зо­ван­ная цена, т. е. как деньги, он явля­ется под­верг­шейся отри­ца­нию потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью. Как реа­ли­зо­ван­ные деньги, т. е. как сня­тое поку­па­тель­ное сред­ство, он явля­ется под­верг­шейся отри­ца­нию мено­вой сто­и­мо­стью, реа­ли­зо­ван­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью. Товар явля­ется потре­би­тель­ной и мено­вой сто­и­мо­стью сперва только δυνάμει27 ; только в обра­ще­нии он ста­но­вится поло­жен­ным как то и дру­гое, а обра­ще­ние пред­став­ляет собой смену этих опре­де­ле­ний. Представляя собой, таким обра­зом, чере­до­ва­ние и про­ти­во­по­став­ле­ние этих опре­де­ле­ний, обра­ще­ние явля­ется все­гда также и их при­рав­ни­ва­нием друг к другу.

Однако в том слу­чае, когда мы рас­смат­ри­ваем форму Т — Д — Т, мено­вая сто­и­мость, будь то в ее форме цены, будь то в ее форме монеты или в форме дви­же­ния при­рав­ни­ва­ния [товара и денег], в форме дви­же­ния самого обмена, высту­пает лишь как мимо­лет­ное опо­сред­ство­ва­ние. Товар в конце кон­цов обме­ни­ва­ется на товар, или, точ­нее, поскольку опре­де­ле­ние товара угасло, теперь друг на друга обме­нены раз­лич­ного каче­ства потре­би­тель­ные сто­и­мо­сти, а само обра­ще­ние послу­жило лишь тому, чтобы, с одной сто­роны, дать потре­би­тель­ным сто­и­мо­стям перейти из рук в руки в соот­вет­ствии с име­ю­щейся в них потреб­но­стью, а с дру­гой сто­роны — дать им перейти из рук в руки в соот­вет­ствии с содер­жа­щимся в них рабо­чим вре­ме­нем: [B''—7] дать им заме­нить друг друга в той мере, в какой они явля­ются оди­на­ково весо­мыми момен­тами все­об­щего обще­ствен­ного рабо­чего вре­мени. Однако теперь бро­шен­ные в обра­ще­ние товары достигли своей цели. Каждый из них в руках нового его вла­дельца пере­стает быть това­ром; каж­дый из них ста­но­вится объ­ек­том потреб­но­сти и как тако­вой потреб­ля­ется в соот­вет­ствии со своей природой.

Тем самым обра­ще­ние при­шло к концу. Остается един­ственно лишь сред­ство обра­ще­ния в виде про­стого осадка. Но в каче­стве такого осадка оно теряет свое опре­де­ле­ние формы. Оно погру­жа­ется в свою мате­рию, оста­ю­щу­юся в виде неор­га­ни­че­ского пепла всего про­цесса. Как только товар пре­вра­тился в потре­би­тель­ную сто­и­мость как тако­вую, он выбро­шен из обра­ще­ния, пере­стал быть това­ром. Поэтому не с этой сто­роны содер­жа­ния (веще­ства) нам сле­дует искать даль­ней­шие опре­де­ле­ния формы. Потребительная сто­и­мость ста­но­вится в обра­ще­нии только тем, в каче­стве чего она была пред­по­слана неза­ви­симо от обра­ще­ния, — пред­ме­том опре­де­лен­ной потреб­но­сти. В каче­стве такого пред­мета она была и оста­ется веще­ствен­ным моти­вом обра­ще­ния; однако обра­ще­ние как обще­ствен­ная форма остав­ляет ее совер­шенно неза­тро­ну­той. В дви­же­нии Т — Д — Т веще­ствен­ное высту­пает как под­лин­ное содер­жа­ние дви­же­ния; обще­ствен­ное дви­же­ние — только как мимо­лет­ное опо­сред­ство­ва­ние, цель кото­рого — удо­вле­тво­ре­ние инди­ви­ду­аль­ных потреб­но­стей, обмен веществ обще­ствен­ного труда. В этом дви­же­нии сня­тие опре­де­ле­ния формы, т. е. опре­де­ле­ний, выте­ка­ю­щих из обще­ствен­ного про­цесса, высту­пает не только как резуль­тат, но и как цель; совер­шенно так же, как веде­ние судеб­ного про­цесса для кре­стья­нина, хотя и не для его адво­ката. Поэтому для того, чтобы про­сле­дить даль­ней­шее опре­де­ле­ние формы, воз­ни­ка­ю­щее из самого дви­же­ния обра­ще­ния, нам сле­дует при­дер­жи­ваться той сто­роны, где фор­маль­ный момент [Formseite], мено­вая сто­и­мость как тако­вая полу­чает свое даль­ней­шее раз­ви­тие; полу­чает через посред­ство самого про­цесса обра­ще­ния более глу­бо­кие опре­де­ле­ния. Другими сло­вами, мы должны при­дер­жи­ваться сто­роны раз­ви­тия денег, формы Д — Т — Д.

Меновая сто­и­мость как ове­ществ­лен­ное коли­че­ство обще­ствен­ного рабо­чего вре­мени про­дол­жает, будучи объ­ек­ти­ви­ро­вана в обра­ще­нии, раз­ви­ваться вплоть до сво­его бытия в каче­стве денег как сокро­вища и все­об­щего пла­теж­ного сред­ства. Если теперь деньги фик­си­ру­ются в этой форме, то их опре­де­ле­ние формы рав­ным обра­зом уга­сает; они пере­стают быть день­гами, ста­но­вятся про­сто метал­лом, про­сто потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, кото­рая, однако, поскольку она не должна слу­жить как тако­вая в ее метал­ли­че­ском каче­стве, явля­ется бес­по­лез­ной, т. е. не реа­ли­зует себя так, как реа­ли­зует себя в потреб­ле­нии товар в каче­стве потре­би­тель­ной стоимости.

Мы видели, как товар реа­ли­зует содер­жа­щи­еся в нем моменты, посто­янно отри­цая какой-​нибудь один из них. Рассматривая дви­же­ние товара как тако­вое, мы видим, что мено­вая сто­и­мость суще­ствует в нем иде­ально как цена; товар ста­но­вится абстракт­ным сред­ством обмена в монете; но в его заклю­чи­тель­ной реа­ли­за­ции в дру­гом товаре его мено­вая сто­и­мость уга­сает, и товар выпа­дает из про­цесса [обра­ще­ния] как про­стая потре­би­тель­ная сто­и­мость, как непо­сред­ствен­ный пред­мет потреб­ле­ния (Т — Д — Т). Это и есть дви­же­ние товара, дви­же­ние, в кото­ром его бытие как потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти явля­ется доми­ни­ру­ю­щим момен­том, и дви­же­ние на самом деле состоит лишь в том, что товар при­ни­мает форму потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, как раз соот­вет­ству­ю­щую опре­де­лен­ной потреб­но­сти, вме­сто той формы, в кото­рой он нахо­дится в каче­стве товара.

Если же мы ста­нем рас­смат­ри­вать даль­ней­шее раз­ви­тие мено­вой сто­и­мо­сти в день­гах, то уви­дим, что она в пер­вом дви­же­нии [Т — Д] при­хо­дит только к сво­ему бытию в каче­стве иде­аль­ных денег, или монеты, как еди­ницы [изме­ре­ния сто­и­мо­стей] и коли­че­ства [тех или иных еди­ниц]. Но если мы возь­мем оба дви­же­ния [Т — Д и Д — Т] вме­сте, то обна­ру­жится, что деньги, суще­ству­ю­щие в цене только как иде­аль­ная единица-​мера, как мыс­ленно пред­став­ля­е­мый мате­риал все­об­щего труда, в монете — только как знак сто­и­мо­сти, как абстракт­ное и мимо­лет­ное бытие сто­и­мо­сти, как мате­ри­а­ли­зо­ван­ное мыс­лен­ное пред­став­ле­ние, т. е. как сим­вол, — в своей форме, нако­нец, денег как денег, во-​первых, отри­цают оба опре­де­ле­ния, но также и содер­жат их в себе оба как моменты и вме­сте с тем прочно осе­дают в мате­ри­а­ли­зо­ван­ном выра­же­нии, само­сто­я­тель­ном по отно­ше­нию к обра­ще­нию, в посто­ян­ном, хотя и отри­ца­тель­ном к нему отношении.

То, что в обра­ще­нии, если рас­смат­ри­вать саму его форму, ста­но­вится, воз­ни­кает, про­из­во­дится, это — сами деньги, и ничего больше. Товары в обра­ще­нии обме­ни­ва­ются, но они не воз­ни­кают в нем. Деньги как цена и монета хотя и явля­ются уже соб­ствен­ным про­дук­том обра­ще­ния, но только фор­мально. Предпосылкой цены явля­ется мено­вая сто­и­мость товара, подобно тому как сама монета явля­ется не чем иным, как полу­чив­шей само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние фор­мой товара как сред­ства обмена, кото­рая также была пред­по­слана. Обращение не создает мено­вой сто­и­мо­сти, так же как оно не создает и ее вели­чины. Чтобы товар изме­рялся в день­гах, и деньги, и товар должны отно­ситься друг к другу как мено­вые сто­и­мо­сти, т. е. как ове­ществ­лен­ное рабо­чее время. В цене мено­вая сто­и­мость товара полу­чает лишь отде­лен­ное от его потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти выра­же­ние; точно так же и знак сто­и­мо­сти воз­ни­кает только из экви­ва­лента, из товара как сред­ства обмена. Как сред­ство обмена товар дол­жен быть потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, но стать тако­вою он может только посред­ством отчуж­де­ния, так как он явля­ется потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью не для того, в чьих руках он явля­ется това­ром, а для того, кто его при­об­ре­тает в обмене как потре­би­тель­ную сто­и­мость. Его потре­би­тель­ная сто­и­мость для вла­дельца товара заклю­ча­ется только в спо­соб­но­сти товара к обмену, к отчуж­де­нию в меру пред­став­лен­ной в нем мено­вой сто­и­мо­сти. Как все­об­щее сред­ство обмена товар поэтому ста­но­вится в обра­ще­нии потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью только как устой­чи­вое суще­ство­ва­ние мено­вой сто­и­мо­сти, а его потре­би­тель­ная сто­и­мость как тако­вая уга­сает. То, что мено­вая сто­и­мость пола­га­ется как цена, а сред­ство обмена — как деньги, — высту­пает как про­стая фор­маль­ная смена [опре­де­ле­ний]. Каждый товар как реа­ли­зо­ван­ная мено­вая сто­и­мость явля­ется счет­ными день­гами для про­чих това­ров, цено­об­ра­зу­ю­щим для них эле­мен­том, так же как каж­дый товар явля­ется сред­ством обмена (однако здесь он упи­ра­ется в гра­ницы, в кото­рых он явля­ется сред­ством обмена, ибо тако­вым он может быть только по отно­ше­нию к тому, кто обла­дает това­ром, в кото­ром нуж­да­ется обме­ни­ва­ю­щийся, и дол­жен был бы пройти через целый ряд актов обмена, чтобы стать окон­ча­тель­ным сред­ством обмена; не говоря уже о гро­мозд­ко­сти этого про­цесса, товар вновь всту­пил бы в [B''—8] кон­фликт со своей при­ро­дой в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, ибо дол­жен был бы тогда обла­дать спо­соб­но­стью делиться на части, чтобы в тре­бу­е­мых дозах пооче­редно удо­вле­тво­рять всем необ­хо­ди­мым актам обмена), сред­ством обра­ще­ния, моне­той. В цене и монете оба опре­де­ле­ния пере­не­сены только на один товар. Это высту­пает как всего лишь упро­ще­ние [про­цесса обмена]. В тех отно­ше­ниях, в кото­рых какой-​нибудь товар высту­пает как изме­ри­тель сто­и­мо­сти всех про­чих това­ров, он явля­ется сред­ством обмена, экви­ва­лен­том, спо­соб­ным к отчуж­де­нию в обмен на эти товары; может реально слу­жить в каче­стве экви­ва­лента, в каче­стве сред­ства обмена. Процесс обра­ще­ния при­дает этим опре­де­ле­ниям лишь более абстракт­ную форму в день­гах как монете и сред­стве обмена.

Поэтому форма Т — Д — Т, этот поток обра­ще­ния, в кото­ром деньги фигу­ри­руют только как мера и монета, высту­пает только как опо­сред­ство­ван­ная форма мено­вой тор­говли, в основе и содер­жа­нии кото­рой ничего не изме­ни­лось. Рефлектирующее созна­ние наро­дов вос­при­ни­мает поэтому деньги в их опре­де­ле­ниях меры и монеты как про­из­воль­ные, ради удоб­ства в дого­вор­ном порядке вве­ден­ные изоб­ре­те­ния; ибо те пре­вра­ще­ния, кото­рые пре­тер­пе­вают содер­жа­щи­еся в товаре как един­стве потре­би­тель­ной и мено­вой сто­и­мо­сти опре­де­ле­ния, явля­ются лишь фор­маль­ными. Цена, это — лишь опре­де­лен­ное выра­же­ние мено­вой сто­и­мо­сти, обще­по­нят­ное выра­же­ние, кото­рое мено­вая сто­и­мость [полу­чает] на языке самого обра­ще­ния, подобно тому как монета, кото­рая также и реально может суще­ство­вать в виде про­стого сим­вола, явля­ется всего лишь сим­во­ли­че­ским выра­же­нием мено­вой сто­и­мо­сти, но в каче­стве сред­ства обмена оста­ется именно лишь сред­ством для обмена товара, в силу чего сюда не при­вно­сится ника­кого нового содер­жа­ния. Цена и монета, правда, и возникают-​то из обще­ния: они на самом деле явля­ются выра­же­ни­ями, создан­ными обще­нием, отно­ся­щи­мися к обще­нию выра­же­ни­ями товара как мено­вой сто­и­мо­сти и сред­ства обмена.

Иначе обстоит, однако, дело с день­гами. Они явля­ются таким про­дук­том обра­ще­ния, кото­рый вырос из него словно бы вопреки уго­вору [обме­ни­ва­ю­щихся].

Деньги — не про­сто посред­ству­ю­щая форма товар­ного обмена. Они пред­став­ляют собой вырас­та­ю­щую из про­цесса обра­ще­ния форму мено­вой сто­и­мо­сти, такой обще­ствен­ный про­дукт, кото­рый, в силу отно­ше­ний, в кото­рые всту­пают инди­виды в про­цессе обра­ще­ния, создает сам себя. Как только золото и серебро (или любой дру­гой товар) полу­чили раз­ви­тие в каче­стве меры сто­и­мо­сти и сред­ства обра­ще­ния (в каче­стве послед­него — будь то в их телес­ной форме или в виде сим­вола), они ста­но­вятся день­гами неза­ви­симо от содей­ствия и жела­ния обще­ства. Их власть высту­пает как некий фатум, и созна­ние людей, осо­бенно в обще­ствен­ных укла­дах, поги­ба­ю­щих вслед­ствие более глу­бо­кого раз­ви­тия отно­ше­ний мено­вой сто­и­мо­сти, вос­стает про­тив вла­сти, кото­рую по отно­ше­нию к людям при­об­ре­тает мате­рия, вещь, вос­стает про­тив гос­под­ства про­кля­того металла, кото­рое пред­став­ля­ется им в виде чистого сума­сше­ствия. Превращение обще­ствен­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний в проч­ную, все­объ­ем­лю­щую, ста­вя­щую инди­ви­дов себе в под­чи­не­ние обще­ствен­ную связь про­яв­ля­ется прежде всего в день­гах, и при­том в их самой абстракт­ной и потому самой бес­смыс­лен­ной, самой непо­сти­жи­мой форме — форме, в кото­рой снято вся­кое опо­сред­ство­ва­ние. И это про­яв­ле­ние носит тем более жесто­кий харак­тер, что оно вырас­тает из поло­жен­ной в основу пред­по­сылки о сво­бод­ных, ничем не стес­ня­е­мых, ато­ми­сти­че­ски пред­став­ля­е­мых част­ных лицах, свя­зан­ных между собой в сфере про­из­вод­ства только посред­ством вза­и­мо­за­ви­си­мых потреб­но­стей. Сами деньги содер­жат в себе отри­ца­ние самих себя в каче­стве про­стой меры [сто­и­мо­стей] и монеты.

(Фактически товар, рас­смат­ри­ва­е­мый сам по себе, дол­жен быть для сво­его вла­дельца лишь бытием мено­вой сто­и­мо­сти; для вла­дельца товара его мате­ри­а­ли­зо­ван­ное выра­же­ние имеет лишь тот смысл, что явля­ется ове­ществ­ле­нием все­об­щего рабо­чего вре­мени, обла­да­ю­щим спо­соб­но­стью обме­ни­ваться на любое дру­гое его ове­ществ­ле­ние; явля­ется, сле­до­ва­тельно, непо­сред­ственно все­об­щим экви­ва­лен­том, день­гами. Эта сто­рона, однако, скрыта и про­яв­ля­ется только как одна сторона.)

Древние фило­софы, а также и Буагильбер, рас­смат­ри­вают это как извра­ще­ние, как зло­упо­треб­ле­ние день­гами, кото­рые из слуги пре­вра­ща­ются в гос­по­дина, обес­це­ни­вают есте­ствен­ное богат­ство, уни­что­жают рав­но­цен­ность экви­ва­лен­тов. Платон в своем «Государстве» 121 хочет насильно удер­жать деньги в рам­ках про­стого сред­ства обра­ще­ния и меры [сто­и­мо­сти], чтобы не дать им стать день­гами как тако­выми. По той же при­чине Аристотель рас­смат­ри­вает форму обра­ще­ния Т — Д — Т, в кото­рой деньги функ­ци­о­ни­руют только в каче­стве меры и монеты, — дви­же­ние, кото­рое он назы­вает эко­но­ми­че­ским, — как есте­ствен­ную и разум­ную, а форму Д — Т — Д, хре­ма­ти­сти­че­скую28 , клей­мит как неесте­ствен­ную, не соот­вет­ству­ю­щую разум­ной цели 122. Борьба ведется здесь только про­тив мено­вой сто­и­мо­сти, кото­рая ста­но­вится содер­жа­нием и само­це­лью обра­ще­ния, т. е. про­тив обособ­ле­ния мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вой в нечто само­сто­я­тель­ное, про­тив того, что сто­и­мость как тако­вая ста­но­вится целью обмена и полу­чает само­сто­я­тель­ную форму, вна­чале пока еще в про­стой, ося­за­е­мой форме денег. При про­даже ради купли целью явля­ется потре­би­тель­ная сто­и­мость; при купле ради про­дажи — сама стоимость.

Мы, правда, видели, что деньги на самом деле явля­ются лишь вре­менно не функ­ци­о­ни­ру­ю­щим сред­ством обра­ще­ния, — без­раз­лично, вой­дут ли они позд­нее в обра­ще­ние в каче­стве поку­па­тель­ного сред­ства или в каче­стве сред­ства пла­тежа. Но их само­сто­я­тель­ное отно­ше­ние к обра­ще­нию, изъ­я­тие их из послед­него лишают их обеих их сто­и­мо­стей: их потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, поскольку они не должны слу­жить в каче­стве металла; их мено­вой сто­и­мо­сти, поскольку они обла­дают этой мено­вой сто­и­мо­стью именно лишь как момент обра­ще­ния, как вза­имно про­ти­во­по­став­ля­е­мый това­рами самим себе абстракт­ный сим­вол соб­ствен­ной сто­и­мо­сти това­ров; как момент дви­же­ния формы самого товара. Пока деньги оста­ются изъ­ятыми из обра­ще­ния, они имеют не больше цен­но­сти, чем если бы лежали зары­тыми в самой глу­бо­кой шахте. Если же они снова вхо­дят в [B''—9] обра­ще­ние, тогда их непре­хо­дя­щему харак­теру при­хо­дит конец, тогда содер­жа­ща­яся в них сто­и­мость про­па­дает в потре­би­тель­ных сто­и­мо­стях тех това­ров, на кото­рые они обме­ни­ва­ются, тогда они снова ста­но­вятся всего лишь сред­ством обра­ще­ния. Это — один момент. Деньги при­хо­дят из обра­ще­ния как его резуль­тат, т. е. как адек­ват­ное бытие мено­вой сто­и­мо­сти, как для-​себя-​сущий и в себе застыв­ший все­об­щий эквивалент.

С дру­гой сто­роны: в каче­стве цели обмена, т. е. в каче­стве такого дви­же­ния, кото­рое своим содер­жа­нием имеет саму мено­вую сто­и­мость, сами деньги, — един­ствен­ным содер­жа­нием [про­цесса] явля­ется уве­ли­че­ние мено­вой сто­и­мо­сти, накоп­ле­ние денег. Но на самом деле это уве­ли­че­ние ока­зы­ва­ется лишь чисто фор­маль­ным. Здесь нет того, чтобы из сто­и­мо­сти воз­ни­кала сто­и­мость, а имеет место сле­ду­ю­щее: сто­и­мость в форме товара бро­сают в обра­ще­ние с тем, чтобы извлечь ее оттуда в виде бес­по­лез­ной сто­и­мо­сти как сокровище.

«Все гово­рят, что ты богат; я же утвер­ждаю, что ты беден. Ибо дока­за­тель­ством богат­ства явля­ется поль­зо­ва­ние им» 123.

