~ 35 мин

Введение

Можно ли опре­де­лить харак­тер того или иного обще­ства, опи­ра­ясь исклю­чи­тельно на его поли­ти­че­ское устрой­ство? Возможно ли по вза­и­мо­от­но­ше­ниям между бюро­кра­тией и осталь­ным насе­ле­нием страны опре­де­лить гос­под­ству­ю­щий спо­соб производства?

Журнал «Спичка» твёрдо и чётко отве­чает: «Да!». 

Его редак­ция уже давно отста­и­вает точку зре­ния, что в СССР не было соци­а­лизма. Если убрать из их тек­стов софи­стику, кото­рую они выдают за диа­лек­тику, то ока­жется, что стар­то­вая точка аргу­мен­та­ции у «Спички» — именно вза­и­мо­от­но­ше­ния бюро­кра­тии и про­ле­та­ри­ата. Впрочем, там вряд ли ста­нут с этим спо­рить: именно в этом, по мне­нию спич­ков­цев, и заклю­ча­лось основ­ное про­ти­во­ре­чие совет­ского обще­ства¹ . 

Так, в основе опро­вер­же­ния ими тезиса о нали­чии в СССР «соци­а­лизма в основ­ном» начи­ная с 30-​х годов в ста­тье «Социализм, (не) постро­ен­ный в основ­ном» лежит именно про­ти­во­по­став­ле­ние инте­ре­сов бюро­кра­тов инте­ре­сам рабо­чих² : 

1) Заработка по труду в Союзе, с их точки зре­ния, не было, так как бюро­кра­тия уста­нав­ли­вала рабо­чим «непра­виль­ные» зар­платы, сама при этом полу­чая даже больше, чем должна была; упо­ми­нают они и то, что суще­ство­вали спец­рас­пре­де­ли­тели для чинов­ни­ков и передовиков. 

2) Тезис о нали­чии обще­ствен­ной соб­ствен­но­сти на сред­ства про­из­вод­ства в СССР они опро­вер­гают тем, что среди пар­тий­цев имела место кор­руп­ция, а также тем, что связи в бюро­кра­ти­че­ских кру­гах давали особо ушлым граж­да­нам воз­мож­ность вести неза­кон­ный бизнес.

3) По тезису о науч­ном пла­ни­ро­ва­нии про­из­вод­ства в СССР они бьют тем, что реше­ния бюро­кра­тов не все­гда были вер­ными, зача­стую ока­зы­ва­лись волюн­та­рист­скими и нередко про­ти­во­ре­чили инте­ре­сам рабочих.

Недавно к этому списку пре­тен­зий к Союзу доба­ви­лось ещё одно поло­же­ние: совет­ский рабо­чий класс, пишут они, не мог вли­ять на дей­ствия бюро­кра­тов в обла­сти меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний, бла­го­даря чему те реа­ли­зо­вы­вали свои соб­ствен­ные инте­ресы³ . Вероятно, впо­след­ствии кол­лек­тив «Спички» доба­вит к дока­за­тель­ству «пере­ход­но­сти» СССР и дру­гих стран СЭВ и этот факт. 

Исторический мате­ри­а­лизм же гово­рит нам, что бюро­кра­тия и про­чая над­стройка не опре­де­ляют спо­соб про­из­вод­ства, кото­рый пред­став­ляет собой един­ство про­из­во­ди­тель­ных сил и про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, а, сле­до­ва­тельно, и сущ­ность обще­ства, но лишь фор­ми­руют «спе­ци­фику» послед­него. И с этим утвер­жде­нием в «Спичке», я уве­рен, согла­сятся — но лишь до той поры, пока оно будет пред­став­лено в такой абстракт­ной форме. Когда же дело дохо­дит до кон­кре­тики, «Спичка» забы­вает об этом мате­ри­а­ли­сти­че­ском поло­же­нии. За нагро­мож­де­нием эмпи­рики они пере­стают видеть сущ­ность обще­ствен­ных явлений. 

Мы попро­буем разо­браться в том, как «Спичка» видит бюро­кра­тию, пого­во­рим о бюро­кра­тии вообще и ска­жем пару слов о том, к каким поли­ти­че­ским выво­дам при­во­дит нечи­сто­плот­ность в мето­до­ло­гии изу­че­ния общества.

Что такое бюрократия?

«Спичка» гово­рила о бюро­кра­тии и в своих ста­тьях, и в ком­мен­та­риях⁴ , но исчер­пы­ва­ю­щего опи­са­ния её не дала нигде. Мы попы­та­лись собрать воедино раз­бро­сан­ные по отдель­ным рабо­там тезисы, и вот что у нас полу­чи­лось⁵ :

«Бюрократия — наи­бо­лее само­сто­я­тель­ная группа гос­слу­жа­щих, кото­рая реа­ли­зует свои инте­ресы, исполь­зуя выс­шие и сред­ние посты в госу­дар­стве <…> Один из явных кри­те­риев — воз­мож­ность при­ни­мать поли­ти­че­ские реше­ния»⁶ . «Бюрократия – отдель­ный соци­аль­ный слой, исхо­дя­щий из раз­де­ле­ния труда на поли­тику и эко­но­мику». Она — «не слой внутри рабо­чего класса», а «отдель­ная соци­аль­ная группа». Эта группа про­ис­хо­дит «из поли­тики», в то время как сам рабо­чий класс — «из про­из­вод­ства» (как и подо­бает классу)⁷ . 

При этом «Спичка» пишет, что госу­дар­ство вообще «в клас­со­вом обще­стве появ­ля­ется, потому что один класс уста­нав­ли­вает эко­но­ми­че­ское гос­под­ство, кото­рое выли­ва­ется в гос­под­ство поли­ти­че­ское» (и с этим мы согласны). Там же, чуть ниже, «Спичка» отме­чает, что в соци­а­ли­сти­че­ских стра­нах «госу­дар­ство раз­ви­ва­лось, потому что рабо­чие не могли эко­но­ми­че­ски гос­под­ство­вать напря­мую»⁸ . 

