Природа и общество у Маркса и Энгельса

Природа и общество у Маркса и Энгельса
~ 98 мин

Мы пред­став­ляем вам пере­вод ста­тьи вен­гер­ского философа-​марксиста Белы Фогараши, опуб­ли­ко­ван­ной на укра­ин­ском языке в № 2 жур­нала «Прапор марк­сизму» за 1929 год. Данная ста­тья пред­став­ляет собой обзор взгля­дов Маркса и Энгельса на законы при­роды и обще­ства, их харак­те­ри­стики и вза­и­мо­от­но­ше­ние, на роль идео­ло­гии и её связь с есте­ство­зна­нием с точки зре­ния мате­ри­а­ли­сти­че­ской диа­лек­тики и исто­ри­че­ского материализма.

Несмотря на бли­зость рус­ского и укра­ин­ского язы­ков, ори­ги­наль­ная ста­тья пред­став­ляет опре­де­лён­ную труд­ность для пони­ма­ния у рус­ско­языч­ного чита­теля. Это свя­зано как со спе­ци­фи­кой орфографии-«скрыпниковки», так и с несов­па­де­нием фило­соф­ской тер­ми­но­ло­гии. Кроме того, цитаты в ста­тье пере­ве­дены с немец­кого напря­мую и не все­гда сов­па­дают с клас­си­че­ским рус­ским переводом.

В пред­ла­га­е­мом тек­сте цитаты при­ве­дены в соот­вет­ствии со 2-​м изда­нием Собрания сочи­не­ний К. Маркса и Ф. Энгельса, ссылки в тек­сте ведут на соот­вет­ству­ю­щие стра­ницы. В квад­рат­ных скоб­ках при­ве­дены выра­же­ния, пере­вод кото­рых мы счи­таем неод­но­знач­ным, в фигур­ных скоб­ках — слова, кото­рые отсут­ствуют в ори­ги­наль­ном тек­сте, но тре­бу­ются в нём по контексту.


Иван Карамазов, Алексей Плотников, отдел пере­во­дов Lenin Crew

Оглавление скрыть

Марксово и Энгельсово понимание природы и естествознания

В пре­ди­сло­вии к пер­вому изда­нию «Капитала» Маркс пишет с про­грамм­ной тонкостью:

«Общество, если даже оно напало на след есте­ствен­ного закона сво­его раз­ви­тия, — а конеч­ной целью моего сочи­не­ния явля­ется откры­тие эко­но­ми­че­ского закона дви­же­ния совре­мен­ного обще­ства, — не может ни пере­ско­чить через есте­ствен­ные фазы раз­ви­тия, ни отме­нить послед­ние декре­тами»1 .

На этой же стра­нице находим:

«Я смотрю на раз­ви­тие эко­но­ми­че­ской обще­ствен­ной фор­ма­ции как на естественно-​исторический процесс…»

А ещё перед этим:

«Дело здесь, само по себе, не в более или менее высо­кой сту­пени раз­ви­тия тех обще­ствен­ных анта­го­низ­мов, кото­рые выте­кают из есте­ствен­ных зако­нов капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства. Дело в самих этих зако­нах, в этих тен­ден­циях, дей­ству­ю­щих и осу­ществ­ля­ю­щихся с желез­ной необ­хо­ди­мо­стью…»2

Мы видим, что Маркс, давая мето­до­ло­ги­че­скую харак­те­ри­стику «Капиталу», оста­ётся вер­ным взгляду, кото­рый он выра­зил в руко­писи «Немецкой идео­ло­гии», где под­чёр­ки­вал един­ство исто­рии при­роды и исто­рии чело­ве­че­ства. Но чтобы понять этот взгляд, нам необ­хо­димо выяс­нить, какой смысл вкла­ды­вал Маркс в такие поня­тия, как при­рода, закон при­роды, есте­ствен­ная необ­хо­ди­мость и исто­рия при­роды, — одним сло­вом, нам нужно познать его взгляд на при­роду и естествознание.

Из выше­при­ве­дён­ных Марксовых слов вполне ясно, что естественно-​исторический метод явля­ется для Маркса не узким школь­ным пони­ма­нием исто­рии при­роды, а естественно-​научным мето­дом. Правильный же естественно-​научный метод — это пра­виль­ный науч­ный метод вообще.

Мы отме­тили эти, воз­можно, оче­вид­ные моменты, чтобы постро­ить на этой основе такое утвер­жде­ние: для Маркса явля­ется про­бле­ма­тич­ным не науч­ное, а именно естественно-​научное позна­ние. И хотя он больше, чем кто-​либо дру­гой, заме­чал эти неве­ро­ят­ные труд­но­сти, сто­я­щие на пути к откры­тию зако­но­мер­но­сти обще­ствен­ной жизни, тем не менее, он нисколько не сомне­вался, что наука к этому откры­тию при­дёт. Относительно этого за обра­зец он счи­тал естественно-​научное позна­ние с его уже достиг­ну­той объ­ек­тив­но­стью, что в обла­сти обще­ст­во­зна­ния было целью, к кото­рой ещё пред­сто­яло стремиться.

Понимание есте­ство­зна­ния, закона при­роды и есте­ствен­ной необ­хо­ди­мо­сти, на кото­ром осно­вы­ва­ется диа­лек­ти­че­ский мате­ри­а­лизм, не пред­став­ляет собой дог­ма­ти­че­ского при­ня­тия неко­то­рых естественно-​научных тео­рий какого-​то вре­мени, а вклю­чает бес­ко­неч­ную воз­мож­ность и необ­хо­ди­мость раз­ви­тия есте­ство­зна­ния в буду­щем. Оно не исклю­чает тес­ной связи есте­ство­зна­ния с обще­ствен­ными отно­ше­ни­ями на каж­дой сту­пени его раз­ви­тия. Однако оно бази­ру­ется на пред­став­ле­нии, что есте­ствен­ные науки уже достигли такого уровня раз­ви­тия, кото­рое обес­пе­чи­вает объ­ек­тив­ное позна­ние сущ­но­сти явле­ний при­роды; правда, что каса­ется мас­шта­бов — ещё не цели­ком, но прин­ци­пи­ально — без ограничений.

На осно­ва­нии тео­рии есте­ство­зна­ния можно выяс­нить отно­ше­ние между нашим позна­нием при­роды и позна­нием обще­ства. Но пока мы обра­тимся к отно­ше­нию между есте­ство­зна­нием и обще­ст­во­зна­нием, между при­ро­дой и обще­ством; необ­хо­димо непре­менно решить одну про­блему, име­ю­щую реша­ю­щее зна­че­ние для всех этих вопросов.

Мы видели, что Маркс и Энгельс дей­стви­тельно кри­ти­че­ски отно­си­лись к отдель­ным естественно-​научным тео­риям раз­ных вре­мён. Так, Энгельс, напри­мер, гово­рит про недиа­лек­ти­че­ское пони­ма­ние при­роды, гос­под­ству­ю­щее и в есте­ство­зна­нии его вре­мени. Однако они при­дают самому́ естественно-​научному методу объ­ек­тив­ный науч­ный вес. Вопрос только в одном: не про­ти­во­ре­чит ли такое пони­ма­ние есте­ство­зна­ния осно­вам самого исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма? Ведь исто­ри­че­ский мате­ри­а­лизм учит, что идео­ло­ги­че­ские формы, формы обще­ствен­ного созна­ния обу­слов­лены спо­со­бом про­из­вод­ства мате­ри­аль­ных средств для жизни. Не отно­сится ли наука к этим фор­мам? И не устра­ня­ется ли через это объ­ек­тив­ность есте­ство­зна­ния? Ведь объ­ек­тив­ность позна­ния при­роды не может озна­чать ничего дру­гого, кроме вычле­не­ния всех момен­тов, не отве­ча­ю­щих самой вещи, не при­су­щих самому́ объ­екту, предмету.

Естествознание и идеология. Понятие идеологии

Дабы выяс­нить вза­и­мо­от­но­ше­ния между есте­ство­зна­нием и идео­ло­гией, необ­хо­димо уста­но­вить, что именно сле­дует пони­мать под идео­ло­гией в марк­сист­ском миро­воз­зре­нии. Это поня­тие, как и мно­же­ство дру­гих, упо­треб­ля­ется в непо­сто­ян­ном, часто раз­лич­ном смысле, а также и в сугубо марк­сист­ском. Абстрагируясь от исто­ри­че­ски обу­слов­лен­ного воз­ник­но­ве­ния поня­тия «идео­ло­гия», от его спе­ци­фи­че­ского зна­че­ния в XVII в., мы должны ска­зать, что теперь3 оно упо­треб­ля­ется в неустой­чи­вом смысле для обо­зна­че­ния всех фак­то­ров созна­ния, всех раци­о­наль­ных эле­мен­тов созна­ния вообще. Говорят, к при­меру, о про­ти­во­ре­чиях между эко­но­ми­че­скими и идео­ло­ги­че­скими фак­то­рами, а пони­мают под послед­ними созна­ние, иными сло­вами, субъ­ек­тив­ный фак­тор вообще.

Когда речь идёт о про­ле­тар­ском клас­со­вом созна­нии, часто гово­рят также про идео­ло­гию про­ле­та­ри­ата, хотя Маркс и Энгельс нико­гда таких фор­му­ли­ро­вок не употребляли.

Понятие идео­ло­гии в сугубо марк­сист­ском пони­ма­нии явля­ется пол­но­стью спе­ци­фич­ным. Это поня­тие озна­чает не все, а только неко­то­рые, опре­дё­лен­ные формы созна­ния. Идеология — это формы созна­ния, опре­де­ля­е­мые осо­бым типом про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, в кото­рых люди осмыс­ляют обще­ствен­ные клас­со­вые про­ти­во­ре­чия; осмыс­ле­ние, однако, при этом явля­ется лож­ным4 .

«Идеология — это про­цесс, кото­рый совер­шает так назы­ва­е­мый мыс­ли­тель, хотя и с созна­нием, но с созна­нием лож­ным. Истинные дви­жу­щие силы, кото­рые побуж­дают его к дея­тель­но­сти, оста­ются ему неиз­вест­ными, в про­тив­ном слу­чае это не было бы идео­ло­ги­че­ским про­цес­сом»5

Неслучайно заме­ча­тель­ное место в пре­ди­сло­вии к «Критике поли­ти­че­ской эко­но­мии», где пере­чис­ля­ются идео­ло­ги­че­ские формы, не содер­жит в числе этих форм науку. Философия — это идео­ло­гия. А наука в стро­гом смысле слова не явля­ется идео­ло­гией (в основ­ной исто­рии марк­сист­ских поня­тий нужно осо­бенно иссле­до­вать изме­не­ние зна­че­ния поня­тий «фило­со­фия» и «наука», кото­рому они под­верг­лись с 40-​х по 60-​е годы {XIX века}).

Коротко говоря, согласно исто­ри­че­скому мате­ри­а­лизму, идео­ло­гия явля­ется фор­мой созна­ния клас­со­вого обще­ства, в кото­ром вза­и­мо­от­но­ше­ния людей между собой стали затем­нён­ными (undurchsichtig), а отра­же­ние этих вза­и­мо­от­но­ше­ний в созна­нии стало про­ти­во­по­лож­но­стью сознания.

Но если отно­ше­ния между людьми стали затем­нён­ными, то не стали ли и отно­ше­ния людей с при­ро­дой такими же затем­нён­ными? Но если бы даже было так, то разве нет воз­мож­но­сти осво­бо­дить вза­и­мо­от­но­ше­ния людей и при­роды от этого тумана, пока обще­ствен­ные вза­и­мо­от­но­ше­ния годами оста­ются затемнёнными?

Иными сло­вами, явля­ется ли осмыс­ле­ние при­роды таким же лож­ным? Является ли есте­ство­зна­ние как раци­о­наль­ная форма нашего осмыс­ле­ния при­роды «идео­ло­гией»? Если уточ­нить исто­ри­че­ски, мы ста­вим вопрос сле­ду­ю­щим обра­зом: можно ли счи­тать есте­ствен­ные науки на опре­де­лён­ной сту­пени их раз­ви­тия идео­ло­гией в сугубо марк­сист­ском пони­ма­нии, и пре­одо­лён ли теперь подоб­ный этап частично или пол­но­стью? Это вопросы, ответ на кото­рые будет опре­де­лять отно­ше­ние марк­сизма к есте­ство­зна­нию. Нельзя пре­одо­леть эти вопросы на при­ме­рах кон­крет­ных естественно-​научных про­блем, ска­жем, тео­рии отно­си­тель­но­сти (в отно­ше­нии чего уже были неудач­ные попытки), пока мы не решим прин­ци­пи­аль­ный вопрос.

Отношение человека к природе

Маркс и Энгельс трак­то­вали про­блемы исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма прежде всего по сути, а фор­маль­ной сто­роне (куда вхо­дит систе­ма­ти­за­ция поня­тий) они уде­лили отно­си­тельно мало вни­ма­ния (см. письмо Энгельса к Мерингу от 14 июля 1893 г.). Точно так же по сути, а не абстрактно, они изу­чали отно­ше­ния людей к при­роде. «Капитал» содер­жит целую сокро­вищ­ницу мыс­лей про эти отно­ше­ния — и эта сокро­вищ­ница ещё далеко не исчерпана.

Из ска­зан­ного к насто­я­щему моменту, кото­рое мы дальше ещё поста­ра­емся систе­ма­ти­зи­ро­вать, прежде всего выхо­дит, что отно­ше­ния между чело­ве­ком и при­ро­дой Маркс, к ужасу бур­жу­аз­ной науки, посто­янно назы­вал обме­ном веществ (Stoffwechsel). Мы не счи­таем, что у Маркса это была лишь образ­ная фраза, кото­рая ничего нам не гово­рит. Как известно, обычно и в Марксовых «выра­же­ниях» про дик­та­туру про­ле­та­ри­ата реви­зи­о­ни­сты видят одну только бес­со­дер­жа­тель­ную фразу. Высказывание про «обмен веществ» ука­зы­вает ско­рее на реша­ю­щий мето­до­ло­ги­че­ский момент марк­сизма, согласно кото­рому отно­ше­ния людей к при­роде сами пред­став­ляют собой при­род­ные про­цессы. Эти отно­ше­ния явля­ются про­из­вод­ствен­ными отно­ше­ни­ями. Производство, в том числе спо­соб добычи средств жизни и самой жизни, есть дея­тель­ность чело­века, с кото­рой он прак­ти­че­ски под­хо­дит к внеш­ней при­роде. Отражение этих отно­ше­ний в созна­нии отнюдь не сво­дится к про­из­вод­ствен­ным отно­ше­ниям, однако ори­ен­ти­ру­ется на них.

В раз­ви­тии этих отно­ше­ний Маркс раз­ли­чает два глав­ных спо­соба мыш­ле­ния, соот­вет­ству­ю­щие вре­мени, когда труд не вышел из при­ми­тив­ных форм животно-​человеческой дея­тель­но­сти, и вре­мени, где труд при­об­ре­тает спе­ци­фи­че­ские формы как целост­ная чело­ве­че­ская дея­тель­ность в про­ти­во­по­лож­ность фор­мам при­ми­тив­ным (см. труды Маркса, в част­но­сти, «Капитал», том I, с. 1896 ). Только этот раз­рыв, на кото­ром осно­вы­ва­ются все даль­ней­шие раз­ли­че­ния, даёт воз­мож­ность понять двой­ствен­ную тен­ден­цию марк­сизма: все­гда под­чёр­ки­вать в общих чер­тах обще­ствен­ной жизни един­ство при­роды и обще­ства в про­ти­во­по­лож­ность всем попыт­кам это един­ство нару­шать7 ; пони­мать обще­ство как часть при­роды и при этом одно­вре­менно наи­бо­лее тонко выяв­лять осо­бен­ные харак­тер­ные черты обще­ствен­ного про­цесса посреди этого наи­выс­шего един­ства; пре­одо­ле­вать вся­кий пере­нос при­род­ной зако­но­мер­но­сти и при­род­ных поня­тий на обще­ствен­ные про­цессы по прин­ципу подо­бия, спо­соб­ный затем­нить осо­бен­но­сти этих про­цес­сов. За этой двой­ствен­ной тен­ден­цией марк­сизма в её про­яв­ле­ниях необ­хо­димо сле­дить и пони­мать её прак­ти­че­ское зна­че­ние. Обе тен­ден­ции вме­сте состав­ляют суть критически-​революционной марк­сист­ской диа­лек­тики. Но, без­условно, позна­вать эти две тен­ден­ции отдельно друг от друга будет недо­ста­точно: нам необ­хо­димо пони­мать их в единстве.

На пер­вой, «дои­сто­ри­че­ской», сту­пени раз­ви­тия отно­ше­ния людей между собой не отли­ча­лись от про­чих отно­ше­ний чело­века и при­роды, а потому и осмыс­ле­ние этих отно­ше­ний про­бле­мой не явля­лось8 . Осмысление людьми этих отно­ше­ний твёрдо оста­ётся на этом при­ми­тив­ном уровне, что и слу­жит сви­де­тель­ством каса­тельно их отно­ше­ния к природе.

Эта про­блема только тогда имеет боль­шее зна­че­ние, когда обще­ствен­ные отно­ше­ния отде­ли­лись от пер­вич­ных иных отно­ше­ний к при­роде, вслед­ствие чего воз­никла необ­хо­ди­мость про­ти­во­по­став­ле­ния обще­ства и при­род­ного мира, разу­ме­ется, в смысле про­ти­во­по­став­ле­ния целого отдель­ной части, а не раз­лич­ных участ­ков дей­стви­тель­но­сти. Только тогда насту­пает также и диф­фе­рен­ци­а­ция осмыс­ле­ния при­роды и осмыс­ле­ния отно­ше­ний людей друг с дру­гом, диф­фе­рен­ци­а­ция, воз­ни­ка­ю­щая на мате­ри­аль­ной базе, на основе раз­ли­че­ния при­ми­тив­ных форм животно-​человеческой дея­тель­но­сти и спе­ци­фи­че­ского чело­ве­че­ского труда. В руко­писи «Немецкая идео­ло­гия» Маркс и Энгельс совер­шенно пра­вильно уде­ляют осо­бое вни­ма­ние про­из­вод­ству средств для суще­ство­ва­ния на про­тя­же­нии этого развития.