По содер­жа­нию, таким обра­зом, обо­га­ще­ние пред­стает как доб­ро­воль­ное обед­не­ние. Только отсут­ствие потреб­но­стей, отре­че­ние от них, отре­че­ние от потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти той сто­и­мо­сти, кото­рая суще­ствует в форме товара, делает воз­мож­ным накоп­ле­ние ее в форме денег. Дело в том, что дей­стви­тель­ное дви­же­ние по форме Д — Т — Д суще­ствует не в про­стом обра­ще­нии, где экви­ва­ленты лишь пере­во­дятся из формы товара в форму денег и обратно. Если я обме­ни­ваю один талер на товар сто­и­мо­стью в один талер, а этот товар — снова на один талер, то это — про­цесс, не име­ю­щий содер­жа­ния. В про­стом обра­ще­нии сле­дует рас­смат­ри­вать лишь одно: само содер­жа­ние этой формы, т. е. деньги как само­цель. Что оно в такой форме встре­ча­ется, это ясно; не говоря уже о коли­че­стве, гос­под­ству­ю­щая форма тор­говли состоит в том, чтобы обме­ни­вать деньги на товар, а товар на деньги. Может слу­читься и так, и слу­ча­ется, что при этом про­цессе в резуль­тате будет полу­чено не обя­за­тельно столько же денег, сколько было пред­по­слано. При пло­хой сделке может вер­нуться меньше, чем было отдано. Здесь сле­дует рас­смат­ри­вать только прин­цип; даль­ней­шая опре­де­лен­ность не отно­сится к самому́ про­стому обра­ще­нию. В само́м про­стом обра­ще­нии умно­же­ние сто­и­мост­ной вели­чины, дви­же­ние, в кото­ром целью явля­ется уве­ли­че­ние самой сто­и­мо­сти, может высту­пать только в форме накоп­ле­ния, посред­ством фазы Т — Д, посред­ством посто­янно воз­об­нов­ля­е­мой про­дажи товара, когда день­гам не раз­ре­ша­ется про­де­лы­вать свой курс цели­ком и снова пре­вра­щаться в товар, после того как товар пре­вра­тился в деньги. Поэтому деньги высту­пают не как исход­ный пункт, как этого тре­бует форма Д — Т — Д, а все­гда только как резуль­тат обмена. Исходным пунк­том они явля­ются лишь постольку, поскольку со сто­роны про­давца товар для него самого имеет зна­че­ние только как цена, как еще только дол­жен­ству­ю­щие появиться деньги, и поскольку он их бро­сает в обра­ще­ние в этой пре­хо­дя­щей форме с тем, чтобы извлечь их оттуда в их веч­ной форме. На самом деле пред­по­сыл­кой обра­ще­ния была мено­вая сто­и­мость, т. е. деньги, и как резуль­тат обра­ще­ния, поскольку это послед­нее закан­чи­ва­ется накоп­ле­нием денег, высту­пает опять-​таки адек­ват­ное бытие мено­вой сто­и­мо­сти и ее увеличение.

Деньги, сле­до­ва­тельно, также и в их кон­крет­ном опре­де­ле­нии как деньги, в кото­ром они уже сами явля­ются отри­ца­нием себя как про­стой меры [сто­и­мо­сти] и про­стой монеты, под­верг­нуты отри­ца­нию в дви­же­нии обра­ще­ния, в кото­ром они пола­га­ются как деньги. Но то, что здесь под­верг­нуто отри­ца­нию, это — лишь абстракт­ная форма, в кото­рой высту­пает в день­гах обособ­ле­ние мено­вой сто­и­мо­сти, а также абстракт­ная форма про­цесса этого обособ­ле­ния. Все обра­ще­ние, с точки зре­ния мено­вой сто­и­мо­сти, под­верг­нуто отри­ца­нию, поскольку оно не несет в себе прин­ципа самовозобновления.

Обращение исхо­дит из обоих опре­де­ле­ний товара, из его опре­де­ле­ния как потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти и из его опре­де­ле­ния как мено­вой сто­и­мо­сти. Поскольку пре­ва­ли­рует пер­вое опре­де­ле­ние, обра­ще­ние закан­чи­ва­ется обособ­ле­нием потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти; товар ста­но­вится пред­ме­том потреб­ле­ния. Поскольку пре­ва­ли­рует вто­рое опре­де­ле­ние, обра­ще­ние закан­чи­ва­ется вто­рым опре­де­ле­нием, обособ­ле­нием мено­вой сто­и­мо­сти. Товар ста­но­вится день­гами. Но в это послед­нее опре­де­ле­ние товар пере­хо­дит только в резуль­тате про­цесса обра­ще­ния, и его отно­ше­ние к обра­ще­нию про­дол­жает сохра­няться. В этом послед­нем опре­де­ле­нии товар раз­ви­ва­ется дальше как ове­ществ­лен­ное все­об­щее рабо­чее время — в его обще­ствен­ной форме. С этой послед­ней сто­роны и должно поэтому про­изойти даль­ней­шее опре­де­ле­ние обще­ствен­ного труда, кото­рый пер­во­на­чально высту­пает как мено­вая сто­и­мость товара, затем — как деньги. Меновая сто­и­мость явля­ется обще­ствен­ной фор­мой как тако­вой; ее даль­ней­ший ана­лиз поэтому — даль­ней­шим ана­ли­зом того обще­ствен­ного про­цесса или углуб­ле­нием в тот обще­ствен­ный про­цесс, кото­рый выбра­сы­вает товар на свою поверхность.

Если мы теперь, [зная, что] обособ­ле­ние мено­вой сто­и­мо­сти в нечто само­сто­я­тель­ное явля­ется резуль­та­том про­цесса обра­ще­ния, будем исхо­дить из мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вой, как раньше исхо­дили из товара, то мы най­дем следующее:

1) Меновая сто­и­мость суще­ствует дво­яко, как товар и как деньги; послед­ние высту­пают как ее адек­ват­ная форма; но в товаре, пока он оста­ется това­ром, деньги не про­па­дают, а суще­ствуют как его цена. Существование мено­вой сто­и­мо­сти таким обра­зом удва­и­ва­ется: один раз она суще­ствует в потре­би­тель­ных сто­и­мо­стях, дру­гой раз — в день­гах. Обе формы, однако, обме­ни­ва­ются друг на друга, и в резуль­тате одного лишь этого обмена как тако­вого сто­и­мость не погибает.

2) Чтобы деньги сохра­ня­лись как деньги, они должны, так же как они высту­пают в виде осадка и резуль­тата про­цесса обра­ще­ния, [B''—10] быть спо­собны снова войти в этот про­цесс, т. е. не пре­вра­щаться в обра­ще­нии в про­стое сред­ство обра­ще­ния, исче­за­ю­щее в форме товара в обмен на всего лишь потре­би­тель­ную сто­и­мость. Деньги, нахо­дясь в одном опре­де­ле­нии, не должны про­па­дать в дру­гом, т. е. они должны оста­ваться день­гами также и в своем бытии как товар, а в своем бытии как деньги — суще­ство­вать лишь как мимо­лет­ная форма товара; в своем бытии как товар — не терять мено­вую сто­и­мость, а в своем бытии как деньги — сохра­нять свое отно­ше­ние к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Само их вхож­де­ние в обра­ще­ние должно быть момен­том их пре­бы­ва­ния у себя, а их пре­бы­ва­ние у себя — вхож­де­нием в обра­ще­ние. Таким обра­зом, мено­вая сто­и­мость теперь опре­де­лена как некий про­цесс, а не как всего лишь исче­за­ю­щая форма потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, без­раз­лич­ная к самой этой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти как к веще­ствен­ному содер­жа­нию, и не как про­сто вещь в форме денег; она опре­де­лена как отно­ше­ние к самой себе через посред­ство про­цесса обра­ще­ния. С дру­гой сто­роны, само обра­ще­ние опре­де­лено уже не как всего лишь фор­маль­ный про­цесс, в кото­ром товар про­хо­дит через свои раз­лич­ные опре­де­ле­ния, а дело обстоит так, что сама мено­вая сто­и­мость, и при­том мено­вая сто­и­мость, изме­рен­ная в день­гах, должна в каче­стве пред­по­сылки высту­пать как поло­жен­ная обра­ще­нием, а в каче­стве поло­жен­ной обра­ще­нием должна высту­пать как ему пред­по­слан­ная. Само обра­ще­ние должно высту­пать как момент про­из­вод­ства мено­вых сто­и­мо­стей (как про­цесс про­из­вод­ства мено­вых сто­и­мо­стей). В обособ­ле­нии мено­вой сто­и­мо­сти в день­гах на самом деле поло­жено лишь ее без­раз­ли­чие по отно­ше­нию к осо­бен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, в кото­рой она себя вопло­щает. Получивший само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние все­об­щий экви­ва­лент — это деньги, суще­ствуют ли они в форме товара или в форме денег. Получение мено­вой сто­и­мо­стью само­сто­я­тель­ного суще­ство­ва­ния в день­гах должно само высту­пать лишь как момент дви­же­ния, как, с одной сто­роны, резуль­тат обра­ще­ния, а с дру­гой сто­роны, как то, что пред­на­зна­чено к тому, чтобы начать его снова, не засты­вая в этой форме результата.

Деньги, т. е. полу­чив­шая само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние мено­вая сто­и­мость, воз­ник­шая из про­цесса обра­ще­ния как резуль­тат и вме­сте с тем как живой импульс обра­ще­ния (правда, лишь в огра­ни­чен­ной форме обра­зо­ва­ния сокро­вищ), под­вергли себя отри­ца­нию как всего лишь монета, т. е. как всего лишь мимо­лет­ная форма мено­вой сто­и­мо­сти, как всего лишь рас­тво­ря­ю­щи­еся в обра­ще­нии; они под­вергли себя отри­ца­нию также и как деньги, само­сто­я­тельно про­ти­во­сто­я­щие обра­ще­нию. Чтобы не ока­ме­неть в виде сокро­вища, они должны снова таким же обра­зом войти в обра­ще­ние, как они из него вышли, но не в каче­стве про­стого сред­ства обра­ще­ния, а так, чтобы их бытие как сред­ства обра­ще­ния и потому их пере­ход в товар сами были всего лишь изме­не­нием формы с тем, чтобы они снова появи­лись в их адек­ват­ной форме как адек­ват­ная мено­вая сто­и­мость, но вме­сте с тем и как умно­жен­ная, уве­ли­чен­ная мено­вая сто­и­мость, реа­ли­зо­ван­ная [verwerteter] мено­вая сто­и­мость. Себя в обра­ще­нии реа­ли­зу­ю­щая [verwertende], т. е. себя умно­жа­ю­щая сто­и­мость явля­ется вообще для-​себя-​сущей мено­вой сто­и­мо­стью, кото­рая как само­цель про­хо­дит через обра­ще­ние. Эта реа­ли­за­ция [Verwertung], это коли­че­ствен­ное уве­ли­че­ние сто­и­мо­сти — един­ствен­ный про­цесс, кото­рый может про­де­лать сто­и­мость как тако­вая — высту­пает в накоп­ле­нии денег только как про­ти­во­по­лож­ность по отно­ше­нию к обра­ще­нию, т. е. через свое соб­ствен­ное сня­тие. Между тем само обра­ще­ние должно быть поло­жено как такой про­цесс, в кото­ром сто­и­мость сохра­ня­ется и уве­ли­чи­ва­ется [sich verwertet].

Однако в обра­ще­нии деньги ста­но­вятся моне­той и в каче­стве тако­вой обме­ни­ва­ются на товар. Для того чтобы этот обмен не был только фор­маль­ным, чтобы мено­вая сто­и­мость не про­па­дала в потреб­ле­нии товара, чтобы дело не огра­ни­чи­ва­лось про­стой сме­ной формы мено­вой сто­и­мо­сти (один раз — ее все­об­щее абстракт­ное бытие в день­гах, дру­гой раз — ее бытие в осо­бен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти товара), — мено­вая сто­и­мость в самом деле должна быть обме­нена на потре­би­тель­ную сто­и­мость, и товар дол­жен быть потреб­лен как потре­би­тель­ная сто­и­мость, но в этом потреб­ле­нии он дол­жен сохра­ниться как мено­вая сто­и­мость, дру­гими сло­вами, его исчез­но­ве­ние должно исчез­нуть и само должно быть лишь сред­ством для воз­ник­но­ве­ния боль­шей мено­вой сто­и­мо­сти, для вос­про­из­вод­ства и про­из­вод­ства мено­вой сто­и­мо­сти — про­из­во­ди­тель­ным потреб­ле­нием, т. е. потреб­ле­нием через труд с тем, чтобы ове­ществ­лять труд, созда­вать мено­вую сто­и­мость. Производство мено­вой сто­и­мо­сти вообще есть только про­из­вод­ство боль­шей мено­вой сто­и­мо­сти, умно­же­ние ее. Ее про­стое вос­про­из­вод­ство видо­из­ме­няет потре­би­тель­ную сто­и­мость, в кото­рой она суще­ствует, так же как это делает про­стое обра­ще­ние, но не создает, не про­из­во­дит ее.

Ставшая само­сто­я­тель­ною мено­вая сто­и­мость пред­по­ла­гает обра­ще­ние как раз­ви­тый момент и высту­пает как непре­рыв­ный про­цесс, кото­рый пола­гает обра­ще­ние и из обра­ще­ния непре­рывно воз­вра­ща­ется в себя с тем, чтобы снова пола­гать обра­ще­ние. Как само себя пола­га­ю­щее дви­же­ние мено­вая сто­и­мость уже не высту­пает как всего лишь фор­маль­ное дви­же­ние зара­нее пред­по­слан­ных мено­вых сто­и­мо­стей, а пред­став­ляет собой вме­сте с тем и дви­же­ние, само себя про­из­во­дя­щее и вос­про­из­во­дя­щее. Само про­из­вод­ство здесь уже не нали­че­ствует до своих резуль­та­тов, т. е. оно не пред­по­ло­жено зара­нее, а высту­пает как такое про­из­вод­ство, кото­рое в то же время само порож­дает эти резуль­таты; но оно пола­гает мено­вую сто­и­мость уже не как всего лишь веду­щую к обра­ще­нию, а как такую мено­вую сто­и­мость, кото­рая вме­сте с тем пред­по­ла­гает раз­ви­тое обра­ще­ние в его [B''—11] процессе.

Чтобы обосо­биться в нечто само­сто­я­тель­ное, мено­вая сто­и­мость должна была бы не только выхо­дить как резуль­тат из обра­ще­ния, но и быть спо­соб­ной снова войти в обра­ще­ние, в нем сохра­ниться, ста­но­вясь това­ром. В день­гах мено­вая сто­и­мость полу­чила само­сто­я­тель­ную форму по отно­ше­нию к обра­ще­нию Т — Д — Т, т. е. по отно­ше­нию к сво­ему окон­ча­тель­ному рас­тво­ре­нию в про­стой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Однако форма эта, если ее зафик­си­ро­вать, — только отри­ца­тель­ная, мимо­лет­ная или иллю­зор­ная. Деньги суще­ствуют только по отно­ше­нию к обра­ще­нию и как воз­мож­ность войти в него. Но они теряют это опре­де­ле­ние, как только они себя реа­ли­зуют. Они отсту­пают назад к обеим своим функ­циям — меры и сред­ства обра­ще­ния. В каче­стве про­сто денег они не выхо­дят за пре­делы этого опре­де­ле­ния. Одновременно, однако, в обра­ще­нии поло­жено, что они оста­ются день­гами, суще­ствуют ли они как тако­вые или как цена товара. Движение обра­ще­ния должно высту­пать не как дви­же­ние их исчез­но­ве­ния, а напро­тив, как дви­же­ние их дей­стви­тель­ного само­по­ла­га­ния в каче­стве мено­вой сто­и­мо­сти, реа­ли­за­ции себя как мено­вой сто­и­мо­сти. Если товар обме­ни­ва­ется на деньги, то форма мено­вой сто­и­мо­сти, мено­вая сто­и­мость, поло­жен­ная как мено­вая сто­и­мость, деньги, засты­вает в этом опре­де­ле­нии только до тех пор, пока деньги дер­жатся вне того обмена, в кото­ром они функ­ци­о­ни­руют как сто­и­мость, пока они укло­ня­ются от него, явля­ются, сле­до­ва­тельно, чисто иллю­зор­ным осу­ществ­ле­нием сто­и­мо­сти, чисто иде­аль­ным ее осу­ществ­ле­нием в этой форме, в кото­рой само­сто­я­тель­ность мено­вой сто­и­мо­сти суще­ствует осязаемо.

Та же самая мено­вая сто­и­мость должна стать день­гами, това­ром, това­ром, день­гами, как этого тре­бует форма Д — Т — Д. В про­стом обра­ще­нии товар ста­но­вится день­гами, а затем това­ром; какой-​нибудь дру­гой товар снова пола­гает себя как деньги. Меновая сто­и­мость не сохра­ня­ется при этой смене своей формы. Но в обра­ще­нии уже поло­жено, что деньги явля­ются и тем, и дру­гим, и день­гами, и това­ром, и при чере­до­ва­нии обоих опре­де­ле­ний сохраняются.

В обра­ще­нии мено­вая сто­и­мость высту­пает дво­я­ким обра­зом: один раз как товар, дру­гой раз как деньги. Если она нахо­дится в одном опре­де­ле­нии, то она не нахо­дится в дру­гом. Это отно­сится ко вся­кому осо­бен­ному товару; рав­ным обра­зом и к день­гам как сред­ству обра­ще­ния. Однако в обра­ще­нии, рас­смат­ри­ва­е­мом как сово­куп­ное целое, заклю­чено то, что та же самая мено­вая сто­и­мость, мено­вая сто­и­мость как субъ­ект, один раз пола­гает себя как товар, дру­гой раз — как деньги и пред­став­ляет собой как раз дви­же­ние, направ­лен­ное на пола­га­ние себя [мено­вой сто­и­мо­сти] в этих двух опре­де­ле­ниях и на сохра­не­ние себя в каж­дом из них в виде его про­ти­во­по­лож­но­сти, в товаре — в виде денег, в день­гах — в виде товара. Это есть то, что в про­стом обра­ще­нии нали­че­ствует an sich29 , но в нем не положено.

Если в про­стом обра­ще­нии эти опре­де­ле­ния само­сто­я­тельны по отно­ше­нию друг к другу поло­жи­тельно, как в товаре, ста­но­вя­щемся пред­ме­том потреб­ле­ния, то обра­ще­ние пере­стает быть момен­том эко­но­ми­че­ского про­цесса; если отри­ца­тельно, как в день­гах, то оно ста­но­вится безу­мием, безу­мием, вырас­та­ю­щим из самого эко­но­ми­че­ского процесса.

Нельзя ска­зать, что мено­вая сто­и­мость реа­ли­зует себя в про­стом обра­ще­нии, потому что потре­би­тель­ная сто­и­мость не про­ти­во­стоит ей как тако­вая, ею самою опре­де­ля­е­мая потре­би­тель­ная сто­и­мость. И обратно, потре­би­тель­ная сто­и­мость как тако­вая не ста­но­вится сама мено­вой сто­и­мо­стью или ста­но­вится ею лишь постольку, поскольку опре­де­ле­ние потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей — быть ове­ществ­лен­ным все­об­щим тру­дом — накла­ды­ва­ется на них как внеш­ний мас­штаб. Их един­ство еще непо­сред­ственно рас­па­да­ется, а их раз­ли­чие еще непо­сред­ственно рас­тво­ря­ется в един­стве. То, что потре­би­тель­ная сто­и­мость как тако­вая опо­сред­ству­ется мено­вой сто­и­мо­стью и что мено­вая сто­и­мость сама себя опо­сред­ствует через потре­би­тель­ную сто­и­мость, теперь должно быть положено.

В про­стом обра­ще­нии мы имели всего лишь два фор­мально раз­лич­ных опре­де­ле­ния мено­вой сто­и­мо­сти — деньги и цену товара; и всего лишь две веще­ственно раз­лич­ных потре­би­тель­ных сто­и­мо­сти — Т — Т, для кото­рых деньги, мено­вая сто­и­мость, явля­ются лишь мимо­лет­ным опо­сред­ство­ва­нием, фор­мой, кото­рую мимо­летно при­ни­мают эти потре­би­тель­ные сто­и­мо­сти. Действительной связи между мено­вой и потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью не воз­ни­кало. В потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, правда, суще­ствует также и мено­вая сто­и­мость как цена (иде­аль­ное опре­де­ле­ние); в день­гах, правда, суще­ствует также и потре­би­тель­ная сто­и­мость, как их реаль­ность, их мате­риал. В одном слу­чае всего лишь иде­аль­ной была мено­вая сто­и­мость, в дру­гом — потре­би­тель­ная сто­и­мость. Поэтому товар как тако­вой — его осо­бен­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость — пред­став­ляет собой лишь веще­ствен­ный мотив для обмена, но как тако­вой выпа­дает из эко­но­ми­че­ского опре­де­ле­ния формы; или эко­но­ми­че­ское опре­де­ле­ние формы пред­став­ляет собой лишь поверх­ност­ную форму, фор­маль­ное опре­де­ле­ние, не про­ни­ка­ю­щее в область дей­стви­тель­ной суб­стан­ции богат­ства и не име­ю­щее к этой суб­стан­ции как тако­вой ника­кого отно­ше­ния; поэтому если это опре­де­ле­ние формы хотят как тако­вое закре­пить в виде сокро­вища, то оно [опре­де­ле­ние формы] неза­метно пре­вра­ща­ется в при­род­ный индиф­фе­рент­ный про­дукт, металл, на кото­ром стерт даже послед­ний при­знак его отно­ше­ния к обра­ще­нию. Металл как тако­вой не выра­жает, конечно, ника­кого соци­аль­ного отно­ше­ния; в нем угасла даже форма монеты, послед­няя при­мета его соци­аль­ного значения.

Выйдя из обра­ще­ния как его пред­по­сылка и резуль­тат, мено­вая сто­и­мость точно так же должна и войти в него снова.