Выходит, в анта­го­ни­сти­че­ских фор­ма­циях госу­дар­ство появ­ля­ется, потому что пра­вя­щий класс эко­но­ми­че­ски гос­под­ствует напря­мую, а в СССР — потому что тот напря­мую не господствовал! 

При этом пра­вя­щий класс при капи­та­лизме не пра­вит сам нико­гда. Он исполь­зует для управ­ле­ния ту самую бюро­кра­тию, кото­рая все­гда обла­дает неко­то­рой авто­но­мией даже от эко­но­ми­че­ски гос­под­ству­ю­щей части насе­ле­ния. Капиталисты не пишут законы, не сидят в судах, не раз­го­няют заба­стовки, не начи­нают войны и не под­пи­сы­вают эко­но­ми­че­ские дого­воры между госу­дар­ствами. В неко­то­рых стра­нах они даже не имеют права зани­мать долж­но­сти в госу­дар­ствен­ных орга­нах. Те бюро­краты, чьим основ­ным источ­ни­ком дохо­дов не явля­ется доля в биз­несе, явля­ются пред­ста­ви­те­лями рабо­чего класса. Тем не менее, то, что они слу­жат именно бур­жу­а­зии, сомне­нию для марк­си­стов не подлежит.

Спичковцы, однако, подо­шли к вопросу ори­ги­нально. Хоть они и верно ука­зы­вают основ­ную задачу бюро­кра­тии — выра­же­ние «инте­ре­сов капи­тала в целом», — она, по их мне­нию, явля­ется порож­де­нием «поли­ти­че­ских отно­ше­ний», а не «про­из­вод­ства»⁹ . То есть бюро­кра­тия воз­никла из «раз­де­ле­ния труда на поли­тику и эко­но­мику», но одно­вре­менно с этим не из производства! 

Коллектив «Спички» сде­лал и ещё одно наблю­де­ние. Оказывается, начи­ная с эпохи импе­ри­а­лизма, «госу­дар­ство непо­сред­ственно вклю­ча­ется в эко­но­ми­че­ские про­цессы» и «начи­нает кон­тро­ли­ро­вать и направ­лять эко­но­мику в целом», в то время как изна­чаль­ная функ­ция бюро­кра­тии — «под­дер­жа­ние клас­со­вой борьбы в опре­де­лён­ных рам­ках. Это поли­ти­че­ская функ­ция»¹⁰ . Со вре­ме­нем, с их точки зре­ния, это стало харак­терно и для совет­ского госу­дар­ства и его бюро­кра­тии. 

Во-​первых, инте­ресно, что классы тут — группы эко­но­ми­че­ские, клас­со­вая борьба — явле­ние эко­но­ми­че­ское, но её «под­дер­жа­ние в опре­де­лён­ных рам­ках» — функ­ция поли­ти­че­ская, кото­рая, видимо, уже «не прямо» свя­зана с эко­но­ми­кой! Во-​вторых, непо­нятно, на чём осно­вано утвер­жде­ние о том, что госу­дар­ство якобы лишь с конца XIX века ста­но­вится «эко­но­ми­че­ским субъ­ек­том». Вряд ли редак­ция «Спички» не зна­кома с цен­тра­ли­зо­ван­ным пла­ни­ро­ва­нием ирри­га­ци­он­ных работ в госу­дар­ствах Плодородного полу­ме­сяца или на тер­ри­то­рии Китая, с госу­дар­ствен­ным кон­тро­лем тор­говли, рас­пре­де­ле­нием зерна, стро­и­тель­ством дорог и акве­ду­ков в Древнем Риме, с непо­сред­ствен­ным управ­ле­нием эко­но­ми­кой страны абсо­лю­тист­скими госу­дар­ствами и так далее. Как ни крути, роль госу­дар­ства и при импе­ри­а­лизме, и при соци­а­лизме в своей сути оста­лась такой же, какой она была в госу­дар­ствах прошлого. 

Сделаем неболь­шое отступ­ле­ние. Николай Белкин в своей кри­тике «пере­ход­но­сти»¹¹ допу­стил, на мой взгляд, неточ­ность, напи­сав, что «в поле­мике неко­то­рые вещи при­ни­ма­ются как само собой разу­ме­ю­щи­еся: дис­кус­сия идёт внутри марк­сист­ской мето­до­ло­гии». Видимо, не при­ни­ма­ются, видимо, не «само собой разу­ме­ю­щи­еся», раз мето­до­ло­гия «Спички» как мини­мум в неко­то­рых вопро­сах отли­ча­ется от мето­до­ло­гии веду­щих марк­си­стов про­шлого. Ленина, к примеру: 

«…Всякая поли­ти­че­ская над­стройка (неиз­беж­ная, пока не завер­шено уни­что­же­ние клас­сов, пока не созда­лось бес­клас­со­вое обще­ство), слу­жит, в конеч­ном счёте, про­из­вод­ству и опре­де­ля­ется, в конеч­ном счёте, про­из­вод­ствен­ными отно­ше­ни­ями дан­ного обще­ства»¹² . 

Или Энгельса (речь в цитате, если что, о бур­жу­а­зии, а не о бюрократах): 

«Рядом с этим огром­ным боль­шин­ством, исклю­чи­тельно заня­тым под­не­воль­ным тру­дом, обра­зу­ется класс, осво­бож­дён­ный от непо­сред­ственно про­из­во­ди­тель­ного труда и веда­ю­щий такими общими делами обще­ства, как управ­ле­ние тру­дом, госу­дар­ствен­ные дела, пра­во­су­дие, науки, искус­ства и т. д.»¹³ .

