В мае этого года состоялся совместный съезд Марксистской Тенденции и Новых Красных (откола от Союза Марксистов), по итогам которого было объявлено об их объединении в Организацию коммунистов-интернационалистов (ОКИ). Свои идейные позиции они оформили в двух взаимосвязанных документах учредительного съезда: «Текущий момент и наши задачи» (резолюция съезда) и «Программа Организации коммунистов-интернационалистов». Здесь они, в частности, говорят, что необходимо «объединиться всем прогрессивным коммунистическим силам, стоящим на близких идейных и организационных позициях» (см. программа ОКИ, раздел «Почему нужна рабочая партия»). Попробуем разобрать их документы и рассмотреть, на базе близости каких позиций предлагается объединяться неравнодушным коммунистам. Посмотрим, возможно ли сегодня рассчитывать на переход количества в качество, о котором твердят эти товарищи.
Желаемое за действительное
Первый же раздел программы обещает посвятить нас в сущность кризиса в России и мире. Наряду с верными, но очевидными банальностями, указывающими на полупериферийное положение страны, урезание социальных гарантий и разрыв в уровне жизни между регионами, мы видим и первые сомнительные утверждения.
«Всё это вскрывает глубокий кризис режима.»
Кризис режима? Да ещё и глубокий? Товарищи будто бы забыли (или не знали), как выглядят настоящие кризисы. Кризис — это массы народа, выбрасываемые из привычного существования и всё сильнее политизирующиеся, это разрывы экономических цепочек, приводящие к разрушительным последствиям для экономики, это неспособность властей управлять в условиях вала противоречий и деградации политической системы. Примеры кризиса в государстве — это, скажем, Россия эпохи начала 1990-х или Югославия тех же лет. Да, сейчас мы видим системные проблемы, нарастающие во многих областях, наблюдаем даже попытку военного путча. Но вместе с тем мы видим, что население большинства российских регионов совершенно не интересуется политикой и продолжает — а самое главное, без особенных проблем может — вести привычную повседневную жизнь. А также то, что экономическая система оказалась достаточно устойчивой вопреки предсказаниям некоторых оппозиционеров насчёт быстрого краха в условиях санкций и вооружённого конфликта.
Более того, вообще не очень понятно: где товарищи из ОКИ видели капитализм без перечисленных ими проблем? Такого уже лет сто пятьдесят не бывало. По такой логике капитализм находится в кризисе всегда.
Но посмотрим, как ОКИ характеризуют настоящее в документе «Текущий момент и наши задачи»:
«Нарастающий и углубляющийся кризис капитализма в глобальных масштабах с неизбежностью вызвал обострение всех противоречий нынешнего общества. Кризис экономики и вспышки народного гнева на всех континентах всё более свидетельствуют о нарастающем кризисе буржуазных режимов. В этих условиях до крайности обострились межимпериалистические противоречия.»
Так, а что же в России? Авторы пишут:
«В публичной политической жизни страны наблюдается застой, при этом внутри правящего класса противоречия, наоборот, обостряются. Все парламентские политические партии сплотились, полностью поддерживая правительство. Дума штампует реакционные и репрессивные законы, оказывает всяческую помощь и поддержку мультимиллионерам.»
Неужели сами составители документа не заметили, что у них противоречат друг другу два соседних предложения? У нас застой, при котором противоречия внутри правящего класса обостряются, но все сплотились и поддерживают правительство?
Достаточно ли у нас оснований для всех этих утверждений? Могут ли ОКИ представить нам теоретическую и эмпирическую базу, на которую они опираются в своих категоричных заявлениях? До крайности обострившиеся межимпериалистические противоречия, товарищи, — это мировая война. Сейчас же, даже по самым негативным оценкам, лишь её канун.
Высказанные тезисы о кризисе не мешают рассуждать об… устойчивости и социальной базе власти. Смотрите сами:
«Устойчивость путинской власти держится на: общей пассивности населения, страхе перед репрессиями государственного аппарата, имперской ностальгии и спекуляции режима на гипотетической возможности развития производительных сил в результате изоляции России от Запада. Социальной базой путинского режима являются силовики, пенсионеры, зависимые от власти работники бюджетной сферы, чиновники высшего и среднего звена, а также некоторые трудящиеся и технократы.»
«Текущий момент и наши задачи»
Так кризис или стабильность? Не надо выдавать желаемое за действительное. До глубоких кризисов нам бы ещё дожить.
Да и обоснование происходящего тут оставляет желать лучшего. Оставим в стороне вопрос о том, что «технократы» — не юридический и совершенно непонятный массам термин. Больше нас интересует другое: почему именно эти слои населения объявлены социальной базой? ОКИ опубликует данные своих исследований? Скажем, существуют ли категории трудящихся вне бюджетной сферы, критически поддерживающие власть? Пока такой литературы, увы, что-то не видно.