Мы видели уже при рас­смот­ре­нии денег, — и это ясно высту­пает в обра­зо­ва­нии сокро­вищ, — что рост денег, умно­же­ние их пред­став­ляет собой един­ствен­ный про­цесс формы обра­ще­ния, явля­ю­щийся для сто­и­мо­сти само­це­лью, т. е. что сто­и­мость, став­шая само­сто­я­тель­ной и сохра­ня­ю­щая себя в форме мено­вой сто­и­мо­сти (прежде всего — денег), одно­вре­менно пред­став­ляет собой про­цесс ее воз­рас­та­ния; что сохра­не­ние ею себя как сто­и­мо­сти явля­ется одно­вре­менно ее про­дви­же­нием за свою коли­че­ствен­ную гра­ницу, ее воз­рас­та­нием как сто­и­мост­ной вели­чины и что ника­кого дру­гого содер­жа­ния само­сто­я­тель­ное обособ­ле­ние мено­вой сто­и­мо­сти не имеет. Сохранение мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вой посред­ством обра­ще­ния высту­пает одно­вре­менно как ее само­воз­рас­та­ние, а это само­воз­рас­та­ние явля­ется [B''—12] ее само­ре­а­ли­за­цией [Selbstverwertung], ее актив­ным пола­га­нием себя как сто­и­мо­сти, созда­ю­щей сто­и­мость; как сто­и­мо­сти, саму себя вос­про­из­во­дя­щей и при этом себя сохра­ня­ю­щей, но одно­вре­менно себя пола­га­ю­щей как сто­и­мость, т. е. как при­ба­воч­ную сто­и­мость. В обра­зо­ва­нии сокро­вищ этот про­цесс еще явля­ется чисто фор­маль­ным. Если рас­смат­ри­вать инди­вида, то ука­зан­ный про­цесс пред­стает как дви­же­ние без содер­жа­ния, пре­вра­ща­ю­щее богат­ство из полез­ной в бес­по­лез­ную и, что каса­ется ее опре­де­ле­ния, ненуж­ную форму. Если рас­смат­ри­вать эко­но­ми­че­ский про­цесс в целом, то обра­зо­ва­ние сокро­вищ слу­жит лишь одним из усло­вий самого́ метал­ли­че­ского обра­ще­ния. Пока деньги оста­ются сокро­ви­щем, они не функ­ци­о­ни­руют как мено­вая сто­и­мость, явля­ются ею лишь в вооб­ра­же­нии. С дру­гой сто­роны, также и воз­рас­та­ние — пола­га­ние себя как сто­и­мо­сти, сто­и­мо­сти, кото­рая не только сохра­няет себя посред­ством обра­ще­ния, но и из него себя порож­дает, т. е. пола­гает себя как при­ба­воч­ную сто­и­мость, — явля­ется только вооб­ра­жа­е­мым. Та же самая сто­и­мост­ная вели­чина, кото­рая раньше суще­ство­вала в форме товара, теперь суще­ствует в форме денег; их накоп­ляют в этой послед­ней форме, потому что в дру­гой форме от них отка­зы­ва­ются. Если их реа­ли­зуют, то они исче­зают в потреб­ле­нии. Сохранение и уве­ли­че­ние сто­и­мо­сти явля­ется, сле­до­ва­тельно, лишь абстракт­ным, фор­маль­ным. В про­стом обра­ще­нии поло­жена только форма этого сохра­не­ния и уве­ли­че­ния стоимости.

Как форма все­об­щего богат­ства, как полу­чив­шая само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние мено­вая сто­и­мость, деньги не спо­собны ни к какому дру­гому дви­же­нию, кроме коли­че­ствен­ного: мно­жить себя. По сво­ему поня­тию они явля­ются сово­куп­но­стью всех потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей; но их коли­че­ствен­ная гра­ница, как гра­ница все­гда лишь опре­де­лен­ной сто­и­мост­ной вели­чины, опре­де­лен­ной суммы золота и серебра, нахо­дится в про­ти­во­ре­чии с их каче­ством. Поэтому в их при­роде зало­жено посто­ян­ное стрем­ле­ние выйти за свою соб­ствен­ную границу.

(Как потреб­ля­ю­щее богат­ство, напри­мер в эпоху рим­ских импе­ра­то­ров, деньги высту­пают поэтому как без­гра­нич­ное, безум­ное рас­то­чи­тель­ство, кото­рое даже потреб­ле­ние пищи пыта­ется под­нять до уровня их вооб­ра­жа­е­мой без­гра­нич­но­сти, т. е. кото­рое с день­гами, как с такой фор­мой богат­ства, вме­сте с тем обра­ща­ется непо­сред­ственно как с потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью. Салат из жем­чуга и т. д.)

Для сто­и­мо­сти, прочно обосо­бив­шейся в каче­стве сто­и­мо­сти, ее умно­же­ние сов­па­дает поэтому с ее само­со­хра­не­нием, и сохра­няет она себя только тем, что посто­янно стре­мится выйти за свою коли­че­ствен­ную гра­ницу, про­ти­во­ре­ча­щую ее внут­рен­ней все­общ­но­сти. Обогащение, таким обра­зом, явля­ется само­це­лью. Целеопределяющей дея­тель­но­стью само­сто­я­тельно обосо­бив­шейся мено­вой сто­и­мо­сти может быть только обо­га­ще­ние, т. е. уве­ли­че­ние самой себя; вос­про­из­вод­ство, но не фор­маль­ное только, а такое, в кото­ром она уве­ли­чи­ва­ется. Но как коли­че­ственно опре­де­лен­ная сто­и­мост­ная вели­чина, деньги явля­ются вме­сте с тем лишь огра­ни­чен­ным пред­ста­ви­те­лем все­об­щего богат­ства, или пред­ста­ви­те­лем огра­ни­чен­ного богат­ства, кото­рое про­сти­ра­ется как раз настолько, насколько про­сти­ра­ется, точно по нему изме­рен­ная, вели­чина его мено­вой сто­и­мо­сти. Деньги, сле­до­ва­тельно, отнюдь не обла­дают той спо­соб­но­стью, кото­рую они должны были бы иметь по их общему поня­тию, спо­соб­но­стью купить все пред­меты потреб­ле­ния, все товары, всю сово­куп­ность мате­ри­аль­ного богат­ства; они — не «экс­тракт всех вещей» 124.

Итак, фик­си­ру­е­мые как богат­ство, как все­об­щая форма богат­ства, как сто­и­мость, обще­при­знан­ная в каче­стве сто­и­мо­сти, деньги пред­став­ляют собой посто­ян­ное стрем­ле­ние выйти за свою коли­че­ствен­ную гра­ницу — бес­ко­неч­ный про­цесс. Их соб­ствен­ная актив­ность состоит исклю­чи­тельно в этом; они сохра­няют себя как отлич­ную от потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, само­до­вле­ю­щую сто­и­мость только тогда, когда они посто­янно умно­жают себя посред­ством самого́ про­цесса обмена. Активная сто­и­мость — это только сто­и­мость, пола­га­ю­щая при­ба­воч­ную сто­и­мость. Единственная функ­ция [денег] как мено­вой сто­и­мо­сти — сам обмен. В этой функ­ции они, сле­до­ва­тельно, и должны умно­жаться, но не путем изъ­я­тия их [из обра­ще­ния], как это имеет место при обра­зо­ва­нии сокро­вищ. При обра­зо­ва­нии сокро­вищ деньги не функ­ци­о­ни­руют как деньги. Изъятые как сокро­вище, они не функ­ци­о­ни­руют ни как мено­вая, ни как потре­би­тель­ная сто­и­мость, явля­ются мерт­вым, непро­из­во­ди­тель­ным сокро­ви­щем. От них самих не исхо­дит ника­кого дей­ствия. Их умно­же­ние явля­ется внеш­ним при­бав­ле­нием из обра­ще­ния, когда товар снова бро­сают в обра­ще­ние и пере­во­дят сто­и­мость из формы товара в форму денег, а затем в каче­стве послед­них пря­чут в сохран­ном месте, т. е. когда деньги вообще пере­стают быть день­гами. Если же они снова всту­пают в обра­ще­ние, то они исче­зают как мено­вая стоимость.

Деньги, про­ис­те­ка­ю­щие из обра­ще­ния как адек­ват­ная мено­вая сто­и­мость и само­сто­я­тельно обосо­бив­ши­еся, однако снова в обра­ще­ние всту­па­ю­щие, в нем и через него себя уве­ко­ве­чи­ва­ю­щие и реа­ли­зу­ю­щие (умно­жа­ю­щие), пред­став­ляют собой капи­тал. В капи­тале деньги утра­тили свою зако­сте­не­лость и из ося­за­е­мой вещи пре­вра­ти­лись в про­цесс. Деньги и товар как тако­вые, равно как и само про­стое обра­ще­ние суще­ствуют для капи­тала уже только как осо­бен­ные абстракт­ные моменты era бытия, в кото­рых он столь же посто­янно появ­ля­ется, пере­ходя из одного в дру­гой, сколь посто­янно и исче­зает. Обособление высту­пает не только в той форме, что капи­тал про­ти­во­стоит обра­ще­нию как само­сто­я­тель­ная абстракт­ная мено­вая сто­и­мость — деньги, но и в той, что обра­ще­ние в то же время явля­ется про­цес­сом его обособ­ле­ния, что он воз­ни­кает из обра­ще­ния как нечто само­сто­я­тельно обособившееся.

В форме Д — Т — Д ясно выра­жено, что обособ­ле­ние денег должно высту­пать как про­цесс, в рав­ной мере и как пред­по­сылка и как резуль­тат обра­ще­ния. Эта форма как тако­вая не полу­чает, однако, в про­стом обра­ще­нии ника­кого содер­жа­ния, не высту­пает даже как дви­же­ние содер­жа­ния, — как такое дви­же­ние обра­ще­ния, для кото­рого мено­вая сто­и­мость явля­ется не только фор­мой, но также самим содер­жа­нием и самою целью и кото­рое поэтому явля­ется фор­мой само́й совер­ша­ю­щей про­цесс мено­вой стоимости.

Самостоятельно обосо­бив­ша­яся мено­вая сто­и­мость, деньги как тако­вые высту­пают в про­стом обра­ще­нии все­гда только как резуль­тат, caput mortuum30 дви­же­ния. Они должны высту­пать рав­ным обра­зом и как его пред­по­сылка; его резуль­тат — как его пред­по­сылка, а его пред­по­сылка [B''—13] — как его результат.

Деньги должны сохра­нять себя как деньги и в своей форме денег и в форме товара; смена же этих опре­де­ле­ний, про­цесс, в кото­ром с ними про­ис­хо­дят эти мета­мор­фозы, дол­жен высту­пать вме­сте с тем и как про­цесс их про­из­вод­ства, как сози­да­ние их самих, — т. е. как умно­же­ние их сто­и­мост­ной вели­чины. Когда деньги ста­но­вятся това­ром, а товар как тако­вой необ­хо­димо потреб­ля­ется в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти и дол­жен исчез­нуть, то само это исчез­но­ве­ние должно исчез­нуть, само это уни­что­же­ние должно себя уни­что­жить, так что потреб­ле­ние товара в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти само высту­пает как момент про­цесса саму себя вос­про­из­во­дя­щей стоимости.

Деньги и товар, равно как и отно­ше­ние их друг к другу в обра­ще­нии, высту­пают теперь настолько же в каче­стве про­стых пред­по­сы­лок капи­тала, насколько, с дру­гой сто­роны, и в каче­стве его формы суще­ство­ва­ния; настолько же в каче­стве про­стых суще­ству­ю­щих эле­мен­тар­ных пред­по­сы­лок для капи­тала, насколько, с дру­гой сто­роны, и в каче­стве самих форм суще­ство­ва­ния капи­тала и его результатов.

Непреходящий харак­тер, к кото­рому стре­мятся деньги, ставя себя в отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к обра­ще­нию (изы­мая себя из него), при­об­ре­тает капи­тал, сохра­няя себя как раз тем, что он отдает себя во власть обра­ще­ния. Капитал как мено­вая сто­и­мость, пред­по­ла­га­ю­щая обра­ще­ние, ему пред­по­слан­ная и себя в нем сохра­ня­ю­щая, попе­ре­менно при­ни­мает форму обоих содер­жа­щихся в про­стом обра­ще­нии момен­тов, но не так, как это про­ис­хо­дит в про­стом обра­ще­нии, где он лишь пере­хо­дит из одной из двух форм в дру­гую, а так, что в каж­дом из опре­де­ле­ний он вме­сте с тем сохра­няет отно­ше­ние к про­ти­во­по­лож­ному моменту. Если он высту­пает в каче­стве денег, то это теперь всего лишь одно­сто­рон­нее абстракт­ное выра­же­ние его как все­общ­но­сти; сбра­сы­вая и эту форму, он сбра­сы­вает только ее осно­ван­ное на про­ти­во­по­лож­но­сти опре­де­ле­ние (сбра­сы­вает осно­ван­ную на про­ти­во­по­лож­но­сти форму все­общ­но­сти). Если он поло­жен как деньги, т. е. как эта осно­ван­ная на про­ти­во­по­лож­но­сти форма все­общ­но­сти мено­вой сто­и­мо­сти, то в нем одно­вре­менно поло­жено, что он, в отли­чие от того, что про­ис­хо­дит в про­стом обра­ще­нии, дол­жен поте­рять не все­общ­ность, а ее осно­ван­ное на про­ти­во­по­лож­но­сти опре­де­ле­ние, или что он при­ни­мает форму денег лишь мимо­летно, т. е. снова обме­ни­ва­ется на товар, однако на такой товар, кото­рый даже в своей осо­бен­но­сти выра­жает все­общ­ность мено­вой сто­и­мо­сти и поэтому посто­янно меняет свою опре­де­лен­ную форму.

Товар есть не только мено­вая, но и потре­би­тель­ная сто­и­мость, и в каче­стве послед­ней он дол­жен быть целе­со­об­разно потреб­лен. В то время, когда товар слу­жит потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, т. е. во время его потреб­ле­ния, мено­вая сто­и­мость должна вме­сте с тем себя сохра­нять и высту­пать как целеопре­де­ля­ю­щая душа потреб­ле­ния. Процесс исчез­но­ве­ния товара дол­жен поэтому высту­пать вме­сте с тем как про­цесс исчез­но­ве­ния его исчез­но­ве­ния, т. е. как вос­про­из­во­дя­щий про­цесс. Потребление товара, сле­до­ва­тельно, направ­лено здесь не на непо­сред­ствен­ное удо­вле­тво­ре­ние потреб­но­сти, а само высту­пает как момент вос­про­из­вод­ства его мено­вой сто­и­мо­сти. Меновая сто­и­мость, таким обра­зом, явля­ется в итоге не только фор­мой товара, а высту­пает как огонь, в кото­ром сго­рает сама его суб­стан­ция. Это опре­де­ле­ние выте­кает из самого поня­тия потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. А в форме денег капи­тал, с одной сто­роны, будет высту­пать лишь мимо­летно как сред­ство обра­ще­ния, а с дру­гой сто­роны — всего лишь как момент, как мимо­лет­ное состо­я­ние его поло­жен­но­сти в опре­де­лен­но­сти адек­ват­ной мено­вой стоимости.

С одной сто­роны, про­стое обра­ще­ние пред­став­ляет собой нали­че­ству­ю­щую пред­по­сылку товара, а его про­ти­во­по­лож­ные друг другу моменты, деньги и товар, высту­пают как эле­мен­тар­ные пред­по­сылки, как формы, пре­вра­ща­ю­щи­еся по воз­мож­но­сти в капи­тал; или же они — всего лишь абстракт­ные сферы про­цесса про­из­вод­ства зара­нее пред­по­слан­ного капи­тала. С дру­гой сто­роны, они воз­вра­ща­ются в капи­тал как в свою без­дон­ную про­пасть или при­во­дят к нему. (Здесь дать при­ве­ден­ный выше исто­ри­че­ский при­мер31 .)

Деньги, зара­нее пред­по­слан­ная само­сто­я­тельно обосо­бив­ша­яся мено­вая сто­и­мость, высту­пают в капи­тале не только как мено­вая сто­и­мость, но, будучи само­сто­я­тельно обосо­бив­шейся мено­вой сто­и­мо­стью, как резуль­тат обра­ще­ния. И дей­стви­тельно, не про­ис­хо­дит ника­кого обра­зо­ва­ния капи­тала, прежде чем сфера про­стого обра­ще­ния не раз­ви­лась до опре­де­лен­ного уровня, хотя бы и исходя из совер­шенно дру­гих, чем сам капи­тал, усло­вий про­из­вод­ства. С дру­гой сто­роны, деньги поло­жены как пола­га­ю­щие обра­ще­ние в каче­стве дви­же­ния их соб­ствен­ного про­цесса, дви­же­ния их соб­ствен­ной реа­ли­за­ции в каче­стве себя уве­ко­ве­чи­ва­ю­щей и само­воз­рас­та­ю­щей сто­и­мо­сти. Как пред­по­сылка они здесь одно­вре­менно и резуль­тат про­цесса обра­ще­ния, а как резуль­тат — одно­вре­менно и пред­по­сылка опре­де­лен­ной его формы, кото­рая была опре­де­лена как форма Д — Т — Д (сна­чала только этого ее потока). Они [деньги как капи­тал] явля­ются един­ством товара и денег, но их совер­ша­ю­щим про­цесс един­ством, и в такой же мере, в какой они не явля­ются ни това­ром, ни день­гами, они вме­сте с тем явля­ются как тем, так и другим.

Они сохра­няют и уве­ли­чи­вают себя в обра­ще­нии и через него. С дру­гой сто­роны, мено­вая сто­и­мость пред­по­ло­жена уже не в каче­стве про­стой мено­вой сто­и­мо­сти, как она суще­ствует в товаре в виде про­стого опре­де­ле­ния, прежде чем он всту­пит в обра­ще­ние, или, точ­нее, в виде всего лишь под­ра­зу­ме­ва­е­мого опре­де­ле­ния, поскольку товар только в обра­ще­нии ста­но­вится мимо­летно мено­вой сто­и­мо­стью. Она суще­ствует в форме пред­мет­но­сти, но она без­раз­лична по отно­ше­нию к тому, явля­ется ли эта пред­мет­ность пред­мет­но­стью денег или товара. Она при­хо­дит из обра­ще­ния; сле­до­ва­тельно, пред­по­ла­гает его; исхо­дит, однако, вме­сте с тем от себя как от пред­по­сылки по отно­ше­нию к обращению.

В дей­стви­тель­ном обмене денег на товар, как это выра­жает форма Д — Т — Д, т. е. поскольку реаль­ным бытием товара явля­ется его потре­би­тель­ная сто­и­мость, а реаль­ным бытием потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти — ее потреб­ле­ние, — из реа­ли­зу­ю­щего себя как потре­би­тель­ную сто­и­мость товара должна выйти снова сама мено­вая сто­и­мость, а как форма ее сохра­не­ния и само­воз­рас­та­ния должны высту­пить деньги и потреб­ле­ние товара. Обращение высту­пает по отно­ше­нию к мено­вой сто­и­мо­сти как момент про­цесса ее соб­ствен­ной реализации.

[B''—14] Реальное суще­ство­ва­ние товара, его суще­ство­ва­ние как потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, выпа­дает из про­стого обра­ще­ния. Точно так же должно обсто­ять дело с тем момен­том в про­цессе капи­тала, где потреб­ле­ние товара высту­пает как момент само­воз­рас­та­ния капи­тала.

До тех пор пока деньги, т. е. само­сто­я­тельно обосо­бив­ша­яся мено­вая сто­и­мость, всего лишь фик­си­руют себя по отно­ше­нию к своей про­ти­во­по­лож­но­сти, потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти как тако­вой, они дей­стви­тельно спо­собны только к абстракт­ному суще­ство­ва­нию. В своей про­ти­во­по­лож­но­сти, в своем ста­нов­ле­нии потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью и в про­цессе потреб­ле­ния потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти они должны одно­вре­менно сохра­няться и расти как мено­вая сто­и­мость, т. е. пре­вра­щать само потреб­ле­ние потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти — как актив­ное отри­ца­ние ее, так и ее пола­га­ние — в вос­про­из­вод­ство и про­из­вод­ство самой мено­вой стоимости.

В про­стом обра­ще­нии каж­дый товар высту­пает попе­ре­менно как мено­вая и потре­би­тель­ная сто­и­мость. Как только он реа­ли­зо­ван в каче­стве послед­ней, он выпа­дает из обра­ще­ния. Поскольку товар фик­си­ру­ется как мено­вая сто­и­мость, в день­гах, он ведет к той же бес­фор­мен­но­сти, но оста­ется в пре­де­лах эко­но­ми­че­ского отно­ше­ния. Во вся­ком слу­чае, мено­вое отно­ше­ние (про­стое обра­ще­ние) пред­став­ляет для това­ров инте­рес лишь постольку, поскольку они обла­дают мено­выми сто­и­мо­стями. С дру­гой сто­роны, их мено­вая сто­и­мость имеет лишь пре­хо­дя­щий инте­рес, сни­мая одно­сто­рон­ность потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти — ее свой­ство быть лишь непо­сред­ственно для инди­ви­дов суще­ству­ю­щей потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, — т. е. доводя потре­би­тель­ную сто­и­мость до ее потре­би­теля; она ничего не меняет в потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, кроме того, что пола­гает ее как потре­би­тель­ную сто­и­мость для дру­гих (для поку­па­те­лей). Но поскольку мено­вая сто­и­мость фик­си­ру­ется как тако­вая, в день­гах, потре­би­тель­ная сто­и­мость про­ти­во­стоит ей уже только как абстракт­ный хаос; и именно в резуль­тате отде­ле­ния от своей суб­стан­ции она теряет свою силу и устрем­ля­ется прочь из сферы про­стой мено­вой сто­и­мо­сти, выс­шим дви­же­нием кото­рой явля­ется про­стое обра­ще­ние, а выс­шим завер­ше­нием — деньги. Внутри самой этой сферы, однако, раз­ли­чие суще­ствует только как фор­маль­ное, поверх­ност­ное раз­ли­че­ние. Деньги в их выс­шей фик­си­ро­ван­но­сти сами снова — товар32 .