Развитие товар­ного про­из­вод­ства затем­няет отно­ше­ния людей между собой. Замечания Маркса и Энгельса ука­зы­вают на то, что они в рав­ной сте­пени счи­тали неко­то­рую запу­тан­ность людей в феодально-​крепостнических отно­ше­ниях перед раз­ви­тием товар­ного про­из­вод­ства пре­гра­дой для ясного и про­зрач­ного позна­ния чело­ве­че­ских вза­и­мо­от­но­ше­ний. Хотя, впро­чем, реша­ю­щее изме­не­ние каса­емо пер­вич­ной ясно­сти появ­ля­ется одно­вре­менно с раз­ви­тием товар­ного про­из­вод­ства, с товар­ным фети­шиз­мом. С того вре­мени отно­ше­ния людей к себе самим сме­ня­ются отно­ше­ни­ями вещ­ными. Соответственно этому на место отра­же­ния в созна­нии неза­тем­нён­ных отно­ше­ний при­хо­дит отра­же­ние в созна­нии вещей. И, без вся­кого сомне­ния, Маркс и Энгельс пони­мали, что пер­вич­ное осмыс­ле­ние людьми их вза­и­мо­от­но­ше­ний не имело этого вещ­ного харак­тера. Это недву­смыс­ленно сле­дует из их высказываний.

Если же при­нять во вни­ма­ние, что раз­ви­тие осмыс­ле­ния обще­ствен­ных отно­ше­ний вос­хо­дит от непро­бле­ма­тич­ного пере­жи­ва­ния ясных пер­вич­ных отно­ше­ний — через раз­но­об­раз­ные иска­жён­ные и неяс­ные формы — к идео­ло­гии, к орга­ни­зо­ван­ным фор­мам лож­ного созна­ния, и если отра­же­ние этих отно­ше­ний в созна­нии снова ста­нет ясным только в соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве, — то как обстоит дело с нашим осмыс­ле­нием при­роды?9

Исторический мате­ри­а­лизм счи­тает отно­ше­ния между чело­ве­ком и при­ро­дой отнюдь не неиз­мен­ными: напро­тив, они меня­ются. Маркс из раза в раз под­чёр­ки­вает рево­лю­ци­он­ную важ­ность этого момента. Ведь он обу­слов­ли­вает посте­пен­ное овла­де­ние при­ро­дой со сто­роны чело­века, а зна­чит, и раз­ви­тие про­из­во­ди­тель­ных сил. Например, Маркс в своей работе «Теории при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти»10 говорит:

«…из опре­де­лён­ной формы мате­ри­аль­ного про­из­вод­ства выте­кает, во-​первых, опре­де­лён­ная струк­тура обще­ства, во-​вторых, опре­де­лён­ное отно­ше­ние людей к при­роде»11 .

Однако в этих изме­не­ниях пре­об­ра­зо­ва­ние каса­ется не при­роды, а про­из­вод­ства и чело­века12 . Правда, вре­ме­нами под изме­не­ния попа­дают вме­сте с нала­жен­ным про­из­вод­ством также и мате­ри­аль­ные состав­ля­ю­щие при­роды, и то под изме­не­ния вре́менные, как, напри­мер, при мели­о­ра­ции земли. Однако это ничего не меняет в том, что при­рода явля­ется поня­тием объ­ек­тив­ной дей­стви­тель­но­сти, кото­рая не зави­сит от людей и, сле­до­ва­тельно, от исто­ри­че­ских изме­не­ний у них, а зави­сит только от есте­ствен­ной необ­хо­ди­мо­сти. Даже эта дей­стви­тель­ность без­оста­но­вочно меня­ется, но её основ­ные при­меты оста­ются неиз­мен­ными отно­си­тельно общественно-​исторического раз­ви­тия. Маркс, раз­ли­чая в при­ве­дён­ной цитате, как и во мно­гих дру­гих местах, отно­ше­ния между чело­ве­ком и при­ро­дой с одной сто­роны и обще­ствен­ные про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния с дру­гой, зара­нее отбра­сы­вает утвер­жде­ние, будто при­рода явля­ется «обще­ствен­ной кате­го­рией». Наше отно­ше­ние к при­роде опи­ра­ется именно на неза­ви­си­мость её от чело­века. (Считать при­роду обще­ствен­ной кате­го­рией было бы воз­можно либо на осно­ва­нии теоретико-​познавательного [пізнавчо-​теоретичного] субъ­ек­ти­визма, либо при­зна­вая объ­ек­тив­ную дей­стви­тель­ность отдель­ных при­род­ных про­цес­сов зави­си­мой от созна­ния, а при­роду — миром, суще­ству­ю­щим лишь в мыс­лях, порож­де­нием созна­ния. Безусловно, что и такое бытие при­роды суще­ствует, а именно как поня­тие при­роды, однако здесь Маркс пони­мал под при­ро­дой не поня­тие, а нали­чие (die Daseinsweise) объ­ек­тив­ной дей­стви­тель­но­сти материи).

Определение понятия науки

Отношение чело­века к при­роде свя­зано с его осмыс­ле­нием при­роды. В исто­рии раз­ви­тия чело­ве­че­ских пред­став­ле­ний о при­роде и поня­тий о ней, как и в исто­рии духов­ного раз­ви­тия вообще, можно выде­лить время, когда пред­став­ле­ния появ­ля­лись есте­ствен­ным обра­зом (naturwüchsig), и время, когда сло­жи­лась наука13 . Последняя в пре­дель­ном пони­ма­нии у Маркса пред­став­ляет собой объ­ек­тив­ное позна­ние вещей, позна­ние зако­нов дей­стви­тель­но­сти, не про­па­да­ю­щее непо­сред­ственно с миром вооб­ра­же­ния, позна­ние сути, скры­ва­ю­щейся за внеш­ними про­яв­ле­ни­ями. Во мно­гих местах «Капитала» он про­ти­во­по­став­ляет стрем­ле­ние науки к истине любо­пыт­ству­ю­щему мещан­скому разуму. Понятие науки, лежа­щее в основе науч­ного соци­а­лизма, таким обра­зом, в самой своей основе отли­ча­ется от поня­тия идео­ло­гии. И не зря Маркс и Энгельс свя­зы­вали задачу обос­но­ва­ния науч­ного соци­а­лизма непо­сред­ственно с борь­бой про­тив «немец­кой идео­ло­гии».

Такое пони­ма­ние науки зна­чит, что позна­ние при­род­ных и обще­ствен­ных про­цес­сов, поскольку оно дей­стви­тельно явля­ется науч­ным, осво­бож­да­ется от зави­си­мо­сти от про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний в том смысле, что оно, будучи одна­жды най­ден­ным, сохра­ня­ется даже тогда, когда про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния изменяются.

Естествознание в историческом разрезе

Говоря о есте­ство­зна­нии вообще, нельзя забы­вать, что каж­дый век имел своё есте­ство­зна­ние. Менялось не только содер­жа­ние послед­него: отно­ше­ние духов­ного про­из­вод­ства к мате­ри­аль­ному вообще отли­ча­лось в раз­ные исто­ри­че­ские эпохи. Малоизвестный намёк Маркса таков:

«Чтобы иссле­до­вать связь между духов­ным… и мате­ри­аль­ным про­из­вод­ством, прежде всего необ­хо­димо рас­смат­ри­вать само это мате­ри­аль­ное про­из­вод­ство не как все­об­щую кате­го­рию, а в опре­де­лён­ной исто­ри­че­ской форме. Так, напри­мер, капи­та­ли­сти­че­скому спо­собу про­из­вод­ства соот­вет­ствует дру­гой вид духов­ного про­из­вод­ства, чем сред­не­ве­ко­вому спо­собу про­из­вод­ства»14 .

Это каса­ется и нашей темы. И Маркс, и Энгельс, рас­суж­дая об есте­ство­зна­нии, имели в виду есте­ство­зна­ние их вре­мени. Именно эти выводы ука­зы­вают на то, какое зна­че­ние имеет сту­пень исто­ри­че­ского раз­ви­тия есте­ство­зна­ния в неко­то­рый период вре­мени для марк­сизма. Энгельс гово­рит о пере­ходе есте­ство­зна­ния его вре­мени от оце­пе­нев­ших поня­тий к по-​настоящему диа­лек­ти­че­скому фор­ми­ро­ва­нию послед­них. Он под­чёр­ки­вает, что есте­ство­зна­ние достигло уже такого уровня, при кото­ром уже невоз­можно укло­ниться от диа­лек­ти­че­ского обоб­ще­ния. На вопрос, почему законы диа­лек­тики в исто­рии и при­роде были открыты почти что одно­вре­менно, Энгельс отве­чает, что в обоих слу­чаях должны были появиться факты, бла­го­даря кото­рым стало воз­можно открыть диа­лек­ти­че­ские законы. Но если для исто­рии эти факты дало эко­но­ми­че­ское раз­ви­тие, то есте­ство­зна­ние должно было обо­га­тить позна­ва­тель­ный мате­риал до такой сте­пени, чтобы тот сде­лал диа­лек­ти­че­скую мысль воз­мож­ной и спо­соб­ство­вал ей. Словом, откры­тие природно-​диалектических свя­зей стало обу­слов­лен­ным, несмотря на капи­та­ли­сти­че­ские про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния [знай­шло своє обу­мо­в­лення, не зва­жа­ючи на капіталі­стичні вироб­ничі від­но­сини]. Три важ­ных момента, име­ю­щих реша­ю­щее зна­че­ние для дачи Энгельсом харак­те­ри­стики есте­ство­зна­нию его вре­мени как диа­лек­ти­че­скому — это законы пре­вра­ще­ния мате­рии, законы раз­ви­тия клетки и наука об изме­не­нии видов15 . Совершенно харак­терно, что Энгельс назы­вает осо­бым диа­лек­ти­че­ским дости­же­нием то, что закон, опи­сы­ва­ю­щий свой­ства энер­гии, кото­рый ещё за десять лет до того был зако­ном удер­жа­ния силы, уже мог быть сфор­му­ли­ро­ван как закон изме­не­ния мате­рии, а теперь это озна­чает время для напи­са­ния «Анти-​Дюринга».

Производственные отношения и ступень развития естествознания

Таким обра­зом, капи­та­ли­сти­че­ские про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния могут тор­мо­зить, но не оста­нав­ли­вать раз­ви­тие есте­ство­зна­ния как всё более диа­лек­ти­че­ской науки. Это не ста­вит под вопрос то обсто­я­тель­ство, кото­рое Ленин позже с таким напо­ром будет под­чёр­ки­вать: что и есте­ство­веды пре­бы­вают в плену бур­жу­аз­ной идео­ло­гии, что они не имеют осо­бого жела­ния делать после­до­ва­тель­ные выводы в есте­ство­зна­нии, когда речь идёт о том, чтобы эти выводы прак­ти­че­ски исполь­зо­вать в обще­стве, и что вме­сто насто­я­щих выво­дов они дохо­дят до лож­ных или вовсе не дохо­дят ни до каких. Принципиальная важ­ность этого вопроса заклю­ча­ется в том, что бур­жу­аз­ная идео­ло­гия может про­со­читься не только в эти после­до­ва­тель­ные выводы и фило­соф­ские взгляды есте­ство­ве­дов, но и в естественно-​научное иссле­до­ва­ние как тако­вое. Марксистское миро­воз­зре­ние в этом также прин­ци­пи­ально не сомне­ва­ется. Основываясь, напри­мер, на выше­при­ве­дён­ном Марксовом мето­до­ло­ги­че­ском намёке, мы есте­ствен­ным обра­зом при­хо­дим к выводу, что отно­ше­ния между мате­ри­аль­ным про­из­вод­ством и нау­кой в сред­не­ве­ко­вье были совсем иными, нежели в новое время. Птолемеева кар­тина мира — не слу­чай­ность. Так же, напри­мер, отно­ше­ния между гос­под­ству­ю­щим клас­сом и био­ло­гией настолько оче­видны и стали бла­го­даря вели­кой борьбе за дар­ви­низм такими отчёт­ли­выми, что про эту связь не может идти ника­ких спо­ров. Однако это обсто­я­тель­ство не озна­чает, что есте­ствен­ники, нахо­дясь в плену бур­жу­аз­ной идео­ло­гии, схо­дятся во взгля­дах из-​за сво­его клас­со­вого поло­же­ния, и не озна­чает даже того, что это вли­я­ние дости­гает само́й есте­ствен­но­на­уч­ной тео­рии. Решающим ско­рее явля­ется тот факт, что есте­ство­зна­ние могло стать до опре­де­лён­ной сте­пени диа­лек­ти­че­ским, невзи­рая на мощ­ное вли­я­ние про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний на всё духов­ное про­из­вод­ство. Именно эту тен­ден­цию совре­мен­ного есте­ство­зна­ния к диа­лек­тике под­твер­дил Энгельс.

Хотя Маркс и Энгельс не инте­ре­со­ва­лись вли­я­нием обще­ствен­ных инте­ре­сов на есте­ствен­ные науки спе­ци­ально, Марксовы взгляды отно­си­тельно связи между нау­кой и эко­но­ми­че­ской обу­слов­лен­но­стью бур­жу­аз­ной идео­ло­гии в обще­ствен­ных нау­ках пол­но­стью под­твер­ждают этот тезис. Маркс посто­янно под­чёр­ки­вает, что клас­со­вые инте­ресы на опре­де­лён­ной сту­пени раз­ви­тия делают невоз­мож­ным для бур­жу­аз­ной {поли­ти­че­ской} эко­но­мии даль­ней­шее дви­же­ние к истине. Критически ана­ли­зи­руя клас­си­че­скую наци­о­наль­ную {поли­ти­че­скую} эко­но­мию, он посто­янно ука­зы­вает на этот момент, где опре­де­лены гра­ницы воз­мож­но­стей бур­жу­аз­ного позна­ния, воз­мож­но­стей даль­ней­шего выяв­ле­ния истины. Но он не имеет сомне­ний, а, напро­тив, выра­зи­тельно под­чёр­ки­вает, что даже в эко­но­ми­че­ской обла­сти бур­жу­аз­ная идео­ло­гия до неко­то­рой сте­пени не может сдер­жать про­гресс науч­ного иссле­до­ва­ния. Классики {поли­ти­че­ской} эко­но­мии могут похва­статься вели­кими дости­же­ни­ями в кри­ти­че­ском рас­смот­ре­нии внеш­них явле­ний (des Scheins), в то время как вуль­гар­ные полит­эко­номы, напро­тив, и в даль­ней­шем оста­лись поверхностными.

Диалектика

Так же и с иным вели­ким источ­ни­ком марк­сист­ской мысли — с самой диа­лек­ти­кой. Маркс пере­ра­бо­тал то раци­о­наль­ное, что было в геге­лев­ской диа­лек­тике. Уже это ука­зы­вает на то, что можно было достичь объ­ек­тив­ного про­гресса в сугубо идео­ло­ги­че­ской обла­сти фило­со­фии. Диалектика пред­став­ляет собой не только отпе­ча­ток про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, но и нахо­дя­щу­юся пре­выше этих отно­ше­ний «общую форму раз­ви­тия мысли», а геге­лев­ская диа­лек­тика при усло­вии устра­не­ния из неё мисти­че­ской формы пред­став­ляет собой «общую форму вся­кой диа­лек­тики». Тем самым прин­ци­пи­ально при­зна­ётся в кон­крет­ном слу­чае то, что Энгельс также в общем сфор­му­ли­ро­вал в одной из своих послед­них {дошед­ших до нас} мыс­лей, а именно когда ука­зы­вал, что в фило­соф­ских систе­мах вообще нужно искать не нега­тив­ное, лож­ное и уста­рев­шее, а то, что явля­ется пози­тив­ным и про­грес­сив­ным16 . Эти Энгельсовы мысли должны осо­бенно уяс­нить те псев­до­марк­си­сты, кто пола­гает, что суть марк­сизма заклю­ча­ется в том, чтобы исполь­зо­вать как можно больше нелест­ных эпи­те­тов по отно­ше­нию к духов­ным дости­же­ниям клас­си­че­ской философии.

Но то, что имеет вес для соци­аль­ных наук, для фило­со­фии, ещё боль­ший вес имеет для наук есте­ствен­ных. Создание точ­ных мате­ма­ти­че­ских мето­дов есте­ство­зна­ния [точ­них при­ро­до­знав­чих метод досліду мате­ма­тич­ної науки про при­роду], а также экс­пе­ри­менты сде­лали здесь воз­мож­ной такую объ­ек­тив­ность иссле­до­ва­ния, кото­рой в исто­ри­че­ской науке мог достичь только марк­сизм. Такой взгляд, насколько нам известно, до сих пор осо­бенно сильно под­чёр­ки­вал тов. Покровский. Он при­хо­дит к выводу, что суще­ствует прин­ци­пи­аль­ная раз­ница между есте­ствен­ными и соци­аль­ными нау­ками, учи­ты­вая, что для пер­вых харак­те­рен объ­ек­тив­ный харак­тер, а для вто­рых — обще­ствен­ная обу­слов­лен­ность. Принципиально с его выво­дами можно пол­но­стью согласиться.

Экономическое обусловливание естествознания

Важнейшая задача исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма — само собой, иссле­до­вать исто­ри­че­ское раз­ви­тие есте­ствен­ных наук в связи с эко­но­ми­че­ским раз­ви­тием. Взаимовлияние раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил, то есть тех­ники и есте­ство­зна­ния, при­во­дит в итоге к выводу, что сту­пень раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил опре­де­ляет, в конце кон­цов, сту­пень раз­ви­тия есте­ство­зна­ния. Это отно­ше­ние между тех­ни­кой и есте­ство­зна­нием, есте­ство­зна­нием и про­из­вод­ствен­ными отно­ше­ни­ями необ­хо­димо непре­менно иссле­до­вать на про­тя­же­нии всей исто­рии, осно­вы­ва­ясь на ука­за­ниях Маркса и Энгельса. Эти жгу­чие задачи историко-​материалистического иссле­до­ва­ния ничего не меняют в отно­ше­нии марк­сизма к дан­ным про­бле­мам, однако необы­чайно важны для постро­е­ния науки.