Для марк­си­стов про­шлого обще­ствен­ное раз­де­ле­ние труда заклю­ча­лось в раз­де­ле­нии не на «поли­тику» и «эко­но­мику», но на тех, кто через поли­тику управ­ляет эко­но­ми­кой, и тех, за счёт чьего труда эта «поли­тика», необ­хо­ди­мая при дости­же­нии опре­де­лён­ного уровня раз­ви­тия обще­ства, и про­чие явле­ния над­стройки вообще суще­ствуют. Политика — пря­мое порож­де­ние эко­но­мики, её «кон­цен­три­ро­ван­ное выра­же­ние». Она, конечно, и сама может что-​нибудь поро­дить, но это «что-​нибудь» будет нахо­диться в пре­де­лах суще­ству­ю­щих про­из­вод­ствен­ных отношений.

* * *

Перейдём к социализму. 

Выше было упо­мя­нуто, что госу­дар­ство в соци­а­ли­сти­че­ских обще­ствах появи­лось, потому что «рабо­чие не могли эко­но­ми­че­ски гос­под­ство­вать напря­мую». Так откуда же оно взя­лось в стра­нах побе­див­шей революции? 

Согласно «Спичке», про­изо­шло что-​то вроде при­зва­ния бюро­кра­тов на кня­же­ние: «новый, совет­ский гос­ап­па­рат воз­во­дила бюро­кра­тия, руко­во­ди­мая ком­му­ни­сти­че­ской пар­тией. Рабочие осо­зна­вали, что тогда стро­ить соци­а­лизм всем клас­сом они не могли», так что «cамые созна­тель­ные рабо­чие созна­тельно пере­да­вали власть бюро­кра­там, чтобы те спра­ви­лись с про­бле­мами и под­го­то­вили усло­вия для того, чтобы спу­стя время про­ле­та­риат сумел в пол­ном составе при­об­щиться к вла­сти»¹⁴ . 

Возникает вполне зако­но­мер­ный вопрос: кто же такие эти самые созна­тель­ные рабо­чие, кото­рые созна­тельно пере­дали власть бюро­кра­там? История чётко гово­рит нам, что эти самые созна­тель­ные рабо­чие — члены ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии — в первую оче­редь и стали чинов­ни­ками в Советской России. Да, ком­му­ни­сти­че­ская пар­тия — аван­гард рабо­чего класса, и от того, что часть рабо­чих после её при­хода к вла­сти ста­но­вится бюро­кра­тами, менее рабо­чей она не ста­но­вится. Но если так, то о ком пас­саж? О тех из «самых созна­тель­ных», что в ком­пар­тии не были? Тогда на каком осно­ва­нии автор делает вывод об их созна­тель­но­сти, кото­рая в первую оче­редь под­ра­зу­ме­вает именно ком­му­ни­сти­че­ское мировоззрение? 

Там же мы видим сле­ду­ю­щее: «Пролетариат не стал про­ти­виться тому, что бюро­кра­тия начала посте­пенно овла­де­вать гос­ап­па­ра­том и созда­вать для себя бла­го­при­ят­ные усло­вия, но вза­мен он про­сил, чтобы чинов­ники выво­дили его из отста­ло­сти и предо­став­ляли ему жиз­нен­ные блага». «Пролетариат с бюро­кра­тией», гово­рит нам автор ста­тьи, «заклю­чили неглас­ный ком­про­мисс»¹⁵ . 

Здесь всё ока­зы­ва­ется совсем уж нелепо. Даже если забыть о том, что было ска­зано абза­цем выше, фразы вида «класс про­сил» и «класс дого­во­рился» — это пустые мифо­ло­ги­че­ские кон­струк­ции о неком сово­куп­ном Рабочем, захва­тив­шем власть, а затем мудро пере­дав­шем её более под­ко­ван­ному в управ­ле­нии Чиновнику. В про­ци­ти­ро­ван­ных в той же ста­тье «Спички» пись­мах кон­крет­ных, живых рабо­чих нет ни еди­ной мысли о том, что кто-​то дол­жен кому-​то что-​то отда­вать. При этом спич­ков­ская мифо­ло­гия про­ти­во­ре­чива и внутри себя: как мы уви­дим далее, эти Рабочий и Чиновник явля­ются анта­го­ни­стами — а где это видано, чтобы между анта­го­ни­стами заклю­ча­лись ком­про­миссы по настолько суще­ствен­ным вопро­сам? Впрочем, это уже лирика.

Как бы то ни было, жизнь про­дол­жа­лась. «Бюрократия само­вос­про­из­во­ди­лась, потому что её функ­ции были неза­ме­нимы, так как рабо­чие не могли управ­лять эко­но­ми­кой»¹⁶ , то есть «ком­про­мисс» и не думал закан­чи­ваться. Но одно­вре­менно с этим рабо­чий класс, если верить «Спичке»… боролся с бюро­кра­тией за «кон­троль над госу­дар­ством»! Бюрократия хоть и пред­став­ляла инте­ресы рабо­чих, но якобы «посте­пенно под­чи­няла себе эко­но­ми­че­ские связи и ста­вила их на свою службу»¹⁷ , «почти всё время стре­ми­лась отстра­нить их [рабо­чих — при­ме­ча­ние И. П.] от актив­ного уча­стия и пода­вить субъ­ект­ность. Хотя и была зави­сима от их актив­но­сти»¹⁸ . При этом «Спичка», как ни странно, отдаёт себе отчёт в том, что бюро­краты не раз­мно­жа­лись поч­ко­ва­нием, а попол­няли свои ряды за счёт рабо­чего класса, то есть были непо­сред­ствен­ными пред­ста­ви­те­лями последнего.

Далее «бюро­кра­тия всё больше полу­чает при­ви­ле­гий и стре­мится полу­чить соб­ствен­ность», а «когда у тру­дя­щихся насту­пала апа­тия», это «при­во­дило к рестав­ра­ции»¹⁹ . 