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАПИТАЛ [начало]

А) ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

1) ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ. ВЫВЕДЕНИЕ ЭТОГО ПРЕВРАЩЕНИЯ ИЗ ОТНОШЕНИЯ САМОСТОЯТЕЛЬНО ОБОСОБИВШЕЙСЯ МЕНОВОЙ СТОИМОСТИ К ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ СТОИМОСТИ

[B''—16] Как резуль­тат про­стого обра­ще­ния капи­тал суще­ствует прежде всего в про­стой форме денег. Однако та пред­мет­ная само­сто­я­тель­ность, кото­рая в этой форме фик­си­рует их как сокро­вище, удер­жи­вая их от обра­ще­ния, исчезла. Напротив, в бытии капи­тала в форме денег, адек­ват­ного выра­же­ния все­об­щего экви­ва­лента, ска­зано лишь то, что он без­раз­ли­чен к осо­бен­но­сти всех това­ров и может при­нять форму какого угодно товара. Он не пред­став­ляет собой тот или иной товар, а может быть пре­вра­щен в любой товар и про­дол­жает быть в каж­дом из них тою же самой сто­и­мост­ной вели­чи­ной и самой к себе как к само­цели отно­ся­щейся сто­и­мо­стью. Существующий прежде всего в форме денег капи­тал не оста­ется, сле­до­ва­тельно, про­ти­во­сто­я­щим обра­ще­нию; напро­тив, он дол­жен в него войти. Он также и не теря­ется внутри обра­ще­ния, пере­ходя из формы денег в форму товара. Его денеж­ное бытие пред­став­ляет собой ско­рее лишь его бытие как адек­ват­ной мено­вой сто­и­мо­сти, кото­рая может пере­хо­дить в любой, без­раз­лично какой вид товара. В любом из них она оста­ется прочно обосо­бив­шейся мено­вой сто­и­мо­стью. Однако само­сто­я­тельно обособ­лен­ная мено­вая сто­и­мость может быть капи­та­лом только тогда, когда он сам обособ­лен отно­си­тельно чего-​то тре­тьего, в опре­де­лен­ном отно­ше­нии к чему-​то тре­тьему.

(Его бытие в форме денег дво­яко: он может обме­ни­вать себя на какой угодно товар и, как все­об­щая мено­вая сто­и­мость, не при­вя­зан к осо­бен­ной суб­стан­ции какого-​либо товара; во- вто­рых, он оста­ется день­гами и тогда, когда он ста­но­вится това­ром; дру­гими сло­вами, тот мате­риал, в кото­ром он суще­ствует, пред­став­ляет собой не пред­мет для удо­вле­тво­ре­ния инди­ви­ду­аль­ной потреб­но­сти, а мате­ри­а­ли­зо­ван­ное выра­же­ние мено­вой сто­и­мо­сти, кото­рая при­ни­мает эту форму только для того, чтобы себя сохра­нить и умножить.)

Это тре­тье — не товары. Ибо капи­тал есть деньги, кото­рые из своей формы денег пере­хо­дят в любую, без­раз­лично какую, форму товара, не теря­ясь в ней как пред­мет инди­ви­ду­аль­ного потреб­ле­ния. Вместо того чтобы исклю­чить из сво­его круга деньги, — весь круг това­ров, все товары высту­пают как такое же число вопло­ще­ний денег. Что каса­ется при­род­ного веще­ствен­ного раз­ли­чия между това­рами, то ни один товар не пре­пят­ствует день­гам, чтобы они заняли в нем свое место и сде­лали его частью своей соб­ствен­ной плоти, поскольку ни один из них не исклю­чает в товаре опре­де­ле­ния денег. Весь пред­мет­ный мир богат­ства высту­пает теперь как тело денег таким же обра­зом, как золото и серебро, и именно всего лишь фор­маль­ное раз­ли­чие между день­гами в форме денег и день­гами в форме товара делает их спо­соб­ными при­ни­мать оди­на­ково ту или дру­гую форму, пере­хо­дить из формы денег в форму товара. (Обособление в нечто само­сто­я­тель­ное заклю­ча­ется уже только в том, что мено­вая сто­и­мость прочно удер­жи­вает себя в каче­стве мено­вой сто­и­мо­сти, суще­ствует ли она в форме денег или в форме товара, и она пере­хо­дит в форму товара только для того, чтобы саму себя увеличить.)

Деньги теперь — опред­ме­чен­ный [ове­ществ­лен­ный] труд, неза­ви­симо от того, обла­дает ли он фор­мой денег или осо­бен­ного товара. Ни один из пред­мет­ных спо­со­бов суще­ство­ва­ния труда не про­ти­во­стоит капи­талу, а каж­дый из них высту­пает как воз­мож­ный спо­соб его суще­ство­ва­ния, кото­рый он может при­нять путем про­стой смены формы, пере­хода из формы денег в форму товара. Единственной про­ти­во­по­лож­но­стью опред­ме­чен­ного [ове­ществ­лен­ного] труда явля­ется труд непред­мет­ный, про­ти­во­по­лож­но­стью объ­ек­ти­ви­ро­ван­ного труда — субъ­ек­тив­ный труд. Или, в про­ти­во­по­лож­ность про­шлому во вре­мени, но суще­ству­ю­щему про­стран­ственно труду — име­ю­щийся налицо в насто­я­щее время, живой труд. Как име­ю­щийся налицо в насто­я­щее время непред­мет­ный (и поэтому еще не опред­ме­чен­ный [не ове­ществ­лен­ный]) труд, он может иметься налицо только как сила, воз­мож­ность, спо­соб­ность, рабо­чая сила живого субъ­екта. Противоположность капи­талу как само­сто­я­тельно, прочно обосо­бив­ше­муся опред­ме­чен­ному [ове­ществ­лен­ному] труду может соста­вить только сама живая рабо­чая сила, и, таким обра­зом, един­ствен­ным обме­ном, посред­ством кото­рого деньги могут стать капи­та­лом, явля­ется обмен между вла­дель­цем капи­тала и вла­дель­цем живой рабо­чей силы, т. е. рабочим.

Меновая сто­и­мость может при­об­ре­сти само­сто­я­тель­ность как мено­вая сто­и­мость вообще только по отно­ше­нию к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, про­ти­во­сто­я­щей ей как тако­вой. Только в рам­ках этого отно­ше­ния мено­вая сто­и­мость может при­об­ре­сти само­сто­я­тель­ность как тако­вая, может быть поло­жен­ной как тако­вая и функ­ци­о­ни­ро­вать. В день­гах мено­вая сто­и­мость должна была бы сохра­нять эту само­сто­я­тель­ность путем абстра­ги­ро­ва­ния от потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, и эта актив­ная абстрак­ция — пре­бы­ва­ние в виде про­ти­во­по­лож­но­сти потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти — яви­лась бы здесь на самом деле един­ствен­ным мето­дом сохра­не­ния и уве­ли­че­ния мено­вой сто­и­мо­сти как тако­вой. Теперь же мено­вая сто­и­мость в ее бытии в виде потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, в ее реаль­ном, а не только фор­маль­ном бытии в виде потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, должна сохра­нить себя как мено­вую сто­и­мость — как мено­вую сто­и­мость в потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти как потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти — и создать себя из нее. Действительное бытие потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей есть их реаль­ное отри­ца­ние, их погло­ще­ние, их уни­что­же­ние в потреб­ле­нии. Следовательно, именно в этом их реаль­ном отри­ца­нии как потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей, в этом им [B''—17] самим имма­нент­ном отри­ца­нии и должна мено­вая сто­и­мость под­твер­дить себя как сохра­ня­ю­щую себя по отно­ше­нию к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, или, лучше ска­зать, сде­лать актив­ное бытие потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти под­твер­жде­нием мено­вой сто­и­мо­сти. Это — не то отри­ца­ние, кото­рое имеет место, когда мено­вая сто­и­мость как цена пред­став­ляет собой лишь фор­маль­ное опре­де­ле­ние потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, в кото­ром послед­няя иде­ально снята, на самом же деле здесь как мимо­лет­ное фор­маль­ное опре­де­ле­ние высту­пает только мено­вая сто­и­мость. Это — и не ее закреп­ле­ние в золоте и серебре, непо­движ­ная твер­дая суб­стан­ция кото­рых пред­стает как ока­ме­нев­шее бытие мено­вой сто­и­мо­сти. На самом деле в день­гах поло­жено, что потре­би­тель­ная сто­и­мость есть всего лишь мате­ри­а­ли­зо­ван­ное выра­же­ние мено­вой сто­и­мо­сти, ее реаль­ность. Однако это — лишь мни­мое ося­за­тель­ное суще­ство­ва­ние ее абстрак­ции. Но поскольку потре­би­тель­ная сто­и­мость как потре­би­тель­ная сто­и­мость, т. е. само потреб­ле­ние товара, опре­де­ля­ется как пола­га­ние мено­вой сто­и­мо­сти и как всего лишь сред­ство ее пола­га­ния, постольку потре­би­тель­ная сто­и­мость товара на самом деле пред­став­ляет собой лишь выяв­ле­ние совер­ша­ю­щей про­цесс мено­вой сто­и­мо­сти. Действительное отри­ца­ние потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, суще­ству­ю­щее не в абстра­ги­ро­ва­нии от нее (не в напря­женно замерз­шем про­ти­во­сто­я­нии ей), а в ее потреб­ле­нии, это ее реаль­ное отри­ца­ние, явля­ю­ще­еся вме­сте с тем ее осу­ществ­ле­нием в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, должно стать поэтому актом само­утвер­жде­ния, само­вы­яв­ле­ния мено­вой сто­и­мо­сти. А это воз­можно лишь постольку, поскольку товар потреб­ля­ется тру­дом, поскольку его потреб­ле­ние само высту­пает как опред­ме­чи­ва­ние [ове­ществ­ле­ние] труда и поэтому — как сози­да­ние сто­и­мо­сти. Поэтому для того чтобы себя сохра­нить и выявить не только фор­мально, как в день­гах, но и в своем реаль­ном суще­ство­ва­нии в каче­стве товара, опред­ме­чен­ная [ове­ществ­лен­ная] в день­гах мено­вая сто­и­мость должна при­сво­ить себе самый труд, обме­нять себя на него.

Для денег потре­би­тель­ная сто­и­мость явля­ется теперь не пред­ме­том потреб­ле­ния, в кото­ром они про­па­дают, а уже только такой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, посред­ством кото­рой они себя сохра­няют и умно­жают. Для денег как капи­тала не суще­ствует ника­кой дру­гой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Именно это и есть отно­ше­ние капи­тала как мено­вой сто­и­мо­сти к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Единственной потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, кото­рая может соста­вить про­ти­во­по­лож­ность и допол­не­ние к день­гам как капи­талу, явля­ется труд, а этот труд суще­ствует в рабо­чей силе, суще­ству­ю­щей как субъ­ект. В каче­стве капи­тала деньги суще­ствуют только в связи с не-​капиталом, отри­ца­нием капи­тала, и они явля­ются капи­та­лом только в рам­ках отно­ше­ния к этому отри­ца­нию капи­тала. Действительным не-​капиталом явля­ется сам труд. Первый шаг, дела­е­мый день­гами в их ста­нов­ле­нии капи­та­лом, это — их обмен с рабо­чей силой, чтобы посред­ством послед­ней пре­вра­тить потреб­ле­ние това­ров, т. е. их реаль­ное пола­га­ние и отри­ца­ние как потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей, одно­вре­менно в выяв­ле­ние ими мено­вой стоимости.

Обмен, посред­ством кото­рого деньги ста­но­вятся капи­та­лом, не может быть их обме­ном с това­рами [вообще], а может быть только обме­ном с их поня­тийно опре­де­лен­ной про­ти­во­по­лож­но­стью, с това­ром, нахо­дя­щимся к ним самим в поня­тийно опре­де­лен­ной про­ти­во­по­лож­но­сти — с трудом.

Меновой сто­и­мо­сти в форме денег про­ти­во­стоит мено­вая сто­и­мость в форме осо­бен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти. Но все осо­бен­ные товары, как осо­бен­ные спо­собы суще­ство­ва­ния опред­ме­чен­ного [ове­ществ­лен­ного] труда, оди­на­ково явля­ются выра­же­нием мено­вой сто­и­мо­сти, в кото­рое деньги могут перейти, не про­па­дая. Деньги, сле­до­ва­тельно, могут утра­тить свой про­стой харак­тер не в резуль­тате обмена с этими това­рами, поскольку теперь все­гда может быть пред­по­ло­жено, что они суще­ствуют в той или дру­гой форме. А в резуль­тате обмена, во-​первых, с един­ствен­ной фор­мой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, кото­рой они сами непо­сред­ственно не явля­ются, а именно — с непред­мет­ным тру­дом, и вме­сте с тем — с непо­сред­ствен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью для них как совер­ша­ю­щей про­цесс мено­вой сто­и­мо­сти, т. е. опять-​таки — с тру­дом. Поэтому пре­вра­ще­ние денег в капи­тал может быть осу­ществ­лено только путем их обмена с тру­дом. Потребительной сто­и­мо­стью, на кото­рую могут обме­нять себя деньги как потен­ци­аль­ный капи­тал, может быть только такая потре­би­тель­ная сто­и­мость, из кото­рой воз­ни­кает, себя про­из­во­дит и себя умно­жает сама мено­вая сто­и­мость. А такой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью явля­ется только труд.

Меновая сто­и­мость может реа­ли­зо­вать себя как тако­вую, только про­ти­во­по­став­ляя себя потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, но не той или иной потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, а потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, соот­не­сен­ной с ней самой. Этой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью явля­ется труд. Рабочая сила сама явля­ется такой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, потреб­ле­ние кото­рой сов­па­дает непо­сред­ственно с опред­ме­чи­ва­нием [ове­ществ­ле­нием] труда, т. е. с сози­да­нием мено­вой сто­и­мо­сти. Для денег как капи­тала рабо­чая сила явля­ется той непо­сред­ствен­ной потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, на кото­рую они должны себя обме­нять. При про­стом обра­ще­нии содер­жа­ние потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти было без­раз­лич­ным, [B''—18] выпа­дало из эко­но­ми­че­ского опре­де­ле­ния формы. Здесь оно явля­ется суще­ствен­ным эко­но­ми­че­ским момен­том самого опре­де­ле­ния формы. Ибо мено­вая сто­и­мость опре­де­лена как прочно обосо­бив­ша­яся в обмене прежде всего только бла­го­даря тому, что она обме­ни­ва­ется с такой потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, кото­рая ей про­ти­во­стоит по сво­ему соб­ствен­ному опре­де­ле­нию формы.

Условием пре­вра­ще­ния денег в капи­тал явля­ется то, что соб­ствен­ник денег может обме­нять деньги на чужую рабо­чую силу как на товар. Другими сло­вами, что внутри обра­ще­ния рабо­чая сила пред­ла­га­ется как товар для про­дажи, поскольку внутри про­стого обра­ще­ния обме­ни­ва­ю­щи­еся инди­виды про­ти­во­стоят друг другу только как поку­па­тели и про­давцы. Условие, стало быть, состоит в том, что рабо­чий пред­ла­гает для про­дажи свою рабо­чую силу как пред­на­зна­чен­ный для исполь­зо­ва­ния товар и, сле­до­ва­тельно, явля­ется сво­бод­ным рабо­чим. Условием явля­ется, что рабо­чий, во-​первых, рас­по­ря­жа­ется своей рабо­чей силой как сво­бод­ный соб­ствен­ник, отно­сится к ней как к товару; для этого он дол­жен быть сво­бод­ным соб­ствен­ни­ком своей рабо­чей силы. А во-​вторых, что он свой труд дол­жен обме­ни­вать уже не в форме дру­гого товара, опред­ме­чен­ного [ове­ществ­лен­ного] труда, а так, что един­ствен­ным това­ром, кото­рый он может пред­ло­жить, кото­рым он рас­по­ла­гает для про­дажи, явля­ется именно его живая, содер­жа­ща­яся в живой телес­но­сти его лич­но­сти рабо­чая сила и что, сле­до­ва­тельно, усло­вия опред­ме­чи­ва­ния [ове­ществ­ле­ния] его труда, пред­мет­ные усло­вия его труда суще­ствуют на дру­гой сто­роне обра­ще­ния как чужая соб­ствен­ность, как нахо­дя­щи­еся вне его самого товары.

То, что вла­де­лец денег — или деньги, поскольку их вла­де­лец пред­став­ляет собой для нас в само́м эко­но­ми­че­ском про­цессе пока только их пер­со­ни­фи­ка­цию — нахо­дит рабо­чую силу на рынке, в пре­де­лах обра­ще­ния, как товар, эта пред­по­сылка, из кото­рой здесь исхо­дим мы и из кото­рой исхо­дит в своем про­цессе про­из­вод­ства бур­жу­аз­ное обще­ство, явля­ется, оче­видно, резуль­та­том дол­гого исто­ри­че­ского раз­ви­тия, ито­гом мно­гих эко­но­ми­че­ских пере­во­ро­тов и пред­по­ла­гает гибель дру­гих спо­со­бов про­из­вод­ства (дру­гих обще­ствен­ных про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний) и опре­де­лен­ное раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил обще­ствен­ного труда. При даль­ней­шем рас­смот­ре­нии этого отно­ше­ния опре­де­лен­ный про­шед­ший исто­ри­че­ский про­цесс, содер­жа­щийся в этой пред­по­сылке, будет сфор­му­ли­ро­ван еще опре­де­лен­нее. Но эта исто­ри­че­ская сту­пень раз­ви­тия эко­но­ми­че­ского про­из­вод­ства — про­дук­том кото­рого явля­ется уже сам сво­бод­ный рабо­чий — пред­став­ляет собой пред­по­сылку для ста­нов­ле­ния и еще в боль­шей сте­пени для суще­ство­ва­ния капи­тала как тако­вого. Его суще­ство­ва­ние есть резуль­тат дли­тель­ного исто­ри­че­ского про­цесса в эко­но­ми­че­ском фор­ми­ро­ва­нии общества.

В этом пункте обна­ру­жи­ва­ется с пол­ной опре­де­лен­но­стью, что диа­лек­ти­че­ская форма изло­же­ния верна только в том слу­чае, если она знает свои гра­ницы. Из рас­смот­ре­ния про­стого обра­ще­ния для нас рас­кры­ва­ется общее поня­тие капи­тала, так как в рам­ках бур­жу­аз­ного спо­соба про­из­вод­ства про­стое обра­ще­ние само суще­ствует только как пред­по­слан­ное капи­та­лом и его пред­по­сы­ла­ю­щее. Раскрытие общего поня­тия капи­тала не делает капи­тал вопло­ще­нием какой-​то веч­ной идеи, а пока­зы­вает, как он в реаль­ной дей­стви­тель­но­сти, всего лишь в каче­стве необ­хо­ди­мой формы, еще только [B''—19] дол­жен влиться в сози­да­ю­щий мено­вую сто­и­мость труд, в поко­я­ще­еся на мено­вой сто­и­мо­сти производство.

Существенно важно зафик­си­ро­вать вни­ма­ние на том моменте, что отно­ше­ние, име­ю­щее здесь место как про­стое отно­ше­ние обра­ще­ния (сна­чала еще ему пол­но­стью при­над­ле­жа­щее и выхо­дя­щее за пре­делы про­стого обра­ще­ния только в силу спе­ци­фи­че­ской потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти выме­ни­ва­е­мого товара), пред­став­ляет собой лишь отно­ше­ние денег и товара, экви­ва­лен­тов в форме обоих про­ти­во­по­лож­ных полю­сов, как они высту­пают в про­стом обра­ще­нии, внутри обра­ще­ния, и что обмен между капи­та­лом и тру­дом, в том виде, в каком этот обмен сам суще­ствует как про­стое отно­ше­ние обра­ще­ния, есть не обмен между день­гами и тру­дом, а обмен между день­гами и живой рабо­чей силой.

Как потре­би­тель­ная сто­и­мость рабо­чая сила реа­ли­зу­ется только в дея­тель­но­сти самого труда, но совер­шенно таким же обра­зом, как это про­ис­хо­дит при покупке бутылки вина, потре­би­тель­ная сто­и­мость кото­рого реа­ли­зу­ется только тогда, когда его пьют. Сам труд точно так же не вхо­дит в про­цесс про­стого обра­ще­ния, как в него не вхо­дит и про­цесс питья. Вино как потен­ция, δυνάμει33 , есть нечто, год­ное для питья, а покупка вина — при­сво­е­ние того, что может быть выпито. Так и покупка рабо­чей силы пред­став­ляет собой при­сво­е­ние спо­соб­но­сти рас­по­ря­жаться трудом.

Так как рабо­чая сила суще­ствует в живом орга­низме самого субъ­екта и обна­ру­жи­вает себя только как его соб­ствен­ное про­яв­ле­ние жизни, то покупка рабо­чей силы, при­сво­е­ние права на ее исполь­зо­ва­ние, ста­вит, есте­ственно, поку­па­теля и про­давца во время акта исполь­зо­ва­ния рабо­чей силы в иное отно­ше­ние друг к другу, чем име­ю­щее место при покупке ове­ществ­лен­ного труда, суще­ству­ю­щего как пред­мет вне про­из­во­ди­теля. Это обсто­я­тель­ство не нано­сит ущерба про­стому отно­ше­нию обмена. Только спе­ци­фи­че­ская при­рода потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти, поку­па­е­мой здесь за деньги, — а именно то, что ее потреб­ле­ние явля­ется потреб­ле­нием рабо­чей силы, про­из­вод­ством, ове­ществ­ля­ю­щимся рабо­чим вре­ме­нем, потреб­ле­нием, сози­да­ю­щим мено­вую сто­и­мость; то, что ее дей­стви­тель­ным суще­ство­ва­нием в каче­стве потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти явля­ется сози­да­ние мено­вой сто­и­мо­сти, — пре­вра­щает обмен между день­гами и тру­дом в спе­ци­фи­че­скую форму обмена Д — Т — Д, в кото­рой как цель обмена поло­жена сама мено­вая сто­и­мость, а куп­лен­ная потре­би­тель­ная сто­и­мость непо­сред­ственно явля­ется потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью для мено­вой сто­и­мо­сти, т. е. потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью, сози­да­ю­щей стоимость.