Прогресс, ход раз­ви­тия есте­ство­зна­ния опре­де­ля­ется мате­ри­аль­ными про­из­во­ди­тель­ными силами; оно раз­ви­ва­ется в направ­ле­нии, кото­рое опре­де­ляют эти силы и их раз­ви­тие. Однако отсюда не сле­дует, что достиг­ну­тое в тот или иной момент естественно-​научное позна­ние не имеет ника­кой объ­ек­тив­но­сти, выхо­дя­щей за пре­делы гра­ниц обще­ствен­ных про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний. На вопрос, как воз­можно дости­же­ние есте­ство­зна­нием подоб­ного уровня объ­ек­тив­но­сти, ответ мы нахо­дим в том, что иссле­до­ва­ние только опо­сре­до­ванно обу­слов­лено общественно-​классовым харак­те­ром, именно в том, что каса­ется целост­но­сти миро­воз­зре­ния, а не непо­сред­ственно огра­ни­чено им. Поэтому про­гресс в рас­пу­ты­ва­нии заце­пе­не­лого и неиз­мен­ного в есте­ство­зна­нии натал­ки­ва­ется на куда мень­шее сопро­тив­ле­ние, нежели в обще­ствен­ных нау­ках. Как пока­зал Энгельс, такого рас­пу­ты­ва­ния в есте­ство­зна­нии можно было прин­ци­пи­ально достичь уже в XIX веке. В общественно-​исторической обла­сти само критически-​революционное ста­нов­ле­ние марк­сизма было спо­собно повсюду выяв­лять этот измен­чи­вый харак­тер всего бытия. Понятно, что гово­рить про «есте­ствен­ные науки» вообще можно только с ого­вор­кой. В соот­вет­ствии с бо́льшим или мень­шим при­бли­же­нием к так назы­ва­е­мым вопро­сам миро­воз­зре­ния здесь сла­беет или укреп­ля­ется вли­я­ние клас­со­вых инте­ре­сов. Ярким при­ме­ром того, на какие пре­пят­ствия натал­ки­ва­ется при­спо­соб­ле­ние естественно-​научного метода к чело­веку, явля­ется био­ло­гия, кото­рая и ныне очень сильно зави­сит от выхо­дя­щих за пре­делы есте­ство­зна­ния [поза при­ро­до­знав­чих] идео­ло­ги­че­ских инте­ре­сов гос­под­ству­ю­щих классов.

Однако всю нашу про­блему отно­ше­ния при­роды к обще­ству, есте­ство­зна­ния к обще­ст­во­зна­нию не решают ни опре­де­лён­ное содер­жа­ние отдель­ных наук неко­то­рой эпохи, ни фор­му­ли­ровка отдель­ных зако­нов при­роды опре­де­лён­ным обра­зом. Решает её сам естественно-​научный метод. Этот общий харак­тер естественно-​научного метода имели в виду Маркс и Энгельс, когда они гово­рили в целом об исто­рии при­роды, о законе при­роды, когда они писали про при­ме­не­ние естественно-​научного метода к обще­ствен­ной жизни, счи­тая такое при­ме­не­ние неиз­беж­ным, и не для того чтобы сте­реть раз­ницу между обще­ствен­ным жиз­нен­ным про­цес­сом и иными есте­ствен­ными про­цес­сами, а для того чтобы, напро­тив, эту раз­ницу отчёт­ливо выявить.

Осью такого пони­ма­ния про­блемы при­роды и есте­ствен­ных наук явля­ется поня­тие закона при­роды. В этом поня­тии сосре­до­то­чен мето­до­ло­ги­че­ский харак­тер новей­ших есте­ствен­ных наук. Можно даже ска­зать больше: это поня­тие выра­зи­тельно опре­де­ляет поня­тие «новей­шее есте­ство­зна­ние». Отношение закона при­роды к общественно-​историческому про­цессу также явля­ется глав­ным вопро­сом. К нему мы сей­час и должны обратиться.

Закон природы

Понятие закона при­роды в пони­ма­нии совре­мен­ного есте­ство­зна­ния суще­ственно не отли­ча­ется от поня­тия, кото­рое исполь­зо­ва­лось в есте­ство­зна­нии про­шлого века. Хотя законы энер­ге­тики и шире зако­нов меха­ники отно­си­тельно содер­жа­ния (в плане объ­ёма явле­ний, вовле­чён­ных в область зако­нов), они, однако, явля­ются такими же зако­нами, то есть опре­де­ляют необ­хо­ди­мую связь между явле­ни­ями, кото­рые якобы только слу­чайно свя­заны друг с дру­гом17 .

В дока­за­тель­стве необ­хо­ди­мо­сти в про­ти­во­вес слу­чай­но­сти Маркс и Энгельс видят смысл закона. Для Маркса законы — это «тен­ден­ции, дей­ству­ю­щие и осу­ществ­ля­ю­щи­еся с желез­ной необ­хо­ди­мо­стью»18 . Марксистское поня­тие закона при­роды не отли­ча­ется от поня­тия, на кото­ром бази­ро­ва­лось преж­нее есте­ство­зна­ние. Новое пони­ма­ние закона при­роды, при­род­ной зако­но­мер­но­сти, появи­лось только в 80-​х и 90-​х годах XIX века и позже достигло сво­его апо­гея в кон­вен­ци­о­на­лист­ских и праг­ма­ти­че­ских тео­риях целого ряда физи­ков и фило­со­фов, таких как Мах, Пуанкаре19 , Сталло, Дюгем, Бергсон, Риккерт. Исходя из марк­сист­ского взгляда, с этими тео­ри­ями ловко рас­пра­вился Ленин. Главный вывод, кото­рый мы можем выне­сти из ленин­ской кри­тики в кон­тек­сте постав­лен­ной нами про­блемы, заклю­ча­ется в том, что марк­сист­ское поня­тие закона при­роды не имеет ничего общего с новыми трак­тов­ками и больше отве­чает ста­рому, дог­ма­ти­че­скому пониманию.

И опять всплы­вают на поверх­ность такие важ­ные в кон­тек­сте нашей про­блемы вопросы:

  1. Является ли поня­тие закона при­роды идео­ло­ги­че­ским порож­де­нием капи­та­лизма, то есть опре­де­ляют ли его про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния как про­яв­ле­ние отно­ше­ния чело­века к при­роде, а не объ­ек­тив­ного отно­ше­ния в самой при­роде? Согласно такому взгляду, не под­ле­жало бы ника­кому сомне­нию суще­ство­ва­ние самих в себе объ­ек­тив­ных, неза­ви­си­мых от чело­века вза­и­мо­свя­зей при­род­ных явле­ний. Такое пони­ма­ние зна­чит лишь то, что эти вза­и­мо­связи не охва­чены в своей пер­вич­ной форме поня­тием закона, но отно­ше­ние чело­века к при­роде посто­янно их моди­фи­ци­рует (такой пози­ции при­дер­жи­ва­ется, к при­меру, Лукач).
  2. Возможно ли согла­со­вать то поня­тие «закон при­роды», кото­рое мы нахо­дим у Маркса и Энгельса, с этим взгля­дом, кото­рый пре­тен­дует на то, чтобы быть после­до­ва­тель­ным даль­ней­шим раз­ви­тием марк­сист­ской мысли?

Законы природы — не субъективный продукт мышления

  1. Всё это заме­ша­тель­ство исхо­дит, на наш взгляд, из того, что, рас­смат­ри­вая этот вопрос, не отли­чают закона при­роды как объ­ек­тив­ного отно­ше­ния между при­род­ными явле­ни­ями от самого поня­тия закона при­роды. Соединение ста­нов­ле­ния поня­тия закона при­роды в новей­шем пони­ма­нии со ста­нов­ле­нием нового капи­та­лизма имеет без­услов­ное оправ­да­ние. Новый капи­та­лизм и появ­ле­ние естественно-​закономерного мыш­ле­ния сов­па­дают во всемирно-​историческом объ­ёме отно­си­тельно вре­мени. Поэтому и спра­вед­ливо то, что нельзя усмат­ри­вать в этом сов­па­де­нии слу­чай­ного, а необ­хо­димо, напро­тив, искать тут при­чин­ную связь.

Становление товар­ного капи­та­лизма, став­шее воз­мож­ным только на основе опре­де­лён­ной сту­пени раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил, при­несло с собой подроб­ный под­счёт, изме­ре­ние и опре­де­ле­ние коли­че­ства во всех обла­стях мыш­ле­ния. Эта новая уста­новка на инте­рес к абстракт­ному мыш­ле­нию также стала при­чи­ной фор­му­ли­ро­ва­ния зако­нов при­роды. На пороге нового капи­та­лизма высе­чены фор­му­ли­ровки Галилея и Кеплера отно­си­тельно меры и коли­че­ства. Галилеева про­грамма такова:

«Измеряй изме­ри­мое и делай неиз­ме­ри­мое измеримым».

Кеплер же говорит:

«Ut oculum ad colores, auris ad sonos, ita mens hominis non ad qualia, sed ad quanta intelligenda condita est» — «Подобно тому как глаз раз­ли­чает цвета, а ухо звуки, разум чело­века имеет свой­ство раз­ли­чать коли­че­ство, а не качество».

Определяя, таким обра­зом, то обсто­я­тель­ство, что опре­де­лён­ный уро­вень раз­ви­тия мате­ри­аль­ного про­из­вод­ства пред­став­ляет собой осно­ва­ние для созда­ния поня­тия при­род­ной зако­но­мер­но­сти, мы не можем не при­знать, что закон при­роды пред­став­ляет собой объ­ек­тив­ные связи в рам­ках дей­стви­тель­но­сти, суще­ству­ю­щие и суще­ство­вав­шие ранее неза­ви­симо от опре­де­лён­ной сту­пени раз­ви­тия мате­ри­аль­ного про­из­вод­ства.

Далее, не только объ­ек­тив­ные отно­ше­ния, кото­рые нахо­дят в законе необ­хо­ди­мое объ­еди­не­ние, но и закон при­роды как поня­тие, как раци­о­наль­ное выра­же­ние этих объ­ек­тив­ных отно­ше­ний, поскольку к нему вообще при­шли, ста­но­вится неза­ви­си­мым от того или иного обще­ствен­ного рас­сло­е­ния. В обще­стве, где новое отно­ше­ние людей к при­роде не тре­бо­вало бы зна­ния зако­нов при­роды как необ­хо­ди­мого усло­вия про­из­вод­ства, не открыли бы и самих зако­нов при­роды, и поня­тие закона при­роды не появи­лось бы вообще. Законы пове­де­ния элек­три­че­ства были открыты, лишь когда про­из­во­ди­тель­ные силы сто­яли на такой сту­пени раз­ви­тия, что для даль­ней­шего их усо­вер­шен­ство­ва­ния необ­хо­димо было зна­ние этих зако­нов. Однако из этого никак не сле­дует, что законы пове­де­ния элек­три­че­ства не могли суще­ство­вать раньше как объ­ек­тив­ные отно­ше­ния. Определённое отно­ше­ние чело­века к при­роде обу­слов­ли­вает откры­тие зако­нов при­роды, но не сотво­ре­ние самих этих законов.

Стало быть, мы можем пони­мать под зако­нами при­роды в первую оче­редь опре­де­лён­ные объ­ек­тив­ные отно­ше­ния между при­род­ными явле­ни­ями, а уже во вто­рую — фор­ма­ли­зо­ван­ное пони­ма­ние этих отно­ше­ний нау­кой. В сугубо тер­ми­но­ло­ги­че­ском зна­че­нии можно, напри­мер, ска­зать, что под зако­ном пони­ма­ется только фор­ма­ли­зо­ван­ное мыс­лен­ное пред­став­ле­ние о жизни. В таком слу­чае закон не отве­чает дей­стви­тель­но­сти, а явля­ется «гипо­те­ти­че­ским утвер­жде­нием», как, напри­мер, у логи­ков XIX в. Лоца и Зигварта (здесь не идёт речь о схо­ла­сти­че­ской раз­нице между утвер­жде­нием и поня­тием в формально-​логическом пони­ма­нии; во вся­ком слу­чае, это утвер­жде­ние имеет струк­туру поня­тия). Однако оче­видно, что за такой тер­ми­но­ло­гией новых логи­ков и тео­ре­ти­ков есте­ство­зна­ния в конце кон­цов скры­ва­ется убеж­де­ние, что законы явля­ются лишь субъ­ек­тив­ными иде­ями, порож­де­ни­ями мыш­ле­ния. Коли так, вопрос не только в тер­ми­но­ло­гии, ибо про­блема здесь в про­ти­во­по­лож­ном мате­ри­а­ли­сти­че­скому пони­ма­нию поня­тия при­роды иде­а­ли­сти­че­ском взгляде, для кото­рого тер­ми­но­ло­гия — всего лишь ширма.

Можем ли мы допу­стить, чтобы наука в высо­ко­раз­ви­той системе про­из­вод­ства, в соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве, могла обой­тись без поня­тия закона при­роды? Мы не видим такой воз­мож­но­сти. Следствием выс­шего раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил, след­ствием созна­тель­ного регу­ли­ро­ва­ния про­из­вод­ства вме­сто тепе­реш­ней анар­хии ста­нет и изме­не­ние отно­ше­ния чело­века к при­роде. Без раци­о­наль­ного, разум­ного, а не несо­зна­тель­ного (зве­ри­ного, или мисти­че­ского, или даже маги­че­ского) отно­ше­ния чело­века к при­роде не может так далеко зайти и изме­не­ние есте­ствен­но­на­уч­ного миро­воз­зре­ния, миро­воз­зре­ния, осно­ван­ного на вер­ном пони­ма­нии закона при­роды. Ошибочно опре­де­лён­ный капи­та­ли­сти­че­ский харак­тер раци­о­на­лизма даёт воз­мож­ность понять при­роду в её зави­си­мо­сти от есте­ствен­ных зако­нов, но раци­о­наль­ный харак­тер обще­ствен­ных отно­ше­ний вообще пред­став­ляет собой основу раци­о­наль­ного, разум­ного миро­воз­зре­ния в Марксовом пони­ма­нии. Эти раци­о­наль­ные обще­ствен­ные отно­ше­ния нахо­дят своё вопло­ще­ние, однако, только в соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве. Тогда мы можем ска­зать, что соци­а­лизм ста­нет при­чи­ной появ­ле­ния такой формы обще­ствен­ного созна­ния, кото­рая отно­си­тельно зако­нов при­роды не будет нега­тив­ным созна­нием20 . Социализм откроет поня­тие при­род­ной зако­но­мер­но­сти, кото­рое будет отли­чаться от нынеш­него лишь тем, что про­ти­во­по­ста­вит ему, согласно выра­же­нию Энгельса, «диа­лек­ти­че­ское мыш­ле­ние [сві­до­мість про дія­лек­тику]».

Законы природы — не порождение капитализма

  1. Всё ска­зан­ное доселе решает вопрос о том, схо­дится ли Марксов и Энгельсов взгляд на закон при­роды с поло­же­нием о том, что закон при­роды якобы явля­ется порож­де­нием капи­та­лизма. К этому необ­хо­димо ещё доба­вить лишь один пункт, каса­ю­щийся отно­ше­ния при­роды к необ­хо­ди­мо­сти. Можно было бы с осо­бым вни­ма­нием отне­стись к пре­ду­пре­жде­нию про­тив поня­тия зако­но­мер­но­сти вообще и про­тив при­род­ной зако­но­мер­но­сти в част­но­сти только в том слу­чае, если бы в соот­вет­ствии с марк­сист­ским взгля­дом область при­роды не исчер­пы­ва­лась обла­стью необ­хо­ди­мо­сти. Однако одно место в «Капитале», важ­ное для марк­сист­ского миро­воз­зре­ния, выра­зи­тельно под­чёр­ки­вает, что область при­роды все­гда явля­ется обла­стью необ­хо­ди­мо­сти. Маркс пишет:

«Как пер­во­быт­ный чело­век, чтобы удо­вле­тво­рять свои потреб­но­сти, чтобы сохра­нять и вос­про­из­во­дить свою жизнь, дол­жен бороться с при­ро­дой, так дол­жен бороться и циви­ли­зо­ван­ный чело­век, дол­жен во всех обще­ствен­ных фор­мах и при всех воз­мож­ных спо­со­бах про­из­вод­ства. С раз­ви­тием чело­века рас­ши­ря­ется это цар­ство есте­ствен­ной необ­хо­ди­мо­сти, потому что рас­ши­ря­ются его потреб­но­сти; но в то же время рас­ши­ря­ются и про­из­во­ди­тель­ные силы, кото­рые слу­жат для их удо­вле­тво­ре­ния. Свобода в этой обла­сти может заклю­чаться лишь в том, что кол­лек­тив­ный чело­век, ассо­ци­и­ро­ван­ные про­из­во­ди­тели раци­о­нально регу­ли­руют этот свой обмен веществ с при­ро­дой, ста­вят его под свой общий кон­троль, вме­сто того чтобы он гос­под­ство­вал над ними как сле­пая сила; совер­шают его с наи­мень­шей затра­той сил и при усло­виях, наи­бо­лее достой­ных их чело­ве­че­ской при­роды и адек­ват­ных ей. Но тем не менее это все же оста­ется цар­ством необ­хо­ди­мо­сти. По ту сто­рону его начи­на­ется раз­ви­тие чело­ве­че­ских сил, кото­рое явля­ется само­це­лью, истин­ное цар­ство сво­боды, кото­рое, однако, может рас­цве­сти лишь на этом цар­стве необ­хо­ди­мо­сти, как на своем базисе»21 .

Таким обра­зом, выхо­дит, что сфера при­роды оста­ётся сфе­рой необ­хо­ди­мо­сти для каж­дой про­из­вод­ствен­ной системы. От сле­пой необ­хо­ди­мо­сти исхо­дит путь, вклю­ча­ю­щий всю исто­рию чело­ве­че­ства. Однако харак­тер необ­хо­ди­мо­сти сохра­ня­ется, а где необ­хо­ди­мость, там и закон. Для Маркса закон и необ­хо­ди­мость пред­став­ляют собой поня­тия, сто­я­щие друг к другу в парал­лель­ном вза­и­мо­от­но­ше­нии. Законы суть необ­хо­ди­мые отно­ше­ния в про­цес­сах бытия и созна­ния. Указанное вза­и­мо­от­но­ше­ние закона и необ­хо­ди­мо­сти — основа марк­сист­ской науки. В то время как Марксов взгляд исхо­дит из его тер­ми­но­ло­гии, где эти поня­тия все­гда упо­треб­ля­ются парал­лельно, Энгельс посвя­щает этому вопросу, как и целому ряду научно-​теоретических про­блем, спе­ци­аль­ный ана­лиз в переписках.

Данное абстракт­ное рас­смот­ре­ние не дало ответа на вопрос о том, какие послед­ствия имеет та или иная пози­ция отно­си­тельно закона при­роды. В конце раз­дела о законе при­роды и законе обще­ства, рас­смат­ри­вая взгляды Зомбарта и Отто Бауэра, мы ещё вер­нёмся к этому вопросу22 .

