~ 38 мин

Является репуб­ли­ка­цией ста­тьи Мочалов Д. П. Шандор Варьяш и дис­кус­сии об исто­ри­че­ском мате­ри­а­лизме // Самарский науч­ный вест­ник. 2021. Т. 10, No 1. С. 277–282. DOI:10.17816/snv2021101215.

Философские дис­кус­сии 1920-​х годов, поскольку они каса­лись вопроса вза­и­мо­от­но­ше­ния част­ных наук и фило­со­фии, про­блем выра­ботки нового метода, не могли обойти вни­ма­нием и вопросы мето­до­ло­гии исто­рии. Хотя в целом про­блема метода в гума­ни­тар­ном зна­нии не вос­при­ни­ма­лась как само­сто­я­тель­ная, в отли­чие от активно обсуж­дав­шейся мето­до­ло­гии есте­ство­зна­ния, где пози­ции марк­сизма были много сла­бее, избе­жать опре­де­лён­ных столк­но­ве­ний по поводу трак­товки исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма между раз­лич­ными шко­лами совет­ского марк­сизма не удалось.

Актуальность обра­ще­ния к этим дис­кус­сиям в нашу эпоху оправ­дана с точки зре­ния мето­до­ло­ги­че­ских поис­ков, кото­рые ведутся совре­мен­ной исто­ри­че­ской нау­кой, а вся­кий поиск нераз­рывно свя­зан с под­ве­де­нием ито­гов, обра­ще­нием к исто­рии вопроса. Вместе с тем это был опыт пре­одо­ле­ния мето­до­ло­ги­че­ского кри­зиса исто­ри­че­ской науки в тес­ной связи с фило­со­фией. Учитывая тот факт, что в годы пере­стройки ярост­ной кри­тике под­вер­гался не только гос­под­ство­вав­ший марксизм-​ленинизм, но и фило­со­фия в прин­ципе, на него инте­ресно посмот­реть как на альтернативу.

Обращение именно к этому эпи­зоду обу­слов­лено тем, что речь идёт о мето­до­ло­гии иссле­до­ва­ния исто­рии обще­ствен­ной мысли. Если исто­ри­че­ский метод самого Карла Маркса был доста­точно хорошо раз­ра­бо­тан при­ме­ни­тельно к про­бле­мам эко­но­ми­че­ской, поли­ти­че­ской, соци­аль­ной исто­рии и т. д., то отно­си­тельно тон­ких над­стро­еч­ных явле­ний и кон­кре­ти­за­ции меха­низма фор­ми­ро­ва­ния над­строек вообще марк­си­стам XX века при­хо­ди­лось играть роль пер­во­про­ход­цев. Причём в той суще­ствен­ной части, кото­рая особо инте­ре­сует совре­мен­ную нам исто­ри­че­скую науку с её при­сталь­ным вни­ма­нием к повсе­днев­но­сти чело­века и его внут­рен­нему миру.

Шандор (Александр Игнатьевич) Варьяш изве­стен в первую оче­редь как мате­ма­тик и логик. Много реже о нём вспо­ми­нают как об исто­рике фило­со­фии и фило­софе, при­над­ле­жав­шем к «меха­ни­сти­че­ской» школе совет­ского марк­сизма. Совсем неиз­вест­ными оста­ются его ори­ги­наль­ные идеи, свя­зан­ные с мето­до­ло­гией обще­ствен­ных наук и, в част­но­сти, исто­рией обще­ствен­ной мысли, кото­рые тот выска­зы­вал в 1920-​х годах в дис­кус­сиях со сво­ими оппонентами.

Специальных иссле­до­ва­ний на эту тему нет. Наиболее близко к осве­ще­нию про­блемы подо­шёл З. А. Каменский¹ . По боль­шей части, подо­шёл в силу близ­кого пред­мета, так как раз­би­рал ту же поле­мику, что будет затро­нута в этой ста­тье. Тем не менее его инте­ре­со­вал не столько исто­ри­че­ский мате­ри­а­лизм как метод, сколько раз­ви­тие исто­рии фило­со­фии как науки в целом. Дискуссии, в кото­рых участ­во­вал А. И. Варьяш, как и весь совет­ский период, для него были лишь момен­тами общей цепи.

В целом же фило­соф­ский аспект исто­ри­че­ских дис­кус­сий 1920-​х годах в совет­ский период был рас­смот­рен слабо, так как нахо­дился на меж­дис­ци­пли­нар­ном стыке: исто­ри­че­ский мате­ри­а­лизм при­зна­вался и как мето­до­ло­гия исто­рии, и вме­сте с тем как часть марксистско-​ленинской фило­со­фии. В «Очерках исто­рии исто­ри­че­ской науки в СССР» этому вопросу посвя­щён фраг­мент одной из глав² . В моно­гра­фии «Исторический мате­ри­а­лизм в СССР в пере­ход­ный период (1917–1936 гг.)» дис­кус­сии между «меха­ни­стами» и «дебо­рин­цами» не выде­лены как отдель­ная тема, но упо­ми­на­ются при рас­смот­ре­нии прак­ти­че­ски вся­кого кон­крет­ного вопроса на про­тя­же­нии всего вто­рого раз­дела³ . В целом же тема­тика обособ­ля­ется только к моменту, когда исто­рио­гра­фи­че­ский запрос на изу­че­ние исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма иссяк. Одним из немно­гих иссле­до­ва­те­лей, сохра­нив­шим вер­ность избран­ному направ­ле­нию в пост­со­вет­ский период и про­дол­жив­шим изу­че­ние темы, ока­зался В. А. Колосов^{4 5 6} .