Безразлично, рас­смат­ри­ва­ются ли здесь деньги как про­стое сред­ство обра­ще­ния (поку­па­тель­ное сред­ство) или как сред­ство пла­тежа. Поскольку чело­век, про­да­ю­щий мне, напри­мер, 12-​часовую потре­би­тель­ную сто­и­мость своей рабо­чей силы, свою рабо­чую силу на срок в 12 часов, на самом деле про­даст мне ее только тогда, когда он, если я на этом настою, отра­бо­тает 12 часов, т. е. только по исте­че­нии 12 часов поста­вит мне свою рабо­чую силу, про­дан­ную на срок в 12 часов, — постольку в при­роде этого отно­ше­ния зало­жено, что деньги здесь высту­пают как сред­ство пла­тежа; купля и про­дажа не реа­ли­зу­ются сразу, одно­вре­менно обе­ими сто­ро­нами. Важно здесь только то, что сред­ство пла­тежа явля­ется все­об­щим сред­ством пла­тежа, день­гами, и что рабо­чий поэтому не всту­пает с поку­па­те­лем — в резуль­тате какого-​нибудь осо­бого пер­во­быт­ного спо­соба пла­тежа — в иные отно­ше­ния, чем отно­ше­ния обра­ще­ния. Он пре­вра­щает свою рабо­чую силу непо­сред­ственно во все­об­щий экви­ва­лент и в каче­стве его вла­дельца под­дер­жи­вает то же самое соот­но­ше­ние — в мас­штабе его сто­и­мост­ной вели­чины — оди­на­ко­вое соот­но­ше­ние во все­об­щем обра­ще­нии, как и вся­кий дру­гой; точно так же и целью его про­дажи явля­ется все­об­щее богат­ство, богат­ство в его все­об­щей обще­ствен­ной форме и как воз­мож­ность удо­вле­тво­ре­ния всех потреб­но­стей34 . [B''—19]

[ДОБАВОЧНЫЕ ЗАМЕТКИ]

125

ЭСТЕТИЧЕСКОЕ СВОЙСТВО ЗОЛОТА

«Золото — это пыла­ю­щий огонь,
ибо оно свер­кает в ночи,
выде­ля­ясь по пре­иму­ще­ству
среди над­мен­ного богат­ства».
(Пиндар) 126

* * *

НЕИЗМЕННАЯ СТОИМОСТЬ ДЕНЕГ

«Как сред­ство пла­тежа деньги — деньги сами по себе — должны пред­став­лять сто­и­мость как тако­вую; на самом деле, однако, они явля­ются лишь иден­тич­ным коли­че­ством [неко­то­рого одно­род­ного веще­ства], сто­и­мо­сти кото­рого изме­ня­ется» 127.

* * *

ДЕНЬГИ КАК ДЕНЬГИ (МИРОВАЯ МОНЕТА И Т. Д.)

Деньги, это — отри­ца­ние сред­ства обра­ще­ния как тако­вого, монеты. Но вме­сте с тем они содер­жат ее как свое опре­де­ле­ние: отри­ца­тельно, поскольку они все­гда могут быть снова пре­вра­щены в монету; поло­жи­тельно — как миро­вая монета; но в каче­стве послед­ней они без­раз­личны к опре­де­ле­нию формы и по суще­ству они — товар как тако­вой, вез­де­су­щий товар, не зави­ся­щий от сво­его место­на­хож­де­ния. Это без­раз­ли­чие выра­жа­ется прежде всего в том, что деньги теперь явля­ются день­гами только как золото и серебро, а не как знак, не в форме монеты. Поэтому сто­и­мость имеет не отделка, кото­рую госу­дар­ство при­дает день­гам в монете, а только ее метал­ли­че­ское содер­жа­ние. Для золота и серебра, как такого все­об­щего товара, как миро­вой монеты, воз­вра­ще­ние к исход­ному пункту, вообще дви­же­ние обра­ще­ния как тако­вое не обя­за­тельно. Пример: Азия и Европа. Отсюда жалобы при­вер­жен­цев мер­кан­ти­лист­ской системы на то, что у языч­ни­ков деньги исче­зают, не при­те­кают обратно35 . (То, что сама миро­вая монета, по мере раз­ви­тия самого́ миро­вого рынка, посту­пает в обра­ще­ние и кру­го­обо­рот, нас здесь пока еще не касается.)

Деньги пред­став­ляют собой отри­ца­ние самих себя как всего лишь реа­ли­за­ции цен това­ров, при кото­рой суще­ственно важ­ным все­гда оста­ется осо­бен­ный товар. Наоборот, деньги ста­но­вятся ценой, реа­ли­зо­ван­ной в самой себе, и в каче­стве тако­вой также мате­ри­аль­ным пред­ста­ви­те­лем все­об­щего богатства.

Деньги под­верг­нуты отри­ца­нию и в том опре­де­ле­нии, в кото­ром они — лишь мера мено­вых сто­и­мо­стей. Ибо они сами — адек­ват­ная дей­стви­тель­ность мено­вой сто­и­мо­сти, и они явля­ются тако­вой в своем метал­ли­че­ском бытии. Определение меры должно быть здесь поло­жено в них самих. Деньги ока­зы­ва­ются своей соб­ствен­ной еди­ни­цей, и мерой их сто­и­мо­сти, мерой денег как богат­ства, как мено­вой сто­и­мо­сти, явля­ется то коли­че­ство их самих, кото­рое они пред­став­ляют, та или дру­гая чис­лен­ность их соб­ствен­ной единицы-​меры. Для денег как меры чис­лен­ность их была без­раз­лична; для денег как сред­ства обра­ще­ния без­раз­лична была их мате­ри­аль­ность, мате­рия денеж­ной еди­ницы; для денег в этом тре­тьем опре­де­ле­нии суще­ственна чис­лен­ность их самих как опре­де­лен­ной мате­ри­аль­ной массы (напри­мер, коли­че­ство фун­тов). Если иметь в виду деньги в каче­стве все­об­щего богат­ства, то в них уже нет ника­кого раз­ли­чия, кроме коли­че­ствен­ного. Деньги пред­став­ляют боль­шее или мень­шее коли­че­ство все­об­щего богат­ства, в зави­си­мо­сти от того, нахо­дится ли в руках того или дру­гого чело­века бо́льшая или мень­шая чис­лен­ность опре­де­лен­ной единицы-​меры их самих. Если деньги — все­об­щее богат­ство, то чело­век тем богаче, чем больше у него денег, и един­ственно пра­виль­ный про­цесс есть накоп­ле­ние денег. По сво­ему поня­тию деньги вышли из обра­ще­ния. Теперь это изъ­я­тие денег из обра­ще­ния, накоп­ле­ние их, высту­пает как суще­ствен­ный объ­ект жажды обо­га­ще­ния и как суще­ствен­ный про­цесс обо­га­ще­ния. В золоте и серебре я обла­даю все­об­щим богат­ством в его чистой форме; чем больше золота и серебра я накоп­ляю, тем больше при­сва­и­ваю себе все­об­щего богат­ства. Если золото и серебро — все­об­щее богат­ство, то, как опре­де­лен­ные коли­че­ства, они пред­став­ляют его лишь в опре­де­лен­ной сте­пени, т. е. неадек­ватно. Взятые в целом, они должны посто­янно стре­миться выйти за пре­делы самих себя. Это накоп­ле­ние золота и серебра, кото­рое высту­пает как повто­ря­ю­ще­еся изъ­я­тие их из обра­ще­ния, есть вме­сте с тем обе­ре­га­ние все­об­щего богат­ства от обра­ще­ния, в про­цессе кото­рого оно посто­янно теря­ется, обме­ни­ва­ясь на какое-​нибудь осо­бен­ное богат­ство, исче­за­ю­щее в конце кон­цов в потреблении.

* * *

«У [гре­че­ских] тра­ги­ков про­ти­во­по­став­ля­ются δίχη [спра­вед­ли­вость] и χέρδος [корысть]» 128.

* * *

ФОРМА СОБСТВЕННОСТИ

Собственность на чужой труд опо­сред­ство­вана соб­ствен­но­стью на соб­ствен­ный труд.

РЕФЕРАТЫ К МОИМ СОБСТВЕННЫМ ТЕТРАДЯМ

129

Написано при­мерно в фев­рале 1859 г.

Впервые опуб­ли­ко­вано ИМЛ
на языке ори­ги­нала в 1941 г.
в книге: K. Marx. Grundrisse der Kritik
der politischen Oekonomie. Anhang

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[B'' — 28] Тетрадь C 130, стр. 37—39. Аристотель. Т — Д — Т; Д — Т — Д.


Тетрадь A 
131 (стр. 22, 23, 24) (миро­вой рынок и т. д.). Общественные отно­ше­ния. Личные (там же) (23, 24). (См. там же кое-​что о бур­жу­аз­ной неза­ви­си­мо­сти и т. д.) (идеи).


Тетрадь B'
 Проявление закона при­сво­е­ния в про­стом обра­ще­нии. Почему соб­ствен­ность на соб­ствен­ный труд и отчуж­де­ние [Veräußrung] соб­ствен­ного труда, т. е. соб­ствен­ный труд, высту­пают как основа соб­ствен­но­сти? (стр. 17) (18). Противоречия при этом (18). Царство бур­жу­аз­ной сво­боды и бур­жу­аз­ного равен­ства (18 и сл.). Первый закон: Присвоение через соб­ствен­ный труд. Второй закон: Отчуждение, или пре­вра­ще­ние про­дукта в обще­ствен­ную форму (там же). Разделение труда (там же) (19). Английский фер­мер и фран­цуз­ский кре­стья­нин (там же). (Разделение труда. Особенные виды полез­ного труда и т. д.) (20, 21) (Разделение труда как осу­ществ­ле­ние сво­боды и есте­ствен­ной инди­ви­ду­аль­но­сти. Там же.) Свобода лич­но­сти (21) (равен­ство) там же (21 внизу). Продолжение:


Тетрадь B'' (эта тет­радь):
(См. деньги там же, 1а 132) (свя­зан­ное с ними равен­ство). Равенство (1, 2) (Собственность. Свобода. Равенство). Проповедники гар­мо­нии (3). Простое обра­ще­ние есть внеш­нее про­яв­ле­ние про­цесса, про­те­ка­ю­щего позади обра­ще­ния (4). Исторический пере­ход от обра­ще­ния к капи­талу (5). (Обращение) (6, 7). Деньги как соб­ственно про­дукт обра­ще­ния (7) (8) (9) (резуль­тат, деньги, обра­ще­ние). Меновая сто­и­мость как про­цесс (10) (11). Деньги — капи­тал (12) (13).


Тетрадь M.
Самостоятельные инди­виды. Идеи XVIII века (1). Увековечение исто­ри­че­ских про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний (2, 3). Производство и рас­пре­де­ле­ние вообще (3, 4). Собственность (4). Производство. Распределение. Потребление. Обмен (5, 6, 7, 8, 9, 9'). Распределение и про­из­вод­ство (9', 10, 11, 12). Обмен и про­из­вод­ство (13).


Тетрадь B''II 133. Превращение денег в капи­тал (16—19) (выве­де­ние этого пре­вра­ще­ния из отно­ше­ния само­сто­я­тельно обосо­бив­шейся мено­вой сто­и­мо­сти к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти). (Деньги как сред­ство пла­тежа по отно­ше­нию к рабо­чему, 19.)


Тетрадь II.
Простой обмен. Отношения обме­ни­ва­ю­щихся. Гармонии равен­ства, сво­боды и т. д. (7—9, 10). (Бастиа, Прудон) (11—12).

Капитал. Сумма сто­и­мо­стей (12). Земельная соб­ствен­ность и капи­тал (13). Капитал про­ис­хо­дит из обра­ще­ния. Содержанием слу­жит мено­вая сто­и­мость. Торговый капи­тал. Денежный капи­тал и денеж­ный про­цент (13). Обращение пред­по­ла­гает дру­гой про­цесс. Движение между зара­нее дан­ными про­ти­во­по­лож­ными друг другу момен­тами (14). Переход от обра­ще­ния к капи­та­ли­сти­че­скому про­из­вод­ству (14, 15). Капитал как ове­ществ­лен­ный труд и т. д. (15). Сумма сто­и­мо­стей, упо­треб­ля­е­мая для про­из­вод­ства сто­и­мо­стей (15, 16). Обращение и т. д. — пред­по­сылка капи­тала (16). Сэй. Сисмонди (17). Продукт и капи­тал. Стоимость и капи­тал. Прудон (18). Капитал и труд. Меновая сто­и­мость и потре­би­тель­ная сто­и­мость для мено­вой сто­и­мо­сти (19). Деньги и их потре­би­тель­ная сто­и­мость (труд) в рам­ках этого отно­ше­ния — капи­тал. Самоумножение сто­и­мо­сти — ее един­ствен­ное дви­же­ние (20). Фраза о том, что ни один капи­та­лист не ста­нет при­ме­нять свой капи­тал, не извле­кая из этого при­были (21). Капитал с веще­ствен­ной сто­роны — ове­ществ­лен­ный труд. Его про­ти­во­по­лож­ность — живой про­из­во­ди­тель­ный (т. е. сохра­ня­ю­щий и уве­ли­чи­ва­ю­щий сто­и­мость) труд (21). Производительный труд и труд как услуга (21). Производительный и непро­из­во­ди­тель­ный труд. А. Смит и др. (21). Вор по Лодерделю и про­из­во­ди­тель­ный труд (21, 22). Два раз­лич­ных про­цесса в обмене между капи­та­лом и тру­дом (22) (здесь само то, что обме­ни­ва­ется на капи­тал, вхо­дит вме­сте со своей потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью в эко­но­ми­че­скую опре­де­лен­ность формы и т. д. Там же). Капитал и совре­мен­ная земель­ная соб­ствен­ность (23). Уэйкфилд (24). Обмен между капи­та­лом и тру­дом. Поштучная зара­бот­ная плата (25). Стоимость рабо­чей силы (25, 26). Участие наем­ного рабо­чего во все­об­щем богат­стве опре­де­ля­ется лишь коли­че­ственно (26). Получаемый рабо­чим экви­ва­лент — деньги. Следовательно, он высту­пает как [B''—29] рав­ный по отно­ше­нию к капи­та­ли­сту (26). Однако цель его обмена — удо­вле­тво­ре­ние своей потреб­но­сти. Деньги для него — только сред­ство обра­ще­ния (26). Бережливость, воз­дер­жа­ние как сред­ство обо­га­ще­ния для рабо­чего (26, 27) (28). Отсутствие сто­и­мо­сти у рабо­чего, лише­ние его сто­и­мо­сти — усло­вие суще­ство­ва­ния капи­тала (28). Капитал про­ти­во­стоит рабо­чему только как власть вещей. Не носит лич­ного харак­тера (29 134). Отличие от ока­за­ния услуг (29). Цель рабо­чего в обмене с капи­та­лом — потреб­ле­ние. Рабочий все­гда дол­жен начи­нать сыз­нова. Труд как капи­тал рабо­чего (29) и


Тетрадь III (про­дол­же­ние)

(стр. 8) (рабо­чая сила как капи­тал!). Заработная плата непро­из­во­ди­тельна (там же). Обмен между капи­та­лом и тру­дом при­над­ле­жит к про­стому обра­ще­нию, рабо­чего не обо­га­щает (9). Отделение соб­ствен­но­сти от труда — пред­по­сылка этого обмена (там же). Труд в каче­стве пред­мета — абсо­лют­ная бед­ность, в каче­стве субъ­екта — все­об­щая воз­мож­ность богат­ства (9). Труд про­ти­во­стоит капи­талу без какой-​либо осо­бен­ной опре­де­лен­но­сти (9, 10). Процесс труда, вклю­чен­ный в капи­тал (10) (11) (12, 13). (Капитал и капи­та­лист, 13.)

Процесс про­из­вод­ства как содер­жа­ние капи­тала (13, внизу).

Производительный и непро­из­во­ди­тель­ный труд (14). (Производительный труд — это труд, про­из­во­дя­щий капитал.)

Рабочий отно­сится к сво­ему труду как к мено­вой сто­и­мо­сти, капи­та­лист к труду рабо­чего — как к потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти и т. д. (14, 15). Рабочий отчуж­дает от себя труд как про­из­во­дя­щую богат­ство силу (15) (капи­тал при­сва­и­вает себе труд как такого рода про­из­во­ди­тель­ную силу. Там же). Превращение труда в капи­тал и т. д. Сисмонди. Шербюлье. Сэй. Рикардо. Прудон и т. д. (15, 16).

Процесс уве­ли­че­ния сто­и­мо­сти (17) (18) (издержки про­из­вод­ства, 19). (Прибавочная сто­и­мость не может быть объ­яс­нена обме­ном. Рамсей. Рикардо.) Капиталист не может жить на свою зара­бот­ную плату и т. д. (19: faux frais de production36 ). Простое само­со­хра­не­ние, не-​умножение сто­и­мо­сти про­ти­во­ре­чит сущ­но­сти капи­тала (19, 20). Капитал вхо­дит в издержки про­из­вод­ства как капи­тал. Приносящий про­центы капи­тал. Прудон (20). Прибавочная сто­и­мость. Прибавочное рабо­чее время (21) (22). Бастиа о системе наем­ного труда (22). Стоимость труда. Как она опре­де­ля­ется (22). Самовозрастание сто­и­мо­сти есть само­со­хра­не­ние капи­тала. Капиталист не может жить только своим тру­дом, и т. д. Условия для само­воз­рас­та­ния сто­и­мо­сти капи­тала. Прибавочное рабо­чее время и т. д. (22, 23). В какой мере капи­тал про­из­во­ди­те­лен (как созда­тель при­ба­воч­ного труда и т. д.) (стр. 23). Это лишь исторически-​преходяще (там же). Свободные негры на Ямайке. Самостоятельно обосо­бив­ше­еся богат­ство тре­бует раб­ского или наем­ного труда (в обоих слу­чаях при­ну­ди­тель­ного труда) (23).

Прибавочная сто­и­мость. Рикардо (24). Физиократы (24). А. Смит (25, 26). Рикардо (26) (27).

Прибавочная сто­и­мость и про­из­во­ди­тель­ная сила. Соотношение между ними при их уве­ли­че­нии (26—28) (29—30). Результат (30, 31). Производительная сила труда есть про­из­во­ди­тель­ная сила капи­тала (31). Чем больше уже сокра­тился необ­хо­ди­мый труд рабо­чих, тем труд­нее ста­но­вится даль­ней­шее уве­ли­че­ние сто­и­мо­сти капи­тала (30, 31). О воз­рас­та­нии сто­и­мо­сти капи­тала (32—38).

Труд не вос­про­из­во­дит сто­и­мость мате­ри­ала, кото­рый он пере­ра­ба­ты­вает, и ору­дий, кото­рыми он поль­зу­ется. Он сохра­няет их сто­и­мость про­сто в резуль­тате того, что в про­цессе труда отно­сится к ним как к своим пред­мет­ным усло­виям. Эта живи­тель­ная и сохра­ня­ю­щая сила не стоит капи­талу ничего; высту­пает, напро­тив, как его соб­ствен­ная сила и т. д. (стр. 38—40).

Абсолютное при­ба­воч­ное время. Относительное (40). Не коли­че­ство живого труда, а его каче­ство как труда одно­вре­менно сохра­няет уже содер­жа­ще­еся в мате­ри­але и т. д. рабо­чее время (40). Изменение формы и веще­ства, в непо­сред­ствен­ном про­цессе про­из­вод­ства, 40, 41. Простому про­цессу про­из­вод­ства при­суще то, что преды­ду­щая сту­пень про­из­вод­ства сохра­ня­ется посред­ством после­ду­ю­щей и т. д. (41). Сохранение ста­рой потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти посред­ством нового труда и т. д. (41).

[B''—30] Процесс про­из­вод­ства и про­цесс уве­ли­че­ния сто­и­мо­сти. Количество ове­ществ­лен­ного труда сохра­ня­ется тем, что его каче­ство как потре­би­тель­ных сто­и­мо­стей для нового труда сохра­ня­ется бла­го­даря кон­такту с живым тру­дом (41, 42). В дей­стви­тель­ном про­цессе про­из­вод­ства отде­ле­ние труда от пред­мет­ных момен­тов его суще­ство­ва­ния снято. Однако в этом про­цессе труд уже вклю­чен в капи­тал и т. д. Выступает как сила само­со­хра­не­ния капи­тала. Увековечение сто­и­мо­сти (42). Капиталист полу­чает бес­платно при­ба­воч­ный труд и сохра­не­ние сто­и­мо­сти мате­ри­ала и ору­дий (42) (43). Труд, при­со­еди­няя новую сто­и­мость к ста­рой, одно­вре­менно сохра­няет, уве­ко­ве­чи­вает послед­нюю (43). Сохранение сто­и­мо­стей в про­дукте не сто́ит капи­талу ничего (43).

Благодаря при­сво­е­нию труда, совер­ша­ю­ще­гося сей­час, капи­та­лист уже имеет чек на буду­щий труд и соот­вет­ственно на его при­сво­е­ние (43).

Бастиа и Кэри (1—4). Бастиа о зара­бот­ной плате (5—7).



Тетрадь IV. Смешение при­были и при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти. Ошибочный рас­чет Кэри (1).

Капиталист, кото­рый рабо­чему не пла­тит за сохра­не­ние ста­рой сто­и­мо­сти, тре­бует еще воз­на­граж­де­ния за то, что он раз­ре­шает рабо­чему сохра­нять ста­рый капи­тал (2). Прибавочная сто­и­мость и при­быль и т. д. (2, 3).

Различие в потреб­ле­нии ору­дий и зара­бот­ной платы. Первые потреб­ля­ются в про­цессе про­из­вод­ства, вто­рая — вне его (3).

Увеличение при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти и умень­ше­ние нормы при­были (4—7. См. в осо­бен­но­сти 7 + Бастиа там же).

Увеличение числа одно­вре­мен­ных рабо­чих дней и т. д. (7, 8) (накоп­ле­ние капи­тала). Машины (9).