Природа и общество

До сих пор мы иссле­до­вали Марксов и Энгельсов взгляд на есте­ство­зна­ние, при­род­ную зако­но­мер­ность, чтобы уста­но­вить, какое зна­че­ние имеют эти поня­тия, когда речь идёт об отно­ше­нии при­роды к обще­ству, есте­ство­зна­ния к обще­ст­во­зна­нию, закона при­роды к закону обще­ства. Но это было лишь вре­мен­ной услов­но­стью, ибо зна­че­ние этих поня­тий для марк­сизма можно выяс­нить, лишь исходя из про­ти­во­по­став­ле­ния при­роды обще­ству и так далее. Мы знаем, что такое при­рода, лишь тогда, когда вме­сте с тем знаем, чем она не явля­ется. Или, точ­нее, что именно нам сле­дует пони­мать под при­ро­дой, мы можем узнать лишь тогда, когда знаем, в какой связи можем про­ти­во­по­ста­вить при­роду и обще­ство друг другу.

Диалектическое взаимоотношение

Природа и чело­век, при­рода и исто­рия, при­рода и обще­ство — эти поня­тия нахо­дятся в диа­лек­ти­че­ском вза­и­мо­от­но­ше­нии. Что озна­чает дан­ное выра­же­ние? Диалектическое вза­и­мо­от­но­ше­ние поня­тий озна­чает, что не про­сто можно вза­имно соот­не­сти одно из них с дру­гим, но и только в этом вза­и­мо­от­но­ше­нии они имеют раци­о­наль­ное содер­жа­ние. Для луч­шего пони­ма­ния пояс­ним это на при­мере. Искусство и про­ле­та­риат — эти поня­тия можно вза­имно отне­сти друг к другу, но чтобы понять, что именно зна­чит поня­тие «про­ле­та­риат», нам не обя­за­тельно знать, что зна­чит поня­тие «искус­ство». Отношение между про­ле­та­ри­а­том и искус­ством, таким обра­зом, не будет диа­лек­ти­че­ским вза­и­мо­от­но­ше­нием. И, напро­тив, было бы оши­боч­ной иллю­зией пред­по­ла­гать, что воз­можно пони­ма­ние кате­го­рии обще­ства без одно­вре­мен­ного пони­ма­ния того, в каких отно­ше­ниях обще­ство нахо­дится с при­ро­дой. Но почему именно диа­лек­ти­че­ское вза­и­мо­от­но­ше­ние? — Потому что суще­ствует также и недви­жи­мая, оце­пе­не­лая форма вза­и­мо­от­но­ше­ний. Поскольку преж­няя логика инте­ре­со­ва­лась вза­и­мо­от­но­ше­ни­ями, её вни­ма­ние было обра­щено глав­ным обра­зом лишь на подоб­ные ста­тич­ные отно­ше­ния. В новей­шей логике иллю­стри­руют, напри­мер, такое отно­ше­ние, как «отец и сын» или вза­и­мо­от­но­ше­ния в есте­ствен­ном ряду чисел, вза­им­ную отно­си­тель­ность. Так же и в тео­рии Рассела, у кото­рого всё же есть та заслуга, что он пер­вым систе­ма­ти­зи­ро­вал ста­тич­ные23 отно­ше­ния. Диалектические же отно­ше­ния, напро­тив, явля­ются по при­роде своей измен­чи­выми. В отно­ше­нии «отец и сын» смысл поня­тия «отец» отно­си­тельно смысла поня­тия «сын» оста­ётся неиз­мен­ным, даже если бы мы и пред­ста­вили кон­кретно тысячи раз­ных отцов и тысячи раз­ных сыно­вей. Однако в рам­ках вза­и­мо­связи «природа-​общество» содер­жа­ние под­ра­зу­ме­ва­е­мого нами под «обще­ством» и «при­ро­дой» посто­янно меня­ется. Величайшей заслу­гой Маркса явля­ется то, что он это доказал.

Понятия «при­рода» и «обще­ство» только потому нахо­дятся во вза­и­мо­от­но­ше­нии, что насто­я­щая при­рода и насто­я­щее обще­ство сами нахо­дятся в диа­лек­ти­че­ском вза­и­мо­от­но­ше­нии. Марксизм — не пер­вое уче­ние, иссле­до­вав­шее эту связь, но именно марк­сизму впер­вые уда­лось подробно в исто­ри­че­ской форме изло­жить всё богат­ство диа­лек­ти­че­ского харак­тера этих отно­ше­ний. И только марк­сизм мог добиться подоб­ных резуль­та­тов, поскольку всюду, где суще­ствуют бур­жу­аз­ные отно­ше­ния, инте­ресы гос­под­ству­ю­щего класса мешали и все­гда будут мешать выяс­нять истин­ные отно­ше­ния между при­ро­дой и обще­ством, в то время как инте­рес про­ле­та­ри­ата — познать эти отно­ше­ния в их исто­ри­че­ском раз­ви­тии и в их нынеш­ней кон­крет­ной форме.

В первую оче­редь мы иссле­дуем с пози­ций исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма отно­ше­ния при­роды и обще­ства, а после — отно­ше­ния есте­ство­зна­ния и соци­аль­ных наук. Маркс и Энгельс спе­ци­ально рас­смат­ри­вали эти связи: отча­сти — в раз­лич­ных своих рабо­тах, а отча­сти опре­де­лён­ное пони­ма­ние этих свя­зей лежит в основе их ана­лиза — даже там, где они не раз­ра­ба­ты­вают этот вопрос подробно. Это пони­ма­ние сле­дует тща­тельно про­ра­бо­тать и чётко отме­же­вать от бур­жу­аз­ных взглядов.

Природа и история

Из крат­кого изло­же­ния вза­и­мо­от­но­ше­ний между при­ро­дой и чело­ве­че­ским тру­дом24 выхо­дит, что Маркс под­ра­зу­ме­вает под пер­вой как при­роду внеш­нюю, окру­жа­ю­щую людей, так и при­роду чело­ве­че­скую, вклю­чая и расо­вые осо­бен­но­сти. Преимущественно слово «при­рода» без уточ­не­ний упо­треб­ля­ется при этом в пер­вом зна­че­нии. Природа не имеет исто­рии отно­си­тельно обще­ствен­ного раз­ви­тия. Природа сама по себе пре­бы­вает в про­цессе посто­ян­ных изме­не­ний, поэтому естественно-​научный метод явля­ется естественно-​историческим. Однако, при­род­ные отно­ше­ния неиз­менны, «вечны» отно­си­тельно обще­ствен­ных отно­ше­ний. В этом смысле Маркс гово­рит об ази­ат­ских про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ниях, «кото­рые вос­про­из­во­дятся с неиз­мен­но­стью есте­ствен­ных отно­ше­ний»25 . Если под­хо­дить к этим Марксовым суж­де­ниям с поня­тий­ным аппа­ра­том обыч­ной школь­ной логики, можно обна­ру­жить здесь про­ти­во­ре­чи­вость. Можно было бы назвать нело­гич­ным то, что диа­лек­ти­че­ский взгляд на при­роду нахо­дит в ней посто­ян­ную теку­честь и рас­смат­ри­вает её суще­ство­ва­ние как про­цесс, но при этом, с дру­гой сто­роны, Маркс гово­рит о «неиз­мен­ных явле­ниях при­роды». И только осо­зна­ние того, что осно­ва­ния марк­сизма предо­став­ляют собой именно диа­лек­ти­че­ское пони­ма­ние отно­си­тель­но­сти, что их содер­жа­ния нельзя отде­лить от связи, в кото­рой мы их рас­смат­ри­ваем, даёт воз­мож­ность глубже узреть эту мни­мую про­ти­во­ре­чи­вость. Исходя из этого, мы можем понять именно марк­сист­ское пони­ма­ние раз­ли­че­ния при­роды и обще­ства и смо­жем отде­лить его от иных извест­ных раз­ли­че­ний и про­ти­во­по­став­ле­ний. Примерно так:

Разрешение мнимой противоречивости

Марксистское раз­ли­че­ние при­роды и обще­ства не даёт нам ни еди­ного осно­ва­ния пола­гать, что люди, будучи соци­аль­ными суще­ствами, якобы утра­тили из-​за этого свою при­род­ную сущ­ность. Такое пони­ма­ние вопроса не явля­ется веще­ствен­ным и в том смысле, что при­рода и обще­ство строго про­ти­во­по­став­лены как две раз­лич­ные обла­сти реаль­но­сти. Это раз­ли­че­ние уста­нав­ли­вает ско­рее фор­маль­ную раз­ницу. Человеческий труд — как «все­об­щее усло­вие обмена веществ между чело­ве­ком и при­ро­дой, веч­ное есте­ствен­ное усло­вие чело­ве­че­ской жизни», так и соци­аль­ный про­цесс. Исходя из заде­ре­ве­не­лого, мета­фи­зи­че­ского раз­ли­че­ния при­роды и обще­ства, нельзя понять суть выше­при­ве­дён­ной двой­ствен­но­сти труда; для этого необ­хо­димо исхо­дить из диа­лек­ти­че­ского пони­ма­ния посто­ян­ного пере­хода при­роды и кате­го­рий соци­аль­ных форм друг в друга.

Природа и труд

Труд высту­пает сперва как труд инстинк­тив­ный (naturwüchsige)26 . Это обо­зна­че­ние «инстинк­тив­ный» очень важно. Оно снова ука­зы­вает на то, что Маркс обо­зна­чал выра­же­ни­ями «при­рода» и «обще­ство» не столько неко­то­рые мате­ри­аль­ные обла­сти бытия, сколько опре­де­лён­ный род бытия дей­стви­тель­но­сти. В этой связи ста­но­вится понят­ным и зна­че­ние марк­сист­ского поня­тия «вто­рая при­рода», кото­рое воз­ни­кает в обще­стве, про­из­во­дя­щем товары. Если товар пред­став­ляет собой вещь (а, сле­до­ва­тельно, труд — тоже вещь27 ), то труд — это вто­рая при­рода в том смысле, что он про­ти­во­по­став­лен нам, как и при­рода, или, точ­нее, окру­жа­ю­щая при­род­ная дей­стви­тель­ность (выра­же­ние «род бытия» имеет в марк­сист­ской фило­со­фии опре­де­лён­ное спе­ци­фи­че­ское зна­че­ние28 . Тут обос­но­вы­ва­ется также и то, что невоз­можно дать после­до­ва­тель­ное, систе­ма­ти­че­ское изло­же­ние фило­соф­ских осно­ва­ний марк­сизма без исто­ри­че­ского иссле­до­ва­ния основ­ных марк­сист­ских постулатов).

Недиалектическая струк­тура индо­ев­ро­пей­ских язы­ков с пре­об­ла­да­нием в них акцента на ста­тич­ных веще­ствен­ных отно­ше­ниях, а не на тен­ден­циях, измен­чи­вых явле­ниях, создаёт иллю­зию того, что при­рода и обще­ство отгра­ни­чены друг от друга. На самом же деле про­цесс раз­ви­тия от при­ми­тив­ной инстинк­тив­ной формы труда к кол­лек­тив­ной про­ис­хо­дит на про­тя­же­нии тыся­че­ле­тий. Исчезают при­ми­тив­ные усло­вия обмена веществ между чело­ве­ком и при­ро­дой (а также между чело­ве­ком и зем­лёй), а вме­сто них в дело всту­пают регу­ли­ру­ю­щие законы, всту­пает осо­знан­ная систе­ма­ти­че­ская дея­тель­ность. Однако про­цесс труда как тако­вой все­гда оста­ётся веч­ным, есте­ствен­ным усло­вием чело­ве­че­ской жизни, а при­рода и обще­ство про­ни­кают друг в друга в про­цессе производства.

Влияние соци­аль­ных фак­то­ров всё уве­ли­чи­ва­ется вме­сте с раз­ви­тием про­из­во­ди­тель­ных сил, вме­сте с осла­бе­ва­нием вла­сти при­роды над чело­ве­ком. Сами при­род­ные усло­вия не объ­яс­няют капи­та­ли­сти­че­ского производства.

«Благоприятные есте­ствен­ные усло­вия обес­пе­чи­вают все­гда лишь воз­мож­ность при­ба­воч­ного труда, но отнюдь не создают сами по себе дей­стви­тель­ного при­ба­воч­ного труда, а, сле­до­ва­тельно, и при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти или при­ба­воч­ного про­дукта»29 .

«Природа не про­из­во­дит на одной сто­роне вла­дель­цев денег и това­ров, а на дру­гой сто­роне вла­дель­цев одной только рабо­чей силы. Это отно­ше­ние не явля­ется ни создан­ным самой при­ро­дой, ни таким обще­ствен­ным отно­ше­нием, кото­рое было бы свой­ственно всем исто­ри­че­ским пери­о­дам»30 .

Разные есте­ствен­ные усло­вия дей­ствуют на при­ба­воч­ный труд только как есте­ствен­ная граница.

«Эта есте­ствен­ная гра­ница ото­дви­га­ется назад в той мере, в какой про­грес­си­рует про­мыш­лен­ность»31 .

В чём заклю­ча­ется осо­бен­ное рево­лю­ци­он­ное зна­че­ние этого пони­ма­ния? — В дока­за­тель­стве того, что капи­та­ли­сти­че­ские обще­ствен­ные отно­ше­ния, кото­рые бур­жу­аз­ная {поли­ти­че­ская} эко­но­мия счи­тает за есте­ствен­ные, «дан­ные при­ро­дой», ни в коем слу­чае не явля­ются тако­выми, и что также не суще­ствует есте­ствен­ной необ­хо­ди­мо­сти, бла­го­даря кото­рой они должны были бы суще­ство­вать далее. Если фео­да­лизм осно­вы­ва­ется на вере в «божий лад», то капи­та­лизм во мно­гом опи­ра­ется на эту веру в «есте­ствен­ный поря­док» капи­та­ли­сти­че­ских про­из­вод­ствен­ных отно­ше­ний, кото­рые на деле явля­ются исто­рич­ными, пре­хо­дя­щими. Эту веру, конечно, не выска­зы­вают в той абстракт­ной форме, кото­рая дана в наших выво­дах. Тем не менее, когда мил­ли­оны отрав­лен­ных бур­жу­аз­ным миро­воз­зре­нием про­ле­та­риев в Германии обры­вают дис­кус­сии о воз­мож­но­сти и необ­хо­ди­мо­сти ком­му­низма утвер­жде­нием «так было все­гда, все­гда были нищие и бога­тые — и так оста­нется во веки веков», нетрудно уви­деть, что подоб­ный взгляд пред­став­ляет собой не что иное, как веру в есте­ствен­ный поря­док вещей.

Но того, что гра­ницы при­род­ного под натис­ком соци­аль­ных фак­то­ров ото­дви­га­ются назад, а обще­ство всё глубже вхо­дит в при­роду, недо­ста­точно. Такие изна­чально сугубо при­род­ные кате­го­рии, как при­рода самого чело­века, его расо­вые осо­бен­но­сти, потреб­но­сти, меня­ются вме­сте с обще­ствен­ным развитием.

От Боклевского гео­гра­фи­че­ского нату­ра­лизма, Тэновской тео­рии окру­же­ния и всех подоб­ных тео­рий девят­на­дца­того сто­ле­тия, цели­ком сво­дя­щих исто­ри­че­ское раз­ви­тие к изме­не­ниям кли­мата, расо­вым осо­бен­но­стям, вли­я­нию при­роды, марк­сист­ская наука отме­жё­вы­ва­ется как можно ради­каль­нее своим исто­ри­че­ским под­хо­дом к про­блеме вза­и­мо­от­но­ше­ний обще­ства и при­роды. Бокль и Тэн, говоря о вли­я­нии есте­ствен­ных фак­то­ров на обще­ствен­ное раз­ви­тие, не делают ника­кого раз­ли­чия между раз­ными исто­ри­че­скими эпо­хами. Тэн трак­тует вли­я­ние гео­гра­фии гре­че­ского моря, засе­ян­ного ост­ро­вами, на гре­че­ское искус­ство так же, как и вли­я­ние север­ного кли­мата на Шекспира, даром что эти самые отно­ше­ния под­вер­га­ются изме­не­ниям вме­сте с посте­пен­ным раз­ви­тием про­из­во­ди­тель­ных сил. (Поскольку ряд бур­жу­аз­ных кри­ти­ков марк­сизма посто­янно повто­ряют абсурд­ный тезис о том, что весь Маркс уже есть в Тэне и Бокле, нам очень важно это подчеркнуть). 

Понятие природы как вещества и формы

Необходимо раз­ли­чать поня­тия при­роды как веще­ства и как формы. Как веще­ство чело­век явля­ется частью при­роды («при­род­ное веще­ство» — «Naturstoff» — гово­рит Маркс), и между чело­ве­ком и окру­жа­ю­щей его при­ро­дой про­ис­хо­дит обмен веществ — труд. Этот обмен веществ пред­став­ляет собой, однако, основу для раз­ви­тия общественно-​исторических отно­ше­ний, кото­рые отно­сятся к кате­го­рии формы. Что каса­ется этих кате­го­рий соци­аль­ных форм, то несо­ци­аль­ные, досо­ци­аль­ные моменты чело­ве­че­ских отно­ше­ний, чело­ве­че­ского труда можно счи­тать их при­ми­тив­ными (naturwüchsige) формами.

Полностью раз­вёр­ну­тое зна­че­ние этих марк­сист­ских раз­ли­че­ний про­яв­ля­ется в диф­фе­рен­ци­а­ции поня­тий «веще­ства» и «формы», кото­рую Маркс про­во­дит с наи­стро­жай­шей после­до­ва­тель­но­стью. Здесь Маркс исполь­зо­вал и глу­бо­ко­мыс­ленно раз­вил рас­суж­де­ния вели­кого гре­че­ского фило­софа Аристотеля, о кото­ром он все­гда вспо­ми­нал с изум­ле­нием. Очень важно под­черк­нуть, что Маркс нико­гда не упо­треб­ляет выра­же­ния «мате­рия» и «веще­ство» как рав­но­знач­ные, в то время как бур­жу­аз­ный, вуль­гар­ный мате­ри­а­лизм осно­вы­ва­ется на рав­но­знач­но­сти этих поня­тий32 : при­мер — «Kraft und Stoff» Бюхнера33 .

Различение при­роды и обще­ства на этом осно­ва­нии, то есть выяв­ле­ние здесь не веще­ствен­ной, а фор­маль­ной раз­ницы, явля­ется одним из наи­боль­ших дости­же­ний марк­сизма в борьбе как про­тив иде­а­ли­сти­че­ской фило­со­фии исто­рии, счи­та­ю­щей при­роду и исто­рию двумя раз­ме­жё­ван­ными обла­стями реаль­но­сти, осно­вы­ва­ясь на веще­ствен­ном раз­ли­чии, так и про­тив нату­ра­ли­сти­че­ской бур­жу­аз­ной социо­ло­гии, кото­рая, руко­вод­ству­ясь веще­ствен­ной общ­но­стью, отри­цает выше­ука­зан­ное раз­ли­чие в форме, а потому в прак­ти­че­ских умо­за­клю­че­ниях имеет такую же цен­ность, как и иде­а­ли­сти­че­ская фило­со­фия исто­рии (исто­рик фило­со­фии Виндельбанд не пере­стаёт удив­ляться тому, что иде­а­лист Фихте и пози­ти­вист Конт дохо­дят до в целом подоб­ного постро­е­ния исто­риософ­ской системы. Он утвер­ждает, что это факт, но никак не может понять причину).