Цель дан­ной работы — выяс­нить воз­зре­ния совет­ского философа-«механиста» А. И. Варьяша на метод исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма в кон­тек­сте вза­и­мо­дей­ствия фило­со­фии и исто­ри­че­ской мето­до­ло­гии. Сделано это будет на мате­ри­але дис­кус­сии, кото­рая раз­вер­ну­лась вокруг доклада, озву­чен­ного Варьяшем 10 июня 1924 года в сте­нах Коммунистической ака­де­мии⁷ . На этот доклад вскоре после­до­вал ряд кри­ти­че­ских отзы­вов, из кото­рых в дан­ной ста­тье будут затро­нуты только ста­тьи В. Ф. Асмуса^{8 9} и Н. А. Карева^{10 11} , а также ответ­ные пуб­ли­ка­ции, адре­со­ван­ные им со сто­роны Варьяша^{12 13} . Столь боль­шой раз­брос в датах свя­зан с тем, что доклад без зна­чи­тель­ных изме­не­ний лёг в основу мето­до­ло­ги­че­ского вве­де­ния к книге А. И. Варьяша, вышед­шей в 1926 году¹⁴ , бла­го­даря чему дис­кус­сия дли­тель­ное время оста­ва­лась актуальной.

Ближайшими зада­чами для нас явля­ются рас­смот­ре­ние непо­сред­ствен­ного хода дис­кус­сии и пози­ций оппо­нен­тов, а также выяс­не­ние той дей­стви­тель­ной связи, кото­рая име­лась между фило­соф­ской пози­цией А. И. Варьяша и выдви­га­е­мыми им мето­до­ло­ги­че­скими прин­ци­пами исто­ри­че­ского исследования.

Из мате­ри­а­лов дан­ной поле­мики для нашего пред­мета рас­смот­ре­ния суще­ственны не столько тезисы по кон­крет­ной историко-​философской про­бле­ма­тике, сколько исто­риосо­фия и выте­ка­ю­щие из неё кон­крет­ные мето­до­ло­ги­че­ские установки.

В докладе Варьяш ста­вит про­блему пере­вода исто­рии фило­со­фии на мате­ри­а­ли­сти­че­ские рельсы, при­чём сам доклад­чик пре­красно осо­знаёт всю глу­бину и слож­ность проблемы:

«Ни одна из обла­стей не стоит так далеко от про­из­вод­ствен­ной дея­тель­но­сти людей, как логи­че­ские и мета­фи­зи­че­ские спе­ку­ля­ции об основ­ных вопро­сах бытия и созна­ния»¹⁵ .

Тем не менее там же он выдви­гает прак­ти­че­скую про­грамму реше­ния этой проблемы:

«Сведение воз­ник­но­ве­ния и раз­ви­тия фило­соф­ских абстрак­ций к их послед­ним при­чи­нам, соот­вет­ству­ю­щему им состо­я­нию и раз­ви­тию про­из­во­ди­тель­ных сил пред­став­ляет собою длин­ную исторически-​логическую цепь. Оно пред­по­ла­гает поэтому ана­лиз про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, с одной сто­роны, и осно­ва­тель­ный и подроб­ный ана­лиз обра­ба­ты­ва­ю­щих функ­ций пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти чело­века — с дру­гой»¹⁶ .

Причём, как выяс­ня­ется далее, речь не про­сто о том, чтобы ука­зать на соот­вет­ствие тех или иных идей запро­сам сво­его вре­мени и их прак­ти­че­ское зна­че­ние для клас­со­вых инте­ре­сов, а именно о том, чтобы выве­сти прямо, непо­сред­ственно из состо­я­ния про­из­во­ди­тель­ных сил внут­рен­нее содер­жа­ние того или иного уче­ния¹⁷ .

Апелляция к пси­хо­ло­гии поз­во­ляет вна­чале пред­по­ло­жить, что Варьяш всё же потре­бует боль­шего вни­ма­ния к чело­веку, но дело обстоит ровно наобо­рот. Обращение к вопро­сам пси­хо­ло­гии, напро­тив, леги­ти­ми­рует для доклад­чика реду­ци­ро­ва­ние слож­ных над­стро­еч­ных явле­ний до раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил в силу неиз­мен­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ских функ­ций на про­тя­же­нии исто­рии¹⁸ . Также в тек­сте доклада неод­но­кратно при­сут­ствуют апел­ля­ции к фрей­дизму, точ­нее, к кон­цеп­ции бес­со­зна­тель­ного, но попытки сов­ме­ще­ния двух этих уче­ний в рабо­тах Варьяша сле­дует сде­лать темой отдель­ной статьи.

В целом автор под­твер­ждает свою категоричность:

«Мы попы­та­емся дальше дока­зать, что на опре­де­лён­ном обще­ствен­ном базисе могла раз­виться только опре­де­лён­ная соот­вет­ству­ю­щая ему идео­ло­гия и что между иде­ями и обще­ствен­ным про­из­вод­ствен­ным про­цес­сом суще­ствует только одно соот­но­ше­ние, именно, что идеи цели­ком одно­значно и при­чин­ным обра­зом опре­де­ля­ются этим про­из­вод­ствен­ным про­цес­сом»¹⁹ .

Иное, то есть попытку раз­гра­ни­че­ния внеш­ней детер­ми­нанты для исто­рии обще­ствен­ной мысли и внут­рен­ней, дей­ству­ю­щей непо­сред­ственно в про­цессе смены уче­ний, Варьяш счи­тал гно­сео­ло­ги­че­ским дуа­лиз­мом²⁰ .