Далее — ещё один пример разрыва связи с реальностью. Мы встречаем совершенно не материалистическое объяснение целого ряда процессов. Например, наука и образование «находятся в кризисе из-за накопленного за последние десятилетия отставания от Запада, а также из-за чиновничьего произвола». Причины и источники антиобщественной деятельности чиновников не указаны, что делает тезис идеалистическим, дающим конечную ссылку только на субъективную злую волю. Должно быть, авторы документа не имели это в виду, но других выводов тут не получается.
А что можно было бы привести в качестве более серьёзных причин? Думается, следует указать на полупериферийный капитализм в России, на закономерное формирование экономики сырьевого придатка, где развиваются производства, связанные с первичной добычей, обработкой и транспортировкой сырья. Наука и образование суть функция от уровня производства в стране, это сферы, готовящие кадры и теорию для общественного воспроизводства в данных конкретных условиях. Здесь суть. Первопричиной проблем являются не чиновники, а российская политэкономическая действительность.
О методах работы
В разделе о необходимости рабочей партии мы встречаем вот что:
«…партия, которая будет добиваться власти, опираясь на требования и чаяния масс.»
А в конце «Текущего момента» — это:
«Чтобы достичь успеха, партия должна быть демократичной, чтобы она могла понять природу классовой борьбы и настроения рабочих в любой момент.»
Не будем рассуждать здесь о демократическом централизме — о нём мы уже сказали достаточно. Поговорим лучше о чаяниях масс.
Стоит вспомнить, что массы могут заблуждаться, что критерий истины — общественно-историческая практика, и осознание этой практики лежит на плечах подготовленных людей, способных выполнить истинно марксистскую задачу — возглавить и направить народное движение, внести в него теорию и идеологию. Плестись в хвосте сиюминутных требований масс, поражённых мещанством, узостью интересов, — дело совсем не коммунистов, а либеральных популистов. Можно подумать, что не стоит зря докапываться к формулировкам, но мы ещё покажем далее, что это — лишь проявление рабочизма, экономизма и социал-демократического реформизма. И вроде бы они сами понимают необходимость марксистского руководства массами:
«Рабочий класс, организованный в крупные коллективы, представляет собой потенциальную армию социалистической революции, и наша задача состоит в том, чтобы подготовить его политическое сознание и дать этой армии правильное политическое руководство. За прошедшие годы в России так и не возникло крупной силы, объединяющей, координирующей и обобщающей опыт борьбы рабочих различных отраслей и регионов.»
«Текущий момент и наши задачи»
Однако ОКИ выводят из этих посылок не необходимость стать генералами (пока что) без армии, готовить себя для работы с теорией и идеологией, организации, агитации и пропаганды в массах. Они склоняются к новому изводу экономизма: «Необходимо работать с трудовыми коллективами в любых доступных формах» (и про «жёлтую» ФНПР тоже пишут), говорят, что «необходимо помогать организовывать и политизировать каждодневную борьбу рабочих и учащихся». Как будто бы сами рабочие и учащиеся — умственные инвалиды, которые без коммунистов не смогут организовать борьбу.
Проблема в том, что в ОКИ после долгого периода поражений и ошибок всё никак не могут окончательно отойти от экономизма, осуждают его, но затем протаскивают вновь с оговорками про политизацию борьбы. Однако сегодня ответ экономизму должен быть радикальным. Классовая борьба в России ещё невероятно слаба и политизировать, по большому счёту, нечего. Нет смысла и насильно подстёгивать борьбу рабочих: это попросту бесперспективно. Если борьба ОКИ за новое общество основана на том, чтобы уговорить кого-то протестовать, а не на следовании за объективными общественными тенденциями, вынуждающими этих людей исходя из их собственных жизненных условий идти против существующей системы, то грош цена такому движению и такому социализму. Революция не происходит усилиями агитаторов, «бунтующих» народ. Она создается материальными предпосылками в жизни трудящихся, вынуждающими их действовать так, а не иначе.