Относительно противоречия

Итак, рабо­чий класс создал бюро­кра­тию, бюро­кра­тия создала госу­дар­ство. Бюрократия заклю­чила ком­про­мисс с рабо­чим клас­сом. Она управ­ляла эко­но­ми­кой и дей­ство­вала в инте­ре­сах рабо­чих, «давала им соци­аль­ные при­ви­ле­гии», но чем дальше, тем больше ограж­дала себя от этих самых рабо­чих. Более того, про­ти­во­ре­чие между рабо­чими и бюро­кра­тией, если верить «Спичке», было анта­го­ни­сти­че­ским «по поводу того, как кон­тро­ли­ро­вать госу­дар­ство, а сле­до­ва­тельно, – про­цесс труда и рас­пре­де­ле­ние резуль­та­тов труда». ²⁰

Спичковцы гово­рят нам: исто­рия до 1917 года пред­став­ляла из себя борьбу клас­сов, после же — борьбу одного класса с им же порож­дён­ным над­клас­со­вым явле­нием, бюро­кра­тией, для кото­рой харак­терно осо­бое отно­ше­ние к сред­ствам про­из­вод­ства: она ими рас­по­ря­жа­ется, но не вла­деет. Бюрократия якобы исполь­зо­вала рабо­чих в своих целях, будучи при этом отде­лена от рабо­чих, и всту­пала с ними в «анта­го­ни­сти­че­ское» про­ти­во­ре­чие, опре­де­лив­шее «пере­ход­ный» харак­тер спо­соба про­из­вод­ства в СССР, при кото­ром роль «капи­та­ли­стов» в рам­ках про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний играла именно бюрократия. 

То, что у про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний была капи­та­ли­сти­че­ская сто­рона, каза­лось бы, должно озна­чать, что там были рыноч­ная анар­хия, част­ное при­сво­е­ние и про­из­вод­ство в соот­вет­ствии с зако­ном сто­и­мо­сти. Однако «Спичке», чтобы оха­рак­те­ри­зо­вать про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния как капи­та­ли­сти­че­ские, доста­точно «кон­ку­рен­ции» между отрас­лями: по-​видимому, именно её там счи­тают основ­ной сущ­ност­ной харак­те­ри­сти­кой капи­та­лизма. Впрочем, это уже не каса­ется темы дан­ной заметки. А вот вопрос о том, что в «Спичке» пони­мают под анта­го­низ­мом, отно­сится к ней напрямую. 

LC уже не раз ука­зы­вал на воль­ность трак­то­вок, а порой и на откро­вен­ное непо­ни­ма­ние авто­рами из «Спички» раз­лич­ных кате­го­рий, как то: «суб­стан­ция»²¹ , «спо­соб про­из­вод­ства» ²² , «объ­ек­тив­ная» и «абсо­лют­ная» истины²³ и неко­то­рые дру­гие. В этой же заметке мы пого­во­рим о кате­го­рии «анта­го­ни­сти­че­ское противоречие». 

По мне­нию «Спички», «анта­го­низм это любой раз­но­на­прав­лен­ный инте­рес», так что «любые про­ти­во­ре­чия по сути анта­го­ни­сти­че­ские, так как пред­став­ляют собой вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щие инте­ресы»²⁴ . Более того, анта­го­ни­сти­че­скими, с их точки зре­ния, могут быть и инте­ресы рядо­вого врача и заве­ду­ю­щего отде­ле­нием, «если там есть раз­но­на­прав­лен­ные инте­ресы»²⁵ . Таким обра­зом, пре­ди­кат «анта­го­ни­сти­че­ский» в лов­ких руках кол­лек­тива «Спички» теряет вся­кую цен­ность и начи­нает слу­жить лишь худо­же­ствен­ным целям. Если бы вме­сто него упо­треб­ля­лось, напри­мер, слово «выра­жен­ные», ничего бы не изме­ни­лось. Право упо­треб­лять сред­ства выра­зи­тель­но­сти как забла­го­рас­су­дится оста­ётся за авто­ром ста­тьи. Нам же сле­дует пояс­нить, как поня­тие «анта­го­ни­сти­че­ское про­ти­во­ре­чие» при­ме­ня­ется в марксизме.

Маркс, выде­ляя анта­го­ни­сти­че­ские фор­ма­ции, в рам­ках кото­рых суще­ствуют анта­го­ни­сти­че­ские классы, имел в виду именно тот анта­го­низм, кото­рый прин­ци­пи­ально не может быть раз­ре­шён из-​за раз­лич­ного отно­ше­ния к сред­ствам про­из­вод­ства его сто­рон. Ключевым момен­том здесь явля­ется экс­плу­а­та­ция одним клас­сом дру­гого. Это поз­во­лило Ленину сфор­му­ли­ро­вать поня­тие «неан­та­го­ни­сти­че­ских» клас­сов, не нахо­дя­щихся в отно­ше­ниях господства-​подчинения, как, напри­мер, кре­стьяне и рабо­чие в Российской Империи. Различались ли инте­ресы двух этих групп? Конечно. Были ли они «раз­но­на­прав­лен­ными»? Безусловно. Одни были заин­те­ре­со­ваны в сохра­не­нии част­ной соб­ствен­но­сти, дру­гие боро­лись за её уни­что­же­ние. Но были ли они анта­го­ни­сти­че­скими? Нет, не были: боль­шин­ство кре­стьян, как и рабо­чие, жили своим тру­дом, и для них на пер­вом месте было не нали­чие част­ной соб­ствен­но­сти, а нали­чие средств к существованию. 

Вернёмся к бюрократии. 

Антагонистическое про­ти­во­ре­чие между бюро­кра­тами и рабо­чими, по мне­нию «Спички», заклю­ча­ется в том, что «её [бюро­кра­тии — И. П.] корен­ные инте­ресы — веч­ное и неиз­мен­ное сохра­не­ние гос­ап­па­рата — про­ти­во­ре­чат корен­ным инте­ре­сам рабо­чего класса, кото­рый стре­мится под­чи­нить себе гос­ап­па­рат, чтобы он отмер»²⁶ . 