В пре­ниях к докладу нужно отме­тить момент, исклю­ча­ю­щий вся­кую дву­смыс­лен­ность в пони­ма­нии слов Варьяша, поз­во­ля­ю­щий отме­сти мысль, что идет о чём-​то ином, а не о меха­ни­че­ском све­де­нии содер­жа­ния взгля­дов эпохи к состо­я­нию про­из­во­ди­тель­ных сил. Даже край­ний махист П. С. Юшкевич был вынуж­ден ска­зать сле­ду­ю­щее по поводу пре­одо­ле­ния обо­зна­чен­ного Варьяшем дуализма:

«Это кар­ди­наль­ней­шая идея. Вы тут выдали век­сель, но посмот­рим, как вы упла­тите по этому век­селю. Это зна­чит вот что: есть про­из­вод­ствен­ный ряд раз­ви­тия, такой-​то тру­до­вой про­цесс, и есть далее идео­ло­ги­че­ский ряд раз­ви­тия, извест­ное уче­ние, тео­рия, диф­фе­рен­ци­аль­ное исчис­ле­ние и т. д. Вы хотите уста­но­вить между ними связь, но как? Вы не только берё­тесь дока­зать, что, ска­жем, бла­го­даря потреб­но­стям про­из­вод­ства в XVI веке воз­никла мысль о диф­фе­рен­ци­аль­ном исчис­ле­нии, а в XIX веке, в связи с соци­аль­ной борь­бой — дар­ви­низм и уче­ние о борьбе за суще­ство­ва­ние и т. д., как, ска­жем, ещё А. А. в логи­че­ской модели ато­ми­стики видит отра­же­ние струк­туры инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ского, мел­ко­бур­жу­аз­ного обще­ства. Вам этого мало, и вы — насколько я понял — берё­тесь и всю имма­нент­ную, фор­маль­ную сто­рону дела, (т. е., напри­мер, не только прин­ципы диф­фе­рен­ци­аль­ного исчис­ле­ния, но и всю тео­рию его) также объ­яс­нить соот­вет­ству­ю­щим обра­зом. Это — край­ность»²¹ .

Варьяш на подоб­ное изло­же­ние своей идеи никак воз­ра­жать не стал и Юшкевича не поправил:

«Тов. Ю. пра­вильно видит, что вся суть лежит в этом пункте. Он счи­тает „край­но­стью“ мою точку зре­ния. Я хочу объ­яс­нить, напри­мер, не только идею диф­фе­рен­ци­ала из базиса, но дать отдель­ные тео­ремы, всё содер­жа­ние уче­ния бес­ко­нечно малых. Он хорошо понял меня. Но он гово­рит, что я выдал век­сель, но уви­дим, как я уплачу по век­селю. Лучшим дока­за­тель­ством будет, конечно, про­ве­де­ние такого взгляда в жизнь»²² .

В своей кри­ти­че­ской рецен­зии на вышед­шую позже работу Варьяша, осно­ван­ную на дан­ных мето­до­ло­ги­че­ских пред­по­сыл­ках, Валентин Фердинандович Асмус резю­ми­ро­вал сле­ду­ю­щее: по Варьяшу, вся­кий логи­че­ский про­цесс (в т. ч. и фило­соф­ские уче­ния) опре­де­ля­ется дво­я­кой зако­но­мер­но­стью: с одной сто­роны, исто­ри­че­ской, то есть сре­дой, в кото­рой они воз­никли, с дру­гой — логи­че­скими зако­нами, кото­рые, в свою оче­редь, имеют соб­ствен­ные внут­рен­ние зако­но­мер­но­сти. Согласно мысли автора книги, смысл в том, чтобы пре­одо­леть этот дуа­лизм. Проведение же стро­гой мони­сти­че­ской линии в вопросе А. И. Варьяш видел в том, чтобы прямо выво­дить все воз­ни­ка­ю­щие фило­соф­ские системы из про­из­вод­ствен­ного про­цесса своей эпохи²³ .

По мне­нию Асмуса, такой «монизм» может быть достиг­нут только при под­мене вопроса о внут­рен­ней струк­туре тео­рии вопро­сом про­ис­хож­де­ния её внеш­ней формы. На мате­ри­а­лах доклада Варьяша эту мысль можно про­ил­лю­стри­ро­вать сле­ду­ю­щим образом:

«Самое поня­тие диф­фе­рен­ци­ала и про­из­вод­ной функ­ции — есть мате­ма­ти­че­ские вещи, и они вво­дятся в мате­ма­тику логи­че­ским путём. Исходя из эле­мен­тар­ных поня­тий ариф­ме­тики, поня­тия о пре­де­лах и т. д., мы создаём это новое, более слож­ное поня­тие. Выходит так, как будто здесь есть два спо­соба объ­яс­не­ний, кото­рые друг с дру­гом имеют очень мало общего… Мой ответ (я сей­час только резю­ми­рую) заклю­ча­ется в том, что этот дуа­лизм объ­яс­не­ния пред­по­ла­гает нечто, что не выдер­жи­вает осно­ва­тель­ной кри­тики; именно — он пред­по­ла­гает раз навсе­гда дан­ную струк­туру логи­че­ского мыш­ле­ния, кото­рой обла­дает чело­ве­че­ство, и мол­ча­ливо допус­кает, что струк­тура эта суще­ствует неза­ви­симо от всех обще­ствен­ных обсто­я­тельств и от при­роды. Но если мы взгля­нем на исто­рию, на фак­ти­че­ское раз­ви­тие самой логики, тогда мы уви­дим нечто совер­шенно дру­гое. Мы уви­дим, что в дей­стви­тель­но­сти ничего подоб­ного не было, мы видим целый ряд логи­че­ских систем, целый ряд логи­че­ских тео­рий»²⁴ .