Теперь ясно, почему Маркс все­гда наста­и­вает на том, чтобы напра­вить инте­рес науки на раз­ли­чие форм и про­тив «гру­бого при­стра­стия к веще­ствен­ной сто­роне дела»34 вуль­гар­ного полит­эко­нома. Взаимоотношения при­роды и обще­ства пред­стают уже на новой сту­пени, в осо­бен­ной форме в среде капи­та­ли­сти­че­ского обще­ства. Эти отно­ше­ния заклю­ча­ются в том, что товар высту­пает про­тив чело­века как вещь. Темой иссле­до­ва­ния фети­шист­ского харак­тера товара явля­ется не отно­ше­ние при­роды к обще­ству как тако­вое, как неиз­мен­ное отно­ше­ние, а осо­бое отра­же­ние обеих этих кате­го­рий формы в про­из­во­дя­щем товары обществе.

«Следовательно, таин­ствен­ность товар­ной формы состоит про­сто в том, что она явля­ется зер­ка­лом, кото­рое отра­жает людям обще­ствен­ный харак­тер их соб­ствен­ного труда как вещ­ный харак­тер самих про­дук­тов труда, как обще­ствен­ные свой­ства дан­ных вещей, при­су­щие им от при­роды; поэтому и обще­ствен­ное отно­ше­ние про­из­во­ди­те­лей к сово­куп­ному труду пред­став­ля­ется им нахо­дя­щимся вне их обще­ствен­ным отно­ше­нием вещей»35 .

И Маркс срав­ни­вает физи­че­ский про­цесс наблю­де­ния с отно­ше­ни­ями сто­и­мо­сти. Оно (вос­при­я­тие) пред­став­ляет собой «физи­че­ское отно­ше­ние между физи­че­скими вещами»… Физическая при­рода рас­кры­вает веще­ствен­ные связи, в то время как обще­ствен­ное отно­ше­ние людей на деле не явля­ется ника­ким веще­ствен­ным отно­ше­нием, а только через товар­ную форму «при­ни­мает в их гла­зах фан­та­сти­че­скую форму отно­ше­ния между вещами»36

Дальнейшие основные понятия: вещь

«Общественные свой­ства вещей, при­су­щие им от при­роды»… «Вещь»… «Физическая при­рода»… — каков смысл этих выра­же­ний? Из-​за осо­бен­ной тер­ми­но­ло­гии, про­ти­во­по­став­ля­ю­щей в этом месте, в этой связи вещи в при­роде отно­ше­ниям между людьми, может воз­ник­нуть иллю­зия, будто Маркс засту­па­ется за веще­ствен­ное пони­ма­ние при­роды (сда­ётся нам, эти места в дей­стви­тель­но­сти и при­вели тов. Лукача к невер­ной пози­ции, согласно кото­рой Маркс якобы отно­си­тельно при­роды, отно­си­тельно её позна­ния не рас­про­стра­нил диа­лек­тику на природу).

Опять же, только бла­го­даря харак­те­ри­сти­че­ским свой­ствам марк­сист­ской диа­лек­ти­че­ской логики можно понять, какое зна­че­ние здесь имеет вещь. Все марк­сист­ские поня­тия явля­ются отно­си­тель­ными. Как в при­ве­дён­ных ранее при­ме­рах Маркс гово­рит о «неиз­мен­ных отно­ше­ниях при­роды», кото­рые неиз­менны лишь отно­си­тельно, то есть в срав­не­нии с исто­ри­че­скими отно­ше­ни­ями, так и упо­треб­ле­ние поня­тия «вещь» в адрес при­роды озна­чает здесь отно­си­тель­ное обо­зна­че­ние при­род­ных явле­ний при срав­не­нии с осо­бен­ными обще­ствен­ными отно­ше­ни­ями, и в этой отно­си­тель­но­сти при­род­ные явле­ния полу­чают назва­ние вещей. По своей сути при­род­ные явле­ния не явля­ются ника­кими вещами, а только про­цес­сами. Об этом пишет Энгельс:

«Великая основ­ная мысль, — что мир состоит не из гото­вых, закон­чен­ных пред­ме­тов, а пред­став­ляет собой сово­куп­ность про­цес­сов, в кото­рой пред­меты, кажу­щи­еся неиз­мен­ными, равно как и дела­е­мые голо­вой мыс­лен­ные их снимки, поня­тия, нахо­дятся в бес­пре­рыв­ном изме­не­нии, то воз­ни­кают, то уни­что­жа­ются, при­чём посту­па­тель­ное раз­ви­тие, при всей кажу­щейся слу­чай­но­сти и вопреки вре­мен­ным отли­вам, в конеч­ном счёте про­кла­ды­вает себе путь, — эта вели­кая основ­ная мысль со вре­мени Гегеля до такой сте­пени вошла в общее созна­ние, что едва ли кто-​нибудь ста­нет оспа­ри­вать её в её общем виде. Но одно дело при­зна­вать её на сло­вах, дру­гое дело — при­ме­нять её в каж­дом отдель­ном слу­чае и в каж­дой дан­ной обла­сти иссле­до­ва­ния»37 .

В связи с этим Энгельс гово­рит, что наука должна была с необ­хо­ди­мо­стью сперва иссле­до­вать вещи, чтобы полу­чить воз­мож­ность перейти уже к изу­че­нию процессов.

Так же упо­треб­ля­ется поня­тие при­роды в выра­же­нии «обще­ствен­ные свой­ства вещей, при­су­щие им от при­роды» — в осо­бен­ном зна­че­нии, точ­нее, в зна­че­нии чрез­вы­чайно слож­ном. Тут речь больше не идёт о веще­ствен­ной при­роде. В сто­и­мость [Wertgegenständlichkeit], по сло­вам Маркса, не вхо­дит ни одного атома веще­ства при­роды38 . Природа озна­чает здесь есте­ствен­ную форму обще­ствен­ных отно­ше­ний, а именно такие обще­ствен­ные отно­ше­ния, кото­рые про­яв­ля­ются у людей в при­род­ной форме суще­ство­ва­ния. Отношение между чело­ве­ком и при­ро­дой здесь име­ется, но уже не как веще­ствен­ное [речо­вин­ний], а как про­яв­ля­ю­ще­еся отно­си­тельно чело­века, выяв­ля­ю­ще­еся в его поступ­ках и его сознании.

Так мы вплот­ную подо­шли к про­бле­мам осмыс­ле­ния чело­ве­ком его отно­ше­ния к при­роде. Проблема отно­ше­ния закона при­роды к закону обще­ства теперь ста­нет понят­ной с обеих сто­рон: с одной — как объ­ек­тив­ная про­блема, поскольку речь идёт об объ­ек­тив­ных отно­ше­ниях; с дру­гой — как субъ­ек­тив­ная про­блема осмыс­ле­ния этих зако­нов. В каком отно­ше­нии друг к другу нахо­дятся при­род­ный и обще­ствен­ный закон? Как это отно­ше­ние отра­жа­ется в созна­нии людей?

Закон природы и общественный закон

Ранее мы выяс­нили: раз­ли­чие между зако­ном при­роды и зако­ном обще­ства заклю­ча­ется в том, что при­род­ные фак­торы отно­си­тельно обще­ствен­ных отно­ше­ний оста­ются веч­ными, то есть неиз­мен­ными, в то время как обще­ствен­ные отно­ше­ния — носи­тели исто­ри­че­ского раз­ви­тия чело­века39 .

Однако мы ещё ничего не ска­зали о внут­рен­ней связи при­род­ных явле­ний между собой и об отно­ше­ниях этой связи к сово­куп­но­сти обще­ствен­ных отно­ше­ний между собой. Эта связь заклю­ча­ется в зако­нах.

До сих пор бес­спорно, что Маркс и Энгельс пони­мали поня­тие закона при­роды в соот­вет­ствии с есте­ство­зна­нием сво­его вре­мени. После всех {сде­лан­ных с того вре­мени} гигант­ских шагов есте­ство­зна­ния содер­жа­ние его зако­нов, однако, {всё ещё} не даёт нам ни еди­ной при­чины для того, чтобы устра­нить поня­тие закона при­роды, дать ему рас­тво­риться или в пси­хо­ло­ги­че­ских, или в логи­че­ских свя­зях, или, нако­нец, в отно­ше­ниях, кото­рые нахо­дятся за гори­зон­том раци­о­наль­ных отно­ше­ний40 .

В раз­деле о товар­ном фети­шизме в «Капитале» Маркс до пре­дела натя­ги­вает тетиву лука раз­ли­че­ния при­род­ных и обще­ствен­ных отно­ше­ний. Это раз­ли­че­ние руко­вод­ству­ется насквозь рево­лю­ци­он­ным прин­ци­пом воз­мож­но­сти всех обще­ствен­ных форм. Это было глав­ным осно­ва­нием и кри­те­рием дан­ного раз­ли­че­ния. Поставим теперь такой вопрос: может ли оно при­ве­сти к обра­зо­ва­нию про­па­сти между зако­ном при­роды и зако­ном общества? 

Закон природы у Маркса и Энгельса

Рассуждения Маркса о законе ведутся на про­тя­же­нии всего «Капитала». В опре­де­лён­ном смысле спра­вед­ливо гово­рит рос­сий­ский кри­тик «Капитала», обос­но­ва­ния кото­рого Маркс при­во­дит, согла­ша­ясь с ними:

«Для Маркса важно лишь одно: найти закон тех явле­ний, над иссле­до­ва­нием кото­рых он рабо­тает».

И в этих рас­суж­де­ниях о зако­но­мер­но­сти то и дело обо­зна­ча­ются отно­ше­ния между зако­ном при­роды и зако­ном обще­ства. Нельзя, таким обра­зом, гово­рить, что Маркс не видел в этом отно­ше­нии ника­кой про­блемы; для него не было про­бле­мой рав­но­ду­шие самих зако­нов при­роды41 , но не отно­ше­ние зако­нов при­роды и общества. 

Формулировка

Если мы срав­ним все умо­за­клю­че­ния Маркса и Энгельса отно­си­тельно закона при­роды, мы уви­дим, что речь идёт о ряде раз­ных фор­му­ли­ро­вок, отли­ча­ю­щихся весьма тон­кими оттен­ками зна­че­ния. Не раз­гля­деть этих фор­му­ли­ро­вок, без раз­бору сме­шать их — зна­чило бы упро­щать марк­сизм. Однако также было бы неверно при­пи­сы­вать им про­ти­во­ре­чи­вость или непо­сле­до­ва­тель­ность. Что до этих непо­сле­до­ва­тель­но­стей и про­ти­во­ре­чий в раз­ви­тии марк­сист­ских поня­тий, с три­ум­фом откры­ва­е­мых бур­жу­аз­ными кри­ти­ками, то дело с ними обстоит так же, как и с про­ти­во­ре­чи­ями, о кото­рых мы гово­рили ранее. Противоречивость или непо­сле­до­ва­тель­ность обна­ру­жи­ва­ется, только если рас­смат­ри­вать отдель­ные выводы Маркса и Энгельса изо­ли­ро­ванно, а не в общей связи. 

Так, в пол­но­стью осо­бен­ной связи необ­хо­димо пони­мать, что Маркс, в про­грамм­ных сло­вах пре­ди­сло­вия к Капиталу гово­рив­ший о есте­ствен­ном законе обще­ствен­ного дви­же­ния, мог в опре­де­лён­ных слу­чаях про­ти­во­по­ста­вить друг другу закон при­роды и закон обще­ства. Он делает это во вра­же­ском лагере, сра­жа­ясь про­тив бур­жу­аз­ной [поли­ти­че­ской] эко­но­мии, кото­рая выдаёт законы капи­та­ли­сти­че­ского спо­соба про­из­вод­ства за «веч­ные законы при­роды». Разработка зако­нов, каса­ю­щихся осо­бен­но­стей чело­ве­че­ского обще­ства, равно как и зако­нов кон­ку­рен­ции, дают отчёт­ли­вые при­меры того, как Маркс побеж­дает это бур­жу­аз­ное шар­ла­тан­ство. Показательным при­ме­ром такой фор­му­ли­ровки может быть сле­ду­ю­щее острое противопоставление:

«Этот закон, выте­ка­ю­щий про­сто из отно­ше­ния рабо­чего к капи­талу и, сле­до­ва­тельно, пре­вра­ща­ю­щий даже самое бла­го­при­ят­ное для рабо­чего состо­я­ние — быст­рый рост про­из­во­ди­тель­ного капи­тала — в небла­го­при­ят­ное, бур­жуа пре­вра­тили из обще­ствен­ного закона в закон при­роды, утвер­ждая, что по закону при­роды наро­до­на­се­ле­ние воз­рас­тает быст­рее, чем сред­ства заня­то­сти или жиз­нен­ные сред­ства»42 .

Как раз­ра­ба­ты­вают Маркс и Энгельс про­блему, коль скоро речь идёт о том, чтобы побо­роть бур­жу­аз­ные «веч­ные законы природы»? 

Находим три рода фор­му­ли­ро­вок:

  1. такие, где гово­рится о есте­ствен­ном законе обще­ствен­ного дви­же­ния без каких-​либо допол­не­ний, предо­сте­ре­же­ний и ограничений; 
  2. такие, где есть добав­ле­ния такого рода, что их подроб­ное зна­че­ние нужно определить;
  3. рас­суж­де­ния о при­род­ной и обще­ствен­ной необходимости. 

Что до пер­вой фор­му­ли­ровки, доста­точно ука­зать на при­ве­дён­ное в начале этой работы место, где речь идёт про есте­ствен­ный закон суще­ство­ва­ния общества.

Для вто­рого типа важно прежде всего глу­бо­ко­мыс­лен­ное заме­ча­ние моло­дого Энгельса, кото­рое Маркс при­во­дит в «Капитале»:

«…есте­ствен­ный закон, поко­я­щийся на том, что участ­ники здесь дей­ствуют бес­со­зна­тельно»43 .

Однако тут надо предо­сте­речь чита­теля: эта харак­те­ри­стика никак не отно­сится к есте­ствен­ным зако­нам суще­ство­ва­ния обще­ства вообще, а только кон­кретно к закону кон­ку­рен­ции. Поэтому неверно тол­ко­вать эту харак­те­ри­стику так, как делает это това­рищ Лукач, — будто она охва­ты­вает при­род­ную зако­но­мер­ность в обще­стве вообще. Вот иная формулировка:

«Таким обра­зом, исто­рия, как она шла до сих пор, про­те­кает подобно при­род­ному про­цессу и под­чи­нена, в сущ­но­сти, тем же самым зако­нам дви­же­ния»44

Другие места под­чёр­ки­вают подоб­ность дей­ствия обще­ствен­ных зако­нов и зако­нов природы. 

Так, в «Капитале» мы имеем:

«…так как здесь внут­рен­няя связь про­из­вод­ства как целого навя­зы­ва­ется аген­там про­из­вод­ства, как сле­пой закон, а не как закон, постиг­ну­тый их кол­лек­тив­ным разу­мом и потому под­власт­ный ему…»45

В харак­те­ри­сти­ках при­род­ной зако­но­мер­но­сти в обще­стве мы раз за разом наты­ка­емся на выра­же­ние «все­силь­ные законы», неза­ви­си­мые от воли еди­ниц законы. Так выра­жа­ется Маркс, говоря про власть в обще­ствен­ном меха­низме про­цесса труда.

«…среди самих носи­те­лей этой вла­сти, среди самих капи­та­ли­стов, кото­рые про­ти­во­стоят друг другу лишь как това­ро­вла­дельцы, гос­под­ствует пол­ней­шая анар­хия, в рам­ках кото­рой обще­ствен­ная связь про­из­вод­ства властно даёт о себе знать инди­ви­ду­аль­ному про­из­волу только как все­силь­ный закон при­роды»46 .

«Лишь как внут­рен­ний закон, про­ти­во­сто­я­щий отдель­ным аген­там, как сле­пой закон при­роды высту­пает здесь закон сто­и­мо­сти и про­кла­ды­вает путь обще­ствен­ному рав­но­ве­сию про­из­вод­ства среди его слу­чай­ных коле­ба­ний»47 .

Слепой закон имеет место всюду, в отли­чие от закона, кото­рый чело­век осо­знал и кото­рым он овла­дел, в кол­лек­тив­ном производстве. 

Форма действия законов

Все эти раз­лич­ные фор­му­ли­ровки Маркса и Энгельса схо­дятся в том, что законы, регу­ли­ру­ю­щие капи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство, ока­зы­вают на про­из­во­ди­те­лей такое же вли­я­ние, как и законы при­роды. Собственно говоря, в рас­смат­ри­ва­е­мом смысле они не явля­ются ника­кими зако­нами. Они отно­сятся не к вза­и­мо­свя­зям между при­род­ными явле­ни­ями, а к свя­зям обще­ствен­ных про­цес­сов, а мы знаем, что Маркс счи­тает эту раз­ницу раз­ни­цей формы. Но, хотя между при­род­ными и обще­ствен­ными отно­ше­ни­ями как раз­но­вид­но­стями бытия есть раз­ница формы, при этом име­ется оди­на­ко­вая форма дей­ствия зако­нов при­роды и зако­нов капи­та­ли­сти­че­ского производства.