Да, как мы уже ска­зали, «Спичка» склонна назы­вать анта­го­низ­мом что попало. Но даже если про­игно­ри­ро­вать фор­му­ли­ровку, посчи­тав её неудач­ной мета­фо­рой, оста­ётся вопрос: откуда берётся подоб­ное про­ти­во­ре­чие инте­ре­сов, если рабо­чий класс сам про­из­вёл на свет бюро­кра­тию, чтобы кон­тро­ли­ро­вать госу­дар­ство, так как сам «не мог» этого делать?

Я наде­юсь, «Спичка» отдаёт себе отчёт в том, что таких «анта­го­ни­сти­че­ских» про­ти­во­ре­чий можно наго­ро­дить воз и малень­кую тележку. Например, можно ска­зать, что суще­ствует анта­го­ни­сти­че­ское про­ти­во­ре­чие между рабо­чим и без­ра­бот­ным, кото­рый пре­тен­дует на его место, между коман­ди­ром роты и сол­да­том, нако­нец, между РСПП и нашей бюро­кра­тией по вопросу о взно­сах на Специальную Военную Операцию.

Доводим до све­де­ния «Спички», что и при капи­та­лизме гос­под­ству­ю­щий класс вынуж­ден давить на бюро­кра­тию, несмотря на то, что она явля­ется выра­зи­те­лем его инте­ре­сов. Между ними тоже посто­янно про­ис­хо­дят кон­фликты. Иногда и вовсе боль­шая часть бур­жу­а­зии отстра­ня­ется от управ­ле­ния госу­дар­ством, как бы ста­но­вясь в под­чи­нён­ное бюро­кра­тии поло­же­ние. Да что там! Бывает и такое, что все круп­ные капи­та­ли­сты чув­ствуют себя, мягко говоря, неуютно из-​за посто­ян­ной угрозы за невер­ные слова и дей­ствия ока­заться в каком-​нибудь концлагере! 

До тех пор пока суще­ствует госу­дар­ство, будут и чинов­ники, а пока будут чинов­ники, наде­лён­ные вла­стью, будет суще­ство­вать и про­ти­во­ре­чие между нечи­нов­ни­ками и чинов­ни­ками, про­яв­ля­ю­ще­еся с боль­шей или мень­шей остро­той. Но будет ли это доста­точ­ным осно­ва­нием для воз­гла­сов о поли­та­ризме, о появ­ле­нии нового класса или новой про­слойки, о раз­го­во­рах о некоем «не таком» спо­собе про­из­вод­ства? Думается мне, что нет. 

Таким обра­зом, мы видим, что марк­сист­ский ана­лиз обще­ства у «Спички» лома­ется, как только дело каса­ется финаль­ной «предыс­то­ри­че­ской» ста­дии обще­ствен­ного раз­ви­тия, то бишь соци­а­лизма. В мони­сти­че­скую кар­тину исто­ри­че­ского про­цесса, где мате­рия опре­де­ляет созна­ние, базис — над­стройку, эко­но­ми­че­ское — поли­ти­че­ское, у спич­ков­цев про­ни­кают некие «поли­ти­че­ские слои», не име­ю­щие отно­ше­ния к эко­но­ми­че­ским клас­сам, а по вза­и­мо­дей­ствию этих слоёв с эко­но­ми­че­скими клас­сами у них опре­де­ля­ется спо­соб про­из­вод­ства. Все про­ти­во­ре­чия, неиз­бежно суще­ству­ю­щие даже между отдель­ными людьми внутри класса, у них вдруг ста­но­вятся «анта­го­ни­сти­че­скими», «непри­ми­ри­мыми», «так как раз­но­на­прав­лены». Рабочий класс соци­а­ли­сти­че­ских госу­дарств же, в свою оче­редь, пред­стаёт перед нами сово­куп­ным шизо­фре­ни­ком, борю­щимся за власть, с кото­рой не смо­жет упра­виться, с теми, кому сам эту власть и отдал.

Притом, если он пере­стаёт бороться, то… ничего не про­ис­хо­дит! Бюрократия оста­ётся у вла­сти, по-​прежнему управ­ляет эко­но­ми­кой, разве что теперь с юри­ди­че­ски закреп­лён­ным пра­вом соб­ствен­но­сти и поте­ряв свою над­клас­со­вость. Чтобы всё выгля­дело более логично, необ­хо­димо при­знать бюро­кра­тию либо отдель­ным клас­сом, либо частью класса пра­вя­щего. Однако ни на то, ни на дру­гое «Спичка» не решается. 

Почему бюрократизм?

Бюрократии испо­кон веков при­пи­сы­ва­лись все воз­мож­ные грехи, она все­гда ока­зы­ва­лась вино­ва­той. Её не любили ни гос­пода, ни под­чи­нён­ные: пер­вые были вынуж­дены с ней дого­ва­ри­ваться, дру­гие — пре­смы­каться перед ней. Вне зави­си­мо­сти от того, насколько изощ­рён­ной была сама по себе госу­дар­ствен­ная машина, она в любом слу­чае «про­ти­во­сто­яла» всем, кто не был в неё встроен. Оттого она все­гда и пред­став­ля­лась обы­ва­тель­скому созна­нию как нечто надоб­ще­ствен­ное и над­клас­со­вое; ему кажется, что бюро­кра­тия есть не что-​то про­из­вод­ное от эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний, а плоть от плоти вла­сти как таковой. 

Тема бюро­кра­тии кон­кретно в Советском Союзе и дру­гих стра­нах СЭВ также не есть что-​то новое. По бюро­кра­там в своё время оттоп­та­лись и клас­сики, и оппо­зи­ци­о­неры два­дца­тых и трид­ца­тых годов, и функ­ци­о­неры КПСС, и дис­си­денты, и вся­че­ские нео- и пост­марк­си­сты, и режис­сёры, и писа­тели (как совет­ские, так и вне­со­вет­ские и пост­со­вет­ские), и либе­ралы, и анар­хи­сты, и наци­о­на­ли­сты, и либер­та­ри­анцы, и пер­вые, и вто­рые, и тре­тьи лица госу­дарств СНГ… В общем, все. 