То есть на этом при­мере видно, что от самой логики был совер­шён пере­ход к кон­крет­ным тео­риям логики, что есть по Асмусу «пере­ход в дру­гой род». А именно:

«…монизм историко-​философского метода, в том смысле, в каком его пони­мает т. Варьяш, не суще­ствует, так как „одно­знач­ная при­чин­ная связь“ может быть уста­нов­лена только между исто­ри­че­ским фак­том появ­ле­ния извест­ных тео­рий и обще­ствен­ными потреб­но­стями, их вызвав­шими, но отнюдь не между этими потреб­но­стями и содер­жа­нием самих тео­рий. И это потому, что вся­кое рас­смот­ре­ние содер­жа­ния тео­рии есть, говоря опять сло­вами логики, пере­ход в дру­гой род, где мас­шта­бом ура­зу­ме­ния, оценки и кри­тики будут слу­жить уже не потреб­но­сти, как факты соци­аль­ной жизни, но тео­ре­ти­че­ские про­блемы как тако­вые, со сво­ими мето­дами, при­ё­мами, логи­че­скими прин­ци­пами, пред­по­сыл­ками и прак­ти­че­ским кри­те­рием досто­вер­но­сти»²⁵ .

Этот прин­цип, про­дви­га­е­мый фило­соф­ской шко­лой «диа­лек­ти­ков», к кото­рой при­над­ле­жал В. Ф. Асмус, в свою оче­редь, можно про­ил­лю­стри­ро­вать при­ме­ром из работы социо­лога С. А. Оранского. Несмотря на то, что он прямо не при­мы­кал к выше­обо­зна­чен­ной фило­соф­ской школе, его работа была высоко оце­нена её пред­ста­ви­те­лями, кото­рые стре­ми­лись соли­да­ри­зи­ро­ваться с выво­дами автора^{26 27} .

Стремясь отсто­ять право на само­сто­я­тель­ное суще­ство­ва­ние социо­ло­гии как дис­ци­плины, Оранский писал: 

«…как общая тео­ре­ти­че­ская социо­ло­гия, исто­ри­че­ский мате­ри­а­лизм пред­по­ла­гает воз­мож­ность и кон­крет­ной социо­ло­гии»²⁸ .

Если «общая тео­ре­ти­че­ская социо­ло­гия» — это не что иное, как исто­ри­че­ский мате­ри­а­лизм, то что же собой пред­став­ляет тогда «кон­крет­ная социо­ло­гия»? По мне­нию Оранского, её пред­ме­том явля­ются при­чин­ные соот­но­ше­ния между кон­крет­ным эко­но­ми­че­ским бази­сом и всей сово­куп­но­стью над­строек. Эта кон­крет­ная социо­ло­гия не под­ме­няет собой част­ных соци­аль­ных наук. Поскольку суще­ствует отно­си­тель­ная само­сто­я­тель­ность над­стро­еч­ных явле­ний, каж­дая из част­ных наук изу­чает ту внут­рен­нюю зако­но­мер­ность раз­ви­тия, кото­рая этой над­стройке при­суща. Как при­мер Оранский при­во­дит тот факт, что изу­че­ние внут­рен­них зако­нов изме­не­ния языка — задача фило­ло­ги­че­ских дис­ци­плин. Но вот связь изме­не­ния языка и изме­не­ния обще­ствен­ных отно­ше­ний, связь между язы­ком и клас­со­вым поло­же­нием — всё это уже ста­но­вится пред­ме­том этой «кон­крет­ной социо­ло­гии»²⁹ . Это был иной про­ект социо­ло­гии, не свя­зан­ный с пози­ти­виз­мом, кото­рый поз­во­лял ей утвер­диться как част­ной науке, не раз­ры­вая свя­зей с фило­со­фией и смеж­ными дис­ци­пли­нами. Проект, кото­рый так и не осу­ще­ствился ни в нашей стране, ни за рубежом.

Валентин Асмус также ука­зал на связь подоб­ных постро­е­ний с фило­соф­скими прин­ци­пами той школы, кото­рой при­дер­жи­вался А. И. Варьяш. Весь корень его постро­е­ний Асмус видел в том, что онто­ло­ги­че­ская про­бле­ма­тика недо­пу­стимо сужа­ется, а корен­ное про­ти­во­ре­чие иде­а­лизма и мате­ри­а­лизма пере­ме­ща­ется к вопросу о при­чин­но­сти³⁰ . Это у Варьяша выра­жено весьма чётко³¹ . Само собой, монизм в таком слу­чае пони­ма­ется не как един­ство мира, а как един­ство при­чин­ного объяснения.

В своём ответе на кри­тику А. И. Варьяш отме­чал, что основ­ное про­ти­во­ре­чие иде­а­лизма и мате­ри­а­лизма дей­стви­тельно поко­ится на отно­ше­нии к внеш­нему миру. Но совре­мен­ные успехи есте­ство­зна­ния таковы, что мате­рию отри­цать уже никто не соби­ра­ется, да и не смо­жет, а потому основ­ное поле боя в новой эпохе пере­ме­ща­ется на вопрос при­чин­но­сти³² . Дуализм совре­мен­ных на тот момент фило­соф­ских систем, подоб­ный тому, что был в фено­ме­но­ло­гии Гуссерля, Варьяш объ­яс­нял из при­зна­ния объ­ек­тив­ного харак­тера слу­чай­но­сти. Он счи­тал при­зна­ние самого суще­ство­ва­ния слу­чай­но­сти как чего-​то боль­шего, чем незна­ние субъ­екта, руша­щего прин­цип при­чин­но­сти, и вся­че­ски напа­дал на это поло­же­ние³³ . Что каса­ется корен­ного пред­мета спора, автор про­дол­жал упор­ство­вать, не усту­пая ни в чём:

«Я буду и дальше при­дер­жи­ваться того прин­ципа, что диа­лек­ти­че­ская при­чин­ная связь имеет место не только между бази­сом и тео­ри­ями об идео­ло­гиях, но в первую оче­редь между бази­сом и самими идео­ло­ги­ями»³⁴ .