Ещё Энгельс писал в «Положении рабочего класса в Англии» о закономерном и самостоятельном развитии борьбы рабочих от прогулов, луддизма и юридических споров и до образования тред-юнионов, профсоюзов для монопольной продажи рабочей силы. Это имманентный капитализму процесс. Экономическая борьба вспыхнет тогда, когда для неё сложатся объективные обстоятельства, когда у трудящихся появится устойчивая закономерная массовая потребность отстаивать свои права и бороться. И марксистам не надо бежать наперегонки с другими политическими силами, стараясь быстрее тех обслужить какой-нибудь профсоюз, пока тот ещё слаб, чтобы потом люди благодарны были именно им. Трудящиеся последовательно испробуют либеральные и консервативные идеи и в общественно-исторической практике столкнутся с бесплодностью этих учений. Столкнутся неизбежно, ведь эти идеологии не отражают коренных интересов трудящихся и в конце концов не принесут им освобождения и решения проблем. Только тогда, разочаровавшись в более простых методах, развившееся классовое движение в лице лучших и прогрессивных своих представителей даст массовый приток заинтересованных кадров к носителям коммунистических идей.
ОКИ же хочет осчастливить рабочих извне, подспудно признавая, что им эта борьба сейчас не нужна, что они не готовы жертвовать ничем ради того, чтобы додуматься до способов ведения борьбы и начать её. Вообще странно, что она так стоит за рабочий класс, но отказывает им в умственных способностях и элементарной субъектности. Историческая задача марксистов — не подстрекать массы, но возглавить и направить действительное, уже развившееся классовое движение, внести в него идеологию и теорию, которую рабочий класс не может породить самостоятельно. Сейчас важно изучить и написать новое «Развитие капитализма в России», осмыслить империализм XXI века, дополнить в политэкономии теорию кризисов, вывести современную марксистскую социологию, оппонировать либералам и многое другое. Вместе с тем нам надо воспитать профессиональных организаторов, агитаторов, пропагандистов. Никто из рабочих не сможет сделать это за нас — за марксистов.
Стоит сказать, что программа действий в целом написана так, будто ОКИ — не группа из сотни-другой человек, а полновесная рабочая партия. Именно прерогативой партии, способной к самостоятельной политической работе, является массовая агитация, направленная на то, чтобы расшевелить «аполитов» и соседей по политическому спектру (анархистов, леволибералов и т. д.). При текущем же масштабе, когда партию лишь предстоит построить, само собою разумеющаяся основная задача — поиск и привлечение стихийно сочувствующих собственно коммунистической идее. Все прочие контакты — с профсоюзами, [анти-спецоперационными] комитетами, экологическими активистами и чёрт-те с кем ещё — могут дать только информацию и помощь по типу нетворкинга (и это нельзя недооценивать, конечно), но не привлечь в организацию значимое количество будущих полноценных членов. В те группы люди не за коммунизмом приходят, и это надо понимать. Полноценная самодостаточная партия могла бы использовать этих людей при реализации своих планов. Но ОКИ (как и остальным группам, увы) до такой партии ещё расти и расти, от чего они и сами не открещиваются.
А вот планов у ОКИ — громадьё! Но что это за планы?
Социал-демократия
Основная часть программы озаглавлена «Наши требования». Сразу вопрос: требования к кому? У кого просить собрались? Может быть, лучше было бы сказать «задачи»? Но это так, мимоходом.
В основной части программы сразу бросается в глаза сумбур. Вперемешку с пунктами общего характера, которые и должны составлять тело партийной программы, мы видим мелкие частные вопросы, больше подходящие для предвыборной агитпродукции. Скажем, почему в блоке «Государственное и муниципальное управление» соседствуют глобальная реформа — преобразование президентской республики в парламентскую — с вопросами ЖКХ и организации общественного транспорта?
Иногда пункты имеют мало отношения к разделам, к которым они приписаны. Что делает национализация (пункт 1.1) в разделе о бюджетной и налоговой политике? Здесь скорее уж надо писать заголовок «Общеэкономические меры». Кстати, почему так узко? Национализация для ОКИ — это только бюджетный инструмент?
То, что у нас возник этот вопрос — не случайность: уже при беглом взгляде на программу видно, что речь ОКИ ведёт о… реформах в рамках капиталистического государства. Конечно, в самом начале есть несколько пунктов, которые должны говорить нам о начале строительства социализма: национализация стратегически важных отраслей и банков, госмонополия внешней торговли и введение элементов планового хозяйства. Но всё остальное написано так, будто эти несколько пунктов относятся к разряду благопожеланий на далёкую перспективу. Да и сам характер предлагаемых перемен также вызывает вопросы.