Рост посто­ян­ной части капи­тала по срав­не­нию с рас­хо­ду­е­мой на зара­бот­ную плату пере­мен­ной частью рав­но­си­лен росту про­из­во­ди­тель­но­сти труда (9). Пропорция, в кото­рой при уве­ли­че­нии про­из­во­ди­тель­но­сти дол­жен уве­ли­чи­ваться капи­тал, чтобы нани­мать то же самое коли­че­ство рабо­чих (9—12). Процентное отно­ше­ние [при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти] к сово­куп­ному капи­талу может выра­жать весьма раз­лич­ные соот­но­ше­ния (12, 13).

Капитал (как и соб­ствен­ность вообще) поко­ится на про­из­во­ди­тель­но­сти труда (13, 14).

Увеличение при­ба­воч­ного рабо­чего вре­мени. Увеличение числа одно­вре­мен­ных рабо­чих дней. (Население.) (14). Население может расти по мере того, как сокра­ща­ется необ­хо­ди­мое рабо­чее время, или по мере того, как отно­си­тельно умень­ша­ется время, необ­хо­ди­мое для про­из­вод­ства живой рабо­чей силы (14). Избыточный капи­тал и избы­точ­ное насе­ле­ние (14, 15). Созидание сво­бод­ного вре­мени для обще­ства (15).

Переход капи­тала из про­цесса про­из­вод­ства в про­цесс обра­ще­ния (15 и сл.). Обесценение самого капи­тала в резуль­тате уве­ли­че­ния про­из­во­ди­тель­ных сил37 (15) (там же, 15—21) (Конкуренция, стр. 21.) (Капитал как един­ство и про­ти­во­ре­чие про­цесса про­из­вод­ства и про­цесса уве­ли­че­ния сто­и­мо­сти) (22 и сл.). Капитал как пре­дел про­из­вод­ства. Перепроизводство (22, 23) (спрос самих рабо­чих). 24. Границы капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, 24, 25. Перепроизводство, 25—28. Прудон, 26, 27, 28. (Как это воз­можно, что рабо­чий в цене поку­па­е­мого им товара опла­чи­вает при­быль и т. д. и тем не менее полу­чает свою необ­хо­ди­мую зара­бот­ную плату) 29. Цена товара и рабо­чее время. Прибавочный труд и т. д., 28—31 (цена и сто­и­мость и т. д.). Капиталист не про­дает слиш­ком дорого; но уж, конечно, дороже того, во что ему обхо­дится вещь (30, 31).

Цена (еди­ницы товара) (31). Бастиа. Снижение цены еди­ницы товара (31). Цена может упасть ниже сто­и­мо­сти без убытка для капи­тала (31, 32). Количество и еди­ница (мера) важны при опре­де­ле­нии цены путем умно­же­ния [цены еди­ницы про­дукта на коли­че­ство этих еди­ниц] (32).

Специфическое накоп­ле­ние капи­тала (пре­вра­ще­ние при­ба­воч­ного труда (дохода) в капи­тал) (32). Прудон. Определение сто­и­мо­сти и цены. У древ­них (при раб­стве) — не пере­про­из­вод­ство, а пере­по­треб­ле­ние (32).

Общая норма при­были (33).

Если капи­та­лист при про­даже про­дукта только покры­вает свои издержки про­из­вод­ства, то это явля­ется пере­ме­ще­нием [при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти] к дру­гому капи­та­ли­сту. Рабочий при этом почти ничего не выиг­ры­вает (34—36, осо­бенно 36).

[B''—31] Предел капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства — отно­ше­ние при­ба­воч­ного труда к необ­хо­ди­мому. Пропорция между при­ба­воч­ным про­дук­том, потреб­ля­е­мым капи­та­лом, и при­ба­воч­ным про­дук­том, пре­вра­ща­е­мым в капи­тал (38, 39).

Обесценение [капи­тала] при кри­зи­сах (39, 40). Капитал, выходя из про­цесса про­из­вод­ства, снова ста­но­вится день­гами (40, 41).

Прибавочный труд, или при­ба­воч­ная сто­и­мость, ста­но­вится доба­воч­ным капи­та­лом. Все усло­вия капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства высту­пают теперь как резуль­тат самого́ (наем­ного) труда (42, 43). Процесс пре­тво­ре­ния труда в дей­стви­тель­ность явля­ется вме­сте с тем про­цес­сом лише­ния его дей­стви­тель­но­сти (43) (44).

Образование доба­воч­ного капи­тала I (44, 45). Добавочный капи­тал II (45). Переворот в праве при­сво­е­ния (45).

Главный резуль­тат про­цесса про­из­вод­ства и про­цесса уве­ли­че­ния сто­и­мо­сти: вос­про­из­вод­ство и новое про­из­вод­ство самого отно­ше­ния между капи­та­лом и тру­дом, между капи­та­ли­стом и рабо­чим (45, 46).

Первоначальное накоп­ле­ние капи­тала, 45, 46 (дей­стви­тель­ное накоп­ле­ние, там же).

Однажды исто­ри­че­ски раз­вив­шийся капи­тал сам создает усло­вия сво­его суще­ство­ва­ния (46) (не как усло­вия его воз­ник­но­ве­ния, а как резуль­таты его бытия) (46).

Первоначальное накоп­ле­ние (47, 48). Личные услуги (48 , 49) (в про­ти­во­по­лож­ность наем­ному труду) (то же самое 50).

{Переворот в законе при­сво­е­ния, 50. Для рабо­чего его про­дукт дей­стви­тельно явля­ется чем-​то чужим. Разделение труда. Машины и т. д., 50.}

Формы, пред­ше­ству­ю­щие капи­та­ли­сти­че­скому про­из­вод­ству (50, 51) (52) (53). Продолжение:


Тетрадь V. Продолжение о про­цессе, пред­ше­ству­ю­щем обра­зо­ва­нию капи­та­ли­сти­че­ского отно­ше­ния или пер­во­на­чаль­ному накоп­ле­нию (стр. 1—15). Обмен труда на труд осно­вы­ва­ется на отсут­ствии соб­ствен­но­сти у работ­ника (16).

Обращение капи­тала и обра­ще­ние денег (16) (17).

Предполагание сто­и­мо­сти внутри каж­дого отдель­ного капи­тала (ору­дие и т. д.) (стр. 17).

Процесс про­из­вод­ства и про­цесс обра­ще­ния — моменты обра­ще­ния (17). Производительность раз­лич­ных капи­та­лов (в раз­лич­ных отрас­лях про­из­вод­ства) обу­слов­ли­вает про­из­во­ди­тель­ность отдель­ного капи­тала (17).

Время обра­ще­ния. Скорость обо­рота заме­няет массу капи­тала (17, 18). Зависимость капи­та­лов друг от друга в отно­ше­нии ско­ро­сти их обо­рота (18). Обращение — момент про­из­вод­ства. Процесс про­из­вод­ства и его дли­тель­ность. Превращение про­дукта в деньги. Длительность этой опе­ра­ции. Обратное пре­вра­ще­ние денег в усло­вия про­из­вод­ства. Обмен части капи­тала с живым тру­дом (18, 19). Транспортные издержки (19) (20).

Издержки обра­ще­ния (20). Средства транс­порта и связи (20) (21). {(Разделение отрас­лей труда, 21, 22). Как шел­ко­вая про­мыш­лен­ность ста­но­вится необ­хо­ди­мой для зем­ле­де­лия (22).} 22 {Объединение мно­гих рабо­чих. Производительная сила этого объ­еди­не­ния (23). Массовый сов­мест­ный труд. Там же, 23.} 23, 24 (Весь при­мер с доро­гами, кана­лами, ирри­га­ци­он­ными соору­же­ни­ями и т. д. может быть опять исполь­зо­ван как при­мер в том слу­чае, когда они ста­но­вятся пред­ме­том капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, а не осу­ществ­ля­е­мых госу­дар­ством обще­ствен­ных работ, как это было в про­шлом. Только пре­вра­ще­ние формы. Всеобщие усло­вия про­из­вод­ства в их отли­чии от осо­бен­ных усло­вий про­из­вод­ства.) (24) (25).

Доставка на рынок (про­стран­ствен­ное усло­вие обра­ще­ния) вхо­дит в про­цесс про­из­вод­ства (25). Временной момент обра­ще­ния — кре­дит (25, 26). Капитал — это обо­рот­ный капи­тал (26). Денежное обра­ще­ние — всего лишь види­мость (там же).

Сисмонди. Шербюлье (капи­тал. Его раз­лич­ные состав­ные части) (26).

Влияние обра­ще­ния на опре­де­ле­ние сто­и­мо­сти (26, 27). Время обра­ще­ния рав­но­сильно вре­мени обес­це­не­ния сто­и­мо­сти (27).

[B''—32] Отличие капи­та­ли­сти­че­ского спо­соба про­из­вод­ства от всех преж­них спо­со­бов про­из­вод­ства (уни­вер­саль­ность и т. д.) (27, 28). Пропагандистская при­рода капи­тала (29).

Сокращение вре­мени обра­ще­ния (28,29) (кре­дит). Шторх (29).

То, что капи­та­лист аван­си­рует, это — труд (Мальтус) (29). Границы капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства. Томпсон (29).

Обращение и сози­да­ние сто­и­мо­сти (29) (30) (вырав­ни­ва­ние усло­вий обра­ще­ния для раз­лич­ных капи­та­лов) 31. Капитал — не источ­ник сози­да­ния сто­и­мо­сти (31). Издержки обра­ще­ния (31).

Непрерывность про­из­вод­ства пред­по­ла­гает время обра­ще­ния сня­тым (31) (32).

Рамсей. Время обра­ще­ния. Делает отсюда вывод, что капи­тал есть соб­ствен­ный источ­ник при­были (32).

Рамсей. Путаница о при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти, при­были и законе сто­и­мо­сти (32) (согласно закону Рикардо не было бы, дескать, ника­кой при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти. Там же).

Рикардо (32, 33). Конкуренция (33). Де Квинси (там же).


Тетрадь VI. Теория сто­и­мо­сти Рикардо. Заработная плата и при­быль. Де Квинси (1). Рикардо (1—2). Уэйкфилд. Условия капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства в коло­ниях (2) (упо­ми­на­е­мое им посто­ян­ство труда сле­дует упо­мя­нуть как момент при рас­смот­ре­нии про­цесса производства).

Прибавочная сто­и­мость и при­быль. Пример (Мальтус) (3). Прибыль и при­ба­воч­ная сто­и­мость. Мальтус (3, 4).

Мальтус (4, 5) (ср. это сразу же в начале, где речь идет о про­даже рабо­чей силы, или обмене труда с капи­та­лом) (5) (6). Различие между тру­дом и рабо­чей силой (7). Странное утвер­жде­ние [Мальтуса], будто при­вхож­де­ние капи­тала ничего не изме­няет в оплате труда (7).

Теория Кэри об уде­шев­ле­нии капи­тала для рабо­чего (7, 8) (тот же Кэри. Уменьшение нормы при­были, 8).

Уэйкфилд о про­ти­во­ре­чии между рикар­дов­ской тео­рией наем­ного труда и рикар­дов­ской тео­рией сто­и­мо­сти (8).

Бездействующий капи­тал. Рост про­из­вод­ства без пред­ше­ству­ю­щего воз­рас­та­ния капи­тала. Бейли (8, 9).

Трактовка капи­тала у Уэйда. Труд — всего лишь агент капи­тала. Капитал — обще­ствен­ная сила. Цивилизация и мои заме­ча­ния об этом (9). Все обще­ствен­ные силы труда — как силы капи­тала. Мануфактура. Промышленность. Разделение труда (9). Формальное объ­еди­не­ние раз­лич­ных отрас­лей труда и т. д. капи­та­лом (9, 10). Накопление капи­тала (11).

Превращение денег в капи­тал (10). Наука (11). Первоначальное накоп­ле­ние и кон­цен­тра­ция — одно и то же (11). Добровольное и при­ну­ди­тель­ное объ­еди­не­ние. Отличие капи­тала от преж­них форм. Росси (11).

Росси. Что такое капи­тал? Является ли сырой мате­риал капи­та­лом? (11). Необходима ли тут зара­бот­ная плата? (И, 12) (явля­ется ли фонд жиз­нен­ных средств капи­та­лом? Там же).

Мальтус. Теория сто­и­мо­сти и зара­бот­ной платы (12, 13). Капитал имеет дело с про­пор­цией, труд — только с пор­цией. Там же, 12. См. там же мои заме­ча­ния о при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти и при­были. Теория Рикардо. Там же (12, 13. Кэри contra38 Рикардо). Мальтус: зара­бот­ная плата не имеет ничего общего с про­пор­цией (13). Мальтусовская тео­рия сто­и­мо­сти (13).

Цель капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства — сто­и­мость (деньги), а не товар, не потре­би­тель­ная сто­и­мость и т. д. Чалмерс (14).

Экономический цикл. Процесс обра­ще­ния. Чалмерс (14).

Различие в обо­роте [капи­тала]. Прерывание про­цесса про­из­вод­ства (или, вер­нее, несов­па­де­ние его с про­цес­сом труда) (14). Общая про­дол­жи­тель­ность про­цесса про­из­вод­ства (14) (зем­ле­де­лие. Годскин, 15). Неравные пери­оды про­из­вод­ства (14, 15).

[B''—33] В поня­тии сво­бод­ного рабо­чего зало­жен пау­пер (15). Население и пере­на­се­ле­ние и т. д. (15) (16).

Необходимый труд. Прибавочный труд. Избыточное насе­ле­ние. Избыточный капи­тал (16) (17).

А. Смит. Труд как жертва (тео­рия Сениора о жертве со сто­роны капи­та­ли­ста) (17) (18) (пру­до­нов­ский изли­шек, 17).

А. Смит. Возникновение при­были. Первоначальное накоп­ле­ние (18).

Уэйкфилд. Рабский и сво­бод­ный труд (18).

Аткинсон. Прибыль (18).

Возникновение при­были. Мак-​Куллох (18, 19).

Прибавочный труд. Прибыль. Заработная плата. Экономисты. Рамсей. Уэйд (19).

Скованный капи­тал. Возвращение капи­тала. Закрепленный капи­тал. Джон Ст. Милль (19).

Оборот капи­тала (20). Процесс обра­ще­ния. Процесс про­из­вод­ства. Оборот. Капитал есть обо­ра­чи­ва­ю­щийся капи­тал. Точно так же он есть фик­си­ро­ван­ный капи­тал (20, 21). Издержки обра­ще­ния (21) (22). Время обра­ще­ния (22). Время обра­ще­ния и рабо­чее время (22, 23) {(Свободное время капи­та­ли­ста, 23).} 24 {Транспортные издержки и т. д., 25}. Обращение. Шторх (25). Метаморфоз капи­тала и мета­мор­фоз товара (25). Смена форм и обмен веществ капи­тала. Различные формы капи­тала (26). Обороты в тече­ние дан­ного пери­ода (26). Оборотный капи­тал как общая харак­те­ри­стика капи­тала (26). Год мера обо­ро­тов обо­рот­ного капи­тала. День — мера рабо­чего вре­мени (26, 27). {Излишек. Прудон. Бастиа (27).} Фиксированный (закреп­лен­ный) капи­тал и капи­тал обо­рот­ный. Милль. Андерсон. Сэй. Де Квинси. Рамсей (27).

См. затруд­не­ние с про­цен­тами на про­центы и т. д. (28). Создание рын­ков тор­гов­лей (28). Основ­ной и обо­рот­ный капи­тал. Рикардо (28). Необходимость быст­рого или менее быст­рого вос­про­из­вод­ства (28, 29). Сисмонди (29). Шербюлье. Шторх (29).

Деньги и капи­тал. Вечность сто­и­мо­сти (28).

Аванс капи­та­ли­ста рабо­чему (29).

Постоянный и пере­мен­ный капи­тал (29). Конкуренция (29, 30) (32 внизу).

Прибавочная сто­и­мость. Время про­из­вод­ства. Время обра­ще­ния. Время обо­рота (31, 32) (33). Часть капи­тала попе­ре­менно нахо­дится в фазе про­из­вод­ства, часть — в фазе обра­ще­ния (33).

Время обра­ще­ния (34). Прибавочная сто­и­мость и фаза про­из­вод­ства. Число актов вос­про­из­вод­ства капи­тала равно числу его обо­ро­тов. Совокупная при­ба­воч­ная сто­и­мость и т. д. (34) (35).

В обра­ще­нии капи­тала — смена форм и обмен веществ (36). Т — Д — Т; Д — Т — Д (там же).

Различие между вре­ме­нем про­из­вод­ства и рабо­чим вре­ме­нем (36). Шторх. Деньги. Торговое сосло­вие. Кредит. Обращение (37).

Малое обра­ще­ние. Процесс обмена между капи­та­лом и рабо­чей силой вообще (37) (38). Капитал и вос­про­из­вод­ство рабо­чей силы (38).

Троякое опре­де­ле­ние, или тро­я­кий спо­соб, обра­ще­ния (39). Капитал основ­ной и капи­тал обо­рот­ный (39, 40). Время обо­рота сово­куп­ного капи­тала, раз­де­лив­ше­гося на обо­рот­ный и основ­ной капи­тал (40). Средний обо­рот такого капи­тала (40) (41). Влияние основ­ного капи­тала на сово­куп­ное время обо­рота капи­тала (там же).

Обращающийся основ­ной капи­тал. Сэй. Смит. Лодердель (42). Лодердель о про­ис­хож­де­нии при­были, 43.

Процесс труда (43).

Основной капи­тал. Средство труда. Машина (43).


[B''—34] Тетрадь VII.
Основной капи­тал. Превращение сил труда в силы капи­тала, как в капи­тале основ­ном, так и в обо­рот­ном (1). В какой мере основ­ной капи­тал (машина) создает сто­и­мость (1). Лодердель (там же, 1,2). Машина пред­по­ла­гает нали­чие массы рабо­чих (1,2).

Основной капи­тал и обо­рот­ный капи­тал как два осо­бых вида капи­тала (2). Основной капи­тал и непре­рыв­ность про­цесса про­из­вод­ства (2). Машины и живой труд (2) (изоб­ре­та­тель­ство). Противоречие между осно­вой бур­жу­аз­ного про­из­вод­ства (мерой сто­и­мо­сти) и самим его раз­ви­тием. Машины и т. д. (3).

Значение раз­ви­тия основ­ного капи­тала (3) (для раз­ви­тия капи­тала вообще). Соотношение, в кото­ром созда­ются основ­ной и обо­рот­ный капи­тал (3).

Свободное время. Его сози­да­ние — глав­ное назна­че­ние капи­тала. Антагонистическая форма его в капи­тале (3, 4).

Производительность труда и про­из­вод­ство основ­ного капи­тала («The Source and Remedy» 135) (4).

Использование и потреб­ле­ние. «The Economist». Долговечность основ­ного капи­тала (4).

Действительная береж­ли­вость (эко­но­мия), это — сбе­ре­же­ние рабо­чего вре­мени, а зна­чит — раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ной силы. Уничтожение про­ти­во­по­лож­но­сти между сво­бод­ным вре­ме­нем и рабо­чим вре­ме­нем (5).

Правильное пони­ма­ние обще­ствен­ного про­цесса про­из­вод­ства (5).

Исторический взгляд Оуэна на про­мыш­лен­ное (капи­та­ли­сти­че­ское) про­из­вод­ство (5) (6).

Капитал и сто­и­мость при­род­ных фак­то­ров (6).

Размеры основ­ного капи­тала пока­зы­вают уро­вень раз­ви­тия капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства (6).

Определение сырого мате­ри­ала, про­дукта, ору­дия про­из­вод­ства, потреб­ле­ния (6).

Являются ли деньги основ­ным капи­та­лом или обо­рот­ным капи­та­лом? (6).

Основной капи­тал и обо­рот­ный капи­тал в их отно­ше­нии к инди­ви­ду­аль­ному потреб­ле­нию (6, 7).

Время обо­рота капи­тала, состо­я­щего из основ­ного капи­тала и капи­тала обо­рот­ного. Время вос­про­из­вод­ства основ­ного капи­тала. Для обо­рот­ного капи­тала необ­хо­димо только,чтобы пере­рыв не был так велик, чтобы уни­что­жа­лась его потре­би­тель­ная сто­и­мость. Для основ­ного капи­тала непре­рыв­ность про­из­вод­ства абсо­лютно необ­хо­дима и т. д. (7).

Единица вре­мени для труда — день, для обо­рот­ного капи­тала — год. Более дли­тель­ный общий период ста­но­вится еди­ни­цей вме­сте с при­вхож­де­нием основ­ного капи­тала (7). Промышленный цикл (7).

Обращение основ­ного капи­тала (8).

Так назы­ва­е­мый риск (8). Утверждение, что все части капи­тала в оди­на­ко­вой мере при­но­сят при­быль, — неверно. Рикардо и т. д. (8).

Один и тот же товар — то основ­ной капи­тал, то обо­рот­ный капи­тал (8, 9).

Продажа капи­тала как капи­тала (9).

Основной капи­тал, вхо­дя­щий в обра­ще­ние как потре­би­тель­ная сто­и­мость (9).

Каждый момент, пред­став­ля­ю­щий пред­по­сылку про­из­вод­ства, вме­сте с тем есть его резуль­тат. Воспроизводство соб­ствен­ных усло­вий про­из­вод­ства. Воспроизводство капи­тала как основ­ного капи­тала и обо­рот­ного капи­тала (9, 10).

Основной капи­тал и обо­рот­ный капи­тал. «The Economist». Смит. Эквивалент обо­рот­ного капи­тала дол­жен быть про­из­ве­ден в тече­ние года. Не так обстоит дело с основ­ным капи­та­лом. Последний делает необ­хо­ди­мым про­из­вод­ство сле­ду­ю­щих лет (10, 11).

Расходы по содер­жа­нию [основ­ного капи­тала] (11).

Доход от основ­ного капи­тала и обо­рот­ного капи­тала (12).

Свободный труд — это скры­тый пау­пе­ризм. Иден (12, 13).

Чем меньше сто­и­мость основ­ного капи­тала по отно­ше­нию к его про­дукту, тем более этот капи­тал соот­вет­ствует сво­ему назна­че­нию (13).