Своего кри­тика из стана «диа­лек­ти­ков» А. И. Варьяш обви­нял в про­ве­де­нии дуа­лизма, в попыт­ках поста­вить исто­рию фило­со­фии в неза­ви­си­мое поло­же­ние по отно­ше­нию к «нау­кам о фак­тах» в духе Гуссерля³⁵ . Продолжая поле­мику в том же номере жур­нала, Асмус воз­ра­жает, что осуж­дает не прин­цип монизма в исто­ри­че­ском иссле­до­ва­нии сам по себе, а его вуль­га­ри­за­цию А. И. Варьяшем. Он напо­ми­нает, что уже Маркс писал о том, что суть его метода не в све­де­нии посред­ством ана­лиза иде­аль­ных пред­став­ле­ний до их реаль­ных про­об­ра­зов, а в выве­де­нии их из отно­ше­ний³⁶ реаль­ной жизни. Понимать при­чин­ную зави­си­мость между эко­но­ми­кой и идео­ло­ги­че­ским раз­ви­тием «одно­значно», как сплош­ное отно­ше­ние под­чи­не­ния, — зна­чит пони­мать её мета-​физически³⁷ .

В. Ф. Асмус наста­и­вает на том, что пря­мая связь воз­можна только между обще­ствен­ными потреб­но­стями и опре­де­лён­ной про­бле­ма­ти­кой, но не самим меха­низ­мом ответа на этот вызов, иначе теряет вся­кую само­сто­я­тель­ность тео­рия самой дис­ци­плины³⁸ . Например, вот в этом месте сво­его доклада Варьяш будто бы не столь радикален:

«Историческим вопро­сом в стро­гом смысле явля­ется вопрос лишь о том, каким обще­ствен­ным потреб­но­стям отве­чала дан­ная науч­ная тео­рия или идео­ло­гия, т. е. из какой исто­ри­че­ской необ­хо­ди­мо­сти она воз­никла. Специальное содер­жа­ние нельзя выве­сти непо­сред­ственно из обще­ствен­ных отно­ше­ний. Подобная попытка была бы даже бес­смыс­лен­ной: как можно, напри­мер, выве­сти лапла­сов­ское диф­фе­рен­ци­аль­ное урав­не­ние из про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний начала XIX сто­ле­тия? Лапласовское урав­не­ние выво­димо только из поня­тия пра­виль­ной ана­ли­ти­че­ской функ­ции мно­гих пере­мен­ных, кото­рая имеет про­из­вод­ные пер­вого и вто­рого порядка. Чтобы иметь воз­мож­ность опе­ри­ро­вать с такими функ­ци­ями, нужно раз­вить аппа­рат исчис­ле­ния бес­ко­нечно малых, что тре­бует новой под­хо­дя­щей сюда логики. Однако целое этого иссле­до­ва­ния было обу­слов­лено раз­ви­тием тех­ники. И так мы упи­ра­емся здесь в раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил»³⁹ .

Но вме­сте с тем Варьяш гово­рит о том, что ана­лиз бес­ко­нечно малых, в свою оче­редь, свя­зан с пере­хо­дом от ману­фак­туры к про­мыш­лен­ному про­из­вод­ству, с рож­де­нием новой тех­ники и т. д. И по итогу мы полу­чаем следующее:

«Итак, хотя и никак невоз­можно выве­сти лапла­сов­ское урав­не­ние непо­сред­ственно из суще­ство­вав­шего в то время состо­я­ния про­из­во­ди­тель­ных сил, но зато можно выве­сти потреб­ность в исчис­ле­нии бро­са­ния, объ­ё­мов и кон­ту­ров кони­че­ских сече­ний и всех дру­гих про­блем, явля­ю­щихся усло­вием откры­тия самого этого урав­не­ния»⁴⁰ .

Но об этом Асмус и гово­рит, когда ука­зы­вает на то, что опре­де­лён­ный вызов ещё не под­ра­зу­ме­вает столь же строго опре­де­лён­ный ответ. У науч­ного ответа на запрос обще­ства может быть своя внут­рен­няя логика, свя­зан­ная с преды­ду­щим исто­ри­че­ским раз­ви­тием дис­ци­плины, здесь воз­можны вариации.

Далее Асмус отве­чает на обви­не­ние Варьяша в том месте, где послед­ний срав­ни­вает его пози­цию со взгля­дами Гуссерля под пред­ло­гом, что и у того, и у дру­гого дуа­лизм в пони­ма­нии при­чин­но­сти⁴¹ . Асмус, в свою оче­редь, отве­чает оппо­ненту, что основа гно­сео­ло­ги­че­ского дуа­лизма Гуссерля — дуа­лизм онто­ло­ги­че­ский⁴² . Он вновь воз­вра­ща­ется к онто­ло­ги­че­ской про­бле­ма­тике и дока­зы­вает, что онто­ло­гия никуда не ухо­дит с раз­ви­тием науки сама собой, а новей­шие дости­же­ния есте­ство­зна­ния вполне могут быть постав­лены на службу иде­а­ли­сти­че­ской фило­со­фии⁴³ . Этот спор ещё не исчер­пан, и, как пока­зал ход исто­рии, Асмус ока­зался более чем прав.

Таким обра­зом, налицо два совер­шенно раз­ных под­хода к про­ве­де­нию иссле­до­ва­ния в сфере исто­рии обще­ствен­ной мысли. И чрез­вы­чайно важно отме­тить, что каж­дый из авто­ров, оспа­ри­вая пози­цию оппо­нента в мето­до­ло­гии кон­крет­ного иссле­до­ва­ния в сфере исто­рии обще­ствен­ной мысли, прежде всего ата­ко­вал фило­соф­ские пози­ции про­тив­ника. В воз­ра­же­ниях Асмуса не только про­блемы историко-​философского зна­ния: в них и всё то, за что кри­ти­ко­вали меха­ни­стов в дру­гих сфе­рах. В заме­ча­ниях, кото­рые на пер­вый взгляд кажутся частно-​методологическими, на самом деле заклю­чены заме­ча­ния фило­соф­ские. Против меха­ни­че­ского пере­носа мето­дов между дис­ци­пли­нами с раз­ным предметом: 

«Я вос­стаю только про­тив попы­ток решать спе­ци­аль­ные про­блемы одной науки (в дан­ном слу­чае — исто­рии фило­со­фии) — мето­дами и сред­ствами — тоже спе­ци­аль­ными, но дру­гой науки»⁴⁴ .