Когда Маркс гово­рит о есте­ствен­ных зако­нах обще­ствен­ного про­из­вод­ства, можно допу­стить, что речь здесь идёт об этом самом вли­я­нии зако­нов. Таким обра­зом, мы можем ска­зать, что для Маркса закон при­роды и обще­ствен­ная связь пред­став­ляют собой именно с мето­до­ло­ги­че­ской сто­роны одну и ту же форму, хотя и каса­ются раз­ных обла­стей дей­стви­тель­но­сти. Здесь можно осо­знать пол­ную про­ти­во­по­лож­ность между Марксовым раз­ли­че­нием есте­ство­зна­ния и обще­ст­во­зна­ния и соот­вет­ству­ю­щими раз­ли­че­ни­ями со сто­роны новей­шей бур­жу­аз­ной фило­со­фии. Риккерт уста­нав­ли­вает это про­ти­во­ре­чие, исходя именно из про­ти­во­по­лож­ных взгля­дов. Для него суще­ствуют есте­ство­вед­че­ское и исто­ри­че­ское обра­зо­ва­ние поня­тий (Begriffsbildung), раз­лич­ные пол­но­стью, в корне, даже про­ти­во­по­лож­ные, хотя они веще­ственно раз­ра­ба­ты­вают как одну, так и дру­гую область. Где бур­жу­аз­ный фило­соф видит раз­ли­чие, там марк­сист нахо­дит един­ство. Где марк­сизм про­во­дит диф­фе­рен­ци­а­цию, там бур­жу­аз­ная фило­со­фия и бур­жу­аз­ное рав­но­ду­шие это раз­ли­чие обхо­дят. Стало быть, марк­сист­ское раз­де­ле­ние при­роды и обще­ства не имеет ничего общего с соот­вет­ству­ю­щими попыт­ками бур­жу­аз­ной науки, кроме неко­то­рого фор­маль­ного подо­бия. Однако как обстоит дело с отно­ше­нием закона при­роды и обще­ствен­ного закона, если рас­смат­ри­вать его не только так, как прежде, посреди капи­та­ли­сти­че­ского спо­соба про­из­вод­ства, а в его обще­ис­то­ри­че­ской связи?

«Законы при­роды вообще не могут быть уни­что­жены»48 ,

— гово­рит Маркс.

Очень инте­ресно посмот­реть, какими мик­ро­ско­пи­че­ски мел­кими фаль­си­фи­ка­ци­ями и иска­же­ни­ями социал-​демократическая лите­ра­тура пыта­ется пере­врать смысл основ­ных марк­сист­ских поня­тий, сде­лав из них бур­жу­аз­ную мысль. Упомянутое выра­же­ние Маркса, как и дру­гие выра­же­ния отно­си­тельно закона при­роды, при­во­дит Франц Дидерих в своей широко разо­шед­шейся марк­сист­ской анто­ло­гии49 под заго­лов­ком «Законы при­роды вечны». В каком смысле Маркс может гово­рить об этом? Не в абсо­лют­ном смысле, как это делает бур­жу­аз­ная идео­ло­гия, а только в огра­ни­чен­ном, отно­си­тель­ном, а именно — в срав­не­нии с обще­ствен­ными зако­нами. Поэтому про­ти­во­по­став­ля­ется веч­ная при­род­ная необ­хо­ди­мость тран­си­сто­ри­че­ской, то есть пре­хо­дя­щей необ­хо­ди­мо­сти капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства. Но это никак не про­ти­во­ре­чит тому, что Маркс, с дру­гой сто­роны, вво­дит тезис о том, что это про­из­вод­ство про­ис­хо­дит с необ­хо­ди­мо­стью при­род­ного про­цесса. Возникает вопрос: выяв­ля­ются ли также и законы, к кото­рым отно­сятся [що під них під­па­да­ють] нека­пи­та­ли­сти­че­ские обще­ствен­ные формы, в каче­стве зако­нов при­роды? Для при­ми­тив­ного пер­во­на­чаль­ного про­из­вод­ства этот вопрос не стоит. Законы при­роды гос­под­ствуют здесь над про­из­вод­ством, оно под­чи­ня­ется только этим зако­нам при­роды, ибо ещё не насту­пила вообще диф­фе­рен­ци­а­ция между при­род­ной и обще­ствен­ной фор­мами. Слепая необ­хо­ди­мость гос­под­ствует над людьми. Она в пря­мом смысле явля­ется сле­пой (неосо­зна­ва­е­мой) при­род­ной необходимостью.

Слепая необ­хо­ди­мость, гос­под­ству­ю­щая над людьми в их вза­и­мо­от­но­ше­ниях, однако, иного рода. Известно, что законы товар­ного про­из­вод­ства дей­ствуют про­тив про­из­во­ди­теля как все­силь­ные законы при­роды. С под­чи­не­нием про­из­вод­ства кон­тролю обще­ствен­но­сти, при разум­ном его регу­ли­ро­ва­нии, одно­вре­менно исче­зает прин­ци­пи­ально сле­пая необ­хо­ди­мость в этой области.

В этом заклю­ча­ется сво­бода в обла­сти мате­ри­аль­ного про­из­вод­ства. Взаимоотношения между обе­ими сфе­рами заклю­ча­ются здесь в том, что в конце кон­цов будет воз­можна и победа над сле­пой необ­хо­ди­мо­стью при­роды, когда мы побе­дим анар­хию, сле­пую необ­хо­ди­мость в обще­стве. Ведь разум­ное исполь­зо­ва­ние тех­ники на капи­та­ли­сти­че­ской основе все­гда свя­зано опре­де­лён­ными гра­ни­цами. В этом кон­тек­сте Маркс попутно отме­чает, что в поле­вод­стве эти гра­ницы можно весьма ясно определить.

Итоги

Вывод марк­сист­ского иссле­до­ва­ния отно­ше­ний между при­ро­дой и обще­ством, таким обра­зом, сле­ду­ю­щий: законы при­роды, кото­рые опре­де­ляют обмен веществ между при­ро­дой и чело­ве­ком, пере­де­лать нельзя, а можно только их понять и ими овла­деть, то есть целе­на­прав­ленно исполь­зо­вать их дей­ствие. Напротив, утра­чи­вают свою силу осо­бен­ные законы капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства, высту­па­ю­щие как сле­пые законы при­роды, пока обще­ство их не пой­мёт. С устра­не­нием капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства утра­чи­вает тем самым свою силу осо­бен­ный есте­ствен­ный закон суще­ство­ва­ния обще­ства, харак­тер­ный для такого про­из­вод­ства, а не общие законы при­роды, дей­ствие кото­рых рас­про­стра­ня­лось и будет рас­про­стра­няться и на обще­ство как часть природы.

Из этого сле­дует, что выводы этих иссле­до­ва­ний не дают ни еди­ной при­чины мето­до­ло­ги­че­ски изме­нять те поня­тия при­род­ной зако­но­мер­но­сти или зако­но­мер­но­сти в обще­стве, исполь­зуя кото­рые, Маркс и Энгельс под­сту­па­лись к иссле­до­ва­нию обще­ствен­ных явлений.

Природа и сознание

Завершая, можно было бы доба­вить, что осно­ва­ние мето­до­ло­ги­че­ского раз­ли­чия лежит в том, что в при­роде нет созна­ния50 , в то время как в исто­рии люди дей­ствуют как осо­зна­ю­щие свою цель суще­ства. Это раз­ли­чие раз­ра­бо­тал Энгельс в своей работе «Людвиг Фейербах» и осо­бенно тща­тельно в неко­то­рых пись­мах; его рас­суж­де­ния дают воз­мож­ность ещё лучше понять мето­до­ло­ги­че­ское отно­ше­ние исто­ри­че­ского мате­ри­а­лизма к этому вопросу. Хотя в исто­рии и дей­ствуют люди, руко­вод­ству­ю­щи­еся теми или иными пла­нами, это никак не меняет того, что внут­рен­ние общие законы гос­под­ствуют над ходом исто­рии. Столкновения инди­ви­ду­аль­ных поступ­ков при­во­дят к поло­же­нию, «совер­шенно ана­ло­гич­ному тому, кото­рое гос­под­ствует в лишён­ной созна­ния при­роде»51 . Можно доба­вить: именно с мето­до­ло­ги­че­ской сто­роны необ­хо­димо их счи­тать ана­ло­гич­ными, несмотря на зна­чи­тель­ные раз­ли­чия в конкретике. 

Энгельс в этой связи уде­ляет основ­ное вни­ма­ние ана­ло­гии между ходом при­род­ного про­цесса и ходом исто­ри­че­ских про­цес­сов. До пол­ной, содер­жа­тель­ной мысли, диалектико-​материалистического взгляда на созна­ние можно дойти, только при­ни­мая во вни­ма­ние ряд иных выво­дов отно­си­тельно общих поло­же­ний, кото­рые гос­под­ствуют над бытием и созна­нием. Они отправ­ляют нас в область фило­соф­ских основ марк­сизма (слово «фило­соф­ские» здесь берётся в узком познавательно-​теоретическом смысле). В этой связи нельзя упус­кать из вни­ма­ния, что весь ана­лиз Марксовых и Энгельсовых иссле­до­ва­ний об отно­ше­ниях при­роды и обще­ства, кото­рый мы пыта­лись при­ве­сти в поря­док в систе­ма­ти­че­ской раз­ра­ботке, не каса­ется познавательно-​теоретических вопро­сов мате­ри­а­лизма и иде­а­лизма. Было бы, конечно, невоз­можно про­во­дить эту раз­ра­ботку без мате­ри­а­ли­сти­че­ской науки позна­ния, или, если точ­нее, без мате­ри­а­ли­сти­че­ского взгляда на позна­ние, кото­рый не явля­ется более тео­рией позна­ния в ста­ром зна­че­нии слова. Однако совсем иное дело — иссле­до­вать отно­ше­ния при­роды и обще­ства на этом осно­ва­нии, а уж тем более — про­во­дить подоб­ные иссле­до­ва­ния как таковые.

Зомбарт про Марксово понимание закона

Сколь про­сты — просто-​таки само­оче­видны — эти Марксовы и Энгельсовы утвер­жде­ния об отно­ше­нии закона при­роды и обще­ствен­ного закона с ком­му­ни­сти­че­ской точки зре­ния, столь же они неоче­видны для бур­жу­аз­ного разума. Эту неспо­соб­ность бур­жу­аз­ного разума понять марк­сист­скую кон­цеп­цию лучше всего демон­стри­руют выводы Вернера Зомбарта насчёт Марксова пони­ма­ния закона.

Зомбарт цити­рует не менее чем на четы­рёх густо отпе­ча­тан­ных стра­ни­цах мысли Маркса и Энгельса, ото­бран­ные им из «Капитала» и дру­гих работ, дока­зы­вая, что Марксово пони­ма­ние зако­но­мер­но­сти имеет раз­ные зна­че­ния, что оно имеет в себе мета­фи­зи­че­ские эле­менты, что «учи­тель в бес­счёт­ном числе слу­чаев гово­рит о законе там, где нет даже состава закона в каком-​либо смысле»52

Что до цитат, то они ука­зы­вают только на под­чёрк­ну­тый нами факт того, что Маркс и Энгельс берут во вни­ма­ние в своих утвер­жде­ниях раз­ные вза­и­мо­связи, вза­и­мо­от­но­ше­ния вещей и поня­тий, в кото­рых про­яв­ля­ется про­блема закона. Из-​за того, что Зомбарт не видит внут­рен­ней связ­но­сти марк­сист­ского метода, ему мере­щится бес­по­ря­док в этих раз­лич­ных фор­му­ли­ров­ках, в то время как на деле он лишь цити­рует бес­по­ря­дочно. Ведь оче­видно, что основ­ной его целью, как и для его пред­ше­ствен­ни­ков в обла­сти кри­тики Маркса, явля­ется обна­ру­же­ние про­ти­во­ре­чий с формально-​логической точки зре­ния. В чём состоит про­ти­во­ре­чи­вость? Маркс и Энгельс пред­став­ляли себе зако­но­мер­ность в опре­де­лён­ном смысле иде­а­ли­сти­че­ской, сле­до­ва­тельно, суто­кон­струк­тив­ної53 . С дру­гой сто­роны, Маркс и Энгельс берут поня­тие закона при­роды, «оче­видно, не в рас­смат­ри­ва­е­мом есте­ство­вед­че­ском, а в онто­ло­ги­че­ском пони­ма­нии». Зомбарт назы­вает это мета­фи­зи­кой Маркса. 

Тут ему про­тя­ги­вают руку54 новей­шие номи­на­ли­сти­че­ские есте­ство­вед­че­ские трак­товки поня­тия закона, а именно праг­ма­тизм, кон­вен­ци­о­на­лизм, махизм и тео­рия иде­аль­ных типов Макса Вебера. Надо ска­зать, едва ли Зомбарт в своих поис­ках про­ти­во­ре­чий мог бы найти про­ти­во­ре­чие больше. 

Две тенденции буржуазной науки

На деле всё обстоит так: в бур­жу­аз­ной науке мы встре­чаем, как и во мно­гих дру­гих слу­чаях, две до опре­де­лён­ной меры про­ти­во­ре­ча­щие друг другу тен­ден­ции. Одна, а именно тен­ден­ция ран­ней бур­жу­аз­ной {поли­ти­че­ской} эко­но­мии, состоит в том, что пре­хо­дя­щие исто­ри­че­ские законы бур­жу­аз­ного спо­соба про­из­вод­ства счи­та­ются за веч­ные законы при­роды, а тем самым — за непри­кос­но­вен­ные идолы. Эта тен­ден­ция выли­ва­ется в нату­ра­ли­сти­че­скую социо­ло­гию на про­тя­же­нии всего её раз­ви­тия в XIX веке. 

Другое, про­ти­во­по­лож­ное этому, направ­ле­ние в бур­жу­аз­ной социо­ло­гии и [поли­ти­че­ской] эко­но­мии отри­цает зако­но­мер­ность исто­ри­че­ского раз­ви­тия вообще. Историческая наука, {поли­ти­че­ская} эко­но­мия не имеют своей зада­чей, да и не могут выявить зако­нов исто­ри­че­ского раз­ви­тия, они могут только опи­сы­вать и тол­ко­вать исто­ри­че­ский пере­ход в его отдель­ных, харак­тер­ных, осо­бен­ных чер­тах. (Это направ­ле­ния иде­а­ли­сти­че­ской бур­жу­аз­ной фило­со­фии исто­рии Зиммеля, Дильтея, Шпрангера с одной сто­роны и Виндельбанда и Риккерта с другой). 

Неудивительно, что пер­вая форма бур­жу­аз­ной идео­ло­гии при­зна­ния исто­ри­че­ских зако­нов зако­нами при­роды гос­под­ство­вала пре­иму­ще­ственно в сере­дине девят­на­дца­того сто­ле­тия, тогда как вто­рая форма тол­ко­ва­ния поня­тия закона пре­об­ла­дает в конце девятнадцатого-​начале два­дца­того века. Первое направ­ле­ние соот­вет­ствует эпохе подъ­ёма бур­жу­а­зии (что, опять же, не сле­дует сме­ши­вать с эпо­хой борьбы бур­жу­а­зии за власть с фео­даль­ными обще­ствен­ными клас­сами). Если в эту эпоху бур­жу­а­зия про­воз­гла­сила законы сво­его соб­ствен­ного про­из­вод­ства зако­нами при­роды, чтобы сверг­нуть фео­даль­ный обще­ствен­ный поря­док, то в сере­дине девят­на­дца­того сто­ле­тия, когда бур­жу­а­зия уже стала кон­сер­ва­тив­ной, речь пошла про то, чтобы власть во имя этих зако­нов при­роды удер­жи­вать и уве­ко­ве­чи­вать. В два­дца­том сто­ле­тии исче­зает поня­тие закона, а на его место при­хо­дит уче­ние про типы (типо­ло­гия), бур­жу­аз­ная идео­ло­гия отка­зы­ва­ется от веры, ста­но­вится ниги­ли­сти­че­ской, скеп­ти­че­ской, отбра­сы­вает поня­тие закона. Невозможно дать здесь подроб­ную харак­те­ри­стику этого слож­ного про­цесса, кото­рый, в конеч­ном счёте, содер­жит в себе и опре­де­лён­ные пози­тив­ные моменты, так же как и про­цесс [раз­ви­тия] естественно-​научной мето­до­ло­гии. Во вся­ком слу­чае, марк­сист­ская кри­тика бур­жу­аз­ной социо­ло­гии стоит тут перед пол­но­стью новыми задачами. 

Вернёмся к Зомбарту. Не имеют цены его выводы каса­емо закона при­роды в обще­стве. Зомбарт гово­рит (стр. 212) про взгляд, в соот­вет­ствии с кото­рым Маркс и Энгельс огра­ни­чи­вают есте­ствен­ную зако­но­мер­ность только обла­стью совре­мен­ной исто­рии или даже, пожа­луй, исто­ри­че­ской эпохи капитализма. 

«Этот взгляд я нико­гда не мог рас­смат­ри­вать до конца ува­жи­тельно. Я все­гда его счи­тал неле­пой шут­кой: это была бы зако­но­мер­ность, кото­рую, исполь­зуя Шопенгауэровский образ, можно было бы задер­жать, как извоз­чика, на любом, пер­вом попав­шемся месте: либо чело­ве­че­ское обще­ство явля­ется частью при­роды и под­чи­ня­ется зако­нам при­роды, и в таком слу­чае эти законы дей­ствуют все­гда, либо, при­пи­сы­вая людям спо­соб­ность сво­бодно дей­ство­вать, мы должны непре­менно при­знать эту спо­соб­ность для исто­рии в целом. Славное утвер­жде­ние про „ска­чок“ из цар­ства при­род­ной необ­хо­ди­мо­сти в цар­ство сво­боды, кото­рая должна начаться с побе­дой про­ле­та­ри­ата — это бес­со­дер­жа­тель­ная дема­го­ги­че­ская фраза, кото­рая отно­сится к обла­сти соци­а­ли­сти­че­ской мифологии». 

«Можно согла­ситься с утвер­жде­нием о том, что обще­ствен­ные законы при­роды до сих пор не были известны и потому дей­ство­вали „всле­пую, силой, раз­ру­ши­тельно“, что они в буду­щем, укро­щён­ные, ста­нут на службу чело­ве­че­ству, как и законы вне­об­ще­ствен­ной при­роды55 . Но в таком слу­чае мы при­знаём, между тем, их даль­ней­шее суще­ство­ва­ние. Мысль о том, что закон при­роды, будучи познан­ным, пере­стаёт рабо­тать, бес­смыс­ленна» (с. 22). 