***
Подробнее остановимся на этом. В упомянутом разделе государственного и муниципального управления есть любопытный пункт 3.5 о расширении прав местного самоуправления. На первый взгляд, вполне демократичный момент, однако списан он с либеральной программы. Если бы товарищи были хорошо подготовлены, они бы знали, что современное местное самоуправление в России берёт истоки с экспериментов 1989 года и реформы 1990 года о местном самоуправлении и самофинансировании. Тогда расширение прав самоуправления с необходимостью тянуло за собой экономическую основу: распоряжение бывшим государственным имуществом на территории муниципалитета, включающим в себя хозяйственные, инфраструктурные, жилищно-коммунальные и промышленные объекты, а также недра. Реформа предполагала, что муниципалитет обеспечивается с части прибыли своих производств, с ренты за использование недр на своей территории, вкладывает ресурсы первым делом в свой район. Это порождало мелкособственнические настроения среди масс, так как фактически каждый хозяйственный район конкурировал с другими и не желал делиться ни с менее развитыми соседями, ни с центром. Это реформа про дробление хозяйства, про обособление хозяйствующих субъектов, тогда как марксизм и плановая экономика — про концентрацию, централизацию, объединение. Сейчас муниципалитет формирует бюджет за счёт различных доходов (налогов и доходов от использования имущества) и может вступать в любые гражданские правоотношения. В наше время марксистам пришлось бы фактически ограничивать самоуправление, урезать его экономическую автономность.
И это не единственный момент, где нам предлагаются либеральные преобразования под видом коммунистической программы. В частности, мы видим требования прогрессивного налогообложения (раздел «Демократические права»), включая оговорку о налоге для сверхбогатых (то есть нам социалистическое строительство со сверхбогатыми обещают!), декларацию свободы собраний, свободы слова (уничтожение цензуры в пункте 9.4), свободы совести и вероисповедания, свободы от вмешательства государства в добровольные отношения граждан (если считать, что это относится и к экономическим отношениям, это уже анкап какой-то…). ОКИ замечательно переписали либеральные лозунги времён Джефферсона и буржуазных революций. Но разве марксисты борются за абстрактные буржуазные права человека? Помимо того, что мы не имеем ничего общего с правовыми абсолютами для «человека вообще», выведенными из сферы чистого мышления и теории общественного договора, тут есть более практические моменты. А именно: как ОКИ собирается противостоять реакции, гарантируя такие широкие свободы всем гражданам? Как она собирается поражать в правах противников социализма или препятствовать их пропаганде, если с самого начала лишает себя всех инструментов? Без сомнения, силовое подавление противников не во всех случаях целесообразно, но нельзя сходу отказываться от этого. Диктатура пролетариата, как и диктатура буржуазии, — это не про «равенство», это про господство одного класса над другим.
Кроме того, даже здесь товарищи не сумели составить точные и корректные формулировки. Например, пункт 5.3, с формулировкой о стандартизированном трудовом договоре. Что имели в виду товарищи из ОКИ, непонятно. Нам, авторам данного текста, не помогла даже консультация практикующего юриста: во-первых, всякий трудовой договор обладает огромным количеством частностей, которые нельзя стандартизировать, но которые регулируются трудовым кодексом; во-вторых, невозможно выработать один стандартный договор для всех видов работ во всех условиях. А если имелась ввиду коррекция трудового законодательства для составления этих договоров, с включением тех же платформенно занятых, то так и надо писать, а не городить чепуху, которую ни один рабочий не разберёт даже с помощью юриста. Но что-то мне подсказывает, что товарищи просто сами не понимают, о чем пишут.
Далее. Если партия регистрируется только уведомительным путем и разрешены любые собрания (иного не оговорено в п. 4.1 и 4.2), то в рамках этой гипотетической законности легко создать правую партию, собраться с оружием на протест и устроить реакционный путч. Почему нельзя было хотя бы просто переписать разработанный ещё просветительскими конституциями принцип права собраний мирно и без оружия, неясно. Вновь налицо проблема некорректности формулировок.
То же можно сказать и про пункт о том, что государство не препятствует добровольным отношениям граждан. Нам неведомо, как оно видится в этих ваших партиях, но в реальности такие вещи, как проституция, в том числе детская, многоженство и многомужество, детский труд, вовлечение в работу террористической ячейки или секты и даже домашнее насилие, в подавляющем большинстве случаев являются добровольными отношениями. ОКИ же предлагает выведение любых человеческих отношений из юридического поля, если они признаются добровольными. Кем признаются? Какова процедура? Скорее всего, сами товарищи из ОКИ не одобряют отношения, перечисленные выше. Но пункт прописан настолько халатно, что прямо их оправдывает. Либо же пусть ОКИ ответят: как нам трактовать этот абстрактный пункт?
***
Там же, где программа отвлекается от либеральных лозунгов, мы встречаем социал-демократическую повестку, реформизм и популизм. Разбор всех подобных предложений было бы слишком объёмным, поэтому остановимся на наиболее интересных примерах.