Против све­де­ния каче­ства к количеству:

«Если в био­ло­гии и пси­хо­ло­гии мы, не отсту­пая ни на одну йоту от прин­ципа при­чин­но­сти, всё же не имеем ника­кого права — именно с точки зре­ния нашей мони­сти­че­ской и мате­ри­а­ли­сти­че­ской мето­до­ло­гии — решать, ска­жем, про­блему созна­ния про­стым при­ё­мом „при­чин­ного све­де­ния“ каче­ства к коли­че­ству, то ещё с боль­шим пра­вом можем мы повто­рить то же, при­сту­пая к вопросу об исто­ри­че­ском раз­ви­тии идео­ло­гий»⁴⁵ .

Всё это так или иначе свя­зано с онто­ло­гией. Переносить методы из одной дис­ци­плины в дру­гую можно только в том слу­чае, если нет раз­ницы между пред­ме­тами этих дис­ци­плин. А её, в свою оче­редь, нет тогда, когда всё сво­димо к какому-​то еди­ному зна­ме­на­телю. Сводить каче­ство к коли­че­ству можно тогда, когда мир не обра­зует прин­ци­пи­ально нового, состоит из частиц, отли­ча­ю­щихся только харак­те­ром вза­и­мо­дей­ствия и рас­по­ло­же­ния, то есть количественно.

Такова была пози­ция боль­шин­ства меха­ни­стов, но не Варьяша. Он высту­пал кате­го­ри­че­ски про­тив пред­став­ле­ния об исто­ри­че­ском мате­ри­а­лизме только как о методе⁴⁶ . Онтологический момент, без­условно, есть, но какой? Это и стало основ­ным стерж­нем более ран­ней дис­кус­сии между ним и Николаем Каревым.

Варьяш писал:

«…ясно, что не все законы могут быть отно­си­тель­ными, дол­жен быть такой закон, кото­рый не отно­си­те­лен. И Маркс нашёл этот закон в изме­не­нии форм про­из­во­ди­тель­ных сил, т. е. в их раз­ви­тии и упадке. Но совер­шенно ясно и то, что этот закон не явля­ется лишь фор­маль­ным прин­ци­пом иссле­до­ва­ния, по кото­рому мы обна­ру­жи­ваем насто­я­щие, т. е. част­ные законы; напро­тив, част­ные законы явля­ются с марк­сист­ской точки зре­ния част­ными слу­ча­ями одного общего закона, кото­рый уже неза­ви­сим от вре­мени и места, т. е. кото­рый имеет зна­чи­мость по отно­ше­нию ко всем исто­ри­че­ским эпо­хам… Резюмируя, мы должны ска­зать: част­ные законы суть част­ные слу­чаи одного общего закона, и поэтому они могут быть выво­димы из него, если най­дены соот­вет­ству­ю­щие, огра­ни­чи­ва­ю­щие исто­ри­че­ские усло­вия»⁴⁷ .

Проводя парал­лель между взгля­дами А. И. Варьяша и немец­кого мате­ма­тика Г. Кантора, Николай Карев писал:

«Таким обра­зом про­по­ве­ду­ется тот самый иди­о­тизм мате­ма­ти­че­ской спе­ци­а­ли­за­ции, веря­щий в сво­бод­ную дедук­цию всего сво­его содер­жа­ния из неко­то­рых весьма тощих поло­же­ний, заим­ство­ван­ных из логики»⁴⁸ .

У Варьяша пред­став­лена насто­я­щая закон­чен­ная система, и исто­рия должна выстра­и­ваться не посред­ством её, а согласно ей. Метод, дабы отве­чать тре­бо­ва­ниям мате­ри­а­лизма, дол­жен идти от дей­стви­тель­но­сти. А дей­стви­тель­ность, то есть сама мате­рия, у школы меха­ни­стов была све­дена к веще­ству, к физи­че­скому поня­тию мате­рии, то есть к одной из сто­рон. Все объ­екты потен­ци­ально сво­димы до дви­же­ния бес­ка­че­ствен­ных физи­че­ских частиц, потому всё едино. Это, по сути, ведёт к про­фа­на­ции кате­го­рии суб­стан­ции, мир теряет свою само­сто­я­тель­ность. Отсюда может быть открыта дорога иде­а­лизму вплоть до юмизма.

Почему утвер­жде­ние о том, что про­ти­во­ре­чие про­из­во­ди­тель­ных сил и про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний дви­жет обще­ство, может слу­жить мето­до­ло­ги­че­ской посыл­кой? Потому что это и дей­стви­тель­ный закон обще­ства в том числе. Но в мире, где, строго говоря, вещей нет в силу их сво­ди­мо­сти, этот закон дол­жен заме­реть и не дви­гаться. Иначе вся кон­струк­ция рух­нет, ибо, если при­знать исто­рич­ность и этой посылки, то в выстро­ен­ной системе не оста­нется ничего, кроме как при­знать вся­кий метод име­ю­щим сугубо субъ­ек­тив­ную зна­чи­мость, а это уже иде­а­лизм. Варьяш и сам пишет о подоб­ной угрозе⁴⁹ . И она, раз­ви­вайся система дальше, неиз­бежно реа­ли­зо­ва­лась бы. Поскольку в онто­ло­гии оста­лись голые отно­ше­ния, исчезло само то, что отно­сится, пере­ход к субъ­ек­ти­визму стал лишь вопро­сом вре­мени. Нет ника­кой онто­ло­гии, потому оста­ётся только онто­ло­ги­зи­ро­вать метод.