[Капитал] подвиж­ный и непо­движ­ный, основ­ной и обо­рот­ный (14).

Связь обра­ще­ния и вос­про­из­вод­ства (14, 15). Необходимость вос­про­из­вод­ства потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти в тече­ние опре­де­лен­ного вре­мени (15).

Капитал как при­но­ся­щий плоды. Превращение при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти в при­быль (15). Норма при­были (15). Падение нормы при­были (15) (16). Норма при­были. Сумма при­были (16) (17). Аткинсон. А. Смит. Рамсей. Рикардо (17). Прибавочная сто­и­мость как при­быль все­гда выра­жает мень­шую про­пор­цию (17, 18). Уэйкфилд (18). Кэри. Бастиа (18) (19). Капитал и доход (при­быль). Производство и рас­пре­де­ле­ние. Сисмонди (19). Издержки про­из­вод­ства с точки зре­ния капи­тала. Прибыль с точки зре­ния капи­тала (20). Неравенство при­бы­лей. Выравнивание и общая норма при­были (20). Превращение при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти в при­быль (20). Законы (20, 21).

[B''—35] Прибавочная сто­и­мость есть отно­ше­ние при­ба­воч­ного труда к необ­хо­ди­мому труду (21).

Стоимость основ­ного капи­тала и его про­из­во­ди­тель­ная сила. Долговечность основ­ного капи­тала и его про­из­во­ди­тель­ная сила (21, 22). Общественные силы, раз­де­ле­ние труда и т. д., капи­талу ничего не сто́ят (21). Отличие от них машины (21, 22). См. 22 также об эко­но­мии в при­ме­не­нии машин.

Прибыль и при­ба­воч­ная сто­и­мость (22).

Машины и при­ба­воч­ный труд. Резюме уче­ния о при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти вообще (22, 23).

Соотношение объ­ек­тив­ных усло­вий про­из­вод­ства. Изменение в соот­но­ше­нии состав­ных частей капи­тала (23) (24) (25).

Деньги и основ­ной капи­тал: пред­по­ла­гают опре­де­лен­ное коли­че­ство богат­ства («The Economist») (25). Соотношение основ­ного капи­тала и обо­рот­ного капи­тала. Владелец хлоп­ко­пря­диль­ной фаб­рики («The Economist») (25).

Рабство и наем­ный труд. Стюарт (25, 26). Прибыль от отчуж­де­ния. Стюарт (26).

Шерстяная про­мыш­лен­ность в Англии со вре­мени Елизаветы (Такет). Шелковая про­мыш­лен­ность (он же) (27, 28). Он же о выплавке железа. О хлоп­ко­пря­де­нии (28).

Возникновение сво­бод­ного наем­ного труда. Бродяжничество. Такет (28).

Блейк о накоп­ле­нии и норме при­были (28, 29). (Показывает, что цены и т. д. не без­раз­личны, так как класс чистых потре­би­те­лей только потреб­ляет, но ничего не вос­про­из­во­дит.) Бездействующий капи­тал, там же (28).

Потребительское зем­ле­де­лие в начале XVI века (Такет) (29).

Прибыль. Процент. Влияние машин на рабо­чий фонд. «The Westminster Review» (29).

Капитал, а не труд, опре­де­ляет сто­и­мость това­ров. Торренс (38, 39).

Минимум зара­бот­ной платы (39).

Машины и рабо­чие в хлоп­ча­то­бу­маж­ном про­из­вод­стве в 1826 году. Годскин (39).

Как машины создают сырой мате­риал. Льняная про­мыш­лен­ность. Очёсочная пряжа. «The Economist» (39).

Машины и при­ба­воч­ный труд (39 , 40).

Капитал и при­быль. «Стоимость обра­зует про­дукт» (40) (41). Отношение рабо­чего к усло­виям труда при капи­та­ли­сти­че­ском про­из­вод­стве (41).

Все части капи­тала при­но­сят при­быль (41).

Соотношение основ­ного и обо­рот­ного капи­тала на хлоп­ча­то­бу­маж­ной фаб­рике. Прибавочный труд и при­быль у Сениора. Тенденция к удли­не­нию рабо­чего вре­мени в резуль­тате при­ме­не­ния машин (41, 42).

Влияние транс­порта на обра­ще­ние и т. д. (42). Транспорт все более упразд­няет [необ­хо­ди­мость] накоп­ле­ния запа­сов (42).

Абсолютный при­ба­воч­ный труд и машины. Сениор (42).

Хлопчатобумажная фаб­рика в Англии. Рабочие. Пример к вопросу о маши­нах и при­ба­воч­ном труде (42).

Пример из книги Саймонса. Глазго. Механизированная ткац­кая фаб­рика и т. д. (43). (Эти при­меры — для нормы прибыли.)

Различные спо­собы, какими машины умень­шают необ­хо­ди­мый труд. Гаскелл (43).

Труд — непо­сред­ствен­ный рынок для капи­тала (44).

Отчуждение усло­вий труда от труда с раз­ви­тием капи­тала (44) (извра­ще­ние). Извращение лежит в основе капи­та­ли­сти­че­ского спо­соба про­из­вод­ства, а не только свой­ствен­ного ему рас­пре­де­ле­ния (44).

Меривейл. В коло­ниях [отсут­ству­ю­щая там] есте­ствен­ная зави­си­мость рабо­чего должна заме­няться искус­ствен­ными огра­ни­че­ни­ями (44).

Как машина и т. д. сбе­ре­гает мате­риал. Хлеб. Дюро де Ла Маль (45).

Производительное потреб­ле­ние. Ньюмен (47). Превращения капи­тала. Экономический цикл (Ньюмен) (47).

Д-​р Прайс. Врожденная сила капи­тала (47) (48).

Прудон. Капитал и про­стой обмен. Излишек (48).

Необходимость отсут­ствия соб­ствен­но­сти у рабо­чих. Таунсенд (48, 49). Галиани (49).

Бесконечное в про­цессе. Галиани (49).

[B''—36] Авансы. Шторх (50). Теория сбе­ре­же­ний. Шторх (50).

Мак-​Куллох. Избыток (50). Прибыль (там же). Периодическое уни­что­же­ние капи­тала. Фуллартон (50).

Арнд. Порожденный при­ро­дой про­цент (51).

Процент и при­быль (51) (Кэри) (52). Ростовщичество под залог в Англии (52).

Как купец ста­но­вится на место мастера (52).

Купеческое иму­ще­ство (52) (53) (54).

Торговля при экви­ва­лен­тах невоз­можна. Опдайк (55).

Капитал и про­центы (55).

Две нации могут обме­ни­ваться согласно закону при­были таким обра­зом, что обе полу­чают при­быль, но одна из них посто­янно обде­ля­ется (59).

НАБРОСОК ПЛАНА ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЫ «К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ»

136

Написано при­мерно в фев­рале — марте 1859 г.

Впервые опуб­ли­ко­вано ИМЛ
на языке ори­ги­нала в 1941 г.
в книге: K. Marx. Grundrisse der Kritik
der politischen Oekonomie. Anhang

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

I. ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

1) Превращение денег в капитал

α) Переход

Если капи­тал обо­зна­ча­ется как всего лишь сумма сто­и­мо­стей, то этим ничего не выра­жено (II, 12). Накопление денег не есть капи­та­ли­за­ция (там же). II (13, 14, 15). VI, 23, 24. VI, 28 (внизу. Капитал и деньги).

Обращение и про­ис­хо­дя­щая из обра­ще­ния мено­вая сто­и­мость — пред­по­сылка капи­тала (II, 16) (17) (II, 18).

II, 19, 20 (капи­тал как мено­вая сто­и­мость про­ти­во­стоит труду как потре­би­тель­ной стоимости).

II (21) (II, 22).

Сисмонди. VII, 19 (внизу).

Торговый капи­тал и капи­тал вообще. Купец и ремес­лен­ники. VII, 52 внизу. 53, 54, 55 (Опдайк).


β) Обмен между капи­та­лом и рабо­чей силой

(II, 22) (II, 23) (II, 25, 26, 27, 28). VI, 13. II, 29. III, 8. III, 14. VI, 37, 38.

Повторение про­дажи со сто­роны рабо­чего (III, 8).

Заработная плата непро­из­во­ди­тельна (III, 8).

Обращение рабо­чего по форме Т — Д — Т (III, 9).

Условием этого обмена явля­ется отсут­ствие соб­ствен­но­сти у рабо­чего (III, 9). V, 3, 4, 5, 6 внизу.

Капиталу про­ти­во­стоит абстракт­ный труд (III, 9) (10, 26).

Меновая сто­и­мость труда (II, 14, 15) (III, 22, 27).

Потребление потре­би­тель­ной сто­и­мо­сти вхо­дит здесь в эко­но­ми­че­ский про­цесс (III, 17). IV, 23, 24 (капи­тал, созда­ю­щий наем­ный труд). IV, 48, 49 , 50.

Историческое усло­вие [воз­ник­но­ве­ния] отно­ше­ния наем­ного труда и капи­тала. V, 8. VII, 12, 13.

Рабочая сила (VI, 7).

Средняя зара­бот­ная плата (VII, 39. При нашем рас­смот­ре­нии [этого вопроса] необ­хо­димо исхо­дить из мини­мума).

Учение Кэри о при­были. VI, 7, 8.

Росси (VI, 11, 12. Вещественные состав­ные части капи­тала. Принадлежит ли зара­бот­ная плата к сущ­но­сти капи­тала? VI, 38).

Условия обмена. Рабочий — это потен­ци­аль­ный пау­пер (VI, 15) (16).

Торренс. Капитал, а не труд, опре­де­ляет сто­и­мость товара (VII, 38, 39) (пута­ница у рикар­диан­цев. Распределение при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти среди капиталистов).


γ) Процесс труда

(III, 10, 11, 12, 13).

Производительное потреб­ле­ние (VII, 47, вверху. Ньюмен).


δ) Процесс уве­ли­че­ния стоимости

III, 17, 18, 19 , 20, 38 , 39 , 40, 41, 42, 43.

IV, 2 (IV, 7).

Общее поня­тие при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти (III, 21) (22) (23) (24) (25) (26) (27) (28 , 29) (30) (IV, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7). IV, 13. VI, 10.

Увеличение про­из­во­ди­тель­ной силы, коли­че­ство и каче­ство (IV, 4). VII, 20.

При дан­ной про­из­во­ди­тель­ной силе и дан­ном абсо­лют­ном рабо­чем вре­мени при­хо­дится уве­ли­чи­вать число одно­вре­мен­ных рабо­чих дней (IV, 7, 8) (IV, 14).

Одновременные рабо­чие дни. Там же.

Население. IV, 14, 15.

Увеличение про­из­во­ди­тель­ной силы иден­тично с ростом посто­ян­ной части капи­тала по срав­не­нию с его пере­мен­ной частью (IV, 9).

Как дол­жен расти капи­тал, чтобы при уве­ли­чи­ва­ю­щейся про­из­во­ди­тель­ной силе при­ме­нять то же число рабо­чих (IV, 9—12).

Свободное время (IV, 14).

Комбинирование труда. IV, 50.

Мак-​Куллох (VII, 50).


2) Абсолютная при­ба­воч­ная стоимость

(III, 23, 32, 33).

Абсолютное и необ­хо­ди­мое рабо­чее время. V, 24. VI, 16, 17. (VI, 15, 16, 17. Прибавочный труд. Избыточное насе­ле­ние).

Прибавочное рабо­чее время (VI, 19. Рамсей, Уэйд).

Прибавочный труд и необ­хо­ди­мый труд (VII, 21) (VII, 44, вверху).

Сениор (VII, 41, 42).


3) Относительная при­ба­воч­ная стоимость

III, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38.

IV, 12, 13.


α) Кооперация масс

V, 22, 23.


β) Разделение труда

Рабский труд про­из­во­ди­тель­нее, чем сво­бод­ный, если послед­ний не ком­би­ни­ро­ван. Уэйкфилд. VI, 18.


γ) Машины

IV, 13, 14. VI, 43. VII, 1, 2, 13 (внизу). VII, 22, 39, 40, 42 , 43 внизу.

Выигрыш сырого мате­ри­ала (сбе­ре­же­ние) бла­го­даря маши­нам. VII, 39 («The Economist»).

Цены това­ров. Прудон (IV, 26—32).


4) Первоначальное накопление

(III, 20, 21. IV, 44, 45 , 46 , 47 , 50, 51, 52, 53).

Прибавочный про­дукт. Добавочный капи­тал (IV, 42, 43, 45).

Капитал про­из­во­дит наем­ный труд (IV, 43 , 44) (45) (47), V, 15.

Первоначальное накоп­ле­ние. V, 1, 2, 3, 4, 8—15, 16.

Концентрация рабо­чей силы (VI, 10, 11) (VI, 11. Росси. Объединение).

Прибавочная сто­и­мость в раз­лич­ных фор­мах и как резуль­тат при­ме­не­ния раз­лич­ных средств. VII, 22, 23, 24.

Сочетание отно­си­тель­ной и абсо­лют­ной при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти. VII, 23, 24.

Увеличение числа отрас­лей про­из­вод­ства. VII, 23.

Население (VII, 23).


5) Наемный труд и капитал

II, 14 (II, 28, 29) (III, 13) (III, 14) (15, 16) (VII, 40 внизу и 41 вверху). III, 23.

Капитал — обще­ствен­ная сила, циви­ли­за­ция (VI, 9, 10 (Уэйд)) (VI, 11. Баббедж).

Капитал — это авансы. VI, 29, внизу.

Воспроизводство рабо­чего посред­ством зара­бот­ной платы. VI, 38.

Сами себя сни­ма­ю­щие гра­ницы капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства. VII, 2, 3. Свободное время. VII, 3, 4. Самый труд пре­вра­ща­ется в труд обще­ствен­ный (там же, 4). Оуэн (VII, 5, внизу).

Действительная эко­но­мия. Сбережение рабо­чего вре­мени. Но не в анта­го­ни­сти­че­ской форме (VII, 5).


Проявление закона при­сво­е­ния в про­стом товар­ном обра­ще­нии. Переворот в этом законе

(II, 8, 9, 10, 11, 12) (IV, 45) (50).

VII, 44.

II. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА

Процесс уве­ли­че­ния сто­и­мо­сти капи­тала есть вме­сте с тем про­цесс умень­ше­ния сто­и­мо­сти капи­тала (IV, 15, 16).

Противоречия (IV, 16, 17) (18). {Это отно­сится к отделу II: Конкуренция капи­та­лов 137.}

Капитал есть един­ство про­из­вод­ства и уве­ли­че­ния сто­и­мо­сти как про­цесс (IV, 18) (19, 20).

Пропагандистская тен­ден­ция капи­тала (IV, 18).

Цивилизующая тен­ден­ция капи­тала (IV, 18, 19).

Противоречие между про­цес­сом про­из­вод­ства и уве­ли­че­нием сто­и­мо­сти (IV, 22). IV, 24, 25.

Превращение товара в деньги (IV, 40, 41) (VI, 8).

Обращение капи­тала (V, 16, 17) (VI, 14. Чалмерс) (VI, 36). VII, 9. К Чалмерсу: Блейк. VII, 29. VII, 47.

Процесс про­из­вод­ства, про­цесс обра­ще­ния (V, 17, 18, 19, 20, 21, 22).

Бездействующий капи­тал (VI, 8, 9).

Различное время про­из­вод­ства. VI, 14, 15. VI, 36.

Дж. Ст. Милль: время обра­ще­ния (VI, 19) (без­дей­ству­ю­щий капитал).

Оборот капи­тала. VI, 19, 20. VII, 47, внизу.

Издержки обра­ще­ния (VI, 20) (21) (22) (VI, 23, 24, 25). VI, 37.

Оборачивающийся капи­тал. VI, 20, 21. Фиксированный капи­тал. Там же. VI, 27. Переход к обо­рот­ному и основ­ному капи­талу как к двум осо­бым видам капи­тала. VII, 2.

Оборот (VI, 21, 22). Число обо­ро­тов. VI, 31—35. VII, 7.

Время обра­ще­ния. VI, 22, 23, 25.

Товарный, денеж­ный и про­мыш­лен­ный капи­тал (VI, 26).

Год как мера обо­ро­тов капи­тала (VI, 26, 27).

Основной капи­тал. Оборотный капи­тал (VI, 27, 28, 29). VI, 39, 40, 41, 42—44. VII, 8 (внизу), 10, 11, 13, 14, 15.

Большое и малое обра­ще­ние. VI, 37, 38, 39.

Троякое опре­де­ле­ние обра­ще­ния в целом. VI, 39.

Основной капи­тал. Оборотный капи­тал. И в том, и в дру­гом обще­ствен­ное опре­де­ле­ние труда пере­но­сится на капи­тал (VII, 1) (VII, 6).

Удлинение вре­мени обра­ще­ния рав­но­сильно умень­ше­нию числа актов вос­про­из­вод­ства или умень­ше­нию коли­че­ства капи­тала, нахо­дя­ще­гося в про­цессе про­из­вод­ства. Непрерывность [про­цесса про­из­вод­ства] ста­но­вится необ­хо­ди­мой по мере раз­ви­тия основ­ного капи­тала. Перерыв [в этом про­цессе] тем самым ста­но­вится поте­рей зара­нее пред­по­слан­ной сто­и­мо­сти (VII, 2).

Основной капи­тал и спрос на труд (VII, 28. Бартон).

Основной капи­тал. VII, 2,3. Соотношение между основ­ным и обо­рот­ным капи­та­лом в обще­стве. VII, 3. VII, 4. Основной капи­тал — более высо­кая сте­пень, чем обо­рот­ный капи­тал. Там же, 4.

Долговечность основ­ного капи­тала. VII, 4. VII, 21, 22.

Деньги — это основ­ной и обо­рот­ный капи­тал. VII, 6.

Основной и обо­рот­ный капи­тал в их отно­ше­нии к инди­ви­ду­аль­ному потреб­ле­нию (VII, 6, внизу, и 7).

Средний обо­рот сово­куп­ного капи­тала (в отно­ше­нии к уве­ли­че­нию его сто­и­мо­сти). Отношение между обо­ро­том основ­ного и обо­рот­ного капи­тала. Непрерывность. Различие пере­ры­вов в про­из­вод­стве для обо­рот­ного капи­тала и для основ­ного капи­тала. Время вос­про­из­вод­ства основ­ного капи­тала ста­но­вится единицей-​мерой эко­но­ми­че­ского цикла. Фаза сово­куп­ного вос­про­из­вод­ства [капи­тала] (VII, 7).

Различное воз­вра­ще­ние обо­рот­ного и основ­ного капи­тала (XVII, 8).

Основной капи­тал, потре­би­тель­ная сто­и­мость кото­рого всту­пает в обра­ще­ние (VII, 9).

Производство основ­ного капи­тала и обо­рот­ного капи­тала (VII, 9, 10).

Расходы по содер­жа­нию основ­ного капи­тала (VII, 11).

Доход от основ­ного капи­тала и обо­рот­ного капи­тала (VII, 12) (воз­вра­ще­ние основ­ного и обо­рот­ного капи­тала. Там же).

Определение вре­мени вос­про­из­вод­ства потре­би­тель­ной сто­и­мо­стью товара (VII, 15).

III. КАПИТАЛ И ПРИБЫЛЬ

Норма при­были и при­ба­воч­ная сто­и­мость (IV, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9. VI, 10) (VI, 12, 13) (17, 18) (39) (43).

Капитал и при­быль (VII, 15) (16) (17) (20, 21) (22) (40) (41).

Как дол­жен расти капи­тал, чтобы при уве­ли­чив­шейся про­из­во­ди­тель­ной силе при­ме­нять то же коли­че­ство рабо­чих (IV, 9—13).

Риск. Процент. Издержки про­из­вод­ства. VII, 8.

Одинаковая при­быль от всех частей капи­тала. VII, 8.

Заработная плата и при­быль — это формы про­из­вод­ства, а потому и формы рас­пре­де­ле­ния и т. д. (VII, 19).

Процент и при­быль. VII, 51, 52.

[IV]. РАЗНОЕ

Дефиниции капи­тала:

Капитал — «всего лишь ору­дие про­из­вод­ства» (II, 15) (капи­тал, пони­ма­е­мый как вещь. Там же) (капи­тал — не про­стое отно­ше­ние, а про­цесс. Там же. II, 16). Капитал и про­дукт (II, 18).

Производительный и непро­из­во­ди­тель­ный труд (II, 21, 22) (III, 14).

Земледелие, земель­ная соб­ствен­ность и капи­тал (II, 23).

Рынок (II, 24, 25).

Основания для при­были (III, 19, 20). III, 22, 23.

Издержки про­из­вод­ства (III, 20).

Не рас­ходы, а авансы капи­та­ли­стов (Шторх. VII, 50. Против тео­рии сбе­ре­же­ния. Там же).

Прудон и про­цент и т. д. (III, 20). Внеэко­но­ми­че­ское про­ис­хож­де­ние земель­ной соб­ствен­но­сти у Прудона (V, 3). Прибавочная сто­и­мость (VI, 27) (Прайс (Ричард) и Прудон. VII, 47, 48).

Бастиа о системе наем­ного труда (III, 22). О при­были и т. д. (VII, 18, 19).

Земледелие (с эле­мен­тами про­мыш­лен­но­сти в нем самом. XV век. VII, 29. Харрисон).

Денежный капи­тал (III, 44).

Рикардо. Происхождение при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти. Заработная плата и при­быль — всего лишь диви­денды (VI, 1, 2) (Уэйкфилд про­тив Рикардо. VI, 8) (Мальтус про­тив зара­бот­ной платы как про­пор­ции. VI, 12) (13). VII, 8.

Мальтус. Теория сто­и­мо­сти (VI, 3 и сл.) (VI, 12, 13).

Труд как жертва у Смита. Жертва воз­дер­жа­ния у Сениора (VI, 17) (18).

Происхождение при­были по Смиту (VI, 18). Лодердель про­тив этого взгляда. VI, 43.