Пункт 10.3 предполагает референдумы по градозащитным и экологическим проблемам. Сразу хочется спросить: смогут ли граждане остановить промышленное строительство при декларируемой гарантии расширенных прав самоуправления? Для марксистов здесь был бы главным вопрос лучшего размещения производительных сил. Но заблуждающиеся массы могут посчитать, что район старинных деревянных хибар, сёла, которые может затопить новое водохранилище, или деревни, расселяемые по признанию неперспективными, слишком ценны и достойны сохранения. И ведь были подобные ошибки в советской практике: возьми да изучай!
Впрочем, несложно догадаться, что это реверанс в сторону экологистов и зелёных из РСД, которых ОКИ хотят привлечь на свою сторону. По этой же логике добавлен и пункт 5.4 (забастовки трудящихся без уведомления), означающий разрушение юридического регулирования забастовок вообще и ожидаемый хаос экономики в государстве с социалистическим правительством.
Надо быть осторожными с оставлением на откуп рядовым гражданам вопросов, касающихся экономических и административных прав — истина есть вопрос компетентности, а не голосования. До всеобщего высокого уровня подготовки и ответственности нам бесконечно далеко. Демократия для широких масс — наша цель, но идти к ней необходимо будет через диктатуру класса и партии. И расширять демократизм, упразднение государственных функций мы сможем лишь постепенно, со складыванием условий высокой культуры, образованности, понимания коммунизма гражданами. Этому учит советский опыт. Но по всей программе у ОКИ проявляется болезненное стремление добиться максимального демократизма сразу же и сейчас же.
Далее мы видим набор откровенно популистских мер, достойных программ Навального*, которые вдобавок противоречат друг другу. Скажем, нам дается довольно надуманная цифра высвобожденного бюджета в 2–5 трлн рублей, и на эти деньги планируется финансировать реформы. А именно: провести реиндустриализацию страны (1.6), всеобщую (!) кредитную амнистию (2.2), повысить МРОТ до реального прожиточного минимума (5.1), ввести ежегодную индексацию зарплат и пенсий (5.2; 6.3), снизить пенсионный возраст (6.1), повысить детские пособия (6.4), осуществлять дотации яслей, детсадов и дополнительной занятости детей (6.5), финансировать из бюджета здравоохранение и повысить зарплаты врачей (7.1; 7.3), инвестировать в науку (8.3), инвестировать в современное оборонительное оружие (12.4) и прочее. И здесь важно понимать, что указанный бюджет реформ меньше современного годового бюджета РФ в 5–12 раз. Члены ОКИ правда верят, что возможно осуществить все реформы на столь ограниченные средства?
*включен в список террористов и экстремистов
К мерам популистского толка относится и декларируемое сокращение численности бюрократов при сопутствующем увеличении процедур, требующих документооборота и администраторов (от внедрения элементов плана до сокращения бумажной работы врачей — должен же кто-то выполнять её за них). Численность бюрократии при социализме (если, конечно, мы всё-таки говорим про социализм!) не может не вырасти, ведь её ряды пополняет множество администраторов, которые ранее работали на частные компании.
К популизму же относится и декларация соблюдения всех национальных и языковых прав с возможностью использовать родной язык в делопроизводстве. Интересно, сколько бюрократов, дублирующих одно и то же на разных языках, нам понадобится? Предвкушаете анархию документооборота этой гипотетической страны?
Первые 11 параграфов посвящены реформам внутри капиталистического государства. Из пункта 1.8 следует, что земля не национализирована и возможна капиталистическая аренда. Национализация происходит в сфере транспорта и добычи полезных ископаемых. Планирование же вводится только на государственных предприятиях. Иностранный капитал присутствует в ограниченном виде (2.4). Церковь имеет право быть субъектом хозяйственной деятельности (9.3) — и это, отметим, при вышеуказанных отмене цензуры и свободе партий и собраний.
***
Фактически ОКИ утверждают, что возможно совмещать капиталистические и социалистические элементы в развитии государства. Переход к социализму планируется лишь в долгосрочной перспективе.
Всё это зыбко и сомнительно. Уже в первом томе «Капитала» Маркс показывает, что капитал всегда стремится к укрупнению, к концентрации, к равенству условий эксплуатации и никогда не будет мирно сосуществовать с социалистическим правительством. Как бы прекраснодушны ни были капиталисты, бытие определит их сознание. А какие угрозы несёт сохранение капиталистических товарных отношений, тысячами нитей мещанства, накопительства, стяжательства и коррупции, пронизывающих любое общество, что в особенности остро ощущается в кризисные моменты, представить легко.
Такие программы пишут буржуазные партии, заседающие в Госдуме, и там это понятно, но ОКИ-то куда? Или они таки намереваются занять пару тёплых мест в парламенте и поиграть там в левых эсдеков?