Всё это чистей­шая мета­фи­зика, ибо уже рас­про­стра­не­ние диа­лек­тики на область при­роды с точки зре­ния марк­сизма явля­ется дока­за­тель­ством, что не только отдель­ные пред­меты, но и сами «фун­да­мен­таль­ные» законы имеют исто­рию воз­ник­но­ве­ния и гибели. Даже Николай Бухарин, дли­тель­ное время нахо­див­шийся под вли­я­нием махи­ста Богданова, в послед­ние годы жизни подо­шёл к пони­ма­нию этого тезиса:

«Закон рас­ши­ре­ния тел при нагре­ва­нии, как мы видели, пре­вра­ща­ется в свою про­ти­во­по­лож­ность в аст­ро­фи­зике, в усло­виях гро­мад­ных тем­пе­ра­тур и дав­ле­ний. Это зна­чит, что „веч­ный“ закон физики на самом деле исто­ри­чен и свя­зан с местом и вре­ме­нем, ибо свя­зан с налич­но­стью совер­шенно спе­ци­фи­че­ских усло­вий. Исторически закон сжи­ма­ния тел (исто­ри­че­ский закон) сме­ня­ется зако­ном рас­ши­ре­ния тел при повы­ше­нии тем­пе­ра­туры (т. е. дру­гим исто­ри­че­ским зако­ном). Но так как в при­выч­ных усло­виях, для чело­ве­че­ских обыч­ных мас­шта­бов, такая „исто­рия“ прак­ти­че­ски, можно ска­зать, не суще­ствует (т. е. не вхо­дит в созна­ние, не отра­жа­ется, хотя объ­ек­тив­ный про­цесс налицо), то и созда­ётся иллю­зия веч­но­сти зако­нов при­роды, в смысле их неисто­рич­но­сти, и исто­рич­но­сти одних только брен­ных зако­нов исто­рии, чело­ве­че­ской исто­рии. На этой иллю­зии и поко­ится в сущ­но­сти абсо­лют­ное про­ти­во­по­став­ле­ние тео­рии и исто­рии. Так как писать исто­рию Космоса мы ещё не можем, а его исто­ри­че­ские законы пред­став­ля­ются „веч­ными“, то это — область тео­рии par excellence. Между тем, из всего нами выше­ска­зан­ного выте­кает и вся отно­си­тель­ность про­ти­во­по­став­ле­ния»⁵⁰ .

Вместе с тем Николай Карев неспра­вед­ливо кри­ти­ко­вал Варьяша за раз­ли­че­ние логики (нашего пред­став­ле­ния о зако­но­мер­но­стях «в голове») и зако­нов мира (зако­но­мер­но­стей самих по себе, в дей­стви­тель­но­сти, «вне головы»)⁵¹ .

Во-​первых, по той при­чине, что логика не есть только методы пра­виль­ного мыш­ле­ния, потому что реаль­ное дей­ствие логи­че­ских зако­нов отлично от чело­ве­че­ских пред­став­ле­ний о них. Так что нельзя логику саму по себе отно­сить к чисто субъ­ек­тив­ному⁵² . За это, за отрыв логики от дей­стви­тель­но­сти, уже его самого спра­вед­ливо кри­ти­ко­вал А. И. Варьяш⁵³ . Несмотря на то, что Карев подоб­ные обви­не­ния отри­цал⁵⁴ , исто­рия рас­ста­вила всё на свои места. В позд­них ста­тьях Н. А.Карев дой­дёт до того, что фило­со­фия марк­сизма — это наука о мыш­ле­нии и только⁵⁵ . Её задача — пра­вильно созда­вать поня­тия, она есть только метод, и не более, а к реаль­ному миру отно­сится постольку, поскольку поня­тия вообще что-​то отра­жают. В итоге к 1929 году уже Варьяш будет дока­зы­вать, что бытие и мыш­ле­ние не тож­де­ственны, а созна­ние не есть веч­ный и неиз­мен­ный атри­бут мате­рии⁵⁶ . То есть фило­соф­ская эво­лю­ция налицо.

Во-​вторых, в этой части кри­тика была неспра­вед­лива и по той при­чине, что А. И. Варьяш, напро­тив, пытался вырваться из огра­ни­чен­но­сти своей фило­соф­ской школы и отсто­ять неза­ви­си­мость онто­ло­ги­че­ского момента. Другое дело — каче­ство этого момента, потому что брать за основу мета­фи­зи­че­ские, неиз­мен­ные законы зна­чит заме­нять реаль­ное изу­че­ние мира и, в част­но­сти, обще­ства, чисто логи­че­ским выве­де­нием част­ных зако­нов и иллю­стра­ци­ями к ним.

А вот в сле­ду­ю­щем Н. А. Карев, при всех его ошиб­ках, был прин­ци­пи­ально прав:

«Метод же иссле­до­ва­ния и отыс­ка­ния зако­нов у Маркса есть метод не выве­де­ния их из одного общего закона, а метод выве­де­ния их из ана­лиза самого исто­ри­че­ского мате­ри­ала. Но исто­ри­че­ское раз­ви­тие, пред­став­ля­ю­щее собой смену раз­лич­ных общественно-​экономических фор­ма­ций, не под­да­ётся выве­де­нию ни из какого уни­вер­саль­ного закона»⁵⁷ .

Это всё пере­кли­ка­ется с той кри­ти­кой, кото­рой в своё время под­вер­гался Николай Бухарин^{58 59} , и это абсо­лютно есте­ственно: корни их воз­зре­ний схожи.