Происхождение при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти по Мак-​Куллоху. VI, 18. Заработная плата — часть соб­ствен­ного про­дукта рабо­чего. Тот же Мак-​Куллох. VI, 19.

Наемный труд и раб­ство. Стюарт. VII, 25 , 26. Тот же Стюарт: Машины. Там же, 26.

Комментарии

102 В начале июня 1858 г. Маркс соста­вил «Указатель к семи тет­ра­дям», в кото­рых содер­жится чер­но­вой набро­сок «Критики поли­ти­че­ской эко­но­мии». Указатель этот слу­жил Марксу тем пла­ном, согласно кото­рому он хотел обра­бо­тать для печати свой чер­но­вой набро­сок. В тече­ние июня и июля 1858 г. Маркс почти не имел воз­мож­но­сти рабо­тать над своим эко­но­ми­че­ским тру­дом (см. письмо Маркса Энгельсу от 8 авгу­ста 1858 г.), но с авгу­ста и при­бли­зи­тельно до конца октября 1858 г. им был создан пер­во­на­чаль­ный текст пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии», куда, кроме глав о товаре и о день­гах, должна была войти, согласно тогдаш­ним пла­нам Маркса, также и глава о капи­тале. В ноябре 1858 г. жена Маркса начала пере­пи­сы­вать набело окон­ча­тель­ный текст пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» в составе уже только двух пер­вых глав.

Из пер­во­на­чаль­ного тек­ста до нас дошла только часть, охва­ты­ва­ю­щая послед­ние три чет­верти вто­рой главы и начало тре­тьей главы. Эта часть зани­мает две тет­ради: «B'» и «B''». Текст тет­ради «B'» начи­на­ется с полу­слова. Ему пред­ше­ство­вала не дошед­шая до нас тет­радь «C», содер­жав­шая, судя по всему, главу о товаре (эта глава пер­во­на­чально назы­ва­лась «Стоимость») и начало главы о деньгах.

На обложке тет­ради «B'» Маркс запи­сал 5 неболь­ших заме­ток, содер­жа­ние кото­рых отно­сится к гла­вам о день­гах и о капи­тале и кото­рые в насто­я­щем изда­нии печа­та­ются в конце пер­во­на­чаль­ного тек­ста, как сво­его рода добав­ле­ния к нему. — 407.

103 Маркс цити­рует здесь по-​немецки одно место из «Застольных бесед уче­ных мужей» древ­не­гре­че­ского писателя-​компилятора Атенея. В даль­ней­шем Маркс это же место при­во­дит по-​гречески. См. Athenaeus. «Deipnosophistarum libri quindecim». Edidit Schweighaeuser. Tomus II. Argentorati, 1802, p. 121. — 415.

104 Маркс имеет в виду то место из Ксенофонта, кото­рое он цити­рует в пер­вом выпуске «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» (см. насто­я­щее изда­ние, т. 13, стр. 119). Это место взято из IV главы трак­тата Ксенофонта «Об уве­ли­че­нии дохо­дов или поступ­ле­ний Афинского госу­дар­ства». — 415.

105 По-​видимому, намек на сти­хо­тво­ре­ние Гёте «Das Göttliche» («Божественное»), начи­на­ю­ще­еся сло­вами «Edel sei der Mensch» («Пусть бла­го­род­ным будет чело­век»). — 417.

106 См. при­ме­ча­ние 101. — 421.

107 Маркс цити­рует это место из трак­тата Кёрнера по англий­ской книге: «Lectures on Gold for the instruction of emigrants about to proceed to Australia». Delivered at the Museum of Practical Geology. London, 1852, p. 94—95. Ср. насто­я­щий том, часть I, стр. 122. — 422.

108 Библия. Откровение Иоанна, глава 17, стих 13, и глава 13, стих 17.

Апокалипсис (или Откровение Иоанна) — одно из про­из­ве­де­ний ран­не­хри­сти­ан­ской лите­ра­туры, вхо­дя­щее в Новый завет. Написано в I веке. Автор Апокалипсиса выра­жает чув­ство все­об­щей нена­ви­сти к Римской импе­рии, кото­рую клей­мит име­нем «зверя», и счи­тает ее вопло­ще­нием дьявола.

Маркс цити­рует Апокалипсис по так назы­ва­е­мой «Вульгате», т. е. по обще­упо­тре­би­тель­ному среди като­ли­ков латин­скому пере­воду Библии. — 427.

109 [W. Petty.] «A Treatise of Taxes and Contributions». London, 1667, p. 47. — 428.

110 Имеется в виду биб­лей­ский рас­сказ о том, как леген­дар­ный родо­на­чаль­ник евреев Иаков, достиг­нув пре­клон­ного воз­раста и пред­чув­ствуя при­бли­же­ние смерти, бла­го­сло­вил двух сыно­вей сво­его сына Иосифа. Вопреки суще­ство­вав­шему у древ­них евреев обы­чаю, Иаков свое глав­ное бла­го­сло­ве­ние (воз­ло­же­нием пра­вой руки) дал не стар­шему, а млад­шему сыну Иосифа, моти­ви­руя это тем, что млад­шему сыну пред­стоит более слав­ное буду­щее, чем стар­шему (Библия. Бытие, глава 48, стих 13—21). — 429.

111 Маркс цити­рует трак­тат Лютера «Von Kauffshandlung und Wucher» (1524) по книге: «A. L. Schlözer’s Briefwechsel meist historischen und politischen Inhalts», Siebender Theil, Heft XXXVII—XLII. Göttingen, 1780, S. 265—266. — 430.

112 См. при­ме­ча­ние 108. — 433.

113 Источник этой при­ве­ден­ной на англий­ском языке цитаты уста­но­вить не уда­лось. — 435.

114 Библия. Евангелие от Матфея, глава 6, стих 19. — 437.

115 Маркс цити­рует про­из­ве­де­ние Пьетро Мартире Ангьеры (в пере­воде на рус­ский язык его имя озна­чает «Петр Мученик») «De Orbe Novo» («О Новом свете»), изда­ние 1530 года, по книге: W. Н. Prescott. «History of the Conquest of Mexico, with a Preliminary View of the Ancient Mexican Civilisation, and the Life of the Conqueror Hernando Cortez». 5th edition. Vol. I. London, 1850, p. 123. — 438.

116 J. Grimm. «Geschichte der deutschen Sprache». Erster Band. Leipzig, 1848, S. 12—14 (ср. насто­я­щее изда­ние, т. 13, стр. 136). — 439.

117 Aristoteles. «Ethica Nicomachea», liber V, caput 8, § 14. In: Aristotelis Opera ex recensione I. Bekkeri. Tomus IX, Oxonii, 1837, p. 99. — 439.

118 J. Steuert. «An Inquiry into the Principles of Political Oeconomy». Vol. I. Dublin, 1770, p. 367.

Левеллер — урав­ни­тель, сто­рон­ник соци­аль­ного равен­ства. В период англий­ской бур­жу­аз­ной рево­лю­ции XVII века «левел­ле­рами» назы­ва­лись члены и сто­рон­ники радикально-​демократической пар­тии. — 456.

119 В руко­писи здесь постав­лены кавычки и остав­лено место для того, чтобы позд­нее впи­сать назва­ние книги Кэри. По всей веро­ят­но­сти, Маркс имеет в виду книгу «The Slave Trade, Domestic and Foreign». Philadelphia, 1853, о кото­рой он писал Энгельсу 14 июня 1853 г. (см. насто­я­щее изда­ние, т. 28, стр. 227—228). Но в этом письме книга Кэри фигу­ри­рует под заго­лов­ком «Slavery at home and abroad» («Рабство y нас и за гра­ни­цей»). — 459.

120 Иронический намек на «Критику прак­ти­че­ского разума» Канта. — 459.

121 Plato. «De Republica», liber II. In: Platonis Opera omnia. Editio G. Stallbaumii. London, 1850. Ср. насто­я­щее изда­ние, т. 13, стр. 100. — 471.

122 Aristoteles. «De Republica», liber I. caput 9—10. In: Aristotelis Opera ex recensione I. Bekkeri. Tomus X, Oxonii, 1837, p. 13—17. Ср. насто­я­щее изда­ние, т. 13, стр. 119. — 472.

123 Маркс при­во­дит uo-​гречески начало 166-​й эпи­граммы XI книги «Греческой анто­ло­гии» («Anthologie graeca ad fidem codicie olim Palatini nunc Parisini edita». Curavit F. Jacobs. Tomus secundus. Lipsiae, 1814, p. 370). Автор эпи­граммы неиз­ве­стен. — 473.

124 P. Boisguillebert. «Dissertation sur la Nature des Richesses, de l'Argent et des Tributs». В сбор­нике: «Economistes financiers du XVIII-​e siècle». Ed. E. Daire. Paris, 1843, p. 399. См. насто­я­щее изда­ние, т. 13, стр. 107, и т. 23, стр. 152, а также I часть насто­я­щего тома, стр. 164 и 220. У Буагильбера ска­зано: «précis de toutes les denrées» («экс­тракт всех това­ров»). — 481.

125 Эти заметки напи­саны Марксом на обложке тет­ради «B'»: пер­вая — на лице­вой сто­роне обложки, осталь­ные четыре — на обо­рот­ной ее сто­роне. Третья заметка в зна­чи­тель­ной сте­пени вос­про­из­во­дит текст 4-​й стра­ницы II тет­ради «Главы о день­гах» (см. насто­я­щий том, часть I, стр. 174—176). — 494.

126 Маркс при­во­дит по-​гречески и в латин­ском про­за­и­че­ском пере­воде несколько строк из пер­вой олим­пий­ской оды Пиндара. — 494.

127 Маркс здесь сво­ими сло­вами пере­дает мысль Бейли из его книги «Money and its Vicissitudes in Value», London, 1837, p. 9—11. — 494.

128 Эта фраза при­ве­дена Марксом по-​латыни. Источник ее уста­но­вить не уда­лось. Ср. насто­я­щее изда­ние, т. 13, стр. 119. — 496.

129 «Рефераты» пред­став­ляют собой обзор тех мате­ри­а­лов, содер­жа­щихся в тет­ра­дях «M», I—VII, «C», «B'» и «B''», кото­рые не были исполь­зо­ваны в пер­вом выпуске «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии», закон­чен­ном в январе 1859 года. Маркс соста­вил этот обзор с целью облег­чить себе напи­са­ние той части сво­его эко­но­ми­че­ского труда, кото­рая должна была явиться про­дол­же­нием пер­вого выпуска «К кри­тике поли­ти­че­ской экономии».

«Рефераты» зани­мают послед­ние девять стра­ниц тек­ста тет­ради «B''».

В своих «Рефератах» Маркс после рим­ской цифры или буквы, обо­зна­ча­ю­щей тет­радь, ука­зы­вает араб­скими циф­рами стра­ницы тон или иной тет­ради. — 497.

130 Тетрадь «C» до нас не дошла. Судя по всему, она содер­жала пер­во­на­чаль­ный текст пер­вой и начала вто­рой главы «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии». — 499.

131 Тетрадь «A» — дру­гое обо­зна­че­ние I тет­ради руко­писи «Критика поли­ти­че­ской эко­но­мии (чер­но­вой набро­сок 1857—1858 годов)». — 499.

132 По-​видимому, речь идет о не дошед­шей до нас обложке тет­ради «B''», обо­рот­ную сто­рону кото­рой Маркс назвал стра­ни­цей 1а. — 499.

133 Тетрадью «B''II» Маркс назы­вает ту часть тет­ради «B''», кото­рая содер­жит раз­дел «Превращение денег в капи­тал». — 500.

134 Указываемая Марксом стра­ница 29 (послед­няя стра­ница II тет­ради) до нас не дошла. — 501.

135 Маркс имеет в виду ано­ним­ную бро­шюру «The Source and Remedy of the National Difficulties», London, 1821. — 509.

136 Набросок плана тре­тьей главы «К кри­тике поли­ти­че­ской эко­но­мии» — главы о капи­тале — содер­жится в осо­бой (не име­ю­щей ни номера, ни бук­вен­ного обо­зна­че­ния) малень­кой тет­ради и не имеет общего заго­ловка. Он дает груп­пи­ровку вопро­сов, трак­ту­е­мых в тет­ра­дях II—VII боль­шой эко­но­ми­че­ской руко­писи 1857—1858 годов по трем основ­ным раз­де­лам: 1) Процесс про­из­вод­ства капи­тала, 2) Процесс обра­ще­ния капи­тала, 3) Капитал и при­быль. В конце наброска име­ется еще раз­дел «Разное», где пре­об­ла­дают вопросы по исто­рии поли­ти­че­ской экономии.

Между мно­гими руб­ри­ками плана в руко­писи остав­лены боль­шие, ничем не запол­нен­ные интервалы.

В своих ссыл­ках на руко­пись 1857—1858 годов Маркс рим­скими циф­рами обо­зна­чает номера тет­ра­дей, араб­скими — номера стра­ниц соот­вет­ству­ю­щей тет­ради. — 513.

137 Имеется в виду вто­рой отдел книги «О капи­тале», кото­рую Маркс пред­по­ла­гал раз­де­лить на четыре отдела: 1) Капитал вообще, 2) Конкуренция или дей­ствие мно­гих капи­та­лов друг на друга, 3) Кредит, 4) Акционерный капи­тал. См. насто­я­щее изда­ние, т. 29, стр. 254. — 518.

Нашли ошибку? Выделите фраг­мент тек­ста и нажмите Ctrl+Enter.

Примечания

  1. — свя­зу­ю­щим нача­лом (бук­вально: связь вещей). Ред.
  2. — без лиш­них слов, без око­лич­но­стей. Ред.
  3. — свя­зу­ю­щим нача­лом. Ред.
  4. ««Чтобы пока­зать, как мало», гово­рит г-​н Слейтер (из фирмы «Моррисон, Диллов и К°», чьи сделки — среди круп­ней­ших в Лондоне), «дей­стви­тель­ных денег участ­вует в тор­го­вых опе­ра­циях», он дает ана­лиз непре­рыв­ной цепи ком­мер­че­ских сде­лок, охва­ты­ва­ю­щих мно­гие мил­ли­оны фун­тов стер­лин­гов в год и явля­ю­щих собою непло­хой при­мер общего состо­я­ния тор­говли в стране. Размеры поступ­ле­ний и пла­те­жей за 1856 год, про­пор­ци­о­нально умень­шен­ные и све­ден­ные к мас­штабу всего лишь 1 000 000 ф. ст., пока­заны в сле­ду­ю­щей таб­лице:

    (Report from the Select Committee on the Bank Acts etc. 1. July 1858, p. LXXI).

  5. В руко­писи над сло­вом «Gesamtsumme» напи­сано «Gesamtpreis» («сово­куп­ной ценою»). Ред.
  6. — потен­ци­ально. Ред.
  7. В руко­писи здесь остав­лено пустое место. Оно запол­нено тек­стом в квад­рат­ных скоб­ках на осно­ва­нии ана­ло­гич­ных мест в руко­писи «Критики поли­ти­че­ской эко­но­мии» (см. насто­я­щий том, часть I, стр. 128, и часть II, стр. 349 —360). Ред.
  8. Этот кос­мо­по­ли­ти­че­ский харак­тер денег бро­сался в глаза уже древним. «Из какой страны он, из какого пле­мени? Он — богач» 103.
  9. См. насто­я­щий том, часть I, стр. 174 и 178. Ред.
  10. См. насто­я­щий том, часть II, стр. 297. Ред.
  11. По-​видимому, к этому месту отно­сится сле­ду­ю­щая фраза, допол­ни­тельно напи­сан­ная Марксом в левом верх­нем углу стра­ницы: «(Деньги высту­пают здесь фак­ти­че­ски как их [чле­нов обще­ства] общая сущ­ность [Gemeinwesen], суще­ству­ю­щая в вещ­ной форме вне их самих)». Ред.
  12. — в дан­ном месте и в дан­ный момент. Ред.
  13. — в дан­ном месте и в дан­ный момент. Ред.
  14. Непереводимая игра слов: англий­ское слово commodities озна­чает товары, а также удоб­ства, полез­ные вещи; слово discommodities озна­чает неудоб­ства, бес­по­лез­ные, ненуж­ные, вред­ные вещи. Ред.
  15. — одна из про­вин­ций быв­ших «Испанских Нидерландов» (т. е. тепе­реш­ней Бельгии). Ред.
  16. — Отец семей­ства дол­жен про­да­вать, а не поку­пать. Ред.
  17. По види­мому, описка, вме­сто III. Ред.
  18. Подобное же — в коме­дии Аристофана «Плутос».
  19. — как любые пол­но­цен­ные деньги, а не как те же самые золо­тые или сереб­ря­ные монеты, кото­рые были выданы заем­щику заи­мо­дав­цем. Ред.
  20. См. насто­я­щий том, часть II, стр. 421—422. Ред.
  21. См. насто­я­щий том, часть I, стр. 125. Ред.
  22. — раб. Ред.
  23. — не пах­нут. Ред.
  24. Положение, напри­мер, гар­мо­нично, если внутри какой-​либо страны пат­ри­ар­халь­ное про­из­вод­ство усту­пает место про­мыш­лен­ному; про­цесс раз­ло­же­ния, сопро­вож­да­ю­щий такое раз­ви­тие, рас­смат­ри­ва­ется только с его поло­жи­тель­ной сто­роны. Но поло­же­ние ста­но­вится дис­гар­мо­нич­ным, когда англий­ская круп­ная про­мыш­лен­ность ужас­ней­шим обра­зом кла­дет конец пат­ри­ар­халь­ным или мел­ко­бур­жу­аз­ным фор­мам наци­о­наль­ного про­из­вод­ства дру­гих стран. В кон­цен­тра­ции капи­тала внутри какой-​либо страны и в раз­ла­га­ю­щем дей­ствии этой кон­цен­тра­ции Кэри видит только поло­жи­тель­ные сто­роны. Но воз­дей­ствие, ока­зы­ва­е­мое кон­цен­три­ро­ван­ным англий­ским капи­та­лом на дру­гие наци­о­наль­ные капи­талы, что он раз­об­ла­чает как моно­по­лию Англии, это — сама дис­гар­мо­ния.
  25. Кэри дей­стви­тельно явля­ется един­ствен­ным ори­ги­наль­ным эко­но­ми­стом Америки, и его тру­дам при­дает боль­шое зна­че­ние то обсто­я­тель­ство, что в каче­стве их мате­ри­аль­ной основы у него всюду высту­пает бур­жу­аз­ное обще­ство в его наи­бо­лее сво­бод­ной и наи­бо­лее широ­кой реаль­но­сти. В абстракт­ной форме он опи­сы­вает широту аме­ри­кан­ских [эко­но­ми­че­ских] усло­вий, про­ти­во­по­став­ляя их Старому свету. Единственный реаль­ный фон у Бастиа — мелоч­ность фран­цуз­ских эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний, всюду высо­вы­ва­ю­щих из его гар­мо­ний свои длин­ные уши; в про­ти­во­по­лож­ность этим отно­ше­ниям, иде­а­ли­зи­ру­е­мые им англий­ские и аме­ри­кан­ские про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния фор­му­ли­ру­ются у него как «тре­бо­ва­ния прак­ти­че­ского разума» 120. Поэтому Кэри богат само­сто­я­тель­ными, так ска­зать bona fide [доб­ро­со­вест­ными] иссле­до­ва­ни­ями спе­ци­фи­че­ских эко­но­ми­че­ских вопро­сов. Там, где Бастиа в порядке исклю­че­ния делает вид, что он спус­ка­ется со своих кокет­ливо отшли­фо­ван­ных общих мест к рас­смот­ре­нию дей­стви­тель­ных кате­го­рий (напри­мер, при рас­смот­ре­нии земель­ной ренты), там он про­сто спи­сы­вает у Кэри. Поэтому в то время как Кэри ведет борьбу глав­ным обра­зом с воз­ра­же­ни­ями про­тив его гар­мо­ни­че­ского воз­зре­ния, с воз­ра­же­ни­ями в той форме, в какой их раз­вили сами англий­ские экономисты-​классики, Бастиа ведет пере­палку с соци­а­ли­стами. Кэри с его более глу­бо­ким воз­зре­нием нахо­дит в самой поли­ти­че­ской эко­но­мии ту про­ти­во­по­лож­ность, кото­рую он как побор­ник гар­мо­нии дол­жен пре­одо­леть, в то время как тще­слав­ный и упря­мый резо­нер [Бастиа] усмат­ри­вает эту про­ти­во­по­лож­ность только за пре­де­лами поли­ти­че­ской эко­но­мии.
  26. В руко­писи: «…des historischen Rückgangs… in das Kapital…». Однако ниже упо­треб­лено выра­же­ние: «der historische Uebergang der Zirkulation in das Kapital». Ред.
  27. — потен­ци­ально. Ред.
  28. — барыш­ни­че­скую. Ред.
  29. — «в себе», в воз­мож­но­сти, в скры­том виде, потен­ци­ально. Ред.
  30. Буквально: мерт­вая голова; в пере­нос­ном смысле: мерт­вые остатки, отходы после про­ка­ли­ва­ния, хими­че­ской реак­ции и т. д. Ред.
  31. См. насто­я­щий том, часть II, стр. 462—464. Ред.
  32. Нижняя часть 14-​й стра­ницы и вся 15-​я стра­ница оста­лись в руко­писи неза­пол­нен­ными. Ред.
  33. — в воз­мож­но­сти. Ред.
  34. Здесь руко­пись обры­ва­ется. На сле­ду­ю­щей стра­нице напи­сан только заго­ло­вок: «Производительный и непро­из­во­ди­тель­ный труд». Последние стра­ницы этой тет­ради зани­мают «Рефераты к моим соб­ствен­ным тет­ра­дям». Ред.
  35. См. насто­я­щий том, часть 1, стр. 174, и часть II, стр. 429—430. Ред.
  36. — непро­из­во­ди­тель­ные издержки про­из­вод­ства. Ред.
  37. В ори­ги­нале вме­сто полу­жир­ного шрифта здесь раз­бивка — Lenin Crew.
  38. — про­тив. Ред.