На самом деле похоже, что декларация либеральных и левопопулистских требований связана с весьма наивным заигрыванием с либеральной и анархистской публикой и попыткой привлечь её на свою сторону. В головах у членов и, в частности, лидеров ОКИ могут быть и совсем другие вещи. Жаль только, что наши интернационалисты сдают собственные же позиции, пытаясь работать с этой аудиторией. Не то чтобы нам было совсем не интересно их привлечь, конечно, но не такой же ценой!
***
Ещё раз отметим, что в программе налицо преувеличение важности демократических процедур для существования социализма в момент его становления. Это проявляется и в пункте 5.5, где говорится о рабочем самоуправлении на предприятиях, что пахнет синдикализмом. Да и готовность (желание) управлять не означает наличия таковой способности. Или мы ради демократичности должны допускать до управления всех трудящихся без разбора? Если же критерий подготовки таки содержится в словах «готовым принимать участие в управлении своим предприятием», то констатируем неясную формулировку.
Далее, упомянутый рабочий контроль — один из нескольких собственно социалистических лозунгов в программе. Но родились они не из исследования реальности — они были переписаны из программ диктатур пролетариата прошлого. И тут можно вспомнить, что тот же рабочий контроль на предприятиях Советской Республики после революции пришлось серьезно ограничить из-за неготовности большинства трудящихся к квалифицированной управленческой работе. Сюда же относится ограничение жалования должностных лиц, но опыт СССР должен напоминать, что это очень сложно провести. В условиях войны, кризиса и реформ государство остро нуждается в управленцах, которые, если предложить им низкую зарплату, в массе своей работать не захотят.
Отдельно стоит упомянуть расширение права на забастовку. В рамках буржуазной политики это, конечно, правильно, но нельзя не сказать, что забастовки при социализме явно не идут этому самому социализму на пользу — не просто так в СССР этот метод борьбы был фактически запрещён.
Удивительно, что при стольких сомнительных идеях и предложениях товарищи постулируют необходимой парламентскую республику и сменяющую её «широкую демократию на основе рабочего самоуправления». Почему бы не говорить прямо? В чем необходимость отсутствия чёткого определения необходимого государственного строя — диктатуры пролетариата? Ведь этот термин давно известен и конвенционален в научной и политической среде. И да, это место является ещё одним из немногих куцых социалистических лозунгов в программе. Большей же части дальнейших коренных преобразований, а не половинчатых либеральных и социал-демократических реформ, отводится место в далеком будущем.
К вопросам теории и истории
Не всё гладко у новоиспечённой секции ММТ и с осмыслением прошлого.
«…опыт СССР противоречив. Власть Советов была завоёвана трудящимися в своих интересах. И в дальнейшем она добилась многого для роста уровня жизни рабочих и крестьян, выведя прежде отсталую страну в мировые лидеры. Но история СССР – это также история тяжёлых ошибок. Рабочая демократия неуклонно сворачивалась, власть сосредотачивалась в руках верхушки госслужащих, а ко всем несогласным применялись жестокие репрессии. Это привело не только к жертвам, но в итоге и к краху советской системы, разодранной правящей верхушкой на куски.»
Программа ОКИ, раздел «Кризис в России и мире»
Идеологи ОКИ, вы уверены, что действительно это привело к краху советской системы? Проблемы с демократизмом, политические ошибки — то есть, проблемы надстройки советского общества — привели к падению СССР?
Возможно, есть более глубокие причины, которые вы не потрудились изучить? Например, материальные базисные проблемы многоукладной экономики полуфеодальной страны, имеющей массу крестьянства и промышленность, выросшую из недавних крупных мануфактур, неразвитость капиталистических отношений и ужасную отсталость всех сфер производства, что порождало рост планового хозяйства на не соответствующей ему почве и огромный пласт деревенского трудового элемента и рабочих первого поколения с патриархальным и далеко не социалистическим жизненным укладом… Много чего ещё можно вспомнить о проблемах советского экономического базиса, да и об идеологических ошибках тоже. Но ОКИ решили, что повторения заклинаний о репрессиях и бюрократии достаточно для (а вернее, вместо) анализа причин распада СССР. Можно, конечно, сослаться на то, что программа — не монография, она не резиновая и всё в неё не впишешь. Но оставить именно рабочую демократию — это, знаете ли, симптоматично.
Продолжаем разговор.
«ОКИ как организация ставит перед собой цель построения социализма – бесклассового общества равных возможностей и реальной демократии, основанные на: ликвидации частной собственности на средства производства и передаче их в собственность всему трудовому народу; демократическом управлении всеми сферами жизни общества на всех уровнях – от муниципального и производственного до всероссийского, – выборности и подотчетности всех руководителей с возможностью отзыва.»