Болезненная фик­са­ция идео­ло­гов немарк­сист­ского толка на бюро­кра­тии объ­яс­нима и про­ис­те­кает из при­су­щей их взгля­дам дихо­то­мии «власть-​народ». В рам­ках такой поверх­ност­ной дихо­то­мии на народ смот­рят как на нечто такое, что мало меня­ется с тече­нием вре­мени, в то время как власть — неважно, счи­тает ли её наш идео­лог необ­хо­ди­мым и ско­рее поло­жи­тель­ным явле­нием либо чем-​то отри­ца­тель­ным и ненуж­ным — рас­смат­ри­ва­ется как нечто измен­чи­вое и внеш­нее по отно­ше­нию к народу. Поэтому и суть того или иного пери­ода в исто­рии обще­ства, с точки зре­ния носи­те­лей подоб­ных взгля­дов, опре­де­ля­ется тем, как устро­ена власть. Именно от этих людей мы слы­шим сказки про тыся­че­лет­нюю Россию, моменты исто­рии кото­рой отли­ча­ются друг от друга лишь пра­ви­те­лями и их поли­ти­кой, а народ оста­ётся одним и тем же, играя стра­да­тель­ную роль даже при раз­но­об­раз­ных «вели­ких потря­се­ниях». В свою оче­редь, поли­тика госу­дар­ства пред­став­ля­ется ими как нечто внеш­нее по отно­ше­нию к эко­но­мике, нахо­дя­щейся в под­чи­нен­ном поло­же­нии к воле царей и генсеков.

Разумеется, марк­си­сту не при­стало при­ни­мать подоб­ные рас­суж­де­ния все­рьёз. Уже почти два века назад было пока­зано, что госу­дар­ство со всеми его пра­ви­те­лями и при­бли­жён­ными, чинов­ни­ками и идео­ло­гами, армией и поли­цией — сугубо порож­де­ние про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, про­дукт раз­де­ле­ния труда, и что глав­ная задача его — защита инте­ре­сов класса, зани­ма­ю­щего в системе этого раз­де­ле­ния труда гос­под­ству­ю­щее поло­же­ние. Возьмём мы хоть Древний Китай, хоть Месопотамию, хоть госу­дар­ство инков, хоть Австрию вре­мён Марии-​Терезии — везде мы уви­дим мощ­ное госу­дар­ство с все­силь­ной бюро­кра­тией, но это мало кого из марк­си­стов сму­тит и уве­дёт в дебри «поли­та­ризма». 

А вот когда неко­то­рые интел­лек­ту­алы, что пыта­ются казаться марк­си­стами, заду­мы­ва­ются о соци­а­лизме, начи­на­ются про­блемы. От клас­со­вой при­роды обще­ства они откре­ститься не могут, но несчаст­ные бюро­краты не дают покоя и им. И они точно так же, порой даже с бо́льшим остер­ве­не­нием, упи­ра­ются взгля­дом в бюро­кра­тов и на осно­ва­нии дей­ствий послед­них дают оценку сущ­но­сти соци­а­ли­сти­че­ских госу­дарств про­шлого, в част­но­сти — Советского Союза. Левые пуб­ли­ци­сты и учё­ные сфор­ми­ро­вали целый спектр таких оце­нок: от доста­точно понят­ного «дефор­ми­ро­ван­ного рабо­чего госу­дар­ства» до «поли­та­ризма», госу­дар­ствен­ного капи­та­лизма, суще­ство­вав­шего с 1917 года или насту­пив­шего в 1953-​м году²⁷ , и, нако­нец, «пере­ход­ного обще­ства». Но в конеч­ном счёте все схо­дятся в одном: госу­дар­ствен­ные чинов­ники явля­ются клас­сом, дей­ству­ю­щим от сво­его соб­ствен­ного имени и в своих соб­ствен­ных инте­ре­сах. Пусть класс назы­ва­ется не клас­сом, а «слоем», пусть вво­дится новое поня­тие «поли­ти­че­ского» класса, кото­рый не имеет ничего общего с «эко­но­ми­че­скими» клас­сами и опре­де­ля­ется через созна­ние бюро­кра­тов, — это всё оста­ётся лишь вопро­сом слов. Разумеется, защит­ники каж­дой из пере­чис­лен­ных точек зре­ния ста­нут отри­цать своё сход­ство с сосе­дями и дока­зы­вать, что мето­до­ло­гия у них истинно науч­ная, а вве­де­ние допол­ни­тель­ной тер­ми­но­ло­гии есть лишь попытка раз­ре­шить тео­ре­ти­че­ское про­ти­во­ре­чие. Но, на мой взгляд, мето­до­ло­гия у них едина — во вся­ком слу­чае, пункт, с кото­рого начи­на­ется рас­смот­ре­ние вопроса.

Почему левая интел­ли­ген­ция в СССР при­да­вала такое зна­че­ние бюро­кра­там? Это тема отдель­ного раз­го­вора. Конечно, важ­ную роль сыг­рало сни­же­ние тео­ре­ти­че­ской под­го­товки марк­си­стов (здесь мы не будем касаться вопроса, почему так слу­чи­лось), что при­вело к поиску при­чин там, где до́лжно было бы искать след­ствия. Сыграло опре­де­лён­ную роль, по моему мне­нию, и то, что бюро­крат остался для граж­да­нина соци­а­ли­сти­че­ского госу­дар­ства един­ствен­ным «про­тив­ни­ком», кото­рый обла­дает вла­стью, с кото­рым при­хо­дится в жизни так или иначе стал­ки­ваться, и кото­рый может доста­вить при этом мно­же­ство мел­ких и круп­ных неприятностей. 