Либо, либо… формально-​логический невер­ный метод бур­жу­аз­ного обще­ст­во­зна­ния про­яв­ля­ется тут в чистом виде: 

  1. Зомбарт не понял ничего из глу­бо­ко­мыс­лен­ного выве­де­ния обще­ствен­ных зако­нов из товар­ной струк­туры и потому не видит ни малей­шей раз­ницы между веще­ствен­ным содер­жа­нием и фор­мой дей­ствия зако­нов при­роды; именно в таком ключе и сле­дует пони­мать все его попытки пока­зать, что Маркс в своих умо­за­клю­че­ниях при­бли­жа­ется к идеально-​типическим конструкциям.
  2. Никакого исто­ри­че­ского изме­не­ния для него не суще­ствует. Или люди были все­гда сво­бодны, или они не были нико­гда сво­бодны и, кроме того, не ста­нут сво­бодны: разве это не явная апо­ло­ге­тика бур­жу­аз­ного обще­ства? Или под­дер­жи­ва­ется ложь о том, что чело­век сво­бо­ден сего­дня и все­гда был сво­бо­ден, или отри­ца­ется воз­мож­ность того, чтобы он когда-​нибудь мог стать сво­бод­ным. Недаром цити­рует Зомбарт Шопенгауэра, фило­софа без­гра­нич­ной буд­дист­ской веч­но­сти. И неда­ром про­воз­гла­шает он утвер­жде­ние про пры­жок из цар­ства необ­хо­ди­мо­сти в цар­ство сво­боды дема­го­гией, посред­ством чего Зомбартово пре­одо­ле­ние марк­сизма даже в его выска­зы­ва­ниях отбра­сы­вает «чест­ную» форму вне­пар­тий­ной науки и демон­стри­рует себя как откры­тое воз­ве­ли­чи­ва­ние бур­жу­аз­ной идео­ло­гии. Возражения в послед­ней цитате про­тив тезиса о том, что законы при­роды, будучи познан­ными, пере­стают дей­ство­вать, осно­вы­ва­ются также на убо­гой неспо­соб­но­сти отли­чать законы при­роды, кото­рые отно­сятся ко всем при­род­ным явле­ниям, от есте­ствен­ных зако­нов суще­ство­ва­ния обще­ства, харак­тер­ных для капи­та­ли­сти­че­ского про­из­вод­ства. Зомбарт, без сомне­ния, про­чи­тал «Капитал» и тем отли­ча­ется от ряда своих бур­жу­аз­ных побра­ти­мов, кото­рые дошли лишь до пер­вого тома. Однако если они навер­няка не читали «Капитала», то Зомбарт своей кри­ти­кой марк­сист­ского поня­тия закона дока­зал, что он не понял про­чи­тан­ного, ибо не хотел его понимать.

Теория Отто Бауэра о законах природы

В сбор­нике («Der lebendige Marxismus», 1924) Отто Бауэр пред­став­ляет обшир­ную шту­дию56 «Über das Weltbild des Kapitalismus», где начи­нает новый поход про­тив мате­ри­а­лизма, поль­зу­ясь новыми сред­ствами, а также даёт важ­ные добав­ле­ния к теме «закон при­роды и есте­ство­зна­ние». Бауэровский взгляд важен, потому что он как раз раз­ра­ба­ты­вает ту точку зре­ния, согласно кото­рой есте­ство­зна­ние явля­ется идео­ло­гией, хотя мы и наста­и­ваем на том, что такой взгляд можно счи­тать лишь воз­мож­ным [той погляд, що його накрес­лено як мож­ли­вий, за яким при­ро­до­знав­ство є ідео­ло­гією]57 . Бауэр счи­тает мате­ри­а­лизм фило­со­фией капи­та­лизма: «Материализм — после­до­ва­тель­ная фило­со­фия системы сво­бод­ной кон­ку­рен­ции. В нём — в меха­ни­сти­че­ском взгляде на при­роду — исчер­пы­ва­юще дано всё зна­ние, кото­рое кроит мир по лека­лам капи­та­лизма» (стр. 431). Разве Отто Бауэр, зна­ток Маркса, не читал в «Святом Семействе» Марксовых заме­ча­ний про необ­хо­ди­мую связь мате­ри­а­лизма и ком­му­низма? Как и весь мате­ри­а­лизм, Бауэр счи­тает мате­ма­ти­че­ское есте­ство­зна­ние капи­та­ли­сти­че­ским порож­де­нием (Gebilde). Потому-​то Кант тоже при­ни­мает капи­та­ли­сти­че­ский взгляд на при­роду, согласно кото­рому, конеч­ный резуль­тат вся­кого опыта — это мате­ма­ти­че­ские законы дви­же­ния (к слову, было бы хорошо, если б Отто Бауэр вспом­нил: в каком неве­до­мом, но, воз­можно, доступ­ном ему самому, посмерт­ном кан­тов­ском про­из­ве­де­нии он это читал? В отпе­ча­тан­ных и доступ­ных кан­тов­ских рабо­тах, во вся­ком слу­чае, нельзя найти этого взгляда). 

Бауэр пишет:

«Теперь, когда рас­пад меха­ни­сти­че­ского взгляда на при­роду ото­брал базу у мате­ри­а­лизма, мы при­об­ре­таем кри­тич­ное отно­ше­ние супро­тив него. Только теперь пони­маем, что он был не чем иным, как про­ек­цией капи­та­ли­сти­че­ской кон­ку­рент­ной системы на все­лен­ную» (с. 462).

Вместо пере­хода от меха­ни­сти­че­ского взгляда на при­роду к диа­лек­ти­че­скому мате­ри­а­лизму, чего мы могли бы ожи­дать тут от марк­си­ста, австро­марк­сист Отто Бауэр неиз­бежно обра­ща­ется к Маху, кото­рому, по его сло­вам, мы обя­заны лик­ви­да­цией (Auflösung) меха­ни­сти­че­ского взгляда на природу.

Однако Бауэр захо­дит ещё дальше Маха. В то время как, согласно мысли Маха, законы при­роды являют собой сред­ства для упо­ря­до­че­ния нашего опыта наи­бо­лее целе­со­об­раз­ным и эко­ном­ным обра­зом, то, «согласно мысли Бауэра», «Не упо­ря­до­чи­вают законы при­роды и нашего опыта наи­бо­лее целе­со­об­разно и эко­номно, а делают это соот­вет­ственно осо­бым духов­ным потреб­но­стям того или иного обще­ствен­ного порядка, а в нём — потреб­но­стям опре­де­лён­ного класса» (стр. 464). Наконец, отно­ше­ние Маха к Марксу:

«Мах счи­тает зна­ние спо­со­бом упо­ря­до­че­ния нашего опыта наи­бо­лее про­стым обра­зом. Марксов взгляд на исто­рию ведёт нас к тому, чтобы счи­тать зна­ние спо­со­бом упо­ря­до­че­ния опыта так, как это лучше всего отве­чает наклон­но­стям чело­века кон­крет­ного сосло­вия опре­де­лён­ного класса» (стр. 464). 

Бауэровы выводы про­ти­во­по­ложны Зомбартовым. Попытка испра­вить закон при­роды, попытка, кото­рую пред­при­ни­мала новей­шая иде­а­ли­сти­че­ская гно­сео­ло­гия субъ­ек­тив­ным путём, повто­ря­ется тут в виде будто бы объ­ек­тив­ного «марк­сист­ского исправ­ле­ния поня­тия закона». После наших выше­при­ве­дён­ных выво­дов ста­но­вится лиш­ней подроб­ная кри­тика бау­э­ров­ского взгляда. Понятие есте­ство­зна­ния, что мере­щится Отто Бауэру, как и вообще его поня­тие науки, кото­рое наи­луч­шим обра­зом отве­чает наклон­но­стям опре­де­лён­ного класса, более не имеет ничего общего с марк­сиз­мом. В чём заклю­ча­ется немарк­сист­ское пони­ма­ние науки Бауэром? Глубокая веще­ствен­ная связь, о нали­чии кото­рой между инте­ре­сами про­ле­та­ри­ата и науки заяв­ляет марк­сизм, заклю­ча­ется в том, что инте­ресы про­ле­та­ри­ата сов­па­дают с инте­ре­сами науки, в то время как для каж­дого иного класса клас­со­вые инте­ресы поз­во­ляют лишь условно познать науч­ную истину58 , и на опре­де­лён­ной сту­пени они тор­мо­зят раз­ви­тие науки. Отто Бауэр умал­чи­вает, что марк­сизм уста­нав­ли­вает такую прин­ци­пи­аль­ную про­ти­во­по­лож­ность между про­ле­та­ри­а­том и всеми про­чими клас­сами. Для капи­та­лизма наука — бес­спорно, сред­ство, источ­ник при­были, как и всё для него — только источ­ник при­были. И совсем не слу­чайно про­би­ва­ется капи­та­ли­сти­че­ский звук в выра­же­нии, кото­рое выбрал Бауэр. Для про­ле­та­ри­ата наука — нечто иное, и то, что мы должны счи­тать науку фун­да­мен­том соци­а­лизма, также отве­чает не наклон­но­стям про­ле­та­ри­ата, а только его всемирно-​историческим зада­чам. Корень бау­э­ров­ской фаль­си­фи­ка­ции марк­сизма лежит, в конеч­ном счёте, в том, что он не спо­со­бен уяс­нить себе посреди капи­та­ли­сти­че­ского обще­ствен­ного уклада моменты, кото­рые ука­зы­вают на буду­щее этого уклада. Будучи неспо­со­бен к этому в прак­тике, не пони­мая тут кри­зиса капи­та­лизма, сей австрий­ский марк­сист дока­зы­вает, что он недо­тёпа также и в теории. 

Если смот­реть с тео­ре­ти­че­ской сто­роны, Бауэр дошёл, как и ряд новей­ших есте­ство­ве­дов, от кри­зиса реля­ти­визма, на смену кото­рому при­шёл кри­зис меха­ни­сти­че­ского взгляда на при­роду, не до диа­лек­ти­че­ского мате­ри­а­лизма, а до агно­сти­цизма, кото­рый у него при­об­ре­тает ещё будто бы марк­сист­скую нотку, в отли­чие от иде­а­ли­сти­че­ских тео­ре­ти­ков позна­ния. Это воз­вра­ще­ние реля­ти­вист­ского кри­зиса, однако, во вся­ком слу­чае, явля­ется симп­то­мом вре­мени. Тем важ­нее то, что Энгельс пред­ви­дел это воз­вра­ще­ние своим гени­аль­ным взгля­дом и счи­тал пер­вые его про­яв­ле­ния у Вернера Зомбарта и Конрада Шмидта доста­точно важ­ными, чтобы открыто высту­пить про­тив них. 

Закон и фикция

Итак, мы выяс­нили отно­ше­ние закона при­роды и обще­ствен­ного закона. Теперь — в связи с про­бле­мой зако­но­мер­но­сти — нам ещё необ­хо­димо при­нять во вни­ма­ние опре­де­лён­ные пояс­не­ния со сто­роны Маркса и Энгельса отно­си­тельно при­роды обще­ствен­ных зако­нов и иссле­до­вать, не моди­фи­ци­руют ли эти даль­ней­шие пояс­не­ния выше­при­ве­дён­ные выкладки каса­тельно отно­ше­ния при­род­ной зако­но­мер­но­сти к общественной. 

Закон и тенденция

Маркс пишет по поводу закона тен­ден­ции нормы при­были к понижению: 

«…про­ти­во­дей­ству­ю­щие вли­я­ния, кото­рые ослаб­ляют и пара­ли­зуют дей­ствие общего закона и при­дают ему харак­тер лишь тен­ден­ции, почему мы и назвали пони­же­ние общей нормы при­были только тен­ден­цией к пони­же­нию»59 .

Маркс под­черк­нул тут, как и в дру­гих местах60 , то обсто­я­тель­ство, что дей­ствие все­об­щего закона натал­ки­ва­ется на пре­пят­ствия или бывает ослаб­лено. На наш взгляд, к этому нужно ска­зать: эти заме­ча­ния чрез­вы­чайно важны для того, чтобы покон­чить с опре­де­лён­ным вечно повто­ря­е­мым бур­жу­аз­ным воз­ра­же­нием марк­сизму со сто­роны тех, у кого глу­бо­чай­шая муд­рость, кото­рую они могут выдать, заклю­ча­ется в том, что законы, уста­нов­лен­ные Марксом, будто бы не соот­вет­ствуют дей­стви­тель­но­сти. Эти заме­ча­ния ука­зы­вают на то, что сам Маркс вполне пони­мал это поло­же­ние дел, однако был также спо­со­бен про­де­мон­стри­ро­вать при­чины, чего нельзя ска­зать про его бур­жу­аз­ных кри­ти­ков. Однако, что до отно­ше­ния закона при­роды и обще­ствен­ного закона, эти пояс­не­ния не обо­зна­чают ника­кого нового момента, кото­рый добав­лял бы к выше­при­ве­дён­ным выво­дам каких-​либо мето­до­ло­ги­че­ских неожи­дан­но­стей. Ведь и в про­цес­сах при­роды законы не осу­ществ­ля­ются с абсо­лют­ной чёт­ко­стью, про­тив зако­нов дей­ствуют ещё и иные законы, раз­лич­ные вли­я­ния пере­се­ка­ются, и законы, отра­жа­ю­щие коли­че­ствен­ные вза­и­мо­дей­ствия, также пред­став­ляют собой лишь «иде­аль­ный слу­чай», как гово­рит попутно Маркс про иде­аль­ную пере­се­ка­е­мость в эко­но­ми­че­ских зако­нах. Можно, зна­чит, было бы с таким же пра­вом назвать законы есте­ство­зна­ния и тен­ден­ци­ями: во вся­ком слу­чае, это ничего не меняет в мето­до­ло­ги­че­ском плане для этого отно­ше­ния между зако­нами при­роды и обще­ствен­ным законом. 

Среди при­чин, из-​за кото­рых законы эко­но­мики лишь при­бли­зи­тельно про­яв­ля­ются в реаль­но­сти, здесь Маркс назы­вает только про­ти­во­дей­ству­ю­щие вли­я­ния. Однако снова был бы пол­но­стью недо­ста­точ­ным метод «доволь­ство­ваться отдель­ными местами и не рас­смат­ри­вать выво­дов в целост­но­сти, чтобы понять мысль в целом, раз­ви­тую мысль марк­сизма». В одном чрез­вы­чайно важ­ном письме, пока ещё вообще не исполь­зо­ван­ном для выяс­не­ния фило­соф­ских основ марк­сизма, Фридрих Энгельс выска­зы­ва­ется про вза­и­мо­от­но­ше­ния поня­тий «закон» и «фик­ция». Эти сооб­ра­же­ния допол­няют марк­сист­скую харак­те­ри­стику эко­но­ми­че­ских зако­нов. Поводом для этого стала работа Конрада Шмидта, кото­рый назвал закон сто­и­мо­сти научно-​необходимой61 фик­цией при­мерно в том смысле, в кото­ром Кант назвал суще­ство­ва­ние бога тре­бо­ва­нием прак­ти­че­ского разума, или, подроб­нее, мы могли бы сего­дня доба­вить — в том смысле, в кото­ром фило­со­фия как бы («Als ob») про­воз­гла­шает законы, кате­го­рии, поня­тия фикциями. 

Энгельс пишет: 

«Ваши упрёки по адресу закона сто­и­мо­сти отно­сятся ко всем поня­тиям, рас­смат­ри­ва­е­мым с точки зре­ния дей­стви­тель­но­сти. Тождество мыш­ле­ния и бытия, выра­жа­ясь по-​гегелевски, вполне соот­вет­ствует Вашему при­меру с кру­гом и мно­го­уголь­ни­ком. Иначе: то и дру­гое, поня­тие о вещи и ее дей­стви­тель­ность, дви­жутся вме­сте, подобно двум асимп­то­там, посто­янно при­бли­жа­ясь друг к другу, однако нико­гда не сов­па­дая. Это раз­ли­чие между обо­ими именно и есть то раз­ли­чие, в силу кото­рого поня­тие не есть прямо и непо­сред­ственно дей­стви­тель­ность, а дей­стви­тель­ность не есть непо­сред­ственно поня­тие этой самой дей­стви­тель­но­сти. По той при­чине, что поня­тие имеет свою сущ­ност­ную при­роду, что оно, сле­до­ва­тельно, не сов­па­дает прямо и явно (prima facie) с дей­стви­тель­но­стью, из кото­рой только оно и может быть выве­дено, по этой при­чине оно все­гда всё же больше, чем фик­ция; разве что Вы объ­явите все резуль­таты мыш­ле­ния фик­ци­ями, потому что дей­стви­тель­ность соот­вет­ствует им лишь весьма кос­венно, да и то лишь в асимп­то­ти­че­ском при­бли­же­нии». 

«…все они [Экономические законы. — LC] не имеют иной реаль­но­сти, кроме как в при­бли­же­нии, в тен­ден­ции, в сред­нем, но не в непо­сред­ствен­ной дей­стви­тель­но­сти. Это про­ис­хо­дит отча­сти потому, что их дей­ствие пере­кре­щи­ва­ется с одно­вре­мен­ным дей­ствием дру­гих зако­нов, отча­сти же и вслед­ствие их при­роды как понятий». 

«…един­ство поня­тия и явле­ния высту­пает как про­цесс по суще­ству бес­ко­неч­ный, и тако­вым оно явля­ется в дан­ном слу­чае, как и во всех дру­гих»62

Энгельс гово­рит далее, что даже гос­под­ству­ю­щие в есте­ство­зна­нии поня­тия не явля­ются ника­кими фик­ци­ями, хотя они отнюдь не все­гда сов­па­дают с дей­стви­тель­но­стью. Согласно заме­ча­ниям Каутского63 , Энгельс неза­долго до своей смерти напи­сал ещё одну работу про фик­цию, обра­щён­ную про­тив Конрада Шмидта и Вернера Зомбарта. Каутский гово­рит, что руко­пись была, к сча­стью, най­дена среди лите­ра­тур­ного насле­дия и вскоре будет отпе­ча­тана при изда­нии этого насле­дия. При этом, как и целый ряд иных реши­тельно важ­ных работ Маркса и Энгельса, этот труд про фик­цию социал-​демократические хра­ни­тели насле­дия не пре­дали огласке. Остаётся наде­яться, что това­рищ Рязанов вскоре сде­лает доступ­ной нам в том числе и эту работу64 . 

Из всех важ­ных мыс­лей Энгельсова письма обра­тим вни­ма­ние только на важ­ный пункт отно­си­тельно нашей про­блемы. Энгельс добав­ляет тут ко вли­я­ниям, кото­рые опи­сал Маркс в опре­де­лён­ной связи, ещё одну даль­ней­шую при­чину откло­не­ния зако­нов от дей­стви­тель­но­сти. Эта при­чина заклю­ча­ется в том, что законы явля­ются поня­ти­ями, чем опре­де­ля­ется то, что при­рода обще­ствен­ных зако­нов скрыта за фор­му­ли­ров­ками поня­тий [чим визна­чено при­роду сус­піль­них законів за фор­му­лю­вання понять]65 . Это раз­ли­чие между двумя точ­ками зре­ния, с кото­рых можно рас­смат­ри­вать закон (с одной сто­роны — как объ­ек­тив­ные вза­и­мо­от­но­ше­ния дей­стви­тель­но­сти, с дру­гой — как поня­тие), пол­но­стью под­твер­ждает ана­лиз выше­из­ло­жен­ного пони­ма­ния закона при­роды. И, если рас­смат­ри­вать всё также с этой сто­роны, выхо­дит, что поня­тия есте­ство­зна­ния и обще­ст­во­зна­ния не обна­ру­жи­вают ника­ких прин­ци­пи­аль­ных раз­ли­чий {в харак­тере закона как поня­тия}. В обоих слу­чаях речь идёт про пра­виль­ное уяс­не­ние чело­ве­ком поня­тия закона. 