Программа ОКИ, раздел «Кризис в России и мире»
Здесь мы видим целый ворох проблем. Социализм назван бесклассовым обществом. Во-первых, это ложный тезис, уравнивающий социализм и коммунизм, что делает понятие «социализм» (первая фаза коммунизма) ненужным — и это не облегчает, а усложняет анализ и агитацию. Мы разбирали проблему определения социализма в заметке и проводили стрим, и тут повторяться не будем. Во-вторых, по этой логике — что характерно, целиком переписанной с работ Троцкого — в XX веке не существовало ни одной социалистической страны. Мы не склонны демонизировать Льва Давидовича, но тут его концепция нам отнюдь не близка.
Нет, впрочем, ничего удивительного в том, что организация открытых троцкистов говорит о социализме в терминах Троцкого — не Тони Клифф, и на том спасибо. Интереснее тут другое: то, что недавний откол от Союза Марксистов, где многие признавали СССР социалистическим государством, влился в Марксистскую тенденцию и резко встал на противоположные позиции по этому вопросу. Да, люди меняют взгляды, теоретическое развитие никто не отменял, это вполне нормальный рабочий момент. Но настоящий марксист должен провести глубокую рефлексию своих прежних ошибок, показать своей аудитории, почему произошёл столь резкий поворот, раскритиковать основные работы, оппонирующие троцкистскому представлению о социализме. Ведь ОКИ заявляют, что они владеют наиболее верным, соответствующим марксизму взглядом на действительность. Почему же мы до сих пор не видим такой работы, зато нас неизменно кормят мелкой политической шелухой и отчётами об акциях с листовками и граффити? Напомним, что произошедшая в своё время эволюция коллектива Lenin Crew от ортодоксально-сталинистских позиций к нынешней программе сопровождалась выходом целой серии крупных статей, где мы разъяснили, почему прежние наши взгляды по некоторым вопросам были неверны.
А каким образом экс-Новые Красные приняли новые теоретические позиции? Они просто им понравились? Это же неуважение к аудитории, к тем прогрессивным рабочим и интеллигентам, что внимают голосу бывших СоМовцев! Или же… на деле никто, кроме верхушки, ничего не принял, и взгляды основной «партмассы» какими были, такими и остались? Если это действительно так, то это многое говорит о прочности рядов новообразованной организации. Впрочем, этот тезис мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть.
Далее. Завершающим лозунгом авторы избрали: «За коммунизм при нашей жизни!» Коммунизм? При нашей жизни? Может быть, «коммунизм к 1980 году» наконец подвезли? Странно вообще слышать про коммунизм (то есть даже не социализм), про бесклассовое общество при жизни любого из живущих ныне. Построение такого общества предполагает мировую революцию, ликвидацию противоречий между умственным и физическим трудом, между городом и деревней, устранение товарного характера производства, переход к принципу «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям». Построение коммунизма есть долгий процесс, завершение которого наше поколение не застанет наверняка. Совершенно безграмотно писать об этом в резолюции учредительного съезда, совершенно безответственно кормить этим свою аудиторию.
Особенно остро всё это воспринимается на фоне политических тезисов документа «Текущий момент и наши задачи». Авторы заявили, что «обязаны оценить текущее положение в стране, расклад классовых сил и существующие общественные противоречия, чтобы дать ответ на вопрос о том, что мы должны сделать…». Что же там с политическими реалиями современной России? Оказывается, основное противоречие, мучающее современное левое движение, связано с тем, что
«… противоречия старых сталинистских партий, наглядно показали подлое лицо их руководства. Из-за ширмы «красной» риторики показалась морда великодержавного шовиниста и насильника.»
Да, существует раскол по линии патриотизма и интернационализма, по линии понимания теоретической основы марксизма и отделения от движения либералов и консерваторов, в силу веяний времени и случая взявших было на вооружение красные лозунги и советскую ностальгию. Но тут этот раскол преподносится в давно истлевших декорациях борьбы троцкистских и сталинистских партий — а ведь это просто неправда. И в лагере патриотов нашлись «левые», относящиеся к Сталину относительно прохладно (взять хоть неоменьшевиков из «Голгофы»), и в лагере интернационалистов оказалось множество сталинистов (если говорить именно о «ветеранах движа», это в первую очередь РТФ Батова — Осина).
Основным идеологическим противником новой организации провозглашается КПРФ (которую тут без всяких оговорок записывают в сталинисты).
«Руководство КПРФ – один из ключевых факторов сдерживания борьбы трудящихся России за установление собственной власти.»