Когда совет­ские левые дис­си­денты пре­вра­ти­лись в пост­со­вет­ских левых интел­лек­ту­а­лов, они столк­ну­лись с капи­та­лиз­мом — доселе неиз­вест­ным им явле­нием. Кошмар начала 90-​х раз­бил все мечты о «про­буж­де­нии само­сто­я­тель­ной ини­ци­а­тивы рабо­чего класса, стре­мя­ще­гося взять в свои руки дело эко­но­ми­че­ской пере­стройки»²⁸ . Речь теперь пошла о выборе не между «тота­ли­тар­ным» и «демо­кра­ти­че­ским» соци­а­лиз­мом, а между раз­лич­ными сор­тами бур­жу­аз­ной дик­та­туры²⁹ . При этом бюро­кра­тия по-​прежнему пугала мно­гих «марк­си­стов» больше, чем анар­хия про­из­вод­ства. Именно в поли­тике, а не в эко­но­мике эти горе-​теоретики видели корень про­блем страны. Потому-​то мно­гие левые того вре­мени, как и неко­то­рые наши совре­мен­ники, бро­сив­шись в пучину «поли­ти­че­ской борьбы», и взяли на воору­же­ние обще­де­мо­кра­ти­че­ские лозунги, напрочь поза­быв о дей­стви­тель­ном фун­да­менте обще­ства, к тому вре­мени уже прак­ти­че­ски без­воз­вратно пере­шед­шего на рыноч­ные рельсы. 

Практические выводы из рас­тво­ре­ния марк­сизма в абстракт­ной демо­кра­тии неко­то­рые сде­лали сами. Так, в 2018 году уже можно было вполне опре­де­лённо ска­зать, к чему вела пере­стро­еч­ная «демо­кра­ти­за­ция»: «раз­ви­тие пере­стройки было пере­ори­ен­ти­ро­вано на всё более широ­кое исполь­зо­ва­ние рыноч­ных и пред­при­ни­ма­тель­ских эле­мен­тов хозяй­ство­ва­ния», «ослаб­ле­ние планово-​распределительной системы, рас­ши­ре­ние само­сто­я­тель­но­сти госу­дар­ствен­ных пред­при­я­тий слу­жило сти­му­лом для послед­них искать всё новые воз­мож­но­сти уйти из-​под пла­но­вого кон­троля и выйти на сво­бод­ный рынок с некон­тро­ли­ру­е­мыми ценами», а «настро­е­ния разо­ча­ро­ва­ния захва­тили насе­ле­ние, только что испы­тав­шее послед­ний в исто­рии СССР всплеск надежд и энту­зи­азма, порож­дён­ных широ­ко­ве­ща­тель­ными лозун­гами насчёт демо­кра­тии и глас­но­сти — кото­рые дей­стви­тельно были реа­ли­зо­ваны, но не при­вели ни к каким улуч­ше­ниям в повсе­днев­ной жизни людей»³⁰ .

Вот вам и «само­сто­я­тель­ная ини­ци­а­тива». Да, автор не изме­няет себе, и здесь видя руку бюро­кра­тии, кото­рая «почему-​то» огра­ни­чи­вала права тру­до­вых кол­лек­ти­вов, но на этом даже оста­нав­ли­ваться не хочется. 

«Политический» смысл непризнания социализма в СССР

В уже упо­мя­ну­той нами ста­тье³¹ «Спичка», помимо про­чего, делает упрёк в адрес LC: мол, автор рецен­зии на их работу «аргу­мен­ти­рует необ­хо­ди­мость при­зна­ния соци­а­лизма в Советском Союзе не из тео­ре­ти­че­ских, а из поли­ти­че­ских моти­вов». И далее: «Получается, нужно отки­нуть науч­ное осмыс­ле­ние Советского Союза, если оно не соот­вет­ствует идео­ло­гии, поло­же­ний кото­рой при­дер­жи­ва­ется рецензент». 

Такая фор­му­ли­ровка пре­тен­зии отра­жает ту же мето­до­ло­ги­че­скую нечи­сто­плот­ность, что и выде­ле­ние отдельно «поли­ти­че­ских» и «эко­но­ми­че­ских» групп людей. Разве может суще­ство­вать в рам­ках марк­сист­ского метода «тео­рия» отдельно от «поли­тики»?! Если же мы допу­стим, что может, тогда, как бы «Спичка» ни наме­ре­ва­лась «не совер­шать пере­во­рот в науке»³² , она всё же его совер­шила, хоть и не там, где сама могла бы предположить. 

Как мог заме­тить чита­тель, в этой заметке мы до сих пор не при­во­дили «поли­ти­че­ские» аргу­менты, скон­цен­три­ро­ва­лись на «тео­ре­ти­че­ской» сто­роне вопроса. И что мы полу­чили? Смесь анар­хист­ских фан­та­зий об экзи­стен­ци­аль­ном про­ти­во­ре­чии между наро­дом и госу­дар­ством с марк­сист­ской терминологией.

А что же в «поли­ти­че­ском» плане? 

Согласно «Спичке», сущ­ность всей семи­де­ся­ти­лет­ней исто­рии Советского Союза, есть веч­ная борьба бюро­кра­тов с наро­дом, и именно это про­ти­во­сто­я­ние — тот «дви­га­тель», бла­го­даря кото­рому совет­ское обще­ство раз­ви­ва­лось. Если до рево­лю­ции рабо­чий класс был вынуж­ден бороться с капи­та­лом и остат­ками фео­да­лов, то затем он ока­зался неспо­со­бен управ­лять госу­дар­ством и сам же пере­дал управ­ле­ние тем, кто нёс в себе капи­та­ли­сти­че­скую тен­ден­цию и жил за счёт рабо­чих, кто про­нёс бур­жу­аз­ные отно­ше­ния через все семь­де­сят лет и в конце кон­цов свёл на нет все успехи рево­лю­ции. Вся исто­рия Восточного блока, таким обра­зом, ока­зы­ва­ется исто­рией о том, как рабо­чий класс сам при­вёл к вла­сти бюро­кра­тов, а потом сам же от них страдал. 