Подводя итоги, прежде всего, необ­хо­димо отме­тить ту вари­а­тив­ность, кото­рую допус­кает в своей трак­товке исто­ри­че­ский мате­ри­а­лизм. Это сви­де­тель­ствует о том, что его поло­же­ния не могут быть вос­при­няты как неко­то­рая само­сто­я­тель­ная и завер­шён­ная система, вос­при­няты в отрыве от фило­со­фии. Значение, кото­рое вкла­ды­ва­ется в самые общие мето­до­ло­ги­че­ские пред­по­сылки и кате­го­рии исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма, нераз­рывно свя­зано с той фило­соф­ской базой, кото­рой при­дер­жи­ва­ется чело­век, воору­жив­шийся дан­ным мето­дом. Это поз­во­ляет напол­нить постро­е­ние совер­шенно иным содер­жа­нием при внеш­нем сохра­не­нии орто­док­саль­ной формы. Это и есть сви­де­тель­ство глу­бо­кой связи мето­до­ло­гии исто­рии и фило­со­фии, кото­рое, правда, нуж­да­ется в уточ­не­нии по отно­ше­нию к иным школам.

Далее, нельзя обойти вни­ма­нием, что на мате­ри­але дис­кус­сии А. И. Варьяша с оппо­нен­тами под­твер­жда­ется более част­ный вопрос — о вза­и­мо­связи онто­ло­ги­че­ской про­бле­ма­тики на обще­фи­ло­соф­ском уровне с кон­крет­ной реа­ли­за­цией метода. Выдвинутый в более ран­ней ста­тье, этот тезис нахо­дит своё под­твер­жде­ние при рас­смот­ре­нии кон­крет­ных дис­кус­сий. Вместе с тем ещё оста­ётся задача про­сле­дить этот вопрос на более широ­ком мате­ри­але и на временно́й перспективе.

Список литературы

1. Каменский З. А. История фило­со­фии как наука в России XIX–XX вв. М.: Эслан, 2001. 332 с.
2. Очерки исто­рии исто­ри­че­ской науки в СССР. Т. 4 / под ред. М. В. Нечкиной. М.: Наука, 1966. 854 с.
3. Чагин Б. А., Клушин В. И. Исторический мате­ри­а­лизм в СССР в пере­ход­ный период 1917–1936 гг.: Ист.-социол. очерк. М.: Наука, 1986. 439 с.
4. Колосов В. А. Вопросы соот­но­ше­ния исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма с дру­гими обще­ствен­ными нау­ками в 20-​е годы в СССР в про­цессе осво­е­ния ленин­ских идей // Владимир Колосов. К 80-​летию со дня рож­де­ния: сбор­ник / сост.: В. А. Колосов, М. И. Козлов. Архангельск: КИРА, 2019. С. 52–55.
5. Колосов В. А. Борьба про­тив меха­ни­цизма в истол­ко­ва­нии обще­ства и его зако­нов // Владимир Колосов. К 80-​летию со дня рож­де­ния: сбор­ник / сост.: В. А. Колосов, М. И. Козлов. Архангельск: КИРА, 2019. С. 61–63.
6. Колосов В. А. Социальная фило­со­фия: мето­до­ло­ги­че­ские про­блемы: Из исто­рии оте­че­ствен­ной фило­со­фии 20-​х — нач. 30-​х гг.: учеб. посо­бие. Архангельск: Арханг. гос. техн. ун-​т, 1999. 279 с.
7. Варьяш А. И. История фило­со­фии и марк­сист­ская фило­со­фия исто­рии // Вестник ком­му­ни­сти­че­ской ака­де­мии. 1924. No 9. С. 253–342.
8. Асмус В. Ф. Спорные вопросы исто­рии фило­со­фии // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1926. No 7–8. С. 206–225.
9. Асмус В. Ф. К спор­ным вопро­сам исто­рии фило­со­фии (Ответ А. Варьяшу) // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1927. No 1. С. 165–225.
10. Карев Н. А. О том, с чем не сле­дует соеди­нять марк­сизм // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1924. No 12. С. 50–85.
11. Карев Н. А. Хождение по мукам фило­соф­ской кри­тики // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1925. No 5–6. С. 238–264.
12. Варьяш А. И. Монистический взгляд на исто­рию фило­со­фии и её спор­ные вопросы // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1927. No 1. С. 142–164.
13. Варьяш А. И. Как не надо писать кри­тику // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1925. No 5–6. С. 215–237.
14. Варьяш А. И. История новой фило­со­фии. Т. 1,ч. 1. М.; Л.: ГИЗ, 1926. 341 с.
15. Бобровников Н. Н. Рецензия: С. А. Оранский. Основные вопросы марк­сист­ской социо­ло­гии // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1929. No 5. С. 185–191.
16. Тележников Ф. Е. Рецензия: Оранский. Основные вопросы марк­сист­ской социо­ло­гии // Вестник ком­му­ни­сти­че­ской ака­де­мии. 1929. No 32 (2) С. 258–261.
17. Оранский С. А. Основные вопросы марк­сист­ской социо­ло­гии. Т. 1. Л.: Прибой, 1929. 245 с.
18. Бухарин Н. И. Философские ара­бески // Узник Лубянки: тюрем­ные руко­писи Николая Бухарина / под ред. Г. Бордюгова. Изд. 2-​е, дополн., измен. и рас­шир. М.: РГТЭУ, АИРО-XXI, 2008. 1011 с.
19. Мільгевський Н. До питання про закони фор­маль­ної логіки // Прапор марк­сизму. 1930. No 3. С. 39–58.
20. Карев Н. А. Исторический мате­ри­а­лизм как наука // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1929. No 12. С. 1–26.
21. Варьяш А. И. Материя и её атри­буты // Диалектика в при­роде. Сборник по марк­сист­ской мето­до­ло­гии есте­ство­зна­ния. Сборник чет­вёр­тый. М.: Северный печат­ник, 1929. С. 7–34.
22. Сарабьянов В. Н. Диалектика и фор­маль­ная логика // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1922. No 3. С. 62–76.
23. Гоникман С. Л. Диалектика т. Бухарина // Под зна­ме­нем марк­сизма. 1922. No 3. С. 77–85.