Может быть, ОКИ догадаются когда-нибудь искать ключевые факторы в материальной действительности и базисе общества, но не сегодня. Каковы причины столь неожиданного внимания к КПРФ? Ведь большая часть развитых трудящихся и интеллигентов, хоть сколько-нибудь погруженных в левое движение, и без того не заблуждается относительно сущности этой раскритикованной системной партии.
А ответ тут простой: заграничные троцкистские мужи представляют себе российские условия на уровне 90-х, считая КПРФ «массовой рабочей партией с переродившимся руководством». Отсюда и подобные пассажи в программе. При этом с официальной линией ММТ программа, что интересно, полемизирует, так как прежняя резолюция Тенденции по этому поводу предполагала, чтобы представители секции агитировали членов КПРФ. И не то чтобы ОКИ в этой ситуации были неправы… Правда, без этого контекста включение КПРФ в число «ключевых факторов сдерживания борьбы трудящихся» выглядит довольно странно, ибо куда большую роль тут играют законодательство и правоприменительная практика, недостаточно сформированная традиция профсоюзной борьбы, отсутствие массового и организованного движения, пропаганда партии власти и, наконец, слабая развитость самой «несистемной левой».
***
Конечно, есть и отдельные позитивные места в программных документах ОКИ. Например, безусловно верный тезис:
«Наш враг централизован и организован. Мы должны быть такими же.»
Или указание на то, что марксист, настоящий коммунист должен стремиться быть лучшим из лучших, чтобы быть агитатором, достойным своих идей и способным вести людей за собой:
«Каждый революционный коммунист должен стремиться быть лидером на своём рабочем месте, в университете или в социальной борьбе, стремясь укрепить у рабочих уверенность в себе и их способность решительно бороться.»
Но в целом это скорее случайные проблески света (и то в максимально общих выражениях) в весьма безответственно и безграмотно составленных документах, наполненных либеральным или, в лучшем случае, социал-демократическим популизмом, реформизмом, широколевой направленностью и отрывом от реальности. В документах, полных банальностей и ненужных мелочей.
Заключение
Приходится констатировать, что программа составлена просто безграмотно: теоретические ошибки, противоречия между пунктами, отсутствие юридической точности и грамотности.
Беда документов леваков, подобных ОКИ, в том, что программа должна бить по площадям, крупными мазками обозначать важнейшие контуры нового общества, а не размениваться на мелочи, в которых легко утонуть. Для этого нужно иметь представление о коренных проблемах общества, о сущностных его сторонах, преобразование которых с необходимостью повлечёт остальное. Но только научное знание о современных реалиях капитализма может дать понимание этих вещей. Именно неграмотность порождает написание таких программ, полных благих намерений, но ведущих совсем не к социализму.
Программные документы содержат в себе попытки понравиться всем и сразу, делая ставку на либеральный популизм, социал-демократический реформизм, имеют гипертрофированный упор на рабочую демократию, ставящую партию в зависимость от сиюминутных желаний рабочих масс. Наши социалисты-реалисты не страшатся резкой смены теоретических позиций при отсутствии публичной рефлексии. Но от чего они не отказываются, так это от грандиозных планов и громких лозунгов.
Товарищи, лучше не заниматься прожектерством. Раз нет четкого понимания условий борьбы и возможного сценария прихода социалистов к власти, беритесь изучать российскую действительность — так ваши прогнозы и проекты начнут иметь хоть какую-то ценность.
Программа оставляет впечатление, что за ней стоят люди, не понимающие, где, как, когда и при каких условиях возможен приход к власти коммунистов. Часть программы вроде жёсткого реформирования армии и силовых структур и масштабных судебных процессов косвенно говорит нам о том, что социалисты на момент её реализации должны пользоваться широчайшей народной поддержкой, без которой такие вещи невозможны. Но если существует такая поддержка, что мешает переходить к радикальным преобразованиям? Зачем компромиссы с частной собственностью и капиталистическими пережитками, указывающими скорее на слабость социалистического правительства?
Таким образом, одна из ключевых проблем программы — её полная спекулятивность. Она не вытекает ни из требований масс, ни из научного анализа положения дел. Она рождена фантазией нескольких десятков романтиков, решивших осчастливить рабочих. Заигрывание с либеральной и социал-демократической аудиторией путём компромиссов в повестке, популистские обещания…
Однако хуже всего здесь то, что в вопросе становления государственного устройства и будущего ОКИ призывают пролетариат к парламентской борьбе за власть и сосуществованию капитализма с социализмом в эпоху реформ. Видно, авторам программы лавры товарища Альенде не дают покоя. Впрочем, вертолётов в России хватит на всех.