Буржуазная исто­рио­гра­фия добав­ляет к этому «а потом народ сбро­сил оковы тота­ли­та­ризма и вер­нулся к есте­ствен­ному поло­же­нию вещей» (где быдло стоит в стойле и должно радо­ваться, что между ним и бюро­кра­тией есть целый реально суще­ству­ю­щий класс, не уме­ю­щий лично отда­вать при­казы о рас­стре­лах). Все же знают, что в стра­нах с бур­жу­аз­ной демо­кра­тией, хотя «народ» в них и про­ти­во­стоит бюро­кра­там, суще­ствуют меха­низмы част­ной соб­ствен­но­сти, поз­во­ля­ю­щие защи­тить себя от совсем уж дикого про­из­вола, что бла­го­даря этому в них «хотя бы не рас­стре­ли­вают»! А вот при соци­а­лизме «народ», как известно, без­за­щи­тен: он не может управ­лять, не может ни на что вли­ять (разве что «кос­венно»), он лишь постав­ляет угне­та­те­лям ресурсы для сво­его соб­ствен­ного уни­что­же­ния. Как вам такой поли­ти­че­ский смысл?

«Спичка», впро­чем, ничего из этого не гово­рит. Но не потому ли, что она даже не пыта­ется собрать воедино все свои нара­ботки и преду­га­дать тео­ре­ти­че­ские и поли­ти­че­ские след­ствия из своих «идей»?

Заключение

Игнорирование тём­ных сто­рон совет­ского про­шлого — дей­стви­тельно пре­да­тель­ство рабо­чего класса. Невежество ещё нико­гда никому не помогло, а наме­рен­ная ложь и пре­умень­ше­ние реально суще­ство­вав­ших в соци­а­ли­сти­че­ских стра­нах про­блем никому не смо­жет помочь и подавно. «Спичка» делает боль­шую и важ­ную работу, иссле­дуя их, систе­ма­ти­зи­руя и рас­про­стра­няя полу­чен­ные зна­ния о кор­руп­ции, о нера­вен­стве, о тене­вых схе­мах, о про­бле­мах рабо­чего кон­троля, об ошиб­ках в пла­ни­ро­ва­нии. Эту кри­тику мы пишем, не потому что счи­таем эти факты лож­ными, не сто­я­щими огласки, «поли­ти­че­ски неце­ле­со­об­раз­ными» и т. д., а потому что даже на самых досто­вер­ных фак­тах, поль­зу­ясь невер­ной мето­до­ло­гией, можно постро­ить чудо­вищ­ные по своей лжи­во­сти тео­рии, кото­рые при­во­дили и будут при­во­дить — и при­во­дят! — к ошиб­кам в прак­тике борьбы рабо­чего класса. 

LC нико­гда не отри­цал ни вли­я­ния над­стройки на базис, ни того, что при соци­а­лизме госу­дар­ство и его поли­тика при­об­ре­тают ещё боль­шую зна­чи­мость, чем при классово-​антагонистических фор­ма­циях. Обвинения в обрат­ном выгля­дели бы комично: один из основ­ных тео­ре­ти­че­ских тру­дов LC, «Троцкий, Сталин, ком­му­низм» — книга о про­ти­во­ре­чиях в над­стройке и о том, как над­стройка — в част­но­сти, бюро­кра­тия — вли­яет на орга­ни­за­цию про­из­вод­ства, на меж­ду­на­род­ные отно­ше­ния, на облик госу­дар­ства. Идея науч­ного цен­тра­лизма также имеет одним из своих источ­ни­ков суще­ство­ва­ние над­стро­еч­ных про­ти­во­ре­чий внутри ВКП(б) — КПСС, кото­рые при­вели к её пере­рож­де­нию, к тому, что реформы, кото­рые она про­во­дила, при­бли­жали рестав­ра­цию, слу­жили реак­ции, и именно в этом отно­ше­нии рабо­тали про­тив инте­ре­сов рабо­чего класса в целом. Однако всё это не отме­няет того, что борьба между бюро­кра­ти­че­скими груп­пи­ров­ками, как и борьба между бюро­кра­тией и рабо­чими, оста­ва­лась борь­бой внутри рабо­чего класса, так как в эко­но­мике не были гос­под­ству­ю­щей груп­пой люди, кото­рые могли бы экс­плу­а­ти­ро­вать чужой труд, при­сва­и­вать себе созда­ва­е­мый при­ба­воч­ный про­дукт за счёт сво­его эко­но­ми­че­ского господства. 

Таким обра­зом, над­стро­еч­ные про­ти­во­ре­чия как внутри пар­тии, так и между пар­тий­цами и бес­пар­тий­ными граж­да­нами Советского Союза очень важны, их необ­хо­димо изу­чать и выра­ба­ты­вать пути их пре­одо­ле­ния. Однако это про­ти­во­ре­чия отнюдь не уровня клас­со­вой борьбы: они куда менее мас­штабны. Это при­мерно то, о чём гово­рят бур­жу­аз­ные поли­то­логи, рас­суж­дая про поли­ти­че­ские режимы, то есть «демо­кра­тию» и «авто­ри­та­ризм». Для марк­си­стов же вопрос о бюро­кра­тах — это в первую оче­редь вопрос об орга­ни­за­ции партии. 

Нет луч­шего спо­соба зату­ше­вать, раз­мыть и в конеч­ном счёте скрыть кон­крет­ные поли­ти­че­ские ошибки ком­му­ни­сти­че­ских пар­тий и пра­ви­тельств, чем сме­шать их все в без­ли­кую массу бюро­кра­тии, кото­рая про­ти­во­стоит всем осталь­ным не в кон­крет­ные моменты и не в кон­крет­ных вещах, а экзи­стен­ци­ально, по самой своей при­роде, все­гда и на всех уров­нях. Более того, если все бюро­краты — враги рабо­чего класса, то оши­бок и не удастся найти: всё шло по плану, вот зло­дей­ский план и увен­чался успехом! 

Но разве мы хотим найти про­стой ответ, а не вер­ное реше­ние проблемы?