Послесловие

Вопрос о том, отде­лены ли друг от друга мето­до­ло­ги­че­ски есте­ство­зна­ние и обще­ст­во­зна­ние, позна­ние при­роды и позна­ние обще­ства, явля­ется не только тео­ре­ти­че­ским: он очень глу­боко каса­ется всего нашего миро­воз­зре­ния, а с ним — и основ нашей поли­ти­че­ской практики.

Единство есте­ство­вед­че­ского и обще­ство­вед­че­ского метода для Маркса и Энгельса сле­дует из един­ства при­роды и обще­ства. Земное, посю­сто­рон­нее, мате­ри­а­ли­сти­че­ское миро­воз­зре­ние Маркса и Энгельса не знает ника­кого транс­цен­ден­тизма, не только мета­фи­зи­че­ского, но и мето­до­ло­ги­че­ского, во взгляде на при­роду. Для этого миро­воз­зре­ния ни при­рода не явля­ется чем-​то поту­сто­рон­ним, чужим, ни созна­ние — чем-​то недей­стви­тель­ным, таким, что нахо­дится вне при­роды. Единство чело­века с при­ро­дой — основа мате­ри­а­ли­сти­че­ского миро­воз­зре­ния. Энгельс в руко­писи «Роль труда в про­цессе пре­вра­ще­ния обе­зьяны в чело­века», сохра­нив­шейся в его архиве, дока­зы­вает, что это един­ство ста­но­вится всё тес­нее бла­го­даря естественно-​научному про­грессу и что гос­под­ство чело­века над при­ро­дой на деле ведёт к этому един­ству. Итак, на каж­дом шагу мы встре­чаем напо­ми­на­ния о том, что мы совсем не власт­вуем над при­ро­дой, как некто сто­я­щий вне неё, как, бывает, заво­е­ва­тель власт­вует над чужим наро­дом, а, напро­тив, при­над­ле­жим к при­роде телом, кро­вью и моз­гом, пре­бы­ваем в ней; о том, что вся наша власть над ней заклю­ча­ется в том, чтобы уметь уяс­нить ранее всех дру­гих существ её законы и пра­вильно их при­ме­нить. Далее Энгельс гово­рит, что про­гресс есте­ствен­ных наук делает воз­мож­ным для нас также пони­ма­ние даль­ней­ших при­род­ных послед­ствий нашего обык­но­вен­ного про­из­вод­ствен­ного труда. И чем более будет при­хо­дить такое пони­ма­ние, тем более люди будут не только чув­ство­вать своё един­ство с при­ро­дой, но и осо­зна­вать это единство.


Перевели с немец­кого на укра­ин­ский В. Бойко и Я. Белкот

Нашли ошибку? Выделите фраг­мент тек­ста и нажмите Ctrl+Enter.

Примечания

  1. Маркс К. Капитал, том I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 10.
  2. Маркс К. Капитал, том I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 6.
  3. Прим. LC: Фогараши имеет в виду совре­мен­ную ему прак­тику упо­треб­ле­ния слова в обще­ствен­ных дис­кус­сиях, в т. ч. вне марк­сист­ской среды, а не новое, более акту­аль­ное зна­че­ние слова.
  4. Такое опре­де­ле­ние идео­ло­гии сего­дня не явля­ется обще­при­ня­тым в марк­сизме. Несмотря на то, что Энгельс дей­стви­тельно пони­мал идео­ло­гию как лож­ное созна­ние, в совре­мен­ном марк­сизме отно­ше­ние к идео­ло­гии стало не столь одно­знач­ным.
    В совре­мен­ном марк­сист­ском пони­ма­нии идео­ло­гия — это система взгля­дов и идей, в кото­рых осо­зна­ются и оце­ни­ва­ются отно­ше­ния людей к дей­стви­тель­но­сти и друг к другу, соци­аль­ные про­блемы и кон­фликты, а также содер­жатся цели (про­граммы) соци­аль­ной дея­тель­но­сти, направ­лен­ной на закреп­ле­ние или изме­не­ние (раз­ви­тие) дан­ных обще­ствен­ных отно­ше­ний. Развивая марк­сово уче­ние об идео­ло­гии как лож­ном созна­нии, В. И. Ленин рас­ши­рил поня­тие идео­ло­гии, введя кате­го­рию «науч­ной идео­ло­гии» и ука­зав, что в пред­ше­ство­вав­ших марк­сизму систе­мах идео­ло­гии име­лись науч­ные эле­менты, но лишь марк­сизм в под­лин­ном смысле явля­ется науч­ной идео­ло­гией.
    Идеология все­гда слу­жит пра­вя­щему классу; есте­ственно, в капи­та­ли­сти­че­ском обще­стве она не может пока­зы­вать ту кар­тину мира, кото­рая будет невы­годна капи­та­ли­стам.
    В соци­а­ли­сти­че­ском обще­стве идео­ло­гия также будет при­сут­ство­вать, но будет играть на руку про­ле­та­ри­ату. И здесь стоит отме­тить одно важ­ное отли­чие: про­ле­та­риат, в отли­чие от бур­жу­а­зии, заин­те­ре­со­ван именно в рас­про­стра­не­нии истин­ной кар­тины мира. Поэтому идео­ло­гия при соци­а­лизме не будет обма­ном тру­дя­щихся; наобо­рот, она ста­нет наи­бо­лее быст­рым и эффек­тив­ным сред­ством при­об­ще­ния рабо­чих к дости­же­ниям науки и тех­ники.
    Таким обра­зом, идео­ло­гия при соци­а­лизме начи­нает терять своё содер­жа­ние как лож­ная форма созна­ния. Она посте­пенно пере­стаёт быть идео­ло­гией по содер­жа­нию и остав­ляет себе только форму легко усва­и­ва­е­мого мас­сами тезис­ного зна­ния. Подавать мас­сам зна­ние в идео­ло­ги­че­ской форме — удоб­ный инстру­мент про­па­ганды в усло­виях низ­кого уровня обра­зо­ван­но­сти масс. По мере роста обра­зо­ван­но­сти масс, вовле­че­ния их в поли­тику и раз­ви­тия СМИ идео­ло­гия как инстру­мент про­па­ганды должна отми­рать.
  5. Энгельс — Францу Мерингу, 14 июня 1893 г. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 39., с. 83.
  6. Прим. LC: ссылка дана пред­по­ло­жи­тельно, так пря­мой цитаты здесь нет и сверка затруд­нена. В ори­ги­нале дана ссылка на стра­ницу 140, по-​видимому, немец­кого изда­ния.
  7. Прим. LC: мы счи­таем, что фор­му­ли­ровка Фогараши неудачна. Недостаточно ука­зать на обще­ство как на часть при­роды: важно под­черк­нуть именно диа­лек­тику отно­ше­ния обще­ства и при­роды. Несмотря на то, что при­рода и обще­ство все­гда суще­ствуют в един­стве, на что ука­зы­вает Фогараши, обще­ство своим суще­ство­ва­нием про­ти­во­по­став­ляет себя осталь­ной при­роде. Общество раз­ви­ва­ется, про­ти­во­по­став­ляя себя при­роде, изме­няя её и борясь с ней. Природа же не только пас­сивно вос­при­ни­мает воз­дей­ствия чело­века, но и, в свою оче­редь, изме­ня­ется гло­бально, вынуж­дая обще­ство при­спо­саб­ли­ваться к новым при­род­ным усло­виям. Из этой борьбы каж­дую секунду воз­ни­кает раз­ви­тие как обще­ства, так и при­роды.
    Но этим диа­лек­тика не исчер­пы­ва­ется. Общество само на опре­де­лён­ном этапе ста­но­вится внут­ренне про­ти­во­ре­чи­вым, когда порож­дает раз­де­ле­ние труда, отно­ше­ния соб­ствен­но­сти и борьбу клас­сов. Уже это внут­рен­нее для обще­ства про­ти­во­бор­ство ста­но­вится дви­га­те­лем раз­ви­тия обще­ства, изме­няя вме­сте с тем и харак­тер про­ти­во­бор­ства обще­ства и при­роды.
  8. Прим. LC: Фогараши, веро­ятно, под­ра­зу­ме­вает под дои­сто­ри­че­ской сту­пе­нью раз­ви­тия тот период, когда пер­во­быт­ные люди ещё не выра­бо­тали устой­чи­вых форм орга­ни­за­ции труда и, сле­до­ва­тельно, ещё не сло­жи­лись про­из­вод­ствен­ные отно­ше­ния между людьми. Осмысление этих сло­жив­шихся позд­нее отно­ше­ний же стало «являться про­бле­мой» в том смысле, что оно яви­лось каче­ствен­ным скач­ком в раз­ви­тии чело­ве­че­ского созна­ния.
  9. Прим. LC: Фогараши, по-​видимому, имеет в виду, что на ран­них эта­пах раз­ви­тия обще­ства люди вос­при­ни­мали отно­ше­ния не на таком высо­ком уровне раз­ви­тия абстракт­ного мыш­ле­ния, кото­рый поз­во­лял бы созда­вать слож­ные кар­тины чело­ве­че­ских вза­и­мо­от­но­ше­ний, как это стало воз­мож­ным позд­нее. Развитие обще­ства при­вело к появ­ле­нию раз­лич­ных форм осмыс­ле­ния обще­ствен­ных отно­ше­ний, кото­рые в итоге выли­лись в появ­ле­ние идео­ло­гии.
  10. Прим. LC: она же — чет­вёр­тый том «Капитала».
  11. Маркс К. Теории при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 279.
  12. Прим. LC: по-​видимому, речь здесь идёт только о фун­да­мен­таль­ных при­род­ных зако­но­мер­но­стях, а не о кон­крет­ных пред­ме­тах и явле­ниях в при­роде.
  13. Прим. LC: по-​видимому, речь о про­ти­во­по­став­ле­нии: а) фор­ми­ро­ва­ния пред­став­ле­ний о мире непо­сред­ственно на основе чув­ствен­ного опыта, кото­рый про­ис­хо­дил слу­чайно (сам собой, хао­тично) по ходу жизни людей, как это про­ис­хо­дит и у живот­ных; б) спе­ци­ально «искус­ственно» орга­ни­зо­ван­ного, систе­ма­ти­че­ского, с опре­де­лён­ным мето­дом, изу­че­ния мира.
  14. Маркс К. Теории при­ба­воч­ной сто­и­мо­сти. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 279.
  15. Энгельс — Марксу, 14 июля 1858 г. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 29, с. 275-277.
  16. Энгельс — Конраду Шмидту, 1 июля 1891 г. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 38, с. 108-110.
  17. Прим. LC: т. е. можно было бы поду­мать, что более общие законы каче­ственно отличны от более част­ных, но на деле это не так.
  18. Маркс К. Капитал, том I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 6.
  19. Прим. перев.: в ори­ги­нале — «Пезанкаре».
  20. Прим. LC: тако­вым явля­ется, напри­мер, идео­ло­гия, как её пони­мал Энгельс.
  21. Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. II, с. 387.
  22. Слова Маркса о цар­стве необ­хо­ди­мо­сти даны в кон­тек­сте отно­ше­ния чело­века и при­роды, поэтому необ­хо­ди­мо­сти Маркс про­ти­во­по­став­ляет «чело­ве­че­скую» кате­го­рию сво­боды. Но слова Фогараши о том, что при­рода исчер­пы­ва­ется обла­стью необ­хо­ди­мо­сти — это непра­во­мер­ное отвле­че­ние от диа­лек­тики «случайность-​необходимость» в сто­рону абсо­лю­ти­за­ции одной из сто­рон. Такая абсо­лю­ти­за­ция явля­ется пози­цией мета­фи­зи­че­ского детер­ми­низма. Читатель может озна­ко­миться с обсто­я­тель­ной кри­ти­кой дан­ной пози­ции в ста­тье Энгельса «Случайность и необ­хо­ди­мость» — части работы «Диалектика при­роды» (раз­дел «Заметки и фраг­менты» — под­раз­дел «Диалектика»). Кроме того, уже со вто­рой поло­вины XIX века кате­го­рия слу­чай­но­сти была пол­но­ценно вос­при­нята физи­кой в иссле­до­ва­нии моле­ку­ляр­ного дви­же­ния и пре­об­ра­зо­ва­ния энер­гии.
  23. Прим. LC: в ори­ги­нале, оче­видно, ошибка: напи­сано «ста­ти­сти­че­ские» — «ста­ти­стичні».
  24. Маркс К. «Капитал», том I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 516–527.
  25. Маркс К. Капитал, т. I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 152.
  26. Прим. LC: такой пере­вод исполь­зо­ван в клас­си­че­ском рус­ском пере­воде «Капитала». Здесь име­ется в виду соб­ственно пре­об­ра­зу­ю­щая при­роду дея­тель­ность в её био­ло­ги­че­ском содер­жа­нии, кото­рая явля­ется суще­ствен­ным видо­вым при­зна­ком чело­века, и, таким обра­зом, явля­ется есте­ствен­ной для чело­века. Слово «инстинк­тив­ный» сле­дует здесь пони­мать как сино­ним слов «био­ло­ги­че­ский», «при­род­ный» или «есте­ствен­ный».
  27. Прим. LC: инфор­ма­цию каса­емо раз­ли­че­ния веще­ства и формы см. в сле­ду­ю­щем пункте.
  28. Прим. LC: это зна­че­ние, тем не менее, Фогараши не изла­гает долж­ным обра­зом в ста­тье. На взгляд редак­ции LC, выра­же­ние оста­ётся недо­ста­точно ясным для пони­ма­ния.
  29. Маркс К. Капитал, т. I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 523.
  30. Маркс К. Капитал, т. I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 180.
  31. Маркс К. Капитал, т. I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 523.
  32. Прим. LC: это заме­ча­ние осо­бенно акту­ально в связи с нашим спо­ром с МРО «Молот». «Молот», как и целый ряд дру­гих марк­сист­ских групп, вуль­гарно вос­при­ни­мает мате­ри­аль­ное про­из­вод­ство только как про­из­вод­ство «веще­ствен­ных» това­ров. Однако на самом деле под этим под­ра­зу­ме­ва­ется гораздо более широ­кое поня­тие. К при­меру, това­ром могут быть и услуги певицы или так­си­ста, кото­рые не остав­ляют после себя ника­ких веще­ствен­ных пред­ме­тов.
  33. Прим. LC: тра­ди­ци­онно назва­ние этого труда пере­во­дится на рус­ский как «Сила и мате­рия», однако его дослов­ный пере­вод с немец­кого — «Сила и веще­ство».
  34. Маркс К. Капитал, том I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 553.
  35. Маркс К. Капитал, т. I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 82.
  36. Там же.
  37. Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец клас­си­че­ской немец­кой фило­со­фии. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21., с. 302.
  38. Прим. LC: ори­ги­наль­ный текст — «жоден атом при­род­ної матерії не вхо­дить — за сло­вами Маркса — у суб­стан­цію «міно­вої вар­то­сти» (мено­вой сто­и­мо­сти)». В рус­ском пере­воде исполь­зо­вана цитата из «Капитала» (том I, с. 56), где исполь­зо­ваны иные по зна­че­нию тер­мины.
  39. Прим. LC.: по-​видимому, име­ется в виду, что закон обще­ства не явля­ется неиз­мен­ным, т. к. носит на себе отпе­ча­ток исто­ри­че­ского раз­ви­тия.
  40. Прим. LC.: в послед­нем слу­чае речь идёт о при­пи­сы­ва­нии зако­нам поту­сто­рон­него и непо­зна­ва­е­мого харак­тера.
  41. Прим. LC.: под рав­но­ду­шием под­ра­зу­ме­ва­ется отсут­ствие какой бы то ни было сво­боды воли — законы сугубо кау­зальны и строго необ­хо­димы, потому и обла­дают неко­то­рой отстра­нён­но­стью, рав­но­ду­шием, дей­ствуя в форме внеш­ней необ­хо­ди­мо­сти.
  42. Маркс К., Заработная плата. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 6., с. 596-597.
  43. Маркс К. Капитал, т. I. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 85.
  44. Энгельс — Йозефу Блоху, 21[-22] сен­тября 1890 г. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 37., с. 396
  45. Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 282
  46. Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. II, с. 454.
  47. Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. II, с. 452-453.
  48. Маркс — Людвигу Кугельману, 11 июля 1868 г. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 32., с. 461.
  49. Прим. LC: в ори­ги­нале опе­чатка — «онто­ло­гії».
  50. Прим. LC: это утвер­жде­ние верно лишь в смысле отсут­ствия в при­роде как целом теле­о­ло­ги­че­ской целе­со­об­раз­но­сти, в смысле невоз­мож­но­сти атри­бу­тив­но­сти созна­ния любым фор­мам бытия.
  51. Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец клас­си­че­ской немец­кой фило­со­фии. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21., с. 306.
  52. Sombart W. Der proletarische Sozialismus («Marxismus»). — 1924. — Vol. І. — P. 196. (и далее).
  53. Прим. LC: точ­ный пере­вод этого слова неясен, пред­по­ла­га­ется зна­че­ние «кон­стру­и­ру­е­мой сугубо в созна­нии».
  54. Прим. LC: в ори­ги­нале — «пода­ють собi руку»; веро­ятно, ошибка пере­вода, свя­зан­ная с тем, что в немец­ком языке нет уни­вер­саль­ного воз­врат­ного место­име­ния «себе».
  55. Прим. LC: речь идёт о зако­нах уров­ней орга­ни­за­ции мате­рии ниже соци­аль­ного.
  56. Прим. LC: иссле­до­ва­ние.
  57. Прим. LC: по-​видимому, речь идёт о том, что автор ни в коем слу­чае не счи­тает т. зр. Бауэра вер­ной, но под­чёр­ки­вает в ней раци­о­наль­ное зерно.
  58. Прим. LC: в ори­ги­нале — «правду».
  59. Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 254.
  60. Напр., Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 176.
  61. Прим. LC: читай — оправ­дан­ной.
  62. Энгельс — Конраду Шмидту, 12 марта 1895 г. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 39, с. 353-358.
  63. Neue Zeit, 1895, т. II, с. 646.
  64. Прим. LC: к сожа­ле­нию, нам не уда­лось найти работу, о кото­рой идёт речь.
  65. Прим. LC: так или иначе име­ю­щими про­из­вод­ный харак­тер по отно­ше­нию к зако­нам как объ­ек­тив­ным отно­ше­ниям, кото­рые они выра­жают.